Танец с саблями

ГЛАВА ШЕСТАЯ РОССИЯ

– Ну? И что теперь прикажете делать?

– Хороший, вроде, парень. Жалко!

– Хороший… – начальник районного уголовного розыска в сердцах придавил о край пепельницы только что раскуренную сигарету:

– Делать-то что?

У женщины-следователя было красивое и умное лицо, на котором почти не сказались долгие годы милицейской службы:

– Не знаю! Подумать надо.

– Саныч, а ты что скажешь?

– Насчет чего? Извините, я прослушал…

Третьим в кабинете был майор Виноградов. Примостившись в углу, на шатающейся табуретке, он как раз заканчивал делать выписки – для очерка о доблестных сыщиках лучшего в городе РУВД требовалась качественная «фактура», а времени, как всегда, не хватало.

– Да тут, блин, такая… хреновина! – в другом обществе хозяин выразился бы значительно крепче, но при даме и человеке из «интеллигентной» службы Главка решил соблюсти приличия.

Вкратце, ситуация выглядела следующим образом.

Из грузинской милиции в Петербург пришел официальный запрос. В соответствии с договором о правовой взаимопомощи между независимой Россией и не менее независивым закавказским государством, коллеги иноформировали о том, что ими разыскивается скрывшийся от следствия опасный преступник – далее следовали установочные данные и номер статьи, по которой предьявлено обвинение.

По информации грузинских сыщиков, злодей мог скрываться у своего брата, гражданина Российской Федерации, постоянно и очень давно проживающего в северной столице по такому-то адресу… Соответственно – просьба оказать содействие в розыске и задержании, так как «санкция Государственной Прокуратуры имеется».

Проверили. Точно, все сходится… Более того, разыскиваемый имел нахальство официально регистрироваться в органах внутренних дел и даже временно прописался!

Святое дело – международная полицейская солидарность: на следующий же день участковый инспектор с нарядом ОМОНа вытащил из постели ничего не понимающего парня, запаковал его в наручники и доставил в Управление. Тут же, по телетайпу, в южную республику ушло соответствующее сообщение.

– Ты чего же там такое натворил, зверюга? – с ходу полюбопытствовали сыщики во главе с начальником районной «уголовки». – Лучше признайся!

Однако, пацан только хлопал глазами и уверял, что ни сном, ни духом… Это настораживало ещё больше и вызывало у сотрудников милиции вполне обоснованное желание «притянуть» задержанного к паре-тройке нераскрытых на обслуживаемой территории преступлений.

Однако, ни оперативными методами, ни уговорами, ни даже набором традиционных затрещин склонить грузинского подданного к откровенности не удалось. Да и вообще – на жителя солнечного юга он походил мало: рыжеватые волосы, нос картошкой… Полукровка: отец с Кавказа, а вот мать-то русская.

– Ну – ты что? Убил кого-то, ограбил? Изнасиловал? – задушевно интересовалась женщина-следователь.

– В газ-за смот-тр-реть, падла! – поддерживал её мощным рыком дежурный оперативник.

Никакого результата, все впустую…

– Что же это за статья такая? – перечитывая текст запроса консультировались они в Следственном Управлении ГУВД. Но там только недоуменно вздыхали, сетовали на отсутствие текущей правовой информации и советовали не забивать себе голову пустяками.

– Непростой, видать. Тертый… – решили в РУВД и оставили задержанного в относительном покое холодной камеры. Где он так и просидел бы до приезда полицейских из Тбилиси, если бы не пришел в уголовный розыск его вернувшийся из командировки брат.

– Ага! – обрадовались милиционеры, перебирая принесенную узнику передачу. Немного белья, продукты, курево…

Запрещенных вложений не было. Да и сам родственник не выглядел ни укрывателем, ни соучастником.

Впрочем, первое впечатление зачастую обманчиво. Исходя из этого, злополучного братца на всякий случай пару часов продержали в заплеванном и темном «аквариуме» дежурной части, после чего доставили в уголовный розыск:

– Рассказывай. Только честно, а не то…

И бедолага, путая от волнения и страха русские падежи и склонения, по существу заданных вопросов пояснил следующее. Действительно, брат его, отслужив срочную ещё до перестройки, в девяносто втором снова попал под мобилизацию. На этот раз уже независимой Грузии потребовались солдаты для абхазской кампании.

А так как парень два года оттянул не в строительных войсках, а в морской пехоте Северного флота, надели на него красивый цветной берет президентской гвардии. Особо и не спрашивали – война есть война, пусть и не обьявленная! Тем более, что подраздлеление элитарное, платили неплохо…

Но как-то, в очередном бою под Сухуми, от роты гвардейцев осталось семнадцать автоматчиков. Выжившие потихоньку снялись с позиций, сели в круг на лесной поляне и единогласно, «советом стаи» решили идти по домам. Кто куда, а ныне задержанный парень – к родному брату, в Россию. Устроился грузчиком на мелкооптовую базу, хотел жениться… Никакого резона проливать кровь в чужой междоусобице ему не было, а уж за границей, думал он, рука грузинских «органов» не достанет. Ан нет – достала!

– Так что это за статья-то? – ткнул пальцем в нужное место на бланке озадаченный начальник отделения.

– Дезертирство, я их маму! – Газетная вырезка на грузинском языке в руках сидящего напротив мужчины дрогнула и чуть не вывалилась на пол:

– Как это переводится… Вот: «самовольное оставление части в условиях боевых действий».

– И сколько могут дать?

– Расстрел могут – запросто.

– Ни фига себе!

– А ты думал что? – отозвался из угла молоденький опер:

– Даже если живым останется… Сначала «опустят» в тюрьме, а потом всей армии носки будет до пенсии стирать.

Гортанная реплика брата-посетителя подтвердила, что предположения в полной мере соответствуют горькой действительности.

– Слышите, гражданин… вы вот что! Вы посидите пока в коридорчике, ладно? – вмешалась женщина-следователь, а когда дверь закрылась, произнесла:

– Как хотите, но жалко парня!

– Правильно и сделал, – от души поддержал её молодой оперативник. – Я бы тоже на его месте…

– Может, отпустим?

– А договор? О межгосударственной, мать её разэтак, правовой помощи? – поинтересовался начальник розыска. – Тем более, что уже и телетайп им в Тбилиси отправили.

– Эх, знать бы с самого начала, из-за чего сыр-бор! Искали бы мы его до морковкина заговенья, – опер мечтательно закатил глаза под потолок.

– Да уж, нашли бы, что коллегам ответить… – кивнула следователь и повторила:

– Жалко парня.

– Жалко… Делать-то теперь что?

– Неужели будем выдавать? – по-женски всплеснула руками собеседница.

– Не хочу, – откровенно признался начальник районного уголовного розыска. – Предлагайте!

– Подумать надо.

Так и думали – всю первую половину дня… Перебирали варианты, просчитывали возможные служебные неприятности, соотнося их с отдельно взятой человеческой судьбой.

За эти занятием их и застал прибывший из ГУВД по своим журналистским делам майор Виноградов…

– Вот, такая ситуевина. Что скажешь?

– Да уж… Не знаю, братцы! – честно развел руками Владимир Александрович.

Собственно, никаких особо ценных мыслей и рекомендаций от него никто и не ждал, но все равно по лицам коллег промелькнуло обидное разочарование:

– Ладно, Саныч. Дописывай, чего тебе там надо…

Замигала лампочка на телефонном пульте. Начальник розыска придавил пальцем нужную кнопку внутренней связи и рявкнул:

– Слушаю!

– Это дежурный. Проверяющий из ГУВД у вас?

– Какой проверяющий? – не понял главный районный сыщик.

– Ну, как его… майор Виноградов?

– Тоже мне, нашел проверяющего. Это же наша гордость! Российский Сименон, золотое перо милицейского Главка… – хмыкнул хозяин кабинета, покосившись на Владимира Александровича и его многочисленные выписки:

– Он тут про нас целый роман готовится создать, в стихах, а ты – «проверяющий»!

– Его к телефону. Переключить? – для престрелого милицейского офицера все, кто приезжал «сверху» были начальством. И относился он к ним соответствующим образом – на всякий случай.

– Давай!

Виноградов, с трудом дотянувшись через стол, принял трубку:

– Слушаю.

– Саныч, это ты? – как всегда, заместитель редактора «Криминального обозрения ГУВД» забыл представиться и пришлось узнавать его по голосу.

– Допустим. Чего надо?

– Слушай, тебе надолго там?

– Ну, это как сказать… – пожал плечами Владимир Александрович. И уточнил:

– Смотря в чем дело.

– Понимаешь, тут накладочка…

В хозяйстве, которым заведовал собеседник, постоянно случались «накладочки» разного уровня необратимости. Газета Главка давным-давно образовала в умах и душах её сотрудников гремучую смесь из милицейского отношения к службе и присущей журналистам, как творческим личностям, безалаберности – поэтому в ходе технологического процесса подготовки очередного номера там и сям постоянно гремели локальные взрывы.

– Короче!

– Саныч, выручи, а? Ребята из Пулково сообщили – у них какое-то задержание в международном аэропорту, скандальчик. Понаехало прессы… А наших нету! Это, по-твоему, справедливо?

– Нет, не справедливо, – согласился Виноградов. – Надо кого-то послать!

– Некого! – простонал заместитель редактора.

– Ну уж… – ехать в другой конец города не хотелось.

– И машины нет! – а это уже больше походило на предсмертный всхлип:

– Выручишь?

Действительно, собеседник не врал – весь автотранспорт пресс-службы вчера откомандировали на операцию «Урожай», гоняться по полям области за расхитителями корнеплодов.

А Виноградов, как-никак, был на колесах…

– Ладно, еду.

– Давай, родной! Потом отзвонись, я вечером дома.

… По пути в международный аэропорт Пулково-2 машину Владимира Александровича дважды останавливали инспектора ГАИ – первый раз за дело, а второй просто так. И потерял бы он массу времени и ещё больше денег, если бы не милицейская солидарность – даже среди самых свирепых ребят с полосатыми жезлами обижать «своих» считается дурным тоном. Вполне достаточно показать коллегам служебное удостоверение… Хорошо!

Впрочем, может быть, из-за этого ощущения безнаказанности сотрудники органов внутренних дел разбиваются в дорожно-транспортных происшествиях чаще и страшнее, чем законопослушные граждане-автолюбители.

Но, как бы то ни было, вскоре майор уже протискивался через толпу журналистов к двери с лаконичной надписью «Таможня»:

– Пропустите… Прошу прощения!

– Виноградов? И ты здесь?

– А, привет! Извините, девушка… Разреши?

– Не будь гадом, Саныч! Поделись информацией-то?

– Ребята, потом… Сам только что приехал, видите же!

Майорское удостоверение подействовало безотказно – на всякий случай имелась и репортерская аккредитационная карточка, но её лучше было приберечь для других случаев…

Оказавшись внутри, Виноградов почувствовал, что в переполненной людьми досмотровой комнате долгое время уже никем не произносилось ни слова. Напряженная тишина густо обволакивала присутствующих, почти одновременно повернувшихся к Владимиру Александровичу.

– Это кто? – процедил расположившийся у окна холеный бугай в серебристом костюме. Второй такой же подпирал могучей спиной противоположную стенку – и вид у обоих был до неприличия наглый.

– Кто надо! – огрызнулся из-за стола знакомый Виноградову капитан РУОПа. Впрочем, он вовсе не выглядел хозяином положения, так же как и склонившийся над заполненным бланком рапорта старший сержант в милицейской форме.

Пятым в комнате был красный от возбуждения и обиды дежурный инспектор таможни, а в дальнем углу нервно выстукивал пальцами по столу мелодию хачатуряновского «Танца с саблями» господин средних лет. Причем, глаза его выражали почти животный ужас и одновременно – некое тайное знание, что все образуется само собой.

– Здорово! – Владимир Александрович по очереди пожал руки оперативнику, милиционеру и хозяину. Остальных решил игнорировать:

– Что стряслось-то?

Нельзя сказать, что отношения у Виноградова и части сыщиков из Регионального управления по оргпреступности сложились – скорее, наоборот. Майор называл РУОП «рабоче-крестьянским ФБР советского разлива», а кое-кто в этой почтенной организации считал его отьявленным коррупционером в погонах, который лишь по стечению обстоятельств ещё находится на службе и вообще на свободе.

Однако, сейчас было не до старых обид: оперу требовалось выпустить пар, вот он и заговорил – громко, с матерками, демонстративно не обращая внимания на злобную мимику замерших по сторонам бугаев:

– Понимаешь, какое дело…

Получалось, что буквально несколько часов назад «источник» РУОПа в одной из этнических кавказских преступных группировок сообщил, что их боевики готовятся совершить нападение на прибывающего из-за границы курьера. Якобы, тот должен привезти в Россию целый чемодан нелегальной валюты… Имелись только приметы и номер рейса.

Решили рискнуть. Приехали. Подключили таможню.

На всякий случай, пассажиров приземлившегося рейса досмотрели не там, где обычно, а у запасного выхода. Описанию соответсвовал только один – с сумкой через плечо и тяжеленьким чемоданчиком. Предьявив депутатскую «ксиву», этот господин попытался пройти без досмотра…

– Я, блин, как почувствовал! Думаю: «Эх, была не была…» И как только он декларацию «чистую» сдал, скомандовал все-таки тормознуть.

– Депутата чего?

– Государственной Думы.

– Это – круто! Молодец… – от души, уважительно присвистнул Виноградов:

– И что?

– Обнаружили! – подал голос таможенник и потянулся было к лежащему перед ним кейсу.

– Не трогать! – оглушительно рявкнул, подавшись вперед, тот, что стоял у окна. Инспектор отдернул руки, но Виноградовский собеседник только поморщился:

– Пош-шел ты…

К изумлению Владимира Александровича, бугай стерпел и только громко сглотнул слюну. Тем временем опер щелкнул кодовыми замками:

– Ну как?

– Да-а! – бархатная утроба портфеля была плотно забита единообразными банковскими упаковками стодолларовых купюр США. – Впечатляет…

– Чистая контрабанда, – покосился на человека в серебристом костюме инспектор таможни.

– Поздравляю!

– Пока не с чем. У него, пидора, – руоповец кивнул в сторону холеного господина, – неприкосновенность и всякое-такое… Понаехало сразу же всяких!

Красноречивый взгляд отпечатался на тех, кто расположился у стеночек, а потом ушел в сторону внутренней двери с табличкой «Начальник смены».

– А кто они такие-то? – вовсе невежливо игнорируя тех, о ком идет речь, поинтересовался майор.

– Эти? Щас… – оперативник придвинул к себе черновой журнал и сделал вид, что освежает память:

– Как же их… А-а, вот! Служба охраны, ГУО – оберегают покой Межпарламентской Ассамблеи.

– Столичные штучки?

– Да нет, это у нас, в Питере – Таврический дворец.

– Понял. Развелось дармоедов…

– Резвитесь, ребята, резвитесь! – зловеще процедил один из «серебристых». – Потом сочтемся.

– Слышь, Саныч – это намек! На то, что когда я стану депутатом, он меня охранять не станет.

– Знаешь что, мент…

Еще секунда, и начали бы стрелять. Даже Виноградов заметил, что ладонь его незаметно и непроизвольно стискивает вспотевшую рукоятку «макарова».

– Я, падла, таких, как ты!

Обошлось… Громко стукнула об стену распахнутая настежь дверь начальственного кабинета – и в комнате досмотра народу сразу прибавилось.

– Все в порядке, – не обращаясь ни к кому персонально констатировал возглавляющий процессию мужчина. В принципе, он представлял из себя всего лишь копию двух других «серебристых»: разве что, лет на десять постарше, да костюмчик сидит повальяжнее, чем на них.

– Иван Альбертович? – из-за плеча высокопоставленного сотрудника Главного управления охраны шагнул заместитель начальника питерского РУОПа.

– Да! – вскочил из угла виновник торжества.

– Вы свободны. – Глядя на старого сыщика, хотелось плакать и скрипеть зубами.

Депутатское удостоверение с гербом и заграничный паспорт перешли из рук в руки:

– Извините…

– Ничего, бывает! Понимаю – служба, – торжествующий Иван Альбертович не сдержался:

– Усердие, так сказать, не по разуму… Можно забрать вещи?

Старавшийся держаться в тени толстяк со знаками различия советника таможенной службы кивнул:

– Пожалуйста.

– Всего доброго! – И чемоданчик с валютой опять оказался в руках счастливого обладателя депутатской неприкосновенности.

Улыбнувшись всем вместе и каждому в отдельности, Иван Альбертович шагнул навстречу истомленному ожиданием морю пишущей и снимающей братии. За ним, с непроницаемыми физиономиями, проследовали сопровождающие в штатском…

– Блядь косая, – покачал головой представитель РУОПа, когда дверь за ними закрылась. – Надоело… Уйду, к ежкиной матери, на пенсию!

Таможенный советник развел руками и многообещавюще посмотрел на своего подчиненного: с тобой, мол, потом разберемся! Тот переглянулся с опером и оба почуяли неминуемые проблемы в ближайшем будущем.

– Товарищи, разрешите? – заерзал на стуле сержант и попросился выйти. Его сразу же отпустили за ненадобностью, а вслед отправился и сам Виноградов.

Владимир Александрович считал, что отношения начальников с подчиненными – штука интимная и всегда в той или иной степени напоминают половой акт. А он никогда не был любителем группового секса…

Машину Виноградов загнал на стоянку уже в темноте. Аккуратно втиснулся между соседями на свое место, выключил свет и повернул ключ в замке. Рука ощутила приятную тяжесть металла – брелок, купленный на остатки песет перед отьездом из Мадрида, заставил ещё раз прокрутить в памяти события последней «командировки».

…Тогда, после жуткой попойки с Френкелем, он проснулся без всякого желания продолжать жизненный путь.

– Эй, Саныч! Вставай.

Но Виноградов только промычал что-то, залез с головой под вонючий плед и поджал колени.

– Вставай. Пора звонить… – Василий призывно щелкнул колечком пивной банки прямо над ухом майора.

Это подействовало. Владимир Александрович ухватился за холодный цилиндр и припал к нему губами.

– Куда звонить? – оторвавшись, в конце концов, от живительного источника приоткрыл он глаза.

– Ну, ты даешь! Мы же договорились.

– Не помню, – честно признался Виноградов. – Но верю… Тебе – верю!

Вскоре он уже тупо разглядывал клавиатуру поданного Френкелем мобильного телефона:

– Все тот же?

– Да, спасибо француженке. «Трубка» хорошая, пусть ещё нас разочек выручит, а то эту квартиру светить не хочется.

– Подожди, номер вспомню…

Наконец, все цифры кода и абонента выстроились в мозгу в неустойчивое подобие шеренги:

– Слушаю вас, – ответила девушка.

– Будьте любезны, позовите пожалуйста…

После обмена условными фразами Виноградова соединили с Генералом:

– Слушаю.

– Это я, – представился Владимир Александрович.

– Где ты находишься? Что случилось? – кажется, старик был не на шутку взволнован.

– Извините, я трубочку передам…

– Здравствуйте, говорит некто Френкель! – Василий перехватил «мобильник» пока на том конце не прервали разговор. – Припоминаете?

– Припоминаю. – прозвучало после непродолжительной, но напряженной паузы. – Что вам угодно?

Это было сказано тоном потомственного дворянина, впустившего в квартиру патруль матросов из ВЧК. Френкель даже смутился:

– Мы тут выручили из серьезных неприятностей вашего человека… – Разговор занял не меньше десяти минут, но в конце концов стороны пришли к следующему соглашению.

Василий продолжает укрывать у себя обложенного и гонимого со всех сторон Виноградова, переправляет его в указанное Генералом место и в дальнейшем продолжает выполнять достигнутые ранее договоренности относительно исхода «евро-долларовой» сделки. Те же, кого представляет собеседник, должны оказать в ответ небольшую услугу.

А именно: требовалось найти и доставить на встречу некоего бывшего советского гражданина, а ныне жителя Германии Эриха Юргенса. Причем – в целости и сохранности!

– Первый раз слышу, – пожал плечами на другом конце линии старик. Он уже записал надиктованные Френкелем установочные данные и теперь ждал продолжения.

– Вполне возможно… Но те, с кем я беседовал в гостинице «Дон Мануэль» говорят, что он уехал из Хихона к себе, во Франкфурт-на-Майне.

– Допустим.

– У меня нет возможности найти его быстро. А у вас – есть! Этот Юргенс – очень криминальный тип, такие должны состоять на специальных учетах. Ваша «контора» имеет свои доверительные источники и в немецкой полиции, и в среде выходцев из стран СНГ… Верно?

– Не стоит преувеличивать.

– Во всяком случае, мне этот господин нужен. – Зазвенел металлом в голосе Френкель. Сидящий рядом Владимир Александрович даже поежился. – И ваши шансы найти его – предпочтительнее.

– А зачем?

– Это мое дело, верно?

– Допустим! – Генерал, судя по всему, догадался, что интересующий собеседника человек имеет непосредственное отношение к предстоящей сделке. И что будет возможность побеседовать с ним до предполагаемого обмена на Виноградова. Однако, будучи опытным профессионалом, он прекрасно понимал, что «заказчик» ничем не рискует – даже если выпотрошить немца до донышка, использовать информацию не получится. Что с нею делать дальше, знает только Френкель… Недаром современные правоохранительные и криминальные системы построены так, что предательство одного, даже самого важного, человека всерьез повредить им не может. – Сколько у меня времени?

– Чем раньше, тем лучше! Вы ведь хотите снова увидеть своего бравого майора? Не дай Бог, если он попадет в руки Интерпола, или ещё кого похуже…

– А если я не смогу вам помочь?

– Нам! – уточнил «одинокий волк» Василий. – Нам помочь, обоим… Не говоря уже о сидящем рядом со мной Владимире Александровиче.

– Бросьте, – хмыкнул Генерал. – Вы же не станете ликвидировать своего приятеля?

– Не стану. Я просто отпущу его на все четыре стороны. И не пройдет получаса, как товарища майора без документов и с подозрением в соучастии в неприглядных делах арестует первый же попавшийся на улице полицейский.

– Почему без документов? Дайте мне его! – забывшись, скомандовал человек на другом конце телефонной линии.

– Да пожалуйста, – не стал перечить ухмыльнувшийся Френкель и передал трубку Владимиру Александровичу. – Сейчас, ваше благородие…

Пришлось коротко изложить старику последовательность событий.

– Ты сам-то как? – с неожиданной заботой в голосе поинтересовался Генерал.

– Ну, не лучшим образом, однако терпимо, – пожал плечами Виноградов. Он предоставил воображению собеседника создавать картину пережитых майором испытаний, среди которых жестокий похмельный синдром занимал отнюдь не последнее место…

… Первым делом Владимиру Александровичу сделали новые документы. Теперь он был гражданином Мексики по имени Хусто Мартинес.

– Интересно! Я был там. Пролетом… – майор вспомнил прошлогоднее пересечение южной границы Соединенных Штатов и поежился.

– Это вовсе и не обязательно. Ну-ка, сравни… – продемонстрировал приятелю свой паспорт Френкель. Судя по гербам и печатям, они опять оказались «соотечественниками». Очень удобно – как уже знал Виноградов, для мексиканцев существовал безвизовый режим пребывания в Испании, Франции и ряде других государств.

– То же самое?

– Ничего подобного! У тебя «липа», а у мой – абсолютно подлинный.

– Подлинный? – удивился майор. – В каком смысле?

И тут он с удивлением услышал историю о том, что стать гражданином страны кактусов и текилы можно почти зщаконно и с минимальными затратами. Следовало только приехать в какой-нибудь крохотный, забытый Господом городок подальше от столицы и заплатить главе местной администрации символическую сумму. Затем, получив на руки «выписку» из соответствующей толстой книги о том, что вы родились именно в этом месте от родителей-мексиканцев, решать вопрос с организацией вроде наших военкоматов. Это тоже стоит сущие копейки, а тем, кому больше сорока одного года и женщинам подобная процедура вообще не нужна.

Теперь самое время подавать заявление в МИД на оформление загранпаспорта. И если не хочется долго ждать – вручите кому следует из чиновников конвертик за хлопоты.

Нет проблем! Вы уже ездите по планете с подлинным, прошедшим через все компьютеры документом.

Все удовольствие – примерно две тысячи баксов…

Френкель протянул обратно Виноградовский «липовый» паспорт:

– В случае чего сойдет, но лучше все-таки по улицам не шляться и перед носом у патрулей им не трясти.

– Да, пожалуй! – согласился Виноградов, приготовив себя к полной опасностей и приключений жизни иностранца-нелегала.

Но следующий разговор с Россией состоялся даже раньше, чем они ожидали – звонок поставленного на подзарядку «мобильника» застал их в одном из портовых районов Бильбао.

– Алле? Кто это?

– А кто нужен?

Собеседники узнали друг друга по голосу и обошлись без формальностей. Генерал сообщил, что «товар для обмена» уже у его людей и сделку совершить можно будет в ближайшую среду.

– А где? – покосился на Виноградова «тюремщик». За эти дни они настолько привыкли друг к другу, что иногда обходились вообще без слов.

Генерал назвал небольшую страну в Северной Европе и под запись продиктовал необходимые ориентиры и номер задействованной машины.

– Когда?

Собеседник ответил. Потом поинтересовался:

– Мой человек в порядке?

– Пока – да. Но проблема ещё доставить его туда, куда вы сказали. Все-таки, две границы…

– Помочь?

– Справимся.

– Только без лишних… телодвижений. Ладно?

– Обижаете! Мы же приличные люди. Кстати, а как наш «товар»? Не повредили при транспортировке?

– Он сначала не очень хотел ехать. Пришлось уговаривать… Но сейчас все в порядке.

– Тогда до встречи!

– Всего доброго.

Так вот и вышло, что во вторник вечером Виноградов уже шагал вслед за Френкелем и его людьми вдоль трассы по притихшему скандинавскому лесу. До прибытия рефрижератора оставалось не менее трех часов…

… Владимир Александрович как-то незаметно успел озябнуть. Не то, чтобы от платной стоянки до его дома было далеко, но после теплого уютного салона идти под моросящим питерским дождиком удовольствия мало.

Хорошо, что на этот раз все позади! И обмен его на злополучного немца, и засада, и взрыв на трассе. Хорошо, что под руку подвернулся Сурен с деньгами – а то вообще бы пришлось неизвестно каким образом выпутываться.

А так – попарился в искусственных тропиках, вышел на повторную связь с Генералом. И через некоторое время на Рыночной площади успевшей поднадоесть скандинавской столицы уже орошал его седой хохолок слезами радостного возвращения.

Сказалось нервное перенапряжение.

Виноградов не очень отчетливо помнил свой первый доклад, дорогу к российской границе, таможенные формальности… И наспех, чуть ли не на самой лестничной площадке перед квартирой, сунутый предусмотрительным стариком пакет.

Огромный пакет – с сувенирами для жены и детей.

Опоздание больше чем на три минуты считается неприличным.

Со стороны ничего заметно не было, но те, кто хорошо и долго знал Генерала, решили бы, что старик очень нервничает. Что же поделаешь – возраст! Впрочем, хорошо знавшие его долго не жили…

Служебная серая «волга» с номерами одного из управлений Пароходства выкатилась на причал Второго района морского торгового порта.

– Это здесь. Вон, стоит!

– Тормози.

Туман… Где-то впереди скрежещет металлом огромный, раскорячившийся на рельсах башенный кран. Надрываются сытые чайки. То и дело выскакивают на асфальтовый пятачок угрожающе обнажившие матовые лезвия клыков автопогрузчики: выхватывают что-то из нескончаемого штабеля разноцветных поддонов и исчезают с добычей в распахнутом чреве кирпичного склада.

Протяжный, тоскливый гудок покидающего рейд теплохода режет душу и выворачивает её наизнанку.

Закрывая и без того скудную панораму гавани, прямо напротив чернел помятый и обшарпанный борт уже начавшего опорожнять трюма сухогруза. Название этой посудины на русский язык не переводилось, но где-то вверху лениво полоскался на ветерке флаг некоего малоизвестного исламского государства, никогда не имевшего выходов к морю.

– Не забудь про контрольное время.

– Есть! – Водитель-охранник, облаченный по этому поводу для конспирации в красивую морскую форму с эмблемами «Инфлота», кивнул и остался за рулем – свои действия при возникновении нештатной ситуации он представлял…

Старик энергично отжал ручку двери и выбрался из автомобиля. Подошел к борту:

– Здравствуйте!

– Здравия желаю.

Аккуратный, откормленный солдат-пограничник второго года службы без интереса оглядел подошедшего:

– Документы, пожалуйста.

– Да-да, минуточку! – зашарил по карманам визитер. Седенький, худощавый, в плаще времен Московской Олимпиады и с кожаной папкой в руках… Очередной мелкий чиновник из портовой конторы или морского агентства. – Вот!

– Заранее надо готовить.

– Извините.

– Ведь не первый же, наверное, год работаете! – Наставительно сдвинул брови солдат. Взял потрепанное удостоверение и пропуск-вкладыш на иностранные суда. Сверился с фотографией:

– Проходите!

Документы исчезли в специальном ящичке перед трапом, а посетитель поднялся наверх – туда, где начиналась юрисдикция другого государства. Строго говоря, это была уже не Россия…

Собственно, на данной норме международного права и строился расчет. Прокуратурой Российской Федерации уже давным-давно было выписано постановление на арест всех видных лидеров вооруженных сепаратистов – в том числе и того, который любил называться Посланником.

Поэтому, получив приглашение Генерала прибыть на встречу, он так и не решился ступить на вражескую территорию – слишком был умен и осторожен. Видная фигура в руководстве мятежников, Посланник и жив-то оставался до сих пор только потому, что не верил даже собственным детям – а уж что говорить о нынешних партнерах! Даже если и не «подставят» под случайную милицейскую облаву, то запросто могут организовать что-нибудь вроде несчастного случая.

Аллах Всемогущий, как и христианский Бог, оберегает предусмотрительных… Здесь, на борту иностранного судна, российским правоохранительным органам было его не достать. Теоретически.

Посланник понимал, что это лишь иллюзия относительной безопасности от спецслужб – такая же призрачная, как на улицах тихой Женевы или в тропических джунглях.

А на берег он и не собирался! Так и сидел в тесноватой каюте второго штурмана, разглядывая через иллюминатор знаменитое золото питерских куполов и шпилей – впрочем, с его борта видно было в основном единообразные трубы и причальную стенку судоремонтного завода.

… В тот момент, когда старик решительно взялся за леера крутого металлического трапа, Посланник занимал себя чтением. Внимание на русском тексте концентрировалось плохо – и вовсе не из-за проблемы с переводом, языком он владел прекрасно, значительно лучше многих москвичей и сибяряков. Просто – тревожное ожидание опасности: время встречи, назначенной Генералом, приблизилось и теперь в любой момент надо было быть готовым.

Неразлучный здоровяк-телохранитель настаивал, чтобы на время стоянки у берегов России его подопечный максимум времени проводил в одном из трех специально оборудованных тайников, но с точки зрения горца это было бы слишком унизительно. Поэтому, Посланник ограничился тем, что перебрался из единственной пассажирской каюты, в которой прожил весь рейс и которую можно было считать «засвеченной», в расположенное на другом конце судна обиталище вахтенного помощника капитана.

В принципе, спрятаться он успеет – о малейшей опасности предупредят расставленные повсюду «матросы», а остальное в руках Всевышнего и Милосердного…

Человек, называвший себя Посланником, покосился на темные лампочки тревожной сигнализации и снова раскрыл книгу:

«… Вот так, может, за папиросу и кружку пива Максим отдал душу. Впрочем, бывает, что и очень умные люди отдают ее: ради красного словца.

Ну, конечно, дьявола так не устраивает, получается, что и сделки никакой не было. Ведь зло и потеря души – когда дьявол может действовать через человека. Понятно? Сам факт договора ерунда, главное – дела. совершенные человеком вследствие этого договора, понял? Дьявол готов и без договора помогать, лишь бы помогать…»

– Ерунда! – мужчина перевернул глянцевый томик и в очередной раз посмотрел на обложку: в качестве автора значился некто Владимир Шинкарев. Что-то смутно знакомое? – Впрочем…

Он старался следить за новинками литературы – и из художественной предпочитал персидские стихи и русскую прозу. В первую очередь потому, что на его родном языке практически ничего никогда не издавали.

Перед отходом из Гамбурга, таинственный пассажир, внесенный в судовую роль в качестве «представителя судовладельца» накупил в эмигрантском квартале с полдюжины современных детективов, томик Чехова и ещё парочку книг малопонятного жанра, которые ему выдали за юмористические.

Это помогло скоротать время…

Ласково замигала синяя лампочка: все в порядке, прибыл гость, он один и ничего подозрительного вокруг судна не наблюдается…

Сопровождающий постучал костяшками пальцев о металл, и получив разрешение впустил Генерала в каюту:

– Здравствуйте!

– Салам!

Следовало обменяться рукопожатием, но оно так и не состоялось – ограничились сдержанными кивками.

– Прошу, присаживайтесь.

– Благодарю.

– Кофе, чай?

– А не отравите? – улыбнулся гость.

– Зачем? – поднял брови хозяин.

Действительно, видимых причин для этого не было, и старик согласился:

– Тогда чаю… Не очень крепкого – сердце, знаете ли!

Хозяин отдал распоряжение на своем родном гортанном наречии, дверь закрылась и собеседники остались одни.

– Итак?

– Почему вы сразу не сказали, что валюта фальшивая?

– Фальшивая? – человек, называвший себя Посланником, хотел было сделать удивленный вид. Но потом передумал:

– Какая разница? Чемоданчик ведь уже у вас…

– Да, эти доллары теперь у меня, – кивнул старик. Выдержал паузу и добавил:

– Но я вам их не отдам. Пока…

– Почему? – окаменел лицом собеседник.

– Время прошло, изменились условия.

Посланник смотрел на сидящего напротив человека скорее с недоумением, чем с ненавистью:

– Странно… Зачем тогда было назначать эту встречу?

– Ну, у нас появились теперь новые предложения, которые безусловно стоит обсудить.

– Шутите?

– Отнюдь! – Не похоже, чтобы Генерал откровенно издевался. – Отнюдь…

Опять раздался негромкий стук хорошо выдресированной судовой прислуги: на столике перед напряженно молчащими мужчинами возникло все, необходимое двоим для чаепития.

– Жаль… – первым нарушил тишину после ухода стюарда хозяин:

– Очень жаль этих несчастных русских парней – я имею в виду ваших солдат. В плену и так никому не сладко, а уж теперь! Вместо того, чтобы скоро оказаться дома, с папой и мамой… Вы представляете, как это больно – когда с живого человека сдирают кожу? Выкалывают глаза? Сажают на такой длинный, деревянный кол?

Старик молчал, но пиала в его руке едва заметно дрожала – и хозяин продолжил:

– Знаете, Генерал… Перед смертью каждому из них обязательно расскажут, что во всем виноваты вы. Лично вы! Ваша жадность и деловая… непорядочность.

– Зачем?

– Вы же помните – чемоданчик в обмен на ваших пленных солдат. Тогда все стороны считали сделку вполне привлекательной.

– Я могу предложить вам нечто значительно более ценное, чем какие-то два с лишним миллиона поддельных американских долларов!

К удивлению Посланника, голос у гостя ничуть не изменился: спокойный, уверенный… А дрожь в руках – это, видимо, всего лишь возрастное.

– Слушаю. – В конце концов, выставить его с судна всегда успеется. До отхода из порта почти сутки, но люди Генерала вряд ли посмеют пойти на дипломатические осложнения. Придется, конечно, принять дополнительные меры предосторожности, но…

– Позволю себе начать с начала. Не возражаете?

– У меня пока есть немного времени! – хозяин добавил себе ещё немного золотистой и ароматной жидкости:

– Когда надоест – обязательно скажу…

Генерал проглотил и этот плевок – с его точки зрения хозяин был в их деле всего-навсего переспективным, достаточно толковым мальчишкой с непомерными амбициями.

– Мы тоже с самого начала охотились за этим чертовым «чемоданчиком». Шли почти след в след за людьми нашего общего одноухого знакомого – вы, надеюсь, понимаете, о ком речь?

– Допустим, – пожал плечами Посланник.

– Но мы опоздали…

– Значит, это он украл валюту?

– Нет. И нас, и его опередили. Причем, люди, не признающие ни авторитетов, ни правил игры… Ладно, не важно! Словом, оперативную информацию о том, кто присвоил фальшивые доллары мы получили незадолго до встречи в Прибалтике.

– То есть, когда я предлагал сделку…

– Да! К тому моменту мы не только знали о том, у кого валюта, но и предприняли ряд шагов по её изьятию.

– В каком смысле?

– Старинный способ – обыкновенная «кукла». Ничего не стоящие куски нарезанной бумаги, вручаемые взамен денег.

– Я знаю, что в вашем преступном мире называют «куклой».

– Тем более! Для начала требовалось чем-то соблазнить потенциального «партнера». Придумали историю с якобы похищенной «евровалютой», обставились разными документами, а затем через свои каналы в организованной преступности подкинули господину Френкелю наживку.

– Что это такое – «евровалюта»? – переспросил хозяин, откладывая в память прозвучавшую из уст собеседника фамилию.

– Не важно… Фантики! Долго рассказывать. Очень интересный экономический проект, но к нашей истории он отношения не имеет.

– Постойте-ка! – на восточный манер хлопнул себя ладонями по коленкам Посланник:

– Это что – вы нам в Москве того придурка с сумкой подставили? Документы насчет Испании, «надежный канал переправки чего-то там на Запад»…

– Да, чего уж! Не хотелось выпускать ситуацию из-под контроля – чтобы вы, упаси Боже, не стали чего-нибудь сами ворочать. Зря обижаетесь. Главное – результат, верно?

– Я не обижаюсь.

– Вот и чудненько… Только-только кончики между собой увязались – на ловца зверь и выбежал! То есть, нас же самих господа разбойнички попросили проверочку провести, все ли с предложенной сделкой чисто. Ну, мы, конечно, не отказали. А для полноты и достоверности даже своего человека «втемную» использовали.

– Что за человек?

– Да не важно. Расходный материал… – отмахнулся старик. – Главное, что та сторона лично ему доверяла на сто процентов. И, надо сказать, парень постарался!

– Это он поехал в Испанию?

– Да! И в конце концов убедился сам и искренне убедил своих друзей в подлинности предложенного товара. Состоялась сделка, наш «продавец» осчастливил партнера толстыми пачками «фантиков», а взамен получил заветный чемоданчик с долларами.

– Тоже фальшивыми?

– Ну, тогда почти все уже знали о том, что они фальшивые. Нас, впрочем, это не смущало… Главное, что валюта попала от нашего парня к неприкосновенному Ивану Альбертовичу, который её, хотя и не без приключений, доставил в Россию.

– Да, шуму было много! – кивнул хозяин. И добавил:

– Он рисковал. Несмотря даже на свою депутатскую неприкосновенность…

– Обошлось! Вовремя подстраховали. Собственно, человек, который один раз сломался и был готов отвезти что-то нелегальное за границу – без особых проблем согласится выполнять и обратную задачу. Но – Бог ему судья! – Генерал улыбнулся и с удовольствием положил в рот красную, осыпанную сахарной пудрой пастилку.

Собеседник прищурился:

– И зачем вы все это рассказали? Собственно, мне не так уж важно знать, каким образом у преступников отобрали похищенное. – В чуть раскосых пронзительно-черных глазах промелькнула догадка:

– Торгуетесь? Цену набиваете?

– Как не стыдно… Вы же не дослушали! – отставил старик фарфоровую чашку. Продолжил:

– Ну разве вам не интересно узнать, что стало с человеком, имя которого только что прозвучало?

– Вы имеете в виду похитителя?

– Да. Господин Френкель… Он успел насолить очень многим! Даже настолько уважаемая организация, как Интерпол, готова была поступиться многими принципами, чтобы заполучить этого «одинокого волка».

– Такой опасный?

– Они разыскивали Френкеля за связи с басками из ЭТА, за участие в акциях германской РАФ и Ирландской республиканской армии… Я читал ориентировку – жуть: убийства полицейских и мирных граждан, неоднократное сопротивление аресту, вооруженные грабежи, контрабанда, подделка документов.

Старик сокрушенно покачал головой и продолжил:

– Вот я им его и сдал! Вместе со всеми «фантиками» в придачу. А взамен господин Боот вручил мне вот это…

Наконец, очередь дошла и до кожаной папки. Раскрыв её, Генерал протянул собеседнику несколько довольно качественных ксерокопий.

– Что это?

– Посмотрите! – он и сам с удовольствием глянул на ровные столбики индексов, подписи, даты, фамилии, оттиски печатей и фирменных бланков. – Движения по некоторым счетам в западноевропейских банках, преимущественно – Швейцария и Германия.

– Не понимаю.

– Ой, да бросьте! То-то у вас физиономию перекосило… Конечно, данные по обезличенным, «номерным» счетам являются строжайшей коммерческой тайной – и единственная организация, которая иногда имеет к ним доступ – какая? Правильно, Интерпол!

– Ну, допустим. И что с того?

– Знаете, я не силен во всяческих дебетах-кредитах, депозитах и прочем, но… Специалисты уверяют, что документы крайне любопытные. – Генерал почти силой вытянул обратно из рук сидящего напротив человека тонкую бумажную пачку:

– Скажем, вот этот показывает фактический путь валютных пожертвований одной богатой мусульманской страны: сколько поступило на нужды сопротивления от братьев по вере, сколько разворовано, как… И даже – кем: фамилии, конечно, нет, но зато имеется несколько букв и цифр! Полюбуйтесь, остатка денег едва ли хватит на пару подержанных автоматов Калашникова. Верно?

А теперь посмотрите-ка! Вот из этой огромной благотворительной суммы Международного общества Красного Полумесяца сразу же уворовано больше половины – потом доллары, конечно, раскидали дальше, но крайним опять оказывается обладатель все того же номерного счета…

– Очень мелкий и некрасивый шантаж. Провокация! – поморщился видный деятель борьбы за независимость горских народов. – Простые люди доверяют нам и просто не поймут всех этих заумных выводов.

– Эх, молодой человек… Никогда не следует недооценивать соотечественников. Даже таких забитых и диких! Кроме того, подумайте – что скажет человек, которого вы все называете своим Президентом? Что он скажет, прочитав вон ту последнюю страничку?

Старик поправил ладошкой седой хохолок:

– Представьте себе искреннее удивление уважаемого человека: кто-то распоряжается его личным секретным счетом как своим – и отнюдь не в сторону увеличения!

– Между собой мы как-нибудь разберемся! – Прежде чем ответить, собеседник с трудом проглотил застрявший в горле тяжелый ком.

– Возможно! Возможно… Ничуть не сомневаюсь в ваших ораторских способностях. Но насколько я знаю того, о ком мы сейчас говорим – узнай Президент о том, что его кто-то потихоньку обворовывает, этого бедолагу сначала оставят калекой на остаток жизни, и лишь после этого предоставят возможность обьясниться.

– Чего вы хотите? Ладно, оставьте валюту себе.

Генерал поднял брови:

– Имеется в виду чемодан фальшивок? Или все деньги на тех счетах, о которых я только что так красочно рассказывал?

Собеседник опалил его взглядом:

– Негодяй!

– Вы тоже не букет фиалок…

Оба непозволительно долго справлялись с собой. Наконец, заговорил Генерал:

– К искреннему сожалению, воспользоваться подобными банковскими депозитами постороннему практически невозможно. Зато – мы готовы через европейских коллег их заблокировать и дать в прессу организованную утечку… С соответствующими комментариями! Представляете? Подрыв национально-освободительной идеи, спонсоры чувствуют себя оставшимися с носом, международная гуманитарная помощь приостанавливается… А лично для вас, как обладателя и распорядителя того самого «номерного» счета, о котором мы вели речь, все закончится небольшой, но болезненной экзекуцией в узком кругу сподвижниколв мятежного Президента.

– Что вам нужно? – повторил «пассажир» иностранного сухогруза.

– Поделитесь! – опустил в рот очередную пастилку старик. Потом аккуратно вытер губы и прокомментировал:

– Все предыдущие договоренности остаются в силе. Зпабирайте свой чемоданчик – его доставят прямо на борт после моего ухода. А с завтрашнего дня хотелось бы уже увидеть по телевизору, как полевые командиры возвращают матерям сыновей… Ладно? Журналисты, они такие – очень любят разнообразные жесты доброй воли!

– Хорошо. Дальше!

– Все очень просто. Я сейчас оставлю номерок счета в одном из солидных банков – он тоже анонимный и на мой взгляд ничем не хуже тех, которые обозначены в этих списках. Вам потребуется только совершить самый простенький трансфер – перебросить на него… скажем, двадцать миллионов!

– Долларов?

– По поводу рублей или «евровалюты» я бы такого уважаемого человека не стал беспокоить.

– Это – грабеж! Больше половины…

– Не надо преувеличивать. Впрочем, как хотите.

Человек, который любил, чтобы его называли Посланником, в раздумьи почесал переносицу:

– После этого мы в расчете?

– Да. Разумеется!

– А где гарантии…

– Не смешите. Ничто так не связывает, как взаимные финансовые интересы. Тем более, когда они несколько выходят за общепринятые рамки законности.

– Мне трудно вам что-то возразить! – хозяин оценивающе посмотрел на Генерала.

Пожалуй, названная сумма не слишком велика, если в обмен удастся заручиться поддержкой такого мощного и влиятельного союзника, как этот старик. Президент, в конце концов, не вечен – война, все-таки, спецслужбы… Уже было несколько покушений, да и вообще! После его гибели неминуемо начнется драчка за трон, и вот тут-то неплохо подстраховаться.

К тому же, неминуемо настанет время для рассчетов – недаром итальянцы говорят, что месть, это такое блюдо, которое следует кушать изрядно остывшим.

Хозяин потянулся к чайнику, наполнил пиалы:

– Я согласен!

– Вот и прекрасно, – только сейчас стало заметно, насколько гость бледен и нездоров. По идее, в его возрасте следует няньчить внуков и по весне перекапывать приусадебные «шесть соток»:

– Вот и прекрасно… Рад, что вы отреагировали без лишних эмоций.

– Никогда не грешно поучиться у старших по ремеслу, – сделал Посланник на лице подобие улыбки. – А за учение надо платить!

Старик отставил пустую пиалу и посмотрел на часы:

– Пора! Очень жаль, но надо идти.

– Надеюсь, мы ещё встретимся.

Действительно, и тот, и другой относились к категории профессиональных игроков – люди были для них не более чем неодушевленными исполнителями, и потеря пешки или даже ферзя огорчала, но в меру… Какой смысл стрелять в сидящего напротив за черно-белой доской человека, если всегда можно снова расставить фигуры и предложить сопернику реванш?

Что же касается Виноградова, то лично он с некоторых пор без энтузиазма относился к своей роли в разыгрываемых другими сложных партиях.

Молча прыгать по чьей-то воле с клетки на клетку? Чтобы потом быть сьеденным неизвестно за что? Не хотелось. А присесть за шахматную доску в качестве игрока пока никто не приглашал…

Надоело! Совсем другое дело – наблюдать за чужими забавами со стороны. Ничем не рискуя и абсолютно ни за что не отвечая.

Чем, собственно, в данный момент Владимир Александрович и занимался.

– Товарищ майор! Будете? – видеоинженер из пресс-службы уже окончательно освоился в новой обстановке и теперь по-хозяйски приглашал разделить трапезу.

– Давай, – Виноградов опустил бинокль, подошел к накрытому чистой белой скатертью столу и взял пластиковый стаканчик:

– Спасибо.

Кофе можно было пить без отрыва от производства – все необходимое вынесли прямо на свежий воздух. Огромные термосы с кипятком, сахар, банки, пакетики… Публика с удовольствием налегала на выпечку и бутерброды.

– Хорошо, что дождя нет.

– Это точно…

– Передай-ка тарелочку!

– Пора, однако. Сколько на ваших?

– Без одной… Нет, ровно.

И в этот момент небо с треском и грохотом разорвали сигнальные ракеты – сначала две красных, потом зеленая.

– Блин! Мать его… – кто-то взвизгнул, кто-то расплескал содержимое стаканчика, а несколько бывалых, понюхавших пороху корреспондентов вжали головы в плечи и попытались присесть.

Виноградов тоже непроизвольно пригнулся – рука зашарила по боку в поисках кобуры, и наткнувшись на пустоту смущенно занырнула в карман. По счастью, никто ничего не заметил…

Световые блики неторопливо рассеялись по укрытому облаками небу, и почти сразу же слуха достигла первая россыпь выстрелов.

– Вон, глядите!

– Где? Быстрее давай!

– Там, чуть влево – сразу за большим валуном… Не видишь?

– От-тлич-чно!

Коллегу из пресс-службы будто волной слизало – вместе со своим громоздким «бетакамом» он уже прыгал по нейтральной полосе, готовя достойный видеоряд для вечернего выпуска «Криминальных известий ГУВД».

А снимать было что…

Сначала из облетевших уже на осеннем ветру зарослей кустарника на открытое пространство выбежало несколько человек в грязно-сером, под цвет местности, камуфляже. Матово отсвечивая прозрачным пластиком защитных козырьков и полусферами шлемов, они довольно организованно перебегали от укрытия к укрытию.

Стали видны ярко-желтые повязки на рукавах.

Прикрывая друг друга, нападающие стреляли короткими очередями – и оружие в их руках казалось несколько непривычным отечественному взгляду.

Пока обходилось без видимых потерь…

Задача перед людьми в камуфляже стояла достаточно сложная – полуразрушенные артиллерийские бастионы не смотря ни на что представляли собой специально предназначенное для обороны сооружение. И те, кто скрывался за его каменными стенами вполне грамотно использовали свое преимущество. Распределив сектора обстрела, они вели огонь через узкие щели амбразур и проломы в гранитных плитах. Впрочем, ни тем, ни другим дистанция пока не позволяла стрелять достаточно эффективно.

Но вот, наконец, одному из атакующих все-таки не повезло: удачный выстрел, вскрик боли… Опрометчиво подставленное под пулю плечо окрасилось кроваво-красным и бедолага скрылся за валуном.

Вообще, огонь со стороны крепости велся довольно активный, но рассчетливый – поэтому у противников «желтых» имелись все шансы удержать оборону.

– Вон, ещё одного…

– Да они их как котят перестреляют, из укрытия-то!

И точно – автоматчик, попытавшийся неожиданным броском преодолеть расстояние от каменной кучи до «мертвого пространства» у стены словил сразу две очереди в грудь и в голову.

После чего скатился вниз по склону…

– Ну-ка, смотрите!

– А они их видят?

– Нет, вроде не должны.

Со стороны заброшенной и уже более полувека назад сгнившей пристани на каменистый берег высаживались ещё трое – с желтыми повязками на рукавах и экипированные точно так же, как те, кого сейчас люди в крепости плотным огнем удерживали перед бастионом.

Без шума и суеты они вытянули из воды резиновую лодку, опустили на лица защитные козырькии толково используя особенности рельефа двинулись вперед.

– Классно!

Противник, увлеченный отстрелом копошащихся внизу фигурок в камуфляже, так ничего, кажется, и не заметил.

– Сейчас они им покажут, – вслух, неожиданно даже для самого себя констатировал Владимир Александрович.

– Уже! – подтвердил его вывод сосед.

Действительно, веер радостных очередей и прицельных одиночных выстрелов недвусмысленно указал на то, что троица достигла цели.

Можно было легко догадаться, что сейчас происходит внутри: растерявшихся бойцов противника выводили из строя одного за другим – умело, без пощады и практически в упор.

Кто-то ещё пытался дать отпор, но это лишь оттягивало неминуемый конец бойни:

– Все! Можно идти обедать.

– Хорошо бы…

Снизу, оглашая окресности громкими победными воплями, карабкались на бастион основные силы «желтых». По пути они достреливали остатки патронов – скорее, от полноты чувств, чем для пользы дела. Все равно, ответного огня никто уже вести не мог.

Потом несколько долгих минут победители азартно и с удовольствием добивали последних защитников павшей цитадели – здесь было не принято брать пленных или самим сдаваться в плен.

– Не пора, однако? – спросил Владимир Александрович, оторвавшись от окуляров армейского полевого бинокля.

– Сейчас. Пусть потешатся!

Наконец, в небо взмыла белая сигнальная ракета, возвестив участникам и зрителям об обязательном прекращении огня…

… Пэйнтбол – это такая интересная игра «в войнушку». Вроде «Зарницы», если кто ещё помнит свое босоногое пионерское детство, только чуть-чуть подороже.

Веселые дядьки определенного достатка, их жены, сотрудницы и просто быевые подруги делятся на команды, экипируются в специальную униформу и придерживаясь минимума установленных правил расстреливают друг-друга плохо смываемой краской.

Оружие для пэйнтбола очень похоже на настоящее, только выглядит ещё страшнее. Покалечиться «пулей» из него практически невозможно, однако попавший под выстрел игрок долго ещё потом будет почесывать характерный синячок, напоминание о собственной нерасторопности.

Прямо, как в жизни: попало в руку – ранен, в голову – убит… Только вот, после сигнала отбоя все участники развлечения, победители и проигравшие, «живые» и «мертвые», переодеваются, принимают душ и садятся к столу.

Так прямо в пресс-релизе, розданном журналистам, и значилось: «праздничный ужин». Праздничный… И он-таки действительно несколько отличался от скудного ассортимента столовой милицейского Главка.

Фирма-организатор военно-спортивных игрищ на свежем воздухе отмечала очередную годовщину своего существования в российском правовом пространстве. От костров и мангалов аппетитно тянуло дымком и шкворчащими над огнем шашлыками, невесомая салфеточная белизна прикрывала бесчисленные тарелки и блюда закусок, темнело этикетками сухое вино и с достоинством отпотевали доставленные из морозильников водочные бутылки.

Судя по всему, обилие еды и выпивки должно было символизировать коммерческие успехи и размах организаторов шоу.

Что вполне соответствовало действительности… Поначалу затея даже казалась даже убыточной – еле-еле сводили конце с концами, обслуживая довольно прижимистых иностранных туристов и парочку наших богатеев, познакомившихся с игрой на загнивающем Западе. Потом рискнули – переориентировались на стремительно крепнущий несмотря ни на что средний класс. Немного снизили цены, вложились в рекламу… И дело пошло! Разучившимся отдыхать и снимающим стресс только баней и водкой отечественным бизнесменам новая забава пришлась по душе – довольно быстро играть в пэйнтбол стало модным и вполне престижным.

Первые группы просто вывозили в районы заброшенных пионерских лагерей и пансионатов – не слишком далеко, но достаточно, чтобы клиенты почувствовали себя вне городской асфальтовой цивилизации. Свежий лесной воздух, в меру пересеченная местность… Потом поток желающих без особого риска почувствовать себя настоящими мужчинами возрос до того, что пришлось специально переоборудовать под игровые площадки несколько армейских полигонов.

Однако теперь, по случаю собственной годовщины, фирма-организатор арендовала совсем уж экзотическое место: один из прославленных фортов кронштадского оборонительного пояса. И даже позволила себе организовать бесплатный рекламный «заезд» на оборудованный старинными фортификационными сооружениями остров для целой толпы шумных и прожорливых корреспондентов – пусть хоть упьются, лишь бы дело свое сделали… Каждому пишущему и снимающему предоставили возможность не только посмотреть, но и поучаствовать – не жалко!

Доставили на остров все необходимое: экипировку для участников и целый контейнер жратвы, оружие и спиртное, «боеприпасы» – даже про березовые дрова умудрились не забыть. Своевременно, минута в минуту, привезли на специально ангажированном военно-морском катере гостей и участников.

Выпили по первой. Закусили. Начали…

И все бы хорошо!

Но вот ведь как – одной из ярких черт нашего русского характера является способность любое дело закончить дракой. И дело тут вовсе не в какой-то патологической агрессивности – просто, традиция. Так уж заведено! Вроде пятичасового чаепития у англичан или немецких сосисок с пивом.

Лучшие друзья испокон веку от души выворачивали друг другу скулы на сельских престольных праздниках, позже – квасили носы в хмельном полумраке танцевальных площадок рабочих клубов и даже институтских выпускных вечеров. Интеллигенция, правда, предпочитала выяснять отношения другими способами, но, во-первых, ещё неизвестно, что лучше, а во-вторых, где она, та интеллигенция? Ау-у! Единичные экземпляры – на грани вымирания…

Ну а, к примеру, какая, скажите, свадьба на Руси обходилась без хорошего мордобоя?

Неизвестно, насколько эта частная особенность национального характера совпадает с гениальной теорией об этносах и «пассионарности» народов. Но на планах майора Виноградова относительно ближайших выходных она отразилась вполне определенным образом… Именно из-за известной склонности наших соотечественников избыток возбуждения выплескивать через кулаки и иные тяжелые предметы, Владимир Александрович вместе с усиленным милицейским нарядом коротал уже вторые сутки на крошечном, продуваемом сырыми ветрами насыпном островке чуть ли не посередине Финского залива.

– И чего там – без меня никак не обойтись? – хмуро поинтересовался он, оказавшись за два дня до «праздника» в кабинете начальника пресс-службы.

– Да, больше, выходит, некого, – вздохнул тот. – Понимаешь, Виноградов… Приказано лично начальником Главка откомандировать от нас, конкретно, одного старшего офицера – то есть, не ниже майора. Мне, что ли, ехать? Остаешься ты!

– Я старый и больной. Я не справлюсь…

– Справишься. Или придется наказывать!

Теперь пришла очередь вздыхать уже Владимиру Александровичу:

– А кто ещё едет?

– Целых пять омоновцев, инспектор Кондратов с видеокамерой и опер из морской милиции. На всякий случай!

– Тем более…Я-то тогда зачем – протоколы по пьянке составлять?

– Для солидности.

Начальник встал и прошелся по ковровой дорожке – от стола до двери и обратно:

– Брось, Саныч. Отдохнешь, полопаешь на халяву от пуза. Полюбуешься, как серьезные дядьки за собственные деньги дурака валяют. Цирк!

– Ага, знаю я этот цирк. Нажрутся, станут разборки устраивать. Причем, все как один крутые до невозможности, милицию в гробу видели… А утром начнут у сержантов в ногах валяться с деньгами – и ваши-же телефоны обрывать, чтобы уголовное дело не возбуждали!

– Ну, ты же умный парень, Виноградов. Поэтому и посылаю. Разберешься на месте, кого стоит оформлять, кого нет… У тебя ведь должок по отгулам образовался? Вот и погасишь. Ступай!

… Если бы надежды оправдывались так же часто, как опасения, на планете давно уже наступил бы, наверное, рай земной. К сожалению, вероятность неблагоприятного развития ситуации всегда намного выше.

Поэтому, события на игрушечном «театре военных действий» развивались именно в такой последовательности: торжественный заезд, суматоха на причале под суровыми взглядами завезенных на остров ещё с предыдущего вечера милиционеров, выдача экипировки участникам, распределение на «желтых» представителей прессы и «белых» коммерсантов.

Жребий… Оборонять старинные бастионы форта выпало представителям делового мира.

– Сочувствую, господа! Это вам не тухлой тушенкой народ кормить. – Громогласно заявил «окровавленным» участникам битвы успевший на холодке ополовинить бутылку водки толстяк из областного радио.

– Пош-шел бы ты… – огрызнулся один из проигравших. – Козел!

С этого все, собственно и началось.

Еще до того, как под присмотром заботливых организаторов праздника все расселись на американских надувных матрасах вокруг костра, тут и там вспыхивали локальные мини-конфликты. В основном, поводом для них служили какие-то памятные лишь непосредственным участникам эпизоды штурма: кто-то кого-то якобы нечестно подстрелил, кто-то, пока не видели наблюдатели, продолжал вести огонь уже будучи «убитым»…

– Ну что вы, господа! Это всего лишь игра.

– Да, конечно. У кого не налито?

Поначалу, удавалось все нейтрализовывать шутками и обильным возлиянием, однако алкоголь только на время приглушал остроту ситуации – и она вскоре с новой силой напоминала о себе.

Повизгивали немногочисленные дамы – впрочем, это само по себе не тревожило: дамы определенного сорта всегда визжат, по поводу и без повода.

– Ох, и будет у нас вечерочек… – нехорошо поежился вынырнувший из-за камней «прикомандированный» оперативник. – Поскорее бы хоть расползлись!

– Ночка тоже предстоит… ещё та! – лишил его иллюзий майор Виноградов. Вместе с остальными милиционерами он пристроился на валунах неподалеку от буйной кампании.

– Слышите? – Пропорционально выпитому, посыпались претензии, постепенно переросшие в угрозы. Да и победители, поначалу лишь снисходительно кивавшие в ответ, тоже начали заводиться…

– Повнимательнее, мужики! Гасите самых буйных, я потом расскажу, как отписываться, – инструктировал вверенный личный состав Владимир Александрович.

Уже стемнело и отслеживать обстановку на «праздничном ужине» становилось все труднее.

– А-а, бля! Петух драный, ты это кому сказал?

– Н-на…

Первая потасовка закончилась очень быстро, но уже через четверть часа здоровенные, злые от собственной трезвости бойцы ОМОНа обрабатывали резиновыми «демократизаторами» очередной сцепившийся на земле клубок тел…

И утром все было так же, как предполагали.

– Спасибо, товарищ майор!

– Не за что.

– Ну, я надеюсь, что…

– С бойцами разобрались?

– Все в порядке! Они не в претензии.

– Значит, инцидент исчерпан, – пожал плечами Владимир Александрович:

– Всего доброго!

– Простите. Честно, ещё раз прошу прощения – пьян был до безобразия. Понимаете…

– Всего доброго, – повторил Виноградов и не дослушав похмельные откровения самого наглого из вчерашних нарушителей спокойствия отправился туда, где собирали нехитрый багаж коллеги:

– Ну – как? Нормально?

– Без проблем! – ответил тот прапорщик, что был у омоновцев за старшего. – Скоро едем?

– Пошли грузиться.

Отработавшие свое на «обеспечении мероприятия» милиционеры довольно организованно потянулись к причалу.

– Постойте-ка… – придержал Виноградова за рукав форменного бушлата прапорщик.

– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Владимир Александрович, оставшись с ним один на один. Ясно было, что сейчас речь пойдет о том, каким образом ночные дебоширы компенсировали стражам порядка моральный ущерб.

– Ваша доля! – и в карман майора перекочевало нечто шуршащее. При таких обстоятельствах в органах внутренних дел не принято ни благодарить, ни пересчитывать, поэтому он только кивнул и двинулся вслед за остальными.

Можно было, конечно, отказаться от денег, тем более, что поделенная на всех сумма «штрафа» выглядела по Виноградовским масштабам просто смехотворной… Но, во-первых, любой труд должен быть оплачен, если и не из казны, то за счет самих правонарушителей. А во-вторых, излишнюю щепетильность товарищи по оружию восприняли бы с недоумением и опаской – чего это он выделывается? может, ещё и заложит!

– Товарищ майор! Будете?

– Нет, спасибо.

Рейдовый катер уже отвалил от причальной стенки и теперь неторопливо описывал огромную дугу в направлении форватера.

– Может, чуть-чуть? Вроде, службу оттянули…

– Чисто символически? – искренне поддержал омоновцев оперативник. Видимо, это он позаботился о том, чтобы было не скучно возвращаться: экспроприированная со вчерашнего застолья водка, какие-то копчености в промасленной газете, хлеб… Первая откупоренная бутылка в руке представителя уголовного розыска слегка подрагивала в такт судовой вибрации.

– Нет, ребята. Мне по прибытии ещё к начальству идти, докладывать об успехах.

– Понятно, – вздохнул кто-то из притиснутых в угол бойцов. И недвусмысленно шевельнул стаканом:

– Ну? Будем здоровы!

Предоставленная в распоряжение милиционеров каюта размерами напоминала посылочный ящик. Люди сидели практически друг на друге, стиснутые до невозможности и отделенные лишь тоненькой переборкой от дизеля – поэтому каждое движение приходилось делать с превеликой осторожностью и даже ближнему своему что есть силы кричать на ухо. Неосторожный и непоседливый рисковал больно ткнуться в чей-нибудь автоматный ствол или кончик собственной резиновой дубинки.

– Не пьете, так хоть закусите с нами, – предложил прапорщик.

– Ну, это – с удовольствием, – Виноградов немыслимо изогнувшись дотянулся через могучие плечи коллег до стола и перетащил поближе газетный кулек. Выбрав самый увестистый и симпатичный ломоть буженины, он приготовился было передать закуску обратно, как вдруг наткнулся взглядом на фотографию:

– Во, блин… Ни хрена себе! – сначала Владимир Александрович даже подумал, что обознался.

– Чего там такое? Тараканы?

– Мужики, разбирайте-ка закуску скоренько. Мне эта газета нужна.

– Товарищ майор, гальюн наверху, сразу направо! – прокомментировал невидимый сотрапезник. Но шутку не поддержали – что-то в тоне и выражении лица Виноградова подсказывало: лучше этого не делать.

Прапорщик быстро пересыпал остатки буженины на свободный обрывок другой газеты, а то, что заинтересовало Владимира Александровича, вернул:

– Пожалуйста.

– Так, у кого по второй не налито? – переключил на себя внимание находчивый оперативник из Морского отдела. Застолье продолжилось, а майор перебрался поближе к выходу, прямо на крутые ступеньки трапа. Не понадобилось даже покидать каюту – и здесь, под лампочкой, вполне можно было разобрать типографский шрифт.

Очаровательная Габриэла… Ошибиться Виноградов не мог – качественный, цветной снимок в три четверти, крупный план. Та же улыбка, та же копна темно-русых волос – только вместо купальника или полупрозрачной блузки – строгий костюм со значком-эмблемой на лацкане.

Подпись под фотографией лаконично сообщала:

«Синьора Габриэла Лукарелли, новый постоянный представитель штаб-квартиры Интерпола в Москве.»

Заголовок статьи, как обычно в современной российской журналистике, ни о чем, кроме дурного вкуса авторов не говорил. А вот из текста майор с удивлением узнал много нового.

Интервью, которому редакция отвела почти целую газетную полосу, начиналось с ответа на вопрос о послужном списке. После чего дотошный корреспондент поинтересовался отношением собеседницы к делению профессий на «женские» и «мужские» – и получил по этому поводу столь же исчерпывающую информацию.

Затем госпожа Лукарелли с теплотой отозвалась о высоком профессионализме российских коллег, с которыми ей пришлось сотрудничать в различных уголках планеты. В качестве одного из примеров приводилась «совместная операция по розыску и задержанию опасного международного террориста Василия Френкеля в Испании минувшим летом».

Представительница Интерпола почти слово в слово повторила то, что не так давно Виноградов слышал в Прибалтике от господина Боота, её шефа: и о первоочередных задачах мирового полицейского сообщества, и о растущей повсюду опасности экономического экстремизма…

«Корыстное, преступное, проникновение в компьютерные сети подчас куда опаснее взорванного террористами нефтехранилища. А злонамеренная дестабилизация валютного рынка может повлечь за собой такие последствия, по сравнению с которыми даже самый массовый захват заложников покажется детской забавой, – предупреждала читателей госпожа Лукарелли. – Мы должны быть во всеоружии.»

В конце интервью сообщалось, что собеседница разведена, увлекается восточными единоборствами и живописью эпохи позднего Возрождения, отлично стреляет из всех видов оружия, любит спагетти, а из напитков предпочитает кубинский ром с колой.

– Это точно, – припомнил Владимир Александрович лихие попойки на терассе «Каса Пачин». – Это она любит…

– Кто? – на всякий случай обернулся от набирающего силу застолья оперативник. Вряд ли он мог допустить, что Виноградов разговаривает сам с собой.

– Да нет, я так, – майор отмахнулся и сложил газету пополам. Потом опять развернул, посмотрел на засаленный снимок. На всякий случай запомнил дату в верхнем углу страницы и с наслаждением скомкал бумагу:

– Ну, козел… Мальчишка!

– Мужики, заканчиваем! Скоро Питер, – посмотрел на часы спохватившийся сыщик.

Действительно, катер уже подходил к пассажирскому терминалу…

Разумеется, из начальства никого на месте не оказалось. Так что, оценить помятый, но образцово-трезвый вид возвратившегося из ответственной «командировки» майора было некому. Разоружившись, Владимир Александрович положил на стол перед дежурным по Управлению короткий рапорт:

– Вот, передай моему шефу… Задержанных нет, замечаний по личному составу тоже. Спецсредства не применялись.

Офицер мельком глянул на стандартный текст и переложил его в одну из многочисленных папок. Уточнил равнодушно:

– Дожидаться не будешь?

– Еще чего!

– Правильно. Домой?

– Да, отоспаться надо. Спокойного дежурства!

– Пока! Будь здоров…

Виноградов поднялся к себе в кабинет, с наслаждением переоделся в штатское и потрогал появившуюся за сутки на подбородке щетину:

– Да, видок не ахти.

Несвежее белье прилипало к телу, руки пахли костром и копченой бараниной. Мучила изжога…

Дома первым делом – в душ!

Попрощавшись на выходе с молоденьким постовым, Владимир Александрович почти выбежал на Захарьевскую и с ни на что не похожим чувством хорошо исполненного долга направился к своей верной четырехколесной подружке, творению Волжского автозавода.

Красная «пятерка» стояла там же, где майор оставил её позавчера, чуть ли не в квартале от подьезда пресс-службы. Ближе припарковаться не было никакой возможности – да и то, считай, повезло! Служебные машины и заметно превосходящие их числом личные автомобили сотрудников Главка, монолитной шеренгой выстроились вдоль проезжей части, то и дело в отчаянии заползая на тротуар и перекрывая все, что только можно перекрыть.

Картина запруженных индивидуальным транспортом улиц перед «казенными домами» опровергала досужие домыслы нытиков и скандалистов о снижении жизненного уровня и благосостояния стражей порядка. Не вызывало сомнения, что по количеству лошадиных сил на милицейскую душу сотрудники органов внутренних дел далеко превысили российский среднестатистический показатель. Чтобы лично убедиться в этом вполне достаточно пройтись погожим весенним вечерком мимо доблестного ОМОНа или штаб-квартиры РУОП… Впрочем, и в районах давно уже не лаптем щи хлебают!

Владимир Александрович сунул руку в карман, нащупал брелок дистанционного управления и нажал кнопку. «Пятерка» в ответ радостно всхлипнула и дважды подмигнула фарами: все в порядке! Сигнализацию Виноградову разработал и смонтировал по какому-то хитрому индивидуальному проекту приятель, бывший начальник одного из «технических» подразделений КГБ – бесплатно, в благодарность за оказанную когда-то услугу. Противоугонная система подходила больше для «мерседесов» правительства или бандитских пеленепробиваемых иномарок, поэтому Владимир Александрович опасался, что скорее украдут её саму, чем отечественную машину преклонных годов…

– Ола, русский! Привет.

Прежде чем обернуться на знакомый голос, Виноградов ощупал глазами пространство вокруг. Удивительно, но ни один пистолетный ствол ни в лоб, ни под лопатки не упирался. Не было видно по бокам также здоровяков с наручниками.

– Бонжур, Дэльфин.

– Не против, если я сяду к тебе в машину? – вопрос был задан по-английским, с тем неповторимым акцентом, который ещё при первой встрече на побережье Астурии привлек внимание майора.

– Ну, если ты даже знаешь, какая из них моя…

– Мерси! – девушка метнула по сторонам короткие взгляды и не заметив ничего подозрительного устроилась на переднем сидении.

Она очень неплохо выглядела. И одета по ситуации: джинсы, курточка, высокие шнурованные ботинки. Очки и кожаный рюкзачок делали её неотличимой от сотен и тысяч питерских студенток среднего достатка.

– Куда едем?

– Это не имеет значения.

Владимир Александрович скорее был удивлен, чем напуган. Ясно, что если бы девушке поручили его ликвидировать или похитить, события развивались несколько иным образом.

– Ну, тогда для начала попробуем сдать назад…

Двигатель прогрелся достаточно быстро и после ряда хитроумных маневров Виноградову удалось-таки вырулить на Литейный проспект.

– Странно, – первой прервала молчание пассажирка. – Мне казалось, что вы будете удивлены несколько больше!

Судя по всему, она явно ожидала от Владимира Александровича совершенно иной реакции на свое появление. И теперь напряженно прикидывала, какой информацией может располагать собеседник.

– Я просто так рад, что не могу найти слов.

Фраза прозвучала настолько неискренне, что пассажирка даже поморщилась:

– Тогда, в номере, словарного запаса вам вполне хватало! Помните Хихон? Вы вернулись, а я ждала…

– Помню, – пожал плечами Владимир Александрович:

– Я также не забыл, насколько вреден для желудка острый астурийский сыр.

– О, русский! Если бы я знала, что вы обидитесь… – девица изобразила виноватую улыбку:

– Не люблю смешивать постель с работой.

Проскочив через мост и свернув по привычке направо, он задумался. Везти Дэльфин домой было незачем – да и не хотелось. Хорошо, попробуем на нейтральной территории…

– Что это такое? – покосилась налево пассажирка.

– Тюрьма. – Владимир Александрович не знал, как будет по-английски «следственный изолятор».

Он мысленно перебрал содержимое собственного бумажника: финансы позволяли отступление от режима экономии.

– Кстати, по поводу работы… Меня некоторое время не было в Петербурге, немного устал. Понимаете?

– Да, я знаю, – в голосе пассажирки не звучало уже и намека на кокетство. – Но нам необходимо побеседовать.

– Вы завтракали?

– Спасибо, я не хочу есть.

– Тогда просто посидим, попьем кофе.

Виноградов нахально «подрезал» неторопливый панелевоз, перестроился и на мигающий сигнал светофора вывернул с набережной вглубь промышленной зоны. По обе стороны разбитой дорожки замелькали увенчанные колючей проволокой заборы.

– Это тоже тюрьма?

– Нет, это просто заводы. Промышленные гиганты…

– Хм-м… Понятно тогда, почему ваши рабочие сделали революцию!

– Наши? – поднял брови Владимир Александрович.

Кажется, «хвоста» прицепить не успели. Впрочем, при современном развитии оперативно-технических средств гонять туда-сюда бригады наружного наблюдения зачастую вовсе не требуется.

Вскоре они уже выходили из автомобиля перед крошечным кафе на Выборгской стороне:

– Пожалуйста, Дэльфин… Попробуйте пока ни о чем не говорить? Здесь редко бывают иностранцы, поэтому не хочется привлекать внимание.

– О'кей.

И она действительно сохранила скромное молчание до тех пор, пока Виноградов не вернулся с двумя стаканами растворимого «пеле» и парой пирожных:

– Теперь можно открыть рот?

– Да, – Владимир Александрович деликатно смахнул со стола бумажной салфеткой оставшиеся от предыдущих посетителей крошки. – Нравится?

– Неплохое место… С точки зрения конспирации! – действительно, в помещении было темно, накурено и практически пусто. Звуковой фон создавался заезженным длвухкассетником над стойкой.

– Итак?

– Даже не сзнаю с чего начать… Может быть, с ваших «пальчиков» на магазине автомата?

– Простите, Дэльфин. Я, кажется, не совсем расслышал.

– Мадрид. Парк Ретиро… Один автомат полиция нашла в пруду, а второй был в руках у покойника. Только вот отпечатки на его магазине оказались принадлежащими совсем другому лицу!

– Неужели?

Виноградов уже не раз прокручивал в голове ту суматошную сцену после ликвидации Хуана. Все верно, но только кто же ожидал такой дотошности от испанских полицейских!

– «Пальчики» идентифицированы. Догадались, чьи они?

– Дэльфин… Можно я буду продолжать называть вас именно так?

– Конечно! Можете не поверить, но это мое настоящее имя, – улыбнулась собеседница.

– Тем более. И ведь приехали ко мне вы, не правда ли? Поэтому, начинайте.

– Даже не представляю, с чего начать.

Сидящая напротив женщина ещё раз пытливо посмотрела в глаза Виноградову, пытаясь определить степень его информированности. И Владимиру Александровичу надоело:

– Ну, может быть, задача облегчится, если я скажу, что знаю о вашем сотрудничестве с Генералом?

– Откуда?

– Мы так не договаривались. Это ведь правда?

– Да! – Дэльфин щелкнула зажигалкой, прикурила и двинула к себе пустое блюдце:

– Хорошо. Я работала на вашу разведку по линии экстремистских группировок Западной Европы. Достаточно давно, на идейной основе… Потом Генерал забрал меня к себе.

Виноградов непроизвольно кивнул: похоже! При развале советских спецслужб немногочисленные профессионалы попытались спасти самое ценное – зарубежную агентуру.

– На этот раз я должна была оперативно прикрывать немца…

В изложении собеседницы события вокруг похищенной валюты развивались следующим образом.

Задача перед прибывшими в Хихон «господином Юргенсом» и «французской журналисткой» стояла вполне конкретная: установить доверительный контакт в человеком из России и убедить его в существовании якобы похищенных во Франкфурте-на-Майне «евроденег» и их подлинности.

По легенде немец был представителем криминальных кругов, а Дэльфин – наоборот, сотрудничала с Интерполом. Предполагалось, что он подкинет русскому нужную информацию и образец купюры, а партнерша по своим «полицейским» каналам все подтвердит.

Однако, проблемы начались с первых же часов пребывания в Хихоне. Неожиданно выяснилось, что вокруг Виноградова царит непонятная и неконтролируемая суета – кто-то «зарядил» его номер дистанционным радиомикрофоном, постоянно велось ненавязчивое, но плотное негласное сопровождение…

– И тогда вы решили обострить ситуацию?

– Форсировать! – уточнила Дэльфин.

Разослав по гостиничной пневмопочте «загадочные» приглашения, она создала на первой встрече Юргенса с русским специфический эмоциональный фон, на котором собственное появление «журналистки» в постели Виноградова было воспринято именно так, как требовалось.

– Все рассчитано…

– Ну, перед операцией Генерал переправил мне от аналитиков ваш психологический портрет, – пожала плечами собеседница. – Так что, ничего особенно сложного!

– Та-ак… Наживка проглочена. А дальше?

– Дальше Юргенс случайно обнаружил, что меня опознал тот самый англичанин, бывший сотрудник контрразведки… Мы не догадывались тогда, кто он и на кого работает, но рисковать не имели права.

– И ты его ликвидировала?

– Пришлось. Второпях, практически без нормального алиби и элементарной подготовки. Времени не было даже порасспросить его толком.

– Конечно, одной тяжело! – посочувствовал Владимир Александрович.

Дэльфин кивнула – как коллега коллеге:

– Трудно. Здоровый попался мужик.

– А Юргенс?

– Ха! Немец ночью тобой занимался, чтобы не дать очухаться и поскорее выпихнуть из Хихона. Подальше от чужих глаз и ушей.

– Помню… – та ночь в гостинице «Дон Мануэль» до сих пор отзывалась в мозгу раскаленными иглами боли.

– А я и так еле успела, – коротким жестом придавила окурок очаровательная Дэльфин. Несмотря на свойственную иностранцам брезгливость, кофе в её стакане уже заметно убавилось:

– Нужно ведь было найти подходящую машину, убедиться, что хозяева улеглись. Завести её без ключей, перехватить по дороге к отелю «клиента», убедить его прокатиться… Хорошо, что мужчины такие самоуверенные идиоты!

– Пожалуй.

Узнав наутро, что русский зачем-то куда-то уехал с пресс-секретарем фестиваля, Дэльфин встревожилась. И не напрасно – от не умевшей хранить чужие секреты прислуги ей удалось узнать, что мужчины ещё затемно выехали в Луарку.

Вот так и получилось, что вскоре француженка снова, теперь уже на такси, неслась туда, где незадолго перед этим бросила обезображенный труп.

Прихватив увязавшуюся за ней Габриэлу…

– Кстати, а кто она такая? Я так и не понял! – сделал невинные глаза Виноградов.

– Чуть позже, – отмахнулась рассказчица.

И продолжила.

Когда майор все-таки решил убраться из Хихона, напарник Дэльфин уже был в Мадриде – готовился к встрече. А сама она осталась ждать приказаний от Генерала… Однако, вместо курьера из Москвы на фестиваль прибыл какой-то сумасшедший еврей с русским акцентом и паспортом гражданина Мексики.

– Сволочь! Оглушил, вывез куда-то в горы… А после этого бросил на произвол судьбы, отобрав радиотелефон и наличные деньги.

– Ты ему все рассказала?

– Почти все. Про себя – что работаю на Генерала и интересуюсь тобой. Насчет того, что ты спешно выехал в Мадрид… Но про немца и его «евроденьги» – ни-ни! Да он об этом и не спрашивал. Вот, мерзавец…

– А мог и убить, верно? – вступился за отсутствующего приятеля Виноградов.

– Мог, – согласилась собеседница. Видно было, что сама она в подобном случае поступила бы именно таким образом:

– Они арестовали меня сразу же по возвращении в гостиницу. Сначала местные полицейские предьявили обвинение в умышленном убийстве – якобы, кто-то видел меня с англичанином за рулем угнанной машины. Наверное, это был блеф, но… Когда появились Габриэла с Хуаном, я согласилась сотрудничать.

– И он тоже?

– Да, оба оказались штатными офицерами Интерпола. Они уже знали, кто я, и предложили свободу в обмен на помощь.

Судя по интонации, Дэльфин не видела ничего особенного в смене флага.

– Пришлось рассказать про задание Генерала и про встречу с «заказчиком», о которой ты сообщил ночью нашему Юргенсу. Дата, время и место… Они решили подставить тебе Хуана вместо убитого англичанина.

– Рисковые ребята! Поэтому меня и не взяли сразу же, в том «клоповнике» у Пуэрта дель Соль?

– Кроме того, я назвала им номер отобранного мобильного телефона.

– Зачем?

– Он был дан тебе для звонка в крайнем случае, от имени Интерпола… На это рассчитывал и твой приятель! Значит, стоило взять абонента на контроль, верно? Итальянка приказала своим «технарям», те прозвонили частоту, подключили аппаратуру, раскодировали и «повисли» на телефоне.

– Так кто же тогда ликвидировал Хуана?

– Люди Генерала. «Господин Юргенс» не мог не заподозрить неладное, когда я пропала в Хихоне – и сразу же сообщил шефу. Они, видимо, тогда ещё не были уверены, что я заговорила, но на всякий случай решили обрубить все концы.

– Допустим! – Это вполне походило на старика. – Значит, потом твои новые хозяева меня потеряли? И снова нашли только после звонка Френкелю.

– А дальше все было очень просто, – собеседница со вкусом прикурила уже третью или четвертую сигарету:

– Тебя попытались перехватить, а ты убежал! Сначала от очаровательной Габриэлы, потом вообще… Между прочим, двое из оказавшихся под колесами полицейских скончались в больнице.

– За рулем сидел не я.

– А потом – этот чудовищный взрыв на трассе? Представляешь, сколько сил и денег стоило Интерполу заполучить номер посланного Генералом рефрижератора? Специальную группу послали на перехват.

– Я никого не убивал… Только в порядке самозащиты!

– Может быть. Но все равно – погано, правда? Кто знает, что сейчас рассказывает в камере международный террорист господин Френкель!

Виноградов отодвинул пустой стакан:

– Как его поймали? С твоей помощью?

– О, нет! Френкеля сдал сам Генерал – в обмен на какую-то информацию.

– И на два с лишним миллиона фальшивых долларов в придачу?

– За голову твоего сумасшедшего приятеля Интерпол заплатил бы и больше… – собеседница одним глотком покончила с остатками кофе:

– Да, этот Френкель передал «немцу» чемоданчик и получил от него целый мешок «фантиков». С ними его и арестовали.

В неожиданно наступившей тищине молчание Владимира Александровича и сидящей напротив молодой женщины показалась особенно напряженным. Виноградов даже повернулся к стойке – там перед стареньким магнитофоном буфетчица неторопливо подбирала кассету вместо закончившейся.

– Кто тебя прислал, Дэльфин? И зачем?

Собеседница улыбнулась:

– Это очень приятно, что господин майор готов к диалогу…