Так получилось

Вернулся, лег на коврик. Аленка лежала рядом, загорала. Я с удовольствием валялся. Делать ничего не хотелось. Припекало солнце. Через минут тридцать приятной лени она спросила: — А что было в другом пакете? — Узнаешь, всему свое время. Думаю, тебе понравится. — Ну, что там было? — Не приставай, узнаешь, — я пошел опять в воду. Вернулся к Аленке. Она грызла травинку, и задумчиво смотрела вдаль.

— А может, сегодня, съездим опять к ангелу? — спросила она. — Может, и съездим, — ответил я, — вечером решим. Кстати, хотел тебя спросить, какое желание ты тогда загадала? — Что ты, говорить нельзя, не сбудется. — Сразу говорить нельзя, а через сутки можно, — шутя, ответил я. — А еще сутки не прошли. Пройдут, может, и скажу.

Мы еще молча полежали. Она съела яблоко, попила водички. — Можно к ангелу, а можно еще куда-нибудь съездить. Не обязательно к ангелу. Снаряд два раза в одну воронку не падает. — Что ты имеешь в виду? — не поняла она меня.

— То же, что и ты, вряд ли эти парни будут там сегодня вечером, — я посмотрел на нее. — Правильно. Ты тоже об этом думаешь? — Да. — Понравилось? — Ага, очень! — Мне тоже, ты была соблазнительная, парни попались адекватные, даже после пива. Похвалили тебя! — Тебя тоже...

Мы опять замолчали, загорая. Через некоторое время я сказал: — А ты не правильно загораешь, у тебя белые следы останутся. — Что я могу сделать? Ты же запретил снимать плавки. — Запретил. Но все равно, надо плавки тебе «настроить». Повернись на спину.

Она перевернулась. Я скатал ей плавки в трубочки, оголяя половину лобка. На попке. Резинка съехала совсем. Она легла на живот, подставляя ее солнцу. — А так можно, да? — Так можно.

Мы продолжали валятся дальше. Раза три я сходил искупаться. Аленка тоже. Сначала она поправляла трусики перед тем, как зайти в воду. Последний раз не стала этого делать, и. дразня меня, вышла из воды с трусиками у колен. На меня это подействовало. Мы были одни, кругом только песок и река. Я положил руку ей на попку и стал поглаживать. — Скажи, а как получилось, что ты захотела ходить раздетой? С чего бы это? — спросил я, неспешно исследуя впадинку на ее попке. Она пошевелилась и слегка раздвинула ноги, чтобы мне было удобнее. — Не знаю...Лазила в Интернете...прочитала рассказы, увидела фотки. Сначала просто снимала трусики, потом раздевалась, полностью. Стала специально искать такие темы. Когда себя ласкала, часто представляла себя раздетой, что все на меня смотрят...Потом захотелось ходить дома так всегда. Мать стала наезжать...Ну, я ей назло. Ну, вот так. — Да, уж... — протянул я. — Может, повлияла та история, год назад в деревне. — Какая? — я даже прервался от увлекательного занятия, развязывания боковых бантиков на ее трусиках, чтобы она могла шире раздвинуть ножки.

— Год назад, я гостила в деревне у бабушки. Ты же знаешь, она меня очень любит и приглашает каждое лето. Ну, папина мама, — пояснила она, видя мое недоумение. — А, — въехал я, — продолжай.

— А там, в это время, гостил мой двоюродный брат со своими родителями, было ему наверное лет 20. Мы так общались, но не сильно я в своей компании, он сам по себе. Однажды днем я полезла на дерево собирать черешню, и оттуда увидела его комнату, окно было открыто. Брат лежит на диване, голый с журналом и онанирует. На меня, конечно, это произвело такое впечатление! Я видела впервые живьём мужской член, да и ещё при таких обстоятельствах! А он занимался своим делом и меня не замечал. Я досмотрела до конца, и была поражена, как вы кончаете. Потрясенная, слезла с дерева. Потом ночью, лаская себя, я вспоминала эту картинку. И хотя, я ласкала себя постоянно лет с 13, но в ту ночь я впервые испытала такой сильный оргазм от мастурбации. Даже немного испугалась.

На следующий день всё повторилось. Я полезла на дерево, глянула, а он заходит в комнату, закрывается, раздевается и...Я дурочка думала, что он меня не видит, а он все время делал всё так, чтоб я могла лучше рассмотреть. Но я это поняла гораздо позже. А через пару дней, вечером я дождалась, когда он будет в огороде, напротив моего окна и учинила переодевание с зажжённым светом. Окно было открыто. В первый раз я осталась только в трусиках, было немного страшно и стыдно. Но это меня так возбудило...жуть! Потом вечером я кончила два раза, почти подряд.

После этого, на следующий день, сидя на дереве, когда смотрела, как он онанирует, решила, что вечером сниму и трусики. Вот так и пошло. Днем — он, вечером, он как бы случайно в огород, и я перед ним голая. Тоже стыдно немного было, но как-то именно это и возбуждало, что стыдно, что он смотрит. Первые разы я снимала трусик из под платья, а потом платье, и некоторое время просто стояла перед окном. Спиной, потом поворачивалась. Затем, осмелела, сниму платье, трусики, и хожу по комнате, как будто думаю, что надеть. Он тоже не всегда лежал, иногда вставал и делал это стоя.

Вот так мы и показывали себя друг, другу пока я не уехала...А внешне наши отношения оставались такими же, перекинемся парой слов и все. Все это время, когда это продолжалось, я по ночам отчаянно мастурбировала. Кончала по два раза. Утром тоже иногда. Потом, с нетерпением ждала вечера. Ходила как во сне...

Ее история завела меня до упора. Трусики с нее я давно уже снял и отбросил в сторону. Моя рука вовсю ласкала ее щелку. От своего рассказа и от моих ласк она была вся мокрая. Возбуждение делало ее речь несвязной. Последние фразы она произносила с трудом, часто делая паузы. Под конец, я как можно шире раздвинул ее ноги. Положил палец на колечко ее влагалища, и начал вращательными движениями гладить ее, более и более ускоряясь. Она перестала рассказывать. Могла только стонать. Тогда я ввел свой палец в ее дырочку на полногтя в глубину, и начал двигать им, миллиметр туда, миллиметр сюда. Тут ее накрыл оргазм. Но я и не думал останавливаться, бешеное возбуждение охватило меня. Перед глазами стояла картина. Голая девочка показывает себя здоровому парню...Мне хотелось просто растерзать это юное тело. Я перевернул ее на спину, и стал грубо ласкать ее грудь. Я сильно сжимал ее грудки, крутил ей соски, клал на них ладони и тянул их друг к дружке. Намеренно делал это грубо, больно. Но от этого она приходила в еще большее возбуждение. Я встал над ней, опираясь на руки. Засунул одно колено ей между ног. Взяв ее за бедра, я прямо таки насадил ее щелку себе на колено. Она тут же стала тереться об меня, извиваясь попкой. Нас охватило какое-то исступление. Я целовал ее жадно, влажно, впиваясь в ее губы. Она мне отвечала. По-моему, она кусала меня, а я ее. Мы этого не чувствовали. Мы растворялись друг в друге. Последней каплей было, когда я, спустив плавки, подвинулся вверх и воткнул свой член ей в рот. В этот момент она кончила, с моим членов во рту. Я с огромным трудом сдержался. Через минутку, все еще всхлипывающую и постанывающую Аленку, я поднял с пляжной подстилки и толкнул к машине.

— Поехали, — нам нужно было более укромное место. Берег начал оживать. Вдали расположилась какая-то группка. По реке туда-сюда шныряли катера, некоторые из них, замедляли ход напротив нас. Буквально за секунду я побросал все наши вещи в багажник, не заботясь об их сохранности. Она в каком-то трансе стояла у машины. — Садись. Поедешь голая. Сиденье откинем назад. Будешь ехать и мастурбировать. Если ты... — я специально сделал паузу в этом месте. Не кончишь по дороге, будешь жестоко наказана.

Она кивала после каждого моего слова, но смотрела куда-то вниз. Я опустил голову и увидел, что я так и не поправил плавки, член до сих пор стоял. Она смотрела на него. Было такое ощущение, что она кивала не мне, а ему. Я усмехнулся. — Оближи его, — приказал я. Она нагнулась, и с благоговением на лице, взяла его в руки, и потянулась к нему губами. Оголив его, стала облизывать.

— Все, хватит, — возбуждение снова накатило на меня волной. — Садись! С сожалением, она выпустила его, и залезла в машину. Мы поехали. Я откинул ей сиденье до упора. Она легла на него, раздвинула ножки и стала пальчиком ласкать себя. Я погнал по дороге в сторону близкой рощи. — А что ты думала, когда смотрела, как парень дрочит?

Она отвечала мне, не открывая глаз: — Мне хотелось прикоснуться к его штуке, подержать его в руках. Он был такой живой, как бы отдельно от всего тела...Ее пальчик ускорял движение. Я притянул ее голову к себе. — Оближи его, — она с жадность припала ртом к моему члену. Слала несколько движений языком. Я отстранил ее. Она откинулась на сиденье и опять стала ласкать себя. Так мы прерывались несколько раз. Возбуждение нарастало.

— Когда ты потом ласкала себя, что ты представляла? — Я представляла, что он стоит голый прямо передо мной, я тоже стою голая. А он делает это, так близко ко мне, что его кулак касается моих губок, бьется меня там...После этих слов, она кончила, выгнувшись на сиденье, упираясь раздвинутыми коленями в приборную панель.

Я увидел походящую полянку подъехал к ней. Остановившись, вылез из машины и открыл пассажирскую дверь. Она смотрела на меня. Ее рука лежала между ног. Я убрал ее, сжав ее губки большим и указательным пальцами, потянул их на себя. — Вставай, выходи. Аккуратно переставляя ножки, она выбиралась из машины. Не отпуская ее губки, я придерживал ее за плечи, помогая.

— Иди к переднему колесу и обопрись о крыло, раздвинь ножки и жди. Я отпустил ее. Она встала в соблазнительной позе, выпятив попку. Кругом стояла тишина. Только где вдалеке щебетала какая то птаха. — Володя, — задыхающимся голосом сказала она, — ты можешь больше не использовать презервативы. Мне мама купила таблетки, и я пью их третий день. Поэтому, уже не опасно. — Это очень хорошо, спасибо за заботу, — ответил я и поцеловал ее в плечо.

Потом достал с заднего сиденья утренние покупки. Подошел к ней и натянул ей на глаза эластичную повязку для фитнеса. Потом взял в руку вибростимулятор. Он имел форму вытянутого овала, 3, 5 сантиметров в диаметре. Включил, и стал ласкать ее свисающие грудки. Сначала самые кончики, затем нажимал посильнее. Поиграв с ее грудью, перешел к попке. Водя устройство вокруг дырочки, я ногой раздвинул ее. Ноги были раздвинуты так широко, что я частично видел дырочку влагалища. Не выключая устройства, я смочил его в ее жидкости. Даже от краткого прикосновения вибратора к ее щелке, она вздрогнула, как будто ее ударило током. Я занялся ее попкой. Дразня, я на секунду прижимал его к дырочке, и сразу убирал. Так я игрался некоторое время. Потом, еще раз хорошо смазав вибратор, я прижал его посильнее, и, отпуская его стал то надавливать на него, то ослаблять нажим. Как будто трахая ее в попку. Она начала стонать. Конечно, он не мог проникнуть в ее узкое отверстие, но ощущение было именно такое.

Наигравшись с ее попкой, я перешел к щелке. Вначале, я водил его вокруг ее губок, постепенно уменьшая круги. Теперь кружа вокруг ее дырочки, я каждый раз проводил устройство по ее клитору. От возбуждения она стонала и всхлипывала. Но я не останавливался, не давал ей кончить, растягивая удовольствие. Она стала сама, своим телом, тянуться за вибратором, стремясь прижаться к нему посильнее. Это было так развратно! Несколько раз я медленно провел им между ее губок, от попки к лобку, через клитор. Она стала подвывать. Я приспустил плавки и вытащил член, чтобы он мог тереться о ее попку и бедро. Потом, я стал больше внимания уделять ее дырочке. А когда я, на несколько мгновений, задержал устройство на самой дырочке, как будто трахая ее, она бурно кончила, громко крича. Но я не стал останавливаться, а продолжал ласкать ее. Она, стонала не переставая. Почувствовав, что больше сдерживаться не получается, я прижал свой член к ее щелке, накрыв его и ее клитор устройством. Она почти плакала от удовольствия.

— Поласкай меня своей дырочкой сама! Она стала двигать попкой, стремясь гладить меня дырочкой. Я почувствовал, что даже слегка начинает заходить в нее. От такой ласки волна возбуждения накрыла нас обоих. По-моему, она кричала, я не слышал, я сильно сжимал ее тело, стремясь насладится им, как можно полнее. Я целовал, почти кусал ее, куда мог дотянуться. Она плакала навзрыд. Но сил сдерживаться больше не было. Несколькими сильными движениями я приблизил развязку, и почувствовав, что сейчас я все выплесну, резко переместил член к ее попке, как бы пытаясь засунуть его вовнутрь. В таком положения и кончил.

Мы долго не могли отдышаться. В голове была пустота. Такое ощущение, что упал с высоты. Она сначала так и стояла, а потом сползла вниз сев на корточки и держась одной рукой за машину. Я видел, как некоторые травинки касались ее попки...Слов и эмоций не было, они все улетучились...

Слегка приведя себя в порядок, мы вернулись к реке, на общий пляж. Там искупались.

По дороге домой, она сказала: — Знаешь, какое желание я загадала у ангела? Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности...

Зрелище было настолько сексуально, что мне потребовалось огромное усилие, чтобы не кончить сразу. Юная девушка, стояла передо мной на коленях, держа во рту мой член, а рукой лаская себя.

Тут я вспомнил, что сегодня я приобрел не одну игрушку. Отстранив ее, я достал покупку. Это был анальный вибратор, с радио управлением, самый маленький, который я смог найти. Диаметром полтора сантиметра, и длиной сантиметра четыре. Он заканчивался утолщением, из которого свисала небольшая кисточка.

Так получилось (часть 8)

Обсудить мы это не успели. Раздался звонок, звонил риелтор. Возник хороший вариант, и надо было посмотреть квартиру через полчаса, в другое время не получалось. Она настоятельно рекомендовала сделать это. Я быстро завез Аленку домой, и поехал. Вариант мне подошел по всем параметрам. Но подписание договора, выплата аванса, заняло много времени. Домой я вернулся к восьми вечера.

Аленка, по телефону отпросилась к подружке. Дома ее не было. Я сочинил себе поесть. Тут позвонила сестра. У нее все замечательно, вернется не в понедельник, а воскресенье. С Аленкой она разговаривала, рада, что и у нас все хорошо. Спросила как у меня дела. Я, вкратце, обрисовал ситуацию. Она, в очередной раз, порадовалась. Потом спросила, какое мое наказание ей придется нести. Я ответил, что ничего лучше не придумал, как публикация в инете нескольких ее фоток ню. Она пришла в восторг. Мол, я так высоко оцениваю ее тело, что это кому-то может быть интересно. Я ее заверил, что очень интересно, и число просмотров фотографий будет постоянно увеличиваться. Она спросила разрешения, чтобы фотки сделал Олег, ее «друг». Сказала, что частично он в курсе наших дел и ее проблем с дочкой.

— Слушай, ты же с Олегом давно встречаешься? А почему... — осторожно начал интересоваться я. — Почему мы не поженились? — перебила она меня. — Встречаемся около двух лет. Он несколько раз заводил этот разговор, но, понимаешь, я сама не хочу. Я знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Долго объяснять, и не по телефону. Потом, если хочешь. Ладно? — Ладно. — Так, ты не против участия Олега? — Нет, конечно. — Хорошо, ну давай, до завтра. Пока. — Пока.

Вскоре вернулась Аленка. Пошла искупалась и переоделась. Точнее, разделась. На кухне она появилась в широком ремне на бедрах и все. Начала готовить. — Мама вернется завтра, попросила приготовить. Сама не захочет этим заниматься. Подождешь? Я быстро, минут сорок. А потом мы пойдем гулять? — выпалила она на одном дыхании, ловко орудуя посудой. Я с удовольствием любовался ею. Это было неописуемо сексуально и красиво. Голая девчонка занималась тривиальным делом, готовкой. Она двигалась по кухне, ее тело принимало различные положения, естественные, позволяя увидеть ее в необычных ракурсах.

— Мне нравиться, когда ты на меня так смотришь, — не оборачиваясь сказала она. — Как, так? — Как будто я пирожное и ты хочешь съесть его.

— Вот, ты сказала, — маленькая чертовка умудрилась смутить меня. Но меня отвлек звонок. Я вышел из кухни. Звонила риелтор, уточняя всякие детали. Пришлось пару раз прерывать разговор, чтобы найти в моих бумагах, нужную ей информацию. Суббота, вечер, а она работает. Потом, я сел еще раз перечитал договор о квартире. Пришлось и мне позвонить в ответ, чтобы она внесла необходимые уточнения в окончательный вариант. В общем, эта суета заняла порядком времени.

Когда я вернулся в кухню, то увидел следующую картину. Аленка зажала лопатку в горизонтальную щель между столешницей и ящиком, так, чтобы ручка торчала наружу. Пропустила ее между ног и стояла, резала салат, одновременно потирая свою щелку об ручку. Она услышала, как я вошел, но не обернулась. Только проговорила с запинками: — Это же...не считается...нарушением? Я же...не трогаю себя...руками?

Аленка напряглась вся, положил ножик на стол, задвигалась быстро-быстро туда-сюда, она запрокинула голову, закусила губу, сжала ноги, выгнулась...и сладко и медленно выдохнула. Опираясь обеими руками, она отдыхала, на её лице с подрагивающими ресницами закрытых глаз проявилось блаженство, мягкие губы расслабились.

Подойдя, я обнял ее и стал нежно поглаживать ее. Она прильнула ко мне.

— Ты вовремя зашел, я ждала, ждала тебя, хотела, чтобы ты увидел меня так.

— Чтобы пирожное было вкуснее?

— Да, — она улыбнулась.

— Ловко ты придумала, — похвалил я ее.

— Да, я часто так готовлю, когда мамы нет. Только варить неудобно, а когда что-то режешь, то нормально.

— А почему до этого при мне так не готовила?

— Стеснялась, но сегодня Оксанка меня завела.

— Какая Оксанка, подружка? — я помог ей освободиться от ее «устройства». Вытащил лопатку и бросил ее в раковину.

— Ну, да, — ответила она, дорезая салат.

— А, что это ты с ней снова, вы же поругались, мне Наталья говорила.

— Поругались, я ей рассказала, как я дома хожу при матери, и показала несколько фоток из Интернета. А она обозвала меня дурой, сказав, что от меня такого не ожидала и так далее...вот и поругались. А позавчера сама позвонила, извинилась и пригласила прийти.

— А чем же она тебя завела?

— Вчера, мы просто болтали, и она, как бы ненароком, выспрашивала у меня подробности, как и что. А сегодня призналась, что она тоже «такая», как она сказала. Оказывается уже год, она себя фотографирует раздетой и вешает их на одном сайте. А там народ под фотографиями пишет комментарии. Всякие разны. Она их читает и это ее заводит. А еще, она делает фотки на заказ.

— Это как?

— Ну, там пишут в комментариях, хочу, чтобы ты так, или так. Она делает и размещает. От этого и проблема у нее.

— Какая?

— Она же лицо не прячет, а там объявился один маньяк, он узнал город, где она живет. Это, правда, можно?

— Да, достаточно легко, по айпи адресу, но город-то большой...

— Да, я знаю, но она теперь боится. Он ей красочно описал, как приедет и изнасилует ее, если она сама ему не даст. Поэтому и меня позвала, посоветоваться, что делать. Я, в ее глазах опытная, у меня же мужчина есть, тем более взрослый. А родителям рассказать боится.

— Что ты сказала? — чуть не упал я, — она знает про нас? Ты ей рассказала?

— Извини, — она виновато посмотрела на меня, — мне пришлось. Она знает, что ты сейчас у нас живешь, а я сказала, что сегодня вообще дома не одевалась. Тут она меня и подловила. Пришлось кое-что рассказать. Прости.

— Да уж, можем попасть.

— Вряд ли. Я потом звонила маме, она меня успокоила, сказала его только пересказ чужих слов, фигня, в общем.

— Да, я не знаток, тогда ладно. А что ты ей посоветовала?

— Ничего пока, сказала, что поговорю с тобой.

— И она согласилась, что ты расскажешь мне про нее?

— А куда ей деваться? Кому-то все равно придется рассказывать, это раз. А второе, нечего было подлавливать. Еще подруга называется. Что ты думаешь про это? Тут я вспомнил историю, про которую случайно услышал от юристов.

— Надо кое-что уточнить, но есть хороший вариант. Она с ним как переписывается, по почте?

— Да, он написал ей свой адрес в начале, и она ему несколько фоток выслала персонально.

— Наверняка письма она не удаляла? Обычно женщины этого не делают.

— Да, правильно, у меня тоже почти все письма целы.

— Вот пусть и напишет ему, а даже лучше, если юрист напишет, казенным языком, что его письма и угрозы квалифицируются, как домогательство, а развращение несовершеннолетних. А это может грозить хорошим сроком.

— А юрист?

— Не проблема, у меня есть приятель, он сделает, и объяснять ему ничего не надо. Пусть перешлет тебе все письма с угрозами и описаниями. Ее письма не нужны. Этого будет достаточно.

— И все? Так просто? Спасибо тебе! Я сейчас же ей позвоню.

Она ушла в свою комнату. Я тоже сделал звонок. Приятель сказал, что все сделает завтра же. Вернулась Аленка, сказала, что Оксанка чуть не заплакала от радости. Очень горячо благодарила. Сев за компьютер, она получила почту и отправила ее мне. Я, на ее компьютере переслал юристу, пробежав глазами несколько писем. Там был обычный бред, я разорву тебя своим толстым членом, во все дырки, залью морем спермы... и так далее. Плюс фотки голого мужика ниже пояса. Бред, он и есть бред.

— Вот и все. Завтра получим результат, и я отошлю его нашему озабоченному зрителю. Думаю, что он от нее отстанет навсегда.

— Спасибо тебе! — она чмокнула меня в щеку, касаясь голой грудью моей спины.

— Давай посмотрим ее фотографии. Она сказала мне, на каком сайте они висят.

— Может, она их удалила?

— Не-а. Она хотела, но не смогла. Там даже такой функции нету. Давай я сяду и найду.

Она села за компьютер и через несколько секунд мы попали на нужный сайт. Я стоял у нее за спиной.

— Так, последний раз, она это сделала неделю назад, — приговаривала она, быстро пролистывая страницы.

— Вот она!

Она щелкнула на имя автора, и высветились все ее фотографии. Я пробежался по датам. Сначала, действительно, почти год назад, шли обычные. Она полуодета, в трусиках, на стуле на кровати, и т. д. Потом пошли поизощреннее, раздетая совсем, разные позы, вульгарщины не было, но достаточно откровенно. В подъезде, в каком-то помещении, в ванной, и даже в туалете...

— Ты смотри, — воскликнула Аленка, это же ее подъезд. А вот наш класс! Коридор в школе на третьем этаже. Ни фига себе. А еще туда же. Мне еще выговаривала. А это, смотри, зимой, на балконе! Так, комментарии. Читай!

К первым фотографиям комментарии были обычные, как всегда на таких сайтах. А одну фотку, где она стоит голая посредине комнаты, широко раздвигая ноги, и прикрыв двумя пальчиками свою щелку, она назвала «Покажу все, что попросите».

После этого пошли более циничные пожелания. Да и ее ответы не отличались целомудрием. Например, фотка, она стоит на четвереньках на полу в комнате, частично видна ее щелка. Подпись под фотографией: «Пришла со школы, разделась, час мастурбировала, кто я после этого?» Кто-то написал, что озабоченная. Она ему в ответ, слишком мягко. Естественно, еще один пишет — шлюшка. Она: да, правильно. Что твоя шлюшка может тебе показать? Он, — палец в попке. Пожалуйста, палец в попке, фото сбоку...

— Ну, дает, вот дела! — удивлялась Аленка. — А вот смотри, вообще! Она стояла в проходе комнаты, на коленях, ноги раздвинуты, связанная за руки к потолку. Куда крепилась веревка, не было видно. Причем, веревкой была перетянута грудь. А из попки торчал маленький резиновый дракончик. Его хвост был, по-видимому, внутри.

— Вот фантазерка, — удивлялась Аленка, и почти без всякого перехода, повернулась ко мне. — А ты почему меня не фотографировал, не хотел? А маме, значит можно, да? — А ты и про маму знаешь? — Да, вечером созвонились, когда я ей про Оксанку рассказывала. Она и сказала. Кстати, она попросила нас с тобой тоже отобрать три фотографии. И сказала, где найти. Олег сделает свои, а мы с тобой отберем, те, что нам понравятся.

— Так ты и Олега знаешь? — устал удивляться я.

— Да, знаю, мама с ним уже два года встречается. А, что? Она же не старая еще, красивая...

— Да, ты права. А он чем занимается?

— Точно не знаю. Но один раз мама сказала, что начальник ее начальника. Он, кстати, и устроил ее туда работать.

— Понятно, тогда пошли фотки смотреть. Да, пусть Оксана вышлет пароль от аккаунта на этом сайте. Надо, все-таки все удалить, чтобы у других крыша не съехала. Позвони ей, хорошо?

— Ага, позвоню, пошли к маминому компьютеру. Включив компьютер, и найдя три фотографии, где Наташа была раздета, но лица не было видно, мы сбросили ей на почту для ознакомления. Аленка, конечно, попыталась полазить по другим архивам, но все они были закрыты другим паролем.

— Видишь, мама у тебя какая предусмотрительная, знала, что ты очень любопытная, и приняла меры.

— Да, я же просто, — не сильно расстроилась она. — А ты хотел бы меня сфотографировать?

— Конечно, ты такая соблазнительная, — не стал лукавить я.

— А, что бы ты стал делать с фотографиями?

— Что понравились фотки Оксаны?

— Да, и тебе тоже они понравились. Я спиной чувствовала, как он в меня упирался. А она красивее меня?

— Нет, ты самая красивая, и самая лучшая! Тут наш разговор прервал мой телефон. Звонил юрист, сказал, что все готово, что ему стало интересно, и сразу сел и сделал. Просил информировать о результатах. Я поблагодарил его.

— Все, письмо на почте, давай отправим, — обернулся я к Аленке. Отправили письмо «маньяку», и она позвонила Оксанке, рассказывая ей и успокаивая. Я ушел на кухню, налил себе вина, и сев за свой ноутбук, стал сочинять письмо юристу с необходимыми подробностями.

Прошло минут двадцать. Отправляя письмо, я увидел ответ от маньяка. Мужик сильно извинялся, просил простить, обещал больше не беспокоить, и все в таком духе. Я хотел уже идти к Аленке, но она прибежала сама.

— Только что, позвонила Оксанка, он ей прислал письмо с извинениями, обещал, что не побеспокоит никогда! Представляешь? Подействовало! Ты такой молодец, я люблю тебя! — она бросилась меня целовать. Я обнял ее, отвечая, и моя рука соскользнула с ее попки, к щелке. Там было очень влажно. Она прямо таки текла.

— А что ты делала, пока я здесь сидел, — в промежутках между поцелуями, спросил я. Но руку не убрал, продолжая играться с ней. От возбуждения, она отвечала мне с паузами.

— Я копировала...ее фотки...себе. Мне...захотелось...их сохранить.

— И это они на тебя так подействовали?

— Да! Они...и подписи...И еще...

— Что еще? — спросил я, оттягивая ее губки вниз.

— Оооой! Еще так сделай, пожалуйста! Когда...она...благодарила тебя...я сказала ей...чтобы она завтра пришла...сама... Ааа! Как мне так нравится! Пришла и сама все сказала...Тебе...И принесла фотки... другие...которые...на сайте...Не были...Я сказала, что она...тебе...очень понравилась!

От мысли, что завтра я увижу эту девочку вживую, и которая будет показывать еще свои фотки, член у меня встал как железный.

— Я же видела, как она тебе понравилась, — проговорила Аленка, перемещаясь к моей ширинке и расстегивая ее. — Мне захотелось сделать тебе приятно, ведь я люблю тебя, — продолжала рассказывать она облизывая мой член. — Ведь ты хотел бы увидеть и ее, и другие фотографии? — она погрузила мою головку в свой ротик, и посмотрела на меня.

Зрелище было настолько сексуально, что мне потребовалось огромное усилие, чтобы не кончить сразу. Юная девушка, стояла передо мной на коленях, держа во рту мой член, а рукой лаская себя.

Тут я вспомнил, что сегодня я приобрел не одну игрушку. Отстранив ее, я достал покупку. Это был анальный вибратор, с радио управлением, самый маленький, который я смог найти. Диаметром полтора сантиметра, и длиной сантиметра четыре. Он заканчивался утолщением, из которого свисала небольшая кисточка.

Смазав его и попку гелем, я аккуратно засунул его. Аленка стояла на четвереньках, и смотрелась в этой позе очень соблазнительно, с кисточкой, торчащей из попки. Я включил режим легкой вибрации. Она застонала. — Тебе нравится? — Оооо! — только и услышал я в ответ.

— Встань, пойдем, — я потянул ее за руки, приподнимая с колен, и не спеша ответ в комнату, на кровать. Переключил режим на пульсацию. Она стонала непрерывно. Я подложил ей под живот маленькую диванную подушку. Ее попка задралась вверх. Я прикоснулся пальцем к ее дырочке. Вибрация хорошо чувствовалась и там. Не обманули, когда написали о супер мощности. Я включил режим нарастающей пульсации, когда она начинается потихоньку, потом увеличивается до упора, и так все время. Аленка стонала в полный голос и пыталась двигать попку, как бы навстречу устройству.

Я взял в руку кисточку и стал шлепать ее по клитору. Она закричала и стала кончать. Я не останавливался, шлепал ее сильнее, переключая режимы. Теперь она просто билась на кровати, извиваясь и даже немного подпрыгивая. Приходилось придерживать ее рукой. По-моему, она испытывала оргазм за оргазмом. Сдерживаться я уже не мог. Я положил ее голову себе на колени, и стал насаживать ее ротик на свой член, как можно глубже. Мне казалось, что я доставал ей до самого горла.

Это было великолепное ощущение. Правда, надолго меня не хватило. Оставив его наполовину у нее во рту, я стал изливаться в нее. А она, почувствовав это, стала его высасывать. Меня как электротоком пробила. Такого кайфа я еще не испытывал. По-моему, я даже отключился на несколько секунд.

Едва мы успели отдышаться, раздался звонок Аленкиного телефона. Звонила Оксана, сказать, что она принесет шесть фотографий, которые она посылала маньяку, около десяти фотографий, которые она приготовила публиковать на сайте, до этой истории. И четыре фотографии она сделала сегодня. Спрашивала, этого хватит? Аленка заверила, что хватит. Когда она с ней разговаривала, то вскочила с кровати и разгуливала по комнате. Устройство из попки она не вытащила, поэтому кисточка забавно болталась в такт ее движениям.

Закончив разговор, она потянулась и сказала, что просто засыпает на ходу. — Можно, я пойду купаться и спать? Не обижайся, пожалуйста! — Конечно, иди, а я уберусь на кухне.

Я тоже, заснул, едва голова коснулась подушки.

Проснулся без четверти десять. Сюда по звукам, Аленка была на кухне. Сходив в ванную, я зашел к ней. — Проснулся? А то я собиралась идти тебя будить. Садись кушать, у меня все готово.

Я сел за накрытый стол. Она подала мне тарелку. — Не сердись, пожалуйста, но я уже поела, — Встала в восемь, спать не хочу, немного прибралась, и вообще...Я тут без тебя похозяйничала, поэкспериментировала с кисточкой, в разных режимах. Классная вещь! Я и не думала, что это так будет действовать на меня. Так, что меня, наверное, надо опять наказывать. Я один раз сделала это без тебя, не смогла удержаться.

— Как? — только и смог спросить я, потеряв голос от ее невинного бесстыдства. — Как придумаешь, так и накажешь, — отвечала она. Я сначала там игралась, где положено, а под конец вытащила его, и прикоснулась здесь, — она показала пальчиком на клитор. — Вот так и получилось, — она глянула на меня из-под полуопущенных ресниц. От ее невинного разврата, по-другому и не скажешь, у меня вскочил, как солдат по стойке смирно. Я потянулся к ее голой попке. Но она отстранилась.

— Извини, но сейчас придет Оксанка, и все испортит, может попозже? Мне надо кое-что тебе сказать до ее прихода. Давай сделаем так. Я ее встречу, проведу в комнату, там она качнет фотографии, и я схожу тебя позову. Давай? Ты придешь, сядешь за компьютер и будешь смотреть из-за моей спины. А ее я поставлю сбоку, чтобы ты мог иногда переводить взгляд с экрана на нее. Мне кажется, так будет лучше всего. А ты как думаешь? — Я думаю. Ты очень хорошо придумала, прямо как режиссер. А ты сама где будешь? — Я буду сбоку от тебя. — Тоже будешь смотреть на нее и на фотки? — Ага, мне нравиться, и еще, вдруг ты захочешь ко мне прикоснуться, а я рядом, правильно? — Да, да конечно, — с иронией ответил я. — Только я обязательно захочу к тебе прикоснуться, обнять тебя, и погладить везде. Только, доставит ли тебе это удовольствие? — уже серьезно спросил я.

— Не знаю, но я хочу попробовать. Правда, немного волнуюсь. Ты мне разрешишь одеть только ремень, как вчера? Или как? — А ты ей говорила, что ходишь дома голой, даже при мне? — Да, говорила. — Тогда пусть будет только ремень. Что теперь скрывать. В конце концов, ты в любой момент сможешь что-нибудь на себя накинуть. Правильно? — Ой! Правильно! А я об этом не подумала. — А ты уверена, что она будет так стоять, как ты хочешь? — Будет, я вчера же посидела, почитала ее переписку, ну эти подписи под фотками. Я почти уверенна, что это ей нравится. Ладно, я тебе хотела еще кое-что сказать. — Что? — Вчера, на кровати, когда ты сел, и я начала ласкать тебя ртом, я еще одной рукой сама себя ласкала там, — она замялась. — Около дырочки, и чуть, чуть в нее. Так можно я знаю. А потом, когда у тебя началось...ну ты понимаешь? — Да, понимаю, — я смотрел на нее, и не верил своим глазам и ушам. Она стеснялась! Делать это она не стеснялась, а говорить об этом свободно не могла. Когда я пойму женщин? Наверное, никогда!

— Так вот, я немного дернулась, и туда вошло пол пальца. Вот! Мне больно не было, но какое то ощущение было, странное. А сегодня, я решила попробовать, и...В общем, теперь я могу свободно засовывать туда палец до конца. А раньше не могла. Наверное, теперь все. — Почему все? Может, она просто растянулась? И так бывает. — Нет, вряд ли. Понимаешь, я стала пробовать, и...в общем два пальца тоже свободно проходят, я не чувствую сопротивления, и эта штука тоже... — Ты ее после попки туда вставляла? Ты, что вообще? — Нет, до...А потом решила поэкспериментировать, и вот так получилось. Поможешь мне? — В чем угодно, не переживай. — А я и не переживаю, просто интересно, что там теперь, и как? Поможешь? — Да, малыш, хотя честно предупреждаю, я не гинеколог. Может я ничего и не пойму.

— Спасибо тебе, я знала, что ты не откажешь, — она стала убирать со стола. Я помог ей, и когда мы закончили, раздался звонок в дверь. Пришла Оксана...

***

Открылась дверь и на пороге появилась девчушка, одетая в топик на бретельках и юбку выше колена. Она была на пол головы меньше Аленки. Носила короткие светлые волосы.

— Здравствуйте, — сказала она с порога, но увидев Аленкин «наряд», потупилась.

— Привет, проходи.

Ни на кого не глядя, она зашла в квартиру.

— Вот, флешка...там...одна папка, все в...ней, — проговорила она, запинаясь, и глядя в пол.

— Иди, скопируй, — попросил я Аленку.

— А? — она вопросительно посмотрела на меня.

— Скопируй и все, — твердо ответил ей я. — И больше ничего.

— Хорошо, — понимая, что я изменил решение, сказала она и умчалась в комнату, сверкнув голой попкой.

— Проходи на кухню, чай будешь? — сказал я Оксане.

— Нет, спасибо, она прошла мимо меня. Ее голова была на уровне моего плеча.

Она села на табуретку, сложила руки ладошками во внутрь и зажала их между колен. Голову она не поднимала, стесняясь меня.

— Спасибо Вам, — начала она. Я прервал ее.

— Подождем недельку, посмотрим, а тогда уже будем говорить о результате. Но ты хоть немного успокоилась?

— Вы знаете, как гора с плеч! Последнюю неделю, даже, есть не могла. А теперь все нормально. Вот. — Она протянула мне бумажку.

— Что это?

— Пароль и логин, Вы же сказали, что надо все удалить. А я вчера опять посмотрела и не смогла, — посмотрела на меня.

— Ага, давай, посмотрим.

— Я шла, думала, что Вам сказать, но ничего не придумала. Можно я Вам напишу, на почту? Простите меня, но можно я пойду? — она опять опустила голову.

— Нет проблем, не дергайся. Все будет нормально! Напиши, если хочешь.

Тут, вернулась Аленка.

— Разговариваете? И как? — протянула флешку подруге.

— Никак, Оксана сейчас уходит, — я твердо посмотрел на Аленку, предупреждая ее вопросы.

Когда Оксана ушла она бросилась ко мне.

— Ну, почему? Что случилось? Мы же договорились?

— Ты видела, в каком она была состоянии? Вот поэтому.

— А! Я заметила, что-то она не такая, но подумала, что волнуется...Тогда все ясно. Пошли, хотя бы, фотки посмотрим.

Открыв папку с фотографиями, она воскликнула.

— Смотри, она нас обманула! Все фотографии с сайта. Новых нет! Вот, обманщица!

Было так забавно смотреть на нее, как она возмущалась. Ее голые грудки смешно подрагивали в такт рукам.

— Успокойся, наверное, она изменила свое решение, это ее право.

— Но я так хотела увидеть новые фотки...Ладно. Кстати, я удалила ее аккаунт, теперь все, никто не увидит. Там такая маленькая кнопочка была внизу. А она ее не заметила, — сказала она, как всегда, быстро перескакивая на новую тему. — А что, мы сейчас будем делать? Давай ты меня сфотографируешь, вот так и так, — она показала пару фотографий Оксаны.

— Я тебя обязательно сфотографирую, по-разному, но сейчас должна приехать Наташа.

— Да нет, она приедет позже, — возразила она мне с надеждой, что мы устроим фото сессию. Я тоже начал прикидывать, что эта идея не плохая, но раздался звонок в дверь. Приехала Наташа.

Поинтересовавшись, как у нас дела, она с порога выдала нам новость. Оказывается, Олег должен ехать на какую-то выставку, или конференцию в Испанию, на три недели. И пригласил ее с собой. Завтра днем у нее самолет в Москву, а там ее встретит Олег и они вечером улетят. Он летит в Москву сегодня в ночь, у него какие то дела там с утра. Поэтому их свидание и прервалось. И теперь ей надо успеть собраться, кое-что купить и т. д.

Услышав это, Аленка забыла о своих утренних огорчениях, и они с Наташей скрылись в спальне, чтобы пересматривать гардероб. Пытались привлечь и меня для оценки, но я уклонился, сказав, что ничего в этом не понимаю.

Только я налил себе чаю, мечтая отдохнуть от утреней суеты, как зазвенел мой телефон. Звонил мой будущий начальник. Он сильно извинялся, за то, что беспокоит меня в воскресенье, но в понедельник он уезжает из города на пару недель, и хотел сегодня дать мне отчеты, для введения в курс дела. Я согласился, мы договорились встретиться через час.

Зайдя к девочкам в комнату, я сказал, что могу их отвезти в торговый центр, а потом забрать часа через два.

Моя встреча заняла два с половиной часа, но все равно мне пришлось ждать своих девочек. Дома, наскоро перекусив, они опять принялись за одежду. Примерять и обсуждать приобретения.

А я засел за компьютер, надо было посмотреть почту. На удивление, я увидел письмо Оксаны. Принялся читать.

Письмо Оксаны.

Пишу, потому, что написать легче. Я Вам очень благодарна, за то, что вы приняли такое участие в моей судьбе...

Фотографии я специально, не принесла. Вы же будете смотреть их с Аленкой, а я хотела показать их только Вам. А уже, когда Вы их посмотрите, то решайте сами, кому их показывать. Они в Вашем распоряжении.

Вы, наверное, хотите знать, как получилось так со мной. До этого я, тоже об этом не задумывалась, потом начала размышлять и вспоминать.

В прошлое лето я поехала в пионерский лагерь. В лагере был театральный кружок. Мы поставили три спектакля. И я была суфлёром. То есть, надо было сидеть и подсказывать, если кто-то что-то забудет. А суфлёры сидят в будках, а у нас будки не было, была только заколоченная дыра в сцене. Сцена высокая и досками оббитая внизу. Так вот дырку открывали, опускали меня. И для того, чтобы мне туда залезть, меня туда опускали ногами, а сверху оставались только плечи и руки, и голова, конечно. А потом ещё сверху ставили такую крышку, чтобы из зала не было видно. То есть, не из зала, а с площадки, где зрители сидели. И там так тесно было, что можно было только страницы переворачивать, а ничего больше, ни повернуться, ни тем более вылезти нельзя.

И вот спектакль, народу полно, Все волнуются...Запихали меня в эту дыру, идёт спектакль, я стою, листаю бумажки. И вдруг чувствую, под платье кто лезет руками, потом вдруг хвать меня за трусы. А я ничего сделать могу. Ни закричать, ни на помощь не позвать. Народу много. Не будешь же всем объявлять, что меня лапают? Это вообще, значит, спектакль сорвать!

Вот они и осмелели, стащили с меня трусы, засунули подол за шиворот, и давай лапать. Двое их, наверное, было. Я пробовала присесть, ноги согнуть? Но никак. Дырка тесная, не получается. А я еще на ящике стояла, я же низкая. Поэтому им удобно было, можно стоять почти во весь рост. Вот весь спектакль и простояла, подсказывала иногда. И не пожаловаться потом, не на кого, я же их не видела. А спектакль длинный был, около часа, и они почти все время меня лапали везде. Только грудь под платьем, чтобы со сцены не видно было.

Я потом отказаться хотела перед следующим спектаклем, но не смогла. Я же ответственная, а кому рассказать. Все репетиции на дырку поглядывала. Я на репетициях сверху на сцене стояла.

А за день до второго представления письмо получила. С адресом, но без штампов. У нас на каждый отряд такие ячейки были, любой мог сунуть.

Открываю, а там записка, чтобы я на спектакль без трусов пришла, а то они платье мне порежут и меня вытащат голой. Я весь день ходила, переживала. А вечером лежала в кровати, представила, как меня опять будут лапать, и возбудилась. А я уже до этого ласкала себя, ну, и стала. Все спят, а я мастурбирую. Такого сильного оргазма у меня никогда не было...

Я же стеснительная, с мальчиками не гуляла, да и никто и не хотел. Маленькая, груди почти нет, вся в учебе...А тут...В общем, перед спектаклем засунули меня в дырку без трусиков. Я стояла и ждала, когда они начнут. Пока ждала, возбудилась, мокрой там стала. И когда они платье мне задрали, фразу услышала, что мол, ждала их, нравится ей. И где-то посередине спектакля, я кончила. Прямо там. А они, все равно, продолжали, и еще шепотом замечания разные делали. Я тогда, чуть второй раз не кончила. Такой «доступной» себя почувствовала.

А вечером, в кровати опять себя ласкала, вспоминая...Еще два раза кончила, все остановиться не могла.

Третьего спектакля ждала с нетерпением. Письма перед ним не было. Но я и без него без трусов пошла...Все повторилось, как в прошлые разы. Только они грубее были, даже иногда больно было. Но мне так даже лучше было...

Я, потом, дома часто представляла, как меня затаскивают куда-то, раздевают и грубо лапают...

Зимой мне фотоаппарат подарили. И, как-то, я захотела сделать новые фото для моего мира в контакте. А телефон плохие фотки делал. Попробовала, и получилось с помощью зеркала. А потом, пришла в голову мысль раздеться.

Я, когда фотографии в инете видела девушек, думала, что сама никогда так не смогу...Как так, позировать голой перед незнакомым человеком. А тут, придумала способ. Понравилось. Сделала потом еще несколько. Потом на сайте зарегистрировалась. Несколько фоток разместила. Пошли отзывы. Я не и думала, что могу так кого-то интересовать. И пошло, и поехало. Штатив купила. Стала не только дома фотографироваться. Увлеклась, один раз даже бросить хотела, но смогла. Нравилось, и фотографироваться, и отзывы с пожеланиями читать. Даже грубые...Вот и доигралась...

А сейчас, как представила, что от этого придется отказаться, так ощутила пустоту...

Можно, Вы посмотрите мои фотки и напишите, как они Вам.

Простите, за такое письмо.

А на Аленку я наехала, потому, что позавидовала ей. У нее все хорошо, а у меня...Вот и наговорила ей всего. Сейчас жалею сильно.

Вот и все.

К письму прилагалось несколько фотографий. На них голая Оксана занималась уборкой. Сначала вытирала пыль, то, потянувшись на носочках вверх, то, нагнувшись, то приседая. Потом с пылесосом. Штанга от пылесоса то закрывала ей попку, то лобок, то она присаживалась на нее, касаясь блестящего металла своими губками, то, придавливая штангой свои маленькие остренькие грудки. Несмотря на свой маленький рост, Оксана выглядела очень тоненькой. Стройные ножки, маленькая, как у мальчика, попка, голый лобок, едва выпуклая грудь с маленькими, меньше даже чем у Аленки, сосками. Смотрелось это все очень возбуждающе. Я почувствовал сильное желание. Представил, как я зову Аленку, ставлю ее на колени, чтобы она не торопясь, сосала, а сам более подробно рассматриваю присланные фото...

Но тут услышал из соседней комнаты: — Мама, ты, что не видишь? Это же полный отстой!

Девчат, от их дел сейчас, и пожар бы не отвлек. Ладно. Написал ответ, и сел за отчеты, погрузившись в них с головой. Оторвался, когда наступили сумерки. Точнее отвлекла меня Наташа. Она появилась в дверях и спросила, буду ли я ужинать.

— Что, все закончили?

— Наконец то, чемодан и сумка уложены, можно и отдохнуть.

— А где самый главный критик, я слышал, как она давала ЦУ.

— Ага, замучилась, еще больше моего...спит.

Она ловко накрыла на стол и достала бутылки с вином.

— Ну, давай, за отъезд.

— Давай.

За едой она расспрашивала меня о моих делах. А узнав, что документы будут оформлены, очень быстро спросила:

— Ты, наверное, захочешь переехать к себе?

— Да, наверное...

— У меня к тебе будет огромная просьба, забери с собой Аленку. Пусть живет с тобой, пока я не приеду. И, вообще, не выпускай ее из виду. Так, вроде, все нормально, но мало ли, что. Мне так спокойнее будет.

— Я об этом еще не думал, но ты права, конечно, будет все время со мной, можешь не волноваться.

— Вот и славно, — повеселела она, и удивила меня следующим вопросом. — А, что ты будешь делать с Оксаной? Девочка откровенно льнет к тебе.

— Не...знаю, — протянул я, озадаченно. Она улыбнулась мне.

— А, что тут знать, надо пользоваться моментом, делай ее своей любовницей, вместе с Аленкой. И пусть они обе с тобой будут. Что бы не искали себе на...Шею, скажем так приключений. А то у Аленки интонации были какие-то странные, когда она мне про нее рассказывала. Пусть лучше под присмотром будут...

— Какие, такие интонации.

— Сложно сказать, как будто она, что-то задумала...а мне, что-то не нравятся ее самостоятельные задумки. Пусть, лучше, с тобой задумывают. И, вообще, давно хотела тебе сказать, ты с ней построже, а то она сильно голову задирать стала. Даже меня учить пробовала. Типа все на свете знает...Короче, держи ее на поводке, можешь даже в прямом смысле, — она негромко рассмеялась.

— Ревнуешь, что ли?

— Да так...картинку представила...понравилось. — она слегка была пьна. За этими разговорами, мы почти прикончили бутылку. Повисла пауза.

— А сама-то была на поводке? — спросил я, чтобы, что-то сказать.

— Была, — неожиданно оживилась она, — почти полгода. Только поводок был воображаемый. А все остальное, как положено.

— Это как?

— Я десять лет назад в одной конторе работала? Большая контора, людей много, особняк старинный занимала. Там и была, у директора...

Устроилась я туда на какую-ту маленькую должность. Весной. Посадили меня в кабинет с одной дамой. Месяц просидела, нормально. А тут лето, отпуска. Дама в отпуск, я в кабинете одна...Сижу, как-то вечером, задержалась. Доделываю отчет. Скукотища. И, что-то нахлынуло, захотелось себя поласкать. У меня тогда никого не было. Терпела, пыталась работой заняться. А мысли только такие пошли. А я не только в кабинете, на этаже одна. Закрываю дверь, и давай. Кончила минут за пять. Даже трусы не снимала, так отодвинула просто. И как будто, что-то включилось. Понравилось. Специально задержалась в следующий раз. Пошла в туалет, трусики сняла. Почему-то стыдно было это делать в кабинете. Посидела за работой немного, чтобы продлить удовольствие, а потом...

А когда еще решила задержаться, то тут и началось. Прихожу из туалета, без трусов, а в кабинете генеральный...Я в ступор. До этого видела его раз пять. Он такой всегда строгий, и властный. Все его боялись. Он, наверное, и не знал, что я есть, слишком мелко для него. А тут в кабинете...

Он мне и говорит, что, мол, интересными делами я тут занимаюсь. Я потом узнала, что в каждом кабинете камеры были, а он смотрел иногда сам. Охрана, то в основном коридоры и входы смотрела, остальное в запись шло. А он заинтересовался, кто тут вечерами работает, ну и увидел «картинку»...

Так вот, говорит, а сам мне коробку протягивает. Подарок мол. Иди в туалет примерь, а я здесь подожду. Я открываю коробку, а там вибратор в виде трусиков, на клитор, во влагалище, и в попку. Радиоуправляемый. Я ни в какую. А он мне и объясняет, что если нет, то завтра начальник охраны просмотрит запись, и я буду уволена, с соответствующей формулировкой, официально. То есть человек десять будут знать за, что. Сам понимаешь, где десять, там и все. И говорит мне это все спокойно, размеренно, как будто совещание проводит. Куда деваться. Иду в туалет, одеваю, вставляю куда надо. Возвращаюсь. В юбке. Он садится на стул и включает пульт. Разные режимы. Я стою перед ним, пробовала терпеть, но не получилось. Возбудилась страшно. Он мне приказал лифчик снять, не снимая блузки.Видит, что соски набухли, играться начал, то сильнее включит, то слабее...По разному, короче. Минут тридцать мучал, а потом, наверное, на полную мощность врубил. Я и кончила перед ним. Даже на колени присела, ноги не держали.

Он улыбнулся одними уголками губ, и объяснил, что теперь со мной будет. Мне согласиться пришлось.

На следующий день чудеса начались. В одиннадцать влетает ко мне начальник отдела, говорит, что сам генеральный похвалил мой отчет, и лично его, за такие кадры. Дальше приперлась тетка из кадров, мне новую должность назначили — личный консультант генерального. Зарплата в пять раз выше, отдельный кабинет, и еще там...Тут же завхоз, пройдемте в ваш кабинет, все уже готово. А после обеда сам вызвал. Поподробнее рассказал, что и как. А, напоследок, предупредил, чтобы никто, и никогда, а иначе в асфальт закатает...

Так и стала его личной игрушкой. Трусов и лифчиков на работе не носила. Только устройство. Система была. Включит три коротких один длинный, к нему идти надо. А по-другому, значит в кабинете, стоя, но одетой, или другой вариант, стоя, но голой. А он в камеру смотрит, и кнопки нажимает. В день раз по пять кончала для него. Чаще, конечно, в кабинет вызывал. Там вариантов побольше было, голой на полу, голой на диване, стоя, сидя, по всякому. А чтобы разговоров не было, я к нему по особой лестнице ходила. Дом старинный был. В подвале у нас архив. Ключ от архива только у его секретарши был, тетки лет сорока. Она по его личному распоряжению ключ выдавала. Ну и у меня конечно. А из архива дверь вела на лестницу к нему в кабинет и на улицу, других дверей там не было. Я часто в архиве «работала».

Первые дни он меня даже пальцем не трогал. А потом, наигравшись, молнию на брюках расстегнет, иди, мол...Ему лет пятьдесят было, спортивный, в теннис играл. Вот, сделаю я все как положено, до конца, он пикнет один раз брелоком, свободна мол и за стол работать. А я шмотки соберу и на лестницу. Там одевалась. Попозже он придумал, чтобы я там и раздевалась, а к нему уже так приходила. Иногда по три дня слова мне не говорил, все больше пультиком.

А я как то привыкла, ждать стала «вызовов». Когда он в отъезде был, то скучно даже было, не хватало...

Любил он на мне всякие штуки из секс-шопов пробовать. Вызовет, даст в руки коробку и отправит назад, осваивай. А через час, или два, вызов — иди, демонстрируй. Еще ему нравилось в угол меня ставить. Приду к нему, даст сигнал, снимаю устройство и в угол. Попку оттопырю и стою, а он бумажки читает.

Через месяц он новый стол заказал, большой, широкий и глухой. Я под него свободно помещалась. Бывало, вызовет какого-нибудь сотрудника и общается с ним. Тот стоит посреди кабинета, докладывает шефу, или втык получает, а я под столом, голая ртом и языком работаю. Медленно так его обрабатываю. А он сидит, тащится. Иногда по часу сидела под столом.

Правда, ничего кроме минета и мастурбации от меня не требовал.

Не жадный был, заплату платил нормальную, премии выписывал неплохие. Мы с Аленкой нормально жили.

А в середине октября вызывает и говорит, чтобы я шла в кадры и писала по собственному. Я уволилась, а через неделю он свалил за бугор с кучей бабок. Трясли там всех подряд, а меня разок только допросили, порядка ради. Вот как. Поберег свою «игрушку».

Ну, что, не думал, что твоя сестренка на такое способна? Понравился рассказ?

Она смотрела на меня и улыбалась. Ее рассказ мне, конечно, же, очень понравился. Шорты оттопыривались вовсю. Но я не стушевался.

— А тебе ведь нравилось быть его игрушкой? Рассказывала, с долей ностальгии. Так ведь?

— Не спорю, братец. Наверное, нравилось, иначе так долго бы не пробыла там. и сейчас, иногда, когда вспоминаю, возбуждаюсь...

— А Олег?

— Олег, это другое. Он весь в бизнесе, как калькулятор, под одну задачу заточен. На меня уже мозгов не хватает. Вот и приходится придумывать за двоих. А исполнитель он хороший. Любую идею подхватывает. Кстати, то «наказание», что ты придумал, ему очень понравилось.

— А тебе? — я встал и подошел к ней, положил руки ей на плечи.

— Мне тоже понравилось, что кто-то отдал мне команду, — тихо проговорила она и посмотрела на меня снизу вверх. — Я сегодня плохо себя вела, в Аленкину комнату много раз заходила без стука, и вообще...

Я гладил ее по плечам, опускаясь ниже, к груди. От ее рассказа у меня стоял, как никогда. Сама идея, что моей сестрой кто-то управлял, с помощью пульта. Обращался с ней как с вещью, заводила меня все сильнее и сильнее. В этот момент мне было наплевать, что я всегда считал ее сестрой (хотя она была сводная). Передо мной сидела женщина, готовая выполнить любое мое приказание. Я положил руки ей на грудь и, намеренно, сжал их грубо и сильно, причиняя боль. Это только добавило ей возбуждения. Вытащив руки из под халатика, я спустил шорты. Перед ее лицом закачался мой возбужденный член. Она потянулась к нему губами. Но я шлепнул ее ладонью по лицу.

— Голая! — приказал.

Она быстро, чуть ли не отрывая пуговицы сбросила халатик и трусики.

— Под стол! — новый приказ.

Она встала на колени и залезла под стол. Я сел на стул и притянул ее к себе. Она начала меня ласкать.

— Не торопись, не части. Я хочу растянуть удовольствие, пользуясь такой классной игрушкой! Ласкай себя тоже!

Она принялась теребить свой клитор, засунула два пальца себе в дырочку и стала двигать ими, не забывая ласкать меня.

— Задницу не забывай! Мне нравиться смотреть на тебя, как ты трахаешь себя во все дырки!

Она даже застонала от возбуждения. Я взял ее за голову и стал грубо насаживать ее на свой член. Она ласкала себя уже двумя руками, закрыв глаза. Я вытащил член из за рта с начал бить ее им по щекам и губам.

— Давай, давай, не останавливайся, вспомни старые времена!

От возбуждения она стонала и подвывала. Я опять насадил ее на себя. Мне хотелось проткнуть ее насквозь. Дотянуться до самого конца. Я чувствовал приближение пика. Контролировать себя я уже не мог. Но, к счастью, она кончила первой. А потом наступила и моя очередь. Мне казалось, что я ее затопил своей спермой, но, посмотрев на нее, я увидел, что она прекрасно справилась с моим зарядом.

Вылизывая и высасывая последние капли, она проговорила:

— Ты напишешь Олегу, как обращаться со своей игрушкой?

— Нет, я сделаю лучше. Я составлю ему подробную инструкцию по эксплуатации, — ответил я поглаживая ее по волосам.

— Класс! А она будет очень подробной? — спросила она, все еще, не вставая с колен.

— Очень! Вплоть до мельчайших деталей...

— Ты самый лучший, ты даже не представляешь, какой ты!

Она грациозно, как сытая кошка, выползла из-под стола. Захватила свои вещи и, послав мне признательный взгляд, пошла в ванную. Было начало двенадцатого.

Когда я, после душа, вернулся на кухню, то увидел проснувшуюся Аленку. Она сидела рядом с Наташей и пила чай.

— Привет! Проснулась?

— Ага! И больше спать не хочу. А ты как тут? Хорошо посидели? — она многозначительно посмотрела на бокал из под вина.

— Хорошо, даже очень, — за меня ответила Наташа. — Володя, Аленка мне напомнила, что надо купить кое какие мелочи. А я о них совсем забыла. С нашими посиделками, — она лукаво мне улыбнулась. — Ты не сходишь с ней в ночной магазин?

— Лучше съездим, прогуляться хочется. Настроение хорошее.

— Ты же выпил!

— Благодаря некоторым упражнениям, алкоголь весь вышел, — я улыбнулся Наташе в ответ.

— Ладно, езжайте, а спать пойду. Так устала, даже колени заболели.

Мы вместе с ней рассмеялись.

— Так, — включилась в разговор Аленка, — думаете, я сонная и ничего не понимаю? Ошибаетесь. Все мне ясно, — сказала она, но обиды в ее голосе не было. — Я пойду, умоюсь и переоденусь. Кстати, Володя, как мне можно одеться для нашей поездки? — Она выделила слово можно.

— Белые, прозрачные стринги и белое платье, в котором ты была у ангела.

— А куда ты собираешься? — спросила заинтересованная Наташа.

— В Ленту...она круглосуточная и большая. А потом на набережную. Погуляем немного.

— Грузчикам и охранникам бессонная ночь обеспечена, — прокомментировала мой ответ сестра.

— Мам, а что делать, если платья шьют такие короткие, и из таких тонких тканей, — сказала Аленка, делая обреченный вид.

— Да уж, — только и ответила ей сестра.

В машине Аленка приступила ко мне с допросом.

— Колись, неверный любовник, что вы делали с мамой на кухне?

— С чего ты взяла, что мы что–то делали, кроме распивания бутылочки вина?

— По нескольким признакам. Во-первых, специфический запах, мне очень знакомый. Во-вторых, красные коленки у мамы. В-третьих, ваши переглядывания и улыбки. Достаточно?

— Достаточно, Шерлок Холмс, ты наш. И какие у тебя выводы?

— Я думаю, что вы занимались сексом. Скорее всего, там был минет. Так будешь рассказывать?

— А зачем ты хочешь знать?

— Мы с тобой любовники, значит между нами не должно быть секретов. Это раз. А потом я хочу подробностей, мне интересно.

— Хорошо, Наташа делала мне минет...

— Под столом и голая, — закончила за меня она, — Правильно?

— Так ты знала? Тебе она все рассказала?

— Ну и что. Да, знала. Когда, после твоего приезда, мы помирились, то договорились, что будем все рассказывать. Понятно, она, в первую очередь, хотела знать все обо мне. Но сегодня я ей напомнила договор. И она рассказала мне, когда я одевалась.

— С подробностями? — спросил я, обреченно.

— Со всеми, о чем мне пришло в голову спросить, — ответила она торжествующе. — Мне эти подробности так понравились, что я пожалела, что проспала все. Надо было тихонько подкрасться и посмотреть...И?

— Что и?

— Кто лучше это делает? Я или она? — она требовательно посмотрела на меня.

— Нельзя сравнивать, — осторожно отвечал я. — Вы разные, и обе по-своему великолепны...

— Ты знаешь кто? Ты самый скользкий, увертливый, хитрый дипломат! — сказала она с наигранным возмущением, но было видно, что ответ ей понравился.

***

Мы подъехали к гипермаркету. Смотрю, Аленка погрустнела. Спрашиваю в чем дело, молчит. Из машины не выходит. Тут до меня дошло.

— Боишься?

— Да, — отвечает еле слышно, и в глаза не смотрит.

— Не переживай, жди здесь, — иду к ярко освещенному магазину. Отдел одежды. Выбираю «велосипедки», эластичные бриджи до колен. Возвращаюсь к машине.

— Одевай. Теперь нормально?

— Да, спасибо тебе.

— Пошли тогда.

Мы быстренько пробежались по магазину. Покупателей было всего три человека. Никто не обратил внимания на ее полупрозрачное платье. Помимо списка от Наташи, я тоже кое-что прикупил, в том числе и черные трусики шортиками для Аленки.

Еще в магазине она попробовала оправдываться и что-то объяснить. Но я попросил ее сделать это потом. Когда отъехали от магазина, она сказала, что чувствует себя обманщицей. Типа, я, да я, я самая такая. А оказалось, что нет...

— Что ты переживаешь? Все в порядке. Еще раз тебе повторяю, это как игра. Нравится, делаешь, не нравится, неудобно, неуютно, не делаешь. Только и всего. Нет проблем.

— Нет, но все равно. Ты же хотел посмотреть на меня в магазине? Тебе бы понравилось?

— Да, хотелось. Но нет, так нет. Не зацикливайся на этом.

— Все равно. Это как пообещать и не сделать. У меня такое ощущение, что я тебя обманула.

— Хорошо, давай сделаем так. Я придумаю тебе парочку заданий, ты их выполнишь, и будешь реабилитирована. Окей?

— Да, только задания пусть будут самые сложные, и такие, что тебе очень хотелось, чтобы я сделала.

Мы ехали по пустынной широкой, хорошо освещенной улице. Было около часа ночи. Навстречу нам попалось только парочка машин. Сбоку от дороги, по улице проходила трамвайная линия. Я остановился у остановки. Обе остановки, что в ту, что в другую сторону, представляли собой четыре лавочки под крышей. Боковых стенок не было. Два фонаря хорошо освещали все пространство вокруг.

— Вот тебе первое задание. Как ты одета, то есть в штанишках, платье и трусиках выходишь из машины. Переходишь рельсы и на той остановке раздеваешься. Я сижу в машине и смотрю на тебя. Сначала снимаешь «велосипедки», кладешь их на одну лавочку. Потом снимаешь трусики, кладешь их на другую лавочку. Потом снимаешь платье. И ждешь моего разрешения. Когда я тебе разрешу, подходишь раздетая к машине, открываешь дверь, и я говорю тебе, что взять. Возвращаешься, берешь трусики или штаны, опять несешь к машине. Складываешь на заднее сиденье. Потом приносишь вторую вещь. Когда ты ее сложишь, возвращаешься, и надеваешь платье, садишься в машину, и мы уезжаем. На посторонних людей машины не реагируешь, не заслоняешься. Понятно?

— Да! Я все сделаю!

— Тогда иди.

Она вышла из машины, перешла рельсы и стала старательно выполнять «задание». Когда она осталась голой, то встала прямо. Руки, почему–то, держала по швам. Я не стал торопиться, полюбовался на голую девчонку на трамвайной остановке. И только через минуту, сказал: «Иди». Она подошла и открыла дверь.

— Берешь трусики. Только неси их в вытянутых руках, чтобы они не заслоняли твое тело.

Она кивнула и пошла за трусиками. В свете фонаря ее попка соблазнительно подрагивала при каждом шаге. Вернувшись и открыв заднюю дверь, она сложила трусики и посмотрела на меня.

— Теперь штанишки. Только там, на лавочке ты их аккуратно сложишь, чтобы сверток получился как можно меньше. Мне нравится смотреть, как ты тут гуляешь голой.

Она пошла за штанишками. Я оглянулся назад. Вдали показались фары машины, которая ехала по нашей стороне. На остановке Аленка, нагнувшись и оттопырив попку, сворачивала штанишки. Машина приближалась на хорошей скорости.

Когда Аленка пошла ко мне, стало видно, что это «пацанячья» десятка. Тонированная наглухо, опущенная до асфальта, с кучей светодиодов. Аленка тоже увидела ее, но она была уже у машины. Она открыла заднюю дверь и положила сверток на сиденье.

Тут раздался визг тормозов. Десятка проехав метров сто, затормозила и прижалась к обочине. Потом, включив задний ход, поехала к нам. Остановилась за два столба от нас. Видно не рискнули приближаться ближе к моему джипу. Все стекла поползли вниз до упора. Передняя пассажирская дверь распахнулась, и оттуда вылез парень, второй появился с водительского места. Оба они смотрели в нашу сторону. Пассажир размахивал бутылкой с пивом. Обычное дело, компания молодежи каталась по городу.

— Девочка, ты самая красивая, я тебя люблю! — заорал пассажир, — иди к нам, ты мне очень понравилась! — проорал он еще, правда не делая попытки идти. Водитель, и кто-то сзади заржали.

Аленка дернулась залезть в машину, но остановилась и посмотрела на меня. Особенного испуга в ее глазах не заметил. Так некоторое изумление и вопрос.

— В чем дело, девочка? Ты разве не помнишь задания? Ты сейчас идешь за платьем, одеваешься. Причем одеваешься повернувшись лицом к ним. Пусть хорошо тебя рассмотрят, — сказал я с металлом в голосе. — И еще, если я замечу, что ты будешь торопиться, то заставлю тебя раздеться заново, и стоять на остановке, пока им не надоест на тебя смотреть. Все, иди.

Она пошла. Ситуация меня возбудила неимоверно. Какие-то левые челы разглядывают мою девочку...но хрен им, она моя и только моя...Но, на всякий случай я проверил биту под сиденьем. Мало ли что.

Аленка шла не торопясь, но чувствовалась некоторая скованность. Когда она повернулась к ним лицом и взяла платье, сзади из десятки вылезла пьяненькая девушка в юбке.

— Девочка, не одевайся, иди ко мне, полижи меня, — она задрала свою юбку, показав белые трусы. Вся компания опять загоготала.

Аленка возвращалась к машине. Шла, уже, не торопясь. На них не смотрела, глядела на меня, и в ее глазах был вызов, и еще, может быть гордость. Она села в машину.

Компания, видя, что шоу закончилось, стала грузиться обратно.

Аленка посмотрела на меня.

— Ты была великолепна! Самая смела, самая красивая девочка! Я просто любовался тобой! — похвалил я ее.

— Правда! — просияла она. — Я сначала испугалась, а потом подумал, черт с ними, я должна это сделать, ты же сказал...и вот. — Я поцеловал ее.

— Ты просто прелесть! — мы проехали мимо десятки. Оттуда нам помахали руками и что-то крикнули. Но я не разобрал что.

— Мне очень понравилось на тебя смотреть, ты была такая соблазнительная, — сказал я, когда мы проехали несколько кварталов.

— Мне тоже все понравилось, и в начале, и потом, когда они на меня смотрели, — отвечала она. — А ты, правда бы, заставил меня снова раздеться? — без всякого перехода спросила она.

— Это первое, что пришло мне в голову, как наказание. А сейчас, я думаю, что в качестве наказания ты должна была не только стоять, но и ласкать себя перед ними, например...Или еще, что-нибудь... — я положил руку ей на ногу и погладил ее, сдвигая руку вверх, коснувшись пальцами лобка.

— Что? Что-нибудь? — спросила она, откидываясь назад, и немного раздвинув ножки. Я опустил пальчики ниже и стал ласкать ее щелку. Она была мокрая и мои пальцы легко скользили по ее складкам.

— Например, заставить тебя голую пойти к ним и «стрельнуть» сигарету для меня.

— А если они захотят меня потрогать? — спросила она, задыхаясь от возбуждения.

— Нет, трогать тебя нельзя. А, смотреть на тебя, или потребовать, чтобы ты поласкала себя, как им захочется, можно. Или показала себя, как они захотят, встала в нужную позу, раздвинула ножки, показала попку. Это ты должна была сделать, — я говорил спокойным голосом, а сам ласкал ее сильно и быстро. Машину пришлось остановить.

— А я бы смотрел, как ты перед ними демонстрируешь свои дырки, ведешь себя как шлюшка...

И она кончила, закричав и прогнувшись на сиденье. Меня всегда поражало, как в этот момент меняется ее тело. Мягкое и нежное, в момент оргазма, превращалось в камень, в сталь. Можно было ощутить каждую мышцу. А крики и стоны, которые она издавала! Казалось, что это какая-то дикая кошка!

Через некоторое время мы поехали дальше.

— А куда мы едем? — спросила она, с помощью салфеток, освежая тело.

— Выполнять второе задание, ты же должна два задания выполнить? Помнишь? И от этого удовольствия, я отказываться не буду.

— А какое задание будет?

— Узнаешь, когда приедем на место.

Мы быстро пронеслись через ночной город. Переехали мост и подъехали в район пляжа на левом берегу, где мы были не так давно. К реке я съезжать не стал, а остановился на небольшой полянке, возле дороги. С трех сторон она была ограждена деревьями. Машину я поставил задом к дороге. Попросив Аленку подождать, я взял из багажника воду и протер кенгурятник. Закурил сигарету.

— Вот тебе второе задание. Ты выходишь из машины, раздеваешься. Подходишь к кенгурятнику, опираешься на него двумя руками. я привязываю тебя за руки. И ты так стоишь, чтобы я не делал, — я погасил сигарету, и помог ей выйти из машины. Она сняла платье и бросила его на сиденье, пошла и встала, как ей было сказано.

— А что ты будешь делать? — спросила заинтересованно.

— А что захочу, — ответил я, доставая необходимое из багажника.

В Ленте я купил пару ошейников, для маленьких собачек, и пару поводков. Ошейники я застегнул ей на руках, а поводками привязал каждую руку к трубам кенгурятника. Я посмотрел на нее. Почти полная луна хорошо освещала хрупкую девушку, стоящую оттопырив попку. Маленькие грудки торчали вниз остренькими конусами.

Я достал из багажника широкий ремень, намотал половину на руку, оставив конец с дырочками свободным. Подошел к ней. Погладил левой рукой ее по спине, по попке. Помял ее грудки. Зажав пальцами соски, поводил их в разные стороны.

— С первого раза, как я увидел твою голую попку, мне хотелось сделать две вещи. Отшлепать тебя. Почувствовать, как кожаный ремень прикасается к твоей коже, оставляя на ней следы. Увидеть, как ты прогибаешься от каждого прикосновения, — приговаривал я, продолжая ласкать ее. — И сейчас я сделаю это. Отшлепаю не только твою попку, но и грудь, и твою влажную похотливую щелку. А потом...

Сначала я просто погладил ее ремнем по спине, попке. Потом стал наносить частые удары, слегка каясь ее тела. Ей это нравилось. Она стала ожидать каждого прикосновения. Я сал чуть усилил удары. Пять — восемь раз, я шлепал ее по попке, по обеим половинкам. Затем пару раз ударял по груди. Заставив ее широко раздвинуть ноги, я шлепал и по щелке. От возбуждения, она чуть ли не плакала. Я еще увеличил силу удара для попки. Та стала краснеть. Несколько задержавшись на ее щелке. Я заставил ее кончить в первый раз. Но останавливаться не стал. Продолжал шлепать ее дальше. Иногда останавливался и грубо тискал ее тело, грудь, губки, раздвигал ее половинки. Потом опять принимался за ремень. Она кончила второй и третий раз. Была уже в таком состоянии. Что ей было все равно, что я с ней сделаю. Лишь эта ласка продолжалась. Хорошо намочив пальцы левой руки в ее щелке, я поднес их к ее рту. «Оближи их», приказал я. Она стала вылизывать мою руку, а продолжал шлепать ее. Даже при свете луны, стало видно, как покраснела ее попка. Она выла и стонала в полный голос. Член у меня стоял как вкопанный.

Я отбросил ремень, стянул футболку и снял шорты с трусами. Ее щелка призывно была распахнута, и блестела в ночном свете. Одним резким движением я вошел в нее, и замер. Ее трубочка была такая тугая, так плотно охватывала меня. Казалось. Что она вся является только продолжением своей упругой трубочки. Я стоял и просто гладил ее стройное тело, давая возможность привыкнуть к новым, для нее ощущениям.

Она пошевелилась, двигаясь мне навстречу. Я стал потихоньку двигаться. Почувствовал, как она принимает мой ритм. Немного ускорился. Старался глубоко не проникать. Но сил терпеть эту сладкую муку не осталось. Через несколько мгновений я просто взорвался у нее внутри...

Потом, отвязывая ее, и помогая слегка умыться, подсаживая в машину, я поймал себя на том, что не могу оторваться от нее. Мне необходимо было постоянно прикасаться к ней, чувствовать ее рядом. Я не мог заставить себя отойти от нее, хотя бы на шаг. Не мог с ней расстаться, как с какой-то драгоценностью. Это чувство, было новое для меня. Я не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной!

В машина она сидела несколько рассеянной, мысли ее, где то витали далеко от сюда. Казалось, что она даже задремала, убаюканная ездой.

Позже, в квартире, выйдя из ванной, с сонным лицом, она прижалась ко мне.

— Ты, правда, с самого начала хотел это сделать со мной. Не отшлепать, а... ?

— Да, малыш, — ответил я, обнимая ее.

— А почему так долго ждал?

Вместо ответа я просто поцеловал ее в губы. Она пошла к себе в комнату. Наверное, мне удалось ответить на ее вопрос.

Искупавшись, я сел за компьютер, проверить почту. Как я и ожидал, пришло новое письмо от Оксаны.

Письмо второе.

Спасибо, что ответили. Честно говоря, я сомневалась, что могу ждать ответа. Переживала, что подумаете, какая дура, разоткровенничалась. Кому это надо. Не думала, что Вам это интересно. К сожалению, новых фотографий я не сделала, дома мама была. Пришла с суток. Завтра утром уйдет, и я сделаю.

Я очень рада, что Вам нравятся мои фотографии. Может, Вы напишите, какие бы вы хотели увидеть, я для Вас сделаю.

Вы показали Аленке, те фотографии? Я просто хотела, чтобы Вы увидели их сами, первым. А потом можете делать с ними что хотите.

Отвечаю на Ваши вопросы.

В личной переписке я состояла только с «маньяком», как Вы его назвали. С другими только в комментариях, через сайт.

Да, я послала ему несколько фоток, которых сделала по его просьбе. Около десяти. О себе я ему практически ничего не рассказывала. Он не просил. Только требовал, чтобы я описывала, как ласкаю себя. Фотки и письма я все удалила, у меня остались, только те, что Вы видели. Я могу описать какие фотографии я ему посылала. Две фотографии, как я с раздвинутыми ногами, и там все видно. А на второй я еще пальцами там раздвигаю. Сама я такие не делала. Потом несколько фоток, где я с разными предметами в попке и в дырочке. Он узнал, что я не девственница, когда я описывала, как я себя ласкала, после того как сфотографировалась для него. И упомянула ручку от половника. У нас дома есть такой, с наборной ручкой из гладкого пластика. А мне в детстве, когда болела, порвали на процедурах. У меня и справка есть.

Я до лагеря, как то не думала об этом. А после, стала. Ну, я, в общем, к тому времени чего только себе не совала.

Вот я ему и посылала, с бутылкой (горлышком понятно), со змеей, у меня есть резиновая...Со змеей он заставил меня сделать еще пару, чтобы она была одновременно, в обоих.

Еще с прищепками. На губках там и на сосках. А с прищепками он придумал для меня...не знаю, как написать. В общем, я должна прицепить ее туда, привязать к ней

резинку. Второй конец к ручке на кухне. И отодвигаться, чтобы там натягивалось, но прищепка не соскальзывала. Так несколько раз.

Конечно, я кончала, нравились мне все его задания. Письмо его получу, ласкаю себя, представляя, как буду это делать. Потом делаю, тоже. Потом еще представляю, как он рассматривает, и показывает друзьям...Я у него была «сучка 19». Девятнадцатая по счету. Так он ко мне и обращался. Еще б...ь.

Еще он пытался заставить меня на улице ласкать, или в транспорте. Но я боялась. Когда отказалась, он со мной неделю не разговаривал. Я умоляла его, а он никак. Я ему предлагала разные вещи сделать, что бы он меня простил. Опять начал, когда я специально сделала себе очень больно. Посла ему фотографию, где я с двумя бутылками, одна в попке, другая там. Мне пришлось у стены фотографироваться, чтобы из попки не выскочила. Потом она болела, а там ничего.

Я до того лагеря себя ласкала, но редко. Два, три раза в неделю. А после, стала каждый день, иногда два раза. Фантазия заработала.

Когда стала фотографироваться, то и больше. А от его писем пять, шесть раз в день, как сумасшедшая. У меня мама в больнице работает. У них весной отпуска начались. Вот она и ходит на работу, сутки, через сутки. Я часто дома одна бываю.

А так она строгая. Дома без трусов не разрешает ходить. Приходилось выбирать моменты.

Вы наверное, думаете. Какая я развратная? Не знаю, пишу как есть. Даже пишу Вам одной рукой, второй себя ласкаю, мама к подружке ушла. Вот так.

Еще вы спрашивали, что значит в лагере на третьем спектакле грубее. Если до этого они меня только трогали, гладили, чуть раздвигали. То тогда, они меня щипали, тянули, и пытались засовывать в меня пальцы. А я же мокрая была, ну у них и получилось. Сразу два.

Теперь не знаю, как мне себя называть. Целки нет давно, мужчина в нутрии побывал. А член я видела только на фотографии. «Маньяк» присылал, и вообще, в Интернете. То есть, вроде и не трахалась, но и не девственница.

Пока Вам писала, придумала три фотографии, завтра Вам пришлю. Трудно одной делать.

А Вы Аленку фотографировали? А правда, что она на улице без трусов ходила, и даже голой? Или сочиняет?

Вот и все, простите, если что не так.

Оксана.

Письмо было пронзительное, и между строк читалась просьбу. А может, мне показалось от недосыпа? Завтра посмотрим. Я написал ей ответ.

Лег спать, настроившись, проснуться в девять, надо было отвезти Наташу в аэропорт.

Утром, за завтраком Аленки не было. Наташа сказала, что она с ней попрощалась, но провожать не поедет. Опять пошла спать.

По дороге в аэропорт Наташа меня удивила.

— А ты, брат, большой затейник, лишить девушку невинности, в чистом поле и привязав к бамперу.

— Вот черт, ты уже все знаешь? Откуда, мы приехали, ты же спала.

— Аленка в восемь проснулась, и пришла ко мне. Мы и поболтали.

— Она все тебе рассказала?

— Да, похвасталась. Я рада, что она во мне видит не только мать, Но и старшую подружку. Девочка счастлива, поэтому я спокойна.

— Понятно, — процедил я, растерянно, но мне в принципе, было все равно.

— Ну и отлично, — она не стала развивать тему. — Только ты пожалуйста, сделай как я тебя просила, не оставляй ее без присмотра. Чем черт не шутит. И про свое обещание не забудь. Буду ждать твою инструкцию.

— Да, да, помню.

Регистрация, посадка, последние прощания, домой я вернулся около часа. Аленка спала. Я тоже завалился спать.

Проснулся около шести.

Дома никого. На столе записка от Аленки. Ты спал, мне стало скучно. Пошла к Оксане, скоро буду. Еда в холодильнике и на столе. Если, что звони. Люблю, целую.

Я набрал Аленку.

— Все нормально? Оделась как? Когда будешь?

— Да, все нормально. Я же только пришла! Оделась очень прилично. Даже брюки одела. Прости, но я не знала, когда ты проснешься. Можно я тут побуду. Или ты хочешь, чтобы я пришла?

— Хочу, конечно, но развейся, пообщайся с подругой. Целую во все места, — я отключился.

Поев, я посмотрел почту. Пришло новое письмо от Оксаны. Всего две строчки. Простите, но мама надавала кучу поручений, я ничего не успела. Обязательно выполню все ваши задания. Напишу позже. Простите, пожалуйста.

Хмыкнув, я закрыл компьютер. Решил съездить в магазин, кое-что прикупить вкусненького, устроить небольшой праздник, сегодня вечером.

Купив продуктов, заглянул в ювелирный отдел. В голову пришла одна идея и переговорив с продавцом, отправился на соседнюю улицу, в мастерскую. Она еще работала. Там мне быстро сделали все что надо. Рядом был и секс-шоп. Я зашел и туда.

Когда возвращался к машине, с удивлением увидел, что прошло уже два часа. Решил позвонить Аленке, но она меня опередила.

— Приезжай скорее, тут такое случилось! — в голосе была паника

— Что? Вы живы? — спросил я первое, что пришло в голову.

— Да, живы, живы, приезжай, — в трубке раздался какой-то шум и писк. И она, явно не мне сказала: «Не дергайся, так надо». И опять мне.

— Приезжай к Оксане. Запоминай адрес.

Я помчался.

Звоню в квартиру. Аленка голая открывает мне дверь. Я к ней.

— Ты цела?

— Да, цела, цела, — а у самой в глазах паника. — Там Оксана...

— Пошли.

В комнате, на диване в длинной футболке Оксана. Стыдливо натягивает ее руками до колен. В глазах слезы. Тоже, вроде целая.

— Крови и оторванных рук и ног не вижу. Рассказывайте, что произошло. Аленка, отведя в сторону, рассказала.

Оксана, позвонила, попросила сделать фотографии. Мол, потом объяснит, что и как. Та, любопытная, прибежала к ней. Стали делать фотки, слово за слово, Аленка рассказала, про ночные приключения. Разделась, естественно. Оксана, не осталась в долгу, сказала, что она давно не девочка. По словам Алены, тут она засмущалась, у них родилось такое настроение, и они стали сравнивать. Интересно было, есть ли разница от мужчины и от предметов, но ты понимаешь. Я сказал, зло, что пока ничего не понимаю. Она начала смущаясь, путано объяснять. Как я понял, они испытывали внутри себя пару резиновых игрушек, змею и дракончика. У кого легче входит. Я сказал, что понял, пусть продолжает. Потом Оксана, решила поделиться с подругой опытом, и рассказала, что ей больше нравиться делать это флакончиком от духов. У него там пробка такая, гладкая, с утолщением на конце. Она иногда даже с ним ходила по квартире, когда он внутри. Она принесла этот флакончик, и на глазах Аленки вставила его. А крышка была слабо закручена. Флакончик остался у нее в руках, а крышка внутри. И они не могут вытащить никак. Там, почему то, стало туго. Хотя Оксана и Аленка его могут нащупать пальцами. Я спросил, какой длины была крышка. Аленка показала мне на пальцах. Получалось около пяти сантиметров. Понятно. Я посмотрел на Оксану. У той полились слезы. Захныкала, что не хотела, что всегда было нормально...

— А почему в больницу не пошли?

— Нет! Не надо в больницу, вдруг мама узнает...

Что-то такое я читал, что у женщин может случиться сокращение мышц влагалища. Нужно помощь ей расслабиться.

— Водка дома есть? — спросил я у Оксаны.

— А, а...з... зачем?

— Есть или нет?

— Есть, в холодильнике.

Я повернулся к Аленке.

— Сходи, принеси, и рюмку захвати.

Она принесла водки. Я налил в рюмку грамм двадцать пять, дал Оксане.

— Давай, залпом.

— Я не могу...я никогда...

— Давай, а то придется залить тебе насильно. — Она, давясь и кашляя, выпила.

Я опять к Аленке.

— Тащи одеяло и укрой ее. Я сейчас приду. — Спустился к машине. Взял виброяйцо, купленное сегодня. Оно могло пригодиться.

Вернулся к девочкам. Оксана лежала укутанная в одеяло. Уже не плакала. Щеки порозовели. Водка, видно, подействовала. Аленка посмотрела на меня с немым вопросом, мол, что дальше. А что дальше? Можно подумать я часто извлекал предметы оттуда. Обычно наоборот. Приходилось действовать по наитию. Я стал инструктировать Аленку.

— Надо, чтобы она расслабилась. Говори с ней, успокаивай. Погладь ее. Мол, все будет хорошо, и все в таком духе...Лучше, если она возбудиться. Выделиться смазка, легче будет вытащить. Я так понял, ты тоже пробовала нащупать пробку внутри?

— Да, — она выглядела растерянной, но паника прошла.

— И как она отреагировала на твои прикосновения?

— Стеснялась сильно, потом поменьше.

— Значит тебе и карты в руки. Сначала говоришь с ней, гладишь, потом пробуй ласкать. Но только мягко, аккуратно. В пол касания. Если у нас сейчас ничего не получится, придется в больницу.

— Я попробую, — кивнула она.

Оставив их одних, я вышел покурить на площадку. Провел там минут пятнадцать. Сильно не торопился.

Когда вернулся, увидел, что Аленка забралась к Оксане под одеяло, и, прижавшись к ней, что-то ей говорит. Ее руки, не торопясь, блуждали по телу подруги. Оксана лежала, закрыв глаза.

Я потихоньку приблизился к ним. Подумал, что с пацанами такое бы не прокатило. Сложно было представить на их месте двух парней. А девчонкам гораздо легче.

Тронув Аленку а плечо, я мотнул головой, ну, как мол? Она, высунув руку из под одеяла, показала мне колечко из пальцев. Типа, окей. Я кивком головы позвал ее.

Чмокнув Оксану в щечку, и сказав, что она сейчас придет, вышла ко мне.

— Как успехи? Продвигается, или нет?

— Не знаю, так лежит спокойно, чуть, чуть реагирует, но не думаю, что совсем расслабилась.

— Ты ее везде гладила? Она смутилась.

— Сначала нет, только живот, потом да, и грудь и там.

— Клитор ласкала?

Она покраснела.

— Да.

— И как влага есть?

— Чуть, чуть. Что делать?

— Надо сильнее ее возбудить. Да, еще. В толщину пробка какая? — Она показала на мой большой палец. Значит сантиметра два с половиной, может три. Плохо. — В общем, слушай. Сейчас ты пойдешь к ней, продолжишь ласки и начнешь рассказывать, что-нибудь эротическое. Фантазии свои, или еще что. Можешь рассказать про нас.

— Да, я рассказала уже.

— Это ты конечно поторопилась. Ты как рассказала, в двух словах? — Она кивнула. — А теперь с подробностями. Задавай ей вопросы по теме. Это тоже хорошо действует иногда. Потом попробуешь вот это, — Я дал ей устройство. — Включишь на самый медленный режим. Должно подействовать. А когда она будет сильно возбуждена, я надеюсь, это случится, то надо будет спустить ее на колени с дивана. Засунуть ей палец в попку и вытолкнуть оттуда. Поняла?

— Не знаю, получится у меня или нет?

— Получится, получится, не сомневайся. Я боюсь, что если это буду делать я, то ничего не выйдет. Она никогда не была с мужчиной. Это ее может напугать опять. Так, что иди. Я буду рядом. Иди, а я посмотрю на кухне масло. Попку надо же смазать.

Нашел на кухне бутылку оливкового масла, нагрел ее под струей горячей воду, чтобы оно не было холодным. Подошел к комнате, прислушался. С дивана раздавался прерывистый шепот, и небольшие охи. Дело продвигалось. Минут через десять прибежала Аленка. Она была возбуждена. Соски торчали как две кнопочки.

— Пошли, сделаешь это.

— Ты, что, вообще, я же объяснял тебе.

— Пошли, пошли, все нормально, я тебе потом объясню.

Захожу в комнату. На коленях, у дивана стоит, оттопырив попку, Оксана. Футболка задрана до самых подмышек, скрыв голову и руки. Аленка присела около нее, зацепила пальцами ее соски и стала играться с ними.

— Он пришел и смотрит на тебя, — стала нашептывать она. Ты ему нравишься такая, покорная. Раздвинь ноги, он хочет разглядеть тебя получше, — она шлепнула подружку по клитору. Та застонала. Раздвинула ножки еще.

Я опустился около девушек на колени и погладил Оксану попке. Не смотря на то, что мне предстояло сделать, вид двух голых девчонок возбудил меня. Аленка в это время вовсю терзала губки подружки правой рукой, растягивая их и, даже, пощипывая. Левой рукой она ласкала себя. Я не торопясь гладил Оксану по попке, по губкам, встречаясь с рукой Аленки. Девочка была сильно мокрая.

Смазав палец маслом, я приступил к «операции». Вначале я погрузил его немного, всего на одну фалангу. Девушка дернулась. Но я властно придержал ее. Она расслабилась, давая мне возможность проникнуть дальше. Аленка смотрела во все глаза на меня и на подружку. Даже ласкать ее бросила. Правда, левой рукой продолжала неторопливо себя ласкать.

Засунув палец почти полностью, я сразу почувствовал, где кончается пробка. Положил вторую руку на живот Оксане, прижав его. Она оказалась зажата между моими руками. Начал понемногу выталкивать пробку. На удивление, она пошла легко. И, еще к большому моему удивлению, Оксана застонала. Она ловила кайф! Вот пробка показалась на сантиметр, вот на два, когда она вышла наполовину, то я перехватил ее рукой и медленно вытащил полностью. Она действительно была очень гладкой и скользкой. Было бы трудно ее вытащить другим способом. К тому же, на ее конце было шарообразное утолщение.

Оксана продолжала стоять на коленях, дернулась вроде как изменить позу, но я не отпустил ее. Увидев на диване вибропулю, я взял его и, достаточно грубо, всадил в ее мокрую дырочку. Включил на пульте мощный режим. Она стала извиваться и стонать. Я повернулся к Аленке. Та сидела на полу, раскинув ноги, и ласкала себя быстрыми движениями. Глаза у нее были прикрыты. Но иногда она бросала взгляд на подружку.

Я поднял ее, она не сопротивлялась. Перекинул ее стройное тело через боковину дивана, спустил шорты с трусами и резко вошел в нее. Я трахал ее грубо и сильно, наплевав на нее. Мне нужна была разрядка, поэтому я почти насиловал ее. Не забывая об Оксане, я переключил несколько режимов. Она билась под своей футболкой. Одну руку она, все-таки высвободила, и ласкала себя.

Почувствовав, что сейчас кончу, я вышел из Аленки, развернул ее и опустил на колени. Также грубо засунул свой член ей в рот. Она не сопротивлялась. Только опустила руку себе между ног, продолжая ласкать себя. Мне хватило, буквально, двух движений у нее во рту, чтобы кончить. Она стала пить мою сперму, и одновременно кончала, издавая, что-то вроде рычания.

Оксана, окончательно, забившись в судорогах, затихла. Сказка окончилась. Я переводил дух.

Отправив девчат в ванную, я пошел на кухню, вымыть руки и приготовил всем кофе. Вскоре в дверях появились обе подружки. Оксана была в домашнем халатике, Аленка в банном. Наверное, взяла в ванной.

— Так садитесь пить кофе, и слушайте меня. Вы теперь поняли, что вас одних оставлять нельзя? Вечно влипаете в какие то истории.

Аленка дернулась сказать, что это не она, а Оксана, но я ее остановил.

— Сегодняшняя история произошла при твоем непосредственном участии. Так что не будем. Хороши обе. Поэтому установим определенные правила, которые помогут избежать разных эксцессов. Аленка поручена на три недели моей опеке. А так, как вы очень близко общаетесь, то под контроль надо брать обоих. Согласны? Вижу, что согласны. Так Алена, не делай страшные глаза. Я попозже расскажу, как мы будет жить дальше. Все будет нормально.

Поэтому, сейчас собираемся и едем к нам домой. Ты Оксана, до весны, часто ночевала у Аленки? Так? Поэтому, это не будет выглядеть странным. Звони маме, отпросись. Алена, вымой посуду и наведи марафет на кухне. Оксана, дуй в комнату наведи там порядок. Устройство притащи сюда, я его упакую. Водку тоже верни на кухню. Возьми, что тебе необходимо на один день. Все, без разговоров, вперед.

Девчата занялись делом. Оксана принесла вибропулю, и спросила про фотографии. Что с ними делать.

— Готовые есть?

— Две только.

— Берите фотоаппарат с собой, там разберемся, — она ушла.

Аленка мыла посуду, и вытирала со стола.

— А что ты халат одела, на тебя не похоже?

— Не знаю, после ванной, что-то зябко стало. Как я справилась? Хорошо?

— Отлично, просто отлично! Кстати, как ты решила вопрос с моим участием? Ты хотела рассказать.

— А, ты же сказал, расскажи ей что-нибудь. Вот я стала ей говорить, что она тебе очень понравилась. Что, когда ты смотрел ее фотки, у тебя стоял, как железный. Еще, что тебе нравиться шлепать по голой попке. Рассказала, как ты меня отшлепал. Сочинила, что ты хотел бы и ее выпороть. В таком духе, короче...Правильно?

— Да, молодец. Слава богу, обошлось.

— Володя, — она посмотрела мне в глаза, — А я тебе больше не нравлюсь? После вчерашнего я думала, что ты теперь часто со мной делать так. Я, даже, пока ты спал, сделала две вещи, за которые меня можно отшлепать. А она тебе больше нравится? Я у нее выпытала, по чьему заданию она делала фотки. Ты ей и фотки заказываешь, и задания даешь. А мне нет. Чем я хуже? — она подошла ко мне и посмотрела снизу вверх.

— Что за фантазии, — обнял я ее. — Ты для меня такая же желанная, и соблазнительная. Теперь, даже больше стала. Ты это наверное заметила там в комнате? Будут тебя и задания и фотографии. Я сегодня, специально для тебя купил две вещи, одну ты видела, вторая лежит в машине. Просто, потом ты поймешь, что, вытащив ее из той беды, жалко было оставлять одну. У нее сложились достаточно близкие отношения с тем «маньяком». Хоть и виртуальные. Она сильно зависела от него. Не скрою, будь она толстая и жирная, желания у меня бы не было. Хотя, в этом случае, ничьего внимания она бы и не привлекла. Так, что не переживай.

— Правда, правда?

— Правда, правда.

— А можно еще спросить? Только не знаю как. Тебе нравиться пороть девушек, и приказывать им, как мне вчера. Или как Оксане. Я и раньше это встречала в сети. А сегодня посмотрела специально. Тебе нравиться, когда тебя слушаются и подчиняются?

— Да, мне это нравится. И это естественно. Когда женщина подчиняется мужчине. Во всем. Только мужчина несет ответственность за свою женщину. Тогда все нормально. К сожалению, сейчас эти понятия размываются. Но об этом не сейчас.

— А тебе понравилось, как я выполняю твои задания? — я кивнул. — мне тоже, — продолжала она. — Вчера, на остановке, и сегодня там, в комнате, у меня возникло какое то чувство, что я это не я. Мне это понравилось, ты же видел.

— Видел, почувствовал. Давай дома продолжим, а теперь беги одеваться....

Я купил продукты. Хотел устроить праздник вечером. Боюсь, что они могут испортиться.

Вскоре они появились. Аленка и в правду была в низких брючках. Над поясом прогладывалась кружевная резинка трусиков. Сверху на ней была одета коротенькая футболка, обнажающая ее животик. Соски нагло просвечивались сквозь тонкую ткань.

Оксана была в широкой юбке, чуть выше колен, и в топике из жатой ткани. Ее грудь, еще меньше, чем у Аленки, едва проглядывалась под ней. С собой она несла небольшую сумку.

Ехать было не далеко. Дома я озадачил своих девчат ужином. Благо ничего готовить не надо было. Только разогреть, или открыть.

Через полчаса у них и у меня было все готово. Мы сели за стол. Аленка, как всегда была голой. Только на поясе болтался серебристый шарфик, завязанный узлом сбоку. Он ничего не закрывал. Оксана была в своем топике и шортах. Но шорты были короткие и широкие. Было видно, что под ними простые белые трусики.

Я достал шампанское из холодильника. Напиток был для них обоих не новый. По чуть, чуть они его пробовали на семейных праздниках. Налили. Я сказал тост, что мы пьем за важные события, которые случились в нашей жизни, за эти дни. Выпили. Поели.

Я начал разговор.

— Как я уже говорил вам, вы не справились со своей свободой. И поэтому лишаетесь права быть самостоятельными. Я беру вас под свой контроль.

Алена, да ты тоже. Хочешь пример, пожалуйста. Ты, пытаясь реализовать свои сексуальные фантазии и желания, спровоцировала затяжной конфликт в своем доме, с самым близким тебе человеком. В результате два месяца и ты, и твоя мама испытывали стресс. Правильно? Вот так. Про Оксану помолчим.

Ничего в такой ситуации нового нет. Если мы посмотрим внимательно, то поймем, что в жизни, как и в природе равноправия нет. Развивать эту тему не будем.

Поговорим о том, как это будет выглядеть. На вас будут наложены определенные ограничения. На ваше поведение дома, на улице, при посторонних людях. Ограничения будут касаться вашего поведения, одежды и сексуальной жизни. Эти правила будут преследовать несколько целей, научить вас следовать установленным порядкам, обезопасить вас, познакомить вас с важной сферой большого мира. Я говорю о сексуальных отношениях, познать которые вы пытались самостоятельно.

Эти правила вами принимаются добровольно. При нарушении будет следовать наказание. Наказания будут разные, в зависимости от нарушения и от моего желания. Понятно, что правила буду устанавливать я. Взамен вы получите мою ответственность за вас. Со всеми вытекающими последствиями. Пока все понятно?

— А какие ограничения? — спросила Оксана. Аленка молчала, но смотрела заинтересованно.

— Узнаете чуть позже, их не много.

— А наша свобода и самостоятельность будет сильно ограничена? — опять Оксана. Вот, что значит отличница. Правильные вопросы задает.

— Да, сильно. Особенно сексуальной жизни.

— Как сильно, — включилась Аленка. — Как в тюрьме?

— Нет сильнее, в тюрьме заключенные ограничены в основном в пространстве.

— Я поняла, — сказала Оксана, — Вы говорите о...Она не стала заканчивать предложение.

— Нет, не сучках, если ты это имела ввиду, — ответил я глядя на нее, — Она покраснела, — Это перебор будет, да и банально...Я говорю об игрушках. Вы будете моими игрушками. А я, соответственно, вашим хозяином.

Оксана опустила глаза. Казалось, что у нее покраснели даже кончики ушей. Я посмотрел на Аленку. Она тоже не смотрела на меня. Но дыхание у нее было учащенным.

— Итак, давайте выпьем за то, что мы благополучно миновали первый этап разговора. Я вижу, что принципиальных возражений у вас нет? Алена? Оксана?

Они помотали головами. Мы чокнулись и отпили по глотку шампанского.

— Тогда познакомьтесь с правилами.

Правила для игрушки.

1. Хозяин всегда прав. Просьба Хозяина равносильна приказу.

2. Приказ не обсуждается, а выполняется немедленно. После выполнения приказа Хозяин может прокомментировать его значение, если сочтет нужным.

3. Проступок или ослушание наказывается Хозяином по его усмотрению. Прощение возможно только после наказания.

4. Игрушка обязана все свои проступки и прегрешения выносить на суд хозяина по мере их совершения, получать и отрабатывать наказания, полученные от Хозяина в точности с полученными инструкциями. Игрушка не может интересоваться причинами, просить об отмене или отсрочке наказания.

5. Игрушке запрещается говорить «нет», «я хочу» (за нарушение данного правила следует наказание вплоть до лишения права быть игрушкой Хозяина).

6. Игрушка благодарна Хозяину за любое его действие по отношению к ней.

7. Игрушка не может лгать Хозяину. Игрушка обязана отвечать Хозяину на прямо поставленный вопрос.

8. Игрушка не может провоцировать и поощрять какое-либо внимание к себе со стороны кого бы-то ни было, а особенно мужчин, в присутствии и отсутствии Хозяина.

9. Игрушка обязана постоянно носить знак отличия с именем ее Хозяина.

10. Игрушка обязана следовать в одежде требованиям Хозяина. Хозяин утверждает одежду своей Игрушки для светского и «домашнего» использования.

11. Игрушка надевает нижнее белье, только с разрешения Хозяина.

12. Игрушка не может обсуждать свои отношения с Хозяином ни с кем, кроме случаев, разрешенных Хозяином.

13. Круг общения игрушки определяет ее Хозяин.

14. Отношения Игрушки с ее родственниками (включая родителей) определяет ее Хозяин.

15. Тело Игрушки принадлежит Хозяину. Она может им распоряжаться только с разрешения Хозяина. Игрушке запрещено заниматься самоудовлетворением без разрешения хозяина

16. Игрушка имеет право обратиться к хозяину и докладывать о своих потребностях, чтобы его Игрушка могла функционировать и далее. Удовлетворение потребностей Игрушки находится на усмотрении Хозяина.

18. Игрушка обязана в отсутствии Хозяина, иметь при себе мобильный телефон, чтобы Хозяин мог в любой момент узнать о ее занятиях и местонахождении.

17. Игрушка имеет право прервать отношения с Хозяином, без права просить об их возобновлении.

Я закончил говорить.

— Если есть вопросы, можете задавать.

Первой подняла руку, как в школе Оксана.

— Про родителей. Как я должна буду с мамой?

— Очень просто, я определяю, как. Для тебя конкретно, как всегда. Она ничего знать не должна. Соответственно про белье. При ней ты его носишь.

— Еще вопрос. Про белье, при маме я ношу трусики, а так?

— В других случаях мы оговорим отдельно. При мне однозначно, нет.

— Мне сейчас снимать?

— Сейчас не надо, ты еще не моя игрушка. Ты должна подумать и принять решение, попозже.

Аленка спросила.

— Хочу узнать про проступки. Если я что-то нарушу, я сама должна буду сказать тебе, так? И как с мамой?

— Да, сама, даже если я не узнаю про твой проступок. Ты с мамой можешь все обсуждать и разговаривать обо всем.

— А какую одежду я должна буду носить, «домашнюю» (это как?) и в свете? — опять Оксана.

— Свет, это условное название окружения, когда меня нет, и когда ты не выполняешь мое задание. То есть дом, магазин, улица. Когда ты со мной, или выполняешь мое задание, то обо всем забочусь я.

— А если у меня нет соответствующей одежды?

— Значит, ты ее получишь от меня, или получишь деньги на ее приобретение.

— А какой знак я должна буду носить? — спросила Аленка.

— Увидишь, — кратко ответил я, — Есть еще вопросы? Если нет, то давайте молча поедим. Вы подумаете, и примете решение.

Когда, мы убрали тарелки, и приготовились пить чай с тортом, Оксана сказала, что приняла решение.

— Пошли тогда в комнату поговорим, — мы вышли.

— Я согласна на все. Только у меня нет денег ни на одежду, ни на все остальное...Простите.

— По этому поводу не переживай. Я же говорил. Есть ряд вопросов. Ты хорошо подумала. Аленку видишь, в чем она. А ведь в любой момент могу подойти к ней, взять ее за грудь, или погладить там. Или заставить при тебе сделать мне минет. Понимаешь? Готова ты к этому?

— Да! Я готова! Знаете, как я завидую Аленке. Когда она рассказывала про вас, то я хотела на ее место, очень! Я готова!

— Хорошо на первый вопрос ты ответила. Теперь раздевайся совсем.

Путаясь в одежде она быстро все с себя поскидывала. Стала передо мной, прикрыв лобок ладошкой.

— Руку убери!

Она убрала. Я подошел к ней, положил руку на ее грудки. Защепил ее сосок пальцами.

— Значит, тебе вот так нравится?

— Да.

Я поиграл с ее сосками, оттягивая и пощипывая их. Положил руку ей на щелку. Она была очень мокрая. Взял, зацепил ее губки и потянул на себя. Она вслед за мной сделала пару шагов.

— И так нравится? А кто сказал тебе волосы на лобке удалить?

— Я сама, когда стала фотографироваться.

— Ладно. Встань на четвереньки. Раздвинь ножки.

Я подошел сзади и легонько шлепнул ногой по ее влажной щелке. Она только глубоко вздохнула.

— Ты и так согласна?

— Да.

— Хорошо, — я оставил ее в покое, сел на диван, — ласкай себя.

Одной рукой она стала яростно тереть себя.

— Я беру тебя. До завтра, дома, на тебе не должно быть никакой одежды. Разрешаю прикрываться ладошкой. Что хочешь. Но за каждый раз будешь получать один удар по своей щелке. Разрешаю поласкать себя три раза. Но о каждом разе должна рассказать мне. И лучше, если ты это сделаешь в присутствии кого-то.

На последних моих словах она кончила, упав на ковер. Я встал и, не глядя на нее, вышел.

Вернулся на кухню. Аленка сидела на прежнем месте и задумчиво разглядывала бокал с остатками шампанского. Посмотрела на меня и отвела глаза, уткнувшись в тарелку. Молчала. Я молча налил себе шампанского и выпил. Что-то было не так. Но выяснять не хотелось. А хотелось, после разговора с Оксаной, взять в охапку эту голую девчонку и хорошенько заняться ее в спальне. Но додумать эту мысль не получилось.

Внезапно зазвонил телефон Оксаны. Она выскочила из комнаты к нему. Судя по разговору, звонила ее мать. Закончив разговор, Оксана появилась на пороге кухни. Голая. Вид у нее был растерянный.

— Позвонила мама, она пришла с работы, ей дали «горящую» путевку в дом отдыха, и завтра с утра мы уезжаем, на две недели. Мне надо идти домой, собираться. Можно? — она сделала паузу и добавила: — Хозяин?

Я кивнул. Она замялась, видимо, хотела еще, что-то сказать, но, потом развернулась и ушла. Через некоторое время, со своего места поднялась Аленка и пошла к ней. Вскоре одетая Оксана и, по-прежнему, голая Аленка вышли в коридор. Я поднялся и попрощался с Оксаной. Хлопнула дверь. Аленка, не заходя на кухню, ушла к себе. Я навел порядок и отправился в свою комнату. Там, немного подправив «правила» отправил их Наташе. Вышел на балкон покурить.

Мне кажется, я понял, что случилось у нас с Аленой. Она ревновала. Надо было решать эту проблему. Терпеть не могу всякие выяснения отношений, но видно, если иметь дело с женщинами, без этого никуда. Даже если твоей женщине всего пятнадцать.

Захожу к ней в комнату. Она сидит за компьютером, спиной ко мне. Я положил ей руки на плечи. Поймал себя на мысли, что, почему-то, во время таких разговоров, обязательно хочется прикоснуться к женщине. Убедительнее что ли получается.

— Давай продолжим наш разговор, — начал я.

— Какой? — буркнула она, не поворачиваясь ко мне, но и не делая попытки отстраниться.

— А я тебе больше не нравлюсь? А она тебе больше нравится? Чем я хуже? — процитировал я ее слова, сказанные пару часов назад.

— А что разве не так? Что я ничего не понимаю?

Я хотел объяснить ей нелогичность ее возмущения, но вовремя остановился. Ведь я имел дело с женщиной, пусть юной, но женщиной. А у них своя логика...

— А что мне оставалось делать? — слегка возмутился я, — ты сидела молча, хотя я надеялся, что ты первая скажешь, я согласна. Потому что, глядя на тебя, хотелось отвести тебя в комнату, хорошенько попытать тебя, какие ты «сделала две вещи, за которые тебя можно отшлепать», — я опять процитировал ее.

— Потом, там в комнате отшлепать тебя, и назначить тебе задания, которые ты должна была бы выполнить даже при Оксане. И конечно, заняться с тобой любовью...А ты сидела и молчала.

Оксана вызвалась первой. Не мог же я отступать от правил, которые только что озвучил...И еще. Эти правила я придумал для тебя, еще, до истории с Оксаной. И в машине, тебя ждет ошейник, который я заказал тоже для тебя. не мог же я предполагать, что ваши игры с ней окончатся так...А теперь, ты можешь сколько угодно сидеть здесь и обижаться.

Я отодвинулся от нее, намереваясь уйти. Она повернулась ко мне.

— Не уходи, это все правда?

— Конечно!

— Прости меня, пожалуйста, — она бросилась ко мне и обняла меня за шею, — когда вы ушли, я осталась одна, мне стало обидно, что ты с ней, а не со мной. Вот я и подумала, что...

— Что за фантазии, разве я мог променять тебя на нее. Ты же в сто раз красивее и сексуальнее...

— Что правда?

— Правда, правда...

Я целовал ее, продолжая в том же духе. Мои руки свободно скользили по ее телу. Дурацкий шарф я развязал и отбросил. Я гладил ее по спине, по попке. Развернул ее, я стал целовать ее шею, спину, лаская ее маленькие грудки, играя с ее сосками. Потом накрыл ее лобок ладонью, коснувшись пальцами ее щелки. Она уже была мокренькая.

Почувствовал мою руку, она раздвинула ножки посильнее, приглашая меня.

— А хочешь, я расскажу, за что меня надо отшлепать? — спросила она задыхаясь.

— Конечно, ты должна это сделать, — я игрался с ее губками и дырочкой, погружая палец в нее, то вытаскивая.

— Когда ты заснул, я в Интернете нашла фотки...Там один парень водил девушку по улицам за поводок с ошейником...Она была совершенно голая...Только ошейник и поводок...На меня это подействовало, и я стала себя ласкать...

— Да, действительно, тебя надо за это отшлепать, — проговорил я, перенося ее на диван и укладывая животом вниз. Обе ее дырочки оказались передо мной. Влажное отверстие влагалища краснело среди раздвинутых губок, чуть выше сморщенное колечко, даже не колечко, а точка ануса. Я стал ее смазывать его ее влагой, — и ты, конечно, кончила?

— Нет...Мне захотелось не просто так... — она подавалась ко мне навстречу своей попкой. Там уже было достаточно мокро, и я засунул большой палец ей в дырочку, а указательный в попку, медленно, но настойчиво.

— И что ты придумала?

— Я... — она всхлипывала, речь ее стала несвязанной, — я пошла в ванную, взяла зубную щетку...Вставила ручке в себя...Там такое утолщение, поэтому она не выпадала...

— Да ты просто развратница. Наверное, стала двигать ее туда-сюда? — я раздвигал пальцы, слегка вытаскивая их, потом двигался обратно. Она старалась двигать в такт моим движениям.

— Да...Немного...Потом я с ней внутри...Пошла к тебе, но ты спал...Я хотела, чтобы ты меня увидел так... — ее слова прерывались стонами, и всхлипами.

Я держал ее за тоненькую перегородку внутри и двигал ее из стороны в сторону. Она ползала по дивану вслед за моей рукой. К сожалению, ее попка стала подсыхать. Я отпустил ее, и сходил в комнату за смазкой. Теперь пальцы ходили в ней легко и свободно.

— И что ты сделала потом?

— Я вышла в коридор...Встала на четвереньки и там, в коридоре, около твоей комнаты я стала ласкать себя, с нею внутри, пока не кончила.

— Жалко, что я спал, я бы с удовольствием посмотрел на тебя, как ты стоишь в коридоре, голая, на полу. Из дырочки у тебя торчит щетка, а ты ласкаешь себя...

Я вытащил пальцы из нее. Она лежала, передо мной раскинув ноги, оттопырив попку. Ее рассказ меня очень завел. Мне захотелось, оказаться тогда в коридоре, чтобы у моих ног валялась голая девчонка, и ласкала себя...Я шлепнул ее по попке, по одной половинке, потом по второй. Потом еще раз и еще...Я бил не сильно, но «ощутимо». Время от времени, я шлепал ее между ног, прямо по ее щелке, но было не очень удобно.

Тогда я приподнял ее с дивана и поставил ее колени на пол, продолжая шлепать везде. Моя любовница стонала. Время от времени она кончала, но я и не думал останавливаться.

— Сейчас, ты мне расскажешь, что ты себе представляла в коридоре...

— Я представляла, что это я...в ошейнике хожу по улице...и все на меня смотрят...Даже...пытаются трогать меня...Везде...но ты не даешь...Можно только смотреть...

— Правильно, смотреть можно, а трогать тебя могу только я. Сегодня мы так и сделаем, только позже. А сейчас ты, моя развратница, сделаешь для меня одну вещь, которую, я очень хочу. Тебе будет немного больно, но ты все равно это сделаешь, правда?

— Да!

Прекратив ее шлепать, я намазал ее попку смазкой. Вставил один палец, поласкал ее.

— Сегодня мы поедем опять на набережную, ты оденешь свое белое платье, которое слегка прикрывает твою попку. На тебе будет ошейник. Я прицеплю поводок, и мы пойдем гулять. Если там будут какие-то компании, то они увидят тебя на поводке. Потом...

Я вытащил палец и приставил к ее попке сразу два...

— Потом? — спросила она.

— Потом мы оголим твою грудь и продолжим прогулки. Причем, ты не должна будешь ее закрывать.

Я нажал на ее попку посильнее и оба пальца скрылись внутри. Она напряглась. Я не шевелился, давая возможность ей привыкнуть.

— Потом я сниму с тебя платье совсем, и, погуляв, поведу тебя голую к машине...

Я потихоньку начала двигать пальцами внутри нее.

— А потом? — она была напряжена, но не просила прекратить.

— Мне нравиться видеть, как твоя попка раздвигается для меня, мне очень нравиться трахать твою маленькую тугую попку сразу двумя пальцами. Тебе больно?

— Немного, но я потерплю это...А что будем потом на набережной?

— Потом, машина будет стоять на обочине, под фонарем. Я подведу тебя к задней двери, и ты залезешь в багажник. Мимо будут проезжать машины, они будут хорошо тебя видеть голую.

Я увеличивал глубину погружения в ее попку, но не сильно, пробовал слегка раздвигать пальцы.

— И я буду лежать в багажнике, когда мы поедем по городу?

— Не просто лежать. Ты будешь привязана за руки. Внутри тебя будет устройство, которое ты сегодня видела. А я буду его включать и выключать. Иногда я буду останавливаться. Подходить к тебе и грубо лапать. Может быть, выведу тебя, где-нибудь еще, голую в ошейнике.

Я вытащил свои пальцы из ее попки и стал играться с ее клитором, то ласково, то грубовато зажимая его и слегка оттягивая.

Мой рассказ завел ее еще раз. Я переложил ее на диван, продолжая ласки.

— А где ты меня выведешь, может у ангела в сквере?

— А ты хотела бы там? И что бы там были те парни?

— Да!

— Чтобы они увидели тебя голую?

— Да!

— Чтобы они могли тебя лапать?

— Нет! Но, чтобы ты с ними разговаривал о чем то, постороннем, а я стояла рядом, и они смотрели на меня. А ты бы еще и ласкал иногда меня грубо, прямо при них, за грудь, и там...

На этих словах моя любовница выгнулась дугой, закричала, забилась...И кончила.

Я продолжал поглаживать ее, шептал всякие нежности, что она самая лучшая, что это прекрасно, пока она не успокоилась окончательно.

Потом она отправилась в ванную, а я на балкон покурить. Можно было бы, конечно, и трахнуть ее. А можно было и пождать. Вечер только начинался.

Выйдя из ванной, мы решили выпить чая. И за столом она начала засыпать. Я пожалел ее и отправил спать. Потом лег и сам. Обиды на нее я не держал. Сегодня она подарила мне столько удовольствия, и самое главное, впереди было еще больше.

Проснулся от настойчивого звонка телефона. Было уже десять часов. Вот это проспал! Звонила риелтор. Все документы на квартиру были готовы, осталось получить ключи и подписать последние. Договорились встретиться в двенадцать.

Суда по звукам Аленка была на кухне, готовила завтрак. Умывшись, пришел к ней. Она была в фартуке и, о чудо в беленьких трусиках. А на шее у нее было подобие ошейника, которое мне сочинили вчера в ювелирной мастерской.

Первоначально это был кулон на черной кожаной ленте, шириной миллиметров пять. В мастерской, укрепили замок из серебра, приделали новое крепкое кольцо для подвески и на него повесили серебряный плоский кулон с латинской буквой «V». Причем, кулон имел отверстие внизу, за которое можно было цеплять карабин паводка.

Видимо она сходила к джипу и сама взяла его.

— Привет, стряпуха, чем угощаешь? — поздоровался я.

— Привет, через пять минут будет все готово, — она заканчивала накрывать на стол. Я с удовольствием разглядывал ее стройные ножки. Контраст белых трусиков и загорелой кожи возбуждал меня.

Наконец она сняла фартук и села за стол. Мы начали завтрак.

— Есть ли у тебя планы на сегодня? А то в двенадцать мне надо принять квартиру, — пояснил я, разглядывая ее грудь. Кроме трусиков на ней ничего не было.

— Нет, никаких. Я полностью в твоем распоряжении, хозяин, — кинув быстрый взгляд на меня, ответила она. Я кивнул. Все понятно.

— Тогда поедешь со мной. Я так понимаю, ошейник тебе понравился? А почему ты в трусиках? Не помню, когда я в последний раз видел тебя в них.