Танго на троих

Глава 6

2003 год

С Эльвирой мы больше не конфликтуем, да и времени для этого совсем нет. Каждое утро я проглатываю полезный завтрак, приготовленный приходящей домработницей Ниной, и тороплюсь в школу. Выходить приходится за час, так как не всегда удаётся втиснуться в переполненную маршрутку.

Ежедневно, при входе в школу меня встречает мамина улыбка с большой фотографии на стене. Мне нравится думать, что мама желает мне удачи, и я с энтузиазмом включаюсь в учебный процесс. Теперь гранит науки я грызу в разы усерднее, чем раньше, и даже с каким-то остервенением. Когда мама была жива, я изучала два языка – французский и английский. Теперь же английскому я стала уделять вдвое больше времени и на порядок больше старания. Тем более новый преподаватель французского ничего нового дать мне не может. Даже подозреваю, что ему самому до моего уровня, как до Парижа. Желающих изучать гламурный язык в нашей школе сильно поубавилось. А в остальном в шумном школьном улье всё, как прежде.

После уроков я обычно сижу в кабинете Шерхана и делаю домашнее задание, ожидая Витька. Уроков у него больше, чем у меня, и заканчиваются они, следовательно, позднее. Потом мы вместе едем на тренировку, где я выкладываюсь до полной потери сил. Серёжа даже волнуется, что я рискую надорвать свой юный организм. После изматывающей тренировки я доделываю уроки в танцевальном зале, где Серёжа продолжает муштровать другие группы. А уже по окончании всех занятий, оставшись вдвоём, мы с моим наставником отрываемся от души – танцуем хип-хоп. Но это наша чудесная тайна на двоих.

В бабкин дом я всегда возвращаюсь поздно вечером и часто, вместо ужина выпив стакан молока, отключаюсь, едва добравшись до постели. Эльвира вдруг так обеспокоилась моим режимом, что даже решилась поговорить с Шерханом. Но он заверил бабку, что я под неусыпным контролем, что Витёк с Серёжей не представляют опасности, что учусь я – дай бог каждому, готовлюсь к новому танцевальному конкурсу. и волноваться ей абсолютно не о чем. Правда, сам Шерхан очень сильно разволновался, считая, что я сознательно надрываюсь. А что, всё правильно думает – чем больше я рву свои жилы, тем меньше думаю о несправедливой и жестокой судьбе.

Сегодня воскресенье – чудесный мартовский день. Вытащив меня в кафе Шерхан накупил целую гору пирожных, сок и, придвинув мне угощение, твёрдо заявил:

– Я, Диана, вот что думаю – летом заберу тебя с нами на море. С женой я уже поговорил.

В моей памяти вдруг всплыли барашки волн, крик чаек и утопающее в море закатное солнце. Прошлым летом в Ялте проходил очередной танцевальный конкурс, и именно тогда я впервые увидела море и влюбилась в него. Те три дня были очень счастливыми, но теперь… Смогу ли я когда-нибудь испытывать подобные ощущения? Жизнь, как ни странно, действительно продолжается, и я даже снова научилась смеяться, но куда-то исчезли лёгкость и беззаботность. Что-то острое, колкое внутри меня не даёт дышать полной грудью, не позволяет загадывать и мечтать. Растает ли когда-нибудь этот ледяной осколок в моём сердце?

Я с благодарностью и нежностью смотрю обеспокоенному Шерхану в глаза:

– Денис Палыч, Вы и так очень много для меня делаете, но это уже слишком. Не надо Вам ссориться со своей женой и портить себе отпуск. Вряд ли мне будет комфортно в такой обстановке, Вы ведь понимаете. Да и времени у меня нет совсем – тренировки, репетиции, конкурсы…

Шерхан вспыхнул:

– А у тренера твоего что, отпуска не бывает? Танцы твои тебя совсем угробят! Ты давно себя в зеркало видела? Одни глазищи остались!

– Ага, а ещё губы и задница, – я весело улыбаюсь.

– Ешь давай, вобла с задницей, – хмуро проворчал Шерхан и задумчиво уставился в окно. – Я вот всё не пойму, Диан, а как ты со своими ровесниками общаешься? С подругами твоими, например… тебе не скучно с ними?

– Вы о чём это, Денис Палыч? – я насторожилась.

– Да нет-нет, всё правильно, девочка, – он махнул рукой. – Нечего раньше времени соваться во взрослую жизнь, а тебе и так нелегко, вон, покушать даже некогда. Просто думаю, что слишком развитая ты, потому и волнуюсь за тебя. Витёк там себе ничего лишнего не позволяет, руки не распускает? А то ведь я ему враз оторву их по самые плечи.

– Конечно, распускает, он же мой партнёр, – поддразнила я и рассмеялась.

– Ты ж меня прекрасно поняла, и вообще, имей в виду, если что… Короче, звони мне в любое время дня и ночи, ясно? А про море ты всё же подумай, хорошенько подумай, – Шерхан старается выглядеть суровым, но я-то вижу, как он смущён и взволнован.

– Я подумала уже, Денис Палыч, хорошо подумала, и давайте не будем больше про море.

– А может, в лагерь тебя?

– Ну какой лагерь, Вы же сами сказали, что я слишком взрослая. Я что там делать-то буду?

– И то правда – это я ляпнул, не подумав. Ладно, организуем что-нибудь. У тебя на сегодня какие планы?

– С девчонками встречаюсь, в кино пойдём.

– Вот! В кино – это очень хорошо, а то ты совсем света белого не видишь. Держи вот деньги… Здесь и на кино, и на всю следующую неделю, – Шерхан извлёк из портмоне несколько купюр.

– Да вы что, Денис Палыч, у меня ж денег полно ещё, вы же мне много дали на прошлой неделе. И бабка мне на проезд всегда даёт.

Ох, как же смущает меня этот процесс финансирования – чувствую себя какой-то побирушкой беспризорной.

– Это хорошо, что даёт, деньги лишними не бывают. А на прошлой неделе я тебе к 8-му Марта давал, чтобы купила себе что-нибудь. И хватит уже мои деньги экономить, вопрос исчерпан. – С этими словами Шерхан придвинул ко мне деньги и свирепо уставился на меня. – Давай, доедай уже свои десерты, и отвезу тебя к твоим подружкам-свистушкам, – проворчал он.

– Да куда доедай? Тут и за неделю не съесть.

– Ничего, с собой заберёшь, заодно и подруг угостишь.

Шерхан расплатился по счёту и попросил официантку упаковать пирожные. Как же приятна и необходима мне эта забота! И если моя мамочка нас видит сверху, то теперь уже непременно должна полюбить Шерхана.

Дашка с Янкой лопают пирожные и мычат от наслаждения. Мы втроём расположились на широкой Янкиной кровати, в её комнате, где царит невообразимый бардак. У Янки всегда так – всё чересчур. Если она принимается наводить марафет, то делает это до стерильной чистоты. К сожалению, и бардак у неё получается невероятный. Это ещё надо сильно постараться, чтобы такой жуткий хаос устроить. Радуется Янка всегда тоже чересчур бурно, а обижается, к счастью, редко. Но уж если обидится – на хромой козе не подъедешь! И злится подруга очень опасно.

Высокая, крепко сбитая, Янка больше походит на пацана, да и повадки у неё пацанские. Лицо у нашей Янки не слишком выразительное – никакой мягкости и нежности. Волосы серо-русого цвета острижены всегда одинаково, едва прикрывая уши, а чёлка висит на глазах. Из одежды подруга предпочитает только джинсы, широкие свитера, толстовки и футболки. А на ногах неизменные огромные ботинки, по типу армейских. Да и найти туфли на её сорок второй размер ноги – дело непростое. И только мы с Дашкой знаем, что грубая пацанка Янка в душе очень добрый, ранимый человечек и замечательный друг.

– Ну, чего там, эта крыса, тётка твоя, не объявлялась больше? – с набитым ртом поинтересовалась Дашка.

– Неа.

– Девки, а давайте выследим эту сучку и наваляем ей, как следует, – Янка села на своего конька.

Дашка одобрительно закивала и замычала с набитым ртом.

– Собирайтесь, давайте, бандюги, а то на сеанс опоздаем, – поторопила я девчонок и добавила: – Я вот думаю, может, тётка и не заберёт меня к себе, а… А что – бабке я не мешаю, полковник меня вообще не видит – со мной ведь и хлопот никаких. Может, они ещё передумают, и тогда я останусь у бабки?

Но моим надеждам не суждено было сбыться и день Х всё же настал.