НАТАЛИ ВОКС Там, где сбываются сны РОМАН

1

— Как вы сказали?

— Ну, можно, конечно, сделать еще дополнительные анализы, но я не вижу необходимости. Судя по вашему рассказу и по результатам теста, сомневаться не приходится. Поздравляю!

Карен Торп растерянно посмотрела на врача, женщину лет сорока, и радостное оживление на лице той сменилось тревогой.

— Вы… этого не ждали?

— Никоим образом! — Карен нервно сглотнула. — А вы уверены? Я ведь принимаю таблетки по схеме, вы же знаете.

— Ах, ну да. Я и впрямь прописала вам минидозу, но ведь общеизвестно, что никакие таблетки не дают стопроцентной гарантии.

— Но почему? Я ведь строго соблюдала предписания… Ох, нет! — В глазах Карен метнулся испуг.

— Вы что-то вспомнили? — предположила Айрин Кортни.

— Не так давно у меня был приступ гриппа. Пустячный, из тех, что проходят за двадцать четыре часа, — сказала Карен. — Тошнота, расстройство желудка… Но уже через два дня я снова была как огурчик и, разумеется, выбросила происшедшее из головы. Я тогда просто с ног сбилась: неделя выдалась, не приведи господи! Вы полагаете, именно тогда таблетки и не оказали нужного действия?

— Очень может быть. Не совсем обычный случай, однако, если вас и впрямь тошнило, препарат был выведен из организма, не успев подействовать. А других симптомов не припомните? — Айрин сочувственно улыбнулась. — Похоже, для вас эта новость — словно гром среди ясного неба.

— Ровным счетом ни на что не могу пожаловаться. А к вам я обратилась только потому, что нарушился цикл. Но со мной такое бывало и прежде… во всяком случае, до того, как я стала принимать таблетки, — поправилась Карен, тяжело вздохнув. — Ну, и какой же у меня срок?

— Недель шесть — восемь.

Карен извлекла из сумочки ежедневник и быстро подсчитала что-то в уме.

— Да, похоже на то — восемь недель. Но почему меня не тошнит по утрам, например?

— От токсикоза страдают далеко не все и отнюдь не в одно и то же время. Возможно, вы из числа немногих счастливиц. Впрочем, в любом случае некоторое количество неприятных сюрпризов вам обеспечено. Скажем, в один прекрасный день у вас вдруг пропадет аппетит, или, наоборот, вы почувствуете зверский голод. А еще порой накатывает сонливость, апатия…

— Знаю, мне захочется мазать варенье на соленый огурец или нечто в том же роде, — мрачно усмехнулась Карен. — В толк взять не могу: как же это случилось?

— Карен, милая… — Айрин Кортни умолкла и внимательно пригляделась к пациентке.

Она превосходно знала мисс Торп. Карен занималась юриспруденцией, но офисы их располагались в одном и том же здании. Буквально за несколько лет эта высокая, с негромким голосом, однако уверенная в себе и на редкость умная выпускница колледжа расширила откупленную адвокатскую практику, воспользовавшись стремительным ростом их приморского городка, так что провинциальная сонная контора превратилась в процветающую фирму с превосходной репутацией.

И все-таки, размышляла Айрин, в вопросе о том, каким образом возможно забеременеть, Карен Торп демонстрировала удивительную наивность. До чего странно наблюдать подобное простодушие в молодой женщине настолько рассудительной и компетентной, как мисс Торп.

— Карен, я не хочу совать нос не в свое дело… Но ведь это Майлз, верно?

Молодая женщина смущенно заморгала. Глаза ее вспыхнули аквамариновым светом, а лицо в обрамлении коротких светлых завитков волос предательски зарумянилось.

— В таком городке, как наш, дорогая, от любопытных глаз ничто и никто не укроется, а уж Майлз Диксон и подавно! — усмехнулась Айрин. — Этот семейство обосновалось здесь одним из первых. На моей памяти Диксоны как крупнейшие землевладельцы всегда входили в местный совет. Кроме того, мне казалось, вы не особо скрытничали.

— Все верно, — снова помрачнела Карен. — Ну, то есть, когда Майлз наконец-то уладил все формальности с разводом, мы сочли, что это наше личное дело и никого другого не касается… Однако особенно отношения наши не афишировали.

— Не сомневаюсь. Да только слухами земля полнится. Майлз — личность весьма популярная, да и вы в толпе не затеряетесь, дорогая моя. Так, значит, ребенок на повестке дня не стоял?

— Нет, — мгновение поколебавшись, подтвердила Карен.

— Обстоятельства меняют дело, и не мне объяснять это юристу, но… — Доктор Кортни помолчала. — Полагаю, вы и без меня знаете, что есть и другие… варианты.

— О нет! — В аквамариновых глазах отразилась паника. — Другие варианты исключаются целиком и полностью! Мне и в голову не приходило… — Карен поежилась. — Никогда не смогу на такое пойти.

— Ну что ж, рада это слышать. Как бы то ни было, вам уже… — врач справилась с картой, — двадцать семь лет, возраст для родов вполне подходящий. И вот что я еще вам скажу: сознательно вы, возможно, и не планировали обзаводиться ребенком, однако подсознательно, вполне вероятно, считали иначе…


Вернувшись в офис, Карен непроизвольно поморщилась: мысль о том, что без ее ведома биологические часы тикают себе да тикают, отнюдь не радовала.

Она огляделась по сторонам. На стене висели оправленный в рамочку диплом и картины в тяжелых рамах, пол устилал пушистый ковер, у окна красовался антикварный письменный стол красного дерева, которым владелица непомерно гордилась.

С глубоким вздохом Карен опустилась в кресло и велела секретарше сообщать всем и каждому, что мисс Торп вернется через полчаса. Контора процветала, и хотя в штат входили два работающих по контракту поверенных, срочно требовался еще один квалифицированный адвокат, способный взять на себя часть дел…

А ведь сейчас я нуждаюсь в помощи больше, чем когда-либо, размышляла Карен, задумчиво разглядывая одно из изображений в раме. Не полотно, написанное маслом, а аэрофотоснимок жилой застройки на окраине Бак-Фоллза. Именно там-то все и началось…

Эта земля — некогда здесь размещалась скотоводческая ферма — прежде принадлежала Диксонам. Незадолго до того, как Карен выкупила практику, территорию поделили на участки и начали застраивать жилыми домами. Естественно, возникла необходимость регулировать имущественные вопросы, юридически оформлять приобретение и передачу прав, посредничать между покупателями и семейством Диксон. И этот воистину лакомый кусочек по справедливости достался Карен.

Карен просто не могла поверить своей удаче. Хотя слегка огорчилась, когда отец, отношения с которым у Карен всегда складывались непросто, намекнул, что без него, мол, дочка осталась бы в проигрыше. И, как ни досадно, в подробности вдаваться отказался.

Но Карен смело смотрела в будущее и назад не оглядывалась. Возникали новые участки застройки, новые программы капитального строительства, предусматривавшие сделки с земельной собственностью. Затем ей поручили несколько тяжб, и очень скоро у Карен Торп оказалось такое количество дел, что только успевай поворачиваться!

В результате преуспевающая юристка обзавелась собственной квартиркой на первом этаже очаровательного трехэтажного особняка, разъезжала в алом спортивном автомобиле. Когда же выкраивала время на отпуск, то могла позволить себе самый экзотический круиз.

А спустя шесть месяцев после того, как спелый плод упал прямо ей в руки, Карен познакомилась с Майлзом Диксоном лично. До сих пор она имела дело с его проектировщиками, хотя к тому времени уже немало знала о самом Майлзе и его семействе: например, о дедушке, купившем за бесценок изрядный кусок земли. Об обширных плантациях киви и авокадо, также принадлежащих Диксонам, и о роскошном фамильном особняке.

И вот в один прекрасный день — впрочем, не столько прекрасный, сколько занятой, поскольку Карен не успела даже проглядеть список назначенных консультаций, зазвонил внутренний телефон. Секретарша Джинни благоговейным шепотом сообщила, что явился мистер Диксон — точно в назначенное время!

Карен на мгновение растерялась, оглядела заваленный бумагами стол, подумала, что и сама выглядит не лучше, и чужим, непривычным голосом попросила Джинни задержать гостя на минуту-другую.

— Как скажете, мисс Торп, — крайне неодобрительно отозвалась та…

Вернувшись в настоящее, молодая женщина слабо улыбнулась, вспоминая недовольство секретарши. Тогда она, Карен Торп, лихорадочно прибралась на столе, оправила юбку прямого темно-серого платья со строгим белым воротничком, извлекла из ящика стола золоченую пудреницу и критически изучила свое отражение в зеркальце. Собственно, она только-только успела пригладить волосы, освежить помаду и махнуть по щекам пуховкой, как в дверь вежливо постучали.

В памяти сохранились все мельчайшие подробности, как если бы знакомство с Майлзом состоялось накануне вечером. Она мечтательно закрыла глаза: картины той, первой встречи оживали в ее воображении…

— Мисс Торп — мистер Диксон, — возвестила Джинни, впуская в кабинет посетителя.

— Здравствуйте, мистер Диксон. — Карен встала из-за стола и протянула гостю руку.

— День добрый, мисс Торп, — ответствовал Майлз Диксон, сделав легкий ударение на слове «мисс» и, слегка сощурившись, пожал протянутую руку. Под испытующим взглядом дымчато-серых глаз Карен почувствовала себя крайне неуютно.

Что было неудивительно! При росте в пять футов и десять дюймов Карен отнюдь не привыкла, чтобы собеседник возвышался над ней как скала. А тут еще эти проницательные глаза на загорелом, выразительном лице и густые, рыжеватые волосы, что так и норовили упасть на лоб! А широкие плечи и узкие бедра, создающие ощущение мужественной, неодолимой силы! Картину дополняли клетчатая рубашка с расстегнутым воротом, брюки цвета хаки и коричневые ботинки.

Но более всего Карен удивилась тому, что посетитель оказался куда моложе, нежели она ожидала. На вид ему можно было дать лет тридцать пять, никак не больше.

Пауза затянулась. Адвокат и потенциальный клиент зачарованно глядели друг на друга, напрочь позабыв о времени. Даже Джинни словно приросла к месту.

Но вот наконец Карен опомнилась и мысленно выбранила себя за легкомыслие. С какой это стати Майлз уставился на нее во все глаза, будь он хоть трижды главой знаменитого клана Диксонов?! Карен отняла руку и любезно предложила:

— Присаживайтесь. Не хотите ли чаю или кофе? Для полдника самое время. — И улыбнулась ни к чему не обязывающей улыбкой.

— Лучше что-нибудь прохладительное, если есть, — отозвался он.

— Хорошо. А я выпью кофе. — Карен уселась за стол и проводила секретаршу взглядом. — Полагаю, вы пришли обсудить со мной план жилой застройки, мистер Диксон?

— Вовсе нет, — лениво отозвался тот.

Карен смущенно заморгала: собеседник опять спровоцировал неловкую паузу! Снова ощутив на себе пристальный, испытующий взгляд, она почувствовала себя не в своей тарелке. Но за годы адвокатской практики Карен научилась не торопить события. Пусть даже в первые мгновения урок на миг позабылся, не без самоиронии подумала она.

Карен выжидающе сложила руки. Во взгляде ее читался вежливый интерес, и не более того.

— Нет, — повторил гость, улыбаясь краем губ. — Судя по отзывам, вы, мисс Торп, во всех отношениях опытный и компетентный специалист своего дела. То же самое говорил мне и ваш отец.

Карен тут же внутренне ощетинилась, — как всегда, когда речь заходила об отце. Однако на губах ее по-прежнему играла безразличная улыбка.

В этот момент возвратилась Джинни. На подносе красовался высокий запотевший бокал с лимонадом, дымящаяся чашка кофе и блюдечко с печеньем. Заметно нервничая, секретарша расставила угощение на столе и снова ушла, явно изнывая от любопытства.

Удрученно изогнув бровь, Карен размешала кофе. В конце концов, честность — лучшая политика…

— Ваше появление здесь произвело впечатление, мистер Диксон, на всех — от секретарши до хозяйки.

— Приношу мои глубочайшие извинения, мисс Торп… — Признание явно позабавило посетителя.

— «Мисс» оставьте для Джинни, мистер Диксон, — поспешно оборвала его Карен, слегка раздосадованная тем, что собеседник снова чуть заметно подчеркнул обращение. — Секретарша почему-то считает, будто словечко «мисс» окружает меня неким таинственным ореолом. Сама я предпочитаю, чтобы ко мне обращались просто Карен, Карен Торп. Пусть я не замужем, но мне нет никого дела до того, знают ли об этом окружающие.

— Понятно, — протянул он. — По правде говоря, обращение «мисс» вызывает у меня ассоциации с пансионом благородных девиц. Мне куда приятнее называть вас Карен. Кстати, меня зовут Майлз, я женат, но вскорости сей статус утрачу — вот поэтому я к вам и пришел.

Карен недоверчиво вскинула взгляд.

— Вам уже доводилось заниматься бракоразводными процессами? — полюбопытствовал Майлз.

— Да, и не раз. Но… — Карен смущенно умолкла.

— Вы удивлены? — предположил он. — Удивлены потому, что я развожусь с женой, или потому, что обратился с этим делом именно к вам?

— И то и другое, если честно, — призналась Карен.

— Вы знаете мою жену?

— Нет, я с ней не знакома. Но… словом, я видела фотографии в местной газете и слышала, что о ней говорят…

Карен опять умолкла: услужливое воображение тотчас же нарисовало портрет Линды Диксон. Даже на черно-белом снимке та выглядела ослепительной красавицей. А затем вспомнила, как однажды столкнулась с Линдой в городе, и поняла, что фотография уступает оригиналу.

— И у вас наверняка в голове не укладывается, с какой стати мужчина в здравом уме станет с ней разводиться, — не без горечи предположил Майлз.

— Я этого не говорила, но… Да, наверное, мне и впрямь странно это слышать. Извините, а почему, собственно, я? Мне казалось, у вас есть семейный адвокат, который более подходит для такой роли.

— Есть, конечно. Однако я бы предпочел человека со стороны.

— Если я займусь этим делом, — медленно проговорила Карен, задумчиво сощурившись, — я стану ревностно защищать ваши интересы, мистер Диксон. Но если вы ищете адвоката, который помог бы вам утаить львиную долю имущества и оставить жену ни с чем, предупреждаю заранее: вы ошиблись адресом.

— Напротив, мисс Торп, — невозмутимо ответствовал гость. — Я обратился к вам, поскольку вы обладаете на редкость ясным умом и притом — профессионал самого высокого класса. В то время как наш семейный адвокат уже немолод и былую сметку подрастерял, хотя все мы к нему искренне привязаны. Кроме того, так уж случилось, что сам он души не чает в моей супруге.

— Ох! — Иного ответа в голову Карен просто не пришло.

— К тому же, — продолжал Майлз Диксон, — хоть я и готов отдать жене все, на что она имеет право по закону, я не позволю обобрать меня дочиста, а именно это в ее планы и входит.

— Понятно.

— Карен, а вы феминистка? — небрежно осведомился Майлз.

— Ровно в той же степени, что и большинство женщин, — невозмутимо заверила она.

— А отец ваш придерживается иного мнения.

Карен досадливо поморщилась.

— Итак, вы близко знакомы с моим отцом, мистер Диксон, да?

— Достаточно близко, чтобы понять: при всем своем консерватизме он втайне до безумия гордится своей умницей дочкой, несмотря на ее вопиюще феминистский образ мыслей. — Голос Майлза звучал вполне серьезно, но в серых глазах посверкивали озорные искорки.

— Боюсь, наши с отцом взгляды на феминизм резко расходятся, — посетовала Карен. И не в силах противиться искушению, спросила: — Выходит, вы хорошо его знаете, мистер Диксон?

— Мистер Торп был близким другом моего отца. Они вместе служили в армии. Разве он вам не рассказывал?

— Да, но я не подозревала, что папа общается и с вами. Кажется, ваш отец умер несколько месяцев назад? Примите мои соболезнования.

— Да, и на его похоронах мистер Торп упомянул о вас.

— Понятно. Стало быть, ярлык заядлой феминистки вас не отпугивает?

— Я не сказал, что одобряю дискриминацию женщин, — ответил Майлз. — Кстати, вам известно, что ваш отец однажды спас жизнь моему?

— До чего тесен мир! — разочарованно вздохнула Карен. — Вот почему вы остановили на мне свой выбор! Должна признаться, что предпочла бы заслужить ваше доверие иначе, но… — губы ее изогнулись в невольной улыбке, — знаю, что прозвучит это жалобой капризной ультрафеминистки.

В течение короткой паузы, пока собеседники обменивались весьма скептическими взглядами, Майлз Диксон обнаружил, что против воли заинтригован. Нет, эту особу нельзя было назвать сногсшибательной красоткой. Симпатичное личико, бледная, гладкая кожа, высокая, хрупкая, но изящная фигура. Все прочее — ничего особенного… Хотя, тут же поправил себя Майлз, еще есть удивительные глаза, в которых читались невозмутимое спокойствие, бескомпромиссная порядочность и острый ум.

— Вы заслужили мое доверие уже тем, как взялись за это дело, — заговорил Майлз, обрывая затянувшуюся паузу.

— Спасибо, — просто ответила Карен.

— Надеюсь, я вас убедил и вы возьметесь за мой бракоразводный процесс?

— Я… — Мгновение поколебавшись, Карен пододвинула к себе блокнот. — Да. Полагаю, вам известно, что развод оформляется не раньше, чем истекут двенадцать месяцев с момента регистрации раздельного проживания, хотя урегулировать имущественные вопросы можно заранее…

— Да. Собственно говоря, мы живем раздельно вот уже больше года.

Карен кивнула.

— Как насчет детей, мистер Диксон?

— Есть сын. Ему шесть… почти семь.

— Вы намерены требовать права попечительства?

— Нет, разве что моя бывшая супруга станет намеренно препятствовать нашему с Диком общению. Вы хотите особо оговорить этот пункт? — невозмутимо осведомился Майлз.

Карен отложила ручку и нервно забарабанила пальцами по столу.

— Видите ли, юридические баталии за право попечительства наносят непоправимый вред тому, ради кого, якобы, все это затевается, то есть ребенку. В войне между родителями ребенок как бы разрывается надвое. И, хотя не мое это дело, я всегда почитала моральным долгом указать, что в данном вопросе обе заинтересованные стороны обязаны вести себя достойно и стараться решить проблему миром, предпочтительно промеж себя.

— Как раз это и входит в мои планы, — подтвердил Майлз.

— Отлично. Тогда, если ваше намерение развестись твердо, давайте сразу же и приступим к «дележке» — почему бы не назвать вещи своими именами?

Карен нарочно взяла шутливый тон, но при этом зорко следила за реакцией собеседника. Хотя в двадцатом веке несходство характеров является достаточным поводом для развода, процесс раздела имущества зачастую оборачивается испытанием мучительным и головоломным, точно так же, как встарь, — попытки установить, кто же виноват. Так что зачастую люди предпочитают дважды подумать, прежде чем совать голову в петлю.

— Не беспокойтесь, Карен, решение мое окончательно и бесповоротно, — заверил ее Майлз. — А делить мы будем вот что…

Полчаса спустя Карен вынуждена была признать: клиент ее обладает острым как бритва умом и знает собственность семейства Диксон словно свои пять пальцев. И еще: миссис Диксон, которой очень скоро предстояло называться «бывшей миссис Диксон», будет очень щедро вознаграждена.

— Ну что ж, — подвела итог Карен, — вы распорядились имуществом более чем справедливо. Не думаю, что Линда Диксон будет что-то оспаривать.

— Вот здесь вы ошибаетесь.

Карен вопросительно посмотрела на него.

— Линда заставит пересмотреть все оценки и станет выдвигать крайне любопытные требования. Я в этом ни минуты не сомневаюсь. А ваше дело — вовремя хлопнуть ее по рукам.

Карен непроизвольно вздрогнула: в тоне Майлза ей вдруг почудилась холодная, неумолимая жестокость. Впрочем, продолжать разговор клиент не стал и вскоре распрощался.

Она проводила взглядом темно-серый джип и, хотя ее это нимало не касалось, поневоле задумалась: чем же навлекла на себя немилость рассудительного красавца-мужа Линда Диксон? Можно, конечно, предположить, что инициатором развода выступила она, а не он, размышляла Карен, опуская занавеску. Но казалось как-то уж очень сомнительным…

В течение последующих двенадцати месяцев не произошло ровным счетом ничего, что заставило бы Карен изменить мнение.

Линда и впрямь яростно отстаивала все, представлявшее хоть маломальскую ценность: ставила под сомнение истинную стоимость фондов и акций «Диксон энд компани», оспаривала права собственности на дом, мебель, картины. И даже попыталась отобрать черного дога по кличке Мерлин, которого якобы купила еще щенком.

Карен приходилось сражаться за каждую мелочь, решительно отметая в сторону нелепые притязания.

Как ни странно, единственное, в чем Линда повела себя достойно и рассудительно, так это в вопросе опеки над сыном. Майлз Диксон получил практически ничем не ограниченное право общаться с маленьким Диком.

Но вот наконец все формальности были улажены, развод утвержден. И в этот знаменательный день Майлз Диксон обратился к Карен с нежданным предложением:

— Отличная работа! Можно в честь такого случая угостить вас ужином?

Карен скептически изогнула бровь, и от взгляда собеседника это не укрылось.

— Карен, если вас мучает совесть, так ведь отныне я — свободный человек. Кроме того, сдается мне, вы заслужили по меньшей мере королевский пир и бутылку самого лучшего шампанского, что только найдется в городе. Сражаться вам пришлось не на жизнь, а на смерть. Должен же я хоть чем-то вознаградить доблестную воительницу!

Карен с трудом сдержала смех.

— Честно признаюсь, бывали дни, когда я думала: да отдай ты ей хотя бы этого чертова пса!

— Мерлин ростом не уступит пони, — рассмеялся Майлз. — Как Линда собиралась держать его в сиднейской квартире, у меня просто в голове не укладывается.

— Ну что ж, приглашение принимается, — кивнула она после минутного размышления.

Но одним ужином дело не закончилось. За столом Майлз с несвойственной ему робостью проговорил:

— Карен, мне очень хотелось бы увидеться снова.

Она завороженно глядела на спутника сквозь дрожащее пламя свечи. Однако в аквамариновых глубинах глаз читалась настороженность.

— Но только если вы сами этого хотите. Видите ли, я не считал себя вправе заводить об этом речь раньше. Однако я уже не первый месяц думаю о вас днем и ночью.

У Карен перехватило дыхание. Сколько раз за последние месяцы она с тоской признавалась себе: да, ее неодолимо влечет к этому человеку! Ах, если бы Майлз не был ее клиентом! И этот развод…

Долгими бессонными ночами Карен ворочалась в постели, не смыкая глаз, прислушивалась к глухому шуму моря под окнами и гадала: что думает о ней Диксон?

— Боюсь, у меня та же проблема, — медленно проговорила она.

— В таком случае, ты крайне умело это скрывала, — усмехнулся Майлз, переходя на «ты».

— Пока работаешь с клиентом воли чувствам давать нельзя: это называется вести себя непрофессионально. Кстати, ты тоже ни словом себя не выдал.

Майлз поморщился, но возражать не стал. И ловко сменил тему:

— Карьера очень много для тебя значит, верно?

— Да.

— Вот поэтому ты слегка встревожена и напугана? — Бывший клиент ласково накрыл ее ладонь своей.

— Нет. Наверное, ты просто застал меня врасплох. Я, знаешь ли, не особо опытна…

— Ерунда. Если бы ты только знала, сколько неизъяснимой прелести таит в себе твоя кроткая невозмутимость!.. Пройдемся вдоль моря? — неожиданно предложил Майлз.

Пляж начинался через дорогу, так что Карен охотно согласилась. Там они сбросили обувь и побродили немного по мелководью. Одной рукою Карен придерживала край длинной цветастой юбки, не замечая, как жадно глядит спутник на ее стройные ноги. А затем они присели на скамью на поросшем травою мысу и долго следили за огнями уходящего вдаль корабля.

К удивлению Карен, им нашлось о чем поговорить. Майлз рассказал про своего прадеда, как тот приехал в Новую Зеландию с несколькими фунтами в кармане и собственным трудом сколотил изрядное состояние. А затем завел речь о сыне. Дику уже исполнилось семь, мальчик мог похвастаться исключительно высоким коэффициентом умственного развития и редкостным талантом находить неприятности на свою голову. Поведал он и о расширении плантаций.

Карен охотно отвечала собеседнику. Скованность и чувство неловкости постепенно исчезли, и вот уже она принялась рассказывать про школьные годы, про то, как впервые заинтересовалась юриспруденцией, про университет и свою семью.

Карен Торп выросла в Блаффе, расположенном примерно в двухстах от Бак-Фоллза. Там же, в Блаффе, находился университет и процветающее агентство отца: мистер Торп торговал сельскохозяйственным оборудованием. А заодно беззастенчиво помыкал женой и пытался подчинить себе дочь.

— Тиранство отца только подстегнуло твое честолюбие? — предположил Майлз.

— Наверное, — чуть заметно поморщилась Карен.

— С таким уровнем интеллекта, как у тебя, в жизни пробиться нетрудно.

— Увы, интеллект не всегда считается достоинством.

Майлз обнял ее за плечи.

— Умница-студентка отпугивала всех ухажеров?

Карен замерла: первое прикосновение застало ее врасплох. От близости Майлза голова пошла кругом и неожиданно пришло осознание того, что с этим человеком ей уютно и хорошо. Карен вдруг отчаянно захотелось прижаться к нему, всем своим существом ощутить тепло сильного мужского тела.

— Пожалуй, — призналась она наконец.

— А вот меня твой ум приворожил, — прошептал Майлз. И неожиданно для самого себя взял да и поцеловал свою спутницу.

Губы его оказались сухими и прохладными, и Карен потянулась им навстречу — чувства наконец-то взяли верх над разумом. Страсть, которую она тщетно пыталась обуздать на протяжении двенадцати месяцев, властно объявила о себе, и пылкий, чувственный поцелуй стал для обоих источником несказанного наслаждения.

Карен провела пальцем по его колючей щеке, удивляясь несходству с собственной нежной кожей. Мысль о том, что Майлз вполне способен обхватить ее талию широкими, сильными, ладонями кружила голову, точно дорогое вино, еще сильнее распаляя желание.

Объятия первого в ее жизни мужчины, упоительное ощущение близости разбудили в ней пламя, заставившее позабыть и пляж, и скамью, и парк. Один-единственный маяк освещал ей ночь — Майлз Диксон и растревоженное им возбуждение.

Когда поцелуй наконец-то прервался, Карен с трудом перевела дыхание. А Майлз хмыкнул.

— Не ждала, что мы запалим этакий фейерверк? А я почему-то ждал.

Две недели спустя они стали любовниками.


Снова вернувшись в настоящее, Карен откинулась на спинку кресла и накрыла ладонью живот.

Вот уже шесть месяцев продолжался ее роман с Майлзом Диксоном. В течение этого времени она наслаждалась безоблачным счастьем, но сила взаимного влечения всякий раз заставала ее врасплох.

Да и самого Майлза трогательная хрупкость Карен и матовая бледность ее нежной, точно атлас, кожи неизменно завораживали. Снова и снова переживали они апофеоз страсти, подобного которому и представить было трудно.

При этом влюбленные не принимали на себя никаких обязательств. Карен по-прежнему все свои силы отдавала работе и если не могла составить Майлзу компанию, тот и не думал возмущаться. Она стала частой гостьей в фамильной усадьбе Диксонов. Познакомилась с маленьким Диком, а еще с Салли, незамужней тетушкой Майлза, и убедилась, что дом и хозяйство держатся исключительно на этой достойной особе. Карел легко подружилась с Мерлином. Несмотря на размеры и свирепый вид, пес буквально излучал добродушие.

По негласному уговору Карен никогда не оставалась в усадьбе до утра, хотя Майлз зачастую ночевал в ее квартирке. Но молодая женщина вовсе не ощущала себя обойденной. Напротив, при ином раскладе она бы непременно мучилась угрызениями совести. Однако бывали моменты, когда ее охватывало смутное беспокойство…

До чего странно — беременность словно расставила все точки над «i». Карен рассеянно чертила ручкой по листу бумаги и задавала себе вопросы, которые следовало сформулировать много месяцев назад. Например, куда все это приведет?

Может быть, тревожное ощущение объяснялось тем, что она, как ни парадоксально это звучит, хотела большего? Да, Карен поначалу казалось, что эти ни к чему не обязывающие отношения идеально сочетаются с ее карьерой. Но так ли это было на самом деле? Каково ей придется, если Майлз вдруг решит порвать с ней? Что, если она всего лишь временная замена Линды, и в ее объятиях Майлз пытается позабыть пережитую трагедию? И что же такого натворила эта Линда, чтобы подтолкнуть мужа к разводу?

Карен отложила ручку и задумалась: и как это ее, Карен Торп, угораздило оказаться в подобной ситуации? Удалось бы ей предотвратить беду, если бы она вовремя распознала опасность? Дело было в том, что она никогда еще не попадала в ловушку эмоциональной зависимости. Да и как Карен могла предположить, что ее отношения с мужчиной станут развиваться именно в таком ключе. Она, верно, обезумела!

Даже если закрыть глаза на нежданную беременность, проблема заключалась в том, что Майлз Диксон и впрямь стал очень много для нее значить, пусть она не желала в этом признаться даже себе. Но, к сожалению, — тут Карен болезненно поморщилась, — было абсолютно непонятно, какое место занимала в его жизни она, Карен Торп.

Хорошо еще, что Майлз отправился по делам в Уэллингтон. У нее есть целая неделя на обдумывание!

Зазвонил телефон, и Карен устало провела ладонью по лицу. Получасовой перерыв на ланч истек, и сейчас на нее обрушится лавина сообщений.

Но в трубке раздался знакомый голос:

— Карен, давай завтра поужинаем вместе? Я все еще в Уэллингтоне, но задерживаться до конца недели не намерен.

— Хорошо, — согласилась она.

— Что-то не так?

Карен потрясло, что Майлз по едва уловимым модуляциям голоса сумел безошибочно догадаться о ее настроении.

— Нет, все в полном порядке. Просто с ног валюсь от усталости.

— Тогда в половине восьмого увидимся?

— Да, я… с удовольствием. Пока.

Карен положила трубку и на мгновение зажмурилась. Неделя, в течение которой она рассчитывала возвести надежные укрепления, внезапно сократилась до одной ночи.

Загрузка...