Такие люди опасны

Глава 7

В следующий понедельник в джинсах и рубашке я вошел в парикмахерскую в Орландо. Чисто выбритый, но обросший. Вышел с аккуратной стрижкой. На автобусе поехал в Джэксонвилл; в мужском туалете автобусной станции переоделся в костюм, прикрыл короткую стрижку париком. В Джэксонвилле взял напрокат «плимут», используя водительское удостоверение, выданное штатом Флорида Леонарду Байрону Фелпсу. Поехал в Атланту и уничтожил водительское удостоверение, как только сдал автомобиль.

Улетел в Новый Орлеан, там избавился от парика. До Миннеаполиса добирался тремя рейсами разных авиакомпаний, всякий раз под вымышленными фамилиями. Спал в самолетах, дремал в аэропортах. В Миннеаполисе на земле лежал слой снега толщиной в фут и дул ледяной ветер. Я выпил в баре три двойных виски и провел шестнадцать часов в турецкой бане. Немножко потел, много спал, не забыл про массаж и спиртовую растирку. После растирки загар заметно поблек.

Загар тревожил меня больше всего. С таким загаром везде привлечешь внимание, а уж в той части страны, где зимой идет снег, просто притягиваешь к себе все взгляды. На этот счет «легенда» у меня была, но проблема заключалась в другом: не хотелось остаться в памяти окружающих. Ростом и габаритами я не выделялся, черты лица быстро забывались, а вот загар...

Я попытался воспользоваться осветлителем кожи. Купил флакон в негритянском районе Атланты. Продавщица наверняка меня запомнила. В мужском туалете проверил его действие на той части тела, которую редко кому показываю. Результат мне не понравился: цвет получался какой-то неестественный, запоминающийся ничуть не меньше сильного загара. Возможно, постоянное использование осветлителя и могло принести нужный эффект, но я решил не рисковать.

В Абердин, что в Южной Дакоте, я прибыл на автобусе. В городке проживало двадцать тысяч жителей, так что им хватало одного пункта проката автомобилей. Мне дали двухдверный «шеви» с шиповаными шинами, и продавец не преминул отметить, что не помнит такой многоснежной зимы. Я предъявил ему водительское удостоверение на имя Джона БВИ[6] Уолкера, выданное в городе Александрия, штат Виргиния.

Действительно, я и представить себе не мог такого количества снега. До Спрейхорна, расположенного в сорока трех милях от Абердина, я добирался добрых три часа. Дворники не успевали счищать снег с лобового стекла. Мотель я нашел без труда, второго в городе просто не было. Номер мне забронировали, но девушка за стойкой сказала, что меня ждали только завтра.

Я ей ответил, что в конторе все перепутали. На самом деле ошибся я – приехал на день раньше, а Даттнер в посланной из Вашингтона телеграмме указал дату в полном соответствии с нашей договоренностью.

Номер меня приятно удивил. Ковер от стены до стены, большая двуспальная кровать и три тысячи кубических футов теплого воздуха. Я распаковал чемодан. Повесил в стенной шкаф два темных костюма с ярлыками вашингтонских магазинов и форму майора армии Соединенных Штатов. В ящики комода положил все остальное.

Я привез с собой два комплекта документов. Набитые в бумажник удостоверяли, что я Джон БВИ Уолкер: кредитные карточки («Шелл», «Дайнерз клаб», «Карт бланш»), армейские бумаги. По всем, кроме одной, я проходил как майор, по последней, выданной три года тому назад, числился капитаном. В ней имелась пометка о присвоении мне очередного звания.

Все документы Уолкера были подделками. Разумеется, высококачественными подделками. Но квалифицированный эксперт установил бы это достаточно быстро.

Второй комплект, на Ричарда Джона Линча, сильно проигрывал в количестве. Не было у мистера Линча ни кредитных карт, ни водительского удостоверения, ни регистрационного талона на автомобиль, ни чековой книжки. Он обходился кожаными корочками и вставленным в них единственным пластиковым прямоугольником с указанием имени и фамилии, с фотографией, отпечатками пальцев и основными приметами. Имя и фамилия принадлежали ему, все остальное – мне.

Из удостоверения мистера Линча следовало, что он работал в том самом Агентстве, которое держало на службе Даттнера, но отказалось взять меня. И удостоверение мистера Линча было подлинным. Во всех смыслах этого слова. Существовал только один способ поставить под сомнение подлинность удостоверения мистера Линча: доказать, что в вышеуказанном Агентстве никогда не работал человек с такими именем, фамилией, физиономией и отпечатками пальцев.

Пообедал я в ресторане, потом вернулся в мотель. Отсутствовал с час, но за это время мой номер никто не обыскивал. Я проверил ковровые ворсинки и пылинки. Все лежало на прежних местах. Я вытянулся на кровати. Через двадцать минут в дверь постучали. «Кто там?» – полюбопытствовал я. «Это ты, Эд?» – донеслось из-за двери. Я сказал обладателю голоса, что он ошибся номером. Тот извинился и проследовал дальше.

Они, конечно, очень уж тормозили, но в конце концов ждали-то меня днем позже. Я осмотрел номер. «Жучков» не нашел, но сие не означало, что их не было. Джордж говорил, что при прослушивании одним «жучком» дело не ограничивается. Обычно парочку устанавливают в достаточно очевидных местах, именно для того, чтобы их обнаружили. А еще один или два маскируют куда более тщательно. К примеру, в моем номере в «Долтоне» один очень хитрый микрофон вмонтировали в лампу на прикроватном столике, а второй, который я без труда нашел, – в люстру.

И если военная разведка взяла на вооружение те же методы, а Джордж полагал, что так оно и есть; отсутствие легко находимых «жучков» говорило о том, что номер чистый. Впрочем, особого значения это не имело. Я не собирался говорить ничего лишнего.

Два часа я продержал телевизор включенным, хотя на экран особо и не смотрел. Принимался только один канал, и изображение оставляло желать лучшего. Выпуск новостей я прослушал внимательно, на случай, если передадут интересующие меня сведения. Не передали, и по окончании выпуска я выключил телевизор и завалился спать.

Поднялся до восхода солнца. Принял душ, побрился, надел форму майора Уолкера. Сидела она на мне неплохо. Мой номер обыскали, пока я завтракал, и я мог узнать об этом без ворсинок и пылинок. Они положили пару носков на другое место. Я решил, что обязательно расскажу Джорджу о некомпетентности его военных коллег, если, конечно, нам доведется свидеться.

В одиннадцать утра я сел за руль. Ожидалось, что я приеду в Спрейхорн после десяти утра и согласно предписанию незамедлительно доложу о прибытии моему новому командиру. Так что из графика я не выбился. Миновав центр Спрейхорна, я покатил на северо-запад, к военной базе. Бумажник я положил в карман брюк, предписание – на сиденье рядом с собой, корочки с удостоверением сотрудника Агентства – во внутренний карман кителя. Я проехал шесть миль. Ночью снегопад прекратился, но с шоссе снег никто не убрал, поэтому дались мне эти мили с немалым трудом. Приходилось все время думать о том, как бы не слететь в кювет, хотя я предпочел бы раз за разом напоминать себе, в чью роль я сейчас вживаюсь: сотрудника Агентства, изображающего из себя армейского офицера. Джордж настаивал, что это наилучший вариант. Одна «легенда» как бы усиливали «другую». Но меня, откровенно говоря, он не убедил.

Мимо базы я бы не проехал при всем желании. Кроме нее и снега, рядом с дорогой ничего не было. Окружал базу пятнадцатифутовый забор с колючей проволокой и поданным на нее напряжением. За забором на значительном расстоянии друг от друга стояли три железобетонных здания, совершенно одинаковых, высотой футов в сорок пять, без единого окна. Хватало на базе и солдат, одетых в толстые коричневые тулупы.

Каждые пятьдесят ярдов забор украшал щит. Из надписи следовало, что за забором находится испытательная станция «Дженерал экротекник джеодетик корпорейшн», посторонним вход; на территорию запрещен и проволока под напряжением. Последнее предложение соответствовало действительности, среднее не отличалось точностью, а первое просто обманывало. Никакой «Дженерал экротекник джеодетик корпорейшн», естественно, не существовало. А вход на базу, которая называлась «Форт Джошуа Три», был разрешен только военным, служившим на этой базе. Назвали ее в честь давно почившего генерала, у которого глаза вылезли бы на лоб, узнай он, сколь не похоже хранящееся на ней оружие на мушкеты и кавалерийские сабли. Новые времена – новые законы.

У ворот дежурил капрал. Мы отсалютовали друг другу, после чего я передал ему предписание. Он объяснил, где поставить автомобиль и в какое здание зайти. Я поставил «шеви» в указанном месте и направился к нужному мне зданию, по пути отдавая честь встречающимся мне военнослужащим. Они отвечали мне тем же. За дверью я показал предписание другому капралу. Так продолжалось до тех пор, пока я не вошел в приемную генерала Болдуина Уиндена. Адъютант сообщил генералу о моем прибытии по аппарату внутренней связи. Генерал ответил, что не ждет меня. Адъютант что-то пробормотал о бардаке, царящем у связистов, и унес мое предписание в кабинет. Я включил аппарат внутренней связи и послушал, что обо мне говорят. К сожалению, адъютант отметил мой загар. Они попытались догадаться, кто я и откуда, а потом решили, что проще всего спросить об этом у меня.

– Понятия не имею, что его сюда принесло, – услышал я голос генерала. – Но в предписании ясно сказано, что он направлен на нашу базу, и это главное. У военных мозги особые. И времени они неподвластны. Приказ есть приказ.

Адъютант пригласил меня в кабинет. Мы с генералом отдали друг другу честь, после чего я подождал, пока адъютант покинет нас. Хочет нас слушать по аппарату внутренней связи – его право, решил я, а в кабинете ему делать нечего.

– Генерал Болдуин... – начал я, едва за ним закрылась дверь.

– Уинден, – поправил меня генерал. – Болдуин – мое имя, майор.

Ошибся я намеренно. Именно таких огрехов военные и ждут от сотрудников «гражданских» Агентств.

– Черт! – вырвалось у меня. – Вечно они все перепутают!.. – Я приложил палец ко рту, выразительно посмотрел на стены, потолок. Генерал, похоже, принял меня за сумасшедшего. Вот тут я и протянул ему кожаные корочки с удостоверением сотрудника Агентства. Генерал раскрыл корочки, и его глаза начали медленно вылезать из орбит.

– Так, так, так!.. Присядьте, мистер Линч. Откровенно говоря, я ждал чего-то такого. Очень уж подозрительным показалось мне ваше предписание. – «Такую бдительность можно только приветствовать», – подумал я. – Присядьте и скажите, чем я могу вам помочь? Здесь вы можете говорить спокойно, сэр. Заверяю вас, здесь мы можем говорить обо всем, сэр. Эта территория принадлежит армии Соединенных Штатов Америки, и нога штатского не ступала сюда с тех пор, как ее обнесли забором. Разумеется, за исключением таких, как вы. Садитесь, садитесь...

Я ехал сюда, гадая, какого генерала могли послать командовать Богом забытым складом в Южной Дакоте, а теперь понял, что действительность превзошла все мои ожидания. Судьба в очередной раз мне улыбнулась.

– Значит, вы решили заглянуть к нам? Отлично, отлично! Так чем я могу вам помочь? Г-м-м-м?..

– Вы можете найти мне какое-нибудь необременительное занятие на ближайшие три недели, – ответил я. – Если есть пустой кабинет, посадите меня туда и положите на стол какие-нибудь документы. Для всех любопытных я майор Джон Уолкер, выполняющий секретное задание. О Линче никому не говорите, даже вашему адъютанту. И не...

– Один момент, сэр! Один момент!

Я уставился на него.

– Здесь у вас власти нет, сэр! Абсолютно никакой власти! Вы штатский, сэр, и вы не имеете права находиться на территории военной базы, не говоря уже о том, чтобы давать мне какие-то указания. Не имеете никакого права! Вы штатский, мы военные, и...

Я поднялся, и он замолчал. Неужели генерал Три был такой же никчемностью, как и этот болван?

– Если вы хотите выставить меня за пределы базы, попутного вам ветра. Меня выдернули из Бразилии. Вместо вечного лета я оказался по уши в снегу. Офицерскую форму мне выдали, да вот забыли снабдить тулупом. Приказали три недели бездельничать, ожидая чего-то такого, что может и не произойти. Я не мог заснуть ночью, утром отвратительно позавтракал, а эти клоуны, что обыскивали мой номер, разве что не расписались на моей подушке. Вам, возможно, хочется выгнать меня отсюда, но, будьте уверены, мне в десять раз больше хочется уехать самому. Летом здесь, наверное, рай, но...

– Сэр!

Я молча смотрел на него.

– Вы пробудете здесь три недели?

– Я пробуду здесь до тех пор, пока вы не отправите груз. Случиться это может в любой день в течение трех ближайших недель, хотя мы оба знаем, что машины уедут четвертого февраля.

– Дата пока не определена, мистер... э... Линч.

– Может, вас еще не уведомили, – произнес я после паузы и добавил: – А может, мы получили неверную информацию.

– Ваше второе предположение ближе к истине. Дата отправки специально не определяется до самого последнего момента. – Если он действительно в это верил, его следовало разжаловать в рядовые. – Итак, мистер Линч, как я понимаю, вас заботит груз.

Я просто кивнул. И так уже наговорился.

– Но вы же штатский! Мы могли ожидать кого-то от военной разведки.

– Кто-нибудь приедет.

– Если б они собирались прислать своего человека, я бы об этом знал.

«Черта с два», – подумал я. Но ответил, что военная разведка наверняка не останется в стороне от этой операции, однако я получил приказ действовать самостоятельно.

– У нас есть свой интерес, – закончил я. – Вам же известен конечный пункт назначения груза.

Он назвал военную базу во Флориде, еще одну в Техасе, третью – на северо-востоке и четвертую – в Калифорнии. Не генерал, а второй троянский конь. Я с трудом подавил желание выразить свое возмущение. Все-таки штатские рассчитывают, что уж военные-то умеют хранить государственные секреты и не делятся ими с первым встречным.

Но возмущаться не стал, потому что анализировал информацию. Джордж ведь думал, что вся партия отправится во Флориду. Или генерал ошибался. Я поставил на то, что Джордж неверно истолковал имеющиеся у него сведения. Четыре грузовика – четыре пункта назначения, более чем логично.

– Я имею в виду конечный пункт назначения. – На его лице отразилось недоумение. – Не вдаваясь в детали, скажу, что из упомянутых вами мест груз отправится дальше. Но прежде перейдет под нашу ответственность. Из военного станет гражданским.

– Понятно.

– Поэтому, хотя первый этап транспортировки выполняется вами, меня прислали сюда. Я не думаю, что в этом есть хоть малейшая необходимость, но приказ есть приказ. – Под последней фразой он наверняка мог бы подписаться. – И я должен находиться здесь, если, конечно, вы не прикажете мне выйти вон. Поверьте, я не собираюсь путаться у кого-то под ногами. Никому не надо знать, кто я такой. Негоже, когда тебя раскрывают. В Бразилии я проработал пять лет, и меня не раскрыли. Уж три-то недели в Южной Дакоте я продержусь.

Он встал, и я отдал честь. Он замялся, прежде чем ответить мне тем же. Ему это не нравилось. Не для того он стал генералом, чтобы отдавать честь переодетому майору.

– Я окажу вам всемерное содействие, – выдавил он из себя.

– Премного вам благодарен. Я поселился в мотеле, и мне приказано жить там и дальше. Откровенно говоря, не могу понять, почему.

– Приказ. – Он пожал плечами.

– Сомневаюсь, что кто-то задаст такой вопрос, но я буду отвечать, что жду перевода на постоянную квартиру. И теперь насчет кабинета. Свободные у вас найдутся? Просьба у меня лишь одна: ни с кем его не делить. Я смогу занять его к двум часам? Отлично!

Я протянул руку, и он тут же ее пожал. Я видел, что в наших отношениях рукопожатие казалось ему куда более уместным, чем отдание чести, принятое у военных.