Сыщик

ГЛАВА I

Космическая яхта «Клелия» была частной собственностью сенатора Флакка, дяди трибуна. Полет на таком корабле необременителен. Прекрасные генераторы гравитации, просторные помещения, высшая форма защиты от космического излучения. Два дублирующих друг друга искина. Вся команда – трибун Флакк в роли капитана и Друз – его помощником. Почти все функции выполняли автоматы.

Квинтилиан не особенно расстроился, узнав, что не будет опекать великовозрастное дитя. Впрочем, Марк с самого начала не рассчитывал на помощь учителя. Больше всего знаний Марк получил за тот месяц, что провел в больнице. Он подозревал, что кто-то намеренно управлял его снами, стараясь вложить в голову юного патриция как можно больше информации. Но сколько можно усвоить за месяц? Марк, прежде всего, делал ставку на свою удачу: похоже, из-за того, что доступ к генетической памяти у него открылся спустя двенадцать лет, мозг сам отбирал необходимую информацию, никакой специальной настройки уже не требовалось. При этом создавалась щекотливая ситуация: знания возвращались Марку лишь в определенный момент, до этого он чувствовал себя полным невеждой. Впрочем, мучиться по этому поводу он перестал очень быстро. Ничего не знает – и не надо. Напротив, теперь он с любопытством наблюдал за собственной персоной: даже интересно, что подскажут «предки» в нужный момент? Какой чертик выпрыгнет из коробочки, какой бог явится из машины?

Полет к сектору Психеи занял куда больше времени, чем перелет от Колесницы Фаэтона на Лаций. Тупиковый коридор, и этим все сказано! В то время как кольцо позволяет оседлать время.

Марк старался проводить во сне часов двенадцать-четырнадцать из стандартных суток. Потом следовал завтрак, плавно переходящий в обед, который длился до условной полуночи. Нет, нет, никакого обжорства. Легкие закуски, синтезированные белки, вино и долгие беседы. Настоящий симпозиум. Флакк даже перенастроил кресла в столовой, превратив их в ложа. Расслабляющая обстановка. Может быть, именно этого и не хватало Марку после стольких лет, проведенных под непрерывным прессом?

– Представь, что барон Фейра оказался бы в твоих руках, в твоей безраздельной власти. Только представь… Что бы делал ты тогда? – спросил как-то Флакк юного Корвина.

– Н-не знаю… – пожал плечами Марк.

Он в самом деле не знал. Весь опыт предыдущих поколений ничего не мог ему в данном случае подсказать.

– Но вряд ли ты бы мог испытывать к нему любовь? – допытывался трибун.

Любовь? Нелепо… откуда… как может раб любить господина… или может? А что если прочие невольники любили барона? Особой, рабской любовью, которая страшнее управляющего чипа?

– Говорят… рабы обожают своих господ, – это научно доказано, – поддакнул Друз.

– Но есть такие, которые ненавидят, – усмехнулся Флакк.

– Нет. Это просто особый тип любви, – рассмеялся Друз.

Вряд ли он хотел обидеть Марка. Но обидел до глубины души. Смертельно. Марк даже задохнулся на миг, как тогда, когда Флакк, сам того не желая, приказал ему не дышать.

«Это глупо, – уговаривал себя Марк. – Глупо переживать по поводу одной нелепой фразы, ненамеренно брошенной за чашей фалерна человеком, который относится к тебе дружески…»

Как заставить себя не обращать внимания на это ненамеренное оскорбление? Что подскажет ему память предков? Практически ничего. Ибо патриций никогда не сомневается в своих достоинствах. Ни одна шутка, самая дерзкая, не может его унизить, они отскакивают от него, как выстрелы из лучемета от зеркальной поверхности. Патриций выше этого. Он не чувствует… Марк, напротив, лишен аристократической брони, он ощущает каждый Удар, каждый тычок, даже слабый укол… Что делать? Ему срочно нужна броня, срочно нужна новая, особая броня…

Но он не знал, где ее взять.

– Оставим в покое барона Фейра, – предложил Марк. – Поговорим лучше о деле, что ведет нас в сектор Психеи. Флакк, расскажи, наконец, о своей сестре, ее муже… вообще все, что ты знаешь.

– Мне трудно говорить об этом. Но попробую. Итак, Эмми. Эмилия. Моя младшая сестренка. В этом году ей должно было исполниться двадцать пять. Отец почему-то решил, что сестра непременно должна получить ношу патрициев. Мать не возражала. Наша мать сохранила патрицианство и считала ношу самым большим даром. С детства Эмми не сомневалась, что ей все доступно и все подвластно. Она стремилась ко всему необычному, всему особенному… И надо же было так случиться, что судьба столкнула ее с князем Сергием. Вернее, Сергеем, как его называли на Китеже.

– Может быть, он тоже был какой-то особенный?

– Возможно.

– Тебе он не нравился?

Флакк задумался.

– Не знаю… «нравиться» – не то слово, которое здесь можно употребить. Он был другим, на нас не похожим. Аристократ с Китежа. Пожалуй, этим сказано все. Верю, что он очаровал Эмми, вскружил ей голову. Вскружил, сам того не желая. Ты знаешь, патрицианка, получившая генетическую память, может выйти замуж только за патриция. Или этот брак становится предметом разбирательства комиссии сената. Да, браки с плебеями случаются. Но ни одна патрицианка еще не заключала союза с инопланетником. Эмми поклялась ради него покинуть Лаций и никогда не возвращаться на родную планету. Их дети должны были родиться плебеями. Князь Сергей также оставил службу – к тому времени он командовал эсминцем «Изборск» – и решил поселиться на Психее. В средствах они не нуждались. Это все, что в общих чертах я могу тебе рассказать. Что случилось на планете, я не знаю. Кроме того, что было сказано в официальных отчетах, которые мы получим в полицейском управлении колонии. Мне не сразу сообщили о гибели Эмми. Я был на задании. А когда узнал и примчался на быстроходной «Клелии» на Психею, дело уже закрыли.

– Как они погибли? Эмилия и ее муж?

– Труп Эмми оказался страшно изуродован. Ее как будто запихали в огромную мясорубку. До половины. – Флакк замолчал, стиснул зубы, оскалился. – Я видел голограмму… Это что-то дикое. От телохранителя вообще уцелели только какие-то изуродованные куски. А князь Сергей… Он физически жив. Провел два месяца в коме, вышел из нее, хотя никто не надеялся на это. Но память его полностью стерта. Полицейский разрядил в него всю батарею парализатора.

– Зачем?

– Якобы техническая неполадка. Я не верю.

– Кто-то из родственников мог быть заинтересован в их смерти?.. – Марк замялся. – С той или иной стороны?

– Представь, тот же вопрос мне задал следователь на Психее. – Флакк явно давал понять, что вопрос нелепый.

Однако Корвин после общения с навархом Корнелием не находил эту версию такой уж неправдоподобной.

– Китеж… одна из его секретных служб или сразу несколько… они могли использовать уникальные способности Эмилии? – продолжал настаивать новоявленный следователь.

– Род Эмилиев, из которого происходит моя мать, практически не занимается политикой. Да, глава рода заседает в сенате. Но уже в том возрасте, когда у людей не бывает наследников. Молодость они посвящают виноделию. Так что… ну разве что кому-то из князей Китежа захотелось бы узнать секрет темного или светлого фалерна.

– А род твоего отца? Линкор «Сципион Африканский», которым командовал Валерий Флакк, разве это не тайна?

– Князь Сергей дал слово, что не будет пытаться узнать военные секреты Лация.

– И все? – Марк изумленно глядел на Флакка. – Только слово?

– Я ему верю. Для князя Китежа нарушить слово – несмываемый позор. Не говоря о том, что женщины в основном получают более подробную генетическую память по материнской линии. Хотя Эмми… пожалуй, она была исключением. Она оказалась талантливым пилотом и знала секреты отца. Но заставить малышку Эмилию их выдать было невозможно.

– Даже под пытками?

– Марк… ты думаешь… ее пытали перед смертью?

– Ты не допускаешь такую возможность? Учитывая, в каком состоянии нашли ее тело.

Флакк молчал. Лишь дышал тяжело и часто.

– Придушим урода… – предложил Друз. – Как только найдем.

– По-моему, ты и твой отец поступили неосмотрительно, дав согласие на этот брак и отдав Эмми фактически в руки чужих… – заметил Корвин.

– Во-первых, Психея – это колония Лация. Во-вторых, сведения о «Сципионе» устарели двадцать лет назад. С тех пор сменились все коды, все настройки, часть брони, гравигенератор… вооружение… На Психее живет несколько десятков бывших звездолетчиков со «Сципиона».

– Но только твоя сестра была дочерью командира.

– Не знаю, Марк, может, ты и прав. Только сам ты веришь в эту версию?

– Не верю. Но если быть циником, – а все патриции волей-неволей циники – эта версия кажется очень правдоподобной. Поэтому не будем ее исключать.

– Выкинем урода в открытый космос, – выдвинул новое предложение Друз. – Найди его поскорее.

– Почему твой отец согласился на этот брак? Он объяснил тебе?

Флакк замялся…

– Ему посоветовал согласиться сенат.

– С какой целью?

– Не знаю.

Марк уже собирался ложиться спать, когда услышал осторожный стук. Кто-то скребся – именно так – в дверь его каюты. Почему гость не задействовал комбраслет? Впрочем, что тут рассуждать – навестить Корвина мог либо капитан яхты, либо его помощник. Или на борту мог появиться кто-то еще? Был однажды такой случай с дедом Марка… У Корвина мурашки побежали по телу.

Марк вытащил парализатор из кобуры и рванул дверь. На пороге стоял Друз. Марк спешно спрятал руку с оружием за спину.

– Послушай, на пару слов. – Друз протиснулся в каюту. – Я по поводу отца…

– Я же рассказал все, что вспомнил, – постарался предупредить Марк любые вопросы. – Мой отец отправил твоего на Китеж, потому что знал, что его помощнику грозит опасность. Почему тот исчез на столько лет – неизвестно.

– Марк, я помню, очень хорошо помню префекта Корвина. Ради друга он был готов на все. Если он отправил отца на Китеж, значит, для отца это было лучше всего. И вот после здравых рассуждений я решил…

Друз сделал паузу. Марк, если сказать честно, сомневался, что Друз способен на здравые рассуждения. Рассуждал он обычно после того, как что-нибудь делал.

– Ты должен найти моего отца, – выпалил Друз.

Чего-то такого Марк от него и ожидал.

– Если твой отец отправил моего на Китеж, мы должны лететь туда и искать его, – закончил свою мысль Друз.

– Мы этим и займемся, как только я расследую смерть княгини Эмми.

– Но почему «после», а не «до»? – возмутился Друз. – Сестра Флакка мертва, а мой отец жив.

– Во-первых, я обещал Флакку, что его дело будет первым… во-вторых, убийство случилось два года назад, тогда как со времени исчезновения твоего отца прошло более восемнадцати лет. – Марк уселся на кровать и сунул парализатор под подушку.

– Расследование убийства может подождать! – упорствовал Друз.

– Сегодня ты грозил выкинуть гада в космос, как только мы его найдем.

– И выкину. С удовольствием. Но еще не известно, сколько времени займет расследование. А отца ты можешь найти за пару дней. Флакку скажешь, что на Китеж мы отправляемся из-за Эмми.

– Я не собираюсь врать Флакку. Точка. Я занимаюсь сначала делом Эмми, потом твоим. Чем быстрее мы распутаем дело княгини, тем быстрее займемся поисками твоего отца.

Друз вспылил:

– Дело в том, что я плебей, да?

– Дело в том, что Флакк вытащил меня с Колесницы. Если бы ты хоть пару месяцев подергал ле карро на полях Фейра, ты бы сейчас не спорил со мной.

– Ты злишься из-за Лери, – решил Друз. – Из-за нашего маленького спектакля для Фабия. Конечно, это была дерзость… Это Лери придумала, как спровадить ее женишка.

Марк сделал вид, что ничего нового для него в словах Друза нет.

– Конечно, глупость… – начал он неопределенно.

– Глупость? Настоящий идиотизм! Я предложил переломать этому уроду Фабию все кости. Но Лери запретила. И вместо хорошего мордобоя я предавался у него на глазах Венериным забавам с Лери!

У Марка рот сам собой открылся. Но патриций быстро взял себя в руки. Поглощенный собственными эмоциями Друз ничего не заметил.

– Спору нет, тогда мне это казалось отличной выходкой. Но теперь-то я вижу, каким был ослом. «Патриций никогда не согласится передать память о таком детям!» – твердила Лери. Разумеется, не согласится… Он останется бездетным и посчитается с нами за все – вот это не пришло в голову ни мне, ни ей!

– А жаль. Нетрудно было догадаться. Хочу заметить, что мы все очень легко отделались.

– Это точно.

– И потом, Друз, ты, кажется, забыл, что есть еще одно дело, которое мне пришлось отложить. Которое мне хотелось бы расследовать в первую очередь.

– Какое?

– Дело об убийстве моего отца.

– Мне кажется, они связаны… исчезновение моего… и смерть твоего… – пробормотал Друз.

– Возможно, – согласился Марк. – Я расследую дело о гибели префекта Корвина после того, как найду твоего отца. Договорились?

Друз тяжело вздохнул:

– Поклянись…

– В чем?

– Что ты не знаешь, кто убил твоего отца.

– Клянусь памятью рода Валериев Корвинов.

– Ладно, я постараюсь… подождать. – Друз шагнул к двери. – Да, кстати, а зачем ты прятал за спиной парализатор? Можно узнать?

– Мой дед однажды столкнулся в космосе с чужим… Поэтому я всегда осторожен.

– Как интересно! – У Друза загорелись глаза. – А мне ты можешь рассказать?

– Нет! Это моя тайна.

На этот раз во сне Марк вновь был своим отцом. Не при исполнении служебных обязанностей. В отличие от прежний своих путешествий в прошлое Марк отчетливо сознавал, что видит сон и действует не за себя, а за другого.

Одетый в легкую рубашку и короткие брюки, он шагал по тропинке к дому, утонувшему в зелени. Желтоватые статуи ручной работы выглядывали из зарослей олеандра. Ему навстречу бежала девочка лет пяти или шести в пестром платьице. Каштановые волосы развевались на ветру. Он подхватил ее на руки, прижал. Ощутил кожей тепло ее губ и щеки. (Ощутил во сне… удивительно…)

– Дядя Марк, дядя Марк, – шептала девочка. – Я не могу этого больше видеть, не могу… не могу…

– Что такое?

Она продолжала обнимать его за шею и шептала в самое ухо:

– Эти корабли, они нас атакуют. Они поливают нас огнем. Наш корабль дрожит. Огромный-преогромный корабль дрожит… от страха… и у людей такие ужасные лица. Как будто из камня. Мы тоже поливаем эти маленькие корабли огнем. Они сгорают… Они горят. Черное небо… а они горят.

– Эмми, милая, ты видишь бой «Сципиона». Ты же знаешь, твой отец командует линкором.

– Да, да, я все время вижу бой… и горящие корабли…

Марк проснулся. Сон оставил неприятное впечатление. Он только что видел во сне малышку Эмми, будущую княгиню Эмилию Валерьевну. Он знал, что она погибла. Убита. Он летит расследовать ее убийство. И в то же время во сне она, еще девочка, была как живая.

Марк не удержался, тронул ладонью щеку. Он все еще ощущал прикосновение губ малышки.

Нуль-портал сектора Психеи был открыт двадцать пять стандартных лет назад. Новый портал всегда опасен. Как неприрученный зверь, он готов напасть в самый неожиданный момент, когда никто не подозревает. Работа на управляющей станции портала грозит психическим расстройством всем операторам без исключения и буйным помешательством начальнику станции. Неотлаженный портал засасывает и выплевывает в шлюзовую камеру осколки метеоритов и мертвые корабли, космический мусор и космическую пыль – все, что находится на расстоянии миллиона миль от коридора. Так длится до тех пор, пока канал окончательно не прочистится. Но и после этого еще год-другой возможны любые сюрпризы.

Нуль-портал сектора Психеи буйствовал особенно изощренно. Он умудрился перемолоть несколько астероидов, которые никак не могли, согласно расчетам, оказаться в его коридоре, затем уничтожил грузовик, доставив в сектор Психеи только облака раскаленного газа.

После этого комиссия по техническим вопросам приняла решение закрыть портал на год, рискуя оставить новую колонию в изоляции, но чтобы сохранить остальные нуль-порталы в секторе метрополии. Год ушел на проверку работы всех агрегатов. Никаких изъянов в конструкции не нашли, и портал в секторе Психеи вновь включили. Коридор два стандартных месяца работал в режиме очистки, потом были запущены грузовики. Все шло отлично. Ни одного сбоя. Затем через канал прошли военные катера. И, наконец, явился крейсер «Улыбка Фортуны». Нерония, давний соперник Лация, должна была трепетать, а Колесница Фаэтона, с которой Лаций спорил из-за Вер-ри-а, насторожиться. Сектор Психеи теперь оказывался в безраздельном владении Лация, хотя Нерония и торопилась построить на границе сектора свой портал.

Психея очень быстро сделалась одной из самых привлекательных колоний. Освоение пошло ускоренными темпами. Население росло как на дрожжах. Одно беспокоило метрополию: переселенцев с Лация было куда меньше, чем колонистов с Неронии или выходцев с Китежа. Но колония не следовала реконструкции наполеоновской эпохи или Древнего Рима, не стремилась кому-то подражать, она строила жизнь по своим законам. Ее волновал лишь сегодняшний день.

А после того как здесь обосновались князь Сергей с молодой супругой, на планете образовалось самое настоящее княжество…

Наконец распределитель в секторе Психеи выплюнул яхту «Клелия» из своего чрева. Открылись щиты иллюминаторов, на черном небе проступили россыпи звезд, желто-синий шарик Психеи и вокруг – гирлянды красных шариков – боевые станции планеты. Тупиковый коридор остался позади.

Корвин заглянул в рубку. Флакк сидел в кресле первого пилота, Друз – в кресле второго. На обзорном экране отчетливо была видна похожая на паука управляющая станция нуль-портала. В углу экрана светился синий диск Психеи.

– Сейчас на Северном полушарии весна. В это время сюда мало летают. Нуль-портал рассчитан на основной грузооборот в осеннее время главного материка. Тогда планета всего в нескольких часах лета от портала, – пояснил Флакк.

– Космическая яхта «Клелия», вас беспокоит управляющая нуль-порталом станция. Говорит префект Гай Назон. Просьба пристыковаться для таможенного контроля.

– Говорит капитан яхты Луций Флакк. У нас нет никакого груза, кроме личных вещей, – отозвался трибун. – У меня на борту находится Марк Корвин с особым поручением сената Лация, а также центурион Ливий Друз.

– Это обычная формальность, – заверил Назон. – Ни один корабль, вышедший из портала, не может миновать таможенного контроля.

– Он прав, – подтвердил Друз, сидевший в кресле второго пилота.

– Разумеется, прав, – отозвался Марк. – Это больше всего и бесит.

Префект Назон мало походил на военного или космолетчика. Вообще его можно было без труда представить лишь за одним занятием: возлежащим в уютном перистиле с чашей фалерна в одной руке и пентаценовой книжкой – в другой. Округлый, мягкий, как надувная кукла, в скафандре он выглядел, по меньшей мере, нелепо. Особенно странно Назон смотрелся рядом с Флакком – подтянутым, мускулистым, высоким (выше префекта на целую голову). Неужели рубка пересадочной базы с ее огромными обзорными экранами и многочисленными светящимися голограммами систем управления находится в безраздельном ведении этого человека?

– Вот уж не думал увидеть космическую яхту в секторе Психеи, – хихикнул Назон. – Впрочем, вы, патриции, всегда склонны к экстравагантности.

– Если ты называешь экстравагантностью секретное расследование, то у тебя, по меньшей мере, странные взгляды, – заметил Флакк.

– Секретное расследование? – Назон как-то боязливо оглянулся. Как будто ему почудилось, что за спиной кто-то стоит.

– Гибель моей сестры Эмилии, – подсказал Флакк.

– А-а-а… – протянул Назон. Но нельзя сказать, чтобы с облегчением. – Да, конечно… Значит, передо мной юный Марк Корвин… – повернулся префект к новоявленному сыщику.

– Разве ты не видел обряд усыновления в новостях? – спросил довольно бесцеремонно Друз.

Он прошелся по рубке, оглядывая приборы и хмуря брови, как будто заметил какой-то непорядок.

– Мы редко тут смотрим новости, – признался Назон. – Знаете ли… синдром провинциальной апатии…

– В первый раз слышу про подобный синдром, – признался Флакк.

– Сколько людей еще на станции? – спросил Друз, останавливаясь перед одной из голограмм и внимательно ее разглядывая.

– Всего семеро. Я, мой заместитель. Еще пятеро таможенников.

– Так мало? – изумился Друз. – Но ведь на станции должно быть как минимум три экипажа спасательных катеров. То есть шесть пилотов. Плюс два специалиста по оборудованию…

– Видишь ли… центурион Друз… – Назон зябко передернул плечами. – Мы ждем новые экипажи со дня на день. А прежние… пока заменены роботами.

– Роботы на спасательных катерах? Это что-то новое…

С чего Друз решил проверять работу станции? И как это связано с делом Эмилии? Марк глянул на Флакка. Но тот и виду не подал, что происходит нечто необычное. Возможно, Друз заметил какие-то неполадки. Что-то важное. Ну что ж, не стоит ему мешать.

– Все так, центурион Друз, – и не думал возражать Назон. – Технический персонал нам обещали. Так же, как и пилотов. Мы ждем их со дня на день.

– А куда делись ваши пилоты и технари?

Назон замялся:

– Сейчас весна. Кому охота торчать на станции без дела. За те полгода, что я здесь, мне самому все, как бы это сказать помягче… Надоело. Почему было не построить портал равноудаленным, как это сделала Нерония?!

– Портал Неронии гораздо дальше от планеты, чем наш, – напомнил Флакк.

– Осенью. А сейчас примерно на таком же расстоянии. И вот парадокс – им пользуются постоянно.

– Так то Нерония! – пожал плечами Друз. Этот возглас, кажется, все объяснял: ни один из миров не вызывал такой ненависти и не был так притягателен для колонистов, как Нерония.

– Что с таможенным досмотром нашей яхты? Он долго продлится? – вернулся к насущным делам трибун Флакк.

– На осмотр яхты понадобятся примерно сутки. Ты же знаешь: биологический контроль – прежде всего.

– Все это чушь. Извини, Назон, но это абсурд, чепуха, ерунда, примитив. Биопараметры контролирует искин корабля. Достаточно их проверить, и яхта может двигаться дальше. А что касается намеренной диверсии, то зонд-автомат может занести любые бактерии и вирусы на планету, не обращая внимания на ваших пятерых таможенников.

Назон беспомощно развел руками:

– Таковы правила. Не я их устанавливал.

– Что же делать нам? – спросил Марк. Задержка на сутки его раздражала.

– Вы можете отдохнуть с дороги. Все помещения базы в вашем распоряжении, – радушно улыбнулся префект. – Жду вас к обеду. Поболтаем.

Сектор Психеи – космический пустырь. Звезда Купидон, и вокруг нее десяток безжизненных планет. Все, кроме одной.

Психея. Душа.

Огромный океан. Четыре материка. Самый большой – Северный, прекрасно подходящий для жизни людей. Примитивные формы жизни и следы великих катастроф.

Психея. Душа. Тупик.

Тревога…

Сигнал тревоги…

В чем дело?

Корабль по курсу. Вышел не из нуль-портала. Во всяком случае, не из портала, принадлежащего Лацию.

Услышав зуммер тревоги, Флакк, Друз и Марк бросились из своих кают в рубку станции. На обзорном экране уже без труда можно было различить звездолет: он напоминал огромное блюдце с бесконечными надстройками, антеннами, огневыми башнями.

– Что можешь сказать об этом чудище? – спросил трибун Флакк Друза.

– Это наш корабль класса «Антей». Модели уже более ста лет. Перестроен. Но нетрудно идентифицировать характерные для таких кораблей огневые башни и плоский нос корабля. Звездолет космического базирования. Судя по траектории, искин корабля погиб или сильно поврежден, – тут же дал свой комментарий центурион инженерных войск. – Экипаж либо погиб, либо блокирован. – Друз бросил взгляд на голограмму компьютера. – Сканер говорит, что не находит внешних повреждений на корпусе.

– Аварийные системы передали идентификационный код двухгодичной давности, – добавил Назон. – Возможно, кто-то уцелел и находится в анабиозе… К несчастью, у меня под рукой нет спасателей. – Префект выжидательно поглядел на гостей.

– А ваша таможня? – спросил Флакк. – Им наверняка не терпится проверить биокарту корабля.

Повисла неловкая пауза.

– Это аварийная ситуация… Таможенники туда не пойдут, – заявил Назон.

– И правильно сделают, – хмыкнул Друз, – Там наверняка нет ни одной живой души.

– В первый раз встречаю таких робких таможенников, – заметил Флакк.

– Мы можем проверить корабль, – сказал Друз. – У вас есть скафандры?

– Да сколько угодно! На любой вкус! – засуетился Назон. – Сейчас силовое поле станции захватит звездолет и отведет на последний, десятый причал.

– Ну что ж… – Флакк задумался. – Вы определили по коду корабля его экипаж и дату вылета с базы?

Назон поглядел на голограмму искина.

– Они покинули базу три года назад. Два года с ними не было связи. Экипаж – десять человек… Задача – исследование спутников пятой планеты на предмет колонизации.

– Значит, они все-таки вернулись, – покачал головой Флакк. – Возможно, кто-то в самом деле жив.

– Тебе не нравится эта затея? – спросил Друз у Флакка. – Но ведь кто-то должен обследовать корыто. Вдруг люди в анабиозе? Кроме нас, никто не пойдет. Если есть хотя бы один шанс из тысячи, мы должны идти.

– По-моему, должны идти служащие станции, – заметил Флакк. – Мы здесь случайно.

– Я связался с таможенниками, так они велели убираться мне в Тартар и даже дальше.

– Дальше – это куда? – спросил Флакк.

Он уже облачился в скафандр для открытого космоса, только шлем еще держал в руках. Марк, смутно помнивший, как обращались со скафандром его отец и дед, первым делом проверил запас воздуха и работу заплечного ранца.

– Не бери этот скафандр, он слишком неудобный, – буркнул Друз, бросив мимоходом взгляд на «доспехи» Марка. – У него повышенная защита. Ты выдохнешься через пять минут после того как в него залезешь.

– Ты рассуждаешь, как плебей… – вдруг сказал Марк.

Он и сам не ожидал от себя подобного ответа. Но выбор свой изменять не стал. Опыт отца и деда подсказал ему взять именно этот скафандр. Спору нет, за Друзом новейшие знания, но в генетической памяти Марка есть нечто куда более важное, чем передовые технологии, наблюдательность и знание теории.

– Ну что ж, залезай в этот утиль, – уступил Друз. – Только учти, я тебя назад на себе не потащу, будешь сам добираться. Где биодатчики? Каждому пристегнуть к поясу пневмопистолет. Прихватите бластеры. Может, за два года экипаж спятил, и они откроют огонь, едва мы вскроем люки.

Друз изображал из себя крутого космического волка. Флакк не препятствовал. Марк тем более решил молчать.

До дальнего, десятого причала они ехали в капсуле наружного лифта – хрупкая скорлупка, висящая на длиннющей консоли над причалом. Тонкие стенки, внутри четыре сиденья, снаружи слабосильный движок. Пока звездолет наплывал, заслоняя обзор, друзья молчали, разглядывая подозрительную махину. Вот вмятина на обшивке. Но это может быть след, оставленный мелким метеоритом, пробившим силовое поле корабля. На первый взгляд обшивка не повреждена. А вон там бронеплиты из белых сделались грязно-рыжими. Что это? Воздействие какой среды? Все иллюминаторы корабля задраены. И потому кажется, что чудовище дремлет. Закрытые иллюминаторы – тоже симптом.

– Как тебе скафандр? – услышал в наушниках Марк насмешливый голос Друза. – В принципе, ты, может быть, прав. Это отличный скафандр – его непросто пробить даже лазером. А ведь еще неизвестно, с чем мы столкнемся на корабле, о котором не было ни слуху ни духу два года.

– Что ты сказал? – раздался теперь в наушниках голос Флакка.

– Сказал, что два года…

– Два года! – воскликнул Флакк. – Почему я вспомнил об этом только сейчас!

Флакк нажал кнопку и остановил скорлупку лифта. Несколько мгновений они смотрели на неподвижную тушу звездолета. Закрытые веки иллюминаторов. Повернутые в одну сторону антенны. Эта космическая тварь почему-то напомнила Марку песчаного тигра, изготовившегося к прыжку.

– Корыто как корыто… – пробормотал Друз.

Флакк поднял палец, давая понять, чтобы Друз помолчал. В наушниках шлемов стояла тишина. Почти. Лишь слышалось легкое потрескивание.

– Мы возвращаемся… – Флакк повернул рычаг.

Лифт дернулся, но кабинка не сдвинулась с места. Движок работал… но при этом кабинка медленно сползала к звездолету. Флакк вдавил рычаг до упора. Кабинка затряслась, движение прекратилось, потом вновь их потянуло к туше «Антея».

– Покидаем лифт! – скомандовал трибун.

Он пристегнул свой скафандр к облачению Марка, затем зацепил карабин за пояс Друза. В следующий миг дверца кабинки была открыта. Лифт мчался к звездолету все быстрее и быстрее, несмотря на то, что его движок тянул изо всех своих сил в обратном направлении.

Они выпрыгнули из кабины вместе. Флакк успел выстрелить из пневмопистолета и прилепиться тросом к одной из несущих ферм. Трос стал медленно сматываться, всех троих подтягивало к ферме, в то время как неведомая сила тянула их к звездолету.

– Наружные генераторы гравитации! – сообразил Друз. – В первый раз вижу такое. Они дают как минимум полтора «g».

– Всего ничего… Погодите! А почему мы не обнаружили гравиполе раньше? Оно что, только что включилось?

Вопрос был, по меньшей мере, риторическим. Сейчас друзьям больше всего хотелось дотянуться до фермы причала и пристегнуться попрочнее. Намертво! Учитывая мощь генераторов, на руках долго не удержишь возросший вес тела и еще скафандр.

До несущей фермы они все-таки добрались, Пристегнулись. Перевели дыхание. Кабинка наружного лифта уже прилепилась к шлюзовой камере корабля. Но звездолет по-прежнему не подавал признаков жизни… Если бы не сила тяжести…

– Что будем делать теперь? – Трибун перевел дыхание. – Надо сообщить обо всем Назону! Префект! – Флакк нажал кнопку вызова. Наушники взорвались оглушительным треском. Потом настала тишина. Назон не отзывался.

– Надо добраться до соседней фермы, – сказал Друз. Он задыхался не меньше Флакка.

Странно. Марк почти не устал… Скафандр. Его скафандр повышенной защиты имел особые компенсаторы гравитации. Подобные скафандры используются на планетах с двойной и даже тройной силой тяжести.

– Как это сделать? Скажи! Как? Вплавь? – фыркнул Флакк. – Троса в моем пистолете не хватит. А без троса нас снесет к кораблю. Ранцы не пересилят силу притяжения.

– Мой скафандр пересилит… – решил Марк.

– А ведь верно… – отозвался Флакк. Друз лишь засопел сильнее прежнего.

– Сможешь управиться с ранцем? – спросил трибун.

– Попробую.

– Не форсируй режим, – посоветовал Друз, решив, что время для подсчета обид неподходящее. – Крутящий момент тебе совершенно ни к чему.

– Постараюсь…

Мысленно Марк посетовал, что редко видел в поучительных снах космические приключения отца или деда. Эх, побольше бы нужных сновидений, и сейчас он бы управлял этим скафандром с куда большей ловкостью. А так у него роились в памяти десятки удачно раскрытых дел, познания в области физики и высшей математики. Теоретически он даже мог сказать, какой режим полета оптимальный. Но ему была нужна практика. Практика движения в этом самом треклятом скафандре. Корвин включил движки ранца и отлепился от фермы. Поначалу его крутануло совсем в другую сторону и понесло прямиком к звездолету. Марк сумел с помощью маневровых движков развернуться и тогда включил на полную тягу маршевые двигатели. Скафандр повышенной защиты пересилил звездолет, Марк стал удаляться, пролетел вновь мимо фермы, на которой закрепились его друзья. Хватит ли у них кислорода? Дрянная мысль… Он постарался об этом не думать. Намеченная ферма медленно приближалась. Вот уже… Вдруг Марка швырнуло с неимоверной силой вперед. В последний момент он сумел включить маневровые движки, совершил несколько невероятных кульбитов, но его благополучно пронесло мимо фермы, иначе Марк бы впечатался шлемом в конструкцию причала. Опомнившись, Корвин выключил маршевики. Его продолжало нести вперед. Включил маневровые и стал тормозить. Несколько оборотов, кувырков, и он, наконец, завис в пространстве. Разумеется, станция его притягивала. Немного. Учитывая ее не столь уж великую массу. Но гравитационное поле звездолета явно больше не действовало. Его будто отрезало где-то посередине между двумя фермами. Невероятно. Марк вернулся. Добрался до нужной фермы. Закрепился. Стал разматывать трос. Включил на малую мощность только один маршевый двигатель. Его понесло назад, к друзьям. Сейчас будет граница гравитации. Впрочем, неважно. Главное, он уже связан тросом с фермой. Ага, вот она! Бросок. Трос натянулся. Теперь Флакк уже может выстрелить из пневмопистолета и соединиться тросом с Марком. Ага, стреляет! В следующий момент Марк пристегнул трос трибуна карабином к своему поясу. Флакк и Друз отцепились от фермы, трос стал сматываться… В свою очередь сматывался трос Марка. Корвин глянул на звездолет. Тот по-прежнему не подавал признаков жизни… Жизни… Живые корабли Неронии… лишь корпус из бронеплит. А внутри огромный монстр, вечный раб, в вечной клетке… Поле вокруг него – вовсе не обычное гравитационное поле…

Марк почувствовал, что трос натягивается все сильнее. Корабль понял, что добыча ускользает. Выдержит ли трос… Одного бы его выдержал…

– Это живой корабль! Слышите? Живой корабль! Кто-нибудь! – заорал Марк в переговорник шлема.

Он видел, как Друз, висящий на кончике троса, развернулся и поднял руку. Ага, бластер. И в подствольнике… термограната. Любимая игрушка Друза. Кажется, он не выходит из дома, не прихватив с собой парочку. Сейчас ее притянет к кораблю. Защитные экраны не включены, иначе не было бы внешнего поля… Марк стиснул зубы… Только бы выдержал трос. Он буквально всеми нервами ощущал: сейчас, сейчас лопнет.

И лопнул. Но прежде раздался взрыв… Термограната ударила о корпус корабля. Тут же исчезло притяжение звездолета: заботясь о собственной шкуре, корабль включил защитные экраны. По инерции людей еще несло к нему. Но маневровые двигатели ранцев тут же развернули их назад, а маршевые потащили к станции. Почти в тот же миг автономный лазерный снаряд ударил в бок корабля-притворщика. Потемневшие щитки шлемов защитили глаза людей от ослепительной вспышки. Дрогнули фермы десятого причала: живой корабль Неронии, сообразив, что его ловушка разгадана, спешил убраться подобру-поздорову.

Сбросив скафандры, они долго сидели в шлюзовой камере. Толстое белье, которое надевают под скафандры, было насквозь мокрым от пота.

– Мне нужна ванна… – пробормотал Друз. – Немедленно. И глоток чего-нибудь покрепче фалерна.

Но он продолжал сидеть на полу, не в силах сдвинуться с места.

– Почему ты выбрал скафандр повышенной защиты, Марк? – спросил трибун. – Сейчас можешь объяснить?

– Сейчас могу. Мой отец спасся благодаря такому скафандру.

– И все?

– Да. Но сон мне приснился совсем недавно, Значит – не случайно.

– Мой отец и мой дед видели эти корабли… – покачал головой Флакк. – Корабли класса «Антей» уже редко встречались, когда я начал службу, я видел их лишь на голограммах. Как и Друз. Но я ничего не почувствовал.

– Это надо обсудить. – Промокшее от пота белье уже успело остыть, и зубы центуриона инженерных войск выбивали предательскую дробь. – Я вижу здесь какой-то чудовищный заговор…

Флакк недоверчиво усмехнулся. Может быть, просто передернулся от холода.

Как ни странно, Марк в этот раз был полностью согласен с Друзом.

– Нам надо принять ванну и хорошенько согреться. А там все обсудим, – предложил Марк.

– За чашей фалерна, – поддержал его Друз. – Кстати, Флакк, почему ты решил повернуть назад?

– Два года… Вот в чем отгадка. Я вспомнил: два года назад корабли Неронии нападали на флот Психеи, притворяясь нашими звездолетами.

– Но мирный договор был подписан больше трех лет назад.

– Отрыжка войны, – кратко пояснил Флакк. – Мирный договор никогда не нравится всем.

Двери шлюза открылись, и внутрь шагнул немолодой смуглолицый человек в рабочем комбинезоне.

Флакк поднялся.

– Павсаний!

– Флакк, дружище! – Они обнялись.

– Ты что, заместитель Назона? Или в таможне работаешь? – спросил Флакк.

– Замом у нашего уважаемого Назона. Я спал, как в анабиозе. Прихожу в рубку и узнаю от Наза, что трое идиотов отправились на мертвый корабль. Но слишком поздно, вас уже тащило к кораблю. Молодцы, что отбились.

– Это ты стрелял по мерзавцу?

– А то кто же! Что ты здесь делаешь, трибун Флакк? Тебя направили служить на «Улыбку Фортуны»? Неужели?

– Нет, в данный момент я сопровождаю Марка Корвина. У него особое поручение сената.

– Ага! – понимающе хмыкнул Павсаний. – Тогда зачем вы полезли на этот корабль? Что вы там забыли?

– Пришла просьба о помощи. Мы надеялись спасти экипаж.

Павсаний покачал головой: только патриций может вести себя так. Потому что ему до всего есть дело.

– Я ничего не понял, – пробормотал Друз, – как такое могло случиться? Как этот монстр сумел замаскироваться под нашего?

– Точно не знаю, – отвечал Павсаний. – Но два года назад в нашем секторе появились взбесившиеся звездолеты. Ни с того ни с сего мирные транспортники нападали на наши корабли. Никто не мог догадаться, что это корабли Неронии, маскируясь под наши транспорты, пытались пробиться на планету. У пятерых из них был код, дающий пропуск в околопланетное пространство. Один из этих чудовищ уничтожил три грузовика, прежде чем ребята на крейсере поняли, в чем дело. Код доступа поменяли. После этого мы быстро с ними разделались. Как только Назон сказал, что корабль сообщил код двухгодичной давности, у меня щелкнуло: это один из них, только припозднился. Хитрый. Не полез на планету – там бы его встретили по полной программе, а решил к нам притулиться.

– Почему Назон нас не предупредил? – возмутился Марк.

– Ты хочешь от него невозможного, – хмыкнул Павсаний. – Во-первых, он всего полгода на базе. А во-вторых, он никогда и ни о чем не догадывается. Что вы сейчас будете делать?

– Мы идем мыться, – сообщил Друз.

ГЛАВА II Купидон и Психея

Ванна не способствует ясности мышления. В ванной приятно расслабиться, ощущая, как тепло пропитывает каждую клеточку уставшего тела. Новые мысли вряд ли могут возникнуть при этом, зато картинки из прошлого всплывают, будто во сне. Никаких «трубочек памяти» не требуется. И непременно вспоминаешь что-нибудь приятное… Например, пирушку с друзьями или поездку на райскую планетку «Элизий». Надо будет там побывать… Потом.

Погревшись основательно, все трое перебрались в каюту Флакка. Здесь Друз запустил запись «Живые корабли Неронии». Лежа на диване, друзья смотрели на голограммы грозных монстров империи.

Поначалу благодушное настроение, вполне естественное после ванны и полной чаши фалерна, сменилось глухим раздражением.

– Тебе приходилось когда-нибудь с ними сталкиваться? – поинтересовался Друз у Флакка. – Лично я лишь однажды имел с этими тварями дело. Когда «Сципион» разнес на куски сразу пять таких уродов. Куски замороженного мяса еще долго потом ударялись об иллюминаторы космической крепости. Повар высказал предложение послать несколько катеров собирать мясо и мозги, чтобы пустить трофеи в пищу. Уж не знаю, осуществил он свое предложение или нет, но дней на десять весь экипаж «Сципиона» перешел на вегетарианское меню.

– Обычно их называют просто «анималы»[9]. Однажды я наблюдал с борта линкора за сражением анимала с двумя нашими истребителями. – Флакк сделал паузу, рассматривая голограмму: уродливый корабль, чем-то похожий на глубоководную рыбу, а как раз посреди серо-зеленой туши – огромный нечеловеческий глаз.

– И что? – спросил Друз, беря новую бутылку. – Кто проиграл?

– Наши истребители. Анимал умудрился удрать.

– Почему никто не просек, что внутри неронеец? – спросил Друз.

– А почему никто из вас сразу не вспомнил про взбесившиеся звездолеты? – поинтересовался Марк.

– Два года назад ни меня, ни Друза не было в этом секторе, – парировал Флакк. – Хотя конечно, это моя ошибка…

– И все же мы не должны исключать версию, что Назон отправил нас прямиком в брюхо анимала, – задумчиво произнес Корвин.

– Какой смысл префекту нас уничтожать?

– Вариант первый: его наняли Корнелии, чтобы отомстить, – быстро отозвался Марк. – Вариант второй: он замешан в гибели Эмилии…

– Не подходит ни первый, ни второй вариант, – тут же принялся разбивать версии Флакк. – Назоны – плебеи. И всегда были союзниками Горациев. Корнелиев они не любят. Мягко говоря. А насчет причастности к убийству – Назон появился здесь полгода назад.

– Убийца мог дать ему задание нас уничтожить. Надо проверить, с кем он был связан на планете.

Изображение сине-зеленого монстра исчезло. Вместо него возникла какая-то веселенькая комнатка, залитая ярким светом, и посреди комнатки – Лери в прозрачном платье. Ткань напоминала легкий туман. Однако, соблюдая необходимые для Лация приличия, Лери надела под свое «стеклянное» платье трусики и лифчик. Волосы ее выглядели так же удивительно: вместо черных – ослепительно голубого цвета.

– Привет, ребята, я не вовремя? – изобразила смущение Лери.

Марк спешно запахнул халат. У остальных вид был более приличный.

– Как раз вовремя, – отвечал Друз и поднял наполненную фалерном серебряную чашу, украшенную орнаментом из пирующих скелетов. – Ты можешь полюбоваться на нашу плоть, с которой мы только что чуть не распростились.

– Только ты или вы все трое? – фыркнула Лери.

– Я имею в виду слово «плоть» во всеобъемлющем смысле, – отвечал Друз. Он немного захмелел – скорее всего не от вина, а от сознания, что избежал смертельной опасности. – Я говорю о плоти как таковой – о костях, мышцах, коже. – Он медленно провел пальцами по лицу. – Вот этот лоб, нос, губы, которые ты так любишь целовать, – все могло исчезнуть…

– Друз, прекрати! – Лери неожиданно смутилась, на щеках вспыхнул румянец.

Стало ясно, что Лери в комнате не одна.

– Я выйду на связь через половину стандартного часа. Надеюсь, к этому времени вы будете выглядеть более прилично, – проговорила она скороговоркой и отключилась.

– А разве сейчас мы выглядим неприлично? – пожал плечами Друз. – Трое мужчин в расцвете сил…

– Ладно, хватит трепаться, – одернул его Флакк. – Лери нам может помочь. Одеваемся и ждем связи…

Когда Лери связалась с ними в назначенное время, поверх ее бесстыдного платья оказалась наброшена накидка из светящейся ткани. Комната в этот раз была другая: небольшая и полутемная. Друзья успели натянуть белые комбинезоны космофлота. Флакк с помощью искина «Клелии» попытался проверить, не прослушивается ли канал. Пришел ответ, что связь чистая.

– Дорогая Лери, – тут же приступил к делу Флакк, не дав любовникам перемолвиться и парой слов, – нам нужна вся информация о живых кораблях Неронии. Прежде всего – любые данные про атаку на Психею два года назад. Разумеется, это была секретная операция, так что вряд ли тебе удастся обнаружить достаточно данных. Но все равно попробуй что-нибудь найти. Сообщения должны быть, хотя бы отрицания самих нападений и причастности к этим событиям Неронии: анималы атаковали Психею, несмотря на мирный договор. Ты поняла?

– Чего уж не понять! – надула губы Лери. – Вместо того чтобы развлекаться, я буду сидеть за компом и слушать безумные вымыслы неронейцев.

– Вся информация, касающаяся живых кораблей и конфликта двухгодичной давности. Как можно быстрее, – повторил Флакк.

Трибун уже хотел отключиться, но Друз ему не позволил:

– Что там у вас за развлечения? – спросил он как можно небрежнее.

– Ничего особенного – фыркнула Лери. – Посещение бань, театров, вечеринок.

– Но… термы на Неронии совместные… – пробормотал Друз. – Моются и женщины, и мужчины вместе.

– Туда никто не ходит мыться, – рассмеялась Лери. – Приходят поболтать, послушать музыку, почти как у нас на Лации. А если кто хочет предаться Венериным удовольствиям, то это в отдельных помещениях.

– Лери! – выкрикнул Друз в отчаянии.

– Я туда не хочу, – скромно потупила глазки Лери. – Но если ты прилетишь на Неронию, мы с тобой можем заглянуть в термы.

Связь отключилась.

– Она развлекается! – в ярости воскликнул Друз. – Воображаю, что там за развлечения. Она должна немедленно покинуть Неронию. Флакк! Ведь ты ее временный опекун…

Было видно, что центурион ревнует смертельно.

– Ошибаешься. Она уже не под опекой. Где ты видел под опекой патрицианку, которой исполнилось двадцать лет? И потом… не волнуйся. Она тебе не изменит. Она для этого слишком Валерия.

– О чем ты…

– Кажется, ревность повредила твои последние мыслительные способности, – пожал плечами Флакк. – Ведь ее дети будут помнить об изменах, Друз! Другое дело, если бы это была матрона лет сорока, которая больше не собирается рожать. О, тогда никто не поручится за ее доброе поведение. Или если бы Лери лишили ноши патрициев. Тогда, Друз, не стоило бы пускать ее на Неронию.

– А если… если она предложит сочетаться браком на Психее и родить детей здесь? – спросил Друз.

– В этом случае можно усомниться, – согласился Флакк.

Из груди Друза вырвался настоящий рык. Центурион вцепился пальцами в волосы. Кажется, Флакку доставляло удовольствие подтрунивать над Друзом.

– Я должен проверить запись! – кинулся центурион к компьютеру. – Может быть, она использовала программу-обманку, и там, в комнате, все было не так, как виделось нам.

Голограмма Лери возникла вновь, на этот раз она распалась на несколько слоев, вновь собралась, вновь распалась…

– Нет… – почти разочарованно протянул Друз. – Маскировки не было. Во всяком случае, я не могу ее обнаружить…

– Послушай, Флакк, – Марк решил, что сценами ревности сыт по горло, – давай-ка расспросим префекта Назона, что он знает о живых кораблях. Ведь что-то он должен знать.

– Корабль Неронии? – Назон очень правдоподобно изобразил недоумение. – В первый раз слышу. Да, кажется, несколько наших звездолетов пострадали в мирное время… Но корабли Неронии, замаскированные под наши? Нет, это невозможно.

– Мы можем просмотреть отчеты станции за последние два года? – спросил Флакк.

Назон помедлил и отрицательно покачал головой.

– Почему? – вмешался Марк. – У меня особое поручение сената.

Лицо префекта Назона сделалось несчастным:

– Поручение касается расследования на Психее. Данные базы – секретная информация… Да, я должен подчиняться вам, Корвин. Но вы еще официально не стали следователем по особо важным делам. Так что, нет… я не могу показать вам данные.

– Я – трибун космических легионеров. Покажите материалы мне! – попытался настоять Флакк.

– Это так… Но… не так. У меня личный приказ командующего: не разглашать информацию по авариям в секторе Психеи.

– Эй, ребята, – заглянул в рубку станции Друз. – Таможня проверила нашу яхту. Прошу на борт. – Когда Марк и Флакк покинули рубку, добавил: – Мне совсем не хочется здесь задерживаться. Пускай с анималами префект разбирается самостоятельно.

Друзья вернулись на «Клелию» не в самом лучшем расположении духа.

– Сектор Психеи, конечно, еще та дыра, но все равно нельзя назначать на управляющую станцию такого олуха! – пробормотал Флакк. – Сначала этот Назон нас чуть не угробил, теперь утаивает информацию…

– Да какая там у него, к Орку, информация! – пожал плечами Друз. – Ну, посмотрел я данные по этим нападениям. Шесть спятивших кораблей, от которых ничего не осталось…

– Ты взломал секретные коды Лация? – изумился трибун.

– И не подумал. Просто во время службы на «Сципионе» я имел коды допусков к подобной информации. С того момента, как меня выгнали, коды еще не поменялись.

– Неужели? – усомнился Флакк.

– Ну, хорошо, поменялись. Но не настолько, чтобы я не смог добраться до нужной корзинки. Вы, вояки… – последовал очень выразительный взгляд в сторону Флакка, – вечно прячете от нас, технарей, необходимые данные. Так что нам приходится как-то бороться с вашим идиотизмом.

– Орк! Друз, ты меня постоянно изумляешь! – воскликнул Флакк. – Дай-ка поглядеть, что ты там обнаружил?

– Ничего интересного, клянусь.

– А это уж нашему следователю решать, – строго отвечал трибун.

Информация в самом деле была скупой: три года назад – атака анимала на Психею, потом перерыв, и спустя год и пару месяцев – новые нападения, пять атак позапрошлым летом, одна за другой. Во всех пяти случаях корабли рядились под Лацийский флот. Один связался с базой и говорил голосом одного из наших капитанов: голос был идентифицирован. Другого анимала приняли за транспортник, следующий с Неронии на Психею. Только показалось странным, что транспортник решил сесть вне космодрома. Марк просматривал данные и мучительно сдвигал брови, изображая глубокое раздумье. Никакой связи между этими пятью случаями он не улавливал. Что им было нужно? Зачем они атаковали? Психея – не та планета, которую можно захватить с помощью пяти анималов. Нужная подсказка не всплывала в мозгу. Вот – как раз тот случай. Прыгнул… а парашюта не оказалось.

«Молчат предки», – усмехнулся про себя Марк.

– Не понимаю… – пробормотал он вслух: надо было хоть что-то сказать. – Видимо, все корабли получили секретный код одновременно. Только этот, последний, малость подзадержался. Теперь решил, что о прежних случаях все забыли, и он легко захватит управляющую базу портала.

«Проверь, уничтожен ли корабль», – услужливо шепнул таинственный голос на ухо.

Ага, предки пробудились! Наконец-то!

– Нам надо поговорить с Павсанием! – воскликнул Марк.

Помощник префекта тут же отозвался. И через минуту явился лично.

– Нет, мне не удалось его поджарить. Эта тварь ускользнула. Я связался с «Улыбкой Фортуны», но они не успели его перехватить: анимал нырнул в нуль-портал Неронии.

– Надо заявить протест неронейцам! – предложил Марк.

Павсаний отрицательно покачал головой:

– Спору нет, протест мы заявим, да что толку! Нерония тут же отречется от анимала. Они всегда так делают. А вы можете следовать на планету. Таможня разрешает…

– Мы уже знаем, – отозвался Флакк.

Итак, первую схватку Марк проиграл. Назона он продолжал подозревать в соучастии, но для обвинений не было никаких данных. Корабль удрал, да если бы и не удрал, какой от него толк? Нельзя допросить анимала. Можно, конечно, обвинить Назона в измене… Но вряд ли колониальные власти поверят туманным утверждениям следователя с еще более туманными полномочиями. И потом, что-то подсказывало Марку (разумеется, подсказывали предки), что Назон – просто некомпетентный лентяй, злого умысла в его действиях нет. Кого еще могли направить служить на эту тупиковую базу?

Итак, расследование нападений придется оставить и заняться гибелью княгини. Марк надеялся, что здесь им повезет больше.

– Куда мы направимся в первую очередь, когда спустимся на планету? – спросил Флакк. – В полицейское управление или прямиком в усадьбу?

– В усадьбу. Мне бы хотелось самому все осмотреть и всех допросить, – отвечал Марк. – А уж потом залезать в полицейские отчеты. К тому же опыт мне подсказывает, что полицейские к нам явятся сами.

Ого! Откуда этот уверенный, даже чуточку снисходительный тон? «Опыт ему подсказывает»! Отлично, проверим, что на этот раз подскажет опыт.

– Кстати, кто сейчас владеет поместьем? – спросил Марк.

– По-прежнему князь Сергей.

– Он живет на Психее?

– Нет… Его отправили на Китеж восстанавливать личность. Но формально «Утеха» принадлежит ему. – В голосе Флакка послышалась неприязнь.

Князь Сергей остался жив, а Эмми погибла. Что ж, вряд ли трибун испытывает к зятю добрые чувства. Впрочем, корректно ли говорить «остался в живых» о человеке, который начисто забыл тридцать три года своей жизни?

– Кстати, ты все время говоришь «князь Сергей», – вмешался Друз. – У этих ребят с Китежа есть какие-то родовые имена?

– Есть. Они все родственники. Все Рюриковичи.

– Надо полагать, очень дружная семейка, – решил Друз.

Флот Лация, охраняющий сектор Психеи, состоял из крейсера «Улыбка Фортуны», трех вспомогательных звездолетов, малой истребительной базы с неполным комплектом кораблей и сотни кораблей-разведчиков, большинство которых работало в автоматическом режиме. Не слишком много, учитывая интерес Неронии к этому сектору. Крохи, если учесть, что Нерония имела вблизи планеты свой нуль-портал. Однако военные пребывали в благостном расположении духа, даже нападение анимала на управляющую станцию их не слишком встревожило.

Ну, появился анимал, ну, удрал…

«Никто не погиб?.. Отлично. Следуйте дальше своим курсом. Куда вы следуете?»… «На Психею? Ваш идентификационный номер»… «Отлично. Путь свободен. Ваш сектор на космодроме двадцать второй»… «Нет, садиться в пустыне запрещено. Только на космодромах. Десятый пункт колониального устава. Мягкой посадки!»

Посадка в самом деле оказалась мягкая. «Клелия» будто нырнула в густой раствор и зависла. Гравигенераторы космодрома отлично справлялись со своей задачей. Яхту тут же отбуксировали в ангар. Служитель космопорта, загорелый до черноты парень в драном комбинезоне, потребовал три сотни кредитов за аренду ангара.

– Три сотни! – возмутился Друз. – За какой-то сарай, в котором нет режима наружного контроля.

Парень лишь пожал плечами в ответ и повторил:

– Три сотни.

– Похоже, отсутствие реконструированного прошлого делает людей бессовестными, – тут же сделал свои выводы Друз.

В усадьбу они полетели на флайере – в грузовом отсеке «Клелии» находились три летучие машины разной вместимости. Друз выбрал для полета четырехместный, самый современный из трех.

Флайер домчал их до места за два часа. Летели сначала через пустыню, потом начались освоенные земли, аккуратные ряды посаженных деревьев, зеленые поля, усадьбы среди тенистых садов. Мелькнула голограмма: «Князь Сергей с Китежа. Частное владение». Отдельно стоящий поселок, всего несколько домов, но фундаменты уже готовы для двух кварталов. Начатое и незаконченное строительство. Похоже, стройка прекратилась здесь давно. Затем парк… Правильный синий овал – искусственный пруд, обсаженный сиреневыми ивами с Китежа.

Наконец возникло само поместье.

Посадка для флайеров была отмечена желтым светящимся кругом.

– Отличный домик! – воскликнул Друз, едва узрел особняк князя Сергея. – Я бы не прочь поселиться в таком. Но моих денег не хватит даже на фундамент.

Марк рассматривал трехэтажное здание, построенное покоем, с любопытством следователя, для которого важен каждый факт. Да, здание роскошное. Более чем. Особый проект. Работа ручная, на заказ.

Портик главного входа украшен четырьмя колоннами из местного зеленого камня, так называемого сентиментального малахита. Дело в том, что камень постоянно менял цвет. Капители колонн густо сверкали золотом. Поднимаясь по ступеням к главному входу, невольно робеешь, даже если ты патриций Лация. А если ты к тому же бывший раб… Стоп. Мысль неудачная. Не относится к делу.

Беломраморная лестница каскадом поднималась из вестибюля на второй этаж и здесь разветвлялась. Два боковых марша вели в господские покои, а главный – поднимался в стеклянную галерею, украшенную колоннами из светло-серого, с черными прожилками камня.

«Дом роскошный, строился основательно, – отмечал Марк для себя. – Пусть князь Сергей и Эмми богаты, дачку таких размеров они построить себе не могли. Значит, рассчитывали поселиться здесь надолго. За только что разбитым парком начато строительство целого поселка. Значит, рядом должны были жить сторонники, союзники… подчиненные…»

Марк пока не анализировал, но лишь констатировал факты.

«…Они хотели привлечь людей… жить рядом… подле… у них были враги? Они опасались?» – тут же зашептал голос.

Нет, пока не нужно подсказок. Остановись! Слишком мало данных. Ясно одно: Эмми с князем избрали Психею своим домом. И планировали жить если не счастливо, то с размахом.

Навстречу гостям выбежала загорелая светловолосая девушка в легкой светлой блузе и синих шортах.

– Господа! Господа! Я опоздала! Мне сообщили из космопорта, но я замешкалась…

– Ничего страшного! – улыбнулся Флакк.

– Инна Глаголева, секретарь, то есть бывший секретарь Эмилии Валерьевны, – представилась блондинка. – А вы… брат княгини? – Она с беспокойством глянула на трибуна. – Я видела голограмму… в кабинете княгини.

– Да, я Луций Флакк, – кивнул трибун. – А это следователь Марк Корвин, – представил он своего юного друга, – и его помощник Ливий Друз.

Инна мельком глянула на Марка. Зато надолго остановила взгляд на лице Друза. Тот приосанился. Марк пихнул центуриона в бок. Центурион оскалился, изобразив дурашливую улыбку. Инна отвела взгляд.

– Я приготовила для вас комнаты. Все три рядом. Очень удобно. Скоро обед. Вы будете обедать со всеми? – На этот раз она смотрела на Марка. Кажется, ей хотелось, чтобы гости отказались.

– Со всеми, – сказал Марк. – Будет случай познакомиться.

«Девчонка что-то знает, но будет скрывать», – шепнул услужливый голос.

Комнаты, которые им отвели, находились на втором этаже – так же, как и покои хозяев. У каждого из гостей оказались в распоряжении гостиная-кабинет, спальня и великолепная ванная комната. Стены гостиной были обиты темно-красными штофными обоями, в массивных рамах висели видеопейзажи Китежа. На одной видеокартине – сосновый бор, мрачный и молчаливый, только слышалось, как шумел ветер в вершинах. Впрочем, сами сосны почти не колебались. На второй – радостно залитая светом Ярила березовая роща. Там ветер весело играл никнущими к земле ветвями, птицы заливались на все голоса. Марк приказал картинам выключить звук. Всем видам музыки, любому пению он предпочитал тишину. Тишину, которой так часто был лишен прежде.

Оглядывая свои покои, Марк пытался определить, что еще можно установить… Мелочи, детали, которые так важны. Но нет, ничего. Богатство и пристрастие к реставрированной истории, свойственное главным планетам, но являющееся редкостью для космополитов-колоний, – вот и все, о чем поведала юному следователю обстановка.

Первым делом Марк достал капсулу с компьютером и подключился к галанету. Проглядел строчку избранных новостей. Ничего, что могло бы дать пищу для расследования. Впрочем, убийство княгини Эмилии – новость двухгодичной давности.

«Роскошь… ничем, или почти ничем не ограниченные расходы. Хозяева усадьбы тратили средства, на скупясь, исполняя малейшие свои прихоти», – отмечал Корвин про себя. Или это голос предков шептал на ухо? Нет, никакой зависти, Марк… ты и сам не беден. Теперь… навсегда…

«Надеюсь, за обедом мне удастся узнать чуть-чуть больше», – решил следователь.

Он спешно покинул свои комнаты и вышел в коридор.

«Отгадка должна быть здесь, в усадьбе…» – шептал ставший уже привычным голос.

Марк остановился на парадной лестнице. В простенках между окнами висели два портрета. Голограммам и «живым» видеокартинам в этот раз хозяева усадьбы предпочли старинную масляную живопись.

Парадный портрет князя. Молодой человек во фраке, белая рубашка, светлые брюки… Несколько напряженная поза. Ему тут тридцать с небольшим. Но в лице сохранилось что-то детское. То ли высокий лоб и откинутые назад светлые волосы придают ему беззащитный вид, то ли серо-голубые глаза смотрят слишком уж бесхитростно. И рот… Рот тоже лишен всякой жесткости.

«А ведь князь командовал военным звездолетом и отличился в боях», – напомнил себе Марк.

Княгиня оказалась и вовсе красавицей. Он помнил ее малышкой из сна. А тут – взрослая женщина, высокая, стройная, волны каштановых волос стекали на обнаженные плечи и сверкали не хуже шелков ее роскошного красного с белым платья.

«А ведь эти портреты безумно дорогие», – подумал Марк. Где только они нашли такого художника на Психее? Пригласили с Китежа? Скорее всего…

Корвин вздохнул: «Нет, я не туда иду…» Или все же туда? Ма фуа! Ведь их могли убить самым примитивным образом, из-за денег. Стоит мне выяснить, кто наследовал усадьбу, и я найду ответ… Но если убийца – потенциальный наследник, то жизнь князя Сергея все еще в опасности. Однако прошло два года, и он жив… М-да… каков ответ?

«Князь недосягаем для убийцы», – шепнул голос.

Марк был готов принять эту подсказку. Убийца остался на Психее и не может добраться до Китежа. Очень правдоподобно. Но чего-то главного не хватало.

Столовая усадьбы называлась «белой». От нее веяло холодом снегов, только что выпавших, искрящихся на солнце. Белые фризы, белые занавеси на окнах, пилястры из светло-серого с голубыми прожилками искусственного мрамора, белые рамы картин, и на картинах – блеклые, туманные пейзажи в голубых и зеленоватых тонах. Белил художник тоже не жалел. Как следователь и как неплохой рисовальщик Марк кое-что понимал в искусстве, он оценил и технику, и колорит. Почти что Тернер… А что если это подлинники? Нет, невозможно. На новых землях все подлинники наперечет. Но живописец подражал чрезвычайно искусно.

Кроме гостей за столом расположились трое обитателей «Утехи». Инна Глаголева, с которой они уже познакомились. Рядом с нею – загорелый, крепко сбитый мужчина лет сорока пяти. Инна представила его. Это оказался управляющий поместьем Влад Вахрин. Третий – коротышка Никола, помощник Влада и секретарь по совместительству.

Лицо у Николы было тонкое и какое-то прозрачное. Огромные голубые глаза. Губы чем-то перемазаны. Кажется, шоколадом. Когда Никола улыбался, обнажались мелкие редкие зубы, похожие на молочные зубы ребенка.

– Итак, хоть кто-то занялся расследованием убийства, – проворчал Влад Вахрин. – В местной полиции одни сидни. Ну конечно! Им бы только дело замять! Шутка ли! Сержант чуть не прикончил князя! Считай, прикончил… потому как теперь князь Сергей чисто ребенок… Говорить научился, по галанету общается… А княгиню не помнит. Вообще никого не помнит. Я ему письмо пишу, а он меня спрашивает: кто ты? Это после пяти лет на «Изборске»!

– Может, и лучше, что не помнит? – спросила Инна. – Мне кажется, он хотел, чтобы его убили. Потому и схватился за игломет, чтобы сержант в него выстрелил.

– Чепуха! – заявил Влад.

– Князь Сергей убил княгиню? – спросил Марк.

Вахрин принялся спешно ковырять в своей тарелке. Никола завозился на стуле…

– Нет! – выкрикнула Инна. – Я не верю. И никогда не поверю, что бы Влад мне ни говорил!

– Я ничего такого не говорил, – буркнул управляющий. – Но князь сам сказал мне по комбраслету: «Я это сделал». Что тут можно еще добавить!

– Нет! Князь ее боготворил! Всегда! – Инна повернулась к Марку. – Знаете, как они познакомились? Нет? Это удивительная история. Эмми была пилотом транспортного корабля. На их конвой напали, военные звездолеты приняли удар на себя, а транспортники пустились в бегство. За ее кораблем гнались два живых корабля Неронии, хотели захватить транспорт, а тут князь Сергей на своем эсминце. Китеж тогда был в союзе с Лацием против Неронии, – пояснила Инна, хотя все и так знали об этом. – «Изборск» князя Сергея разнес на куски эти чертовы корабли. Но транспорт лишился защиты и двигателей… Его пришлось бросить. Сергей взял на свой звездолет команду и часть наиболее ценного груза. Князь Сергей спас Эмми жизнь. Вы понимаете или нет?

Инна свысока глянула на присутствующих, как будто в этой романтической истории ей отводилась какая-то важная роль.

– Она могла сдаться… – заметил Никола.

– Сдаться? Нет, и нет! Разве вы не знаете, что на Неронии делали с пленными? – возмутилась Инна

– Ничего особенного… – Влад Вахрин глянул на каменную физиономию Флакка и почел за лучшее не продолжать.

– Романтическая история… – заметил Марк. – Командир звездолета спасает юного пилота. Юную красавицу… Ей двадцать… или даже нет двадцати. Он на двенадцать лет ее старше. Красавец. Аристократ. Ма фуа! Я почти верю, что они безумно влюбились друг в друга! – Марк говорил излишне восторженно. В этой истории о любви с первого взгляда, о двух любовниках, пошедших наперекор родне и традициям двух планет, было что-то слишком уж сладенькое. Фальшивое. Липовое… как говорят на Китеже. Цинизм патриция не позволял ему в эту историю поверить.

– Князь осыпал Эмми роскошными подарками. Стоит открыть сейф и поглядеть на ее драгоценности. Одна диадема чего стоит. Рубины, алмазы… – не сдавалась Инна, хотя видела, что ей не очень-то верят.

– Алмазы теперь дешевы, – напомнил Марк.

– Камешки, не спорю, стоят почти столько же, сколько безделки. Но мастера повсюду в цене, а все ее украшения сработаны на заказ! – уверенно заговорил Влад. Похоже, он знал цену вещам куда лучше, нежели человеческим чувствам.

– Тогда что означает его фраза: «Я это сделал»? – спросил Марк. – Ведь он так сказал. – Влад кивнул, подтверждая. – Любовь не исключает убийство.

– Он никогда ее не ревновал! – воскликнула Инна.

– А Тихон? Убитый телохранитель? Что он был за человек? – неожиданно спросил Марк.

Инна кашлянула, поглядела на Влада. Потом сказала:

– Телохранитель как телохранитель.

Влад и Никола промолчали.

– Для ведения следствия мне нужно ваше согласие на сканирование мозга, – сказал Марк.

– Постановление суда у вас, сударь, есть? – поинтересовался Влад.

– Нет. Потому прошу согласиться добровольно…

– Нет, – отрезал Влад.

– Нет, – покачала головой Инна.

Никола покосился на Влада, потом на Инну и пробормотал, глядя в свою тарелку:

– Я тоже не согласен.

«Промашка, – резюмировал знакомый голос. – Надо было испрашивать согласие каждого наедине».

«Что ж ты раньше не подсказал», – мысленно огрызнулся Марк. Он и без подсказки уже понял свою ошибку.

Но «голос предков» решил не вступать в дискуссию.

– Мне нужно поговорить с тобой, Луций, – шепнул Марк на ухо трибуну. – И как можно скорее.

После обеда Марк направился вместе с трибуном в покои Флакка. Эти комнаты были почти точной копией тех, что достались Марку. Разве что шелк на стенах более светлый, и на полу лежал ковер, тогда как в кабинете Марка он отсутствовал. Видеокартины изображали берега огромного, как море, озера Светлояр. Шум набегающих волн и крики чаек долетали будто издалека.

– Я все сильнее и сильнее сомневаюсь в идеальной любви этой пары, – признался Марк. – Чем больше мне твердят о нежных чувствах, тем серьезней мои сомнения. А твое впечатление?

Флакк замялся:

– Дело в том… Я не видел их вместе. Несколько раз я сталкивался с князем Сергеем еще до знакомства с моей сестрой, мы участвовали вместе в одной операции. Это смелый человек, аристократ… Преданный Китежу, как и все его князья, до мозга костей. То, что он пошел против родни, свидетельствует о безумном чувстве. Впрочем, князь Сергей показался мне человеком эмоциональным. Если что-то увлекало его – он отдавался этому весь, без остатка. В те дни его полностью захватил космос. Он им бредил. Но потом точно так же он мог сходить с ума и по Эмми. Красавица, необыкновенная женщина… Ты видел ее портрет?

Марк кивнул. В нее можно было влюбиться до безумия – в это легко поверить.

– Эмми любила князя? Как ты думаешь?

– Марк, ей только что исполнилось девятнадцать, когда капитан эсминца спас ее от смерти или плена. В таком возрасте самая корыстная душа способна на сильнейшие чувства.

– Она была корыстной?

Подарки… роскошь… Если это не ключ, то ключик. К маленькой боковой дверке.

– Нет… вряд ли… Но нельзя сказать, что прагматизм и практичность были ей чужды. Она была истинной уроженкой Лация.

– Ладно, пока примем версию нежной любви. И все же я бы поставил здесь знак вопроса… Да, кстати. Скажи, хотя бы примерно, как сложилась бы судьба Эмми, не выйди она за князя?

– Летала бы дальше. Возможно, на более крупных кораблях. Учитывая ее патрицианское происхождение, могла бы командовать эсминцем…

– Потом замужество по расчету, – подсказал Марк. – Дети, наследующие генетическую память. – Он помолчал. – Эмми могла тосковать по космосу. Как и ее муж. Ведь так? Могла?

– Вполне. Но у князя был свой планетолет и достаточно средств, чтобы построить космическую яхту…

– А карьера? Они же оба отказались от карьеры! Вместо военного корабля – яхта! И это после «Изборска»!

– Марк, оба знали, чем жертвовали.

– Но, может быть, жертва оказалась непомерной? Первый накал чувств миновал и…

– Марк, они были женаты чуть больше года. Ты помнишь женитьбу отца и деда, я тоже. Плюс помню, как моя мать относилась к мужу спустя год. Времени маловато, чтобы наскучить друг другу.

«И супруги увлеченно вили на Психее свое гнездышко, украшали его… Мечтали о детях», – заговорил тот, кто был более искушен в таких вещах.

«Но это могла быть и ревность… – добавил кто-то другой, также кое-что понимавший в любви и ненависти. – Чем сильнее любовь, тем сильнее ревность».

«Надо проверить этого Тихона», – решил Марк.

Никола сбросил одежду. В комнате было тепло, но кожа тут же покрылась пупырышками. На цыпочках Никола побежал в душевую, по привычке сгорбившись и втянув голову в плечи.

Душ, настроенный на температуру 36,6°, почти не ощутим кожей. Но все равно Никола напрягся, когда вода хлынула ему на спину, зубы сами собой выдали противную дробь.

«Маленький жалкий уродец», – обозвал он себя, зная, что несправедлив.

Маленький – это правда. Ростом он ниже почти всех мужчин Психеи, и многих женщин – тоже. Но ничего уродливого в его внешности нет. Узкие плечи, тонкие руки и ноги – да. Но все пропорционально, изящно, соразмерно. Пожалуй, голова великовата. Это придает ему юношеский, детский вид. Так всегда бывает с низкоросликами. Жалким уродцем Никола себя делал сам, когда боязливо втягивал голову в плечи или горбился.

Он постарался выпрямиться под струями душа, запрокинул голову. Инна находит его очень даже симпатичным. Тут же захлебнулся водой и закашлялся. Сколько раз он клялся себе, что не пойдет больше к Инне, но наступала ночь, и он направлялся к ее двери. Он знал, что она любила Сергея. Да, любила князя Сергея, а спала с его секретарем.

Никола выключил душ и приоткрыл дверь в спальню. Прислушался. Похоже, что пылесос-автомат уже убрался, прихватив грязную одежду. На столике стоит чашка кофе. Андроид принес.

Никола не сразу сообразил, что дрожит. Спешно набросил халат – он терпеть не мог оставаться обнаженным. Халат был шелковый, стеганый, на подкладке. Роскошная вещь. Только слишком длинный. Полы волочились по полу, как ни поддергивал их Никола, как ни подвязывался шелковым кушаком. Халат – подарок княгини. Она завалила Николу подарками. Халат, личный компьютер, золотой комбраслет с рубинами и изумрудами. Роскошная и слишком дорогая вещь для домашнего секретаря, который даже четких обязанностей не имеет. То комп хозяйки настраивает, то возит княгиню на флайере в город, то управляющему помогает по мелочам.

«Настраивал и возил», – мысленно поправил себя Никола.

Всё равно, думать о княгине в прошедшем времени он не мог.

Юноша достал из холодильника коробку с мороженым, положил в рот сладкий шарик. Ждал, пока растает. Ваниль, кусочки шоколада. Он прикрыл глаза, наслаждаясь. Губы невольно сложились в трубочку, как для поцелуя. «Неповторимый, устойчивый вкус», – приглушенно бормотал рекламный чип на коробке.

Но и этот устойчивый вкус постепенно истаивал. Никола порылся среди шариков, отыскивая, какой выбрать теперь. Кокос? Клубника? Ананас?

– Никола!

Малыш вздрогнул всем телом, неловкие пальцы едва не выронили коробку, шарики мороженого посыпались на пол, раскатились по серо-коричневому покрытию из прессованной шелухи. Никола спешно засунул коробку в холодильник и бросился поднимать рассыпанные шарики. Дверь распахнулась. Шарик в ярко-розовой обертке (клубника со сливками никак?) оказался возле квадратного носка рыжего ботинка.

– Никола!

– М-м? – секретарь поднял голову, страдальчески сдвинув брови.

– А, мороженое… – понимающе протянул Влад. – Сколько сегодня ты слопал мороженого?

– Первая коробка.

– Никогда не поверю! – Влад поднял розовый шарик. – «Клубника со сливками». Моя. – Он положил шарик в рот и ухватил Николу за отворот халата. – У меня к тебе просьба, малыш. Очень простая. Молчать обо всем, что ты видел и слышал. Уразумел?

– Да чего уж там…

– Ничего уже не изменишь. Такая вышла недоля. – Влад тряхнул секретаря так, что у юноши клацнули зубы. – Уразумел?

– Но Корвин станет спрашивать. Что ж мне говорить?

– Не надо умствовать, малыш. Расскажешь, как возил на флайере княгиню по лавкам. Намекни на Тихона. А про остальное молчок. И держись от лацийцев подальше, иначе они тебя, дурачка, заболтают, и ты выложишь все, как было.

Влад развернулся на каблуках и ушел. Бесшумно. Покрытие гасило звук шагов.

Марк обследовал усадьбу. Роскошная библиотека, несколько малых гостиных, за ними – зимний сад или, как его называют на Китеже, цветочная.

В зимнем саду было прохладно: кондиционер работал на полную мощность. Пышная зелень тропических растений почти полностью скрывала кадки, в которых они росли, журчал фонтанчик, выливаясь изо рта Морфея и наполняя мраморную чашу. Марк приметил среди зелени хрупкую фигурку. Никола сидел на скамье, положив подбородок на сомкнутые пальцы рук. Сутулые плечи, узкая спина, несчастное детское лицо с курносым носом и пухлыми губами. Перед Николой на столике алел последними каплями на дне бокал. Похоже, юноше не хотелось выбираться из прохлады домашнего сада и выходить на зной. Вот он и медлил, не делал последний глоток. Марк подошел к Николе. Тот заметил следователя с Лация, засуетился, хотел встать, но лишь оперся руками о столешницу.

– Ты давно служишь в усадьбе? – спросил Марк.

– Два с половиной года. Почти.

– Значит, ты работал у князя и княгини.

– Значит, так.

– Они любили друг друга?

Никола отвернулся.

– Наверное, – выдавил он не очень охотно.

– Ты в этом не уверен?

– Я выполнял поручения по дому… Откуда мне знать… И вообще, что вам надо?

– Ты же слышал, я расследую убийство княгини.

Никола тяжело вздохнул:

– Ей было всего двадцать три… Она была такая красивая… Зачем… ну зачем… – голос его был едва слышен. – Зачем я смотрел на нее потом… там, на складе.

– А Тихон? Что ты о нем скажешь?

– Тихон… – Никола кашлянул. – Он дальний родственник князя. Всю жизнь при нем. Служил вместе с князем. Ординарцем. И потом как тень… Не отвяжешься… – прошипел Никола. – Или вдруг появится, как из-под земли.

«Малыш его ненавидит даже мертвого…» – шепнул голос.

– Тихон нравился княгине?

– Я… я не буду говорить… – лицо Николы вдруг сморщилось, малыш заплакал.

Если Никола был влюблен в княгиню, а Тихон сделался ее любовником, тогда эта ненависть понятна… Тогда понятна.

«Но самый простой ответ – не самый верный», – тут же подсказал голос.

ГЛАВА III Новые версии

В этот раз Марку приснился вовсе чудной сон. В своем сне он очутился на Китеже. Семь материков, изрезанных в кружево руслами рек и бесчисленными озерами. Зеленые равнины, холмы, долины. Озерные коты, озерные собаки, озерные тигры; львы и гиены тоже озерные – жителям Китежа не хватало названий земных видов, чтобы поименовать обитателей здешних вод. Однако свой разум на планете так и не появился, как и на всех других планетах, открытых людьми. Теперь эти земли и светлые воды обживали несколько государств, автономных союзных княжеств, объединенных под властью Великого князя Китежа. От пестроты здешнего мира рябило в глазах. Домики-пряники, терема и шатровые крыши соседствовали с усадьбами в стиле классицизма, готический замок сменялся грибницей урбанистических башен, тут же посреди леса открывался поселок из деревянных домов, украшенных прихотливой резьбой. На бесчисленных озерах и реках – катера и лодки, элегантные яхты, огромные лайнеры и деревянные ладьи с красными тяжелыми парусами. Все казалось уместным в этом пестром мире: и готика, и строгий классицизм – все было ко двору и к месту, все выглядело своим, обласканным и согретым любовью на манер матрешек, которых здесь любили выставлять на каминных полках и буфетах.

Усадьба князя Андрея стояла на берегу озера. Здесь царил дух начала девятнадцатого века земной эпохи. Двухэтажный дом с портиком и одноэтажными флигелями. Желтая краска на стенах, белые колонны, белые пилястры. Деревянный паркет на полу, штофные обои в гостиных. Серебряные подсвечники на каминной полке – князь Андрей обожал проводить вечера при свечах. В камине весело плясал огонь: Китеж был отнюдь не жаркой планетой, даже летом здесь порой приходилось обогревать дома. Корвин заглянул за экран камина. В черном зеве, вспыхивая желтыми искрами, горел термопатрон: сжигать дрова даже для князя Андрея считалось непозволительной роскошью.

Хозяин усадьбы был уже немолод, мягко говоря. Семьдесят два года даже в тридцать втором веке – не слишком юный возраст. Но хозяин усадьбы сохранял и ясность ума, и физическую бодрость. Два месяца назад у него родилась дочка. И князь Андрей заявил, что намерен погулять на свадьбе своей малышки. Старший сын князя от первого брака служил послом на Неронии, второй, Сергей, учился в военной академии. Во втором браке супруга подарила князю Андрею дочерей: старшая, Ксюша, пошла уже в первый класс гимназии, а другая, Машенька, еще гулькала в колыбели.

В небольшой гостиной, обращенной окнами на запад, сейчас, в утренние часы, было сумрачно и прохладно: разросшиеся за окном сиреневые ивы давали густую тень. Князь Андрей поместился в глубоком кресле, обитом темным атласом. Кресло это почему-то напоминало префекту Корвину звездолет, вставший на прикол в столь необычном месте.

– Наш разговор будет частным и одновременно государственно-значимым на самом высоком уровне, сударь. – У князя Андрея были немного выпуклые темно-серые живые глаза, настолько живые и проницательные, что мало кто мог вынести этот взгляд. Немудрено: князь немало лет провел на дипломатической работе, и теперь по его стопам пошел старший сын. – Вам нравится у меня в поместье?

– Почти земная красота, как говорят у нас на Лации, – отвечал префект Корвин (Марк восхитился вместе с ним).

– Старая Земля – дробная невыразительная планета. Любая колония может продемонстрировать вам картинку куда ярче. Лаций – вот цельный мир. Китеж – тоже… – слабая улыбка тронула губы князя. – Слишком цельный, вот в чем дело. Я повидал немало миров. Потому сознаю, как уязвим Китеж. Не в военном отношении. О, нет. Во всяком случае, пока. Но мы, аристократы, замкнутая каста, выращенная в особых условиях, которая не видит реальный мир, а его представляет.

– Ваша верность долгу вошла в поговорку, – напомнил Корвин.

– Верность долгу… – усмехнулся князь Андрей. – И наш идеализм. Они хороши здесь, на Китеже. Но стоит нам выйти за границы очерченного нами круга, как мы становимся глупцами. О, сколько раз я видел насмешливые гримасы людей куда более примитивных и ничтожных! Мы нелепы, так считают они, Корвин. Да что нелепы!.. Мы кажемся им простофилями. Китеж слишком долго был замкнутой системой, отрезанной от других планет, а когда мы вновь столкнулись с обитаемыми мирами, то оказались уязвимыми со своим идеализмом и преданностью целям, которые остальному миру непонятны.

Ясно было, что этот разговор князь Андрей затеял отнюдь не случайно. Но Корвин пока не понимал, куда клонит его собеседник. Сам он полагал, что князь Андрей явно преувеличивает особенности своей планеты. Когда требовали обстоятельства, политики Китежа становились расчетливы и циничны, как все политики, а военные так же жестоки, как другие генералы или легаты. Но префект по особо важным делам привык не спорить, а слушать.

– Единственная наша надежда – это Лаций. Ваши патриции должны понять князей Китежа. Если не во всем, то хотя бы во многом.

– Нас никак нельзя назвать идеалистами, – осторожно заметил Корвин.

Князь Андрей тихо рассмеялся:

– Это-то и хорошо. Аристократы должны заключить союз против плебса… всеобщего плебса… вы понимаете, о чем я говорю? В этом случае мы можем выиграть. Китеж пока очень силен. Мы предлагаем вам военный союз против Неронии. Эта планета охлократии не должна победить. Но без нас вы не сможете отстоять Психею.

– А взамен…

– Взамен вы предложите нам свою практичность, свой трезвый ум и свою вечную память. Пусть только на время. В одном поколении. Я уполномочен самим Великим князем сделать это предложение Лацию.

– Но я не дипломат, – напомнил Корвин.

– Неважно. Вы – патриций. Вы – один из тех, кто правит планетой. Ваш отец – сенатор. Китеж предлагает вам союз, Психея будет нашим обручальным кольцом.

Марк проснулся. Удивительный сон… И как всегда, реальный. Подсказка? Что она говорит? Психея… союз… взамен практичность… генетическая память… на время…

Догадка заставила Марка кубарем скатиться с кровати. Неужели все так просто? Неужели… но тогда… тогда…

Марк кинулся в покои Флакка. Дверь была заперта изнутри. Марк принялся колотить в нее, не стесняясь. Минуту, две, три… Наконец трибун отворил. Ствол парализатора уперся непрошеному гостю в грудь.

– Знаешь, который час?

– Я подступил к разгадке… на шаг, но стал ближе… – задыхаясь, выпалил Марк, отстранил трибуна и ворвался в его кабинет. – Ты все время говорил мне, что родня была против брака Эмилии и князя Сергея. Откуда ты это взял? С чего? Ведь ты сам не был даже на свадьбе.

– Из нашей родни никого не было на свадьбе. Они поженились здесь, на Психее.

– Твой отец тоже отсутствовал?

– Да… Он сказал, что это союз вопреки всякому смыслу. И он против свадьбы, но покоряется нелепой судьбе.

– Так и сказал?

– Именно так.

– Тогда все ясно… – Марк упал в кресло и тихо рассмеялся. – Этот брак не по любви, Луций. Отнюдь. Это политический союз между Китежем и Лацием. Твой отец считал план союза с Китежем нелепостью. Вот о каком союзе он говорил! Сам по себе брак князя Сергея и Эмми никак нельзя назвать «союзом вопреки всякому смыслу».

– Что ты мелешь, Марк?

– Послушай, я не спорю, они могли нравиться друг другу… Может быть, даже влюбились… Или кто-то один любил страстно. Но отнюдь не настолько, чтобы пойти всем наперекор. Они встретились, и тут судьба их решилась. Блюстители политических интересов заставили их покинуть флот, отказаться от родных пенатов, от всего, что дорого. Брак призван был утвердить союз между Китежем и Лацием, но, боюсь, эти двое совершенно не стремились к той роли, которую им навязали. В ином случае дочь командира «Сципиона» никогда бы не вышла замуж за гражданина с другой планеты. Ее память стала ее приданым. Не знаю, что получил Лаций, но Китеж обрел память Валериев Флакков и Эмилиев разом. Пусть о «Сципионе» Эмми не собиралась говорить, другие тайны она вряд ли могла утаить от мужа.

– Пусть так, – нехотя согласился Флакк. – Но что это объясняет? Ничего.

– Отнюдь. Возможно, Эмми решила отказаться от навязанной ей роли и вернуться на Лаций. А князь Сергей решил помешать. Во что бы то ни стало…

– Твоя версия более чем сомнительна, – сухо заметил Флакк. – Я готов поверить, что князь Сергей убил Эмми. Но не из-за того, что она собиралась вернуться в дом к отцу или отказалась рассказать, сколько бочек вина хранится в подвалах родовой усадьбы Эмилиев.

– Тебе больше нравится версия о безумной любви и ревности? – Марк пожал плечами.

– Не знаю… твой вывод тоже слишком прост… На мой взгляд, ничего пока не получается…

– Да, слишком просто. Что-то еще… мы должны найти какие-то дополнительные факты… – Марк задумался. «Роскошь», – шепнул ставший привычным голос. – Да, именно, роскошь, – сказал он вслух. – Разве семейство Флакков так богато? Сколько денег дал твой отец за Эмми?

– Миллион…

– Кредитов?

– Нет, сестерциев.

– Сто тысяч… – перевел Марк сумму в галакредиты. – Получается – мелочь. А молодожены тратили на всякую ерунду деньги без счету. Поместье только-только строилось и не могло приносить доход… Надо проверить их расходы и доходы. Займись княжескими счетами вместе с Друзом. Кажется, он умеет очень ловко находить дорогу к чужим компам.

– Это все?

– Пока да.

– Теперь ты, наконец, позволишь мне поспать? – спросил Флакк.

– Ладно, Луций, извини, каюсь… Но после сна мне все вдруг показалось так просто…

– Предки не всегда бывают правы, Марк!

– О, да… – юноша развел руками и шагнул к двери.

– И новая жизнь им совершенно неведома.

– Мне тоже.

Марк вышел в коридор. Ма фуа! Надо научиться сдерживать свои порывы. Он ведет себя, как глупый мальчишка. А ведь он – следователь по особо важным делам. Начальник группы. Патрон. Не стоит делиться каждой ложной версией с подчиненными. Иначе они будут считать тебя идиотом, Марк Корвин.

Марк не ошибся: полиция явилась на следующий день после их приезда. С раннего утра. Что особенно неприятно – до завтрака. Корвин успел лишь выпить чашку кофе и тут же направился в красную гостиную.

Навстречу ему поднялся крепко сбитый человек лет тридцати в форме колониальной полиции. Загорелый, коротко стриженный, с рыжими волосами кустиками. Впрочем, бледных людей на Психее не было, казалось, вовсе. Разве что Никола. Он явно избегал купидоновых лучей.

– Сержант Бертран, – представился полицейский.

– Марк Корвин, уполномоченный сената по особо важным делам.

В этот момент явились трибун Флакк и Друз. По тому, как Друз облизывался, ясно было, что булочку с сыром он дожевывал в коридоре.

– С вами мы знакомы, трибун Флакк, – напомнил сержант. – А вы, сударь…

– Я – центурион инженерных войск в отставке, – представился Друз. – Теперь планирую стать следователем. Постигаю азы будущей профессии на практике.

Бертран подозрительно оглядел посланцев Лация. Эти трое не внушали ему никакого доверия. Ну, допустим, трибун Флакк был человеком солидным. К тому же сержант уже сталкивался с ним пару раз – еще когда только шло освоение Психеи и отдельные схватки с Неронией грозили перерасти в глобальную войну. Тогда Флакк показался ему серьезным здравомыслящим офицером. Потом они еще раз встречались – уже после гибели Эмми. Бертран отметил еще тогда, что Флакк прекрасно владеет собой. Но два его спутника… Достаточно бросить один взгляд на Друза, чтобы понять: перед тобой туповатый вояка, к тому же самовлюбленный. Мальчишку Корвина сержант вообще не собирался принимать всерьез. Зачем эти трое здесь? Флакк хочет добиться нового расследования? Или хочет примитивно отомстить? Ну что ж, пусть попробует. У сержанта на Психее найдутся покровители. Весьма могущественные.

– Вы догадываетесь, зачем мы прибыли на Психею? – спросил Корвин.

– Разумеется.

– Теперь я расследую дело об убийстве княгини Эмилии и ее телохранителя, – не без апломба заявил Марк. – За то время, что прошло с момента их гибели, что-нибудь удалось установить? Что-нибудь новое?

– Почти ничего. Разве что… – сержант замялся. – Открылась причина моей непрерывной пальбы. Парализатор был неисправен. Впрочем, я сразу догадался об этом. Ведь я не мог переключить его на другой режим, пока батарея не разрядилась.

– Почему вы начали стрелять? – спросил Марк. – Князь оказал сопротивление?

Сержант глянул на Флакка и проговорил как бы с неохотой:

– Я говорил об этом не раз…

– Теперь расскажите мне, и как можно подробнее, – довольно жестко потребовал Марк. Ему казалось, что он говорит голосом отца. Или даже деда. Все могущество рода Валериев Корвинов, владетелей тайн и разгадчиков самых страшных убийств, сосредоточилось в семнадцатилетнем мальчишке. И Марк невольно выпрямил спину, а глаза его глянули холодно и надменно.

– Хорошо, – подчинился Бертран. – Все довольно просто. Поначалу князь Сергей не собирался оказывать сопротивление. Хотя игломет лежал рядом с ним на диване. Но потом он вдруг пришел в ярость, крикнул «Ах ты, мразь!» и схватился за игломет. Почему произошла такая перемена, я не знаю. Но выстрел из игломета смертелен. В отличие от выстрела из парализатора…

Марк кивнул: особенности игломета были ему известны.

– Зачем князь Сергей хранил столь опасное оружие? – спросил Марк.

– Как бывший звездолетчик и князь из рода Рюриковичей он имел право на любое личное оружие. А вот зачем ему тем утром понадобился именно игломет – этого не знаю. Я принес вам копии полицейских отчетов, следователь Корвин.

Бертран демонстративно положил на стол коробку с инфокапсулами.

– Какие отношения у вас лично были с князем Сергеем? – спросил Марк.

Сержант задумался:

– Никаких, ровным счетом. Мы встречались два или три раза. И только. Его жену я вообще никогда не видел. Каких-то уголовных дел, связанных с князем, не вел.

– Как вы относитесь к патрициям? – спросил Марк. – Знаете ли, эти новые секты…

Сержант позволил себе криво усмехнуться:

– Мне все равно, кто вы: патриций или плебей, с Китежа или с Лация. На Психее все равны. Это основа нашего законодательства.

– Хорошо, допустим, инцидент с князем Сергеем был случайностью. Ну а гибель Эмилии и телохранителя чем вы объясните?

– У меня нет объяснений, – отрезал сержант.

– Не лгите.

Сержант вновь покосился на Флакка и проговорил неохотно:

– Правдоподобная версия одна: Эмилия изменяла мужу с телохранителем. Они задумали бежать с планеты, капитан узнал и прикончил любовников.

– Есть факты, подтверждающие эту версию?

Сержант кивнул:

– Улик достаточно. Но все косвенные.

– Какие именно?

– На погибших были защитные космические скафандры.

– Интересно…

– Планетолет стоял неподалеку на площадке. На таком кораблике можно без труда добраться до любого нуль-портала, хоть Лацийского, хоть Неронии, и исчезнуть.

Флакк усмехнулся:

– Вот именно! Куда еще бежать неверной жене? Только на Неронию.

– Все это чепуха! – покачал головой Корвин. – Я видел голограммы убитых. Князь запихал любовников в огромную мясорубку? И что за лужа, которую обнаружили рядом с тем местом, где нашли трупы?

– Нефть.

– Нефть? На Психее нет нефти!

– Ее закупили для грузовых платформ. Потом вылили из бочек и подожгли. Она горела. Роботы-пожарные огонь погасили. Видимо, князь сначала собирался сжечь тела убитых, но передумал и перетащил на склад. В доме нашли повсюду отпечатки с кровью Эмилии и Тихона и пятна нефти.

Ну конечно! Сжечь тела так, чтобы не осталось следов. Потом сказать, что сгорела нефть. Марк тут же споткнулся: «А почему князь этого не сделал? »

– Чем занимался князь на Психее? – спросил вдруг Флакк.

– Как чем? Строил поместье.

– Ну что ж, благодарю вас, сержант… – Марк неожиданно поднялся. – Нельзя сказать, чтобы вы нам слишком помогли… Но и на том спасибо.

Бертран ожидал долгого разговора и растерялся. Шагнул к двери. Остановился:

– Поверьте, этот выстрел из парализатора – несчастный случай. Представители Китежа расследовали это дело… И моей вины не нашли.

Флакк промолчал. А Корвин как будто спохватился и спросил торопливо:

– Когда вы в последний раз до того рокового выстрела проверяли свой парализатор?

– Накануне вечером… когда заступил на дежурство. Как положено по инструкции.

– Парализатор был исправен?

– Да…

Трибун по-прежнему молчал.

– И после того как вы едва не убили князя Сергея, вы продолжали вести дело об убийстве княгини? – допытывался Марк.

– Меня отстранили сразу после прилета начальства из метрополии.

– Кто после вас вел дело? – Корвин напрягся, ожидая, что сейчас…

– Никто.

Марк на секунду растерялся, глянул на Флакка. Но тот, кажется, был изумлен не меньше него.

– Никто? – переспросил Флакк. – Но мне показывали кучу отчетов.

– Отписки более высокого начальства… Никто не расследовал этого дела, кроме меня.

– Но почему? – воскликнул Марк.

– Мне не объяснили. – Бертран явно что-то знал, но не желал пока делиться своими догадками.

– Благодарю… – Марк кивнул, давая понять, что вопросов у него больше нет.

– Какая-то чушь, – пробормотал Друз, когда сержант удалился. – Якобы князь прикончил жену из ревности.

– Почему же чушь? – язвительно заметил Флакк. – Ночью Марк пытался доказать мне, что именно князь убил свою жену. Правда, причина убийства у него была другая.

– Не может быть…

– Я лишь сказал, что отношения молодой пары не были безмятежными. Князь вполне мог убить Эмми… Во всяком случае, я это не исключаю. – Марку все больше и больше не нравилась такая версия. Но пока никакой другой не подворачивалось.

– Кстати, мне даже не понадобилась помощь Друза, чтобы проверить расходы князя и его жены, – сказал Флакк. – Благодаря твоему статусу следователя я получил доступ к финансовому архиву князя.

– И что?

Флакк помолчал.

– Во-первых, деньги они тратили, не скупясь. Покупки делали самые экзотичные. Украшения, картины, скульптуры. Деревянный паркет – копия того, что украшает усадьбу князя Андрея на Китеже. За исключением неронейского кедра, который весь уже извели. Но вот что мне удалось обнаружить. Князь обращался в платный роддом. Знаешь, что это такое? – Марк пожал плечами. – Непременный атрибут каждой лацийской колонии. Здешнее заведение содержит некто Василид. Судя по всему, еще тот проходимец. Кроме обычного принятия родов, он оказывает весьма специфические услуги. К нему на Психею приезжают патрицианки рожать своих незаконных детей, которые не должны обладать генетической памятью. Зародыши обычно извлекаются на двенадцатой неделе и доращиваются в искусственных матках. Итак, этот Василид получил миллион кредитов от князя Сергея в оплату за свои труды. Причем единовременно. Как ты сам понимаешь, миллион не платят просто так.

– Получается, они с Эмми избавились от ребенка и отдали его в клинику Василида…

Флакк зло оскалился:

– Не удивлюсь, если так…

– Но зачем? Они же были женаты… Их ребенок и так не обладал памятью… – Марк растерялся. «Голос предков» молчал. Похоже, эта загадка оказалась им не по зубам.

– Не знаю, Марк, – отвечал Флакк. – Думал, у тебя появится какая-то версия.

– Нет, пока версий нет. Единственный выход: наведаться в клинику Василида.

«Неужели они так ненавидели друг друга, что решили отказаться от ребенка?» – подумал Марк.

– Чудесный флайер, просто игрушка! – воскликнул Никола, останавливая гостей в вестибюле. – Но лучше оставьте его здесь. В местном климате такая летучка мгновенно испортится. Хотите, отвезу вас в город на нашей машине. Она приспособлена к Психее. А то вы свою красавицу погубите через три-четыре полета. Я кое-что понимаю в летучках, поверьте мне.

– Ты умеешь обращаться с флайером?

– Я все время возил княгиню. А она, как вы помните, сама была пилотом…

– Ладно, доверимся малышу, – уступил Флакк.

Друзья вышли из дома.

– Ты говорил: она тоскует по небу, – усмехнулся Флакк. – Ничего себе тоска – даже на флайере сама не летала.

– Я не говорю, что эта версия правильная, – буркнул Марк.

– На самом деле девяносто девять женщин из ста боятся машин. Почти так же, как невинные девицы – мужчин, – хмыкнул Друз.

– Вот наш флайер, – Никола указал на летучую машину с потемневшей от лучей Купидона крышей.

– Старое корыто, – презрительно выпятил губы Друз. – Ты нас угробишь.

– Прекрасная машина, – горячо возразил Никола. – Маневренность отличная. До города домчу мгновенно. Но… – он покосился на красавицу с «Клелии». – Но ваша малышка наверняка резвее…

– Наверняка, – подтвердил Флакк. – К тому же она способна выходить в космос. Ненадолго, правда, но способна.

– Ментальный контакт с управляющим компом? – с придыханием спросил Никола.

– Именно.

– Давайте полетим на ней. Я вас домчу мгновенно.

Друзья переглянулись. Мальчишка не дышал.

– А как же вредное воздействие климата, о котором ты сам предупреждал?

– Мы не полетим в пустыню, мы отправимся в город, – взгляд Николы сделался совершенно собачьим.

– Ладно, – милостиво кивнул Флакк. – Но учти: если ты начнешь чудить, я возьму управление на себя.

– Клянусь Купидоном, не подведу… – в глазах Николы блеснули слезы.

Друзья забрались во флайер.

Никола выбрал программу полета и откинулся в кресле. Тонкие пальцы его замерли на рукояти управления, а сам он застыл, откинув голову и закрыв глаза.

Флайер стал подниматься. Он шел вверх плавно, по параболе, ровный шум нагнетателей ни разу не перешел с басовитого негромкого гула на визг форсированного режима.

Слева мелькнули зеленые квадраты – быстро растущий, посаженный год назад сад. Там хорошо… Там пахнет зеленью. Там будут вызревать абрикосы… Настоящие.

– Высота сто двадцать… – сказал Никола.

Маршевые двигатели всхлипнули, переходя на новый режим. Черепичная крыша усадьбы исчезла. Промелькнули крыши поселка и тут же пропали. Марк откинулся в кресле, ощущая всем телом, как машина рвется вперед.

– Что может быть лучше полета? А? – спросил Никола, блаженно улыбаясь.

– Не знаю, – отозвался Марк. – Я летал лишь однажды… то есть сам пилотировал… Но мне нравится… Я помню, как летали на истребителях мой дед и мой отец.

– Не отвлекай его, – посоветовал Флакк.

– Не страшно… – улыбнулся Никола. Глаза его были по-прежнему закрыты. – Я могу… говорить и управлять. Это не трудно. А вы летали, трибун Флакк?

– Я – трибун космических легионеров. Пилотировать истребитель мне приходилось.

– Почему вы не стали пилотом? – спросил Никола, все так же сидя с закрытыми глазами и улыбаясь. – Ведь ваш отец командовал «Сципионом». Или эта должность предназначалась Эмилии? До ее брака…

Флакк ничего не ответил.

«Ведь, правда… Эмми вполне могла…. – подумал Марк. – Неужели княгиня Эмилия рассказала Николе о своих планах?.. Вернее, неосуществленных планах… Получается, ради Сергея она отказалась от „Сципиона“…»

Они уже миновали владения князя Сергея и пролетели над полосой чахлых посадок. Пальмы, завезенные с Земли, пока приживались плохо. Потом шли склады, какие-то мастерские, пустыри и, наконец, поля, засаженные съедобными кактусами.

– На старом космодроме высаживались челноки со «Сципиона», потому что сам «Сципион» не мог опуститься на планету. Он висел на орбите, и с него метеоритным дождем сыпались мелкие корабли, – сказал Флакк. – У меня такое чувство, будто я только что спустился со «Сципиона» на командном челноке.

– «Неплохо прогреть старые косточки после того, как столько лет мерз в летающей крепости…» – прошептал Никола.

– Откуда ты знаешь, что сказал мой отец, высадившись на Психею? – мгновенно повернулся к нему Флакк.

– Княгиня Эмилия Валерьевна… она любила повторять эти слова.

Флакк нахмурился. Ему было неприятно, что семейное предание сделалось предметом провинциального анекдотца. Если Эмилия поведала семейное предание какому-то мальчишке-секретарю, то кто может поручиться, что она не рассказала всего остального любимому мужу?

«Слишком много версий, – шептал Марку доверительный голос. – Не выбрать ни одной».

Они уже подлетали к городу. Пестрая мозаика крыш, над ними пузыри автономных домусов, ажурные лесенки переходов. «Обычный колониальный город, – подсказал все тот же голос. – Я видел таких десятки».

Эрос-III… все города на Психее носили название «Эрос». Этот городок основали третьим по счету. Но многие Эросы его давно переросли.

Флайер с «Клелии» сел на бетонированном поле в городской черте. Крыша кабины поднялась. Тут же искусственная прохлада улетучилась, в лицо ударила жаркая волна. Купидон палил немилосердно, и небольшой городок, выросший вокруг космопорта, изнывал от жары. Стены домов, сложенные из плит местного сероватого камня и прозрачного пластика, дышали зноем. Немногочисленные фонтаны источали тонкие струйки горячей воды. Падая на раскаленные камни, вода почти сразу испарялась. Несколько пыльных пальм напоминали жерди, на которые вывесили проветриться грязное белье. Целый выводок белых лохматых собак расположился возле фонтана, вывалив длинные языки. Зеленый цвет отсутствовал напрочь. Голубой лишь угадывался. Небо казалось пепельным, а диск, висящий в небе, – красным.

Флайер оставили на площадке, в город Марк и его друзья отправились пешком. От места посадки до любой точки Эроса-III можно добраться за полчаса. Никола, указывавший дорогу, заслонялся от ярких лучей белым зонтом, похожим на шляпку огромного гриба. Почти у всех местных имелись такие зонты. Управляющий чип держал блюдце тени как раз над головой идущего.

– Ненавижу жару… – признался Никола. – Люблю, когда дождь… Но дожди в этой зоне Психеи редкость. Особенно летом. А сейчас вот-вот начнется лето. Ненавижу лето…

Все поглядели на сбившиеся возле горизонта оловянного цвета тучи. Они висели неподвижно, готовые разродиться грозой.

– Дождя не будет, – вздохнул Никола. – Тучи могут собираться несколько недель и даже месяцев. Обычно метеослужба, решив, что засуху пора прекратить, гонит стада туч в намеченный район. Но сейчас, похоже, такой час не наступил.

– А я обожаю жару, – засмеялся Друз и, запрокинув голову, подставил лицо лучам. Темные очки защищали глаза. – Надо будет немного позагорать. А то Лери смуглее меня. Я слишком долго служил на «Сципионе».

– Вон клиника Василида, – указал на массивное здание Никола. – Я туда не пойду. Подожду вас на стоянке флайеров. Желаю вам удачи, господа.

Он как-то странно ухмыльнулся. Глумливо. Видимо, решил, что кто-то из них троих хочет прибегнуть к услугам Василида.

«Тем лучше», – подумал Марк.

Здание клиники было построено из сероватого камня, как и многие дома вокруг, окна – из дымчатого пластика, двери облицованы псевдометаллом, отчего напоминали старинные ворота замка. Над дверьми сверкала золотая голограмма с изображением какого-то хитрого знака. Ничего подобного ни в одной геральдике предки Марка не встречали. Двери отворились сами собой, и гости оказались в просторном вестибюле с матовыми стенами. Гостям в лицо ударила струя прохладного воздуха. Занавески на окнах почти не пропускали свет, и в холле царил полумрак.

Администратор, сухощавый, чернокожий, в белом костюме, лениво касался длинными темными пальцами управляющей голограммы компа. Голограмма поворачивалась. Мелькали картинки.

– По какому делу вы пожаловали в клинику Василида? – поинтересовался администратор не слишком любезно.

– Я – Марк Валерий Корвин. Мне и моим друзьям необходима встреча с Василидом по личному делу.

Об истинной причине визита Марк решил пока умолчать.

Небольшая пауза. Администратор по-прежнему касался пальцами голограммы, будто играл. Вопросов не задавал. Видимо, здесь никому не задавали лишних вопросов.

Наконец последовал ответ:

– Василид примет вас в саду. Оружие оставьте в сейфе. Код наберете сами. – Администратор кивнул в дальний угол вестибюля. – Через двери с оружием не пройдете.

После того как трое друзей разоружились, часть матовой стены отодвинулась, гости прошли в небольшой холл, совершенно безлюдный, облицованный темными панелями. Узкие полосы зеркал, вставленные между панелями, сверкали, как стальные клинки, – внезапно и угрожающе. В конце холла одна из дверей была открыта. И судя по яркому свету, что лился оттуда, она вела в перистиль.

– Мне здесь не нравится, – признался Друз. – Ни за что бы не отправил жену рожать в эту клинику.

– Я сомневаюсь, что кто-нибудь в силах куда-нибудь отправить Лери, – отозвался Флакк.

Кажется, уже никто не сомневался, что женой Друза станет Лери. Либо Лери, либо никто…

Перистиль клиники не походил на обычные внутренние садики лацийских домов. Во-первых, здесь не было ни бассейна с фонтаном, ни деревьев, или хотя бы цветов в вазах, во-вторых, сюда не выходило ни одно окно. Это был глухой внутренний двор, облицованный серым камнем, сейчас раскаленный солнцем чуть ли не докрасна. В центре стояли три каменные скамьи. Чтобы сидеть на них, приготовили надувные подушки.

Василид уже ждал в перистиле. Примерно таким Марк его и представлял: розоволицый полноватый мужчина лет сорока с черными курчавыми волосами и черной же коротко постриженной бородкой. Круглое лицо, нос картофелиной – похоже, самой разной крови в этом человеке было намешано немало.

– Я всегда принимаю незваных гостей только здесь, – сообщил Василид. – Чтобы ненароком какой-нибудь шустрый тип не залез ко мне в комп и не скачал оттуда то, что ему знать не положено. Так что не обижайтесь на скромность обстановки: мое дело требует осмотрительности. Кстати, кто из вас троих Марк Корвин? Ты, я угадал? – Василид фамильярно ткнул пальцем в Марка и расхохотался. – Не похож на отца. Все потому, что вырос среди рабов. Патриций, выросший среди рабов, – это совершенно уникально… Это экспонат для моей выставки, клянусь Купидоном! Вы видели мои экспонаты в боковой галерее?

– Я не собираюсь принимать участие в вашей выставке, – отрезал Корвин. – Лучше перейдем к делу.

– Да, многие господа с Лация являются сюда, гордо задрав носы. Нашкодившие плебеи и блядствующие аристократки. Дамочки высокомерно цедят слова и глядят сверху вниз. А потом я залезаю им в вагину и выковыриваю из их маток нерожденных ублюдков. Вот и все мои дела. Ваши, я полагаю, того же сорта. У одного из вас есть красотка, которая хочет избавиться от младенчика, не так ли? Ну, так кто? Кто из вас обрюхатил патрицианочку?

– Мне необходима ваша помощь, – сообщил неожиданно Флакк, видя, что Марк совершенно растерян. – Старшая сестра этого юноши ждет ребенка. Сейчас она на Неронии, но как только мы договоримся, она тотчас прилетит через нуль-портал.

– Отлично! – Василид хмыкнул. – Итак, девица хочет сделать аборт. Что еще?

– Аборт, помещение зародыша в искусственную матку, затем малыш должен быть выращен и передан вот этому человеку. – Флакк кивком указал на Друза. – Полная конфиденциальность.

– Полагаю, этот парень и есть отец ребенка, – сказал Василид. – Ну что ж, пойдем со мной, папаша. Обсудим детали. И сумму, которую ты выложишь за своего гибрида. Кажется, так вы называете ублюдков на Лации?

Василид поднялся и торжествующе глянул на трибуна:

– Вас бы, Флакк, я ни за что не пригласил внутрь. Я знаю, на что вы способны. Поэтому, пока мы говорим со счастливым любовничком, вас постерегут мои молодцы. – Он коснулся узора на контактном браслете.

Сразу же явились два охранника в черных блестящих комбинезонах. Широченные плечи, тонкие талии, перетянутые вычурными кожаными ремнями с металлическими бляхами. Весь их вид сразу наталкивал на мысль о биокоррекции. У каждого на поясе в автоматической кобуре висел парализатор.

– Мои гости подождут своего друга здесь, – Василид явно выделили последнее слово.

Друз встал. Повел плечами, как борец перед схваткой. Удалился вместе с хозяином. Корвину и Флакку оставалось только ждать в не самой комфортной обстановке. Казалось, камень вот-вот начнет плавиться от жары… Судя по тому, как хорошо чувствовали себя охранники, их комбинезоны были снабжены охладительными системами. Марк и Флакк также надели рубашки с охладителями, но в здешнем климате этого оказалось маловато.

«Китеж – планета с куда более умеренным климатом, – думал Марк. – Да и Лаций не так жарок по сравнению с Психеей. А ведь сейчас еще только весна. Почему Эмми с мужем поселилась на Психее, в зоне пустынь? В северных лесах можно подыскать куда более приятный, тенистый уголок. Неужели она любила эту собачью жару?»

Время тянулось медленно. Друз все не возвращался.

«О чем только они там беседуют?» – поражался Марк.

И Друз вернулся. Сначала распахнулась дверь, за ней что-то мелькнуло, затем на каменные плиты выпал еще один охранник. Причем выпал так удачно, что сбил своего собрата с ног. Следом выпрыгнул Друз. Напрасно охранник пытался подняться: башмаки центуриона прошлись по всем болевым точкам его организма. Досталось и тому, что оказался снизу. После первого же удара ему расхотелось хвататься за кобуру. Флакк среагировал мгновенно: не стал выяснять, что происходит, а угостил стоявшего рядом с ним здоровяка ударом локтя в лицо. Каков этот удар, Марк знал отлично. Парализатор успел выпрыгнуть из кобуры Василидова «пса». Но почему-то очутился в ладони Флакка. А охранник уже лежал на раскаленных плитах двора лицом вниз.

Всех охранников уложили друг подле дружки ничком.

«Кожу на лице всем троим придется менять», – решил Марк.

Один из парней очнулся и даже попытался встать, но тут же получил удар ногой в живот. Бил Друз.

– Мразь! Ты за все ответишь… – прохрипел парень.

– Кому и что я должен отвечать, позвольте узнать? – засмеялся центурион, скручивая руки поверженного молекулярной нитью.

– Мне… мне ответишь…

Друз, очень довольный собой, отряхнул ладони, будто от грязи.

– Где ты научился драться? – спросил Марк.

– Один раз я повздорил с Цезоном… ныне покойным… – многозначительно начал Друз и замолчал.

Цезон был патрицием, его род сотни лет подряд посвящал себя войне, поколение за поколением служили в особых когортах. Тренируйся Друз с утра до вечера и с вечера до утра, все равно у него не было ни единого шанса победить в схватке с Цезоном. Однако Друз почему-то считал, что его личные способности могут одолеть силу целого патрицианского рода. Что это? Плебейская самоуверенность? Или плебейское легкомыслие? Говорят, плебеи живут так, будто смерти нет вообще, и у них впереди бесконечность, и они успеют совершить все, но никогда ничего не успевают. Может потому, что не чувствуют ноши за плечами.

Флакк тем временем связал двух других охранников.

– Уходим! – сказал он.

– Что с этими? – Друз кивнул на охранников.

– Оставь здесь. Хозяин освободит. Надеюсь, он жив?

– А что с ним могло статься? – невинным тоном осведомился Друз. – Правда, думаю, часа два он будет пребывать в блаженном состоянии. Как всегда после разряда парализатора.

– Надеюсь, не в столь блаженном, как князь Сергей. Иначе тебя обвинят в псевдоубийстве.

Они вышли на улицу, бегом пересекли площадь, миновали два квартала. Но дальше бежать по такой жаре и ничего не пить было невозможно. Они зашли в ближайшее кафе и заказали бутылку ледяной воды. Посещение клиники Василида на всех произвело неизгладимое впечатление.

– Ну, что ты узнал? – нетерпеливо спросил Марк.

– Вы не поверите…

– Почему же…

– Князь Сергей заплатил за то, чтобы Василид создал из зародыша человека. Анонимно.

– Чего-то в этом духе мы ожидали. Чей был зародыш? Эмилии и Сергея? Или это тайна? – допытывался Корвин.

– Нет, не тайна. В компе Василида есть все данные. Зародыш принадлежал наварху Корнелию.

У Марка отвисла челюсть. У Флакка – тоже.

Все молчали. Слышалось лишь капанье воды – фонтан в центре зала выдавливал из себя скупую влагу,

– Не может быть, – выдохнул Корвин с трудом. – При чем здесь наварх Корнелий?

– Наварх – отец зародыша. В компе есть данные генетического кода.

– А мать? Эмилия? – Флакк схватил Друза за ворот рубашки.

– С чего ты взял? Мать неизвестна. Про нее лишь сказано, что она из плебейского рода. Хотя генетический код зарегистрирован. Но он не идентифицирован… Да отпусти ты меня! Порвешь охладительный клапан!

Флакк сел на место. Информация, добытая Друзом, потрясла его. Кажется, он так до конца и не поверил, что Эмми к зародышу не имеет никакого отношения. Все патриции чрезвычайно ревнивы. Супружеская верность – гарантия бессмертия их рода. Впрочем, и плебей Друз тоже страдал приступами ревности.

– Его вырастили? Этого ребенка вырастили? – спросил Марк.

– Да, конечно.

– И что дальше?

– Передан для идентификации как гражданин Психеи.

– То есть… – не понял Марк.

– Нам его не найти. Младенец получил имя и теперь где-то воспитывается. Вопрос вопросов: связано это как-то с гибелью Эмилии или нет? – Кажется, Друз уже воображал себя следователем.

– Это был мальчик… или девочка? – зачем-то спросил Флакк.

– Мальчик…

– Я бы многое отдал, чтобы узнать, известно ли об этом самому наварху Корнелию, – пробормотал Марк. Потом спросил: – Кто-нибудь что-нибудь понимает?

– Ты у нас должен все понимать, – усмехнулся Друз. – Наверняка предки уже подсказали решение.

– Еще нет, – признался Корвин. – Зачем князю и княгине оплачивать рождение чужого ребенка? Тем более незаконного сына Корнелия. Не припомню, чтобы Флакки или Эмилии были в большой дружбе с Корнелиями. Быть может, Сергей встречался с навархом во время войны?

– Потому наварх поручил Сергею столь деликатное дело, как забота о его потомстве, – закончил мысль Друз.

Марк сморщился: он же велел сам себе не выдвигать вслух нелепых версий.

– Он бы получил генетическую память, если бы родился на Лации, – напомнил Флакк.

– Нам надо найти этого ребенка, – предложил Друз.

– Что это даст? – пожал плечами Марк. – Малышу сейчас нет еще и трех лет. О чем мы его спросим? Парень, ты случайно не знаешь, какие дела были у князя Сергея с навархом Корнелием? Так, что ли?

Корвин был в растерянности. Он получил массу информации, но не мог сложить из разрозненной мозаики цельную картину. Самоуверенность – вот что его подвело. Рано ему заниматься расследованиями. Поторопился…

Э, Марк, что с тобой? Не паниковать! Ты разберешься, сумеешь! Это только кажется, что информации слишком много. На самом деле ее пока катастрофически мало. Обрывки. Осколки. Намеки. Надо вычленить главное. Отбросить мелочи, которые сбивают с толку.

– Какие будут предложения? – спросил Флакк.

– Вернемся в поместье, – сказал Марк. – Я должен посмотреть отчет полиции и поговорить со свидетелями. Прежде всего – с Инной.

– Получается, мы зря потратили на этого Василида полдня, – вздохнул Друз.

– Возможно, и нет. Кстати, расскажи, как ты расколол его комп?

– Секрет мастерства! – напыщенно отвечал центурион.

Они вышли из кафе.

– Минутку! – внезапно остановился Друз. – Мне надо в туалет… Я вернусь. Нагоню вас по дороге на стоянку.

– А раньше ты не мог туда заглянуть?

– Раньше мне не хотелось. – Друз нырнул обратно в кафе.

Марк глянул через либстекло.

– По-моему, он что-то покупает в киоске, какой-то сувенир.

– Не подсматривай! – одернул его Флакк. – Наверняка хочет сделать сюрприз твоей сестрице.

– Надеюсь, то, что ты сказал про нее у Василида, лишь выдумка, – фыркнул Марк.

Когда они вернулись на стоянку, Никола сидел на подножке флайера, по своему обыкновению сжавшись в комок, обхватив руками колени. Как будто жара заставляла его сжиматься, усыхать. Бледный гриб зонтика парил сбоку, под наклоном, защищая Николу от лучей Купидона.

– Что случилось? Тебе нехорошо? – спросил Марк.

Никола поднял голову. Глаза его были полны слез.

– Я вспомнил княгиню. Как мы ходили по лавкам на центральной улице. Она всегда покупала мне подарки. Вот, видите… – он вытянул руку и показал комбраслет, украшенный драгоценными камнями. – Я никогда ни о чем ее не просил… Она предлагала сделать меня выше ростом… Она… – у Николы перехватило горло. – Она обещала, что мы будем летать на звездолетах, – она, князь Сергей и я… А теперь я никогда не стану пилотом.

Станет пилотом? С такими физическими данными? Марк почувствовал жалость и даже некое сходство с этим человечком. Они оба обижены судьбой. Несправедливо обижены. Он присел рядом с ним на подножку.

– Знаешь, я ведь не всю жизнь патриций. Совсем недавно я жил на Колеснице Фаэтона и носил рабский ошейник, – Марк сам не понял, как вырвалось у него это признание. – Никогда не думал, что получу свободу и меня будут называть Марком Корвином. Может быть, ты станешь когда-нибудь пилотом.

– Когда-нибудь! – Столько боли и сарказма было в этом возгласе, что Марк не нашел ответа. Посмотрел на детские слабые ручки Николы. Вряд ли такой человек способен вынести перегрузки. Что ему сказать? Марк не успел ответить – из флайера послышался зуммер вызова. Никола и Марк заскочили внутрь. Перед ними возникла голограмма – голова сержанта Бертрана куда больше натуральной величины. Копы во всех мирах обожают прибавлять себе значительности.

– Зачем вы посещали клинику Василида? – ледяным тоном поинтересовался сержант. Похоже, он был сильно не в духе. Гневно хмурил брови. Глядел исподлобья. Словом, негодовал.

– Это запрещено? – съязвил Корвин.

– Запрещено угрожать физической расправой, заниматься рукоприкладством и взламывать чужие компьютеры. Эти законы универсальны. Странно, что вы этого не знаете. К тому же Василид – не тот человек, который прощает подобные выходки. Я бы на вашем месте был теперь поосторожнее.

– Кто нам угрожает? Вы? Или Василид? – спросил Корвин дерзко.

– Я предупредил. Василид подал жалобу в суд. И суд уже вынес вердикт: вам запрещено приближаться ближе, чем на сто метров, к нему или к его клинике. В случае нарушения запрета – два года тюрьмы или штраф в миллион кредитов.

– Но мои чрезвычайные полномочия… – возмутился Марк.

– Они не дают вам права нападать на мирного гражданина Психеи. Итак, вы предупреждены. – Сержант отключился.

– Однако скоропалительное здесь правосудие, – заметил Марк.

– Судья по таким делам виртуальный. Все решает компьютер, – объяснил Никола. – Приговор в течение десяти минут после подачи жалобы. А вот апелляцию рассматривают люди. Тогда ждать ответа приходится целый стандартный год.

– Ладно, полетели, – буркнул Марк, – а то нас оштрафуют за слишком долгую стоянку. На полмиллиона.

– Уже оштрафовали на сто кредитов, – сообщил Никола. Затем, наклонившись, шепнул на ухо Марку: – Сядь от меня справа, пожалуйста. Я не хочу, чтобы в этом кресле сидел Друз.

«Место княгини…» – решил Корвин.

Пока он отгадывал какие-то мелочи… Но главное… главное от него ускользало…

Марк погрузился в кресло и закрыл глаза. Шум нагнетателей его убаюкивал. Сейчас он заснет и узнает очередную подсказку… Веки уже смеживались. Мелькнула чья-то фигура, ссутуленные плечи, седые волосы.

«Время… – задребезжал старческий голос, – … время…»

И сон прервался – кто-то тряс Марка за плечо.

– Не верю этому сержанту ни на палец, – бубнил Друз ему в затылок. – Уж больно быстро он откликнулся на жалобу Василида. Не удивлюсь, если он убил княгиню и телохранителя, а потом лишил мозгов бедного князя. Последнее точно доказано. Надо выяснить всего один вопрос: кто заказчик преступления, и дело можно сбрасывать в корзину.

«Хорошо, что Друз не пошел по стопам своего отца. Следователь, который распутывает дела подобным образом, вряд ли позволит справедливости торжествовать…»

– С таким же успехом убийцей может быть Василид. У него были тайные дела с князем и княгиней, и он хотел это скрыть. – Корвин зевнул.

– Да уж, у Василида нет недостатка в подручных. Скажу честно, мне было не так-то просто его скрутить. Любой на моем месте наверняка бы струхнул, услышав его угрозы.

«Вот же хвастун… И что только Лери нашла в нем…»

Додумать Марк не успел: сквозь затемненную стенку кабины он увидел, как прямо на них мчится какой-то флайер. Еще мгновение, и столкновения было бы не избежать.

Но Никола сумел каким-то чудом увести машину вправо и одновременно включить нагнетатели. Флайер рвануло вверх, пассажиров вдавило в кресла. Марк почувствовал, как его расплющивает о стенку кабины. Где-то под днищем флайера мелькнула та, другая машина. Сейчас она делала резкий поворот. Ясно, что траектории пересеклись неслучайно. Марк глянул на Николу. Тот сидел в кресле, вперив глаза в одну точку и как будто ничего не видя, но при этом он всякий раз в нужный момент бросал машину из стороны в сторону. Красный луч прошел справа от кабины. Потом слева. Марк почувствовал, как желудок подкатывает к горлу. Флакк ногой выбил боковую дверцу и высунулся наружу. Взбесившийся флайер несся на них.

– У тебя есть термогранаты, Друз?

– Как всегда. – Один из стержней с блестящим наконечником перекочевал из кармашка Друза в пальцы трибуна.

Флакк зарядил подствольник бластера. Прицелился.

В следующий миг флайер преследователей превратился в сверкающее синими искрами белое облачко.

– Надеюсь, сержант Бертран сидел внутри, – хмыкнул Друз. – И нам впаяют за него миллион…

– Марк, – несчастным голосом попросил Никола. – Возьми на себя управление. Я больше не могу.

– Честно говоря… – Марк на секунду растерялся, потом надел на голову управляющий обруч.

Машина дернулась, пошла резко вверх, потом выровнялась.

– Сосредоточься, – подсказал Флакк, – просто веди малютку к цели.

– Как женщину, – хмыкнул Друз.

Когда Марк посадил машину на стоянке перед усадьбой, Никола выпал из кабины прямо на раскаленные плиты. Марк подхватил его слабенькое тело под мышки и оттащил в тень – под навес, где стояли ящики с баллонами эршелла. Никола опустился на пластиковую скамью и весь скукожился, обхватив голову руками.

– Послушай, – Корвин присел перед ним на корточки. – Я теперь до конца жизни перед тобой в долгу. Мы все трое – твои должники. Хочешь, я оплачу твою биокоррекцию, и ты сможешь стать пилотом звездолета?

Никола ничего не ответил, лишь затрясся.

– Что ты болтаешь, Марк! – возмутился Друз. – Только погляди на него! Какой из него пилот звездолета? Ему никакая биокоррекция не поможет.

– А я даю слово, что сделаю из него пилота! – в бешенстве заорал Марк. В этот момент он ненавидел Друза.

– Уж я-то лучше тебя знаю, кто может стать пилотом звездолета, а кто нет! – огрызнулся Друз.

– Лучше меня?! С чего это вдруг! – голос Марка сделался сиплым от злости. «Я не должен этого говорить», – мелькнула мысль. Но губы уже произносили: – Мой отец был пилотом истребителя. И мой дед тоже кое-что понимал в звездолетах. Значит, и я командовал их кораблями тоже. Так что ты можешь знать лучше меня, Друз?! Ты всего лишь технарь!

Друз что-то хотел сказать, уже рот открыл и даже протянул руку, желая на что-то указать Марку. Но оскорбительная фраза хлестнула пощечиной.

– А… – только выдохнул Друз и, развернувшись, зашагал к особняку.

– Ты обязан Ливию Друзу жизнью, – напомнил Флакк. – Он похоронил ради спасения твоей шкуры блестящую карьеру. Что ты можешь дать ему взамен? Должность технического специалиста в своей еще не существующей группе? Вспомни об этом, когда в следующий раз захочешь подчеркнуть свою исключительность!

Марку сделалось тошно. Смертельно тошно. Хуже ему было лишь однажды, когда Жерар содрал с него кожу – буквально. Это было на Колеснице Фаэтона. Когда-то…

– Вы оба ведете себя как маленькие дети. Два идиота… – закричал Флакк, когда они очутились в комнате трибуна. – И не перебивайте меня. Слушайте и не перебивайте. Ты, Марк, не имеешь права никогда ни перед кем выпячивать свое патрицианство, оскорбляя других!

– Но…

– Никогда. Твое преимущество не подлежит сомнению. Если ты этого не усвоишь, то всегда и всюду будешь выглядеть оскорбленным придурком. Не перебивать! – рявкнул трибун космических легионеров, будто перед ним был новобранец, вообразивший себя легатом. – А ты, Друз, засунь в задницу свое надутое чванство, забудь, что ты красавец, которого любит самая прекрасная девушка Лация. И каждому калеке незачем говорить в лицо, что он обижен судьбой.

– Да ничего такого я не говорил, – буркнул Друз. – Потом, этот парень не калека. Ну, ростом не вышел. Ручки тоненькие. Бывает. Но не в космофлоте. Его кости рассосутся, и через пару лет он станет кожаным мешком, набитым внутренностями. Меня злит, когда кому-нибудь подают необоснованную надежду. – Друз достал из бара бутылку и налил себе из нее в серебряный бокал до краев.

– На твоем месте я бы не пил, – сказал Флакк.

– Ты не мой опекун. – Друз с размаху швырнул бокал в окно. – Как этот малявка сумел нас всех поссорить!

– Эта штука могла кому-нибудь угодить в голову, – заметил Флакк.

Друз подошел к окну.

– Она висит на ветке пальмы. Слазать, что ли, за ней? – Друз встал на подоконник, примерился и прыгнул – прямиком на дерево.

– Сумасшедший, – сказал трибун. – Жаль, что я не его опекун.

Новый прыжок. Друз вернулся с бокалом. Пустым, разумеется. Поставил на стол. Марк молчал. Неприязнь, которую он порой испытывал к Друзу, сейчас казалась непреодолимой.

– Надо сосканировать запись с бортового компа нашего флайера, – спохватился он. – Тогда можно будет узнать, что за флайер охотился за нами.

– Я уже попросил Николу сделать это, – отозвался Флакк. У Марка внезапно явилось впечатление, что следствие ведет трибун. А следователь Корвин ходит у него в помощниках.

– И что?

– Ответа пока нет.

– Ужасно все глупо… – вздохнул Марк и ушел к себе в спальню.

Начинало смеркаться.

Корвин рухнул на кровать. Настроение было мерзкое.

«Ты же собирался быть руководителем группы, патроном! – уязвил он себя. – Тю а мерде… Как всегда».

Марк лежал, не двигаясь. С самого утра его мучило такое чувство, что он рядом с разгадкой. Вот она, вот, только протянуть руку и схватить. Он протягивает руку – и пальцы сжимают пустоту.

Роскошная кровать… Роскошь… Чрезмерная роскошь. Его мысли крутятся вокруг этого факта, не отпуская. Кто наследовал поместье в случае смерти Эмми и Сергея? Кто? Они написали завещание? Марк так и не выяснил.

Пискнул коммутационный браслет. Корвин включил большой обзорный экран видео-коммуникатора.

Появилась голограмма Николы.

– Флайер, который вы разнесли в куски, был одним из автоматов, охраняющих планету.

– Но почему он атаковал?

– Неизвестно. Как только узнаю, тут же сообщу.

Первым делом Марк принялся просматривать отчеты, оставленные сержантом Бертраном. Полицейским Психеи дело казалось на редкость простым. На космических скафандрах убитых нашлись отпечатки пальцев только их собственные, да еще князя Сергея. Во что был одет князь Сергей в тот день, точно не установлено. Видимо, – тоже в скафандр. («Это уже интересно», – отметил про себя Марк.) Дело в том, что белье, которое обычно надевают под скафандр, князь бросил в стирку сразу после убийства. Когда Никола включил управляющий комп, включилась и стиральная машина. Так что к тому моменту, когда полиция занялась одеждой князя Сергея, она вся оказалась выстирана и высушена. Вот еще один интересный факт: князь шел домой не в ботинках, а в носках… Что из того? Ничего… Сержант Бертран констатировал факт. Скафандр князя Сергея не найден. Тоже констатируется. Без объяснений.

Версия следствия такова: князь Сергей под каким-то предлогом зазвал жену и телохранителя на стройплощадку, убил обоих, сначала хотел тела сжечь (надо же, такая мысль приходила в голову не только Марку), но потом оттащил тела на склад, вернулся в усадьбу… На ручке двери следы крови и нефти… Отправился в покои жены, порылся в ее вещах (опять многочисленные отпечатки, правда, без крови – Сергей успел принять душ), уничтожил полностью ее комп и, наконец, заперся у себя в комнатах. Где был обнаружен полицией. После неудачного выстрела сержанта парализован, впал в кому. Через два месяца пришел в сознание, но личность князя была полностью стерта.

Последняя часть донесения сомнений у Марка не вызывала. Князь действительно перетащил тела убитых на склад и рылся в вещах жены. Но что произошло до этого, было сплошной цепью загадок… Ма фуа! Зачем Сергей, Эмми и Тихон пошли ночью на строительную площадку? Почему княгиня и телохранитель облачились в космические скафандры?.. Планетолет стоял рядом на площадке. Они что, в самом деле хотели бежать с планеты? Но куда? Почему? Пока одни загадки. Корвин вновь проглядел материалы. Несколько десятков голограмм прилагалось к делу. Вот лужа нефти… Нефть горела, но ее потушили. Анализ нефти: синтезированный тип. Рядом два робота-пожарных. У обоих удалены блоки памяти. Отпечатки пальцев князя Сергея. Значит, он изувечил роботов. Вот тела убитых. Отвратительно. Даже статичные голограммы вызывают тошноту. Вот перерытый вверх дном кабинет княгини. Кровавое пятно на стене. Сергей в коме…

Анализ данных веществ на скафандре княгини. Ее кровь и кровь телохранителя, космическая пыль.

Дело закрыто по простой причине: у Сергея полностью стерта личность. Если он убийца (а местные копы в этом не сомневались), то приговор, так сказать, уже приведен в исполнение… (Возможное наказание в этом случае – длительное заключение или полное стирание личности.) В принципе, князь, если убийство произошло на почве ревности, мог рассчитывать на суде присяжных на более мягкий приговор. Никаких особых распоряжений ни Сергеем, ни его женой не было сделано, и завещание также не составлялось, поэтому после трагедии Константин, старший брат Сергея, прилетел срочно с Неронии, чтобы заняться делами брата. Он и увез пришедшего в себя Сергея на Китеж.

Марк достал «трубочку памяти», раскурил…

Можно, конечно, отыскать данные в галанете, но так быстрее… Выясним, что отцу было известно о законодательстве Китежа. Помнится, он вел там одно дело об убийстве наследника банкира…

Итак… В случае отсутствия завещания по закону Китежа все имущество переходит к детям, но у Сергея и Эмми детей не было. Значит, наследниками являются родители умерших. Мать Сергея умерла. Значит, состояние получает князь Андрей. Отец Эмми получает назад ее приданое… То есть сто тысяч кредитов. По сравнению со стоимостью усадьбы – крохи. Князь Андрей стар… Ему девяносто лет. Его наследники – старший сын Константин и дочери. Но львиную долю получит Константин… Вернее, получил бы. Раз Сергей жив, ему ничего не достанется.

Марк загасил «трубочку». Выходит, смерть Эмми и Сергея выгодна Константину. Да, конечно. Несомненно. Но… Почему за два прошедших года Константин не убил брата? Почему не довел дело до конца? Не было удобного момента? Или отец что-то подозревает и бережет младшего сына? Но откуда именно у Сергея такие богатства? Как командир «Изборска» мог получить в свое распоряжение огромные средства? Несомненно, эта усадьба на Психее стоит куда дороже, чем скромные пенаты старого князя на Китеже. Приданое Эмми можно не учитывать как величину второго порядка малости. Ответ напрашивался сам собой: кто-то заплатил князю Сергею огромные деньги. Но за что? Этого Марк не знал. Опять ничего не получалось. Только смутная версия и никаких доказательств… В любом случае, Константин лишь заказчик. На Психее его в момент убийства не было. Или был? Тайком прилетел с Неронии и… Надо проверить его алиби.

Нерония! Стоп! У Марка все похолодело внутри. Нерония… рядом… жарко, так, что обжигает… Ну, конечно! Конечно! Два года назад… два года назад анималам стал известен код доступа на Психею. Кто-то выдал Неронии секретный код. У князя Сергея был свой планетолет, капитан в отставке… Бывший командир эсминца… Несомненно, код был ему известен… Что если князь продал Неронии секретные данные? Вот откуда миллионы кредитов! Эмми узнала… И решила бежать на Лаций вместе с Тихоном. Князь, боясь разоблачений, помешал… Марк ощутил радостное возбуждение, восторг… Он раскрыл это дело!

«Разве? – насмешливо спросил голос. – Одна неувязка, мой друг. Изуродованные тела. Зачем князю понадобилось кромсать жену на части?»

Но если найти последнему факту подходящее объяснение, тогда мозаика сложится… да, если найти объяснение… Пока его не было. Так что версия с вербовкой ничуть не лучше любой другой.

«Ты не учел главное, – вновь последовал упрек. – Ты не задал себе вопрос: мог ли командир „Изборска“ шпионить в пользу Неронии? А?»

«Нет», – мысленно ответил Марк без всяких сомнений.

«И потом, коды какой-то Психеи, провинциальной планеты, не стоят таких денег, поверь», – настаивал голос.

Марк стиснул зубы и почувствовал, что краснеет. Теперь версия со шпионажем казалась куда менее убедительной. И все же в ней было что-то. Какое-то зерно.

– Можно к вам? – Он не заметил, что дверь открыта. На пороге стояла Инна.

Юный Корвин поднялся, спешно одернул брюки и рубашку, пригладил волосы.

– Конечно, мадмуазель. Заходите. Вы как нельзя кстати заглянули в мои покои. Я и сам намеревался к вам зайти и поговорить. Присаживайтесь. – Он отодвинул кресло.

Она присела, напряженная, как струна. Скользнула взглядом по его лицу и тут же отвернулась.

– Вы, наверное, думаете: восторженная глупышка! Рассказываю слащавые любовные истории…

– Ну что вы, мадмуазель! – запротестовал Марк.

– Терпеть не могу, когда меня считают дурой! – запальчиво выкрикнула Инна. – Но я вижу, что вы… или этот ваш Флакк… или Друз… вы все так подумали! Я знаю, на Лации презирают идеалистов. Князь Сергей это часто повторял…

«Честно говоря, не могу ни подтвердить это, ни опровергнуть…» – усмехнулся Марк про себя.

– Так вот, я ничего не выдумывала! – заявила Инна. – Князь Сергей – замечательный человек, не похожий ни на кого. Веселый, дерзкий, мятежный, ни на кого не похожий! Остроумный… – она запнулась, видимо, сообразив, что уж слишком захваливает чужого мужа. – Он как бы притягивал всех к себе. Был центром маленькой вселенной. Он всех согревал. – Она вновь сбилась. – Я была секретаршей княгини, но князь иногда просил меня кое-что делать и для него.

«Минет…» – едва не пошутил на манер Друза Марк, но вовремя стиснул зубы.

– Однажды он попросил меня скопировать часть материалов с его личного компа. Копии у меня сохранились. Вот… – Инна положила инфокапсулу на стол. – Если вы просмотрите эти записи, то все сразу поймете. Тут есть рассказ князя о его знакомстве с Эмилией… Вы поймете, что я ничего не выдумываю…

– Князь просил скопировать эту запись? – спросил Марк.

Инна смутилась.

– Нет… Не эту. Но так вышло…

«Она рылась в компе и украла личные файлы. Теперь хочет слить информацию мне. С какой целью – пока не ясно. Маленькая шпионка. Почему я должен ей верить? Потому что она пытается изображать из себя идеалистку?»

– Я непременно все посмотрю, – пообещал Марк. – А что вы скажете про Влада Вахрина? Он долго работал у князя?

– Они вместе служили. Князь Сергей командовал «Изборском», Вахрин был у него в подчинении. То есть он был пилотом истребителя. У Влада несколько наград. Правда, он этим не любит хвастаться.

– Странно. Должность управляющего – не совсем для него, не так ли?

Инна скорчила неопределенную гримасу. Видимо, у нее не было желания говорить о Владе с кем бы то ни было.

– Он не хотел расставаться с князем Сергеем ни на минуту. Он все время с ним. Даже на Китеж летал вместе с князем.

– Когда Сергей летал на Китеж? – живо спросил Марк.

– Когда? – переспросила Инна. – Мы прилетели на Психею зимой, сразу после свадьбы. То есть зима была здесь, на Китеже еще осень. Купили участок, начали строить усадьбу. А потом Сергей и Эмми внезапно вернулись на Китеж. Весной. В середине здешней весны. Я оставалась на Психее. Их не было почти год. Нет, меньше, конечно. Они вернулись поздней осенью. Дом был уже построен. Осталась только внутренняя отделка.

Это может быть важно. Очень важно. А может быть, и нет… Гостили на Китеже, пока строился дом, – и только.

– Через какой нуль-портал они летели? Через наш, лацийский? Или через нуль-портал Неронии?

– На Звездном экспрессе.

– А до экспресса на чем добирались? Если на звездолете, то в год они никак не могли уложиться.

– Они летали на линкоре. «Великий Новгород» прибыл нарочно за ними с Китежа. На линкоре они добрались до портала Звездного экспресса. Потом на нем же вернулись. Вы знаете, какая скорость у «Великого Новгорода»? – воскликнула Инна. – Он может совершать до трех скачков в сутки.

– Ма фуа! – Марк искренне изумился. – Но зачем?

– Князь Сергей сказал, что князья Китежа распоряжаются всем. Нужен линкор – значит, прилетит линкор. Он сказал: «Мы не считаем копейки».

«Никогда не думал, что полет линкора обходится в копейки, – отметил про себя Марк. – Правда, может статься, это очень крупная денежная единица?»

– Что вы можете сказать про отношения Влада и княгини? – Корвин спрашивал почти наугад.

Инна на миг замялась.

– Обычные отношения… Влад – подчиненный. Она – госпожа.

– Он был влюблен в Эмми?

Инна энергично затрясла головой:

– Нет, нет, ничуть! Напротив… – Секретарша смутилась. Почти натурально. Но Марку показалось, что она лишь изображает смущение. – К Эмилии он относился неприязненно. – Инна помолчала, ожидая вопроса, но Марк тоже молчал. – Они часто ссорились. Однажды я слышала, как Влад кричал: «Вы ничего не понимаете в этом, да еще князя сбиваете с толку! Свободу получить невозможно! Нигде и никогда! Оставьте свои бредни! Не мешайте! Если Сергей вам не может это сказать, то я скажу!»

– Княгиня хотела развестись?

– Нет… что вы… Вы не поняли. Это они с Владом ругались. С князем она не ссорилась.

«Но хотела получить свободу», – мысленно закончил фразу Марк.

– А Тихон, телохранитель… чье тело так изуродовали? Он любил княгиню?

– То есть как мужчина? Сомневаюсь… Он же такой… как бы это сказать. Деревянный, что ли. Скорее автомат, нежели человек. Влад, правда, говорил всем уже после смерти Эмми, что Тихон и княгиня были любовниками. Но я не верила ни секунды. Как можно променять Сергея на этого истукана?! – воскликнула Инна с излишней горячностью. И покраснела.

«Ага…» – воскликнул Марк. Мысленно, разумеется.

– А князь? Вы видели, чтобы он ревновал княгиню?

– Нет… кажется, ни разу. Разве что в шутку… Иногда. Он не сомневался в ее чувствах.

«В этом случае разочарование могло быть очень жестоким», – тут же последовала подсказка.

Итак, версия получалась достаточно правдоподобная: Влад натравил князя на любовников, затем, после убийства попытался замести следы, но по каким-то причинам не сумел. Простенькая версия. Начинающий следователь-плебей мог бы в такое поверить. Но Марк – нет. Хотя… Уж больно все ловко сходится. Все, кроме роскоши… Опять одна деталь выпадает.

Как любит повторять Друз, если ты разобрал двигатель, а потом собрал, и у тебя осталось много лишних деталей, разбирай двигатель снова. Иногда Друз говорит дельные вещи.

Инна ушла, уверенная, что все сделала как надо. Ясно как день: она пыталась увести Корвина от верной догадки как можно дальше. Вопрос лишь в том, какова она, эта верная догадка.

Марк включил «инфашку». Запись, о которой говорила Инна, шла первой.

Возникла голограмма. Правда, не слишком четкая. Князь Сергей сидел в кресле. На молодом человеке был летний костюм: рубашка с короткими рукавами и белые брюки. Лицо загорелое. На голограмме еще более детское, беззащитное, чем на портрете. Выразительные живые глаза. Капризные губы, чуть выпуклые, изящные, чувственные…

– Привет, Кон! – помахал рукой своему адресату князь. – Хочу рассказать тебе одну любопытную историйку… Все было недосуг отправить инфо. Но слушай. Случай занятный. Чрезвычайно. Я патрулировал девятый сектор на «Изборске» и вдруг углядел перед носом катера двух анималов. Космические тюлени гнались за лацийским транспортником. Несчастный грузовик был обречен. Ты знаешь, мой «Изборск» и против одного анимала не сдюжит. А тут их двое. Но я решил: что за черт! Транспорт сейчас изжарят, а там люди живые, экипаж человек десять. И у меня достанет выдержки это допустить? Ведь мы все одной руки пальцы! Я разом ударил ракетами по двум анималам, запалил космических тюленей и помчался к транспорту – штирборта у него уже не было, из отсеков выплывали контейнеры. Тут один из анималов врезал по «Изборску» из всех батарей. Мне бы пришел конец, если бы не грузы, что теперь кувыркались вокруг меня повсюду. Контейнеры оказались точнехонько на пути зарядов, две вспышки, и я был спасен. Ну а дальше я показал ему, где раки зимуют. С усердием исполосовал космического тюленя вдоль и поперек. Второй от греха подальше пустился наутек. Ого! Наяву увидел, что значит – мысленный перенос. Тюлень исчез, будто его и не было в нашем секторе. А я с легкой душой направился к транспортнику. Грузовик был при последнем издыхании, чудом мне удалось состыковаться и снять с его борта пять человек экипажа живыми. Вообрази, братец, грузовик пилотировала очаровательная девчушка с Лация. Это было ее первое космическое приключение. Я немного покрасовался перед ней – не без этого, отнес на руках к себе в каюту, дал хлебнуть нашей домашней брусничной настойки, благо еще не успел весь припас уничтожить с тоски. А потом – уж не знаю, с какой стати… Верно, потому что и сам глотнул из заветной фляги, – отвел мою красавицу на шлюзовую палубу, куда мы вытащили останки тюленя, и предъявил трофей. Вообрази, с ней случилась совершенная истерика. Да, честно признаюсь, зрелище премерзкое, ошметки начали отмерзать понемногу, и с них текла какая-то жидкость… Но не каждый день космическому эсминцу удается нашинковать анимала. Ты знаешь, я тщеславен, обожаю, когда меня хвалят. Но, клянусь Ярилом, никаких похвал я не услышал. Ты рассказывал, что эти ребята с Лация сдержанны в эмоциях. Извини, братец, но мне показалось, как раз наоборот…»

Голограмма дрогнула. По изображению пошла белесая рябь. Тут сомнений быть не могло: концовку записи стерли. Придется запустить программу реставрации и посмотреть, что так старательно пыталась утаить Инна. А что еще имеется в инфокапсуле?

Каталоги звездолетов и флайеров. Новейшие модели боевых скафандров и оружия. Дизайн гостиной. Спальни… И ни одной голограммы княгини. Ах нет, вот она – в защитном скафандре, держит шлем в руках. М-да, с информацией, как всегда, негусто. Вот в защитном скафандре какой-то тип с рубленой физиономией и стеклянным взглядом. Тихон? Трудно представить, чтобы такая женщина, как Эмми, влюбилась в человека с физиономией боевого робота.

– Корвин! Почему ты отключил комбраслет? – на пороге стоял Флакк.

Марк повернулся к трибуну:

– Что случилось?

– Только что удалось выяснить, кем был направлен флайер-автомат, жаждавший нашей крови. Угадай, по чьему приказу железка стреляла в нас?

– Василид? – Марк и сам в это не верил.

– Ха! Как бы не так! Управляющая станция нуль-портала Психеи.

– Ага! Выходит, таможня так разозлилась на нас, что велела уничтожить. Х-м… – Марк замолчал, прислушиваясь, не раздастся ли в мозгу знакомый голос. Но предки молчали.

– Ты был прав, – предположил Флакк. – Назону кто-то заплатил за нашу смерть.

– Или Павсанию. Хотя он, кажется, твой друг?

– Не близкий друг, но мы вместе служили. Это значит немало. Я бы исключил Павсания.

– Нет, исключать не будем! – возразил Корвин с азартом. Занятная деталька, важная деталька – он чувствовал это. – Павсаний… Павсаний… Тогда может статься, что на базе он… или даже вдвоем с Назоном, они хотели нас подставить под удар анимала. Когда ничего не получилось, Павсаний открыл по замаскированному кораблю огонь.

Флакк с сомнением покачал головой:

– Допускаю, хотя и с большим натягом, что кто-то из них мог пытаться нас уничтожить здесь, на планете. Но столковаться с Неронией… Это измена, Марк! Нет, Павсаний на такое не пойдет! Хотя он и плебей.

– Надо поговорить с ним и выяснить.

– Что мы ему скажем: не ты ли, друг, хотел нас убить?

– Погоди! – Корвин вскинул руку, прерывая трибуна. – Погоди! Я только сейчас вспомнил. Павсаний говорил о пяти нападениях анималов. Так?

– Да, вроде…

– В досье Друза, которое наш друг позаимствовал из памяти станции, нападений было шесть. Я тогда не обратил внимания. Павсаний, конечно, мог перепутать… Сначала одно нападение, и год спустя еще пять, почти одновременно. Но теперь я уверен: Павсаний намеренно сказал «пять». Надо еще раз посмотреть эти данные.

– Идем к Друзу, – сказал Флакк.

– Минуту! – остановил его Марк. – Ты знаешь этого типа? – Он указал на голограмму человека в скафандре.

– Ну да. Это ординарец князя Сергея. Он всегда его сопровождал. Тихон.

– Здесь на Психее – телохранитель…

– Это важно?

– Еще не знаю. – Марк в самом деле не знал, сбрасывать Тихона со счетов или проверять версию о любовной интрижке.

– За глаза его все называли Транком. Из этого парня лишнего слова не вытянешь.

– Твоя сестра могла в него влюбиться?

– Влюбиться? В Транка? Разве такое возможно?

– Женщин не разберешь. Эмми и Тихон погибли вместе.

– Ну и что? Он был телохранителем. Не сумел защитить, но сам за свою ошибку заплатил головой. И другими частями тела.

Марк вновь посмотрел на голограмму Тихона, потом на Флакка.

– Ты похож на своего отца?

– Да. Это имеет какое-то значение?

– Тихон чем-то напоминает тебя. А значит, и командира «Сципиона». Эмми могла инстинктивно тянуться к парню лишь потому, что он похож на ее отца.

– Советую тебе, Корвин, вздремнуть минут десять, вспомнить, каков мой отец, и не выдвигать идиотских версий.

Во сне Марк видел малышку Эмми. Но не видел командира «Сципиона». Предки сочли, что это не важно для следствия. Получается, эта версия – ложная? Или предки ошиблись? Могло такое быть, или нет?

«На крайний случай у меня есть „трубочка памяти“», – решил Марк.

ГЛАВА IV Новые лица

Дверь в покои Друза была полуоткрыта. Странно. Флакк насторожился, вытащил парализатор из кобуры и вошел в гостиную первым. Корвин за ним. Свет тут же включился. На распахнутом окне свежий ночной ветерок колебал занавески.

– Друз, ты нам нужен! – крикнул Марк.

Никакого ответа. Флакк метнулся в соседнюю комнату.

В спальне горел свет. Друз лежал на пушистом ковре в центре комнаты. Светлый пушистый ковер и все лицо красавца-центуриона были залиты кровью.

– Ма фуа! – Марк почувствовал, что на голове у него начинают шевелиться волосы.

Трибун мгновенно обежал комнату, рванул двери шкафов – никого.

Марк ухватил Друза под мышки и попытался уложить на кровать.

Но тот закричал и стал яростно отбиваться. Марк разглядел на лице центуриона два пореза: один шел вдоль, по левой стороне лица и пересекал глазницу (левый глаз вытек), второй, поперечный, рассекал обе щеки и нос. Кончик носа повис на лоскуте кожи. Кровь лилась, как из открытого крана. Похоже, раны были нанесены пару минут назад.

Флакк схватился за коммуникационный браслет:

– Медицинская служба, срочно! У нас раненый!

– Кто это сделал? – спрашивал тем временем Марк у Друза. – Кто?..

– Н-не знаю… не видел… – стонал Друз. – Я спал… А потом… в темноте… кто-то… не видел…

– Оставь его, – сказал Флакк. – Потом. Лучше поищи аптечку в вещах Друза. Там должен быть пакет первой помощи. Скорее!

Корвин бросился к кровати Друза. На подушке виднелись пятна крови. Друз спал, когда нападавший нанес первый удар. Марк разом рванул два ящика комода. В правом нашлась аптечка.

– Регенератор? – схватился он за баллончик.

– Нет! Анальгетик.

Марк отыскал нужную таблетку и прилепил раненому повыше локтя.

Флакк прикрыл полотенцем левую, больше пострадавшую, половину лица. Друз был в сознании и смотрел на Марка единственным уцелевшим глазом. К счастью, теперь он хотя бы не чувствует боли.

«Флакк прав, регенерацию лица надо делать в больнице и не лезть с домашними экспериментами, – лихорадочно соображал Марк. – А если регенерация не пойдет? В шести случаях из ста такое бывает…»

Кто исполосовал лицо Друзу? Какой мерзавец? Зачем?

Тут Марк увидел возле стула на полу пеструю полосу. Поднял. Узорный кожаный пояс с металлическими бляхами. Знакомая вещь. Помнится, Марк очень хорошо разглядел такие пояса на охранниках Василида. Корвин положил пояс на прежнее место и открыл ящик стола. Футляр с инфокапсулами был на месте. Попытка снять крышку ни к чему не привела: Друз закодировал чип футляра.

– Мне нужен код футляра… – Корвин протянул коробку раненому.

– Марк, потом, – вновь одернул юного следователя Флакк.

Друз судорожно втянул в себя воздух, и его вырвало: раненый изрядно наглотался собственной крови.

– Код простой… – выдавил он, обтирая губы краем полотенца. Дрожащими руками он набрал цифры на замке… Футляр не открылся.

Сбросил код и снова набрал.

– Но я же их помню… – Друз стал называть цифры вслух.

– Ты путаешь семерку с единицей, – заметил Марк.

На этот раз коробка открылась.

– Постарайся выжать максимум из «инфашки», а я подожду медиков и отвезу Друза в больницу, – сказал Флакк.

– Друз, ты боролся с тем, кто на тебя напал? – спросил Марк, вновь поглядывая на пояс.

– Не знаю. Нет… кажется… а может, и да… Все было так быстро. Да, я боролся. Я ударил его несколько раз.

Его опять начало рвать.

– Хорошо, хорошо, – Флакк отстранил Марка. – Успокойся. Сейчас прилетят медики. Кажется, флайер уже садится.

– Я боролся… – повторил Друз.

За окном мелькнули огни. Но только флайер не садился, а взлетал.

– Ма фуа! Это же сбегает преступник! – Марк стиснул кулаки.

Флакк кинулся к окну.

– Я бы догнал… может быть. Но я не могу оставить тебя и Друза. Ведь мы не уверены, что нападавший был один.

Марк распахнул окно спальни. Прохладный воздух хлынул в комнату. Удиравший флайер уже обратился в точку, в светляка. Минута – и он исчезнет. Возможно, летучая машина с «Клелии» куда резвее, но пока Флакк доберется до флайера, беглеца и след простынет.

Звякнуть копам, чтобы полиция перехватила преступника? Бесполезно. Марк давно убедился, что возможности колониальной полиции весьма скромны.

Корвин вернулся к раненому. Друз сидел, прислонившись спиной к кровати и прижимая окровавленное полотенце к лицу.

– Как ты? – спросил Марк.

Друз махнул рукой, давая понять, что держится. Марк осмотрел дверь из коридора в гостиную Друза. Дверь закрывалась изнутри, но замок мог отключить управляющий компьютер дома. Например, управляющий Влад имел возможность открыть дверь.

Едва Марк закончил с осмотром двери, как прибыли медики. Женщина-врач и с ней два помощника-андроида. Друза упаковали в стерильный кокон. Носилки на гравитационной платформе выплыли в коридор. Марк шагал следом. Флакк чуть позади. В коридоре процессия столкнулась с Владом Вахриным. Тот был в комбинезоне, и пахло от него эршеллом. Марк знал этот запах слишком хорошо. Похоже, Влад только что вылез из флайера.

– Что с ним? – спросил Влад, провожая взглядом закутанного в блестящий кокон Друза. – Приставал к Инне? – Управляющий хмыкнул.

– Кто-то пробрался в его комнату и напал на спящего, – говоря это, Марк внимательно наблюдал за лицом Влада. – А вы где были?

– У меня куча дел.

– Где вы были? – повторил Марк ледяным тоном. – Думаю, точно такой же вопрос вам захочет задать сержант Бертран.

– Ох, как я испугался! – фыркнул Влад. – Летал к нашим колонистам, юноша. Одинокая женщина позвонила и сказала, что кто-то пытался влезть в ее дом. Но когда я примчался, мерзавца и след простыл. Парень успел лишь взломать замок, однако ничего не спроворил. Спугнули поганца. Что-нибудь еще желаете узнать? Я спешу.

– Почему звонили вам, а не в полицию?

– С такой малостью в полицию не бегут. Князь сам своих людей бережет. Мы подле, а копы – далече. В полиции – одни сидни. Сами видите: флайер «скорой» уже повез раненого, а полицейских мы все дожидаемся. Да и на кой бес нам полиция, когда здесь такой замечательный следователь! – Влад похлопал Марка по плечу.

В этой фразе была такая неприкрытая издевка что Корвин растерялся. Когда пришел в себя, Влада не было рядом. Юноша хотел кинуться за управляющим, но потом передумал. Ярость – плохой советчик. В следующий раз стоит более тщательно подготовиться к разговору с господином Вахриным. Надо поставить этого типа на место.

Войдя в свои комнаты, Марк первым делом осмотрел дверь из коридора. Она точно так же запиралась изнутри лишь на управляемый замок. Марк закрылся и пододвинул к двери тяжелый комод, чтобы никто не мог неслышно проникнуть внутрь. Затем положил парализатор на стол, чтобы был под рукой.

«Я где-то рядом… Совсем… совсем рядом…» – шептал знакомый голос.

Корвин вставил в компьютер инфокапсулу Друза – ту, где были записаны данные с базы нуль-портала. Грузы… Военные корабли Лация. Два катера с «Улыбки Фортуны» незаконно прошли через портал. Все не то! Ага, вот, что надо! Пять нападений кораблей Неронии два года назад. Все пять с интервалом в несколько дней. Теперь ищем шестой случай. Тот был много раньше. Не то, не то, не то… Ну наконец-то! Вот и то самое нападение анимала, три года назад. Живой корабль преследовал пассажирский лайнер, совершил неверный перенос и очутился в атмосфере Психеи. Где его благополучно подбили. После чего туша анимала грохнулась на планету. «Подробные данные в полицейском архиве», – сообщалось в файле. Воспользовался этот корабль секретным кодом для посадки на Психею или нет, сказано не было.

Кто-то попытался открыть дверь, но комод помешал. Марк схватился за парализатор.

– Корвин! – послышался голос Флакка. – Прибыл сержант Бертран. Хочет с тобой поговорить.

– Мерд! Ну ты и напугал меня, Луций! – рассмеялся Корвин и провел рукой по лбу. Рукой, в которой все еще был зажат парализатор.

Бертран стоял посреди спальни Друза. Вокруг него, тихонько жужжа, кружились две голокамеры и снимали место преступления.

– Вы ничего здесь не трогали? – спросил сержант. – За исключением пострадавшего, разумеется.

– Взяли его полотенце, инфокапсулы, которые необходимы мне по работе, и аптечку.

– И все? – с издевкой спросил Бертран.

– Потом я открывал окно… Ах да, еще я брал в руки этот пояс, но потом положил на место. – Марк указал на кожаный пояс с металлическими пластинами.

– И что мне теперь прикажете здесь делать, следователь Корвин? – усмехнулся сержант. – Трибун Флакк, вы не можете подождать у себя в комнате, пока я поговорю с коллегой?

– Я охраняю Корвина. Учитывая сегодняшнее нападение, оставлять его одного я не имею права.

– Сейчас он под моей охраной, – заверил Бертран.

– По-моему, мне ничто не грозит, – заявил Корвин вслух, а мысленно добавил: «Разве что сержант Бертран выстрелит в меня из парализатора».

– Я буду ждать в коридоре. – Флакк вышел.

– Такой пояс мы видели сегодня, – Марк посмотрел на часы, – вернее, уже вчера, на охраннике Василида.

– Видимо, Друз сорвал его с нападавшего, – предположил Бертран.

– Друз сказал, что сопротивлялся. Не исключаю, что он сломал пряжку, а пояс упал потом, когда нападавший бросился к окну.

– Вы же сказали, что сами открыли окно.

– То, что в гостиной, было распахнуто, когда мы вошли.

– Вы стараетесь уверить меня, что нападение совершил охранник Василида, с которым Друз повздорил днем, – усмехнулся Бертран. – Потом охранник удрал на флайере, и вы не смогли его поймать.

– Мы не пытались. Он умчался слишком быстро.

«Мерд! Кто улетал на флайере? Неизвестный? Или все же Влад Вахрин, которого вызвали в поселок? Надо проверить по времени…» – только сейчас подумал Марк. Впрочем, своими сомнениями делиться с Бертраном он не собирался.

– Преступник растворился в небе, – подсказал сержант. – Так вот, господин Корвин, не надо мне втюхивать идиотскую версию. Никакого охранника здесь не было. На поясе только ваши отпечатки и отпечатки Друза. Если это вы подбросили пояс, то скажу: очень глупо.

– Я не подбрасывал… Мог подбросить тот, кто напал на Друза.

– Возможно. Ладно, я вас понял… Здесь мне больше делать нечего. – Сержант шагнул к двери.

– Погодите!

– Ну что еще? – Бертран спросил это таким тоном, будто хотел добавить: «А идите вы ко всем чертям».

– У меня просьба, сержант. Три года назад произошло нападение анимала на Психею. Я уже послал запрос в ваш архив. Будьте так добры, пришлите мне это дело скорее.

– Анималами занимается военная полиция. У нас по этому делу ничего нет.

Похоже, сержант пропустил просьбу Корвина мимо ушей.

– Сейчас я бы хотел переговорить с Флакком. Надеюсь, вы еще не успели с ним сговориться. – И Бертран вышел из комнаты.

«Похоже, он считает, что мы друг с другом повздорили, и один из нас изуродовал Друза», – решил Марк.

Вернее, это услужливо, как всегда, подсказал знакомый голос.

«Бертран из тех, кто хватается за самую простую версию. „Бритва Оккама“, – их любимый термин. Но поверь, Марк Корвин, простая версия – не обязательно самая верная. Всегда найдутся факты, которые мы не сумели учесть. Все получается так просто, потому что мы отмели очевидные истины. Если два явления кажутся абсолютно схожими, это значит, что кто-то стер нужную информацию».

Марк вышел в коридор. Здесь его поджидал один Флакк: Бертран успел исчезнуть.

– Что ты сказал нашему сержанту? – спросил юный следователь, мысленно усмехаясь.

– Чтоб он засунул свою версию Орку в пасть, – буркнул Флакк. – Не спорю, Друз кого угодно доведет до белого каления, но я не маньяк, чтобы резать ему лицо бритвой.

– Это не бритва. Это молекулярный резак, – уточнил Марк.

– Ты что-то обнаружил? – живо спросил Флакк.

«Если бы так!» – едва не выкрикнул Марк, но сдержался.

– Пока ничего определенного. Могу заверить: у нас умные противники.

– Противники? Ты хочешь сказать: это не один человек? Хотя… Похоже, очень похоже.

– Кстати, что мне делать с Назоном? Может, слетать на базу нуль-портала и пообщаться с префектом?

– Пока не отлучайся никуда, – остерег его Флакк. – Это слишком опасно. А с Назоном мы можем пообщаться и по головидео. Утром я отправлюсь в госпиталь за Друзом. Пока я не вернусь, будь осторожен. Надень защитный пояс.

– Обязательно, – соврал Корвин.

В эту ночь Марку удалось поспать лишь пару часов. Но сон выдался чрезвычайно интересным.

Марку приснился старший Флакк. Одного взгляда на этого человека достаточно, чтобы понять: никакого сходства с Тихоном нет и в помине. Да, черты его лица были брутальны, а в фигуре проглядывало что-то медвежье, но двигался командир «Сципиона» на редкость легко, в разговоре постоянно шутил, лукаво улыбался и подмигивал собеседнику.

Марк проснулся. Нет, пожалуй, такого человека никто не назовет «деревянным». Уж если с кем и было сходство, то никак не с Тихоном, и даже не с трибуном, а с… князем Сергеем. Не внешнее, нет. Что-то в манере держаться. Может быть, космос их сделал схожими друг с другом. Да, пожалуй, от версии адюльтера с Тихоном придется отказаться.

Корвин поднялся, направился в ванную. Холодный душ должен немного его взбодрить. Давно исчезла поразительная легкость, наполнившая тело в тот миг, когда разомкнулся рабский ошейник. Тогда Марку казалось, что он может оттолкнуться от пола и парить. Сейчас… Сейчас он ощущал на плечах почти физическую тяжесть. Будто он не мальчишка еще, а поживший, уставший от бесконечных испытаний старик. И в то же время порывистость и дерзость достались ему от семнадцатилетнего юнца.

«Труднее всего в детстве и юности, – шепнул знакомый голос. – Что может быть ужаснее, чем быть юным стариком? Впрочем, никто из нас не помнит, что такое старость, мы ее лишь наблюдаем».

«Я взялся за дело, до которого еще не дорос, – отвечал Марк своему „собеседнику“. – Но я должен справиться. Значит, придется подрасти».

Итак, чем он займется сегодня утром? Первым делом возьмет в оборот управляющего. Ясно, что Влад Вахрин что-то знает про гибель княгини. Но информацией не хочет делиться. Желательно выяснить, в чем причина такой скрытности.

Утром Флакк привез Друза из госпиталя. Прежний красавец выглядел ужасно: крестообразный шрам заклеен регенерирующими пластырями, на левом глазу повязка.

– Ничего страшного, – пробормотал Друз, заметив на лице Марка жалостливое выражение. – В наш век медицина любого уродца может сделать обольстяшкой. Медицина – царица… поклоняюсь.

– Тебе что-нибудь удалось установить, Марк? – спросил Флакк, с тревогой поглядывая на юного следователя. – Если дело так пойдет дальше…

– Я зацепился за одну ниточку. Но мне нужно время. И кое-какая информация. Ты завтракал, Флакк?

– Нет еще…

– Не хочу есть, – поспешно заявил Друз.

– Тогда перекусим в моих комнатах сухим пайком. Я принес пищевые таблетки и воду из нашего флайера с «Клелии», – похвастался своей предусмотрительностью Корвин. – Никто не гарантирует, что пища в этом доме безопасна.

– Ты подозреваешь… кого-то из домашних?

– После того, как нас чуть не убил твой друг Павсаний, я мало кому доверяю.

Они прошли в комнату Марка. Друз растянулся на диване. Флакк запил таблетки стаканом воды.

– Что тебе удалось выяснить? – потребовал отчитаться трибун.

Марк замялся:

– Я прослушал кое-какие записи. Убедился в одном. Все эти россказни о нежно влюбленной парочке – вранье. Если не от начала до конца, то на три четверти – точно. Возможно, князь Сергей питал к своей супруге нежные чувства. Но не настолько нежные, чтобы наплевать на свою карьеру и поселиться в провинции.

Закончить он не успел: раздался вызов галактической связи.

– Это Лери, – сообщил Флакк.

– Поверните экран так, чтобы она меня не видела, – поспешно сказал Друз. – Марк, сядь перед диваном. Чтобы твоя спина меня закрывала.

«Ма фуа! Неужели он находит мою спину достаточно широкой, чтобы за ней укрыться?» – подивился Корвин.

Вспыхнуло изображение. Лери сидела в небольшом кабинете, в этот раз наряд ее был почти строг, а волосы приняли прежний вид. Во всяком случае, цвет их был черным.

– Привет, ребята, ну и заставили вы меня попотеть! Но что я нашла! – Лери сияла от гордости. – Ставлю тысячу кредитов, не угадаете!

– Так что ты узнала? Можно побыстрее? У нас масса неприятностей, – перебил ее Марк.

– Что значит – неприятности? Тебя оштрафовали за неправильную парковку на триста кредитов? – поинтересовалась сестренка.

– Лери, девочка, все очень серьезно, – вмешался Флакк. – Нам пришлось несладко. То, что ты обнаружила, может нам пригодиться. Мы слушаем.

Лери фыркнула, давая понять, что слово «серьезно» она воспринимает формально… Но отвечать трибуну Флакку так, как она дерзила Марку, девушка не стала:

– Ладно, вот что мне удалось узнать: живые корабли Неронии, или анималы, как их называют, подчиняются центральному командованию Неронии постольку поскольку. Они преданы своей планете, но действуют практически автономно. Этот флот по аналогии с земным можно назвать каперским. Обычно в состав группы входит десять кораблей. Или двадцать. Очень редко – тридцать. Допустим, они берут лицензию на войну с Лацием, а далее уже действуют на свой страх и риск, эскадрами или поодиночке. В лицензии указано не время, а количество кораблей противника и живой силы, которую может уничтожить содружество каперов. Если война заканчивается прежде, они получают компенсацию за упущенную выгоду.

– А если не получают?

– Продолжают охоту.

– Чепуха какая-то, – пробормотал Марк.

Лери передернула плечиками:

– У меня сведения из первых рук.

– В каком смысле?

– Мне сказал об этом журналист, который занимается анималами уже лет двадцать.

– Тогда ты получила сведения из вторых рук, – заметил Флакк.

– Из очень ловких рук. Слушайте дальше: каперы называют свои содружества семьями. Обмениваются информацией, делятся добычей. На астероидах или малых планетах у них есть базы, – продолжала Лери. – Когда срок лицензии заканчивается, они направляются на одну из лун Неронии. То есть все семьи объединяются в одну бо-ольшу-щую семейку. Базу охраняют и берегут. Сами анималы плюс боевые орбитальные станции. Захватить эту базу сложнее, чем изнасиловать весталку.

– Да ну… – фыркнул Друз за спиной Корвина, но Лери, кажется, его реплику не услышала.

– Что касается инцидента два года назад, то Нерония утверждает, что анималы только защищались от лацийских соединений, которые напали на них первыми. Вранье, разумеется.

– И это все?

– Все. Мало?

Корвин пожал плечами:

– Не знаю. Пока не знаю…

– Тебе не угодишь! – обиделась Лери. – Мог бы спасибо сказать.

– Благодарю от всей души. Кстати, ты на дипломатических приемах не встречала посла Китежа в Неронии князя Константина? – поинтересовался юный следователь.

– Встречала, и не раз.

– Что ты скажешь об этом Константине? – У Марка создалось впечатление, что Лери смутилась, когда он назвал имя старшего брата Сергея.

– Он старик, лет сорока пяти…

– Мне казалось, что сорок пять, – это совсем не старость, – заметил Флакк.

– Ах, прости… – Лери явно нервничала. – Ну, хорошо, ему сорок пять, прожженный интриган, очень умен. На первый взгляд кажется, что его цель – быть любезным с каждым, то есть быть этаким «господином очарование». Потом начинаешь понимать, что это маска… – Голос и лицо Лери по мере того, как она говорила, менялись, было видно, что предмет разговора ей явно не безразличен. – Под конец понимаешь, что вообще ничего не можешь сказать об этом человеке…

– Да ты влюбилась в него! – закричал Друз.

Позабыв о своем решении прятаться за спиной Марка, он подался вперед.

– О боги, Друз! Что с твоим лицом? И глаз… – Лери вскочила.

– Ерунда! – Друз съежился, пытаясь вновь укрыться в тени. – Этот Константин много значит для тебя?

– Ничего, клянусь Святой Венерой! Я немедленно лечу к вам на Психею. У Неронии есть свой нуль-портал. Так что через несколько дней буду рядом с вами.

– А твоя дипломатическая миссия…

– Будем считать ее завершенной. Я уверена, что посол меня отпустит.

– Подожди! Мне нужно знать, где был князь Константин два года назад! Это очень важно! Попробуй выяснить, не покидал ли князь Константин Неронию накануне убийства Эмми! – кричал Марк. Ему казалось, что Лери его не слушает. – Это очень важно!

– Не вопи так ужасно, – оборвала его сестра. – Я попробую.

– Выясни точно!

– Если успею.

Изображение погасло.

– Ты же собирался сидеть в углу и не высовываться, – напомнил Флакк незадачливому жениху.

Тот метался по комнате, как пойманный леозавр с Петры.

– Ты же видел… Этот треклятый князь явно ей приглянулся.

– Ну не совсем… он ей нравится наверняка… Но она назвала его стариком. Это кое-что да значит.

– Зачем сенат отправил ее на Неронию? – воскликнул Друз, останавливаясь перед Флакком. – Очередная патрицианская ловушка, да? Испытание, которое Лери не сможет выдержать? Так? Или чтобы я сам отказался от нее, или…

– Друз, прекрати истерику, – сказал Флакк. – Она летит к нам в гости. Потому что ты влез своей изуродованной физиономией прямиком в экран. Возможно, ты уже погубил расследование. Возможно, у нас есть шанс что-то сделать. Надеюсь, Лери окажется умнее тебя.

Все эти события изрядно отвлекли Марка от намеченного плана действий. Ведь первым делом утром он собирался переговорить с Владом Вахриным. Именно управляющий обнаружил тела убитых; он мог сообщить важные детали, не упомянутые в полицейском отчете. Надо лишь заставить его говорить.

Корвин сознавал, что стоящая перед ним задача – не из простых.

Влада Марк нашел в небольшой макетке, где управляющий был занят программированием станка для изготовления какой-то хитрой детали. Увидев следователя с Лация, Влад выключил компьютер и повернулся к Марку.

– Желаете, чтобы я вам рассказал, как нашел убиенных? – поинтересовался Влад, опережая вопрос следователя. Затем откинулся на спинку стула и демонстративно принялся разглядывать Марка.

Юноша с трудом подавил раздражение: управляющий говорил с ним, как с недоумком.

– Да, хочу спросить, зачем вы туда полетели, на этот склад?

– Там была стройка, а мне как управляющему надобно за всем следить. День начинается – я проверяю, все ли готово для работы. Темнеть начинает – опять же надо все склады осмотреть, роботов отправить в макетки, людей – по домам. В то утро я заметил лужу топлива. Мы иногда покупаем углеводородное сырье для тягачей. Его перегоняют из мусора, из любой органики. Знаю, знаю, грязь от него и отрава повсюду. Зато дешево. Но я не мог уяснить, какая сволочь вылила топливо в котлован, вырытый для павильона.

– Мне нужно осмотреть это место.

– Вы что, думаете, там до сих пор сохранилась лужа?

– Нет, но…

– Ступайте, разглядывайте свою несуществующую лужу. А мне недосуг лясы точить. Я должен чинить грузоплатформу. Всего доброго, милостивый государь.

Влад повернулся к Марку спиной. От подобной наглости Корвин оторопел.

– Вы должны рассказать мне, как нашли тела, – попытался он продолжить допрос.

– Мне некогда. Басни потом, – буркнул Влад, вновь включая управляющую голограмму станка. – Вы же собирались разглядывать лужу.

Марк шагнул вперед и встал между Владом и голограммой.

– Вы мне все расскажете немедленно. Или я вызову сержанта Бертрана и велю вас арестовать.

– За что?

– За неуважение к сенату Лация, который я сейчас представляю.

– Я не гражданин вашего скоморошьего Рима! – фыркнул Влад.

– Вы живете на Психее. Это колония Лация. Значит, вы обязаны подчиняться нашим законам. Итак, я вызываю Бертрана?

– Ух, какой грозный! Ладно, отвечу… Спрашивайте. Только быстрее.

– Почему вы отправились на склад, где лежали тела?

– Это же есть в отчете! – пожал плечами Влад. – Я заметил борозду в песке и пошел по следу…

– Зачем вы уничтожили скафандр князя Сергея?

– Я не… Что за дурацкий вопрос? С чего вы взяли?

– Полицейские не нашли боевой скафандр вашего бывшего командира. А скафандр у него был. Я видел голограмму, где он снят в полном вооружении космического легионера. Когда сержант вошел в спальню, князь был в одном халате. В отчете сказано, что машина выстирала белье, которое надевают под скафандр. Думаю, князь бросил амуницию и оружие недалеко от места убийства. Вы все нашли и спрятали. Или уничтожили. Потом, в удобный момент.

– Это только ваши догадки, – кажется, наглости у Влада поубавилось.

– Так зачем вы уничтожили скафандр?

– Он был в пятнах крови.

– Только кровь?

– Разве этого мало? Я не хотел, чтобы князя подозревали… Вы должны меня понять. Я не хотел, чтобы его обвинили… в смерти княгини.

– Вы ее ненавидели?

– Ну, зачем так? Мне просто не нравилось, как она руководит князем… Он все же – старый звездный волк, а она – всего лишь девчонка…

«Которая помнит в мельчайших подробностях, как ее отец и дед командовали звездолетами», – уточнил про себя Марк.

– Если у меня появятся еще вопросы, я к вам загляну, – пообещал Марк и вышел из «макетки».

«Мерд! С каким удовольствием я бы повесил на этого типа убийство, – подумал Марк. – Но он, увы, не убивал княгиню… Хотя наверняка на его совести десятки смертей».

Теперь Корвину стало ясно хотя бы одно: Влад скрыл следы на скафандре князя, которые могли навести на истинную причину убийства княгини Эмми. И это не ее кровь, и не кровь Тихона. Но что тогда?

Марк решил оставить Вахрина в покое. На время. Теперь – к Николе. Марк чувствовал, что между ним и коротышкой-секретарем наладились доверительные, дружеские отношения. А что Никола знает больше, чем говорит, видно с первого взгляда. Однако давить на малыша бесполезно. Надо действовать исподволь.

К тому же надо навестить сержанта. Он принципиально не желает отвечать на запросы по галанету. Но разговор с Бертраном потом. Сначала – Никола.

Коротышку-секретаря Марк отыскал на площадке для флайеров. Тот возился со своим старым корытом и делал вид, что его больше ничто на свете не интересует.

– Отвезешь меня в город?

– Зачем? Опять пойдете в клинику к Василиду?

– Нет, Василид мне больше не нужен. Хочу потолковать с сержантом Бертраном. Так отвезешь? Сам я плохо справляюсь с машиной, – соврал Марк.

– На флайере «Клелии» я больше не полечу, – заявил вдруг Никола.

– Не понравилось?

– Машина отличная. Но я больше привык к нашей старой посудине. – Говоря это, малыш упорно смотрел себе под ноги.

– Хорошо, берем твою летучку, – уступил Марк.

Юный Корвин мог без труда управлять флайером, поскольку это делали его отец и дед. Но ему хотелось поговорить с Николой. Наедине. Желательно вне усадьбы.

Никола подготовил машину к полету за считанные минуты. О предстоящей отлучке Флакку лучше не говорить. Тот решит, что непременно должен сопровождать Корвина, так как отвечает за безопасность посланца сената. А Марк был уверен, что в присутствии Флакка из Николы не вытянешь ни слова.

На «старом корыте» Никола взлетел так же безупречно, как на новеньком летуне с «Клелии». Тут не было ментальной связи с искином, и пилоту приходилось постоянно держать пальцы на управляющей панели.

– Скажи, князь Сергей сильно переживал из-за того, что ему пришлось оставить космофлот? – спросил Марк, когда Никола задал направление полета и можно было немного расслабиться.

– Конечно. Иногда он делался сам не свой. Бесился из-за любой мелочи. Они и с княгиней из-за этого ссорились. Но он тут же прибегал мириться, и она его прощала.

– А княгиня?

Марк нарочно задал вопрос в столь неопределенной форме. Ему было интересно, что ответит Никола.

– Она тоже мучилась из-за того, что должна сидеть на планете. Но не так сильно, как Сергей. Любила рассказывать, как ее отец командовал «Сципионом». Рассказывала так, будто сама летала на линкоре. Я любил слушать. А князь – нет. Его эти рассказы задевали.

«Разумеется, задевали. Ведь Сергей командовал эсминцем», – тут же прокомментировал «голос предков». Как будто Марк сам не понял!

– Но взамен она получила любовь…

– Любовь?! – презрительно фыркнул Никола. – Неужели эта возня в постели может заменить звезды? Они решили не заводить детей, лишь бы иметь возможность вернуться в космос.

– Она сама тебе это сказала? – спросил Марк.

– Да, сама. То есть, нет… – Никола смутился. – Но я понял это.

– Князь Сергей любил детей?

– Не знаю, – отрезал Никола.

– А Влад?

– Что Влад?

– Влад любил детей?

– О, небеса! Влад-то тут при чем?

Орк… Нет, опять не то. Рядом, но не то.

– Можно узнать, как вы попали на службу князю? В доме живут и жили те, кто служил Сергею раньше. Тихон, Влад. Инна. А вы… вы ведь уроженец Психеи.

– Именно поэтому они меня и наняли. Им нужен был кто-то, знающий эту планету вдоль и поперек. Можно, мы больше не будем говорить об этом? Мне очень-очень больно… – лицо Николы сморщилось, как от физической боли. – После смерти княгини я не спал два месяца… И теперь, после вашего прилета, опять не сплю…

– Извините.

– Нет, ничего, я понимаю… это правильно, что вы ищете убийцу… – он запнулся. Хотел что-то добавить еще, но не стал.

«Только не найдешь», – подсказал голос.

«Найду», – сам себе (или не себе?) возразил Марк.

Марк велел Николе подождать в холле полицейского управления внизу, а сам поднялся в кабинет сержанта.

Тот принял посланца Лация с преувеличенной любезностью. Видимо, получил дополнительные инструкции от начальства, потому что вряд ли особа Марка могла внушить ему такое почтение.

– Данные о нападении живого корабля Неронии три года назад? Помню, помню о вашей просьбе, – закивал сержант Бертран. – Я все проверил. Но дело в том, что ничего по этому делу в нашем архиве нет. Я уже сказал, этот вопрос в компетенции военной полиции. А у нас если и были какие-то данные, то их стерли за ненадобностью.

– Тогда мне надо запросить военную полицию. Кто у них вел это дело? Вы знаете?

– Лейтенант Стирм.

– Я могу его видеть?

– К сожалению, нет. Год назад его застрелили во время разборки двух банд. Неронейцы сцепились с китежанами… Тут такое было!

– Кто работал со Стирмом?

– По-моему, он расследовал дело один.

– Неужели все пропало?

– Спросите у военных. Но вряд ли они вам помогут. Позвольте узнать, зачем вам это?

Однако Марк не торопился открывать свои карты:

– Есть одна догадка. Но всего лишь догадка. Пока.

Сержант Бертран кашлянул:

– Мне очень жаль, что на вас напал вчера автоматический страж. Пограничники разбираются с этим делом и держат меня в курсе.

– Благодарю. Откуда им управляли, вы можете уточнить?

– Управляли? Искины «стражей» действуют в автономном режиме. Хотя, конечно, любой из них может получить задание из штаба пограничной охраны или от управляющей базы нуль-портала. Мы проверяем, не было ли оттуда приказов, но пока ничего не нашли.

– Что ж, буду ждать вашего сообщения.

Марк не стал ничего говорить о своих подозрениях. Ему было интересно, что накопает Бертран самостоятельно.

Ночью ему приснилось, будто префект Корвин сидит на террасе и разговаривает со своим помощником Друзом.

Дело происходило на Лации. Вечер. Звезда Фидес катилась за горизонт. Воздух казался сиреневым, а горы – синими. Чистый ультрамарин, разлитый над золотыми увядающими виноградниками. Полосы сиреневого тумана висели над рекой. Отец держал в руке бокал вина. Пил маленькими глотками. Марк ощущал вкус вина.

– Урожай пятьсот четвертого года от основания Нового Рима. Год, когда я родился… – сказал отец.

– Я так и не понял, как вам удалось раскрыть дело об убийстве этого юноши? Ведь никаких данных не осталось, – вернулся Друз к прерванному разговору.

– Все нашлось в галанете. Ты зря относишься с таким презрением к галанету, – улыбнулся отец. – Не стоит сравнивать архивы с помойкой. Надо всего лишь уметь разрывать эти кучи. И отыскивать то, что тебе нужно.

– Разве там можно найти что-то стоящее? – пожал плечами Друз.

– Порой замечательные вещи. То, чего нет в полицейских архивах. Вернее, что уничтожили полицейские в своих архивах. Но галанет так устроен, что попавшую туда информацию уже невозможно уничтожить. Галанет бессмертен, и память его вечна. То, о чем всегда мечтали люди. Некоторые патриции называют его своим братом и питают к нему особую нежность. Как к живому существу.

– Может, он и вправду живой. Ты слышал наверняка эти легенды, будто галанет выдает информацию лишь тем, кто ему нравится, а от неугодных утаивает факты.

– Так постарайся понравиться ему, Друз.

– А ты ему нравишься? – ехидно спросил помощник префекта.

– Пока он меня не подводил.

Марк проснулся. Вскочил. Вот же лопух! Он ничего не знает! Абсолютно ничего! Даже такие очевидные вещи к нему приходят в сновидениях прошлого. Он тратит на ожидание подсказок драгоценное время, тогда как…

Корвин бросился к компу, запустил поиск всех файлов местных и галактических информсетей. Время от времени в комнату вываливались голограммы автономной рекламы. Снабженные мини-программками, они разбегались по комнате, и истребить их было не так-то просто.

«Если вам не нужен зародыш, его дорастят в клинике Василида всего за двадцать тысяч кредитов! Ваш ребенок обретет жизнь в самой лучшей колонии Лация! Если вы не хотите платить, то все равно приходите к нам! Мы найдем для вас подходящее решение!»

Марк загнал рекламы в угол комнаты, где они непрерывно лопотали, перекрывая голоса друг друга.

В галанете непременно должно сохраниться сообщение о том анимале, что был сбит три года назад. Это же местная сенсация! Корабль Неронии после заключения мира атакует планету, принадлежащую Лацию! Ага, вот… Три года назад, начало весны. Корабль уничтожен в атмосфере… Сбит фотонной ракетой, упал в пустыне. Голограммы полета… вот ракета взрывается. Белый гриб растет, потом плющится, расплывается, становясь лиловым. Класс! Перед глазами Марка мелькали новые картинки, бежали строки сообщений. Стоп! Не может быть! Ну да, да… Марк оторопел.

– Этого не может быть… – прошептал он, глядя на снимок.

«Может», – шепнул знакомый голос.

– Ма фуа! – только и мог воскликнуть Марк.

Утром он последовал совету Влада Вахрина и полетел на место преступления. На этот раз флайер с «Клелии» вел Флакк. За отлучку в город в обществе Николы трибун сделал юному Корвину строгий выговор. Марк отмалчивался. Еще несколько недостающих осколков, и…

Сначала они облетели все поместье. Похоже, что после трагедии двухгодичной давности жизнь здесь замерла. Сад рос, но без новых посадок. Так же замерла жизнь в поселке: десяток домов, рядом несколько фундаментов, занесенных песком. Место, где произошло убийство, удалось отыскать не сразу: строительная площадка, по-прежнему оставаясь строительной площадкой, изрядно переменилась. Склад, где нашли тела убитых, исчез. Зато появился бетонированный параллелепипед. Видимо, на том месте, где два года назад обнаружили нефтяную лужу. Для чего предназначался этот фундамент, было трудно определить. Похоже на фундамент небольшой пирамиды. Сгодится лишь для того, чтобы скрыть все следы. Окончательно.

– Что ты скажешь об этом? – спросил Марк у Флакка, оглядывая бетонную глыбу.

– Кто-то заметал следы преступления.

– Не слишком ли грубо? Или следы были великоваты?

– Ребята! – раздался голос Друза сразу на двух комбраслетах. – Я только что проверил связь с базой нуль-портала. Так вот… При таком удалении (а вы помните, что в это время года планета находится дальше всего от портала) дать приказ непосредственно искину «стража» достаточно сложно. К тому же в тот день была магнитная буря. Так что для связи с базой пришлось бы задействовать планетарный усилитель. Но там все сигналы отслеживаются. Я сделал запрос. Выяснил вот что: приказы с управляющей базы через планетарный усилитель на корабли охраны в тот день не поступали. Так что наш малыш Никола ошибся. Видимо, искин получил приказ прикончить нас от кого-то другого. Или попросту искин взбесился. Такое бывает с искинами, хотя очень редко. Но вы знаете, даже искусственный разум сходит с ума…

– Ма фуа… – Марк провел ладонью по волосам. – Получается, Павсаний не виноват, а искин решил с нами сам разделаться.

– Великолепно! – воскликнул Флакк.

– Что же тут хорошего? – подивился Корвин.

– Знаешь, как противно, – думать, что один из тех, кто долго был рядом, оказался предателем. А так получается, что Павсаний ни в чем не замешан. Про тот первый случай с анималом он просто забыл. Элементарно, по-человечески.

«По-плебейски», – уточнил про себя Марк. Или его голос. Он уже порой не различал, кто есть кто.

Марк рассмеялся:

– Итак, Павсаний наш союзник. Его надо срочно использовать. Меня интересует вот что: куда девался планетолет князя Сергея. Может быть, Павсаний ответит на этот вопрос? Если планетолет переправили через лацийский нуль-портал. А я сомневаюсь, что Нерония позволила бы протащить этот кораблик через свои ворота.

– Ну что, ребята, я вам здорово помог? – спросил Друз.

Оказывается, Флакк не отключил свой комбраслет, и центурион слышал весь разговор.

– Ты незаменим! – воскликнул Флакк.

– Как только я получу официальный статус следователя, ты будешь назначен младшим префектом, – пообещал Марк.

– Вот как? Я был уверен, что кредиты уже капают на мой счет. А тут что же получается? Я тружусь бескорыстно?

– Не совсем. Ты оплачиваешь авансом поиски своего отца, – отвечал Марк.

ГЛАВА V Гость с Неронии

Рядом с Лери стоял сухощавый мужчина на вид лет сорока пяти, среднего роста (даже чуть-чуть ниже Лери), горбоносый, загорелый, светловолосый. Карие внимательные глаза в густой сетке морщин, складки вокруг рта и ехидная усмешка надменно изогнутых губ. Более живое подвижное лицо трудно было вообразить.

– Князь Константин, – представила его Лери.

– Приветствую достославных патрициев, – Константин поднял руку, как это принято на Лации.

– Приветствую, – ответили Марк и Флакк и пожали гостю руки, как это принято на Китеже.

Переглянулись. О том, что Константин прилетит собственной персоной, Лери их даже не предупредила.

– Я не патриций, – сказал Друз.

– Да? – князь Константин чуть приподнял бровь. – Странно. Но, как я понял из рассказов Лери, вы – ее жених.

– Так оно и есть! – заявила Лери и, шагнув к Друзу, поцеловала изуродованного центуриона в губы.

– В конце концов, с точки зрения Лация, все аристократы Китежа – плебеи. В этом смысле мы с вами равны, Друз. – Константин протянул центуриону руку. Тон князя был одновременно и насмешлив, и доброжелателен, Друзу ничего не оставалось, как пожать протянутую руку.

– Я не предупредил о своем прилете. Но думаю, это не так страшно. У меня появилась надежда, что убийство Эмми и убийство моего брата (а ведь он фактически убит) будет, наконец, раскрыто благодаря вам, юный Корвин. Ведь вы – наследник знаменитых сыщиков. Ваш разум должен быть еще более изощрен, нежели разум вашего отца или деда. Я верно понимаю способности патрициев, не так ли?

Марк нехотя кивнул.

– Потому я не мог усидеть на месте и уговорил вашу очаровательную сестру взять меня с собой. Князь Сергей – мой брат. Так что мне хотелось бы узнать подробности этого дела.

– Да, конечно, – без всякого энтузиазма согласился Марк. – Но лишь когда оно будет раскрыто.

– Ах, мой юный друг, вы сама щедрость. Но я, признаться, почти не удивлен. Зная вашу сестру, я не мог ожидать другого. Не так ли, Лери?

– Мы с братом не настолько схожи. Разве что… – девушка запнулась.

– Благородством души, – подсказал Константин. – Лери поняла, что трагедия, которая произошла с моим братом, уже два года не дает мне покоя. Было бы несправедливо и жестоко не позволить мне прилететь сюда.

Друз смотрел единственным глазом на посла Китежа в Неронии, и лицо его, без того изуродованное, искажала гримаса непереносимой боли. Он чувствовал обаяние этого человека: его непринужденное поведение, его манера держаться, едва заметная ирония, как бы маскирующая несомненное чувство достоинства, – что бы отдал сейчас Друз за то, чтобы говорить таким чарующим голосом, так же держаться, просто и естественно! И главное – сознавать свое неизмеримое превосходство. Он вдруг понял, что пожелай этот человек уложить Лери к себе в постель, она бы легла с ним, не задумываясь, и даже не поняла бы, почему уступила.

Марк внимательно поглядел на сестру. Та, казалось, ничего не замечала.

«Возможно, я не прав в своей главной версии, – подумал Марк. – Если князь Сергей обладал хотя бы половиной очарования своего брата, то Эмми могла влюбиться в него без ума». Час назад ему казалось, что он уже распутал все дело. Но с прилетом Константина опять начал теряться в догадках.

– Надеюсь, в доме для меня найдется комната, – сказал Константин. – Прошу заметить, я неприхотлив, хотя и провел немало времени в этом оплоте гедонизма – Неронии. Думаю, каждому человеку хоть однажды надо побывать на Неронии. Чтобы по достоинству оценить свой мир.

– Я там уже был.

– Вот как?

– Попрошу Инну устроить вас, – Корвин решил не отвечать на это изумленное «вот как», – выделить вам покои для гостей. Уверен, в усадьбе еще остались свободные комнаты. Но прежде мне надо поговорить с сестрой.

Марк почти оттолкнул Друза, провел Лери к себе в кабинет, запер дверь, придвинув комод. Усадил Лери на диван, сам сел в кресло напротив.

– Теперь скажи, ты любишь этого человека? – Голос Марка напоминал голос обвинителя в суде.

– Что?

– Лери, опомнись! Легче подстрелить песчаного тигра на Колеснице Фаэтона или справиться в бою с двумя живыми кораблями Неронии, чем сладить с князем Константином. Через два дня ты и Друз будете смотреть ему в рот, ты не сможешь представить, как прежде жила без него, а все остальные кинутся ему угождать. Лери, он не собирается нам помогать. Константин прилетел, чтобы узнать информацию для себя. Что-то исключительно важное. То, что он может узнать только здесь, на Психее. И он заставит нас ему служить, хотим мы этого или нет.

– Я не собираюсь ему служить! – закричала Лери. – Да, он умеет быть очаровательным… Но я вовсе его не люблю! Друз – единственный…

– Друз рядом с Константином – жалкий щенок, моя дорогая. Если Константин захочет, Друз сам приведет тебя к нему в спальню.

Лери молчала. Верно, она чувствовала очарование Константина, но то ли не могла понять, в чем дело, то ли боялась признаться самой себе. Теперь Марк открыл ей глаза. Но и с открытыми глазами она готова была идти туда, куда укажет князь.

– Он уже пытался сделать тебя своей любовницей?

– Нет! – Лери отрицательно мотнула головой. – Он был предупредителен. Он…

Она запнулась. Потому что хотела сказать «был очарователен». Но в данном контексте эти слова звучали двусмысленно.

– Очарователен, – подсказал Марк. – Кажется, так ты хотела охарактеризовать Константина? – Лери кивнула.

Разумеется, Марк сознательно преувеличивал привлекательность князя. Однако – так ему казалось – это был единственный способ заставить Лери чуть более трезво поглядеть вокруг. Марк мысленно выругался: Фортуна как будто посмеялась над несчастным центурионом, изувечив его в тот момент, когда ему необходимо было все его обаяние.

Можно было ожидать, что Лери станет возражать, доказывать, что она равнодушна к князю. Но девушка молчала, будто подавленная грузом своей вины. У Марка сжалось сердце. Нет, он не отдаст ее старому интригану! Зачем Константину Лери? Игрушка на час? Карта в игре – и только. В этот миг Марк смотрел на сестру глазами отца и вновь видел крошечное существо в белой пене кружев у себя на руках. Образ так врезался в память, что затмевал взрослую красавицу. Это особенность патрициев Лация: младшие братья и сестры всегда относятся к старшим покровительственно: они помнят их беспомощными крошечными детьми, и память эта – память родителей, а не братьев и сестер. Потому младшие, став взрослыми, всегда стараются старших беречь и опекать.

– Должен предупредить тебя, чтобы ты держалась с Константином построже. Прежде всего потому, что я подозреваю его в убийстве княгини Эмилии и попытке убить брата, – сказал Марк жестко.

– Что?.. – опешила Лери.

– В случае смерти молодых супругов князь наследует всю эту роскошь. Не сразу, конечно, только после смерти своего отца. Ведь на Китеже среди князей существует майорат: старший брат получает большую часть наследства.

Лери сидела, окаменев.

– Константин покидал Неронию незадолго до смерти брата? – кинулся в атаку Марк.

И угадал ответ:

– Да… он… он летал на Психею.

– Отлично!

– Но в момент убийства его здесь не было. Он вернулся в посольство. Я это точно выяснила.

– Не имеет значения. Он мог нанять кого угодно. На планете достаточно человечьих отбросов.

– Марк, я в это не верю, – покачала головой Лери. – Не верю, что Константин мог убить брата…

«Патрицианка… ведь она тоже все помнит, все знает… и она не изведала рабства… прислушайся к ее словам, Марк!» – шепнул «голос».

– Ты просто очарована Константином, потому выгораживаешь его. Этот человек – единственный, у кого был мотив. – Марк не сумел ее убедить. Но поразил чудовищностью обвинения – точно. Оставалось надеяться, что этого хватит, чтобы нейтрализовать на время очарование князя. – И прошу ничего ему не рассказывать о нашем деле. Ни слова.

– Да мне нечего больше рассказывать.

– Ты что, все ему разболтала?

Лери молча кивнула.

– И про то, что мы просили тебя найти информацию об анималах?

Еще один кивок.

– Он знает все, что тебе известно?

Лери вздохнула. Марк застонал. Впрочем, стон этот скорее напоминал рычание.

– Прошу, Константину больше ни слова. Умоляю! Зашей себе рот, если не можешь удержаться…

– Я буду молчать… – покаянным тоном сказала Лери.

– Пойду посмотрю, готовы ли твои покои. Здесь все комнаты называются покоями, – добавил Марк и вышел.

На галерее его поджидал Константин.

– Хотите поговорить со мной? – поинтересовался Корвин. Ах, если бы он умел держаться так естественно, выказывать всем доброжелательность без заискивания и не сомневаться – никогда не сомневаться – в своем статусе и своих способностях.

– Представьте, вы угадали, милостивый государь. Что неудивительно при вашей проницательности. – Ага, это уже походит на издевку. Хорошо скрытую, но издевку.

– Что же вы намерены мне сказать?

– Осмелюсь спросить: есть ли у вас новые версии?

Марк постарался принять самый наглый и дерзкий вид. Вряд ли ему удастся провести этого лиса… Но почему бы не попробовать? В конце концов, князь Константин – всего лишь человек.

– Да, версии у меня есть. И первая – это месть вашей семьи. За неравный брак Сергея с Эмми. Брат опозорил ваш род, не так ли? Вам было выгодно, чтобы эти двое умерли, пока у них не появились дети.

Князь рассмеялся:

– Что за чепуху вы говорите? Впрочем, вы так молоды, и можете не разбираться во многих вещах… Если бы вы были чуть старше, то знали бы, что на Китеже одна из партий давно предлагает союз с Лацием, причем союз именно путем браков князей Лация с аристократами Китежа… Мой отец, князь Андрей, – горячий сторонник этого пути. Но вы… сколько вам лет? Семнадцать? Восемнадцать?

– Около того.

– Постойте! Ваш отец… Он был двадцать с небольшим лет назад на Китеже. И значит… Ну конечно! Вы должны помнить этот визит. Не так ли?

– Я его помню.

– Вот видите! Как же после этого вы можете обвинять в убийстве Эмми кого-то из нас? Ведь вы – замечательный следователь, я в этом не сомневаюсь ни минуты.

– Вы правы. Эта версия весьма шаткая. Я склоняюсь к другой. Впрочем, как и полиция. Они считают, что Сергей убил жену и телохранителя из ревности.

Корвин ожидал, что Константин постарается эту версию разбить, как и предыдущую. Но ничего подобного.

– Мой друг, – произнес Константин своим чарующим, проникновенным голосом. – У меня к вам просьба. Не предавать гласности эту вторую версию. Мой брат и так уже наказан за содеянное. Суд не был бы столь суров, как судьба. Так что молва, слухи и сенсации галанета… Может быть, хотя бы от этого можно избавить Сергея теперь, когда он возвращается к жизни, похоронив прежнего себя?

«Ага! – воскликнул голос. – Ты понял, зачем Константин прилетел сюда?»

«Конечно!» – мысленно отвечал наставнику Марк.

– Эта версия озвучена полицией. Чем же я могу повредить вашему брату?

– Галанет уже давно перестал смаковать подробности убийства бедняжки Эмми. Но ваше расследование может вновь привлечь внимание к Сергею. Поэтому я прошу о деликатности и снисхождении.

– Постараюсь сделать, что смогу. Но и вы ответьте на мои вопросы. – Марк чувствовал себя убогим лицедеем рядом с мэтром, которому все по плечу.

– К вашим услугам.

– Почему ваш брат не поселился на Китеже? Насколько я знаю, планета мало заселена, природа великолепна, вся родня его там… Кроме вас. Так что заставило его выбрать Психею? Это похоже на изгнание.

– Психея – колония Лация. Эмми хотела здесь жить, чтобы не терять полностью связь с родной планетой, а мой брат старался во всем угождать молодой жене… Вы должны это понимать. – Намек на то, что Марк помнит все прежние влюбленности своих предков. Ладно, сделаем вид, что верим. Ничего другого пока не остается.

– А вы можете мне объяснить источник огромного богатства князя Сергея? Или для вас это тайна?

– Ничуть! – Тут последовала очаровательная улыбка. – Князь Сергей был любимцем нашей двоюродной тетки, бездетной и очень богатой. Она умерла пять лет назад и завещала моему брату все состояние.

Марк улыбнулся в ответ. Но не поверил ни единому слову Константина. Хотя по документам наверняка все так и выглядит: завещание тетки, удачно умершей именно в тот год, когда Сергей решил жениться на Эмми. Впрочем, ответ Константина прояснял одно: феноменальное богатство Сергея не было для Китежа тайной. Если бывший командир «Изборска» и получил деньги от Неронии, то получил их с согласия Китежа. Весь вопрос – за что? И чьи это были деньги? Неронии? Или… все-таки Китежа?

– Вы не завидовали брату? – спросил Марк. Удар ниже пояса. Выдержишь, князь?

– Завидовал, конечно! Но тетка никогда меня не любила. Я подкладывал ей в кровать поющих лягушек и морских котят. Она их терпеть не могла. Вы бы слышали, как она визжала, когда находила скользких котят под одеялом! А Сережку она голубила с детства, баловала до ужаса. Он ее обожал.

Удар отбит. Марк не сомневался, что рассказанная история – правда. Только никакого отношения к трагедии на Психее не имеет. Домашняя заготовка. Браво, князь! Юный следователь повернулся, делая вид, что хочет уйти.

– Ах да, чуть не забыл! Еще один вопрос. Зачем вы прилетали на Психею незадолго до убийства Эмми и покушения на Сергея? Ведь вы прилетали сюда с Неронии. Так?

– Сугубо дипломатическая миссия, господин Корвин. Ее суть открыть вам не вправе, извините. Профессиональная тайна.

– Вы не виделись с Сергеем?

– Разумеется, виделся. – Облачко легкой грусти набежало на лицо Константина. – Брат выглядел таким счастливым. Тем ужаснее для меня было известие, полученное с Психеи!

– Сергей ничего не говорил вам? Ничего такого, чтобы могло иметь значение для нашего дела? – Марк особенно подчеркнул слово «нашего».

– Ничего такого… – Константин покачал головой. – Я долго ломал над этим голову. Но нет. Ничего…

«Он лжет, – решил Марк. – Ему что-то известно. Вопрос только – что именно? Но он не скажет… И прилетал он на Психею специально. Но припереть его к стене мне пока не под силу: придется признать…» – Марк постарался улыбнуться как можно любезнее.

Улыбка получилась довольно-таки кривой.

Все же, князь, кое-что вы мне сказали. Кое-что очень важное. Благодарю.

Марк нашел бывшую секретаршу в зимнем саду. Инна смотрела на струи фонтана. Вид у нее был глубоко несчастный.

– Инна, мне нужна твоя помощь, – Марк доверительно взял девушку за локоть. – Я уверен, ты не только копировала материалы с компов, но и снимала хозяев на головидео. Мне нужны записи. Все, какие есть… Я должен их видеть. Немедленно.

Инна смутилась:

– Но мне кажется, что записи личные.

– Я знаю, ты была любовницей князя Сергея. И могла желать смерти княгине.

– Нет! – закричала девушка и сжала кулаки. – Вранье!

– Ты любила Сергея.

– Что из того?

– Вы были любовниками, – проговорил Марк жестко.

– Клянусь – нет! Он мне очень нравился! Он, я уверена, догадывался… Но мы никогда… Нет! Он любезничал со мной, говорил комплименты… Вроде как в шутку… Галантность. Обычная галантность, клянусь! Сергей никогда не изменял Эмми. Да, я завидовала княгине. Смертельно. Иногда по ночам плакала, спрашивала себя: ну почему так? Почему этой женщине досталось все: самый прекрасный мужчина на свете, роскошная усадьба, красота… А мне? Что у меня? Чем я хуже? Но убить? Нет… Я никогда об этом не думала. Никогда. Клянусь Китежем – нет!

«Я ей верю…» – шепнул голос.

– Я вам верю, – сказал Корвин вслух. – Но отдай мне записи.

Она опустила голову и вздохнула.

– Ты хочешь, чтобы я нашел убийцу княгини?

– Да, конечно! – воскликнула она с излишней горячностью.

– Тогда передай мне свои записи.

Она поднялась, сделала шаг, остановилась.

– Нет! – произнесла решительно. – Это уже невозможно.

– То есть?

– Я отдала их князю Константину.

– Когда?

– Только что.

– Мерд! – ловко Константин захватил капсулы. Значит, пока Марк увещевал Лери, гость с Неронии не терял времени. Умелый дипломат, ничего не скажешь. Да другим и не может быть посол на Неронии.

– Как он тебя уговорил?

– Сказал, что эти копии – достояние его семьи. Что я не имею права их у себя хранить. А это все, что у меня оставалось! – Вновь Инна была близка к истерике.

Ну что ж, превратим поступок князя из препятствия в подсказку.

– Я верну копии, те, которые ты мне отдала. Там немало голограмм Сергея.

Она с трудом улыбнулась.

– Послушай, Инна, раз посмотреть на съемки не удастся, то хотя бы скажи… Что там было, на этих записях? Мне просто необходимо знать.

– Это важно?

– Очень. Расскажи как можно подробнее. Ведь ты умеешь, – приободрил он девушку.

– Ничего особенного. Князь с княгиней на озере. В напыленных купальниках. Они не купались нагишом. Потом пикник… там все… Я, Никола, Влад… Потом опять князь. Верхом. Он хотел завести у себя конюшню, как на Китеже. Князь в кабине планетолета. Потом… Не помню…

– Ничего не скрывай, очень прошу. Постарайся! – умоляюще воскликнул Марк.

– Кажется, все… Ах нет, еще бал. Здесь, у нас, в танцевальной зале. Приехало много гостей. Вся местная элита. Я почти никого не знала. Князь Константин тогда был. Его помню… Он видел, что я снимаю, и спросил, постоянно я шпионю или нет? С тех пор я прекратила делать записи на головидео.

Что хотел скрыть Константин? Свой визит на Психею? Ну, дудки, про это ничего не стоило узнать. Так что? Купание в купальниках? Конь? Планетолет?.. Стоп! Планетолет!

– Ты мне очень помогла! – воскликнул Марк и бросился вон из комнаты.

В коридоре он столкнулся с Бертраном. Тот вел Влада Вахрина на полицейском поводке: этакая светящаяся петелька, которую накидывают на шею, и без соизволения офицера арестованный ее не сбросит.

– В чем дело? – изумился Марк.

– Влад Вахрин, кем он у вас числится?

– Как кем? Он управляющий…

– Я имею в виду дело. Он подозреваемый или свидетель?

– Свидетель.

– Ну, так лучше стерегите своих свидетелей, следователь Корвин.

Светящаяся петля с шеи Влада исчезла. Управляющий покосился на Бертрана, что-то пробормотал сквозь зубы в адрес сержанта. Видимо, не совсем лестное.

– В чем дело? За что вы его арестовали?

– Я велел задерживать любого обитателя усадьбы, если он попробует удрать с планеты, – похвастался своей предусмотрительностью Бертран. – Этот красавчик как раз садился на челнок… Решил улизнуть через портал Неронии. Мои люди его вовремя сняли. Теперь он не убежит. Я вживил ему под кожу временный маячок. На три дня. Если вам для следствия нужно больше времени, вживим новый.

Бертран всем своим видом старался показать, что оказался профессионалом там, где Марк действовал как дилетант. И он прав, ма фуа, он прав! А Константин молодец! Не успел прибыть, уже раздобыл записи Инны и чуть не сплавил главного свидетеля на Неронию. Еще чуть-чуть, и Марк ничего не сможет доказать… Время! Вот что сейчас важно. Если Корвин в ближайшие часы не завершит дело, Константин все разрушит.

– Благодарю вас за помощь! – Что еще оставалось сказать Корвину. – Думаю, трех дней мне вполне хватит.

– Я могу идти? – хмуро спросил Влад.

– Не слишком далеко, – потребовал Корвин.

– Не волнуйтесь, чип ему не позволит, – заверил сержант.

– Прошу вас не уезжать из усадьбы, – попросил Марк, едва Влад Вахрин ушел. – И вызовите своих людей для охраны. Думаю, через пару часов я смогу раскрыть это дело. Три дня мне не понадобится.

– Неужели? – Сарказм Бертрана был неподражаем.

– Флакк! – закричал Корвин, врываясь в покои трибуна. – Где список покупок князя Сергея?

– Каких покупок? – не сразу понял трибун.

– Ты говорил, что князь Сергей делал экзотические покупки. В чем экзотика? Можно подробнее?

Флакк отыскал в компе нужный файл.

Марк пробежал глазами по строчкам цифр. Воскликнул:

– Вон она! Вот они!

Отдельные картинки мозаики окончательно сложились в полную картину.

– Что? О чем ты говоришь? – ничего пока не понимал Флакк.

– Фотонные ракеты малой мощности. Теперь я точно знаю, кто убил Эмми! – Марк поднес к губам комбраслет. – Сержант, я жду вас в зеленой гостиной через полчаса. Да, все нормально… Я сделал то, что обещал. – Он отключил связь. – А ты будь настороже, – попросил Флакка. – Держи наготове парализатор. Никто из дома не выходит. Все под арестом. Все! Лери, Константин, Друз – не исключение. Кстати, особо поручаю тебе Константина. Этот человек может разрушить за полчаса все, что я с таким с трудом возвел.

– Кто убил Эмми?

– Скоро узнаешь.

Марк выбежал из комнаты и кинулся наверх по лестнице, чтобы немедленно пригласить Инну и Николу в зеленую гостиную.

Флакк направился в покои Константина, постучал. Дверь была заперта изнутри. Он не стал медлить и ударом ноги выбил замок.

– В чем дело? – повернулся к нему Константин. – У меня связь по дипломатическому каналу с Китежем.

– Отложите на полчаса, – посоветовал Флакк и вытащил парализатор из кобуры. – Речь идет о смерти моей сестры, дорогой родственник.

– Я всего лишь хотел сообщить отцу, что дело будет вот-вот раскрыто.

– Не стоит так торопиться. Возможно, вердикт Корвина расстроит старого князя.

ГЛАВА VI Итог

Следователь Корвин пригласил всех в парадную, или, как еще ее называли, зеленую гостиную. Здесь стены были обиты зелеными штофными обоями, шторы изумрудного оттенка, такая же обивка на мебели, малахитовая столешница, малахитовые вазы по углам. Лери уселась на диван рядом с Друзом и демонстративно просунула руку под его согнутый локоть, всем своим видом показывая (прежде всего Марку), что никто не может разрушить их союз. Князь Константин, одетый в самый простой костюм, выглядел куда изысканнее патриция Флакка, и уж тем более Марка. Флакк был мрачен. Влад Вахрин держался нагло. Но во взгляде его читалась тревога. Инна вопросительно поглядывала на Марка. Юный следователь расхаживал взад и вперед.

– Что вы хотите нам сообщить, господин Корвин? – поинтересовался Влад. – Неужели вам удалось отыскать убийцу княгини? Неужто сдюжили? И можно будет наказать негодяя? Ведь этот придурок Бертран, который фактически убил князя, вышел сухим из воды.

Марк усмехнулся:

– Этот «придурок» Бертран приглашен мной сюда. Как только он придет, я расскажу все, что мне удалось выяснить.

– Вы ведете себя здесь как хозяин! Но вы не имели права звать сюда посторонних без моего позволения… – Влад вскочил. Глянул на Константина. – Или без позволения князя.

– Хочу вам напомнить, что Психея – колония Лация. У меня – полномочия сената, – проговорил Марк сухо. – Не вам мне указывать, мсье Вахрин!

– Он прав, сударь мой, – улыбнулся Константин и положил руку на плечо Влада. – Я, разумеется, не слишком хочу видеть сержанта. Но… если так угодно господину Корвину, пусть приходит.

– Именно так мне угодно, – кивнул Марк.

В эту минуту вошел Бертран. Он обвел собравшихся взглядом, заметил Константина, потом Вахрина и нахмурился. Видимо, с этими господами ему совсем не хотелось встречаться.

– Присаживайтесь, – Марк указал Бертрану на стул подле Флакка. – Начнем. Теперь я могу рассказать вам все, как было, – сказал следователь. – Итак, я нашел в этом деле чрезвычайно много нестыковок. Прежде всего то, что такая блестящая пара, как князь Сергей и Эмми, поселились на Психее. Судя по словам Николы, они не были привязаны к этой планете. Да, они не могли жить на Лации. В этом случае их дети получали генетическую память, не являясь не то что патрициями, а даже гражданами Лация. Но никто не мешал им поселиться на Китеже. Князь Константин подтвердил, что этот союз был желателен для его планеты.

Князь покачал головой:

– Я лишь говорил, что я и мой отец были сторонниками этого брака. Но что мы звали молодых на Китеж, – нет, я подобного никогда не утверждал.

– Да, вы не хотели по какой-то причине, чтобы князь Сергей вернулся на Китеж. Я помню визит отца на эту планету… И еще я помню… очень хорошо помню, – Марк улыбнулся, – что поместье князя Сергея было весьма скромным, куда скромнее этого дворца на Психее. Эмилия, разумеется, была богата, но она получила в приданое только сто тысяч кредитов. Этого не хватит, чтобы оплатить отделку этой гостиной, поверьте мне на слово, господа. Князь Константин поведал мне, как Сергей очень удачно получил наследство. Но я почему-то не поверил. Уж извините, князь, не поверил, и все тут. Итак, большие деньги, заплаченные неизвестно кем и неизвестно за что. Это первая загадка. Загадка вторая: князь Сергей был помешан на космосе, но оставил карьеру звездолетчика. Почему? Из-за своей женитьбы? В ней не было ничего криминального. Лаций и Китеж всегда были союзниками. В крайнем случае Сергей мог бы стать гражданским пилотом… Мог бы… но почему-то не стал, хотя Никола подтвердил, что князь Сергей тосковал по космосу. Итак, супруги вынуждены жить на Психее, причем выбирают для своего поместья зону полупустынь, тогда как на севере климат куда приятнее. Что они забыли в этой раскаленной пустыне? Что, спрашиваю я себя? Что – кроме плоских пространств. Кроме… песчаных дюн, среди которых в любой момент можно незаметно посадить звездолет. Ничего… Вот первая зацепка. Тут мне попалась копия письма князя Сергея. Письмо было направлено вам, князь Константин.

– Там было что-то криминальное? – улыбнулся тот.

– Ничего… пока. Это рассказ о первой встрече Сергея с будущей женой. И в письме ничего, что бы намекало на горячие чувства. Ирония, дерзость, снисходительность. Это меня и поразило. Возможно, Эмми ему понравилась. Но не настолько, чтобы жертвовать космофлотом и карьерой, чтобы отказаться от Китежа. Конец записи был стерт. Но я запустил программу реставрации инфокапсулы, и вот что мне удалось услышать.

Корвин вставил «инфашку» в гнездо. В комнате возникла расплывчатая и мигающая голограмма. Князь Сергей, одетый в летний костюм, сидящий в кресле…

– Я увел Эмми с палубы… к себе… в каю… дал выпить еще брусничной настойки… Она немного успокоилась… зала, что ее отец захватил однажды в плен живой корабль Неронии и извлек один из зародышей корабля. Зародыш жил несколько дней. «Это было так отвратительно, – повторяла она. – Я пыталась забыть, но не могла. А теперь увидела эти куски растерзанного анимала… Ужас… Ужас…» Она была так потрясена, что совершенно не владела собой. Мне надо было дать ей успокоительное и уложить спать. Но любопытство мной овладело. Я был, как одержимый… ибо у меня возникла догадка… Послушай, что мне удалось из нее вытянуть: ее отец разработал специальную программу поддержания жизни зародыша. Он пытался разгадать тайну анимала. То, над чем мы бьемся столько лет… Подумай над этим, братец!»

Запись кончилась. Марк повернулся к Флакку:

– Ты знал об этом?

– Ничего. Совершенно ничего. Этот случай произошел после моего рождения. Ведь Эмми на двадцать лет меня младше. А в реальности отец ничего не говорил о зародышах.

– Итак, Эмми неосторожно сообщила Сергею, что знает, как извлечь зародыш из живого корабля. Сергей, вернувшись из полета, сообщает об этом брату. Константин в тот момент находится на родной планете: с Неронией еще не заключен мир. На Китеже тут же созревает план: им нужна Эмми и нужен живой корабль. Тайна Неронии – анималы, ее самая грозная сила, – окажется у них в руках. Разделаться с анималом случалось истребителям Китежа и раньше. Но никому еще не удавалось заполучить корабль живым. «Изборск» срочно был переоборудован, Сергей пытался захватить анимала в бою, но у него ничего не получилось. Он только сжег еще одного анимала, об этом есть информация в галанете, можете поглядеть, – добавил Марк. – Война вскоре была закончена. Но на Китеже знают, что живые корабли – это каперы, не все они прекращают военные действия после подписания мирного договора. Более того, это своеобразное братство. Они защищают друг друга и мстят друг за друга. Сергей уничтожил два корабля из такого братства. Совпадение? Возможно. Но восемь кораблей из десяти жаждут мести. Живые корабли обладают своеобразной психологией. Пока Сергей на Китеже или служит в составе военного флота, анималам его не достать. Но на Психее, под боком у Неронии – вполне. Достаточно лишь организовать небольшую утечку информации, и князь Сергей становится живой приманкой для жаждущих мести кораблей…

– Все это домыслы, – сказал Константин. Улыбка его была по-прежнему любезной.

– Но все логично? Придраться не к чему? Не так ли? Итак, Сергею ничего не стоило влюбить в себя Эмми… Девушка потеряла голову, когда Сергей стал ухаживать за нею. Она верила каждому его слову. Верила, что им необходимо поселиться на Психее. Верила, что не может жить без своего Сережи. Ее семья не имела, кажется, ничего против. Валерии, обе ветви, и Флакки, и Корвины, были сторонниками союза с Китежем. Союз через брак аристократов казался удачной идеей. О том, что месть анималов угрожает Сергею, они не знали. Эмми должна была покинуть Лаций. Я отыскал в галанете несколько записей информагенств, где князь с супругой сняты вместе сразу после свадьбы. Сразу видно, что эта женщина готова для мужа на все.

Марк сделал паузу. Все молчали. На щеках Лери горели яркие пятна.

– Они приехали, стали вести светский образ жизни, сорить деньгами: средствами их снабжал Китеж, – продолжал юный следователь с апломбом. – Я с самого начала подумал, что источник этой роскоши – плата за какое-то опасное дело. Только я не знал – за какое. Итак, им надо было заявить о себе и ждать. Не прошло двух месяцев, как первый живой корабль предпринял атаку на Психею. Ловушка ждала свою жертву. Князь Сергей сам встретил анимала на планетолете, сбил этот корабль фотонной ракетой.

– Откуда вы узнали? – спросила Инна.

– Корпус фотонной ракеты был на голограмме в галанете рядом с изувеченным анималом. Среди покупок князя значились фотонные ракеты. Их покупают здешние фермеры для защиты от пиратов, не спорю. Но князь купил не наземную установку, а снаряды для планетолета. К тому же Павсаний, младший префект нашей управляющей базы, подтвердил, что планетолет, который после смерти князя Сергея перегнали через портал на Китеж, был вооружен до зубов и даже имел генератор силового поля. Что неудивительно: справиться с анималом непросто. Итак, подбитый корабль Неронии оказался в руках князя. Подбитый, но еще живой. Зародыши были срочно извлечены из анимала. Два из них вместе с образцами тканей отправлены на Китеж, князь и княгиня лично отвезли их на линкоре «Великий Новгород». Вот почему понадобился линкор для путешествия на Китеж молодой четы. Чтобы скрыть истинную причину путешествия, все было представлено, как очередное безумство богатого аристократа, которому ничего не стоит использовать линкор как прогулочный катер. Но уцелел еще один, третий, зародыш. По каким-то причинам князь Сергей это скрыл и поместил его в клинику Василида, где из третьего зародыша был выращен ребенок.

– Так вот за что были заплачены такие огромные деньги! – воскликнул Друз.

– Сколько просил Василид с тебя за стандартную операцию?

– Двадцать тысяч.

– Двадцать тысяч – именно о такой сумме говорилось в рекламе. Кстати, Друз, почему ты не сказал, сколько стоят услуги Василида в банальной ситуации?

– Не знаю… Посчитал, что это неважно.

– Еще как важно! Обычно за выращивание ребенка платят двадцатку. Сергей заплатил Василиду миллион: зародыш из анимала должен был выращиваться по особой программе. Далее, атаки на Психею прекратились. Потому что князя Сергея и Эмми не было на планете. Атаковать их в космосе каперы не могут: война закончилась, линкор «Великий Новгород» силами нескольких анималов не возьмешь. Полгода спустя Сергей и Эмми возвращаются на Психею. Теперь у них целая программа, они знают, как лишить Неронию ее самого мощного оружия – анималов. Они посылают каперам, друзьям захваченного корабля, сообщение, что готовы помочь несчастным пленникам и освободить их от пожизненного рабства. Стоит анималам явиться на Психею, они станут свободными, вновь превратятся в людей. В доказательство они посылают анималам голограммы человека, выращенного из зародыша…

– Эмми искренне верила, что освобождает рабов! – сказал молчавший до этого Никола.

– А Сергей? – спросил Марк.

– Сергей тоже… да, он тоже. То есть он работал на секретные службы Китежа. Но он считал себя освободителем. Именно так, освободителем… Он говорил, что будет счастлив, если вернет анималам свободу. Я с ним спорил… говорил, что это бред. Но он меня не слушал… – Никола замолчал так же внезапно, как и заговорил.

– Скорее всего, так и было, не спорю, – продолжал Марк. – Сергей с Эмми вернулись на Психею и сообщили семи кораблям Неронии код доступа на планету. Анималы заверили, что жаждут свободы и ненавидят Неронию. Все шло прекрасно. Князь Сергей ожидал визита первого корабля. Он сам, добровольно, примчится к ним. Князь Сергей поможет анималу проникнуть на Психею незаметно для охраны планеты. Вообще задуманное походило на предательство, во всяком случае, предательство Лация. Не так ли, князь Константин? Неужели Китеж одобрил подобное? Или вы заподозрили неладное и явились на Психею уговорить брата отказаться от аферы? А?

Константин несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши:

– У вас великолепная фантазия, сударь. Но ваши выдумки ни один здравомыслящий человек не примет всерьез.

– Жаль, что никто из присутствующих не имел желания говорить мне правду! – нарочито громко вздохнул Марк. – Но вы бы мне очень помогли, князь Константин, если бы сообщили о задании своего брата. Только не утверждайте, что ничего не знали. Нет смысла отрицать очевидное.

– Это неплохая сенсация для желтых порталов галанета. Но вряд ли серьезный человек поверит, что кому-то удалось извлечь зародыш анимала. – Константин ни на миг не потерял самообладания.

Марк вставил в гнездо новую инфокапсулу.

Возникла голограмма. Палуба звездолета и посреди нее – черная блестящая лужа, похожая на раздавленного паука.

– Что это? – спросил Флакк, вставая.

– Один из кораблей, уничтоженных в космосе химическим реагентом. Таким реагентом часто пользовались во время войны. Я случайно раскопал голограмму в галанете. По составу жидкость идентична нефти, полученной переработкой мусора на Черном красавчике. Мой дед там был однажды.

– При чем здесь нефть и этот ваш… Черный красавчик? – раздраженно спросил Константин. Кажется, в первый раз выдержка ему изменила. Но лишь на секунду.

– Черный красавчик ни при чем. Нефть – тоже. А вот реагент очень даже при чем… Итак, анимал, явившись на планету якобы для освобождения из рабства Неронии, напал на своих благодетелей. Мгновенно он уничтожил княгиню и Тихона. Князю Сергею посчастливилось уцелеть. Ведь он был не в защитном, а в боевом скафандре. Он сумел сжечь анимала реагентом. В результате образовалась та черная лужа, которую слишком многие видели, но почти никто не обратил на нее внимания. Похожую лужу вы видите на голограмме. Потом князь хотел сжечь останки до конца. Но быстро сообразил, что столб дыма в небе будет заметен издалека. Экологическая служба не дремлет! Огласка Сергею была ни к чему. Еще пара минут, и экологическая служба подняла бы тревогу… Сергей активировал роботов-пожарных, спешно загасил пламя, затем извлек блоки памяти у своих механических помощников. Потом он сбросил скафандр, в одном белье, босиком – и пешком – направился в усадьбу. Пустынный кар, на котором Сергей, Эмми и Тихон прибыли на встречу, был уничтожен во время схватки с анималом.

– Невероятно… – прошептал Друз.

Марк обвел всех торжествующим взглядом. В этот раз Константин почему-то не стал опровергать слова Корвина. Погодите! Еще не то услышите! Вы считали меня наивным мальчишкой, дилетантом, не так ли, сержант Бертран? Ну что ж, послушайте, что сумел сделать этот мальчишка… Патриций… Помните, я патриций. Помните, господа!

– Не знаю, как Сергей собирался объяснить смерть Эмми и Тихона, но рассказывать о своей попытке захватить анимала князь явно не хотел.

– Он планировал их всех освободить! – воскликнул Никола.

– Пусть так. Благие намерения ничего не меняют. Нам осталось уточнить несколько вопросов. Первый из них: знал ли корабль Неронии, превращенный Василидом в человека и служивший наживкой, что анималы явились на Психею не для того, чтобы принять из рук своих благодетелей шапочки вольноотпущенников, не для того, чтобы обрести человеческий облик, но чтобы уничтожить князя. Отомстить за гибель своего братства.

– Как этот ребенок может знать такое? Он же младенец! – воскликнул Друз.

– Корабль сразу был создан взрослым человеком. Во всяком случае, его мозг был взрослым… Согласись, что нелепо помещать мозг взрослого в тело ребенка. Не так ли, Никола? – повернулся Марк к секретарю.

Тот сидел, не двигаясь, втянув голову в плечи, как провинившийся школьник.

– Я не зна… – прошептал Никола. – Я думал, они получат свободу… и… Я не виноват…

– Не виноваты? Но князь Сергей считал иначе. Ведь именно вас, а не сержанта Бертрана, он хотел застрелить из игломета тем утром. Именно вам он крикнул: «Ах ты, мразь!» Так?

– Вот же гнида… – прошептал Бертран, и Никола вздрогнул, как от удара.

– Да… я… я не хотел… – зашептал он, глядя в пол. – Я связался с моими товарищами и…

– Друз, что вы мне хотели сообщить насчет Николы в тот момент, когда мы поссорились? Что он управляет флайером так, как никто? Что человек так не может управлять… Что он мысленно связан с флайером без всяких шунтов? Без управляющего обруча? Так?

– Именно. Орк! – Друз ударил себя ладонью по колену. – Ведь я забыл вам это сказать.

– Именно так, без помощи технических приспособлений, только силой мысли, Никола перевел парализатор сержанта Бертрана в непрерывный режим.

– Я не хотел этого, клянусь! – Никола обхватил голову руками. – Это вышло само собой… чисто инстинктивно… Я оборонялся. Думал, князь Сергей меня застрелит…

– Я убью его! – Бертран вскочил. – Этот ублюдок подставил меня! Я не получил очередное звание! Я…

– Сержант, помните, что вы представитель колониальных властей! – воскликнул Марк. А Флакк схватился за рукоять парализатора.

– И вы, Никола, напали на Друза. Мстительный и злобный мальчишка! Мстительный, как все анималы. Ведь ваша личность осталась прежней. Или почти прежней. Насмешки привели вас в ярость – я заметил, – продолжал атаку Марк.

– Нет! – испуганно закричал Никола, отшатываясь от Друза. – Нет! Я его не трогал!

– Разве? – Следователь на миг задумался.

– Я напала на вашего друга, – сказала Инна и зачем-то встала, теребя руками платье. – Подкралась на цыпочках… ведь у меня тоже были ключи от всех комнат. Я… я… полоснула резаком по лицу спящего, открыла окно в гостиной и убежала.

– А пояс? – воскликнул Марк. – Пояс охранника? Вы его подбросили?

– Не знаю… – Инна замялась. – Да, пояс… он был…

– Я сам купил пояс, – сказал Друз. – В киоске. Мне он показался эффектным… «Бешеный центурион», смотрели на головидео? Там у центурионов такие же пояса…

Лери смерила его очень выразительным взглядом.

– Получается, флайер, старт которого мы видели, принадлежал управляющему, и Влад не врал. Он действительно летел по вызову в поселок, – принялся размышлять вслух Марк. – Флакк мог бы вас нагнать, Влад, и вам было бы очень трудно объяснить, куда вы так спешите. Кстати, это не вы, Инна, позвонили Владу от имени женщины из поселка и сообщили о нападении?

– Ах ты дрянь! – управляющий вскочил. – Ты хотела меня подставить…

– Но я боялась, что они обнаружат Николу… я боялась. – Инна села, потом вновь вскочила. – Я должна была его охранять. Княгиня мне говорила, что я должна опекать Николу.

– Тоже мне охранница! – презрительно фыркнул Влад.

– Влад, сядьте! – Марк шагнул к нему и с наслаждением толкнул управляющего в грудь. – Сядьте! Вы виновны куда больше Инны!

– В чем я виновен?! Да ты ничего не понимаешь, молокосос! – Вахрин дернулся, но остался сидеть, поскольку ствол парализатора Флакка уткнулся ему в затылок.

– Я объясню вашу роль, но позже. А пока помолчите.

– Клянусь Китежем, я не хотела вас покалечить… – повернулась Инна к Друзу. – Простите.

– Да, вы были удивительно нежны, – хмыкнул центурион. – Подумаешь, проткнуть спящему человеку глаз… Да это все равно что поцеловать во сне! Но ничего, в таком виде я еще больше нравлюсь своей невесте. Так ведь, Лери?

– Ты похож на одноглазого пирата, который грабил лацийские транспорты во время войны и которого мой отец собственноручно пристрелил. – Лери при этом смотрела на Инну. И улыбалась. Надо полагать, что на кнопку разрядника или спусковой крючок Лери нажмет так же уверено, как префект Корвин.

– Минуточку внимания, любезностями будете обмениваться на вечернем пиру. А сейчас покончим с нашим делом! – воскликнул Марк. – Осталось не так уж много выяснить. Никола заманил своего собрата-анимала на планету, зная, чем этот визит может угрожать князю. Ведь он сам когда-то примчался на Психею мстить за двух погибших товарищей, – подвел первый итог Марк.

– Я не знал, а только догадывался. – За несколько минут, что миновали после разоблачения, Никола пришел в себя и кое-как взял себя в руки. – И пытался отговорить князя от этой аферы. Анималы никогда не будут служить Китежу. Но он меня не слушал. Я понял, если… если я не остановлю князя… нас будут уродовать вновь и вновь.

– Уродовать анималов? – переспросила Лери.

– А разве это не уродство? – Никола вытянул свои тонкие руки. – Взгляните, кто я теперь? На кого похож! Ничтожный слабенький уродец…

– Человек, – прошептала Инна.

– Раньше я был кораблем! Я мог уничтожить любого из вас мгновенно… я летал в космосе, переносясь из одной точки в другую лишь силой мысли. Я повелевал огромным телом. Я мог сражаться с эсминцем или крейсером Лация! Я был – воплощенная мощь. А что есть у меня теперь?

– Ты можешь видеть, слышать… – подсказала Лери.

– Я мог это и раньше.

– Любить женщин, – прошептала Инна.

Никола зло рассмеялся:

– Неужели ты думаешь, что за это я отдал бы живой корабль – то есть самого себя?

– По-моему, вас уродуют такие, как Василид, продавая замороженные зародыши Неронии в качестве материала, – заметил Марк. – Уродуют строители кораблей, помещая нерожденных детей внутрь живого корабля. Уродуют те, кто заключает вас в теле корабля, как в тюрьме.

– Не большее уродство, чем награждать своих детей памятью десятков поколений, – парировал бывший анимал. – Ради могущества всегда приходится чем-то поступаться. Я отдал тело, а ты – память.

– Что стало с его собратьями? – спросил Флакк. – С теми, кого доставили на Китеж?

– Этого я не знаю, – признался Марк.

– Зато знает мой дорогой родственничек, – Флакк криво усмехнулся.

– Они умерли, – отвечал Константин. Более чем кратко.

– Во время опытов? – спросил Бертран.

– Почти сразу после прибытия на нашу планету. Они слишком много времени провели вне тела.

– Почему тебя оставили здесь, Никола? Ты знаешь? – продолжал задавать вопросы Флакк.

– Я был поврежден… Я бы точно погиб, если бы меня сразу же не поместили в камеру регенерации. Потом… Потом Эмми уговорила князя Сергея скрыть мое существование. Они сообщили на Китеж, что третий зародыш триады был уничтожен… Я тем временем превращался в жалкого человечка под присмотром Василида.

– Но почему вы не поняли, что произошло? – обратилась к сержанту Лери.

– Откуда мне знать про эти ваши опыты с анималами и планетарные интриги… – огрызнулся полицейский. – Разве кто-то сообщил мне, зачем Сергей прибыл на Психею?

– Сержанта Бертрана отстранили, – опять вмешался Марк. – Об этом порадел Константин, примчавшийся сразу же после трагедии на планету. Дело было слишком опасным. Никто не хотел разоблачений. К тому же в доме находились три человека, которые старательно пытались все замаскировать. Влад сообщил, что нашел лужу нефти, и' это никто не стал проверять. Потом именно он уничтожил или спрятал боевой скафандр князя, на котором оставались частицы плоти анимала и следы его крови.

– У вас нет доказательств, – тявкнул Вахрин.

– Но именно вы перегоняли планетолет князя Сергея через нуль-портал. Перегоняли через три дня после смерти княгини. А ведь на этом планетолете находилось оружие, которым был уничтожен анимал. Вы знали, кто такой Никола, и молчали. Все время молчали.

– Никто, кроме Эмми и Сергея, не знал, кто я такой, – заявил Никола. – Даже Инна не знала.

– Но знал Василид. Кстати, он не пытался вас шантажировать?

– Он не трогает своих клиентов. Дело слишком прибыльное.

– Все это нелепые выдумки! – заявил Вахрин. – Вы – наглый, дерзкий мальчишка, Корвин! Этот бред вам не доказать! У вас ничего не выйдет!

– У меня все уже вышло, Влад. Вы пытались скрыть улики. То есть стали сообщником убийства. Так что вы тоже будете арестованы. – Сделав эффектную паузу, Марк добавил: – Тю а мерде!

– Разве на Лации говорят по-французски? – удивился Константин.

Марк покраснел.

– Среди патрициев много полиглотов… Ведь мы помним языки, которые изучали наши деды и прадеды, и прапрадеды, и пра-пра-пра… Нам просто. Теперь что касается полиции… Так вот, полицейские Психеи, несомненно, могли выяснить многое. Если бы настойчиво взялись за дело. Но их задачей было спустить дело в тормозном режиме и выгородить Бертрана. К тому же мало кто сомневался в вине князя. Допросы не проводились. Искали то, что хотели найти. В данных анализов несколько раз встречались указания на «неизвестный состав». Но что это за состав, никто не пытался выяснить.

– Погодите! – вмешался в разговор Флакк. – Но как погибла моя сестра? Это теперь известно точно?

– Она с князем Сергеем отправилась на место посадки анимала. Князь со свойственной ему восторженностью увлекся идеей освобождения живых кораблей. Он был уверен, что делает благое дело. Эмми – тоже. Ее отец во время войны с Неронией сжигал анималов. Эмми благодаря генетической памяти видела эти отвратительные картины, видела еще в раннем детстве, и они так ее поразили, так врезались в память на всю жизнь, что она считала своим долгом спасти несчастных пленников войны. Я уверен, что именно она, а не князь Сергей, стала инициатором освободительной миссии. Она без труда сумела увлечь князя. Ну а дальше и сам князь окрылился ее фантазиями. Так что эти два идеалиста легко попались в ловушку неронейцев. Эмилию и Тихона корабль захватил наружными манипуляторами…

– У живого корабля – руки, – воскликнул Никола, – У нас руки… мы живые… Это у ваших мертвых машин манипуляторы.

– Хорошо, захватил руками. И разорвал на части. Князь Сергей оказался проворнее, к тому же он был в боевом скафандре. Точно сказать, как это все происходило, я не могу. Лишь примерно. Что касается Китежа, то Великий князь не настаивал на проведении расследования. Для Китежа главной задачей было скрыть, что делали Эмми и Сергей на планете, после того как новая попытка получить живого анимала закончилась катастрофой. Про существование Николы, насколько я понимаю, на Китеже не знали. Никто вообще не обращал внимания на мальчишку. Всех сбивала цифра в год с небольшим, прошедшая со времени захвата живого корабля до гибели князя Сергея. Она сбила и нас. Ведь мы считали, что выращенный в клинике Василида зародыш – всего лишь несмышленый ребенок. То что было создано взрослое тело под стать мозгу, я понял далеко не сразу.

– Вы отдадите меня под суд? – спросил Никола.

– Разумеется.

– Дело получит огласку… – осторожно заметил князь Константин.

– Да, получит. Возможно, Никола будет осужден за покушение на убийство князя Сергея и за соучастие в убийстве княгини и телохранителя. Возможно, его оправдают.

– Нерония будет в ярости, – сказал Флакк.

– Но мировое сообщество накинется на нее, бичуя за безобразное рабство анималов. И возможно… тоже лишь возможно, кто-то из них, перехватив сообщение информсетей… увидев изображение Николы и поняв, что может обрести человеческий облик, покинет Неронию и явится добровольно на Лаций или Китеж… Или на какую-то другую планету, где нет рабства. Флакк, мы готовы к этому? Лаций готов? Или несчастные беглецы окажутся в лапах спецслужб и других Василидов?

– Не слишком ли ты самонадеян, малыш? – усмехнулся Друз. – Рабы любят своих хозяев.

– Не смей называть нас рабами! – крикнул Никола.

– Общество противников рабства кинется защищать это маленькое чудовище, – прошипел Константин. – Начнут кричать об искаженной психике, о бесчеловечных опытах, миловаться со спасенным и, вот увидите, задурят судьям и присяжным головы. Пресса поднимет вой, галанет… – Константин махнул рукой, давая понять, что никакой надежды на справедливость в данном деле не ожидается. – В итоге Эмми и Сергей останутся не отмщенными.

– Я могу понять, что творилось с Николой. – Марк бросил взгляд сначала на Лери, потом на Константина. – Его двойственному положению не позавидуешь. Из одного рабства он тут же попал в другое. Ему приходилось прятаться, скрывать, кто он. Никола не мог летать на звездолете: его бы тут же расшифровали как анимала. Свои считали его предателем. Я не сомневаюсь, малыш любил и князя, и княгиню, и в то же время он был свидетелем того, как составляются планы захвата других кораблей. Кораблей из его братства. Возможно – других братств. Следом – ослабление и унижение Неронии. Любой выбор был для него фатален. Я понимаю его… очень хорошо понимаю.

– Разумеется, – усмехнулся князь Константин. – Один бывший раб понимает другого.

– Заткнись! – крикнула Лери, вскакивая. – Если не хочешь, чтобы я заехала тебе в глаз!

От такого вульгарного поведения патрицианки князь Константин онемел. Марк стиснул зубы и нахмурился, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, что растягивала его рот до ушей.

– Ваше последнее замечание не относится к делу, князь, – очень вежливо сказал Друз.

– Я прояснил все детали? – спросил Марк.

– Почти все, – уточнил Флакк. – Одно мне не ясно: почему флайер охраны напал на нас?

Марк одобрительно кивнул – он ждал этого вопроса, трибун отлично ему подыграл.

– Страж учуял анимала… Вернее, мысленный переброс… когда Никола управлял флайером. Обычная летучка усадьбы не имела подобных приборов. А наша птичка с «Клелии» была оборудована по последнему слову техники. Никола попытался отвести от себя подозрения, сообщив, что приказ искину флайера поступил с управляющей базы портала. Но этим враньем только выдал себя: в тот день была магнитная буря. Это ты, Друз, сам и установил.

– Лацийские умельцы украли блок ментального переброса у нас. Сняли с сожженного анимала, – сказал Никола. – Теперь использует его в своих мертвых кораблях.

– Как все просто, – задумчиво произнес Друз. – Почему я сам не догадался?

– Наш «освобожденный» анимал знает, что его отец – наварх Корнелий? – невинным тоном осведомился князь Константин.

Ма фуа! Этого вопроса Марк никак не ожидал.

– Все анималы равны независимо от происхождения… – отвечал Никола дрожащим голосом.

– В этом есть что-то мифологическое, – продолжал Константин. – Возможно, тебе доводилось сражаться с собственным отцом. Было бы интересно узнать, что думает наварх Корнелий по поводу внезапно воскресшего сына.

– Вряд ли вы встретитесь с навархом, князь Константин, – заметил Флакк. – Разве что вас пошлют представлять интересы Китежа в пустынном космосе. За ваши неоценимые заслуги.

Константин улыбнулся самой разлюбезной улыбкой:

– Я готов представлять Китеж повсюду.