Танец под звуки эха руин

Глава 17. Последняя надежда

Я сбежал по лестнице, пытаясь найти хоть кого-то, но на мой зов ни Кинтана, ни Сайна, ни Ритон не отзывались. Ноги повели меня прямиком во дворец. Я надеялся, что она там, что никуда из царства не ушла, хотя сердце говорило обратное. Я чувствовал, что ее здесь нет. Тяжесть на душе не отпускала меня, еще и паника душила, не позволяя ровно дышать, отчего каждый вздох получался рваным.

Расстояние до тронного зала казалось бесконечным, как и расстояние от дверей до самой королевы. Сайна стояла возле трона. Ее глаза покраснели и наверняка от слез.

— Где она? — не своим голосом простонал я.

— Отправилась добровольцем в царство светлых эльфов, — спокойно ответила королева, будто не знала, что ожидает Кинтану в этом месте.

Все нутро рухнуло, разбиваясь в щепки. Звон в ушах заглушал все звуки. Голоса казались далекими, как и стук моей обуви о мраморный пол. Я бросился назад, совершенно не зная, что должен делать, но тело совершенно точно собиралось отправиться прямиком к отцу.

— Стоять, — разнесся холодный голос королевы по залу, вернув мне слух.

Стража тут же преградила мне путь. Я развернулся и задыхаясь прорычал королеве, надрывая голос:

— Почему именно она? Зачем Вы ее отдали ему? Почему не меня?

— Я отказалась направлять войска на Кристальную гору. Элиндан расторг договор о перемирии, а Кинтана стала условием для проведения войны на территории нашего царства. Иначе он просто морил бы нас голодом, окружив царство до того момента, пока мы не выйдем добровольно.

— Да Вы… Вы хоть понимаете, что наделали? Отец ни за что не пойдет на эти условия. Ни рейнджеры, ни лучники, ни мечники, ни друиды не смогут сражаться в полную силу в подземелье.

— Элиндан дал клятву короля. Он не посмеет ее нарушить.

— Не нарушит, но обойдет ее. Отец подчинил себе магов, надеюсь, и зелье истины успел получить. Самое незначительное, что ожидает Кинтану — она просто раскроет все наши планы, а вот самое страшное, если зелье истины он все еще не получил, — ее будут истязать, а после этого она лишится жизни, — проревел я. — Выпустите меня. Я отправлюсь за ней.

— Не отправишься. Элиндан поклялся не трогать ее. Он не причинит ей вреда.

— Ваше Величество, Вы совершенно не знаете моего отца. Я же изучил его вдоль и поперек, и потому могу заявить, что Кинтана в огромной опасности.

Королева бросила на меня раздраженный взгляд.

— На кону стоит судьба моего царства и жизни десятков тысяч темных эльфов. Нас ждет война со светлыми эльфами, мы остались без провизии из-за того, что я доверилась вам. Я сделала все возможное, чтоб не начинать войну с гномами. Так скажи мне, почему я должна переживать за судьбу одной эльфийки, даже если она там умрет?

Сайна вздрогнула и с ужасом посмотрела на свою королеву.

— Она рискует своей жизнью ради Вашего царства.

— Тысячи воинов рискуют своими жизнями ради моего царства. Так чем же она отличается от них?

— Она дочь Вашей советницы и телохранительницы. Она подруга и телохранительница Вашей дочери. Она защищала Ваших детей.

— Так пускай защитит и сейчас. Я уважаю ее выбор. — Немного помолчав, королева вновь устремила холодный взгляд на меня. — Не делай глупостей. Если хочешь, можешь отправляться на смерть, но не смей приплетать царство темных эльфов.

Королева махнула рукой, и стража отступила. Ноги подкашивались, словно я напился броженого нектара. Я едва смог выбраться из подземелья, но собрать свои мысли воедино не получалось. В очередной раз я не знал, что предпринять: боялся сделать хуже, но и бездействовать не мог.

Усевшись на поваленное дерево и уставившись на холодную луну, я старался успокоиться и начать мыслить рационально. Наверняка отец не просто так потребовал именно Кинтану, а не своего сына-предателя. Либо так проявилась его отцовская любовь, либо он страшился меня, либо я не интересен ему, что более вероятно. У меня наверняка не получится даже подойти на порог царства. От меня избавятся сиюминутно. Даже понимая это, я хотел направиться туда, ведь Кинтана в опасности. Мне было страшно представить, что с ней сделают, если отец не успел завладеть зельем истины.

— Ваше Высочество, — коснулась моего плеча принцесса Линдея, которую я не заметил, погруженный в свои мыли. — Я узнала, что сотворила моя мать. Я не прощу ей столь гнусный поступок. Сейчас же лично пойду во дворец светлых эльфов и на правах наследной принцессы поговорю с Его Величеством Элинданом.

— Ваше Высочество, это опасно. Лучше отправляйтесь обратно во дворец и отдохните. Я придумаю план.

— Вы сейчас слишком эмоциональны. Боюсь, бед натворите.

Принцесса присела рядом и тоже устремила взгляд на небо.

— Мы с Кинтаной изредка выбирались из подземелья и сидели на этом дереве. Именно с этого места и начались ее беды. И то случилось по моей вине. Из-за моей глупости ее забрали в царство светлых эльфов. — По щеке женщины, словно падающая звезда, прокатилась слеза. — Я и обязана помочь ей. Если бы не я…

Голос Линдеи сник, только тихие сдавленные всхлипы разносились по округе леса.

— Это не Ваша вина, Ваше Высочество. Наверняка судьба уготовила ей такие беды, чтоб закалить, сделать сильнее, — утешал я Линдею, сам не веря в сказанное. Разве может быть судьба настолько жестока к такой женщине как Кинтана?

Принцесса мотала головой, отрицая мои слова. Я и вправду не винил ни ее, ни Малама, но зато винил себя за то, что повел ее к оракулу, что позволил себе заснуть этой ночью. Она исчезла из моих рук, и наверняка решилась на этот шаг из-за предсказания.

— Я сейчас отправляюсь к некромантам, поэтому лучше вернитесь во дворец и не покидайте его.

— Позвольте направиться вместе с Вами.

— Не нужно. Это опасно.

— Я знаю, но все же обязана хоть как-то помочь Кинтане. Она столько лет оберегала меня и моего брата, но я ее уберечь не смогла.

— До скалистого моста два дня пути, а чары магов действуют всего три дня. Вы не успеете безопасно вернуться.

Женщина подняла руку. На ее запястье висел браслет. Тот самый браслет, что подарили Кинтане в царстве магов.

— Откуда он у Вас?

— Кинтана подарила вчера. Сказала, что он уберегает от солнца. Я и подумать не могла, что это ее прощальный подарок.

Я не хотел брать Линдею с собой, ведь царство Некромантов было достаточно опасным местом, но принцесса оказалась настойчива и все равно направилась вслед за мной.

— Ваше Высочество… — Начала было женщина, но я ее тут же оборвал.

— Я больше не Высочество. Обращайтесь ко мне неформально.

— Тогда и Вы тоже можете называть меня по имени.

— Что ты хотела спросить?

— Ты влюблен в Кинтану?

Я резко выдохнул, не желая говорить сейчас о чувствах. Я старательно пытался вытеснить все эмоции из своей души, как делал это прежде.

— Да.

— Она замечательная, правда?

— Да.

Я искоса посмотрел на расстроенную женщину, плетущуюся позади. Она была по-настоящему подавлена, но слов утешения я найти не мог. Мне бы и самому они сейчас не помешали.

— Иди вперед. Еще не хватало потеряться.

— Мы так мечтали с ней пуститься навстречу приключениям, повидать мир за пределами царства и поваленного дерева, но вот я в путешествии, и без нее.

Я вновь начал задыхаться от накатившей паники и страха за жизнь Кинтаны. Ладони закололо от тоски измученного сердца.

— Линдея, — я резко остановился, что женщина ударилась в мою спину. — Прекрати. Она жива. Я обязательно ее освобожу. А если будешь дальше вводить нас обоих в уныние, я просто отправлю тебя к матери, и она запрет тебя во дворце.

Лицо женщины немного прояснилось. Весь оставшийся путь я не слышал от нее тоскливых речей, отчего и мне стало проще двигаться вперед. Мы шли без остановок, изредка прерывая путь лишь для приема пищи, и вскоре добрались до царства некромантов.

Нас встретили те же существа с зеленой дымкой из-под плащей, капюшоны которых скрывали их лица, если те были. И вновь нашим проводником оказался скелет. Я уже не был удивлен, но Линдея стала еще бледнее, если то было возможно. Ей явно было страшно, но она сохраняла беспристрастное лицо.

— Ваше Величество, — обратился я к королеве, когда мы оказались возле дворца из костей. — Я прошу вас о помощи.

— Господин Нориндан, я уже оказала Вам услугу, а оплаты не получила. Я не благодетельница, готовая помогать всем подряд, — с веселой улыбкой ответила королева.

— Бабушка. — Обратился я к ней, преклонив колено. — Я знаю, что мы одна семья. На вашу долю выпала страшнейшая участь. Я никогда не прощу отца за то, как он поступил со своей семьей… С нашей семьей. Я обязательно приведу его к Вам. Мне жаль, что мы не смогли встретиться при жизни и при иных обстоятельствах.

Усмешка спала с лица королевы. Ее холодная ладонь коснулась моего плеча.

— Нориндан, ты — единственная причина, из-за которой я не жалею, что воспроизвела этого монстра на свет. И все же я не всесильна. Ты же пришел, чтоб вновь помочь той женщине?

— Да, хотя и знаю, что это не в Ваших силах.

— Тогда зачем же ты пришел сюда?

— Наверняка у Вас есть идея, как освободить ее. Я вовсе не понимаю, как должен поступить.

— Это твой путь, и ты должен его пройти сам, потому и решение должно остаться за тобой. Что же еще волнует тебя?

— Мой отец хочет освободить ваше царство от чар архимагов. Если это произойдет, что случится дальше?

Женщина нахмурилась, явно не ожидая таких действий от погубившего ее сына.

— Нам будет необходимо выполнить один приказ освободителя, а потом каждый из нас будет бродить по миру свободно. Среди этих неупокоенных душ множество мстительных. Наверняка каждый будет мстить за свои обиды при жизни.

— Но можете ли Вы отказаться от освобождения?

— Увы, я дала королевскую клятву. Мы не можем заставить не снимать чары. Что за пределами барьера — не в моей власти.

— Смогут ли сумеречные ведьмы снять эти чары? — В надежде спросил я, надеясь на положительный ответ.

— Их магия сочетает как светлую магов, так и темную — некромантов. Потому полностью разрушить барьер у них не выйдет, но они в силах пробить брешь в барьере, через которую мы спокойно выберемся.

Радость и отчаяние обвились вокруг шеи, ведь я прекрасно осознавал, что у нас есть шанс первыми нанести решающий удар, но королева не допустит освобождения некромантов, хотя их в любом случае освободит мой отец, и тогда туго будет уже нам.

— Я уговорю сумеречных ведьм, если Вы и вправду поможете одолеть Элиндана! — Воодушевилась Линдея.

— Боюсь, Ваше Высочество, уговорить Вы не сможете. Королева этого не допустит. Каждый понимает, насколько мы опасны. А теперь вернемся к той женщине, — усевшись на костяное кресло, королева продолжила. — Есть ли у вас вещь, принадлежащая ей?

Линдея тут же протянула подаренный Кинтаной браслет. Королева спрятала цепь в своих ладонях, с закрытыми глазами нашептывая фразы на древнем языке некромантов. Через пару минут ее глаза резко распахнулись. С невозмутимым видом она отдала браслет Линдее, но все еще продолжала молчать.

— Ваше Величество?

— Она погибает. В ее теле слабеет душа. Единственная помощь, которую я могу предложить — сделать ее личем, но не советую так извращать ее душу. Нам — бессмертным — туго живется. Каждый день мечтаешь о мести и покое. Успокоение души не настанет никогда, даже после желанной мести. Мы обречены. Нам не быть перерожденными.

Меня словно окатили ледяной водой. Смерть Кинтаны я не перенесу. Она не должна погибнуть. Даже слышать о том, что ее душа слабеет, было невыносимо больно: больнее удара стали, больнее самых извращенных пыток.

— Спасибо Вам за помощь. Я постараюсь освободить Вас раньше, чем это сделает отец.

Мы откланялись и как можно скорее отправились в обратный путь, но оба не могли найти себе места. Линдея задыхалась, пытаясь сдержать льющиеся ручьями слезы. Ноги ее дрожали, а через пару шагов она упала на колени. Я постарался утешить ее, приобняв трясущимися руками за плечи, но кто бы сейчас успокоил меня? Все тело колотило изнутри. Мысли метались от одной к другой. Боль в груди доводила до тошноты.

— Я обещал спасти ее. Я сделаю это.

Кинтана

— Умоляю. Позовите короля, — в тысячный раз просила я стражу, высокомерно игнорирующую меня.

Элиндан не нарушил клятву, ведь лично он не коснулся меня и пальцем, ни разу не явился за те дни, что меня пытали и не заглянул в темницу, где я проводила короткие ночные часы.

На моем теле не осталось живых мест. Ноги перестали шевелиться от новых ожогов. Тело покрывали кровавые следы от прутьев. Я не могла сжать пальцы, отекшие от вырванных ногтей. Больно даже дышать от многочисленных ударов. Осталось мне совсем недолго.

Закрывая глаза, я вспоминала наше любовное безумие с Норинданом, как он касался моего тела своими горячими руками, как целовал каждый сантиметр моей кожи, как его глаза цвета листвы окрасились в изумруд и прожигали мою душу насквозь.

Это приятное воспоминание давало сил жить дальше, но горькие слезы проливались от одного осознания, что это был наш последний совместный день. Я никогда не смогу коснуться его, не увижу лукавую ухмылку на прекрасном лице, не вдохну аромат листьев и не загляну в его бездонные зеленые глаза. Эта боль была мучительнее пережитых пыток.

Как же было тяжело расцепить крепкие объятия усыпленного мамой Нориндана, и не из-за его физической силы. Моя душа рвалась на части без его прикосновений. Я целовала его мягкие губы на прощание, нашептывая извинения за усыпление, за то, что ухожу от него. Он знал, что я задумала, и не уснул бы, не наложи матушка на него чары. Я пыталась держать лицо, пыталась скрыть свои намеренья, но выходило это у меня ужасно. Я не могла подавить отчаянье и страх в действиях и словах.

Мои глаза и тело не могли, не желали расставаться с Норинданом, рассматривая каждую его идеальную черту, поглаживая его нежную кожу. Проведя пальцами по его волосам наверняка в последний раз, я прильнула губами к расслабленной щеке, запечатлев на ней поцелуй. Из глаз ручьями текли слезы, область ребер больно стискивали спазмы.

В коридоре меня ждала матушка, нервно мерившая шагами узкий проход.

— Зачем ты согласилась?

— А как иначе? Когда меня схватили во время битвы, мне передали послание от Элиндана: либо я сдаюсь добровольно, тогда все остаются невредимыми; либо он прикончит одного за другим, всех их родных и близких.

Матушка прижала меня к себе, заливая слезами мое плечо.

— А тут еще и предложение о ведении войны на наших землях и клятва не вредить мне. Я верю, что смогу переубедить его. Он наверняка не так жесток, и в его душе все еще есть место для любви к этому миру и своему сыну.

— Вернись живой! — Прошептала матушка.

— Постараюсь.

Я не могла гарантировать своего возвращения. Мои слезы окропили платье матушки в тот день. Сейчас же они лились на испачканный в моей крови грязный пол. Мама чувствовала, что ничего хорошего меня не ждет в этом проклятом царстве, она ощущала, что Элиндан не оставит меня целой и невредимой. Я же верила в его клятву, надеялась на его благоразумие, коего не оказалось.

Я так и не смогла поговорить с королем светлых эльфов. Из меня лишь выбивали информацию о наших планах, о дальнейших действиях, о наших знаниях. Я не вымолвила ни единого слова, кроме фразы «Позовите короля».

Я отказывалась верить, что не успею даже попытаться поговорить с ним, переубедить его, как вдруг рядом кто-то резко вздохнул.

— Надумала что-то лично мне рассказать? — Хитрый надменный голос отрезвил меня.

Я уставилась на Элиндана. Его высокомерное лицо с жестокой улыбкой больше меня не пугало. На страх просто не осталось сил. Этот момент — мой последний шанс на разговор.

— Ваше величество, почему Вы так хотите подчинить себе этот мир?

— Это все, что ты хотела мне сказать?

— Прошу Вас… — Прохрипела я.

Правитель рассмеялся, словно я рассказала веселую шутку.

— Со дня на день придет зелье истины. Я выведаю все твои секреты, Кинтана. Надеюсь, ты доживешь.

— Ваше Величество, неужели Ваш сын совсем ничего для Вас не стоит? — Прошептала я, осознавая, что не в силах общаться в полный голос. — Он любит Вас даже после тех ужасных испытаний, что Вы ему уготовили. Он продолжает звать Вас отцом. Почему же Вы не желаете жить спокойно в своем царстве со своим сыном?

— Мой сын предал меня. Не смей о нем заговаривать, — прошипел король и сразу замолчал, задумчиво перебирая свои волосы. — Однако раз я выбрал тебя, а не его, значит отцовская любовь все еще во мне не угасла, несмотря на его огромную провинность и провинность его матери. Мне хочется видеть его страдания, но не смерть, — нараспев закончил свою фразу Элиндан.

— Этот… Этот мир должен объединиться, но не так, как Вы того хотите. Этот мир будет прекрасен, когда все существа будут свободны. Под Вашими жестокими методами они будут жить в страхе. Позвольте процветать этому миру. Не лишайте будущие поколения свободы. И темные эльфы не хотят войны. Они лишь боятся, что Вы решите избавиться от них… Кхах. — Кашель от сильного удара в горло все не проходил, и в глотке словно застрял камень, отчего каждый вдох и выдох получались свистящими. Я обессилила и вновь упала на землю, глядя на чистейший белый подол одежд короля.

— Этот мир не заслуживает свободы. Свободные существа творят, что им вздумается. Как, например, мои товарищи из детства, что решили поиздеваться надо мной и бросили умирать в лесной канаве. Каждый должен жить в страхе, чтоб не смели даже смотреть в сторону высших по статусу.

— Но причем здесь темные эльфы? — Тяжело дыша, прошептала я.

— Мои товарищи и были темными эльфами. Свобода — это зло. Свободолюбивая мать желала моей смерти. Свободолюбивая супруга изменяла мне. Свободолюбивый сын убил моего любимого сына. Какая же свобода может объединить этот мир? Никакая. Лишь жестокие методы позволят подчинить все уголки мира моей власти и воле.

Король ушел, а я поняла, что разговором тут точно ничего не решишь. Зелье истины вскоре придет, а через меня Элиндан выведает все планы Нориндана, чего я не могла допустить. Мне нужно было умереть, но сил не осталось даже на подъем с пола. Мне и без того не прожить и недели с такими увечьями. Если бы не мысли о возлюбленном, о семье и друзьях, я бы уже покинула этот мир.

Проревел рог темных эльфов, разорвав тишину ночи, заглушив мои стоны от невыносимой боли.

— Нет, — вырвалось из моего горла. — Уходите.

— Неужели сынок явился? Вставай, причина всех моих бед, — обратился Элиндан ко мне, открыв чарами дверь, сплетенную из прочнейших ветвей.

— Зачем?

— Лишим Нориндана последней надежды.

Встать я не смогла, тогда Элиндан поволок обмяклую меня по земле, не жалея даже на лестнице. Мое изувеченное тело ощутило под собой каждый удар ступеней, разносясь по ноющим костям и мышцам. Меня вновь начало тошнить, но в желудок давно не поступало еды.

— На башню ее, — приказал король рейнджеру, посмотревшего на меня с сочувствием. Этот мужчина на удивление бережно поднял меня и отнес на башню по приказу короля, усадив подальше от края. Войско светлых эльфов в спешке занимало свои позиции.

Совсем рядом со стеной я увидела Нориндана, матушку, отца, дядю, Линдею, Малама, Элинель, Айлин. Я увидела всех своих близких, увидела всех членов нашего небольшого отряда, с которым мы так недолго пробыли вместе. Почти тысячное войско стояло у стен, но никто из них не видел меня. Нориндан коснулся камня, который открывал проход в царство светлых эльфов. Барьер спал.

— Сынок, еще шаг и она лишится жизни, — пропел Элиндан, оказавшийся за моей спиной и поднимающий меня одной рукой за волосы. Я оперлась на больные ноги, но ни одна, ни вторая не слушались меня.

На лицах всех моих близких в миг застыла тревога. В глазах родных заблестели слезы. Я улыбнулась, превозмогая боль, но от одной лишь улыбки меня вновь пробил кровавый кашель. Я не смогла даже скрыть этот ужас от близких, наблюдавших за мной. Я бы хотела прикрыть изувеченные части тела, чтоб они так не волновались за меня и не делали глупостей. Их всего лишь тысяча, а за этими стенами едва ли не больше десятка тысяч воинов. Если мои друзья пойдут войной, то быть беде.

— Прошу, не провоцируйте их, — прошептала я Элиндану, но он именно этого и желал.

Он хотел легко разделаться с темными эльфами, на которых затаил глубокую обиду.

— Отпусти ее. Я сдамся тебе вместо нее, — раздался родной голос Нориндана.

— Ты мне совершенно неинтересен.

— Я отдам все, что ты захочешь, но отпусти ее.

— Мне ничего не нужно от тебя, сынок. Хотя, я хочу видеть твои страдания. Ты без жалости убил своего брата — родную кровь, — но так переживаешь из-за какой-то черни. Удивительно.

Мне было необходимо предотвратить эту войну. Поскольку я все еще была нужна Элиндану, чтоб он мог выведать из меня информацию, я прохрипела:

— Прошу, не нападайте на них. Я все Вам расскажу.

— Мне ты уже не интересна. Я получил, что хотел. Они явились сами. Ого, пришла даже моя бывшая супруга, — восторженно воскликнул король, завидев среди войска Айлин.

Испуганно осмотрев своих близких, я поняла, что теперь совершенно бесполезна, что ничего не могу для них сделать. Если Элиндан решит убить меня сейчас, тогда войны не избежать. Ни папа, ни матушка, ни дядя, ни Нориндан не останутся в стороне. Они будут сражаться, а в этой войне могут погибнуть.

Адреналин закипел в крови. Я была обязана попытаться убить Элиндана, покуда он стоит прямо за моей спиной. Я не могла пошевелить конечностями, но головой все еще могла двигать. Ударив короля затылком в нос, я повалилась на него и вгрызлась зубами в его шею, пытаясь перегрызть зонную артерию, но всего одним ударом в гортань Элиндан обрубил на корню мою отчаянную попытку. На меня нацелились сотни стрел и мечей, но правитель взмахнул рукой, показывая, что он в порядке. Разъяренный король поднял меня за волосы над землей, потирая второй рукой мой укус. Затылок горел, а ватное тело совершенно не слушалось.

Страх сковал меня.

Я не хотела умирать так.

Король перекинул меня за пределы башни, словно мешок картошки, но все еще удерживал за волосы. Я пыталась задрать больную руку, чтоб ухватиться хоть за что-то. Мне было не страшно умирать, я не боялась упасть с этой ужасающей высоты, но не хотелось, чтоб это произошло на глазах всех моих близких.

— Я люблю… — попыталась крикнуть я Нориндану, но голос вовсе исчез.

Никто не смел пошевелиться, боясь, что Элиндан тут же сбросит меня с башни.

В зеленых глазах Нориндана сквозило отчаяние. На лице застыл ужас. Он сделал несколько медленных шагов вперед, готовый броситься ко мне.

— Чего ты там шепчешь? — Спросил Элиндан меня. — Спасибо, что разделила войско, что привела их ко мне в руки.

— Я люблю вас. Люблю вас всех. Уходите, — сказала я лишь одними губами.

Меч Элиндана сверкнул близко к моему лицу. Последние слезы скатились по моим щекам. В последний раз я оглядела всех дорогих моему сердцу существ. Ком застыл в горле, удушая своей горечью.

Боли в затылке больше не было. Следом за мной летели мои волосы, подхватываемые ветром и уносящиеся прочь.

Нориндан

Меня колотило. Я пришел к стенам царства, привел за собой войско, но совершенно не понимал, что должен сделать. Кинтана в руках отца, изувеченная, истощенная, обессиленная, но все еще прекрасная, как самый драгоценный камень Кристальных гор. Кинтана была не в силах даже разговаривать, но нашла в себе силы дать последний отпор королю. Пара секунд противостояния, и вот уже Элиндан держит ее за волосы, перекинув за стену. Я боялся сделать лишний вздох. Я все надеялся, что сейчас он вернет ее обратно, что передаст ее мне, что я излечу ее.

По нежным губам я прочел «люблю». Словно зомбированный я сделал несколько шагов вперед.

— Не смей, — вырвался из меня удушающий шепот. — Не смей! — Голос тут же вернулся, едва я заметил, как отец сверкнул сталью клинка, извлеченного из ножен.

Дикая улыбка озарила его лицо, отдающее безумием, когда он обрубил фиолетовые волосы.

Легкие перестали работать, а разум не поспевал за телом. Я несся вперед, понимая, что не успею ее поймать. Из горла вырвался дикий рев, словно зверь вселился в меня.

Глухой удар плоти о землю.

Предсмертный хрип.

— Кинтана, — осипшим от неистового вопля голосом прошептал я. — Кинтана, открой глаза. Открой. Умоляю. Прошу. Не оставляй меня.

Но жизнь в ней больше не текла. Еще теплая кожа покрывалась каплями воды. То были мои слезы. Прижав женщину к себе точно так же, как в нашу последнюю ночь вместе, я продолжал молить, словно в бреду, чтоб она очнулась.

— Ты так и не услышала, как я называю тебя своей любимой, своей женой. Мы еще не одолели Элиндана. Ты… Ты не пожила со мной в укромном уголке. Прошу тебя, — дрожал и хрипел мой голос. Трясущаяся рука гладила посиневшую от побоев кожу, стараясь сохранить медленно уходящее из тела тепло.

— Не успел… Я так много не успел.

Я стиснул обмякшую возлюбленную в объятиях, ожидая, что она обнимет меня в ответ, что ее щеки вновь вспыхнут краской, но безвольно упавшая на мое плечо голова Кинтаны не издала даже короткого вздоха. Аккуратно придерживая шею, я заглянул в ее лицо еще раз, отказываясь верить в происходящее. Содрогающимися губами я уткнулся в охладевший лоб, обливая слезами обрезанные волосы.

Просвистела стрела. Я обернулся, чтоб понять причину выстрела. То было предупреждением для Сайны, чтоб та не двигалась с места. Она собиралась направиться к своей дочери. Я был обязан отнести Кинтану к ее родным.

На порванном платье покоился безжизненный локон, который я не посмел бы просто стряхнуть. Дрожащими пальцами я поднял его и положил за пазуху.

Подхватив Кинтану, на подкашивающихся ногах я понес ее к тем существам, которыми она дорожила, которых она любила. Весь наш отряд и все ее близкие застыли в страхе. Все смотрели на меня, прекрасно понимая, какая новость их ждет, потому и не сдерживали слезы.

— Она… — Прошептала Сайна.

— Мертва, — ответил я угасшим голосом.

Женщины были не в силах сдержать слезы и сдавленные стоны, кроме моей матери. Ее челюсть содрогалась от скорби, но она не позволяла себе показать истинные чувства. Ритон и Литон разъяренно скомандовали:

— В бой!

Полетели стрелы и нашей армии, и армии врага, от которых меня защитили маги, иначе хоть одна наверняка попала бы мне в спину. На стены накинули лестницы, а я все шел, даже не оглядываясь назад. К ногам падали погибшие от стрел воины, но я не был в силах сейчас скорбеть по бойцам.

— Линдея, Сайна, Элинель, отнесите ее в безопасное место. Малам, отведи потом Линдею и Элинель в безопасное место.

Все четверо выполнили мой приказ, а я смотрел вслед. Тело Кинтаны, что совсем недавно я ласкал своими руками, было совершенно обмякшим. Женщины несли ее так нежно, что, казалось, сейчас она встанет на ноги и обнимет каждую из них. Но чуда не происходило.

Стерев скатившуюся по лицу слезу, я, не раздумывая, кинулся в бой. В пару рывков преодолев лестницу, рубил каждого на своем пути, не желая даже думать о послаблении из благородства. Ни один из них не помог Кинтане. Никто не защитил ее. Никто не удержал ее от падания.

Разрубая противников на части, я искал отца взглядом. Его белая фигура была уже возле дворца, скрываясь за высокими дверьми. На горизонте забрезжил восход, а потому времени до отступления оставалось совсем немного.

С запада я услышал гул, ощущая, как содрогается земля под ногами.

Энты.

Они рушили царство темных эльфов, пуская в горы и землю свои массивные корни. Облако пыли скрывало энтов от взора, но кроны огромных оживших деревьев невозможно было не разглядеть. Для темных эльфов больше не было шанса на отступление. Это была решающая битва для каждого из них.

Я отворил ворота, впуская гидр и ящеров с наездниками, но они не могли перебраться через озеро. На подвесных мостах в боевую готовность пришли рейнджеры, обстреливая всех, кто пересек границу. Литон и Ритон прорывались вперед, разрубая летящие в них стрелы, но от тысяч лучников невозможно было укрыться, как и от тысяч мечников. Мужчины были изранены, но гнев вел обоих вперед. К ним присоединились ассасины, защищая своих генералов от новых атак.

Я бросился вдогонку за мужчинами, ловко проносясь по деревьям, чтоб не тратить время на забитые воинами мосты. Одна из стрел вонзилась в мой локтевой сустав, не закрытый доспехами.

Нагнав их, я заволновался за их состояния. Глаза обоих были налиты кровью, тяжелое дыхание можно расслышать за сотню метров, из глоток обоих вырывался дикий рев. Их бешенство пугало даже меня, что уж говорить о рейнджерах.

Я сражался бок о бок с генералами, попутно обрубая ветви, удерживающие мосты, не ведущие во дворец. Левой рукой орудовать становилось все проблематичнее. Сустав ныл от ранения, но перед глазами вновь предстало тело погибшей Кинтаны, отчего и я одичал вместе с генералами.

Сайна нагнала нас, разрубая врагов ленточным мечом. Она тоже была ранена. Из раны в боку интенсивно стекала бордовая кровь, пульсируя с каждым движением. Ее ранение было предельно опасным, как и множественные ранения генералов.

— Как обстановка у стен?

— Мы в меньшинстве. Огромные потери. Энты завалили наше царство. Наверняка основное войско погибло или сильно пострадало под завалами. Подкрепления нам можно не ждать. И отступать нам некуда.

Ее слова были неутешительны. Нас слишком мало, чтоб суметь ворваться во дворец. Да и впереди обрубили все мосты.

— Возвращайтесь. Идите в Великий лес. Там вы скроетесь от солнца. Я сам найду Элиндана.

— С ума сошел? Он убил нашу дочь, — прорычал Ритон.

— И мою племянницу, — добавил Литон.

— Мы не уйдем.

Я увидел возле озера, окрасившегося в розовый тон, свою матушку среди сражающихся воинов и многочисленных трупов, кивнул ей, подавая знак. Ветви обхватили моих трех спутников и отнесли к Айлин.

— Отступайте. Без подкрепления здесь делать нечего. Дальше вы все равно не пройдете.

А сам я рванул по ветвям деревьев, прокладывая себе путь во дворец. Моя ненависть к Элиндану крепла с каждой секундой. Я и не знал, на что способен, захлестнутый яростью. Ни один из рейнджеров, заметивших меня даже краем глаза, не оставался в живых. Их лица корчились от ужаса, видя перед смертью мое одичавшие лицо.

Ворвавшись во дворец, я сперва не мог понять, почему он пустовал. Не было ни единой живой души. Ощутив запах осенней листвы и мяты, что обычно исходит от отца, я понял, что передо мной еще один барьер, но от нового я не знал ключа.

— Выходи. Я прикончу тебя, выходи, — прорычал я.

— Пришел один? — Появился Элиндан из ниоткуда.

— Сдохни.

Я пустил в него заклятую стрелу, но она рывком отлетела в сторону.

— Здесь гости. Не нужно их пугать.

Чары исчезли, демонстрируя десятки магов в кандалах.

— Тебе меня не одолеть. Лучше уходи, пока я позволяю. Второго шанса не будет. Если ты сбежишь, как крыса позорная, никто не погонится за таким ничтожеством.

Провокация Элиндана задела мою гордость. Даже понимая, что разумнее отступить, я не двигался с места.

— Выйди на честный бой, без помощи магов, — отрезал я.

— А зачем? — Расплылся король в слащавой улыбке. — Ты все равно проиграешь. Для чего растягивать, если с их помощью могу закончить быстрее? — Улыбка спала с лица Элиндана. Он угрожающее наступал на меня.

Я тут же принял боевую стойку.

У моего уха просвистел метательный нож, вонзившийся в плечо отца.

— Не смей трогать его.

— Мама?

— Ох, дорогая Хиалин, с возвращением. Больно, однако. Неужели тоже пришла умереть? Выстраивайся в очередь.

Отец обнажил свой клинок, направив его на меня. Наша схватка пылала ненавистью. Мной двигала жажда мести и убийства. Я ненавидел этого эльфа. Он должен был умереть, но от руки своей матери. Королю помогали маги, относя его от меня, когда тот мог оказаться в опасности, и наоборот, когда я был открыт, они подкидывали его в более удачное положение. Мое тело исчертили кровавые полосы, из левой руки выпал меч. Король словно игрался со мной. Маги перенесли его мне за спину неуловимым глазу рывком. Я уже был готов умереть, но мама дернула меня на себя, подставив свою спину.

— Мам… — Прошептал я на вздохе.

— Все хорошо, — улыбнулась она, но острие, торчавшее из грудной клетки, говорило об обратном. Мама погладила меня по волосам, словно в тот день, когда обещала, что заветная бабочка вернется. Тряхнув головой, чтоб избавится от наваждения, я услышал, как из ее горла вырвался рваный хрип.

Я подскочил и пустил стрелу прямо в лоб отца, но она вновь отлетела. Отец извлек меч из тела матушки. Я подхватил ее и уложил себе на колени, отбросив и второй меч в сторону. Доспехи мигом налились кровью из ее раны.

— Мама, все хорошо, я отнесу тебя к лекарю.

— Никуда ты не отнесешь ее.

— Нориндан, уходи. Отомсти, когда соберешь… Кхах. Когда соберешь армию. Уходи.

Я не мог уйти. Я не мог оставить ее. Я поднял мать на руки, но она быстро соскочила и встала между мной и Элинданом, умоляя меня бежать.

— Иди, — с улыбкой просила она, несмотря на новое сквозное ранение в груди.

Моя матушка умирала, истекая кровью на моих глазах, а я ничего не мог сделать. Я обессилено отступал назад.