Таинственная надпись

ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА РЕКЕ

Женька не опоздал. Когда он проснулся, солнце еще не взошло. Только на востоке багровела яркая заря. На дворе было прохладно; на траве, на листьях деревьев и кустов висели крупные капли росы.

Женька быстро умылся, выпил кружку холодного молока, потом забросил за спину вещевой мешок, приготовленный еще накануне, и вышел на улицу.

Вчера вечером ему не пришлось прибегать к помощи отца. Мать, услыхав, куда они собираются, сказала:

— Ну что ж, езжай. Если вы отыщете эти бумаги, большое дело сделаете… Только будь поосторожней.

Когда Женька прибежал к Толику, тот уже не спал. Василька нигде не было видно.

— Ну вот, а вы боялись, что я просплю, — похвалился Женька. — А где Василек?

— Побежал домой отпрашиваться, а заодно Зинаиде Антоновне записку отнесет: надо предупредить, чтоб нас сегодня не ждали. Ведь никто не знал, что это до Косинской делянки надо добираться.

— Не мог раньше сбегать… — проворчал Женька.

— А мы с ним уже на электростанцию сходили, — сказал Толик.

— Чего?

— Отпилили конец бревна с надписью. Вчера ведь не успели. Вот погляди… — И Толик показал Женьке увесистый кругляш.

— А-а, — смущенно протянул Женька. — Ну, тогда…

…И вот по спокойной реке плывет лодка. В лодке трое — Толик, Женька и Василек. На дне лежат рюкзаки, лопаты, Женькина плащ-палатка и кругляш с надписью.

На веслах сидит Толик. Женька лежит на носу и смотрит, как лодка рассекает гладь воды и как возникают сначала еле заметные волны, как потом они становятся все больше и больше и наконец сливаются друг с дружкой вдали.

Василек сидит на корме с коротким веслом в руках — правит.

Легко скользит лодка. Мимо проплывают зеленые берега, привольно разросшиеся кусты, склонившиеся к воде ивы.

Ветер налетел неожиданно. Небо вдруг затянуло черными тучами, полил косой крупный дождь.

На реке поднялись волны. Лодка с ребятами то высоко взлетает на гребень волны, то стремительно падает вниз.

— Эх, хорошо! — налегая на весла, кричит Толик и озорно подставляет лицо крупным каплям дождя.

— Не понимаю, чему ты радуешься, — ворчит Женька, выглядывая из-под плащ-палатки, в которую он закутался с головой. — Сейчас вообще перевернемся, и черта с два ты спасешься в такую погоду.

— Не перевернемся! — все так же весело кричит Толик и что есть силы налегает на весла.

— Давайте где-нибудь спрячемся от дождя, переждем, — предлагает Женька.

— А где ты спрячешься? — спрашивает Толя. — В кустах? Там еще хуже промочит.

— Я знаю, где можно спрятаться, — серьезно замечает Василек.

У Женьки в глазах надежда.

— Где? Говори скорей! — торопит он.

— Давайте залезем в воду, — так же серьезно продолжает Василек. — Ни одна капля нас не достанет.

— Болтун! — сердится Женька и еще плотнее закутывается в плащ-палатку.

Но летний дождь не то, что осенью. Как неожиданно он налетел, так же неожиданно и прекратился. И вот уже снова ласково светит солнце, а по чуть помутневшей после дождя воде по-прежнему легко и уверенно скользит лодка.

Ребята гребут по очереди. Но лучше всех получается у Василька. Под ловкими, сноровистыми взмахами его рук лодка почему-то выше задирает нос и, кажется, не скользит по воде, а летит по воздуху.

Сказочно красивы освеженные дождем луга, что раскинулись по обе стороны речки. И цветы — желтые, красные, синие. Будто кто-то разостлал по земле огромный яркий ковер.

Без тревог и приключений плыли часа полтора. Уже собирались сделать первый привал, как вдруг до слуха ребят донесся какой-то глухой шум.

— Что это? — настороженно спросил Женька.

— Пороги. — Толик знает, он плывет не первый раз.

— А как мы переберемся через них? — забеспокоился Женька.

— Перетащим лодку на веревках. И вот пороги уже настолько близко, что видна бурлящая, вся в хлопьях белой пены вода.

— Зачем ты так близко подъехал? — закричал

Женька на Василька, сидевшего на веслах. — Хочешь, чтоб лодку разбило?

— Верно, — поддержал его на этот раз и Толик, — сворачивай к берегу. Отсюда нужно тащить.

Обмотавшись веревками, напрягая все силы, волокут ребята лодку вдоль берега. Это действительно нелегко. Берег болотистый, то один, то другой проваливаются по пояс в трясину. Все трое грязные, потные. Вот Женька окунулся в подернутую ржавчиной жижу чуть не по шею.

— К черту такое путешествие! — не выдержал он, когда с помощью друзей выбрался из трясины. — Кто это выдумал по реке плыть, дошли бы и по суше!

— Поздно уже назад возвращаться, — оборвал его Василек. — Терпи, казак, атаманом будешь.

Наконец под ногами — твердая почва. Пороги уже позади, хотя и не очень далеко — слышно, как бурлит в камнях вода.

— Прива-ал! — дает команду Толик.

После привала Женькина очередь садиться на весла. Ребята спускают лодку на воду, и Женька выводит ее на середину реки.

Василек и Толик после не раз бранили себя за то, что доверили Женьке весла сразу после порогов, где течение было еще очень сильным и вода у берегов крутила. Отсюда по-настоящему и начались их приключения.

Сделав несколько взмахов веслами, Женька бросил их и принялся стаскивать с себя куртку:

— Неудобно грести, надо раздеться.

В ту самую минуту, когда он наконец протащил сквозь узкий ворот голову, одно весло выскользнуло из уключины и, подхваченное течением, понеслось к противоположному берегу. Орудуя вторым веслом, Женька развернул лодку и пустился вдогонку. Толик, сидя на корме, изо всех сил помогал ему. Но лодка не слушалась; она попала в водоворот и теперь медленно кружилась на месте.

— Эх ты, моряк! — сердито отстранил Женьку Василек. — Пусти меня!

Он видел, что упущенное Женькой весло подплыло к берегу и, медленно развернувшись, поплыло вверх по течению. «К порогам, назад гонит, — с тревогой подумал он. — Что, если Женька перевернет лодку?!» И тогда Василек решил сам взяться за весло. Женька охотно уступил. Но как раз в ту минуту, когда они менялись местами, лодка накренилась, и в одно мгновение все трое оказались в воде.

«Так и есть, несет к порогам», — это было первое, что подумал Василек. Толик тоже заметил опасность.

— Плывите к берегу! — крикнул он, видя, что Женька кружит на месте, разыскивая глазами рюкзак.

До берега добраться не удалось. Течение гнало всех троих на маленький зеленый островок у самых порогов. Только бы не пронесло мимо! Василек первый ухватился за ветки лозы, свесившиеся к воде. Женька — за ним. Толик выбрался на берег последним: еще раньше он заметил проплывавший мимо кругляш с надписью, поймал его и поэтому мог работать только одной рукой — вторая была занята.

Несколько минут ребята лежали неподвижно, растянувшись на траве, все еще не веря, что им удалось спастись. Вот они, пороги, — рукой подать. Не одна жертва на их счету. Ребята лежали и молча прислушивались к реву воды, накрепко сжатой камнями.

Сначала встал Толик. Он прошелся взад-вперед по островку и только тут вдруг увидел на правом берегу, в изгибе реки, какие-то дома, заборы.

— Ребята! — радостно крикнул он. — Да это же Родничанка. Мы уже недалеко от цели. Отсюда до Косинской делянки, как и от Бродов, километров восемь. Вот здорово!

— Что здорово, если нам все равно надо домой возвращаться, — заметил Женька.

— Домой? Зачем? — удивленно посмотрел на товарища Василек.

— А как же? Лодки нет, лопаты пошли на дно…

— Ну, до дома можно добраться пешком, а лопаты где-нибудь раздобудем. В той же Родничанке каждый даст.

— А что есть будешь? И продукты ведь утонули… Василек лукаво посмотрел на Женьку:

— Ну, еды тут миллионы кубометров! Женька не уловил его шутливого тона или просто

не поверил, что Василек в таком положении может шутить.

— Где ты видишь еду? Тут одна вода.

— А тонна воды заменяет килограмм хлеба, — в тон ему ответил Василек.

Перебраться на берег им в этот день не удалось: как назло, ни одна лодка не проплыла мимо, ни одного человека не видно было вокруг.

Вечером Толик тщетно пытался разжечь костер: спички намокли и ни за что не хотели загораться. Женька проследил глазами, как последняя переломилась пополам у Толика в руке, и, ежась от холода, проговорил:

— Значит, без костра ночевать будем? И в животе урчит — есть хочется.

Он не ругался, не кричал: чувствовал себя виноватым. Что правда то правда — не Толик и не Василек, а он упустил то злополучное весло.

Надолго запомнилась ребятам ночь, проведенная на острове, посреди реки. Было холодно, до тошноты хотелось есть. Тут бы впору помолчать, но разве Василек может угомониться? О чем думает, о том и говорит:

— Я бы сейчас, наверно, целого барана съел.

— Сырого? — невесело шутит Толик.

— Зачем сырого? Я бы из него таких вкусных, душистых шашлыков с перцем и с луком нажарил!..

— А мне бы сейчас тарелку жирного борща со сметаной — враз бы опорожнил, — признался Толик.

— Довольно вам, ребята, про еду толковать, — с мольбой проговорил Женька.

— А тебе что? Спи себе, — отозвался Василек. Женька сразу оценил этот мудрый совет: действительно, во сне, наверно, не так есть хочется. Он заткнул уши пальцами и уже минут через пять, сладко посапывая, спал. Толик и Василек вскоре последовали его примеру.

Утро на другой день выдалось замечательное. Когда ребята проснулись, пригретые лучами солнца, успевшего уже подняться высоко над горизонтом, мир показался им совсем не таким мрачным, каким выглядел вчера. Женька и тот повеселел. А когда Василек заметил лодку с двумя рыбаками, направлявшуюся в их сторону, он даже попробовал шутить:

— Это даже хорошо, Толик, что мы вашу лодку утопили: помнишь, ты говорил, что давно пора делать новую.

Об остальных потерях ребята старались не говорить.

Рыбаки без лишних слов перевезли их на берег, даже не стали расспрашивать, как и что: у порогов такие случаи не были редкостью.

В Родничанке ребята раздобыли «с отдачей» пару лопат и котелок для воды на деньги, которые Толик предусмотрительно хранил в кожаном кисете за пазухой, купили хлеба, картошки, немного сала и двинулись в путь.

Чтобы Женька снова не захандрил, поклажу распределили «равномерно»: Толик нес лопаты, Василек — кругляш с надписью, а Женька — котелок и кусок толстой проволоки с заостренным концом, который он прихватил возле родничанской кузницы. Предполагалось, что этой проволокой они будут прощупывать землю вокруг пней, чтобы определить, с какой стороны копать. А пока Женька прицепил ее к поясу и, как утверждал Василек, стал похож на «заправского мушкетера».

Ребята шли проселочной дорогой, которая была покрыта мягкой прохладной пылью. По обе стороны дороги густой стеной стояла рожь. Она нынче неплохо уродила, и, чтобы дотянуться до колоса, Женьке с Васильком приходилось вставать на цыпочки.

Потом начался лес. От высоких бронзовых сосен и густых старых елей на дорогу падала зубчатая тень. Было тихо, только веселое щебетание птиц, перелетавших с дерева на дерево, нарушало этот таинственный покой.

Толик, который все время шел впереди, остановился.

— Вот тут дорога расходится, куда дальше идти: прямо или налево?

— Если из Бродов идти, так налево — Нинин отец говорил. А тут, наверно, прямо. Километров пять еще…

— Ой, ребята, а что, если мы прямо на границу придем, — тут же совсем недалеко Польша, — встревожился Женька.

— Ну, до границы еще от Косинской делянки пятнадцать километров, — успокоил его Толик.

Чем дальше ребята углублялись в лес, тем выше и мощнее становились деревья. Время от времени встречались сосны такой высоты, что шапка падает с головы, если посмотреть на макушку. На опушке леса таких не увидишь. Столетние ели так широко развесили свои лапы, что под ними образовались настоящие шатры.

— Вот где от дождя хорошо прятаться, — сказал Василек. — Будешь сидеть, как в избе под крышей.

Ему никто не ответил.

Запахло сыростью и прелыми листьями. Через дорогу, высоко задрав мордочку, пробежал шустрый ежик. Василек погнался было за ним, но тот проворно юркнул под куст и был таков. «Ну и ладно», — подумал про себя Василек. Его больше интересовали птицы. После случая с Витей Капустиным, когда тот принес в школу убитого скворца, Василек серьезно заинтересовался жизнью птиц. Он прочел много книжек про них и знал теперь, в каких местах живут те или другие птицы, чем питаются, когда выводят птенцов.

Когда над головой у ребят резко прокричала свое не слишком мелодичное «ку-ку» кукушка, он сперва вздрогнул от неожиданности, а потом поспешил воспользоваться случаем, чтобы поделиться своими знаниями с товарищами.

— Фу, напугала, — откровенно признался он. — И до чего же прожорливая птица. Даже таких тварей ест, что другие птицы до них и дотронуться боятся. А вы знаете, как она птенцов выводит? Она их даже не выводит, а просто подкидывает яйца в чужие гнезда, и уже другие птицы за нее стараются — и высиживают, и выкармливают.

— Ну уж это ты загнул, — не поверил Женька. — Какая такая птица позволит ей нестись в своем гнезде?

— А она в гнездо и не лезет. Она только облюбует гнездо, а потом и положит яичко где-нибудь неподалеку прямо на землю. Положит и ждет. Как только хозяева улетят куда-нибудь, она тотчас яйцо в зубы и к гнезду. Положит вместе с другими, а там поди разберись…

— Ну и хитрющая!..

Женька тоже немного натуралист, но у него страсть другая — цветы. А поскольку заниматься цветами и говорить про них пристало только девчонкам, он больше помалкивает и слушает разглагольствования Василька.

Толик всю дорогу был поглощен своими мыслями. Как бумаги доктора Долохова, если это в самом деле они, могли очутиться в лесу под деревом? А может, там вообще что-нибудь другое закопано, ведь Женькина мать говорила, что все бумаги доктора забрали немцы. Нет, тут какая-то загадка.

Между тем лес стал заметно редеть, начали попадаться вырубки. Василек первый заметил расщепленный молнией дуб на поляне и возле него большие штабеля бревен, которые не успели вывезти зимой.

— Ура! Косинская делянка! — закричал он и бросился вперед. Толик не разделял его радости. Он беглым взглядом окинул делянку и с досадой махнул рукой. Было ясно, что отыскать нужный пень вовсе не такая легкая задача, как им казалось. Делянка занимала большую площадь, и все пни на ней были старательно очищены от коры. Толик знал, что это своеобразная лесная гигиена. Пни очищались для того, чтобы под корой не заводились разные вредители. Но ведь вместе с корой попадали под топор и куски дерева, а от этого, конечно, менялась форма среза. Кроме того, ветки складывались в огромные кучи и сжигались. Под такими кострами сгорело много пней, и кто мог поручиться, что тот пень, на котором было продолжение надписи, избежал этой участи? Да, лесная гигиена сильно усложнила их задачу.

Женька сразу пал духом и уже готов был вовсе отказаться от поисков.

— Ничего у нас не выйдет, — сказал он.

— Почему это не выйдет? — Толик сурово сдвинул брови.

— А ты не видишь, что с делянкой сделали? Попробуй найди тут что-нибудь.

— Найдем! Должны найти. Неделю будем искать, а найдем. А вы уже носы повесили? Пионеры, называется! — подзадоривал Толик друзей. — А может быть, надпись делал пионер-партизан. Разве имеем мы право не довести это дело до конца?!

— Ну, хватит болтать, давайте делать шалаш! — сказал Василек и принялся искать подходящее место.