Так не бывает

Глава седьмая. День пятый. Океан и мальчики

Первый день, когда удаётся проснуться совершенно самостоятельно, когда никто не скребётся и не мяучит жалобно под дверью по-тайски. Ольга даже позволяет себе поваляться на широкой прохладной кровати, наблюдая полуприкрытыми глазами за игрой теней на стене, прислушиваясь к шумам в доме. Вот скрипнула лестница под лёгкими шагами — мама Файлин идёт вниз. Что-то грохнуло, наверное, на кухне. Кто-то громко расхохотался, точно не Пи Ан, его смех она теперь в жизни не забудет.

Ольга лениво потягивается и встаёт. Лариса, скорее всего, уже приехала, а значит личное утреннее время стремительно истекает. Когда Ольга уходит в ванную, слышит шуршание за дверью, но оставляет его без внимания — переводчица зайдёт без проблем и сама.

Но это была не Лариса — по возвращении из душа Ольга в комнате никого не обнаруживает. Приведя себя в порядок и наскоро собрав вещи в чемодан, она осторожно выглядывает за дверь и… на ручке обнаруживает крохотный картонный пакетик с огромным цветком гибискуса винного цвета в нём. Решив, что подарок наверняка от Сэта, аккуратно снимает и спускается вниз вместе с цветком. На удивление, Ларисы нет и внизу, где персонал ошалело носится, пакуя и перепаковывая вещи, провода, технику. «А где все?!» — хочется возмущённо завопить, но все тут же нашлись в столовой распивающими кофе с ароматной выпечкой и дружно беседующими.

Кхун Файлин обнимает сына и гладит его по спине, Фон сидит напротив Пи Ана и постоянно всё вокруг фотографирует, не забывая запихнуть за щёку очередной круассанище целиком, уминая его туда пальцем и посыпая себя и стол крошками хрупкого слоёного теста. Сэт сидит ко входу боком и поначалу не видит Ольгу, увлечённо обсуждая что-то с Пи Роуз, но позже оборачивается и застывает, вопросительно глядя на цветок в её руках. Лариса по-прежнему отсутствует.

Пи Роуз берёт у Сэта телефон и подходит к растерянно стоящей Ольге.

— Ваша переводчица болеет, госпожа Лауна. Вы можете отказаться от поездки к морю.

Механический голос не передаёт эмоций, но Пи Роуз, кажется, очень хочет, чтобы Ольга всё же никуда не ехала. В столовой резко наступает тишина. А потом сразу же Пи Роуз попадает в окружение трёх нонгов, которые тихой сапой отжимают её в сторону заднего двора и слышно только:

— На?! На-на-на-на!!!

Ольга же садится за стол рядом с мамой Файлин и машинально благодарит её за горячий кофе, подсунутый под руку. Значит, не ехать? Значит, можно отказаться? Но можно ведь и НЕ отказаться, внезапно понимает она, поглаживая тёплый лепесток цветка, поставленного в коробочке на стол. Чемодан собран, обязательства выполнены почти в полном объёме, общаться… Да святый Позжже, в первый раз, что ли?! Мама Файлин хихикает, прикрыв губы ладонью, когда в столовую возвращаются нонги и Пи Роуз то ли под кайфом, то ли под гипнозом. Фон что-то втолковывает ей, жестикулируя, Скай и Сэт бережно конвоируют под белы руки к дивану в гостиной. Даже стафф, до сих пор по-броуновски бодро переливающийся по дому, подвисает, глядя на странную

компанию.

Пи Роуз обезоружена и повержена. И согласна на всё. Похоже, поездка всё же состоится. Ольга допивает свой остывший кофе и готова сдавать чемодан и последнее интервью. Перед ней внезапно появляется рука с телефоном, по браслету понятно, чья. Сэт. Она берёт трубку.

Голос Ларисы хриплый и замученный, хочется достать для неё всё малиновое варенье в мире и те самые советские горчичники. Ольга парой слов соболезнует, а затем внимательно выслушивает свою помощницу и опекуншу. Суть ясна. Сейчас Лариса перешлёт в телефон Сэта список вопросов для интервью на русском, Ольга ответит, а видео для подготовки субтитров вышлют переводчице. Ну а в поездке придётся выкручиваться самостоятельно.

Лариса даже пытается извиняться за внезапно свалившееся на неё недомогание, но Ольга чуть телефон не разбивает, отмахиваясь от ненужных извинений. Лишь уточняет за предоставленную ей одежду — что с нею, собственно, делать. Выясняется, что даже в чемодан не складывать, просто оставить в комнате.

После того, как собеседница тяжело раскашлялась, Ольга по-быстрому сворачивает разговор и прощается. Через минуту телефон тренькает, принимая файлы — отфотографированные листы с вопросами интервью на русском и тайском, чтобы было удобно ориентироваться. Ольга погружается в чтение, прикидывая, насколько здесь можно проявить самодеятельность. Что ж, в плане её личного мнения о качестве шоу и условиях проживания она совершенно свободна, а все вопросы, касающиеся Сансета и её личной жизни закономерно имеют подстрочники.

На этот раз Ольга читает и запоминает на совесть, не хочется отравить Пи Роуз самый последний денёчек, с этим и так прекрасно справились нонги. Которые пока прощаются со старшими: кто нежно, кто агрессивно, кто формально. Стафф явно готовит во дворе место под интервью с Пи Роуз, умащивая поудобнее пару плетёных кресел, небольшой столик и дополнительное освещение.

Скай печально смотрит на маму, Пи Ан дёргает вчерашние бусики, всё так же накрученные на шею. А напротив сидящей за кухонным островом Ольги растёкся по столешнице Сэт, закрыв глаза и иногда поддувая спадающую на глаза чёлку.

Если честно, читать и вникать в такой суете ужасно тяжело, даже в какой-то момент Ольга собирается подняться в комнату, но перед нею осторожно ставят дымящуюся чашку кофе и подсовывают пластиковую коробочку с яркими полосатыми то ли

пирожными, то ли желе.

— Кханом Чан, — откашливается Сэт, подпихивая к ней десертную двузубую вилочку. А когда Ольга непонимающе пару раз хлопает глазами, накалывает на эту самую вилочку столбик из множества цветных слоёв и подносит к её рту.

Чуть наклонившись, она осторожно снимает губами с вилки мягкий и нежный, похожий на немного липкое суфле, десерт и коротким кивком благодарит, тут же отобрав вилку, пока вездесущий Фон не прилип к ним со своими бесконечными лайвами и камерой. И снова принимается перечитывать вопрос номер восемнадцать: «Понравилось ли вам участие в шоу и как вы оцениваете своё пребывание в нашей стране?» В ответ хочется восторженно помычать и закатить глаза, но Ольга подпирает подбородок кулаком с зажатой в нём вилкой и печально отхлёбывает чуть остывший американо.

Уже дома Ольга узнала, что кханом чан — не приступ внезапного першения в горле, а ритуальный десерт, сулящий процветание, счастье и успех во всех сферах жизни. Скорее всего, им угощали участников шоу в ознаменование успешности проектов, как самого шоу, так и целого будущего сериала. С какими мыслями Сэт скормил ей её порцию — кто ж теперь знает.

Интервью было утомительным, но не слишком долгим, управились до полудня. Пи Роуз почти сразу же распрощалась и испарилась в фургончик с аппаратурой, наверняка следовало поторопиться переслать всё Ларисе для перевода. Ольга вместе с нонгами успела помахать вслед микроавтобусу, увозящему маму Файлин и Пи Ана.

Через полчаса шумные нонги грузят пожитки в другую машину, весело перебрасываясь шутками и яркими сумками-набрюшниками от очередного спонсора. К Ольгиному чемодану негаданно прирастает парочка объёмных пакетов с подарками, она лишь разок заглядывает туда и решает, что разбираться будет уже дома, не до того. От Фона, не иначе, она подхватила абсолютную безбашенность и совершенно позабыла и о возрасте, и о том, что вокруг всё ещё камеры.

Из холодильника с её подачи вытаскивают запас воды в маленьких бутылочках, она успевает накрутить немного сэндвичей из колбасы, какого-то соуса и овощей с сыром, а также откровенно уволакивает с собой последнюю коробочку со слоёным десертом — в большой семье, как известно, клювом не щёлкают.

Их совместный отъезд из особняка снова превращают в шоу — пара камер, Пи Роуз в фуксиевом брючном костюме как куст бугенвиллеи полыхает в проёме ворот, прощально маша рукой вслед убывающей на моря машине. Внутри абсолютно грустный Скай, уткнувшийся в переписку, наверняка с мамой, очередной лайв Фона с тыканьем камерой во всё живое и неживое и Сэт с Ольгой, сидящие по разные стороны прохода, внимательно смотрящие в противоположные окна и отмахивающиеся раз в пару минут от Фона с его публичностью.

К счастью, минут через сорок Фон отключает, наконец, свой телефон, подсаживается к Сэту и о чём-то настойчиво с ним заговаривает, а потом пересаживается к печальному Скаю. Ольга смотрит в окно, где постепенно городские пейзажи сменяются обильной тропической растительностью.

— Нам ехать два часа. Это отель. И пляж. Можно плавать, — из каких соображений Сэт не стал садиться рядом, а просто сунул на соседнее сиденье свой телефон с переводчиком, Ольга так и не поняла. Но кивает ему головой, мол, садись рядом и не выделывайся. И тут же машет рукой Скаю с Фоном, те, переглянувшись, подсаживаются на сиденья перед ней. А она жестом фокусника вытягивает из рюкзачка на коленях свёрток сэндвичей, время-то перевалило за обед, а их перед отъездом никто не накормил, не до того было.

Фон громко сглатывает, горящими глазами глядя на свёрток, Скай широко улыбается, а Сэт молча откидывает оба столика на креслах и с заднего сиденья извлекает несколько бутылочек с водой. Они быстро делят бутерброды — по два каждому, один Ольге и ещё два водителю, который водит носом в воздухе и опасно отвлекается от почти пустой дороги. Скай отдаёт еду и воду водителю, тот минуты через три сворачивает к стоянке со странной деревянной постройкой. Там все они спокойно и перекусывают, пока телефон со включённым переводчиком лежит перед Ольгой на столике и время от времени сыплет какими-то странными обрывками фраз.

Действительно, через час примерно микроавтобус останавливается у скромного трёхэтажного здания, укрытого в густой зелени в полукилометре от трассы. До сих пор неочевидно, что они уже на побережье, здание даже не похоже на отель. Всё становится понятно после того, как они проходят внутрь, оставив водителя кропотливо перетаскивать их немногочисленный багаж. За спиной ресепшионера панорамное окно с потрясающим видом на океан. Весь отель — с десяток бунгало на неширокой полоске пляжа, поделенного на изолированные живыми изгородями участки. А главное здание стоит на обрыве над этим удивительно красивым местом.

Недолгое оформление на стойке регистрации даже без участия Ольги, она рассматривает на стене план расположения бунгало и гадает, что достанется им. Водитель затаскивает её чемодан последним и раскланивается со всеми, видимо, вечером забирать их будет кто-то другой.

Вместо ключей Скай подхватывает со стойки маленький спасательный круг и пару буклетов и зовёт за собой и боем{?}[Носильщик вещей и багажа в отеле, называется — беллбой, бой.], который провожает всех во внутренний дворик, огороженный от обрыва красивой оградой. Чтобы спуститься, предлагается два варианта — что-то типа лифтовой платформы и металлическая лестница, красивая, но, глядя на неё, сразу устаёшь отчего-то. Конечно же, это лучший вариант для Фона, что чуть ли не вприпрыжку начинает свой спуск и оказывается внизу практически одновременно с остальными и багажом. Что, в общем-то, неудивительно — платформа спускается очень неторопливо, давая своим пассажирам налюбоваться вдоволь видом на лазурные волны.

Бунгало представляет из себя одноэтажный домик, кажется, что весь из стекла. Непрозрачная только стена, обращённая к скале, запирающей пляж.

На спасательном круге у Ская висит карта, отпирающая широкие двери-окна.

Фон тут же оббегает весь дом, заглянув в ванную, в холодильник с напитками, хлопает дверцей бесполезного сейфа в шкафу, выкатывается на пляж. Скай выдаёт бою чаевые и отпускает, Сэт волочёт пакеты и Ольгин чемодан в сторону спальни. Сама же она стоит на просторной террасе и любуется прибоем. Здесь же накрыт небольшой ротанговый столик — блюдо с фруктами, а на полу ящик-холодильник, откуда Фон успел выхватить банку чего-то прохладительного прямо перед тем, как врубить очередной лайв.

На горизонте плавают белоснежные яхты, отделяя небо от моря, за спиной глухо переговариваются Скай с Сэтом, по пляжу впереди в полосе прибоя слоняется Фон с телефоном в руках. Ольга покидает тенистую террасу и босиком по нагретому до едва терпимой температуры песку перебирается под деревянный навес с шестью лежаками, стоявший посередине между водой и бунгало. Надо было, наверное, захватить с собой бутылочку воды из дома, но можно и так. На душе впервые за несколько дней очень мирно и светло, появилось время принять и отпустить всё, что подарила ей новая встреча и необычные обстоятельства.

Увы, от обдумываний и прочих рефлексий её отвлекает сперва поставленная на подлокотник лежака запотевшая банка газировки, а потом и Сэт, опустившийся на соседний лежак.

— Нравится? — звучит обезличенное из телефона, но согретое интонациями на тайском. Ольга кивает, катая в ладонях ледяную влажную банку, и улыбается. Нравится. И море невероятного бирюзового цвета, и мелкий песок, а над ним — марево жаркого воздуха, и безоблачное небо, и даже только что навернувшийся в прибое Фон. Скай уже несётся на помощь другу, Сэт тоже подрывается было, но садится обратно, увидев, что у Фона разве что самооценка пострадала, да и та ненадолго. Через несколько секунд мокрые ребята присоединяются к Ольге с Сэтом под навесом. Фон стягивает прилипшую футболку, хватает полотенце с лежака, накидывая на плечи и начинает выяснять, жив ли его лучший друг — телефон, а Скай, относительно Фона вполне сухой, лишь промокает полотенцем волосы.

Переводчик в телефоне не успевает переводить всё, что долетает ему в микрофон, ребята перебрасываются шутками, сожалея, что не удалось снять эпический кувырок в волну, затем Фон подаёт идею сделать совместное фото, словно мало их было сделано за эти дни, но теперь они впервые без присмотра Пи Роуз и камер.

Неожиданно все трое устраиваются на лежаке Ольги, Фон старательно тянет руку с телефоном и командует пресловутое «Чи-и-и-из», когда все вошли в кадр. Чиииз получается очень искренним, а компания — тесной и тёплой.

В процессе выясняется, что Ольге перекинуть фото привычным способом не получится, Сэт испаряется на минутку и появляется с её рюкзачком, из которого совместными усилиями извлекается телефон, подключается к вайфаю, оснащается Лайном и новым аккаунтом, в него тут же потоком льются фото, в основном от Фона, но несколько оказывается и от Ская, в парке развлечений неведомым образом он успел снять парочку на американских горках после катания. Хохот, неприятие, торг, смирение, попытки стереть…

Впрочем, если уж честно — все фото очень классные, ей нравятся. Фон, высунув язык, колупается в своём «утопленнике» и через минуту снова что-то скидывает — теперь уже пропущенное через фильтры, с розовыми сердечками, бантиками и летящими лепестками. А также с какими-то рожками, ушками и мигающими надписями.

— Какой кошма-а-а-а-ар, — смеётся Ольга и тут же жмёт на «Delete».

Скай врубает трансляцию их третьего дня на своём телефоне, и они все усаживаются её смотреть на два сдвинутых лежака: Ольга посередине, справа Скай и Фон, слева — Сэт. Без дополнительных камер и присмотра менеджеров ребята оказываются супер-тактильными, норовят то и дело сползтись в кучку, к тому же со стороны воды задувает свежий ветерок, не дающий изнывать от жары.

Всё, конечно же, на тайском, даже субтитры, но это не мешает смотреть и вспоминать. И узнавать какие-то незамеченные ранее моменты. Ольга видит себя у плиты, сожалея, что не скажет уже спасибо оператору за удачный ракурс — ничего лишнего, со спины так вообще девочка.

Экран заполняет рыдающее лицо Фона-над-луком, Скай явно ехидно комментирует происходящее, Сэт улыбается. Кадры готовки достойны какого-нибудь кулинарного шоу, хотя ничего специально не выстраивалось и не подчищалось, ну разве что на стадии монтажа. Борщ в кастрюле пылает огнём, молодёжь за столом в гостиной режется в карты с не меньшим жаром. Ольга заметно выдыхает — пресловутый инцидент с признаниями Фона в сценарий не вошёл.

И вот уже парочки из лакорна собирают браслетики, тут Ольге становится понятно, с чего бы Сэту за обедом так было налегать на чесночок: Лу пару раз тыкается носом словно бы случайно в плечо и щёку Сэта, но сморщившись от откровенного амбре, отстраняется. Вот ведь хитрый жук!

Ребята снова хохочут, глядя, как камера запечатляет Пи Ана в новых бусиках, а Скай отвлекается на свой смарт, говорит что-то и уходит к бунгало. Фон выключает трансляцию, переводчик в телефоне сообщает, что время обеда, втроём они возвращаются в бунгало, где накрыт стол в стиле азиатский фьюжн. Всё безумно красиво и очень аппетитно, а судя по времени — ещё и максимально актуально, у обоих сопровождающих Ольги громко урчат животы.

Стоит утолить первый голод, Сансет подрывается из-за стола и исчезает в спальне, куда отбуксировали весь их совместный багаж. Обратно появляется с небольшим свёртком и, порозовев, суёт его Ольге под локоть, заставив уронить из неловких палочек креветку в темпуре.

— Мне? — улыбается она и разворачивает шелковистый пакет. Внутри — ежедневник повышенной кавайности с котиком, ручка с огромной кошачьей лапкой вместо колпачка и набор стикеров для записей в виде котиков. Из того самого магазина, в который она так вчера и не вернулась, понимает. И улыбается широко и счастливо:

— Спаси-и-и-и-ибо! Это чудесный подарок!

Забыв про еду, открывает книжку, обнаруживая внутри на разлинованных страницах ещё больше милых мордашек, пишет на первой странице латиницей «Khun Moon» и протягивает вместе с ручкой Сансету.

— Напиши мне что-нибудь, — показывает жестами, на что рядом тут же образовывается жаждущий принять участие Фон. Сэт подвисает на миг и выводит чуть резкие тайские загогулинки, время от времени задумчиво стукает себя по носу кошачьей пяточкой, венчающей ручку. Конечно же, Фон снимает происходящее на свой телефон. И отбирает блокнот у коллеги, тщательно, почти каллиграфически выводя ниже «I love you and your pancakes!», подумав, добавляет весёлую рожицу смайл и передаёт блокнот Скаю, который улыбнувшись, пишет что-то на тайском. С поклоном возвращает книжицу и ручку Ольге и возвращается к еде. Расшифровывать написанное она определённо будет позже, улыбаясь, гладит себя по щеке мягкой лапкой и уносит блокнот к своим вещам. А вернувшись, обнаруживает в своём лайне видео от Фона, конечно же в блёстках и сердечках.

Поздний обед заканчивается тем, что они все остаются в бунгало. Тому есть несколько причин, самая весомая — Фон всё же объелся и мается теперь переполненным желудком на диване гостиной зоны. Даже телефон не вызывает у бедного обжоры никакой радости. Скай, судя по всему, погружён в переписку с мамой, а Сэт, пользуясь отсутствием посторонних и камер, дремлет, уложив голову на колени сидящей на втором диване Ольге. Ну а она, наконец-то, добралась до взятого с собой на всякий случай вязания и колупает очередной шарф.

Началось всё, конечно же, с Фона, тот принялся бледнеть, потеть и стенать, продолжая жадно поглядывать на остатки роскошного пиршества. Пришлось Ольге потрошить свою аптечку после краткого общения через переводчика с Сэтом и Скаем, а им чуть позже — уговаривать страдальца принять пару таблеток мезима. В то же время Скай залип в переписку, стоило только розовым таблеточкам исчезнуть в прожорливом рте блондина. Ну а когда рядом свернулся и задремал Сэт, Ольга сама не очень уследила. Только прикрыла его плечи концом шарфа. И мельком глянула на часы на стене. Время близится уже к шести вечера, а она и понятия не имеет, когда их, собственно, планируется отсюда вывозить.

Скай откладывает телефон и подходит, чтобы накрыть задремавшего на диване Фона пледом, тот слишком красноречиво пытается забраться под обивку дивана, чтобы согреться. Заодно пикает пультом от кондиционера, повышая температуру и принимается составлять посуду со стола на сервировочный столик рядом. Ольга не против помочь, но будить Сэта совершенно не хочется, вчерашнее происшествие далось ему нелегко.

Он просыпается сам совсем скоро, но вставать не торопится, лениво достаёт телефон и проверяет в нём что-то, затем смотрит на время. Половина седьмого, снаружи зажигается дорожка из светильников и подсветка вокруг самого дома, хотя всё ещё достаточно светло. Просто чуточку смеркается, скоро закат.

Фон продолжает спать, Сэт садится, позволяя Ольге встать с дивана, но помогать Скаю уже не с чем — со стола давно убрано, а мамин нонг с Сансетом, похоже, обсуждают завтрашнюю работу. Она наливает в стакан воду из бутылки, подходит к выходу на террасу, чтобы посмотреть на чуть взволнованное море, спокойное днём, оно сейчас белеет игривыми и вроде бы мирными барашками волн. Солнце неспешно сползает к горизонту.

— Нас заберут в девять. Ужин в восемь. Пойдём.

Сэт подходит сзади и теребит деликатно за локоть, подталкивая к выходу. Снаружи солнце собирается окончательно закатываться в море в окружении облаков, больше похожих на сладкую вату из-за цвета и размера. Они доходят по остывающему песку до линии прибоя, позволяя тёплым волнам облизывать кончики пальцев босых ног. Сэт встаёт за спиной, положив Ольге ладони на плечи и задевая макушку подбородком, а потом и вообще упирается им ей в голову. Сверху донносится тихим шёпотом: «Sunset». Ну да. Закат.

Они возвращаются в бунгало, когда небо совсем темнеет, а дом становится похож на сияющую рождественскую игрушку. На столе накрыт лёгкий ужин, а Скай через переводчика сообщает, что до отъезда у них примерно полтора часа, поэтому стоит немного ускориться. Ольгин телефон тренькает под пытливым взглядом Фона.

Так и есть, супер-шпион успел нафотографировать всласть их на фоне моря и закатного неба. Некоторые фото почти художественные, те, что без подписей и блестяшек, конечно. Ольга вытаскивает одну фотографию в редактор, немного корректирует цвета в фиолетово-оранжевую гамму, контрастит двойной силуэт почти в черноту, размывает небрежно края кадра и сохраняет. А Фону в Лайн сбрасывает короткое «Thanks».

После ужина она инспектирует свой багаж, перекладывая поудобнее, переодевается в платье и кардиган, полагая совершенно справедливо, что в аэропорту жарко не будет, тем более ночью, проверяет документы и возвращается к мальчишкам, они обсуждают что-то на внезапно повышенных тонах. Её появление удачно прерывает назревающий конфликт, а вопрошающее выражение лица провоцирует аж три извиняющихся поклона, нонги тут же разбегаются к своим скудным пожиткам, проверяя, не забыто ли что.

Минут через пять раздаётся тихий стук со стороны террасы — прибыл персонал за ними и багажом. Поднимаются все вместе, последний раз любуясь тёмным бархатом горизонта с жемчужными росчерками волн. И грузятся в микроавтобус, куда помимо их багажа приносят ещё и небольшую корзинку с традиционными сладостями. Что ж, ехать обратно будет вкусно.

Неутомимый Фон уже через минуту после закрытия двери выясняет, что два кресла в салоне можно развернуть против движения и сесть всем лицом к лицу. Смотреть в окно темно и скучно, зато можно посмотреть выпуск про торговый центр. И они увлечённо смотрят, заодно потихоньку подъедая вкусные сладости из корзинки.

Ольга через переводчик, отключив звук, интересуется у Сэта, сидящего рядом, можно ли ей лайн Ларисы как-то раздобыть, тот кивает и лезет копаться и кому-то писать. Минут через пятнадцать скидывает ей контакт. И Ольга осторожно стучится, получая экспрессивный отклик через мгновение с кучей восклицательных и даже на русском.

За перепиской она и не замечает, как всех нонгов дружно срубает могучий сон. И чтобы пристроить лохматую, пахнущую солнцем и морской солью голову ей на плечо, Сэту пришлось постараться и наполовину сползти с сиденья, а заодно и слегка скрючиться. Зато такую трогательную картинку, как напротив, ещё поискать — Фон, пускающий слюни на голую коленку Ская, прилёгшего ему на торчащее плечо. Ольга осторожно фотографирует штабель из нонгов и тут же кидает Ларисе: «Сонное царство». Получает хихикающий стикер-зайчик.

Стараясь никого не разбудить, Ольга интересуется, не в курсе ли Лариса, куда их отвезут в первую очередь — то ли сдадут уставших нонгов на опыты, а потом отвезут её в аэропорт, то ли наоборот. Та какое-то время не отвечает, потом пишет, что по её неточным сведениям, сперва всё же аэропорт. И вновь начинает извиняться за свою внезапную болезнь, пересыпая текстовые блоки смешными стикерами.

Не разобравшись толком с Лайном, Ольга случайно сбрасывает ей фото с закатом. И получает красноречивое «О-о-о-о!», на чём поток извинений прекращается. Лариса сразу же пишет, что ей необходимо отвлечься и заверяет Ольгу, что сброшенное фото в сеть не утечёт.

Как раз в это время микроавтобус паркуется, а водитель обращается к пассажирам с вежливой речью. Увы, оценить содержание Ольга не в состоянии, приходится осторожно будить носителей языка. Логичнее всего начать со сладко спящего Сэта, конечно же, он ей, кстати, всё плечо отлежал.

Пара секунд на осознание действительности, и Сэт уже общается с водителем, одновременно подключая переводчик в телефоне. Оказывается, они на месте. И сейчас планируется выгрузить Ольгин багаж и попрощаться. Пи Роуз дала строжайший запрет на посещение нонгами здания аэропорта, на посадку Ольгу проводит водитель. Пока вещи оказываются на парковке, просыпаются и Скай с Фоном. Последний, кажется, и глаз толком не открыл, а уже что-то снимает. Ольга позволяет себе краткие объятия со Скаем, терпит хом{?}[тайский “поцелуй”. Выглядит как обнюхивание партнёра, вдыхание его запаха] от Фона и немного зависает носом у плеча Сэта, а тот наклоняется к её уху и тихо шепчет:

— Дасвидання. Да?

Отпрянув от неожиданности, она смотрит на него глазами-плошками, а он улыбается широко и говорит с таким же непередаваемым акцентом:

— Я учить русский. Тебе. Дасвидання.

Невозможно не взвизгнуть от двухметровой милоты, пахнущей солью и немного солнцем, и не стиснуть его в объятиях изо всех сил, а потом, отпустив, приходится проследовать за водителем с тележкой багажа. Нонги машут ей вслед ладошками, когда она оборачивается на выходе с парковки.

Ожидая объявления регистрации на свой рейс Ольга получает очередное фото от Фона, сделанное явно исподтишка в микроавтобусе — Скай гладит Сэта, уткнувшегося ему в плечо, по голове. «His heart flew away» — гласит подпись под фото. И следующее сообщение «And my pancakes». Сложно смеяться, когда на глаза наворачиваются растроганные слёзы, но Ольга справляется.

Самолёт вылетает практически без опоздания, очень хочется спать, и Ольга пользуется выданными стюардессой подушечкой и пледом, чтобы устроиться на своём месте у прохода поудобнее. На этот раз она не улетает, на этот раз она возвращается, ведь до сих пор слышит тихое и такое тёплое «Дасвидання».