Тантрас

16. Пока боги сражаются

Пролетая над Тантрасом, Эльминстер и его спутники могли видеть, что город погрузился в хаос. Люди в панике носились по улицам, а те из них, кто почитал Торма, отдавали свои жизни богу Преданности. Их души – небесно-голубые сгустки света – образовывали замысловатые узоры, смешивались и текли к аватаре Торма.

На улицы высыпала вся армия Тантраса – солдаты пытались направить людей, бежавших от аватар, на юг, в сторону укреплений, правда, многие горожане и так бежали вслепую в этом направлении. В гавани готовили к битве корабли, а на волноломах заряжали катапульты. Но небольшой зентильский флот оставался на недосягаемом расстоянии и, по-видимому, не собирался подходить к берегу.

Келемвару никогда раньше не приходилось летать. От холодного разреженного воздуха у него кружилась голова. Зеленоглазый воин с изумлением рассматривал небо и такие близкие облака, но не мог не думать о том, что, если заклятие Эльминстера подведет, они будут падать долго.

Для Адона полет тоже был в новинку, но юный жрец смотрел не на небо, а на город. Его охватил необъяснимый трепет. «Неужели таким боги видят Фэйран с небес? – думал он. – Мир, наполненный сонмом крошечных, лихорадочно суетящихся людей?» Он вздрогнул и закрыл глаза.

Миднайт оглянулась на храм и увидела, что Торм уже стоит на краю высокого прибрежного утеса, а из вод Драконьего Предела поднимается огромная темная фигура, покрытая шипами. Чародейка вспомнила о том, как Мистра билась с Хельмом около замка Килгрейв. Душа Миднайт наполнилась болью. В эту секунду она поняла, что Мистра не последнее божество, которое погибло у нее на глазах. Пока Камни Судьбы не возвратятся к лорду Эо, она еще не раз увидит смерть богов.

Эльминстер неотрывно смотрел вперед и думал только о том, как бы побыстрее долететь до колокольни.

Впереди показалось святилище Мистры. Вскоре можно было явственно видеть башню, в которой висел колокол Эйлена Аттрикуса. Через несколько минут Миднайт и ее спутники уже приземлились у подножия громадного каменного сооружения.

Миднайт посмотрела на север. Торм стоял совершенно неподвижно и наблюдал за выходившим на берег Бэйном.

– Битва пока не началась, – воскликнула черноволосая чародейка. – Еще есть время!

Старый мудрец подбежал к башне, крикнув, чтобы Миднайт следовала за ним. Но как только он ступил внутрь, все звуки замерли. Когда Миднайт подошла к волшебнику, он стоял, озадаченно оглядываясь.

Не пытаясь объяснить магическую тишину, Миднайт подняла глаза и увидела веревку, которая лежала, свернутая кольцом, рядом с колоколом, почти в сотне футов над ними. Она молча выругалась и побежала по узкой винтовой лестнице наверх к колоколу. Там черноволосая чародейка выглянула в окно и увидела, что Черный Властелин приближается к аватаре с головой льва. Она распустила веревку и бросила завязанный узлом конец мудрецу.

«Звони в колокол!» – крикнула Миднайт про себя и, отчаянно жестикулируя, велела Эльминстеру дернуть за веревку. Снова выглянув в окно, она увидела, что обсидиановый гигант приближается к Торму. В дверях башни появились Келемвар с Адоном, оба изумленные неестественной тишиной.

Эльминстер знаком показал Миднайт, чтобы она спустилась вниз. Старый волшебник совершенно не представлял, что случится, если колокол зазвонит, и хотел, чтобы Миднайт в этот момент находилась подальше от источника звука.

Мудрец обмотал веревку вокруг рук и изо всей мочи потянул. В это время чародейка находилась примерно в двадцати футах от подножия длинной винтовой лестницы.

Ничего не произошло.

Эльминстер еще раз дернул за веревку, но колокол молчал. Адон и Келемвар тоже схватились за веревку, и втроем они попытались ударить в колокол. Опять ничего не произошло.

Раскрасневшийся и обливающийся потом Эльминстер стиснул зубы и показал рукой на сбежавшую вниз по лестнице Миднайт. Старый мудрец оттолкнул Адона с Келемваром и протянул веревку чародейке.

Черноволосая женщина кивнула и взяла веревку. Та была очень холодной, но, когда Миднайт за нее схватилась, ей показалось, будто пальцы у нее вспыхнули. Она подумала о тысячах людей, которые погибнут из-за Бэйна и Торма, и о тех, кто уже отдал им свои жизни. В ее трясущихся руках заключалась сила, которая могла спасти город. Задержав дыхание, Миднайт изо всех сил потянула за веревку. Звук, который раздался в башне, был таким слабым, что на секунду Миднайт решила, что это ей просто почудилось. Но вскоре она почувствовала, как сверху на нее повеяло холодом. Она подняла глаза и увидела, что колокол окружила мягкая желтая дымка. На поверхности колокола заиграли языки черного огня, которые вскоре вырвались через окна башни наружу.

– Обычно этим предсказаниям нельзя доверять, но на сей раз пророчество сбылось! – воскликнул Эльминстер, хлопая в ладоши. – Спасти город могла только женщина, обладающая силой!

Подбежав к дверям, Келемвар и Адон увидели, как языки черного огня сначала вытянулись футов на двести во всех направлениях, а затем остановились, словно натолкнувшись на какую-то преграду. Они образовали сложную арочную сеть, которая, поднявшись вверх, накрыла башню купольным каркасом. Желтая дымка, окружавшая колокол, исчезла и заполнила промежутки между арками. Колокольня оказалась в центре невесомой полусферы.

Зеленоглазый воин подбежал к ее краю, поднял камень и бросил его в преграду. Камень отскочил от желтой завесы, словно от глухой стены. За пределами купола лежал город, и Адон ясно видел, как две аватары стоят друг против друга на севере за крепостной стеной Тантраса.

Эльминстер повернулся к Миднайт, стоявшей с закрытыми глазами, сжимавшей в руке веревку. Чародейка чувствовала себя так, словно ее покинули последние силы.

– Мы в безопасности? – тихо спросила она.

– Мы да, но город нет! – воскликнул Эльминстер. – Попытайся еще раз! Колокол должен заговорить в полный голос. Тогда его звук разнесется по всему Тантрасу.

Раскрасневшаяся Миднайт посмотрела на колокол и отпустила веревку. «Если я не сделаю этого, на моих руках будет кровь всех жителей Тантраса, – подумала она. – Но я уже отдала все силы, что у меня были, а колокол зазвонил чуть слышно».

Чародейка вздохнула. «Долг прежде всего», – угрюмо напомнила она себе, глядя на мешок, в котором находился Камень Судьбы. Она отогнала от себя малодушные мысли и снова потянулась за веревкой.

Эльминстер отвернулся от черноволосой женщины и, высунувшись из дверей, посмотрел на город.

Торм и Бэйн стояли лицом к лицу на краю утеса, возвышавшегося над Драконьим Пределом. Обе аватары достигли уже почти сотни футов в высоту. Боги изучали друг друга, и на лице Черного Властелина появилась холодная ухмылка.

– Лорд Торм, – умильно пробормотал Бэйн, – мои шпионы донесли, что ты находишься в Тантрасе, но я не ожидал такого великолепного приема.

– Это правда? – спросил бог Преданности, при этом львиная морда его аватары скривилась.

– Что ты имеешь в виду? – выдохнул Бэйн.

– Ты выкрал Камни Судьбы! – закричал Торм. Голос бога эхом разнесся по всему городу. – И ты несешь ответственность за хаос, который обрушился на мир!

– Не могу присвоить себе эту честь, – спокойно заметил Бэйн. – У меня были хорошие помощники. Думаю, ты уже знаешь, что сам Властелин Праха помогал мне выкрасть Камни. И конечно, чересчур болезненная реакция Эо на эту пропажу тоже сыграла немалую роль в дестабилизации мира.

Бог Преданности сжал кулаки и сделал шаг по направлению к Бэйну.

– Ты спятил, – воскликнул он. – Неужели ты не понимаешь, что ты наделал?

Торм поднял правый кулак высоко над головой. Вспыхнул свет, и его рука оделась в металлическую перчатку. Затем гигант с головой льва взмахнул бронированным кулаком, и, будто из воздуха, у него в руке появился огромный огненный меч. Бог Преданности слегка согнул левую руку, и появился щит, украшенный его символом. Торм шагнул вперед и занес меч.

Бог Раздора вздохнул, но не отступил.

– Ты не понимаешь, что делаешь. Если ты уничтожишь меня, твой жалкий маленький городишко будет стерт с лица Фэйрана.

Торм секунду колебался, потом сделал еще один шаг вперед.

– Ты лжешь.

Бэйн засмеялся, от глубокого раскатистого грохота крыши домов, стоявших вдоль городской стены, затряслись.

– Дурак, я видел, как в Кормире погибла Мистра. Она пыталась вернуться на Уровни, и Хельм просто убил ее. – Обсидиановая аватара остановилась и улыбнулась. – А когда она умерла, энергетические молнии разрушили все на несколько миль вокруг. Это было восхитительно.

Потрясенный Торм молчал, поэтому Бэйн продолжил:

– Я пришел сюда, чтобы забрать одну свою вещь, которую не так давно оставил в Тантрасе. Позволь солдатам отнести ее на мой корабль, и я уйду, – соврал Черный Властелин. – Нет необходимости драться друг с другом.

– Одну свою вещь? – спросил Торм, который от возмущения вновь обрел дар речи. – Ты имеешь в виду Камень Судьбы, спрятанный в моем храме?

Бэйн искренне удивился. «Если Камень у Торма, почему он не вернул его Хельму?» – подумал темный бог. Хотя… Раз Камень еще находится на Фэйране, а не в руках Эо, какая разница почему.

– Я спрятал Камень Судьбы в твоем храме всего за несколько часов до того, как Эо выгнал нас из наших домов, – сказал Бэйн. – Это было забавно – спрятать в храме бога Преданности Камень, выкраденный нечестивцами.

Торм крепко сжал рукоятку меча.

– Убирайся, Бэйн. Я не позволю тебе забрать Камень. Он принадлежит Эо, и мой священный долг состоит в том…

Бэйн зарычал:

– Избавь меня от проповедей, Торм. Ты ведь меня хорошо знаешь и должен понимать, что обращение к чести меня совершенно не волнует.

– Тогда нам не о чем больше разговаривать, лорд Бэйн, – сплюнул Торм. – Если ты не уйдешь, готовься к защите.

Меч Торма разрубил воздух перед Бэйном, и бог Раздора отступил на шаг. Силой мысли Бэйн материализовал в руке черный как ночь щит и выставил его перед собой, успев защититься от удара Торма. Когда меч и щит соприкоснулись, раздался взрыв.

Оба магических предмета разлетелись на энергетические осколки и исчезли.

Бэйн двинулся на Торма. Защищаясь от смертоносных шипов, торчавших из обсидиановой аватары, бог Преданности поднял руку, но удар был слишком силен. Бог Преданности и бог Раздора повалились на двадцатипятифутовую стену, окружавшую Тантрас. Они упали на храм Торма, и часть здания обрушилась.

Бэйн толкнул Торма на уцелевшие остатки храма, и огромные каменные глыбы начали падать на землю. Где-то неподалеку бог Преданности услышал жалобные крики. Паника охватила Торма, когда он понял, что это кричат люди, оставшиеся в храме.

Бог Преданности ударил Бэйна по шее. Удар был так силен, что бог Раздора упал на спину, а Торм принялся колотить его снова и снова по одному и тому же месту. Бог Раздора почувствовал, как на горле у него появилась небольшая трещина. Собрав все силы, он вывернулся и перехватил бронированный кулак Торма.

Львиная голова бога Преданности открыла свою огромную пасть и наклонилась к горлу Черного Повелителя. Уворачиваясь от острых золотых зубов, бог Раздора отскочил назад, и Торм, не дотянувшись до шеи Бэйна, лязгнул челюстями в воздухе. Увидев, что Черный Властелин потерял равновесие, Торм ударил ногой обсидианового великана в грудь и вытолкнул его за пределы покореженной крепостной стены. Бог Раздора упал на землю, от чего весь Тантрас содрогнулся.

Торм встал над Бэйном и занес бронированный кулак. Черный Властелин пытался подняться, но огромные шипы на доспехах вонзились глубоко в землю. Торм снова ударил Бэйна кулаком по горлу, и небольшая, почти незаметная рана разошлась, и из нее тонкой струйкой начал сочиться красновато-желтый свет.

Но и Торм был ранен. Когда Бэйн метался, пытаясь защититься от ударов бога Преданности, один из шипов на доспехах Темного Властелина проткнул Торму руку. Аватара с головой льва застонала от боли и, зажимая рваную рану, отступила.

Чувствуя ужасную слабость, бог Преданности отодвинулся от Черного Повелителя к краю утеса. Словно зачарованный, он смотрел, как энергии душ его почитателей вытекают из зияющей раны дымком небесно-голубого света. Подняв глаза, Торм успел лишь заметить кулак Черного Властелина, нацеленный ему прямо в лицо.

Яростная атака бога Раздора застала Торма врасплох. После второго удара бог Преданности в бешенстве ринулся к Черному Властелину и двинул его по лицу тыльной стороной руки. Голова Бэйна дернулась назад, а от лица обсидиановой аватары отлетел небольшой осколок. Бог Раздора непроизвольно прикоснулся к ране. На блестящей поверхности черной руки изгнанный бог увидел отражение тонкого снопа зеленовато-желтого пламени, вырвавшегося из раны. Бэйн с криком бросился вперед и схватил Торма.

Обе аватары рухнули с утеса. Падая, великаны отпустили друг друга. Бэйн дважды ударился о горный склон и приземлился на скалистый берег. Торм, у которого от шипов Бэйна появилась еще одна рана, пытаясь замедлить падение, протянул руку, схватился за дерево и с корнем вырвал его. Его усилия пропали даром, и бог Раздора рухнул в нескольких сотнях ярдов от Черного Властелина.

Торм поднялся первым. Он встал и увидел два корабля с зентильскими флагами, качающиеся на волнах Драконьего Предела. Несколько небольших судов неслись к берегу и были уже совсем рядом. Бог Преданности дал себе клятву, что убьет всех зентильских захватчиков, кого ему удастся схватить, но сначала разделается с их хозяином.

Черный Властелин зашевелился. Подняв голову, Бэйн посмотрел вниз и увидел у себя на груди еще одну трещину. Из нее поднимались красновато-черные испарения.

– Ты идиот, – прошипел бог Раздора. Он посмотрел вверх и увидел стоявшего над ним Торма.

Бог Преданности поднял над головой громадную каменную глыбу. Камень был таким большим, что огромной аватаре с головой льва пришлось держать его обеими руками.

– Ты должен заплатить за свои грехи, – ровным тоном сказал Торм и разбил камень о голову Бэйна. Глыба разлетелась на кусочки, и лицо обсидиановой аватары потрескалось еще больше. В ответ бог Раздора пронзил ногу бога Преданности шипом. Торм отшатнулся назад, окутанный голубовато-белым светом.

– Я умираю! – воскликнул Бэйн, силясь подняться на ноги. Он посмотрел на свои раны и увидел, как энергия вытекает из его тела. Черный Повелитель опустился на колени, и его глаза зажглись красным огнем. – Давай, Торм! Мы отправимся во владения Миркула вместе!

Не успел бог Преданности опомниться, как Черный Властелин набросился на него, схватил за плечи и стиснул в смертельном объятии. Десятки шипов пронзили аватару с головой льва, и Торм взвыл от боли.

Боги качались несколько секунд взад-вперед и не падали только потому, что держались друг за друга. Бэйн засмеялся глухим, клокочущим смехом, и этот хохот далеко разнесся над водами Драконьего Предела. Торм посмотрел в глаза Черного Властелина, открыл свою пасть с острыми зубами и медленно вонзил зубы в горло Бэйна.

Бог Раздора сразу перестал смеяться.

В это время на южном холме Тантраса Миднайт выпустила веревку колокола из рук. Все было бесполезно. Она снова и снова пыталась зазвонить в колокол Эйлена Аттрикуса, но у нее ничего не получалось.

– Попробуй еще раз! – крикнул Эльминстер, затем повернулся и посмотрел на небо над Тантрасом.

– Эльминстер, я не могу! – крикнула Миднайт, съежившись от бессилия.

Старый мудрец не сводил глаз со странных огней над городом. Небо было прорезано силовыми линиями, и казалось, что хрупкие нити реальности начали распускаться. Центр этой энергетической паутины находился прямо над полем битвы аватар и принял форму вихревой воронки, которая вздымалась до облаков. Небесно-голубые полосы энергии переплетались с желтыми, зелеными и красновато-черными нитями. Даже после смерти души последователей Черного Властелина и бога Преданности бились за контроль над Тантрасом.

Огромные светящиеся метеоры посыпались на город. Громадные шары отскакивали от земли во всех направлениях. Некоторые разрушали дома, другие уничтожали корабли в гавани. На глазах у Адона один огненный шар пробил дыру в корме зентильского корабли, и галера, наполнившись водой, пошла ко дну.

Еще один метеор ударил о желтый купол, который защищал колокольню. Тем, кто был внутри, ничто не угрожало, но светящаяся каменная глыба, отскочив от магической поверхности, врезалась в толпу из сотен перепуганных жителей Тантраса, которые издалека увидели купол и бежали к нему. Келемвару пришлось в беспомощном гневе наблюдать, как метеор убил около двадцати человек, а ранил еще больше.

Эльминстер почувствовал, как бешено бьется его старое сердце.

– Ты должна попробовать еще раз, – медленно сказал мудрец, поворачиваясь к черноволосой чародейке.

Миднайт, держа в руках веревку, упала на колени.

– А ты не можешь перенести жителей внутрь щита?

– Магия через этот барьер не проникает, – проворчал Эльминстер. – Сама должна знать.

Старый мудрец замолчал и подошел к Миднайт. Он поднял ее и положил руку ей на плечо.

– Миднайт, – сказал он ласковым тоном, который чародейка никак не ожидала от ворчливого мудреца, – только тебе это по силам. Мистра верила в тебя. Пора и тебе самой поверить в себя и оправдать ее доверие. Прогони прочь свои страхи и сосредоточься на спасении города.

С этими словами старый мудрец повернулся и вышел из башни. Миднайт посмотрела наверх, на колокол, и представила, будто он в самом деле зазвонил. На секунду она даже увидела, как колокол качается взад-вперед, и услышала его глубокий голос. Чародейка закрыла глаза, и образ вернулся. В этот миг Миднайт наконец поняла, почему колокольню окружала такая магическая тишина. Только отстранившись от всех звуков и полностью сконцентрировавшись, она сможет разбудить колокол.

Какое-то мгновение Миднайт не думала ни о чем и ничего не чувствовала. Она перестала даже дышать.

Черноволосая чародейка потянула за веревку, и колокол Эйлена Аттрикуса зазвенел, его мощный звон был таким громким, что едва не оглушил ее. Колокольня засветилась ярким желтым светом, и жгучий холод окутал Миднайт. В башне взметнулись энергетические волны, языки черного пламени вырвались из высоких окон, и купол сразу же начал расширяться, накрывая весь Тантрас.

Миднайт выбежала из дверей и увидела, что полусфера добралась до южного холма и остановилась. Она вернулась в башню и снова схватилась за веревку. Миднайт дергала за веревку изо всей мочи, не обращая внимания на порывы холодного воздуха и сводивший с ума колокольный звон. Она била в колокол снова и снова, совершенно забыв о себе и думая только о спасении города.

Но она была всего лишь женщиной и через какое-то время, которое ей показалось вечностью, почувствовала, что руки у нее онемели и отпустили веревку, а ноги подкосились. Хватая ртом воздух, она рухнула на пол. Уже через секунду Миднайт открыла глаза, но Эльминстер, Келемвар и Адон были уже около нее.

Зеленоглазый воин упал на колени и обнял Миднайт.

– Купол накрыл город, – сказал Келемвар. – Все кончено.

– Еще не все, – прошептал Адон, поворачиваясь к двери.

Жрец наблюдал, как купол расширялся, но так и не достиг храма Торма. Вдруг раздался взрыв, по сравнению с которым звон колокола был похож на звук хлопушки. Над северным холмом города поднялся огромный, черный как ночь силуэт. Фигура была аморфной, и внутри нее кружилась красная как кровь энергетическая спираль. Позади эбонитово-черной формы поднималась вторая фигура, но уже небесно-голубого цвета с желтой сердцевиной. Она напоминала сверкающее солнце.

Волна обжигающего пламени накрыла незащищенную часть города, в которой находились храм Торма и цитадель. Земля почернела, воды Драконьего Предела вспенились и начали испаряться. Огненные волны накрыли зентильские корабли, и те взорвались. Армия Бэйна погибла мгновенно.

На прибрежных скалах к северу от города лежали брошенные и обуглившиеся тела аватар. Обсидиановый великан Бэйна раскололся во многих местах, его голова лежала в нескольких ярдах от тела. Золотокожая аватара бога Преданности была разорвана на части, его гордая львиная голова искорежена, а безжизненные глаза смотрели вверх, на призраки соперничавших богов, зависшие над берегом.

Вибрирующие сущности Бэйна и Торма, пойманные в воронку, созданную освободившимися душами их последователей, уносились вверх, в небеса. Воронка засасывала блестящие кружащиеся массы, которые были когда-то богами. Ослепительная белая вспышка разодрала воздух. Красная спираль, сердце лорда Бэйна, бога Раздора, и желтая душа лорда Торма, бога Преданности, встретились в вихре пучины. Раздался пронзительный слитный вопль. Это были последние крики двух богов. Воронка поглотила их, все стихло. Бог Преданности и бог Раздора перестали существовать.

Тем временем Келемвар с Адоном помогли Миднайт встать на ноги, и все вместе они вышли из башни Эйлена Аттрикуса. За ними шел Эльминстер. Вокруг башни собрались жители Тантраса, и, когда друзья вышли наружу, толпа внезапно замолчала.

Миднайт улыбнулась, увидев людей, спасшихся от смерти, которая опустошила северный берег. Но, присмотревшись к ним, она заметила в их глазах ужас и испугалась. На их лицах застыло такое же смешанное выражение страха и восторга, которое чародейка уже видела у тех, кто отдавал свои жизни Торму.

Тихим голосом она попросила Адона и Келемвара оставить ее наедине со старым мудрецом. Как только друзья отошли, Миднайт повернулась к Эльминстеру и спросила:

– Что ты знаешь о моих способностях?

– С первого дня, когда ты появилась перед моим домом в Долине Теней, у меня были разные подозрения. Что касается подлинной природы твоих талантов или тех высоких целей, ради которых ты можешь их использовать, то в этом я ничем не могу тебе помочь. – Эльминстер улыбнулся. – Я думаю, что Мистра благословила тебя. Возможно, Совет мудрецов в Синих Водах захочет выслушать твой рассказ и даст тебе несколько советов. Я могу замолвить за тебя словечко, если хочешь…

Миднайт вздохнула и покачала головой:

– Эльминстер, почему тебе нравится мучить нас, дразнить и сводить с ума? Только для того, чтобы мы внимательнее прислушивались к твоим намекам? – спросила черноволосая чародейка. – Если второй Камень Судьбы находится в Синих Водах, тогда мы отправимся в Синие Воды. Просто скажи мне: ты знаешь, где именно в Синих Водах спрятан Камень?

Мудрец покачал головой:

– К сожалению, нет.

– Это осложняет нашу задачу, – печально заметила Миднайт. – Но, возможно, отыскать второй Камень будет не сложнее, чем первый. – Чародейка подняла мешок, в котором лежал Камень Судьбы, и закинула его на плечо.

– Ага, – засмеялся Эльминстер. – Осложняет, но не делает ее невыполнимой. – Он отвернулся от чародейки и посмотрел на город. – Но обсудим это позже. Сейчас нам надо решить более важные вопросы.

Эльминстер показал на пострадавших жителей Тантраса. Келемвар и Адон уже пытались оказать им посильную помощь. Миднайт посмотрела на своего возлюбленного и юного жреца и улыбнулась.

Через мгновение черноволосая чародейка взглянула на небо. Воронка исчезла, а сквозь желтый купол, все еще покрывавший город, заструился солнечный свет. Миднайт заметила также, что положение солнца изменилось. Небо начало темнеть. К вечерней трапезе вечный свет, который озарял Тантрас со времени Нисхождения, превратится в воспоминание. «Без света будет лучше», – решила Миднайт и вместе с Эльминстером направилась к раненым горожанам.