ТАСС уполномочен заявить…

Константинов

Проскурин разложил перед Константиновым на большом, темного ореха, столе десять листов бумаги, на которых были напечатаны наименования министерств и ведомств, так или иначе связанных с поставками в Нагонию.

Константинов бегло проглядел страницы и несколько раздраженно заметил:

– А еще конкретнее можно?

Проскурин пожал плечами:

– Я сделал прикидку. Круг сужается. Остается всего несколько человек.

– А сколько из них имеют доступ к секретным документам?

– Двенадцать.

– Установочные данные подготовлены?

– Да.

– Что-нибудь настораживающее есть?

– У меня ни к одному из них нет претензий.

– Претензий? – переспросил Константинов. – И не может быть претензий к советским людям. Или факты, или – ничего.

– Я исходил из наших сегодняшних критериев.

– А вот что касаемо критериев – так они постоянны. Где материалы об этих людях?

– Трухин перепечатывает.

– Когда закончит?

– Думаю, к обеду.

Константинов вскинул голову на Проскурина и повторил:

– Когда закончит, я спрашиваю?

– К четырнадцати ноль-ноль.

– Спасибо.

Зазвонил один из семи телефонов; Константинов безошибочно угадал который, снял трубку:

– Слушаю. Да. Привет. Ну? Заходите немедленно.

Положив трубку, Константинов задумчиво посмотрел на телефонный аппарат, потом обернулся к Проскурину:

– По вашим спискам Парамонов проходил?

– Тот, о котором сообщил Виталий Всеволодович?

– Именно.

– Да.

– Но в суженный круг он не включен?

– Нет. Вы же сказали, что агента вероятнее всего просят передавать данные политического характера.

– Верно. Но Парамонов может быть передатчиком информации. Где он сейчас работает?

– В «Межсудремонте».

– Кем?

– Заведующим автобазой.

– Чем занимается «Межсудремонт»?

– Этого я еще не установил.

– Приблизительный ответ можно дать, нет?

Проскурин пожал плечами:

– Я не решаюсь, ибо знаю ваше отношение к приблизительным ответам.

– В общем-то, верно. Пожалуйста, попробуйте выяснить это срочно, потому что наружное наблюдение – после шифровки Славина – получило весьма тревожные сигналы на Парамонова, они ко мне с докладом идут. За четверть часа выясните?

– Я постараюсь, но лучше бы – за полчаса.

– Хорошо. Но тогда, пожалуйста, установите, не помогает ли Парамонов кому-то из начальства с машиной – в личном, как говорится, плане. Кому карбюратор поменял, кому кольца перебрал, понятно? Славин ухватил деталь, проанализируйте ее: за полчаса, как уговорились.

Сводка наблюдения была составлена, как и надлежит, сухо, без единой эмоции, только факты.

«Михаил Михайлович Парамонов, 1929 года рождения, русский, женатый, не имеющий родственников за границей, вышел в 12.47 из “Межсудремонта”, около остановки автобуса проверился, имитируя, что завязывает шнурок ботинка, дождался, пока в автобус сели все пассажиры, и вскочил туда последним, перед тем как закрылись двери. Он проехал две остановки, вышел, снова проверился, остановившись около витрины магазина “Минеральные воды” и вбежал туда за минуту перед тем, как продавец вывесил табличку “Перерыв на обед”. Ни с кем, кроме продавца, в контакт не входил, выпил лишь стакан минеральной воды. Сев на автобус без проверки, Парамонов вернулся в “Межсудремонт” и провел в гараже все время до окончания работы, перекрашивая в серебристый цвет “жигули”, государственный номерной знак 72–21».

Константинов поднял глаза на полковника Коновалова. Тот, словно ожидая этого взгляда, сразу же достал из папки второй лист бумаги с текстом, отпечатанным почти без полей, и молча протянул генералу.

Константинов углубился в чтение:

«Продавец магазина “Минеральные воды” Свердловского райпищеторга Цизин Григорий Григорьевич, 1935 года рождения, русский, беспартийный; женат, имеет родственников за границей по линии матери, привлекался к суду за халатность, осужден к году исправительно-трудовых работ по месту работы».

– Где родственники живут? – поинтересовался Константинов, полагая, что Коновалов еще не сможет ответить – мал срок, просто для подсказки спросил, такого рода подсказка – уважительна, никак не обижает.

Однако Коновалов, седенький, кругленький, чуть склоненный вперед, факирским жестом вытащил следующий листок и зачитал:

– Дядя, Цизин Марк Федорович, живет в Оттаве, работает грузчиком на бойне, а тетя, Цизина Марта Генриховна, уборщица в отеле.

– Как они туда попали?

– После войны; их немец угнал.

«Фраза участника войны, – сразу же отметил Константинов. – Мы бы сказали иначе: “Угнали фашисты”. И в этой филологической мелочи – сокрыт огромный смысл».

– Еще одна справочка, ознакомьтесь, пожалуйста, товарищ генерал.

– Когда вы успели? Времени-то было в обрез.

– Ах, Константин Иванович, меня за то и оттирают на пенсию, что молодых, говорят, слишком гоняю.

– Вместе на пенсию пойдем, – пообещал Константинов и споткнулся на первой же фразе справки:

«“Жигули”, государственный знак 72–21, принадлежит гражданке Винтер Ольге Викторовне, 1942 года рождения, еврейке, беспартийной, детей не имеет, муж, Зотов Андрей Андреевич, работает в Луисбурге».

Константинов быстро поднялся из-за письменного стола, открыл сейф, перебрал листочки, оставленные Проскуриным, отложил один, склонился над ним, пыхнул потухшей сигарой, снова раскурил ее, не заметив даже, как пламя зажигалки сожгло коричневые листья с левой стороны, и спросил Коновалова:

– У вас по Винтер больше ничего нет?

– Никак нет, товарищ генерал.

– Спасибо, Трофим Павлович.

– Разрешите быть свободным?

– Да, пожалуйста. Винтер будем иметь в виду.

Основания к этому были: старший научный сотрудник конъюнктурного института Ольга Викторовна Винтер была допущена к секретным документам, связанным, в частности, с положением в Нагонии, ибо тема ее кандидатской диссертации посвящена проблеме проникновения на африканский континент многонациональных монополий.

– И, коли вас не затруднит, – попросил Константинов, – попробуйте раздобыть для меня ее диссертацию.

…Через полчаса вернулся Проскурин.

Константинов глянул на него из-под очков.

– «Межсудремонт» занимается переговорами о ремонте наших торговых кораблей, которые выполняют международные рейсы. Поддерживают деловые связи с ГДР, Великобританией, ФРГ, Югославией и Францией. Директор конторы, Ерохин, автомобиля в личном пользовании не имеет, однако заместитель директора, занимающийся африканскими рейсами, Шаргин Евгений Никифорович, имеет «Волгу». Парамонов следит за ней лично, делает профилактику, достал новые покрышки, кажется, зашипованные.

– Все?

– Нет. Не все. Шаргин, хотя и не имеет допуска к секретной информации, тем не менее часто бывает в Министерстве внешней торговли. Его брат, Шаргин Леопольд Никифорович, оформлен к допуску, занимается закупками техники, неоднократно выезжал за рубеж, в Луисбург летал три раза. Среди партнеров на переговорах был Джон Глэбб, которым вы интересуетесь.

– Мы, – поправил его Константинов. – Мы им интересуемся. Вы в том числе. Наблюдение за Парамоновым, я думаю, надо усилить. Цизина следует хорошенько проанализировать. Кто сможет им заняться?

– Думаю – Гречаев.

– Почему?

– У вас есть возражения против его кандидатуры?

– Нет. Пусть посмотрит. Но, понятно, в высшей мере аккуратно.

– Хорошо.

– Ольга Винтер входит в «суженный круг»?

– Да. Но я намерен ее исключить, Константин Иванович. Женщина она языкатая, резкая, но, по отзывам всех ее знающих, отменно хорошая.

– А что вы можете сказать о ее муже?

– Мужем мои люди не занимались.

– Видите ли, муж-то ее – Зотов. Сидит в Луисбурге. И занимается, в частности, вопросом поставок в Нагонию.

– Вот так дело… Значит, сеть? Зотов – Винтер – Парамонов?

– Зотов там, Винтер, допущенная к секретным документам на этой же проблематике, – здесь, а Парамонов – передает информацию? Вы так мыслите себе эту сеть?

– Теоретически такая сеть вполне допустима… Элегантна даже, сказал бы я… Но Стрельцов уже присматривался к Винтер, говорил о ней со знакомыми – все в один голос твердят: хороший человек. Неужели так ловко маскируется, а? Впрочем, если сеть существует, она должна играть, обязана, точнее говоря…

Константинов слушал Проскурина задумчиво, вертел в пальцах карандаш, а потом спросил:

– Винтер по-прежнему ездит на корт? Славин сообщил, что она увлекалась теннисом в Луисбурге. Корт – прекрасное место для встреч с самыми разными людьми…

– Про теннис мы не устанавливали, Константин Иванович.

– Не сочтите за труд выяснить это, а? И еще – где она играет? В каком обществе? «Спартак», ЦСКА, «Динамо»? С кем играет – тоже любопытно.

Через два часа Проскурин доложил, что Ольга Винтер играет на кортах ЦСКА. Среди ее партнеров был заместитель начальника управления МИДа, генерал из инженерного управления, ответственный работник Госплана и Леопольд Шаргин, из Министерства внешней торговли.