Там, где играют

III

В подвале собиралось все больше народу, но Яше внезапно захотелось остаться одному. Уже наступал вечер. Яша рассчитывал погулять и вернуться в казарму, когда она заснет. Он любил работать в своей маленькой комнатке под несмелым ветерком, пробирающимся сквозь открытое окно, и под доносящиеся издали звуки многогрудого дыхания казармы.

Но неожиданно пришел Мотль Шпилер, и Яша остался.

Мотль Шпилер был одет в потрепанный и лоснящийся пиджак, слишком широкий и слишком длинный для его маленькой тощей фигурки. На голове, сдвинувшись к затылку, сидела изломанная и пожелтевшая от времени шляпа-котелок, а ноги были обуты в тяжелые солдатские сапоги, что делало его похожим на шарманщика литовских городов.

Войдя в комнату, он рассеянно оглянулся и чему-то улыбнулся смущенной и жалкой улыбкой. Глаза большие, темно-карие, жалостливые и как будто удивленные, мелкие черты лица, небритый раздваивающийся подбородок, несколько выдающиеся скулы, придающие щекам вид впадин и всему лицу печать изможденности... Этого затаенно-содержательного и невыразимо печального человека Яша наметил впервые. Между тем, Яша, любивший человеческое лицо и особенно глаза, встречал Мотля много раз.

Абрам Соловейчик, стоявший рядом с Горлиным, наклонился к его уху и заметил шепотом:

-- Как вам нравится этот франт, пане Горлин? Скинул серый мешок, и совсем не тот человек?

Яши внезапно понял, как случилось, что он раньше не приметил лица Шпилера, -- понял и ужаснулся и начал неловко и нетерпеливо дергать плечами, как будто кипенный мундир, этот "серый мешок", сковывал его, безобразил и обезличивал, как обезличил он Шпилера, отняв выразительность и печальную удивленность у его глаз, окрасив его в серый цвет.

Мотль Шпилер, между тем, заметил Яшу и направился к нему мелким и быстрым, отнюдь не солдатским шагом. Его несколько искривленный рот, всегда полуоткрытый, расширился в счастливую удивленную улыбку.

-- Господин Горлин! -- тихим и смущенно-радостным голосом произнес он и несмело протянул руку.

Яша крепко пожал ее и спросил:

-- Что это вы таким щеголем?

Шпилер рассеянно оглянул себя.

-- Это? -- и лишь после минуты рассеянного раздумья объяснил. -- Это ничего!

Яша невольно улыбнулся. Заговорил Соловейчик:

-- А, пане Горлин? Как вам нравится этот бравый воин? Капитан Зеленский сердит на него, так он осерчал на капитана Зеленского! Недурно, ведь, пане Горлин, а? Не хочет идти в роту, и все тут! Ему и здесь хорошо! Напялил старый сюртук Миши и старую шляпу Арона и щеголяет... пока не поймают! Уже он числится в бегах, наш франт!

Яше не понравился насмешливый тон Соловейчика. Он ничего ему не ответил и обратился к Шпилеру:

-- Как живете, Шпилер, расскажите!

Мотль смущенно улыбнулся.

-- Я? -- переспросил он и вновь небрежно оглянул себя. -- Я ничего! -- и он благодарно посмотрел на Яшу.

Потом осторожно тронул Яшу за руку и тихо произнес:

-- Господин Горлин! Как вы мне нужны, господин Горлин!

-- Теперь? -- спросил Яша.

-- Теперь? А? Разве сейчас? -- внезапно струсив и растерянно оглядываясь, бормотал Мотль. -- Можно и теперь... Нет, не сейчас... Завтра... Можно завтра, господин Горлин?

-- Хорошо. Я завтра сюда зайду, -- и Яша, провожаемый благодарным и жалостливым взглядом Мотля, начал прощаться.

Старуха Сарра говорила ему на прощанье:

-- Приходите, Яков. Отчего бы вам не приходить к нам? Ведь это приятно -- уйти на минуту от грубой и пьяной казармы и посидеть с евреями, послушать, как играют...

Из второй комнаты показалась высокая сутуловатая фигура старого Арона, и послышался его голос:

-- Прощайте, господин Горлин! И не забудьте, что я вам говорил сегодня. Совсем не для вас служба! Если бы еще офицером, а то... Это надо устроить, это я вам устрою, господин Горлин! И вовсе не трудно. Вы только посоветуйтесь со мной, со мной посоветуйтесь!..

А у самых дверей его остановил Соловейчик и, нагнувшись к его уху, говорил взволнованным страстным шепотом:

-- Он будет говорить с вами, этот Мотль! Так я вас прошу, не слушайте его! Разве он человек? Разве можно верить его словам? Не верьте ему, пане Горлин, и скажите ему: "Мотль Шпилер, уезжай отсюда! Мотль Шпилер -- тебе здесь делать нечего! Дадут тебе деньги, дадут тебе платье -- уезжай!" Вы ему это скажете, пане Горлин, вы это ему скажете?

Яша посмотрел на Соловейчика долгим внимательным взглядом. Потом, улыбнувшись улыбкой начинающего понимать человека, он попрощался с Соловейчиком и открыл дверь в сени.

Но перед тем, как скрыться в эту дверь, он оглянул ищущим взглядом комнату. Геси не было.

В темных сенях надо было взобраться на несколько ступенек. Когда Яша, с непривычки оступаясь и скользя, вскарабкался на середину лесенки, он внезапно ощутил присутствие в сенях человека. Он остановился, с тревогой и любопытством прислушиваясь к порывистому дыханию этого неведомого существа. Внезапно в совершенно темном углу сеней что-то, как будто, сорвалось, и мимо Горлина прошмыгнула тонкая и гибкая тень. Он не успел оглянуться, как эта уже исчезнувшая тень вновь выросла перед ним большим черным пятном. Вместе с тем его обдало мягкой теплотой женского дыхания, на глаза его легли упругие и душистые руки, по щеке пробежала нежно щекочущая прядь волос, и в самом ухе, оглушая и опьяняя, раздался быстрый шепот, похожий на сдавленный смех:

-- Яша... Иди за мной, глупый!

И сейчас же руки оторвались от глаз. Прояснившимся после черной темноты взглядом Яша охватил игриво уплывающую фигуру Геси. Подчиняясь бессознательному порыву, он быстро вскочил на ступени и вслед за ней устремился за угол дома. Но, сделав несколько шагов, остановился. Порыв прошел. В душе проснулась оскорбленная гордость. Он уже изведал любовь женщины. Он привык встречать отклик в том сердце, в которое стучалось его желание. Но до сих пор женщина не посягала на него, до сих пор женщина не дерзала первая...

Он хотел уйти, но перед ним встала влекущая и манящая тайна. Соблазнительный образ Геси исчез; не было желания, но была страстная жажда уловить тайну, покорить эту заманчивую неведомость. Оставаясь на месте, он тихо позвал ее:

-- Геся!

Но из-за угла, откуда-то издалека, раздалось тревожное: "тс!" и вслед за этим тонкий, пронизывающий шепот добавил:

-- Я здесь!

Яша решительно сорвался с места и пошел на голос.

В темном уголку двора росло одинокое дерево. Под ним стояла Геся, протянув вперед руку и маня пальцем. Быстрым и неожиданным жестом она сбросила с головы Яши фуражку, одной рукой крепко зажала ему рот, другою обхватила его голову и прижавшись к нему своей упругой опьяняющей грудью, крепко и медленно поцеловала в глаза, сперва в один, потом в другой.

Взволнованный и безумно веселый, Яша вырвался из ее объятий и, не думая, спросил:

-- Что это такое, Геся?

Она звонко рассмеялась, но сейчас же спохватилась, сама закрыла себе рот, прошептала "тс!" и подошла к нему вплотную.

-- Ты не знаешь, Яша? -- коварно шептала она, притягивая к груди его голову. -- Это поцелуй!

Она не давала ему говорить. Каждый раз, когда он открывал рот для того, чтобы сказать о своем недоумении, она горячим поцелуем смыкала его уста. И он был в ее власти. Дрожа от наслаждения, он пил ее дыхание, аромат ее тела. И забыл о своей гордости.

Внезапно они услышали голос Сарры:

-- Геся! Где ты пропала? Геся, иди ужинать!

-- Иди! -- прошептал Яша. -- А то она придет сюда.

-- Не придет! -- уверенно ответила Геся. -- Посидим.

Они сидели на скамейке под деревом.

-- Геся, -- заговорил Яша, сделавшись снова серьезным. -- Ведь ты меня видишь в первый раз?

-- Ну, конечно, в первый.

С минуту Яша молчал". Потом снова спросил:

-- Зачем я тебе, Геся?

-- Я люблю тебя! -- мягко и лукаво сверкая глазами, ответила она.

-- Так, сразу, полюбила?

-- Так? Сразу? -- передразнила она его. -- А ты разве не любишь?

-- Нет.

-- Любишь!

-- Но я не знаю тебя! Кто ты?

Она быстро закрыла ему рот.

-- И не надо, и не надо! -- напевая, повторила она несколько раз и поднялась со скамьи.

Она проводила его до ворот.

-- Какой ты умный! -- с искренним восхищением произнесла она.

Он рассмеялся.

-- Но ведь я так глупо молчал с тобой!

Теперь она рассмеялась, и долго, звонко, раскатисто звучал ее смех. Насмеявшись вдоволь, она ответила:

-- Разве умный говорит, когда можно целовать?

Яша внезапно задумался и остановился.

-- Скажи, Геся, кого ты еще целуешь, кроме меня? -- тихо спросил он.

Геся опять закрыла ему рот.

-- Какой ты глупый! Какой ты глупый! -- произнесла она тем же тоном восхищения.

-- Почему глупый? -- обиделся он.

Но она звонко расхохоталась, закружилась вокруг него, теребя и щипля его и сквозь смех напевая:

-- Умный! Глупый! Глупый! Умный!

Он хохотал и кружился с ней. И долго и весело они прощались.