Табу

5

Очнулся я в чужой избе. Было тепло. Вкусно пахло едой, и я, ощутив острый приступ голода, попытался привстать. Ко мне тут же подошла пожилая бурятка с длинной седой косой.

Та самая, что тогда кричала нам, вспомнил я.

Женщина приложила ледяную ладонь к моему лбу и покачала головой, как будто ей что-то не понравилось:

– Лежи, не вставай. Ты еще очень слаб. Я принесу тебе поесть.

Она накормила меня горячей похлебкой с мясом. Меня разморило, и я снова впал в забытье. А когда проснулся вновь, почувствовал себя уже окрепшим. Женщина-бурятка опять была рядом.

– Как я здесь оказался?

– Эрдэни тебя выменял у духов.

Слова ее мне показались бессмыслицей. Но она продолжила:

– Эрдэни ждал вас на границе, но потом побежал за тобой. Спасти тебя хотел. Но ты уже был не жилец, хоть и не умер еще. Все живое, что попадает на эту землю, принадлежит духу владыки Северного Байкала, Ухэр-Нойону и его сыновьям. Сам Ухэр-Нойон и его семеро сыновей захоронены в ущелье, поэтому никто не смеет к нему приближаться. Без разрешения духа нельзя ступать на мыс. Люди туда и не суются. Только шаманы изредка посещают Хэр-Хушун с позволения духов. Это место проклято, но в то же время оно дарит им нечеловеческие силы. Однако просто так прийти нельзя. Надо обязательно принести в дар жертву – кровь молодого животного. Если духи согласятся, если примут жертву, они позволят уйти назад. А вы разозлили духов. Вы пришли нечистые, пьяные, без почтения. Вы привели с собой женщину, а женщинам даже смотреть в сторону ущелья нельзя. Вот духи вас и покарали. Эрдэни пошел туда за тобой. Он знал от своего деда, как просить духов. Но духи были разгневаны и согласились отдать тебя только в обмен на другую жизнь. Человеческую жизнь. Эрдэни принес тебя сюда, едва живого. Но никто не хотел брать тебя к себе. А я взяла. Не потому, что пожалела. Деда его помню, он вылечил меня когда-то, от смерти спас. Не могла я его внуку отказать.

– А Эрдэни-то где?

– Ты так и не понял? Он тебя на себя выменял, на свою жизнь. Он принес тебя сюда и назад вернулся.

– Зачем?! Он же смог уйти.

Она покачала головой:

– Нельзя уйти оттуда, если тебя духи не отпустили.

***

Я приехал в офис забрать вещи. Долгое время не мог заставить себя прийти туда, где еще не так давно мы были все вместе, все живые.

Босс после всего, что произошло, загремел в больницу то ли с инсультом, то ли с инфарктом. Водитель, тот самый, вместо которого я ездил, встретив меня в коридоре, поведал, что босс просто прячется от родственников и от полиции. Я только кивнул, сам не знаю чему. Не мог говорить.

Сложнее всего было переступить порог нашего кабинета. Здесь у окна сидел Викентий. Рядом – Яна. Ее монитор весь улеплен цветными стикерами с непонятными пометками. У Макса на столе, как обычно, хаос.

А здесь место Эрдэни. Это больнее всего. Как я ненавижу себя за многие свои мысли и слова! Многое бы я отдал, чтобы вернуться хоть на миг. Хотя бы только сказать ему, что он – тоже мой друг, настоящий друг, какого я недостоин.

Сколько я просидел вот так, в оцепенении – не знаю. И, скорее, почувствовал, чем услышал, что я в кабинете не один.

Она стояла в дверях и пристально меня разглядывала. Было в ее взгляде что-то холодное, пронизывающее. Но в ту же секунду она словно опомнилась, сбросила одну маску – надела другую, представ милой и доброжелательной.

Я ее узнал почти сразу. Это была женщина с фотографии. С той, где она вместе с девушкой Надей, той самой, что умерла от остановки сердца. Но всё равно спросил, кто она.

– Здравствуйте. Я заказывала ролик для нашего турагентства. Пришла узнать, как дело продвигается, а здесь никого нет.

И я всё понял.

– Это же вы… Это всё вы устроили.

– Что устроила? Не поняла, – она ещё улыбалась, но глаза смотрели настороженно и холодно.

– Это вы нас послали на этот чертов мыс… Этот ваш заказ, ваше турагентство – это всё фикция, ведь так? Просто предлог, чтобы всех нас послать туда, на смерть. Это вы всех убили.

Она даже не стала отрицать. Ее лицо вновь сделалось жестким.

– Тебе всё равно никто не поверит, тебя даже слушать не станут. А они… они сами виноваты. Они получили то, что заслужили. Они убили мою девочку!

Я, было, начал кричать, что она жестоко ошибается. Но женщина бросилась прочь из кабинета.

Гнаться за ней? Но что я мог ей сделать? Звонить в полицию? И что затем? Про духов им рассказывать?

И тут мне отчетливо вспомнился Макс в тот день, когда я ему отправил фото с этой Надей. Ведь он же правда нервничал, боялся…

Я загрузил его компьютер. Проверил каталоги – ничего криминального не обнаружил. Но мое внимание привлекли папки, в которых он хранил всё, что снимал здесь, в кабинете. Названия папок соответствовали периоду времени, когда он снимал. Февраль, март, апрель, май, июль… Июня нет. Я запустил восстановление удаленных данных и voila – папка «июнь».

Я нашел ролик, снятый в день смерти Нади: обычная офисная гулянка, на столе фрукты, бутерброды, водка. Яна – на коленях у Васи. Дэна и Макса вообще нет в кадре. Ну, Макс, допустим, снимал.

А Дэн где? И тут я услышал его голос за кадром – он спросил про какой-то отчет. Понятно, Дэн как всегда трудился, пока другие гуляют.

Крупным планом показалась девушка, которая, похоже, и была та самая Надя. Хорошенькая и застенчивая. Рядом с ней крутился Викентий. Он ей что-то нашептывал, та отворачивалась. Предложил выпить водки, та отказалась. Положил руку на плечо, та скинула. Затем встала. Но Викентий потянул ее вниз и снова усадил на место.

Ясно, подкатывал к ней, но как-то безуспешно.

Потом эта Надя все-таки вышла из кабинета. Викентий схватился за водку и плеснул ей в сок, совсем немного, но затем вынул из кармана бутылёк и добавил в коктейль несколько капель. Посмотрел прямо в камеру и подмигнул.

– Что это? Клофелин? – хохотнул Макс.

– Да, ну нет, конечно, – хмыкнул Викентий. – Так, ерунда, просто чтоб чуток расслабилась.

Он поднёс палец к губам, мол, тихо…

Надя вернулась. Викентий буквально всунул ей этот сок в руку и ухватил запястье. Послышался голос Яны: «Ну чего ты ломаешься? Пей до дна!». И вот уже все хором: «Пей до дна».

Крепко же в нее Викентий вцепился, пока не допила, так и не отпустил. Почти сразу девушка обмякла на стуле. Викентий, никого не смущаясь, принялся в открытую тискать ее, уткнулся ей в шею, запустил руку под блузку, но она больше не протестовала. А потом вдруг завалилась на бок. Яна захихикала.

В кадре на секунду появилось обеспокоенное лицо Дэна: «Ей плохо, по-моему. Надо скорую вызвать».

«Да, не-е-е, ей наоборот хорошо», – похабно захохотал Макс.

«Правда, Дэн, чего ты гоношишься? Не надо никакой скорой. Надька просто напилась. Завтра оклемается», – ответила ему Яна.

Я прокручивал ролик снова и снова. Смотрел только до середины, до того момента, когда они совершили роковую ошибку. До того, как обрекли себя. Я запоминал их лица, взгляды, голоса, смех. Затем всё удалил. Они хотели, чтобы это осталось тайной. Пусть так и будет. В конце концов, они и так заплатили за это слишком высокую цену.

***

В сентябре я вновь побывал в Онгурене. Привез с собой саженец молодой лиственницы и высадил в том месте, где в последний раз видел Эрдэни живым, у границы мыса. Буряты говорили, что не приживется – грунт неподходящий. Но дерево прижилось.

Спустя год я опять туда наведался и по бурятскому обычаю привязал на ветку ленточку...

Конец