Массовка для либералов

В 2017 г. Навальному за счет расследований коррупционных связей премьера и попытки включиться в президентскую гонку удалось подхлестнуть протестную активность в стране, спавшую после «болотных» протестов. И, как и пять лет назад, поведение многих «левых» (речь пойдет прежде всего о группах «Рабкор», РСД, «Openleft», достаточно заметных в Интернете и идейно близких друг другу) заставило нас снова обратиться к теме «союза» левого и либерального движений.

А началось все еще в конце 2016 г., когда Навальный заявил, что готов бороться на выборах президента, а через три месяца после этого был выпущен фильм о темных делах Медведева, ставший катализатором последовавших мартовских и июньских протестов. Не вижу смысла утомлять читателя подробным разбором «левой» писанины в поддержку Навального, поэтому сведу ее содержание к трем ключевым пунктам.

Пункт 1. Авторы сайтов «Рабкор», РСД, «Openleft» в целом согласны с тем, что Навальный сильный, независимый политик, способный осуществить реальные перемены в стране. «Открытая левая» в декабре 2016 г. опубликовала подборку высказываний своих главных «идеологов» по поводу выдвижения Навального в президенты. Член РСД Кирилл Медведев, в частности, писал: «Для начала левым надо отрефлексировать свое отношение к Навальному — как к очень серьезному, очень опасному и достойному оппоненту. Все эти годы отношение к нему левых варьировалось от бессильной зависти (“украл нашу революцию!”) до шапкозакидательских представлений о том, что вся страна благодаря НТВ знает, что он соратник Немцова, и народ никогда его не поддержит» [3].

«Я к Навальному отношусь хорошо, считаю, что он достаточно честолюбив и ему реально хочется сделать что-то хорошее», — заявил в одном из видео автор сайта «Рабкор» и сотрудник ИГСО Даниил Григорьев (Эвер) [4].

Пункт 2. Утверждается, что в условиях возобновившихся протестов левым не стоит прямо выступать за Навального, но необходимо критиковать его слева и участвовать в подготовленных им акциях, чтобы навязать протестующим левую повестку. Редактор сайта «Openleft» Константин Корягин заявил: «субъект политических изменений уже здесь и вышел вчера на улицу. Искать его где-то еще и выстраивать альтернативное сопротивление, состоящее из альтернативных людей — задача бессмысленная. Мы сами должны стать альтернативой, но альтернативой именно внутри этого движения и направленной именно на это поколение. Поколение, уже прочувствовавшее на себе все угрозы неолиберализма и нетронутое при этом однобокой антисоветской пропагандой [5]. Это значит, что в ближайшее время, хотим мы этого или нет, левым придётся идти с Навальным рука об руку. Конечно, его необходимо при этом громко и обстоятельно критиковать» [6].

Такого же мнения придерживаются Кирилл Медведев и Олег Журавлев (автор сайта РСД): «необходимо участвовать сразу в двух “частях” протестного движения в России — и в митингах, организуемых Навальным, и в социальных, локальных и муниципальных активистских группах. На митингах, куда, в том числе, благодаря полевению оппозиционной риторики, приходят все больше необеспеченных и незащищенных жителей, необходимо обсуждать идеи и предложения, связанные с борьбой с неравенством, налоговыми мерами, национализацией крупнейших предприятий» [7].

Борис Кагарлицкий также признавал, что «отказываться от борьбы за демократические перемены было бы не просто позорным предательством по отношению к интересам общества, остро в этих переменах нуждающемся, но и величайшей политической глупостью (курсив мой — И.П.). Демократическую повестку дня надо последовательно и бескомпромиссно отстаивать. Как бы мы ни относились к Навальному и его окружению, нет ни малейших причин солидаризироваться с действующей властью» [8].

Пункт 3. По мнению РСД и «Openleft», программа Навального (на конец 2016 г.) значительно полевела и не так далека от тех требований, которые выдвигают и выдвигали левые. РСД-шник и автор сайта «Openleft» Илья Матвеев заявлял, что акцент на левом популизме в программе стал сильнее и что Навальный «дошел до использования лозунга, который левые скандировали уже в декабре 2011-го: “Власть миллионам, а не миллионерам”» [9]; согласен с Матвеевым и его товарищ по РСД Илья Будрайтскис: «Навальный ясно указывал на то, что коррупция — не дефект, но часть системы, основанной на масштабном перераспределении собственности. А пафос его разоблачений иногда приближался к красной черте прямой ненависти к гедонистической элите. Можно сказать, что сейчас Навальный делает то, к чему призывали левые во время “болотных протестов” пять лет назад» [10].

Чтобы разобраться с тем, насколько эта позиция верна или ложна, необходимо определить, кто же такой Навальный? Для создания целостной картины недостаточно ограничиться анализом его программ, значение которых при буржуазной демократии достаточно невелико, необходимо, прежде всего, определить, чьи интересы Навальный представляет и кто стоит за его спиной.

Давно установлено, что правящий класс постсоветской России не един и распадается на противоборствующие группы и блоки, что вполне естественно для капитализма как общества конкуренции. Эти группы и блоки можно разделить на две большие категории: на тех, кто экономически (так как от этого зависит их личное имущественное процветание) заинтересован в дальнейшем включении экономики России в качестве зависимой в мировую капиталистическую систему, извлекает прибыль из обслуживания интересов западного капитала (их принято называть компрадорами), и тех, кто заинтересован в развитии или как минимум поддержании относительно независимой от Запада отечественной экономики (в первую очередь промышленного производства). Это разделение явно проявилось уже в самые первые годы существования постсоветской России [11]. При Ельцине (исключая короткий период правительства Примакова) практически безраздельно главенствовали первые (финансисты-неолибералы, «семибанкирщина», сырьевые олигархи, представители «семьи» Ельцина). При Путине резко усилили свои позиции вторые — часто выходцы из спецслужб и ВПК. Все это неоднократно описано разными авторами. В терминах, которые не затеняют суть происходящего противоборства (например, использованием выражений вроде «башня Сечина» и «башня Суркова»), а восходят к марксистской традиции, об этом, в частности, писал известный левый экономист Руслан Дзарасов. Он отмечает:

«Феномен полупериферийного капитализма характеризуется, с одной стороны, зависимостью от стран центра, а с другой — способностью в определенной мере противостоять им в борьбе за свои интересы. Это противостояние не может быть твердым и последовательным, т.к. правящий класс такого общества неизбежно расколот. В российской политике идет непрерывная борьба “либералов-атлантистов”, ориентированных на подчинение нашей страны центру мирового капитализма, и “государственников-евразийцев”, ориентированных на построение “национального” капитализма. Первая цель представляется губительной для страны, а последняя — иллюзорной, ибо капитализм не может существовать без эксплуатации периферии. Раскол в среде правящего класса России отражает промежуточный характер ее общественного строя». «За фасадом показного единства между двумя группировками отечественного правящего класса идет непрерывная, напряженная борьба по всем основным вопросам внутренней, внешней и оборонной политики» [12].

Очевидно, Навальный, предлагающий дальнейшую приватизацию, окончательное открытие экономики для иностранного капитала и отказ от самостоятельной внешней политики, является ставленником прозападного блока, стремящегося оказать давление на своих противников. Т.е. Навальный далеко не независимый политик, каким его изображают названные выше «левые». То, что он де-факто не был выдвинут властью напрямую, как, например, Грудинин, еще не говорит о независимости и бескорыстности главы ФБК. В политическом смысле он так же ограничен в действиях, как лидеры т.н. системной оппозиции, только у Навального другие руководители и, соответственно, другие задачи. Откуда такая уверенность в наличии у него покровителей? Разумеется, подробности «большой игры» российской олигархии скрыты от населения, однако количество и качество косвенных свидетельств столь значительны, что политическая зависимость Навального — за пределами разумного сомнения. В современной России политик, лишенный покровительства высших правительственных структур, не войдет в совет директоров государственной компании («Аэрофлот»); не станет единственным в стране обладателем двух условных сроков; не сможет, имея эти сроки, отдыхать во Франции; не будет получать финансовую поддержку от крупнейшего в России банка [13] и вряд ли будет напрямую о чем-то просить главу администрации президента. О том, как поступают с независимыми политиками, может подробно рассказать бывший соратник Навального Сергей Удальцов, который по собственной глупости и неразборчивости ввязался в позорную историю с Гиви Таргамадзе и получил срок. Пусть и один, зато реальный. Так что изображение псевдолевыми Навального как самостоятельного и искреннего борца за «прекрасную Россию будущего», обнажает не только плохое знакомство с устройством отечественного капитализма, но и простое незнание фактов (или неумение их правильно толковать).

На фоне всего сказанного особенно неловко должно быть «левым». Ведь, получается, они помогают «ставленнику» не просто крупного капитала, а западного капитала, заинтересованного в превращении России в экономическую и политическую колонию, т.е. стремящихся опустить ее из полупериферийного состояния в периферийное.

Полагаю, мысль, что, поддерживая либералов, «левые» входят в серьезное противоречие с принципами, которых они должны по логике вещей придерживаться, приходила и в головы авторов РСД и «Openleft». Именно этим, вероятно, и стоит объяснить активные поиски следов «социализма» в программе Навального (см. пункт 3). В ходе этих поисков внезапно выяснилось, что таких следов довольно много, и что даже некоторые лозунги был переняты у левых. Стоит, правда, обратить внимание, что лозунг «Власть миллионам, а не миллионерам» — не левый и не правый, он попросту никакой. Ни одна, даже самая реакционная, партия не будет призывать к обратному, потому что в таком случае рискует остаться без какой-либо поддержки населения, так как любое политическое движение стремится к массовости. То, что «социализм» находился в программе так легко — вовсе не случайно. Вплоть до конца 2017 г., когда перед подачей документов в ЦИК программа была обнародована в развернутом виде, Навальный и его сторонники обходились только самыми общими требованиями и заявлениями. А все потому, что в условиях ограниченной поддержки населения и невозможности (или нежелания) создавать централизованное общественное движение Навальный предложил объединиться под его неформальным лидерством уже существующим политическим партиям и группам. На что «левые» и клюнули! В первоначальной программе несостоявшегося кандидата в президенты можно было найти все: налог на итоги приватизации для левых, льготы малому бизнесу для либералов, ужесточение миграционного законодательства для правых и, наконец, борьба с коррупцией для всех вместе. Упор на коррупцию был сделан Навальным неслучайно, т.к. это единственная проблема, которую признают все политические силы в стране [14]. Предметный разговор о переменах в любой другой области вполне мог оттолкнуть от Навального представителей тех или иных взглядов. Даже слово «приватизация» Навальный старался не произносить, поскольку, очевидно, понимал, насколько неоднозначно отношение к ней в стране, пережившей опыт 90-х. Только Ксения Собчак в интервью на «Дожде» вынудила его признаться в планах по приватизации целых отраслей экономики. Казалось бы, после того, как в декабре неолиберальный характер экономической программы стал очевиден, лепить из Навального союзника левых должно быть затруднительно. Но только не для РСД! Материалы VII съезда дают понять, что от участия в «навальнинских» акциях РСД отказываться не намерено, потому что «движение, возникшее под влиянием разоблачений и социальной риторики Навального, в ближайшие годы может послужить катализатором более радикального протеста, не ограничивающегося поверхностной критикой коррупции и электоральными иллюзиями. Рано или поздно это движение предъявит спрос на программу радикальных общественных преобразований, потребует реальных ответов, не сводящихся к популизму» [15]. С этим утверждением можно даже согласиться. Действительно, при победе Навального (в ходе выборов или иным путем) перемены будут радикальными, однако надо помнить, что «радикальный» — еще не значит прогрессивный!

Пытаясь найти общую платформу между Навальным и левыми, Илья Матвеев писал, что «Владимир Ашурков, правая рука Навального и тоже бывший либеральный экономист, недавно признался, что полюбил Пикетти и стал экономистом социал-демократическим» [16]. В чем же заключается социал-демократизм беглеца Ашуркова [17], стараниями которого, по имеющимся свидетельствам, было налажено финансирование Навального со стороны «Альфа-групп» [18]? Прежде всего в том, что Ашурков выступает против сиюминутной приватизации и утверждает, что «только улучшив управление компаниями имеет смысл проводить их постепенную приватизацию». «Вряд ли кто-то будет отрицать, что при прочих равных бюджету выгодна более высокая выручка от приватизации. Стоит поработать над увеличением стоимости государственных активов, прежде чем их продавать» [19]. Т.е. он не только выступает за саму идею приватизации, но и предлагает, чтобы предприятия делали прибыльными не капиталисты и менеджеры, а само государство! Такая «социал-демократия» пришлась бы по вкусу не только РСД-шнику Матвееву, но и российским олигархам, которые стремятся ровно к тому, что предлагает Ашурков: к приватизации доходных предприятий и национализации убыточных.

* * *

Напомню, что псевдолевые помимо участия в митингах Навального обещали нам и его критику слева. На поверку этой критики оказалось не так много, и сводилась она преимущественно к двум положениям.

1. Навальный недостаточно радикален. Медведев (тот, что Кирилл) пишет: «Что левые могут сказать по поводу программы Навального? Нам нужен не невнятный “единоразовый налог” и не “здравствуйте, я ваш новый эффективный менеджер”, а национализация основных отраслей и ресурсов ради вложений, в том числе в механизмы и культуру низового самоуправления и защиту социальных прав человека. Не либерализация рынка и сокращение чиновничьего аппарата как решение всех проблем, а контроль общества как за чиновниками, так и за бизнесом» [20].

С этим посылом согласен и Борис Кагарлицкий: «Слабость Навального как политика, как ни парадоксально, не в избытке, а… в недостатке радикализма. Но не в смысле призывов наказать виновных и расправиться с коррупционерами, а в смысле понимания необходимости глубинных и масштабных социальных преобразований, которые объективно назрели в обществе [21]. Этого понимания у Навального нет. Он искренне думает, будто именно нынешняя социально-экономическая система может продолжать существовать и успешно развиваться, если только избавить её от чиновников-коррупционеров, продажных полицейских и олигархов-взяткодателей» [22].

Читать подобные претензии несколько удивительно, потому что Навальный — либерал и не обязан разделять социалистическую программу, как бы того ни хотела наша «левая» публика. Исполнение такой программы куда логичнее требовать, например, от КПРФ, члены которой объявляют себя коммунистами, но ничего общего с ними не имеют [23], но никак не от Навального, который никогда не строил из себя политика левой ориентации. Попрекать его отсутствием в программе национализации все равно, что удивляться малому вниманию, которое в свое время РСДРП уделяла проблемам «свободного» рынка и конкуренции. Видимо все эти упреки в недостатке радикализма — еще одно следствие попытки «левых» найти общую платформу с Навальным.

2. Структуры, на которые опирается Навальный, организованы недемократично. Илья Будрайтскис пишет, что кампания главы ФБК «построена как вертикальная, персоналистская “политическая машина”, в которой решения, предложенные узкой группой экспертов и одобренные лидером, обязательны для рядовых участников. Такая форма развивает политическое сознание большинства участников лишь до степени, которая необходима в каждый конкретный момент кампании» [24]. Кирилл Медведев и Олег Журавлев: «На наш взгляд, Навальный успешен как “менеджер” движения, однако ряд его шагов и действий (последним из которых было внезапное и единоличное решение изменить место проведения акции 12 июня) говорят о том, что без контроля снизу, со стороны рядовых активистов и демократических структур внутри его штаба, он может стать авторитарным лидером» [25].

Эта претензия еще более абсурдна, чем первая! Не нужно быть выдающимся политтехнологом, чтобы понять — все проведенные акции являлись частью предвыборной кампании Навального, поэтому вполне объяснимо, почему внимание концентрировалось исключительно на нем, а другие участники протеста оставались в тени. Но российские «левые» предпочли этого не замечать и стали добровольно записываться в массовку для акций лидера либеральной оппозиции, даже несмотря на то, что в целом последовали призыву Кагарлицкого: «Чего категорически нельзя делать [левым — И.П.], однако, это организационно примыкать к Навальному, укрепляя в обществе иллюзии относительно возможности исправить ситуацию одними лишь антикоррупционными лозунгами». Впрочем, для меня так и осталось загадкой, каким образом можно примкнуть к Навальному «организационно», ведь Навальный — не партия и не опирается на таковую [26]. Возможно, имелось в виду, что не стоит вступать в ФБК и устраиваться волонтерами в предвыборные штабы? Но что же это тогда за левые, к которым обращается Кагарлицкий, если им требуется объяснять такие прописные истины? Сдается мне, обвинения Навального в недемократичности — это еще и проявление неосознанной обиды, возникшей из-за того, что «левых» никто не приглашает «порулить» процессом.

По поводу участия в митингах некоторые псевдолевые могут возразить, что они не призывали быть статистами, а наоборот предлагали агитировать и распространять свои взгляды. По прошествии целого года уместно спросить: каков же результат? Расширились ли коллективы «Рабкора», РСД, «Openleft» за счет вчерашних сторонников Навального? Сильно ли увеличилась читательская аудитория сайтов? Проявил ли кто-то интерес к их лозунгам на митингах? Много ли читателей обратилось с предложением помощи? Рискну, предположить, что нет. По крайней мере, у Ильи Будрайтскиса хватило духу это признать: «левые участвовали достаточно активно, но не смогли (да особенно и не пытались) обозначить себя как заметный единый полюс притяжения» [27]. Чтобы убедиться в том, насколько убого выглядит эта агитация со стороны, достаточно посмотреть несколько записей с прошедших митингов [28].

Загрузка...