Танцуй со мной в темноте

POV Аня

Матвей встречает меня возле машины и широко улыбается, раскидывая руки в стороны. На нем свежая клетчатая рубашка и светлые джинсы. В целом все, как и всегда, только объятия дольше, чем обычно. И крепче.

– Прекрасно выглядишь, Анют.

Выдавливаю улыбку, прекрасно понимая, что он лжет. Я проснулась полчаса назад и все, что успела, так это принять душ и замазать красные пятна на лице корректором. Спасибо Никите за это… До девяти утра я пыталась разобраться в себе и разгадать причину его вчерашнего поступка. В итоге дважды расплакалась и трижды мысленно послала его ко всем чертям. Вывод? А нет его! Понятия не имею, что делать. Как сохранить сердце и осчастливить душу, не потеряв то хрупкое чувство, которое я лелеяла целых четыре месяца?

– Мокрый эффект? – Матвей поддевает пальцем прядь моих волос.

– Мокрые волосы…

– Ты не в настроении? – с толикой обиды спрашивает он.

Становится до противного стыдно. Я отменяла нашу встречу столько раз, и вот опять из-за меня все идет наперекосяк.

– Просто дай мне проснуться. Я отсыпалась за весь месяц, и сейчас у меня перенастройка организма. Как насчет мороженого и прогулки в парке? А когда волосы высохнут, можем…

– Посидеть где-нибудь, – заканчивает Матвей.

Киваю, имитируя радость, а сама злюсь. Хороший же парень. Неужели сердце не может реагировать на него хотя бы вполовину так же, как на?.. А вот этого козла я попрошу покинуть мои мысли. На время свидания точно. Нужно попробовать. Дать себе шанс. Я так долго игнорировала Матвея, потому что думала, мне есть чего ждать, а оказалось…

Матвей открывает дверь машины и приглашающе взмахивает рукой.

– А давай пешком? – предлагаю я. – Хочется…

– Прогуляться? Подышать жарой?

– Да вроде не так уж жарко.

Матвей закрывает машину и берет меня за руку:

– Я знаю короткую дорогу до центрального парка. Если пойдем дворами, голову не напечет.

– Отлично! Веди.

Волосы высыхают в два счета. Солнце нещадно палит кожу. Уже через пятнадцать минут жалею, что отказалась от поездки с комфортом, но Матвея, похоже, ничего не смущает. Он все говорит и говорит, сжимая мою руку. Его ладонь потная и горячая. А может, это моя? В любом случае уровень дискомфорта растет с космической скоростью, а головная боль усиливается. Не чувствую нити разговора. Не понимаю даже сути, но продолжаю делать вид, что мне очень интересно и весело…

После двух рожков безвкусного мороженого, пары часов бесцельных прогулок и пустой болтовни, находим свободную скамейку в городском парке. Ярко розовый закат ползет по голубому небу, легкий ветер играет с листьями старых дубов.

Матвей наклоняется, упираясь локтями в колени, и поворачивает голову:

– Ань, что-то не так?

– Что? Прости, я… Задумалась.

– О чем?

Поднимаю глаза и вдыхаю лимонный запах жимолости, смешанный с пылью и остатками жаркого дня:

– Красивое небо сегодня.

– Это ты красивая.

Комплимент отторгается душой мгновенно. Она громко хлопает железной дверью, не желая больше выходить.

– Ты что-то рассказывал о… – пытаюсь вернуться к безопасной теме, но по расстроенному выражению лица Матвея понимаю, что не слишком удачно.

– Ты какая-то другая. Это все из-за вчерашней встречи с другом?

– Нет! Он здесь ни при чем!

– Аня, ты совсем не умеешь врать.

– Не хочу об этом говорить, – мой голос приобретает стальное звучание.

– Он не просто друг, да?

– Я же сказала, что не собираюсь это обсуждать.

– Хорошо, – вздыхает Матвей. – Давай о чем-нибудь другом.

Если честно, я уже хочу домой. Это пытка, насилие мозга и нервной системы.

– Аня! – высокий знакомый голос доносится из-за кустов.

Через пару секунд на дорожку выруливают Лариса, Рита и… Вика. Первые две приветливо улыбаются, а последняя демонстративно отворачивается. Одногруппницы выглядят так, будто собрались на пляжную вечеринку. Короткие полупрозрачные платья, плетеные сандалии. Инкубатор на выгуле, но смотрится мило. Не то, что я… Джинсовые рваные шорты и футболка на пару размеров больше. Если бы на свидании ставили оценки, мне бы достался кол.

– Привет, девчонки, – здороваюсь я.

– Привет-привет, крутяшка, – говорит Лариса и косится на Матвея. – И тебе привет, Пустовитый.

– Здравствуй, Лара, – сдержанно отвечает он.

– Ань, ты же помнишь, что мы едем на озеро на следующих выходных? – воодушевленно спрашивает Рита.

– Я не знаю… У меня работа…

Замечаю, как у Вики дергается бровь и искривляются в ухмылке губы. Вот, кто точно не расстроится, если меня там не будет.

– Так! Никитина! Никаких отговорок. Едет вся группа! – строго заявляет Лариса. – Экономисты и менеджеры тоже, так что скучать ты не будешь, – и снова взгляд на Матвея.

– Я скажу во вторник, ладно? – не хочу сейчас спорить, потом найду способ отмазаться.

– Пустовитый, уговори свою девушку поехать. Ты же умеешь… – Лариса грозно сверкает взглядом, а после мило улыбается мне. – Ну, пока. Хорошего вам вечера.

– И вам, – отзывается Матвей и дергает губами в подобии улыбки.

Девчонки уходят дальше по дорожке, оставляя нас снова вдвоем.

– Стерва… – тихо выдыхает он.

– Это ты про Ларису? Что у вас за холодная война? Не поделили бланки посещения студентов? Или вы соревнуетесь, кто круче в роли старосты?

– Ого! Ты что-то спрашиваешь у меня? Сама! Не прошло и полгода! Солнышко клонится к горизонту, и просыпается красавица Анна, – язвительно произносит Матвей, и я хмурю брови. – Черт! Ань, извини… У меня на нее аллергия. Мы с Лариской в одном классе учились. Еще со школы терпеть друг друга не можем. Я же был отличником, гордостью школы. Она все время пыталась меня обскакать, но… Если не дано, значит не дано.

– Она лучшая в нашей группе.

– Это потому что там нет меня.

– Да-а-а, – хмыкаю я. – Между вами чувствуется давняя борьба. Лара всех по фамилии называет, но твою произносит по-особенному…

– Как будто хочет блевануть, – смеется Матвей.

– Ага. У тебя вообще забавная фамилия. Пустовитый…

– И ты туде же… – он закатывает глаза. – Эй, Никитина! А ты часом не прифигела?

Беззаботное веселье испаряется, оставляя лишь холодок болезненных воспоминаний. Моя фамилия, как вечное напоминание.

– Ань, ну ты что? Обиделась? Я же пошутил.

– Нет. Все в порядке.

– Точно? – его ладонь ложится мне на колено.

Вскакиваю с места, оглядываясь по сторонам:

– Я уже проголодалась! Может, пойдем перекусим?

– Да. Хорошая идея.

В кафе на соседней улице полно народу. Занимаем один из крошечных столиков на улице. Приятная мягкая подсветка ласкает взгляд, а дыхание ночной прохлады – кожу. И все вроде бы замечательно, но что-то не так. Чувствую, что нахожусь не на своем месте. И это не вина Матвея или кафе. Только моя. Я сама виновата, и от этого осознания становится все хуже.

– Здесь есть пицца и бургеры, – бормочет Матвей, разглядывая меню.

Утыкаюсь невидящим взглядом в стол, внимание привлекает яркий и звонкий смех. По соседству сидит молодая парочка. Их стулья стоят не напротив, как за большинством столов, а рядом. Парень обнимает девушку за плечи, нашептывая что-то на ухо. Она краснеет и снова громко хохочет.

Злобная зависть бьет по спине. Выпрямляюсь и отвожу глаза.

Интересно, какую цену они заплатили за счастье? Или еще заплатят…

В последнее время я все чаще и чаще задумываюсь о том, что Никита был прав. У всего есть цена, и у некоторых вещей она куда выше, чем три шоколадки. Иногда на кон приходится класть принципы, почти всегда в торговом ходу время. Ну а в любовных делах чаще всего ты идешь ва-банк: сердце, душу, тело, мысли, сон, покой… Отдаешь все, слепо надеясь, что не прогадал.

Гарантии тоже есть. При любом исходе ты получишь опыт. Ценно, не так ли? Правда, мало кто умеет им правильно пользоваться. В основном его закидывают подальше, как мелкие безделушки, которые выдают в качестве утешительных призов в будках «беспроигрышной лотереи».

– Выбрала, Ань? – спрашивает Матвей.

Смотрю в его светлые добрые глаза и пытаюсь заставить себя почувствовать хоть каплю волнения. Хотя бы малую часть того, что со мной делает тьма.

Ничего…

Абсолютно…

– Матвей, я…

Трель телефонного звонка не дает озвучить отказ.

– Прости, – поднимаю мобильник и не без удивления читаю имя звонящего. – Это с работы. Нужно ответить.

– Да, конечно.

Встаю из-за стола и отхожу на несколько метров, чтобы сбежать от музыки и голосов. Интуиция протягивает доспехи спокойствию, нехорошее предчувствие сковывает горло:

– Алло…

– Привет, Анют, – говорит Максим, но его веселые интонации пропитаны фальшью. – А ты где?

– В чем дело? – спрашиваю строго, не желая размазывать сопли.

– Ни в чем. Я просто…

– Макс, ты не звонишь мне просто так.

На фоне слышится нервная болтовня, но я не могу разобрать слов.

– Зачем? – говорит Максим приглушенно, по всей видимости, прикрывая динамик. – Раз ты такой умный, сам с ней и говори.

Морщусь от шороха и резкого хлопка.

– Солнышко, привет, – щебечет Вася. – Как дела?

– Вы издеваетесь? Что у вас там случилось?

– Только не пугайся, ладно? Ты дома?

– Нет! Я не дома! Ты объяснишь, что происходит?

– Э-э-э… Ничего такого, но тебе лучше поехать домой и посидеть там пару дней.

– Вась, тебя снова по голове ударили?

– Не по голове, но… Короче, не важно. Едь домой, пожалуйста.

– Василий Ясно Хренушка, – рычу я, – или ты сейчас по-русски мне все докладываешь, или я приеду сама и вытрясу из тебя душу.

– Ань…

– Я серьезно. Вы ведь в караоке. Буду через пятнадцать минут.

– Нет! Аня!

Не собираюсь слушать дальше. Бросаю трубку и возвращаюсь к Матвею. Он смотрит на меня, взволнованно приподняв брови:

– Что-то случилось?

– Не знаю. Похоже на то. Мне нужно в «Свинью».

– Поехали, – он тут же подрывается на ноги. – Черт! Я же оставил машину возле твоего дома.

– На такси. Сейчас вызову.

По дороге в караоке умудряюсь исколоть ногтями все ладони, грозовая туча над головой становится все больше. Выпрыгиваю из такси еще до полной его остановки и несусь ко входу. В дверях стоит хмурый Дима, а перед ним небольшая компания парней и девушек. Пробираюсь к охраннику, смело расталкивая народ.

– Привет, укротительница. Ты опоздала. Веселье уже закончилось.

– Привет, Дим. Что тут случилось?

– А ты сама посмотри, – хмыкает он, открывая дверь. – Эй-эй! Мы откроемся через час. Приносим свои извинения за неудобства.

Оборачиваюсь и хватаю за руку потерянного Матвея:

– Он со мной.

Спускаемся в зал. Разжимаю ладонь, округляя глаза и открывая рот.

Картина маслом.

Верхний свет включен. Тетя Оля моет пол, рядом стоит ведро полное битой посуды. За барной стойкой ко мне спиной сидит Вася и водит стаканом по столешнице, а перед ним Макс с ватой, торчащей из носа.

– Что случилось? – подступающая истерика истончает мой голос.

– Что-что? – Вася поворачивается: губа разбита, глаз опух. – Приходил наш Никитошка, поиграли мы немножко.

Перевожу взгляд на управляющего, потому что Вася, похоже, конкретно пьян.

– Макс?!

– Аня, езжай домой.

Кровь вскипает, и я решительно шагаю вперед, желая узнать все:

– Хер ты угадал!

Максим смотрит мне за спину.

Черт! Матвей… Я уже успела забыть о нем.

– Макс, расскажи, что случилось? – говорю вполголоса, останавливаясь напротив. – Как это вообще?..

– Ты когда-нибудь видела Клима пьяным?

– Я… Нет. Наверное, нет.

– Ну вот это последствия, – он обводит рукой зал.

– Он превращается в синего Халка, – ржет Вася. – Никита злой! Никита Крушить! Никита бить! А-а-а… Р-р-р… У-у-у…

Я бы посмеялась с забавной пародии Васи, но как-то не до веселья.

– Где он?

– Уехал, – Максим опускает голову.

– Ага. Навтыкал тут всем колов в задницу, прихватил пару бутылок и свалил в закат, – тянет нараспев Вася и опрокидывает в себя странного цвета напиток.

– Он сел пьяный за руль? – меня начинает не по-детски трясти.

– Мы пытались его остановить, но… – расстроенно отвечает Макс.

– Попробуй его остановить, – заканчиваю я.

– Ань, тебе лучше…

Перестаю слышать, что говорит Макс. В голове просыпается рой пчел убийц, и каждая норовит ужалить побольнее.

Где Никита? Все ли с ним в порядке? Что случилось? Почему он напился?

– Ты слышишь? Ань!

– Да-да, – киваю и шагаю назад. – Мне нужно домой.

– Прячься, солнышко, потому что он придет за тобой, – выдает Вася сиплым страшным голосом.

– Ты больной?! Нафига ее пугаешь? – грозно выдает Максим.

Смотрю в глаза Васи. Он не пугает. Он предупреждает, потому что уверен на все сто процентов в том, о чем говорит.

– Прости, Анют. Я бы вызвался к тебе в охрану, но уже повержен. Брось меня и беги. Бро-о-ось…

– Вась, – касаюсь его плеча, чувства внутри делятся на два враждующих лагеря: один переживает за Никиту, а второй мечтает оторвать ему голову за то, что он сделал с моими друзьями.

– Все хорошо, конфетка. Бывало и хуже, – печально отвечает Вася. – Ты прости меня.

– За что? – ласково глажу его вниз по руке. – Ты же не виноват, что Никита псих.

– Нет, но… Я сказал ему кое-что… Ай! Не важно. Солнышко, тебе правда лучше побыть дома пару дней и не высовываться.

– Ага… Ладно. Вы тут справитесь? – обращаюсь к Максу.

– Конечно, – бодро кивает он. – Иди уже.

Выпроваживает? Еще бы. Так же, как и вчера.

Никита…

Что же ты натворил? Совсем крыша поехала?

Темнота захватывает город в плен, превращая улицы в темные тоннели, и не дает никакой гарантии, что в конце ждет свет. Матвей на протяжении всего пути на удивление молчалив, и я благодарна за это. Не знаю, как бы отвечала на его вопросы, когда у меня столько своих. Объяснений нет. Догадок? Не особо. Единственное, о чем могу думать, что, возможно знаю, где сейчас Никита. Знаю и целенаправленно держу туда путь.

Выбираюсь из такси и поднимаю голову, ища взглядом свое окно.

Свет не горит.

Может, я ошибаюсь? Снова беру на себя слишком много… Его интерес ко мне иссяк. И давно. Хотя, он ведь приехал вчера. Зачем?

И снова вопросы без ответов.

– Твою мать! – вскрикивает Матвей.

Резко оборачиваюсь, не понимая, в чем дело. Парень наматывает круги возле своей машины, держась за голову. Замечаю осколки рядом с дверью пассажира.

– Черт! Это просто… Ну, звездец!

– Матвей… – беспомощно осматриваю пострадавший автомобиль. – Мне так жаль…

– Долбаные уроды! Все! Я поехал! – его злобная интонация материализует высоченную стену между нами.

Это худшее свидание из всех возможных. Думаю, оно станет первым и последним. На языке вертятся слова извинений, но я их не произношу. Просто смотрю, как Матвей садится в машину и уезжает, даже не взглянув в мою сторону.

Даю себе несколько секунд перевести дыхание. Мысли о Матвее мгновенно растворяются без следа. В голове только один человек. Никита был здесь. Точно был.

Медленно шагаю к подъезду. Сердце выстукивает быстрый ритм, точно готовится к прослушиванию в рок-группу на роль барабанщика. Все отправляли меня домой, думая, что там я буду в безопасности. Как бы не так.

Вхожу в квартиру и включаю свет. Мелкая дрожь предвкушения проходится по телу. Взгляд мечется по кровати, кухне. Никого нет. Пусто. Все так, как и было.

Ни следа…

Подхожу к открытому окну, обнимая себя за плечи. Я специально оставила его, чтобы проветрить. Никита сюда не приезжал. Я снова поверила в то, чего нет.

Прохладный ветерок бьет в лицо. Где-то неподалеку идет дождь. Слабый знакомый запах наполняет легкие, и на глазах появляются слезы. От обиды. От переживаний и злости.

А вдруг с Никитой что-то случится. Он гоняет, как сумасшедший, а пьяный…

Долбаный инопланетный демон!

Поддавшись порыву, достаю телефон и набираю номер, с которого он вчера присылал сообщения.

Абонент недоступен…

– Черт!

Вглядываюсь вдаль. На небе проглядывается тусклое мерцание звезд за тонкой пеленой облаков. В секунду меня прошибает мысль, растекается огнем по венам. Есть еще одно место, куда он мог поехать. Шансы невелики, и я могу ошибаться, но… Что еще делать? Забить и остаться дома? Терзать себя догадками? Четыре месяца этим занималась. Да я с ума сойду!

Душа показывается из темницы и шепчет: «Найдем его».

Гордость и разум тактично помалкивают, закатывая глаза.

Злость ухмыляется и добавляет щепотку ярости: «Найдем его и устроим трепку. Кто-то же должен».

Страх трясется в углу и тихо бормочет: «Если он сам нам ничего не устроит».

Завалитесь!

Закрываю окно и топаю к двери, хватая с тумбочки ключи и сумку. У меня будет время подумать, что делать, в дороге. Я ведь только проверю, там он и в порядке ли, и тут же уеду.

Да! Решено!

За городом и правда идет дождь. И не просто капает, а льет как из ведра. Таксист нервно сжимает руль, сто раз пожалев, что согласился везти меня так далеко, но… Мы почти на месте. Вижу большие кованые ворота в свете фар. Нервы затягиваются в узлы.

– Подождете меня пять минут? – прошу водителя.

– Пять минут, не больше. Если размоет дорогу, на трассу не выедем, – недовольно отвечает он.

– Я быстро.

Открываю дверь, на голову обрушивается вся печаль стихии. Холодные капли барабанят по коже.

– Девушка!

Навстречу мне шагает мужчина, ослепляя светом фонарика. Он останавливается напротив и вытягивает руку с зонтом, укрывая нас от дождя:

– Чем могу помочь?

– Здравствуйте, Расул Джонович. Вы меня, наверное, не помните. Я…

– Почему же не помню? Никита сюда гостей не часто привозит.

– Вот его я и ищу. Он не появлялся?

Мужчина всматривается в мое лицо, и не спешит отвечать:

– Он…

– Что? Что такое?!

– Он здесь, но…

– Да говорите уже! – взрываюсь я.

– Вряд ли он захочет кого-то видеть.

– А я ненадолго. Скажу ему кое-что и тут же испарюсь.

Водоворот чувств и эмоций от несчастных до яростных пожирает изнутри. Расул Джонович тяжело вздыхает и кивает в сторону открытой калитки:

– Я буду отрицать, что пустил тебя. Скажу, что ты влезла через забор.

– Спасибо.

Выбегаю под дождь. Ноги скользят и утопают в мокрой гальке. Выхватываю взглядом машину Никиты. Вся в грязи, даже ливень не может справиться с ситуацией.

Где его носило? По полям сюда ехал?

Добираюсь до пирса промокнув до нитки. Делаю первый шаг на деревянную конструкцию, и уверенность бросается в воду. Смотрю вперед. Темная беседка за занавесом дождя кажется пустой, но Никита точно там. Чувствую это. По-хорошему нужно развернуться и уйти, ведь я уже узнала все, что хотела, но… Это сильнее меня. Хочу его увидеть. Посмотреть в глаза и услышать голос.

Сумасшествие…

Боязливо продвигаюсь вперед, открываю дверь и вхожу в беседку. Никита сидит на диване в позе царя всех царей, в руке бутылка коньяка. Расслаблен и спокоен. Ноль реакции на мое появление. Он точно каменная статуя, в глазах бесконечная тьма и больше ничего.

Ну почему он… Такой? Почему?!

Не знаю, на что я рассчитывала? На что надеялась? Сколько раз мне еще нужно убедиться, что совладать с ним я не в силах? Сколько раз удариться головой о его броню?!

– Ты! – поднимаю руку, указывая на него пальцем. – Гребаная залупыська! Хорошо себя чувствуешь, да? Просто отлично!

Приступ злости затрагивает каждый нерв. В кого Никита меня превращает?! В кого я сама себя превращаю, поддаваясь ему?! Каждый раз сдаюсь, а ведь он даже не старается. Это болезнь. Помешательство, которое разрушает меня.

Круто разворачиваюсь и бегу по скользкому пирсу обратно к воротом. Прочь! И за кого я переживала? Ему плевать. Навел шороху в городе, поднял всех на уши, начистил морды друзьям и сидит здесь, как ни в чем не бывало. Долбаный псих! Ненавижу!

Злюсь так сильно, что готова взлететь от этой энергии. И правда лечу. Ударяюсь об воду, левую часть тела пронзает неожиданная боль. В панике открываю рот, барахтая руками и ногами. Я умею плавать, когда чувствую дно, но сейчас вокруг только темная вода.

Крепкая хватка горячих рук обжигает тело. Тяжело дышу, вынырнув на поверхность. Никита прижимает меня к себе одной рукой, а второй держится за перекладину под пирсом. Его нос практически касается моего, мокрые ресницы опущены, взгляд прикован к моим губам.

И вот она…

Вспышка.

Черный огонь, которому плевать на дождь и мощь озера. Он разгорается, не оставляя даже мысли о том, что его власть не абсолютна.

– На чем ты приехала? – спрашивает Никита.

– На такси.

– Оно еще здесь?

– Да, – с трудом сглатываю. – Ждет у ворот.

– Уезжай, – хрипло рычит он, прижимая меня крепче.

– Тогда отпусти.

– Хорошо.

Но он не отпускает. Совсем наоборот. Наклоняет голову и проводит влажными губами по щеке, спускаясь к подбородку. Целует шею. Невесомые касания сменяются уверенными. Язык, зубы. Удовольствие на грани боли. Счастье в шаге от обморока.