Тавистокский институт

Высшая форма контроля — это когда вы думаете, что свободны, а в это самое время вами манипулируют и диктуют вам, о чем думать и что делать. Когда вы находитесь в тюремной камере и видите вокруг себя решетки — это одна форма диктатуры. И совершенно иная, более изощренная форма контроля и диктатуры — это когда вы не видите решеток и считаете себя свободными. Самым великим гипнотизером на свете является прямоугольный ящик, стоящий в углу гостиной и внушающий людям, во что им верить. Телевидение, проникшее в каждый дом, служит основой массового промывания мозгов, о чем и пойдет речь в этой главе. Возможно, вы этого не осознаете, но ваше сознание подвергается воздействию каждый раз, когда вы включаете «одноглазую сиделку».

Когда вы смотрите телевизор, активность вашего правого полушария вдвое превышает активность левого, что само по себе является аномалией с неврологической точки зрения. Этот перекос вызывает всплеск производства в вашем организме природных опиатов — эндорфинов, в число которых входят бета-эндорфины и энкефалины. Эндорфины структурно идентичны опию и его производным (морфию, кодеину, героину и т. д.). Другими словами, телевизор действует как высокотехнологичная система накачки нашего организма наркотиками, и мы это действие чувствуем. Еще один эффект, возникающий во время просмотра телевизора, связан с тем, что те области мозга, которые отвечают за высшую нервную деятельность, отключаются, зато максимально активизируется лимбическая система, низшие отдела мозга, подготавливающие организм к тому, чтобы в любой момент вступить в борьбу или бежать, реализуя глубоко укорененные в подсознании инстинктивные программы реагирования на внешние стимулы. Кроме того, лимбическая система не способна отличить действительность от сфабрикованных образов (на это способна только кора головного мозга), поэтому мы реагируем на телевизионные программы так же, как если бы они были реальностью, выделяя соответствующие гормоны и т. д. Исследования показывают, что в долгосрочной перспективе чрезмерная активность низших отделов мозга влечет атрофию высших отделов. Возможно, вы об этом не знаете, но уверяю вас, что люди, ежедневно занимающиеся промыванием мозгов, очень хорошо об этом знают. Мы вернемся к данному вопросу несколько позже.

Промыватели мозгов, которым поручено обеспечить трансформацию общества, придумали чрезвычайно хитрый трюк. Они сумели убедить людей, что то, что они видят своими собственными глазами, действительно существует. Поэтому люди будут смеяться вам в лицо, если вы попытаетесь объяснить им, что есть невидимая реальность, что мы видим далеко не полную картину.

В 1981 году Хэл Беккер из аналитического центра «Futures Group» заявил в одном интервью: «Я знаю, как заставить рядового американца поверить во все, что мне захочется. Если внешний мир противоречит тому, что показывают по телевизору, люди пытаются изменить мир, приводя его в соответствие с телевизионной картинкой...»

Видите ли, то, что показывают по телевизору, отнюдь не является правдой. Телевидение — это парк развлечений, это труппа жонглеров, красивых девушек, исполняющих танец живота, рассказчиков, певцов и ряженых. Но «ящик» полностью загипнотизировал людей. Вы сидите перед ним день за днем, вечер за вечером... Практически все, что вы знаете о мире, вы узнаете из телевизора! Лишь 5 процентов американцев прочитывают больше пяти книг за год, зато церемонию награждения премиями «Оскар» смотрит миллиард зрителей. Телевизор учит вас, о чем мечтать, о чем говорить, как одеваться, как себя вести, даже как пахнуть. Большинство людей лучше знают Пэрис Хилтон, Бритни Спирс и Леди Гагу, чем своих собственных супругов. Это же безумие! Разве вы не видите? Миллионы людей поверят в любую ахинею, если она доносится с телеэкрана. Более того, власть имущие готовы говорить вам с телеэкрана все, что угодно, во имя «войны с терроризмом», увеличения зрительской аудитории и притока рекламодателей, пока вы голосуете за них, покупаете их продукцию и позволяете им промывать вам мозги. «Телевидение служит идеальным средством создания однородной массовой культуры, манипулируя общественным мнением, чтобы все жители страны мыслили одинаково».[148]

Зачем это делается? Для оболванивания. Для промывания мозгов. Для того чтобы превратить вас, взрослого человека, в инфантильный комок нервов. Чтобы вы не стояли на пути у серьезных людей, слишком увлекаясь собственными мыслями. Задумайтесь над этим! Более 75 процентов людей всю информацию получают из телевизора. Все, что льется с телеэкрана, для большинства становится непреложной истиной. Ящик стал для них евангелием, высшим откровением. Телевидение делает президентов и свергает их. Оно стало той силой, которая внушает наибольшее благоговение в этом Богом проклятом мире. Однако что было бы, если бы оно попало не в те руки? И когда крупнейшая компания в мире контролирует самую могущественную пропагандистскую силу в мире, кто знает, какое дерьмо примет форму истины на телеэкране?

Создание фашистского общества

Большинство людей полагают, что неплохо знают, что представляет собой фашистское общество. Они видели кадры из снятых для телевидения фильмов о Германии 1930-х годов. Толпы людей, энтузиазм, блеск, марширующие солдаты, огромные митинги, развевающиеся флаги. Ну и, конечно же, выступления Гитлера, в которых он говорил именно то, что нравилось слышать собравшимся толпам людей, поднятием рук салютующих своему фюреру. Кто может забыть ужасающие кадры, на которых нацистские изверги выламывают окна в домах еврейских гетто и за волосы выволакивают старых женщин на улицу, как гестаповцы и эсэсовцы прикладами превращают в месиво лежащих на земле людей. А есть и другие кадры: лагеря смерти и ужасающийся мир, который ничего об этом не знал. Тела, зубы, кости, ходячие мертвецы, волосы, золотые коронки, кольца, печи...

Величайшее поколение XX века пошло на войну, чтобы одолеть величайшее зло, какое когда-либо видел свет. Двадцать шесть миллионов советских людей погибли на этой войне, а также еще миллионы европейцев и полмиллиона американских солдат. «Больше никогда!» — такие слова были сказаны нами, когда война закончилась. Помните? Мир больше никогда не потерпит такой бесчеловечности. Среди нас больше никогда не возникнет нового Гитлера. Больше мы не позволим топтать сапогами человеческие права. «Да, — говорите вы. — Больше никогда!» Но вы в этом уверены? А что, если я вам скажу, что это чудовище возвращается и что отчасти виновны в этом вы сами, мой читатель? Вы мне поверите?

Что ж, давайте обратимся в недалекое прошлое и вспомним победоносное вступление американских войск в Багдад и Кабул. Вспомните недавнюю войну с Ливией. Вспомните операцию «Буря в пустыне». Вы помните транслируемые по телевидению торжественные встречи, конфетти, парады марширующих солдат и дорогостоящей техники перед восторженными толпами, размахивающими флагами? Вам не кажется это знакомым? Миллионы жителей Соединенных Штатов праздновали великую победу, размахивая маленькими пластиковыми флажками, которые раздавались сотнями тысяч; восторженно ревела огромная толпа людей, которые поднимали руки, салютуя своему президенту и верховному главнокомандующему. Не возвращение ли это назад? Я считаю это возможным. Да, бывают победы, бывают поражения, но на этот раз мы-таки надрали задницы этим арабам. Не так ли? Здравствуй, мама, мы лучшие!

Более того, если вдуматься, то все эти торжества были организованы телевидением. Если присмотреться к сценарию интервенции, то он попросту скопирован из прошлых исторических событий. Вспомните Судан и кампанию «Спасите Дарфур», вспомните Косово и Балканы, Сомали, Гренаду, Фолклендские острова. Телевидение действовало как суррогатный куратор «крупнейшего патриотического торжества в истории», как они это называли.

Вот как Кит Хармон Сноу 7 февраля 2007 года описывал в интернет-издании «GlobalResearch» сценарий инспирированного Великобританией конфликта в Судане: «Во-первых, накалить обстановку нестабильности и хаоса, создавая впечатление, что арабы воюют с африканцами. Во-вторых, разжечь кампанию в СМИ, которая сосредоточила бы внимание общественности на растущей нестабильности. В-третьих, всколыхнуть общественное мнение, внушая чувство негодования весьма впечатлительному населению западных стран, которое готово поверить во что угодно — в самом буквальном смысле. В-четвертых, вывести на сцену дьяволов в седле — в данном случае эту роль сыграл “Джанджавид”. В-пятых, демонизировать “врагов” [читай арабов] и их партнеров [китайские нефтяные компании и российских продавцов оружия]. В-шестых, отправить в бой христианских солдат и сопровождающие их “гуманитарные” армии; входим в Дарфур, и вот уже создано освободительное движение. В-седьмых, продолжать ослаблять силы врага, подрывая доверие к нему. В-восьмых, под флагом моральной правоты и при полной поддержке заботливой западной общественности свергнуть злую власть [ислам и Восток] и возвести на трон доброе, миролюбивое, продемократическое правительство. И напоследок отменить санкции, в которых больше нет нужды, и помочь в долгожданном “развитии” еще одной отсталой стране. И вот что мы теперь имеем: еще одна цивилизирующая миссия варварских арабских орд и все те же голодающие, беспомощные, необразованные, больные, инфицированные СПИДом племенные африканцы. Аминь!»

Этот пример показывает, с какой эффективностью телевидение может организовать общественное мнение в поддержку очередного крестового похода, осуществляемого в интересах мирового правительства, причем даже не приходится объяснять этой самой общественности, что конечной целью является создание мирового правительства, или ООО «Единый мир». Помните, что именно телевидение указывает вам, что праздновать и почему следует гордиться тем, что вы американец, или почему вы должны завидовать тем, кто является американцем. И это относится не только к миру политики. Вспомните «славную» победу Испании на Чемпионате мира по футболу в 2010 году. Торжество было бы совсем не то, если бы не телевидение, не устававшее напоминать испанцам о том, что они вправе собой гордиться.

Возможно, вы не знаете (потому, что вам никто не говорил об этом маленьком, незначительном факте), что до того, как СМИ развернули «гуманитарную» пропагандистскую кампанию, ни Сомали, ни Косово (и уж тем более ни Судан) не фигурировали в списке первостепенных забот Америки. Более 85 процентов американцев не смогли бы найти Судан на карте. То же самое можно сказать о Сомали и о Косово, не говоря уже об Ираке до вторжения 1991 года, получившего название «Буря в пустыне». Восемьдесят семь процентов американцев не смогли найти Ирак на карте и понятия не имели, кто такой Саддам Хусейн, пока прилежность и настойчивость телеканала CNN не приучили американскую общественность к возможности военного вмешательства.

Тем не менее не укладывается в голове то обстоятельство, что общественность так легко дала себя уговорить, ни разу не поставив под сомнение то, что внушали ей СМИ. Вместо того чтобы задавать вопросы, люди предпочитали участвовать в торжествах: непосредственно — выстраиваясь вдоль улиц с флажками — или следя за событиями по телевизору.

К концу 2010 года вместе с Саддамом Хусейном погибло более полутора миллионов ни в чем не повинных иракцев, более 5 тысяч американских солдат и неизвестно сколько десятков тысяч военнослужащих остались калеками ради «освобождения» страны для «British Petroleum», «Royal Dutch Shell», «Halliburton», «Blackwater», «Chase Manhattan Bank», «Bank of America», «CitiGroup» и прочих многонациональных корпораций, каждая из которых стремилась отхватить свой кусок иракского пирога — и природных богатств. Здравствуй, мама!

А думаете, в Афганистане что-то другое? Еще одна война, еще одна ненасытная статистика жертв. Афганистан с Ираком роднят десятки тысяч погибших детей, сотни тысяч калек. И ради кого мы воевали? Американское правительство свергло грязных талибов только для того, чтобы заменить их самым коррумпированным режимом, какой только видел мир, во главе с Хамидом Карзаем, крупным наркодельцом, который прекрасно ладил с теми самыми талибами, против которых мы воевали. Здравствуй, мама! Мы все еще номер первый? Если только в глупости. Ну и что вы теперь чувствуете? Поняли, что вы праздновали?

И поверьте мне, большой разницы между нацистскими головорезами 1930-х и демократическими освободителями 2011 года большой разницы нет. Не сознавая того, вы стали частью бандитской шайки, фашистской банды, организатором которой выступило телевидение.

Все еще не верите? Случалось ли вам в последнее время летать в США? Персонал американских аэропортов, сотрудники министерства внутренней безопасности — это те же самые нацисты в кованых сапогах, которые за волосы выволакивали пожилых еврейских женщин из домов и забивали их винтовочными прикладами ради удовольствия и внутренней безопасности. А вы, образцовый гражданин, как тогда стояли и смотрели, так и теперь продолжаете стоять и смотреть, немой и беспомощный. Вам ведь даже в голову не приходит вмешаться и помочь жертве, не так ли? Нет, конечно, ведь вам и вашим согражданам телевидение основательно промыло мозги и приучило никогда не ставить под сомнение действия власть имущих, сколь бы шокирующими и бесчеловечными эти действия ни казались. А может, вы думаете, что просто такими родились? Тогда вернитесь на тридцать лет назад. Вели ли себя люди подобным образом по отношению друг к другу в те времена? Едва ли, верно? Тогда что же случилось? А случилось то, что где-то по пути мы растеряли свою совесть.

Совесть сохраняется в нас лишь в той мере, в какой мы способны чувствовать и думать за себя. А если мы просто принимаем эмоциональные и интеллектуальные банальности за свои, мы мертвы.

Давайте сформулируем это так: «Появление и массовое распространение телевизионных технологий создало нацистскую модель фашистского общества, обеспечив более изощренные и действенные методы социального контроля, нежели террор, организованный нацистами».[149]

Для большинства людей все это звучит как шокирующая нелепица. В конце концов, что общего может быть между невинным торжеством победы демократии или футбольной команды и нацизмом, верно?

Фашистская концепция человека

Послушаем рассказ журналиста-расследователя Лонни Вольфа:

«Нацистское государство являлось порождением тех же самых финансовых и политических кругов, которые сегодня контролируют так называемые средства массовой информации и телевидение. Забудьте о том, что вам рассказывают по телевизору насчет обстоятельств прихода Гитлера к власти: его путь к власти был расчищен теми же самыми олигархами, которые сегодня платят промывателям мозгов, создающим телевизионные программы. В период после окончания Первой мировой войны экономическая политика этой международной элиты способствовала усилению Германии. Гитлеровские нацисты финансировались и поддерживались как один из политических вариантов, а потом, в 1932—1933 годах, им помогли взять власть.

Оказавшись у власти, нацисты постарались закрепить свое положение, развязав террор как средство массового промывания мозгов. Во многих отношениях было бы правильно рассматривать нацистский период как эксперимент по изучению методов массового промывания мозгов и социального контроля. В основе этого эксперимента лежало стремление к созданию нового мирового порядка, базирующегося на перевернутой фундаментальной предпосылке христианской цивилизации: человек создан как высший вид, стоящий над животным царством, создан Божией милостью по образу и подобию Божию и наделен Божественной искрой разума».[150]

Человека делает человеком сила разума. Именно умение мыслить характеризует человека как вид. От животных нас отличает способность открывать универсальные физические принципы, позволяющая нам совершенствоваться и улучшать свою жизнь. Развитие человечества, развитие могущества отдельных людей и наций зависит от научно-технического прогресса; искать и открывать истину, тем самым совершенствуя свое существование, — наша высшая цель. Истина всегда заложена в высшем порядке вещей. Так же и истинный суверенитет заложен не во мнении общественности, а в творческой силе индивидуального человеческого разума.

Таким образом, это моральная проблема. Проблема судьбы человечества. Каждое следующее поколение должно в чем-то превзойти предыдущее. И надежда на это должна оставаться в сознании каждого умирающего старика: его жизнь чего-то стоила, поскольку помогла заложить фундамент лучшей жизни.

Налицо фундаментальное столкновение идеалов: есть те, кто придерживается взглядов на человека, присущих эпохе Возрождения, и есть те, кто считает себя выше других людей, а в окружающих видит скот, чьи животные импульсы и инстинкты необходимо подавлять всей мощью государственного аппарата. Таков взгляд на человека, присущий эпохе просвещения и, в своей крайней форме, фашистскому государству. Чтобы массовое промывание мозгов стало возможным, необходимо отвергнуть взгляды эпохи Возрождения, ибо невозможно промыть мозги человеку, с сильным нравственным запалом ищущему истину.

Пока мы не приведем человечество в эпоху разума, прогресса и знания, история будет и дальше вершиться не по воле масс, а по воле кучки «пастухов», которые, неизвестно, в каких целях — в добрых или злых, — перегоняют человечество как стадо коров то на пастбище, то в стойло — а иногда и на бойню.

Массовое промывание мозгов по Фрейду

Для многих станет сюрпризом то, что немецкие нацисты экспериментировали с фрейдистской психологией масс. Это означает, что у Фрейда и у нацистов была одинаковая система взглядов на человека как на грешное существо, которому можно позволить существовать лишь в условиях строгих законов.

Человек вовсе не создан по образу и подобию живого Бога, говорит Фрейд. Наоборот, человек создал Бога по своему образу и подобию, чтобы облегчить муки существования. Фрейд называл интеллектуалов прошлого «инфантильными» за то, что они защищали религиозную доктрину: «Мы говорим себе, что было бы прекрасно, если бы существовал Бог — создатель мира и благое провидение... Вы обязаны всеми своими силами защищать религиозную иллюзию; когда она обесценится, — а ей поистине достаточно многое угрожает, — то ваш мир рухнет, вам ничего не останется, как усомниться во всем, в культуре и в будущем человечества. От этой крепостной зависимости я и все наши свободны. Поскольку мы готовы отказаться от порядочной части своих инфантильных желаний, то сумеем пережить, если некоторые из наших ожиданий окажутся иллюзиями».

Вся фрейдистская психология является формой промывания мозгов, потому что для того, чтобы согласиться с ее посылами, необходимо согласиться с тем, что человек представляет собой существо, которое должно отвергнуть существование универсального закона и Бога.

«Фрейдистская психология в той форме, в какой излагал ее сам Фрейд и неофрейдисты типа Карла Юнга, вошла в моду в 1920-е годы. Ее усиленно проталкивали в популярную культуру все тогдашние СМИ, газеты и журналы. Эта нездоровая с моральной точки зрения система ид, эго и супер-эго стала частью популярной культуры, как и убежденность в том, что творческие способности коренятся в сексуальном влечении».[151]

В своем исследовании психологии масс Фрейд отчасти опирался на книгу французского психолога Гюстава Лебона «Психология народов и масс», где утверждалось, что, находясь в толпе себе подобных, человек регрессирует до примитивного психологического состояния. «Люди в толпе забывают о моральных запретах и стандартах и становятся крайне эмоциональными».[152] Лебон описывает это как возвращение человека к его первобытной природе. «Человек, — пишет Лебон, — вернулся к своим животным корням». Вот в этом и состоит мобилизация масс. Парады во славу победы — лишь один из примеров этого феномена. Идея, что все добропорядочные граждане должны выйти на улицы и размахивать флагами, — лишь еще одна форма социального диктата.

Но у этого феномена есть еще один побочный эффект. «Хотя человек толпы становится более примитивным, более инфантильным и похожим на животное, он приобретает также обостренное чувство собственного могущества, тогда как его индивидуальное чувство ответственности за свои действия — что является ключевым фактором любых моральных суждений — сходит на нет».[153]

В то же время, отнюдь не соглашаясь с тем, что все должно быть направлено в сторону общей цели, Фрейд и Лебон игнорируют право человеческого разума поддаваться любопытству и идти туда, куда оно зовет. В конце концов, любопытство означает неподконтрольность в самой чистой форме — а в Америке такое чревато тюремным заключением по обвинению в антиамериканской деятельности. Наследие западной христианской цивилизации защищает свободу индивидуального разума от гибельного воздействия массовой культуры, массовой пропаганды и массовой мобилизации.

«Как нельзя обойтись без принуждения к культурной работе, так же нельзя обойтись и без господства меньшинства над массами, потому что массы косны и недальновидны»,[154] — писал Фрейд в своем сочинении «Будущее одной иллюзии» (1927), где подвергал нападкам религию. С такими мыслями он был не далек от Гитлера; более того, именно идеи Фрейда сформировали ядро нацистской философии.

Задолго до публикации книги Гитлера «Моя борьба» Фрейд писал в «Психологии масс» о тех самых принципах руководства массами, вокруг которых было организовано нацистское государство. «Любая масса, будь то нация или случайным образом собранная группа людей, должна иметь вождя, — утверждал он, — человека, который придает ей свой “идеал Я”, ценность. Вождь становится общим “идеалом Я” для всех членов группы и воплощением всех индивидуальных способностей, так же как загипнотизированный человек передает всю свою волю гипнотизеру. Именно вождь, — продолжает Фрейд, — служит общим связующим звеном для массы людей; общая привязанность к вождю позволяет им идентифицировать себя друг с другом, что придает массе форму и направление».

Был ли Гитлер фрейдистом? «Известно, что Гитлер читал Лебона, — пишет Лонни Вольф в статье “Создание фашистского общества”. — Читал ли он Фрейда и конкретно “Психологию масс”, установить теперь невозможно. Но ясно, что те, кто привел Гитлера к власти и направлял его курс, Фрейда читали, как и вся правящая элита того времени: ведь именно они пропагандировали фрейдистские безумства и распространяли их по всему миру».[155]

Карл Юнг и Гитлер

Одним из известнейших неофрейдистов, открыто поддержавшим нацистов, был швейцарский психоаналитик Карл Юнг, чья дружба с Фрейдом закончилась после отказа последнего признать ценность гностического мистицизма.[156] Фрейд, который всячески возражал против интеграции мистических идей в психоанализ, ассоциировал мистицизм со спиритическими сеансами, голосами из потустороннего мира, привидениями, левитацией, трансами и пророчествами.[157]

«Юнг видел в Гитлере апофеоз своих собственных поисков некого языческого причащения к потустороннему миру, поисков, которые начались еще в 1915 году, когда Юнг пережил сильнейший нервный срыв».[158]

В своем эссе о Гитлере и Юнге, опубликованном в 1997 году, Вольф выражает мнение, что преклонение Юнга перед Гитлером неразрывным образом связано с его психоаналитическими теориями, послужившими одной из концептуальных основ сегодняшней идеологии нью-эйдж. «Юнг был одержим идеей, что глубочайшая реальность и величайшая истина погребены в бессознательных, мистических, психотических аспектах человеческого разума, и это шло вразрез с рациональным, научным иудеохристианским мировоззрением».[159] Это послужило основой для десятилетий поисков, самокопания, попыток отыскать изначально существующую систему мифов, которая наглядно продемонстрировала бы взгляды Юнга на человеческую психологию и религию. Начав с гностицизма, впоследствии он переключился на изучение астрологии и спекулятивной алхимии как системы символов.

По Юнгу, существует глубокий субстрат сознания, расположенный под слоями механических инстинктов и измеримых феноменов клинической психологии, который Юнг называл коллективным бессознательным. В определенных обстоятельствах эти бессознательные образы осознаются, становятся видимыми (на политических митингах, на религиозных церемониях, на киноэкранах, в рекламных и пропагандистских материалах), и мы принимаем их как данность, не сознавая того, какую силу они представляют и до какой степени способны манипулировать нашим сознанием. В свою очередь, эти образы, шаблоны, матрицы, лежащие в основе наблюдаемой вселенной, своего рода решетка связей, соединяющих между собой воспринимаемые нами события, управляются невидимой рукой промывателей мозгов из Тавистокского института и Франкфуртской школы.

Тавистокский институт человеческих отношений является психологическим военным подразделением британской королевской семьи. Это самое крупное учреждение, единственный смысл существования которого заключается в разработке методов манипулирования населением. Согласно официальной истории Тавистокской клиники, «начиная с 1920 года под руководством своего основателя доктора Хью Кричтона-Миллера клиника внесла существенный вклад в понимание психотравматических эффектов контузии».[160] В 1930-е годы у Тавистокского института сложились симбиотические отношения с Франкфуртским институтом социальных исследований. Это сотрудничество привело их к анализу культуры населения с неофрейдистской точки зрения. И одним из их «пациентов на психиатрической кушетке» оказался нацизм.

В сущности своей Гитлер был прототипом юнгианца, который отдает свой разум на откуп бессознательному и с радостью окунается в божественное безумие, как советовал Юнг.

На Юнга произвел огромное впечатление стремительный взлет Гитлера, и он признавал, что диктатор, «должно быть, черпал какую-то необыкновенную энергию из тевтонского бессознательного».[161] Например, в марте 1934 года Юнг писал о «потрясающем феномене национал-социализма, на который весь мир взирает с изумлением».[162] Далее Юнг выдвигает предположение, что арийское бессознательное имеет «более высокий потенциал» по сравнению с еврейским. Юнг писал, что Гитлер «буквально поставил Германию на ноги». В 1932 году в одном из своих эссе Юнг прославлял «лидерские качества» фюрера, противопоставляя его «ведомым и ленивым массам, которые и шагу ступить не могут в отсутствие демагога». В 1936 году Юнг писал о пробуждении в Гитлере прежде подавлявшихся вотанических (Вотан — древнегерманское божество) элементов: «В немецком феномене впечатляет то обстоятельство, что один человек, очевидно одержимый, заразил целую нацию до такой степени, что все пришло в движение и покатилось навстречу собственной гибели».[163]

Сознавал ли Юнг истинную природу нацизма? Едва ли. В 1938 году, через пять лет после прихода Гитлера к власти, Юнг называл Гитлера «визионером» и «воистину вдохновленным шаманом и целителем», чья сила «скорее магическая, нежели политическая», «духовным сосудом», «первым человеком, объяснившим каждому немцу, о чем он думает и что чувствует в своем бессознательном разуме о судьбе Германии». И снова добавлял, что «власть Гитлера не политическая, а магическая».

Когда в июне 1940 года (сама дата, время летнего солнцестояния, не осталась незамеченной для Юнга и других нацистских мистиков) капитулировала Франция, Юнг воскликнул в экстазе: «Наступает эра Водолея!» Можно усмотреть тонкую иронию в том, что именно Юнг ввел в оборот это словосочетание, ставшее особенно популярным с подъемом движения нью-эйдж.

Не стоит говорить, что нацисты составляли лишь малую часть немецкого народа, даже когда они были у власти. А как насчет «добропорядочных немцев», которые поддержали гитлеровский террор? Как это произошло? Точно так же, как происходит с нами каждый день под воздействием средств массовой информации.

Самым вездесущим средством массовой информации в те годы было радио. Более того, придя к власти, нацисты распорядились о массовом производстве и распространении дешевых радиоприемников среди всего населения страны. Вот что такое настоящая «массовая аудитория». Теоретическая подоплека здесь та же, о которой писал в «Психологии масс» Фрейд: «Индивиды, участвующие в массовых феноменах, подвержены внушению до такой степени, что теряют совесть — настолько подавляют их индивидуальность массовые переживания». Промыватели мозгов называют это «институциональной агрессивностью человека», которая, как уверяют нас Фрейд и его последователи, доказывает, что мы, люди, являемся нацеленными на разрушение животными. Согласно Фрейду, эти агрессивные разрушительные влечения являются «частью животной природы человека». Цель общества, по Фрейду, заключается в том, чтобы «регулировать и контролировать при помощи различных форм принуждения вспышки этой врожденной животной страсти, против которой человеческий разум в конечном счете бессилен». Основная идея Фрейда заключается в том, что «массы людей можно организовать, апеллируя к эмоциям. И наиболее действенным является апеллирование к бессознательному, которое способно подавлять рассудок и доминировать над ним».

«Массы никогда не жаждали знать правду, — писал Фрейд, имея в виду безумные толпы, движимые примитивными инстинктами. — Им нужны иллюзии, без которых они жить не могут. Нереальное для них всегда превалирует над реальным, и фальшь воздействует на них с не меньшей силой, чем правда. Они попросту не отличают одно от другого».

В «Психологии масс» Фрейд утверждал, что моральные запреты и взгляды индивида могут разрушаться, так как он видит себя не индивидом, а частью массы. Лонни Вольф рассуждает о том, что Фрейд называл массовым переживанием, имеющим мощный эмоциональный заряд: «Далее Фрейд утверждал, что в таких условиях, когда эмоции довлеют над разумом и человек не хочет искать истину, он теряет совесть, или то, что Фрейд называет “идеалом Я”». С точки зрения Фрейда, это не всегда плохо, «поскольку совесть, или супер-эго, побуждает человека неестественным образом подавлять в себе базовые животные инстинкты. По мнению Фрейда, это может вызывать невроз. В толпе, организованной вокруг человеческих эмоций, индивид дает себе волю, освобождается от всех моральных и социальных запретов. Как отдельный индивид, он может быть очень культурным человеком, но в толпе преображается и становится варваром — существом, действующим на основе инстинктов». Следовательно, ключ к промыванию мозгов — создание организованной, управляемой среды, в которой «стресс и напряжение подавляют морально информированное здравомыслие и делают человека более восприимчивым к внушению».[164]

Основной смысл здесь в том, что, находясь в толпе, человек перестает думать и все его реакции становятся чисто эмоциональными.

В нацистской Германии радио доносило в миллионы домов голос одного человека — Адольфа Гитлера. Тот факт, что вся Германия одновременно слышала его голос, придавал его словам особую силу. Слушатели в буквальном смысле ощущали себя частью толпы, и разум вытеснялся эмоциями. Речи Гитлера являлись одними из первых массмедийных событий в истории и были подготовлены так же тщательно, как и любое другое массовое мероприятие.

В Тавистоке и Франкфуртской школе очень внимательно наблюдали за нацистскими методами пропаганды и охотно включали их в свои собственные исследования. Цель этого проекта, как утверждает Адорно во «Введении в социологию музыки», было «запрограммировать массовую культуру с помощью экстенсивного социального контроля, ведущего к неуклонной деградации потребителей этой культуры». Применение этих исследований к сфере человеческого поведения десятилетием позже привело к «культурной революции» в США, последствия которой уже необратимы.

«Промыватели мозгов пришли к выводу, что массмедийные мероприятия пробуждают в массах готовность верить во все, что им скажут, на время отказываясь от всякого здравомыслия и утрачивая чувство реальности. В этих обстоятельствах они верят даже в то, что в иных условиях наверняка отвергли бы как полную чушь». А теперь вернитесь мыслями в сегодняшний день. Насколько реалистичны россказни, которые мы слышим от политических лидеров сегодня? Оружие массового поражения в Ираке, иранские муллы якобы угрожают безопасности Соединенных Штатов, ливийский лидер Муаммар Каддафи снабжает своих солдат «Виагрой», чтобы они насиловали женщин, участвующих в восстании, смерть Усамы бен Ладена... Вольф поясняет: «В годы Второй мировой войны неофрейдист Бруно Беттельгейм опубликовал психологический анализ нацистского периода, сделанный по заказу промывателей мозгов, связанных с Тавистокским институтом. В нем Беттельгейм описывает, как в условиях крайних сомнений и террора индивид регрессирует в инфантильное состояние. В таких обстоятельствах узники концентрационных лагерей начинали подражать личным качествам и манерам своих угнетателей, эсэсовских охранников. В своей получившей широкую известность книге “Просвещенное сердце” Беттельгейм указывал, что жизнь за воротами концентрационных лагерей зеркально отражала то, что происходило в лагерях: все немецкие граждане становились все более инфантильными, менее способными вести себя так, как подобает взрослому, ответственному человеку».[165]

В «Просвещенном сердце» Беттельгейм пишет: «“Добропорядочный немец” должен быть невидим и неслышим... Одно дело — вести себя как ребенок, когда ты ребенок, и совсем другое — быть взрослым, но вести себя по-детски. И в это беспомощное состояние человек впадает не просто по принуждению извне. Речь также идет о раздвоении личности. Страх, желание сохранить жизнь вынуждают его отказаться от всего того, в чем заключается его шанс на спасение, — от способности разумно реагировать и принимать здравые решения. Отказываясь от этого, человек перестает быть взрослым и становится ребенком. Он понимает, что для выживания необходимо принимать решения и действовать, и все-таки пытается выжить, никак не реагируя. Такая комбинация настолько ошеломляет и подавляет его, что он утрачивает всякое самоуважение и самостоятельность».[166]

В конечном счете нацистский эксперимент провалился и сами нацисты, эта группа гностических психотиков, были уничтожены теми самыми силами, которые ранее привели их к власти. Годы существования Третьего рейха вызвали массовые подвижки в сознании населения всей планеты — сдвиг парадигмы, если угодно. Хотя оккультизм и политика издавна идут рука об руку (еще со времен Иосифа, толковавшего сны фараона, царя Саула, советовавшегося с аэндорской волшебницей, и даже еще с более ранних астральных храмов Ниневии и Вавилона), мир впервые оказался под столь непосредственной угрозой установления вселенской «культократии» в форме Третьего рейха. Здесь уместно повторить, что нацистская партия не являлась политической партией в обычном понимании этого термина; это был культ. Оккультизм в нацистской интерпретации представлял собой странную смесь астрологии, франкмасонства, расизма и европейского фольклора (катары, Святой Грааль, рыцари Храма, легенды о короле Артуре). Все силы мрака были брошены на борьбу против человечества. В книге «Утро магов», вызвавшей в 1960-е годы эффект разорвавшейся бомбы, авторы трактуют эти силы в паранормальном свете, но всегда обнаруживаются связи с фашистскими фантазиями Гитлера, Гиммлера, Розенберга, Дарре и Гесса — вульгарными оккультными фантазиями, ставшими государственной политикой и приведшими к холокосту и Второй мировой войне. То, что из-за этих извращенных фантазий погибли миллионы людей, стало величайшей трагедией XX века. Но авторы книги настаивают, что под внешней оболочкой Третьего рейха было что-то еще — мрачная сила, которую на время пробудили нацистские маги из СС. Феномен «совпадения», или то, что Карл Юнг называл «синхронностью», был самым очевидным свидетельством действия этой силы и того, что, по мнению авторов, могло бы послужить основой «новой концепции истории».[167]

«Когда все было кончено, те, кто навязал миру весь этот ужас, попытались через СМИ обвинить в совершенных преступлениях самих же жертв. Немцам, которых олигархи руками нацистов подвергли пыткам и промыванию мозгов, сказали, что они коллективно виновны во всем случившемся. В результате преступниками, насильниками и массовыми убийцами объявили целую нацию».[168] И в то самое время, когда нас уверяли, что такого больше не должно повториться, специалисты Тавистокского института и родственных учреждений уже тайно трудились над разработкой нового, гораздо более мощного инструмента промывания мозгов — телевидения, которое должно было помочь им организовать свое фашистское сверхгосударство без ставшей неприемлемой нацистской надстройки.

Многие ли это понимают сегодня? Многие ли осознают, что восприятие большинством населения действительности, особенно на политической арене, навязано, внушено извне. Хозяева закулисья ловко манипулируют населением, навязывая те представления, которые считают нужными. Большинство людей этого определенно не замечают, что в значительной мере объясняется промыванием мозгов.

Контроль над средой

Промывателям мозгов стало ясно, что необходима новая система, основанная на апеллировании к эмоциям. И чтобы разрушить моральные основы и стереотипы общества, людей необходимо было ввергнуть в состояние инфантилизма. В 1972 году ведущий медиаэксперт Тавистокского института доктор Фредерик Эмери писал о воздействии телевидения на американцев: «Мы предполагаем, что телевидение пробуждает в людях базовую тягу к зависимости... Телевидение воспринимается как недремлющий покровитель, обеспечивающий опору и защиту».

В своем информативном докладе о воздействии телевидения на умственные способности человека журналист-расследователь Лонни Вольф пишет, что и Фредерик Эмери, и Эрик Трист, до самой своей смерти в 1993 году руководивший тавистокскими операциями на территории США, отмечали, что «телевидение оказывает диссоциативное воздействие на разум человека, снижая его способность рационально мыслить. Зрители, привыкающие смотреть телевизор по шесть и более часов в день, отказываются от своей способности рассуждать, всецело предаваясь образам и звукам, доносящимся с телеэкрана».[169] Тавистокцы признавали, что увлечение телевидением губительно сказывается на способности человека критически мыслить. Другими словами, телевидение нас оболванивает.

С точки зрения тавистокцев, низвести человеческое общество до уровня бессловесных и неразумных тварей особенно важно, если хочешь владеть миром. «Поскольку в мире есть только один источник усиления могущества человека как вида — способность открывать все многообразие физических законов и жить в соответствии с ними, — единственное практическое отличие человека от животного заключается в тех действиях, которые он направляет на открытие и подтверждение универсальных физических принципов. Накопление и практическое применение этих знаний по нарастающей из поколения в поколение — вот как можно определить абсолютную разницу между человеком и животным».[170] Однако диссоциативный эффект телевидения является, с точки зрения тавистокских промывателей мозгов, лишь одним из аспектов преодоления сопротивления и изменения установившейся в обществе парадигмы. Послушаем Теодора Адорно, представителя Франкфуртской школы: «Представляется очевидным, что модификация потенциально фашистской структуры не может быть достигнута одними лишь психологическими средствами. Эта задача сравнима с избавлением планеты от неврозов, преступности и национализма. Это все продукты общей организации общества, и изменить их можно только посредством изменения самого общества. Решать, каким образом можно было бы осуществить такие перемены, — это не дело психолога. Эта проблема требует одновременного привлечения всех общественных наук. Мы можем лишь настаивать на том, что во время совещаний и круглых столов, где будет обсуждаться данная проблема, психологи тоже должны иметь право голоса. Мы считаем, что научное понимание общества должно включать в себя понимание того, зачем это людям, поскольку далеко не все социальные реформы, пусть даже самые широкие и желательные, способны трансформировать структуру предвзято настроенной личности. Чтобы изменить или хотя бы сдержать фашистский потенциал, необходимо наращивать способность людей видеть себя такими, какие они есть, и быть самими собой. Этого нельзя добиться путем манипулирования людьми, сколь бы совершенными ни были методы манипулирования... Вот здесь-то психология и может сыграть важную роль. Методы преодоления сопротивления, разработанные преимущественно в сфере индивидуальной психотерапии, могут быть усовершенствованы и адаптированы к использованию в отношении групп людей и даже в отношении народных масс».[171]

Социальная турбулентность

Тавистокцы Эрик Трист и Фредерик Эмери разработали теорию «социальной турбулентности», так называемое «смягчение эффектов будущих потрясений», под которым понимается заблаговременная подготовка населения к таким потрясениям, как нехватка энергии, финансово-экономический коллапс и террористические атаки. «Если “потрясения” происходят слишком часто и их интенсивность с каждым разом возрастает, есть опасность, что все общество будет ввергнуто в состояние массового психоза», — утверждали Трист и Эмери. Они также говорили, что «люди будут разобщаться, пытаясь поодиночке бежать от шокирующих реалий, уходить в себя, находить успокоение в отрицании действительности и в популярных развлечениях, но при этом в любой момент будут готовы к вспышке ярости».

Фактически мы говорим здесь о двух сторонах одной и той же медали. С одной стороны — скрытое, изощренное манипулирование мышлением и совестью людей посредством телевидения, а «с другой — прямой и открытый сдвиг парадигмы, изменение базовых концепций, расширение параметров, изменение игрового поля и всех правил игры в обществе — и все это исключительно за короткий промежуток времени».[172]

Одним из ключевых игроков, вовлеченных в психологическую войну против населения посредством намеренно создаваемой социальной турбулентности, является Курт Левин, пионер групповой динамики, который стоял у истоков Франкфуртской школы и бежал из Германии после прихода Гитлера к власти. Приведенный ниже отрывок из его книги «Перспективы времени и моральный дух» наглядно демонстрирует его понимание психологической войны: «Один из главных методов подавления морального духа посредством стратегии устрашения состоит в точном соблюдении следующей тактики — держать человека в состоянии неопределенности относительно его текущего положения и того, что может ожидать его в будущем. Кроме того, если частые колебания между суровыми дисциплинарными мерами и обещанием хорошего обращения вкупе с распространением противоречивых новостей делают когнитивную структуру ситуации неясной, то человек теряет уверенность в том, приведет ли его какой-либо конкретный план к желаемой цели, или же, наоборот, отдалит от нее. В таких условиях даже те личности, которые имеют четкие цели и готовы пойти на риск, оказываются парализованными сильным внутренним конфликтом в отношении того, что следует делать».[173]

Исследования, проведенные за последние 50 лет в области психологии, социологии и психиатрии, показали, что в отношении количества изменений, которое способно выдержать человеческое сознание, существуют четкие пределы. По мнению Центра научно-политических исследований при Университете Сассекса, в будущем нас ожидает шок — «физический и психологический надлом, возникающий вследствие перенапряжения той части человеческого сознания, которая отвечает за принятие осмысленных решений». Иными словами, «события будут происходить так быстро, что человеческий мозг не сможет осмысливать информацию». Согласно Эмери и Тристу, после серии непрерывной шоковой терапии крупная целевая группа населения входит в такое состояние, при котором ее участники больше не желают делать выбор в меняющихся обстоятельствах. «Такая стратегия может быть осуществлена только через отрицание глубинных корней человечества, которые соединяют людей на личностном уровне, через отрицание их индивидуальной души».

Людьми овладевает апатия, и часто ей предшествует бессмысленная агрессия, о чем свидетельствует опыт лос-анджелесских уличных банд в 1960-е и 1980-е годы. То, что Эмери и Трист называют организованной социальной реакцией на диссоциацию, наглядно описывает Энтони Бёрджесс на страницах романа «Заводной апельсин», рисуя общество, охваченное инфантильной, животной яростью. «Такая группа становится легко управляемой; она будет беспрекословно подчиняться любым приказам, что и является целью данной обработки», — добавляют Трист и Эмери. Более того, диссоциированные взрослые не могут реализовать свой моральный авторитет по отношению к своим детям, потому что слишком увлечены собственными детскими фантазиями, которые внушил им телевизор. А если вы сомневаетесь в справедливости моих слов, посмотрите на сегодняшнее старшее поколение: как они, не желая вступать в конфликт, приняли моральное разложение поколения своих детей, вследствие чего их моральные стандарты снизились.

Как и в наркотическом «дивном новом мире» Олдоса Хаксли, здесь нет нужды делать моральный или эмоциональный выбор; «дети цветов» и пропитанное наркотиками молодежное движение времен Вьетнамской войны служат превосходными примерами такого сценария.

Эти «частые колебания» проходят несколько сценариев: «Стабильность, когда люди более или менее способны приспосабливаться к тому, что с ними происходит, и турбулентность, когда люди либо предпринимают какие-то действия, снимающие напряжение, либо адаптируются к полной напряжения среде. Если турбулентность не заканчивается или усиливается, они постепенно утрачивают способность к позитивной адаптации. Согласно Тристу и Эмери, люди выбирают такую реакцию на напряжение, которая приводит к их деградации. Они начинают подавлять реальность, отрицая само ее существование, и все больше витать в инфантильных фантазиях, позволяющих им справиться со стрессом. В условиях возрастающей социальной турбулентности происходит переоценка ценностей в пользу менее гуманных и более животных».[174]

Второй сценарий — «сегментация общества, когда каждая группа: этническая, расовая, гендерная — воюет против всех остальных. Нации распадаются на региональные группы, которые, в свою очередь, дробятся на еще более мелкие этнические группы».[175] Трист и Эмери называют это «усилением внутри- и внегрупповых предрассудков ради упрощения процесса принятия решений. Естественные линии разделения общества превращаются в баррикады».

Реакцией общества на такую психологическую и политическую дезинтеграцию становится фашистское государство, описанное Оруэллом в романе «1984». Жизнь и конфликты людей внутри общества находятся под полным контролем Старшего Брата; непрестанную «войну ведет правящая группа против своих подданных, и цель войны — не предотвратить захват своей территории, а сохранить общественный строй».[176]

Третий сценарий подразумевает уход индивидов в свой «личный мир и отрешение от всех социальных связей, которые могли бы вовлечь их в чужие дела».[177] Насколько этот уровень диссоциации отличается от состояния сегодняшней возрастной группы от 15 до 24 лет? Насколько далеки мы от этого морального и социального состояния? Совсем недалеки, не так ли? Трист и Эмери убеждены, что люди будут готовы принять «извращенную бесчеловечность человека, характерную для нацизма» — необязательно структуру нацистского государства, но моральное состояние нацистского общества.

Чтобы выжить в таком государстве, людям понадобится новая религия. Вольф констатирует, что «старые религиозные формы, особенно западное христианство, требуют от человека ответственного отношения к своим собратьям. Новые религиозные формы — это разновидность мистического анархизма, в чем-то похожая на сатанинскую практику нацистов и взгляды Карла Юнга».[178] Это и есть нью-эйдж (новое время или эра Водолея), пропагандируемый Тавистокским институтом и Франкфуртской школой, где переплелись восточные, мистические религиозные культы, в которые втягиваются молодые дегенераты с промытыми мозгами. И здесь опять особую роль играет телевидение, служа «социальным клеем», который намертво фиксирует сознание населения в новых религиозных формах.

Новости

Большинству американцев и европейцев нравится верить в существование так называемой свободной прессы, которая на самом деле играет ключевую роль в промывании мозгов. Основная масса американцев и европейцев получает новости через контролируемое государством телевидение, ошибочно полагая, что журналисты служат обществу. На самом деле журналисты служат не обществу, а работодателям, то есть владельцам медиакомпаний, акции которых котируются на Уолл-стрит.

Американцы проводят перед телевизором в среднем от шести до восьми часов в сутки,[179] и час или два из этого времени приходится на новости и аналитические программы, связанные с текущими событиями. Контроль над СМИ всегда был долгосрочной целью глобалистской элиты. Еще в феврале 1917 года конгрессмен Оскар Каллавей разоблачал в конгрессе «газетную комбинацию». Согласно его докладу, 12 человек, представляющих интересы банка «J. P. Morgan» и союзников, заняли высшие посты в самых влиятельных газетах Соединенных Штатов, чтобы иметь возможность контролировать общую политическую направленность американской ежедневной прессы. В наши дни так называемая «новая медийная монополия» объединяет пять крупнейших корпораций, контролирующих «четвертую ветвь власти» в США.

Престижный голландский журнал «Exposure» в номере за август/сентябрь 1993 года привел шокирующие подробности того, как Тавистокский институт взял под свой контроль три крупнейшие и наиболее влиятельные телевизионные сети США: NBC, CBS и ABC, — которые вышли из недр RCA. Эти компании, которые теоретически «конкурируют» между собой, — что якобы является залогом их «независимости» и «объективности», — на самом деле тесно взаимосвязаны друг с другом, а также с интересами бесчисленных компаний и банков, и распутать этот клубок интересов — совершенно невыполнимая задача.

Возьмем для примера NBC. Возникшая как филиал медийного конгломерата RCA, телекомпания NBC в настоящее время является дочерней по отношению к корпорации «General Electric», контролируемой Морганами. В правлении RCA заседает Торнтон Брэдшоу, президент «Atlantic Richfield Oil» и по совместительству член правления Фонда дикой природы, Римского клуба, Аспенского института гуманитарных исследований и Совета по международным отношениям. А еще Брэдшоу является председателем правления NBC.

Совет по международным отношениям является составной частью Королевского института международных отношений, который служит прикрытием для «Круглого стола», «ведущего происхождение от тайного общества, созданного британским магнатом Сесилем Родсом с целью объединения мира — начиная с англоязычных доминионов — под властью “просвещенной” элиты, представителем которой он себя считал» (Куигли, «Трагедия и надежда»),

Поистине легендарную роль корпорация RCA сыграла в годы Второй мировой войны, оказывая многочисленные услуги британской разведке. Обратите внимание: президент RCA Давид Сарнов переехал в Лондон в то время, когда Уильям Стивенсон (по прозвищу Неустрашимый) перебрался в нью-йоркскую штаб-квартиру RCA. И по сей день правление RCA состоит из представителей англо-американского истеблишмента, принадлежащих к таким организациям, как Совет по международным отношениям, НАТО, Римский клуб, Трехсторонняя комиссия, Бильдербергский клуб, «Круглый стол» и т. д.

Среди членов правления NBC журнал «Exposure» называет директора Фонда Рокфеллера Джона Брейдмаса (Совет по международным отношениям, Трехсторонняя комиссия, Бильдерберг), бывшего главу ротшильдовской фирмы «Kuhn, Loeb & Со.» и бывшего министра торговли США Питера Питерсона, президента RCA и «First City Bancorp» (один из ротшильдовских банков) Роберта Сизика. Очевидно, что правление NBC находится под сильнейшим влиянием тройки Рокфеллеры—Ротшильды— Морганы, которая играет главенствующую роль в ООО «Единый мир».

Телесеть ABC принадлежит корпорации «Disney» и включает в себя 153 телевизионные станции. Весьма большой — 6,7 процента — пакет акций ABC принадлежит «Chase Manhattan Bank», и этого вполне достаточно для осуществления контроля. Тот же «Chase» через свое трастовое подразделение контролирует 14 процентов акций CBS и 4,5 процента акций RCA. Три якобы конкурирующие между собой телесети на самом деле следовало бы называть не NBC, CBS и ABC, а «Рокфеллеровская широковещательная компания», «Рокфеллеровская широковещательная система» и «Рокфеллеровский широковещательный консорциум».

В совете директоров ABC мы видим Рея Адама, члена правления «J. P. Morgan», «Metropolitan Life» (моргановская страховая компания) и «Morgan Guarantee Trust»; Фрэнка Кэри, президента IBM и члена правления «J. P. Morgan» и «Morgan Guarantee Trust»; Джона Коннора из ротшильдовской юридической фирмы «Kuhn Loeb», члена Совета по международным отношениям; Джорджа Дженкинса, президента моргановской «Metropolitan Life» и ротшильдовского «Citibank»; Мартина Шваба, члена правления ротшильдовской компании «Manufacturers Hanover».

Не кажется ли вам странным, что в правлении сети ABC, которая является якобы совершенно независимой от NBC, мы видим представителей все той же тройки Рокфеллеры—Ротшильды—Морганы? ABC находится под контролем компании «Cities Communication», наиболее известным членом правления которой является Роберт Руза (Совет по международным отношениям, Бильдерберг), старший партнер инвестиционного банка «Brown Brothers Harriman», имеющего тесные связи с Банком Англии. Считается, что именно Руз и Дэвид Рокфеллер стояли за избранием Пола Волкера на пост председателя правления Федеральной резервной системы США. Избрание Волкера было частью тавистокского плана создания перманентной социальной турбулентности и «управляемого распада» экономики США. Именно этим целям служила проводимая Волкером политика поддержания высоких процентных ставок в 1978—1982 годах.

Телекомпания CBS принадлежит «Viacom», под контролем которой находится более 200 телевизионных и 255 радиостанций во всем мире. Этому огромному медийному конгломерату принадлежат, среди прочего, MTV, «Showtime», VH1, TNN, CMT, 39 телевизионных станций, 184 радиостанции и кинокомпания «Paramount Pictures». Будучи сотрудником американской разведки, основатель CBS Уильям Пейли в годы Второй мировой войны изучал методы промывания мозгов в Тавистокском институте в Англии.

Финансовая экспансия CBS долгое время осуществлялась под надзором инвестиционного банка «Brown Brothers Harriman», старшим партнером которого (и по совместительству членом правления CBS) был Прескотт Буш (отец и дед американских президентов). В правлении CBS, помимо председателя Пейли (которому Прескотт Буш лично помогал изыскать средства для покупки компании), мы видим также Гарольда Брауна, исполнительного директора Трехсторонней комиссии и бывшего министра обороны США; Розуэлла Гилпатрика (Совет по международным отношениям, Бильдерберг) из ротшильдовской юридической фирмы «Kuhn, Loeb & Со.»; Генри Шахта, члена правления рокфеллеровско-ротшильдовского «Chase Manhattan Bank», Совета по международным отношениям и Брукингсского института; Франклина Томаса (Совет по международным отношениям), главу контролируемого Рокфеллерами Фонда Форда; Ньютона Майнора (Совет по международным отношениям), члена правления корпорации RAND и Фонда Дитчли (имеющего тесные связи с Тавистокским институтом и Бильдербергским клубом). Президентом CBS долгое время был член Совета по международным отношениям Фрэнк Стэнтон, одновременно состоявший в правлении Фонда Рокфеллера и Института Карнеги. Таким образом, семейства Ротшильдов и Рокфеллеров осуществляют полный контроль над ведущими мировыми средствами массовой информации, тесно сотрудничая с Тавистокским институтом в Лондоне.

Телекомпания «Fox News», входящая в состав «News Соrр», принадлежит Руперту Мёрдоку, медиаимперия которого включает в себя многие мировые СМИ, в том числе газету «Wall Street Journal», социальную сеть MySpace и киностудию «20^th Century Fox». Медиаимперия Мёрдока служит главным пропагандистским рупором неоконсерваторов и последователей нацизма.

Наконец, есть еще так называемое «Общественное телевидение» («Public Broadcasting» — PBS). Согласно информации, опубликованной на веб-сайте компании, «PBS является некоммерческим медиапредприятием, принадлежащим общественным телевизионным станциям страны. Будучи доверенным источником информации, PBS использует мощь некоммерческого телевидения, интернета и других медиа с целью сделать жизнь американцев богаче посредством высококачественных программ и образовательных сервисов, призванных информировать, вдохновлять и развлекать. Общественное телевидение PBS доступно в 99 процентах американских домов, и еженедельно его смотрят около 90 миллионов человек».[180]

Краеугольным камнем программы передач PBS является вечерняя новостная программа «Час новостей с Джимом Лерером». Однако Джим Лерер является членом Совета по международным отношениям. На протяжении практически всех лет своего существования PBS финансируется компаниями AT&T (имеющей тесные связи с Советом по международным отношениям); «Archer Daniels Midland», председатель которой Дуэйн Андреас был членом Трехсторонней комиссии; «PepsiCo», генеральный директор которой Индра Кришнамурти Нуйи является членом Бильдербергского клуба и исполнительного комитета Трехсторонней комиссии; «Smith Barney» (один из ведущих мировых финансовых институтов, тесно связанных с Советом по международным отношениям, а также с «Citigroup» — компанией, оказывающей финансовые услуги в глобальном масштабе и состоящей в Бильдербергском клубе, Совете по международным отношениям и Трехсторонней комиссии).

Среди журналистов, работающих с Джимом Лерером в его программе «Час новостей», такие известные политические обозреватели и политологи, как Пол Жиго, Дэвид Герген, Уильям Кристол и Уильям Сафир. Все они являются членами Бильдербергского клуба, Совета по международным отношениям или Трехсторонней комиссии.

Разве не разумно было бы с нашей стороны предположить, что PBS может быть далеко не столь уж беспристрастной, когда речь заходит о достаточно деликатных политических вопросах, таких как предсказанный Бжезинским конституционный кризис в США и будущее национальных государств и их суверенитета?

Все еще сомневаетесь? «Американская медиаэлита практикует брутальную, хоть и хорошо замаскированную форму цензуры новостей, и механизмы этого контроля в настоящее время хорошо известны. Джон Чанслер, ведущий новостных выпусков на канале NBC, в своей недавно опубликованной автобиографии[181] признает, что посредством формальных структур, таких как агентство “Associated Press”, и неформальных “клубов”, таких как нью-йоркский Совет по международным отношениям, на ежедневной и еженедельной основе принимаются решения, касающиеся того, о чем следует рассказывать американскому народу, а о чем лучше умолчать».[182]

Дэвид Рокфеллер назначил издания «New York Times» и «Washington Post» главными рупорами властной элиты. В историческом плане газета «New York Times», которая отличается крайней самоуверенностью и оставляет за собой право решать, какие новости достойны того, чтобы их печатать, всегда служила интересам семейства Рокфеллеров. Нынешний президент «New York Times» Артур Сульцбергер-младший является членом Совета по международным отношениям. Он сын Артура Окса Сульцбергера и внук Артура Хейса Сульцбергера, который состоял в правлении Фонда Рокфеллера. В Совете по международным отношениям состоят также Этан Броннер, заместитель международного редактора «New York Times», и Томас Фридмен.[183]

Медийные корпорации Америки являются неотъемлемой частью экономического истеблишмента и имеют тесные связи с Уолл-стрит, вашингтонскими аналитическими центрами, Бильдербергским клубом и Советом по международным отношениям, а через них — с главным мировым центром промывания мозгов, Тавистокским институтом. Совет по международным отношениям представляет собой «главный аналитический центр, занимающийся формированием внешней политики США, а также одно из главных мест общения представителей американской элиты, относящихся ко всем крупнейшим секторам общества (СМИ, банки, учебные и научные заведения, вооруженные силы, разведка, дипломатия, корпорации, НГО, гражданское общество и т. д.), где они сообща пытаются прийти к консенсусу по важнейшим вопросам, связанным с обеспечением американских имперских интересов во всем мире. В недрах Совета по международным отношениям зачастую вырабатываются стратегии американской политики, ключевые игроки которой либо сами состоят в СМО, либо тесно связаны с ним».[184] Бывший президент Совета по международным отношениям Уинстон Лорд в свое время сделал интересное наблюдение: «Трехсторонняя комиссия вовсе не является тайным правительством мира. Это удел Совета по международным отношениям».[185]

В своем эссе «Журналисты как правящий класс», опубликованном 30 октября 1993 года, омбудсмен «Washington Post» Ричард Харвуд честно писал о том, как Совет по международным отношениям руководит новостными СМИ. Харвуд писал, что «мы поддерживаем самые тесные связи с правящим истеблишментом Соединенных Штатов... Его членами являются люди, которые вот уже более полувека руководят нашими международными делами и нашим военно-промышленным комплексом». Перечислив ключевые посты, занимаемые членами СМО, Харвуд продолжал: «В наши дни большую долю членов СМО составляют журналисты и другие представители СМИ — более 10 процентов».

«Газету “Washington Post” в Совете по международным отношениям представляют редактор первой полосы и его заместитель, исполнительный редактор, редактор международного отдела, редактор национального отдела, редактор финансово-экономического отдела, несколько журналистов, а также главный акционер Кэтрин Грэм (ныне покойная)», — пишет Харвуд. Эти медиатяжеловесы «не просто анализируют и интерпретируют внешнюю политику США; они помогают ее формировать», — заключает он. Вместо того чтобы объективно освещать действия власти, связанные с истеблишментом, СМИ играют роль рупора правящей элиты — побуждая публику принимать как должное решения, которые в иных обстоятельствах могли бы быть восприняты как политически неприемлемые.

Пропагандистская кампания

Даже в эпоху интернета, блогосферы и других новейших методов массового распространения информации «New York Times» и «Washington Post» продолжают задавать тон новостям, очерчивать круг рассматриваемых проблем и устанавливать пределы мнений, заслуживающих уважения. Оба эти издания тесно связаны с деятельностью Бильдербергского клуба и СМО.

На примере Судана и Ливии хорошо видно, каким образом правящий класс журналистов помогает строить внешнюю политику посредством оголтелой пропагандистской кампании.

«Переизбыток репортажей из объятого кризисом региона; экстренные призывы о помощи, распространяемые через электронные СМИ (как это недавно имело место на подконтрольном СМО телеканале PBS); показываемые по телевидению потоки беженцев (как это недавно имело место на подконтрольных СМО телеканалах “Fox” и CNN); душещипательные истории о “массовых изнасилованиях”, очевидным образом призванные возбудить у зрителей чувство праведного гнева; постоянные напоминания о геноциде, имевшем место в Руанде; требования что-нибудь предпринять (“Как можно оставаться в стороне?” и т. п.); редакционные комментарии (в подконтрольных СМО изданиях “New York Times”, “Washington Post”, “Newsweek”, “Time”, пространные комментарии члена Бильдербергского клуба и СМО Збигнева Бжезинского в собственном журнале СМО “Foreign Policy”); призывы вернуться к временам просвещенного империализма Редьярда Киплинга и, наконец, заявления о готовящемся вторжении».[186]

Теперь давайте обратимся к телевидению и сами посмотрим, как готовятся новости. Все сообщения очень короткие: продолжительность большинства из них не превышает 30 секунд. Только самые важные новости могут длиться минуту или полторы. Телевизионная картинка сопровождается закадровым голосом. Короткие интервью (как правило, лишь несколько фраз), короткие обрывки разрозненных мыслей. Получасовой выпуск новостей может вмещать в себя до 40 разных новостных сюжетов, следующих один за другим без всякой паузы, а потом еще новости спорта, прогноз погоды, развлечения и ленивый обмен репликами между дикторами.

Но являемся ли мы свидетелями реальных событий, происходящих в реальном мире? Таковы ли на самом деле обсуждаемые ситуации? Можно ли уместить происходящие в Ливии события в 30-секундный сюжет? Способно ли 45-секундное интервью, да еще разорванное на три части, каждая из которых содержит три фразы по шесть слов, отразить 2000-летнюю историю Афганистана? Или все-таки речь идет о бессовестном искажении реалий, выдаваемом за действительное положение вещей?

Есть ли в этих условиях подачи новостей возможность сознательно задуматься об обсуждаемых предметах? Нет, вы просто смотрите новостное шоу, ни о чем не думая, а просто вбирая в себя информацию в той самой форме, в какой она подается. Стоит ли удивляться тому, что уже через пару часов у зрителей остается лишь смутное воспоминание о том, что они видели? Ближний Восток в огне. Где-то гибнут мирные жители. Наводнение затопило города и селения в... уже и не помним где. Европейская экономика слабеет, очередная страна просит о помощи. В Японии произошло землетрясение, кто-то там чудом выжил, пробыв в течение девяти дней заживо погребенным среди развалин. Ого! Прикольно! Надо пригласить этого человека на шоу Опры Уинфри! Здравствуй, мама, я в телевизоре!

«Даже прямые репортажи с места автомобильных аварий, криминальных разборок, убийств, природных катаклизмов, войн, террористических актов осуществляются по методике, разработанной на основе неврологических исследований, проводившихся в ведущих медицинских вузах. За последние десятилетия специалисты по ведению психологической войны взяли на вооружение новую псевдонауку под названием “виктимология”. Она разрабатывалась в недрах лондонского Тавистокского института на основе той теории, что шокирующие сцены насилия способны психологически травмировать зрителей».[187]

В своем разоблачающем телевидение расследовании Лонни Вольф объясняет, почему такой тип промывания мозгов называют «избирательным запоминанием». «Зритель, сидящий перед экраном, временно утрачивает способность к критическому мышлению, поскольку свойственное телевидению сочетание картинки и звука повергает его в мечтательное состояние, ограничивающее умственные способности».[188]

Если бы вам предложили обобщить, резюмировать то, что вы слышали в новостях, что бы вы сказали? Наверняка вы сказали бы, что мы живем в деградирующем обществе, где царит насилие. Телевидение внушает нам образ человека-зверя, убивающего и насилующего себе подобных. Это один образ, а второй — образ экономического коллапса, страха и безнадежности во всемирном масштабе. «Именно такой взгляд на человека и на общество, в котором мы живем, вбивается нам в голову».[189] И телевидению удается добиться своего, потому что, когда мы сидим перед экраном, у нас отключаются все мыслительные процессы, которые позволили бы нам вскрыть истинную подоплеку происходящего.

Хэл Беккер из «Futures Group» утверждает, что контроль над содержанием телевизионных новостных программ позволяет формировать общественное мнение и манипулировать образом мышления и поведением людей. «Американцы думают, что ими руководят вашингтонские бюрократы, издающие законы и распоряжающиеся налогами. Но они заблуждаются. На самом деле американцами руководят их собственные предрассудки, которые, в свою очередь, формируются под воздействием общественного мнения... Мы думаем, что способны мыслить самостоятельно. Это самообман. Наши мысли формирует общественное мнение. Это работает как стадный инстинкт; мы ведем себя как испуганные животные».

Но между животным и человеком очень большая разница. И заключается она в нашем стремлении узнать вечную истину и смысл жизни. Истина всегда заключается в высшем порядке вещей и в творческой силе человеческого разума. Таким образом, это моральная проблема, проблема судьбы человечества, которую животным решить не под силу. Каждое поколение должно двигаться вперед, чтобы превзойти предыдущее, и надежда на то, что это обязательно случится, всегда служит утешением для умирающего старика: его жизнь была не напрасной, поскольку заложила фундамент лучшей жизни.

Вместе с тем Фрейд, Бертран Рассел, Эрик Трист, Фредерик Эмери, Адорно, не верящие в существование значительных различий между человеком и животным, одновременно должны отрицать существование и вечность истины и наших поисков смысла жизни, трактуя всех людей как нравственно нездоровых.

«Вездесущее телевидение формирует общественное мнение и одновременно находит ему оправдание».[190] Как конкретно это достигается? Дело в том, что благодаря телевидению ваша самоидентификация формируется на основе мнения о вас других — «на основе постоянного желания действовать так, как, по вашему мнению, окружающие хотят, чтобы вы действовали».[191]

Например, согласно последним опросам, «Америка говорит “нет” наркотикам», — с улыбкой сообщает нам молодой журналист на канале CNN. Верно ли это? Предполагается, что мы поверим в эту чушь только потому, что таковы результаты опроса? Или потому, что об этом говорит CNN? Как утверждает Беккер, «весь мир заключен в этом ящике, и он остается там каждый вечер. Даже больше: от шести до восьми часов в день».

В некотором смысле все «новостные» каналы сообщают нам одну и ту же историю: сагу о правительстве-спасителе. Независимо от того, о каких событиях идет речь — о внутри- или внешнеполитических, — новости излагаются таким образом, чтобы читатели и зрители воспринимали государственное вмешательство как единственное спасение. Другими словами, обслуживающие истеблишмент СМИ виновны в сознательном и целенаправленном приведении властной элиты к мировому господству. Ведь чтобы контролировать мир, она должна сначала поработить общественное мнение. Как напоминает нам Уолтер Липпман, «новости и правда — не одно и то же».

Wikileaks и роль корпоративных СМИ

Давайте рассмотрим один из недавних примеров манипулирования СМИ — Wikileaks. Этот проект стартовал в декабре 2006 года. По странному стечению обстоятельств предполагаемый диссидентский сайт, публикующий конфиденциальную информацию, сразу же был удостоен огромного внимания со стороны господствующих СМИ, таких как газета «Washington Post» и журнал «Time». Статья в журнале «Time» особенно любопытна, потому что там как будто бы с самого начала разъясняется, каким образом следует интерпретировать информацию, публикуемую на сайте Wikileaks, но это странным образом напоминает те разъяснения, которые дал Джордж Буш сразу после 11 сентября...

«К марту месяцу в рамках этого нового смелого коллективного эксперимента, связанного с утечкой информации, в режиме онлайн будет доступно более миллиона правительственных и корпоративных документов из стран Азии, Африки, Ближнего Востока и бывшего советского блока. Если, конечно, вы не сторонник многочисленных теорий заговора, намекающих на то, что Wikileaks.org служит прикрытием для ЦРУ или других разведывательных служб».[192]

А теперь перечитайте еще раз и вспомните, что эта статья была написана еще до первой крупной «утечки», которая, согласно статье, должна была иметь место где-то в марте 2007 года.

Так почему журнал «Time» вообще писал об этом, если еще ничего не произошло? Зачем было рисковать? Может быть, они знали что-то такое, чего не знаем мы? Обратите внимание еще на один момент: журнал «Time» нахваливает сайт утечек, который якобы намерен разоблачать всевозможные «заговоры», и одновременно убеждает своих читателей не верить в глупые «теории заговора» относительно самого сайта. Иными словами, теории заговора бывают «правильные» и «неправильные».

Читаем дальше статью из журнала «Time»: «Вместо того чтобы ограничиваться мнением пары ученых специалистов, Wikileaks станет настоящим форумом, где все мировое сообщество сможет тщательно изучать все поступающие документы с точки зрения их надежности, достоверности и возможности фальсификации», — пишут создатели сайта на странице вопросов и ответов.[193] «Люди смогут интерпретировать документы и объяснять их значимость для публики. Если утечка происходит из недр китайского правительства, все китайское диссидентское сообщество сможет свободно изучать опубликованные документы и обсуждать их...»[194] Звучит как пропагандистское заявление, написанное ребятами с Мэдисон-авеню?

Звучит как руководство к правильной интерпретации Wikileaks. Поймите, что вам объясняют, о чем вы должны думать и как должны истолковывать информацию. Разумеется, чтобы истолковывать ее «правильно», вы должны иметь соответствующий образ мышления. Но, чтобы настроить мышление ни о чем не подозревающей публики на правильный лад, сайт Wikileaks нуждался в официальном благословении ведущих корпоративных СМИ. Без поддержки со стороны медиаистеблишмента этот проект наверняка рухнул бы, не успев стартовать. Не потому ли мы видим в совете директоров Wikileaks представителя по связям с общественностью Руперта Мёрдока? Не потому ли журнал «Time» и газета «Washington Post» выступили со статьями в поддержку Wikileaks, когда об этом сайте еще никто не слышал?

Имейте в виду, что господствующие СМИ ограничивают ваше мировосприятие, выбирая, о чем сообщать и о чем умалчивать.

Опрос общественного мнения

В начале XX века слова «пропаганда» и «война» стали синонимами. Так произошло неслучайно. Все это было частью усилий, направленных на подрыв иудеохристианского культурного наследия. Два человека показали миру, как соединить концепции пропаганды и войны в единую технологию. Одним из них был Уолтер Липпман. Будучи, пожалуй, самым влиятельным политическим обозревателем своего времени, он провел годы Первой мировой войны в штаб-квартире Бюро британской пропаганды в Веллингтон-хаус в предместье Лондона. Именно Липпман в 1922 году предложил концепцию «стереотипа», которая, в сущности, являлась продолжением юнгианской концепции архетипа. Стереотипы можно создавать, ими можно манипулировать, и все это под силу гуру массовых коммуникаций и психологической войны. Идея заключается в том, чтобы заставить людей не слишком глубоко и четко вдумываться в воспринимаемые образы, а реагировать на них на павловский манер — рефлекторно.

Другим был Эдвард Бернейс, племянник Фрейда и один из создателей методики манипулирования общественным мнением. Вот что он писал: «Удивительные успехи, достигнутые пропагандой во время [Первой мировой] войны, открыли умным людям глаза на возможности манипулирования общественным мнением во всех сферах жизни... Нами правят, наше сознание программируют, наши вкусы предопределяют, наши идеи нам предлагают — и все это делают в основном люди, о которых мы даже не слышали... Как бы мы ни относились к этому, факт остается фактом: совершая практически любое действие в повседневной жизни, будь то в сфере политики или бизнеса, социального взаимодействия или этики, мы действуем по указке сравнительно небольшой группы людей, которые составляют крошечную долю от наших 120 миллионов сограждан, однако разбираются в мыслительных процессах и в социальной структуре масс. Это они тянут за ниточки, ведущие к общественному сознанию, это они управляют старыми общественными силами и изобретают новые способы связывать мир воедино и управлять им».[195]

В годы Первой мировой войны Бернейс, тогда еще молодой человек, служил в американском Комитете общественной информации — пропагандистском ведомстве, созданном правительством США в 1917 году с целью убедить ни о чем не подозревающее население в необходимости вступления Америки в войну, чтобы «обезопасить демократию во всем мире». Несмотря на то что сотни тысяч молодых британцев гибли на полях сражений во Франции, в Америке эта кровавая война не встретила практически никакого сопротивления. Свидетельства того времени указывают, что к 1917 году, то есть ко времени вступления США в войну, 94 процента британских трудящихся, несшие на себе все тяготы войны, не имели ни малейшего представления о том, ради чего они воюют, если не считать созданного медиаманипуляторами образа немцев как ужасной расы, которая настроена на уничтожение их монархии и страны и которую по этой причине необходимо стереть с лица земли.[196] Все последующие войны, включая нынешнюю «войну с террором», использовали точно такие же методы массовой пропаганды.

Подобные методы позволили поднять иррациональность на высший уровень общественного сознания. Манипуляторы играли на этом, чтобы отвлечь внимание населения от реального положения вещей, и чем более сложными становились проблемы современного индустриального общества, тем легче было отвлечь от них внимание, в результате чего мы пришли к нынешней ситуации, когда абсолютно непоследовательные мнения масс, порождаемые опытными манипуляторами, преподносятся и воспринимаются как научные факты.

Сегодня опросы общественного мнения, как и телевизионные новости, стали неотъемлемой частью повседневной жизни. «Научное исследование» отношения населения к тем или иным вопросам осуществляется быстрее чем за 24 часа. Большинство опросов, о которых сообщают ведущие мировые медиагруппы, такие как CBS-NBC-ABC-CNN-Fox, «New York Times», «Washington Post», «Time», «Newsweek», «Financial Times», «Wall Street Journal», фактически координируется в Национальном центре изучения общественного мнения, где составляются психологические портреты всех стран и народов.

Идея «общественного мнения», разумеется, не нова. Платон выступал против него в своем «Государстве» больше двух тысяч лет назад. Алексис де Токвиль в начале XVIII века писал о степени влияния общественного мнения на жизнь Америки. Но до наступления XX века никто даже не помышлял измерить общественное мнение и до 1930-х годов никто не додумался использовать эти измерения в процессе принятия политических решений.

Здесь стоит остановиться и поразмыслить. «Вера в то, что общественное мнение может быть детерминантом истины, с философской точки зрения безумна. Она идет вразрез с идеей рационального индивидуального сознания. Каждый индивидуальный разум содержит в себе искру божественного разума и потому способен совершать научные открытия и понимать открытия, сделанные другими. Индивидуальный разум — одна из немногих вещей, которые нельзя “усреднить”. Судите сами: в момент творческого озарения ученый, совершающий открытие, является едва ли не единственным на свете человеком, который придерживается именно такого взгляда на природу вещей, тогда как все остальные придерживаются иных взглядов либо не имеют собственного мнения. Можно себе представить, какими были бы результаты опроса общественного мнения в отношении кеплеровской модели Солнечной системы вскоре после опубликования “Гармонии мира”: 2 процента — за, 48 процентов — против, 50 процентов — “не знаю”».[197]

Опросы и цифры

Несмотря на недоказуемость тезиса о «психоаналитических типах», интерпретативная методология проведения опросов, разработанная Франкфуртской школой, стала играть доминирующую роль в социальных науках. Такое положение сохраняется и поныне. Более того, повсеместное внедрение этой новой, якобы научной методики в 1930-е годы вызвало настоящий бум опросов общественного мнения, многие из которых финансировались прямиком с Мэдисон-авеню. Дело в том, что результаты опросов поддаются простому численному анализу. Вы можете спросить группу людей, как они относятся к чему-либо, а потом сложить голоса «за», вычесть «против», и, в зависимости от того, какое число окажется больше, результат, отражающий мнение «большинства», выдается за единодушное мнение общества. Так и идея «Америка говорит НЕТ наркотикам» сфабрикована организаторами опросов по заказу финансовой элиты, которая, как я уже неоднократно отмечал в своих книгах, является крупнейшим наркодилером. Но, сколько бы людей ни было согласно или не согласно с какой-то идеей, само по себе это не делает идею истинной или ложной. Изучив результаты опросов американцев, Эмери и Трист пришли к выводу, что «люди ведут себя в соответствии с общественным мнением». Опросы оказывают на массы сильнейшее влияние: люди делают то, что считают своим долгом, потому что в противном случае их замучают угрызения совести. Эмери и Трист приходят к выводу, что опрос общественного мнения «помогает людям понять смысл жизни».[198]

По окончании Второй мировой войны Пол Лазарсфельд, директор Бюро прикладных социальных исследований Колумбийского университета, начал использовать опросы в целях психоанализа поведения американских избирателей, и уже во время президентских выборов 1952 года рекламные агентства с Мэдисон-авеню, используя наработки Лазарсфельда, взяли избирательную кампанию Дуайта Эйзенхауэра в свои руки. Эти выборы также стали первыми, где значительную роль сыграло телевидение, которое, как и предсказывал восемью годами ранее Адорно, за очень короткое время приобрело огромное влияние. Рекламное агентство «Batten, Barton, Durstine & Osborne» — знаменитое BBD&O — так же тщательно готовило предвыборные появления Айка на публике в окружении телекамер, как Гитлер нюрнбергские съезды своей партии; одноминутные предвыборные ролики снимались с таким расчетом, чтобы потакать потребностям избирателей, которые выявлялись при помощи опросов.

Этот снежный ком продолжает расти по сей день. Весь курс развития теории рекламы в 1950-е — 1960-е годы был проложен людьми, изучавшими методы манипулирования массами, разработанные Франкфуртской школой. Фрэнк Стэнтон, считающийся самой влиятельной фигурой в истории телевидения, пришел прямиком из «Радиопроекта».

Чтобы такой тип социального воздействия был возможен, необходимо выяснить, насколько отзывчива общественность к политическим устремлениям элиты. «Если вы хотите, чтобы люди поверили в какую-то идею, следует провести опрос, результаты которого докажут, что эта идея действительно справедлива, а потом широко разрекламировать результаты по телевидению», — говорит Хэл Беккер из «Futures Group».

Нас называют «целевыми группами населения», и опросы на самом деле измеряют степень нашего сопротивления тому, что показывают в выпусках вечерних новостей. Результаты тщательно подготовленных опросов затем доводятся до населения посредством СМИ. Это служит основой для формирования общественного мнения. Все это — часть изощренного метода формирования общественного мнения, разработанного в Тавистоке, и в одном из тавистокских учебников это описывается как «донесение сигнала до органов чувств людей, на которых необходимо оказать влияние».

Именно с помощью этого масштабного аппарата удалось превратить американцев, которые слыхом не слыхивали о Саддаме Хусейне и лишь смутно представляли себе, что Ирак находится где-то на Ближнем Востоке, в людей, исполненных решимости уничтожить иракцев как нацию.

Как такое могло случиться? Благодаря силе телевидения, изображавшего Саддама главным врагом всего человечества. Саддам стал олицетворением зла, наряду с Гитлером и Сталиным. Мы сами стали себе врагами, источником разрушения общества. Если верить порочному Фрейду, то «не все люди достойны любви». Участники мрачного экологического движения с их антигуманными взглядами на человека открыто декларируют этот факт в своей дегенеративной пропаганде: «Спасайте животных. Убивайте людей».

Но мы как будто бы не замечаем всего этого. Почему?

Потому, что методология опросов не изменилась с тех самых пор, когда их только начали проводить. Сложные проблемы сводятся к простому набору возможных вариантов ответа (Саддам Хусейн — плохой человек. Вы согласны?). Однако на чем базируется это утверждение?

На чьей точке зрения? И что такое «плохой»? С точки зрения иракского населения, американские солдаты, вторгшиеся в их страну, плохие, а Саддам — хороший.

Мы говорим о фрейдистской массовой психологии, апеллирующей к инфантильному, животному поведению, чувствам и инстинктам и стремящейся обойти стороной рассудочные, творческие способности человека, моральные суждения и вечный поиск универсальной истины.

Более того, когда мы говорим о телевидении, вопрос об истине вообще лишается всякого смысла. Телевидение стремится не к познанию истины, а к созданию собственной реальности. Независимо от того, чем являются кадры, которые мы видим на экране, — прямым репортажем или инсценировкой, люди в любом случае воспринимают их как непосредственную реальность, а значит, как истину. Например, во время землетрясения, случившегося в Японии в 2010 году, СМИ показывали пустые магазинные полки, утверждая, что страна столкнулась с самой острой нехваткой продовольствия и воды со времен Второй мировой войны. Однако на самом деле эти кадры были взяты из архивов и не имели никакого отношения к землетрясению и нехватке бутилированной воды. Таким вот образом новостные выпуски ежедневно подменяют собой реальность. Эмери и Трист указывали, что «чем больше человек смотрит телевизор, тем меньше он понимает, тем больше принимает на веру и тем больше отрешается от своих мыслительных процессов... Телевидение обладает волшебной способностью конструировать приемлемую реальность (миф) из совершенно неприемлемых ингредиентов. Пытаться противостоять такому мифу значило бы признать собственную неэффективность, изолированность, беспомощность. Она (телевизионная картинка) становится и является истиной в последней инстанции».

Таким образом, ваша любимая новостная программа существует затем, чтобы укреплять ваше мнение о том, как устроен окружающий мир. А в чем заключается это ваше мнение? В том, что мы живем в мире насилия и разврата, что люди — это деградировавшие злобные существа, которые убивают, насилуют, разрушают, сеют ненависть — и все во имя того -изма, который на данный момент в моде.

Новояз

Вы когда-нибудь обращали внимание на уровень языка в новостных выпусках? Не обращали, не так ли? А между тем все редакторы новостей придерживаются одного и того же речевого образца: простые глаголы, очень мало длинных предложений. Фразы короткие, лексикон предельно простой. «Президент не пойдет на переизбрание, — говорят нам в новостях. — Подробности через полчаса». Это тоже делается преднамеренно. С помощью языка, через его красоту и сложность «человек передает идеи и принципы, присущие его культуре, от одного поколения к следующему».[199] Язык телевидения — аристотелевский, просто перечисляющий предметы в неподвижной вселенной: человек, собака, преступник, автомобиль, бомба, экономика, плохой, хороший. «Нет никаких креативных мыслей, ни малейших попыток побудить человека думать, цель только одна — запечатлеть желаемый образ в мозге зрителя».[200] Вот это и есть промывание мозгов. Однако промывание мозгов посредством телевидения происходит не в одночасье, а постепенно, на протяжении длительного времени меняя парадигму общества. Не верите? Оглянитесь вокруг и сравните то, что видите, с тем, что было поколение назад.

Язык телевизионных новостей коренится в лингвистических разработках, которые осуществлялись в годы Второй мировой войны в рамках «последней революции» Герберта Уэллса, подразумевающей ликвидацию национальных языков и замену их «базовой» разновидностью английского языка, содержащей всего 850 слов. Эта дегенеративная концепция была разработана британским лингвистом Ч. К. Огденом, который утверждал, что большинству людей английский язык в его нынешней, слишком сложной, форме недоступен. Некоторые из ведущих британских олигархов, включая Черчилля, увидели в идеях Огдена полезный потенциал с точки зрения промывания мозгов. Ведь с помощью базового языка средства массовой информации могли бы доносить до людей простейшие идеи, не усложняя их без необходимости, чтобы не побуждать людей лишний раз задумываться.

В будущем мире Уэллса «английский язык, на котором изъясняется большинство населения, сильно отличается от языка Шекспира, Аддисона, Баньяна и Шоу: он лишился последних следов таких архаичных изощрений, как сослагательное наклонение».

Однако способность человеческого разума выдвигать гипотезы и мыслить творчески становится силой, способной изменять к лучшему природу вещей, и это невозможно уместить в словарь, состоящий из 850 слов. Национальный язык придает смысл существованию национальных государств и помогает им в поиске истины. В диалоге Платона «Менон» Сократ обнаруживает врожденную гениальность в мальчике-рабе, и тот под его руководством решает задачу об удвоении квадрата. Таким образом он доказывает несправедливость рабства, демонстрируя творческую природу каждого человека. Проимперский же оппонент Платона Аристотель, исходя из предпосылки, что у человека нет души, утверждал, что самой природой одним людям назначено быть рабами, а другим — хозяевами.

Тавистокцы хорошо знают, что идеи сильнее любого оружия, любой армии. Чтобы обеспечить приятие обществом их имперских идей, они стремятся контролировать образ мышления людей, особенно в области науки, где человеческое умение строить гипотезы и творчески мыслить становится силой, способной изменять к лучшему порядок вещей. Если вы можете контролировать образ мыслей людей, значит, в состоянии влиять на то, как они реагируют на различные события. Этот процесс масштабного изменения взглядов на жизнь общества называют «сдвигом парадигмы».

В исторической перспективе борьба за сохранение языка как краеугольного камня нации восходит еще ко временам итальянского поэта Данте Алигьери.

Важно отметить тот факт, что в эпоху итальянского Возрождения люди разговаривали на языке, которого еще двумя столетиями ранее не существовало. Этот язык стал изобретением Данте, который на протяжении всей своей жизни старался создать язык, способный отразить всю глубину человеческого мышления.

Без итальянского языка, который Данте подарил миру, собрав воедино тысячу местных диалектов, Возрождение было бы невозможным. «Божественная комедия» стала важнейшей вехой в истории поэзии. Франческо Петрарка, последователь Данте, пошел в развитии поэтического языка еще дальше благодаря изобретению сонета. Одновременно с этим Боккаччо, друг Петрарки, написал «Декамерон», целью написания которого было не допустить сползание итальянского общества в культурный пессимизм, не дать нации погибнуть ни в 1340 году, когда в стране бушевала черная смерть, ни впоследствии. Эта книга состояла из сатирических историй, многие из которых были весьма пикантными, и смысл их заключался в том, чтобы люди смеялись над собой, а не впадали в самоубийственную депрессию. Одновременно люди изучали итальянский язык Данте.

Джеффри Чосер в 1375 году побывал на лекции, которую Боккаччо читал о Данте, и решил перенести ту же самую идею на английскую почву. Так родились «Кентерберийские рассказы» — веселые истории, рассказываемые религиозными паломниками, направлявшимися в Кентербери. Англичане, которые по своей фривольности не уступают итальянцам, затем пересказывали эти истории друг другу и таким образом лучше узнавали английский язык. Позже Шекспир обогатил английский язык сонетами, позаимствовав идею у Петрарки. Таким образом, современный английский язык очень многим обязан итальянцам, особенно Данте.

Некоторое время спустя христианский гуманист Эразм Роттердамский вдохновил своего ученика Франсуа Рабле сделать для Франции то же самое, что Данте сделал для Италии, а Чосер — для Англии. Так родился гротескный образ Гаргантюа, а вместе с ним — французский язык. У испанского языка тоже есть свой литературный источник — Дон Кихот.

Таким образом, национальные языки, созданные поэтами, стали источником вдохновения и просвещения для темных и забитых народных масс. Именно язык рождает нацию, а не наоборот.

Конфликт поколений

Поколение американцев, которым сегодня за шестьдесят, принято называть поколением беби-бумеров. Даже если вы в жизни не курили марихуану и не вступали в половую связь со всякими животными, вы все равно принадлежите к беби-бумерам и разделяете систему ценностей, присущую этому поколению. А ценности этого поколения включают в себя признание и принятие тех перемен в культурной политике, которые тогда имели место. Главным направлением этих перемен стала деиндустриализация Америки. Деиндустриализированное общество — это общество без будущего, поскольку любое уважающее себя национальное государство может быть независимым только в том случае, если оно способно обеспечить материальное благополучие своих граждан. Каким же образом правителям мира удается навязать обществу эту самую деиндустриализацию? Задумайтесь о социальном составе американского населения.

Поколением, имевшим самую прочную в истории США систему моральных ценностей, было поколение, сражавшееся на фронтах Второй мировой войны. Эти люди родились, когда еще не было телевидения, и они с наибольшим трудом поддавались промыванию мозгов. Зато их дети, беби-бумеры, стали легкой мишенью. Более того, с появлением телевидения это поколение подвергается промыванию мозгов на протяжении всей своей жизни. Вспомните, какова цель промывателей мозгов — делать каждое следующее поколение все более инфантильным, более аморальным, больше похожим на животных, а потому легче поддающимся контролю. Сегодняшний мир более консервативный, более равнодушный и недоброжелательный. Господствующим трендом в современной философии является стремление к сужению сферы индивидуальной моральной ответственности. Человеческое поведение во все большей мере воспринимается как продукт неких посторонних, безличных сил.

А как могло быть иначе? «Ваши родители сами воспитывались телевидением, растили детей, не отрывавших глаз от телеэкрана, а теперь у этих детей свои дети, и все три поколения подвергаются телевизионному промыванию мозгов, сознательно не вспоминая ни о чем другом».[201]

Судите сами. До конца переварить телевидение невозможно. Его воздействие продолжает накапливаться день ото дня. Наш моральный компас сместился до такой степени, что мы создаем себе кумиров и знаменитостей не только из великих общественных деятелей, но даже из киноактеров и эстрадных исполнителей, которые перепевают под фонограмму старые песни или продают йогурты и дезодоранты в рекламных паузах между старыми фильмами.

Смещение морального компаса вызвало кардинальные изменения в нашей жизни и в нас самих. Телевидение превратилось в суррогатного родителя и стало моралистом. Оно начало объяснять людям, что они должны делать и как себя вести. И внезапно поступки наших детей (наркотики, секс, антиобщественное поведение) перестали представляться нам такими уж шокирующими. Нам стало легче понять их и простить — и в этом нам помогло телевидение. «Когда взрослые сами инфантильны, им легче примириться с инфантильностью своих детей».

Культурная война

Теперь давайте поговорим о людях, которые формируют идейное содержание промывания мозгов. Они являются экспертами по ведению культурной войны и создают системы ценностей, которые затем навязываются обществу с помощью механизмов промывания мозгов, таких как телевидение. Большинство из них находятся в возрастном диапазоне от 35 до 45 лет. Другими словами, сами программисты на протяжении 40 лет подвергались промыванию мозгов со стороны телевидения! Поэтому не стоит воображать себе сценарий, в котором 90-летние мудрецы сидят в темной комнате, сложив руки, неотрывно глядя на хрустальный шар и планируя будущее планеты. Все происходит совсем не так. Это, скорее, группа инфантильных выскочек в кроссовках и с модными прическами, сидящих в большой комнате с кондиционером, из окон которой открывается панорама Нью-Йорка, и предлагающих идеи ярких шоу на будущий год.

Придя к каким-то идеям, они передают их другой группе инфантильных сопляков, называемых сценаристами, которые придают этим идеям форму простых диалогов, состоящих преимущественно из существительных и простых глаголов. Затем эта продукция передается в руки продюсеров и режиссеров, которые осуществляют непосредственное производство программ. Так делается во всем мире — от США и Канады до Западной Европы. Даже имеющие тысячелетнюю историю восточные культуры, такие как японская, имеют собственные версии американских ситкомов, адаптированные к местным условиям.

На этапе работы над сценарием программы в него внедряются идеи и сигналы, нацеленные на промывание мозгов. Сценаристы при этом полагаются на директивы «экспертов» из Тавистокского института и Франкфуртской школы, которые выступают в качестве «консультантов» при подготовке большинства программ. Например, «в программе не должна обсуждаться тема гомосексуализма без предварительного согласования с “рабочей группой по защите прав геев”, которая призвана обеспечить защиту геев. Аналогичным образом содержание всех детских программ, включая диснеевские, помогают формировать детские психиатры». Кроме того, во все сценарии телевизионных шоу, фильмов и новостей внедряется весь этот охранный идиотизм.

Возьмем для примера голливудский научно-фантастический фильм 2008 года «Явление» с Марком Уолбергом в главной роли. «Там отслеживается история мужчины, его жены и друга с дочерью, которые пытаются спастись от необъяснимого природного катаклизма. Сюжет построен вокруг таинственного нейротоксина, который вызывает у своих жертв тягу к самоубийству».[202] Фундаментальный посыл фильма понять несложно: люди — враги природы, и планета Земля восстает против них, беспощадно уничтожая врага.

Тем, кто протестует против этого экологического идиотизма, затыкают рот; их осуждают и корят коллеги, друзья, родные. И если даже вы не даете себя полностью переубедить, вы должны быть терпимы или хотя бы помалкивать. Правильно ли это?

«Социальное сообщество “творческих личностей” Нью-Йорка и Голливуда функционирует в форме безлидерской группы, как это называют промыватели мозгов: они не осознают, какие реальные внешние силы ими управляют, и тем более не осознают, как телевидение промывает им мозги на протяжении 30—40 лет. Они считают, что имеют полную свободу творчества, но на самом деле ничего, кроме банальностей, создавать не могут. В конечном счете создатели наших телевизионных программ обращаются к собственному опыту промывания мозгов и собственной системе ценностей как источникам “творческого вдохновения”».[203] Когда у одного продюсера спросили, как он выбирает, что включить в свое шоу, он ответил: «Я представляю себя на месте зрителей. Если передача мне нравится, я предполагаю, что она и другим зрителям понравится». И это действительно так. Многие ли задумываются над тем, что программы, которые они смотрят по телевизору, отражают мораль и совесть тех людей, которые эти программы создают?

Давайте обратимся к двум самым «популярным» телевизионным программам, которые в минувшее десятилетие собирали огромную зрительскую аудиторию: «Фабрика звезд» и «Большой брат». Почему они так популярны? Можно предположить, что зрителям понравилось само содержание — новизна идеи, но вполне возможно, что дело в социальной приемлемости, а может быть, даже в простом очковтирательстве. Ни одна из этих программ, несмотря на действительные или мнимые рейтинги и заверения в беспристрастности, не содержит сколько-нибудь убедительных причин, которые объяснили бы, зачем зрителям, сидящим в студии, участникам шоу или тем бедолагам, что сидят перед телеэкранами, нужно это смотреть.

Во всех отношениях «Фабрика звезд» является значительным достижением, настоящим образцом культуры для легковерных и убогих. Участники этого шоу красивее, стройнее, расчетливее, хитроумнее в плане манипулирования толпой, нежели их предшественники, — разве этого не достаточно, чтобы объявить их звездами в извращенном мире телевидения?

Более того, телевидение подняло статус «звезды» на недосягаемую для нормальных, реальных людей высоту. В понимании телевидения «звезда», или «знаменитость», — это псевдосупермен, призванный удовлетворить наши преувеличенные ожидания человеческого величия. Это высшая история успеха XXI века и погоня за иллюзиями. Была создана новая матрица, новые образцы для подражания, современные «герои», пригодные для массового производства, лишенные изъянов и способные удовлетворить рынок. Качества, которые позволяют человеку стать «рекламируемым в общенациональном масштабе брендом», по существу, представляют собой новую категорию душевной пустоты.

Мир, который мы видим на телеэкране, каким-то образом выходит за рамки категорий добра и зла. Это мир сентиментальности, притворства, грима, мир людей, которые готовы пролить слезу перед рекламной паузой, а затем, к концу программы, вернуться с жизнеутверждающими взглядами на семейную жизнь.

Это мир, возникший после беби-бума, после сдвига парадигмы, мир постреальности. Поэтому сегодня мы наблюдаем конфликт между поколением родителей и поколением детей, ставших взрослыми. Это не конфликт предрассудков; это конфликт реалий. «Мостом между поколениями и их системами ценностей послужил телевизор, стоящий в вашей гостиной. Он научил вас идти на компромиссы, разговаривать друг с другом. Он стал вашим утешением в условиях умопомрачительных перемен» (Л. Вольф).

Успех «Фабрики звезд» я могу объяснить только тем, что эта программа отражает депрессивный характер нашей эпохи — исторический момент беспрецедентной скупости, когда настроение и тяга к знаниям подстрекаются тем аргументом, что телезрителям все равно ничем нельзя помочь, если у них ума кот наплакал.

А еще есть «Большой брат». Некоторые утверждают, что каждая телевизионная программа представляет собой небольшое моралите, где зрители осуждают злых участников и приветствуют добрых. Тон программы, с ее отсылкой к проверенной временем модели прошлого, всегда заговорщический. Участники — самоуверенные, неистовые параноики. Вместо того чтобы свободно общаться, веря в то, что зрители в любом случае будут им симпатизировать, они рассказывают о своих тяготах и защищают свои интересы, что весьма неразумно, когда имеешь дело с крайне глупой аудиторией. Мне неприятно видеть, когда с людьми обращаются как с бумажными салфетками, но в современной дрянной культуре принято разменивать глубокие концепции на пустые цели. Первоначальная воля к победе уступает место смиренно-пораженческому настрою — именно такой видится современная Испания через призму навязчиво глобализированной, психотерапевтизированной, кокализированной американской морали.

Нападки на индустрию развлечений, присущую нашей культуре, — это нападки на ее систему ценностей, где показуха ставится выше реальных достижений, где откровенность ценится выше сдержанности, где честность выше порядочности, жертвенность выше ответственности, конфронтация выше вежливости, психология выше нравственности. По утверждениям экспертов в области телевидения, чем более интеллектуальное шоу вы снимаете, тем сильнее зевают зрители и тем быстрее они переключаются на другой канал. Но это и так понятно. Ведь в современном обществе позор равен славе, а грех является инструментом продвижения наверх. А продвижение наверх — главная цель.

Важными соучастниками этого фарса являются так называемые «звезды», «знаменитости». Сорок лет назад в своей книге «Имидж» («The Image») Дэниел Бурстин писал о том, что телевизионная графическая революция отделила понятие «слава» от понятия «величие». Чтобы человека можно было назвать великим, он должен совершать великие дела на протяжении более или менее длительного времени. Вот чем прежде славились люди. Телевидение же свело понятие славы к широкой известности, которая может как прийти, так и уйти в одночасье, мимолетно.

Доктрина превосходства «знаменитостей» строится на предположении, что все любят богатых и псевдознаменитых. Большинство этих псевдознаменитостей, по-видимому, понимают, что вся их жизнь представляет собой нескончаемую иллюзию, фокус. Их положение настолько же шаткое, насколько шатка и анахронична сама концепция звездного монархизма в демократическую эпоху.

Псевдозвезды хорошо понимают, что всем, что они имеют, они обязаны индустрии знаменитостей, они знают, что их уязвимость коренится в самой таблоидной культуре и что все это их предприятие построено на фундаменте ложной веры. Однако рейтинги продолжают расти...

Вуайеризм всегда был в характере американцев. Наша культура всегда была культурой зевак. Мы толпами приходили посмотреть на бородатую женщину и мужчину-альбиноса, когда в город приезжал цирк. Но сейчас мы сами хотим быть частью цирка: бородатой женщиной и мужчиной-альбиносом — два в одном. И, возможно, это правильное стремление для текущего момента, когда низкопробные образцы таблоидной культуры отступают под стремительным натиском бородатых карликов и двухметровых гигантов. Аномалии становятся нормой, и мы вернемся к нашим извращениям после короткой рекламной паузы.

Еще больше раздражает и беспокоит растущая безграмотность и непрофессионализм ведущих и гостей различных телевизионных программ. Они не разбираются в обсуждаемых темах, неправильно употребляют слова, но при этом их совершенно не беспокоят возможные последствия собственного поведения. А когда они начинают исповедоваться, их неадекватность доходит до уровня гротеска.

Раньше люди исповедовались в маленьких темных кабинках, где тонкая перегородка отделяла исповедующегося от священника. Ящик остался, перегородка (в форме стеклянного экрана) осталась, но теперь все это находится не в церкви, а в вашей гостиной. И люди, которые исповедуются перед вами с телеэкрана, делают это не ради отпущения грехов, а ради саморекламы.

Андре Мальро считал, что III тысячелетие станет эрой религии. А я бы сказал, что оно должно стать той эрой, когда мы наконец вырастем из своей потребности в религии. Но перестать верить в богов — не значит перестать верить во что бы то ни было. Чтобы вера сохранилась, мы должны верить во внутреннее богатство человека, его бессмертие, вечность, а не цепляться за сектантские, до примитивизма упрощенные догмы милленаризма. Из всех языков единственным вечным языком является язык мысли. Память спасает человека от забвения. Однако существует серьезная опасность: нам недостает одного необходимого качества — любопытства, порождаемого уважением к глубоко чуждым нам культурам.

Это не главный, но чрезвычайно важный урок того, что происходит в Испании сегодня. Публичные дебаты во все большей мере становятся вотчиной умственно отсталых. Такое ментальное вырождение сыграло важную роль в наблюдаемом нами сегодня сдвиге парадигмы. В чем сущность этого сдвига? В том, что человека убрали из эпицентра Вселенной, где он должен находиться по праву. Людям говорят, что они животные, а значит, и контролировать их нужно как животных. Тавистокские промыватели мозгов предпочитают видеть в человеческом разуме чистую доску, которая избегает боли и стремится к наслаждениям. Именно с такой точки зрения Тавистокский институт разрабатывал свои методы «массовой психологии».

Скрытые месседжи телевидения

В 1944 году Теодор Адорно одним из первых мыслителей Франкфуртской школы выдвинул идею, что с помощью радио и особенно телевидения можно целенаправленно задерживать умственное развитие людей. Вот что он пишет: «Телевидение стремится к синтезу радио и кино. Оно поддерживается только потому, что заинтересованные стороны пока не пришли к соглашению, но последствия этого будут чудовищны, и в их числе — резкое эстетическое обнищание человека...» Двенадцать лет спустя Адорно писал, что «телевидение является инструментом психологического контроля, о каком в прошлом не приходилось и мечтать». В эссе «Телевидение и характер массовой культуры» он пишет: «Пришло время систематически исследовать социально-психологические стимулы, типичные для телевизионных программ, как на описательном, так и на психодинамическом уровне, проанализировать их предпосылки и общий характер, а также оценить их вероятный эффект. В результате можно будет подготовить рекомендации, позволяющие с помощью этих стимулов достичь наиболее желательного эффекта...»[204] Адорно утверждает, что «все телевизионные программы содержат как открытые идеи, предопределяемые сюжетом, персонажами и т. д., так и скрытые сигналы», гораздо менее очевидные. Это скрытое содержание направлено на промывание мозгов, тогда как «сюжет и все прочее служат лишь оболочкой, носителями скрытого содержания».[205]

Вот как комментирует высказывания Адорно Лонни Вольф: «Сериал “Наша мисс Брукс” представляет собой популярный ситком о сложных взаимоотношениях между школьной учительницей и директором школы. Самыми смешными в этой комедии Адорно считает те эпизоды, где страдающая от маленькой зарплаты учительница выманивает еду у своих подруг. Адорно “расшифровывает” скрытое послание этих эпизодов следующим образом: “Если вы добродушны, жизнерадостны, остроумны и очаровательны, как мисс Брукс, вам незачем беспокоиться о величине зарплаты — с голоду вы в любом случае не умрете. Чувство юмора и ум помогут вам не только справиться с материальными лишениями, но и выбиться в лидеры, оставив других позади себя”. Этот месседж окажется весьма востребованным в последующие годы, когда экономика рухнет, и примет форму “циничного антиматериализма” — на первой волне контркультуры, поднятой “потерянным поколением” 1960-х».[206] Если экстраполировать эту мысль, то чем более сложной становится жизнь, пишет Адорно, «тем сильнее люди цепляются за стереотипы, чтобы привнести хоть какую-то упорядоченность в меняющийся мир, который в противном случае стал бы совершенно непостижимым».

В другой своей статье Адорно предсказывал, что «креативные женоподобные мужчины займут важное место в обществе». И действительно, такие артистичные, чувственные, женственные мужчины заполонили телевидение. «Это согласуется с утверждениями Фрейда о том, что художественное творчество черпается из подавляемой или реализованной гомосексуальности. Эти женственные, чувствительные мужчины обычно противопоставляются более грубому, мужественному образу мачо (например, образу ковбоя), которому креативность не свойственна».[207]

Царство животных и мы

Еще один метод промывания мозгов связан с отождествлением человека и животного. Не только в детских мультфильмах, но также в кино и на телевидении мы видим животных, которые по своему поведению уподобляются людям. Исследования показывают, что со временем дети теряют способность проводить различие между животными и людьми. Этому способствуют фильмы вроде «Лесси», где животное выступает в образе «героя», помогающего своим друзьям-детям бороться с разными злодеями. «Это отождествление человека с животным и размывание границ между ними способствовало развитию движения “зеленых”, которое постепенно приобрело характер массового безумия».[208]

Подобное аудиовизуальное воздействие на неокрепшие детские умы началось еще задолго до появления телевидения. Источником такого иррационального воздействия послужили полнометражные анимационные фильмы Уолта Диснея, такие как «Белоснежка», «Золушка», «Спящая красавица», «Пиноккио», а в более поздние годы — «Русалочка» и «Красавица и чудовище». Даже не подозревая об этом, взрослые и дети на протяжении 60 с лишним лет подвергались пагубному воздействию самой ужасной пропаганды в человеческой истории. «Моральный месседж, который ребенок получал при просмотре этих фильмов, закреплялся в его сознании на всю оставшуюся жизнь — и это можно сказать о нескольких поколениях».[209]

Мало кто знает о том, что Уолт Дисней и его брат занимались производством откровенно пропагандистских фильмов в годы Второй мировой войны, работая под надзором Комитета по нравственности, где доминировали тавистокцы. «Диснеевские мультфильмы приучают зрителей не думать, а чувствовать, стремятся объединить детей и их родителей на эмоционально инфантильном уровне, как об этом говорил сам Дисней».[210] Дисней и дегенераты из Франкфуртской школы и Тавистока идут здесь рука об руку: вспомните, как Адорно говорил об использовании массмедиа и эмоционально заряженных образов для насильственной задержки умственного развития общества. «Воспринимаемые телезрителями картинки и звуки призваны порождать в сознании зрителей ментальные образы, которые воспринимаются как реальность благодаря приданию персонажам эмоционального измерения».[211] В таком состоянии грез люди с большей готовностью принимают яркие мультипликационные образы как реальный мир. Послушайте Диснея, и, если вы человек, а не двуногое животное, его слова должны задеть вас за живое: «Если бы все люди на свете мыслили и вели себя как дети, у нас не было бы никаких проблем. Жаль, что даже дети становятся взрослыми».[212]

Вы подвергаетесь воздействию сверхбольших доз жутчайшей юнгианской символики посредством развлекательных массмедиа, «создающих мифологические миры “супергероев” и “суперзлодеев”, которые олицетворяют собой архетипы Великой Матери, Мудрого Старца, Девы, Вечной Молодости и т. д. Едва ли можно назвать совпадением то, что наибольшая концентрация юнгианцев в Соединенных Штатах приходится именно на Голливуд, где многие продюсеры, режиссеры, сценаристы, актеры и актрисы регулярно проходят юнговскую “терапию сном”. Кроме того, к юнгианству тяготеют и привносят юнгианскую символику в свои песни рок-музыканты, которые имеют большой опыт употребления ЛСД.

Наиболее яркое воплощение юнгианские архетипы находят в мультфильмах Диснея. Его персонажи полностью соответствуют концепциям Юнга, и особенно это касается нравственной стороны его мультфильмов, где напрочь отсутствуют какие-либо ссылки на иудеохристианское учение о добре и зле. Если добро в его фильмах торжествует, то только благодаря магическому могуществу фей, которое превосходит силы зла. В этом и заключается смысл духовности, о которой говорит Юнг, — в символической борьбе “темных” и “светлых” сил, не подвластных человеческому разуму».[213]

Но есть еще более пугающий аспект, граничащий с могильным ужасом. На протяжении свыше 60 лет самой популярной детской телевизионной программой остается «Клуб Микки-Мауса», представляющий собой синтетическую смесь реальных людей, живой музыки, мультяшных персонажей и живое общение между обычными людьми и людьми, одетыми в костюмы персонажей мультфильмов. Многие ли понимают, что эта передача представляет собой жестокий эксперимент по массовому промыванию мозгов у детей посредством телевидения? «Каждый ребенок, сидящий перед телевизором, прямо на дому проходит ритуал посвящения в члены клуба, после чего дети под руководством лидера телевизионной группы распевают песни, читая слова, появляющиеся на экране телевизора. При этом они надевают на себя “мышиные уши”, чтобы более полно отождествлять себя с Микки-Маусом. В конце программы они выслушивают проповедь лидера группы. Все это время дети, находящиеся по обе стороны экрана, носят мышиные уши и обмениваются “приветствием мышкетеров”. Многие ли люди понимают, что речь идет о создании новой языческой религии, где богом является мышь?»[214]

Если экстраполировать ситуацию еще больше, можно сказать, что родители отошли в тень и позволили мыши или, точнее, телевидению посредством Микки-Мауса внушать подрастающему поколению некую систему ценностей, которую они затем передадут своим детям, а потом и внукам. Мы видим перед собой три поколения людей, которые подвергаются телевизионному промыванию мозгов и уже не помнят ничего другого, не знают жизни без телевидения. Некоторое время назад в одной европейской стране «целому поколению детей тоже прививали определенную систему ценностей, и это тоже делали вовсе не родители. Так возник гитлерюгенд. У них тоже были свои ритуалы, своя форма, свои песни. У них тоже были свои вожатые, которые читали им проповеди. Их тоже призывали слушать родителей, быть патриотами, быть вежливыми и хорошо себя вести».[215] Нацисты исчезли, но их идеалы сохранились. Нацистское государство и нацистская система ценностей без нацистского багажа. Микки-Маус и Гитлер. Видите параллель?

Невидимая империя

За всеми этими разговорами о Данте и Диснее, Микки-Маусе и сдвиге парадигмы, иудеохристианской культуре и Аристотеле, Фрейде и Юнге, Тавистокском институте и Франкфуртской школе мы едва не забыли о главной теме данной главы. Предоставим слово Эдварду Бернейсу, племяннику Фрейда:

«Сознательное и умелое манипулирование устоявшимися привычками и вкусами масс является важной составляющей демократического общества. Приводит в движение этот невидимый общественный механизм невидимое правительство, которое является истинной правящей силой в нашей стране.

Нами правят, наше сознание программируют, наши вкусы предопределяют, наши идеи нам предлагают — и делают все это люди, о которых мы никогда и не слыхивали...

Очень часто наши невидимые правители ничего не знают о других членах собственного узкого круга.

Как бы мы к этому ни относились, факт остается фактом: совершая практически любое действие в повседневной жизни, будь то в сфере политики или бизнеса, социального взаимодействия или этики, мы действуем по указке сравнительно небольшой группы людей, которые... разбираются в мыслительных процессах и в социальной структуре масс. Это они дергают за ниточки, идущие к общественному сознанию, это они управляют старыми общественными силами и изобретают новые способы связывать мир воедино и управлять им».[216] Может ли человек, находящийся в здравом уме, отрицать это? Можно ли отрицать, что у предыдущих двух поколений произошел грандиозный сдвиг парадигмы в системе моральных ценностей? Оглянитесь вокруг! Кто-то руководит всем этим из-за кулис, неужели не ясно?!

Разобравшись с Микки-Маусом, давайте обратимся к другой любимой детьми передаче — «Улице Сезам». Цель этого шоу, впервые увидевшего свет в 1966 году, состояла в том, чтобы «взять под контроль аддиктивные качества телевидения и использовать их во благо, например помогать детям готовить школьные уроки».[217] Первое, что видит ребенок в этом шоу, — это знаменитые Маппеты, соединяющие в себе качества животных и людей. Прежде чем мы разберемся, как это связано с промыванием мозгов, давайте послушаем одного из самых известных тавистокцев Малкольма Гладуэлла: «Программа “Улица Сезам” строилась на одной фундаментальной идее: если вы способны удержать внимание ребенка, то способны его чему-нибудь научить».[218] Согласно «Википедии», «Улица Сезам» стала «первой детской программой, где каждый эпизод построен на стремлении завладеть вниманием ребенка, а затем максимально долго удерживать его, для чего в каждый сегмент передачи, по словам Гладуэлла, вносятся “мелкие, но критически важные коррективы”.[219] По окончании первого сезона “Улицы Сезам” критики вынудили продюсеров и исследователей более четко очертить эмоциональные цели программы, такие как социальная компетентность, толерантность к различиям, неагрессивные методы разрешения конфликтов, экологическое мировоззрение, и демонстрировать эти качества в живом общении между персонажами программы».[220]

Это один из скрытых месседжей. Улавливаете? «Улица Сезам» проповедует свою собственную разновидность дегенерации, где Маппеты открыто морализируют на темы охраны природы, социальной компетентности, толерантности и т. д. Еще один скрытый месседж состоит в том, что любая проблема имеет единственно правильный ответ, который заключается в необходимости искать компромиссы и учиться толерантности. Все это проповедуется между прочим, в то самое время, когда Маппеты учат детей читать и писать. Но для тех, кто стремится к познанию универсальной истины и видит в этом высший смысл жизни, никаких компромиссов со злом быть не может. Именно такая нравственная непреклонность и сила характера отличают великих людей и великие нации.

«Вскоре после выхода в эфир “Улицы Сезам” продюсеры программы приступили к разработке так называемой “модели детского телевизионного семинара” — системы планирования, производства и анализа, которая приобрела окончательные очертания только к концу первого сезона программы.[221] Модель детского телевизионного семинара состояла из четырех элементов: “тесное взаимодействие между продюсерами и опытными педагогами, создание конкретной и соответствующей возрасту учебной программы, исследования с целью необходимой корректировки программ и независимый анализ приобретенных зрителями знаний и навыков”».[222]

Но все это сплошная ложь. Исследования показывают, что в плане учебы от этой программы толку не было никакого; «во многих случаях программа даже препятствовала восприятию детьми сложных идей. Еще важнее и опаснее то, что у детей развивается “привыкание” к программе, а значит, к телевидению вообще».[223] Как пишет в своей книге «Развлекаемся до смерти» («Amusing Ourselves to Death») Нейл Постман, профессор Нью-Йоркскою университета, «если в чем и винить программу “Улица Сезам”, так это в том, что она неоправданно позиционирует себя как союзника школы... На самом деле она приучает детей любить вовсе не школу, а телевидение».

В том, что «Улица Сезам» является детищем истеблишмента и служит его интересам, нет никаких сомнений. Финансируется она за счет контролируемых Рокфеллерами фондов Карнеги и Форда, которые распространяют ее по всему миру. Фонд Форда получает средства от ЦРУ, которое едва ли озабочено вопросами образования детей, от контролируемой Дэвидом Рокфеллером Трехсторонней комиссии, от Совета по международным отношениям и от компании «Carlyle Group», в числе партнеров которой — бывший президент США Джордж Буш-старший, бывший министр обороны Дональд Рамсфельд, не говоря уже о менее известных членах семейства бен Ладена и тайного общества «Череп и кости» Йельского университета. Вы ведь об этом не знали, не так ли? Контролируемый Дэвидом Рокфеллером Фонд Карнеги является одним из ключевых игроков могущественной Бильдербергской группы, которая из-за кулис ведет подрывную деятельность против образования, стремясь низвести человечество до скотского уровня.

«Улица Сезам», как и телевидение вообще, — в первую очередь бизнес, и так было всегда. Этот бизнес получает баснословные прибыли якобы во имя просвещения детей. Воспитываемые на такой дряни дети помогли «Улице Сезам» превратиться в целую индустрию и заработать 1,5 миллиарда долларов, причем, в отличие от остальной экономики, этот бизнес продолжает расширяться из года в год.

Не согласны? Тогда позвольте задать вопрос. Не считаете ли вы странным, что ваша маленькая дочка хочет, когда вырастет, быть похожей на мисс Пигги или Большую Птицу?

Медиаластик

А как насчет промывания мозгов у взрослых? Один из самых популярных телесериалов испанского телевидения — «Расскажи, как это было», «который впервые вышел в эфир на первом канале испанского общественного телевидения 13 сентября 2001 года. Фильм, сюжет которого начинается в апреле 1968 года, отслеживает судьбу современной Испании на этапе перехода от франкистской диктатуры к демократии на примере жизненных перипетий семейства Алькантара, принадлежащего к среднему классу».[224] Звучит неплохо. Однако на каких реальных ужасах того времени сосредоточено внимание создателей фильма? На наркотиках, разрушении традиционной системы ценностей, сдвиге общественной парадигмы? Отнюдь. Вместо этого нам предлагают очередную душещипательную историю из серии «мальчик любит девочку», и драматизм фильма не выходит за рамки банальных внутрисемейных перебранок. Смерть Франко и последовавшие за этим перемены трактуются с позиций деградирующего морализма.

Сериал «Расскажи, как это было» является типичным примером «контролируемых воспоминаний» для поколения беби-бумеров. «Шестидесятые годы изображаются такими, какими поколению шестидесятников нравится видеть их с сегодняшних позиций. При этом создатели фильма пичкают вас самыми инфантильными и банальными эмоциями, провоцируя чувство ностальгии. Скрытый месседж здесь таков: в эти трудные времена лучше всего держаться за дорогие сердцу воспоминания и ценности из нашего инфантильного прошлого. Телевидение можно сравнить с большим ластиком, стирающим реальную память о прошлом и заменяющим ее искаженными представлениями, которые апеллируют не к разуму, а к инфантильным эмоциям. Идея переписывания истории при помощи средств массовой информации не нова. Но впервые это делается тогда, когда люди, пережившие переписываемое прошлое, в большинстве своем все еще живы».[225]

Мир рекламы

Телевидение — самый эффективный метод промывания мозгов, но не единственный. Нью-йоркская Мэдисон-авеню, где находится мировой эпицентр рекламы, тоже внесла свою лепту в продвижение «культа знаменитостей» и распространение тех идей, которые желает внушить нам Тависток. В 1920-е годы Эдвард Бернейс перевел пропаганду на мирные рельсы и ввел в оборот понятие «связь с общественностью» (PR или «пиар»). Пиар способствовал созданию общества потребления, поэтому его называли вишенкой на торте свободного рыночного капитализма. Он консолидировал в себе теории массовой психологии и методики корпоративного и политического воздействия на систему убеждений человека непосредственно, «минуя разум», апеллируя к его эмоциям и инстинктам.

«Вот уже более 55 лет люди смотрят рекламу, которая благодаря хитроумному сочетанию музыки и визуальных образов пытается манипулировать подсознательными влечениями и инстинктами людей в коммерческих целях. Продолжительность большинства рекламных роликов меньше минуты, но визуальный ряд очень насыщенный и мелодия зачастую захватывающая».[226] Формула простая. Если вы молодой человек, принадлежащий к западной культуре, содержание рекламных роликов отвечает вашим информационным потребностям. Если проанализировать содержание рекламы, то можно увидеть, что с точки зрения апеллирования к эмоциям в обход разума реклама ничем не отличается от прочих телевизионных программ. В обоих случаях вам продают некую точку зрения. Никаких лекций. Никаких уроков. Никаких разговоров о правильном и неправильном. Вам просто показывают — через жизненный опыт других людей, — какой является или может быть жизнь целевой аудитории. Сплошной постмодернизм и обман. Реальность такова, какой ее изображают.

Одной из хорошо продаваемых точек зрения является ностальгия. Ностальгия, которой заряжен сериал «Расскажи, как это было», — очень интересная вещь; она служит общим знаменателем для тех, кто жил в определенную эпоху или принадлежит к определенному поколению. Если ею умело пользоваться, она может быть очень эффективным инструментом манипулирования людьми. Рекламщики поняли это уже давно, в чем, собственно, и состоит одна из причин возвращения некоторых веяний моды и трендов, казалось бы, окончательно канувших в прошлое еще лет тридцать назад.

Из того, что происходит в рекламе в наши дни, я делаю вывод, что креативные, изобретательные и лишенные нравственных ограничений специалисты постоянно стараются вычислить, что люди ценят больше всего, а потом ищут способы привязать к этой системе ценностей ту продукцию, которую им поручено рекламировать и продавать.

На самом деле ни один из продуктов по самой своей природе не способен исполнить те обещания, которые дает нам реклама, будь то сплочение семьи, личная власть, повышение самооценки, улучшение социальных навыков, обеспечение безопасности, повышение сексапильности или умение лучше ориентироваться в постоянно усложняющемся мире.

Реклама — это процесс производства гламура. Гламур — это состояние, вызывающее у окружающих чувство зависти. Таким образом, реклама обещает людям то состояние счастья, которое возникает, когда другие тебе завидуют. Но у зависти есть обратная, темная сторона, о которой в последнее время стали забывать. В средние века зависть считалась одной из серьезных причин человеческих страданий. Как и отчаяние, она коренится в отлучении индивида от объекта его желаний, сочетаемом с чувством беспомощности, невозможности получить желаемое. Когда человеком овладевает зависть, то стремление к созиданию и обретению превращается в стремление к разрушению.

Зависть сопряжена с ненавистью, и все же в сердце этой ненависти — удивительная глубина и простота человеческих желаний и устремлений: жажда жизни, стремление к идеалам, ценностям, любви, к воссоединению и красоте. И все эти устремления оптимистически проецируются через символы, образы и идеализированные концепции.

Реклама представляет собой версию мифологии, присущую потребительской культуре. Ни одно общество не может существовать без той или иной разновидности мифов. Поэтому не приходится удивляться тому, что общество, основанное на экономике массового производства, развивает собственную мифологию в форме рекламы. Как и другие формы мифов, реклама затрагивает все аспекты нашей жизни и применяет сказку к повседневной были.

Почему же производителям рекламы так хочется возбуждать в людях ненависть и зависть? Говард Гарднер пишет в своей книге, посвященной Пиаже и Леви-Строссу: «Мифы призваны решать те проблемы человеческого существования, которые кажутся неразрешимыми. Они олицетворяют и выражают их в связной и последовательной форме, что делает их интеллигибельными. Посредством структурной схожести с определенными ситуациями из “реального мира” мифы создают точку равновесия отталкиваясь от которой людям удается разобраться в главных причинах проблемы. Это делает миф интеллектуально удовлетворительным и социально укрепляющим».

Реклама, заряженная ценностными образами, которые не имеют непосредственного отношения к рекламируемому товару, может отчуждать нас от тех самых ценностей, которые она эксплуатирует, поскольку, сбивая с толку в отношении того, как этих ценностей достичь, закладывает фундамент для отчаяния, обиды и апатии.

Так как рекламируемые продукты не обеспечивают нам обещанной психологической отдачи, мы начинаем сомневаться в достижимости того, о чем мечтаем. И если дать волю этим сомнениям, то можно оказаться в таком состоянии сознания, где практически любой продукт окружен черной дырой негативного излучения — черной дырой невыполненных обещаний.

И в эту черную дыру, разрастающуюся за счет использования в рекламе множества идеальных образов, проникает любая религия, обещающая разорвать порочный круг идолопоклонства и соединить нас с одним великим идеалом, который превосходит все остальные, — с Богом, бессмертием, космическим сознанием, просветлением, духовным миром, глубинным Я или как еще «это» ни называй. Используя фундаментальные религиозные методы, реклама неотвратимо рекламирует религию.

Если смотреть на рекламу с точки зрения религии, она приучает людей верить в то, что самые яркие и зовущие идеалы нашей культуры легкодостижимы, если вы купите правильный продукт или обратитесь к правильной философии, церкви, гуру, культу или даже к помощи наркотического допинга.

Все это вызывает тревогу, но гораздо более серьезной проблемой является то, что мы создаем поколение, которое не верит ни в какие идеалы — потому, что в наиболее яркой и убедительной форме эти идеалы находят отражение в рекламе, где цинично служат торгашам. Что, если мы виновны в воспитании самого разочарованного поколения в человеческой истории? Поколения, которому трудно будет не питать ненависти к красоте того рода, которая используется в рекламе для манипулирования ими? Хуже того, не возненавидят ли они по этой причине настоящую красоту, когда столкнутся с ней в реальной жизни? Сохранят ли эти люди способность надеяться, ставить цели и верить в существование чего-то такого, что выше их?

По иронии, большинство рекламных роликов не отличается сексуальной откровенностью, но при этом они рассказывают сексуальную историю, где соблазнение, обман и страсть изображаются как приемлемые средства самореализации.

Наши идеи и фантазии в отношении собственного тела неотделимы от одежды, которую мы носим, и употребляемых продуктов. Косметические продукты придают ритуалу приведения себя в порядок характер трансцендентных мистерий, а диетические продукты вызывают в памяти религиозные образы вины и спасения. Само тело подвергается систематическим манипуляциям с целью превращения его в средство саморекламы женщины.

Красота не всегда считалась такой сложной вещью. Со времен древних греков до начала XX века красота у философов и поэтов ассоциировалась с такими возвышенными понятиями, как истина и гармония. Для Данте эти идеалы были светом, озаряющим существование. Вспоминаются заключительные строки «Оды к греческой вазе» Китса:

Обложка журнала, с которой на нас смотрит соблазнительная женщина, или комикс, в котором ясность изложения абсорбирует все творческие импульсы автора, вызывают презрение не из-за их акцента на сексапильности или сосредоточенности на анекдоте (Тициан и Буше могли бы соперничать в первом аспекте, а Джотто и Гойя — во втором), а из-за внутренней бедности. Они пустые — по той самой причине, по которой пусты и незначительны абстрактные художники.

Успех современной рекламы является отражением культуры, которая предпочитает иллюзию реальности.

Сверхъестественные образы совершенства, которыми потчуют нас СМИ, достойны некоторых раздумий, потому что направляющие образы любого рода имеют двойственную природу. Идеализированные образы могут воодушевлять и указывать путь. В погоне за недостижимым люди достигают великих свершений. Воодушевляющий идеал может быть образцом любви, как Иисус Христос, сочувствия, как Будда, и мудрости, как Конфуций. В западном мире «равных возможностей», даже если вам не удается достичь идеала, вас вознаграждают за приложенные усилия. Культурой XXI века движут недостижимые идеалы свободы, равенства и счастья. Благородная неудача, которую человек терпит, стремясь осуществить эти идеалы, является центральной темой нашего донкихотского романтизма. Для большинства современных жителей гиперреальность представляет собой лишь способ размышлений о будущем, которые превосходят самые необузданные идеи фантастов.

Но идеализированные образы способны воодушевлять только тогда, когда действительно существует способ двинуться оттуда, где вы есть, в направлении изображаемых ценностей. Если ничто не связывает нас с идеальным образом, тогда идеал кажется недостижимым и мы отстраняемся от него, и получается, что реклама способствует не сближению с идеалом, а, напротив, отторжению от него. Окружая нас образами недостижимого совершенства, реклама вызывает в нас лишь чувство отчаяния. В такое же состояние она приводит нас и тогда, когда называет рекламируемый продукт идеальным, а он таковым не является.

Набоков тонко заметил: «При нашей любви к полезным, материальным благам жизни мы становимся легкой добычей рекламного бизнеса. Пошлость подобной рекламы заключается не в ложном преувеличении достоинств того или иного полезного предмета, а в предположении, что наивысшее счастье может быть куплено и что такая покупка облагораживает покупателя. Конечно, та атмосфера, которую порождает реклама, довольно безвредна сама по себе — ведь все понимают, что ее создали продавцы, словно договорившись с покупателем принять участие в этой игре понарошку. Забавно не то, что в их мире не осталось ничего духовного, кроме восторга людей, продающих или поедающих манну небесную... а то, что мир этот только тень, спутник подлинного существования, в который ни продавцы, ни покупатели в глубине души не верят».

Реклама — это современный миф, выполняющий ту же функцию, что и мифология древних народов. Если реклама представляет собой настоящую мифологическую систему, то она явно не справляется со своей главной задачей — придать личную идентичность и духовный смысл тем, на кого она нацелена.

«Погружение в классическую культуру, — пишет Харли Шлангер, — помогает разобраться в мировой истории, в идеях, которые скрываются за битвами, и это, как ничто другое, помогает подготовиться к исполнению роли лидера в наши дни. В произведениях поистине великой классической культуры автор демонстрирует, что трагическая судьба не является неизбежной, что существует путь, двигаясь по которому трагедии можно избежать».[227]

Таким образом, основным условием для понимания нашего истинного места во Вселенной являетесь вы сами, мой читатель. Так встаньте же, выключите телевизор и держитесь от него подальше, памятуя обо всех представленных здесь доказательствах злонамеренной деятельности Тавистока.