Тасмин

Глава 3

1

Тасмин осторожно спустилась в овраг.

Здесь холодно. Солнечные лучи остались играть на поляне. Сюда глядят только деревья. Их ломкие тени гуляют на самом дне. Они будто пришли на запах крови. Ее здесь полно. Можно насытиться на годы вперед. Она ушла вниз. Под корни. И Затонувший лес пил ее. Насладился каждой каплей чужой, растерзанной жизни.

Мертвая девочка лежит чуть в стороне от деревьев. Она ползла вниз по оврагу. Прочь из леса. Опять на дорогу откуда пришла. Может быть, она знала. В самом конце. Это чувство. Смерть и кто-то еще. Затонувший лес, который оскалил зубы в ожидании пищи.

Тасмин берет девочку за плечо и переворачивает на бок.

Труп еще не остыл.

Тело легкое и податливое.

Но это ускользает от Тасмин. Она не может думать ни о чем другом. Затонувши лес исчезает. Снег больше не сыплет. Холод сменяется жаром. Тени отступают и присутствуют где-то на краю зрения лишь как напоминание об окружающем мире.

Все что осталось здесь и сейчас – это глаза.

Черные принадлежат Тасмин. Из них льются слезы. Но девушка не замечает этого. Она не чувствует ничего, ведь никакой Тасмин больше не существует. Ее никогда и не было. Она ушла отсюда. Тело отброшено. Нет мыслей. Нет картинок. Пустота. Освобождение. Все равно как умереть. Перестать быть человеком. Вынырнуть из бесконечного потока сознания и сидеть на берегу, вслушиваясь в шум набегающих волн.

Мертвая девочка смотрит вверх. В голубых глазах отражаются облака и ветки деревьев, и печальное лицо Тасмин. Они похожи на океан. Эти глаза. Огромный, сильный, вечно живой. Такие же странные. Спокойствие. Гнев. Они будут сниться. Звать к себе. Там. В пучине, на самом дне. Тасмин видит покой.

Может быть, ты искала их? Все свое время. Во всех мирах.

Может быть.

Тасмин слушает лес.

Стоны и шепот. Старые суставы скрипят. Ветки гнутся под тяжестью снега. Крупные хлопья падают на землю. Шаги уходящей зимы.

Деревья жили так тысячи лет.

Пора умирать.

Медленно. Нежно. Так, будто боясь разбудить мертвую девочку. Тасмин гладит ее белые, красные волосы. Снег тает под теплой ладонью и вновь становится каплями крови.

Руки скользят дальше. Вниз. По плечам и спине. К двум мерзким стрелам, которые принесли смерть. Тасмин достает нож и разрезает платье. Ткань расходится в стороны обнажая раны.

Стрела под лопаткой вошла неглубоко. Тасмин видит окончание наконечника. Она берется за древко двумя руками и расшатывает его из стороны в сторону. Рана расширяется и мерзость выходит наружу.

Тасмин швыряет стрелу в сторону.

Больше никогда.

Нет.

Это в последний раз, когда она прикасалась к таким ужасным вещам.

Вторая стрела засела в теле почти что на треть.

Эту лучше не трогать. Тасмин решает извлечь наконечник по-другому. Нож не подходит. Лезвие слишком короткое. Тасмин ломает древко стрелы как можно ближе к ране.

Вот и все. Больше ничего не сделать. Лучше бы все оставить как есть и уйти. Но Тасмин не может так поступить. Она должна быть здесь. Это странное чувство. Смесь страха и удовольствия. Оно идет через все тело, опускаясь к ногам, поднимаясь к голове. Блуждает. Щекочет. Что-то сродни предчувствию смерти.

Тасмин кладет ладонь на грудь девочки, а другую на землю рядом с трупом.

Никаких слов произносить не нужно. Настоящая сила не требует молитв или псалмов. Она просто есть. Идет от источника к проводнику. Ничто не может остановить поток.

Снег превращается в воду и пар. Прошлогодняя листва обращается в пепел. Едва ожившая трава и первые цветы увядают. Личинки насекомых и мелкая живность гибнут. Земля сыпется как песок. Трещины бегут в разные стороны от Тасмин. Круг смерти разрастается. Пустота движется от оврага к деревьям. Корни умирают первыми. Затонувший лес кричит от боли.

– ГРЯЗНАЯ ШЛЮХА!!!

Гниль поражает деревья и ползет вверх. Выше. Дальше по веткам. Прямо к небу. Кажется, она пойдет и сожрет облака, космос, Солнце, Галактику и Вселенную.

– УБИЙЦА!

Деревья теряют кору. Она лопается и падает на песок. Стволы текут вниз. Они искажаются и принимают форму людей, обезумевших от страданий и гнева. Уцелевшие ветки, будто руки прикрывают изуродованные тела. Все вокруг на сотни метров обращается в камень и рассыпается на куски.

– СУКА!!!

Но Тасмин не останавливается. Она убивает Затонувший лес до тех пор, пока мерзкая стрела не выходит из тела девочки наружу. Такая маленькая и такая коварная. Наконечник и часть древка падают на землю и тут же превращаются в пыль.

Тасмин чувствует, как в груди под ладонью бьется сердце.

Будто птица в клетке. Забылась. Вспорхнула и ударилась крылом о прутья. Резко. Сильно. В надежде обрести новую жизнь.

Тасмин шепчет:

– Сиди там. Я никому не позволю увидеть тебя.

Она вновь достает из-под платья нож. Это всего лишь маленькое лезвие. Таким вряд ли кого-то можно убить. Затонувший лес скулит и плачет. Ветер воет над поляной. Становится холодно. Солнце теперь ближе к закату. Багровые лучи рассыпаются, как солома. Тени ползут в сторону запада. Такие длинные и мрачные, что больше похожи на силуэты палачей в капюшонах.

Тасмин берет нож в правую руку.

Лезвие острое. Свет дрожит и ломается на тонких гранях, отражаясь вниз на песок и обратно в небо. Высоко-высоко над лесом висит черная птица. Она знает, что будет дальше. Ей прекрасно виден блеск ножа и бледная кожа. Голубые вены, по которым бежит кровь. Такая сладкая. Такая теплая. Она лучше, чем любая вода. Только кровь может утолить жажду демона.

Тасмин медленно ведет лезвием по ладони левой руки. Нож движется наискось от указательного пальца и разрезает линию любви, мудрости и судьбы. Жизнь так коротка. Ее почти нет. Это лишь маленькая дуга рядом с большим пальцем, которая остается в стороне. Да. Жизнь будет отброшена, принесена в жертву времени и обстоятельствам.

Из раны на песок льется кровь.

Лес скрипит. Он голоден. Он ел все утро тех воинов, что лежали на поляне, но так и не смог насытиться. Слишком стар. Ему только гнить. Запах и вкус крови пробуждает давно забытое чувство. Оно сродни мужской эрекции. Это желание. Нестерпимое тягостное ощущение предстоящего оргазма.

Черная птица падает вниз.

Комок перьев и плоти меняет форму. Клюв исчезает, крылья становятся длиннее, на голове появляются уши. Оборотень едва не разбивается о землю. Лишь в самый последний момент птица превращается в кота. Огромные, сильные лапы с когтями оставляют борозды на песке.

Исмат улыбается Тасмин.

– Ты должен помочь мне.

Кот тыкается мордой в ладонь девушки.

Он пробует кровь. Сначала лишь кончиком языка. Но тут же срывается и лижет рану по всей длине. Кожа расходится в стороны и жизнь льется наружу все больше и больше.

Тасмин морщится от боли, но не отнимает руку. Она вешает на шею коту пузырек с лекарством.

– Отнеси это в деревню. Там живет девушка. Ты видел ее этим утром. Отдай и проследи чтобы выпила все еще к ночи. Не возвращайся пока не исполнишь.

Тасмин шепчет коту в самое ухо.

Он виляет хвостом и трется о ногу девушки.

Кровь. Она занимает все его мысли. Нет ничего прекраснее, чем зачерпнуть чью-то жизнь. И пить. Лизать. Сосать ее без остатка. В зеленых глазах Исмата безумие. Он выпускает зубы и готов откусить кусок плоти. Жрать.

Тасмин гладит кота по голове.

Эта ласка пробуждает воспоминания. Прошлое, которое Исмат потерял, когда Девора превратила его в нечто странное, пришедшее сюда из другого мира. Он вспоминает свою маленькую хозяйку, которая принесла ему блюдце с молоком и кусочек желтка, когда он был так голоден. Мать-кошка мертва. Больше нет ничего теплого в мире.

Исмат поднимает голову от раны.

Он хочет сказать Тасмин, что помнит ее. Что никогда не забывал, но девушка не понимает. Она слышит лишь протяжное, тоскливое:

– Мя-я-у-уу.

Исмат уходит.

Он растворяется в воздухе между деревьями на краю поляны.

С неба падает снег.

Здесь его и так слишком много. Все исчезает. Следы кота, кровь Тасмин. Мир растворяется в белом безмолвии. Зима никогда не уйдет. Время сломалось. Весна лишь обещание, которое не исполнится. Надежда старика на будущее, которого у него нет. Все свершилось. И теперь нечего ждать.

Снег сыплется.

Медленно. Тихо.

Тасмин смотрит на ладонь. Кровь высохла, но рана болит и щиплет. Кожа увяла до самой кисти. Вся покрыта морщинами и оспинами. Она чужая. Эта рука старой ведьмы.

– Твоя бабка. Злая карга! Стала уродиной в двадцать лет. Она слишком часто обращалась за помощью к существам с другой стороны. Помни об этом. Каждый раз будет все хуже и хуже. Плата растет!

Тасмин улыбнулась.

Мысль показалась ей абсурдной. Смешной. Теперь незачем помнить уроки Деворы. Тасмин никому не нужна. Ее тело. Кожа и кости. Пусть вся она от волос до ступней обратится в иссохшую старуху, никто не заплачет. Этим губам некого целовать. Руки лишь для того, чтобы собирать травы. Грудь, живот и там… между ног. Все. Ничье. Никому не принадлежит.

Тасмин оглядела поляну.

Снег все идет. Ночь близка. Если медлить и дальше, то вернуться домой станет почти невозможно. Затонувший лес менялся во тьме. Дорожки плутали. Знакомые деревья вели прямо в болото. В небе между верхушками сосен мерцали звезды других миров.

Тасмин обнимает незнакомую девочку за плечи и тянет наверх из оврага. Тело легкое. Будто еще не успело обрести вес в этом мире. Только сейчас Тасмин понимает, что вернула к жизни почти что ребенка.

2

Все вокруг превратилось в пустыню. Ни деревьев, ни кустов, ни травы. Только песок да снег. Белое на сером. Жизнь еще не скоро согреет эту поляну.

Что же ты натворила глупая ведьма?

Затонувший лес стонет.

Он ждет наступления ночи. Тьма скроет позор. Залечит рану. Нечто придет с той стороны и очистит землю от мерзости. Огромное. Непостижимое. Злая душа Затонувшего леса. Такая же мерзкая, как гниль на болоте.

– ТЫ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ, ДРЯННАЯ ДЕВЧОНКА!

Тасмин кивает. Скорее всего так и будет.

Последний солнечный луч коснулся снега и, не оставив следа, скользнул в сторону дороги и дальше за холмы. Он исчез там, будто упал в огромную бездну.

Разве можно поверить, что Солнце вернется?

В этой мгле, которая приходит сюда после заката, нет ничего для подобных надежд.

Мороз щиплет кожу.

Воздух слишком холодный. Каждый вздох причиняет боль.

Тасмин пронесла незнакомку на руках до края поляны и там, обессилев, села на землю. Она отдала слишком много. Какая-то часть ее существа тоже исчезла вместе с деревьями из Затонувшего леса. Такое с ней случилось впервые. Обычно она знает предел. Этому учишься сразу. Она хорошо помнит уроки Деворы. Первое прикосновение к мертвецу вызывает странное чувство. Больше всего оно похоже на тошноту. Стоит лишь на секунду забыться, и собственная жизнь потечет в покойника вместо силы из источника.

Скорее всего во всем виновато небо.

Тасмин взглянула вверх.

Нет.

Не это.

Небо, которое отразилось в глазах мертвой девочки. В тех голубых, темных осколках. Там глубина. Такая же бездна, в которую уходит Солнце перед наступлением тьмы. Остается лишь падать. Больше некуда деться.

Тасмин прижимается к незнакомке. Так тепло. И так спокойно. Сумерки больше не вызывают страх. Угрозы и жалобы Затонувшего леса – это лишь скрип деревьев, вой ветра, шепот ручья. Может быть, на самом деле она обнимает себя? Ту свою часть, которая теперь живет в этом ребенке.

Незнакомка все еще будто мертва. Тасмин не знает сможет ли снова вернуть ее. Иногда на том берегу никого нет. Только плеск волн и далекий удар весла по воде.

Едва уловимое дыхание девочки щекочет шею.

Тасмин впервые чувствует физическую близость с другим человеком. Мать никогда не обнимала ее. Боялась прикосновений, словно они причиняли ей боль. Девора видела в дочери только свою глупую копию, которую нужно было все время учить. Но и это продлилось не долго. Со временем она разглядела кое-что еще. Сладкое. Вкусное. Нечто внутри Деворы оказалось слишком жадным и ненасытным. То был голод старого бога.

– Я не знаю куда мне пойти, – говорит Тасмин.

Все повторяется.

Судьба смеется.

Ты убийца и рано или поздно получишь по заслугам. Ты обречена бежать и скрываться. Твоя жизнь никогда не будет счастливой. Вечная тень предательства висит над тобой.

Скоро ночь.

Первые звезды уже прокололи небо в самых тонких местах.

До хижины на болоте уже не добраться. Тьма придет в Затонувший лес много раньше.

Есть вещи, которые никогда не стоит делать.

Убивать свою мать. Оживлять мертвецов. Испытывать симпатию к девушке только потому, что заглянула ей в глаза.

Но такова Тасмин.

Она берет незнакомку на руки и встает с земли. Где-то далеко-далеко шумит океан. Волны набегают на берег и сползают обратно. Ветер приносит вкус соли.

Выпавший снег скрипит под ногами.

Тасмин делает шаг по тропе в сторону болота. Она идет вперед, не чувствуя усталости и страха. Ее воля сильнее, чем тело. Из бездны некуда деться.

Мир меняется. Затонувший лес вытягивается в длину и скользит назад. Он будто огромное пятно краски, которое размывается на весь холст, разрушая рисунок. Деревья, снег, тропинка и овраг плавятся, словно металл под воздействием высоких температур. Звезды взрываются, умирают и рождаются снова. Лишь сумерки, песнь близкой ночи, остаются там, где и были.

Океан набегает на берег.

Холодный и мрачный.

Волны катятся от самого горизонта, чтобы со всей силы ударить о скалы. Шум и ярость. Рокот недовольного заключенного, который все еще бьется о стены тюрьмы, в надежде выбраться на свободу.

Тасмин делает глубокий вдох и смотрит на Солнце.

Огромная звезда падает в океан. Свет убегает за горизонт. Тень лежит на всем побережье. Яркие краски дня превращаются в пепел.

Этот мир нравится Тасмин больше. Но она здесь лишь на время. Чудовища придут за ней сквозь пространство. Они доберутся сюда так легко, потому что Затонувший лес – это кошмар. И от него не проснуться.

Она сильнее прижимает к себе незнакомку.

Мать и ребенок.

Обмякшее тело все время выскальзывает из рук. Если девочка упадет, Тасмин уже не сможет ее поднять на руки. Сил почти нет. Каждая мышца напряжена, усталость становится болью.

Тасмин отвернулась от Солнца и побрела в сторону дома. Крыша из черепицы, словно шатер сумасшедшего путника, торчит среди холмов в паре сотен шагов от океана.

Дом выглядит слишком знакомо.

Небольшой двухэтажный коттедж с подвалом и гаражом на две машины, который примыкает к высокому маяку, отчего из далека кажется остатками замка. Забор – крепостная стена, окна и двери, будто бойницы, а маяк над землей, словно обветшалая башня, на вершине которой находился портал в другой мир.

Старый сад, разбитый когда-то давно во дворе перед домом, весь в красоте. Трава и цветы в ожидании ветра. Стволы красного клена и дуба тянут ветки к далекому небу. Кусты можжевельника вдоль дорожки, которая ведет к маяку, сыплют на землю мелкие листья-иголки, роняя их будто слезы о прошлом.

Тасмин прошла через сад к дому и упала без сил рядом с порогом.

3

Она не смогла вспомнить, как оказалась в спальне.

Дом молчит.

Что с него спросишь?

Брошенный много лет назад на краю Вселенной, он все еще хранит обиду. Девора редко здесь появлялась. Переходы между мирами отнимали у нее много сил. Она брала сюда Тасмин лишь затем, чтобы кто-то мог вколоть писателю инсулин.

Интересно. Что бы сделала Девора, если бы дочь отказалась?

Может быть тогда весь этот сюжет не смог бы случиться.

Тасмин пожимает плечами.

Призрачный свет Луны проникает сквозь окно рядом с кроватью.

Все вещи в комнате выглядят ненастоящими. Картина с кипарисами на стене, платяной шкаф, полка и книги.

Но труднее всего поверить в кровать.

Простыня и одеяло.

Запах свежевыстиранного и высушенного на солнце белья. Стиральный порошок «альпийское утро». Настоящее чудо. Магия этого мира.

Тасмин села в кровати, свесив ноги на пол. Мышцы болели. Она почувствовала на секунду как дом качнулся и встал на место. Может быть, так приходит смерть? Боль и усталость сменяются чувством падения. Все кружится. Стены и потолок сваливаются в одну воронку и тянутся, как жевательная резинка.

Тасмин глянула в окно.

Океан мыл берег.

Лунный свет тянулся дорожкой на поверхности воды от берега к небу и исчезал в непроглядной тьме где-то там в бездне. Мерцание. Всполохи. Тысячи маленьких огней. Водная гладь поднимается вверх и опускается вниз. Вдох и выдох.

Чужое дыхание.

Горячее и сухое. Словно хамсин.

Кто-то хрипит и бормочет.

Тасмин вскочила на ноги и включила в комнате свет .

Незнакомка лежит на кровати под стенкой. Она похожа на мертвую птицу. Маленький журавлик, который запутался в простыне. Ее глаза закрыты, но бегают под веками так быстро, будто ищут выход, чтобы выбраться из кошмара и наконец-то взглянуть на настоящий мир. Сухие, треснувшие губы девочки шепчут молитву.

Тасмин присела на край кровати и положила ладонь незнакомке на лоб.

Девочка горит.

Вся постель на ее стороне пропитана потом.

Вот из-за чего ты проснулась.

Кожа горячая и липкая. Волосы мокрые, спутаны так будто, кто-то специально крутил и вертел их полночи. Лицо бледное, исхудавшее.

Тасмин отбросила простыню и перевернула девочку на живот. Быстрыми движениями она расстегнула корсет ее платья и задрала вверх сорочку. Пятна крови уже высохли и теперь в тусклом свете казались черными разводами грязи. Широкий розовый рубец от зажившей раны тянулся по всему левому боку. Он дошел почти до бедра и совсем чуть-чуть свернул к животу.

Тасмин провела по шраму кончиками пальцев. Девочка вздрогнула и застонала.

Боли здесь нет. Только воспоминания. Их так просто не излечить.

Тасмин погладила незнакомку по голове и вдруг вспомнила о стрелах, которые вытащила еще в Затонувшем лесу. Она стянула с девочки сорочку и швырнула ее вместе с корсетом на пол. Это уже не отстирать. Только выбросить, а лучше сжечь. Зачем хранить воспоминания о смерти. Ничего хорошего в таких вещах нет. Они приковывают к себе человека и висят тяжким грузом. Куда ни пойди всюду боль.

– Нужно жить… – шепчет незнакомка в бреду.

Тасмин замирает.

Она впервые слышит ее голос. Низкий, совсем не похожий на детский. В нем присутствуют властные нотки. Так звучала Девора. Нет. Это все из-за внешнего сходства. Если бы не белый цвет волос, то их можно было бы назвать сестрами. Мать Тасмин и эту девчонку. Подбородок и скулы, линия рта, брови и голубые глаза, только нос у Деворы другой.

Свет в комнате мигает.

Неясные тени пробегают по стенам.

Порыв ветра швыряет песок в окно, и он сыплется будто шепот.

Гул океана становится ближе, чтобы тут же уйти вместе с волной.

Все стихает. Все становится прежним.

Тасмин осмотрела раны от стрел, но оказалось, что они затянулись еще в Затонувшем лесу. Она перевернула девочку на спину и взглянула с другой стороны.

Какая маленькая грудь. Разве такие бывают? Это просто соски. И ничего. Слишком розовые. Такие у всех девушек со светлыми волосами?

Мысль привела Тасмин в смущение. Кровь прильнула к щекам. На секунду стало тяжело и невыносимо дышать. И еще что-то билось под пальцами. Словно птица в клетке, в мечте о свободе.

Тасмин глянула вниз. Ее ладонь лежала на груди незнакомки.

Пальцы жгло. Сила шла сквозь время и пространство. Жизнь перетекала из одного тела в другое. Их судьбы сплетаются. Память и сознание. Чувства и разум.

Вся рука будто в огне.

Если ее не убрать немедленно, жар пойдет дальше и Тасмин вся обратится в пепел. Но она не спешит. Все слишком тяжелое. Пальцы, кисть и локоть. Весь этот мир. Планета. Галактика. Вселенная.

Какое-то время ничего не происходит. Только шум волн.

Тасмин поднимает глаза и встречается с океаном.

Незнакомка смотрит на нее из-под копны упавших на лоб волос. Белые и красные от крови локоны, сквозь которые призрачным светом горят голубые осколки.

– Пить, – шепчет девочка.

Шелест волны. Скрип песка.

Тасмин отдергивает руку и вскакивает с кровати. Она выбегает из комнаты прочь.

Дверь грохает так, что весь дом трясется в испуге. Стены крутанулись на месте, пол заскрипел. Сердце Тасмин едва-едва удержалось в груди.

На кухне вода из-под крана слишком горька. Вкус ржавчины и хлора. Пить эту дрянь можно только в самом безвыходном положении. Но Тасмин выкручивает напор на всю мощь. Она подставляет голову под струю холодной воды и чувствует облегчение.

Вода затекает в уши и шум океана остается где-то там за пределами слуха. В темноте ночи лишь его образ мелькает у Тасмин перед глазами. Два голубых осколка.

Она выключает воду и выкручивает волосы. Кухонное полотенце лежит в ящике под раковиной. Оно слишком маленькое, чтобы вытереть голову на сухо, но этого и не нужно. Прохлада приятна. Она дарит покой. Тасмин вновь может мыслить рационально.

Две баклажки с чистой водой стоят рядом с чайником на столе.

Сколько им лет?

В последний раз Тасмин была здесь, когда ей исполнилось четырнадцать. Почти годовщина. Девора купила ей торт и желтое платье. Опоздала на несколько дней. Могла бы просто сделать вид, что забыла. Но нет. Где-то в доме валяется открытка с днем рождения. Там внутри надпись: «ТЕБЕ кажется, что ты всего лишь ЧЕЛОВЕК, но для кого-то ты целый МИР». Буква М в последнем слове с дефектом. Она больше похожа на П.

Тасмин сполоснула стакан и налила в него чистой воды.

Путь обратно в спальню показался ей самым тяжелым походом за всю ее жизнь.

Девочка все также лежит под стеной. Бледный призрак, который в любой момент может исчезнуть. Вся она окажется лишь игрой света и тени. Шуткой Луны. Холодной. Циничной. Из тех, которые трудно простить.

Тасмин садится рядом и помогает девочке приподняться. Она старается не замечать наготы своей гостьи и смотрит в окно.

Океан стирает скалы в песок.

Незнакомка пьет воду. Тасмин приходится отнимать стакан.

– Я умерла?

Шепот ветра. Шаги прилива.

– Может быть.

– Что там шумит?

– Океан.

– Красивое слово.

Девочка откинула голову на подушку.

Она вся дрожит. Горит в огне лихорадки и трясется от холода.

Тасмин берет из платяного шкафа пуховое одеяло и укрывает незнакомку, надеясь еще раз увидеть голубые осколки на дне океана. Но девочка спит.

4

Машина Деворы все еще на ходу.

Двигатель громкий, руль плохо держит дорогу, шины протерлись до корда. Ржавый внедорожник скрипит и бурчит, но все же несется вперед.

Тасмин гонит по побережью как сумасшедшая.

Белые полосы на асфальте сливаются в одну сплошную линию. Ночь все еще в силе. Фонари вдоль дороги мертвы. Отблеск Луны на поверхности океана. И далекие звезды. Мир почти девственный. Едва изменился за тысячи лет.

Машина поднимается на вершину холма.

Тасмин сбрасывает скорость и останавливается. Она открывает дверь и выходит на дорогу. Запах асфальта. Выхлопной газ. Вонь из мусорных баков. Соленый вкус океана и сладкий аромат карамели.

Так пахнет город.

Огромная река, состоящая из миллиона маленьких огней, тянется от побережья и поднимается на горный хребет, чтобы исчезнуть где-то там на другой стороне. Ветер приносит звуки машин, эхо метро, обрывки фраз, возгласы, шепотки-разговоры. Все движется. Все меняется. Кажется, еще чуть-чуть и весь этот свет и звук потечет в океан.

Тасмин испытывает странное чувство.

События повторяются.

Там внизу перед ней опять лежит Затонувший лес. Город – его воплощение в этом мире. Вместо деревьев в небо уходят здания и дома. Тропинки превратились в шоссе и дороги. Овраги обернулись тоннелями для метро.

И все же.

Она могла бы остаться. Затеряться среди улиц. Исчезнуть в квартирах новых домов на побережье или ютиться в лачугах у подножия гор, прятаться на заброшенных фабриках в индустриальном районе. Все лучше, чем вернуться назад в мир Деворы.

Могла бы.

Если бы не воспользовалась силой, чтобы оживить незнакомку. Она совершила самый глупый поступок в своей жизни. И что самое ужасное – Тасмин совершенно не знала по какой причине.

Теперь только сесть и заплакать. В этом мире для Тасмин больше нет места. Бледный придет сюда. Может быть завтра. Он притащит с собой иссохшее тело Деворы. Тупой идиот.

Тасмин пожимает плечами.

Родственников не выбирают.

Она садится в машину и давит на педаль газа.

Город становится ближе. На обочине вырастают автозаправки, кафе, рестораны, киоски и небольшие магазины с одеждой и пляжным снаряжением. Появляются плакаты с рекламой.

ПОЗДРАВЛЯЕМ – ВЫ ПОБЕДИТЕЛЬ!

ПОРОБУЙТЕ РАДОСТЬ-17 СЕЙЧАС! БЕСПЛАТНО!

ПОКУПАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО!

БЕЗЛИМИТНЫЙ ДОСТУП НА 42 ДНЯ!

Тасмин проносится мимо. Никакие скидки и акции не могут заставить ее сбиться с пути. Квартиры, машины, кредиты, ипотеки, золото, брендовая одежда, ночные клубы, кинотеатры, аттракционы, отдых на островах и многое другое лишь бессмысленный набор слов в бесконечных предложениях, которые тянутся по страницам скучного романа писателя-продавца.

На въезде в город Тасмин замечает круглосуточную аптеку.

Небольшое здание, почти киоск, примыкает к бензозаправке, которая каким-то немыслимым образом превращается в фастфуд-ресторан и продуктовый магазин. Не смотря на поздний час несколько машин ждут своей очереди на заправку. Людей нигде не видно, и Тасмин решает, что лучшего места ей не найти.

Она оставила машину на парковке и пошла в сторону аптеки.

Кеды куда-то летят. Это они несут Тасмин вперед, а вовсе не ноги. Размер слишком большой. То левый то правый вот-вот прыгнут в небо. Приходится идти мелкими шагами.

Одежда Деворы висит на Тасмин мешком. Синие джинсы слишком широкие и длинные, пришлось проделать в ремне дополнительное отверстие и закатать штанины чуть ли не до колен, чтобы хоть как-то соответствовать местной культуре. Футболка не лучше. Она черная с белой надписью «БОГИНЯ».

Никакой конспирации.

Все понятно и так.

Инопланетянка шлепает по асфальту!

Но никто не кричит в ужасе и не вызывает полицию. Люди в ресторане сидят за столиками как ни в чем не бывало. Тасмин лишь еще одна тень, которую отбрасывают сюда фонари вдоль дорог.

Аптека пахнет спиртом и травами.

На входе стол, за которым сидит охранник. Он склонился над кроссвордом в журнале и мирно храпит.

Всюду полки и ряды с различными лекарствами, кремами, таблетками и банками. Здесь настоящий рай. Обладая такими сокровищами, Тасмин могла бы помочь всем жителям деревень в окрестностях Затонувшего леса, не прибегая к силе. Просто дать им мыло, спирт, антибиотики, болеутоляющее. Да в конце-то концов даже парацетамол творит чудеса!

Она проходит вдоль рядов и проводит ладонью по всем товарам. Жаль. Это изобилие, которое здесь никому не нужно, слишком печально. Все равно как сила без вектора. Решимость без действий.

Тасмин берет диклофенак в ампулах и шприцы, упаковку противовирусного, обезболивающее и витамины, спирт и вату. На пару дней хватит.

Она какое-то время мнется перед полкой у кассы, подсчитывая дни с последней менструации. И не хотя, и с как-то опаской тянется за упаковкой самых дешевых прокладок.

– Карта, наличные? – говорит женщина за пуленепробиваемым стеклом.

В ее голосе раздражение. Она хочет спать.

Тасмин пришлось нажать кнопку вызова фармацевта несколько раз.

Женщина словно механизм. Сканирует штрих-коды на товарах, берет деньги, отсчитывает сдачу, распечатывает чек. Все ее движения схематичны. Она лишь продолжение кассового аппарата.

– У вас все в порядке?

Женщина бросает на Тасмин взгляд. Мертвый. Пустой.

– Что-нибудь еще?

Тасмин молчит.

– Что-нибудь еще?

Пауза.

– Что-нибудь еще?

Тасмин молчит.

– Вы должны сказать мне «спасибо», – говорит женщина за пуленепробиваемым стеклом.

Она улыбается. И безумие медленно вытекает наружу каплей слюны в уголке рта.

Этот мир сломан. Что-то не так. Он будто скользит. Люди, вещи. Они потеряли цвета. Все БЛЕДНОЕ. Невыразительное. Девора выпила из них силу и зачерпнула слишком много. Магия ушла навсегда. Осталась лишь оболочка. Материя обмотана вокруг пустоты.

– Спасибо.

Тасмин хватает пакет с лекарствами и бежит к выходу.

На улице светит Луна. Люди-призраки садятся в машины и уезжают с заправки куда-то во тьму. Они никого не замечают. Незнакомцы, от которых остается лишь мусор. Ветер гоняет по парковке пакеты с картошкой фри, измазанные майонезом и жиром обертки от гамбургеров, пустые стаканчики с колой.

Тасмин заходит в продуктовый магазин и исчезает среди овощей, рыбы и мяса. Она теряется в коробках с кашами на завтрак и на обед, в котлетах, пельменях, блинах и в миллиардах коробок для порошков, отбеливателей, зубных паст и шампуней. Все товары расположены по секциям, алфавиту, производителям, ценам, упаковкам, весу и объему, но Тасмин все равно блуждает около получаса прежде, чем находит все, что ей нужно. Это какая-то игра на выживание. Лабиринт изобилия, за которым прячутся грязные стены придорожного магазина.

– Ночью спиртное не продаем, – говорит мужчина на кассе.

Он не смотрит на Тасмин.

Его взгляд прикован к телевизору на стене. Ничто не может оторвать его от просмотра любимого сериала. Он улыбается происходящему на экране.

Тасмин расплачивается за покупки под диалоги из телевизора:

– Я думал земные девушки как-то по-другому выглядят.

– Извини. Я кокошник дома забыла…

Закадровый смех.

– Стало быть и сарафан с собой не взяла?

– Почему же, я всегда ношу мамины платья под низ мини-юбки.

Закадровый смех.

– Пойдем ко мне, послушаем музыку, поедим, посмотрим фильм.

– И не надейся. Я на первом свидании в рот ничего не беру.

Закадровый смех.

Тасмин бросает покупки в тележку и катит ее через парковку к машине.

Ветер трогает мусор. Шумит океан. Где-то далеко под землей идет поезд метро. Призрачный свет мертвой Луны заливает все побережье. Ни людей. Ни машин. Только шорохи, скрипы.

Тасмин заводит двигатель внедорожника. Рев ожившего автомобиля отражается от стен магазина и ресторана. Он звучит гулко. Как в склепе.

Девора что-то изменила в этом мире.

Теперь Тасмин видит следы ее присутствия.

Мать оставила после себя пустоту.

5

Незнакомка жива.

Она занимает так мало места. Исхудавшая. Белая, как снег в Затонувшем лесу. Она сбросила с себя одеяло и лежит полуголая в свете Луны из окна.

Тасмин застыла в дверях спальни с подносом в руках. Шприц с диклофенаком, склянка спирта и вата, стакан воды и таблетки. Все. И сама Тасмин едва не валится на пол.

Она отводит глаза в сторону.

Она боится.

Капля силы, которую Тасмин отдала девочке перед тем, как уехать в город за лекарством, исчезла. Незнакомка снова в бреду. Она шепчет:

– Я никогда никого не любила. Я не могу полюбить.

– Почему?

Тасмин прикрывает рот ладонью.

Зачем она это спросила?

Девочка улыбается кому-то невидимому. Она говорит:

– Я убила свою мать!

Вот теперь Тасмин должна бы упасть. Мысли шепчут. Образ иссохшей, полусгнившей Деворы лезет из глубин памяти на поверхность сознания. Голова матери. Зашитый черными нитками рот. Вечный стон. Смесь ненависти и мольбы о пощаде. Убийца. Убийца. УБИЙЦА!

В доме тихо.

Тасмин слышит стук сердца и океан.

Он шелестит по песку на побережье. Ему все равно. Терпелив. Скалы сотрутся в песок. Горы рухнут под натиском времени. Все слова канут в Лету. Он подождет.

Тасмин ставит поднос с лекарством на край кровати и садится рядом с незнакомкой.

Сейчас произойдет нечто страшное. От одной мысли о предстоящем пересыхает во рту. Тасмин делает глоток воды из стакана, который приготовила для незнакомки. Глубокий вдох. Медленный выдох. Дрожь в руках исчезает, сердце бьется спокойно.

Она должна раздеть девочку, чтобы сделать укол. Проблема в том, что сорочка незнакомки уже лежит на полу. И, там под тканью юбки, больше ничего нет. Только голое тело.

За последние два года Тасмин не раз приходилось залечивать раны мужчин и женщин в деревнях на границе с Затонувшим лесом. Осматривать беременных, слушать сердце и легкие, прислонив ухо к груди. Она видела все. Знает о наготе гораздо больше, чем хотела бы.

Тасмин склоняется над незнкакомкой.

Она старается не смотреть на свои руки, расстегивая пояс юбки на ощупь. Прикосновение к коже обжигает пальцы. Это жар лихорадки. Девочка все еще на пике болезни. Тасмин стягивает юбку вниз. Светлый пушок в треугольнике между ног попадает под свет уходящей Луны.

Тасмин смотрит в окно и переворачивает незнакомку на живот.

Она снова думает о Деворе.

В самый последний раз, когда мать привела ее в этот мир, Тасмин научилась делать уколы. Это не так сложно, как кажется. Достаточно несколько раз попрактиковаться на живом человеке, который может со всей силы ударить ребенка по лицу, если почувствует боль.

Мерзкий, жирный мужчина.

Он страдает от сахарного диабета и Тасмин приходится два раза в сутки колоть ему инсулин. Девора смеется. В промежутках между инъекциями она не обращает на дочь никакого внимания. Книга занимает все ее мысли. Она бьет по клавишам печатной машинки и хохочет на весь дом. Безумная. Мерзкая. Жирная.

Ветер играет со стопкой листов на столе в кухне. Тасмин завидует ему. Он знает сюжет. Видел концовку. Он может убраться отсюда через окно и дуть себе дальше. Жить своей жизнью.

Мужчина все пишет и пишет. Так продолжается несколько дней. Девора не дает ему спать. Времени мало. Скоро она вернется обратно. Сила уходит. Жизнь закончится смертью. Нужно спешить.

Тасмин приносит матери еду. Каша и овощи. Но мужчина смеется. Он берет тарелку и вываливает содержимое на голову дочери. Тасмин приходится целый час вымывать из волос пшено и кусочки тыквы. Девора кричит на весь дом:

– МОЯ СМЕРТЬ! НИКОГДА НЕ СЛУЧИТСЯ!

Дерьмовое воспоминание.

Такое лучше забыть.

Сходить к психоаналитику и вымарать каждое слово, поступок, мысль. Заменить это все на позитивные аффирмации. Поработать с комплексом Электры и жить себе дальше, как ни в чем не бывало. Чистенько и светло.

Но Тасмин помнит.

Она благодарна матери за каждую пощечину. Кое-чему все-таки научилась.

Укол не причиняет незнакомке никакой боли. Дыхание девочки остается ровным, спокойным. На коже лишь капелька крови. Тасмин прижимает к ранке ватку со спиртом.

Луна уходит за крышу дома.

В комнате темно.

Тасмин стягивает с себя одежду и ложится в кровать.

Нет ничего лучше, чем вытянуть ноги до самого края Вселенной. И зевнуть. Так чтобы эхо ушло через стены в прибой к океану.

Тасмин укрывает себя и девочку одеялом. Она чувствует, как незнакомка прижимается к ней. Дом дергается. И падает. Он летит в бездну, которая все это время пряталась под песком на заброшенном побережье. Там темно и спокойно.