Танкист. Унтер

Глава 31. Отступление

— Пятьсот первый, ответь сто первому, — послышался вызов комроты.

— Пятьсот первый на связи, — отозвался Виктор.

— Договоренность достигнута. Муниципальный совет международного сеттльмента готов пропустить вас через свою территорию. Японцы не станут препятствовать вашей переправе через реку. Но задержаться там вам не позволят.

— Принял. Начинаем отход. Пятьсот первый, конец связи.

— Сто первый, конец связи.

— Лю, — выбравшись из танка и спрыгивая на землю, позвал Нестеров своего заместителя.

— Я здесь, командир, — отозвался китаец с петлицами сержанта.

— Готовь взвод к отходу. Будем отступать через мост.

— Мы там будем как на ладони.

— Я в курсе. Достигнуто соглашение с японцами и с европейцами. Так что, нас выпустят. Но уточнить все же не помешает.

«Тройка» была укрыта за обвалившимся домом. Пришлось немного поработать, расчищая проход, чтобы загнать машину вовнутрь и устроить позицию у оконного проема. Зато обнаружить с воздуха не получится, а в случае прилета крупных снарядов или авиабомб, шансы того, что борта машины будут пробиты осколками минимальны. Разве только обвалит стену. Но выбираться из под завалов им уже не привыкать. Сколько уж было. Но теперь похоже, все закончится.

К слову, таких позиций было подготовлено несколько. Так что, после одного или нескольких выстрелов, в зависимости от ситуации, Виктор перемещался на другую. Его танк стал по-настоящему неуловимым, и за прошедшие полтора месяца доставил много неприятностей японцам.

Из двенадцати танков вошедших в Шанхай полтора месяца назад в строю оставалось только три ПТ-1 и его ТР-3. Каждый из них был подбит по несколько раз, ремонтировался и вновь возвращался в строй. Как впрочем, и окончательно погибшие машины. Больше половины экипажей пережили возрождение.

Всех лишившихся машин эвакуировали из города, в расположение ЧВК «Витязь» под Нанкином. Насколько было известно Нестерову, никто из возродившихся разорвать контракт и убыть домой не захотел. Получили причитающуюся компенсацию и продолжили служить. Там сейчас вроде как спешно натаскивали сразу две вновь сформированные дивизии.

Их «тройку» подбивали трижды. И каждый из членов экипажа пережил по четыре тяжелых ранения или гибели. Но обошлось без возрождений. К счастью, всякий раз, когда в возникала нужда в «Аптечках», они были заряжены.

После того, первого боя, Виктор сделал правильный вывод. Изменить структуру всей национально-революционной армии Китайской республики он не мог. Но в его силах было хотя бы окружить себя бойцами, которые умели бы грамотно драться, а не только героически умирать. Пусть уж лучше гибнут враги. А японцы теперь для Виктора были именно врагами, а не противником. Насмотрелся, что эти твари вытворяют с пленными и гражданскими.

Однажды им удалось отбить экипаж «пэтэшки». В смысле, их изуродованные тела. Умирали парни долго и мучительно. Как умом не тронулись, непонятно. Их резали буквально по кусочкам, нарезали из кожи ремни, да чего только не вытворяли. Когда возродились, говорить об этом они не желали категорически. Ну и от возвращения в ДВР отказались наотрез. Еще и Шанхай покидать не хотели, желая посчитаться с самураями. Но тут уж пришлось выполнить приказ Григорьева. Нечего танкистам делать в бою без танков.

За время боев Виктору удалось сбить штурмовой взвод, и выбить у Александра Трифоновича соответствующее вооружение. Крови противнику они попили изрядно. Несколько раз японцы зажимали их со всех сторон, и конец казался неминуемым. Но всякий раз им все же удавалось выскользнуть. Причем, за все время беспрерывных боев, они потеряли только четверых. И это при том, что возрождений никто из китайских бойцов не имел.

Не сказать, что японская армия напичкана «Аптечками», так же, как и вооруженные силы ДВР. Хотя сами дэвэровцы их количество все же считают недостаточным. Но они у самураев все же имеются.

Как-то раз взвод Виктора вышел на японский перевязочный пункт. Одному богу известно, как Нестеров сумел удержать своих бойцов от расправы над ранеными и медиками. Самураи такими мелочами не заморачивались, вырезая всех без разбора. И будь здесь другое подразделение, то, скорее всего, все закончилось бы резней. Остервенение у противоборствующих сторон дошло до предела.

Но остановив расправу, Виктор без зазрения совести реквизировал три двойные «Аптечки». Плевать, что разряжены. Главное, что без привязки. А там, пройдет срок, перезарядятся, и еще ой как пригодятся.

Потом попались три трупа офицеров, при которых обнаружились артефакты. И так как офицеры покинули этот мир безвозвратно, трофеи перешли на службу к новым владельцам. Вообще-то, будь «Аптечки» у каждого убитого японского офицера, то и трофеев было бы куда как больше. Случалось такое, что дома переходили из рук в руки по нескольку раз к ряду. Так что, павших хватало с обеих сторон. Н-но. Чего не было, того не было.

Итого, вместе с «Аптечками» его экипажа, у них на руках оказалось двенадцать зарядов. Это позволило не только сократить до минимума потери среди личного состава. Но и не иметь на руках ни одного тяжелораненного. С легкими ранениями приходилось обходиться традиционными методами.

Это побудило Виктора призадуматься о том, чтобы начать осваивать начальную медицинскую подготовку. Не те курсы оказания первой помощи, что проходили в войсках ДВР все без исключения. А именно получить среднее медицинское образование. Это открывало доступ к соответствующим Умениям, и позволяло серьезно подстегивать регенерационные процессы.

Вообще-то, «Аптечки» входили в перечень трофеев, которые, согласно именного указа Чан Кайши надлежало сдавать по команде. Неисполнение грозило расстрелом, невзирая на звания и чины. Но данный указ ни коим образом не касался витязей. Поэтому Виктор объявил трофеи своей собственностью, которую он выдал во временное пользование подчиненным.

Ни одно другое подразделение не могло похвастать таким количеством артефактов. На батальон приходилось не больше четырех зарядов. Их предписывалось использовать только для лечения офицерского состава, да и то, не всего. Командному составу не возбранялось приобретать «Аптечки» за свой счет, и использовать по своему усмотрению. Но только и всего. По нормам довольствия они не полагались. А тут, всего лишь взвод!

Виктору пытались давить на совесть, но ему не было дела до других. Главное его люди. А об остальных пусть думает Чан Кайши, коль скоро он глава республики. Конечно, червячок сомнения у Нестерова присутствовал. Но оправданием такого эгоизма служило то, что от его штурмовиков японцам доставалось куда серьезнее, чем от кого бы то ни было другого…

В этот раз их прижали у моста через реку Сучжоухэ. На противоположном берегу находился международный сеттльмент. Японцы по обыкновению решили накрыть обороняющихся артиллерийским огнем. Но тут случилась неприятность в виде перелетов. Три снаряда разорвались в непосредственной близости от противоположного берега, а один рванул прямо на набережной сопредельной территории.

Никакой оговорки. Иностранные сеттльменты в Китае появились в середине прошлого века, и с тех пор пользуются правом экстерриториальности. И хотя девяносто пять процентов их населения китайские подданные, живут они по законам государств в чьем ведении находится их квартал. Соответственно, обстреливая, к примеру, британский квартал, японцы все равно, что ведут огонь по Британии.

Разумеется господам европейцам подобный расклад не нравится, и они подняли вой до небес. Японцы пытались атаковать под сосредоточенным огнем из стрелкового оружия. Как результат шальные пули слишком уж часто стали залетать на тот берег. Тут ведь всего-то полсотни метров.

Оттолкнувшись от реки, взвод Виктора уже разок устроил самураям кровавую баню. Но зарываться Нестеров не стал, вновь откатившись на набережную. Вылазка, это одно. Прорыв же к своим совсем другое. На такой бросок сил может и не хватить. Так что, проще обороняться на месте. Ну и надеяться, что ситуация разрешится раньше, чем у них закончатся снаряды. Они конечно прихватили себе одну танкетку и катают за ней груженную тележку. Но при такой интенсивности боев, это не выход.

Впрочем, Нестеров сидеть на попе ровно не собирался. Его люди еще и несколько гранат из японских гранатометов метнули. На набережной никого, поэтому пострадавших не случилось. Ну вот такие косорукие у самураев гранатометчики.

Зато обстрел не остался незамеченным. В результате муниципальный совет обратился к Чан Кайши. Тот в свою очередь к Григорьеву, мол, японцы дают взводу Нестерова коридор для соединения с основными частями. Подполковник наотрез отказался доверять японцам. С какого перепуга!? Они ведь витязевцев даже в качестве военнопленных не рассматривают.

И вот, наконец решение которое устроит всех, принято. Что не может не радовать. Ну откуда самураям знать, что боеприпасов у обороняющихся уже не так много. К слову, они уже собирали японские винтовки и патроны, можно было сменить на них свои «горки», автоматы и дробовики.

Виктор привязал к палке носовой платок. Не такой чистый, как хотелось бы. Но уж какой есть. У них тут с гигиеной вообще все сложно. Стираться или мыться в Сучжоухэ затея дурнее не придумаешь. В пределах Шанхая настоящая помойка.

В ответ на белый флаг со стороны обороняющихся, вскоре показался такой же и у японцев. Виктор повел плечами. Уж больно неуютно чувствовал себя от того, что сейчас придется открыто, в полный рост, идти по улице. Отчего он уже давно отвык. К тому же доверия самураям, ни на грош. Но собрался с духом и вышел.

Навстречу ему шел японский капитан. В смысле тайи. Без разницы. Невысокий крепыш. Форма содержится в порядке, насколько это возможно в сложившихся условиях. Но при ближнем рассмотрении видна аккуратная штопка. Что и не удивительно. Ведь перед ним боевой офицер.

— Почему прислали тебя? — презрительно бросил японец, видя, что перед ним находится наемник.

— Да кто же меня пришлет-то, если я и сам кого хочешь пошлю, — с радушной улыбкой ответил Виктор.

При этом, несмотря на то, что он в японском не особо силен, ему все же удалось передать иносказательность ответа. Что было видно по гневному выражению лица капитана.

— Будем злиться или вести переговоры? — склонив голову на бок, поинтересовался Виктор.

— Капитан Кондо, командир отдельной роты.

— Унтер-офицер Нестеров, командир штурмового взвода.

— Я получил приказ командования выпустить твой взвод на территорию международного сеттльмента.

— Не выпустить, господин капитан, а прекратить огонь, чтобы мы могли отступить на территорию международного сеттльмента, — покачав головой, возразил Виктор.

Еще бы его не выпускали отсюда! Да этот капитан уже потерял минимум треть личного состава роты. И потеряет еще бог весть сколько, пока будет бодаться с его взводом. А там, глядишь его еще и заменит другая рота.

— Будь моя воля, щ-щенок…

— Но воля не ваша, господин капитан, — Виктор бросил руку к обрезу фуражки и направился к расположению взвода.

Можно конечно нагрубить и в ответ. Только к чему? Грубость и крик, это признаки несостоятельности, слабости и нерешительности. А Виктор в своих силах уверен. Да, положение серьезное. Но все еще не безнадежное. В самом крайнем случае, они все еще могут пойти на прорыв. Правда, это неизменно повлечет за собой серьезные потери. А у них сейчас заряжена только одна, его персональная, «Аптечка».

Бойцы отходили под прикрытием танка и танкетки, пятившимися задним ходом. При этом они были обряжены в защиту. Двенадцатикилограммовые бронежилеты, состоявшие из двух пластин вшитых в парусину, на манер пончо. Полную защиту не гарантируют, но многих уже спасали от смерти или тяжелых ранений. И тридцати пяти килограммовые щиты, метровой высоты.

Виктору за это новаторство ничего не перепало. Он ведь не изобрел ничего, а использовал уже имеющиеся наработки. Эфир даже усовершенствование не засчитал. Ну и пусть его. Зато наряду с артефактами, это помогало сберечь жизни его бойцам.

Когда приблизились к противоположному концу моста, рогатки на блок-посту из мешков с песком, разнесли в сторону, пропуская их на территорию сеттльмента. Ну вот и все. На какое-то время они в полной безопасности.

Виктор глянул на солдат, экипированных на британский манер. На первый взгляд бриты и есть. Только Виктор прекрасно знал, что это русские. Те, кто сражался в гражданскую, и в результате поражения оказался в эмиграции.

Какая-то часть эмигрантов перебралась в ДВР, так сказать, вернулась на Родину. И они все еще прибывали. Пусть бурный поток, уже давно превратился в тонкий ручеек. Других на территории республики ожидали суд и суровый, справедливый приговор, по их преступлениям в ходе гражданской войны. Закону было без разницы в красном терроре участвовал преступник, или в белом. Ответ предстояло держать и тем и другим. Третьи не желали возвращаться в осколок империи, который по факту таковым уже не был.

Многие из двух последних категорий поступают на службу. В тех же Национально-революционной и красной армиях Китая хватает русских офицеров и сержантов, воюющих как друг с другом, так и с японцами. Есть и те кто служит у самураев. Правда тут в основном те, кого ожидает суд как в СССР, так и в ДВР.

В международном сеттльменте Шанхая так же служат эмигранты, из которых набрали Русский полк. Правда, там всего-то три роты, общим числом чуть больше пятисот человек. Выполняют они в основном полицейские функции. Но в случае необходимости могут выступить и в качестве воинского подразделения, что уже успели доказать. В плане внутренней службы руководствуются уставами императорской России. В полк набираются только те, кто открыто не приемлет СССР.

— Здорово братцы! — задорно подмигнув бойцам Русского отряда, приветствовал их Виктор.

Бог весть отчего, но вот захотелось блеснуть своей лихостью. А то как же! Можно сказать, герой полуторамесячных боев в Шанхае. Никакой ложной скромностью он страдать не собирался. С чего бы? Они били самураев в хвост и в гриву. Там где появлялся взвод Виктора, зачастую дело решалось захватом очередного здания или опорного пункта. Он знал цену и себе и своим людям.

Хотя-а-а… Вот так выпячиваться, ребячество конечно. Но не удержался, что тут сказать.

— Дэвээровец нам не брат, — смерив Нестерова равнодушным взглядом, ответил командовавший блок-постом поручик.

— От-тано, как, — хмыкнул Виктор, спрыгивая на асфальт, и подходя к офицеру.

Выходит не только выходцев из СССР тут не любят. ДВР им то же поперек глотки. Предпочитают как верные псы служить бритам. А ведь именно англичане в первую очередь приложили руку к развалу империи, а не германцы. Именно с подачи этих чопорных сэров случилась февральская революция, после которой все эти спасители России не смогли удержать в руках власть.

— Да уж так, — по-прежнему холодно, ответил поручик.

— Ладно. Тогда может подскажете по какому маршруту нам отходить? — а чего бодаться, или навязываться.

Похоже у этих людей не осталось ничего, кроме ненависти, которой они и живут. А коли так, то никакие разумные доводы попросту не будут услышаны.

— Вот по этой улице, сюда, и вот так, — открыв планшет в полевой сумке, где находилась карта города, пояснил офицер.

— Хорошо.

Виктор отметил на имеющейся у него схеме маршрут. Ничего сложного. Заблудиться нереально. Там всего-то, пройти на запад вдоль реки Сучжоухэ. Выйти за пределы города, и переправиться по мосту.

Правда, прежде чем начать движение, он все же связался с ротным, и уточнил обстановку. А то мало ли, выйдут из сеттльмента прямо на японцев. Но нет. Территория контролируется китайскими войсками, и маршрут был согласован. Вот и ладно.

— Ли, — подозвал он своего заместителя.

— Да, командир, — отозвался сержант.

— Перецепляйте тележку от танкетки, к «тройке». У нас двигатель помощнее. Взводу разместиться в прицепе и на броне. Нечего ноги бить.

— Командир, люди голодные, — заметил Ли.

— Давай сначала выйдем к своим, — возразил Нестеров.

— Есть.

Город прошли без потерь, и без задержек. К тому же, чтобы они ненароком не заплутали, им выделили сопровождающего мотоциклиста. Тот катил впереди них, показывая дорогу.

Н-да. Все же какое разительное отличие. Китайские кварталы, и немалая часть японских, практически уничтожены, представляют собой сплошные руины и остовы сгоревших зданий. Здесь же все чинно и буднично. Люди куда-то спешат по своим делам, гомон голосов, работающие магазины, автомобили, гудки клаксонов. Уличные торговцы расхваливают свой товар. Мальчишки газетчики предлагают газеты, размахивая ими и выкрикивая последние новости,

Конечно слышна недалекая канонада. Но за прошедшее время люди уже привыкли к ней, как к некоему фону, и не обращают на нее внимания. Совсем рядом льются реки крови, но отсюда они кажутся чем-то далеким и нереальным.

Прохожие останавливаются и провожают взглядами закопченные, иссеченные осколками и битым кирпичом, машины. Ну и устроившихся на них грязных, усталых солдат, в подранной форме, многие из которых имели повязки, указывающие на легкие ранения.

Покинули город и переправились через мост без проблем. Его охраняли бойцы гоминдановской армии. Странное дело, но эти ребятки посматривали на них с завистью. Сразу видно, что еще не участвовали в бою. Ну, и наверняка не в курсе ужасных потерь.

Однако, похоже скучать им осталось недолго. Вдоль реки траншеи и ходы сообщения. Армия готовится дать бой на этом водном рубеже. Во многих местах видно, как продолжаются земляные работы. И всюду военная форма.

Окончательно убедившись в том, что теперь находится на территории контролируемой своими, Виктор приказал остановиться, и организовать прием пищи. А после непродолжительного привала, и переговоров с командованием, вновь продолжил движение.

— Здорово, бродяга! — облапил его командир роты.

Так уж вышло, что с начала битвы за Шанхай они ни разу и не встретились. Все общение сводилось только к радиопереговорам. Хотя, порой и находились поблизости друг от друга, нередко на соседних улицах. А пару раз и вовсе вели совместный бой, видя машины друг друга. Но только и всего.

— Здравия желаю, товарищ капитан, — Виктор не стал проявлять свою радость столь бурно, и не ответил на объятия.

Нет, он конечно же рад. И выражал это всем своим видом, лучась искренней улыбкой. Просто посчитал, что фамильярность тут не к месту. Начальнику подобное проявлять можно, подчиненному все же лучше быть посдержанней. Такой подход позволит впредь не допустить ошибку, и не нарушить субординацию. Не его выводы, а добрый совет одного послужившего унтера.

— Кстати, Виктор Антипович, а ведь я отправил на тебя представление, о награждении Георгием.

— Думаете получится. Мы же чэвэкашники.

— И что с того? Сам знаешь, что это только с формальной точки зрения. Так что, коли дырку.

— Так может и звание дадут? — с надеждой поинтересовался Нестеров.

— А вот тут, боюсь, ничего не получится.

— Отчего так?

— Причина все та же. Не созрел. Понимаю, что после всего этого и созданного тобой взвода, звучит глупо. Н-но… — капитан развел руками.

— Ладно. Созрею еще, — отмахнулся Виктор, хотя в душе было обидно.

С какого перепуга, спрашивается! Ведь от ротного тут ничего не зависело. Наверное от того, что все же понимал правоту его слов. Грамотно командовать взводом в бою может и хороший унтер. Но не всякий хороший унтер может быть офицером. С другой стороны, у Виктора за плечами высшее образование. И вот в этом разрезе уже обидно.

— Что дальше? — спросил он у капитана.

— А дальше, перецепляй свой прицеп к танкетке, личный состав к нам на броню, а сам передовым дозором. Вот, смори. Двигаемся по этому маршруту, — достав свой планшет с картой, начал пояснять ротный.

— Это получается к оборонительной линии Уфу.

— Так и есть. Ее сейчас активно занимают резервы из гарнизона Нанкина, две дивизии сформированные и кое-как подготовленные на базе нашей компании. Ну и два мобильных, мотопехотных батальона, и при поддержке танковой роты «троек» каждый. Григорьеву все же удалось убедить Чан Кайши, что необходимо подстраховаться на случай разгрома войск в Шанхае.

— На случай? Да это уже практически свершившийся факт. Нужно отводить войска из города.

— Чан Кайши все еще надеется, что ему удастся привлечь к конфликту внимание девяти держав, обязавшихся гарантировать территориальную целостность Китая.

— Думаете они впрягутся?

— Чушь. Но Чан Кайши в это верит. На складах Сыхан, на границе с международным сеттльментом оставлен батальон, с приказом держаться до последней возможности. На реке Сучжоухэ готовятся позиции, что ты мог наблюдать. Он намерен держаться здесь до последней возможности.

— Но мы уходим? — поинтересовался Виктор.

— Мы уходим. Григорьев убедил, Чан Кайши, что наши танки уже на пределе, и могут в любой момент попросту встать, — подтвердил капитан.

— А мои люди?

— Я же сказал, что беру их к себе на броню. Они входят в штат вновь сформированной дивизии. Все нормально Виктор Антипович. Мы своих не бросаем.

— Тогда я пойду?

— Не затягивай с выездом.

— Есть.

На организационные моменты ему потребовалось всего-то пять минут. После чего, его многострадальная «тройка» рыкнула двигателем, и устало покатила по дороге. Теперь он уже не командир штурмового взвода усиленного танком, а вновь командир разведвзвода. А значит, пора возвращаться к своим непосредственным обязанностям.

Конец второй книги.