Талтош

16

Горизонт подпрыгнул и изогнулся, свеча ярко вспыхнула, нож завибрировал, и гудение в один миг превратилось в оглушающий рев.

На земле передо мной ослепительно засияла руна, и я понял, что мне страшно хочется спать. Я знал, что это означает. У меня больше не осталось энергии даже на то, чтобы поддерживать себя в бодрствующем состоянии. Я был близок к потере сознания и мог никогда не очнуться, а даже если бы и мог, то неизвестно, в здравом ли уме.

Мое зрение затуманилось, а рев в ушах превратился в монотонный звук, который, как ни странно, ничем не отличался от тишины. В последнее мгновение, перед тем как лишиться чувств, я увидел на земле, в центре руны, предмет моих желаний – ради которого, собственно, я и совершил все это, – безмятежно пребывавший там, словно он находился там все время.

На мгновение я удивился, почему не радуюсь своему успеху. Потом решил, что, вероятно, потому, что не знаю, буду ли я жив, чтобы им воспользоваться. Однако я все же ощущал определенное торжество от того, что совершил нечто, чего не совершал никто до меня, и безмятежное удовлетворение от достигнутого успеха. Я решил, что будет здорово, если это меня не убьет.

Смерть, как оказалось, всегда вносит помеху в радостные чувства по поводу какого-либо события.

Хотел бы я увидеть карту Дорог Мертвых. Ха!

Мы двинулись вдоль стены налево, и она продолжала сворачивать, пока мы не должны были оказаться возле тронов, но мы все еще находились в коридоре без потолка. Звезды куда-то исчезли, оставив после себя серую облачность, однако света, который, как я думал, они давали, не стало меньше.

Стена закончилась, и мы, похоже, оказались на нависшей над морем скале. Ближе чем в тысяче миль от Водопада у Врат Смерти не было никакого моря, но, полагаю, начиная с некоторого момента, о географической логике можно было забыть.

Какое-то время мы смотрели на темное, мрачное море и слушали его рев. Оно тянулось до бесконечности, в пространстве и во времени. Я не могу смотреть на море даже на моей родине, не думая о тех, кто может жить за ним. Какую жизнь они ведут? Лучше, чем наша? Хуже? Столь похожую, что нет никакой разницы? Столь непохожую, что мне там было бы не выжить? На что это похоже? Как они живут? Какие у них кровати? Мягкие и теплые, как у меня, безопасные и…

– Влад!

– А… что?

– Мы собираемся идти дальше, – сказал Маролан.

– О, извините. Я немного устал.

– Я понимаю.

– Ладно, пошли… Подождите.

Я протянул руку за спину, открыл рюкзак, покопался среди бесполезных колдовских принадлежностей, которые все время таскал с собой, и нашел несколько листьев кельша. Я раздал их своим спутникам.

– Пожуйте, – сказал я.

Мы пожевали, и, хотя ничего особенного не произошло, я почувствовал, что мне уже не так хочется спать. Маролан улыбнулся.

– Спасибо, Влад.

– Мне надо было подумать об этом раньше.

– Я должен был об этом подумать, босс. Это моя работа. Извини.

– Ты тоже устал. Хочешь листик? У меня есть еще.

– Нет, спасибо. Как-нибудь обойдусь.

Мы огляделись по сторонам и вдалеке справа увидели нечто вроде большого прямоугольника. Мы направились в ту сторону. Когда подошли ближе, оказалось, что это отдельно стоящая стена примерно сорока футов в высоту и шестидесяти в ширину. Подойдя еще ближе, увидели укрепленный на ней большой круглый предмет. Мой пульс участился.

Еще чуть позже мы стояли втроем, созерцая Цикл Драгейрианской Империи.

На следующий день Райет нанял повозку возле Имперского дворца и отправился прямо к своей любовнице. Вместе с ним ехал дракон, еще один ехал рядом с возницей, а третий – верхом рядом с повозкой, или перед ней, или позади нее. Над ними летел Лойош, но это не входило в их планы.

Наблюдая за ними глазами моего друга, я восхищался их точностью, сколь бы тщетной она ни была. Ехавший наверху сошел первым, проверил обстановку и поднялся прямо в квартиру, находившуюся на втором этаже трехэтажного кирпичного дома.

Если бы вы там были, вы бы увидели, как всадник ловко спешился, в то время как возница открыл дверцу для двоих, сидящих внутри, одновременно окидывая взглядом улицу и крыши домов. Райет и двое драконов вошли в дом вместе. Первый был уже в квартире, проверяя ее. Любовница Райета по имени Треффа кивнула дракону, продолжая выставлять на стол охлажденное вино. Казалось, она слегка нервничает, но под его взглядом она начала нервничать все больше и больше.

Когда он закончил проверку квартиры, двое других драконов доставили Райета. Треффа коротко улыбнулась и понесла вино в спальню. Райет повернулся к одному из драконов и покачал головой.

– Думаю, она устала от всего этого.

Дракон, вероятно, пожал плечами: ему было приказано охранять джарега, но ему вовсе не обязательно должно это нравиться, и я полагаю, что так оно и было. Райет прошел в спальню и закрыл дверь. Треффа подошла к двери и что-то с ней сделала.

– Что такое, детка?

– Звукоизолирующее заклятие. Я его только что купила.

Он усмехнулся.

– Они тебя беспокоят?

Она кивнула.

– Полагаю, это начинает тебя утомлять.

Она снова кивнула и налила ему и себе вина.

Когда он не появился, как обычно, через несколько часов, драконы постучали в дверь. Когда никто не ответил, они выломали дверь и обнаружили на кровати его безжизненное и лишенное души тело с торчащим из груди клинком Морганти. Их удивило, почему они не слышали ни его крика, ни того, как открылось окно. Треффа лежала рядом с ним без сознания. Они не могли понять, каким образом в вино попало снотворное, и Треффа ничем не могла им помочь.

Естественно, их подозрение пало на нее, но им так и не удалось доказать, что Треффа действительно получила деньги за его убийство. Она исчезла несколько месяцев спустя и до сих пор живет вполне неплохо, и зовут ее больше не Треффа, и я не скажу вам, где она сейчас живет.

Существует поверье, что если у кого-то хватит сил взяться за громадное колесо, изображающее Цикл, и сдвинуть его с места, время нынешнего Дома завершится и ему на смену придет следующий. Принято также считать, что требуется немало сил для того, чтобы преодолеть всю тяжесть истории, традиций и воли, заставляющих Цикл вращаться. Глядя на него, мне трудно было даже представить, что кто-то в силах просто сдвинуть это проклятое колесо.

Громадное колесо укреплено посреди стены, стоящей, в свою очередь, посреди пустого места. На колесе изображены символы всех семнадцати Домов. Наверху Феникс, следующий за ним – Дракон, а время Атиры только что миновало. Каким же потрясением должна быть реальная перемена, означавшая переход в новую фазу драгейрианской истории? В этот момент должна уйти с трона Императрица – или она может не захотеть этого, и тогда в Империи прольется кровь, пока политика и мистика снова не придут к согласию. Когда это произойдет? Завтра? Через тысячу лет?

Все, кого я спрашивал, настаивают на том, что эта штука и есть Цикл, во всех смыслах, не только его физическое воплощение. Я не могу этого понять, но если вы можете, что ж, тогда, как говорится, вам и карты в руки.

Я посмотрел на Маролана и Алиру, которые тоже с благоговейным выражением смотрели на Цикл.

– Босс, кельша надолго не хватит.

– Верно, Лойош. Спасибо.

– Ладно, ребята, – сказал я. – Пора двигаться.

Они посмотрели на меня, друг на друга, на землю, потом снова на Цикл. Никто из нас не знал, что делать. Я повернулся к ним спиной и направился обратно, в сторону моря.

Я бы не сказал, что меня часто посещает видение глаз Райета в то последнее мгновение, когда в него вонзился клинок Морганти, или его крик, когда была уничтожена его душа. Он заслужил того, что с ним случилось, вот и все.

Но я так и не смог привыкнуть к этому оружию. Оно – словно идеальный хищник, ненавидящий всех и вся, и оно с не меньшей радостью уничтожило бы и меня, как и Райета. Оружие Морганти повергает меня в страх, и мне никогда не доставит радости иметь с ним дело. Но, полагаю, это часть моей работы.

Так или иначе, еще несколько дней я испытывал угрызения совести. Нет, не из-за Райета, но каким-то образом это вновь вызвало в моей памяти мысль, которой я больше года старательно избегал: мне платят деньги за то, что я убиваю людей.

Нет, мне платили деньги за то, что я убивал драгейриан. Драгейриан, которые унижали меня более семнадцати лет. Почему я не мог за счет них сделать свою жизнь приятнее?

Лойош, должен сказать, ничем тут не мог мне помочь. У него инстинкты стервятника и лишь иногда охотника.

Я действительно не знаю, пытался ли я найти какие-то оправдания. Но спустя несколько дней я сумел выбросить ненужные мысли из головы и, честно говоря, это не сильно меня обеспокоило.

Не знаю, может быть, когда-нибудь это начнет меня беспокоить – вот тогда и разберемся.

Не знаю, как долго я простоял, может быть, целый час, прежде чем ко мне подошли Маролан и Алира. Потом мы втроем в течение нескольких минут наблюдали за тем, как разбиваются о берег волны. Позади нас, там, откуда мы пришли, находились Дороги Мертвых и Зал Судеб. Справа от нас, за Циклом, был темный лес, через который лежал путь домой – для некоторых из нас.

– Я никуда не пойду без Маролана, – наконец сказала Алира.

– Дура, – ответил Маролан.

– И ты тоже дурак, если пришел сюда, зная, что не сможешь уйти живым.

– Есть еще один дурак, Лойош.

– Еще двое.

– Может быть, – сказал Маролан. – Но нет никакого смысла делать бесполезным все наше предприятие.

– Есть. Я так решила.

– Абсурдно убивать себя лишь потому, что…

– Я так решила. Никто, никто не будет жертвовать своей жизнью ради меня. Я не хочу этого. Мы уйдем оба или оба останемся.

С правой стороны подул холодный ветер. Там был путь домой. Я покачал головой. Маролану вряд ли стоило ожидать разумных поступков от драгейрианки, тем более дракона. Но ведь он и сам один из них.

– Возвращайся, Влад, – сказала Алира. – Спасибо за помощь, но твоя задача выполнена.

Да, Маролан дракон и драгейрианин. Кроме того, он самодовольный и неуступчивый. Почему же мне так не хотелось покидать его? Но что я еще мог сделать? Не было никакой возможности уйти вместе с ним, и я по крайней мере не видел никакого толку в бессмысленных жестах.

Маролан и Алира смотрели на меня. Я отвел взгляд.

– Иди, Влад, – повторил Маролан.

Я не сдвинулся с места.

– Ты же слышал его, босс. Давай выбираться отсюда.

Однако я продолжал стоять. Я хотел вернуться домой, но представить себе, что я просто попрощаюсь с Мароланом и уйду… не знаю. Это казалось мне неправильным.

С тех пор я потратил много бесплодных минут на размышления о том, что бы случилось, если бы ветер как раз в этот момент не переменился, принеся с собой привкус соли и запах водорослей.

Мертвецы и водоросли. Я усмехнулся. Да, самое подходящее место для подобной фразы. Где же я ее впервые услышал? Ах да в баре. У Ференка. Когда пил бренди с Кайрой.

Кайра. Верно. Да, это могло бы помочь. Если бы только был способ…

Колдовство?

Я посмотрел на Маролана и Алиру.

– Это безумие, босс.

– Знаю. Но тем не менее…

– Мы даже не знаем, в том же ли самом мы мире, что и…

– Возможно, это не имеет значения.

– А если имеет? И ты представляешь, босс, скольких сил это от тебя потребует?

– Им придется нести меня на себе.

– Если у тебя не выйдет, они не смогут этого сделать.

– Знаю.

Лойош замолчал, поняв, что я на самом деле его не слушаю. Я полез в рюкзак и нашел последний лист кельша.

– Что случилось, Влад? – спросила Алира.

– Есть идея, как вытащить отсюда Маролана. Вы сможете нести меня, если я буду не в состоянии идти сам?

– Что такое? – спросил Маролан.

– Колдовство, – сказал я.

– Каким образом…

– Я собираюсь изобрести заклинание. Я не уверен, что мне это удастся.

– Я колдун. Я могу помочь?

Я поколебался, потом покачал головой.

– У меня остался еще один лист кельша. Я собираюсь сам жевать его, чтобы получить необходимую для заклинания энергию. Если ты будешь мне помогать, кто вынесет нас отсюда?

– И что же это за заклинание?

Я облизнул губы, поняв, что мне не хочется ему этого говорить.

– Почему бы и нет, босс?

– Он просто скажет, что это невозможно.

– А на самом деле?

– Выясним.

– Зачем?

– Я всегда хотел проверить себя в качестве колдуна. Вот мой шанс.

– Босс, я серьезно. Если ты отдашь этому столько сил и ничего не получится, это…

– Убьет меня. Я знаю. Заткнись.

– И, отдав столько энергии, ты не сможешь оставаться в сознании. И…

– Хватит, Лойош.

– Не важно, – сказал я Маролану. – Ждите здесь. Мне нужно найти подходящее место. Я, вероятно, буду около Цикла, так что держитесь поодаль: не хочу, чтобы что-то меня отвлекало. Когда я закончу и если все получится, я вас найду.

– А если не получится?

– Тогда вы меня найдете.

Подкуп Треффы обошелся мне в круглую сумму, так же как звукопоглощающее заклятие и бегство с места события, поскольку я имел дело непосредственно с волшебницей, работавшей на Левую Руку, вместо того чтобы воспользоваться посредничеством Фита. Почему? Не знаю. Во всяком случае, наняв меня, он не стал бы меня убивать после того, как я сделал работу. Если бы об этом стало известно, никто больше не стал бы работать на него. Но, с другой стороны, это убийство было совершено оружием Морганти. Если бы у него был шанс чисто избавиться от меня с помощью неудачной телепортации, он, вероятно, им бы не воспользовался, но зачем вводить его в искушение?

Так или иначе, к тому времени, когда все было сказано и сделано, я потратил достаточно много, но достаточно много у меня и оставалось. На этот раз я решил не бросаться деньгами, поскольку не хотел привлекать к себе внимания. По той же самой причине я не хотел и покидать город. Это убийство вызвало большую волну, что заставило меня поволноваться, но я это пережил.

Насколько мне известно, никто так и не узнал, кто это сделал. Но тем не менее кое-кто, похоже, знал. Одним из них был Клинок, весьма неприятная личность. Несколько недель спустя я начал работать непосредственно на него – собирая дань, улаживая конфликты и наблюдая за его людьми. Я аккуратно откладывал все заработанные деньги, намереваясь вложить их в нечто, приносящее постоянный доход. Может быть, даже в нечто законное.

Примерно через месяц после того, как я начал работать на Клинка, я был в гостях у своего деда в Южной Адриланке и встретил там девушку по имени Ибронка, у которой были самые длинные, самые прямые и самые черные волосы из всех, что я когда-либо видел, и глаза, в которых можно было утонуть. Я так никуда и не вложил свои деньги.

Ну ладно.

После того как дело зашло столь далеко, пути назад для меня уже не было. Мы трое должны уйти вместе или не уйти вообще, и теперь был шанс, что нам это удастся. Если бы мне захотелось в этот момент помолиться, я бы стал молиться деду, а не Вирре, поскольку его руководство было бы сейчас более полезным.

Однако я не думаю, что он когда-либо пытался изобрести заклинание. Проклятие, если бы здесь действовала магия, мы могли бы просто отсюда телепортироваться. Нечего и думать об этом.

Я выбрал место лицом к Циклу. Почему? Точно не знаю. Оно показалось мне подходящим, что весьма существенно для практикующего колдуна.

Я начал жевать лист, расслабляясь и готовясь к действу. Когда лист выполнил свою задачу, отдав мне все, что в нем было, я его выплюнул.

Я снял рюкзак и открыл его, потом сел. Интересно, подумал я, смогут ли боги остановить меня, потом решил, что, если бы они за мной наблюдали, то сделали бы что-нибудь уже тогда, когда я начал раскладывать перед собой составляющие моего заклинания. Забавно было думать, что находишься вне пределов их досягаемости, хотя, так сказать, прямо у них на задворках.

Я разглядывал Цикл, пытаясь собрать всю свою волю.

Ожидание лишь осложняло мою задачу.

Я глубоко вздохнул и начал.