Такая вот любовь…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Пять дней пролетели как один.

Они плавали на яхте Джека, рыбачили. Мэгги чувствовала себя на борту яхты как дома. Любовь к океану была тем единственным, что объединяло ее с отцом. Когда она была маленькой, они часто выходили в океан вместе, и он доверял ей штурвал.

— Какого, однако, я заполучил штурмана, — поразился Джек. — Ты знаешь, что делаешь.

— Так точно, капитан, — прокричала она, меняя курс.

Ветер наполнил паруса, и Джек выключил двигатель. Наступившая вслед за этим тишина нарушалась лишь плеском волн о борт и свистом ветра в парусах.

— Ею легко управлять, — сказала Мэгги, положив голову на плечо Джека, обхватившего ее сзади.

— Так и было задумано. Я проектировал ее для себя.

— И никакой, даже ложной, скромности, — улыбаясь, заметила она.

— Нет. По крайней мере в том, что касается судов. — Джек снял с нее солнечные очки. — Хочу видеть твои глаза, — объяснил он. — Они такие красивые. Особенно когда не смотрят на меня со зловещим блеском.

Мэгги подавила смех.

— Кажется, это было так давно…

— Напротив. Всего лишь пару дней назад, когда ты влепила мне пощечину.

— Меня опять занесло, — покаялась она, заливаясь краской.

— Если бы только «опять», — пробормотал Джек. — Ты…

— Импульсивна, иррациональна, непоследовательна? — перечислила Мэгги.

— К этому еще следует добавить слово «очень». Хотя в данный момент мне хочется сказать только одно: ты очень соблазнительна и мне очень хочется тебя поцеловать.

— Последнее предложение нравится мне гораздо больше, — призналась она.

Они увлеченно целовались, пока ветер не изменил направление и часть парусов не опала.

— Господи, нас несло прямо на скалы! — воскликнула Мэгги, бросив взгляд вперед.

Джек встал за штурвал.

— Я назвал тебя Далилой, хотя сейчас больше склоняюсь к мысли, что ты морская сирена.

Яхта подчинялась его малейшему движению, и Мэгги молча восхищалась его ловкостью и силой. К тому же Джек оказался превосходным коком. Она обнаружила это в первый же вечер, когда он угостил ее божественным ужином из тушеного цыпленка с рисовым гарниром. Затем была изумительная рыба, прожаренная на гриле. И еще он готовил такой стейк в маринаде по собственному рецепту, что, попробовав его раз, можно было и умирать без сожалений.

Они исследовали бухту Бона у острова Глосестер и бухту Брекфаст. Один раз даже взяли курс на юг к бухтам Дабл и Вудворк и порыбачили у эдвинских скал. Тогда же Мэгги поймала испанскую макрель и очень этим гордилась.

— У меня клюнуло. Ого, какая большая! — воскликнула Мэгги, когда леска натянулась до предела.

— Может, ты зацепилась за скалу? — не поверил Джек.

— Не говори глупостей, — отрезала она. — Какая скала? Ты просто завидуешь мне. Лучше сбавь скорость, чтобы я могла ее вытащить.

Джек заглушил двигатель и бросил якорь.

Мэгги осторожно принялась сматывать леску.

— Дай-ка мне. — Джек накрыл ее руки. — Похоже, действительно рыба.

— А я тебе что говорила? Отойди. Это моя рыба.

— Мэгги, судя по весу, тебе ее самой не вытащить. — В его голосе звучал едва сдерживаемый смех.

— Она моя, — упрямо сказала она. — Значит, я сама смогу.

Вдруг, словно услышав ее, рыбина резко пошла на глубину. Мэгги едва удержала удочку в руках. Плечи и руки пронзила острая боль. Ее лицо раскраснелось, но она только сжала зубы.

— Мэгги, не упрямься, — уговаривал ее Джек, но Мэгги только покачала головой.

— Я почти ее вытащила, — задыхаясь от усилий, выдохнула она. — Вот она! — И, подняв рыбу на палубу, Мэгги без сил опустилась на доски и вдруг разрыдалась.

Джек, который нагнулся, чтобы оценить ее улов, выпрямился и, воздев глаза к небу, поспешил к ней.

— Что еще? — прижав ее к себе, спросил он. — Отличная рыба, и ты сама справилась. Взгляни, какая большая!

— Не могу, — сквозь плач сказала она.

Джек громко вздохнул, но не выпустил ее из своих объятий.

— Ты самая упрямая женщина из всех, кого знаю. Но, может, именно в этом твоя прелесть.

Мэгги понемногу успокаивалась, испытывая одновременно и жалость, и неловкость.

— Мне просто стало ее жалко, — шмыгнув, сказала она. — Наверное, это глупо, но сейчас мне кажется, что было бы лучше, если бы я позволила ей уйти. Она так боролась…

Джек вытер слезы с ее щек, внутренне посмеиваясь над женской непоследовательностью.

— Теперь уже поздно, но она не пропадет. И потом, так ли уж велика разница между тем, купишь ли ты рыбу в магазине или поймаешь ее сама? Результат все равно одинаковый.

— Так-то оно так, но все-таки… — Мэгги слабо улыбнулась. — Ладно, ты прав. — Она опустила голову, и ее глаза расширились. — Вот это да!

Джек посмотрел вниз и с величайшей осторожностью взял ее покрасневшую и опухшую ладонь.

— Я знаю только два способа, которые облегчат твою боль, — с хрипотцой в голосе сказал Джек. — Первый. — Он поднял ее ладонь ко рту и нежно прижался к ней губами.

— А второй? — нетерпеливо спросила Мэгги.

Джек спустился в каюту и вернулся с бутылкой шампанского и бокалами. Вручив ей один, он поднял свой бокал и провозгласил:

— За великую битву и за не менее великого борца!

— Гип-гип-ура! — прокричала Мэгги и, чокнувшись с Джеком, выпила шампанское до последней капли.

Верная своему слову, Мэгги продолжала жить в снятом ею домике, хотя большую часть времени проводила с Джеком.

Если они не гуляли по пляжу, не плавали в океане или не ловили рыбу, то просто болтали.

— Не смейся, — серьезно говорила она, когда разговор зашел о художественной литературе. — Мне нравится «Гарри Поттер». А дети, которые живут со мной по соседству, так просто фанаты Гарри. Я была просто обязана читать каждую новую книгу, иначе они перестали бы меня уважать!

— Я разве смеялся?

— Нет, но ты выглядел так, словно готов расхохотаться в любую секунду. А вообще, я читаю любую литературу, исключая разве что научную фантастику. А что читаешь ты?

Джек показал ей книгу, которую держал в руке.

— «Капитан», — прочла Мэгги и удивленно подняла брови.

— Люблю рассказы о море, — пожал плечами Джек.

— Понятно. Не думала только, что ты такой страстный поклонник всего, что связано с морем.

На этот раз брови поднял Джек.

— Я страстный поклонник и кое-чего другого…

— Женщин вообще или только меня? — поддразнила его Мэгги.

— Это провокационный вопрос, — усмехнулся он и быстро поцеловал ее. — Скажем, я страстный поклонник того, чтобы узнать друг друга получше.

— Здесь я с тобой солидарна. И все-таки почему-то мне кажется, что женщины в твоей жизни всегда будут на втором месте.

— Ошибаешься. Женщины очень даже важны. Точнее, их мнение.

— Опять издеваешься?

— Женщины ценят полезное пространство. Я покажу тебе, — поймав ее недоуменный взгляд, сказал Джек.

Он действительно показал ей, что имел в виду. Мэгги пришла в восхищение при виде двух макетов будущих домов.

— Абсолютно никакого бесполезного пространства. Как на корабле.

— Я всегда мечтал проектировать морские суда, — признался Джек.

— Да, вынуждена забрать свои слова назад, — после тщательного осмотра, сказала Мэгги. — Они совсем не похожи на «картонные коробки».

— Спасибо, конечно, но с твоим домом их не сравнить.

— Он не совсем мой, — поправила его Мэгги и, словно извиняясь, добавила: — Он мне перешел по наследству от бабушки… А где ты живешь в городе?

— У меня квартира в бухте Беглеца. А ты унаследуешь скотоводческую ферму и, что более заманчиво, кое-какую собственность на Золотом побережье, помимо всего прочего…

— Откуда ты об этом знаешь? — Она удивленно воззрилась на него.

— По-моему, это известно всем.

— Возможно. Другое дело, — Мэгги вздохнула, — мой отец от этого не в восторге. Он предпочел бы, чтобы вместо меня у него был сын. Папа твердо убежден, что я выскочу замуж за какого-нибудь охотника за богатым приданым или растранжирю все свое наследство. А что я такого сказала? — поймав его настороженный взгляд, спросила она.

В ту же секунду настороженное выражение исчезло из его глаз. Джек улыбнулся и положил книгу.

— Кто это? — вдруг спросила Мэгги, подняв выпавшую из книги фотографию девушки на яхте.

— Моя сестра Сильвия, — поколебавшись, ответил Джек.

— Родная? — изумилась она.

— Нет. Просто ее удочерила та же семья, которая усыновила меня. Она старше меня на пару лет, но мы выросли как настоящие брат и сестра. Она все еще живет с нашей приемной матерью в Сиднее. У матери нарушена двигательная функция, — помолчав, сказал он. — Впрочем, я об этом уже упоминал… А наш приемный отец умер несколько лет назад.

— Милая, но какая-то грустная, — заметила Мэгги, разглядывая фотографию. — Она замужем?

— Нет. Не хочешь чая? — вдруг сменил тему Джек.

— Да, спасибо, — несколько озадаченно ответила Мэгги.

Как обнаружилось впоследствии, мыс Глосестер был для Джека не только местом отдыха. Джек регулярно связывался с офисом и по несколько часов работал за компьютером, следя за рынком акций, товаров и фьючерсами.

Как-то Мэгги обронила какую-то фразу, имевшую отношение к рынку акций, чем сильно поразила Джека.

— Я обладаю не только симпатичным личиком, мистер Маккиннон. К вашему сведению, у меня имеется немного мозгов, и ваше удивление по этому поводу даже оскорбительно, — стараясь сохранить невозмутимый вид, сказала она.

На губах Джека появилась улыбка.

— Как я погляжу, вы дока не только в том, что касается недвижимости, мисс Трент.

Мэгги бросила на него высокомерный взгляд и небрежно сообщила ему о своих комиссионных, заработанных за год. Улыбка медленно сползла с его лица, уступив место задумчивости.

— Да, ты действительно дока. Без шуток.

— У меня талант, мистер Маккиннон. Это говорю не я. Таково мнение моего начальника и всех в отделе.

— Несомненный талант, — согласился Джек.

— Я училась в университете, — пожала она плечами. — Приятно сознавать, что учеба не была напрасной.

— Камень в мой огород? — с кривой усмешкой заметил Джек.

— Я же говорила, что нам просто необходимо узнать друг друга получше.

— Снова и снова убеждаюсь, что ты абсолютно права.

После этого разговора Мэгги стало казаться, что их отношения чуть-чуть, но изменились. По крайней мере из голоса Джека исчезли снисходительные нотки, которые нет-нет да и проскальзывали.

Несколько раз она ловила на себе его внимательный и вместе с тем изучающий взгляд, а затем он предложил ей изучать рынок акций вместе. Изменились и темы их разговоров. Теперь они затрагивали и вопросы религии, и политику. Иногда дело доходило и до жарких споров.

— Где ты научился так готовить? — спросила однажды Мэгги, доедая изумительное рыбное блюдо.

— В семье, где я вырос, любили вкусно поесть, не тратясь при этом на дорогие деликатесы.

— Ты говоришь о семье, которая тебя усыновила?

— Да.

— А твоя… твоя настоящая семья? Тебе что-нибудь известно о своих настоящих родителях?

— Нет. — Джек положил себе еще салата. — Я решил, что пойду их путем.

— Их путем?

— Если они посчитали, что я недостаточно хорош для них, значит, я могу считать так же.

Джек говорил спокойным тоном, но Мэгги показалось, что в эту минуту в его глазах появился стальной блеск. Чувствуя, что ступает на весьма скользкую почву, Мэгги тем не менее решилась возразить:

— Что… что если ты не совсем к ним справедлив? А если у твоей матери, к примеру, не было другого выхода, как отказаться от тебя? Матери-одиночке всегда трудно одной воспитывать ребенка.

Джек выпрямился. Мэгги сразу почувствовала, как изменилась атмосфера. Как изменился и сам Джек. Теперь перед ней сидел мужчина, с которым она познакомилась в тот воскресный вечер: мужчина, уверенный в своих силах и знающий, чего он хочет от жизни.

— Мэгги, тебе-то что с того?

— Я не знаю, но понимаешь… — Она остановилась и, помолчав, сказала: — Извини. Это в самом деле меня не касается.

— Послушай, Мэгги. С того дня, как я обрел любящих родителей, все остальное для меня осталось в прошлом. И это главное.

Мэгги незаметно вздохнула. Она была бы рада поверить Джеку, но настороженный взгляд его холодных глаз, в которых на миг сверкнула искорка боли, как-то не вязался с его словами.

Она продолжала открывать для себя нового, незнакомого ей Джека. Оказалось, что он любит работать не только головой, но и руками. Например, решил заняться садоводством — тем, что так любила она сама. Его сад зарос сорняками, сказал Джек, и придется поработать, чтобы он более-менее стал походить на сад, а не на джунгли.

Мэгги с готовностью предложила свою помощь. У Джека оказалась книга о местной флоре, и она взялась угадывать названия растений, определяла, что за молодые деревца выросли около дома.

В один из таких вечеров они сидели внизу на веранде. Солнце почти село, и Джек зажег свечу. На столике стояли стаканы с джином и тоником, в которых плавали дольки лимона с лимонного дерева, растущего в саду.

— Вот это да! — Мэгги оторвалась от книги. — Guettarda Speciosa, вон тот кустарник, используется в Индии для изготовления домашних духов. Ты оставляешь на ночь на кустарнике кусок муслина, за ночь выпадает роса. Она растворяет ароматические вещества, содержащиеся в цветках и стеблях кустарника, и увлажняет ткань. Утром ты берешь мокрую ткань, выжимаешь ее, и пожалуйста — ты обладатель флакончика духов!

Джеку это было известно. Гораздо больший интерес для него сейчас представляла сидящая напротив девушка. В неярком свете свечи ее глаза были похожи на изумруды и таинственно мерцали. Гладкая атласная кожа отливала золотом, словно кто-то нанес на нее золотую пыльцу. Она была прекрасна…

— Готов спорить, что знаю твой следующий вопрос. Опережая его, скажу, что муслина у меня нет.

— Как ты догадался? — смеясь, спросила Мэгги.

— Ты любишь все экзотическое и экстравагантное. Чем больше экзотики и экстравагантности, тем больше ты получаешь от этого удовольствия. — Джек перегнулся через перила, сорвал еще не распустившийся бутон и преподнес его девушке. — За отсутствием муслина ты можешь вплести цветок в волосы и насладиться его ароматом.

— Спасибо. — Она укрепила его в волосах. — Вообще-то индийские женщины так и поступают.

Джек улыбнулся. Чуть снисходительно.

Мэгги нахмурилась.

— Ты ведь читал эту книгу? — подозрительно спросила она.

— Читал, — покаялся Джек. — Просто забыл сказать тебе об этом, потому что мои мысли были заняты совсем другим. Ты очень красива…

Мэгги взглянула на него. Загорелый, сильный, поджарый — на нем не было ничего, кроме шорт, — он расслабленно сидел в кресле и, полуприкрыв веки, лениво разглядывал ее.

Один только взгляд этого мужчины — и ее сердце забилось быстрее, огонь побежал по жилам. Мэгги вспыхнула от желания, как вспыхивает хворост от поднесенной спички, а ведь Джек даже не касался ее!

Все эти пять дней своими ласками он доводил ее до последней черты, но неизменно отступал, словно чувствуя, что она еще не готова к физической близости. И Мэгги испытывала к нему благодарность за это, но сейчас ею овладела досада, она ощутила самый настоящий чувственный голод.

— Ты уже знаешь, что я бываю импульсивна, — охрипшим вдруг голосом сказала она. — Но не сейчас. Я полностью отдаю себе отчет и никогда ни в чем не обвиню тебя.

Джек пошевелился, но не произнес ни слова.

— Конечно, если ты тоже этого хочешь, — поспешила она добавить и смущенно замолкла.

— Мэгги. — Джек обнял ее. — Конечно, я тоже этого хочу, но…

— Какое еще «но»? — воскликнула она. — Я никогда не делала предложение мужчине. Ты не возражаешь? — В ее голосе послышалось беспокойство.

Джек улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз.

— Ты ведь понимаешь, что обратной дороги уже не будет? — Он провел пальцем по ее губам.

— Понимаю, но… Чувства унесли меня так далеко, что самостоятельно добраться до берега мне уже не по силам. Просто не отворачивайся от меня, — попросила она. — Я этого не переживу.

Джек заглянул ей в глаза. В их изумрудной глубине застыла нерешительность, но смотрели они на него прямо и честно. И все же он медлил.

Прокручивая в голове дни, проведенные вместе, подавляя растущее желание, Джек пытался понять, что им движет. Он убеждал себя, что в Мэгги нет ничего такого, чего не было бы в других женщинах, разве что иногда она была трогательно наивна, иногда решительна, а то и упряма до безумия, но при всем этом у него нет причин отказываться от того, что она ему предлагает…

Так до этого дня думал Джек. Сейчас же, неизвестно почему, он вспомнил о давно забытых словах «благородство» и «честность». Но его тело напомнило еще об одном — «вожделение». И в тот же миг слово «благородство» снова было благополучно забыто. Джек обреченно, хотя и с некоторой долей самоиронии, признался себе, что держаться подальше от Мэгги Трент он уже не в состоянии.

Он обхватил ее лицо ладонями.

— Я уже не смог бы отказаться от тебя, даже если бы полностью владел собой. — Джек наклонил голову и поймал ее губы своими губами.

Мэгги прижалась к нему теснее и ответила на его поцелуй, не тая своей страсти. Джек развязал узел, поддерживающий ее саронг, и тот скользнул на пол. Та же участь постигла топ от бикини.

— Самое совершенное тело, — прошептал он и обхватил ее небольшую упругую грудь своими ладонями. В его глазах отразилось восхищение, подтверждая искренность его слов.

— Благодарю. — Она положила руки на его грудь и задрожала, почувствовав под ладонями твердые, как скала, мышцы.

Джек поцеловал ее грудь и опустил руки ей на бедра. Ее тело непроизвольно выгнулось ему навстречу.

— Никогда не думала, что прикосновения могут быть так приятны, — обвивая его шею руками, прошептала Мэгги.

Джек поднял девушку, и она обхватила его спину ногами. Внеся Мэгги в спальню, Джек положил ее на кровать и открыл ящик тумбочки.

— Если ты залез туда за тем, чтобы защититься, это необязательно. Я принимаю таблетки, — она запнулась и продолжила чуть смущенно: — Кроме того, что я лечусь… по женской части… мой врач сказал, что я буду к тому же защищена против возможных, цитирую, «случайностей».

Джек кинул на нее быстрый взгляд.

— И именно у этого врача тебе была назначена встреча, когда мы оказались запертыми в гараже?

— Э-э, да. Ничего серьезного, но иногда ужасно изматывает.

Он лег рядом и больше ничего не сказал, предпочитая, чтобы за него говорили его губы и руки. Джек открыл для Мэгги новые эрогенные зоны ее тела: ямочка у основания шеи, внутренняя сторона рук…

Она обнаружила, что способна сбить Джеку дыхание, прижимаясь к нему всем телом и просунув ногу между его ног; она узнала, что от его прикосновений к соскам в ее груди рождается теплая волна, которая расплавленной лавой устремляется ниже, к бедрам, рождая в ней смутное беспокойство и нетерпение.

— Мне только хочется, чтобы ты испытывал то же самое, что чувствую я, — прошептала она, подхватывая ритм его тела.

Джек хрипло рассмеялся и еще крепче прижался к ней.

— Если не вдаваться в подробности, я просто умираю от наслаждения…

— А если ты не поторопишься, я умру…

Джек убыстрил темп, и почти сразу ее глубокий стон слился с его приглушенным вскриком.

Дыхание возвращалось к ним медленно. Тела блестели от пота. Мэгги держалась за Джека как за единственную опору в вихре закрутивших ее чувств.

— Это было… — закончить она не смогла.

— Ты права. — Он коснулся ее глаз легким поцелуем. — Слова здесь излишни. Я не сделал тебе больно?

На ее губах заиграла греховная улыбка.

— Как раз наоборот. Так хорошо мне еще никогда не было.

— Тогда слушай меня внимательно. — Он перевернулся и перенес тяжесть своего тела на локти. — Если у тебя были планы вернуться в свой домик на берегу, забудь о них.

— Уже забыла, — притягивая к себе Джека, сказала Мэгги.

После недолгого сна они вместе приняли душ, и Джек приготовил легкий ужин. Устроившись на веранде, они поужинали под луной, вдыхая запах ночных цветов.

— Муслин, — вдруг сказал Джек и наклонился. Выпрямился, держа в руках ее саронг, оставленный на полу. — Что-то в этом роде?

Мэгги перевела взгляд с Джека на свой саронг и медленно произнесла:

— Шелк. Но кто знает, может, получится?

— Как нам только прикрепить его?

— Может, прищепки? — неуверенно предложила Мэгги.

Джек кивнул и сходил в дом. Прикрепив саронг к кустарнику, он посмотрел на нее.

— Что ж, завтра узнаем, удачна была наша идея или нет.

— Чем пока займемся? — бросив на него взгляд из-под ресниц, спросила Мэгги с некоторой долей кокетства.

— Одежды у тебя нет, — принялся рассуждать Джек, но глаза его смеялись. — Уйти ты никуда не можешь. Как насчет того, чтобы встретить завтрашний день в моей постели?

— Не возражаю.

— Боюсь, ты только не осознаешь, что перед тобой крайне голодный мужчина, жаждущий пиршества.

Мэгги потерлась о его бок, словно ласкающаяся кошка, и промурлыкала:

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь, сэр?

Джек застонал и подхватил ее на руки.

На этот раз не было медленных, сводящих ее с ума ласк. Джек действовал быстро и нетерпеливо, словно действительно испытывал дикий голод, причиной которого была она, но и Мэгги ни в чем ему не уступала. Первый барьер неловкости был уже пройден, и теперь она совсем не стыдилась своей страсти.

— Второй этап путешествия «Райское наслаждение» пройден за рекордно короткие сроки, — смеясь, выговорила Мэгги, когда к ней вернулось дыхание.

— Прости, — уткнувшись ей в грудь, пробормотал Джек.

— Не стоит. — Она коснулась его волос. — Зачем? Все было так чудесно…

Джек повернул голову. Она не сразу поняла выражение его глаз, но затем ее сердце забилось сильнее — в его взгляде она прочла удивление и… обожание.

Мэгги проснулась, вся трясясь от лихорадки и чувствуя тошноту. Она была настолько слаба, что даже не смогла подняться с кровати.

Сначала Джек был настроен очень решительно и собирался везти ее к доктору, но в перерывах между приступами тошноты Мэгги слабым голосом удалось объяснить, в чем причина ее недомогания.

— Это было последнее дело — поглощать в таком количестве приготовленные тобой блюда. Особенно маринад и соусы. Мой желудок иногда взбрыкивает.

Джек сел на край кровати, с беспокойством глядя на нее.

— Ты уверена, что ничего серьезного? А вдруг это аппендицит?

— Такое уже было не раз, Джек, — с бледной улыбкой ответила Мэгги. — Просто немного покоя, побольше питья и очень простая пища. Вот увидишь, и года не пройдет, как я буду абсолютно здорова, — пошутила она.

В его глазах застыла неуверенность. Она накрыла его руку своей.

— Поверь мне, Джек, я скоро встану на ноги. Жаль только, что таблетки остались в доме на пляже.

Джек, по-видимому, что-то для себя решил, потому что вдруг сказал:

— Хорошо. У тебя хватит сил, чтобы связаться с администрацией отельного комплекса по телефону?

— Да.

— Отлично! Тогда позвони туда и скажи, чтобы они перегнали сюда твою машину и привезли багаж.

Через несколько часов Мэгги полегчало. Возможно, не последнюю роль сыграло то, что Джек оказался заботливой и внимательной сиделкой. Говоря по правде, самой лучшей сиделкой, какую только можно себе представить.

К четырем часам вечера она чувствовала себя почти человеком.

— Мама говорит, что такое случается потому, что я чересчур возбудима, — сказала она, сидя на кровати и делая глоток крепкого чая.

Джек смотрел на ее еще бледное лицо и думал, что сейчас Мэгги выглядит не старше шестнадцати. И такая же ранимая, как подросток…

— Наверное, в этом есть моя вина…

— Только в том, что ты очень хороший повар, — улыбнулась Мэгги.

— И только?..

Ее глаза засияли.

— В вопросах любви тебе тоже нет равных, — нежно сказала она. — Я ни о чем не жалею.

— Рад был угодить. — Он церемонно склонил голову, но в этом жесте была какая-то напряженность. — Все же…

— Ты думаешь, не будет ли это происходить со мной каждый раз, когда мы будем любить друг друга? — перебила Мэгги. — Не будет. Просто последние две недели для меня получились такими беспокойными… Этот приступ был вызван нервотрепкой последних недель. Зато сейчас, — она блаженно улыбнулась, — я чувствую себя умиротворенной. Но, — опустив ресницы, добавила она, — и одинокой. Такая большая кровать…

— Мэгги…

— Вот если бы ты обнял меня, я бы почувствовала себе еще лучше.

После секундного замешательства Джек лег рядом и прижал ее к себе.

— Как там наше парфюмерное кустарное производство?

— Саронг пахнет божественно, но нисколько не намок — росы почти не было.

— Может, стоит съездить в Индию?

Джек погладил ее по голове, но ничего не ответил.

В эту ночь она нашла в объятьях Джека лишь покой и поддержку. А на следующий день продемонстрировала, что она абсолютно здорова и больше не намерена довольствоваться объятиями и невинными поцелуями. Словно предчувствуя, что у них осталось не так много времени…

Через день они ранним утром вышли на пляж, сбросили с себя всю одежду и стали плавать обнаженными.

Джек поднял ее на руки и, попробовав сморщившийся от холода сосок, сказал:

— Соленая и замерзшая. Может, пора согреться?

— Ни за что! — Обвив ногами его талию, она раскинулась на воде, помогая себе руками. — Вода просто замечательная.

— И поэтому ты замерзла? — поддразнил он и добавил: — Этим утром вы особенно прекрасны, мисс Трент. Я уж не говорю о вашей сверхнескромности.

Он рывком поднял ее из воды, и Мэгги провела ногтем по его груди.

— Вопрос на эрудицию, мистер Маккиннон. Мужской эквивалент сирены?

— Таких не существует.

— Неверно. Ты и есть этот эквивалент. — Она рассмеялась счастливым смехом. — Рядом с тобой любая девушка почувствует себя чудесной и неповторимой.

— Приятно это слышать, — с заминкой произнес Джек.

Мэгги решила приготовить завтрак сама — должна же она, мол, хоть как-то отработать свое пребывание в его доме!

Приняв душ, она надела джинсовую юбку и блузку под цвет глаз. С влажных волос еще стекала вода, пока она жарила бекон, мыла бананы и томаты и жарила французские тосты.

— Может, как повар рангом я и пониже, но кое-что тоже могу, — накрывая стол на веранде, заявила она.

— Разве я ставил под сомнение твои кулинарные способности?

— Ты старательно избегал говорить на эту тему. — Мэгги сморщила нос. — Наверное, гадал, могу ли я самостоятельно разбить яйца и приготовить себе яичницу.

Джек не стал сдерживать рвущийся наружу смех.

— Так и есть.

— Зато теперь знаешь, — сказала она и прислушалась. — Ты не слышал, кажется, какая-то машина подъехала?

— Я никого не жду, — нахмурился Джек.

— Эй, есть кто живой? — раздался женский голос, а затем показалась и сама его обладательница, высокая светловолосая женщина.

Мэгги перевела взгляд на Джека, и ее поразила его неподвижность. Спустя мгновение он расслабился и встал.

— Сильвия, — ровным тоном произнес он. — Какой сюрприз…

Она была столь же привлекательной, как и на фотографии, но от былой грусти не осталось и следа. Напротив, Сильвия выглядела жизнерадостной и очень живой.

— Мне нужно было где-нибудь уединиться, — без приветствия сказала она. — Мы с мамой почти что разругались, поэтому я решила, что нам не помешает немного остыть и отдохнуть друг от друга. И вот я здесь. А как… — Она вдруг остановилась, словно только заметила, что брат не один. — О, простите. Мне ничего не сказали о… — Второе предложение осталось незаконченным.

— Сильвия, не глупи. Я всегда рад тебя видеть. Познакомься с Мэгги.

Мэгги встала и протянула руку.

— Точнее, Мэгги Трент, — поправила она. — Здравствуйте.

С лица Сильвии словно сошли все краски. Расширившимися глазами она посмотрела на золотистые волосы Мэгги, в которых блестели рыжеватые нити, затем перевела взгляд на ее лицо.

— Случайно, не Мэгги Лейла Трент? — с осторожностью, как показалось Мэгги, переспросила Сильвия.

— Откуда вам известно мое полное имя? — Та не смогла скрыть своего удивления.

— Джек. — Голос Сильвии звучал бесцветно. — Скажи мне, что это не то, о чем я подумала. — Она сглотнула. — Он ведь… Он ведь убьет тебя!

На веранде вдруг стало очень тихо.

— Кто? — похолодев от неожиданно охватившего ее страха, спросила Мэгги.

— Ваш отец. — Закрыв рот рукой, Сильвия повернулась и едва не побежала к двери.

— Мэгги, никуда не уходи, — властно произнес Джек. — Я вернусь, как только смогу.