Тайна архангела. Книга 1

Полминуты Марина стояла, не врубаясь, как вообще все это произошло. Через тридцать секунд до нее дошло, что только что сделала Аня, и она ощутила себя окончательной и теперь уже бесповоротной дебилкой. Чаша терпения была переполнена.

– Вот козлы уродские!.. – не понимая, как с ней посмели так обойтись эти двое и в их числе лучшая подруга, Марина со злостью шаркнула об пол. Каблук глухо стукнулся о камень, разливая странный гул. Марина замерла, вслушиваясь в вибрирующие ноты. Туфли ее неловко стояли на полу, заставляя задуматься, где и когда она сегодня разувалась.

Музыка заполняла разум, мешая мыслить. Марина подошла к музыкальному центру, стараясь понять, где отрубается эта адская машина. Но кнопки, словно рябью, шли в глазах все одинаковые. Со вздохом Марина отошла от колонок. Найдя глазами диван, она направилась, чтобы присесть, потому что в ногах уже начала образовываться смертельная усталость.

Она опустилась на кожаные подушки. Нет, этого всего не бывает… Аня специально, она точно знала, что Аня специально все это сделала, чтобы выкинуть ему в конце тухлую рыбу. Марина знала ее, знала лучше всех. Волосы упали по бокам, как шоры у лошади. Мара закрыла лоб ладонью, мучительно натирая кожу. Навязчивые ноты, черные стены, в которых ее насильно удерживали, пьяные мозги, полумрак, одиночество… Ее вдруг одолела тоска и жутко захотелось спать.

Счет времени потерялся в однообразии песен столь быстро, что Марина испугалась очнуться. В мозгах ее по-прежнему плавало от выпитого, вдобавок начали подрагивать полосы на стенах, сливаясь и расходясь в разные стороны. Марина тряханула головой, пытаясь сбить одуряющую музыку, а заодно замотанность и действие алкоголя. Но нет, пришло то состояние, когда опьянение уже не в кайф, а до трезвости рассудка очень далеко.

«Блин, где они там?» – Марина заерзала на диване, всматриваясь в сторону двери. Она зажала ребра руками. Внутри возник дискомфорт.

Ожидая припозднившегося что-то возвращения «нераздельной парочки», Марина прислушалась сквозь музыку. Но бесполезно, эта волынка перебивала собой все. Внезапно Мара ощутила приступ сильного беспокойства. В самом деле, куда можно было запропаститься на столько времени?.. Это же не Версальский дворец, чтобы идти из гостиной до кухни полчаса!..

Марина поняла, что ее снова начинает тошнить. Чтобы разойтись поскорее, она встала с дивана и пошла по комнате, шумно вдыхая воздух. Пульс участился, тело начало прошибать ноющее торможение. «Что делать-то?» – мелькнуло в голове.

Нет, что-то тут становится совсем невесело. Вот пошла Аня сейчас с этим Дэном на кухню, и чего они там так надолго застряли, а?.. Кто знает, чего на пьяную голову можно удумать, от чего потом на утро повесишься на бельевой веревке? Или наоборот… И что значит, в данном случае, «наоборот» относительно повешения на веревке?..

А что делать ей?.. Сидеть ждать до утра, а потом чувствовать себя канделябром со свечой?..

Марина в изнеможении потерла переносицу. Как же мерзко… И все это при ней, здесь, невыносимо…

Но на смену гадким подозрениям начали приходить другие, еще худшие мысли.

А если он на самом деле какой-нибудь извращенец или маньяк?.. Что у него на уме, у этого сумасшедшего?.. Они же даже не знают, кто он и откуда!.. Да и какой нормальный человек сделает себе такой хаус, чтобы наприглашать толпу переодетых беснующихся девчонок?..

Ведь и музыку громче сделал, чтобы неслышно ничего было…

Организм отрезвляющей волной прошиб ледяной страх. Все, нельзя тут больше сидеть!..

Переборов все колебания, приличия и неприличия, Марина ринулась к двери. Она высунула голову в коридор, оглядывая территорию, и с удивлением поняла, что вокруг темнотища, и ни блика зажженного света не виднеется даже из отдаленной кухни.

– Народ, – шевельнулись губы Марины.

Но это же невозможно уже, эта музыка!.. Обозлившись, Мара резкими шагами вернулась к музыкальной пытке и шарахнула ладонью по всем доступным кнопкам сразу. Внезапно, как и все в этот вечер, магнитофон-переросток стих, не оставляя ни звука в сразу умершей квартире.

– Благодарю! Так лучше! – бормотнула Марина. Она развернулась от музыкального центра и огляделась по сторонам. Вокруг тишина и покой.

Каблуки отозвались по полу звенящим стуком. Перебирая ногами, Марина дошла до коридора. Прислушиваясь всем телом, она пошла по стеночке, нащупывая путь и пытаясь уловить хоть намек на существование подруги и ее нового соседа.

Сердце оживленно бухтело, не понимая, к чему быть готовым: к глупой ли шутке или самому страшному, что могло случиться в жизни. Ладонь Марины нащупала выключатель. Несколько движений руки, и никакого результата. Она понятия не имела, как работает эта штука. Наплевав, Марина двинулась дальше, заметно нервничая и часто озираясь. За маленьким изгибом коридора должна быть кухня. Мара хорошо помнила планировку Анниной двушки, в которой была уже тысячу раз. Стены не обманули. И ожидания тоже. На темной кухне было пусто.

– Ребята, вы тут?.. – голос Марины прозвучал тихо. Пальцы судорожно и неумело обыскали стену. И тут никакого света, что ты будешь делать… Марина понимала, что если бы не долетающие из комнаты лучики, она бы уже давно не только расшибла лоб, но и умерла бы от страха.

Испытывая далекое детское ощущение паники перед тем, как ходила одна в темных коридорах дома, Марина заставила себя шагнуть внутрь кухни и дойти до окна, рядом с которым была балконная дверь. Зрачки уже привыкли к темноте, хорошее зрение не подвело. Прильнув к стеклу, Марина убедилась, что на балконе никого.

«Курить пошли на лестницу?.. – пришло ей на ум то, что так часто делалось в подъезде. – Не обнаружили добавки и в магазин отправились?..»

На пути обратно из кухни и случилось самое ужасное. Мелькнув очередным перепадом напряжения, в комнате погасли светильники. Марина застыла посреди коридора, не двигаясь ни вперед, ни назад. Она услышала звучный щелчок и поняла, что в доме вылетели пробки. Кой сегодня творится с этим электричеством?!.. Ночью и нагрузки-то нет никакой на сеть, а все гаснет, как спичка на ветру…

Решая, что делать, Марина уже чувствовала, как по спине ползут крупные мурашки. В такой обстановке все остальные мысли быстро вытеснила одна: идти в подъезд, где светло и все знакомо, и искать их там. Или, как минимум, вернуться к Ане за своим мобильником, она ведь оставила дверь нараспашку, и тогда позвонить ей и выяснить наконец в чем дело. Ах ты, блин, телефон Аньки ведь тоже остался дома!..

Ноги Марины уже развернули ее в сторону входной двери, когда взгляд упал вниз, до самых плинтусов.

«Все ясно», – ноющей до жути досадой отозвалось внутри. Во второй комнате, куда Марина, естественно, не удосужилась заглянуть, пробиваясь под дверью, горел свет. И как она сразу не заметила, как не усекла?!..

В самом деле, с учетом гостиной по соседству, это помещение было явно спальней, а в спальню орехи щелкать не ходят. Самое время было разорвать все нити и уйти, прискорбно хлопнув дверью.

Однако для пущей уверенности, Марина все же решилась подойти к двери и припасть к ней ухом. Странно, но внутри было абсолютно тихо.

«Нет, я, конечно, слышала, что иногда приходится шифроваться. От родителей, например. Но чтобы так…» – удивилась она.

«А может кричать уже некому?..» – всплыло у нее в голове словно заголовок из криминальной хроники.

«Блин», – повернулось на языке.

Последним порывом честности и веры в дружбу, Марина постояла секунду, раздумывая, что предпринять. Собравшись с храбростью, она тихонько потянула ручку двери на себя, желая незаметно заглянуть вовнутрь, и если что так же незаметно смыться за милицией.

Дверь не поддалась. Марина дернула сильнее. Ноль результата.

«Заперлись, что ли?» – возмутилась она про себя.

Еще раз дернув, Марина вдруг спохватилась и толкнула дверь от себя. Та медленно и бесшумно приоткрылась. Мысленно выругавшись самыми похабными словами, Марина осторожно, как сапер к проводкам, прикоснулась к косяку и взглянула в спальню одним глазом. Вроде бы кровью не пахнет, и орудий убийства по полу вперемешку с жертвами не валяется. Марина приоткрыла дверь посильнее и обнаружила, что в этой комнате тоже никого нет.

– Эй, ну это и вовсе не смешно, ребята, – произнесла она, сдвигая брови.

Свет ободрил ее, и она шагнула в помещение, почему-то не изумляясь, что выбитые пробки никак не повлияли на цветущий в углу торшер в виде чугунной лилии.

Действительно, комната оказалась спальней. Но какой спальней!.. Думалось, после гостиной удивляться не следовало ничему. Но Марина была огорошена увиденным. Сплошь обклеенная рельефными красными обоями с черными цветами, со свисающей низко люстрой, напоминающей собой паука с лампочкой-свечкой на каждой ножке, почти дворцовая зала пресловутого Версаля. На полу был расстелен длинноворсовый узорчатый ковер в ярких тонах, а у стены стояла огромная двуспальная кровать, без задоринки затянутая бархатным покрывалом.

Пораженная роскошью, Марина позабыла обо всем и второй раз за эту ночь, не ведая, что делает, пошла рассматривать интерьер ближе. Ее глаза обласкали комнату, силясь вдохнуть каждую деталь удивительного дизайна. Опять ни одного шкафа, ни тумбочки, ни полочки вокруг. Только какой-то стеклянный столик, выпадающий из общей обстановки своей современностью и стандартностью. Но и он не смог разочаровать очарованную девушку.

Внимание Марины задержалось на множестве картинок, висящих на стене рядом с кроватью. Она приблизилась, чтобы оглядеть их получше.

– Ого, да он времени зря не теряет, – пробормотала Марина.

На маленьких картинах, исполненных красками, был изображен Денис в компании роскошных красавиц. Вот пляж, вот клуб, казино, шоссе на фоне собственной машины… Глаза Марины широко распахнулись. Фотографическая точность изображения!.. Стояла бы она чуть дальше, так бы и подумала, что это цифровая фотосъемка, а не живопись. Обалдеть… Может быть, перевод фото на холст?

Веки, моргнув, дрогнули ресницами. Лицо Марины оказалось напротив картины, выходящей вон из ряда и даже висевшей как-то особняком. Она была уникальна уже тем, что Денис на ней был без девушек. Здесь он был изображен в полный рост, одетый в серые джинсы и белую рубашку, с такой же наглой, как и в жизни, кощунственной улыбкой на губах. Рядом с ним возвышался на целую голову другой мужчина, по-видимому, его закадычный друг, сильно выделявшийся и более статным телосложением, и ладным чертами лица. Марина поразилась, сколько всего, миксом перемешанного, было в его черных, поглощающих глазах. Казалось, они смотрели с самой глубины дна, вызывая помериться силами во взглядах.

Мара ощутила, как ее передернуло. Внутри вновь всколыхнулось дурное чувство, переворачиваясь в животе колючими ежиками.

Марина отступила от стены, отводя глаза. «Надо уходить», – твердо прозвучало у нее в голове.

Она успела развернуться. Но сделать хотя бы шаг было уже не суждено. Перед ней стоял Денис. Возникший из ниоткуда, один на один с ней.

Марина даже не вскрикнула, утопив голос в поражении оборвавшегося вдоха.

– Что, приглянулись акварельки?.. – спросил он. – Да, на мой взгляд, здесь есть неплохие.

Он увидел, что глаза Марины снизу вверх устремлены в его зрачки, а ее губы не шевелятся, омертвев от сжатия, такой он стоял перед ней неожиданный и реально стрёмный.

Денис усмехнулся ее выражению лица.

– Знаешь, а ведь тебе повезло, что ты встретилась лично со мной. Такой шанс выпадает немногим. Можно сказать, наши звездочки совпали на темной палитре ночи. Тебе так нравится?.. Я люблю это сравнение, оно отвечает чему-то во мне глубинному. Ну что молчишь?.. Сразу видно, что с мужчинами ты разговаривать не умеешь.

Марина не смогла ему возразить. Она слышала его голос и, будто покачнувшись, упала в туман. Биение сердце успокоилось, изменившись на сильную тяжесть, перекачивающую кровь мощными редкими ударами. Пусть она не умела говорить с мужчинами, и потому оставалось только, схватившись за голову, привалиться к стене. Но случай грозил выйти смехом: в этот раз она просто разучилась разговаривать и молчала совсем!..

– Но я по этому поводу издеваться не буду, не волнуйся, – продолжал он. – Более того, я считаю, что все не так уж плохо, как могло быть. Если бы я был твоей лакмусовой бумажкой, то тебе бы пришлось больно и грустно. Но я тут не для того, чтобы вредничать и самоутверждаться, я не такой, мне этого не надо. Да и ты для девушки, которая всему училась сама, в некоторых моментах выглядишь интересно. А интерес – это самое главное, что может быть в тебе, это уж точно, я тебе скажу. Вот только объясни мне, почему от тебя ну так и попахивает сильно протухшей крысятинкой?.. Это не порядок, совсем не порядок.

Его взгляд был направлен прямо в ее глаза, и язык Марины не поворачивался, и душа не верила в реальность происходящего. Слова были непонятны, как заклинания или иероглифы, но Марина внимала, нутром чуя скрытый в хитросплетениях странных фраз смысл. В сердце, помимо разума, они проходили в нее, задерживаясь внутри.

– Но и это ничего, можно переделать быстренько. Я-то знаю, что лед не по вкусу тем, в ком пылает настоящее пламя, – проговорил он. – Хочешь?..

Глазами и вопросом, тело Марины облекло дымкой, проникая по всем костям и сосудам, до самого скрытого, поднимая неслаженное чувство, недоступное для мозга. Внезапно все внутри перевернулось мешающим восприятию, незнакомо сильным ощущением, выталкивая всю ее с ног на голову, закружив дыхание, обжигая новой для нее силой. Нестерпимое, выламывающее, заставляющее все завертеться вокруг себя, перенаправляющее все стрелки на себя.

И Марина скорее узнала, чем увидела, что сейчас случится то, что должно было случиться. Она поверила теперь, что должно. Денис подался к ней, чтобы обнять, и она, не возражая ли, то ли стояла, то ли шла к нему сама. Когда в комнате раздался крик.

Отрезвляясь звуком собственного визга, перемешавшегося с его ударившим чуждостью и неприязнью голосом, Марина отступила, врезаясь спиной в стену из-за пронзительного удара в грудной клетке. Волна воздуха долбанула в отключившийся лоб, заставляя видеть, как во сне, чувствовать, что что-то вершится вовне. Как за завесой, она увидела отпрянувшего Дениса, который корчился от боли, сжимая кисть руки и ругаясь страшными словами. Не отсчитав долей секунды, сердце Марины екнуло во втором ужаснейшем ударе, на этот раз в самой глубине ребер. Подскочив двумястами ударами, пульс внезапно ожил, возвращая все в ней вспять, как было.

Марина так и не смогла понять, кто кого ударил, Денис ее или она Дениса. Словно вскочившая после сна по звону будильника, услышала в себе только одно слово: беги!

Не дожидаясь, пока Дэн очухается и передумает заискивать с ней, она кинулась к двери, неосторожно задев его бедром.

– Стоять, б…! Кому сказал!.. – обнажил все его благие намерения прохрипевший голос. Но и ей уже ничего не стоило врезать ему локтем и, вывернувшись, с размаху вылететь в коридор.

– Ты что, совсем?! – послышалось у нее над ухом.

Прерывая одну явь другим сном, Марина подняла перепуганные глаза и увидела, что на нее в упор смотрит Аня. Оказалось, что, выскочив из комнаты как ошпаренная, Мара сходу наскочила на подругу и, видимо, попыталась пробежать дальше, пройдя сквозь нее.

– Быстро! Пойдем отсюда! – Марина схватила девушку за руку.

– Никуда я не пойду! Если ты не в адеквате, то я никуда не собираюсь!.. – Анна дала отмашку, ее голос исказился плохо сдерживаемой злобой.

– Да?! Ладно!.. – наконец взорвалась Марина. – Если тебе нравится, когда тебя обзывают шлюхой и лапают первые встречные, оставайся!.. Желаю удачи!..

С откуда-то взявшейся силой, Марина со всей болью и обидой двинула Ане в плечо и протиснулась мимо. Она даже не знала, как ей удалось с первого раза открыть оказавшуюся незапертой дверь. Угоревшая от эмоций, Мара рванула из квартиры и побежала вниз по лестнице.

– Мар!.. Подожди!..

Она слышала сзади голос Ани и топот ног за своей спиной, но это ее не остановило. Не оглянувшись, Марина нырнула в промозглость ночного двора и, не задерживаясь, помчалась домой. Тошнота ее усилилась до самого предела и, уже зажимая рот руками, Марина с грохотом двери прыгнула в свой родной подъезд.

Глава 5

Когда Андрей поднял глаза, в них отразилось темное московское небо. На слое чернильной синевы маленькими точечками белели звезды. Стены монастыря мягко освещались рассеянными лучами искусственной подсветки.

«Сколько времени прошло?..» – подумал ангел, оглядываясь по сторонам.

В самом деле, он впал в такую глубинную задумчивость, что совсем потерялся во времени и пространстве. Кругом по-прежнему темнели мощеные дорожки, каменный ангел молился, поднимая глаза к небу, а выщербленный перед храмом асфальт добавлял пейзажу современной несуразности. Ничто не выдавало изменений в спокойном дыхании обители, тихой и размеренной жизни женского монастыря.

На секунду Андрей испугался. Сколько он мог пробыть в этом отстраненном от мира состоянии?.. Как бы не пропустить таким образом, десяток, а то и другой вёсен!.. Ангельский мир уже знал подобные прецеденты, когда бесплотные духи удалялись, чтобы подумать, и возвращались лет через пятнадцать, даже не заметив, как пролетели дни. Архангел подвижников Иегудиил так вообще исчез как-то в пустыне на полвека, пока его не велел позвать Михаил…

Впрочем, опасения Андрея быстро развеялись. Судя по покрову пытающихся зеленеть газонов и по висящему на небе месяцу, можно было предположить, что он не так давно смотрел вокруг себя последний раз. А это значит, что он вряд ли не застал слишком многого.

«Видимо, скоро нужно будет возвращаться к работе», – решил он про себя.

Андрей тихонечко вздохнул и, наклонив подбородок, прислушался к своему состоянию. Буря, царившая внутри него, вроде улеглась, уступая место спокойствию и умиротворению. Хотя бы и временно это было. Андрей мысленно обратился к Михаилу и его первой помощнице, благодаря за предоставленные на размышления часы.

Не успело сердце пробить теплоту, как, возникнув в воздухе кремовым пятнышком, к Андрею направилось что-то маленькое и пушистое. Ангел вытянул ладонь, ловя приземление небольшой птички, неясной видом и очаровательно светлой и мягкой оперением, словно ангельское крыло.

«Пора», – отозвалось в душе Андрея. Взмахнув пальцами, он отпустил от себя вестницу. Птичка взмыла в небо и исчезла на темных линиях небосклона. Андрей испарился в воздухе.

Город оживленно шевелился, тая светящимися окнами во мгле вечера. На десятом этаже престижного дома в центре столицы гремела музыка. Там, в шике квартирного лоска праздновала свой день рождения Нариманова Лера, а вместе с ней и весь ее класс.

– Ты точно уходишь?..

Наташа оперлась на косяк коридорной арки, глядя как подруга шнурует кроссовки и торопливо застегивает весеннюю ветровку.

– Да, Наташ, я пойду, – ответила Лика тихо. Ее голос вытеснили чьи-то веселые вопли с кухни. Музыка громыхнула сильнее, вырываясь из открывшейся в гостиную двери.

– Точно ничего не случилось?.. – переспросила Наташа еще раз. – Хочешь, я с тобой пойду…

– Нет, Ната, не надо. Оставайся. У меня просто голова болит с самого утра. Леру еще раз поздравь от меня. Пока.

Наташа глазами проводила, как Лика отодвигает щеколду и выходит в подъезд. Она приняла правильное решение уйти, не попрощавшись с хозяйкой дома. Лере было сейчас откровенно не до нее.

В половину первого ночи во двор высыпала орущая компания ребят. Впереди всех вышагивала именинница. Она была пьяна в стельку и с трудом передвигалась, держась за высоких своих друзей из какого-то университета. Рядом кольцом шла группа избранных подруг, далее, растянувшись, следовали все остальные, галдя и общаясь на разные темы, которые завтра все уже благополучно забудут. На повороте к шоссе Наташа и еще несколько девчонок распрощались с остальными. Избранные требовали продолжения банкета и направлялись ловить машины, чтобы ехать в какой-нибудь клуб. Остальные расходились по домам. Распрощавшись чмоканьями и обоюдными улыбками, Наташа осталась в поутихшей и поубавившейся компании одноклассников, которые решили, что еще не поздно ехать на метро. Однако по дороге к станции Наташа сказала «пока» и им. Расцеловавшись со всеми в щеки, она повернула в сторону Москвы-реки.

Было ли еще в этом городе столь же приятное, как ночная набережная?.. Дрожащая вода, на темные волны ложатся фонарные блики, и отсвечивают несуразными огнями мосты. Почти пустые тротуары с редкими гуляющими. И машины пролетали мимо часто и быстро, светя зажженными фарами.

Наташа перешла дорогу и быстро пошла вперед, ступая кроссовками почти впритирку к перилам. Она часто и глубоко вдыхала освеженный ночной воздух, сердце ее резво билось, а в голове чуть шумело от выпитого, приятно разливаясь бездумным, шебутным ощущением праздника. Ей было хорошо в этот вечер, и более ничто не шло в голову, кроме удачно проведенного времени.

До дома было пешком не более получаса и, разгоряченная полученным зарядом энергии, Наташа и не заметила, как на другой стороне вынырнули привычные здания. Не теряя времени, девушка скосила угол и перебежала дорогу в неположенном месте. Подошва шлепнулась о тротуар, вдохнув новых сил, Наташа заспешила домой.

Шорохом шевельнулись в воздухе белые крылья. На ходу Андрей приземлился на асфальтовое покрытие Фрунзенской набережной и, переживая последние секунды отдохновения, с сердца на сердце принял незримую связь со своей подопечной. Агнесс рядом не было, но он ощутил, как она передает ему Наташу, а сама устремляется в рай, где сейчас неизвестно сколько времени по местному. Собранный и серьезный, Андрей сложил крылья, пряча их в невидимом воздухе, и поспешил следом за вверенной ему девушкой.

Сейчас он был абсолютно спокоен и даже на пределе чувствителен, прислушиваясь к каждому ее движению, к каждому отклику внутри себя, улавливая проблески и отзвуки окружающего квартала. Ночь и алкоголь по дороге домой с дня рождения – надо было держать ухо востро. Но кругом было все в порядке, не предвещая никакой опасности пустынного в целом района.

«Не ходи!» – внезапно стрельнуло внутри Андрея. Но было поздно, когда Наташа, не расслышав намек внутри себя, свернула в темный дворик, чтоб обновить маршрут. Андрей напряженно и быстро просканировал все вокруг. Ни души у подъездов, лишь припаркованные машины рядами стоят на тротуарах. Разум и интуиция его зашкалили до предела. Что-то далекое говорило об опасности, но Андрей пока не видел, что.

Все случилось в один миг, когда, отделившись из-за изгиба дома, вышел шаркающей походкой парень в надвинутом капюшоне. Не говоря ничего, неслышно и целенаправленно он шел к Наташе, держа руки в карманах.

Чутье пронзительно выкрикнуло о неладном, когда было слишком поздно. Наташа резко шарахнулась в сторону, оглядываясь назад. Двумя глухими ударами и криком отозвалось происходящее в ее ушах, как в кино. Сердце ударило в груди, она хотела было развернуться и бежать, но осталась стоять на месте, вся устремленная туда, где, сцепившись, дрались два парня.

Звать на помощь?!.. Куда звонить, куда бежать?.. Что делать?!.. Все затормозилось в мозгу, и Наташа не смогла ничего придумать, кроме как смотреть, чем закончится потасовка. Она увидела, как у одного из мужчин в руке мелькнуло лезвие складного ножа, второй локтем отстранил от себя удар, отправляя кулак противнику под дых. Вооруженное запястье оказалось накрепко сжато и до хруста вывернуто. Но парень не желал отступать. Выронив нож, он пошел в рукопашную.

– А ну убирайся вон!.. – долетело до слуха Наташи. Перед носом хулигана возникло сверкнувшие в свете фонаря лезвие. Испугавшись серьезного исхода, нападавший отступил и предпочел обратиться в бегство. Второй парень остался стоять на месте, прилаживая кинжал в чехол и затыкая его за пояс под рубашку.

– Что это было, кто это?.. – услышал он волнительный голос.

Новоиспеченный спаситель поднял глаза, не осознавая, что слова адресованы ему. Наташа уже подошла близко, глядя в его лицо испуганным и обескураженным взглядом.

– Это?..

Он перепросил и замолк на секунду, удивляясь звуку слов. Наташа увидела, что у молодого человека потрясающей голубизны глаза, которые светились даже в темноте двора.

– Кто это был?.. Он напал на Вас? – спросила она снова.

– Он хотел напасть на тебя… на Вас, – замялся на обращении парень. – Но я, слава Богу, успел раньше.

– Вы спасли меня. Спасибо, – выдохнула Наташа. Она помолчала. – Я не видела его… И Вас не видела. Я думала, здесь во дворе пусто.

– Он из-за того угла появился. Прятался. Психопат, наверное. Может, ограбить хотел. Я думаю, он бы Вас спрашивать ни о чем не стал. Пырнул бы ножом и забрал сумочку. Разве ж можно ходить в такую темень одной… – почти укоризненно добавил он.

– Я всегда хожу… Зря во двор завернула только, – Наташа опустила подбородок. – Вам плохо?..

Ее глаза уловили странные движения его лица. Такого приятного и будто бы близкого, такого, которое вдруг захотелось просто видеть рядом с собой.

– Вас не ранили?.. – Наташа обеспокоено вгляделась в него.

– Нет, не ранили, – он странно посмотрел. – Все в порядке.

Они оба замолчали, смешавшись, не зная, что говорить дальше. Он близкий к ней, так внезапно, лицом к лицу, и она, не зная, кем он был для нее на самом деле.

Андрей давно знал про способность ангелов уплотнять свой организм настолько, чтобы приблизить его состояние к физическому миру людей. Однако он и не подозревал, что ему придется это использовать, по крайней мере, сейчас. Но когда в руке хулигана показался нож, времени на раздумья уже не оставалось. Из другого мира он кинулся, не думая, кроме как о том, чтобы спасти ее.

А теперь он не понимал, как себя вести. Исключительный способ, применявшийся очень редко и обычно кратковременно, вызывал страшные перегрузки тела и дискомфорт внутри. Но Андрей понятия не имел, как завершить эту возникшую случайно беседу.

– Вы не проводите меня?.. Я тут совсем рядом живу, – прерывая тишину мыслей, робко прозвучал ее голос. – А то я теперь боюсь одна идти. Вдруг он там где-то стоит…

А вдруг и правда стоит?.. Во всяком случае, отступать ему было поздно.

– Да-да, конечно. Пойдемте.

Андрей рванул вперед.

– Я там живу, через проспект… – успела сказать Наташа.

– Да, конечно, – кивнул Андрей, умеряя свой пыл. Он же не мог знать, где она живет.

Наташа нагнала его, и молодые люди вдвоем пошли прочь из нехорошего двора.

Наташа искоса поглядывала на лицо незнакомца, словно угадывая, что значили эти черты. Он шел рядом, молча, смотрел вперед, как будто его ничто не интересовало в случившемся.

Андрей чувствовал, что с трудом преодолевает давящие на тело тиски, передвигает потяжелевшие ноги. Дыхание его было тяжело и неспокойно. Он старался придать своему лицу беспечное выражение, но мысли разлетались в разные стороны, стремительные и волнительно непонятные невероятной для него ситуацией.

Карие глаза Наташи остановились на показавшемся из-за домов пешеходном переходе и красном огне светофора. Вот они уже и дошли до проспекта.

– А Вы в этом районе живете? – спросила она.

– Да… Я тут, близко, – отозвался голос, будто бы издалека.

– Надеюсь, я Вас не очень задерживаю?.. За Вас не будут дома волноваться?..

Дома!.. Как это удивительно прозвучало для него, для ангела.

– Нет. Я не думаю…

– Извините, я просто… – Наташа остановилась на бордюре. – Что с Вами?..

Силы на мгновение изменили Андрею. Он покачнулся на месте, удержавшись за ее плечо.

– Может быть, все-таки Вам надо к врачу?.. – проговорила Наташа.

Он увидел ее сдвинутые брови, озабоченный взгляд направленный ему. И это прикосновение!.. Словно руку из другого мира протянули тому, кому не суждено было родиться на Земле.

– Нет, все хорошо, со мной все в порядке, – ответил он.

Неясным, облекающим ощущением одарили Наташу эти потрясающие глаза, прояснившиеся светом, казавшиеся невозможными для человека.

– Я буду беспокоиться за Вас. Если что-то случится из-за меня… – Наташа не договорила.

– Не беспокойтесь. Из-за Вас ничего не случится, – он улыбнулся, а будто и не улыбнулся, в первый раз знающим и успокаивающим движением губ. – Пойдемте, наш свет.

Наташа выпала на мгновение из действительности. Следуя его шагам, она пошла рядом, пересекая шесть рядов дороги, стремясь за его движениями.

– В арку надо войти, – указала она глазами.

– Да, – отозвался Андрей, и ей вновь показалось, что не она, а он указывает ей путь. Заслонившие собой все вокруг чувства шевелились с трудом, воспринимая мир рассеянно и отстраненно, но он старался реагировать адекватно.

Наташа прошла вдоль дома, остановившись у подъезда.

– Вот мы и пришли. Я живу здесь, – молвила она. – Спасибо Вам еще раз большое.

– Пожалуйста, – услышала Наташа короткое.

– Я даже не знаю, как можно отблагодарить за такое…

– Порой я тоже не знаю, – ответил он невпопад.

Надо держать себя в руках, нет, это все противоестественно!.. Это против всех небесных правил!.. Молчать, он должен был молчать!..

– Могу я знать, как Вас зовут?.. – спросила она.

– …Андрей, – и снова был дан ответ.

– А я Наташа. Спасибо Вам… Андрей. До свидания.

– До свидания, Наташа.

Она отвернулась к домофону, чтобы попросту не видеть его, не слышать, не чувствовать ту бурю, что вдруг поднялась внутри. На входе в подъезд она оглянулась в последний раз, запечатлев его силуэт вполоборота, взгляд, не обращенный на нее. Железная дверь громко хлопнула.

Андрей как стоял, так опустился на колени прямо на асфальт. Он ощутил полное изнеможение. Тело его стонало и отчаянно металось само по себе, сдавленное физическими рамками. Что же он наделал?.. Что теперь будет?.. Поломается ли теперь его ангельский организм?..

Закрыв глаза, Андрей сосредоточился и запустил механизм перехода в свой мир. Он был слишком измотан, чтобы повернуть голову и проверить, есть кто-то рядом или нет. Слишком, чтобы думать о том, кто на него смотрит.

С облегчением он проследил, как уходит нестерпимое давление, и бьющиеся телесные клеточки снова могут дышать необходимой им благодатью. Кожная оболочка растворилась, уносясь в мир комфорта и привычного тепла. Как быстро все прошло, и какой это был шок, что Андрей даже не успел понять, как это – чувствовать на себе воздух?..

Вдох показался спасением. Вот он уже снова ангел. Андрей поднялся на ноги, не замечая более асфальта, снова в своем мире, в своей тарелке. Сердце его в немедленном порыве обратилось к Богу.

Вот это история!.. Вот это потрясающе!.. Выходит вот она, Земля, жизнь, людские эмоции! Но как же он напортачил сегодня! Как вошел в словесный контакт с той, с кем вовсе не имел право это делать?.. Что ему за это будет, и как теперь исправлять все, что он наделал?..

Слишком много вопросов во взбудораженной душе. Завороженный случившимся, напоенный непонятным, Андрей не мог сейчас ответить ни на один. Взглянув на темноту неба и родной плохо освещенный двор, он стремглав устремился в дом, оберегать ее.

Глава 6

Это была самая обычная моя жизнь. И лишь потом я узнала, как воспринимали меня окружающие. И в целом очень неплохо. А как еще можно воспринимать безответную девочку-одуванчик, к тому же законченную ботаничку, которая ни на что в этой жизни не претендует?

Что она могла дать или сделать, иначе как тетрадку по алгебре на контрольной в девятом классе. И то, если не испугается учительницу. А что?.. Зато есть шанс обрадоваться, что ты сам не такой…

Я не знала, как относятся ко мне, но все-таки я знала себя лучше, чем они, еще тогда. И то природное пламя, которое горело во мне маленьким огонечком, предопределило перелом уже в то время.

«Перелом на всю мою жизнь и всех хребтов в округе. Спасибо тебе, что помогла мне тогда. Одна бы я никогда не перешагнула этот рубеж…

Я знаю, что теперь мне параллельны все, которые что-то говорят вокруг меня. Слезы в подушку я впервые заменила на смачный плевок в глаза. Благодаря тебе.

А что?.. Эти дни пролетели как сказка, которую я не успела понять. И только потом я смогла осознать, что встретила единственную, которая взяла на себя такую смелость: отнестись ко мне как к человеку.

Когда ты разделила мою любовь к футболу… Я не верила, что кто-то сможет ее разделить. Меня обвиняли в лицемерии. Но первый бокал пива и первое матерное слово был выпит и было произнесено мною по собственному желанию, вполне искренне.

Я ненавижу их всех. И не перевариваю каждого в отдельности. И парней, и девок. Этот урок жизни позволил мне вынести для себя то, что не надо обливать слишком грязью первых. Потому что вторые оказались еще большими суками.

Общество – большая бочка дерьма, в котором копошатся гадюки. И блажен тот, кому хватит сил это признать и объявить войну. Войну всем тем, кто посмел идти против нашего стиля жизни. Бунт против всего мира. Против самого себя, если ты не можешь поднять на них головы.

И что это совсем не так, если есть два человека , нежели идти по жизни одному.

Что бы они не пытались изобразить. Парни! Или вы думали, что ныне то, что вы мужчины, будет измеряться вашей рожей?..

Мое сердце бьется за тех, кто остался настоящими. Поверь мне, Аня, за тебя я перегрызу глотку всем. А потом вытру губы и допью пиво…»

«…Спасибо тебе, что ты появилась тогда. И пусть скажут одни: она не могла повлиять на меня, Аня не такова, Аня намного лучше. А другие: вы посмотрите на эту курву, до нее Марина не была такой, не ругалась матом, не пила пиво литрами, закусывая его огурцом на десерт. Только мы вдвоем знаем, как это было и как это будет дальше, а на всех остальных наплевать. Ты знаешь это.

Ты первая, кто открыл мне глаза на тех, что были вокруг меня. Кто научил меня видеть истину там, где она скрыта под змеиным мхом. Ты – одна, которая пришла в мою жизнь, хромая шагом, чтобы рассказать мне о том, что есть настоящая дружба.

Ты научила меня кричать и топать ногами от восторга. Ты показала то, что может заменить целую жизнь. И единственную игру (всего лишь игру!), которая может быть красивее любой прожитой жизни.

Я возненавидела их, глядя на тебя. Эй! Я думала, что все знаю и все умею. Нет, презрение отсутствовало во мне как главный штрих характера.

Я объявляю войну.

Пусть они узнают, кто такие двое.

Мы вдвоем переиграем их в любом количестве. Потому что они – трусы и выродки. Самая настоящая насмешка жизни.

Я поднимаю эту бутылку за тебя. И призываю всех: пейте пиво в стекле!..

Помнишь тот удар об стол?.. Не сомневайся, ради тебя их может быть еще много. Пусть и всего лишь бывшей спортсменке это совсем несложно, ты знаешь».

Эта история взаимной приязни была простой. Может быть, потому что эти два разных, но оказавшиеся похожими человека, знали друг друга давно. Со второго класса. И ровно восемь лет их судьбы никак не пересекались.

Аня помнила, как Рубикон переходила в виде десятого класса. Что ей была до этой школы, когда у нее уже была своя реальная жизнь: соревнования, прыжки, дух захватывающие… А потом вдруг как для всех… Вернулась школа, уроки. Будущее поступление в институт и взрослое существование такое же, как и у других. Последнего она не боялась. С чего?.. Аня уже к тому времени по праву была самой умной девушкой в классе. Если не в школе… И выдержки во всем ей было не занимать. Хм, попробуйте-ка исковеркать резинового склада железо.

Браво тому, кто угадал свой судьбоносный день! А теперь, граждане, возвращаемся назад: на самом деле, когда он был в вашей жизни, вы его угадать не смогли. Таково его вечное свойство…

В тот вторник на большой перемене Аня пришла в столовую с одной лишь целью: выпить свой любимый молочный коктейль. Сытный и без лишних бутербродов, фигуре не повредит. Она не припоминала теперь, почему вдруг зашла в этот чревоугодливый муравейник одна, и куда делись девчонки, которые обычно-таки держались весьма дружной компанией. Каждый своей, разумеется.

Она пристроилась в конец очереди, сетуя на собственное торможение в классе. Всю школу перед собой успела собрать.

От нечего делать, она стала протирать очки краем кофточки. Когда надела их, поняла, что только что прошли к столикам парни-одноклассники с уже купленным завтраком. Можно было бы подойти к ним!.. Аня их не заметила. Она плохо видела. Рука Ани взяла с полочки маленькую булочку. Ладно, ничего страшного… Хотя после того как прекратила тренировки, она и набрала сразу пятнадцать килограммов. Теперь, слава Богу, некоторые из них удалось сбросить. От кассы отделилась еще одна девчонка, маленькая и худенькая, которой уж точно не грозили подобные проблемы. Никогда, блин, даже в нужных местах. И тоже из их класса.

Аня проводила ее взглядом, ругая уже собственную тупость. Понятно, конечно, что увидеть ее за спинами было слабореально, зато не пришлось бы стоять еще полчаса, а потом, опоздав на урок, доказывать учительнице математики теорему: не пожрешь – цифры не решишь.

Компот был поставлен на стол неудачно, выплеснувшись через край. Девичье запястье потянулось за салфеткой. Пальцы отложили эклер, перепачканные шоколадом. Одноклассница остановилась перед пустым столом, вытирая руки.

За спиной раздался мужской хохот.

Аня увидела две морщинки на лбу, а глаза продолжали смотреть перед собой.

– Аня, привет! Мы к тебе!

Подошли, пристраиваясь две девчонки. Свои, все свои. Аня поняла, что она не самая тормозная. Ее очередь подошла уже к середине.

– Мара! Чего ты не подождала?! – крикнули рядом.

Русоволосая девчонка, одинокая с эклером, невнятно пожала плечами и развела руками.

– Б…, не идем, думала, – услышала Аня. Она узнала Катю. Крикнувшая, Эля стояла у ее плеча.– Смотри, сейчас будет.

– Стриптиз в исполнении Мары, – проговорила Эля.

Аня увидела, что от стола, где гомонили парни, к Марине подошли двое. Они непринужденно взяли стулья, рассаживаясь по бокам от завтракающей девушки.

– Смотри-смотри, – аж зарделась Эля.

– Отстань! – Марина отмахнулась.

– Чего они к ней прикопались? – спросила Аня.

– Это из-за Гоши, – ответила Катя.

– А что Гоша?.. Он вон сидит за столом и никого не трогает.

– Отдай! Блин! Отдай сюда! – Марина вскочила с места, доставая парня.

– Смотри, у Мары пирожок отняли! – развеселилась Катя. – Класс, как же она без него будет!

– Гоша – это тот, в кого безответно влюбилась наша Марина, – объяснила Эля. – Ну и неудивительно, что безответно. Она ему сказала, дура. Вот теперь парни и прикалываются…

– Не могу, это финиш! Посмотри на ее штаны! – вступила Катя. – Это что, восьмидесятые?..

– Да она в них уже третий год ходит, я же говорю… Эй?..

– Я вернусь, – Аня неожиданно отделилась от очереди.

– Придурки! Несмешно! – Марина, запыхавшаяся, уперлась руками в столешницу.

– Да? А по-моему, весело. Будешь есть?..

– Как в остальном дела, нормально? – второй из парней опустился на стул, не менее уставший от беготни и перебранки.

Далее все произошло очень быстро. Никто не понял, когда Аня успела задумать и реализовать, и с чего ей это вдруг взбрело, когда она подошла к тому мальчику, что был поближе, и, схватив его за макушку, хлопнула лицом об стол. Ладони Марины метнулись ко рту.

– Твою…, – произнесла Катя.

– Можно, пожалуйста? Спасибо, – не дожидаясь церемоний, Аня взяла истерзанный эклер и со всего маху влепила его во второго пацана. Ну не понял, дурак, что пора уходить хотя бы по-французски…

– Тебе не очень надо? – вежливо поинтересовалась Аня, беря компот. С одноразовой чашечкой в красивой руке она, не торопясь, приблизилась к столу, где замерли парни. – Здравствуйте, мальчики. Все нормально? – спросила она, отпивая со знанием этикета.

Мальчики сидели, вытянувшиеся в лицах и как-то резко побледневшие. Марина не знала, куда себя деть, но на нее уже никто не обращал внимание. А отстали ведь все-таки.

– Дорогой мой Гоша, – проговорила Аня с расстановкой так, что слышала вся застывшая, как желе, столовая. – Ты не помнишь, как мы с тобой встречались в девятом классе?.. Зато помню я.

– Она рехнулась! – прошептала Эля на ухо Кате.

– Тебе напомнить, как мы расстались, потому что ты, когда ты пригласил меня к себе на вечеринку… – далее Аня поставленным голосом выдала такую подробность несостоявшейся интимной жизни, что на этом моменте умерли все, кто был еще жив.

В кромешной тишине несколько секунд ушло на то, чтобы проскрежетать стулом о линолеум пола. Не выдержав, из помещения вылетела Марина.

– Эй, что там за дела такие?!!! Вы что, совсем обалдели там… едой кидаться?! – послышался крик из-за кассы. Определенно, Аня была не самой тормозной в этой школе.

Буквально через десять минут Анна шла по коридору, опаздывая на урок безнадежно и, кроме того, оставшаяся голодной. В очках она увидела, что с другого конца из туалета вышла зареванная Марина, а за ней, успокаивая ее, Эля. Аня лишь повела бровью. А?..

Аня выходила из школы, нарочито пошаркивая туфлей и насвистывая французскую песенку. Денек выдался нервный даже для нее, и от нервов она не знала ржать ей или грустить тупо. Одна. На этот раз специально. Когда увидела на другой стороне улицы уходящую Марину.

– Постой секунду!..

Марина оглянулась, замедляя шаг.

– О, это ты…

– Ну как ты, нормально?..

– Да… Нормально. Спасибо. Я же тебе так и не сказала, – Марина поправила прядь волос на лбу. Ее лицо все еще выглядело замученным и плакавшим. Ей еще повезло, что тушью она накрашена не была.

– Не за что. Ты прости, что я столько внимания к тебе привлекла, – извинилась Аня.

– Ладно… – отмахнулась Мара устало. – Ты в ту сторону?..

– Я на Комсомольский проспект. А ты?

– Я тоже.

– Правда? Ты домой? – Марина кивнула. – А номер дома какой?..

Мара назвала двузначное число.

– Погоди, это там где тортики продают? – вспомнила Аня. – Ты что, там живешь?..

– Поодаль чуть-чуть от тортиков, – подтвердила Марина.

– Это в одном дворе со мной! Знаешь там такую бетонку?..

– Она мне весь вид из окна загораживает, – подтвердила Марина.

– Почему я не знала, что мы живем так рядом… – удивилась Аня.

– Я переехала недавно. О, блин… Пойдем скорее.

Глаза Мары уловили движение побитой мужской гвардии из дверей школы. Обе девушки, не говоря ничего, поспешили прочь. Зачем им были правила о гуманном обращении с раненными?..

– Ты давно переехала? – продолжила спрашивать Аня.

– Не. Перед летом…

– А раньше ты где жила? Я вроде видела, ты в другую сторону ходишь.

– Тут недалеко.

– Круто. А чего переехала, квартира лучше?..

– Родители развелись. Была трёшка. Стала двушка мелкая…

– Прости.

– По фигу мороз.

– А?

– Нет, ничего, – Мара улыбнулась, качая головой. Аня поймала в этом движении что-то далеко знакомое и даже отчасти странно уверенное. Глаза Марины, избегавшие прямого взгляда, остановились на лице Ани. – Тебе влетело, наверное, из-за меня?.. Раз тебя даже на второй алгебре не было…

– Во-первых, не из-за тебя, а из-за моей погибшей страсти к боксу, – отмахнулась Аня. – На меня сначала пытались наорать буфетчицы, но я смылась. Теперь я желанный гость в столовой. Потом пришла дежурная администратор-грымза и отправила меня к директору.

– Да, она грымза еще та, – согласилась Мара. – И что директор?..

– А что он?.. Посмотрел, говорит: «Это ты Аня?..» Я же, когда олимпиаду по математике писала, к нему ходила за консультацией. Я говорю: «Я». Он говорит: «Это ты кидаешься пирожками в столовой?» Я говорю: «Нет, я эклерами кидаюсь». Ну, он меня и отпустил и сказал больше так не делать.

– Про удар в Коляна никто не заметил, по-моему…

– Да кому он нужен! – воскликнула Аня. Марина засмеялась, вспоминая конопатого неудачника дня.

– Надо было сказать директору, что это была драка футбольных фанатов, он бы еще быстрее отвязался, – запоздало посоветовала Мара.

– Да… То есть, да?.. А, ну он же фанат у нас.

– За ту же команду болеет, что и я. Сказала бы, что своих защищала.

– Да, надо было. А ты что, правда, футболом интересуешься?

– Да, – Марина кивнула. – А что?

– Не, ничего. Просто слышала, как наши парни говорят…

– Лучше не слушать…

– Это точно.

– Мне повезло учиться в классе, где все болеют за другие клубы.

– Зато директор… А ты за какой?..

Марина произнесла знакомое название.

– Близость «Лужников» действует, – она пожала плечами. – Шутка, конечно.

– А, точно, я видела, как фанаты у нас во дворе после матча пьют, – вспомнила Аня. – А я только эту команду и знаю…

Марина спрятала улыбку в прищуренных европейских веках.

– Слушай, – вдруг посерьезнела она. – А я ведь и не знала, что ты с Гошей встречалась…

– Недолго совсем.

– Я – дура.

– Не думаю, что твой вывод обоснован фактами.

– Нет, я полная дура. А что, все так и вправду было… у него на вечеринке?..

– Да. То есть, вообще-то, я это придумала. Но получилось натурально.

– Что? – Марина выпучила глаза. – Ты… наврала такое?..

– Ну а что?.. Ложь во спасение… – миролюбиво взмахнула ресницами Аня.

– Блин!..

Разговаривать дальше было нельзя. До самого двора девчонок прорвало. Они ржали, перекидываясь междометиями.

Ну а в этот день Мара отложила в сторону свои принципы, да и собственноручно воспроизведенный роман жизни забросила на верхнюю полку заваленного книгами и пылью шкафа…

Проснувшись в своей кровати и не открывая глаз, Марина попробовала оценить ситуацию. Ее рука с осторожность пробралась под одеяло и легла на желудок. Александр подавляет бунт в Македонии… Не иначе, если там кто-то бунтовал вообще. Мара решилась пошевелиться и присела в кровати. Тело противно дрожало слабостью, казалось, чувствуется, как организм изнутри воняет перегаром.

Убедившись, что ничто ей более не угрожает, Марина осторожно, как ювелир, сползла в кровати, пытаясь найти тапочки.

– Твою… – прошептали засохшие губы.

Добившись успеха, она засунула ноги в фиолетовые топотушки и, переборов себя окончательнее, чем Александр завоеванные страны, встала и направилась в ванную. В коридоре Марина благословила тот факт, что дома, и это в воскресенье-то, никого не оказалось. Видать, мама решила пойти на рынок али еще куда-нибудь в нужное место…

Стоя перед раковиной и слушая, как бесцельно льется в трубу вода, Марина припомнила проведенную в санузле ночь. Несчастный белый друг стал сегодня самым близким ее товарищем. И кто мог подумать, что ее так разберет от этого вина. Может, не надо было с пивом мешать? Или гнали его где-нибудь в подвале. Кто теперь поймет.

Умывшись противно леденящей водой, Мара уже бодрее зашагала в кухню. Хорошо, что мама ничего не заподозрила. То есть маме где-то в шесть утра она заявила, вываливаясь из ванны зеленая, как мексиканская сопля, что отравилась колбасой. Возможно, тоже мексиканской. Мама вроде поверила. А может, смирилась…

«Больше никогда не буду… Столько пить…» – проговорила про себя Мара, садясь на табуретку и приваливаясь к стене. Подобные заверения обычно помогали заключить с организмом временное перемирие.

Найдя глазами чайник, Марина встала и налила его водой, после чего, водрузив греться, плюхнулась обратно к стеночке. Голые ноги вытянулись, скрещиваясь на полу тапочками. Мара задумалась, подпирая щеку ладонью.

Вода в чайнике забурлила, оставляя на шкафу маленькие капельки жидкости. Марина вздрогнула, перепугавшись зазвеневшего над ухом телефона.

– Алло?! – вскрикнула она в трубку.

– Наконец-то, елки – зеленые моталки, это она! – послышалось на том конце. – Ты где была?!

– Анька, привет! – обрадовалась Марина слышать знакомый голос.

– Привет! – ответили ей взбудоражено. – Куда ты запропастилась?! Я тебе все утро звоню!..

– Я спала!.. Только проснулась.

– Самка ленивца ты!.. Сколько можно дрыхнуть?..

– Я просто полночи с унитазом обнималась…

– Опять?!..

– Не опять, а снова. Чертов желудок. Лучше б у меня башка болела с перепоя…

– Ага! От нее хоть аспирин помогает. Мне помог с утра, – согласилась Аня.

– А сколько времени-то?.. – Марина взглянула на циферблат микроволновки, но там зиял ноль. Видимо, опять вчера свет вырубали.

– Два часа дня!..

– Ух ты… я перебрала сегодня.

– Во всех смыслах! – без укора заметила Аня. – Чего там твоя мама?..

– А чего она?.. – не поняла Мара.

– Что она от тебя хотела?

– А что она от меня хотела?..

– Блин! – Аня переложила трубку на другое ухо, поправляя копну темных волос. – Что ты тормозишь?.. Я спрашиваю, чего она тебя вчера вызвонила домой в половину первого ночи?!..

– Что?.. – Марина выпучила глаза. Она встала со стула и, дотянув телефонный провод до чайника, стала заваривать себе кофе. – Мне мама вчера позвонила?..

– Ты чего, совсем ничего не помнишь?!.. Что с тобой такое случилось от этой чертовой коллекционной подделки?

– Я, правда, не помню… Блин, первый раз со мной такое, – призналась Марина обескуражено.

– Нам же вчера весь кайф обломали!.. На ночь глядя твоя родительница позвонила и сказала, чтобы ты, уже пьяная в зюзю, шла домой! Совсем не помнишь, что ли?..

Ложка с верхом опрокинулась через край чашки с футбольной эмблемой. Марина умолкла на том конце провода.

– Твою … А ведь и правда, – вдруг осенило хозяйку разума.

– Хвала волосатым ногам!..

– Ноги хоть и волосатые, но бегают быстро, – возразила Марина, припоминая футбольную тему. – Точно, я вспомнила, она позвонила мне и сказала, чтобы я срочно шла домой, – Марина залила кофе кипятком и полезла в холодильник. – Я что-то ей возражала, но она будто зациклилась: иди да иди!.. Я и пошла… – Марина вытащила пакетик сливок и выяснила, что там три капли. – Блин… – она не любила черный кофе. Пакет полетел в мусорку.

– И чего она в итоге хотела? – спросила Аня, облокачиваясь на спинку дивана и поигрывая проводом.

– Оказалось, у нее кран выбило, и она его никак завинтить не может без меня. Дала мне держать какую-то фигню. Помогай, говорит.

– А ты?

– А что я?.. Стала держать. Завинтили в итоге.

– Ну ты даешь, елки! – Аня заржала. – И она не заметила, в каком ты состоянии?

– Я старалась не дышать. И не хрюкать на нее, – Марина подперла голову руками и отхлебнула из чашки, мысленно морщась горьковатому вкусу. Солнце пробилось в окно, золотя спутавшиеся за ночь русые волосы. – Не заметила, вроде. Или промолчала.

– А как кран? Держится?.. – поинтересовалась Анюся.

– Держится! Пока…

– Сантехника вызови лучше.

– Мне скоро придется замуж за него выйти, так он часто приходит.

– Ну и выходи! Зато кран всегда будет цел, и унитаз не протечет!..

– Ага, это ценное приобретение с учетом…

– С учетом того, сколько ты им пользуешься не по назначению, точно! – съязвила Аня, хохоча в трубку.

– Иди в задницу! – послала Мара. – Сама выходи замуж!..

– За кого?..

– Не знаю! За лаптеплёта!

– За кого?!..

– За борова с поросятами, блин! Воспитывать будешь помогать! – разошлась Марина, улыбаясь во все зубы.

– Качественного борова между прочим еще найти надо, – деловито заметила Аня. – Без поросят желательно…

– Боров-производитель без поросят не бывает, это его имманентное сопровождение, так сказать, на то он и производитель… Что ты ржешь, я не понимаю?..

Марина услышала истеричные всхлипывания в трубку. Ане понадобилось минут пять, чтобы успокоиться. Марина степенно пила кофе, качая головой.

– Кстати о боровах! – вдруг воскликнула Аня. – Я тут, кажется, видела сегодня еще одного, качественного!..

– Ба, круто. С бородавками?..

– К сожалению, без. Зато с корытом крутым и без поросят!..

– Ну-ка, ну-ка… На этом месте поподробнее, – затребовала Мара. – Где ты его нашла?..

– По ходу дела, он мой новый сосед! – сообщила Аня. – Прикинь, он, по-моему, вместо бабы Дуси въехал!..

– Что?! Неужели эта старая карга наконец-то оставила свою обитель?! – встрепенулась Марина.

– Оставила!.. – фыркнула Аня. – Стерва, всех довела и съехала теперь! Черт, а мне так хотелось ее на три буквы послать, когда она опять стала бы пилить, что я курю!.. Но не суть!.. Главное, что вместо нее теперь въехал настоящий боров! Бородавочник почти!

– Погоди, а как ты узнала?..

– С утра какие-то уроды начали громыхать в подъезде. Ну, я высунулась в коридор, а там вещи с верхнего этажа таскают. Я вышла, чтобы посмотреть получше. И точно! Дуся съезжает!.. Я от счастья даже забыла, что меня разбудили…

– И ты видела, что вместо нее въехал этот?..

– Ну… – замялась Аня. – Не то чтобы прямо видела конкретно, чтоб въехал…

– Может это грузчик был?.. А въехала какая-нибудь Феня вместо Дуси?

– Не-ет, – протянула Аня осведомленно. – Грузчики на таких тачках не ездят. Я видела его с балкона, когда он из подъезда вышел. Он сначала полчаса трепался по мобиле, а потом сел в черную «Бэху».

– И что он? Молодой?..

– В меру. То, что надо.

– Лет сорок девять?..

– Типун тебе!.. Не больше тридцати точно.

– Круто. И как, симпатичный?..

– Насколько я видела из окна, ничего.

– Понятно, когда спустишься и наденешь очки, то упадешь в обморок, – скептически предположила Мара.

– Дурочка!.. Я в очках была! – возмутилась Аня.

– Прости, – Мара ощутила укол вины.

– Знаешь, у меня идейка есть рассмотреть его поближе, – Аня и не подумала обидеться. – Сегодня хочу ему устроить… Приходи, тогда сотворим план «Ли».

– О-о, мне это нравится, – кивнула Марина. – Во сколько?..

– Часов в семь. Он в телефон орал: в полвосьмого буду!!!..

– Дебил, – констатировала Мара.

– Ага, – согласилась Аня. – Ну ладно, я пойду доразгребаю свой бардак, пока мама не приехала. Вечером увидимся!

– О`кей. Целую.

Марина приладила трубку обратно и залпом допила кофе. Не помыв, она оставила чашку в раковине и, уже взбодренная, отправилась в комнату, чтобы расстаться наконец с ночнушкой, изображавшей веселых медвежат.

Глава 7

Агнесс вышла из уголка первого архистратига и направилась прямо, пересекая поляну. В руках у нее была кипа инструкций, которые она на ходу внимательно просматривала. Через несколько минут первая помощница архангела ступила в лес, скрываясь за могучими деревьями. Растворяясь на ее коже, слились воедино ткани подола, преобразуясь в синие облегающие брюки, до колена заправленные в сапоги. Расшитый воротник исчез с груди, и вместо него восемью концами засияла синяя звезда небесного легиона. Волосы сами собой закрутились и убрались в заколку.

Когда начальница небесных войск вышла из дубовых зарослей, она была уже полностью облачена в боевую форму. Щелкая широкими каблуками по мощеным дорожкам, она зашагала по оживленным просторам райского сада.

– Привет, Агнесс!.. – кричали по бокам музы.

– Здравствуй, Агни! – здоровались ангелы-хранители.

– Привет, мои хорошие, – отвечала улыбкой воительница, успевая еще и читать приказы архангела.

Вскоре она вышла к дикому полю, где обрывались все дорожки и клумбы. Поздоровавшись с тремя ярко-рыжими ангелами, стоящими на обочине, Агнесс вошла в траву, передвигаясь по мягкой земле, кишащей добрыми животными и юркими насекомыми. Кто-то уже успел протоптать плохо заметную тропинку, и она старалась двигаться по ней. Неожиданно она увидела, что ей идет навстречу знакомое лицо.

– Привет, Адель, – поздоровалась Агнесс.

– Привет, Агни, – ответила маленькая девушка в белом платье со светло-русой косой и бантиком за спиной. Она остановилась по колено в траве и на губах ее затеплилась улыбка.

– Ты не от мальчиков наших идешь? – спросила помощница архангела.

– Да, я заходила к ним поздороваться, – ответила девушка. – Они там все около фонтана.

– Больше никого с ними?..

– Нет, я не видела.

– Хорошо. Спасибо, они мне как раз очень нужны.

– Пожалуйста.

Агнесс посторонилась, пропуская мимо себя сестру милосердия. Ее коснулся край платья, а ноздри тронул аромат розового масла. Агнесс продолжила путь.

Миновав поле, она поднялась на холмик, а затем спустилась на ровное место, где располагалась березовая роща. Беря в бок, Агнесс направилась туда, где виднелись вдалеке цветущие заросли, похожие на оазис, за исключением лишь того, что находились не в безводной пустыне, а посреди пышущей цветом природы.

– Берегись! – послышался из-за деревьев мужской крик.

Агнесс едва успела отскочить, как из рощи с визгом выпрыгнула девушка, а за ней парень, оба в кричаще разноцветных одеждах, и чуть было не сшибли ее с ног.

– Прости, пожалуйста!.. – запыхавшимся голосом выговорил юноша. – Я тебя не видел!..

Его волосы развевались на ветру, а глаза были светлы и блестели на солнце, изобличая ангела, служащего у Гавриила. Его подруга, судя по виду, тоже была музой.

– Ничего, мне полезно, – усмехнулась Агнесс.

– Я же говорю: аккуратней надо!.. – девушка сдвинула светлые изгибы бровей, зелеными, как трава, глазами глядя на своего спутника. – А то бегаешь, как тушканчик, совсем не смотришь никуда!

– Ну, прости, я не хотел, – виновато отозвался он. – Заигрался что-то…

– Мы играли в салки с перепрятываниями, – пояснила девушка для непосвященной Агнесс. – Он нашел меня, а я побежала застукиваться. Но так как он бегает, как тушкан…

– Тушканы прыгают, – перебил ее юноша.

– Неважно, – отмахнулась муза.

– Важно, – настоял он. – Меня зато правоверные иудеи не съедят. Им запрещено есть тушканчиков.

– Таким образом ты себя сохранишь для Тани и служения искусству, – подытожила Агнесс.

– Да, – юноша с готовностью придвинулся к ангельской девушке, нежась к ее плечу. Она тихонько хихикнула, откидывая назад длинные волосы. – А ты не видела, Габри?.. – спросил он у Агнесс.

– Ваш непосредственный начальник отбыл для служения своему призванию на Землю, а именно на фестиваль пирогов, – ответила Агнесс.

– Пироги, пироги – это здорово, – задумчиво кивнул юноша. – Таня, пойдем смотреть пироги к Габри? – предложил он.

– Пойдем, – согласилась она. – Наперегонки! Ты водишь! – не дожидаясь ответа, она осалила своего спутника и оба с веселым смехом испарились из виду.

– Пока, удачной охоты! – донеслись до Агнесс их последние слова.

– «Охоты». Ведь даже не спросили, куда я, – Агнесс покачала головой и, ускорив шаг, уверенной походкой пошла в заросли.

«Оазис», как их называли на местном сленге, был наряду с архангельскими «уголками» одним из самых приятных мест в саду. Среди бесконечного пестрящего разнообразия он выделялся своей четкой продуманностью, простотой и в то же время большим вкусом. Оазис был окружен высокими деревьями, представляющими собой странную помесь редких тропических пород, все с широкими листьями и стройными стволами. Они были посажены таким образом, что одновременно загораживали от чрезмерно яркого солнца и то же время легко пропускали дневной свет и ласкающее тепло. В ветвях прыгали и пели жаворонки и древесные канарейки, неуловимые и незаметные, наполняющие атмосферу интересной смесью трелей. Под ногами стелился классический английский газон, а посередине него вздымался струями еще один фонтан, на это раз сделанный в виде античной богини, выливающей из амфоры чистейшую воду в огромную чашу-кубок. Богиня была высечена из белого мрамора и стояла на возвышении, слегка выставив одно колено, облаченная в облегающую тогу.

Дизайн окружения был создан воинами легиона для собственного отдыха, и явственно тут ощущалась рука Михаила, который, как и его ангелы, обожал фонтаны и вообще все водное. А неброско красивая богиня не один раз стала предметом для улыбок: уж слишком ее римский профиль напоминал одну очень известную ангельскую легионершу.

Агнесс, незримая, скользнула меж стволов и вышла на поляну, останавливаясь неподалеку от фонтана. Уже издали она услышала бодрые голоса семерых генералов, которые, позабыв обо всех заботах, обсуждали новости и старости небесного мира.

– Агнесс, – отозвалось в ушах собственное имя.

Не прошло и секунды, как помощницу архангела заметил один из мужчин и поспешил окликнуть всех остальных. Генералы разом обернулись.

На Агнесс единовременно обратились семь пар сине-морских глаз. Пожалуй, такое могло смутить любую женщину. Но только не помощницу архангела Михаила, которая знала всех семерых братьев-генералов с самого их детства и таскала совершенно одинаковых пупсов на руках, играя с ними в маленькие деревянные мечи.

Да, генералы небесного легиона были родными братьями, и не просто братьями, а идентичными близнецами, похожими друг на друга по внешности и манерам, как капельки воды. Все высокие, за метр восемьдесят, с широкими плечами, русоволосые и синеглазые с оттенком морской волны вокруг зрачков, они обладали удлиненными лицами, темными густыми бровями и укрупненными носами. Сходство их было настолько безукоризненно, что с первого взгляда их не различал в раю никто, за исключением Михаила и Агнесс, воспитавших их с пеленок. Поэтому архангел был для всех них не просто начальником, а еще и почетным наставником. А Агнесс знала, что за глаза ее до сих пор кличут «мать полка», что всегда вызывало улыбку на ее матовых губах.

Однако, несмотря на все общее, что было у генералов, включая созвучность их впитавших славянские корни имен, каждый из них обладал исключительными способностями в своей боевой сфере и олицетворял какое-либо определенное качество, свойственное небесному войску.

Старший по рождению брат Мирослав был образом храбрости и мужества; второй из братьев Владислав нес в себе стойкость и крепость; третий –Радослав был генералом чести и честного боя; четвертый – Ярослав стоял за правду и чистоту помыслов; пятый – Святослав нес праведное возмездие и справедливость; шестой – Ростислав подавал защиту слабым и, наконец, седьмой и младший из братьев, Станислав, или просто Стани, обеспечивал взаимовыручку и дух коллективизма.

Надо сказать, что старшинство братьев представлялось весьма относительным: все они отличались друг от друга по времени рождения на считанные доли секунды. Но, невзирая на столь незначительную разницу, принцип старшинства среди них всегда неуклонно соблюдался, и каждый из братьев беспрекословно подчинялся старшему по возрасту, а шестеро младших – Мирославу, первому из генералов.

Все вместе они составляли единую суть ангельской системы обороны, оплот небесных войск, были ближайшими помощниками ангелов-хранителей планеты – Михаила и его помощницы Агнесс.

– Привет, мальчики, – проговорила Агнесс.

Словно следуя негласной команде, мужчины моментально выстроились в одну шеренгу по стойке смирно.

– Приветствуем первую помощницу святого архангела! – хором произнесли они.

– Вольно, – скомандовала Агнесс. Она подошла к генералам и встала напротив них. – Я принесла для вас поручение от архистратига, – ее глаза окинули ангелов. – Сегодня мы вместе с вами должны будем отправиться на внеплановую инспекцию планеты. Сейчас я каждому из вас раздам инструкцию, в которой подробно расписано все, что мы будем делать. Внимательно прочитайте все указания, обратите внимание на сноски и примечания. После того, как вы изучите материал, вы должны будете разбиться на группы по двое. Соответственно один из вас полетит в паре со мной. В таком составе мы начнем обследование обозначенных в инструкциях объектов. Территория деятельности каждой группы обозначена на обороте листочков, на карте полушарий. План работы включает в себя проверку своей территории каждой группой, затем мы все поменяемся ролями и заново прогоним все объекты. Смены будут проходить четыре раза, после чего мы все соберемся вместе, чтобы обобщить наши наблюдения и сделать выводы. После всего я напишу отчет и… собственно сдам его Михаилу, – Агнесс сделала паузу. – Итак, подводя итог, хочу сакцентировать ваше внимание, что цель данной проверки заключается в том, чтобы каждый из вас максимально приложил к ней свои индивидуальные способности, что, по мнению нашего начальника, поможет получить наиболее полный и достоверный результат. Михаил хочет, чтобы, использовав свои врожденные данные, вы смогли выявить в объектах те детали, которые ранее оставались незамеченными. Естественно, что по всем аспектам людской жизни на это понадобится слишком много времени, поэтому он обращает внимание на такие фундаментальные направления, как семья, религиозные организации, власть и общий уровень нравственности. По этим четырем сферам мы и должны будем предоставить наш отчет. Хочу также сказать, что для нас важно все, поэтому о любом сколько-нибудь необычном явлении сообщайте мне. Короче говоря, я буду отвечать от имени всех нас, так что не подведите меня и весь легион, – Агнесс убрала выбившуюся прядь волос за ухо. – Вопросы есть?

– Есть, – хором ответили генералы.

– Мирослав, озвучь, – попросила Агнесс, зная, что вопросы у всех одинаковые.

Старший брат сделал шаг вперед.

– Воины хотят знать, по какому принципу делиться, – сказал он.

– Старший по возрасту берет в пару младшего, – ответила Агнесс. – Станислав идет со мной. Хотя, если хотите, – она улыбнулась, – можете посчитать считалочкой.

– Спасибо, обойдемся данной системой, – отозвался Мирослав.

– Возьмите, – Агнесс протянула старшему брату стопку бумаг. – Десять минут на изучение.

Генерал принял листы и роздал их братьям. Несколько минут прошло в тишине, пока близнецы читали инструкции. Агнесс тем временем заканчивала изучение данных ей лично записей.

– Готовы? – спросила она, поднимая глаза.

– Так точно, – ответил Мирослав.

– Тогда не будем терять времени, – Агнесс сделала знак следовать за ней.

Она повернулась и шагнула по траве, расправляя узкие белые крылья. За ней устремились семеро генералов, раскрывая за спиной ангельские перья. Через мгновение все ангелы испарились.

Вода в архангельском фонтане мерно и неизменно лилась, едва слышимая плеском из-за ягодных кустов уголка. На поляне возле входа стоял Михаил, беседуя с колоритным молодым мужчиной.

Мужчина этот обладал чрезвычайно яркой и в полном смысле этого слова огнеопасной внешностью. У него были медно-красные волосы, нестерпимо блестевшие на солнце, резко очерченное, но с правильными чертами лицо, выступающая горбинка на носу. На светлой и чистой коже его лба расположились три коричневых пятнышка, образующих маленький треугольничек, один из краев которого заезжал на начало переносицы. Красивую, воистину архангельскую фигуру, обтягивал алый костюм с оранжевыми вставками, на указательном пальце сверкал несметным богатством рубиновый перстень. Но самым удивительным в этом мужчине была даже не эта яркость и стать, а густое пламя, которое играло на всем его теле, вырываясь прямо из кожи и пылая на его плечах, руках, волосах. Он стоял, горя и не сгорая, как неопалимая купина, глядя из своего костра пронзительными золотистого цвета глазами, раздуваясь красными искорками и капельками огня разлетаясь в разные стороны.

Недавно вернувшийся с облаков архангел любви и богопознания Уриил, четвертый из начальников небесных сил, застал первого архистратига Михаила прилетевшим с Земли, и вот уже около двадцати минут братья стояли, разговаривая друг с другом и не торопясь заходить в уголок.

На поляне повеяло дивной цветочной свежестью, и, привнося к запаху моря и привкусу черного кофе во рту аромат лаванды, перед мужчинами возникла Агнесс. Затянутая в синюю форму легиона, она тут же приняла стойку смирно.

– Приветствую архангелов Небесного Царя! – произнесла она. – Разреши доложить, – обратилась она к Михаилу.

– Слушаю, – кивнул он.

– Задание выполнено, результаты проверки в зашифрованном виде отправлены во Вселенскую информационную базу трех миров, – отрапортовала Агнесс.

– Благодарю, я уже смотрел. Вы прекрасно справились, – проговорил Михаил. – Молодцы, я доволен. Вольно, Агнесс.

Агнесс выдохнула и приняла свободное положение, оставаясь при обычной ровной осанке. Речь в ее словах шла об универсальном поле Вселенной, трех измерений: рая, Земли и преисподней, куда стекались все сведения и знания, накопленные мирами за всю их историю. Неизбежное сохранение, незаменимое для студентов и школьников на экзамене. К сожалению, в полной мере доступ ко всем порталам базы, кроме специально зашифрованных и личных файлов имели лишь девять архангелов Вселенной. Остальные ангелы довольствовались частичной информацией из общего доступа, либо иногда дающимися разрешениями посмотреть что-то более существенное. По личной просьбе, некоторые файлы могли открыть им и архангелы.

Агнесс повела плечами и с улыбкой устремилась к двум братьям.

– Привет, Ур, – поздоровалась она с ангелом любви.

– Привет, Агни, – наклонившись, он поцеловал ее в щеку, отчего кожа Агнесс, не обжигаясь, сразу вспыхнула теплым цветом. Помощница повернулась к Михаилу и улыбкой взглянула в его глаза. – Как у вас дела?..

– В последние пять минут еще лучше, чем было, – ответил Уриил. Действительно, теперь он пылал еще ярче прежнего.

– Предаемся вечному блаженству, теперь и в твоей компании, – отозвался Михаил.

– Это хорошо, я не против, – согласилась помощница. Она вскинула руку и, потянувшись к светло-русым волосам, сняла заколку. Легкие локоны беспорядочно упали на плечи, а заколка, повинуясь движению руки исчезла в воздухе. Агнесс встряхнула головой, поправляя прическу.

– Ты сама-то как? – поинтересовался Уриил.

– Отлично все, – ответила Агнесс.

– Это заметно, ты вся сияешь, – сказал Уриил. – Как солнышко.

– Спасибо за комплимент, – улыбнулась Агнесс. – Работа меня вдохновляет, хотя она и не всегда дается легко…

– Да, кстати, мы тут с Уром как раз говорили, о том, – вспомнил Михаил, – как изменились наши отношения с людьми за последние… – он вопросительно посмотрел на брата.

– Двести, наверное, – пожал плечами Уриил.

– Двести лет, – закончил Михаил.

– И чего решили? – полюбопытствовала Агнесс.

– Ты знаешь, что у нас, оказывается, очень интересная тенденция прослеживается, – ответил Михаил. – Похоже, что мы пошли на сближение двух миров. Сначала это было не очень заметно, но теперь все больше набирает обороты. Люди стали по-другому к нам обращаться, просьбы стали иные… Как к своим собратьям, друзьям, что ли?.. Это сложно достаточно выразить…

– Да, это сразу и не расскажешь, надо чувствовать, – поддержал архангел любви. – Вот у меня сегодня что случилось: прилетает одна из моих ангельских девушек с Земли и рассказывает такую историю. Она покровительствует одному молодому человеку, и он похоже в нее влюбился.

– Изумительно! – восхитилась Агнесс. – Как это получилось? Она ему являлась?..

– В том-то и дело, что нет. Она просто пребывает рядом почти постоянно, как второй ангел-хранитель. А он это почувствовал. И она стала чувствовать. Причем, понимаешь, вот бывает, мы ощущаем ответный порыв, благодарность и тому подобное, но здесь самая настоящая влюбленность мужчины в женщину. Такое редко происходит.

Агнесс покачала головой, удивляясь и благоговея.

– Это, конечно, единичный случай, – взял слово Михаил, – но у нас и других примеров уже хватает. И я отмечал про себя, и Габри говорил, что мы стали интересны людям как личности, как мыслящие и переживающие создания. Они интересуются, что у нас происходит, как мы, какие мы, хотят совершенно другого уровня общения, как со своими друзьями и близкими. Верят, что это возможно. Все более молитв походят на беседы, – сказал он. – А одна девушка тут спросила как у меня дела.

– Надеюсь, ты ей ответил? – улыбнулась Агнесс.

– Конечно, ответил, – кивнул Михаил. – Мысленно сказал, что все хорошо.

– Неизвестно, правда, когда они будут готовы принять то, что у нас бывает все не очень хорошо, – высказал идею Ур. – Знаешь, Агни, мы с Мишей как раз планировали, как бы устроить обсуждение всей этой темы.

– Давайте! Это отличная идея! – обрадовалась Агнесс. – А когда?.. Может, и другую половину рая привлечем? Они же люди, они нам все и расскажут.

– Хорошая мысль. Я думаю, что мы сумеем собраться через несколько недель. Как раз после того, как проведем архангельский конгресс и все дела подытожим по итогам периода. Тогда посидим вдоволь все сообща, – ответил Михаил.

– Весело будет, я чувствую, – Уриил вспыхнул. Он потянулся, выгибая грудь. Над его одеждой роем взвились раскаленные искорки. Агнесс знала, что это любимое телодвижение и самого архангела, и его ангелов. – Я вот тоже, хоть и по известности и по обращениям далеко позади твоего начальника, Агни, но вынужден констатировать, что для многих людей стал ближе и реальнее, чем их окружающие. И хотя я и думаю, что это не очень правильно, поделать пока ничего с этим не могу.

– Проблема же не в том, что ты им близок, а в том, что окружающих тебя сейчас надо любить, а не только невидимое небо, – возразила Агнесс. – Ты ж им об этом и говоришь, наверняка.

– А как же, – ответил Уриил. – Только порой проще полюбить мелькающий в душе огненный шарик, чем родных детей. Печально… Весьма.

– Эх ты, неизвестный мой и не обращаемый! – Михаил в шутку пихнул брата в плечо.

– Да, я такой стеснительный, – зажегся Уриил.

– Тогда и эту проблему тоже обсудим, – решила Агнесс. – Ведь именно для людей мы здесь. Иногда просто рвешься из кожи, а тебя не замечают. Вот заметили.

– Мы ж не жалеем ни о чем при любом раскладе, – молвил Михаил.

– Разве можно жалеть, когда любишь? – спросила Агнесс.

– Никогда! – воскликнул Уриил.

– Все, эксперт сказал: никогда, значит никогда, – улыбнулся Михаил.

Внезапно в глазах Уриила вспыхнуло невиданное пламя и рассыпалось на сотни алых языков. Агнесс ахнула и, отпрянув, спрятала лицо на груди у Михаила.

– Нет, это слишком, – пробормотала она.

– Прости, пожалуйста, – промолвил Уриил виновато.

– Предупреждайте, что ли, когда так делаете… – Агнесс потерла лоб ладонью.

– Если б могли, – вздохнул Михаил, держа ее за талию. – Но сейчас ты сама его спровоцировала.

– Я же не специально! – на придыхании воскликнула Агнесс. – Не понимаете вы: вам-то ничего, а мне страшно…

– Мы понимаем, – тихо заверил Михаил. Он нежно чмокнул ее волосы и выпустил из своих объятий.

Вскоре Агнесс уже улыбалась извиняющейся грустной улыбкой.

– Такие уж мы, какие есть, – Уриил придвинулся к ней ближе, касаясь ее плеча ладонью. – Вот если бы… – вдруг он замолчал. – Тихо. Слушайте. Мне кажется, что к нам кто-то идет.

– К нам идет он! – поднял брови Михаил.

– Он самый? – взглянула на него Агнесс.

– Он самый, – подтвердил Михаил. – Несравненный и неподражаемый!.. Сейчас он появится на сцене…

– Момент, публика замерла в ожидании… – с нагнетающейся интригой произнес Уриил. – Готовьте ваши ладони для оваций… Все затаили дыхание… Итак, начинаем обратный отсчет… Десять, девять… – архангел перешел на полушепот.

Все глаза устремились на северную оконечность поляны.

– Еще чуть-чуть… Четыре, три, два, один… – продолжал считать Уриил.

– Пуск! – не сдержал смеха Михаил.

В этот момент из-за деревьев появился архангел Гавриил. Он шел, едва касаясь сапогами травы. Его волосы как всегда развевались во все стороны, а на лице сияла солнечная улыбка. На этот раз он был одет в белоснежные брюки, расшитые золотистыми нитками и белую футболку с непонятной аббревиатурой на груди. В правой руке он держал с десяток ниток, на которых колыхался необъятный ворох разноцветных воздушных шариков.

Завидев ангелов, Габри ускорил шаг. Но не успел он пройти и трех метров, как споткнулся обо что-то в траве и едва не шлепнулся на землю. Удержать себя на ногах архангелу удалось, но, к несчастью, пальцы его разжались, выпуская все ниточки с шарами.

– Мои шарики!.. – Гавриил хлопнул себя по коленям, глядя как разноцветные друзья музы улетают в небо.

Несколько секунд ангелы наблюдали, как Габри жалобно смотрит им вслед, как бы решая, пуститься вдогонку или нет. Но потом его лицо прояснилось.

– Пусть летят на свободу!.. – крикнул Габри и, махнув рукой, побежал к братьям. – И кто додумался ставить на поляне корягу?! – возмутился он на подлете к ангелам.

– Помнится, это кто-то из архангелов лет пятьдесят назад уверял меня, что эта коряга очень красива, – произнес Михаил.

– Ур! Привет! – Габри бросился на младшего брата и повис на нем. Затем он перекинулся на Агнесс и, наградив ее жаркими объятиями, пошел испытывать плечи старшего из архангелов. – Кто тебя уверял, Миша? Уриил, что ли?..

– Нет, не Ур, – Михаил амортизировал объятия, устанавливая Музу на безопасной дистанции.

– Иегудиил? – сдвинул пушистые брови Габри.

– Нет, не Иегудиил. И даже не Салафиил, не Варх, не Рафаил и не Иеремиил, представь себе.

– Ты меня пугаешь, – Габри пристально взглянул на брата. – Ты сам себя уверял? Знаешь, тебе надо больше отдыхать… Иначе…

– Гаврюша, иначе ничего не будет. Это был ты. Ты час меня уговаривал поставить корягу в траву. Пришлось согласиться, – выдохнул Михаил. – Я сам три раза на ней навернулся, пока не привык, – пояснил он окружающим.

– Да, я помню, как на тренировке споткнулась об нее, и меня Радослав поймал!.. – засмеялась Агнесс.

– Я забыл убрать ее на время тренировки, – промолвил Михаил. – Весело было, потому что никто на меч из-за нее не налетел…

– Ну и не налетел же!.. – Габри отступил от Михаила и встал посреди ангелов, подпирая бока руками. – А коряга ведь, правда, красивая!..

– Самая красивая коряга, – улыбнулся Михаил.

– Но я ее заменю на что-нибудь более изысканное, – решил Габри.

– Только не на булыжник, – усмехнулся старший архангел.

– Габри, пойди сюда, – Агнесс шагнула к Главной Музе.

– Чего? – спросил он.

– На тебе мишура, – Агнесс потянулась к его волосам и сняла с них блестящий кусочек. – Ты что, елку наряжал?..

– Рождество вроде прошло давно, недавно Пасха была, – повел рыжеватыми бровями Ур.

– О, это же мои ангелы! – вскрикнул Габри. Он взял из рук Агнесс переливающуюся ленточку и движением пальцев растворил ее в воздухе. – Они устроили мне праздник! Представляете, я, ничего не подозревая, захожу к себе в уголок, а они со всех сторон кидаются с конфетти и фейерверками! А потом они разыграли меня в лотерее…

– Разыграли тебя? – переспросил Михаил.

– Да! Роздали лотерейные билеты и разыграли, – кивнул Габри.

– И кто выиграл? – поинтересовался Уриил.

– Все выиграли!.. Они все меня забрали в качестве приза! – Габри просто сиял от радости.

– Твои музы без ума от тебя, – проговорила Агни.

– Конечно, я же хороший, – объяснил Габри. Он оглядел Уриила и Агнесс, потом посмотрел на Михаила, хотел что-то ему сказать, но вдруг хлопнул себя по лбу и повернулся к его помощнице. – Да, чуть не забыл!

Архангел вдохновения порылся в кармане брюк и достал оттуда какую-то штучку.

– Что это? – спросила Агнесс.

– Это? Это морская звездочка! Специально для тебя сделал! – Габри открыл крошечного крабика и аккуратно прикрепил его на волосы Агнесс. – Оцени! – откуда ни возьмись он материализовал зеркало и протянул его ей.

– Какая хорошенькая! – Агнесс оглядела переливающиеся на заколочке камушки. – Спасибо тебе, Габри!

– Пожалуйста. Я всегда рад немного украсить совершенство женского естества, – скромно ответил он, убирая зеркало в никуда.

– Давай поцелую, – Агнесс взяла его за рукав.

– Давай, – Габри с готовностью наклонился, подставляя щеку.

Агнесс нежно чмокнула мягкую архангельскую кожу.

– Класс, – по лицу Габри расползлась широкая улыбка. – А я вот хотел тебя спросить, Агни…

– Да-да? – приготовилась слушать помощница архангела.

– Вот ты когда сражаешься, у тебя заколки хорошо волосы держат?..

– Нет, Гаврюшечка, – покачала она головой. – Это целая проблема. Ни одна еще не держала так, чтоб прическа не сбивалась после боя.

– Я знаю дизайнера по волосам, который тебе сделает такую заколку, которая будет служить на все сто! Это я!.. – торжественно огласил Габри. – Хочешь, сделаю?..

– Да, это было бы просто здорово! – закивала Агнесс.

– Эй, ну нет! – вдруг вмешался Михаил.

– Почему это? – не понял Габри

Агнесс посмотрела на первого архангела, но Михаил не смутился.

– Потому что это очень красиво, когда в бою у женщины выбивается прядь волос, – разяснил он просто.

– О, что я слышу!.. – воскликнул Габри возмущенно. – Педантичный прагматик Михаил использует данную ему власть в собственных целях подавления удобства подчиненных ему воительниц! Ему должно быть стыдно!

– Кто я?.. – рассмеялся первый архангел.

– Ты тиран!.. А по виду и не скажешь! – Габри в упор уставился в глаза брата.

– Что такого тиранического в том, что мне нравится, когда в бою у девушек выбивается локон? – не смог понять Михаил.

– То, что ты подавляешь инициативу! – выпалил Габри.

– Чью инициативу я подавляю?..

– Мою!.. Я пытаюсь произвести необходимые улучшения, а ты!.. Ты все время все подавляешь!..

– Чего я подавляю?.. Я сказал, что мне нравится и все. Я тоже имею право на свободу самовыражения…

– Ты сказал: нет! Твоя свобода выражения – это скрытая дискриминация! – перебил его Габри.

– Кого, позволь узнать?

– Женской части ангельского войска! Дай я объясню! Вот есть ты, – Габри указал почему-то на себя, – и ты применяешь свое влияние, – он надавил на воздух, – чтобы навязать заведомо неприемлемое решение, – он схватился за лоб и покачнулся, – потому что знаешь, что вокруг все от тебя в восторге и не посмеют пойти против!..

Гавриил сложил ладони лодочкой и сделал влюбленные глаза. На заднем плане послышался смех Агнесс.

– Габри, по-моему, ты заговариваешься, – покачал головой Михаил.

– Я?! Нет, ну как я могу заговариваться! Ты вот сам подумай…

– Я не хочу с тобой спорить.

– Нет, ты не уходи от дискуссии! Ты не можешь воздержаться от высказывания своего мнения, когда оно уже высказано…

– Это ты точно подметил, – посмеялся Михаил.

– Вот мы так и не решим никогда! – встрепенулся Габри. – Агни, ну поддержи меня! – в поисках союзника он оглянулся назад и увидел, что Уриил и Агнесс с интересом наблюдают за разворачивающейся баталией. На губах архангела огня играла улыбка, он положил руки на плечи помощницы Михаила, а она, прикасаясь кончиками пальцев к его ладоням, прятала веселую усмешку. – Эй! – внимание Габри моментально переключилось.– Ты чего его обнимаешь?! Он же… рыжий!

– Ну и что с того, что я рыжий? – произнес Уриил.

– По-моему, это очень хорошо, – высказалась Агнесс.

– Нет, я не понимаю! Как можно обнимать рыжих?! Ну, блондинов, брюнетов, понятно, но р-ы-ж-и-х! Михаил, скажи! – Габри повернулся к старшему брату, уже забыв, о чем спорил.

– Срочно за краской для волос, Гаврюша, – посоветовал Михаил.

– Кошмар! – воскликнул Габри. От возмущения он зашагал по траве и, обойдя Михаила два раза, остановился рядом с его левым плечом.

– Вот так, Габри, – промолвил Уриил. – Видишь, как жестока бывает судьба к тем, кто не рыжий.

– Да уж вижу… – буркнул Габри, с реактивной скоростью потирая нос.

– …и вообще, это я ее обнимаю, а не она меня, – добавил Уриил.

– Это меняет дело, – хмыкнул Габри.

– Так насчет заколки, – сказала Агнесс. – Я предлагаю компромисс: ты, Габри, изобретаешь для меня заколку, а я ношу то ее, то обычную попеременно. И все будут довольны.

– Во, отличная идея! Так и сделаем! – обрадовался Габри. – Всегда слушай женщину, что я тебе говорил?! – он пихнул Михаила в плечо. – Но ты ведь меня не слушаешь никогда…

– Я видимо не усп… – начал Михаил.

– Но рыжий все-таки подозрительный, я бы поостерегся, Агни. Мало ли что может случиться. Вот помню в прошлом веке… Или это было в позапрошлом? Миш, ты не помнишь?.. – спросил Габри.

– …не успеваю за ходом твоих мыслей, – закончил фразу Михаил. – Нет, не помню. Если хочешь, давай я тебя тоже обниму, чтоб тебе необидно было.

– Ты?.. А ты что, тоже решил стать рыжим?.. – Габри скептически оглядел старшего брата.

– Не, ну не хочешь, не надо, – пожал плечами Михаил.

– Кто сказал, что не хочу?! – Габри кинулся на шею Михаилу.

Минуту происходила возня. Наконец старшему архангелу удалось обуздать узлом завязывающие объятия младшего брата и поставить его рядом с собой.

Некоторое время все молчали. Гавриил и Уриил обменивались проницательными взглядами.

– Ур, а у меня есть Михаил, а у тебя кто есть? – проговорил Габри.

– А у меня тут некая мадемуазель. Я, конечно, ее не знаю, но она мне показалась милой, и я решил ее обнять на всякий случай, – ответил Уриил.

– Ах, вот оно что… – протянул Габри. – А давай меняться?..

– Нет, извини, Габри, приобретенные ангелы обмену и возврату не подлежат, – отрицательно покачал головой Уриил.

– Как всегда! – возмутился Гавриил.

– А тебе меня лишь бы сбагрить, я понял, – поджал губу Михаил.

– Нет, куда сбагрить? Ты ж мой брат! Ты вот смотри, смотри, видишь?

– Что? – взглянул Михаил.

– На моей майке! – Габри оттопырил белую футболку, указывая на непонятную надпись. – Ты не узнаешь эту букву?

– Габри! – воскликнул Михаил, приглядевшись. – Ты что, опять с моим именем на груди ходишь?! Ну я ж просил тебя: не надо!

– Кто сказал, что с твоим? Мало Михаилов что ли в раю? – начал оправдываться Габри. – И потом, я же вон как зашифровал, никому ничего не понятно! Даже мне самому!..

– Эх, Габри… – растянул губы Михаил.

– Самая активная часть твоего фан-клуба рядом с тобой, – засмеялся Уриил.

– Да, мы тут и мы победим! – воскликнул Габри.

– Ты уже во множественном числе? А говоришь, что мне пора отдыхать… Ты, Габри, пойди Ральфу покажись, а то… – посоветовал Михаил.

– Фото со звездой на память, – в этот момент Габри вытащил из-за спины фотоаппарат и, поднеся его в упор к лицу Михаила, щелкнул на кнопку.

– Габри! – Михаил заморгал от ударившей в глаза вспышки.

– Пойду отдам в фото-студию! – Габри освободился из рук брата. – До встречи! – он хлопнул его по плечу. – Ур, пока, – Габри подлетел к Уриилу и похлопал его по щеке. – Агни…

Архангел вдохновения наклонился над ухом помощницы архистратига и прошептал несколько слов.

– Сегодня? – переспросила Агнесс. – Ладно, хорошо.

– Договорились, – Габри на секунду принял заговорщицкий вид. – Все, пока, Агни. Всем до встречи! – Гавриил веером роздал воздушные поцелуи и вприпрыжку помчался по поляне. За метр до коварно прячущейся в траве коряги он подпрыгнул и в развороте исчез из вида.

– Иногда мне кажется, что я схожу с ума, – качнул волосами Михаил.

– Но это же потом проходит, – попыталась ласково утешить Агнесс.

– Да, – ответил он. – И тогда мне начинает казаться, что я уже сошел с ума.

– Ты еще сегодня легко отделался, – усмехнулся Уриил. – Ладно, ребятки, пошел я. Дела ждут.

– Пока, Ур, – улыбнулся Михаил.

– Привет Заринке и девочкам, – проговорила Агнесс.

– Непременно, – прищурился Уриил. Он растаял в воздухе.

– Свет в нашем доме, – проговорил Михаил.

– Точно, – согласилась Агнесс.

– Ты прям аж раскраснелась вся, как с ним постояла, – заметил Михаил.

– Да? – Агнесс потрогала полыхающие щеки. – И правда…

Она поправила волосы, слегка смутившись. Михаил с улыбкой заглянул в ее зрачки. Агнесс ответила взглядом на взгляд. Некоторое время они молчали, играя в гляделки.

– Что? – наконец, спросил Михаил.

– Что: что? – не поняла Агнесс.

– Ты что-то хочешь сказать? Так смотришь…

– Нет, ничего, – пожала она плечами. – Просто, мы столько времени вместе, а я все никак не могу на тебя налюбоваться…

– Ну нет, Агни, ты не можешь так говорить.

– Почему?.. – удивилась она.

– Тут сама постановка вопроса неправильная. Ты говоришь: «столько времени». Между тем этот эпитет сам по себе беден и не может отразить реального положения дел. Надо сказать так… – Михаил выдвинулся вперед и понизил голос: – Вместе. Тьму веков. Тысячи и сотни тысяч лет. В смертельной схватке против демонов. Спина к спине, плечом к плечу. Чувствуя дыхание друг друга. Сражаясь против сотен разъяренных демонов Князя тьмы. Нанося удары на поражение, борясь, когда уже нет надежды, – рука Михаила легла на рукоять меча. – На последнем издыхании, истекая потом и слезами, побеждая, когда были на волоске от проигрыша. Дыша дыханием друг друга, – он понял, что пошел по второму кругу и осекся на фразе. Краем глаза Михаил увидел, что Агнесс беззвучно хохочет от серьезности его вида. – Вместе – значит вдвоем. Двое как одно целое. Одно как два целых, а три, видимо, как четыре… Ой, нет, это уже что-то совсем не то.

Он махнул рукой.

– Тяжела работа музы, – признался архангел.

– Видать, и ты с Габри не зря обнимался, – Агнесс вытерла выступившие слезы.

– Видать, не зря, – Михаил засмеялся сам. Он приблизился к Агнесс и притянул ее к себе. – И я тоже не могу налюбоваться на тебя, птенчик. Ты моя красавица, ты моя загадка.

– Загадочная загадка, – Агнесс прижалась к его груди, слушая, как бьется его сердце. Ее голова едва доходила до его подбородка. – Миша.

– Да?

– Знаешь, о чем я подумала? Представляешь, если Габри решит написать твою биографию?.. Что тогда будет…

– О, Агни, ты хочешь окончательно разрушить мое спокойствие? – проговорил Михаил. – Думаю, мне хоть и нечего стыдиться, но много нового из своей мотивации и эпичности я точно узнаю. Только ты не подавай ему эту идею, ладно?..

– Хорошо, – пообещала она. – Не буду.

– Кстати, какие у нас планы на вечер? – поинтересовался архангел. – О, кажется уже никаких…

– Зовут? – спросила Агнесс, поднимая глаза.

– Зовут. На Землю. Что-то важное.

– Тогда, лети. Я и сама должна лететь.

– По ультрасекретным делам? – усмехнулся Михаил.

– Еще каким, – улыбнулась Агнесс.

– Тогда не смею тебя задерживать…

– Пока, Михаил.

– До встречи, моя хорошая.

Через секунду поляна опустела, будто на ней никого и не было.

Глава 8

Наташа уже привыкла, что воскресенье было единственным днем в неделе, когда вся ее семья садилась завтракать вместе. Уникальное утро, в которое никто никуда не спешил, не бежал, не воевал из-за блокады ванной, которая, к несчастью, была одновременно и туалетом.

Семья начинала выползать из спален часов в одиннадцать утра, и в течение минут двадцати после всех необходимых визитов в санузел и бесцельных прогулок по коридору в ожидании своей очереди к умывальнику мама, папа, старшая дочь и ее младший брат набивались в малюсенькую кухоньку, располагаясь за тесным деревянным столиком.

В этот выходной Наташа вышла завтракать позже всех, по праву человека, бывшего вчера на дне рождения. Манкировав все водные процедуры, девушка устало прошла в дверной проем и опустилась на свою табуретку с краю.

– Доброе утро всем, – проговорила она, крепче запахивая домашний халат, на который волнами ложились длинные, еще не расчесанные волосы.

– Доброе утро, солнышко, – ответила мама ласково. – Как прошел день рождения?..

– Не особо напились? – поднял брови папа, не прекращая намазывать бутерброд.

Это был строгого вида мужчина лет сорока двух с темными глазами и суровым изгибом губ, выдававшим амбициозный и непокладистый характер. Впрочем, Наташа всегда считала, что пошла более в мать, чем в него.

– Не особо. Не так, чтобы совсем, – без запинки объяснила Ната. – Другое вот было хуже.

Ее взгляд скользнул со стола к подоконнику. Сидя рядом с ее плечом, младший брат уплетал за обе щеки кукурузные хлопья, чавкая и разбрызгивая молоко.

– Вчера лифтеры приходили, – произнес Наташин отец. – В субботу приперлись, представь себе, – обратился он к жене. – И конечно, никого не было дома.

– Ты их еще в среду вызывал, – посмотрела на него мать.

– Вот именно!.. – раздраженно ответил отец. – Разгильдяйство какое! Лифт уже дней пять работает через раз, а они не чешутся, чтобы прийти!.. Пока не позвонишь, не наорешь на всех, они вообще задницу свою от стула не оторвут!..

– Надо начальству писать, – поджала губы мама.

– Было бы толку от этого!.. Рука руку-то моет…

Наташа со скептическим видом мазала масло на хлеб. Ее глаза были опущены, а темные ресницы слегка поигрывали в перемешанном свете дня и лампы.

– Другое было хуже вчера, – промолвила Наташа вновь. – Я…

– И хоть бы кто удосужился из соседей их принять, так ведь нет, как будто всем все равно в этом подъезде, – припомнил еще отец.

– Папа! – не выдержала Наташа.

– Наверное, они не звонили никому в дверь, – предположила мама.

– Должны были позвонить, – не унимался отец.

– Меня кто-нибудь тут слушает или нет?! – вспыхнула алым пламенем Ната.

– Помолчи, когда взрослые говорят!.. – встрял Юрик, который сегодня как и всегда не удосужился даже сказать сестре «доброе утро».

– Сам помолчи, пока не вырос от горшка!.. – накричала на него Наташа.

– Ната!.. Не надо так, – погрозила мама. – Прости, мы тебя слушаем, просто…

– Лифт важнее. Зачем тогда вопросы задаете, если ответ не слышите?.. – поставила в тупик Наташа.

– Мы тебя слушаем, говори, – вмешался отец.

– Хорошо. Спасибо, – Наташа сделала паузу. Нож застыл в ее руке, измазанный маслом. – Так вот, я говорю, что вчера было что-то похуже, чем то, что на днях рождения обычно пьют.

– Чего такое?.. – с тяжеловатой загруженностью, взгляд отца коснулся лица дочери.

– На меня напали на улице, вот что, – ответила Наташа.

Она увидела, как на глазах поменялось лицо мамы.

– Что?.. – не поверила она.

– Всем привет!.. – тем временем, сразу как Наташа зашла в кухню, за ней влетел Андрей, в приподнятом от земли состоянии. – Эй?..

– Ну-ка поподробнее с этого момента, – проговорил отец.

– Пожалуйста, – ответила Наташа.

Андрей оглядел кухню, с удивлением обнаруживая, что на ней никого нет. В смысле ангелов-хранителей. Но ведь когда он летел сюда с облака, где гулял часов с шести утра, он точно чувствовал, что как минимум один кто-то тут есть. И этот кто-то должен был быть его собратом по детям. Голубые глаза прошагали по стенам: стол, шкафы, раковина, холодильник, подоконник, микроволновая печка…

– Ста-ас? Ты тут?..

Ошеломленный взгляд Андрея лег в коридор. В маленьком проемчике между тумбочкой и шкафом, куда и протиснуться-то было трудно, сидел, согнув колени и закрывая лицо руками, ангел-хранитель маленького Юры Стас.

– Эй, ты что там делаешь?.. – Андрей вышел из кухни. – Как ты умудрился туда забраться? – он склонился над давним коллегой.

– Умудрился… – послышался негромкий голос.

– Ты чего такой?.. Что-то стряслось?

– Ничего, все нормально…

– Что может быть нормально, когда ты сидишь на полу сам не свой? – не поверил Андрей. – Стас, скажи мне, что у тебя случилось?

– Я же сказал: ничего. Оставь меня, пожалуйста, – отозвался ангел с расстановкой.

– Нет, так не выйдет. Как я могу тебя оставить в таком положении?.. – брови Андрея сдвинулись у переносицы.

– Так будет лучше, поверь…

Сквозь пальцы Стаса Андрей увидел его взгляд. Его поразило, как изменились эти светлые глаза обычно столь болтливого и активного ангела. Будто боль и страдание искорежили изнутри обычный для ангелов свет.

– Э, нет, даже не надейся, что я отстану от тебя до тех пор, пока ты не скажешь, что с тобой, и мы вместе не решим, как тебе помочь, – сказал Андрей. – Давай, вылезай оттуда.

– Дрон, отстань! Ты не можешь мне помочь! – Стас ощутил, как руки Андрея взяли его за плечи и потянули с пола.

– Я не смогу – так сможет кто-то другой! – Андрей не отступал. – Вылезай!.. Ты так не решишь своих проблем!

– Я и не собираюсь их решать! Отстань!.. Отпусти меня! – Стас ожил и во всю стал отбиваться.

– Ты так добра не наживешь!.. Так и до уныния недалеко! А это смертный грех! – не унимался Андрей.

– А я мне теперь все равно, смертный или нет!.. – выпалил Стас.

– Ну знаешь… Я тебе не позволю!..

Стас схватился за край шкафа, пытаясь удержаться на месте. Андрей уперся в пол и стал тянуть его на себя. Коридор наполнился пыхтением и фырканьем двух закадычных приятелей.

– Пусти…

– Не пу…щу…

– Я буду… жалов….

Стас попытался перенести центр тяжести, чтобы сесть понадежнее, но координация его подвела. Он потерял точку опоры и вылетел прямо на Андрея, который, не ожидая прекращения сопротивления, все еще тянул его изо всех сил на себя.

Оба ангела с криками пролетели в другой конец коридора, туда, где как раз проходил, потягиваясь, пушистый кот. Ощутив новые флюиды, мистическое животное отпрыгнуло с громким мяуканьем.

– Осторожно! – вскрикнул Андрей.

Ему удалось затормозить, на сантиметр войдя телом в косяк. Стас повалился в его руки.

– …у метро я попрощалась с девчонками и пошла на набережную, чтобы дойти пешком, – рассказывала Наташа.

– Хороша ты – гулять одной в такое время!.. – встрял папа. – Могла бы и на метро поехать, ничего бы тогда не случилось!..

– Да, Ната, ты что-то совсем… – начала мама взволнованно.

– В метро всяких придурков еще больше! – воскликнула Наташа. – Мы же в Москве живем, а не в деревне!.. И между прочим, на набережной не было никого тако…

– В метро люди, милиция, – стал говорить отец.

– Да где ты видел их в метро вечером?! – Наташа аж привстала. – Если вы все знаете, как надо было, то я не буду дальше говорить!..

– Подожди, Ната! Рассказывай дальше! – велела мама взбудоражено. – Виктор, помолчи!.. – ее рука взметнулась в сторону мужа.

– Прости, я не хотел, – извинился Андрей.

– Не хотел!.. Не надо руки распускать было! – Стас отпрянул от него, резко отмахнувшись, но не с негодованием даже, а с каким-то бессильным отчаянием.

Андрей остолбенел. Ангелам было вовсе не свойственно отталкивать друг друга.

– Я… я хотел помочь, – молвил Андрей совсем тихо.

– Я прошла всю набережную, – продолжала Наташа, слегка сбив ритм дыхания. – Там всего-то минут двадцать до нашего квартала. Потом я перешла дорогу и свернула к нам, чтобы выйти на проспект…

– Я же сказал: ты мне помочь не можешь! – захлебываясь, гаркнул Стас. – Да, у меня проблемы, но я их решу сам или вообще не решу, это мое личное дело, понимаешь?!..

– Но ведь друзья так не поступают. А мы с тобой семь лет рядом, я думал, что я достаточно…

– Понимаешь, Андрей, иногда друзья должны послушать то, что им говорят, а не вмешиваться, когда их не просят, – ответил Стас жестко.

– Знаешь, Стас, мне непонятно, что такого произошло, и почему ты так взъелся на меня вдруг, но скажу тебе одно, – с сердцем проговорил Андрей, – ангелы себя так не ведут.

– Значит, я просто не ангел.

Губа Стаса дрогнула в сторону. Андрей распахнул глаза, не зная, что на это можно ответить. Но нежданно в разговор вмешался еще один голос. Даже два.

– Коридорные бои, – размеренно проговорил мужчина.

– Утренняя разминка, – утвердил женский тембр.

У дверного проема в кухню образовались две высокие фигуры: коротко подстриженный светловолосый ангельский мужчина и бесплотная женщина с длинными каштановыми волосами и вздернутым носиком. Их звали Владимир и Анжелина, и они были ангелами-хранителями супружеской пары – отца и матери семейства соответственно.

– Ребята, вы что, решили поругаться? – спросила Анжелина. – А вы подумали, приличествует ли это вашему статусу?..

С чудным именем для ангела, аристократически красивая женщина с безупречным лицом графини и подобающей осанкой, Анжи была давней подчиненной Михаила и славилась среди знакомых крепкой волей и непреложными принципами, едва ли не жестче, чем у самого архангела. Хранительницу правил и установок, ее было почти невозможно переубедить в том, что в жизни может быть как-то иначе. Она жила так, как было должно.

– Да мы не ругаемся, мы… – попытался объяснить Андрей обескуражено.

– А вот я вижу совсем иное, – возразила Анжелина. – Это вообще видано, что вместо того, чтобы направлять помыслы своих подопечных в благое русло, ангелы не могут справиться сами с собой?..

– Анж, ну что ты опять сразу с плеча рубишь?.. – умиротворяюще посмотрел на нее Владимир. – Видишь, у ребят какое-то недопонимание вышло. Сейчас они разберутся, попросят друг у друга прощения и все будет хорошо.

Не менее древний из ангелов-хранителей, высокий и статный Владимир был прирожденным либералом. И дипломатом тоже. Так уж должно было сложиться, что по иронии судьбы они с Анжи оказались вместе, и уже более семнадцати лет дня не проходило, чтобы они не нашли темы, в которой их взгляды не разошлись бы снова и снова. Казалось, за всю семейную жизнь вверенных людей они совпали лишь трижды: на свадьбе, при рождении первой дочери и затем сына.

Блаженны миротворцы…

– Да нет, Вов, Анжи права, – Андрей остановил его порыв, вернее сказать, нарыв на Анжелину. – Я повел себя нетактично. Стас, я прошу прощения, – он взглянул на приятеля, но тот стоял, опустив глаза в пол. – Я просто действительно дорожу тобой и хочу, чтобы все у тебя было хорошо. Хотя ты, наверное, прав, что я не лучший помощник в этом деле. Вот если ты слетаешь к Михаилу и расскажешь ему все, то он уж точно найдет решение…

– Ты можешь сам полететь к нему и побыстрее. С докладом, – ответил Стас тихо. – Всем до свидания.

Не удостоив никого даже взглядом исподлобья, Стас исчез из квартиры.

– Что я опять сказал не так?.. – всплеснул руками Андрей.

Анжелина взглянула в лицо ангела и поняла, что Андрей едва не плачет от несправедливо нанесенной обиды. Жалобные глаза, которые когда-то заставили капитулировать саму начальницу небесного легиона, остановились на лицах старших собратьев.

– Ладно, брат, не переживай, – рука Владимира легла на его плечо. – У всех бывает. Наверное, Стаса настигло испытание, и он должен его преодолеть. Не принимай это на свой счет. Он справится и потом еще извиняться будет.

– Дай Бог… Будем молиться… – поджал губы Андрей.

– Андрюшечка, в самом деле, Вова прав, все будет нормально, – Анжелина придвинулась к ангелу, на губах ее играла успокаивающая улыбка, а всю строгость как ветром сдуло. Все-таки она была женщиной прежде всего остального, а Андрей оставался еще очень молодым ангелом.

– Спасибо, – слабо улыбнулся в ответ Андрей.

Было видно, что он остро переживает произошедшее, более волнуясь за Стаса, чем за произнесенные в свой адрес слова. И как ни самостоятельна и независима была его Наташа, между ним и ангелом ее матери все равно существовала та природная связь, которая соединяет души самых близких существ на этой Земле. Она успокаивала его теперь.

Неожиданно взгляд Андрея дрогнул.

– Ты чего? – не понял Владимир.

В это время звонко доносившийся из кухни голос Наташи, описывая сцену нападения неизвестного маньяка, прерываемую время от времени несдерживаемыми возгласами родителей, дошел до кульминационного момента:

– Я вообще не поняла, откуда он появился. Будто из воздуха возник. Он этому парню вмазал по первое число и шуганул так, что тот сразу решил смыться. Я была в таком шоке, что даже пошевелиться не могла. А он стоял, как будто сам пораженный всем этим, и смотрел вдаль. Потом я подошла к нему и сказала спасибо. Он посмотрел на меня, а глаза у него оказались голубые-голубые, и волосы светлые, почти золотистые…

Брови Виктора нахмурились. Наташа увидела странный взгляд отца.

– Не слышала, не видела, парень из воздуха возник… С голубыми глазами еще. Странно все это, – произнес он.

– Ты мне не веришь?!.. – оскорбилась Наташа. Ее чай, который заботливо налила мама уже остыл и стоял рядом с локтем не тронутый.

– По-моему, ты все придумала, – подал голос Юрик. Он забыл про остатки своих хлопьев и во все оттопыренные уши слушал рассказ сестры.

– Сам ты все придумываешь вечно!.. – замахнулась на него Ната.

– Похоже на рыцарский роман, – опустила глаза мама.

– Рыцарский, говоришь?.. Вот когда меня бы пырнули ножом и бросили бы подыхать во дворе, тогда был бы уже не рыцарский!.. – воскликнула Наташа.

– Он еще и с ножом был?.. – выговорила мама.

– Именно! С бабочкой, раскладным!.. Шел в джинсах и балахоне с капюшоном, от подъезда вышел, там, видимо, только меня и ждал, на какую… я в этот двор поперлась, – Наташа в запале откинула назад волосы.

– Хорошо, может быть, тот парень это специально устроил, чтобы с тобой познакомиться?.. – вроде бы поверил в сам факт отец.

– На Наташу что, вчера напали? – Анжелина посмотрела на Андрея.

– Да, было такое, – коротко кивнул он. – Но все обошлось.

– Бедняга, представляю, каково тебе пришлось, – покачал головой Владимир. – А тут еще Стас…

– Неправда!.. – выпалила Наташа. – Он даже имени моего не спросил, пока я ему сама не сказала!.. Всю дорогу почти молчал, пока меня до дома провожал…

– Мне надо идти, – вдруг заторопился Андрей.

– Куда? – вопросил Владимир.

– Ты ему еще и показала, где живешь?!.. – отец потерял спокойствие. – А куда он еще тебя завел по дороге?..

– Я хочу на облаке посидеть, – ответил ангел.

– Так сразу захотел? Побудь с нами, – попросила в ответ Анжелина.

– Черт побери, папа, ты хоть чего-нибудь хорошее хоть раз сказал о парнях, с которыми меня видел?.. – в сердцах высказалась Наташа. – Этот – хам, тот – бездельник, да тебе бы было лучше, если бы меня тот козел убил, наверное!..

– Наташа, прошу тебя!.. – мама взялась пальцами за виски.

– Просите дальше!.. – раздала и ей заодно пирогов дочка.

– Так как его звали?.. – спросил Юрик, который уже видел, как будет рассказывать своим друзьям, что на его сестру напали.

– Все, пока, увидимся, – скороговоркой пробормотал Андрей и испарился.

– Пока, Андрей… Странно, – пожал плечами Владимир.

– Петр Первый! «Медного всадника» читал?!.. – Наташа вскочила с табуретки и, пнув ее ногой, направилась вон из кухни, так и не позавтракав.

– В высшей степени, – хмыкнула Анжелина. – И чего сегодня со всеми такое?..

– Понятия не имею… – отозвался Владимир.

Отец пробормотал что-то невнятное и тоже встал из-за стола. Мама поднялась вслед за ним.

– Юра, доедай, мусолишь уже полчаса, – велела она, задвигая табуретку под стол.

– Я уже доел, – уязвленный сухим замечанием Юрик спрыгнул с табурета. – Я больше не хочу, спасибо, – он вытер рот и стремительно побежал в комнату, где его ждала компьютерная игра. И где, уже позабыв все свои невзгоды, Наташа забралась на диван с радиотелефоном в руках и набирала номер лучшей подружки Лики.

– Хотя, может, и к лучшему, что они ушли, – сказала Анжелина, встряхивая рекой прекрасных волос. – Нам надо с тобой очень серьезно поговорить…

– Да, я знаю, – кивнул Владимир. – Только прошу тебя, не надо делать ничего, не подумав как следует…

– Вообще-то тут думать нечего, – внезапно помрачнела Анжелина. – Ты, наверное, уже догадываешься, какова моя позиция в этом омерзительном деле. И вряд ли найдутся доводы, которые ее изменят.

– Я знаю, – вздохнул он. – И ты сама знаешь, для меня все это не менее мерзко, чем для тебя. Но, все-таки, давай все обсудим.

– Я слушаю, – кивнула Анжелина. Она сложила руки на груди и посмотрела на Владимира серьезными карими глазами, в которых отражались светлые лучи бесплотного духа. Внутреннее солнце всех ангелов.

Глава 9

– Е-п-р-с-т… Как подумаю…так делается плохо… И как мы будем сдавать экзамены?

– …я!

Аня была уникальной, единственной, кто доходчиво ответил Марине на вопрос об окончании школы и о поступлении в институт. С тех пор и сама Мара подошла к тому, чтобы разделить с ней эту точку зрения.

Аня пришла в школу рано, когда и солнце еще не раскочегарилось, и народу в коридорах было мало. В туалет она зашла, чтобы причесать взъерошенную после ветреной улицы шевелюру. Тогда Аня еще носила волосы подлиннее, до плеч.

Вошла и остановилась, глядя вперед. Взгляд упал через предбанник, где были умывальники, на подоконник, туда, где кабинки. Облокачиваясь на расписанную побелку поверхности, около открытого окна стояла Марина, глядя на улицу.

– Привет, – Аня подошла к ней.

Марина почти вздрогнула. Едва оглянувшись открывшейся двери, она не поняла, что вошел кто-то знакомый.

– Привет… – проговорила она, успокоившись, когда увидела именно Аню.

– Ты чего тут?.. – Аня остановилась в недоумении. – Плачешь, что ли?..

– Типа того… – Мара отвернула лицо с то ли горькой, то ли с насмешливо извиняющейся улыбкой.

– Чего это?.. – не понимала Аня.

Хотя и сама потом поняла, как ступила. Из-за чего еще мог плакать человек в положении Марины на следующий день после того, как случилось такое?..

– Из-за него?! – воскликнула Аня.

– Ну а из-за кого же… Не из-за поражения же сборной России в финале чемпионата мира…

– А что, они проиграли?! – изумилась Аня.

Теперь Марина уже смеялась.

– Если бы они вышли в финал, то я бы не стояла тут перед тобой с таким лицом. Чемпионат мира давно закончился, – повернулась она.

– Блин… Ну ты говори нормально тогда… – пробормотала Аня, фанатка спорта. Но только не футбола. – Ты на урок-то как собираешься идти?.. С такими глазами? Давай, умывайся скорее… Скоро люди сюда заходить начнут.

Марина оставалась неподвижна.

– Что ты?.. Все нормально… – уговаривала Аня.

– Я не могу… Не могу никуда идти, – призналась Мара.

– Что ж пришла тогда сегодня?..

Даже сильным людям было известно одиночество. Но сильнее всего оно для тех, кому судьбой начертано на ладони пройти собственное испытание… им. Ане это было неведомо.

– Тебя срочно надо реанимировать, – заключила Аня, испугавшись, что дело действительно серьезно. – Не стой тут… Надо сваливать.

– Из школы?..

– А где ты еще сейчас? Школа не место для оказания скорой медицинской помощи!..

– Но как?.. Нас до конца дня охрана не выпустит… Я, конечно, могу в медицинский кабинет сходить…

– Лажовая идея. Ты слышала, чтобы врач раньше одиннадцати приходила?..

– Не знаю… В общем, ты права. Один раз я зашла туда и говорю: «У меня болит сердце». Знаешь, что мне отвечают? «А почему ты решила, что оно у тебя болит?»

– Прикольно… – Аня задумалась. – Ну… не реви. Нет такой тюрьмы, из которой нельзя убежать. Только быстрее надо.

– Что ты делаешь?.. – Мара посторонилась от окна, заплаканными глазами глядя, как Аня по-деловому раскрывает рамы шире, смеривая высоту второго этажа.

– Прыгать будем. Здесь невысоко. Главное, техника.

– Ты что?.. Нет, я не буду…

– Будешь. Ситуация требует. Давай, это легко, я уже так делала.

– Может, не надо?..

– Надо!.. Другого выхода нет, на первом решетки стоят. Давай, я первая прыгну. Потом тебя поймаю.