Танцуй со мной в темноте

POV Аня

Исчезаю. Растворяюсь. Рассыпаюсь холодными мурашками от его прикосновений. Дыхание учащается, пульс зашкаливает. И уже все равно. Не помню, что было до, плевать на то, что будет после.

Ядовитый.

Никита медленно подбирается к моим губам. Дразнит, едва касаясь. Это сводит с ума. Ломает и рвет на части. Царапаю его плечи, шею, затылок. Притягиваю голову ближе, не желая ничего говорить, но готова показать.

Никто из нас не хочет уступать. Не собирается делать первый шаг в пропасть или просить о том, чего хочется больше всего.

Поцелуй…

Сколько их мне снилось, о скольких мечтала. Утонуть в болезненном предвкушении и возродиться, купаясь в неземном удовольствии. С Никитой это всегда падение и полет. На луну и в чистилище. Что-то невероятное и смертельное.

И я хочу этого. Хочу его…

Громкий автомобильный гудок разрушает момент.

Мысли проясняются всего на долю секунды, но этого достаточно, чтобы осознать, какую глупость я совершаю.

– Отпусти, – произношу отклоняясь.

Никита послушно убирает руку. Цепляюсь за него, напрягая мышцы, чтобы не уйти с головой под воду. Короткий смешок слетает с его губ и утопает в шуме дождя.

Какой же козел!

Снова сигналит машина. Никита бросает короткий взгляд в сторону ворот, но ничего не предпринимает:

– Ты знаешь, что нужно сделать. Попроси, Аня. Тебе всего лишь нужно попросить, – безумие играет с его интонацией.

Он конкретно пьян. Зря я приехала… Дебилка чистой воды. Показывать сейчас характер – не лучшая идея. Придется сыграть по его правилам в надежде, что я смогу отказаться от следующего раунда.

– Никита, пожалуйста, – сбивчиво произношу я, губы дрожат. – Помоги мне.

Его рука возвращается на мою спину. Глаза в глаза. Сердце пропускает удар, потому что я впервые вижу Никиту таким. Мягкая улыбка, нежный взгляд. Кто это? Гримаса боли стирает непривычное выражение с его лица:

– Я тебя подтолкну, а ты схватишься за пирс.

Послушно киваю и включаюсь в спасательную операцию. Выбираюсь из воды, дрожа от холода. Ветер набрасывается на мокрую кожу, прихватив в союзники ледяной дождь. Никита подтягивается на руках и выпрямляется рядом со мной.

Делаю осторожный шаг в сторону. Оглушающий раскат грома пугает и заставляет остановиться. Капли стекают по лицу, смешиваясь с предательскими слезами. Бросаю взгляд на Никиту. Не шевелится. Смотрит на меня, сжав руки в кулаки.

Старые раны ноют. Я была пришита к нему, кожа к коже. Чувствую все то же самое, что и в последнюю нашу встречу четыре месяца назад. Иллюзия прощания. Ужасное месиво из самых худших и лучших воспоминаний.

За спиной слышатся шаги, поворачиваю голову, щурясь от света фонарика.

– Купаться в такую погоду – плохая идея, – говорит Расул Джонович. – Твое такси уехало, – он протягивает мне сумку.

Принимаю ее, с ужасом понимая, что это значит.

– Сейчас сюда никто не поедет, – хозяин озвучивает мой приговор. – Никит, там в комоде есть полотенца и пледы. Ну, в общем, разберетесь.

Расул Джонович уходит, а я судорожно пытаюсь придумать, что делать. Выбор шикарный! Заблудиться ночью в посадке, утонуть в луже или остаться здесь с самым опасным зверем? Даже не знаю, что хуже.

– Хочешь, я тебя отвезу? – предлагает Никита.

– Нет! Ты не сядешь за руль в таком состоянии.

– В каком? – усмехается он.

– Ты пьян.

– Ну и что?

– Ну и что?! Совсем больной?! Мало сегодня натворил?!

– А ты че приперлась? Поорать на меня? – спокойно спрашивает Никита. – Твой гребаный принц наверняка идеальный. Не придерешься. Так ты соскучилась по острым ощущениям? Я могу их обеспечить…

Никита подходит ближе и закидывает меня на плечо. Шагает по пирсу обратно к беседке и с демонической легкостью вносит меня внутрь, захлопывая за собой дверь. Он ставит меня на ноги рядом с диваном и смотрит в глаза.

– Раздевайся! – рявкает он и отходит.

– Что? – хлопаю мокрыми ресницами, наблюдая, как он достает стопку вещей из комода и включает горелку.

– Не хочешь сама? Я помогу, – бросает Никита, оборачиваясь, и шагает ко мне.

Хищный взгляд, походка зверя.

«Я не добыча. Не жертва», – повторяю про себя, но это не помогает.

Я могу быть сильной. Могу. Но только не рядом с ним.

Он хватает за край футболки и снимает ее. Ловко расстегивает шорты и присаживается на корточки, стягивая мокрую джинсовую ткань вниз по бедрам. Смотрит в глаза снизу вверх, гипноз действует безотказно. Поднимаю одну ногу, затем вторую. Остаюсь в белье, совершенно не чувствуя смущения. Одно лишь раздражение, что Никита сам еще в одежде.

Никита встает, его теперь уже отсутствующий взгляд причиняет боль. Он заводит руки мне за спину и нащупывает застежку. Вытягиваю ладони, чтобы прикоснуться к нему, но Никита отшатывается, словно я ему противна. Он хватает одеяло и накидывает мне на плечи, укутывая:

– Остальное сними сама.

– Сам сними! – заявляю я, взбешенная его пренебрежением.

– Аня… – хрипит Никита. – Не искушай меня.

– А то что?!

– А то я трахну тебя прямо сейчас, а потом найду и грохну твоего хахаля! Такого исхода ты хочешь? Если нет, то лучше заткнись!

Слова – копья. Взгляд – огонь на поражение.

Сжимаю плед и отворачиваюсь. Снимаю белье и поднимаю с пола мокрые вещи.

– Сядь. И ноги укутай! – приказывает Никита, забирая одежду.

Он развешивает ее поверх комода. Туда же отправляются и его шорты вместе с футболкой. Стараюсь не пялиться, как он переодевается, но это то же самое, что положить в рот любимую конфету и выплюнуть ее, не насладившись вкусом. Мускулистая спина, шрамы на смуглой коже. Крепкие руки, которые берут и выбрасывают одинаково легко. Взгляд все ниже… Задница. Помню, как впивалась в нее ногтями, умоляя быть жестче. Опускаю голову, взывая к самоконтролю.

Нельзя…

Он под запретом…

Этот парень не для тебя…

Но он мой!

Нет! Он сам от тебя отказался. Бросил.

Но он здесь!

И ты ему не нужна.

Но он нужен мне!

Никита садится рядом, одетый в растянутую футболку и спортивные штаны. И все равно он остается для меня самым привлекательным. Будь он даже в костюме креветки, я бы не изменила своего решения.

Внимательно наблюдаю за Никитой, движения будто рваные, дыхание тяжелое. Я бы решила, что он нервничает, если бы не знала его так хорошо. Он кладет локоть поверх спинки дивана, ладонью подпирает голову и сгибает одну ногу, усаживаясь ко мне лицом.

Дождь стучит в стекла. Раскат грома бьет по ушам, а молния пронзает небо яркой вспышкой. Белый свет исчезает, возвращая в беседку полумрак, но я вижу все, что нужно.

Его…

Это казнь. И я сама пришла к палачу.

– Вот объясни мне, какого черта ты приехала? Че тебе дома не сиделось? – обвинительные нотки в его голосе бьют по уверенности, которая и так еле-еле стоит на ногах.

Отвожу взгляд. У меня нет ответа на его вопрос. Точнее, вряд ли он захочет его услышать. На глаза попадается бутылка коньяка…

– Не могла же я позволить другу пить в одиночестве. Решила, что тебе нужна компания.

– Кто из дебилов меня сдал? Кислый или Вася?

– Никто.

– Не надо их выгораживать!

Эй! Вообще-то это он здесь провинившаяся сторона! Совсем офигел?! Злость придает сил, и я поворачиваю голову:

– Это ты разбил окно в машине Матвея?

– Имя у него собачье какое-то, – выплевывает Никита. – Не могла кого-то получше найти?

– Речь не о нем! О тебе! Какого лешего ты вытворяешь, Никит?!

– Зачем ты приехала? Разбираться вместо своего ушлепка? Круто! А он че? Остался дома борщ варить?

– Никита… Прекрати…

– Что прекратить?! Говорить правду?

– Да что с тобой?

– А с тобой?!

Каждая наша встреча – схватка. Я борюсь за него, а он за свою свободу и неприкосновенность. Так глупо… И зачем мне все это?

Никита тянется к бутылке, обхватывает ее и подносит горлышко к губам. Делает несколько больших глотков и даже не морщится. Словно водичку пьет. Нифига себе.

– Я тоже хочу, – высвобождаю руки из одеяла.

Никита смотрит на мои обнаженные плечи, делает еще пару глотков и только после протягивает бутылку:

– Посуды нет. Льда тоже…

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Зажмуриваюсь и пью. Вкус приятный и очень знакомый. Точно! Это тот самый коньяк, что был в квартире у Никиты в ту ночь, когда мы… Грудь сдавливает тоска. Как бы мне хотелось вернуться туда, где я была почти счастлива. Отдаю бутылку и прижимаю тыльную сторону ладони к горящим губам. Крошечный огненный торнадо зарождается внутри. Крепкий алкоголь на пустой желудок – жди беды.

– И как ты справляешься с ролью бармена? – Никита неодобрительно качает головой.

– Нормально. Макс меня всему научил.

– Уже разбивала бутылки о головы тупых клиентов?

– Нет!

– Значит не всему.

– Если бы ты не сбежал, то мог бы тоже поучаствовать в моем становлении.

– Я бы не пустил тебя за бар. Только если я стал бы твоим первым и единственным клиентом.

– Тогда хорошо, что ты свалил… – усмехаюсь я.

Воздух вокруг становится вязким и плотным. Время замедляется, или это я становлюсь медленней.

– Да… – подтверждает Никита.

– Но ты вернулся. Зачем?

– Я не собирался встречаться с тобой.

– Так это из-за тебя в четверг меня пытались выпроводить из караоке?

– Да.

Ого… А Никита, когда пьян, куда более отзывчив, чем обычно. Значит, пора задать весь список вопросов. Вдруг повезет.

– И почему? Я настолько тебе неприятна?

– Неприятна? Аня… Ты, похоже, не понимаешь, что происходит.

– Да как тебя вообще можно понять, Никит? Как?!

– Никак. Тебе это не нужно.

– И кто это решил? Ты? Прикольно… А ничего, если я сама буду решать, что мне нужно, а что нет?

– Решай. Только не в отношении меня.

– Почему ты не хотел меня видеть? – давлю я. – Объясни причину.

– Тебе нужны причины?

– Иначе я бы не спрашивала. Хватит увиливать. Просто скажи. Хуже не будет. Куда уж хуже?!

– Я уеду через пару недель. И все снова станет, как было.

– Крутой ответ! Браво, Никит! В твоем стиле.

– А что ты хочешь услышать? Что я хочу тебя до боли в кишках? Что готов оторвать голову твоему мелкому утырку? Аня, между нами есть… – он сжимает стеклянную бутылку до побелевших костяшек, его губы превращаются в тонкую линию.

– Что между нами? – прищуриваюсь я. – Есть чувства? Не смеши… Ты даже это слово не можешь произнести. Ты ничего не чувствуешь, даже не знаешь, что это. Иначе бы не уехал…

– Может быть.

Терпение рвется, мысли собираются в предложения. Не могу их остановить, только выпустить. Может, станет легче?

– Я ведь не хочу пытать тебя, Никит. Не собираюсь менять или лечить. Просто… – облизываю горькие губы. – Мне не все равно. Ты для меня… Важен. Я так и не успела сказать тебе кое-что…

Сердце замирает, кровь стынет в венах, но мне необходимо закончить. Поставить точку. Разрубить узел, чтобы наконец-то освободиться.

– Спасибо за то, что помог мне выпутаться из той ловушки. Что показал направление. Теперь я знаю, куда идти. Знаю, что могу. И все это благодаря тебе. Ты невыносимый козел и провокатор, эгоист и совсем не имеешь совести, но ты до безобразия честен в своих принципах и правилах и можешь вдохновлять своей силой. Мотивировать никогда не сдаваться и не прогибаться под систему и общество. Иногда ты, конечно, перегибаешь, но… Не знаю, как бы дальше сложилась моя жизнь, если бы я не встретила тебя. И сейчас я всем довольна. Почти…

Никита напрягает челюсть, мышцы играют на красивом лице. У него такой вид, будто я отлупила его, а не поблагодарила. Он жадно прикладывается к бутылке. Жду пару секунд и отбираю ее. Мне вообще-то тяжелее, чем ему.

– Ух, – мотаю головой, чувствуя легкое помутнение. – Хороший коньяк. Даже вкусный, но лед бы все-таки не помешал. Так о чем я? А! Давай уже забудем про всю фигню и … Реально станем друзьями. Хотя бы обычными знакомыми. Ведь…

– Ань… – обрывает меня Никита, – у тебя последние мозги вымыло? Какими к черту друзьями? Издеваешься?!

– Почему нет?

– Почему? Почему?! – он взбешенно улыбается. – Да потому что я хочу, чтобы сейчас ты сидела у меня на коленях. Чтобы одеяло валялось во-о-он в том углу. Чтобы я слышал, как ты дышишь. Чувствовал, как дрожишь.

– Снова дело в сексе?

– Снова? – переспрашивает он.

– Ну… В прошлый раз… Тебе ведь просто было интересно уложить меня в постель, а заодно и разобраться с…

– Совсем рехнулась?!

– Да что не так? Где я не права? Я не собираюсь тебя осуждать. Что было, то было… Ты ведь сам говоришь, нельзя зацикливаться на прошлом. Этому мне еще стоит научиться, но я в процессе.

– Аня, замолчи! Просто закрой рот! Иначе это сделаю я…

– Хватит меня затыкать! – грозно произношу я и поднимаю бутылку.

– Хватит тебе пить, – отвечает Никита и забирая коньяк.

– Тебе что, жалко? У нас серьезный разговор, и мне нужен допинг. Расшаркиваешься тут перед ним, а реакция одна… Морда кирпичом, грудь колесом. Я не я, и жопа не моя… Ты вообще хоть что-нибудь чувствуешь? Серьезно?! Что-нибудь, кроме желания утолить свои потребности, повеселиться или выплеснуть злость?

Подползаю к нему ближе, все еще надеясь отвоевать коньяк. Голова такая тяжелая, одеяло словно термобелье. Ну и жара…

– Все, малышка… Пора баиньки, – говорит Никита и бросает бутылку на пол.

– Я не хочу спать!

– А придется.

– Да пошел ты! Хватит мне указывать!

– О-о-о… Какая ты крутая. Я в ужасе, – смеется он, скручивая мне руки.

– Никита!

– Да-да, малышка… Это я. Злой и ужасный Никита. Снова влез в твою жизнь и устроил беспорядок. Тебе ведь было лучше без меня? Не переживай, скоро я уеду.

С этой фразой желание сопротивляться исчезает. Льну к его груди, прикрывая глаза. Не он меня поймал. Я его… Поднимаю подбородок, касаясь носом шеи. Любимый запах ощущается в разы сильнее, потому что на улице действительно идет летний дождь. Больше не могу ничего сделать. Не хочу…

– Мне было так плохо… И я ненавижу тебя за это… За то, что уехал. Что прятался от меня.

Никита отпускает мои руки, и я бесстыдно пользуюсь моментом. Обнимаю его, забив на то, что одеяло может сползти и что на мне больше ничего нет. Я просто хочу вот так, хотя бы пару минут. Дышать им, впитать немного тепла.

– Ты такая дура…

– Ага… Я знаю… Помолчи немного, а я представлю, что ты не такой уж козел…

POV Никита

Малышка вырубается за несколько минут, и хоть бы что. Прижимается к груди и утыкается носом в ключицу. Ее горячее спокойное дыхание прожигает кожу.

Сука! Сдаюсь…

Скидываю одеяло, тепла нам хватит и так. Провожу руками по нежной спине и опускаю голову, чтобы вдохнуть запах еще влажных волос. Какой кайф… Вот по этому я точно скучал. По ощущению дурмана, который рвет крышу.

Так нельзя.

Зачем я уезжал? Чтобы вот так все заговнять? Чтобы вернуться к началу? Черт! Первый раз в жизни решил сделать что-то по-настоящему правильное, не для себя, а для кого-то другого, и… Провалился. Проваливаюсь прямо сейчас, потому что Аня впитывается в меня, а я ее поглощаю. Болезненное наслаждение мгновенно попадает в кровь, и мир исчезает. Остаемся только мы под стеклянным куполом за занавесью из проливного дождя.

Я хочу сожрать ее!

Всю целиком.

До последней крошки.

Помешательство никуда не делось. Удалось на время забыть о нем, но стоило ее увидеть, как все вернулось с новой силой. Я хорошо умею отключаться, избавляться от чувств и эмоций и хоронить их где-то за пределами своего существования. Но вот я снова здесь. В этом городе. И обнаженная Аня Никитина в моих руках.

Снова моя.

Душная выходит ночка. Несколько раз пытаюсь выбраться из цепкой хватки тонких рук, но Аня отпускает меня только к утру. И откуда в этой малышке столько силы? А может, это я становлюсь слабым рядом с ней? Что мешало просто спихнуть ее, откинуть руки? Черт его знает. Я не мог. Не хотел будить ее, сам не хотел отпускать.

Купание в прохладном озере рано утром приводит в чувства. Ловлю бодряк и голова начинает работать. И что теперь? Что делать? Как же я ненавижу анализировать желания. Должен. Необходимо. Правильно. Это все не про меня. Я живу, как хочу. Делаю то, что нравится. Условности оставим тупым людишкам, которые думают, что за их жертвенность и добродушие вселенная вручит им золотой слиток. Если мне нужен будет золотой слиток, я его сам найду и возьму. Никто мне не помощник и не указчик.

На выходе из воды меня встречает Расул. На его лице озадаченность, в глазах беспокойство:

– Доброе утро, сынок. Не думал, что ты встанешь так рано.

– Доброе… – хмуро отвечаю я.

– Надеюсь, она жива…

– Пока что, – усмехаюсь я, предвкушая реакцию Ани после пробуждения.

Будет орать… Сто процентов.

– Сделать кофе или чай?

– А чего ты такой добренький?

– Хочу помочь тебе все исправить. Она ведь нравится тебе, да и ты ей небезразличен.

– И ты не думаешь, что такой, как я, испортит ей жизнь?

– А ты не порти. Все просто, Никитка. Дело не в том, какой ты, а в том, что ты сделаешь для нее. Ради нее. На что ты готов?

Задумываюсь над его вопросом. На что я готов? Да на все! Но этого мало. Готова ли Аня быть со мной? Ей восемнадцать. Она еще сто раз поменяется, а вот я… Я не смогу. Не изменюсь. Не хочу. Как скоро я ей надоем? И когда это случится… Как я ее отпущу? Да я скорее прибью ее или поселю в каком-нибудь подвале.

– Для начала… Я готов сделать ей кофе.

Вхожу в светлую беседку, взгляд вонзается в девушку, укрытую солнечными лучами. Аня лежит на боку, свернувшись калачиком. Гуляю глазами по ее телу. Светлая кожа. Плавный изгиб бедра. Красивая грудь. Пухлые манящие губы. Реагирую мгновенно. Хочу ее. Да кто бы не захотел?

Ревность чиркает спичкой и подносит ее к фитилю. Сколько меня не было? Четыре месяца… Как далеко они успели зайти с этим маленьким ушлепком? Что она ему позволила?

Не слишком аккуратно ставлю чашки на стол, Аня содрогается от шума и морщит нос, медленно открывая глаза. Она часто моргает и поднимает голову. Вижу, как начинается мыслительный процесс. Сейчас психанет…

– Доброе утро, – произношу я, улыбаясь, и присаживаюсь на второй диван аккурат напротив.

– Который час? – хрипит малышка, закрывая ладонями грудь и напрягая бедра.

Протягиваю руку к кофе и поднимаю чашку:

– Около восьми.

– Где моя одежда?

– Там, – киваю вправо.

– Ты… – Аня прикрывает глаза, сглатывая, – не подашь мне ее?

– Я занят.

– Чем это, интересно? – возмущенно вздыхает она.

– Получаю эстетическое наслаждение.

– А в глаз получить не хочешь?

Оп-па! Теперь она точно проснулась. Аня поднимается, пытаясь неуклюже спрятать от меня свое тело. Она дотягивается до одеяла, валяющегося на полу, и прижимает его к груди. Нужно было выбросить его в окно.

– Как спалось? Я хорош в качестве подушки?

Аня краснеет от моего вопроса, а я снова улыбаюсь. Вчера она была куда смелее. Злость, адреналин, коньяк… А сейчас что? Сдулась?

– Никита… – вздыхает она и отводит глаза.

Что это? Стыд? Идиотка…

– Ань, прекрати. Я уже видел тебя голой. Америку ты мне не открыла. Если боишься, что твой пес узнает и взбесится, то расслабься. Это останется между нами.

– Ничего не было!

– А жаль.

– Мне нужно домой.

– А как же серьезный разговор? Даже не поорешь на меня как следует?

– В этом есть смысл?

– Нет, но… Тебе должно полегчать.

– Мне все равно, Никит. Делай, что хочешь. Меня больше это не касается.

– А вчера ты говорила, что я тебе важен.

– Это коньяк говорил.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что ты… Ты… – она растерянно качает головой. – Дай мне одеться. Я не могу разговаривать с тобой так…

– Почему? Мы почти на равных, на мне одни шорты. Если тебе станет легче, то я могу их снять.

– Веселишься? Класс! Ты вообще помнишь, что вчера натворил?

– Все до последней секунды.

– И как тебе? Нормас?! – ярость растекается в ее синих глазах, брови воинственно сводятся к переносице.

– Да вроде ничего. Об одном только жалею.

– Надо же! Никита жалеет. И о чем?

Делаю большой и долгий глоток крепкого кофе, чтобы немного помучить ее, а сам любуюсь. Красивая. Даже вот так. После сна. Припухшие глаза, растрепанные волосы…

– Тебе идет стрижка и новый цвет, – говорю я.

– Отвечай на вопрос! – требовательно заявляет Аня.

– Хочешь кофе?

– Никита!

– Да, малышка. Я тебя слышу. Не обязательно так надрываться.

– Обязательно! Как с тобой можно разговаривать по-другому?

– Убери одеяло. Тогда и поговорим.

– Может мне еще сесть тебе на колени или станцевать?!

А мне нравится ход ее мыслей. Правда, сама Аня поздно понимает, что именно сказала, и резко меняется в лице.

– Я пошутила.

– А мне нравится идея. Можешь станцевать у меня на коленях.

– Ты идиот?!

– Тормози, малышка… Не нужно меня провоцировать, если не хочешь появиться сегодня перед своим псом вся в укусах.

– Да что с тобой?

– А что такое?

– Вчера ты видеть меня не хотел, а сейчас ведешь себя… словно…

– Я передумал.

Аня округляет глаза и напрягается. Читаю ее эмоции. Удивление. Капелька страха. Щепотка предвкушения. Но в мгновение все меняется. Она становится решительной и покрывается коркой льда:

– Я тоже.

– И как это понимать? – моя очередь напрягаться.

– Как хочешь, так и понимай! – бросает она и подрывается с места, оборачиваясь в одеяло.

Аня подходит к комоду и натягивает на себя белье, пытаясь удержать прикрытие. Какого черта?

– Аня… – рычу я, опуская чашку на стол.

– Вот только не надо, ладно? Ничего не говори. Я… Я так не могу. Я ждала тебя четыре месяца. Четыре! Надеялась, а ты… Вернулся и снова пудришь мне мозги. Хочу. Не хочу. Буду. Не буду. Думал. Передумал. Знаешь что? – она надевает футболку и поворачивается ко мне лицом. – Я в твои игры больше не играю.

Ее уверенность воспламеняет воздух. Отчетливо вижу, что на этот раз она не наигранная. Настоящая. Аня отказывается от меня. Это ведь именно то, чего я добивался. Гребаное правильное решение, но я с ним не согласен.

Пуля прошибает череп. Я ее теряю. По-настоящему. Теряю прямо сейчас. Она готова идти дальше и наконец выполнить свой план: жить и радоваться каждому дню. Без меня. С кем-то другим. С этим слащавым песиком, который будет облизывать ее пальцы и скулить при каждом расставании.

– Это больше не игра, – произношу я и встаю на ноги.

– И я должна верить тебе?

– Ты обещала, что никогда не будешь сомневаться во мне.

– Это было до того, как я узнала, что ты постоянно мне врал.

И вот он. Тот самый момент, когда нужно принять решение. Какой путь выбрать? Легкий и привычный или сложный и непонятно куда ведущий. Уйти или остаться? Сдаться или бороться?

Аня вскидывает подбородок и поджимает губы. Надо ли мне это? Смогу ли я? Ненавижу задавать себе эти вопросы. Решение… Решение…

Делаю шаг вперед. Нужно кое-что проверить.

– Даже не думай, – предупреждает Аня.

– Хочу поцеловать тебя.

– Перехочешь!

Мне нужно знать, насколько эта хрень въелась в меня. Есть ли путь назад теперь, после того, как я вернулся и увидел ее снова? Подхожу к малышке. Между нами всего один шаг.

– Ты тоже этого хочешь.

– Нет!

– От балаболов не скроешься.

– Нет, Никита. Не в этот раз. Я хотела быть с тобой. Хотела тебя понять, но ты меня не пускаешь. Никого не пускаешь. И это не изменится. Отношения не для тебя, а на меньшее я не согласна. Больше нет.

Она потрясающая. Мне нравится видеть ее такой. Не затравленной малолеткой, а сильной девушкой, которая знает, чего хочет и чего достойна. А почему бы и нет? Это будет весело. Я еще никого не добивался.

Останавливаю себя, затягивая ремни на рвущемся на волю звере, который чует свое.

Иллюзия выбора.

Моя любимая манипуляция.

Предоставлю малышке возможность почувствовать себя еще более крутой. Ей понравится.

Конечно, все можно сделать проще. Поцеловать ее, выкинуть в окно всю ее одежду и остаться здесь на несколько дней, но в чем тогда кайф? Мне хочется увидеть в ее глазах не просто нужду, не капитуляцию или покорность. Хочу, чтобы в них была страсть, желание и огонь. Чтобы она улыбалась искренне. Чтобы никогда не пожалела о своем выборе. А в том, что она его сделает, я не сомневаюсь.

Я ведь уже сделал.

– Ты готова? Я отвезу тебя домой.

– Да.

Дорога еще не высохла после вчерашнего ливня, поэтому приходится не баловаться со скоростью. Это мне даже на руку, есть время понаблюдать за малышкой. Видок у нее, конечно… Если нас увидят вдвоем, то точно решат, что ночь была горячей. Ничего, позже я компенсирую все ночи, а пока…

– Так мы все еще друзья? – спрашиваю я, не скрывая свое отношение к этому вопросу.

Бред полный… Но нужно же с чего-то начинать.

Аня поворачивает голову и молча поднимает бровь.

– Что? Ты ведь сама предложила. Разве нет?

– Я передумала. Могу себе позволить.

– А это обидно.

– Приятно слышать.

– Когда ты стала такой стервой?

– Когда познакомилась с тобой.

Ох, черт… Чувствую удар в грудь, и улыбка снова растягивает губы.

Привет, сердце. Развлекаешься?

– Приятно слышать… – произношу сквозь улыбку.

Аня включает музыку и отворачивается к окну. Надолго ее не хватает. Как только выезжаем на трассу, она прикручивает звук. Чувствую на себе ее взгляд.

– Ну что, малышка? Говори.

– Ты должен извиниться перед ребятами и заплатить Матвею за стекло.

– Ого! И кто же меня заставит?

– Ну раз у тебя нет совести, то я за нее.

– Ребята получили за дело. Они понимали, что их ждет. А стекло… С чего ты взяла, что это я?

– Интуиция…

– Пусть радуется, что я не расхреначил ему всю тачку.

– Ты ненормальный?!

– А ты знаешь кого-то нормального? Что вообще значит нормальный, Аня? Кто определяет критерии нормальности?

– Хватит лить мне в уши!

– Чего ты такая дерганая?

– А чего ты едешь так медленно?

– Я не тороплюсь.

– Впервые в жизни!

Наше словесное противостояние заводит. Может, ну его, этот план? Свернуть в посадку и заткнуть дерзкий рот?

Скашиваю взгляд. Хоть Аня и пытается казаться офигенной и смелой, вижу, сколько ей приходится тратить на это сил. Пальцы нервно дергают край футболки, кусает щеку изнутри. Ладно… Поощрим ее за старания. Заткнусь ненадолго.

Останавливаю машину во дворе многоэтажки. Аня тут же сжимает зубы и выпрямляет спину. Усмехаюсь и снимаю блокировку с дверей. Скандалы нам сейчас ни к чему, хоть было бы и весело

– Спасибо, что подвез, – сквозь зубы говорит малышка.

– Тебе нужен душ. Пахнешь ужасно.

– Какой же ты…

– Аня, лучше беги. Ты не представляешь, как трудно мне вести себя хорошо…

Повторять дважды не обязательно, интонация срабатывает лучше пинка.

– Увидимся! – кричу ей вдогонку.

Аня ничего не отвечает и даже не оборачивается. Это задевает, но еще и раззадоривает. Достаю телефон и кидаю вызов дебилу, которому, по всей видимости, теперь обязан.

– Если ты звонишь, чтобы извиниться, то иди в жопу!

– В твою? – усмехаюсь я.

– Мечтай! Не для тебя мама ягодку растила.

– Растила ягодку, а вырос пидор.

– Никита, я не стану брать слова назад. Если нужно, повторю тебе еще раз. Отвали от Ани. Она не для тебя. У нее только-только все начало налаживаться.

– Нет.

– Да что ты можешь дать ей? Что?! Еще один жизненный урок, что нельзя верить мудакам?

– Я дам ей все, что она попросит.

– А если она попросит тебя срыгнуть с горизонта?

– Этого не случится.

– Никита… – вздыхает Вася.

– В понедельник едем на шашлыки. Достань мне номер ее ушлепка.

– Я не буду тебе помогать!

– Да? Уверен?

– Не надо меня пугать, Клим. Ты мою рожу видел? Я сейчас сам кого хочешь заставлю обосраться. Тебе спасибо. Увидимся в суде.

– Ноешь, как телка… Я решил, Вась. С тобой или без тебя. Я сделаю все, что хочу.

– Я люблю ее, Никит. Очень. И… Не плачь только, но люблю больше, чем тебя. Поэтому, если в этот раз ты снова…

– Давай без соплей.

– Что ты задумал?

– Показательное выступление. Хочу, чтобы малышка сама решила, кто ей нужен.

– Ты уже сам все решил, а это все мишура.

– Верно.

– Зачем тебе все это, Ник?

– Девочкам же нравится думать, что все зависит только от них.

– Собираешься ее добиваться? Ты?! Сам Никита «я могу зайти в стойло к любой кобылке»?