Так умирают короли

И если с Юлианом он не мог сделать ничего, и сейчас старался о нем просто не думать, то Сет была рядом. И тогда. И сейчас. Она была слишком близко, черт возьми! И именно эта близость, это его доброе отношение к ней, его великодушие погубило ту единственную женщину, которую он любил!

Он чувствовал себя загнанным королевской охотой зверем. Несколько стрел уже торчали из боков, липкая горячая кровь склеивала шерсть, но он по-прежнему был готов к последнему прыжку. Готов к последней атаке! Даже если она его убьет. А она не могла не убить. Она уже его убила. Доменик перестал считать дни. Почти ничего не ел. Не выходил из дома. Не слушал город. Обрывки чужих эмоций не могли пробить его собственную бездну из боли. А потом пришла пустота.

Та самая пустота, которая поглотила Доменика, когда он оказался у мертвого тела Шарлотты, когда так отчаянно, так глупо пытался его оживить.

Глупец!

Глупец. Он не знал тогда, что спасти Шарлотту не смог бы. Не знал, что только высшая материя могла бы повернуть время вспять и дать несколько столь необходимых мгновений, чтобы успеть вернуть ей жизнь.

Наверное, они могли бы быть вместе. Даже сейчас, когда он перестал быть человеком - у них было несколько лет. Они могли насладиться ими. А потом… потом он бы нашел способ подарить ей вечность. И не было бы в двух мирах счастливее существа. Существ.

Но вместо этого она лежит в земле, а ему осталась только бесконечная боль и вечность без смысла и замысла. Но вместо этого она лежит в земле, а он находится в Риме, мечтая оказаться на Северном полюсе. Стало понятно все. Он всегда знал, что Сет влюблена. Но не обращал внимания ни тогда, когда был человеком, ни потом. Он не мог предположить, что женская ревность способна на такую подлость даже тогда, когда объект этой ревности мертв. Получается, Сет знала, что он жив? Или она решила, что Шарло виновата в смерти короля, и отомстила?

К тому моменту, когда эльфийка появилась на пороге их дома, все спокойствие мира затопило Незнакомца. Пустота всегда оборачивается непроницаемой пеленой покоя. Это гладь бездонного озера с ледяными и опасными глубинами. И, наверное, где-то у самого дна разворачивалась самая отчаянная битва этих времен. И самая отчаянная борьба, на которую он был сейчас способен.

Сет медленно сняла дорожную одежду, бросила сумку в угол. Доменик не спешил к ней подойти, а она, прирожденный воитель, побоялась броситься ему на шею, как это делала обычно. Эльфийка почувствовала, что что-то не так.

Он все еще сдерживался.

Она набросила на обнаженное тело домашний халат. Распустила волосы, тут же рассыпавшиеся по плечам, и заглянула ему в глаза долгим, внимательным взглядом, к которому он никак не мог привыкнуть. Он все еще сдерживался, но остатки теплого отношения к этой женщине растворялись в ледяной волне снова поднявшейся в груди боли.

- Что это был за яд, женщина?

Сет побледнела. Побледнела так сильно, что казалось, еще мгновение, и упадет.

- О… о чем ты, Доменик?

- Для тебя я всегда был, всегда буду королем. Что это был за яд?

- Название тебе ни о чем не скажет, - неожиданно спокойно произнесла она.

- Зачем?..

Сет упала на колени.

- Прости. Я не могла иначе.

Он сделал шаг назад, не позволив ей к себе прикоснуться.

- Ты хотела спасти меня. Ты хотела спасти себя. Но вместо этого разрушила само основание, на котором держалась моя душа. Убирайся. Я не хочу тебя убивать. Я хочу, чтобы ты жила. Без меня. Жила - и своей жизнью искупила то, что натворила.

- Мертвых не вернуть, мой король! Но я рядом, я никогда тебя не предам! Не прогоняй…

Доменик поднял руку, отгораживаясь от нее, от ее слез, тихих слов, от отчаяния, которое было настолько мощным, что на одну долю мгновения ему захотелось ее простить. Но это желание было столь же глупым, сколь и мимолетным.

- Убирайся. Убирайся из моей жизни. И не смей попадаться на глаза даже под предлогом, что тебе нужен Ролан. Я не хочу тебя видеть. Никогда.

- Но… у нас…

- Прочь!

Адриан

1335 год

Шампань, Франция

Залечив раны, Адриан вернулся в свой дом в Реймсе. Он много путешествовал по стране, ища новые способы заработка, возвышения дома д’Эперне, даже успел жениться, завести наследника и избавиться от жены. Наследника воспитывали многочисленные учителя, деятели искусства, военные, виноделы. Адриан следил за этим без особого внимания, понимая, что если что-то пойдет не так, он всегда сможет вмешаться. В любом случае, еще лет семь, и он избавится от «наследника», благополучно заменив его собой. Придется поменять и внешность, но Адриан привык к этому. Каждые тридцать лет новое имя и внешность, но одна фамилия, одна семья и одна история. О семье графа д’Эперне уже ходили легенды. Все носители титула обладали удивительной эрудицией и памятью, в мельчайших деталях знали историю рода. А еще все графини д’Эперне умирали раньше своих мужей. Иногда совсем молодыми, реже - в возрасте за сорок, но всегда граф переживал жену как минимум на пару лет.

Последний брак принес Адриану новые земли. Но переговоры вести пришлось долго - отец девушки, престарелый граф из Лангедока из не очень богатого, но древнего рода, опасался, что и его дочь рано распрощается с жизнью. Эльфу пришлось применить все очарование, чтобы заверить, что все мы тут ходим под богом. И вообще, посмотрите на меня граф, я прошу руки вашей дочери, я - один из самых богатых дворян Шампани, и вы еще сомневаетесь? Ваша дочь, это милое дитя (в этот момент Адриан просто забыл имя будущей жены) будет жить лучше королевы.

В конечном итоге деньги решили все. Адриан выписал графу нужную сумму для ремонта поместья, а тот поделился лишним куском земли. Далековато от Шампани, но земли плодородные, можно будет использовать.

И вот сейчас, отослав наследника на обучение в Париж, Адриан остался один в Реймсе. Лейла приезжала еще пару раз, чтобы убедиться, что он полностью восстановился. Он спрашивал про обращенного короля, но не получал ответа. Лишь загадочную улыбку и «все идет своим чередом, Он наблюдает».

С Ним эльф не виделся ни разу. Лейла спасла его, Лейла и несла Его волю. Адриан знал, что речь идет о самом древнем и самом могущественном в двух мирах существе, которое ведет свою игру, которое испытывает интерес лишь к одной задаче - сохранение равновесия всех оставляющих миров любой ценой. Эльфа такой расклад устраивал. Он смутно представлял, что скажет, если придется встретиться с Ариманом (так звали господина Лейлы), еще хуже представлял, как будет себя ощущать рядом с существом такой мощи, а поэтому старался просто выполнять те поручения, которые передавала Лейла. В частности, принять Сет. Снова.

Лейла на днях прислала письмо, в котором предупредила эльфа, что к нему, скорее всего, снова придет та самая эльфийка. Адриан сжег записку по привычке и глубоко задумался. Он старался не думать о Сет все это время. Не потому, что их незапланированная близость показалась ему неожиданно настоящей, не потому что эльфийка обладала телом воина и лицом невероятной, удивительной красоты. А потому, что все его естество боролось с тем, что внутри себя он определил как чувства. Странные, спонтанные, ненужные чувства к женщине, которая любит другого, принадлежит другому и совершенно неуравновешенна. Адриан многое узнал про нее, когда понял, что имеет дело с тайной помощницей Филиппа Красивого. Узнал про смерти, которые несла ее рука, в том числе, смерть Шарлотты де Гресс, тайной любви короля. И он понимал, что, скорее всего, обращенный король просто-напросто выгнал эльфийку, когда узнал правду.

Вопрос, кто рассказал ему. Сама Сет?

Адриан приказал слугам впустить женщину с серебряными глазами, если она явится к нему домой, и погрузился в мысли и работу.

***

Положение графа д’Эперне было более устойчивым, чем всего рода графов Шампани. Он уверенно прятался за соседями, не светился перед королевским двором и спокойно занимался производством шампанского. Его игристые вина любила вся Европа. Адриан делился с покровителем, а остальное использовал с умом. Он понимал, что одного титула мало, и планировал со временем удлинить фамилию и владения в несколько раз. Он берег деньги, не показывал их обществу, чтобы не привлечь к себе лишнее внимание любой из августейших особ, у которых никогда не было свободной монеты и которые любили их тратить. Впрочем, долг двора перед д’Эперне был астрономическим. Иногда Адриан прощал монарху львиную часть долга, взамен получая земли или льготы. Длинная жизнь - самое важное преимущество, которое он имел перед всем этим раскрашенным людским сбродом.

Адриану нравилось то, что во французском дворянстве темных существ почти не было. А если они и появлялись, то использовали тот или иной образ недолго, пару десятков лет. Он же выстраивал свою маленькую империю. Он много путешествовал, хотя в этой жизни не покидал границ Франции. Но понимал, что, сменив имя и заменив собой наследника, очень скоро отправится в путь. Ему нужны были новые идеи, новые товары и новые верные ему темные существа. Перед Ариманом Адриан отвечал за Европу и все Средиземноморье. Он не входил в Орден. Он был тем, кто будто бы со стороны отслеживает колебания чаши весов, собирает информацию о светлом и темном мирах и делает выводы.

Приказ приютить эльфийку настолько шел в разрез с тем, что Адриану обычно приходилось делать, что он заинтересовался. Заинтересовался и пропал, познакомившись с Сет. После Лисы он так и не научился доверять настолько, чтобы думать о ком-то дольше пяти минут. Невероятных усилий ему стоило научиться оставаться с женщиной наедине. А к первой близости после плена он готовился несколько лет.

Эльф налил себе мягкого вина из кувшина. Красное вино с терпким, богатым букетом. Он не пьянел от таких напитков, и мог часами наслаждаться удивительным вкусом. Пожалуй, в винах он разбирался лучше любого из современников. Сказывались удивительно тонкие чувства бессмертного существа и огромный опыт. Адриан любил вина. Любил заниматься ими, любил на них зарабатывать. Здесь, в Реймсе, он работал. И скучал по своему маленькому Эперне, где можно было расслабиться, где можно было отправиться в виноградники и хотя бы недолго не думать о рабочих вещах.

Он поднял бокал и внимательно посмотрел на просвет. Дорогая посуда - еще одна гордость графа. Кристально чистые бокалы, которые предавали напитку удивительный оттенок. Можно было поднять бокал над свечой, и умереть от восторга, - настолько прекрасно начинало играть всеми красками вино. Адриан аккуратно покрутил бокал, перемешивая жидкость. Он знал, что воздух сделает его вкус более мягким, глубоким и бархатным.

В дверь постучали. Молоденькая служанка, которая едва встретила семнадцатую весну, человек, присела в неумелом реверансе и замерла, рассматривая носки своих туфель - подарок господина.

- Монсеньер, граф, гостья, о которой вы предупреждали, здесь. Ей нужно вымыться и отдохнуть, простите мне дерзость, но как такая замарашка может предстать пред вами?

Адриан поставил бокал на стол и посмотрел на служанку долгим пристальным взглядом. Она головы не подняла. Медные волосы мягко блестели в свете свечи. Ему нравился ее запах. Запах юности, наивности. В нем, в ее господине, она видела целый мир. Ее род обеднел, и отец отдал дочь бродячим разбойникам за несколько монет. Адриан вмешался, когда получил донесение о богатом трофее. Девчонку почти не тронули. А сумма, которая была отправлена разбойникам, оказалась мизерной по сравнению с тем, какой красоты человека ему привезли.

Ее звали… как же ее звали? Адриан не любил запоминать имена. Но зато прекрасно запоминал оттенки внешности, запаха, тембра голоса и слов, которые в его присутствии произносили. А. Кажется, Адель. Как всегда происходит в таких случаях, девушка безоглядно влюбилась в своего господина и решила, что все произошедшее с ней - милость Господа, и она обязана всю жизнь благодарить его за спасение верной службой, кротким нравом, предусмотрительностью. И чем там еще женщины умеют благодарить?

Адриан хорошо помнил тот момент, когда он понял, что женщина - это не угроза. Ее можно использовать, ее можно покорять. С ней можно играть. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что мстит Лисе, используя других. Потом остановился. Остановился в тот момент, когда понял, что чистая боль женщины с разбитым сердцем удовольствия ему не приносит. Но от служанок не отказался. Менял их каждое десятилетие, повзрослевшую выдавал замуж и брал новую. Он не подпускал их слишком близко, не пользовался их чувствами и не стремился каким-то образом ограничить их быт. Они просто работали, а он дарил подарки за верную службу и заботился, защищал от внешних угроз.

- Если все действительно настолько плохо, пусть будет так, как ты говоришь.

- Господин слишком добр ко мне, - еще ниже склонилась Адель.

Адриан промолчал. Он поднял бокал, улыбнулся, сделал глоток. Нет ничего плохого в том, чтобы заставить Сет подождать. Его предупредили о ее приходе. Он ее принял. Разве он давал обещания принимать ее с тем же радушием, что и раньше? В конце концов, из-за нее он чуть не погиб.

- Приготовить ванну господину? - неожиданно спросила служанка и посмотрела на него.

Адриан поднял на нее глаза.

- Да. Ванна - это то, что нужно.

***

Несколько дней спустя.

Сет не показывалась ему на глаза несколько дней. Она спала, ела, что-то писала на листах бумаги, которые попросила ей принести. Плакала. Адриан уехал по делам, потом вернулся. Он не думал о своей гостье. Они могли так прожить бок о бок десятилетие, ни разу не встретившись. Сет жила в своей половине, Адриан в своей. Но оба понимали, что рано или поздно им придется поговорить.

Шпионская сеть Адриана принесла ему подробности ухода Сет из стана Незнакомцев. Эльф подумал, что нет ничего глупее этой ситуации. Бредить одним существом и своими же руками, пойдя на поводу у глупой ревности, уничтожить последнюю надежду остаться с ним. Сет ошиблась, она понимала, что ошиблась, но исправить ничего не могла. Никто бы не смог. Слишком много прошло времени. Хотя и в моменте способностями и навыком оборачивать время вспять обладали единицы, и вряд ли кто-то снизошел бы до проблем отдельно взятой эльфийки.

В этот день Адриан закончил работу рано. Выглянув в окно, он увидел свою гостью, которая гуляла по саду перед домом. Она нарядилась в простое свободное платье, но даже оно не скрывало проступивший живот. И почему эльф не слушал слуг, когда они пытались сказать ему что-то важное про нее? Беременна. Не от Незнакомца же? Может, его сеть ошиблась, и причина того, что она сбежала лежит не в прошлом, а настоящем? Загуляла? Адриан испытал чувство, которое одновременно напоминало нетерпение, ревность и острое любопытство.

Он вышел из кабинета и быстрым шагом направился к выходу, чтобы перехватить ее в саду. В конечном итоге, он же хороший хозяин? Пора и поздороваться.

Сет сидела на мраморной скамье у фонтана. Она перегнулась через каменный парапет и играла пальцами в серебряной воде. На ее лице застыла отчужденная улыбка. Она настолько погрузилась в эту невинную игру, что не услышала приближение эльфа. Вблизи она казалась более живой. Ушло нервное напряжение, поиск, отчаяние изменило оттенок, в нем больше не было порывистости, оно стало глубже. Ушел надрыв, пришла пустота. И где-то в самой дальней части ее души проклюнулось солнце. Она действительно была беременна. И действительно должна была скоро родить.

- Здравствуй, - проговорила Сет, когда он подошел совсем близко. - Прости, что не зашла к тебе сразу, не хотела мешать.

- Здравствуй, - ответил он, не садясь.

Все, что было между ними, осталось в прошлом. Адриан отчетливо видел, что те ниточки оборвались, не успев укрепиться. И все же Сет была эльфийкой. А ему не хватало рядом кого-то, кто мог бы его понять, перед кем не нужно было держать лицо или играть чужую роль. Он улыбнулся.

- Скоро понадобится врач.

Она покраснела.

- А ты вот знал, что у Незнакомцев могут быть дети?

Адриан удивленно замер.

- Ты беременна от Доменика? Это же невозможно.

Она пожала плечами со смущенной улыбкой. Беременность придала ей женственной мягкости, тепла. Гордая и смертоносная воительница отступила в тень, оставив место для хрупкой, нежной и ранимой женщины.

- Я тоже так считала. И любой подумает, что я вру. Но не ты.

Адриан неопределенно пожал плечами. Он понимал, что она скажет все, лишь бы заручиться его поддержкой.

- Я должна родить. Остаться в живых. Куда-то пристроить детей, и попрошу тебя помочь. А потом я найду того, кто сделал это с Филиппом, и уничтожу его.

- Амбициозный план.

- Ты поможешь?

Эльф медленно кивнул.

- У тебя двойня? - Дождавшись подтверждение, он продолжил: - Есть две семьи, которые обязаны мне. Толомеи, люди. И еще кое-кто. Пристроим, будут жить, как короли, но каждый выберет свой путь. А вот с тем, кто обратил короля, вряд ли я тебе смогу помочь.

- Ты знаешь всех в этой стране, - осторожно возразила Сет. - Единственное, о чем я могу тебя просить - сведения. Кто он, как его найти, чем занимается, кого любит, кого боится.

Адриан устало вздохнул и наконец сел на лавочку рядом с ней.

- Хорошо. Я дам тебе то, что ты просишь.

Глава Четырнадцатая. Я твой брат

Юлиан

Июнь 1340

Париж

За все нужно платить. За право на месть - платить тройную цену. В двадцать восьмом году, когда корона Франции перешла к младшей ветви Капетингов Валуа, Юлиан понял, что месть свершилась. Вот то, к чему он шел, то, ради чего ввязывался в это, то, о чем грезил, засыпая. Филиппа нет, все его сыновья мертвы. Род угас. Во главе огромной страны очередной слабый король. Два претендента на престол - английский король Эдуард Третий (внук короля Филиппа IV) и Филипп де Валуа. Затишье длилось девять лет. И в 1337, три года назад, Эдуард прислал французам вызов, напал на фламандский остров и развязал войну. Войну, к которой измученная сменой власти Франция была совершенно не готова.

Ненависть к королю Филиппу, помноженная на любовь создателя к своему созданию, сводила Юлиана с ума. Он создал условия для того, чтобы рухнула династия, случайно обескровил страну и сделал ее столь уязвимой, что Эдуард Третий напал. Он, Юлиан, виноват в этой войне. И только теперь, когда французы, онемев от ужаса, постепенно теряли свои земли (хотя настоящие поражения еще впереди), вампир понял, что Франция ему дорога. Что он хотел бы оставаться там, где живет сейчас, хотел бы не видеть английских рож на своей земле и не изобретать новых способов ухода от податей, которыми страна-победитель обложит завоеванные земли так, что не останется даже зернышка в закромах.

Он не боялся этого, будучи темным существом, он мыслил в других категориях. Он просто не любил чужаков, а англичан искренне считал таковыми. Юлиан сходил с ума. Он остался без цели. Он с ужасом следил за тем, во что его страну превращает очередной слабый король. В 1332 году новый Филипп совершил страшную ошибку. Он подписал указ, который признавал все векселя, когда-либо выданные ломбардцами французским вельможам, недействительными. Ломбардцы лишались возможности собирать деньги по векселям, вельможам было запрещено платить. В итоге страна потеряла капитал - ломбардцы уехали, прихватив с собой все те деньги, которые им доверили на хранение. Источника краткосрочных займов больше не было. Страну бросило в хаос. Прошло пять лет. И вот война.

Доменику следовало бы вернуться. Теперь он смог бы исправить все. Он получил бесценный дар. Он стал непобедимым. Он мог бы жить, управляя этой страной вечно. Но, похоже, ему не было дела до того, что Франция гибнет. Это расстраивало Юлиана больше всего. Хотя, пожалуй, было еще кое-что.

Шарль де Гресси пришел к нему в орден несколько лет назад. Тамплиеры были уничтожены, и взамен им пришли масоны, во главе которых, как это было когда-то с храмовниками, встал Юлиан. Он сделал правильные выводы из совершенных ранее ошибок, и теперь действовал скрытно, опутывая Европу новой сетью, которая не привлекала к себе внимания и которую было не так просто разглядеть. Де Гресси не видел себя при дворе, не понимал, зачем он живет. Его отец умер, брат - тоже. Шарль остался один. Хотел жениться, но передумал, и пришел к Юлиану.

Тот не сразу почувствовал подвох. Но стоило Шарлю заговорить, Юлиан понял, кто перед ним стоит - манера речи, выражение глаз, даже то, как он стоял, слегка расставив ноги - все в нем напоминало Филиппа. Сначала вампир удивился. Потом расстроился. Потом обрадовался. А потом решил наблюдать. Он дал Шарлю несколько поручений, связанных с получением данных. Тот выполнил их успешно. Потом попросил доставить несколько документов. А потом принял в орден, взял клятву и постепенно включил в средний круг, что не помешало графу строить блестящую карьеру офицера и служить французской короне.

Юлиан много путешествовал по Франции и Европе, собирая рыцарей, восстанавливая былую мощь. Он менял имена, как маски на карнавале, каждый раз играя новую роль. И ему нравилась эта игра. Нравилось то, что он мог забыть о прошлом, об обязательствах перед Амирханом, забыть обо всем, что омрачало его мысли и заставляло бежать еще быстрее.

Тревога наполняла вампира изнутри. Война шла уже третий год. Франция напала на порты Великобритании, потом отступила, завоевывала земли короны на своей территории, практически потеряла Фландрию, которая зависела от английской шерсти. Стихийные стычки тут и там, армии будто избегали друг друга. Но граф де Гресси следовал за войсками, перемещаясь по стране согласно воле короля. Юлиан думал, что сейчас, в 1340 году скорее всего он находится в большой опасности, и может погибнуть. Ирония судьбы состояла в том, что у нового правителя не было и десятой доли таланта Филиппа IV, и шансов на победу, несмотря на отдельные успехи, оставалось ничтожно мало. Тот, чьи права на престол посмели оспорить, всегда находится в позиции догоняющего. Вампир понимал, что даже численное преимущество не позволит Франции победить. Нужна твердая рука, талант стратега, понимание, как вести войну. Именно этого не хватало. И именно это было у англичан.

Решение зрело внутри медленно, но Юлиан уже знал, что он отправится за сыном своего врага. Он сорвется с насиженного места, забудет про очередную роль, вернется к корням и найдет человека. А потом… как-то убережет. Гнев улегся. Сейчас ему уже казалось, что вся эта история с Домеником - мираж, бред больного и озлобленного воображения. Будучи человеком, король Филипп внушал ужас и уважение. Став бессмертным существом, он превратился в … союзника? Юлиан каждый день ломал голову над тем, что он чувствует и как оценивает происходящее. Гордость не позволяла ему признать ошибку. Страх не давал бросить все и отправиться за Домеником и призвать его вмешаться. Зато он мог последовать за Шарлем, который оставался всего лишь человеком и мог умереть от чего угодно. Люди поразительно хрупки.

Вампир способен перемещаться в тысячи раз быстрее любой армии. Юлиан добрался до города Слейса за день. Интуиция не подвела. Вампир оказался близ города поздно ночью 23 июня. Он уснул, укрывшись плащом, прямо на земле. Позволил себе уснуть просто потому, что почувствовал, Шарль жив, и время есть. Вряд ли он находится на каком-то из этих кораблей, скорее прибыл с поручением из Парижа в адрес адмирала или кого-то из офицеров. Юлиан не знал деталей, знал только, что он здесь и находится в опасности, как каждый житель порта и каждый солдат на кораблях французской эскадры.

Его разбудили оглушительные пушечные залпы. Вампир сбросил с лица плащ и медленно поднялся. Его колотило, волосы спутались. Юлиан в этот момент походил на обыкновенного хищника, голодного и загнанного в угол. Он шел к своей цели, не разбирая дороги и не думая. Он встряхнул плащ, избавляя его от мелкого мусора, и побрел в сторону бухты. Под его ногами раскинулся небольшой торговый порт. В бухте перед ним маневрировали две огромных эскадры. Корабли уже тонули. Слышались крики. Вампир знал, что люди в городе не слышат ничего, кроме выстрелов. Крики, ругань, даже бормотание адмирала на «Кристофле» - все это мог услышать на таком расстоянии только вампир. Юлиан стряхнул усталость. Он сбросил плащ, шляпу, перевязь, оставшись в рубашке, камзоле и удобных штанах. Поправил сапоги. Сейчас он походил скорее на морского разбойника, чем на утонченного дворянина. Длинные волосы рассыпались по плечам, темный взгляд вспыхивал красным, когда вампир всматривался в даль. Он пытался понять, где Шарль, и почему предчувствие угрозы сорвало его из уютного Парижа и бросило сюда.

Какая глупость все эти тяжбы из-за земель и престола. Люди не понимают, что границы не решают ничего. Бой продолжался весь день. Голодный и злой вампир наблюдал за тем, как один за другим гибнут неповоротливые корабли генуэзцев. Ощущения уснули. От внезапно накатившего голода Юлиан не понимал, что происходит. Он поспешно спустился в город, где зачаровал жертву, и наскоро перекусил. Это было странное время. Вампир впервые внутри себя обратился к Доменику. Он попытался найти того, кому дал вечную жизнь, достучаться до него, призвать его вернуться во Францию, и спасти ее от уничтожения. Англичане огнем прошлись по французской земле, они разоряли деревни, вырезали семьи. И все это только начало дикой кровопролитной войны, которая так просто не закончится.

Юлиан, это бессмертное существо, которое решило, что у него нет дома и родины, здесь, стоя на берегу моря и смотря на то, как гибнет эскадра выбранной им для жизни страны, чувствовал себя маленьким мальчиком, у которого отобрали семью и хлеб. Беззащитным, беспомощным, обиженным и брошенным всеми. Он мог бы вмешаться, наверное, уничтожить пару тысяч английских солдат, вряд ли они смогли бы его убить - среди них не было обращенных существ или темных эльфов. Но это не изменило бы ничего. Когда-то он считал своей родиной Египет. Он был человеком, верно служил Клеопатре. Его обратили в ту же ночь, когда она рассталась с жизнью. Потом он приехал в Рим, но гниль умирающей империи быстро ему опротивела. Он искал свое место, пока наконец не остановился на этих землях. На его глазах зарождалась Франция. На его глазах она достигла небывалых вершин. Да, она не стала империей, хотя былая слава Рима не давала покоя правителям. Но под рукой Филиппа IV, несмотря ни на что, она превратилась в великую державу. Юлиан создал себе игрушку, орден тамплиеров, и заигрался. Он забыл, что, уничтожая династию, он убивает саму страну. И теперь видел результат своих деяний - в тысячах и тысячах мертвых французов, шедших ко дну в этот кровопролитный день.

На закате вампир нашел себе жилище. Он потерял Шарля, не смог обнаружить его в суете боя, не смог различить его эмоциональный запах, задохнувшись от волны паники, накрывшей город. Он чувствовал сумасшедшую усталость, накопленную, казалось, за века. На окраине обнаружился домик, в котором жила молодая вдова. Вампир зачаровал ее, забрался в самую дальнюю комнату и уснул мертвым сном.

***

Не бывает таких глаз, какими обладала эта женщина. Юлиан всегда чувствовал, что она соткана из магии. Он дышал ею, зависел от нее. И сейчас смотрел на нее, боясь прикоснуться. В ее спокойном, чуть грустном взгляде отражалось солнце. Александрин сидела в древнем бассейне, наполненном прозрачной, почти серебряной водой. Длинные светлые волосы обрамляли невероятное лицо, падали на плечи. Юлиан сидел рядом, отчетливо понимая, что это сон, и совершенно не хотел просыпаться. Она давно не приходила к нему.

- Ты прошел полстраны, чтобы поспать в доме вдовы и посмотреть на море?

- Может погибнуть один человек. Я хочу оказаться рядом, чтобы…

- Чтобы что, Юлиан?

Александрин посмотрела на него внимательным, долгим, сосредоточенным взглядом. В глубине глаз вспыхнул серебряный огонь, а вампир хотел бы только одного: чтобы остановилось время.

- Спасти, - еле слышно прошептал он.

- Так сделай так, чтобы его никогда не смог убить человек. Ты же бессмертен. Зачем искать момент и бояться его, если тебе подвластна смерть?

***

Он шел за французскими войсками, ища своего подопечного. Множество боев и стычек. Страх того, что опоздает. Судьба Гресси уже предопределена. Он был слишком похож на своего отца. Так пусть его путь повторится. Не будет мести, разговоров и пыток. Только одна ночь, которая закончит старое и даст начало новому. Возвращаясь в Париж, Юлиан точно знал, что следующая встреча станет последней для графа де Гресси. И кто проснется после нее - вопрос, на который стоит поискать ответ.

Сет

Июнь 1340

Шампань

Служанка доложила, что Адриан вернулся из поездки, и приказал накрывать на стол, поклонилась и ушла. Сет подняла голову от бессмысленного рукоделия, с помощью которого убивала время. После того, как эльф сдержал обещание и пристроил обоих близнецов в семьи, между ними что-то изменилось. Он не приказал ей уйти, а она и не спешила покидать уютный дом в Реймсе. Он сменил имя, внешность, а она оставалась рядом, в тени, потихоньку взяла на себя все заботы о доме и его хозяине. Адриан не возражал. Первое время он держался с ней холодно, но потом лед дал трещину, и они начали общаться.

То, что между ними происходило, более всего походило на дружбу. Они хранили тайны друг друга, поддерживали друг друга и выстраивали заново каждый свой мир. Сет все меньше думала о Доменике, хотя понимала, что если он появится где-то рядом, ее сердце не выдержит. Адриан не задавал вопросов. Он к ней не прикасался, даже не обнимал. Работал. Принимал гостей. Часто уезжал.

Сейчас его не было несколько месяцев, и Сет страшно волновалась - шла война. Даже темные существа в это время не могли чувствовать себя в безопасности. Волновалась. И испытывала странное чувство, отдаленно напоминающее ревность. И страх. А вдруг он там с кем-то? Вдруг он вернется и прикажет ей выметаться из его дома? Но нет. Он вернулся и послал служанку, которая передала приглашение на обед.

Сет собрала волосы, выбрала светлое легкое платье свободного кроя, и спустилась вниз в огромную залу. Адриан стоял у окна, заложив руки за спину и наблюдая за происходящим во дворе. Его статная высокая фигура заметно выделялась на фоне любых признанных красавцев. И Сет солгала бы, если бы сказала, что красота эльфа ее не трогает. Иссиня-черные идеально прямые и блестящие черные волосы спокойно лежали на прямых и сильных, но при этом не массивных плечах, обтянутых плотной тканью камзола. Белоснежная рубашка заметно контрастировала с кожей. Длинные стройные ноги, тонкая талия и расширяющийся к плечам торс сводили с ума всех, кто встречался с эльфом, но он не отвечал взаимностью. Адриан был слишком погружен в работу.

Сейчас, после трех лет пребывания в его доме, эльфийке казалось, что их случайная ночь, эта вспышка страсти, была во сне. Иначе как объяснить, что она до сих пор не повторилась?

Адриан развернулся, услышав шаги.

- Рад видеть, присаживайся. У меня занимательные вести, которые, возможно, тебе будут интересны.

- Ты подозрительно свеж для существа, которое только вернулось из длительного путешествия.

- Ты знаешь, что последний сын твоего короля недавно получил темную жизнь?

- Сын Шарлотты?

Адриан кивнул.

- Граф де Гресси погиб. Идет война, такие смерти никого не удивляют. Но на самом деле он был обращен. А затем брошен. Кто-то повторил то же самое, что сделал с королем Филиппом. И я уверен, это один и тот же вампир.

- Юлиан, - сжав зубы, процедила Сет.

- Именно. Не понимаю, зачем ему это.

- Уничтожить все, что создавал Филипп. Всю его семью. Страну. Любовь. Дитя этой любви.

- Его любовь убила ты, - мягко напомнил Адриан. - И даже если так, то почему бы просто не позволить мальчику погибнуть? Зачем обращать?

Граф занял свое место во главе стола. Служанка-светлая эльфийка разлила вино, поставила перед ними блюда и исчезла за тайной дверцей. Сет сразу понравилось, как он обходится со слугами. Жестко, но без лишней жестокости. Он учредил на своей территории военные порядки, разработал четкую систему, в которой работали все. Удивительно было наблюдать за тем, как он мыслит, как принимает решения. Примерно через год после того, как они избавились от младенцев, Адриан позволил Сет находиться с ним в кабинете в те долгие часы, когда он работал или принимал посетителей. Он ничего от нее не скрывал или делал вид, что не скрывал, а она потихоньку расслаблялась. Почему-то верилось в то, что он ее не выгонит.

Она была готова прожить здесь еще десять лет. Но сейчас, услышав про Юлиана, вдруг поняла, что мирной и спокойной жизни не получится.

- Забрать у Доменика то единственное, что связывало его с Филиппом, и наконец уничтожить короля? Смерть - всего лишь этап. Шарль мертв. Доменик не может это не почувствовать.

Адриан пригубил вино и покачал головой.

- Я не думаю, что Незнакомец способен почувствовать смерть сына человека. Между ними нет связи.

- Я не верю, что обращение полностью стирает первую жизнь, - надменно улыбнулась Сет. - Доменик прекрасно помнит жизнь Филиппа. И тот факт, что он выгнал меня, узнав про Шарлотту, лишь доказывает мою правоту. Он до сих пор ее любит, а он даже не вампир. Незнакомец.

Адриан усмехнулся.

- Да? И если он все помнит, и живет еще прошлой своей личностью, то почему не уничтожил Эдуарда? Почему позволил этой войне начаться?

- Может, потому что Эдуард в его глазах лучше, чем Валуа на троне Франции?

Адриан не нашелся с ответом. Сет сделала пару глотков вина и приступила к трапезе, серебряными приборами аккуратно отделяя нежнейшее рыбное мясо от костей. Оба молчали, думая о своем. Но это не было тягостное молчание, во время которого бушуют бури. Это было обычное, спокойное молчание двух существ, которые прожили достаточно долго, чтобы понимать излишнюю нагрузку слов.

- Думаю, ты права, - наконец проговорил эльф. - Я знаю Эдуарда. Он потомок Филиппа IV, и умеет править, пусть еще молод. Он блестяще выбрался из клубка, в котором оказался с детства. Доменик действительно мог решить, что объединение с Англией под правлением последнего прямого венценосного потомка дома Капетингов - это наилучший вариант. Мы оба знаем, как Филипп относился к Валуа и как Валуа себя показали в последние тридцать лет.

Сет медленно кивнула.

- Не знала, что ты был в Англии.

Адриан тонко улыбнулся. Его глаза сверкнули.

- Я же не рассказываю тебе о своих путешествиях.

Она не ответила.

- Наверное, мне нужно уйти.

- За Юлианом? - поднял бровь эльф. - Не рекомендую. Юлиан - высший вампир. Могущественный и опасный. Даже я не уверен, что справлюсь с ним, а я старше и опытнее тебя. Посмотри на это с другой стороны. Если бы Юлиан не обратил Доменика, тот в любом случае бы состарился и умер. Обращение - не то, за что стоит мстить.

- Ты меня не остановишь, Адриан. Спасибо тебе, что дал крышу над головой, что решил мою проблему и позволил отдохнуть. Но я не смогу… не смогу так просто жить.

- Доменику твоя месть не принесет ничего, кроме боли.

Сет поднялась из-за стола, ее серебряные глаза полыхнули тем самым огнем, который когда-то так нравился ему в ней. Немного напряженный интерес, скрытая грация хищника, который лучше прочих знает, что опасность может быть где угодно. Эльф развел руками. Позвал служанку и приказал помочь госпоже собраться в путь, дать лучшую лошадь. Сет благодарно улыбнулась и ушла к себе

Сборы были недолгими. Вещей немного, и в походе они бы только мешали. Сет достала кинжалы, за которыми все это время тщательно ухаживала скорее по привычке. Она рассматривала блестящую сталь, когда в дверь постучали. Адриан мягко вошел в ее спальню. Он сделал это впервые. Сет замерла, отложив клинки.

- Сталь не поможет тебе справиться с вампиром, - проговорил эльф. - Я принес кое-что получше.

- Что же?

Он развернул сверток, обнажив два невероятной красоты кинжала из храмового серебра. Рукоять обтянута плотной кожей, кровосток идеально ровный, темной полосой разрезал матовую поверхность. Завороженная эльфийка протянула руку и прикоснулась к одному из кинжалов. Эльф молча наблюдал за ней, по его отрешенному, красивому, но холодному лицу, было невозможно прочитать, о чем он думает в данную минуту.

- Вампира невозможно убить сталью и крайне тяжело с помощью храмового серебра. Но эти клинки дадут тебе шанс.

- Я не знаю, как тебя благодарить.

- Попробуй остаться в живых.

***

Сет шла по следу. Нужно было прятаться от всех, людей, эльфов, вампиров, Незнакомцев. Она понимала, что весь мир, кроме Адриана, готов уничтожить ее, готов разметать на кусочки. Доменик убьет ее, если увидит. Ролан скорее всего тоже. А когда от ее руки падет Юлиан, на нее начнет охотиться и Темный Орден. Сет понимала, что ей не стоит идти за ним, не стоит так рисковать, но дороги назад не было. Она не могла дышать, пока он ходил по земле. Он обратил Шарля. Маленького Шарля. Обратил и бросил, создав очередное озлобленное и испуганное существо. Она слишком отчетливо помнила, что творил Доменик в первое время после обращения. Сила Доменика была безгранична, это редкость. Но кто поручится за то, что Шарль не станет таким же? Он похож на Филиппа. Тот же создатель.

Черт.

Мысль о том, что один вампир уничтожил все, чем она когда-либо дорожила, не давала ей покоя. Вампиры разрушили ее собственный мир, превратили ее народ в слуг и рабов. И теперь вся ее ненависть сосредоточилась на одном отдельно взятом вампире. Почему Адриан не остановил ее? Потому что знал, насколько это важно для нее? Нет. Потому что он хотел смерти очередного вампира.

Сет неслась вперед. Лошадь давно выбилась из сил, и ее пришлось оставить. Она бегом преодолевала огромные расстояния, опьяненная этой охотой. Охота. Вот, в чем состояла ее жизнь. В охоте, выслеживании и уничтожении мишени.

Юлиан забрался далеко. Его не было в Париже, и Сет отправилась по всем поместьям и замкам, когда-либо принадлежавшим ему или его орденам. Ее вело звериное чутье охотника, и эльфийка ни на мгновение не сомневалась, что очень скоро она найдет его, что очень скоро месть свершится. В ее тело возвращались былые силы, она снова чувствовала себя неуловимой и грациозной. Смертоносной. Юлиана она нашла далеко на севере страны, в Нормандии, в диком, опасном краю. Сейчас здесь, совсем рядом, бушевали англичане, но вампиру было все равно. Он был один. Шато Гайяр. Сейчас здесь находился шотландский король Давид, изгнанный из собственной страны. Филипп VI Валуа предоставил ему убежище в замке, который постоянно переходил от английской короны к французской и который, скорее всего, никогда не обретет постоянного владельца. Никто не создаст здесь семью. В этих суровых землях на скалах из известняка не было места для тепла и любви.

Юлиан приводил сюда Доменика. И бросил его умирать на неприветливых скалах. Здесь же он выбрал найти собственную смерть. Сет уже чувствовала его присутствие. Она затаилась. Отступила, устроила себе временное пристанище в лесу, где жили друиды. В этом лесу Доменик тоже был. Он пытался здесь выжить. И ему это удалось. Несколько долгих дней она готовилась, наблюдая за своим врагом. Юлиан, казалось, не скрывался. Если он и чувствовал присутствие эльфа, не подавал виду. Много времени он проводил в самом Шато Гайяре. Видимо, следил за тем, чтобы шотландский король понимал, что здесь ему готовы помочь и есть тот, к кому можно обратиться. Или из соображений собственной безопасности. Сет не решалась подойти ближе. Она улавливала тончайшие оттенки эмоционального запаха, наслаждаясь самой мыслью о близкой расправе. Часами тренировалась в лесу. Охотилась. Она чувствовала, что силы вернулись. Снова стала той, кем всегда была. Темной эльфийкой, совершенным оружием. Что ей вампир? Она бы справилась и с Незнакомцем.

Тем утром ее разбудило ощущение опасности. Мгновенно стряхнув с себя сон, эльфийка схватила кинжалы и выглянула из шалаша, который соорудила себе на опушке леса невдалеке от замка. Юлиан стоял в паре десятков шагов от нее, прислонившись к стволу дерева и скрестив ноги. Он облачился в кожаное одеяние воина, перевязал волосы тонким шнурком, чтобы они не падали на глаза. Черный взгляд с красным отливом вспыхнул при виде эльфийки. Сердце Сет колотилось. Она не ожидала, что он придет к ней сам. А должна была! Наблюдая за жертвой, она упустила, что Юлиан - не овца в стаде. Он сам волк в овечьей шкуре.

- А я все думал, когда ты придешь.

Он смотрел на нее без страха и без угрозы. С любопытством. Отрешенно, как глядят на забавного зверька. Это разозлило эльфийку. Схватив кинжалы, она один метнула в вампира и бросилась на него, перекинув второй в правую руку. Юлиан неуловимым движением отклонился от первого и перехватил эльфийку в полете. Его пальцы сжали ее горло. Лицо Юлиана исказилось, когда она, висящая в его руках, всадила второй кинжал ему в живот. Вампирская кровь не течет и не запекается. Крови вообще не было, кинжал застрял где-то в теле вампира. С трудом вырвав лезвие, эльфийка попыталась повторить маневр снова, но не успела - Юлиан впился в ее шею, повинуясь инстинктам. Мгновение - и мир исчез, оставив боль. А следом за ней пришла тишина.

Доменик

В эту ночь Незнакомец не спал. Тревога и смутное ощущение опасности не давали ему покоя. Он не понимал, в чем дело, но ощущал себя так, будто одна из многочисленных связей с реальностью оборвалась. Посоветоваться было не с кем, а предположений, о чем ему пытается сказать внутренний голос, не появилось. Тупая боль в груди была почти такой же, как в тот момент, когда Юлиан отпустил его, разорвав между ними контакт. Но разве можно отпустить свое создание дважды? Разве можно его настолько ненавидеть? Вампир сделал ему последний подарок, рассказав правду о Сет и Шарлотте. Иллюзия, что былую любовь можно вернуть, растворилась. Он понял, что в этом знании скрывалась его сила, его мощь настоящего Незнакомца, бессмертного всемогущего существа, у которого ничего и никого нет.

Сквозь пальцы он следил за тем, что происходило во Франции. Выгнав Сет, он отправился в Лондон, где приблизился к Эдуарду Третьему. Эдуард ему нравился, он видел в нем собственные черты. И было как-то спокойно оказаться вновь в гуще событий. Не нужно было искать ответы на вопросы, которые сами по себе причиняли нечеловеческую боль. И он почти привык держать лицо, следовать за королем по родной некогда земле, он почти привык говорить по-английски, ждал, ища внутреннюю точку опоры, искал, снова и снова. Он знал, что где-то на полях сражений может оказаться сын Филиппа, Шарль де Гресси. Он знал, что где-то здесь куча людей, до сих пор чтивших память о короле Филиппе IV Капетинге. Знал, что династия Валуа слаба и не будет править вечно, хотя на пару сотен лет это правление затянется. Он находился в каком-то душном пузыре. Но где лучшая пища для того, кому нужны эмоции? Война. Он позволил этому гаденышу Роберту д’Артуа убедить Эдуарда начать войну с Францией. Войну за Французский престол. Может, внук Филиппа на престоле - это лучше, чем Валуа?

И какое ему дело до человеческих династий.

Доменик сел на том, что сложно было назвать кроватью. Ему нравились походные условия, нравилось спать в шатрах. Он старался не обращать внимания на бесчинства солдат после побед. Иногда спасал девиц, которые нравились, оставлял для себя. Но в целом держался в стороне. Солдатня его боялась и уважала. Эдуард к нему прислушивался. Доменик занял место советника. Временно. Осторожно. Просто выждать и набраться сил.

Так что за боль?

Незнакомец машинально приложил ладонь к груди. Он чувствовал, как тяжело и изнуренно бьется сердце, ощущал жар собственной кожи. Рядом дремала девушка, которую давно было пора отпустить, но она чем-то напомнила ему Шарло в первые месяцы отношений, и Доменик решил подождать еще немного. Ему хотелось протянуть эту сказку. Страсть Сет была ледяной и обжигала холодом. А нежность человека позволяла ему забыться.

У входа в шатер кто-то был. Доменик быстро понял, что ему нужны дополнительные глаза и уши по всей стране. Он знал, как устроены государства, чем живет общество, и как искать тех, кто станет тебе служить. Соглядатаи быстро расплодились. Пока он довольствовался тем, что раньше любого из правительств получал свежие данные. И не забыл поставить отдельного человека, который с определенной периодичностью докладывал ему о том, что происходило в жизни графа де Гресси. Этот человек не обладал должным талантом, чтобы разобраться в деталях, но отчаянно нуждался в деньгах, страшно боялся господина и был достаточно осторожен, чтобы никто его не заподозрил. Он рассказывал, что Гресси выбрал службу военного, что он приближен к королю, что имеет широкий круг знакомых и друзей, часто пропадает в разных крепостях Франции и не только. Доменик предполагал, что он ведет двойную жизнь, но это было неважно. Главное, он жив. Незнакомец слушал и читал донесения спокойно, отрешенно, и порой сам не мог ответить на вопрос, зачем это ему.

И сейчас, почувствовав того самого человека, которого он приставил к Шарлю, ощутил что-то, напоминающее тревогу. Юноша стоял в первом отделении шатра и теребил грязную шляпу. Он выглядел усталым и испуганным.

- Милорд, - обратился он к Доменику, когда тот показался на глаза, поклонился. - Граф де Гресс убит.

- Его похоронили?

- Нет. Но я видел его тело. Оно лежало на земле. А потом - исчезло.

- Ступай.

Доменик вернулся в шатер. Разбудил девушку, зачаровал ее, внушив, что ее возлюбленный погиб, и отправил домой. Он побудет близ Эдуарда еще пару дней. А потом отправится на поиски Юлиана. Не зря вампир пытался к нему обратиться некоторое время назад. Что-то происходило. И, что-то подсказывало Незнакомцу, что его создатель может знать, что произошло с Шарлем де Гресси.

***

Несколько дней спустя

У Юлиана было множество поместий. Он менял имена, получал титулы, земли и ловко жонглировал ими, умудряясь даже в такие смутные времена сохранять свои владения в неприкосновенности. Он менял стороны, позицию. Но свои владения оберегал. Оберегал, как никто не был способен уберечь. Вампиры издревле обладали особенным чутьем к деньгам. Они умели управлять ими получше ламбардцев. И Юлиан оказался одним из лучших представителей своего вида. За это время Доменик многое смог узнать о нем. И в какой-то момент ненависть растворилась, уступив место чувству, напоминающему уважение. Юлиан действительно создал Тамплиеров практически в одиночку. Он направлял каждого из магистров, участвовал в каждом важном событии, связанным с орденом, был носителем знаний ордена, центром его власти. И если бы король Филипп имел возможность получить хотя бы толику правдивых сведений, которые бы дали отдаленное понимание, как на самом деле устроен мир, возможно, он нашел бы иной выход из ситуации. Иной источник дохода для короны. В ту пору тамплиеры казались ему не просто чужаками на территории его любимой страны, он воспринимал их как врагов. А сейчас понимал, что они могли бы стать отличным рычагом для того, чтобы стабилизировать ситуацию в государстве. Дальновидный король оказался слепым в таком простом вопросе.

Поиски привели его в Шато Гайяр. Здесь Юлиана видели в последний раз, но он давно не показывался никому на глаза. Доменик стоял у величественного замка, прислушиваясь к говору за его стенами, не различимому обычному человеку и даже обычному вампиру. Он сменил внешность, стал ниже ростом, прикинулся одним из слуг, чтобы не тратить силы на создание новой легенды. Шато Гайяр, величественный и страшный, резко выделялся на фоне неприветливого неба. Он всегда был крепостью, тюрьмой, а теперь стал убежищем для беглецов. Доменик слышал стоны камня, пытался различить в них намек на то, здесь вампир или нет.

Здесь все дышало смертью. Еще при жизни он знал страшные, кровавые истории обороны и захвата замка, знал, что здесь гибли люди, понимал, что смертей станет больше. Интересно, насколько его насыщали ненависть, ярость, ужас и страх, насколько обескураживала смерть. Он не пил кровь и старался никого не убивать, не любил присутствовать на полях сражений, даже в отдельных вылазках, но наслаждался часами перед и после боя. Незнакомец Доменик радовался тому факту, что любая сильная эмоция человека приносила ему ощущение сытости. Экстаз женщины, которая делила с ним постель, ужас молодого солдата, который впервые убил, ненависть англичанина к французу, восторг и усталость опытного бойца, вернувшегося в лагерь. Незнакомец различал десятки оттенков, вкусов. Наблюдал за тем, как меняется его состояние и настроение в зависимости от того, какая эмоция и какой человек оказывались рядом.

Доменик стряхнул оцепенение и посмотрел на замок. Он отчетливо почувствовал, что мир дрогнул, впуская темное существо. Не вампир, но и не человек. Его образ, тончайший эмоциональный запах, почти растворенный в воздухе, заставили Незнакомца прищуриться и оглядеться. Перед ним только стены, лес, Сена. Запах шел не из замка. Он шел из леса. Вспоминать о тех днях, которые он провел здесь, умирая, не хотелось. Доменик сосредоточился на том, что ощущает. Темное существо - это хорошо. Оно сможет помочь найти Юлиана, если он здесь. Оно хотя бы поймет, о чем речь.

Незнакомец сбросил чужую внешность, расправил плечи и мягкой звериной походкой отправился в лес навстречу приближавшемуся эмоциональному пятну. Уже через десяток шагов он понял, кого сейчас увидит. Еще одна особенность Незнакомцев - стоит им хотя бы раз определить, кому принадлежит эмоциональный запах, и образ этого существа навсегда остается в памяти. Впрочем, Доменик был проклят памятью. Подарок создателя, от которого невозможно избавиться. Тот эльф, которого он видел на коронации в Реймсе.

Они встретились в чаще. Эльф выглядел усталым. Он ждал Незнакомца, привалившись спиной к стволу дерева. Темные волосы спутались, взгляд погас.

- Я надеялся, что ты меня найдешь. Доменик.

Незнакомец прищурился. Он не знал, что в это мгновение его взгляд вспыхнул янтарно-рыжим, придавая лицу звериное выражение.

- Вот как.

- Ты единственный, кто решится отправиться на поиски Юлиана.

Доменик сел напротив эльфа, не сводя с него внимательных глаз.

- Не понимаю, к чему ты ведешь, эльф.

- Меня зовут Адриан. Я знаю, Незнакомцы не привязаны к своим создателям, ненавидят их. Но ты не обычный Незнакомец. И история твоя необычна. Но все же рискну признаться - Юлиан мертв. Я убил его.

- Зачем?

- Он обратил и бросил того, кого ты знал по имени Шарля де Гресси.

Значит, сын жив. Доменик не сдержал улыбки. Интуиция не подвела. Значит, он хорошо успел изучить того, кто подарил ему темную жизнь, уничтожив светлую до основания. Удивительнее всего было то, что весть о гибели Юлиана его не тронула.

- Как ты смог убить высшего вампира и остаться в живых?

Эльф устало пожал плечами. Только сейчас Доменик обратил внимание, что его движения скованы, а кожа не просто бледная - неестественно бледная.

- Он был ослаблен, Сет успела его ранить.

- Сет?

- Что с ней, я не знаю. Когда я нашел Юлиана, ее рядом не было. Предполагаю, что ее постигла та же участь.

- Я не знал, что эльфа можно обратить.

Адриан улыбнулся через силу.

- Можно. Таких случаев мало, но они есть. - Он закашлялся, прикрыв рот рукой. Воздух разрезал резкий запах крови. - Я ждал тебя, чтобы поговорить. В прошлый раз ты чуть не убил меня. Но не убил. Я подумал, что это добрый знак.

Доменик взял в руки ветку и принялся что-то рисовать ею на земле. Длинные волосы упали ему на лицо, закрывая снова темный взгляд от собеседника. Незнакомец думал. В его голове вихрем прокучивались десятки событий, сотни мыслей. Он понял, что почувствовал в шатре - то была боль утраты. Но он не смог услышать смерть того, кто являлся сыном Филиппа. Это говорит лишь о том, что вся его эмоциональная боль - всего лишь попытка ухватиться за прошлое. Эти девушки, которые все, как одна чем-то напоминали Шарло, их нежные руки, несмелые, приятные касания, их способность любить без оглядки, до сумасшествия. Из вороха мыслей его вырвал эльф. Адриан снова закашлялся и неожиданно упал на землю, потеряв сознание.

Действуя быстрее, чем решение успело сформироваться, незнакомец очутился рядом с Адрианом, полоснул кинжалом из храмового серебра, который лежал у его ног, по запястью и приложил руку к ледяным губам эльфа. Сосредоточившись на непонятном желании, чтобы тот пришел в себя, Доменик не заметил, как погрузился в глубокий транс.

Эпилог

Доменик провел с Адрианом несколько недель, а потом отпустил его, дав возможность набрать опыта новой жизни самостоятельно. Он не понимал, что заставило его спасти эльфа, буквально дать вторую жизнь, не понимал, как сумел это провернуть с эльфом. И, тем более, не понимал, что теперь с этим делать. Он сохранил связь между ними, чтобы Адриан (сил изобретать новое темное имя не было) мог его найти, а сам отправился на поиски того, кто когда-то был Шарлем. Молодой Незнакомец, брошенный и одинокий, окопался в небольшой деревушке в дне пути от Парижа. Убивал он редко и неосторожно, но ужас на деревню навел. Доменик нашел его по тяжелому шлейфу из страха, и с особенным ощущением узнавал в нем себя.

Незнакомцы одинаковы в одном - их объединяет отчаянная способность выживать. И в первые месяцы решается все. Если выжил, то будешь жить вечно. А качество этой жизни зависит только от тебя. Тот, кто был Шарлем, жить пока не научился. Но он выжил. Доменик шел по следу. И каждый шаг давал ему призрачное ощущение, что, возможно, у него снова появится цель. Он пока не мог обозначить ее с помощью слов, не понимал до конца на уровне ощущений, но это чувство было приятным. Он прошел определенный путь, и чувствовал себя подготовленным. Не понимал, к чему. Он решил не оставаться с Незнакомцами, пообщавшись с Адрианом, понял, что не хочет, чтобы о его существовании знал и Орден. Он хотел создать свое. Сначала место. Поместье или замок. Адриан пригласил его в Шампань, но Незнакомец отказался, сославшись на то, что он должен сам понять, где им стоит остановиться. Сначала место, где он и те, кого он возьмет под свою защиту, будут чувствовать себя в безопасности. А потом нечто большее.

Но сначала он поговорит с тем, кто был Шарлем.

Юный Незнакомец, почувствовав присутствие другого Незнакомца, забился в заброшенный амбар. Доменик нашел его в дальнем углу, оскалившегося, испуганного, но упрям-сосредоточенного. Его внешность изменилась, от того, что сохранилось в памяти короля, остались лишь смутные отголоски.

- Как тебя зовут? - мягко проговорил Доменик, приближаясь. Лунный свет вычерчивал неясные тени, малец жался к стене. Пара месяцев, не больше, прошла с тех пор, как ему подарили вечную жизнь. Его бросили сразу, не дав научиться. Но он жил, хотя и оказался на грани истощения, потому что обычная пища вампиров не давала насыщения, а свою пищу он не искал, просто не понимая, что это можно сделать. Решение пришло так же резко. Этот юноша никогда не узнает правду о Шарле Готье и Филиппе IV. Они братья по создателю, пусть так и остается.

- Кто ты?

- Сначала ты ответь.

- Я… я назвал себя Клавдий. Кто ты?

- Я твой брат.

23 марта 2020

Москва