Та самая ночь

Глава десятая

Картины, которые Бесс раньше рисовала в своем воображении, в сто крат уступали тому, что происходило с ней сейчас. Кто знает, что ждет ее впереди, а потому лучше всего растянуть удовольствие. Постаравшись взять себя в руки, Бесс села, скрестив ноги, и натянула на колени свою коротенькую ночную рубашку.

Она была чудо как хороша! Гладкая матовая кожа. Не очень большие, но высокие и налитые груди с твердыми сосками цвета спелой сливы. Тонкая талия и в меру широкие бедра. Длинные стройные ноги…

Коннор потянулся к ней, но она перехватила его руки и заложила их ему за голову, прижав к диванной подушке.

— Все, теперь моя очередь, и мы играем по моим правилам. Ты не имеешь права шевелить руками и дотрагиваться до меня.

Коннор сделал несчастное лицо и, давясь смехом, произнес:

— Побойся бога, Бесс, твои правила могут убить меня.

— Если ты начнешь умирать, — с придыханием прошептала она, продолжая рисовать пальчиком «магические» круги на его груди и животе, — я сделаю тебе искусственное дыхание рот в рот и спасу тебя.

— Мне даже страшно представить, на какие садистские штучки ты способна.

Она пожала плечами:

— Бедная девушка тоже должна получить хоть какое-то удовольствие.

На самом деле Бесс вовсе не собиралась исключать его из игры.

Она слегка поскребла ноготками его щетину на щеках, чуть-чуть потерла его соски, погладила живот, а затем прильнула к его груди и стала щекотать язычком, медленно спускаясь все ниже и ниже.

— Мне нравится то, что я вижу, — наконец произнесла она.

— Я… р-рад! — заикаясь, ответил он.

— Коннор…

Ему не хватало воздуха, и трудно было дышать, а она все продолжала и продолжала исследовать и ласкать его тело. И потому он чуть ли не с облегчением вздохнул, когда услышал:

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

— О! Наконец-то!

Все правила игры, установленные Бесс, полетели в тартарары. Он схватил ее обеими руками и посадил к себе на колени.

— Обними меня за шею, — велел ей он. Впервые за все время их проживания в доме она даже не спорила, а молча обхватила его за шею и прижалась к нему.

Крепко держа ее за бедра, он поднялся на ноги:

— Теперь обхвати ногами мою талию.

— Да, хозяин!

Он не смог сдержать улыбку.

— Будь пай девочкой и слушайся меня! Иначе будешь наказана.

— Ох, пожалуйста, не бей меня, — жалобно пропищала она. — Я буду хорошо вести себя. Обещаю.

— Но послушание не означает полного отсутствия инициативы. Слушайся, но не слишком.

— Нет-нет, не слишком, — быстро согласилась она, когда он понес ее куда-то.

— А куда мы идем?

— На кухню. Я оставил там свои брюки.

— Что за ерунда! Зачем тебе нужны брюки? Тебе что, стало холодно, и ты хочешь одеться?

Они дошли до кухни, он усадил ее на край стола и полез в карман джинсов за кошельком. Недолго покопавшись в нем, он нашел то, что искал.

— Вот что нам нужно, — сказал он и протянул ей серебряный пакетик из фольги с таким гордым видом, словно это была завоеванная им олимпийская медаль.

В первый момент она даже слегка опешила, но потом подумала, что коль события развиваются столь стремительно и они всерьез решили быть сегодня вместе, то им действительно лучше не искушать судьбу.

— Правильно мыслишь, молодец! — похвалила его Бесс и погладила по затылку, а потом ехидно спросила: — Ты что, всегда держишь одну такую штуку в кошельке? На всякий пожарный случай?

— Ага. И наверху в спальне есть еще полная коробка. Никогда не знаешь, в какой момент поблизости возникнет горячая девица и накинется на тебя.

Она наклонила голову набок и несколько минут молча изучала его.

— Ох, уж эти мужчины! Ну и везет же вам! Столько возможностей каждый день!

Коннор посмотрел на ее ухмыляющуюся физиономию и в тон ей ответил:

— Конечно, их никогда нельзя упускать. Раз упустишь, второй раз упустишь, а потом никто и не подойдет.

— Так что, — спросила Бесс, — ты собираешься использовать свой золотой запас или будешь только трепаться о нем?

— Безусловно, я собираюсь его использовать. И хорошо бы его полностью растранжирить. Как ты хочешь, чтобы мы остались здесь или вернулись на диван?

Она огляделась.

— Здесь! — И притянула его к себе: — Сейчас и побыстрее!

— Будь осторожна, когда желаешь чего-либо слишком сильно, дорогая! — пошутил Коннор и принялся ласкать и целовать ее, то медленно, то, убыстряя темп.

Чтобы сдержать рвущийся из груди крик, Бесс до боли прикусила нижнюю губу. Глаза ее были широко раскрыты, ей хотелось постоянно видеть перед собой раскрасневшееся лицо Коннора, во взгляде которого она читала страсть и в то же время безграничную нежность и любовь. И как неистово он ни ласкал ее, ей все время было мало его прикосновений, и поэтому она судорожно сжимала ногами его ягодицы, стараясь крепче прижать его к себе, ни на секунду не прекращая при этом лизать его шею, подмышки, мочки ушей…

Что-то глухо пробормотав, Коннор опустился на колени и принялся нежно и страстно целовать и лизать темный треугольник волос между дрожащих от вожделения ног Бесс. Он жаждал немедленно войти в нее, но, чтобы продлить ее удовольствие, продолжал оттягивать этот момент. Наконец, когда Коннор услышал вырвавшийся из горла Бесс хриплый стон, он замер на несколько мгновений, потом поднялся с пола, потерся носом об ее шею, ласково обрисовал одним пальцем полушария набухших от желания грудей и встал между ее бедрами… Бесс, не владея собой, извивалась, стараясь найти его мужское естество. Возбуждение Коннора достигло наивысшего предела, он не мог больше ждать. Если он не возьмет ее прямо сейчас, он просто сойдет с ума или даже умрет на месте, поскольку сердце его билось так громко и неистово, что ему казалось: еще несколько секунд… и оно не выдержит и взорвется. Коннор, словно рассвирепевший хищник, издал угрожающий рык и вошел в лоно женщины одним быстрым движением. Бесс словно только и ждала этого, она тут же закинула ноги ему на плечи и с облегчением прошептала его имя.

Ей казалось, что она находится в раю…

Коннор то приподнимал ее обеими руками, то опускал, стараясь синхронизировать их движения.

— О господи, я не выдержу! — бормотала Бесс.

Затуманенным взором, вся, дрожа, она неотрывно, словно загипнотизированная, смотрела в огромные темные зрачки Коннора, отвечая всем телом на каждое его движение. При этом Бесс громко, совершенно не стесняясь этого, стонала, мысленно упрашивая его проникнуть в нее еще глубже, так, чтобы они превратились в единое целое, и уже нельзя было различить, где она, а где он.

— Глубже, Коннор, и быстрее, пожалуйста, — не выдержав, наконец, взмолилась она. — Я не могу больше терпеть!

Подстегнутый ее просьбой, Коннор задвигался как одержимый. Затем положил руки ей на колени, резко надавил на них, прижав к животу, и проник в нее максимально глубоко.

Бесс отчаянно вскрикнула, рывком притянула его к себе и впилась ему в губы, царапая ногтями ему спину. Он изо всех сил обнял ее и погрузил язык во влажные раскаленные глубины ее рта.

Через несколько мгновений оба почти одновременно издали глухой гортанный звук и замерли, словно не понимая, что с ними произошло.

Постепенно сознание начало возвращаться к ним.

Она в полном изнеможении лежала на столе, широко раскинув ноги, и глаза ее в темноте поблескивали, как тлеющие угли.

Он, опершись на локоть, смотрел на нее.

— Ты улыбаешься, — сказал он.

— Знаю.

Он погладил ее по голове.

— Ты потрясающе выглядишь.

— Я и чувствую себя потрясающе, — ответила Бесс и тут же с удивлением почувствовала, что он снова вошел в нее. — И, судя по всему, ты тоже, — многозначительно добавила она.

Коннор с притворным ужасом воскликнул:

— Ты что, еще хочешь и можешь?

— Я всегда готова, как только ты пожелаешь, — скромно ответила Бесс и, чтобы у него не оставалось никаких сомнений в ее желании, сладострастно потянулась.

— Будь я проклят!

Он обхватил ее, поднял и направился к двери.

— Ты уверен, что мы сможем долго так перемещаться? — с сомнением в голосе спросила Бесс. Ей доставляло огромное удовольствие висеть на его бедрах, чувствуя время от времени внутри себя сильные толчки. — Куда мы теперь идем?

— Наверх за следующим презервативом. Может быть, на этот раз нам даже удастся воспользоваться кроватью.

— Ах, что за замечательная идея — заниматься любовью в кровати!

Он слегка шлепнул ее по попке.

— Не ехидничай! Если бы тебе так не приспичило в прошлый раз, мы могли бы гораздо раньше подняться в спальню.

— Ну конечно! Во всем, как всегда, виновата бедная, беззащитная, голая женщина. Тебе мало того, что ты таскаешь меня, как мешок картошки, так еще и ругаешь.

Через секунду Коннор обо что-то стукнулся и негромко выругался.

Насупила очередь Бесс поиздеваться над ним.

— Ты случайно не ушибся?

— Жить буду, — ответил он сквозь зубы, потирая ушибленное место.

— Может быть, тебе лучше взять фонарик? — сладким голосочком спросила она.

— Очень смешно! Помолчи немного, чтобы я мог добраться до цели без новых увечий.

— Я не произнесу больше ни звука, — прошептала она ему на ухо и прикоснулась губами к щеке. Потом зажала зубами мочку уха и стала слегка покусывать ее.

Коннор споткнулся и едва не свалился с лестницы.

— Сиди спокойно, а то угробишь меня, а заодно и себя, — проворчал он. — Надеюсь, ты понимаешь это.

Она хмыкнула, но угомонилась.

Дойдя до спальни, Коннор бережно опустил Бесс на кровать, затем подошел к комоду, быстро нашел коробку с презервативами и вскоре вернулся обратно.

— Итак, с какого момента мы продолжаем? — поинтересовался он.

— Прямо с главного.

Бесс удобнее устроилась на спине, широко раскинула ноги и пробежала пальцами по его мускулистому животу. Он приподнялся на руках и завис над ней. Она выгнулась колесом ему навстречу, и он беспрепятственно вошел в нее.

Утром все растает, как туман, но сегодняшней ночью Коннор безраздельно принадлежит ей.

Час спустя Бесс лежала в кровати и размышляла о том, что ждет ее впереди. В комнате было еще темно, но за окном уже начало светать.

Дождь, который шел со вчерашнего вечера, прекратился, и было слышно пение птиц. Она лежала на боку, и Коннор во сне обнимал ее. Одеяло наполовину прикрывало их тела.

Ей было тепло и уютно в его объятиях и совершенно не хотелось двигаться. Одна часть сознания подталкивала ее повернуться к нему, поцеловать и начать опять все сначала. Зато другая твердила, что она не имеет права этого делать — ночь прошла, и теперь может спокойно выкинуть его из головы.

Пришло время вновь установить между ними рухнувший барьер, и чем скорее она сделает это, тем быстрее ее жизнь войдет в норму.

Высвободив руку, Бесс откинула простыню и спустила ноги на пол. Затем осторожно вылезла из кровати, на цыпочках обошла кровать и нацепила на себя, первую попавшуюся на глаза одежду: джинсы и футболку, в которых она вчера работала.

Бесс приняла душ и собралась уже спуститься вниз на кухню, чтобы сварить кофе, как ее взгляд остановился на отремонтированной детской комнате. Первый солнечный луч прошел сквозь не зашторенные окна и упал на новый пол. Даже без мебели комната выглядела замечательно, Нику и Карен она обязательно понравится.

Почему же, стоя на пороге комнаты, она так грустила?

Проведя рукой по дверной раме и по свежевыкрашенным стенам, Бесс вошла в комнату. Она представила, как будет выглядеть комната, когда в ней поставят детскую кроватку, пеленальный столик и кресло-качалку.

Ник и Карен принесут сюда из родильного дома своего первого ребенка… Одна картина за другой проплыли перед ее внутренним взором. Вот Ник качает ребенка, чтобы тот заснул; вот Карен кормит ребенка грудью…

Она невольно вспомнила о своем не родившемся ребенке. Ей вдруг представился младенец, маленький носик, пухлые щечки и розовые губки, чуть приоткрытые во сне….

Неожиданно Бесс зарыдала и привалилась к стене. Она зажала рот рукою и сползла на пол, горькие слезы потекли по ее лицу. Оказалось, что боль от потери не прошла, а по-прежнему живет в ней. Не имело никакого значения, простила ли она Коннора или нет за то, что он совершил или не совершил семь лет тому назад, утрата ребенка навсегда останется в ее душе открытой раной.

Ее жизнь могла сложиться совсем по-иному. Не потеряй она ребенка, рано или поздно рассказала бы о своей беременности Коннору. Тот, конечно, обрадовался бы, и они поженились бы. Нашли бы себе жилье где-нибудь здесь в Кристалл-Спринге, недалеко от ее родителей, и были бы счастливы. Она закончила бы учебу в университете и получила бы диплом адвоката или сидела бы дома и растила их ребенка. Возможно, у них родились бы еще дети, и она ухаживала бы за ними, готовила бы обед и устраивала всевозможные детские праздники.

Почему так произошло, что жизнь пошла не по тем рельсам? В школе и на первом курсе колледжа она была полна самых радужных надежд. Почему все они рассыпались в пыль?

Она поняла, что для нее неважно, что послужило тому причиной: ее выкидыш или то, что Коннор не позвонил ей. По большому счету никто ни в чем не виноват, просто такова жизнь со всеми ее взлетами и падениями, победами и поражениями.

В той старой истории она тоже совершила ошибку, не рассказав Коннору о своей беременности. Надо исправить ее! До того, как она улетит в Калифорнию, ей необходимо обо всем рассказать ему.

Бесс понимала, что это будет тяжелый разговор, но она хотела, чтобы он состоялся. Коннор заслужил право знать правду, точно так же, как и она заслужила свое право прожить остальную жизнь с чистой совестью.

Вряд ли им удастся вернуть прошлое, восстановить то, что было разрушено и потеряно, но они смогут, по крайней мере, остаться друзьями и не шарахаться друг от друга при встрече.

Конечно, после прошедшей ночи у них возникнут некоторые проблемы, но ночь, доставившая удовольствие обоим, — значительно меньшая проблема для приятельских отношений, чем оставшаяся в тайне беременность.

Бесс вытерла слезы, глубоко вздохнула и поднялась на ноги. От того, что она решила обо всем рассказать Коннору, на душе сразу стало легко и спокойно. Впервые за семь лет она не чувствовала ноющей боли в сердце.

Бесс все еще шмыгала носом, когда услышала шаги. Подняв голову, она увидела, что Коннор стоит недалеко от нее, прислонившись к косяку двери.

— Что с тобой? — с беспокойством спросил он. — Что-нибудь случилось?

Она, не таясь, вытерла глаза, потому что нечего было даже пытаться скрыть от него, что она плакала. Коннор уже успел заметить ее красные глаза и распухший нос.

— Ничего, все в порядке, — ответила она. И затем, встряхнув головой, сказала: — Впрочем, это не совсем так.

— А что такое?

Она взяла его за руку и потянула за собой в комнату.

— Коннор, я должна тебе кое-что рассказать.

Он побледнел и крепче сжал ее руку, точно предчувствуя, что услышит сейчас плохую новость.

— Хорошо! — только и проговорил он.

Она набрала побольше воздуха в легкие и, закрыв глаза, произнесла:

— Я тебе никогда не говорила, что семь лет назад после ночи, которую мы провели вместе, я забеременела.

Выражение его лица не изменилось, но он почувствовал, как внутри у него все окаменело от ужаса и боли.

Коннор молча пытался переварить услышанное.

— Я знаю, что должна была сообщить тебе об этом. И я собиралась сделать это, как только ты позвонишь или приедешь ко мне. — Она вытянула вперед руку не столько для того, чтобы не дать ему сказать что-либо в свое оправдание, сколько для того, чтобы не позволить старой обиде захлестнуть ее. — Я не обвиняю тебя сейчас и не хочу сказать, что ты сделал что-то неправильно. Семь лет назад мы с тобой оба совершили ошибку, и я уверена, что, повторись подобная ситуация, и ты и я вели бы себя по-другому. Я рассказала тебе об этом только потому, что… — Она опустила глаза и облизнула пересохшие губы. — Ты хотел знать. А я устала хранить секрет. Мне тяжело без конца избегать тебя и сердиться за то, о чем ты даже не подозреваешь.

— Я не понимаю, — играя желваками, отрывисто сказал он. — Если ты была беременна, где же тогда ребенок?

Бесс не ожидала этого вопроса, она полагала, что Коннор накинется на нее с обвинениями, почему она ему ничего не сказала. А вместо этого… Бесс беспомощно заморгала ресницами. Она поняла, что не рассказала ему самое важное.

— Прости, Коннор. Я сразу должна была сообщить тебе. — Ее голос задрожал. — Я потеряла ребенка.

Коннор, почти не дыша, стоял и смотрел на нее. Наконец он произнес:

— Я не знаю, что сказать.

— Все нормально, ты ничего не должен говорить. Я только… не хочу, чтобы ты ненавидел меня. Я так долго была одна со своей болью, но в какой-то момент до меня дошло, что ты имеешь право знать о случившемся, и теперь я не желаю, чтобы ты совершил ту же ошибку, что и я.

— Ты должна была сразу, как только узнала о беременности, сообщить мне.

Она согласно кивнула.

— Теперь я понимаю, это было самое простое и правильное решение. Но я была молодой и глупой. Мне было очень страшно, а ты ни разу не позвонил мне после той ночи.

Он успокаивающе погладил ее по руке.

— Если бы я узнал, то никогда не позволил бы тебе пройти одной через все эти страдания.

Бесс горько улыбнулась.

— Я знаю и благодарна тебе за это.

Несколько минут они молча стояли рядом, думая каждый о своем.

Бесс чувствовала, что теперь ее совесть чиста, и теперь она молилась только о том, чтобы Коннор не слишком долго вспоминал прошлое.

— Завтра я улетаю обратно в Калифорнию, — с трудом проговорила Бесс, прерывая молчание. Потом провела пальцем по его лицу и добавила: — Спасибо тебе за сегодняшнюю ночь и за ту, которая была семь лет назад.

Сказав это, она опустила голову и чуть ли не бегом выскочила из комнаты.