Танкист. Унтер

Глава 13. Не он

— Так чем вы говорите вас кормили? — прикурив папиросу, с ленцой спросил дознаватель особого отдела.

— Не кормили меня, — вяло ответил Виктор.

— Мясо-то было? — пыхнув табачным дымом в потолок, продолжал любопытствовать капитан.

— Не было ничего, — вновь последовал равнодушный ответ.

— А где ваша табельная винтовка?

— Я ее бросил.

— Почему?

— Патронов оставалось только шесть штук, тащить еще и ее было тяжело. Я предпочел ППД…

Едва оказавшись на своей стороне, Нестеров предстал пред ясны очи особиста. Не своей части, а в пограничном отряде. Едва оказавшись в кабинете представил ему модификатор, дабы тот сообщил дальше по команде. Что он собственно говоря и сделал. Находку в сейф. Виктора в одиночную камеру, полностью изолировав его от какого-либо общения. Ну и сообщил о произошедшем выше. Вопрос, как говорится не по окладу.

Уже к вечеру прилетел самолет, Виктора погрузили в него и доставили… А бог весть, куда его доставили. Судя по тому, что летели больше трех часов, он сейчас был во Владивостоке. Будь под рукой карта, и можно было бы определиться точнее. А так, только строить догадки.

Сразу с самолета его повели на допрос. После истории с одаренным, для Виктора это было вполне ожидаемо. Разве только утащили черт знает куда от места событий. Но с другой стороны, возможно причина в том самом модификаторе. В конце концов, если бы это было рядовое событие, информацию о них не стали бы засекречивать. Да еще и придавать высший гриф «особой важности».

Он максимально откровенно ответил на все вопросы. Сделав только два исключения. Не стал упоминать о том, что избавился от «горки». Все же утрата табельного оружия, и как отнесутся к тому, что он его выбросил, было непонятно. А потому сказал, что схватил винтовку конвоира. Ну и о том, что окончательно упокоил Данилова вспоминать не стал. Подстрелил, вооружился его оружием и дал деру. Все.

Угу. Гладко было на бумаге. За первым допросом последовал второй. Третий. Четвертый. Ему не давали нормально отдохнуть. Едва закроет глаза на полчаса, как снова тянут на многочасовой допрос. Тогда как с ним поочередно работали трое дознавателей. Вопросы то повторялись, то звучали вроде как и похоже, но в иной вариации, то противоречили друг другу.

Поначалу ему это казалось бессмыслицей. Но обиды не было. Понимал, что в ДБР на сантименты плевать. Сугубо прагматичные парни. Тогда ведь они тоже приволокли одаренного. Однако прессовали их всю ночь. Вот только тут ничего не закончилось и на второй день. С учетом того, что ему пришлось перенести за прошедшие дни, сказать, что он вымотался, это не сказать ничего. И никакие надбавки Выносливости тут ему помочь не могли.

Наконец он решил, что это перебор, и замкнулся, перестав отвечать на вопросы. Битых два часа дознаватель особист сыпал вопросами не получая ответа, и пытаясь его разговорить. Но в ответ получал только упрямое молчание. В результате чего сделал вывод, что Виктору все же есть что скрывать, и он наверняка завербован большевиками. И коль скоро так, то он конечно же может продолжать хранить молчание. Его, дознавателя, это полностью устраивает. А то он уже устал валандаться с изменником.

Вот тут Виктора проняло окончательно и он сорвался. Набросился на капитана. Н-да. Вообще-то, только попытался. Тот без особого труда скрутил допрашиваемого. После чего его приковали к столу наручниками. И формальный допрос продолжился.

Нестеров решил, что лучше все же начать отвечать на вопросы. И все вернулось на круги своя. Наконец он совершил оплошность и проговорился насчет «горки». Капитан тут же ухватился за оговорку, и начал раскручивать маховик, пока не выудил все, касающееся факта утраты табельного оружия. Принявший эстафету майор доподлинно выяснил обстоятельства окончательной гибели Данилова.

Этот ад длился уже четвертые сутки. Виктор уже слабо соображал, что вообще происходит. Голова отупела. Врать и запираться было уже лень. Хотелось только одного. Чтобы его оставили в покое…

— Данилов умолял о пощаде? — продолжал спрашивать дознаватель.

— Нет, — односложно ответил Виктор, чувствуя, что впадает в прострацию.

— Он обделался от страха?

— Да, — уже слабо соображая, что вообще происходит. И решив соглашаться со всем, лишь бы это прекратилось, произнес Виктор.

— Вы любите мальчиков?

— Да.

— Ваша мама шлюха?

— Да.

— Конвой! — повысив голос, вызвал дознаватель. — В медсанчасть.

— Есть, — коротко бросил унтер.

После чего отстегнул наручники, подхватил Виктора и буквально уволок его на себе, так как идти тот уже не мог.

— Ну что тут у тебя? — войдя, поинтересовался капитан. Отдохнувший, свежевыбритый, бодрый и готовый принять эстафету у своего товарища.

— Спекся, — прикуривая очередную папиросу, ответил майор.

— Думаешь все?

— Единственные грехи, которые водятся за ним, это утрата табельного оружия и инвентарной «Аптечки». Убийство Данилова… Да и правильно, в общем-то сделал. Оставлять за спиной такого ублюдка глупо.

— Значит, передаем материалы дальше?

— Да…

Виктор ощутил как по телу пробежала волна приятной истомы. Мысли тут же стали ясными и четким. Дурман и пелена пропали словно их и не было. Единственно, хотелось есть и немного клонило в сон. Мелочи, учитывая, что допросы продолжались не один день. Все же невероятная сила скрыта, в этих «Аптечках»!

— Все, товарищ унтер-офицер. Забирайте вашего подопечного, — произнес военврач.

— Есть. Пройдемте, товарищ юнкер.

Хм. Товарищ юнкер? Значит все не так плохо. Взбодрили с помощью артефакта. Теперь вот обращение это. А ведь еще недавно он был гражданином Нестеровым. Неужели все позади!? В это не верилось, и в то же время хотелось верить всей душой.

Первым делом его отвели в душевую, где он наконец снял с себя грязную и вконец испорченную форму. Угу. Никто и не подумал предоставлять ему другую одежду. Зато не забыли срезать погоны. Когда же отмылся от многодневной грязи, и вернулся в раздевалку, обнаружил чистую и выглаженную свою парадно-выходную форму, которая оставалась в училище!

После помывки его отвели в столовую. Он по-прежнему не представлял где находится. Но и качество отделки душевой, и убранство столовой оценил. Как впрочем, и блюда. Его конечно голодом не морили. Но та, с позволения сказать, каша, черный хлеб и мутная субстанция, именуемая киселем, не шли ни в какое сравнение со здешним меню. Да чего уж там, не плясала даже их училищная столовая. Быть может офицерская. Но туда юнкерам ходу не было.

После сытного обеда все тот же унтер сопроводил его в какое-то крыло обширного здания, и они оказались в длинном коридоре с дверьми по сторонам, и большим световым окном в торце. Даже не окном, а стеклянной дверью, за которой находился балкон.

— Ваша комната, товарищ юнкер, — открыв дверь, и вручая ему ключи, произнес унтер.

— Я так понимаю, ко мне больше вопросов нет? Или свобода чисто условная?

— Насколько проинформировали меня, у дознавателей вопросов к вам больше нет.

— А у кого есть?

— Откуда же мне знать. Вопрос не по окладу. Но свободны вы только формально. Допуска на самостоятельное передвижение по режимному объекту у вас нет. Поэтому покидать комнату вам не рекомендуется. Иначе вопросы появятся опять. На этот раз по нарушению режима секретности.

— А если захочу по нужде?

— В конце коридора. Но подходить к окну и уж тем более выходить на балкон, не советую. Если кто приметит за этим занятием, опять возникнут вопросы.

— Понял.

А что тут непонятного. Режимный объект. Знать бы еще что именно за место. Впрочем, проявлять излишнее любопытство он и не собирался. Признаться, хотелось спать. «Аптечка» взбодрила его, но не избавила от усталости. Которая, как известно, имеет свойство накапливаться.

Как оказалось, у него ее скопилось ну о-очень много. Как впрочем, и лишней жидкости. Проснулся он только утром. Вернее его разбудил давешний унтер. Виктор едва успел добежать до уборной, так его прихватило. Его конвоир, или сопровождающий, даже не понял, что собственно произошло, когда его едва не сбил выбегающий в дверь подопечный.

Завтрак. На этот раз Виктор ел не так жадно и много, как во время вчерашнего обеда. А потом его вновь повели коридорами. Спустились в подвал, и подошли к глухой стальной двери, из-за которой доносились приглушенные выстрелы.

У входа замерли два рядовых в обычной полевой форме. Вроде и среднего росточка, как и статей. Но одного взгляда достаточно чтобы понять, что перед тобой матерые волки. Вот не удивится, если Бобр, командир группы спецназа, им и в подметки не годится. Было в них что-то такое, особенное.

— Юнкер Нестеров, по приказу коменданта доставлен, — произнес унтер.

Те молча смерили Виктора взглядом, словно оценивая, что он за птица такая, коль скоро его сюда привели. Не нашли ничего особенного, и отойдя в сторону открыли дверь. А может и не искали ничего, и это только его умозаключения.

За дверью оказался тир. Впрочем, такой вывод напрашивался сам собой. Стены обшиты толстым войлоком. Это для шумоизоляции. Он как не пускает шум наружу, так и поглощает его, не позволяя гулкому звуку отражаться от стен, и гулять в стесненном пространстве. А еще снижает опасность рикошетов, и улавливает отбитые крошки кирпича или бетона. Случайные выстрелы бывают и у опытных стрелков. Как говорится, от сумы и от тюрьмы…

На рубеже стоял широкоплечий мужчина лет сорока пяти, высокого роста, в обычной полевой форме. На плечах погоны подполковника. Оно и понятно. Согласно положения о прохождении военной службы, офицеры имеющие среднее военное образование могут дослужиться только до звания майора. За особые заслуги, возможно производство в подполковники. Но это уже редкий случай. А так, необходимо окончить академию генерального штаба.

Этот офицер академию не заканчивал, хотя и имел академическое образование. Но только гражданское. Однако, в армии служил, воевал, и звание получил не протирая штаны в штабах, к концу гражданской командовал полком. Так что, звание подполковника носил по праву. Президент Песчанин. Если Виктор ничего не перепутал. Так-то он видел его только на фото. Но сомнительно, чтобы ошибся.

Рядом его ровесник. Ростом чуть выше среднего, такого же сложения, с едва намечающимся брюшком. На круглом лице с пышными усами, обрамленном давно не стриженной шевелюрой, расположились умные, проницательные глаза.

Виктор растерялся, не зная как ему поступить. С одной стороны, оно вроде как он понимает, что это президент. Но с другой, полной уверенности как-то нет. Поэтому решил действовать нейтрально. Вытянулся в струнку и бросил ладонь к обрезу фуражки.

— Товарищ подполковник, юнкер…

— Вольно, Виктор Антипович. Я так понимаю, что вам не сказали, к кому именно вы направляетесь?

Вроде и спрашивает, но в то же время складывается такое впечатление, что он это знает точно. И еще такой момент. Есть такие люди, которые располагают к себе с первого взгляда. Вот именно это и ощущал Нестеров, едва только Песчанин заговорил, а уж когда улыбнулся… Виктору хотелось доверять стоявшему перед ним человеку. Хотя он и видел его впервые, отчего-то подспудно появилась уверенность в том, что он не предаст, не продаст и не бросит. Ну и за ним, как говорится, и в огонь и в воду. Бред! Но вот не мог он с собой ничего поделать.

— Никак нет, товарищ…

— Без чинов, Виктор Антипович. Сегодня я для вас просто Антон Сергеевич.

— Я не знал куда иду, — сделав над собой усилие, пояснил Виктор.

— Ох уж эта секретность. Уж тут-то это точно перегиб. Кстати, знаете где вы находитесь?

— Нет.

— Сколково. Неужели не слышали? — внимательно наблюдая за Нестеровым, произнес президент.

— Н-нет, — после секундной паузы ответил парень.

— Даже на уровне слухов? — не отставал Песчанин, и все так же наблюдает, словно экзамен принимает.

— Нет, Антон Сергеевич, — решительно тряхнул головой Нестеров.

— Ну и ладно. Кстати, как находите, — он показал оружие, которое держал в руках.

Не привычная форма. Перед тем как войти сюда, Виктор слышал автоматную очередь. На автоматический огонь указывал и секторный магазин. Судя по размерам, емкость его была сопоставима с ППГ. Но патроны явно больше пистолетных. Но меньше винтовочных. Над стволом видна газоотводная трубка с фанерной накладкой на две трети ее длинны. Такая система используется на американском ручном пулемете Браунинга. Только там она снизу, а здесь сверху, и как результат высокая мушка. Ну и размеры конечно же несоизмеримы. Стальная ствольная коробка, и приклад из березовой фанеры. Пистолетная рукоять и довольно удобное на вид цевье должны обеспечивать комфортную стрельбу.

— Не знаю, Антон Сергеевич. Пробовать нужно, — пожал плечами Виктор, ловя себя на том, что у него уже чешутся руки.

— Ну так, попробуйте, — протянул тот ему оружие.

Нестеров взял в руки автомат. Многое схоже с ППГ. То же окно присоединения магазина, с защелкой, тот же предохранитель с двумя положениями под разные режимы огня. Ствольная коробка и крышка похожи, но тут она отделяется, а не переламывается вместе с ней ствол. Нет кожуха охлаждения.

Взял со стола снаряженный магазин. Двухрядный, секторный. И да, ему не показалось, патрон и впрямь нечто среднее между винтовочным и пистолетным. Похож на тот, что у его «Барсука», только калибр не пять и шесть, а семь шестьдесят два. Должен быть достаточно мощным.

Зарядив оружие, вскинул к плечу и сделал три прицельных одиночных выстрела. Судя по прилетевшим сообщениям Эфира, трижды поразил цель. Переводчик в автоматический режим, и непрерывной очередью добил весь остаток магазина, выбив четверную, по две тройные и двойные серии. Хорошее оружие! А главное, при более мощном патроне, вес не больше чем у пистолета-пулемета.

— На первый взгляд, хорош, — выдал свое резюме Виктор.

— И на второй, и на третий. Не калаш, но как по мне, не уступит ему, — и снова этот внимательный взгляд, словно просвечивающий рентгеном.

— Калаш? — проявил заинтересованность Виктор. — А у кого он на вооружении? Нам на занятия по огневой о нем ничего не говорили. А мы вроде бы прошли уже все стрелковое оружие иностранных армий.

— Экспериментальная модель, — произнес президент. — Пиндосы разрабатывают для своей армии.

— Пиндосы? Вот уж не подумал бы, что греки сильны в оружейном деле.

— Да нашелся тут один. А ты откуда знаешь кто такие пиндосы?

— Так батя рассказывал, что в Одессе так все греков тамошних называют.

— Ясно. Виктор Антипович, я хотел поблагодарить вас за то, что вы доставили обнаруженный модификатор, а не попытались его использовать самостоятельно. Соблазн велик. Но вы устояли.

— Да не сказал бы, что он так уж велик. Там ведь непонятно какие улучшения получит оружие. Да и знать бы еще, что вообще со всем этим делать.

— Нам доподлинно известно об обнаружении только пяти модификаторов. И активировали их, сделавшие счастливую находку. Нам не известна природа Эфира. Подобные находки крайне редки. А потому, возможно связано это с конкретной личностью. Словом, вам придется не только активировать его, но и остаться в Сколково для ряда эксперементов, по выявлению механизма работы вашего модификатора.

— Н-но… — начал было и осекся Виктор.

Вот как-то не хотелось отказывать Песчанину. Подобная мысль казалась едва ли не преступной. Нестеров сам себе удивлялся, но ничего не мог с собой поделать. Мелькнула мысль о непомерно задранной Харизме президента. Но он от нее тут же отмахнулся. Куда больше его занимало то, что за месяц отпуска с этим наверняка не управятся, а у него учеба.

— Говорите, Виктор Антипович, я слушаю.

— Ну-у, дело в том, что у меня учеба… — начал было он и вновь осекся.

Нет. Нерешительность тут вовсе ни причем. Он не робел перед Песчаниным. Ему было неприятно отвечать ему отказом. И вообще не хотелось возражать. Раз Антон Сергеевич говорит, значит надо. Но мечта… Он ведь так хотел… С другой стороны, тут всего-то год! Точно не больше.

— Не переживайте, Виктор Антипович. Что касается учебы, тут вы точно не будете обделены. И даже наоборот, оставите своих однокашников далеко позади. Возможности местных преподавателей на голову выше, чем даже в государственном университете. Это я вам гарантирую. Можете идти.

— Есть! — вскинув ладонь к обрезу фуражки, ответил Виктор.

Четко развернулся кругом, и сделав три строевых шага направился на выход.

— Не он? — поинтересовался Горский, едва за юнкером закрылась дверь.

— Однозначно. Под моим давлением у него не было шансов не проколоться. У парнишки талант подмечать очевидное, на что другие внимания не обращают. Все его изобретения на поверхности, просто в эту сторону никто не думал. Опять же, модификатор. С чего-то же Эфир его выбрал.

— А что автомат? — поинтересовался о насущном оружейник.

— Да успокойся ты, Аркаша. Не калаш. Ну и что с того. Как по мне, однозначно не хуже. Простой и надежный, с минимумом деталей. Первые испытания прошел без нареканий. Погоняют в сводном полку, поиздеваются, глядишь избавимся от детских болячек. Когда сможешь выдать партию в пару сотен стволов?

— Здесь у меня только конструкторское бюро и механическая мастерская. Так что, два месяца, — пожав плечами, ответил оружейник.

— Вот и ладно. Время у нас есть. И продумай модель со складным прикладом, для десантников.

— Я помню. И с укороченным, для экипажей боевых машин, — улыбнувшись, заверил Горский.