Таггарт

Глава 8

На рассвете Сванти поднялся и в мокасинах тихонько выскользнул из конюшни, где спал. Поднявшись вверх по каньону, без особого труда нашел место, о котором рассказывала ему Мириам, вскарабкался по обрыву, устроился под прикрытием кедровой поросли и принялся с безграничным тщанием осматривать окрестности.

Пете видел, как уходил Таггарт, но не обеспокоился, потому что знал, что тот помогает Старкам запастись топливом, к тому же он не взял с собой лошади. А без лошади далеко ему не уйти. Правда, знай Шойер Таггарта получше, он бы не спешил с подобными выводами. Ведь ковбой с детства был приучен к пешей охоте и, подобно любому апачу, мог за день пешком преодолеть большее расстояние, чем верхом на коне.

Старк опасался, что апачи все еще где-то поблизости, и Таггарт хотел в этой передряге стоять с ним бок о бок. Хотя Адам приехал на Запад совсем недавно, однако благодаря исключительной наблюдательности, особому чутью и крепкой хватке быстро разобрался в психологии как белых, так и индейцев. Такой человек стоил дюжины более опытных людей.

Утром Старк как обычно ушел на рудник, хотя накануне вечером туда не собирался. Такая непоследовательность заинтриговала Таггарта.

Сванти не сомневался, что женщины не знали местонахождение жилы. А если и знали, то внешне никак не выдавали свой секрет. Этот факт еще больше возбудил любопытство ковбоя, поскольку Адам своим компаньонкам доверял. И уж если он ничего не сказал им, значит, у него были на то веские основания.

Таггарт прикинул, где бы мог находиться рудник. Получалось, что примерно милях в трех или чуть дальше от каньона с часовней. Скорее всего, он скрывался в труднопроходимых холмах к востоку от Подковьей излучины Соленой речки.

На своем наблюдательном посту Сванти провел около получаса, но не заметил вокруг ни малейшего признака пребывании человека. Тогда он поднялся и, стараясь ступать по скалам или перепрыгивать с камня на камень, чтобы не оставлять следов, направился к холмам. Еще до приезда сюда, он успел изучить и запомнить расположение нескольких каньонов, тянущихся к Соленой речке. За два с лишним часа он преодолел менее четырех миль, поскольку время от времени находил себе какое-нибудь укрытие и проверял, не идет ли кто по его следу.

Вчерашний дождь дочиста умыл землю, смыл все старые следы. Воздух был свеж и прохладен, весь мир казался новым. По узенькой полоске песка проскользнула змея… неподалеку виднелись отпечатки лапок ящерицы, а еще чуть дальше — врассыпную пробежал выводок перепелок. Больше никаких следов Таггарту не попалось.

Удары кирки Сванти услышал еще до того, как заметил Старка. При первом же звуке он залег в укрытие и осмотрелся, но не заметил ничего, хоть бы отдаленно напоминающего какую-нибудь человеческую деятельность. Вскоре равномерный стук ненадолго прекратился. Сванти замер.

Чуть к юго-востоку от него находилась высоченная узкая скала, тянущаяся к небу, словно указательный палец. Горный склон под ней круто обрывался. Взяв в руку винчестер, Таггарт зашагал вниз по склону и тут снова услышал, как глухо бьет кирка. Удар… еще удар.

Внезапно Сванти остановился, по спине его пробежал легкий холодок. Сквозь удары кирки он уловил слабое шевеление где-то в глубинах скалы. Подобное рокотание иногда доносится из шахт, оно напоминает потрескивание дерева под непомерным грузом. Звук не сулил ничего хорошего.

Спустившись еще, он снова остановился. Прямо перед ним нависала наклонная скала. А у самого ее подножия виднелась глубокая нора, уходившая в недра каменной башни.

Оглядев скалу, Сванти заметил, что вся она изборождена старыми трещинами и разломами, и могла вот-вот рассыпаться. Пока он осматривался, из норы, волоча за собой мешок, выполз Адам. Выпрямляясь, он вдруг увидел Таггарта.

Несколько секунд мужчины смотрели друг на друга. Переведя дыхание, Старк промолвил:

— Все-таки нашел меня. Ты что-нибудь смыслишь в старательстве?

Пройдя мимо него, Сванти задрал голову. Его тут же бросило в холодный пот, в горле пересохло. От самой мысли лезть в эту дыру под каменной башней у него мурашки побежали по телу.

— Да ты совсем ума лишился, — ровным голосом сказал он. — Просто спятил. Работать в подобном месте — самоубийство.

— Там золото.

Таггарт обернулся и смерил его взглядом.

— Ни один человек в здравом рассудке не пойдет на такой риск ради золота.

Вытащив трубку, Адам принялся набивать ее.

— Тут как посмотреть, Таггарт. Главное, чего ты хочешь и насколько сильно твое желание. Я знаю, что делаю и каковы мои шансы. Для меня золото — это ранчо, скот, уют и удобство для моей жены. Это путешествие для нее… В Сан-Франциско, а то и в Европу.

— Но ты можешь здесь погибнуть.

— Это верно.

Они помолчали. Старк раскурил трубку. В ярком утреннем свете его лицо выглядело серым и изнуренным. Еще бы. Теперь Таггарт вполне мог оценить, какое же напряжение должен был испытывать золотоискатель, работая в таком склепе.

— Так вот почему ты не пускаешь сюда женщин!

— Да, поэтому. — Адам присел на корточки, глаза его по старой привычке обшаривали окрестности. — Еще две недели, и я получу все, что мне нужно.

— Две недели?

— Жида стала еще богаче, чем прежде. Взгляни, — он вытащил кусок руды из мешка. — Ты только взгляни на это.

Сванти проглотил собственные слова. Руда просто сочилась золотом. Все обитатели Дикого Запада только и рассказывают о таких месторождениях, но мало кому довелось хоть раз видеть их собственными глазами. Обломок руды оказался тяжел, настолько тяжел, что Сванти просто изумился его весу, а ведь он привык к тяжести золота. Весь камень пронизывали золотые прожилки, причем не тоненькие еле заметные ниточки, как оно часто бывает, а толстенные ленты. Кварц буквально крошился под руками. Попробовав отломить верхний слой, ковбой почувствовал как камень треснул от легкого нажатия пальцев.

Таггарт не принадлежал к числу тех, кто безумно любит золото, но и ему был знаком азарт золотой лихорадки. Жажда во что бы то ни стало найти драгоценный металл могла войти в плоть и кровь, — и тогда человеку уже не было спасения. Сванти знавал многих, кто посвятил свою жизнь погоне за желтым призраком: в пустыне, на горах, в Богом забытых краях. Да, он мог понять силу этого влечения, хотя давно уже осознал, что некоторые вещи не стоят той цены, которую за них платишь. Что до него, то он мечтал о земле, скоте, райском уголке, где бы вдоволь хватало воды и травы.

Но против такого золота, как в этой жиле, мало кто смог бы устоять. Теперь его даже удивило, что Адам не был полностью поглощен золотой лихорадкой. Таггарту еще не приходилось встречать такого уравновешенного человека.

— Жила богатая, — согласился он. — В жизни такого не видал. Но как велик риск! На все это золото не купить даже одного лишнего дня жизни.

— Нет.

— Значит, это женщины?

Адам кивнул.

— Конни. Не Мириам… Она такая же, как ты или я, умеет справляться с собой и не требовать от жизни чего-то недоступного. Но она видывала и хорошие времена, а Конни — нет. Конни очень беспокойная. Я думаю, немножко хорошей жизни — и она излечится.

— Ты ошибаешься.

Старк удивленно поглядел на него.

— Она говорит, будто хочет роскоши, красивых вещей. — продолжил Таггарт, — и сама в это верит. Но мне кажется, ей необходимо поверить в тебя.

— Это уж зависит от нее самой.

Сванти кивнул на скалу.

— Покажи ей рудник.

— Нет.

— И ты не должен показывать его Шойеру.

— А как насчет тебя? — Адам улыбнулся. — Ты же видел.

— Золото твое, и любой, кому вздумается здесь копать, должен считаться с этим. Но на твоем месте, — Таггарт усмехнулся, — я бы следил даже за мной. Человек с таким золотом не может себе позволить доверять никому.

Ласково пригревало утреннее солнце. Вдалеке уходили в небо Четыре пика, а горный склон под ногами Старка и Таггарта сбегал к Соленой речке, текущей в какой-нибудь миле от них.

— Почему не сказал ей, что убил Тома Санифера?

Старк вытаращил глаза.

— Ты слышал об этом?

— Она бы тебя зауважала.

— Возможно… или возненавидела бы. Она возлагала на него большие надежды — в мыслях, конечно. — Он снова раскурил трубку. — А надежды возлагать было не на кого. Просто пустозвон и бахвал, а как настала пора открывать карты, так ему и показать нечего.

Адам помолчал, собираясь с мыслями.

— Он не стал со мной драться. Струсил и дал деру, а потом, когда я вышел из салуна, попытался застать меня врасплох.

— Ей все расскажут.

— Вряд ли. — Старк поднялся и выбил трубку. Внезапно ему расхотелось курить. — Есть вещи, которые она должна постигнуть сама. Если не поймет, то и говорить не о чем.

После грозы воздух стал чист. Над землей, словно благословение, раскинулась тишина, жаркое солнце развеяло последние следы ночной прохлады. В вышине раздался пронзительный клекот орла, на водах Соленой речки играли солнечные блики. Внезапно из низины на другом берегу показались апачи. Проехав через редколесье, они остановились, оглядываясь. Их было человек тридцать, и с собой они вели нескольких сменных коней. Таггарт застыл на месте, чувствуя, как бешено колотится сердце. Он знал, что Старк тоже заметил индейцев.

Оба думали об одном и том же. Если индейцы войдут в воду и двинутся вдоль Подковьей излучины, то выберутся на противоположный берег как раз там, где проходит узенькая тропка, ведущая к Грязным источникам между горой Рокинстрау и каньоном с часовней. И если Мириам сегодня утром как обычно отправилась на вершину Рокинстрау, то индейцы найдут ее следы.

— Тут работы на одного человека, — сказал Таггарт. — Я сделаю крюк и заберусь на гору неподалеку от каньона. Тогда мне будет их видно, и я пойму, нашли они ее следы или нет.

— Один против тридцати?

— В такой ситуации что один, что двое, разницы никакой. А если мы оба уйдем, то женщины останутся одни с Шойером, а то и с апачами.

Таггарт вернулся чуть назад по склону и, оказавшись за гребнем, сразу же пустился бегом. По его подсчетам, если апачи последуют наезженной тропой, то ему придется преодолеть расстояние лишь немногим большее, чем им.

Он мчался легко и быстро, длинными ровными скачками. Склон горы, правда, был отвесным и скалистым, но его опоясывала едва заметная звериная тропка. Помедлив перед тем, как нырнуть в ложбину, Сванти краем глаза отметил, что индейцы скачут вдоль самого берега вниз по течению. Ковбой свернул в один из ведущих на юг каньонов, пробежал по нему, а потом вскарабкался на гору неподалеку.

Оттуда открывался хороший обзор на тропу к Грязным источникам. Сев на корточки за кустом можжевельника, Сванти внимательно следил за индейцами.

Те были еще далеко от каньона. Они ехали медленно, поглядывая на берега, — видно искали следы переправы. По запекшейся крови на рубашке Шойера Сванти догадался, что тот выдержал битву… А теперь индейцы выступили в погоню за охотником.

С того места, где притаился Таггарт, можно было заглянуть в каньон. Виднелся источник, заводь и край старой часовни. Вдруг появилась Мириам. Он тут же подобрал обломок скалы и швырнул в заводь. Она обернулась и посмотрела вверх.

Он указал в сторону устья каньона и три раза поднял по десять пальцев. Девушка кивнула и побежала к дому. Пусть у Шойера и была дурная репутация, но драться он безусловно умел. Надежда на то, что индейцы проедут мимо, ничтожна.

На пути к Грязным источникам апачи растянулись в цепочку длиной около сотни ярдов. У родника все спешились и рассыпались в разные стороны, выискивая следы того, кто там недавно был.

Обитатели каньона с часовней старательно избегали это место, туда не ходили… А что, если Шойер останавливался там? Смыл ли дождь его следы?

Со своего наблюдательного поста на склоне горы, Таггарт видел площадку перед входом в каньон, но разглядеть, кто стоит на страже, Шойер или одна из женщин, не мог: часовой где-то надежно укрылся.

В том месте стены каньона прорезало несколько глубоких расщелин, а вокруг во множестве валялись валуны и обломки скал. Среди них росли можжевельник и опунции, так что передвигаться здесь можно было более-менее незаметно.

Апачи один за другим стягивались к Грязным источникам. Это означало, что они не нашли никаких следов. Хорошо, что никто из женщин сегодня утром не ходил в горы, индейцы непременно обнаружили бы их следы.

Осмотревшись, апачи принялись разбивать лагерь, но некоторые из них сели в седла и ускакали — явно на поиски Шойера. Было еще совсем рано, слишком рано, чтобы индейцы устраивались на ночлег, возможно у них имелись какие-то свои причины задержаться в этих местах. В том, что это военная вылазка, Таггарт не сомневался. Ясно, как день, у них были основания считать, что Шойер где-то поблизости. Вспомнив, сколько следов могло остаться на вершине Рокинстрау, Сванти молил Бога, чтобы индейцам не вздумалось вскарабкаться туда.

Продолжая наблюдать за отрядом, он сделал самокрутку. Битвы не миновать. Рано или поздно они непременно наткнутся на каньон или заметят признаки присутствия в этих краях группы людей. Тут-то и начнется пальба. Сванти уже приходилось видеть, как сражаются апачи, он и сам сражался с ними, равно как и с команчами, сиу и модоками. Он помнил дымный запах их тел, знал, как быстро они могут двигаться и также внезапно исчезать. Когда имеешь дело с апачем, надо сперва стрелять, а потом уже думать.

С чувством невольного уважения Таггарт следил за тем, как они обыскивают местность. На первый взгляд в их действиях не прослеживалось никакой методики, но он не сомневался, что не может быть ничего более тщательно и четко спланированного, чем эти поиски. До сих пор горсточку белых людей спасал только дождь.

К тому времени Адам Старк уже должен был бы вернуться в каньон и приготовиться к сражению. Да и Шойер тоже. Их было пятеро — трое мужчин и две женщины, а каньон представлял собой довольно выгодную позицию. И все же Таггарт понимал, что их шансы ничтожно малы. Если бы сейчас он находился не здесь, а где-то еще и его спросили бы, сколько могут трое мужчин и две женщины продержаться против тридцати апачей, он отмахнулся бы от такого вопроса, как несерьезного и не стоящего внимания.

Но он-то находился здесь. Такой поворот сам по себе еще не значит, что шансы у обороняющихся сильно возрастали. Просто теперь это была его проблема, и она требовала решения. Сванти прикинул, что их ждет. Сперва можно надеяться, что их не обнаружат. Когда все карты будут раскрыты, придется сражаться, заботясь лишь о том, чтобы забрать с собой на тот свет как можно больше врагов.

Старк и Шойер могут какое-то время держать оборону в устье каньона, не позволяя индейцам вступить в него. А он тем временем постарается не допустить их к круто обрывающимся вниз стенам. В результате кто-нибудь непременно подкрадется к нему сзади, и тогда, если только к тому моменту его еще не убьют, надо отступать. Потом придется до последнего защищаться в доме.

Он вспомнил Шойера и мрачно усмехнулся. На сей раз охотник за людьми и сам стал дичью. Если ему удастся выбраться отсюда живым, может считать, что ему крупно повезло.

У источника было тихо. Индейцы разожгли костер и теперь собирались зарезать одну из сменных лошадей. Апачи ничего так не любят, как конину. На худой конец подойдет разве что мясо мулов… Но ни один из них, некстати пришло на ум Сванти, и в рот не возьмет рыбы.

Раскурив самокрутку, Таггарт закопал спичку в песок, вытащил несколько патронов и разложил их аккуратным рядком на камне перед собой так, чтобы в любую минуту можно было пустить в ход. Пристроив рядом и винчестер, он уселся на прежнее место и продолжал наблюдать за индейцами, снующими возле огня.

Его не оставляли мысли о женщинах. У Консуэло потрясающая фигура. Можно представить как изумительно хороша она в постели. Но если уж говорить начистоту, то для жизни бок о бок, день за днем, она Мириам и в подметки не годится.

На него снова нахлынули странные чувства, охватившие его той ночью, когда сидел на коне перед входом в каньон, зная, что рядом кто-то есть, более того: что этот кто-то — женщина, причем привлекательная. Как ни смешно, все так и было. Он точно знал.

Один из апачей поднял голову, разглядывая склон, где Сванти устроил свой наблюдательный пункт, и вдруг ковбою показалось, что краснокожий воин… Да-да, он, несомненно, чуял его присутствие. Может, пристальный взгляд Таггарта каким-то образом притягивал внимание дикаря? Отведя глаза и стараясь не смотреть прямо на индейцев, он ждал, что будет дальше.

Апач чуть отошел от своих сотоварищей и принялся квадрат за квадратом исследовать горный склон. Таггарт твердо знал, что на таком расстоянии его нельзя заметить — валуны и заросли опунции представляли собой отличное убежище. Даже если бы индейцам удалось разглядеть его силуэт, они приняли бы его за ствол опунции или обломок скалы. И все же от внимания апача ему стало не по себе.

Внезапно индеец решительно отошел от костра и начал взбираться вверх по холму. Он двигался медленно, то и дело пригибаясь к земле, но не останавливался и шел, твердо держа курс прямо на Таггарта. Тот сделал глубокую затяжку, искоса поглядывая на незваного гостя.

Что апач учует запах дыма он не боялся: ветер дул Сванти в лицо.

— Ну давай, — тихонько пробурчал он себе под нос, — подойди ближе. Уж тебя-то я точно прихвачу с собой на тот свет.

Он представил себе, как наведет прицел, осторожно вдохнет, медленно выдохнет и нажмет на спусковой крючок… И готово. На другом конце траектории полета пули индеец будет мертв. Уж с такого расстояния и по такой мишени он не промахнется, просто не может промахнуться.

Апач приближался. В восьмидесяти футах от Таггарта остановился. Теперь уже можно было рассмотреть его приземистую коренастую фигуру и широкое скуластое лицо. Закопав окурок в песок ковбой поднял ружье и навел дуло в грудь апача. Но потом опустил винчестер и снова замер.

Воин глядел прямо туда, где засел ковбой. Сванти различал влажный блеск его глаз. Но тут от костра позвали, индеец повернулся и побежал вниз к скале. Таггарт прислонил винчестер к скале.

Становилось жарко.

В каньоне царила тишина. Отвесные стены отбрасывали лишь узенькие полоски тени, и ручеек на дне давно умолк. В небе висело полуденное аризонское солнце, не было ни малейшего ветерка. В знойном воздухе пронзительно стрекотали цикады.

Мириам подошла к двери и, откинув со лба прядь волос, поглядела туда, где, она знала, среди скал залегли в ожидании Адам и Пете Шойер. Но их не было видно, и оттуда не доносилось ни шороха. Сванти, по словам Адама, поднялся в гору близ обрыва каньона.

— Не тревожься о нем, — сказал ей Адам. — Он крепкий парень, справится.

И все же она волновалась. Таггарт затаился где-то наверху. Должно быть, уже изрядно проголодался. И еще Мириам догадывалась, хотя Адам и словом не обмолвился, что перед появлением индейцев Таггарт навестил его на руднике.

Медленно прошел час, затем второй. Апачи, казалось, не спешили уходить. Большинство из них растянулись в тени кустов и скал возле Грязных источников, лишь несколько все так же неустанно рыскали по холмам в направлении Рокинстрау и горы Редмонда.

Пете Шойер вернулся в дом. Теперь, при ярком дневном свете, стало видно, как он огромен и до чего же зарос грязью. Он широко осклабился Мириам.

— Жарковато.

— Они найдут нас?

Консуэло вышла послушать новости, и Шойер перевел взгляд с Мириам на мексиканку.

— С апачами ничего нельзя сказать наверняка. Сдается мне, они знают, что я где-то здесь.

Стоя у двери, он жадно поедал с тарелки бобы, что принесла ему Консуэло. Глаза его непрерывно блуждали по ущелью.

Внезапно он хохотнул:

— А Таггарт-то… уж теперь точно не удерет, когда тут шныряют апачи. Не то они в два счета привяжут его к кактусу.

— Мистер Таггарт, — тихо отозвалась Мириам, — не видит никаких оснований бежать. Сомневаюсь, что вам стоит тревожиться на его счет. Когда все закончится, он будет здесь. Если, конечно, кто-нибудь из нас уцелеет.

Шойер многозначительно хмыкнул:

— Ей-ей, вам он пришелся по душе. Сразу видать.

— Не в том дело, — чопорно ответила Мириам, — просто я уверена, что мистер Таггарт честный человек. Он не преступник и не убийца. Те люди сами вторглись на его землю и первыми начали драку.

— Леди, — запротестовал Шойер, — я не судья. Мне поручено догнать и арестовать его, больше ничего.

— Или убить… И все за деньги.

Шойер нимало не смутился.

— Не попрекайте меня этим. Слышал я уже подобную ерунду. Таким способом я зарабатываю себе на хлеб. Каждый делает то. что умеет, и я. тоже.

— Почему бы вам не забыть про мистера Таггарта? — подкинула идею Мириам. — Взять и ускакать, когда все закончится?

Он снова усмехнулся.

— Леди, да вы и впрямь от него без ума. Ей-богу. А я-то уж думал, — он взглянул на Консуэло, — что вторая леди на него вешается. Мне казалось, что все обстоит так.

— Вы становитесь грубым.

Шойер и тут не покраснел.

— Быть может… Но мне так казалось. Что скажешь, мексиканочка?

Консуэло вскинула голову.

— Я замужняя женщина.

Шойер пожал плечами.

— Что ж, не первая, не последняя. Смазливый малый этот Таггарт. Не то, что я… Ко мне девчонки никогда не липнут, разве только когда я при деньгах. Вот сдам Таггарта и разбогатею.

Покончив с едой, он облизал губы, вытер пальцы о штаны и потянулся за кофе. Но не успел сделать и первый глоток, как раздался выстрел.

Стреляли у входа в каньон. Резкий и отчетливый звук раскатился по ущелью, меж отвесных скал запрыгало эхо.

Пете Шойер отодвинул чашку и с винтовкой в руке помчался вниз по каньону.

Мириам бросилась к стойке и схватила свой винчестер.