2

Линда сидела на верхней ступеньке лестницы, ведущей на веранду, с нетерпением ожидая приезда брата и его загадочного друга. Дэн в своем последнем письме сообщил, что они выедут из Сиднея сразу после завтрака. Однако только до Даунса было пять часов езды на север, а потом еще двадцать минут до самой фермы. Поскольку пока было только без десяти двенадцать, они скорее всего смогут быть здесь не раньше, чем через час.

Линда оставалась на месте, беспокойно глядя на дорогу и вопреки всему надеясь, что они выехали раньше, чем рассчитывали.

В сотый раз за сегодняшнее утро она попыталась вообразить, как выглядит этот Роджер.

Дэн писал, что его приятель очень хорош собой. Но представления брата и сестры о красоте чаще всего оказывались совершенно противоположными. Их взгляды на вещи были столь же различны, как и они сами.

Дэн пошел в мать, невысокую и смуглую, с черными вьющимися волосами, шоколадно-карими глазами и склонностью к полноте. Линда была женским воплощением отца — высокая и стройная, с золотисто-каштановыми волосами и огромными зелеными глазами.

Их характеры тоже не совпадали. Дэн легко впадал в скуку, и жить не мог без веселых компаний. Линда была куда более спокойной и любила уединение. Она предпочитала оставаться один на один со своими мечтами, и ничто ей не нравилось так сильно, как кататься верхом в одиночестве или, свернувшись калачиком на кровати, сочинять стихи или читать книжку. Ей больше нравилось слушать, чем разговаривать. Дэн мог говорить без конца, как и их мать.

Облако пыли вдали заставило Линду вскочить на ноги, заслоняясь рукой от солнца, как если бы она смотрела с холма. По дороге ехала машина, приближаясь так стремительно, как понеслось вдруг куда-то вниз ее сердце.

Это, конечно же, Дэн со своим другом. Она была уверена в этом.

Где-то в глубине души Линда осознавала, что с ней происходит нечто странное, никогда раньше она не испытывала подобного волнения из-за представителя противоположного пола, которого к тому же еще даже не видела.

Она не была зациклена на мальчиках, как большинство девчонок в их классе. Подружки считали ее тихоней, и она позволяла им так думать, хотя знала, что в действительности никакая она не тихоня. Просто сдержанная. Ей нравился ее собственный мир, и она терпеть не могла суеты. Непрошеное мужское внимание иногда стесняло и всегда досаждало ей. Откровенно говоря, она считала большинство ребят в школе слишком шумными и не вышедшими из детского возраста. Пару лет назад отец посоветовал ей подождать с приятелями до шестнадцатилетия, и она следовала этому наставлению. Это было прекрасным предлогом отклонять приглашения, которые она получала от нетерпеливых поклонников.

А их было много, ибо Линда считалась очень привлекательной девушкой. Последние несколько месяцев о ней стали говорить «красивая».

Она никогда не пыталась произвести впечатление или выглядеть старше, чем есть, В отличие от других девушек. Она не пользовалась косметикой, свои прямые длинные волосы собирала в обычный хвост и одевалась в джинсы или шорты, разнообразя наряд одной из отцовских рубашек.

Сегодня было точно так же. У Линды хватало здравого смысла, чтобы не пытаться привлечь внимание кого-нибудь, вроде этого приятеля Дэна из Сиднея. Ему двадцать четыре, он даже на год старше Дэна и вряд ли взглянет дважды на пятнадцатилетнюю девчонку. И кроме того, он очень, очень богат, единственный сын и наследник одной из состоятельнейших семей Австралии.

Возможно, именно последнее обстоятельство так завораживало Линду. Прежде она никогда не встречала действительно богатых людей, и то, что Дэн рассказывал ей о доме и образе жизни Роджера, казалось совершенно волшебным. Абсолютно не похожим на обычную деревенскую жизнь, которую вели Уилсоны.

Линда была поражена, услышав, что после окончания школы Роджер целый год путешествовал вокруг света, прежде чем поступить в университет. Он и Дэн до последнего года не дружили, и не было сомнений, что по окончании учебы их пути разойдутся. В будущем году Дэну предстоит окунуться в трудовую жизнь и искать работу, тогда как Роджеру автоматически предоставлялась высокооплачиваемая должность в одной из компаний его семьи.

«Ллойд Индастриз» имела свои интересы во множестве отраслей, это была крупная компания с солидным капиталом. Видимо, Роджер предлагал Дэну помочь с работой, но Дэн отказался, за что Линда им гордилась. Она не волновалась за судьбу брата. Дэн был достаточно напорист и энергичен, чтобы добиться успеха в любом деле, какое выберет.

Сзади скрипнула затянутая сеткой дверь, и Линда, обернувшись, увидела мать, вытирающую запачканные мукой руки о фартук, привольно охватывающий ее обширную талию. Еще не достигнув, сорока, Рут Уилсон подчинилась наследственным генам и любви вкусно поесть.

Нельзя сказать, что ее беспокоил собственный вес. Ничто не могло обеспокоить Рут Уилсон. Она была добродушна, щедра на ласку и заботливость. Если она и имела недостатки, так это только немного грубоватая манера общения, допускаемая ею легкая бестактность. Тем не менее, все ее любили, особенно муж Клиффорд.

Очень красивый мужчина, Клиффорд Уилсон мог остановить свой выбор на любой из местных девушек, но он выбрал Рут, маленькую, пухленькую, смуглую и весьма обыкновенную.

Благодаря естественному самоуважению, Рут не видела в этом ничего удивительного. Она принимала любовь Клиффорда как должное и в ответ любила его всей своей щедрой душой. Двадцать четыре года спустя они по-прежнему обожали друг друга.

— Кажется, машина едет? — спросила Рут с надеждой.

— Точнее, летит, — отозвалась Линда.

Мать шагнула вперед, темные глаза ее вспыхнули, лицо расцвело в улыбке.

— Бьюсь об заклад, это мой Дэнни ведет машину. Боже, он такой сорвиголова, когда садится за руль. Надеюсь, отец все еще на реке и не видит этого.

Показалась машина, гравий летел из-под колес, когда она уверенно вписалась в поворот на подъеме к дому. Красная, сверкающая в лучах яркого солнца, с серебристыми колесами и опущенным верхом.

На шум из-под сарая вылетела с лаем пестрая свора. Коричневая Шерри — настоящая австралийская овчарка, седой Волк — отличный пастух, хоть и не чистопородный, и черный Лабрадор Рекс, из которого в свое время так и не получилась собака-проводник.

— Шерри! Волк! Рекс! — позвала Рут. — Уймитесь, наконец, и убирайтесь под дом, пока вас не задавили.

Все трое послушно нырнули в укрытие в тот самый момент, когда красный спортивный «Мерседес» с визгом остановился у крыльца. Это не было машиной ее брата — у него вообще не было машины, но за рулем действительно сидел Дэн. Линда это ясно видела. Он ухмылялся, поглядывая на часы.

— Я успел за тридцать секунд до полудня! — возбужденно выкрикнул он, самодовольно глядя на своего пассажира. — С тебя двадцать долларов.

Звуки раскатистого смеха привлекли внимание Линды к приятелю брата, и сердце девушки замерло. Она смотрела, как молодой человек медленно поворачивается в их сторону, ленивым жестом поправляя густые светлые волосы. Он внимательно посмотрел на хозяек ярко-синими глазами… Она видела его сверкающие белые зубы и ямочку на правой щеке.

— Привет, — сказал гость. — Я Роджер.

— Привет, мамуля! — крикнул Дэн. — Надеюсь, мы не слишком перепугали собак.

— Да, простите за шум, миссис Уилсон, — извинился приятель Дэна с чарующей улыбкой. — Ваш сын просто с ума сходит, если рассчитывает выиграть пари.

— Это верно, молодой человек, — ответила Рут. — Уж я-то знаю не только слабости моего Дэнни, но и все его достоинства. Одно из них в том, что он заводит очень приятных друзей.

Дэн застонал.

— Ради бога, мама, не захваливай Роджера, а то он и так задирает нос выше самого высокого небоскреба.

— В своем доме кого хочу, того и хвалю, щенок мокроносый, — ласково упрекнула сына Рут. — Давай вылезай из этой модной тачки, подойди и обними покрепче свою мамочку. И вы тоже, молодой человек. Я неравнодушна к объятиям.

— Иду, — засмеялся Роджер, и удивительно ловко перепрыгнул через дверцу машины. Фигура его была так же прекрасна, как и лицо. Линда отлично разглядела его, одетого в облегающие джинсы и подчеркивающую мускулистый торс майку.

— Только не говори, что ты маленькая сестричка Дэна, — протяжно произнес он, разглядывая девушку сверкающими синими главами. От этого взгляда все внутри у нее перевернулось. Ее замершее сердце вдруг забилось и понеслось, словно лошадь на скачках. — А ты разве меня не обнимешь? — нежно спросил он и, не дожидаясь ответа, крепко обнял девушку.

Линду пробила дрожь, но она справилась с собой и, застыв в его крепких объятиях, впитывала незнакомое теплое чувство каждой клеточкой своего тела. Глаза ее закрылись, лицо запылало, а ноги подкосились.

Опасаясь, что может соскользнуть вдоль его тела и растаять на полу словно воск, она порывисто обняла его за шею. И тогда Роджер еще крепче прижал Линду к себе, заставив ясно почувствовать физические различия между мужчиной и женщиной.

— Теперь можешь отпустить, — сказал Дэн, трогая Роджера за плечо. — И думать забудь о моей сестре. Ей только пятнадцать.

Роджер отступил от Линды на шаг, хотя руки его по-прежнему оставались на ее талии.

— Выглядит старше, — заключил он снова низким, обволакивающим голосом, от которого у нее по спине пробежали мурашки.

— Кто, Линда? — произнес Дэн скептически. — Ха, да она просто длинная вымахала, чертовка.

— Пять футов десять дюймов, если босиком, — гордо прощебетала их мать. — В отца пошла. А Дэнни весь в меня, — добавила она, взъерошив черные кудри сына.

— Мам, перестань, — вспыхнул Дэн. — И хватит называть меня Дэнни. Знаешь же, что я этого не терплю.

— До восемнадцати лет тебе это нравилось, сынуля. Брось свои городские замашки. Это ты его с толку сбиваешь, Роджер?

Руки Роджера наконец соскользнули с талии Линды, и она задышала ровнее. Она старалась овладеть собой, но знала, что пылающие щеки выдают ее волнение.

— Это не я, миссис Уилсон, — сказал Роджер, наконец, отводя взгляд от лица Линды.

— Ох, не думаю. Ты похож на сорвиголову, хоть и богат до неприличия.

— Мама! — взвился Дэн.

— Что ж, всем известно, что деньги могут испортить детей, — простодушно заявила Рут. — Но я вижу, Роджер вырос, чтобы стать гордостью своих родителей. Куда это, кстати, они уехали, Роджер?

— Думаю, в Европу, миссис Уилсон.

— Разве ты не знаешь точно? — удивилась Рут.

Роджер беспечно пожал плечами.

— У них никогда нет конкретных планов. Они просто плывут в бурном потоке жизни.

— Мне кажется, они выбрали странное время для отъезда. Кто же уезжает перед Рождеством? — пробормотала Рут.

Линда согласилась с матерью. Рождество — семейный праздник.

— Не волнуйся, — продолжала Рут, взяв Роджера за руку и широко ему улыбаясь. — Проведешь Рождество с нами. Уж мы за тобой присмотрим, верно, Линда?..


Маделейн рассмеялась.

— Клянусь, твоя мать не предложила бы такого, если бы знала, как ее гость хочет, чтобы дочь хозяйки о нем позаботилась. Так что произошло? Как скоро после этого он перешел в наступление? И как тебе удалось устоять? Думаю, он был великолепен?

Линда вздохнула, притормаживая перед светофором.

— Он не приставал ко мне. Ни разу. Притом, что оставался на ферме до самого конца января.

— Просто не верится! Ты непременно должна была увлечь его.

— Да, я тоже так думала. Я была одурманена им. Ходила вокруг него как щеночек. Использовала любой повод, чтобы быть к нему поближе.

— А твой брат не возражал против того, что сестренка так и ходит по пятам за его приятелем?

— Нет. В нашей семье всегда все делали вместе. Дэн с отцом много времени уделяли Роджеру, показывая ему деревенскую жизнь. Они учили его ездить верхом, пахать землю и стрелять. К концу своего пребывания у нас он мог продырявить пивную банку со ста ярдов. Естественно, я ему помогала. Кто же еще был способен часами ставить на забор одну пустую жестянку за другой?

Дали «зеленый», и Линда устремилась вперед в мощном потоке машин.

— А твои знали, что ты без ума от Роджера? — спросила Маделейн.

— Не думаю. Я уже говорила, что всегда была скрытной. Я никогда не была откровенна так, как сейчас. Конечно, ни отец, ни Дэн ни о чем не догадывались. Полагаю, мама могла что-нибудь заподозрить, хотя, как ни странно, она ни разу ничего не сказала — что совершенно на нее не похоже. Может, ей хватило ума понять, что все это ненадолго, и что любое замечание лишь заставит меня страдать еще больше.

— Но ведь Роджер знал, не так ли?

— О да… Роджер знал…

— И как он к тебе относился?

Линда пожала плечами.

— Кто знает? Думаю, он испытывал ко мне интерес. Я ему нравилась, конечно, и, наверное, ты права в том, что он был увлечен мною, правда, очень поверхностно. Ведь мне едва исполнилось пятнадцать. Конечно, я каждую ночь ложилась спать, мечтая, что он также тайно влюблен в меня, как и я в него. Посвящала ему ужасно сентиментальные стихи — целые ворохи. Вечно находила что-нибудь глубокое и неоднозначное в любом его знаке внимания. Каждый взгляд Роджера обжигал меня и казался преисполненным страсти. Каждый незначительный диалог скрывал любовные признания. — Линда тихо и грустно рассмеялась. — Семья имела обыкновение каждый вечер сидеть на веранде, смотреть на звезды и разговаривать. Пару раз, когда все уходили спать, мы с Роджером оставались одни. Ты не представляешь, как билось мое сердце. Только пятнадцатилетняя дурочка могла романтически грезить от всей этой пустой болтовни.

— А о чем вы говорили?

— Обо всем. Кино. Музыка. Книги. Оглядываясь назад, я думаю, что Роджер лишь потакал мне, выставляя мои вкусы и мнения как невероятно глубокие и зрелые.

— А может, и нет, Линда, — возразила Маделейн. — Ты и впрямь умна и, похоже, излишне благоразумна. И еще слишком впечатлительна. Могу представить тебя в пятнадцать лет. Очень красивая и тонко чувствующая. Возможно, поэтому он и не приставал к тебе, что эта глубина чувств пугала его.

— Я сказала, что он не приставал ко мне? Ну да, конечно, сказала. Совершенно верно, так и есть. Не приставал. Ему не пришлось. Это я, дурочка, к нему пристала, в конечном счете.

Маделейн удивленно уставилась на подругу.

— Так ты сама? Господи боже! Когда? Где?

— Это случилось ночью перед тем, как Роджер вернулся в Сидней. У веранды.

— Да что же ты такого сделала? Рассказывай!

Загрузка...