Такие вот дела

I

Когда О'Дэй проснулся, было десять часов. Он сел на постели и потянулся. Каждый мускул его тела отзывался болью на это движение. Один зуб исчез — хорошо, что не передний — два другие качались. Он встал, прошел в ванную и осмотрел перед зеркалом свое лицо. На коже подбородка были ссадины — возможно, от кольца на руке одного из бандитов, левый глаз был окружен всеми цветами радуги.

Он принял душ и позвонил, чтобы принесли кофе. В ожидании его, он налил себе стаканчик бренди и принялся обдумывать ситуацию. Должно быть, подумал он, Веннер закусил удила. Что бы он ни думал насчет своей жены и О'Дэя, он должен был иметь достаточно здравого смысла, чтобы понимать простую вещь: никакое битье не заставит О'Дэя отступить. Веннеру следовало бы знать, что О'Дэй не свернет с намеченного пути только потому, что его избили два бандита.

И какой в этом толк: избивать человека, против которого ты собираешься двинуть все силы бракоразводного суда?

После подобных действий симпатии к нему сразу уменьшатся. Однако, когда люди теряют голову, они способны на всевозможные глупости, о чем впоследствии очень жалеют. И О'Дэй мрачно подумал о том, что Веннер непременно пожалеет об этой своей затее еще раньше, чем кончится эта история.

Он пожал плечами, побрился, оделся, прошел в гостиную и выпил кофе. Он подумал о том, что поведение Мерис Веннер в клубе накануне вечером — ее разговор с Мэйбл — было довольно странным. Странным потому, что Мерис не из тех малышек, что могут обсуждать свои личные дела со служащими клубов, если только за ним не крылось нечто другое.

Он холодно усмехнулся. Может быть, ничего другого и не было. После своего разговора с О'Дэем в Истборне, Мерис догадалась, что он вряд ли оставит дела в том положении, в каком они находились. Она знала, что он захочет найти Веннера и открыть карты. Она предполагала, что он может пойти в клуб и спросить Мэйбл, не видела ли она Веннера, поэтому Мерис и решила тоже съездить туда, затем завела разговор с Мэйбл, догадываясь, что та позвонит О'Дэю и расскажет о встрече Веннера в Палисад-клубе. Как она узнала о том, что он должен быть там в полночь? Путь к этому был только один: ей сказал об этом сам Веннер. Но почему? Работали ли они вместе? Устроил ли Веннер через Мерис так, чтобы О'Дэй приехал в Мейденхэд, где два бандита соответствующим образом встретили его? И в чем была суть происходящего при любом повороте событий?

Он снова пожал плечами, надел шляпу и пошел в гараж. По пути он зашел в аптеку, купил маленькую коробочку компактной пудры, и в задней комнате аптеки тщательно наложил пудру на разноцветную кожу вокруг глаза.

Ведя машину по Кингс-роуд, О'Дэй пришел к выводу, что все эти догадки совершенно бессмысленны. Догадки редко к чему-нибудь приводят. Факты — вот что ставит все на свои места, а чтобы добраться до фактов, нужно идти туда, куда приведет тебя твой нюх. А он обязательно приведет тебя к чему-то вполне осязаемому, даже если это будет просто какая-нибудь кирпичная стена.

В половине второго О'Дэй сидел в баре гостиницы «Корона» в Элфристоуне. Он потягивал виски с содовой и незаметно оглядывал бар.

В комнате никого больше не было. За стойкой, которая делила помещение на общий зал и кабинеты, стоял бармен в белой куртке со скучающим выражением лица.

О'Дэй закурил. Без четверти два в помещении появился моложавый однорукий мужчина. Он велел бармену идти на ленч. О'Дэй терпеливо подождал, затем неторопливо подошел к стойке и заказал еще одну порцию.

Он сказал:

— Я ищу дом, который называется Меллоуфилд. Не можете ли вы мне сказать, где это? Вы ведь хозяин, не так ли?

Тот кивнул.

— Моя фамилия Филсон, — сказал он. — Меллоуфилд находится за Хайлшомом. Вам нужно пойти назад. Если вам нужен кто-то из этого дома, могу избавить вас от беспокойства. Там никого нет. Во всяком случае, в Меллоуфилде. Он заперт.

О'Дэй сказал:

— Спасибо. Выпейте, мистер Филсон. Вы, кажется, хорошо знаете окрестности. Я интересуюсь Меллоуфилдом. Хотел бы осмотреть это место.

Хозяин усмехнулся.

— Мне надлежит хорошо знать окрестности. Я был там во время войны.

Он вздохнул.

— Вот были денечки.

О'Дэй спросил:

— Вы были там, когда в этом месте размещалась парашютная школа? Интересно, должно быть, было?

Филсон кивнул и поднял обрубок руки.

— Меня обучали в Меллоуфилде. Был я во второй С.А.С. Потерял свой плавник в Нормандии — неудачно приземлился. Мне чертовски повезло, что джерри меня не зацапали. Несладко было пролежать три дня в маленьком лесочке со сломанной рукой. К счастью, наши люди оказались поблизости.

— Да, вам повезло, — сказал О'Дэй. — Интересно, не встречались ли вы в школе с моим другом американцем, полковником Николсом Нидхэмом?

Филсон налил себе пинту пива.

— Я знал его. Он командовал школой. Он был не инструктором, а администратором.

Он усмехнулся.

— Мы называли его Нидхэм-шалун, — добавил он. — Вот оно как! — Он сделал большой глоток.

— Он что, был падок до девушек? Знаете, как эти янки?

— Нет, ничего подобного, — возразил Филсон. — Мы называли его Нидхэм-шалун как раз потому, что все было наоборот. В этом отношении он ничуть не был похож на остальных янки. Он сох по той женщине, что владела Меллоуфилдом. Вечно смотрел на нее несчастными глазами. Всегда торчал поблизости, знал, где она бывает, ходил с ней на прогулки. Мы все время думали, что он собирается жениться на ней. Когда она проходила мимо дома, он высовывался из окна и смотрел ей вслед, пока она не скрывалась из вида. Но он не был подходящим для нее парнем.

О'Дэй сказал:

— Похоже на Нидхэма. Он всегда боялся женщин. А может, она сказала ему, что предпочитает быть его сестрой?

О'Дэй улыбнулся.

— Мы тоже так думали, — ответил Филсон. — Но его понять легко. Она была что надо. Это я вам точно говорю. Я никогда больше не видел подобной женщины. Все в школе сохли по ней. Иногда она приглашала кого-нибудь из нас на чай или на выпивку по вечерам. В ней было что-то такое странное, что чувствовалось нутром. Но она была из тех, кто никогда не начинают первыми. Милая и дружелюбная, а внутри холодок. Понимаете, что я имею в виду?

— Понимаю, — ответил О'Дэй. — Теперь понимаю. На днях получил письмо от Нидхэма. Он просил меня передать привет хозяйке Меллоуфилда, но не назвал ее имени. Но если там никого нет, значит она уехала.

Филсон покачал головой.

— Она здесь, но не в Меллоуфилде. Она живет в доме, который называется Дауер-Хауз. Это на другой стороне имения. Ее фамилия Дин, миссис Лоретта Дин. Если поедете туда, передайте ей мой привет. Скажите, что Джек Филсон просит не забывать о нем. Однажды она оказала мне добрую услугу. Когда я вернулся и хотел получить лицензию для этого кабака, она замолвила за меня доброе словечко.

— О'кей, передам ей ваши слова.

— Спасибо.

О'Дэй допил свою порцию.

— И спасибо за информацию.

Филсон усмехнулся.

— Всегда рад помочь, — ответил он.

Его улыбка стала шире.

— Если увидите Нидхэма-шалуна и захотите расстроить его планы, можете сказать ему, что миссис Дин, кажется, встретила наконец кое-кого. Шалун сразу повесит нос.

— Я дам ему понять, — сказал О'Дэй. — Итак, она встретила свою судьбу? Кто же он такой?

— Не знаю, — ответил хозяин. — Фамилия его Павэн, приехал из Парижа, кажется. Конечно, это только слухи, но здешние слухи обычно подтверждаются. Этот Павэн, похоже, проводит много времени в Дауер-Хаузе. Он сказал моему дружку, что скоро собирается жениться. И все считают, что невестой будет миссис Дин. Что ж… надеюсь скоро снова вас увидеть

— Непременно.

О'Дэй вышел из бара.

Было немногим больше двух часов, когда О'Дэй ехал по грязной узкой дороге, вдоль которой тянулась высокая каменная изгородь Меллоуфилда. Временами через железные калитки и ажурные ворота ему удавалось видеть очертания дома, отстоящего почти на километр от шоссе и расположенного посреди парка.

Чертовски подходящее место для школы агентов-парашютистов, подумал он. Уединенное, удобное, на достаточном расстоянии от Хейлшэма, оно, наверно, было идеальным местом для обучения искателей приключений и их тренировки. Интересно, подумал О'Дэй, где они сейчас…

Стена делала резкий поворот. О'Дэй, следуя ей, повернул машину. Вскоре он подъехал к железным воротам. За ними виднелась причудливо извивающаяся дорожка из гравия, и в конце ее симпатичный наполовину деревянный дом.

Он оставил машину у обочины, вышел, закурил сигарету и стал раздумывать о том, как начать разговор с леди, если вообще посчастливится застать ее дома, с тем, чтобы она пожелала обсуждать свои личные дела с незнакомым человеком.

Он усмехнулся, рывком открыл ворота и пошел по дорожке к дому.

Место было интересное и романтичное. По обе стороны дорожки росли деревья и кусты. Трава была густая и нетронутая. Повсюду буйные заросли рододендронов. Все хранило печать заброшенности и романтики.

Неподалеку от дома дорожка расширялась к открытой площадке. Трава здесь уже содержалась в некотором порядке, а дерево магнолии носило следы нерегулярного ухода.

О'Дэй бросил сигарету, поднялся по ступенькам и дернул за ручку старомодного звонка. Было слышно, как тот отозвался надтреснутым звоном в глубине дома.

Вскоре послышались шаги, потом дверь отворилась. В дверях стояла женщина лет пятидесяти с седыми волосами. О'Дэй подумал, что у нее вид преданной семейной служанки. У нее было круглое приятное лицо.

Он сказал:

— Моя фамилия О'Дэй, Теренс О'Дэй. Я бы хотел видеть миссис Дин, если она дома. У меня к ней поручение от полковника Нидхэма.

— Подождите минутку, сэр.

Она ушла. Через минуту она вернулась и сказала:

— Миссис Дин примет вас, сэр. Проходите, пожалуйста.

О'Дэй последовал за ней. Холл был хорошо обставлен старинной мебелью. В воздухе стоял слабый приятный аромат. Служанка открыла дверь в конце холла и отошла в сторону:

— Мистер О'Дэй, — объявила она.

О'Дэй вошел в комнату и остановился. Дверь за его спиной мягко закрылась. Он посмотрел на женщину, поднимавшуюся из-за письменного стола, стоявшего у окна.

Он подумал, что оценка Филсона, хозяина «Короны» в Элфирстоуне, казалась теперь просто верхом сдержанности!

Ей было, как решил О'Дэй, лет тридцать пять. Пока она шла к нему навстречу, он отметил прирожденную грацию ее походки. У нее было овальное лицо с высокими скулами, фиалковыми глазами, соблазнительным ртом с нежными очертаниями, волосы вьющиеся, каштановые.

О'Дэй мгновенно отметил в деталях ее туалет. Одежда была дорогая и хорошо сшита. На ней был жакет и юбка из оливкового цвета твида и шелковая сиреневая блузка. Туфли замшевые сливового цвета. На тонком запястье искрился браслет с бриллиантом и изумрудом. Она заговорила. Голос у нее оказался мягким, а дикция четкой.

— Не присядете ли, мистер О'Дэй. Я всегда рада встретиться с другом полковника Нидхэма, — сказала она.

О'Дэй сел в большое кресло у камина. Он думал о том, что миссис Лоретта Дин определенно необычайная женщина. Его не удивляло, что Нидхэм ничего не смог добиться от нее. Он осторожно начал свою ложь.

— Я видел Ника Нидхэма как раз накануне его отъезда из Англии, миссис Дин. Он сказал, что если я когда-нибудь окажусь в окрестностях Дауер-Хауза, то должен непременно представиться вам и передать его наилучшие пожелания.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы зашли ко мне, — ответила она.

Взяв ящик с сигаретами, она предложила ему сигарету, потом закрыла ящик и поставила его на камин. У О'Дэя создалось впечатление, что она ожидала что-то услышать от него и что она держится настороже.

Он сказал:

— Этот старый дом на редкость интересен. Но не находите ли вы эту жизнь слишком одинокой, миссис Дин?

Она покачала головой.

— Мне здесь нравится.

Она улыбнулась.

— Иногда так устаешь от людей. Я нахожу одиночество очень приятным. А если мне захочется быть в обществе, я всегда могу попросить моих друзей приехать и навестить меня.

О'Дэй кивнул. Ему не совсем нравился оборот, принимаемый разговором, он подумал, что исподволь выспросить миссис Дин — дело совсем нелегкое и что все выглядит так, словно она чуть ли не подготовлена к происходящему. Также он подумал о том, что она достаточно искушена, чтобы при желании провести приятную беседу, но желания этого у нее нет. Она явно передавала инициативу ему.

Он закурил, потратив на этот процесс уйму времени. Решил, что, пожалуй, следует применить наступательную тактику, иначе он никуда так и не придет.

Он сказал:

— Простите за то, что я вторгаюсь в вашу личную жизнь, миссис Дин, но я знаю, что Ники хотел на вас жениться, а вы его отвергли. Он рассказал мне об этом.

Он улыбнулся.

— Меня удивило, что Ники вообще осмелился кому-то сделать предложение. Никогда не мог представить его в роли мужа. Но теперь, когда я смотрю на вас, то могу его понять. Даже такой закоренелый холостяк, как Ники, вряд ли мог сопротивляться обаянию такой красивой и привлекательной женщины, как вы.

Она села в кресло по другую сторону камина и положила руки на подлокотники. Он отметил изящество ее длинных пальцев, ухоженность покрытых красным лаком ногтей. Она была спокойна, холодна и уравновешенна. Легкая улыбка играла на ее губах, когда она посмотрела на него почти без всякого выражения. Он подумал, что она невольно излучает превосходство и вдруг, сам не зная почему, почувствовал, что сердится. Все оказалось совсем не легко.

Ее улыбка стала более явственной. Она сказала:

— Не желаете ли вы о чем-то рассказать мне, мистер О'Дэй?

В тоне ее голоса был намек на высокомерие. Он улыбнулся.

— Охотно. О чем бы вы хотели узнать?

— Я бы хотела узнать, приехали ли вы сюда по собственному делу, или же цель вашего визита — просто проведать особу, которой ваш и мой друг — полковник Нидхэм — делал предложение?

О'Дэй встал. Он притушил наполовину выкуренную сигарету в стоявшей на маленьком столике пепельнице. Когда он посмотрел на женщину, то увидел, что она все еще наблюдает за ним со своей спокойной, застывшей улыбкой. Он подошел к камину и остановился, опершись о каминную доску, не сводя взгляда с женщины.

— Что ж, признаю себя виновным, — ответил он. — Странный у меня сегодня выдался день! Я ничего особенного не делал и думал о Нидхэме. Я подумал, что было бы интересно приехать сюда и познакомиться с леди, не пожелавшей выйти замуж и сделаться миссис Нидхэм.

Она сказала:

— Итак… теперь вы это сделали, не так ли? И надеюсь, что процедуру нашли забавной, как того и ожидали. Все ли дамы, которыми интересуются ваши друзья, вызывают у вас подобное любопытство? Тратите ли вы такой дорогой в наши дни бензин на разъезды по стране с целью изучения всех подобных женщин, или же я, по какой-то неизвестной причине, представляю собой исключение, мистер О'Дэй? И не желаете ли выкурить еще сигарету… перед отъездом?

О'Дэй быстро сказал:

— Миссис Дин, я действительно очень заинтересовался вами. Видите ли, Ники — один из самых старых моих друзей. Я его давно знаю, и я знаю о нем все… Он очень странный и довольно одинокий человек, как вам, возможно, известно. Он один из тех людей, которые вечно ждут женщину, наделенную самыми лучшими качествами. Ники — человек, готовый отдать все за то, чтобы жениться на очаровательной особе, подобной вам. Но таким людям по каким-то причинам никогда не удается достичь желаемого.

Я знал, что вы с ним часто встречались и ходили на прогулки, когда он был здесь комендантом школы, и я ему посочувствовал. Я знаю Ники достаточно хорошо, и для меня ясно, что если уж он сделал вам предложение, то отказ нанес ему глубокую рану. И вот я решил приехать сюда, встретиться с вами…

— И посмотреть, не сможете ли вы что-нибудь сделать для него? — спросила она. — Неужели вы приехали сюда просить за вашего друга, надеясь, что я могу изменить свое решение?

— Нечто в этом роде, — ответил О'Дэй.

Он смутно понимал, недовольный собой, что потерял нить разговора, и что миссис Дин спокойно выворачивает его наизнанку, возможно, забавляясь этим процессом.

Она опять улыбнулась.

— Вы поступаете очень мило, как истинный друг… Вероятно, вы так сильно желаете счастья своему другу, полковнику Нидхэму, что вам пришла в голову мысль попытаться убедить меня выйти за него замуж, несмотря на то, что сам он потерпел поражение. Отсюда вытекает, что либо вы очень любите полковника Нидхэма, либо настолько самонадеянны, что вообразили, будто совершенно незнакомая женщина прислушается к вашему мнению.

О'Дэй улыбнулся.

— Ну что ж, я получил то, на что напрашивался. Но мне известны странные вещи. При моей профессии иногда узнаешь такое, что начинаешь верить в невозможное.

Он поднялся с кресла.

— Прежде чем вы уйдете, мистер О'Дэй, может быть, вы согласитесь удовлетворить мое любопытство. Скажите, что у вас за профессия.

О'Дэй чертыхнулся про себя. Он так ничего от нее не добьется. Все равно, что колотить кулаками по воздуху.

Он сказал:

— Миссис Дин, окажите мне любезность: сядьте и выслушайте меня. Обещаю, что не отниму у вас много времени. Прежде всего сообщу вам о своей профессии. Я частный детектив, и мне совершенно безразлично, выйдете ли вы замуж за Нидхэма или за индийского магараджу. Я приехал сюда за тем, чтобы узнать о вас как можно больше. Это вас интересует?

Она села и скрестила ноги. О'Дэй заметил, что ноги у нее стройные, и чулки сидят на них прекрасно.

— Не дадите ли мне сигарету? — попросила она. — Мистер О'Дэй, как частный детектив, пытающийся собрать обо мне сведения, интересует меня гораздо больше, чем предполагаемый старинный друг полковника Нидхэма, который хочет узнать, почему я не хочу выходить замуж за его друга.

О'Дэй принес коробку с сигаретами и дал ей закурить. Потом он вернулся к камину и встал, прислонившись к нему.

— Нидхэм уехал из Англии в прошлую субботу, — начал он. — В субботу утром он пытался связаться со мной и был в моей конторе. Меня там не оказалось. Он написал мне длинное письмо, в котором излагал все, что его беспокоило. Он также оставил мне деньги — покрытие расходов и гонорар. У меня на квартире он оставил записку, объясняя в ней, что сделал это на тот случай, если я вернусь домой раньше, чем зайду в контору. В этой записке он сообщил, что речь идет о женщине, которой он предлагал руку и сердце, но которая отвергла его. Когда я пришел к себе в контору, оказалось, что письмо Нидхэма уничтожено в результате несчастного случая. Однако мне удалось узнать, что он был здесь во время войны и находился с вами в дружеских отношениях… Я догадался, что речь шла о вас. Понимаете?

Она кивнула. О'Дэй заметил, что вид у нее не очень заинтересованный.

— Я не очень хорошо знаю Нидхэма, — продолжал он. — Но однажды он оказал мне добрую услугу, к тому же он заплатил мне за работу. Поэтому я и принялся работать на него. Он убежден, что вы по тем или иным обстоятельствам нуждаетесь в помощи, а я могу вам помочь. Это я и пытаюсь сделать, ибо когда клиенты платят мне за работу, я считаю своим долгом выполнять ее, невзирая на обстоятельства.

— Весьма похвальная привычка.

Она все еще улыбалась.

— Но мне кажется, что здесь такой случай, когда вам нет надобности вообще выполнять какую-либо работу. Не знаю, что имел в виду полковник Нидхэм, когда писал, что беспокоится обо мне. Никакой причины для беспокойства нет. Я прекрасно себя чувствую, вполне счастлива, и вся эта глупая и драматическая история кажется мне просто смешной.

О'Дэй сказал:

— Я рад, что она вас забавляет.

Она промолчала.

— Я ухожу, миссис Дин.

О'Дэй шагнул к двери.

— На днях, когда дело для меня прояснится, я, может быть, снова зайду к вам.

Она встала.

— В этом нет необходимости, — холодно проговорила она. — Прояснять, как вы выразились, совершенно нечего.

Лоретта нажала на кнопку звонка, вделанную в боковую доску камина.

— Благодарю вас за то, что приехали, — продолжала она. — Я уверена, что вы руководствовались самыми лучшими намерениями.

О'Дэй сказал:

— Возможно, вы удивитесь этому, но я все еще надеюсь вас увидеть. Если я такой же хороший детектив, как вы — актриса, то так оно и будет. Всего хорошего, миссис Дин.

Вошла служанка и открыла дверь.

Выходя, он оглянулся и с радостью заметил, что улыбка Лоретты исчезла.

О'Дэй сидел в гостиной отеля «Сплендид» в Истборне, пил чай и курил. Он вовсе не чувствовал себя несчастным. Один-два кусочка мозаики начали приобретать смысл. Но и только. Основной кусок — письмо Нидхэма — исчезло. Как раз он-то и мог объяснить странное поведение части лиц, занятых в этом странном деле, объяснить то, что его так интересовало.

Мышцы его спины отдавали болью. Левый глаз под слоем косметики все еще напоминал радугу. Он подумал о Веннере. Совсем не в его характере было нанимать пару бандитов для того, чтобы избить своего врага. Трезвый Веннер был благоразумный, пьяный — глупый. Если бы он был трезвым, то скорее всего захотел бы сам поговорить с О'Дэем. Вернее всего, Веннер был настолько пьян, что решил старомодным способом расправиться с врагом.

Потом О'Дэй стал думать о Нидхэме. Здесь тоже были противоречия. Нидхэм дружил с Лореттой Дин, увлекся ею настолько, что хотел на ней жениться, настолько о ней беспокоился, что оставил О'Дэю 750 фунтов, чтобы тот вызволил ее из беды. И вдруг этот Нидхэм был странным образом связан с Мерис Веннер и провел с ней ночь в «Сейбл Инн». О'Дэй подумал, что все это как-то не увязывается между собой. А может быть, увязывается? Все зависело от Нидхэма и его взглядов в тот период. Все же О'Дэй не мог понять этого поступка Нидхэма — несмотря на внешность Мерис и ее умение опутывать людей — если только тот не преследовал при этом еще какую-то цель, связанную с его поездкой в Девоншир. Люди, подобные Нидхэму, не станут просто так проводить время с одной женщиной, если беспокоятся о другой.

А Лоретта Дин? О'Дэя она очень интересовала.

Очень странно, что она не вышла замуж вторично. Интересно, каков был ее первый муж, подумал он, вдова ли она или разведенная. У нее было все — внешность, очарование, фигура, умение одеваться и, очевидно, деньги. Женщины, наделенные подобными достоинствами, редко остаются одни, если только к тому нет особой причины! О'Дэй подумал, что ему следовало бы узнать побольше о жизни Лоретты Дин, прежде чем строить твердое заключение.

Как бы там ни было, но жизнь полна тайн, а это, подумал он, сулит немало увлекательного. Особенно, когда его собственная жизнь и дела оказываются связанными с жизнью и делами таких людей, как Мерис и Ральф Веннеры, Нидхэм и, возможно, миссис Дин. Он подумал, что было бы неплохо, если бы его жизнь оказалась связанной с жизнью Лоретты Дин. Такое могло стать более чем просто забавным.

О'Дэй пришел к выводу, что дела начинают понемногу проясняться. Так обычно и бывает, если берешь их под уздцы и следуешь туда, куда ведет тебя чутье. Он подумал, что проблема Мерис — Ральф Веннер могла быть очень легко решена. Если бы он нашел Веннера, показал бы ему записку, написанную рукой Нидхэма, и доказал бы ему, что именно с Нидхэмом Мерис провела ночь в гостинице «Сейбл Инн», — если бы он все это сделал, то даже Веннер, как бы он ни был ревнив, внял бы голосу благоразумия. Но сейчас не совсем подходящее время, чтобы выкладывать эти факты. Мерис будет настороже и придумает что-нибудь еще. Пусть она лучше думает, что все козыри у нее в руках…

О'Дэй встал и прошел в офис, помещавшийся налево от входа за стеклянной перегородкой. Паркер, портье, сидел за конторкой.

О'Дэй сказал:

— Ну, Паркер, как жизнь?

— Неплохо, сэр, — отозвался тот. — Когда вы были здесь в субботу, я хотел перемолвиться с вами словечком. Я ведь вас давненько не видел. Но мне сказали, что в субботу вечером вы внезапно уехали.

О'Дэй кивнул.

— Мне пришлось срочно вернуться в город.

Паркер улыбнулся.

— Я не помню случая, когда бы вы не спешили, мистер О'Дэй. После вашего отъезда приезжала миссис Веннер и спрашивала вас.

О'Дэй небрежно спросил:

— И долго она здесь пробыла?

— Она уехала в понедельник днем, — ответил портье. — В понедельник утром она завтракала с джентльменом — мистером Павэном — и сразу же после ленча уехала.

— С мистером Павэном? — переспросил О'Дэй. — Не встречал ли я его раньше? Фамилия, кажется, знакомая.

— Вполне возможно, — ответил Паркер. — Он раза два был здесь. Обычно приезжает сюда с миссис Дин.

О'Дэй с облегчением вздохнул. Теперь лед явно тронулся. Итак, Павэн, который, как предполагалось, был помолвлен с миссис Дин, в понедельник завтракал с Мерис Веннер. А это объясняет многое.

Это объясняет поведение Мерис в субботу вечером. Объясняет, почему она с такой охотой объявила ему, что сообщила мужу о вымышленной поездке с О'Дэем в отель «Сейбл Инн». Она прекрасно понимала, что, услышав об этом, О'Дэй не будет настолько глуп и не останется ночевать в «Сплендиде», зная, что она тоже ночует в этом отеле. Ему придется уехать, чтобы не дать Веннеру лишнего повода для подозрений. А ей нужно было заставить его уехать. И она справляется у Паркера, чтобы убедиться в его отъезде. И причина была очевидной: у нее была встреча с Павэном, о котором О'Дэй не должен был ничего знать.

О'Дэй закурил и весело сказал:

— Кажется, я как-то встречался здесь с мистером Павэном. До меня дошли слухи о его помолвке с миссис Дин. Интересно, правда ли это?

— Все так думают, — ответил Паркер. — Они бывают здесь вместе, хотя, как мне кажется, они не похожи на помолвленных.

О'Дэй пожал плечами.

— Не знаю, как, собственно, должны выглядеть помолвленные.

Он улыбнулся.

— Я только знаю, что мой старый друг, полковник Нидхэм, — тот, что был во время войны в Меллоуфилде, — надеялся жениться на миссис Дин.

Паркер сказал:

— Думаю, это была просто дружба времен войны, мистер О'Дэй. Мы часто виделись с полковником Нидхэмом. Недели две-три назад он сюда приезжал, и мы беседовали с ним о тех днях.

— Да, были времена… — сказал О'Дэй.

Он вернулся в гостиную к своему столику. Итак, вот оно что. Нидхэм был здесь две-три недели назад. Он ездил к Лоретте Дин. Может быть потому, что догадался, что с ней что-то приключилось, а может быть, она сама попросила его приехать и все ему рассказала. Вот почему Нидхэм написал О'Дэю письмо. Он боялся за Лоретту, которая теперь настойчиво отрицает, что у нее есть причины для беспокойства. О'Дэй подумал о том, что у такой женщины, как Лоретта Дин, поводов для беспокойства может быть хоть отбавляй.

А Павэн? Он, похоже, обитает неподалеку. Говорят, будто он помолвлен с миссис Дин, и в то же время он ездит на поспешные, и, видимо, тайные встречи с Мерис Веннер, которая, как думал О'Дэй, специально приезжала в Истборн, чтобы с ним встретиться.

Все это очень заинтересовало его. Подозвав официанта, он уплатил по счету, зашел попрощаться с Паркером, сел в машину и отправился в Лондон.

О'Дэй остановил машину в конце Саунт-стрит, зашел в телефонную кабину и нашел в справочнике адрес Мэйбл Бонавентюр. Он медленно развернул машину и десятью минутами позже стоял у двери ее квартиры, нажимая кнопку звонка.

Мэйбл открыла дверь.

— Так, так… — сказала она. — Вот уж не ожидала тебя увидеть. Входи, Терри. В чем дело? Разве ты не по делу?

Он прошел за ней в неубранную гостиную.

На Мэйбл было алое шелковое кимоно, расшитое золотыми драконами, на ногах бархатные туфли без пяток на десятисантиметровых каблуках, так что она с трудом держалась на ногах. Она курила сигарету, вставленную в двадцатисантиметровый мундштук из поддельного янтаря.

Подойдя к буфету, она достала полбутылки виски, две рюмки и сифон, и сказала:

— Ты настоящий эксплуататор, Терри. Я думаю, что ты пришел узнать, не заарканила ли я Веннера. Нет, еще нет. Я не видела этого парня, и никто не знает, где он. Может быть, все еще подогревает себя.

Она смешала напитки и поставила перед О'Дэем бокал.

Он спросил:

— Как ты думаешь, Мерис знает, где он?

Мэйбл пожала плечами.

— Понятия не имею! Мне их игра неизвестна, твою, может быть, я знаю.

Она дружески улыбнулась.

— Может быть, Ральф решил вообще сойти со сцены, — продолжала она. — От этого всем бы стало легче… особенно тебе. Если ты не считаешь того, что тебе пришлось бы отбиваться от Мерис до конца дней.

О'Дэй сказал:

— Расскажи мне о Мерис. Что произошло, когда ты ее видела в клубе вчера вечером?

— Эту Мерис никогда не поймаешь. Даже ее собственная левая рука не знает, что хочет делать правая.

Мэйбл сделала большой глоток из бокала и продолжала:

— Понятия не имею, что заставило ее прийти в клуб в такое время. Она должна была знать, что там никого не будет. Она пришла прямо в нашу служебную комнату. Там была только я. Она села, угостила меня сигаретой и принялась разглагольствовать о своем муже. Сказала, что до смерти за него беспокоится.

О'Дэй усмехнулся.

— Она, должно быть, первый раз в жизни о чем-то беспокоилась.

Мэйбл кивнула.

— Вот и я так подумала. Мне показалось, что она разыгрывает спектакль. Играет для какого-то зрителя, может быть, для меня. Наверно, она подумала, что ты станешь расспрашивать меня, где Веннер. А может быть, она думала, что я смогу кое-что рассказать ей.

— Что еще она говорила? — спросил О'Дэй.

— Ну, — продолжала Мэйбл, — она сказала, что беспокоится за Веннера и не знает, что у него на уме. Сказала, что он сейчас в таком состоянии, что может сделать что угодно… и кому угодно.

— А что сказала ты?

— Я сказала, что почему бы ей, черт возьми, не разыскать парня и не вдолбить ему в голову нечто разумное. Я сказала, что считаю его жутким простофилей и худшим врагом самого себя. Спросила ее, не знает ли она, где он. Она ответила, что не знает, но ей известно, что на вчерашний вечер у него назначена встреча на двенадцать часов вечера в Палисад-клубе — как я тебе и сказала по телефону. Тогда я спросила ее, почему она не поедет туда и не вразумит его. Она ответила, что нет, она, мол, не собирается этого делать. Прежде всего, он, дескать, чертовски зол на нее, а во-вторых, она не хочет разговаривать с ним ни в каком клубе. Ее устраивает только беседа наедине.

О'Дэй допил свой бокал.

— Скажи мне, Мэйбл, вот что. Когда ты вчера разговаривала со мной по телефону, то сказал, что Мерис показалась тебе взволнованной, но старалась это скрыть. Что ты имела в виду?

Мэйбл пожала плечами, вставила в мундштук новую сигарету и закурила.

— Она была немного не такая, как обычно, понимаешь? Обычно она бывает очень холодна. Она не только знает все ответы, но и лезет с ними, не дожидаясь вопроса. А вчера она была не такая. Мне показалось, будто она подвыпила и была взволнована, но пыталась это скрыть. Как будто что-то выбило ее из колеи, но она пыталась остаться спокойной и хладнокровной, и все обдумать, однако была для этого слишком взволнована.

О'Дэй сказал:

— Собственно, все, что она сделала — это сообщила тебе, что Веннер собирается быть в Палисад-клубе около полуночи того дня. Я думаю, Мэйбл, что ты права. Думаю, она догадалась, что я буду спрашивать тебя, не видела ли ты Веннера. Мерис решила, что ты расскажешь мне, что он в двенадцать будет в Палисад-клубе. Вероятно, она хотела, чтобы я был там.

— Будь я проклята, но ты наверное прав, — сказала Мэйбл. — Наверное это единственная разумная причина, из-за которой она все это рассказала. Она ведь должна знать, что мне абсолютно нет никакого дела до ее мужа.

Мэйбл вынула из кармана халата пудреницу, подошла к зеркалу и стала пудрить нос. Внезапно она опустила руку и обернулась к О'Дэю.

— Слушай, Терри, послушайся маленькую Мэйбл. Следи за каждым своим шагом. Эта Мерис за тобой охотится, и всерьез. Она ненавидит тебя. Она хочет твоей крови, и если ты не будешь чертовски осторожен, то она своего добьется. Разве ты никогда не слышал такое: «Страшнее ада ярость женщины отвергнутой»?

О'Дэй усмехнулся.

— Слышал, когда учился в школе.

Он встал.

— До свидания, Мэйбл. Высматривай Веннера, и если увидишь его, делай, что надо.

— О'кей, — ответила Мэйбл. — Если я найду его — сделаю, а ты следи за каждым своим шагом, Терри, как я тебе сказала. Надеюсь, скоро увидеть тебя целым и невредимым.

О'Дэй вернулся в свою квартиру, смешал себе сухого мартини, сел и глубокое кресло, перекинув через ручку свои длинные ноги, и принялся размышлять о Лоретте Дин. Он подумал, ЧТО Лоретта должно быть очень твердый орешек. Казалось, эта женщина ничего не боится, а если и боится, то не намерена об этом говорить. Интересно, подумал О'Дэй, что было на уме у Нидхэма, о чем он написал в своем длинном письме, которое Веннер так безрассудно уничтожил, находясь во власти злобы. Нидхэм был не дурак, он не из тех, кто станет тратить большие деньги на что-либо нестоящее. И Нидхэм был другом миссис Дин. О'Дэй подумал, что она что-то скрывает — то, о чем у нее был разговор с Нидхэмом. Может быть, она обещала ему не разглашать принятое ими вместе решение. Нидхэм же, после серьезного размышления о создавшейся ситуации, мог решить, что грозящая ей опасность настолько серьезна, что вынуждает его нарушить данное ей обещание. И оправданием ему служило то, что он нарушил свое слово ради ее пользы.

Любопытно, подумал О'Дэй, почему он тратит столько времени на размышления о Лоретте Дин. Он обдумал и возможность того, что кто-то ее шантажирует. Почему бы и нет? Масса женщин подвергается шантажу, и эти женщины обычно привлекательны. А Лоретта Дин, без сомнения, очень привлекательна. В голове у него смутно промелькнула мысль о том, что женщины, чьи ноги похожи на водосточные трубы, а лица — словно у извозчиков, редко привлекают внимание шантажистов.

Он встал, подошел к стоящему на буфете шейкеру и приготовил еще порцию коктейля. Зазвонил телефон.

О'Дэй поставил шейкер на место и взял трубку. Звонила Нелли Трандл.

Она сказала:

— Я рада, что вы вернулись, мистер О'Дэй. Я весь день пыталась с вами связаться.

— Что ж, вот вам это и удалось. Что случилось, Нелли?

— Около четырех часов заходил мистер Веннер. Он просил меня связаться с вами. Сказал, что вам с ним необходимо сегодня встретиться, совершенно необходимо, как для вас, так и для него. Он предложил вам встретиться сегодня в десять часов.

О'Дэй усмехнулся и подумал о том, что это его вполне устраивает. Во всяком случае, что-то должно произойти. Возможно, Веннер, придя в себя, очень сожалеет об избиении, подумал О'Дэй. Может быть, он думает, что лучше приступить к самому трудному и поставить все на свои места.

Он сказал:

— О'кей. Еще что-нибудь есть?

— Да, — ответила Нелли, — мистер Веннер просил передать вам, что при встрече будет присутствовать его жена. Он сказал, что пора внести во все ясность. Он показался мне очень взволнованным.

— Он не просил вас позвонить ему? — спросил О'Дэй.

— Нет. Это все, что он сказал. Казалось, он был уверен, что вы придете.

О'Дэй сказал:

— Он был прав. О'кей, Нелли. Откуда вы звоните?

— Из дома. Сегодня больше ничего не было.

— Хорошо,— сказал О'Дэй, — возможно, завтра в десять я приду в контору. Спокойной ночи, Нелли.

Он повесил трубку.

Вернувшись к буфету, он налил себе бокал мартини и, опершись на буфет, стал потягивать напиток. Он подумал, что встреча в конторе может оказаться забавной. Он надеялся, что Веннер будет трезвым. Скорее всего, Веннер провел расследование в отеле «Сейбл Инн», рассудил О'Дэй, и получил подтверждение правильности истории Мерис. С циничной усмешкой О'Дэй подумал, как будет забавно, когда он представит Веннеру записку Нидхэма, и его письмо, оставленное на квартире О'Дэя. Интересно, что скажет Веннер, когда убедится, что почерки идентичны. Интересно, что он скажет, когда О'Дэй докажет ему, что именно Нидхэм останавливался с его женой в отеле.

Он допил коктейль, разделся, принял ванну и лег. Лежа в темноте, он размышлял о разных вещах. Но чаще всего он возвращался мыслями к Лоретте Дин, которая, по его мнению, была интереснее всех остальных.

В половине десятого он встал, оделся и поехал в контору. Он приехал туда в самом начале одиннадцатого. Открыв входную дверь, он поднялся по лестнице и прошел по коридору. За стеклянной дверью «Бюро расследований О'Дэя» света не было. Итак, ни Веннер, ни Мерис не приехали. Он отпер дверь и вошел.

Дневная почта лежала на столе Нелли. О'Дэй прошел в свой кабинет и включил свет. Он сел в большое кресло возле письменного стола, положив ноги на стол.

Интересно, когда же приедет Веннер с женой?

Без двадцати одиннадцать он все еще ждал. Он встал и принялся расхаживать по конторе. Не передумал ли Ральф Веннер, подумал он. Не пришел ли он к выводу, что эта встреча совсем не так важна, как он ранее считал. О'Дэй надел шляпу. Когда он шел к двери, зазвонил телефон. Он взял трубку аппарата, стоявшего на столе Нелли. Звонила Мерис Веннер.

Она спокойно сказала:

— Добрый вечер, Терри. Надеюсь, у тебя все в порядке. Я, собственно, уверена, что так оно и есть.

— Что ты хочешь этим сказать, Мерис, — спросил он.

Она ответила:

— Похоже, что Ральф кое-кого нанял, чтобы вчера вечером о тебе позаботились. Хотела бы я знать, как тебе это понравилось?

— Так же, как и любому другому на моем месте. Я думал, что Ральф хотел сегодня встретиться, чтобы извиниться передо мной. Я думал, что он затеял избиение, когда был пьян, а теперь должен смотреть на это другими глазами.

— Не думаю, что он был пьян, Терри. Я думаю, что таковы были его чувства к тебе, вот и все.

— О'кей, — сказал он. — Стоит ли продолжать этот разговор? Ты для этого позвонила? Где Ральф? Я бы хотел поговорить с этой пташкой.

— Веришь или нет, но и он хочет поговорить с тобой. Однако возникло одно срочное дело, и он не смог приехать в контору. Он сказал, что был бы рад, если бы ты приехал сегодня в Палисад-клуб. В двенадцать он непременно там будет.

— Вот как? И зачем я туда поеду? Еще за одной порцией?

Она ответила:

— Об этом можешь не беспокоиться, Терри. Ральф знает, что если он попытается иметь дело с тобой лично, у него не будет шансов. Тогда он был в очень плохом настроении, и я думаю, что в глубине души он сожалеет о том, что так с тобой поступил. Теперь он хочет с тобой поговорить, и я думаю, что нам всем очень полезно встретиться и, так или иначе, поставить все на свои места.

О'Дэй сказал:

— Я тоже такого мнения. Хорошо, Мерис, я приеду. И скажи Ральфу, что я ожидаю застать там именно его.

Она сказала:

— Можешь не беспокоиться, Терри, он там будет. Надеюсь, тебя это вполне устроит. Спокойной ночи, милый. Надеюсь, у вас с Ральфом получится настоящий разговор.

Он услышал ее смех.

— Надеюсь, он принесет много пользы вам обоим, — заключила она.

О'Дэй услышал щелчок в трубке.

Он закурил сигарету и подумал, что дело Ральфа и Мерис Веннер оказалось очень странным и необычным. Чем дальше, тем оно становится все более запутанным.

Он зашагал по комнате, затягиваясь сигаретой и размышляя обо всем, что произошло, начиная с прошлой субботы. Жизнь зависит от всевозможных мелочей. Если б он не встретил Дженнингса на скачках в Пламптоне, если бы Дженнингс не сообщил ему о том, что Мерис Веннер будет в Истборне, если бы…

Внезапно у него возникло одно предположение. Он бросил окурок сигареты в пепельницу и вновь закурил. Это предположение увлекало его своей необычностью. Если бы оно оказалось верным, вся ситуация выглядела бы иначе. Но чертовски много зависело именно от этого «если».

Он подошел к телефону и набрал домашний номер Нелли Трандл. Она сразу же взяла трубку.

О'Дэй сказал:

— Послушай, Нелли… Прошу тебя, перенесись мысленно в прошлую субботу. Мне нужно, чтобы ты припомнила все, что произошло с того момента, как ты пришла в контору. Только ничего не упускай. Ни малейшей детали. Поняла?

Она ответила:

— Да… Постараюсь рассказать все, как было, и ничего не упустить.

Она на минуту замолчала, потом продолжила:

— Я пришла в контору в девять часов. Посмотрела почту и подумала, что ничего особенно важного там нет. Потом я стала размышлять о том, заглянете ли вы и появится ли мистер Веннер. В течение примерно часа ничего не произошло, а потом позвонила миссис Веннер.

Нелли немного подумала.

— Мне кажется, было половина одиннадцатого, когда в контору вошел полковник Нидхэм. Он, должно быть, разговаривал со мной минут десять. Кажется, именно я предложила ему написать записку и оставить ее для вас. Я дала ему блокнот и маленький конверт и провела его в приемную, где он мог без помех написать ее. Потом он позвал меня и сказал, что ему нужен большой конверт. Я выполнила его просьбу. Он пробыл в приемной довольно долго, потом вышел оттуда с уже запечатанным конвертом. Конверт был очень толстый, и я подумала, что он положил туда, наверно, множество бумаг. Он отдал мне конверт и попросил меня дать ему ваш домашний адрес и номер телефона на случай, если ему удастся связаться с вами до отъезда из Англии. Я сообщила ему их, и он ушел.

О'Дэй спросил:

— А что произошло потом?

— Я оставила конверт на своем письменном столе, — ответила Нелли. — Потом я пошла выпить кофе и съесть сэндвич. Я подумала, что вернусь до часа, на тот случай, если вы придете. Выпив кофе, я вернулась в контору, взяла конверт со стола и убрала его в ящик для виски в ваш стол. Ящик я заперла. Я знала, что если вы заглянете в контору, то посмотрите туда, чтобы узнать, не оставила ли я вам записку.

О'Дэй спросил:

— Когда вы вернулись в контору и взяли со стола конверт, вы на него не взглянули?

— Нет, не взглянула. А зачем? Ведь не думаете же вы, мистер О'Дэй, что…

— Я ничего не думаю, Нелли. О'кей. Это все. Завтра я, возможно, загляну в контору. Спокойной ночи.

Он положил трубку и некоторое время стоял у стола, сжимая в зубах потухшую сигарету.

На губах его появилась усмешка. Будет чертовски смешно, подумал он, если его предположение окажется верным.

О'Дэй остановил машину в сотне метров от дороги, ведущей к Палисад-клубу. Откинувшись на спинку сиденья, он закурил сигарету, обдумывая возможные осложнения ситуации, возникшей между Николасом Нидхэмом и Лореттой Дин и между ним, Мерис и Ральфом Веннером. По какой-то причине, еще неясной ему, казалось, что существует точка, в которой оба эти дела должны соприкасаться. О'Дэй стал снова перебирать в памяти известные ему факты и обдумывать их.

Нидхэм прибыл в Англию примерно пять недель назад. Недели три назад он был в отеле «Сейбл Инн» возле Тотни с Мерис Веннер. Примерно в это же время он нанес визит Лоретте Дин, с которой познакомился во время войны, и которой он сделал когда-то предложение и получил на него отказ. По каким-то причинам у него возникло беспокойство по поводу благополучия или безопасности Лоретты. В результате, он решил прибегнуть к услугам О'Дэя.

Сидя с темноте в машине и покуривая, О'Дэй подумал о возможной связи между беспокойством Нидхэма о Лоретте и тем фактом, что она была помолвлена с неким Павэном, жившим во Франции или недавно побывавшим там. Может быть, думал О'Дэй, Нидхэм только три недели назад узнал о ее помолвке. Может быть, он ревновал к Павэну и хотел, чтобы О'Дэй навел о нем справки? Но О'Дэй не верил в подобную версию. Нидхэм был из тех, кто понимал, что потерянного не воротить. Если его беспокоил Павэн, значит существовал иной повод для беспокойства. Это была не просто ревность.

Он вернулся мыслями к собственным делам, к ситуации, которая сложилась между ним и четой Веннеров. На первый взгляд, между этими двумя делами не было видно никакой связи. Но первый взгляд обычно бывает обманчивым. Одна связующая нить была — а именно тот факт, что Нидхэм находился в отеле «Сейбл Инн» вместе с Мерис. В этой и только в этой точке соприкасались друг с другом обе эти истории. О'Дэй подумал, что если бы он узнал, что же там произошло, зачем понадобилась эта встреча и кто был ее инициатором, все остальное было бы совсем просто.

Он включил мотор и медленно повел машину вперед. Проезжая по подъездной дороге, он осмотрел фасад Палисад-клуба. Как и в прошлый раз, здание было погружено в темноту, и никаких признаков жизни не было видно. Он остановил машину слева от дороги, неподалеку от поворота, ведущего к клубу, и запер ее, затем пошел по боковой дорожке.

Он подумал, как странно, что Мерис не сообщила ему, куда ему следует идти, приехав сюда: к заднему входу, боковому или парадному. Подобная неопределенность была совсем не в характере Мерис.

О'Дэй потрогал калитку в боковой стене ограды, замеченную им еще прошлой ночью. Она оказалась незапертой. Он вошел и оказался возле лужайки за домом. Из рощицы, в которой он стоял, была видна короткая деревянная лестница, ведущая к заднему входу в здание клуба. Ни в одном из окон этой части клуба света не было.

О'Дэй продолжал стоять в тени. У него возникло неясное ощущение тревоги: сегодняшняя ситуация становилась очень похожей на вчерашнюю. Он постоял так несколько минут и, держась в тени забора, пошел к фасаду дома. Пройдя по выложенной гравием дорожке, он поднялся к парадной двери. Она была не заперта.

Он вошел, закрыл дверь, зажег спичку, нашел выключатель и зажег свет. Он стоял в просторном холле с тремя дверями по правую сторону и одной по левую, и с широкой спиралью вьющейся лестницы, ведущей на верхние этажи. Справа от лестницы был коридор, он вел, видимо, к задней части дома.

О'Дэй выключил свет и открыл левую дверь. Комната за ней была темной, шторы в ней опущены. Он нащупал выключатель и включил свет. Комната была большая и хорошо обставленная. Вдоль правой стены тянулась стойка бара, полки за ней были уставлены бутылками. В воздухе еще стоял запах табачного дыма.

О'Дэй подошел к стойке бара, облокотился на нее и принялся читать устав Палисад-клуба, висевший в рамке на стене. Очевидно, это заведение закрывалось в половине одиннадцатого. Вообще все было в высшей степени таинственным. Почему Веннеру понадобилось назначить встречу в пустом загородном клубе — этого О'Дэй не мог понять, несмотря на все желание.

Вдруг зазвонил телефон, стоявший в углу комнаты. О'Дэй постоял, глядя на аппарат. Сначала он не хотел брать трубку, потом передумал и ответил на звонок.

— Хэлло, — сказал он.

Послышался голос Мерис.

— Так ты там, Терри? Я очень рада. Я звонила десять минут назад, и никто не ответил.

О'Дэй сказал.

— Я думал, ты будешь присутствовать при встрече.

— Вот как?

Ее голос был полон сарказма.

— Я решила не присутствовать, подумала, что мне лучше остаться в Лондоне и дать вам с Ральфом возможность поговорить наедине, чтобы вы могли сказать друг другу все, что хотите.

— Очень жаль, что ты так решила. Мне бы хотелось, чтобы ты приехала. Может быть, ты кое-чему удивилась бы. Может быть, но судьба рассудила по-иному. Послушай, а где Ральф? Я только что приехал сюда и здесь никого нет. Входная дверь отперта. Мне кажется, что здесь никого нет.

Она ответила:

— Нет, так будет. Ральф мог немного запоздать, но он обязательно приедет. Может быть, он войдет через задний вход. Хозяин клуба не любит, когда после закрытия входят через парадную дверь.

— Понятно, — заметил О'Дэй. — Значит, поэтому он оставляет ее незапертой.

— Спокойной ночи, Терри, — сказала Мерис.

Он услышал щелчок в трубке.

О'Дэй закурил. Интересно, в чем же состоит игра Мерис? Она поступала довольно странно, но Мерис никогда ничего не делала без причины. Он выключил свет, закрыл дверь и вышел через парадный выход.

Он не стал обходить дом. Вместо этого он пошел по гравийной дорожке, вышел через главные ворота и пошел вдоль ограды к боковой калитке. Потом вошел в нее.

Кто-то был в задней части дома. Теперь в окне с правой стороны от входа виднелся свет. Шторы были опущены, но с одной стороны уголок их отогнулся и был виден свет. Итак, Веннер все же приехал.

О'Дэй бросил сигарету. Он прошел через лужайку, поднялся по деревянным ступенькам и толкнул дверь. Свет горел в маленьком холле, дверь направо была закрыта. От открыл ее и вошел в комнату. Веннер действительно приехал.

О'Дэй остановился, глядя на открывшуюся ему картину. Веннер сидел у квадратного стола, стоявшего посреди комнаты. Тело его безвольно обвисло, голова под неестественным углом лежала на распластанных на столе руках. О'Дэй подошел и посмотрел на него. Затылок его был раздроблен, рана была ужасная. Должно быть, орудие убийства было очень тяжелым. О'Дэй подумал, что, видимо, кто-то еще был очень зол на Ральфа Веннера.

Он пощупал руку убитого и обнаружил, что тот был убит не так давно. Но он был уже здесь, когда О'Дэй первый раз подходил к задней стороне дома и когда света там не было. Итак, пока он разговаривал с Мерис по телефону, кто-то включил свет и ушел.

О'Дэй пожал плечами. Он посмотрел на Веннера — глупого, слабого парня, временами агрессивного, который в сущности был не таким уж и плохим.

О'Дэй повернулся, вышел в открытую дверь и закрыл ее за собой носком ботинка, потом пошел по коридору, что вел к передней части дома. Проходя мимо выключателей, он везде включил свет. Из холла он поднялся по лестнице на верхний этаж. Там он обошел двенадцать комнат: ванные, биллиардную, еще один бар, офис — самые разнообразные комнаты, но все с тщательно задернутыми шторами и незапертыми дверями.

Он внимательно осмотрел каждую комнату, искал сам не зная чего, но надеялся что-нибудь найти. Потом он спустился по лестнице и прошел по коридору в заднюю часть дома. Он снова зашел в ту комнату, где находился труп Веннера и тщательно ее осмотрел. Какой-то лежащий под столом предмет привлек его внимание и он поднял его. Это был браслет — очень дорогой браслет — с бриллиантами и изумрудами.

Он покинул комнату и вышел на улицу через маленький холл. Закрыв за собой входную дверь, он вытер ручку носовым платком, стирая отпечатки пальцев. Он спустился по деревянным ступенькам и вышел через боковую калитку. Потом добрался до своей машины, сел в нее и поехал по направлению к Лондону.

В трех километрах от Палисад-клуба он остановил машину. Перейдя дорогу, он зашел в телефонную будку, снял трубку и, приложив к мембране носовой платок, набрал номер 999.

Когда ему ответили, О'Дэй сказал:

— В миле от Мейденхэда есть клуб под названием «Палисад». Там был убит человек. Он находится на первом этаже в задней комнате.

Дежурный офицер вежливо спросил:

— Скажите, а кто это говорит?

— Не все ли равно? — ответил О'Дэй.

Он повесил трубку, вышел из будки, сел в машину и поехал в Лондон.

II

О'Дэй проснулся в десять утра. Он встал, позвонил, чтобы принесли завтрак и кофе, принял ванну и оделся. Потом выпил кофе и съел тост. Затем пошел в гараж и вывел машину.

Когда он вошел в контору, Нелли Трандл сказала:

— Доброе утро, мистер О'Дэй. Почты очень мало.

— Кто-нибудь звонил? — спросил О'Дэй.

— Да, минут десять назад звонила миссис Веннер. Я сказала, что вас нет.

О'Дэй спросил:

— И что она собирается делать?

— Она сказала, что через полчаса будет звонить еще раз.

— Ей опять не повезет. Меня здесь не будет.

— Понятно, — сказала Нелли. — Сегодня утром приходил мастер. Я сказала ему, что нам нужна табличка, на которой значилось бы только «Бюро расследования О'Дэя».

Он усмехнулся.

— Это как нельзя лучше подходит к обстоятельствам. Веннера больше с нами нет.

Нелли подняла брови.

— Что вы имеете в виду, мистер О'Дэй?

— Вы очень скоро об этом узнаете, — ответил О'Дэй. — Послушайте, Нелли, я собираюсь за город. Думаю, полиция будет интересоваться у вас, где я.

Нелли забеспокоилась.

— Мистер О'Дэй, я надеюсь, ничего не случилось… я имею в виду, ничего серьезного?

Он ответил:

— Случилось. Кто-то убил Веннера. Кто-то, должно быть, очень зол на него. Боюсь, что за это решат притянуть меня.

— Великий Боже! Мистер О'Дэй, возможно ли…

— Какую бы антипатию я не испытывал к Веннеру, — сказал О'Дэй, — я никогда не желал его смерти. Но улики, Нелли, могут оказаться очень весомыми, а в этом случае они настолько хороши, что могут убедить людей. Может быть, завтра утром увидимся.

— Что мне сказать миссис Веннер, когда она позвонит? — спросила Нелли.

— Скажите ей, чтобы она оставила номер своего телефона и адрес. Потом позвоните мне домой и передайте сведения портье.

— Хорошо, мистер О'Дэй.

Он вышел из конторы.

В двенадцать дня О'Дэй поднялся по лестнице бара «Силвер грилл» на Альбермарл-стрит. Он заказал салат с языком и большую порцию виски с содовой. За едой он прочел отчет о смерти Веннера в дневном выпуске «Ивнинг-ньюс». Он подумал о том, что на страницах газеты все выглядит очень интересно. Он с одобрением отметил, что главный констебль Верншира, на чьей территории произошло убийство, уже побывал на совещании в Скотланд-Ярде, а те занялись этим делом. О'Дэй подумал, что его это устраивает, так как Скотланд-Ярд ближе к его дому.

Он доел ленч и снова сел в машину.

Он подумал о том, что пришло время прояснить кое-что, касающееся Лоретты Дин. Потом можно будет заняться другими делами.

Подъехав к своему гаражу на Слоан-стрит, он увидел, что дежурит старший механик. Он сказал ему:

— Джордж, кажется, мой карбюратор забарахлил. Придется тебе его посмотреть. Но я спешу. Не мог бы ты дать мне напрокат машину?

Джордж предложил ему «Роувер» в шестнадцать лошадиных сил. О'Дэй сел в него и поехал. Он был рад, что подумал о машине. Вне всяких сомнений, большая часть полицейских, особенно в сельской местности, будет высматривать его «ягуар».

Через четверть километра, проехав Челси-бридж, он остановил машину и зашел в телефонную будку. Он позвонил в справочную и узнал номер телефона Дауер-Хауза в Меллоуфилде. Потом позвонил туда. К телефону подошла служанка.

— Добрый день. Говорит мистер О'Дэй. Я хотел бы поговорить с миссис Дин и прошу вас передать ей, что дело очень срочное.

Служанка попросила его подождать. Он ждал, прислонясь плечом к стене будки. Вскоре послышался голос Лоретты.

О'Дэй сказал:

— Добрый день, миссис Дин. Мне необходимо как можно скорее вас увидеть.

Он взглянул на часы.

— Сейчас половина первого. Значит, учитывая время, которое понадобится вам на ленч, мы могли бы увидеться с вами в три часа. Это возможно?

— Зачем нам с вами видеться, мистер О'Дэй? Вы можете назвать мне причину? Наш разговор был приятным, но ничего интригующего или интересного он в себе не содержал.

О'Дэй улыбнулся.

— Я тоже так думаю. Поэтому я считаю, что для нас с вами оказался бы полезным более интригующий и интересный разговор сегодня. И, — добавил он, — я могу вам твердо обещать, что именно таким наш разговор и будет.

Лоретта холодно спросила:

— Пытаетесь быть грубым?

— Ну что вы, миссис Дин! Что бы ни случилось, менее всего я хотел бы быть грубым с вами. Я хочу лишь задать вам несколько вопросов и надеюсь, что вы попытаетесь правдиво на них ответить.

Он услышал ее смех, холодный и равнодушный. Потом она сказала:

— Мистер О'Дэй, в некоторые минуты вы действуете на меня прямо-таки освежающе. Не будете ли вы любезны сообщить мне, почему я должна вам позволить расспрашивать себя и почему я должна заботиться о правдивости своих ответов?

— Я сообщу вам одну, но очень хорошую и вескую причину. Мне, собственно, безразлично, будете ли вы говорить или нет, но я хочу оказать вам любезность. Речь идет о браслете, который я намерен вам вернуть.

Она помолчала, потом спросила:

— Что, вы, собственно, имеете в виду?

— Сейчас объясню. Когда я виделся с вами вчера, мне очень понравился ваш браслет. Я неплохо разбираюсь в камнях. Мне очень часто приходилось работать на страховую компанию, так что пришлось кое-что узнать о драгоценных камнях. Итак, ваши камни мне понравились, особенно изумруд и бриллиант на том браслете, что был на вашей левой руке. Это браслет от Картье, а там никогда не делают дубликата вещей подобной стоимости. Так что у меня оказался браслет, который безусловно принадлежит вам. Вы не находите, что мне не мешало бы вернуть вам его… или лучше сообщить в полицию, что я нашел чью-то потерянную вещь?

Лоретта опять помолчала. Потом тем же холодным тоном четко проговорила:

— Вы сказали около трех, не так ли?

— Я буду у вас в три часа, — ответил О'Дэй.

Теперь необходимо представить главного полицейского детектива — инспектора Джона Генри Дугала. Инспектор — детектив Дугал — был полицейским офицером в течение двадцати семи лет. Он был очень доволен своей службой, хотя этого нельзя было сказать по его внешнему виду. Большинству людей, которым приходилось иметь дело с инспектором Дугалом, казалось, что он вообще ничем не бывает доволен. У него было длинное мрачное лицо, освещающееся изредка очень приветливой улыбкой. Но только изредка. Он был в точности таким, каким представляешь себе полицейского офицера. Он был очень щепетилен в отношении своей одежды и неизменно носил темно-синий двубортный пиджак с довольно своеобразными дополнениями. Его рубашка и двойной накрахмаленный воротничок всегда были аккуратными, галстук — обычно спокойных серо-голубых тонов. Он носил гамбургскую шляпу, часто перчатки и, хотите верьте, хотите нет, неизменно имел при себе аккуратно сложенный зонтик с коричневой ручкой, что очень забавляло его коллег.

Еще в те дни, когда Дугал нес дежурства на лондонских улицах, он обнаружил, что гораздо интереснее иметь дело с изучением человеческой природы, чем просто следить за соблюдением закона, особенно тех его сторон, с которыми сталкивается полицейский. Возможно, именно поэтому он и решил как можно скорее сменить работу. И вот уж как три месяца, отдежурив до этого четыре года на лондонских улицах, он перешел в местный отдел уголовного розыска в Скотланд-Ярд.

Во всех случаях, с которыми ему приходилось сталкиваться, его больше всего занимали сами люди. Дугал часто повторял, что его гораздо больше интересует личность преступника, нежели само преступление, и что стоит только проявить интерес к самому преступнику, тут же можешь выйти на верный след.

В половине третьего констебль-детектив, который «вел дела» для Дугала, вошел в его кабинет. Дугал был полностью погружен в разгадывание кроссворда из «Таймса». Он поднял седые брови и спросил:

— В чем дело?

Констебль, по фамилии Смит, ответил:

— Вас хочет видеть заместитель комиссара, сэр. — Он улыбнулся. — Вы ведь ожидали этого, не правда ли?

Дугал, с едва заметным шотландским акцентом, ответил:

— Да, я надеялся, паренек.

Он встал.

Помощник комиссара курил короткую трубку. Он бросил на угол стола папку и, указав на нее длинными пальцами, сказал:

— Садитесь, Дугал. Думаю, что это дело вас заинтересует.

Дугал сказал:

— Очень рад, сэр. Давно мне не попадалось ничего интересного. Надеюсь, это о Мейденхэде?

Помощник комиссара кивнул.

— У покойного Веннера были неприятности с женой, — начал он. — Он был партнером фирмы, занимавшейся частными расследованиями — «О'Дэй и Веннер». Фирма была в некотором роде первоклассной. Она работала на «Интернешнл Дженерал Иншуранс Компани». Большинство дел экспертного отдела попадало к ним. Они с успехом занимались и всякими другими делами. Фирма была основана Теренсом О'Дэем. Веннер присоединился к нему полтора года назад.

Дуглас кивнул.

Помощник комиссара положил на стол пачку сигарет.

— Прошу вас, — сказал он и продолжал: — Очевидно, между Веннером и О'Дэем возникли какие-то трения по поводу жены Веннера Мерис, очень красивой женщины. Сегодня я беседовал с главой экспертного отдела «Интернешнл Дженерал». Он сказал мне, что Веннер в течение трех-четырех последних дней очень пил, потому что находился в подавленном состоянии. Причиной этого явилось очевидно то, что ему стало известно, будто его партнер О'Дэй провел с миссис Веннер ночь в отеле в Девоншире. Эта новость, естественно, очень расстроила его, и он совершенно потерял над собой контроль.

Не знаю, зачем он поехал в Палисад-клуб на Мейденхэд, но установлено, что этой ночью там был О'Дэй, у него была назначена встреча с Веннером. Похоже, что О'Дэй хотел встретиться с Веннером и накануне вечером. Поссорились ли они, или же Веннер ставил О'Дэю какие-то условия относительно своей жены, я не знаю. Об этом ходят всякие слухи. Главное из них — это то, что Веннер несколько дней назад говорил, что намерен начать бракоразводный процесс с женой и привлечь О'Дэя в качестве соответчика. Вам нужно будет это проверить. То, что О'Дэй был там прошлой ночью, видимо, не вызывает сомнений. Врач сказал, что Веннер был убит около двенадцати ночи. К несчастью, в комнате был включен электрокамин, и точнее врач установить не может.

Дугал спросил:

— И это все, сэр?

Помощник комиссара кивнул.

— Все, что мы имеем на данный момент, находится в этой папке.

Дугал встал, взял папку и сказал:

— Мне лучше поговорить с самим О'Дэем. Это очевидно.

— Да, это лучше всего. Его домашний адрес в папке. Его контора находится на Лонг-Акр.

Дугал сказал:

— Я постараюсь поговорить с ним сегодня же, сэр. Вы хотите утром получить мой отчет по этому поводу?

— На ваше усмотрение, — ответил тот. — Если захотите поговорить со мной — пожалуйста.

Дугал сказал:

— Еще один вопрос, сэр. Вам что-нибудь известно об О'Дэе?

Помощник комиссара покачал головой.

— Очень немногое. Кажется, он очень умный человек. Как детектив, он имеет прекрасный послужной список. Он ирландец и обладает сообразительностью, свойственной его нации. Он проделал прекрасную работу для страховой компании. Там о нем очень высокого мнения.

— Понятно, — сказал Дугал и направился к двери. — Если я увижусь с ним сегодня, сэр, то, может быть, позвоню вам и мы назначим встречу на завтра. Как вы сами к этому относитесь?

Помощник комиссара ответил:

— Я прошу вас поступать так, как вы считаете нужным.

Он улыбнулся.

— Обычно вы так и делаете.

Дугал тоже слегка улыбнулся и вышел.

В четверть четвертого О'Дэй остановил машину перед Дауер-Хаузом. Он бросил сигарету в кусты рододендрона, поднялся по ступенькам и дернул за ручку звонка. Тот отозвался в глубине дома приятным звоном. О'Дэй подумал, что даже воздух этого места был романтичным. Он подумал, что вообще в Дауер-Хаузе много романтичного, а в Лоретте Дин — еще больше.

Она открыла дверь и остановилась, ярко освещенная солнцем. О'Дэй отметил, что туалет ее безупречен.

На ней было янтарно-зеленое, прекрасно сшитое платье, темно-коричневые замшевые туфли, шею обвивала цепочка с золотым листиком. На левой руке два золотых браслета простой формы. О'Дэй отметил, что янтарно-зеленый цвет прекрасно сочетался с ее каштановыми волосами.

Она улыбнулась все той же холодной вежливой улыбкой и сказала:

— Прошу вас, входите.

Он прошел за ней в холл, закрыв за собой входную дверь. Она привела его в комнату, где принимала в первый раз. Подойдя к окну, она пристально всмотрелась вдаль, потом обернулась.

— Итак, мистер О'Дэй, в чем дело?

О'Дэй сказал:

— Если вы не возражаете, я закурю.

Он достал портсигар и закурил.

— Миссис Дин, — продолжал он, — давайте сразу поговорим о некоторых обстоятельствах. Вчера я сообщил вам о своей профессии, сказал, чем вызван мой интерес к вам. Я сообщил вам, что Ники Нидхэм решил, что может оказать вам услугу, что он оставил мне некоторую сумму для того, чтобы я попытался помочь вам. Я сказал вам о том, что считаю себя обязанным работать на людей, которые мне заплатили за работу. Такова была причина моего интереса к вам до вчерашнего дня. Но сегодня появилась и другая.

Он опустил руку в карман пиджака и достал браслет. Камни засверкали в лучах солнца, падавших из окна.

О'Дэй сказал:

— Великолепный браслет, не так ли? Прекрасные камни, замечательная работа. Оригинальная платиновая оправа. Он стоит кучу денег, и этот браслет ваш.

Лоретта промолчала.

— Ситуация такова, — продолжал О'Дэй. — Прошлой ночью у меня была назначена встреча с моим компаньоном Веннером. Встреча должна была состояться в помещении клуба близ Мейденхэда. Когда я туда приехал, там никого не оказалось, но раздался телефонный звонок, и я ответил на него. Так что по меньшей мере одной особе известно, что я там был, — улыбнулся он, — и это ставит меня в очень затруднительное положение.

Я стал бродить по дому и наткнулся на Веннера. Он был убит. Кто-то размозжил ему голову. Ваш браслет валялся там на полу под столом, и это очень важный для меня факт.

Лоретта спросила:

— Почему, мистер О'Дэй?

Теперь ее голос и выражение глаз стали очень серьезными.

— Не хотите ли присесть?

— Благодарю.

О'Дэй сел в кресло, стоявшее справа от камина. Она устроилась в кресле напротив. Он продолжал:

— Этот браслет, как вы понимаете, мог бы оказаться очень важной для меня находкой, если бы я захотел.

— Не скажете ли, почему? — спросила она.

О'Дэй кивнул.

— Труп Веннера нашли. Отчет был опубликован в дневном выпуске «Ивинг Ньюс». Ведется расследование. Сразу станет известно о том, что в последнее время между мной и Веннером возникли осложнения. Потом станут расспрашивать ближайших друзей и родственников. Поговорят с его женой.

На губах его появилась жесткая улыбка.

— Не думаю, что она проявит ко мне участие. Именно она звонила туда прошлой ночью, перед тем как я нашел его труп. Думаю, что она сообщит полиции о том, что у нас с Веннером произошла из-за нее ссора. И ей поверят, решат, что я потерял над собой контроль и убил его.

Прищурившись, он посмотрел на Лоретту.

— И разве можно их винить за это? Будь я полицейским, ищущим убийцу, я бы считал этот путь самым простым. Думаю, что за мной станут следить, может быть даже будут считать, что я это сделал.

Он пожал плечами.

— Конечно, я буду защищаться. Но вся загвоздка в том, что, вероятно, будут считать, что во время убийства там никого, кроме меня и Веннера не было. Для меня было бы очень удобным выходом показать этот браслет, объяснить, что я нашел его там и предположить, что именно он мог стать причиной преступления. Объяснение убедительное, не так ли? По-моему, эта вещица стоит десять-пятнадцать тысяч фунтов, если не больше. Камни большие, высокого качества и тщательно подобранные. Великолепные камни. И если я об этом скажу, полиция захочет узнать, чей это браслет, не так ли? Он застрахован?

Лоретта кивнула.

— Тогда они быстро узнают, кому он принадлежит. Узнают, что он ваш и пожелают узнать, где вы его потеряли и сообщили ли о своей потере, короче говоря, все подробности. Вчера днем он еще был на вас. Но в промежутке времени между моим к вам визитом и тем моментом, когда я увидел убитого, этот браслет каким-то образом очутился в Суссексе в задней комнате Палисад-клуба, находящегося в окрестностях Мейденхэда. Не сам же он туда пришел!

— И, мистер О'Дэй?… — сказала она.

— И ничего хорошего в этом нет. Не расскажете ли вы мне об этом браслете?

Лоретта немного помолчала и ответила:

— Допустим, не расскажу. Что тогда?

— Вы не обязаны этого делать, — сказал О'Дэй. — У меня нет ни власти, ни силы, чтобы заставить вас говорить. Я просто возвращаю вам этот браслет.

Он встал, подошел к ней и положил браслет к ней на колени.

— Вам понятно, в какую я попаду переделку, если вы не заговорите. Если захотят навесить на меня это убийство, то, как вам известно, против меня будет превосходная косвенная улика и бесполезно успокаивать себя тем, что это лишь косвенная улика. Ведь немало людей было повешено из-за таких вот косвенных улик. Суть в том, что если бы я рассказал полиции историю о браслете и предъявил его, то отвлек бы внимание от себя. Полиция, зная, что там был кто-то еще, стала бы вести поиски и уже не пыталась бы с такой уверенностью навешивать это дело на меня. Вам понятно?

Она ответила:

— Понятно. Не предполагаете ли вы, что я была в этом клубе прошлой ночью?

— Я ничего не предполагаю. Я лишь говорю, что попал в затруднительное положение, а вы могли бы сообщить мне кое-что, чтобы помочь.

Он улыбнулся ей.

— Знаете, я действительно хотел вам помочь, хотя мне и заплатили за это. Не хотите ли вы ответить мне тем же?

Лоретта откинулась на спинку кресла. Он с восхищением заметил, что выглядит она совершенно спокойной.

— Не знаю, как мне поступить, мистер О'Дэй. Просто не знаю. Полагаю, что следует все обдумать.

— Что ж, пусть будет так, — сказал он. — Я очень рад, что смог вернуть ваш браслет.

Он вынул бумажник и достал из него карточку.

— Здесь мой домашний адрес и номер моего телефона. Может быть, со временем вы захотите со мной поговорить. Если так, то вы будете знать, где меня найти.

Он направился к двери. Лоретта встала и быстро проговорила:

— Мистер О'Дэй, зачем вы вернули мне браслет, если он для вас так важен? Почему вы не оставили его у себя?

— Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы так и сделал. Но я думаю о двух вещах. Я думаю о Ники Нидхэме, на которого я работаю. Он заплатил мне семьсот пятьдесят фунтов за то, чтобы я присмотрел за вами, потому что он за вас боялся — почему, не знаю. И я не думаю, что оказал бы ему услугу, если бы, в надежде выбраться из переделки, передал этот браслет в полицию. Это одна причина.

— А другая? — спросила Лоретта.

О'Дэй обернулся.

— Сам не знаю. Но я начинаю понимать точку зрения Нидхэма. Я думаю, что вы просто потрясающая женщина, и я, видимо, вами очень увлечен. Думается, это и есть истинная причина, по которой я вернул вам браслет. И еще я надеюсь, что, может быть, вы захотите заговорить, и тогда, возможно, выяснится то, что я хотел бы узнать.

Он пожал плечами.

— Вы вовсе не обязаны говорить. Все придет в свое время.

— Почему, мистер О'Дэй?

Он улыбнулся.

— Надеюсь, что чем хуже будет мне, тем сильнее будет ваше желание начать говорить. Обдумайте все, что я сказал, я сам закрою дверь. До встречи, мисс Дин.

Он вышел из комнаты. Через несколько секунд она услышала стук закрывшейся двери. Она села в кресло, положив руки на подлокотники, и стала пристально смотреть перед собой.

В восемь вечера О'Дэй заплатил по счету в «Силвер Грилл», спустился по лестнице и пошел по Альбермарл-стрит. Возле Хэй-хилл он нашел телефонную будку и позвонил портье своего дома.

— Добрый вечер, Симонс, — сказал он. — Есть что-нибудь для меня?

— Да, сэр, — ответил портье. — Звонила мисс Трандл из вашей конторы. Она сказала, что хочет оставить для вас адрес и номер телефона. Адрес такой: Мервин Корт, Сент-Джонс-Вуд, а телефон Прим-Роуз 053-45.

— Спасибо, — сказал О'Дэй. — Есть что-нибудь еще?

— Да, сэр. Около пяти вам звонил джентльмен — мистер Дугал. Он заходил сюда примерно с четверть часа назад. Сказал, что хочет поговорить с вами по очень срочному делу.

О'Дэй спросил:

— Что он собирается делать дальше?

— Сказал, что позвонит еще раз, — ответил Симонс.

— Хорошо. Если он позвонит, скажите ему, что я буду дома между десятью и одиннадцатью вечера. Во всяком случае, надеюсь быть.

Он повесил трубку и постоял, прислонившись к стенке будки, думая о мистере Дугале. Зря времени они не теряют. Они нашли Мерис, и она сообщила все, что им нужно, чтобы ввести машину в действие. Техника полиции была ясна. Первое — мотив, затем возможности и наконец улики, поддерживающие обвинение. Убийство для полицейских — это причина и следствие.

Интересно, подумал О'Дэй, — что же Мерис им сказала? Он пожал плечами и подумал, что на такой вопрос он мог бы ответить. Она дала им мотив, возможность и улику. Она сообщила им о том, что ее муж собирался привлечь О'Дэя как соответчика в бракоразводном процессе. Сказала им, что Веннер либо сам избил О'Дэя, либо нанял для этого людей. Сказала, что в четверг в полночь между О'Дэем и Веннером была назначена встреча, что О'Дэй был там и сказал ей по телефону, что Веннер не приехал. Возможно, она сообщила им время телефонного звонка. Возможно, Дугал считает, что это дело ясно до конца.

Он нашел несколько медяков и набрал номер Прим-Роуз. Через некоторое время послышался голос Мерис Веннер.

О'Дэй сказал:

— Итак, Мерис, куда двинемся дальше?

Она засмеялась, и это был не очень приятный смех. Потом она сказала:

— Горячо тебе, а, Терри?

— Пожалуй, что так. Знаешь, Мерис, о чем я думаю? Я думаю, что нам с тобой не вредно поговорить.

— А я думаю, что ты делаешься умнее. Ты, видимо, собираешься поискать помощи везде, где только можно.

О'Дэй сказал:

— Может быть. Полагаю, тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь ошибаться. Даже такой острый ум, как твой, Мерис, может временами давать осечку. Кроме того, ты же не веришь всерьез, что я убил Ральфа, верно?

— Почему же не верю? Ты был вынужден это сделать. Так или иначе, но он собирался сделать твою жизнь очень неприятной. И он подстроил так, чтобы тебя избили. Я не поехала на встречу, потому что знала, что будут осложнения. Чего можно было ожидать от вашей с Ральфом встречи, где двум враждебно настроенным друг к другу людям предстояло столкнуться из-за женщины?

О'Дэй усмехнулся.

— Сталкиваться было не из-за чего. Я никогда не ссорюсь из-за женщин, особенно из-за таких, как ты, Мерис.

— Прекрасно, Терри. Теперь тебе остается только убедить в этом полицию.

О'Дэй сказал:

— Это работа нелегкая, тут я с тобой согласен. Можно мне сейчас приехать к тебе?

— Конечно.

Теперь ее голос стал сладким.

— Мне так хочется увидеть тебя, Терри.

— Ты меня увидишь, — ответил О'Дэй и повесил трубку.

Он вернулся на Альбермарл-стрит, к своей машине и медленно поехал по направлению к Сент-Джонс-Вуд.

Нажимая на кнопку звонка, он размышлял о том, какую игру поведет сейчас Мерис, какова будет ее тактика. Но в любом случае, подумал он, все будет очень интересно и тонко. Мерис не глупа. Она считает, что он попал в такое положение, в каком она хотела его видеть. А возможно, считает, что имеет еще кое-что про запас. С Мерис никогда не знаешь наверняка. Он подумал, что недурно было бы нанести визит в Палисад-клуб. Он осмотрел это место очень поверхностно.

Интересно, подумал он, наблюдает ли за клубом полиция. Возможно, и не наблюдает.

Установив тот факт, что Веннер был убит, обыскав место преступления и сделав обычные снимки, полиция куда больше интересуется людьми, которым можно задавать вопросы, нежели местом происшествия.

Дверь отворилась.

— Входи, Терри, — с улыбкой сказала Мерис. — Рада тебя видеть.

Она провела его в богато обставленную гостиную. О'Дэй положил шляпу на стул и сказал:

— Временами я просто восхищаюсь тобой, Мерис. У тебя железные нервы.

— А почему бы и нет? С чего мне нервничать? Что хочешь выпить, Терри? Бренди, виски, ром… У меня есть все.

— Виски с содовой.

Пока она смешивала напиток, он наблюдал за ней.

На ней было черное платье из тафты с очень узким лифом и широкой, в новом стиле, юбкой. Платье было очень мило отделано черным бархатом. В ушах у нее были очень красивые серьги с бриллиантами и изумрудами, на левой руке — строгой формы золотой браслет, в волосах бархатная черная лента.

О'Дэй сел в кресло у стены. Мерис подошла к нему, держа в руках по бокалу, и протянула ему напиток.

Внимательно и испытующе осмотрел он бриллиантовые с изумрудами серьги и сказал:

— Хорошая работа, Мерис. Кто тебе подарил эти серьги? Они стоят кучу денег. Ни одна сделка не могла бы тебе их принести. И уж, конечно, это не подарок Ральфа. У него давно не было в руках настоящих денег.

Она беззастенчиво улыбнулась.

— Они милые, не правда ли? У меня всегда была слабость к настоящим драгоценностям. Но где я их достала — это мое дело, и сейчас это совсем не важно.

Мерис подошла к камину, встала, прислонившись к нему спиной, и посмотрела на О'Дэя.

Он подумал, что в глазах ее таится насмешка, почти издевка.

— Итак, Терри, что же ты собираешься с этим делать?

— С чем именно? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Почему бы тебе не перестать притворяться. Ты попал в чертовски трудное положение, не так ли? Ральфа убили, и мне кажется, что осудят за это тебя.

О'Дэй сказал:

— Послушай, дорогая, нельзя вынести обвинительный приговор человеку, против которого нет улик.

— А ты не думаешь, что у полиции уже кое-что есть? — спросила она. — Сегодня кое-кто приходил ко мне. Мне задавали кучу обычных вопросов. И мне не оставалось ничего другого, как сказать правду. Верно, Терри? А она не очень-то пошла тебе на пользу.

О'Дэй пожал плечами.

— Хорошо, она не пошла мне на пользу. Теперь объясни.

— Не глупи, — сказала она. — В последние две недели Ральф был одержим мыслью о том, что между тобой и мною немало чего есть. Мне удалось узнать, что он попросил кое-кого съездить в отель «Сейбл Инн» и получил там улику. Он собирался начать против меня бракоразводный процесс и привлечь тебя как соответчика.

О'Дэй небрежно спросил:

— Очень интересно. Распространяла эти слухи именно ты, не так ли, Мерис? А что, если он нанимал кого-то, чтобы их проверить?

Она пожала плечами.

— Откуда мне знать? Но держу пари, что он либо сам там был, либо послал кого-то еще.

— И что он обнаружил, когда туда приехал? — спросил О'Дэй.

Мерис пожала плечами.

— Что мы с тобой провели там ночь. Он нашел в регистрационной книге твое имя.

О'Дэй сказал:

— Для начала это неплохая улика, согласен, но для дела об убийстве она слишком незначительна. Давай дальше.

Мерис рассмеялась.

— Чем дальше, тем хуже для тебя. Итак, Ральф рассердился, что вполне естественно для мужа, который узнает, что его компаньон спит с его женой. Получив эту улику, он, полагаю, собирался возбудить бракоразводный процесс. Но он боялся тебя. Он знал твой горячий нрав. Знал, что так или иначе ты постараешься помешать ему сделать это. Вот почему он уехал из города. Вот почему он нанял себе телохранителей. Ты ведь знаешь, что ты крепче и сильнее Ральфа. Но ты его разыскал. Ты узнал, что он в Палисад-клубе и отправился туда. Зачем — не знаю. Но, приехав туда, ты нарвался на телохранителей и они задали тебе хорошую трепку. Ральф мне об этом рассказал.

На следующий день он назначил тебе свидание в конторе. Он просил меня присутствовать на нем. Сказал, что пришло время выложить карты на стол. По какой-то неизвестной мне причине, позже он попросил меня связаться с тобой и сказать, что в контору он приехать не может, но будет в двенадцать часов в Палисад-клубе, куда и просит тебя приехать. Он сказал, что непременно должен с тобой повидаться.

О'Дэй сказал:

— Все это так, но по каким-то только тебе одной известным причинам, ты не явилась на встречу в Палисад-клуб, хотя должна была присутствовать на встрече в конторе.

— Это потому, что я пришла к выводу, что мне не стоит появляться там. Но ты-то, Терри, появился. Ты был там, ведь я разговаривала с тобой по телефону.

Она зло усмехнулась.

— Ты мне солгал.

— Разве? — спросил О'Дэй. — Как солгал?

— Ты сказал мне, что Ральф не приехал. Я нашла это весьма странным, потому что Ральф всегда был очень точен, и он так хотел с тобой увидеться. Когда ты говорил со мной по телефону, он был уже мертв. Но ты не собирался говорить мне об этом, не так ли? Что ж, я должна была рассказать полиции обо всем, что случилось, и я это сделала.

О'Дэй зевнул.

— Так, так. Значит, вот какую историю ты им рассказала? Что же ты еще им наговорила?

Мерис посмотрела на него. Теперь выражение ее лица изменилось: оно стало почти довольным.

— Я сказала им всю правду, Терри. Я рассказала о том, что вскоре после двенадцати я страшно забеспокоилась о вас обоих. Я испугалась. Я знала, что ты бываешь очень вспыльчивым и знала, что Ральф очень зол на тебя. Я подумала, что могут произойти еще какие-нибудь неприятности и очень испугалась. Вот я и позвонила туда и говорила с тобой.

Он кивнул.

— И ты сказал мне, — продолжала Мерис, — что Ральф не приехал. Это ведь была ложь, не так ли? Потому что полицейский доктор считает, что к тому времени — ко времени моего звонка к тебе — Ральф уже был мертв.

— Да, действительно скверно, — заметил О'Дэй. — Это все, что ты можешь мне сказать?

— Разве этого мало, Терри?

— Для начала — достаточно.

Он допил содержимое своего бокала и поставил его на буфет.

— Ты не возражаешь, если я выпью еще, Мерис?

— Пожалуйста, — ответила она.

О'Дэй приготовил себе небольшую порцию виски с содовой и спросил:

— Почему тебе так захотелось сообщить мне все это? Ты ведь прекрасно знаешь, что полицейские непременно информируют меня обо всем, не правда ли? Ты же знаешь, что они захотят повидаться со мной, и как можно скорее?

Она спросила:

— Разве с тобой еще не говорили, Терри?

Он покачал головой.

— Еще нет. У них не было возможности.

Мерис подошла к нему и остановилась почти рядом. О'Дэй ощутил резкий запах ее духов. Она сказала:

— Послушай, Терри, не будь же ты всю жизнь таким безнадежным дураком. Ты попал в дьявольски мерзкую переделку и отлично это знаешь. Улика может быть и косвенная, как ты считаешь, но людей вешали и за меньшее. Предположим даже, что тебе удастся выкарабкаться. Допустим, что присяжные решат, что есть сомнения, и сочтут тебя невиновным. Что ж с того? Ты все равно будешь конченным человеком. Подозрение будет висеть над тобой до конца твоей жизни.

О'Дэй сказал:

— Может быть. И все равно я хочу все выяснить. К чему привел нас этот разговор?

— Я скажу тебе, Терри.

Ее голос смягчился.

— Я с ума по тебе схожу, ты это знаешь. В моей жизни были другие мужчины, но ты единственный, кто для меня очень многое значит. Вместе мы бы что-нибудь придумали, это я тебе обещаю.

О'Дэй усмехнулся.

— Звучит заманчиво, не так ли? Я очень хотел бы знать, как это нам удастся устроить, когда над моей головой висит туча, которую ты так старательно собирала?

— Послушай, я сообщила полиции именно то, что сообщила тебе. Но я, может быть, могла бы сказать немного больше. Могла бы сказать кое-что, отчего значение этой косвенной улики совершенно изменилось бы. Если бы я захотела.

О'Дэй сказал:

— Понятно. Что ж, если хочешь, то можешь это сделать. Держу пари, что с пяти раз я смогу угадать ту цену, что мне придется уплатить.

Она спросила:

— Разве это такая дорогая цена? Многие мужчины были бы счастливы жениться на мне, Терри, и ты это знаешь. Я не так уж непривлекательна, не правда ли?

О'Дэй подчеркнуто равнодушно зевнул.

— Для меня ты чертовски непривлекательна.

— Понятно…

Голос ее был холодный. Она повернулась и отошла к камину.

— Что ж, если так обстоят дела, то выкарабкивайся сам. И надеюсь, что тебе достанется. Надеюсь, что полиция состряпает против тебя дело. Надеюсь, что она постарается как следует потрепать твою жизнь.

О'Дэй кивнул.

— Держу пари, что она так и сделает. Навешивать на кого-нибудь убийство — это и есть дело полиции. Все следы идут ко мне и трудно винить ее за то, что она попытается доказать мою виновность.

Мерис сказала:

— Если бы ты был присяжным и услышал бы то, что они должны услышать, что бы ты подумал?

Она искоса взглянула на него и на ее губах появилась слабая улыбка. О'Дэй подумал, что она похожа на очень симпатичного дьявола.

Он сказал:

— Я знаю, что бы я подумал. Я подумал бы, что Теренс О'Дэй встретился с Веннером в Палисад-клубе, что там между ними произошла дикая ссора, и что он ударил Веннера по голове. Я бы вот что подумал.

— Естественно, — сказала она. — И я надеюсь, что так же подумают присяжные.

О'Дэй сказал:

— Ты будешь очень привлекательно выглядеть на свидетельском месте. Полагаю, что будешь строить из себя вдову с разбитым сердцем, вдову, которая так бессовестно обманывала своего мужа. Неверную жену, которая согрешила против мужа и теперь поняла, что послужила косвенной причиной его смерти. У тебя хорошо это получится, Мерис. Ты всегда была прекрасной актрисой. Временами ты меня очень смешила.

Она сказала:

— Отлично. Одно обещаю тебе наверняка. Раньше чем кончится это дело, ты разучишься смеяться, и я сделаю все, чтобы превратить твою жизнь в ад.

О'Дэй дружелюбно сказал:

— Что ж, твои слова похожи на предложение уйти.

Он взял шляпу.

— Пока, Мерис. Скоро увидимся. Восходя на эшафот, я постараюсь тепло подумать о тебе и мысленно пошлю тебе поцелуй. Спокойной ночи, Мерис.

Он улыбнулся.

— Надеюсь, твое раздражение скоро пройдет.

Он вышел. Мерис слышала, как за ним захлопнулась входная дверь. Она все стояла у камина, потом, чтобы не упасть, схватилась обеими руками за каминную полку. Она смертельно побледнела и вся дрожала от неконтролируемого гнева.

Войдя в холл своего дома, О'Дэй увидел Дугала, сидящего возле комнатки портье в большом дубовом кресле. На Дугале было неяркое двубортное пальто, на коленях лежала черная гамбургская шляпа, рукой в перчатке он сжимал ручку зонта.

Увидев О'Дэя, он встал.

— Мистер Теренс О'Дэй? — спросил он.

— Да. Мне передавали, что вы хотите со мной поговорить.

— Я инспектор Скотланд-Ярда и хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы можете уделить мне время, мистер О'Дэй. Я уже пытался с вами связаться.

— Я знаю об этом, но я был занят. Не подняться ли нам наверх?

О'Дэй направился к лифту.

Когда они вошли в квартиру, О'Дэй сказал:

— Я думаю, вам лучше снять пальто.

Он улыбнулся.

— Разговор, наверно, будет долгий?

Дугал кивнул. Он снял пальто и аккуратно положил его на кушетку вместе со шляпой, зонтом и перчатками. Потом сел.

Глядя на него, О'Дэй подумал, что инспектор Дугал, видимо, чем-то недоволен. Он еще не знал, что таково обычное выражение лица Дугала.

О'Дэй сказал:

— Я бы не против выпить виски с содовой. А как вы на это смотрите?

— Находясь при исполнении служебных обязанностей, я обычно не пью, — ответил Дугал.

— Но на сей раз вы все-таки выпьете, не так ли? — улыбнулся О'Дэй. — Добиться чьей-нибудь откровенности крайне трудно, а виски, говорят, развязывает языки.

Он подошел к буфету и смешал две порции напитка. Дугал мрачно наблюдал за ним и с грустью подумал о том, что О'Дэй ему вовсе не антипатичен, и что он совсем не похож на убийцу, хотя очень трудно сказать, как должен выглядеть убийца.

О'Дэй принес напитки и подал Дугалу бокал. Он сказал:

— Так в чем же дело, мистер Дугал?

— Я хочу поговорить с вами по поводу убийства Ральфа Веннера. Его убили прошлой ночью в доме, носящем название «Палисад-клуб» в окрестностях Мейденхэда. В подобных случаях, мистер О'Дэй, мы всегда начинаем с расспросов близких. Веркширская полиция связалась с миссис Веннер, и та сообщила, что у вас с ее мужем была назначена встреча в этом клубе на время около полуночи. Это верно?

О'Дэй кивнул.

— Она была уверена, что вы отправились на эту встречу и сказала, что исход этой встречи ее очень беспокоил, поэтому она позвонила в клуб. Она сказала, что разговаривала с вами. Конечно, она могла и ошибиться, по голосу трудно установить идентичность.

О'Дэй сказал:

— Об этом, инспектор, не беспокойтесь. Она действительно со мной говорила. Это было вскоре после двенадцати. Позвонил телефон, и я ответил на звонок. В это время я считал, что Веннер не приехал. Кажется, я сказал ей об этом.

Дугал кивнул.

— Но он, конечно, приехал, не так ли?

Дугал мрачно улыбнулся.

— Он должен был приехать. К тому времени он уже был мертв.

— Должно быть, он приехал незадолго до того, — сказал О'Дэй. — И кроме него там находился еще кто-то. Перед тем, как войти, я подходил к задней части дома, и ни в одном из окон света не было. После разговора с миссис Веннер я подошел к задней части дома во второй раз, и в той комнате, где Веннер сидел мертвый, горел свет.

— Понятно, — сказал Дугал. — Значит, вы дважды подходили к задней части дома. В первый раз там света не было, во второй раз он был?

О'Дэй кивнул.

— Да, кто-то включил его, пока я ходил в переднюю часть дома, разговаривал там по телефону и шел обратно.

— Значит, вы полагаете, мистер О'Дэй, что когда, по приезде, вы стояли у задней части дома, там кроме Веннера кто-то мог быть, и что Веннер уже тогда мог быть мертв.

О'Дэй сказал:

— Я предполагаю, что уже тогда он был мертв.

Дугал мрачно кивнул.

— Вы раньше были в этом клубе. Почему вы пошли к заднему входу?

О'Дэй глотнул виски с содовой.

— Этот путь мне знаком. Я был там раньше. Хотел встретиться с Веннером, но это мне не удалось.

Дугал поднял брови.

— В предыдущую ночь вы с ним не виделись?

— Нет, — ответил О'Дэй.

— Мистер О'Дэй, я должен вам сказать, что мы слышали о вашем посещении клуба в среду вечером. Мы слышали о том, что у вас были неприятности.

— Да.

О'Дэй жестко улыбнулся.

— Именно у меня. Когда я приехал туда, дом был погружен в темноту, и я подумал, что Веннер не приехал. Я прошел через лужайку и остановился в тени деревьев. Я решил, что лучше понаблюдать за тем, как он приедет. В зарослях оказалось двое мужчин. Они задали мне хорошую трепку. Когда я смог подняться на ноги, они исчезли.

Дугал сказал:

— Вы не видели этих мужчин. Значит, один из них мог оказаться Веннером.

— Возможно, но я этого не думаю.

— Почему? — спросил Дугал.

— Я достаточно хорошо знал Ральфа Веннера. Он довольно долго был моим компаньоном. В трезвом виде он не стал бы разыгрывать подобный спектакль. А если бы он был пьян, то попытался бы устроить все без посторонней помощи.

Дугал задумался, потом сказал:

— Понятно. Что ж, спасибо, мистер О'Дэй.

О'Дэй прервал его.

— Я многое обдумал. Я понимаю, что мое положение незавидное, что мы с Веннером были в ссоре, что в позапрошлую ночь я получил трепку от Веннера и его приятелей или от пары наемных бандитов. На следующую ночь я снова поехал, чтобы повидаться с ним и нашел его мертвым. Вот как выглядит эта история для вас. Вы, инспектор, искали мотив и возможность.

Он усмехнулся.

— Похоже, что вы их нашли.

Дугал спросил:

— Что вы хотите мне рассказать, мистер О'Дэй?

— Ничего не собираюсь. Я, наоборот, хочу, чтобы вы поделились со мной своими соображениями.

О'Дэй допил свое виски с содовой, встал, подошел к Дугалу и, дружески улыбаясь, посмотрел на инспектора.

— Я не собираюсь ставить себя в смешное положение, утаивать информацию и тому подобное. Если бы я был хитрее, то мог вообще отказаться от разговора. Но я не собираюсь этого делать. Вы убедитесь, что я вполне откровенен. Я приложу все силы, чтобы оказаться таковым. Но прежде я хотел бы выслушать вас. Расскажите, что вы думаете, и я скажу вам, правы вы или нет.

Дугал выглядел теперь еще более мрачным.

— Собственно говоря, мистер О'Дэй, я вообще ничего не думаю. На подобной стадии расследования я предпочитаю не тратить время на раздумья. Я предпочитаю обдумывать факты. И в данное время я как раз и пытаюсь напасть на настоящий факт. Вот тогда я и начну думать.

Он помолчал, глотнул виски с содовой и тихонько вздохнул.

— Действительно напиток хорош, — сказал он и продолжал: — Кое-что мне говорили, и если вы хотите знать, что именно, то я могу вам сообщить. Ходили слухи насчет вас и жены умершего. И эти слухи достигли многих ушей. Он них говорил Дженнингс, глава страхового отдела «Интернешнл Дженерал компани», для которой вы работаете. Мои сотрудники, слышавшие эту историю, поверили в нее. Поверили потому, что сам Веннер, похоже, считал эти слухи правдой. А миссис Веннер, видимо, зашла немного дальше, она сказала мужу, что недели три тому назад вы останавливались с ней в отеле «Сейбл Инн» в местечке Тотни, в Девоншире. Веннеру все это, естественно, не понравилось.

Похоже, что сразу же после этого он забросил свою работу в вашей конторе и запил. Очевидно, он собирался затеять бракоразводный процесс с женой и привлечь вас как соответчика. Полагаю, вам это известно.

О'Дэй кивнул.

— Да, мне все известно.

— Итак, подходим к событиям прошлой ночи, — продолжал Дугал, — Веннер поехал в Палисад-клуб, а вы, очевидно, каким-то образом узнали об этом. Вы отправились туда повидаться с ним и попали там в неприятную историю. Не знаю, что с вами произошло, и, по вашим словам, вы не знаете, кто вас избил. Но отсюда следует, что избиение не доставило вам особого удовольствия, и это вполне естественно.

О'Дэй усмехнулся.

— Никому не нравится, когда его бьют.

Дугал пожал плечами.

— Но реагируют на это все по-разному. Как бы то ни было, но на следующий день Веннер пожелал с вами увидеться. Он назначил вам встречу в вашей конторе в вечернее время, но приехать не смог. Кажется, он позвонил жене и сообщил ей, что не сможет быть на встрече в конторе, но предложил вам встретиться с ним в Палисад-клубе. Он попросил ее поставить вас в известность. Итак, она позвонила вам и передала это, но сама в Мейденхэд не поехала, боясь возможных осложнений. Она осталась дома.

О'Дэй сказал:

— Выходит, она оказалась права, не так ли? Осложнений возникло великое множество, хотя они появились еще до моего прихода.

Дугал кивнул.

— Все это как-то не очень убедительно, не правда ли? Как-то не увязывается.

— Да, — согласился О'Дэй. — Во-первых, не увязывается по-моему, следующее: когда Веннер приехал позавчера в Палисад-клуб, он никак не мог знать, что я туда собираюсь, но почему-то по его наущению там меня поджидали, чтобы избить, а следовательно, рассчитывали на мой приезд. Разве это обстоятельство не кажется вам странным?

Дугал осторожно проговорил:

— Возможно.

— И не странно ли, — продолжал О'Дэй, — что, организовав мое избиение, он ожидал, что на следующий день я соглашусь приехать на свидание с ним?

Дугал пожал плечами.

— Я считаю, что этому не следует придавать слишком большое значение. Во всяком случае, то, что я думаю, совсем не важно. Я пытаюсь прояснить кое-какие факты. Мистер О'Дэй, я не вынуждаю вас говорить то, чего вы говорить не хотите. Конечно, если хотите, можете мне рассказать, но если вы предпочитаете сделать это официально — это ваше право. Можете предварительно с кем-нибудь посоветоваться. Но спрашивать меня, о чем я думаю — бесполезно.

О'Дэй сказал:

— Я не собираюсь делать заявление или просить совета. Я хочу кое о чем рассказать вам, инспектор.

Он закурил.

— Выслушайте меня. Теория о том, что я убил Веннера — неплоха. На это указывает все. Слухи обо мне и о его жене, история о нашем с ней пребывании в Девонширском отеле, факт моего избиения Веннером или кем-то из его окружения, тот факт, что я снова поехал туда на свидание с ним, а жена его не приехала, и тогда я его убил. Очень милая история. Самое смешное заключается в том, что это всего лишь история, а вся пирамида улик — косвенных улик — покоится на фальшивом основании.

Дугал спросил:

— Как же так? В чем же ошибочность этой истории, мистер О'Дэй?

— Сейчас объясню. Я никогда не останавливался в Девонширском отеле «Сейбл Инн» с Мерис Веннер и, к счастью, могу это доказать. Миссис Веннер очень тщательно обставила свое пребывание в отеле. Она прибыла туда, когда все, кроме ночного портье, уже ушли спать. Очевидно, она бывала там раньше и знала все порядки. Она сказала ночному портье, что примерно через полчаса приедет ее муж. Она написала в регистрационной книге: мистер и миссис Теренс О'Дэй и мой адрес. Потом она поднялась в свою комнату, позвонила портье и попросила принести чай. Она знала, что для этого ему придется пойти в кухню. Пока он был на кухне, приехал ее предполагаемый муж. И я знаю, кто это был. Как вам это нравится, инспектор?

Дугал поднял брови.

— Совсем не нравится.

Он улыбнулся вымученной улыбкой.

— Не нравится, потому что если это правда, то мне предстоит гораздо больше работы, чем я думал. Но это интересная история.

Он допил виски с содовой и продолжал:

— Расскажите мне подробнее о визите в отель «Сейбл Инн» миссис Веннер и этого человека.

О'Дэй сказал:

— Основная идея состояла в том, что он должен был уехать утром никем не замеченным, она же оплатила счета. Идея была великолепной и вполне осуществимой. Ведь, если бы она сработала, все поверили бы, что этим человеком был я.

Дугал кивнул.

— Да, в это можно поверить, — сказал он.

О'Дэй продолжал:

— Но случилось нечто, расстроившее игру миссис Веннер. Ее приятель по приезде оставил свою машину возле отеля. На следующее утро он захотел, чтобы машину привели в порядок и залили в бак бензин. Поэтому он отослал записку с инструкциями в ближайший гараж. Я приехал в отель «Сейбл Инн» и мне настолько повезло, что я получил в гараже эту самую записку — она уцелела. И я узнал почерк. В прошлую субботу этот же человек прислал мне домой записку. Мне известно, кто он. Почерк на обеих записках совершенно одинаковый.

О'Дэй подошел к письменному столу, стоявшему в углу комнаты, и отпер ящик. Он вернулся с двумя листками бумаги и протянул их инспектору.

— Вот эта записка из гаража в Девоншире, а это письмо, полученное мною. Пусть ваши эксперты исследуют почерки. И если мои слова подтвердятся, то рассыплется весь фундамент, на котором строятся ваши улики.

Дугал сказал:

— Если вы говорите правду, мистер О'Дэй, то похоже, что миссис Веннер пытается нас обмануть.

О'Дэй кивнул.

— И это ей почти удалось. Мне просто повезло, вот и все. Работники гаража подтвердят подлинность записки. Я отдал за нее пять фунтов.

Дугал сказал:

— Не считаете ли вы, что было бы полезным для вас сделать письменное заявление, изложив все факты, о которых вы мне сообщили? Потом мы могли бы съездить в отель «Сейбл Инн» за подтверждением этих фактов. Получив их подтверждение, мы могли бы поговорить с миссис Веннер.

— Это совершенно ничего вам не даст, инспектор. Какая польза от разговора с миссис Веннер? Вы ведь ищите убийцу, не правда ли? Я тоже. Я очень хочу узнать, кто убил Веннера. И я думаю, что, идя моим путем, мы найдем его скорее, чем если будем двигаться вашим. Я считаю, что сейчас не следует трогать миссис Веннер. Лучше оставить ее в неведении насчет того, что мы ею интересуемся.

— Не объясните ли почему? — спросил Дугал.

— Конечно, — ответил О'Дэй. — Давайте сделаем несколько предположений. Давайте построим ряд фактов в определенной последовательности. Услышав от жены, что она провела со мной ночь в отеле «Сейбл Инн», Веннер захотел получить подтверждение ее словам. Он связался с человеком, который выполнял для него кое-какую работу. Он попросил этого человека — Уиндермара Николса из «Бюро расследований Каллагана» — съездить в отель «Сейбл Инн» и заняться проверкой. Николс не захотел вмешиваться в дела, которые считал непристойными, и наотрез отказался. Что же, в таком случае, оставалось делать Веннеру?

Дугал сказал:

— Возможно, отправиться туда самому.

О'Дэй кивнул.

— Я считаю, что он так и сделал и, благодаря благоприятному стечению обстоятельств, узнал, что с его женой в отеле был не я. Вы понимаете? И он захотел со мной встретиться.

Дугал поднял брови.

— Если бы он об этом узнал, то вряд ли стал бы подстраивать вам избиение. Более вероятно, что он захотел бы принести извинения.

О'Дэй сказал:

— А разве нам известно, что он не хотел их принести? Разве нам известно, что именно Веннер подстроил мое избиение? Я предполагаю, что в среду вечером Веннера не было в окрестностях Палисад-клуба, а если он там и был, то не для того, чтобы свести со мной счеты. Он мог приехать для встречи с кем-то другим.

— Вы имеете в виду с тем, кто его убил? — спросил Дугал.

— А почему бы и нет? Подумайте сами. Девушка — служащая в Пименто-клубе, по имени Мэйбл Бонавентюр — сказала мне, что Веннер собирается в среду вечером быть в Палисад-клубе. Узнав это, я поехал туда, потому что хотел поговорить с Веннером начистоту.

Дугал спросил:

— Как она узнала о том, что он собирается там быть?

О'Дэй улыбнулся.

— Ей сообщила миссис Веннер.

Дугал задумался.

— Очень интересно, — сказал он.

— Вот и я так думаю, — согласился О'Дэй.

— Вы предполагаете, мистер О'Дэй… — начал Дугал.

О'Дэй перебил его:

— Я предполагаю, что Веннер впервые захотел встретиться со мной в четверг, когда он пытался устроить свидание в конторе, то есть вчера. Он попросил свою жену присутствовать при этом. Он сказал, что хочет раскрыть все карты, но это были совсем не те карты, какие были нужны ей. Я думаю, что Веннер в моем присутствии собирался поставить ее перед тем фактом, что ему стало известно, что не я был с ней в отеле «Сейбл Инн». Мне кажется очень странным, что он не явился на встречу. Возможно, кто-то ему помешал, а может быть, у него было еще одно свидание в Палисад-клубе, и он решил, что может перенести туда и первое. Такова моя теория.

Дугал сказал:

— Мне кажется, мистер О'Дэй, что у вас есть множество соображений насчет миссис Веннер.

О'Дэй кивнул.

— Да, есть. Кто-то когда-то сказал: «Страшнее ада ярость женщины отвергнутой». Она охотилась за мной. Охотилась потому, что я ни на йоту не интересовался ею.

— Вы предполагаете, что миссис Веннер тем или иным путем планировала убийство своего мужа, надеясь, что в этом обвинят вас?

О'Дэй покачал головой.

— Этого я не думаю. Вероятно, она просто извлекла выгоду из создавшегося положения. Возможно, она вообще ничего не знала об обстоятельствах убийства Веннера, но я уверен в том, что он потребовал бы от нее объяснений, встреться мы с ним вчера вечером в конторе.

Дугал сказал:

— Я считаю, что прежде всего нужно заняться проверкой в отеле «Сейбл Инн», узнать, был ли там Веннер, как вы это предполагаете, и выяснить, если удастся, какие сведения он там получил. Если он каким-то образом узнал, что не вы останавливались там с его женой, то это могло бы дать делу новый оборот, учитывая те записки, которые вы мне передали.

О'Дэй сказал:

— По-моему, это все очень хорошо, и пока вы, инспектор, будете заниматься этими делами, я сам должен кое-что выяснить. Надеюсь, что мое присутствие в Девоншире совсем не обязательно. Если ваши расследования подтвердят правильность моих предположений — тем лучше. Потом мы сможем поговорить еще раз. Может быть, к тому времени у меня появятся еще несколько теорий.

— Ваша мысль мне нравится, мистер О'Дэй. Но скажите мне, где тот человек, который был с миссис Веннер в отеле «Сейбл Инн» — тот, кто прислал вам письмо и записку в гараж?

— Его здесь нет. В прошлую субботу он уехал в Южную Африку, так что у него есть алиби. Он Веннера не убивал.

Дугал встал.

— Вы не собираетесь уехать из города на какое-то время?

— Вполне вероятно, что уеду, — ответил О'Дэй. — Но не беспокойтесь, я не уеду из страны. Мне бы хотелось провести одно-два собственных расследования. Покончив с девонширскими делами, вы, возможно, захотите со мной связаться.

— Непременно, — сказал Дугал.

Он надел пальто, взял перчатки, зонт и шляпу.

— Да, между прочим, — небрежно бросил О'Дэй, — хотя мои слова и не много стоят, но я бы хотел, чтобы вы знали: Веннера убил не я.

Инспектор направился к двери и мрачно сказал:

— Знаете, мистер О'Дэй, хотя говорить это и не входит в мои обязанности, но я и не думаю, что это сделали вы. Спокойной ночи. Можете меня не провожать.

Дугал тщательно закрыл за собой входную дверь. Он думал о том, что дело Веннера становится все более интересным. Он вздохнул. Его последние слова, сказанные О'Дэю, совершенно ничего не значили. Так, одна из уловок. Пусть О'Дэй успокоится, пусть эти слова дадут ему ощущение безопасности, которое может привести его к ложному шагу — если только он убил Веннера.

Дугал подумал о том, что с таким странным делом можно столкнуться лишь раз в жизни. Дело о неизвестном убийце, совершившим это по неизвестным причинам.

Он подумал, что миссис Веннер должно быть очень интересная женщина, если то, что сказал О'Дэй, было правдой.

Выйдя на улицу, он закурил и направился домой спать.