Талтош

5

Я чувствовал, что мы с Лойошом начинаем составлять почти единое целое. Оказалось, что я сижу, скрестив ноги, перед волшебным руническим знаком, который нарисовал, я все еще не имел понятия, почему нарисовал его, но он казался вполне на месте.

Было тихо. Почти незаметный ветерок нашептывал мне на ухо тайные мысли. Я мог отчетливо слышать шуршание ткани, когда Лойош слегка шевелился у меня на плече.

Затем я начал ощущать ритмичную пульсацию – причем именно ощущать, а не слышать, что привело меня в некоторое замешательство. Я попытался определить ее источник и смог лишь заключить, что она исходит изнутри меня.

Странно.

Я мог попытаться не обращать на это внимания, или попытаться понять, что происходит, или попробовать с ним соединиться. Я выбрал последнее и начал сосредоточиваться на странном ритме. Драгейрианина его простота вывела бы из равновесия, но на меня это действовало довольно приятно и успокаивающе. Дед рассказывал мне, что на его родине при заклинаниях часто использовались барабаны. Могу в это поверить. Я позволил себе погрузиться в ритм, пока моя кожа, казалось, не начала вибрировать с ним в унисон.

Потом я протянул правую руку медленно и осторожно к снадобьям и амулетам, которые положил с этой стороны. Рука коснулась какого-то предмета, и я взял его и поднес к глазам, не поворачивая головы. Это оказалась веточка петрушки. Я положил ее в центре руны. Повторил то же действие левой рукой, и на этот раз в ней оказался ком земли с родины моих предков.

Земля должна означать успешное прибытие на место и безопасность – я понятия не имел, что в данном контексте должна означать петрушка. Позади руны я поставил белую свечу, которую тоже взял не глядя. Осторожно зажег ее с помощью кремня и клочка бумаги. Одна свеча горит достаточно ярко, когда это единственный источник света, если не считать тусклого зарева на ночном небе.

Именно в этот момент я заметил перед собой горизонт, который начал мерцать и колебаться, словно танцуя в ритме несуществующих барабанов, и решил, что это не должно меня чрезмерно отвлекать.

Я начал обдумывать свое следующее действие.

Фургон поднимался по склону холма, приближаясь к замку – сооружению из красноватого камня, половина которого находилась под землей, а вторая половина имела форму единственной башни.

Существует распространенное заблуждение, что в домах Дома Атиры нет дверей – если не умеешь телепортироваться, туда не попасть. Это почти правда, за исключением того, что атиры не требуют от своих слуг, чтобы те владели телепортацией. Всегда есть одна или две двери для доставки разных тривиальных вещей вроде еды, напитков и наемных убийц. Все это доставляется фургонами на специальную площадку позади замка, откуда затем и забирается по назначению.

Естественно, наемных убийц, как правило, не ждут и, хочется надеяться, не замечают. Их участь тяжела – ни один слуга в замке не объявит об их прибытии. Собственно, они не могут объявить о себе и сами, будучи укрыты в бочке с надписью “Вино с Зеленых Холмов, 637”.

Определенно не объявит об их прибытии и очень богатый и столь же перепуганный текла, который доставляет их на место и, вероятнее всего, хочет жить и наслаждаться своим новоприобретенным богатством.

Вокруг не было никого, кто мог бы стать свидетелем многочисленных унижений, которые я испытал в процессе разгрузки и складирования, так что воздержусь от упоминания об этом. Достаточно сказать, что к тому времени, когда я смог наконец выбраться из проклятой бочки, я, к счастью, не был пьян.

Итак… выбрался. Расправил руки и ноги. Проверил оружие. Еще раз потянулся. Огляделся вокруг. Никаких шуршащих звуков, когда достаешь план, поскольку ты его запомнил. Ведь запомнил, верно? Теперь подумай: это либо та комната, либо та. Так или иначе, дверь выходит в коридор, который ведет… только не говори мне… о да. Хорошо. Проклятие! Что, ради всех богов твоих предков, ты здесь все-таки делаешь?

Ах да: деньги. Дерьмо.

– Все в порядке, босс?

– Я жив, Лойош. А ты?

– Думаю, жив.

– Хорошо.

Первым делом – открыть дверь. Лораан, может быть, и не в состоянии обнаружить, когда кто-то пользуется колдовством внутри его замка, но я не собираюсь, рисковать своей жизнью. По крайней мере пока это не потребуется.

Я достал из-под плаща флакон с маслом, открыл его, смазал петли и попробовал дверь. Нет, она была не заперта, и да, она открылась бесшумно. Я убрал масло, тщательно закрыв пробку. Этому научила меня Кайра. Именно так, как вы понимаете, наемные убийцы могут незаметно куда-то пробраться – обманом.

В коридоре не было света, и там не должно быть никаких в беспорядке стоящих ящиков, судя по информации Крейгара. Дверь моей любимой разновидности (незапертая) охраняла комнату, где я решил провести оставшееся время до того раннего утреннего часа, который я выбрал. Еще немного масла, и я оказался внутри. Шансы на то, что кто-то побеспокоит меня в этой комнате, составляли примерно один из десяти. Если это все же произойдет, Лойош разбудит меня, и я убью непрошеного гостя. Без проблем. Если предположить, что все будет спокойно, Лойош проследит за временем и разбудит меня в нужный момент. Я расстелил плащ, закрыл глаза и лег. В конце концов я заснул.

Город Адриланка составляет большую часть графства Белая Вершина, которое, в свою очередь, представляет собой узкую полоску земли вдоль южного побережья. Слово “Адриланка” означает “хищная птица” на тайном языке Дома Орки, на котором больше никто не говорит. Согласно легенде, морякам, впервые увидевшим красные скалы на побережье, они показались похожими на птицу с высоко поднятыми ярко-красными крыльями и головой, опущенной к морю, там, где в него впадает Закатная Река,

В низине у реки были построены доки, и город рос вокруг них, пока большая его часть не оказалась высоко над доками и в глубине материка. Два птичьих “крыла” больше не напоминают крылья, поскольку северное крыло, названное Дозором Кайрана, рухнуло в море несколько столетий назад.

На южном крыле есть много хороших мест для того, чтобы наблюдать за разбивающимися о берег волнами, приходящими и уходящими кораблями и так далее. Помню, я сидел там, глядя на волны и не думая ни о чем особенном, когда ко мне, пошатываясь, подошел драгейрианин – орка, вероятно, моряк.

Я обернулся, окинул его взглядом и решил, что он пьян. Мне показалось, что он достаточно стар. По крайней мере его лицо напоминало сушеную сливу, чего обычно не бывает с орками, пока им не исполнится по крайней мере пара тысяч лет.

Когда он приблизился, его взгляд упал на меня, и я отступил на несколько шагов от края скалы, из инстинктивного недоверия к драгейрианам. Он заметил это и рассмеялся.

– Что, приятель, не хочешь сегодня искупаться?

Когда я ничего не ответил, он сказал:

– Отвечай. Хочешь искупаться или нет?

Я не мог придумать ничего подходящего в ответ и продолжал молча смотреть на него.

– Может быть, тебе лучше уйти отсюда, приятель, прежде чем я отправлю тебя искупаться, хочешь ты этого или нет.

Не знаю в точности, почему я не ушел. Я был определенно испуган – этот тип выглядел намного старше тех оболтусов, с которыми мне обычно приходилось иметь дело, и выглядел серьезнее. Но я просто стоял и, смотрел на него. Он шагнул ко мне, может быть, просто, чтобы напугать. Я вытащил из кармана свой лепип и взял его в руку. Он уставился на него, потом рассмеялся.

– Ты думаешь, что сможешь меня этим стукнуть? Смотри, сейчас я покажу тебе, как пользуются такими вещами. – Он подошел ко мне, протянув руку, чтобы отобрать его.

Что я помню наиболее четко – это ощущение холода в желудке, когда я понял, что не намерен позволить ему отобрать у меня оружие. Это не была кучка юных хулиганов, решивших позабавиться, – это взрослый мужчина. Я знал, что сейчас совершу нечто, что будет иметь далеко идущие последствия, хотя в тот момент об этом и не думал.

Так или иначе, как только он оказался в пределах досягаемости, я ударил его по голове. Он пошатнулся и упал на колени, потом посмотрел на меня, и я увидел по его глазам, что речь идет уже не об обычной драке, что он убьет меня, если только у него будет такая возможность. Он начал вставать, и я снова попытался нанести удар. На этот раз я промахнулся, но он упал на спину, перекатился и снова поднялся на колени.

Обрыв был в двух шагах за его спиной. Когда он в очередной раз попытался встать, я шагнул вперед и очень аккуратно ткнул его лепипом.

Падая, он все время кричал, и я не смог расслышать всплеска сквозь шум разбивавшихся об утес волн.

Я снова убрал лепип в карман и отправился прямиком домой, думая о том, должен ли я испытывать хоть какие-то чувства по поводу случившегося.

– …Давай, босс, пора вставать. Шесть воинов-драконов хотят с тобой сразиться. Вставай же! Герой-тсер стучит в дверь и спрашивает о своей дочери. Вставай! Ну же, босс, просыпайся! Великое Море Хаоса только что вторглось в соседнюю спальню и уже рвется сюда. Ну, ну, просыпайся…

Пробуждение посреди ночи, в сырой кладовой, между копчеными ребрами кетны и бочкой сала, под мудрые замечания нахального джарега – честно говоря, в этом мало приятного.

– Ладно, кончай, Лойош.

Я встал и потянулся, несколько обеспокоенный звуком, который издали мои суставы, хотя это и глупо. Я кое-что застегнул, кое-что проверил. Подойдя к двери, несколько минут прислушивался, удостоверяясь, что снаружи никого нет. Открыл дверь, которая все еще была смазана, затем прошел восемнадцать шагов по коридору, смазал еще одну дверь и открыл ее.

Я находился в задней части кухни. До того, как начнут готовить завтрак, оставался еще час-другой, и никакой охраны не было видно. Я пересек кухню и нашел нужную мне дверь. Смазал, открыл, вошел. Если бы этот ублюдок был хоть чуть-чуть беднее, у него на дверях были бы кожаные петли, с которыми легче управляться. Или даже пустые дверные проемы с занавесками. Смазал, открыл, вошел. Первый контрольный пункт.

Эта дверь вела на нижний уровень, и за ней находились двое стражей-драгейриан в дополнение к волшебной охранной системе. Волшебство было простым и откровенным, а в моем распоряжении имелось то, что Левая Рука Джарега называет “устройством”, а восточный колдун назвал бы “заклятием”, позволявшим с ним справиться. Со стражниками несколько сложнее. Они стояли более или менее лицом ко мне и, к несчастью, не спали.

Я убиваю людей за деньги. И не люблю этого делать, когда не испытываю в том необходимости. Но иногда просто не оказывается иного выхода. Я внимательно посмотрел на стражников и попытался подумать, каким образом можно было бы избежать убийства.

Мне это не удалось.

Некоторое время тому назад я убил одного ростовщика, который, как оказалось, забирал себе больше, чем причитавшаяся ему доля прибыли. Его работодатель был очень этим расстроен и хотел, чтобы я “проучил этого сукина сына, чтоб другим неповадно было”. Босс назначил этому типу встречу в трактире в самое оживленное время. Босс не появился, вместо него появился я. Когда мой объект сел за столик, я подошел прямо к нему, воткнул кинжал в его левый глаз и вышел.

Я помню, что, когда хозяева заведения заметили кровь, труп, все происшедшее, никто из них впоследствии был не в состоянии меня описать, хотя многие меня видели.

К чему я веду – это преимущество неожиданности, нападения, которого никто не ждет. Мгновение назад все было спокойно, в следующее мгновение перед тобой некто, виртуозно владеющий оружием.

Я затащил трупы стражников в кухню, чтобы их не сразу заметили, затем поднял ключи и направился в подземелье.

Вероятно, именно дед по-настоящему поддерживал меня после смерти отца. Забавно, как он это делал. Я имею в виду, что всегда ненавидел одиночество, но дед считал, что в свои четырнадцать лет я не должен ни от кого зависеть, так что он никогда не отвечал на мои намеки по поводу того, что я не прочь перебраться к нему. Вместо этого он тратил еще больше времени на обучение меня колдовству и фехтованию, чтобы чем-то занять мое свободное время.

В результате я стал вполне сносным колдуном, научился отменно владеть мечом в восточном стиле, а также научился жить один.

За это время я научился еще многому другому, но, чтобы все это понять, потребовалось много лет. Точно так же я узнал – чтобы не быть одному, нужны деньги. У меня их не было, так же как и никаких возможностей их заработать. Ресторан, который я получил в наследство от отца, позволял мне прожить, но не более того. Но урок прочно засел у меня в голове, на будущее.

Большая часть времени у меня уходила тогда на занятия колдовством. Я мог делать разные вещи и видеть результаты. Иногда, в состоянии своеобразного транса, в которое впадают колдуны во время своих ритуалов, я воспринимал происходящее как метафору собственной жизни и думал о том, смогу ли я когда-нибудь управлять собственным миром и просто заставить его быть таким, как я хочу.

После, придя в себя после попытки извлечь соль из морской воды или совершить что-то еще столь же полезное, я брал свой лепип и отправлялся поколотить нескольких орков.

Еще одно, на чем настаивал дед – так же, как и отец, – чтобы я хорошо знал драгейрианскую историю. Отец нашел для меня учителя с Востока (и заставил меня же за это платить), который достаточно хорошо разбирался в подобных вещах, но также знал кое-что из истории Фенарио, восточного королевства моих предков. Кроме того, я немного выучил и язык.

Иногда я думаю о том, какая мне от всего этого польза, но затем начинаю размышлять об остальной своей жизни, а мне просто не хочется об этом думать.

Ну ладно.

Итак, я начал спускаться. Теперь все было по-настоящему спокойно. Глаза мои уже привыкли к темноте, и внизу виднелся тусклый свет, так что я мог двигаться достаточно быстро. Ступени были узкими и высокими, но из прочного камня. Перила отсутствовали. Я сосредоточился на окружавшей меня тишине.

Я вновь восстановил в памяти свой план: спуститься на уровень, где – как я надеялся – Лораан хранит такие вещи, как помещенные в жезлы души, отпереть дверь (разрушив все необходимые чары, не побеспокоив при этом Лораана) и дать Маролану возможность неожиданно (как мы надеялись) напасть на охрану замка, что позволило бы нам обоим отсюда телепортироваться.

Мне снова пришло в голову, что никогда прежде я не зависел ни от какой формы магии, чтобы выбраться из заварушки. Мне это не понравилось. Я подумал о различных способах обойтись без нее, что не потребовало много времени.

Ага! Я уже внизу!

Там был лишь один стражник. В отличие от двоих наверху он спал, что спасло ему жизнь. Я убедился в том, что в ближайшее время он не проснется, и пошел дальше. Двадцать пять шагов влево – и вот она, дверь. Она оказалась большой и прочной, и замок на ней, как мне сказали, должен был быть достаточно серьезным. Я изучил замок, так оно и оказалось. Но и у меня был немалый опыт.

Мои пальцы судорожно дернулись, когда я внимательно осмотрел засов и петли. Честно говоря, меня больше беспокоили запиравшие дверь заклятия, а также те из них, которые могли вызвать тревогу. Я оценил вес двери примерно фунтов в сорок. Она состояла из толстых досок, обитых железными полосами. Однако заперта она была неплотно, поскольку с другой стороны пробивался свет. Я не знал, что это значит. На этом информация, которой я располагал, заканчивалась. Облизнул губы и приступил к работе.

Кайра Воровка не только нашла для меня набор воровских инструментов, но и научила ими пользоваться. Я не вор, но способный ученик. Я надеялся, что “устройства” будет достаточно, чтобы справиться с системой тревоги, поскольку сам я сделать этого не мог. Самое большее, на что можно рассчитывать, – это на победу над замком.

Хороший замок соединяет в себе точный механизм и тяжелый засов. У этого замка был действительно очень точный механизм и три отдельных засова. Так что отмычка должна быть достаточно прочной, чтобы сдвинуть с места засовы, и в то же время достаточно легкой для того, чтобы войти в замок. Оказалось, что механизм содержит в себе три рычага, и нужно было иметь пружинную отмычку и три стержня, которые следовало прижать к каждому из рычагов, причем каждый в своем направлении, после чего повернуть их все в четвертом направлении. Если бы мои пальцы были поменьше и если бы у меня была еще одна пара рук, это было бы намного проще. Так или иначе, потребовалось двадцать минут, но я справился со своей задачей, и никакая тревога не сработала, по крайней мере насколько я мог судить.

Я чуть не забыл смазать петли, но Лойош мне напомнил. По другую сторону двери была площадка, освещенная несколькими лампами, и лестница, ведущая к трем дверям, каждая из которых выглядела отсюда, сверху, довольно непрочной.

Я потратил еще минут пятнадцать на то, чтобы снова запереть тяжелую дверь. Возможно, это было лишь бесполезной тратой времени – не знаю. Затем пару раз глубоко вздохнул, закрыл глаза и…

– Как дела, Влад?

При пси-общении мы всегда обращаемся друг к другу по имени, поскольку магия превыше любой вежливости.

– Я прошел большую дверь.

– Хорошо. Я сообщу Маролану. Будем держать связь. Как только жезл окажется у тебя в руках, мы снимем блокировку телепортации, но ненадолго.

– Понял.

– И, повторяю, будь осторожен.

– Ладно.

Когда я оказался внизу, мне пришлось выбирать дверь. Все они не были ни заперты, ни заколдованы, так что я выбрал среднюю. Смазал петли и приоткрыл дверь. Сорок пять минут спустя я снова стоял перед тремя дверями, имея значительно лучшее представление о том, какие разновидности морских раковин любит коллекционировать Лораан, и очень хорошее представление о его художественных вкусах, но никакого представления о том, где находится жезл.

Я подумал о том, сколько пройдет времени, прежде чем кто-нибудь обнаружит трупы в кухне или заметит отсутствие стражников на посту.

Мысль об этом очень мне не понравилась. Я попробовал левую дверь.

Комната оказалась освещенной, хотя источника света не было видно. Она была шириной шагов в сорок, и напротив я увидел другую дверь. Большой стол длиной футов в десять занимал центр комнаты. С потолка свисали шары, испускавшие узкие лучи света, собиравшиеся в одной точке у стены, и возле этой точки лежала стопка толстых, тяжелых томов. На столе лежал еще один том, открытый, рядом – гусиное перо, и полстраницы было исписано. По столу разбросаны мелкие блестящие камешки. У стены слева стояли три посоха, ни один из которых не подходил под описание того, что я искал, а над подставкой на краю стола висело в воздухе нечто, напоминающее золотую цепочку, касаясь подставки лишь одним концом. К столу прислонен широкий меч, выглядевший здесь неуместным, если не считать того, что с того места, где я стоял, я мог видеть покрывавшие его руны и символы. У другой стены находился большой сосуд, вероятно, содержавший в себе нечто сверхъестественное.

Если вы этого еще не поняли – это был рабочий кабинет Лораана.

Я некоторое время изучал пол перед собой, проверяя путь к двери напротив. Он казался чистым. Я передал свои наблюдения Сетре. Она подтвердила их получение, но никак не прокомментировала. Я очень осторожно пересек комнату, не издав ни звука, и оказался у двери.

Я внимательно рассмотрел дверь. Никаких заклятий, засовов, тревожных сигналов. Я смазал петли просто для безопасности и открыл дверь. Она вела в комнату поменьше, не столь загроможденную. Единственным заслуживающим внимания предметом было нечто, напоминающее куб, состоящий из оранжевого света, шириной футов в шесть. В центре светящегося куба – белый пятифутовый жезл. На одном его конце я почти смог разглядеть ржавую звезду, про которую мне говорили.

Однако это был не единственный предмет в комнате.

Рядом со светящимся кубом, лицом к нему, стоял драгейрианин. Он уставился на меня, а я на него. Его образ четко отпечатался у меня в памяти: семь с половиной футов роста, большие густые брови на цветущем лице, длинные, спутанные рыжеватые волосы, торчащие под невероятными углами. Вероятно, он был стар, но определенно не немощен. Он стоял прямо, и его поза напомнила мне Маролана за мгновение до того, как тот чуть не напал на меня. Я видел очертания мускулов под обтягивающей белой рубашкой, а его кроваво-красный плащ был откинут назад, удерживаемый рубиновой застежкой, напомнившей мне о Сетре. Карие глаза были ясными и немигающими, однако выражение его лица казалось слегка удивленным, но не испуганным и не разгневанным.

Лишь его руки казались старыми – длинные, искривленные пальцы, покрытые мелкими шрамами. Я понятия не имел что могло быть тому причиной. В руках он держал тонкую темную трубку длиной фута в четыре, направленную на жезл внутри светящегося куба.

Этот ублюдок работал допоздна.

Я бы почти наверняка с ним справился, если бы он не заметил моего появления. Он сделал неопределенный жест в мою сторону, и я обнаружил, что не могу пошевелиться. Перед моими глазами поплыл черный туман.

– Прости, Сетра, – сказал я, – в другой раз.

И ничто больше не удерживало меня от падения в пустоту.