Тайна архангела. Книга 1

Страшно только первый раз. А за ним второй, третий и четвертый… Если ловкостью не страдаешь.

Марина чуть было не надорвала все связки. Когда было поздно размышлять, она просто отпустила руки.

– Осторожно!.. Ай! – Аня выполнила свое обещание амортизатора, избавив новоиспеченную знакомую от совсем лишних травм.

– Спасибо… – в шоке успела поблагодарить Мара. С чужой помощью она встала на ноги крепко.

– Ну вот и все. А ты боялась. Курить…

Аня полезла копаться в сумку.

– Слушай, а ведь у меня там куртка осталась, – промолвила Мара задумчиво.

– Чего?.. – повела бровями Аня. – А ты раньше сказать не могла?!..

– Я?.. Ты сказала прыгать!..

– Блин!.. Зашибись ситуация! – Аня сплюнула, не глядя, доставая пачку сигарет. – У меня ведь тоже!..

– Класс… Не волнуйся, теперь их стережет Дульсинея Соломоновна, – назвала Мара условную кличку гардеробщицы. – Они будут в полной сохранности.

– Ага, это точно, – согласилась Аня, ежась на холодном ветру. – Твою…, как же я забыла, что прыгала так весной, а не осенью?..

Она прикурила, прикрывая огонек ладошкой. Взгляд окинул стены школы. Назад лезть бесполезно.

– Можно, конечно, так домой пойти… Но что-то… – проговорила она.

– Ага, вот именно. У меня ветровка одна, например, – ответила Марина.

– У меня тоже.

Аня зашагала вдоль стены, будто пытаясь найти лазейку в крепости. Возьмите меня обратно, научите хоть чему-нибудь, блин!.. Марина, на время позабывшая от подобных приключений все свои слезы, пошла за ней.

– Твои крылья… Упорхнули мое сердечко… – бурчала себе под нос Аня гнусаво и противно. Внезапно она остановилась, удерживаемая в рамках школьной территории оградой и желанием все-таки забрать свою спортивную куртку.

– Что? – взглянула Марина.

– Смотри. А нам сегодня везет.

Мара проследовала ее взору. В нескольких метрах, позитивно раскрытые настежь, их звали задние двери столовой, в которую только что привезли школьные завтраки.

– Вперед! – Аня кинулась обратно в теплую школу.

Марина не помнила, чтобы ее волновали реакции буфетчиц, помнила только, как весело было ей вбегать обратно, смеясь просто так вместе с Аней.

– Фуф!.. Теперь осталось самое сложное… – выдохнула Аня.

И действительно, оставаться на уроках после этого совсем не хотелось. А куртки все еще оставались под строгим попечением Дульсинеи Соломоновны.

– Надо ее отвлечь… И до того, как придет наша классная… – говорила Аня, шагая по коридору первого этажа. Народ уже стал собираться в школе, и на пути попадались ученики средних классов. – О, а вот и цель.

Гардероб за железными дверьми, за широкой спиной гардеробщицы. Аня сделала самое милое лицо, на которое только была способна.

– Доброе утро, Евдокия Степановна!..

– Анечка, доброе утро!.. – повернулась Дульсения Соломоновна почти радостно. Мара отметила про себя, что Аню тут хорошо знает не только директор.

– Евдокия Со… Степановна, Вас тут завхоз попросил к нему зайти. Срочно, говорит, – не моргнув, соврала Аня.

– Да? Чего это ему понадобилось с утра, интересно… Я думала, он к десяти приходит.

– Я тоже! – кивнула Аня. – Ну, Вы сходите к нему, а я пока могу постоять, за порядком последить.

– Спасибо, Анечка!..

Это было гениально и просто. Аня уже метнулась в гардероб, когда Мара только сообразила, что дорога свободна.

– Давай быстрее, ну! – поторопила Анна.

Буквально через минуту с куртками на руках девчонки уже бежали нагло сквозь буфет на улицу. У буфетчиц не было связей с администрацией. Вернее, Аня знала, что они точно не нажалуются. Хохоча, счастливые, как первоклассницы, девчонки выбежали на задний двор, укутываясь в любимые ветровки. Класс!..

– Теперь надо ждать, пока учителя пройдут, – сказала Аня, взглянув на часы. – Потом незаметно прошмыгнем в переулок.

– Интересно, Дульсинея поймет, что ее надули?..

– Скорее всего, она не так мудра как ее отец Соломон!..

Выждав десять минут опосля начала первого урока, девчонки мелкими перебежками и шифровками стали выбираться из двора. К сожалению, ворота, в которые въехала машина с завтраками, к тому времени уже закрылись. Оставался центральный вход. По стеночке, по стеночке, под окнами согнувшись, и драпать!.. На выходе из ограды встретили Элю. Как всегда та шла «вовремя».

– Привет! Если что, ты нас не видела! – крикнула Аня.

– Хорошо… – проводила их Эля взглядом.

– Давай ко мне, – махнула головой Аня. – У меня есть все, что нужно для жизни. Включая клизму и веревку…

Глаза Ани навострились, нацеливая все ее существо вниз. Во двор врулило черное блестящее авто. Припарковав в самую притирочку к бордюру, из него вылез темноволосый молодой человек и нажал на кнопку брелка.

Анна с шумом выбежала с балкона. Две секунды ушло на то, чтобы напялить сабо и прикрыть входную дверь. На лестничной клетке уже ждала Марина, которая через окно караулила второй въезд во двор.

Наводя ужас, словно стадо молодых слоних, девчонки вытоптали к лифту. Аня нажала кнопку вызова. Послышался скрип заработавших механизмов.

– Давай, давай!.. – торопила девушка.

Марина была рядом и следила за процессом. Наконец, перед Аней раздвинулись неприступные железом дверцы. Внизу послышался писк домофона, шарахнулась подъездная дверь.

– Стоять!.. – Аня всунулась в лифт. Ее палец удержал «стоп», ноготь впился в цифру «четыре» и стал с бешеной скоростью давить на всё подряд. В конце концов, кнопки зашкалили и загорелись чуть ли не все сразу.

– Есть! – Анна победоносно сжала кулак. Кто бы сомневался! – Сигареты!..

Марина протянула в подставленную ладонь пачку Slims и зажигалку. Поднимаясь на пролет уже грациозно и чинно, Аня открыла новую упаковку, комкая целлофановую оболочку в руке, и выделила по сигарете себе и лучшей подруге. Прикурив, она облокотилась на перила и со спокойным видом стала ждать.

– Что ты мучаешься… я ж тебя учила, – покосилась она на Мару, которая тщетно щелкала кремнем. Аня взяла у подруги сигарету и зажигалку и прикурила ей сама.

– Спасибо, – с облегчением поблагодарила Марина, которая умела общаться только с зажигалками автоматическими.

Несколько минут внизу было тихо. Потом раздались далекие шаги по лестнице. Марина взглянула на удовлетворенное лицо Ани. Она была со своим лифтом «на ты». Сколько раз он дарил ей драгоценные секунды до прихода домой родителей.

– Так чего у нас с концертом? – спросила Аня, стряхивая пепел в консервную банку, служившую всему этажу пепельницей. Для тех, кто по каким-либо причинам не желал курить на балконе. Первой причиной для Ани был тянувшийся обратно в дом табачный дым.

– С концертом?.. – Марина подняла брови. – Надо сходить, я думаю… Тем более, в «Лужниках».

– Ты про билеты узнавала?..

– Я смотрела. Как обычно. Если предков расколем, то вполне можем сесть и поближе… А если еще пиво не пить недельку… Впрочем, это нереально…

Мара увидела движение внизу и поняла, что уже близко. Она продолжала вещать тихо и непринужденно, в руке дымилась сигарета, которую она и не думала курить, ибо не курила никогда в жизни.

– Надо будет брату позвонить, – Аня не в тему отвлеклась на пепельницу, без нужды сотрясая сигарету. Она стояла спиной к лестнице, Мара напротив упиралась спиной в стену.

– Ага, я и говорю, не пойду никуда, если так, – брякнула Марина невпопад, осознавая, что объект уже в поле зрения.

– Да, ты права, так нельзя, – кивнула Анюта. Она взяла банку в руки, планомерно туша сигарету о ее стенку.

Марина увидела, что мимо Ани силится пройти тот самый сосед. Но Аня специально встала так, что пройти наверх было весьма сложно.

– Разрешите, – услышала она негромкий приятный голос.

– А? Да, конечно, – Аня повернула голову и посторонилась, будто впервые его заметила.

Парень прошел мимо, слегка коснувшись ее плечом. Марина прикусила фильтр сигареты.

Молодой человек поднялся на несколько ступенек.

– А вы не знаете, часто тут лифты ломаются?.. – спросил он, оглядываясь.

– Сегодня первый раз, – пожала плечами Аня. Ее пальцы ловко достали из пачки вторую сигарету.

– Понятно… – после паузы, обдумывая, кивнул сосед. И пошел наверх, мерно перемалывая на зубах жвачку.

– Я думаю, может, курить бросить? – Марина устало взглянула на Аню, кидая сигарету в пепельницу. Она выдержала безразличное выражение лица до тех пор, пока не отзвенела связка ключей и не хлопнула дверь в квартиру.

– Бросай, на тебя только сигареты переводить, – прошептала Аня. Она смачно затянулась.

Марина придвинулась к ее плечу. Наверх устремились четыре блестящих глаза.

– Как тебе? – спросила Аня тихо.

– Нормально. Ничего особенного, – пожала плечами Марина.

– Блин, все тебе… ничего… – Аня перебрала пальцами темное каре.

– А тебе?

– По-моему, красавчик.

Аня опустила глаза, глядя сквозь стекла очков. Не могла же она пойти без них смотреть на соседа!..

– Ну, кому как, – хмыкнула Марина. На ее губах заиграла лукавая улыбка. – Хотя… – лицо ее задумчиво скривилось. – Задница у него в самый раз.

– Маньячка!.. Куда ты смотришь?!.. – Аня треснула подруге символический подзатыльник, сама улыбаясь во все зубы.

Марина заржала.

– Ты домой сейчас?.. – спросила Аня.

– Ага. К семинарам готовиться надо, – Марина потянула полы своей рубашки и монашеским платочком навернула ее на голову. – Вечером созвонимся, обговорим еще события.

Уже выйдя во двор, Марина с улыбкой запечатлела пестрящее облаками, как масляными красками, небо. Настроение было надолго поднято, поэтому, придя домой, Мара первым делом врубила музыку и лишь вторым сняла с полки увесистый учебник. Одно другому не мешает…

– Ну? – Аня присела за стол, кладя руки на столешницу. Темные волосы с обеих сторон упали на плечи.

– Что «ну»? – Мара исподлобья посмотрела на посланный ей пронзительно зеленый взгляд.

– Как будем жить дальше, что будем делать? – спросила Аня. – Нет, не хочешь, не говори, это я так, на самом деле…

Марина помолчала.

– Мне бы пива бутылочку… – произнесла она.

– Ба! Да ты еще и спиваешься из-за мужчин?! Вот бы не подумала, глядя со стороны! – воскликнула Аня.

– Мы с Элей иногда берем себе… Мне и вправду легче становится, – оправдывающеся призналась Мара. – Еще когда расскажу… Только все одно и то же рассказывать получается.

– Ты ведь с Элей в подругах ходишь? – спросила Аня.

– Ну да… Мы дружим, – кивнула Мара. – А что? – она поймала что-то в глазах Ани.

– Нет, ничего.

Аня встала, залезла в холодильник.

– Держи холодное… – протянула она бутылку Марине. – Давай открою.

А почему бы нет, если помогало?.. Марина помнила, что попросила сама у Эли попробовать. Ну и хорошо, если не злоупотреблять, так ведь?..

– Вы спали? – вдруг задала вопрос Аня.

– С кем?.. – испугалась Марина.

– С ним.

– Я?..

– Ну не я же! Я, кстати, не спала.

– Нет! Нет, ты что…

– Хорошо. Я просто так спросила. Не обижайся.

– На самом-то деле, все безмозгово… до тупости… – исповедовалась Марина в давно очевидной всем вещи.

И Аня выслушала молча историю, простую и знакомую, больную и казавшуюся глупой.

– Я месяц думала… Вернее… До этого еще, летом. Ну и решилась. Написала смс… Он не ответил. Тупо, да?..

– Почему…

– Я такая идиотка… Просто дура набитая… Зачем я это сделала, не знаю…

– Скажи, что пошутила, – Аня встала, подходя к светлому окну.

– Как?! Они не поверят в жизни!..

– Да. Не поверят.

Аня стояла у стекол и думала. Марина молчала. Пиво пьянило с полбутылки. На глазах наворачивались новые слезы.

– Послушай, мало ли идиотизма кто делает в жизни. Это они уроды, что так себя повели. Забей, понимаешь? – подошла Аня к девушке.

– Я убогая…

– Сами они убогие! Окстись. Посмотри на него. Он тебе нужен?..

– Нет…

– Ты поняла, что он козел, что ты страдаешь из-за козла?! Можно разве любить животное?!

– Нет…

Аня ощутила, что не все так безнадежно в этом человеке. Некоторые ведь на этот вопрос прямо кричали: да!

– Тогда чего ты паришься, я не понимаю?! Оставь его к чертям! Пусть делает, что хочет! А ты пошли его на три буквы, если еще раз подойдет! Вернее, его смелые друзья!..

– Я постараюсь… – Марина сделала глоток пива.

– Давай! Допивай и выкидывай тару вместе со старыми слезами! Эту рухлядь мы вынесем на помойку, а я пойду и куплю папе новое пиво…

– Это твоего папы?.. Прости, я выпила его…

– Ничего. Я же сама тебе дала.

Аня села обратно, уняв бурю движением воли. Марина почувствовала ту силу, которая фонтанировала внутри нее. Это было слышно в ее словах.

– Не позволяй себя унижать. Ты не хуже других. Намного лучше некоторых… И не вздумай себя считать идиоткой, что бы ни случилось.

– Спасибо… – ответила Мара. – Эля меня убьет, – добавила она нежданно.

– Почему?..

– Мы вместе обычно забиваем… Если забиваем, а тут…

– Ты ее собственность, я не поняла?..

– Нет… Мы ж подруги, я говорю. Уже три года.

– Да, вы же сидите вместе.

– Да. Даже не знаю, как сошлись. Гулять вместе стали, разговаривать. До этого мои подруги как-то перевелись… Одна с другими сдружилась, другая вообще пропала как-то…

– И Эле ты списывать даешь.

– Да. А ты не даешь разве никому?

– Даю. Очень хорошо… Это делать. Бескорыстно особенно.

– О чем ты?.. Ты на что-то намекаешь? Я тебя не пойму, – насторожилась Марина.

Аня выдохнула тихо.

– Я выкурю одну на кухне? – спросила она.

– Да, как хочешь.

– Спасибо, – она пошла за сигаретой. Открыла настежь балкон. Села курить. Марина ждала. – Видишь ли… Она про тебя не очень хорошие вещи говорит.

– Какие?..

Аня рассказала все, что услышала вчера в столовой. Ее глаза скользнули по лицу Мары. И увидели оцепенение.

– Понятно… – скомкано проговорила Марина, отворачиваясь.

– Извини. Я считаю, ты имеешь право знать.

– Спасибо… Значит, и я… Не только… Нет… – Марина дико взглянула в глаза Ани. – Прости, Ань.

– За что?!

– Ты знаешь, я ведь верила, что ты такая… Эля говорила…

Бегающая налево проститутка. Она с половиной одиннадцатого класса переспала. Ты видишь, что она треть уроков пропускает?.. После пьянок в клубе. Я знаю, мне говорили. Парни знают ее компанию. Это жуть. Как спорт забила, так курить начала. Если бы ты видела…

Досказать историю Марина не смогла, потому что Аня в очередной раз встала с места и рванула к холодильнику. Не говоря ничего, пока не открыла вторую бутылку и не всосалась в нее с плотоядностью овода.

– Сучка… А мне в глаза смотрела. Сучка… Дрянь подколодная…

– Я сразу не сказала… – начала Марина приглушенно.

– Сучка Эля… – повторила Аня, как заклинание. – А ко мне подходила еще… Дать физику… В очереди постоять… Сволочь… Дрянь…

Она села за стол, переводя дыхание. Бутылка хлопнулась о столешницу.

– Умно. А какие парни мою компанию знают, ты не помнишь? – взглянула она на Марину мутно.

– Все те же по-моему… Колян, Андрей… Гоша…

– Сволочи… Закопаю уродов. Прихлопну, как тараканов…

– Погоди…

– Не погожу! Они свечу держали?! Дряни! В клуб я ходила один раз, и то, когда с Лешей встречалась из одиннадцатого! А что у нас с ним было – не их собачье дело!.. Не им свечки держать!.. Могут себе в задницу воткнуть, если хотят!.. И курить я буду! Десять раз вместо тренировок, суки собачьи! Сдохну, с сигаретой на соревнования выйду, очки разобью, когда упаду!.. И стекла их жрать заставлю! Про то, что я слепая, они не сказали?!..

Аня разбушевалась. Но так же быстро смогла взять в себя в руки. Теперь в зрачках сверкали только стальные искорки, взгляд прояснился.

– Прости. С языка сорвалось, – извинилась она.

– У меня не такое бы сорвалось, – сухо отозвалась Мара. – Я не должна была слушать. И говорить.

– Я не скажу им. Они не узнают, что я в курсе всего. Но они узнают меня. Теперь всё, – сказала Аня.

Она сняла очки подавленно. Пальцы легли на глаза. Марина смотрела на нее, забыв про свое горе. А было ли оно у нее, горе?..

– Ты ведь спортом занималась, да? – спросила Марина.

– Занималась. Соревнования выигрывала, – ответила Аня.

– Теперь все уже?

– Все…

– Понятно… А то я думаю, ты же раньше не курила.

– И даже не пила… – согласилась Аня, отхлебывая папиного…

Глава 10

– Я так рада тебя видеть, – Агнесс осветила губы тихой трепетной улыбкой и тут же зашлась звонким смехом.

– Ну что ты опять?! – всплеснул руками Габри. – Так хорошо начала, а потом…

– Извини, я не могу сдержаться, – виновато хлопнула ресницами Агнесс. – Я когда на тебя смотрю, меня так и разбирает…

– Агни, ну постарайся же! Я верю в тебя!.. – с надеждой протянул к ней руки архангел вдохновения.

Это был уголок музы, где посреди внушительного пространства райского сада днем и ночью жизнь била ключом. Всегда наполненное ангелами, это место было самым шумным из архангельских владений.

Окруженное всеми видами деревьев, начиная от пихты и заканчивая бутылочными деревцами и финиковыми пальмами, оно состояло из традиционной поляны, обстановку которой описывать было делом весьма неблагодарным, ведь переменчивый Гавриил и его музы любили менять ее раза по два в сутки. Сегодня же сам архангел взял все в свои руки и аскетически ограничился низенькими травами всего лишь трех видов и неброскими розовыми цветочками со сладким ароматом. В этот решающий, по его словам, день ничто не должно было отвлекать его от творческого экстаза.

Однако это вовсе не означало, что он собирался отвлечь от него других!.. Поэтому ничем не нарушалось развитие искусств всех направлений.

Кроме начальника, на поляне по-домашнему удобно расположилась местная художница, которая что-то калякала на мольберте, щедро капая красками на траву, в метре от нее на голубом пледе сидели трое ангелов и играли в слова. Перебивая их, из отдаления доносились заунывнейшие звуки струн: это тренировался на арфе муза-лирик, время от времени прерываемый длинными тирадами поэтических излияний: стихотворцы тоже решили черпать вдохновение здесь. На самом дальнем окончании поляны неземной красоты пара без музыки танцевала вальс.

– Ладно, давай еще раз попробуем, – кивнула Агнесс.

Она расправила плечи, стоя в длинном платье на импровизированной сцене, грубо сколоченной из досок и покрытой странноватыми декорациями: не то деревьями, не то цветами-переростками. Ее взгляд остановился на лице стоящего напротив Габри, который был затянут в строгий темный костюм. В руке у него, болтаясь на ветру, торчал позаимствованный у архангельской помощницы меч.

– Хочешь, я глаза другого цвета сделаю?.. – предложил он.

– Нет, не надо, тогда я вообще не смогу, – ответила Агнесс. – Давай, как было.

Она вдохнула поглубже, возвращая себя спокойный вид.

– Агни, развернись слегка к нам, – вдруг послышалось внизу.

– Ага, и голову поверни чуть-чуть влево… Вправо… От меня влево, от тебя вправо, – добавил кто-то. – Вот так, молодец.

Напротив сцены, утопая ножками раскладных стульев в траве, развалилась группа поддержки. Четверо ангелов в черных джинсах и цветных рубашках, все темноволосые, сидели, кто закинув ногу на ногу, а кто расставив колени, и наблюдали за репетицией.

– Хорошо, – Агнесс выполнила все инструкции и приятным тембром повторила: – Я так рада тебя видеть…

– Во, отлично, – пробормотал Габри себе под нос. – Я тоже очень рад тебя видеть… – ответил он глубоким многозначительным голосом.

– Мне надо тебе кое-что рассказать, – сказала Агнесс. – Я…

– Глаза, глаза сделай влюбленные! Изобрази порыв нежности, Агни! – встрепенулся ангел-наблюдатель.

Агнесс сделала еще один нервный вдох и силой воли уняла улыбку.

– Я подумала, что нам надо кое-что обсудить…

– Красота! У меня бы у самого лучше не получилось! – хлопнул в ладоши ангел. – И ты, Габри, сделай решительный взгляд! Давай, у тебя получится!

– Я слушаю тебя внимательно, как никогда… – промолвил Габри, томно и пронизывающе взглянув на Агнесс из-под бровей.

Поляну потряс гром хохота. Ангелы сползли со стульев, Агнесс согнулась пополам.

– Что такое?!.. – с безмерным возмущением вскрикнул Габри. – Чего вы смеетесь?!..

– Ты бы себя видел! Ой, не могу! – Агнесс, держась за живот, хватала ртом воздух.

– Что опять не так?!.. – недоумевал Гавриил.

– Габри, ты с женщиной разговариваешь, а не клопов в траве выслеживаешь! – воскликнул ангел-критик.

– «Внимательно, как никогда»! – его коллега изобразил взгляд архангела, утрировав его раза в два.

Поляну всколыхнула новая волна смеха. Агнесс схватилась ладонью за бутафорское дерево, с трудом пытаясь отдышаться. Ангелы в истерике бились друг у друга на плече.

Габри порозовел, видя, что на него обернулись даже музы, игравшие в слова.

– Ну не получилось немножко, ну и что… – пробормотал он смущенно. – Я просто очень старался, и…

– Небо мое… – Агнесс аж хрюкнула от смеха.

– Между прочим, из-за вас у меня может развиться комплекс, и я больше никогда не выйду на сцену! – укорил коллег Габри.

– Прости, Гаврюша, но это невозможно чисто эмпирически!.. – сквозь слезы воскликнул один из ангелов.

– По-моему, это просто не твоя роль! – сказал его сосед по стулу.

– Еще как моя!.. – уперся архангел. – Вот увидите, этот спектакль еще сорвет все премии!..

– Конечно, так и будет! – поддержала его Агнесс. – Прости, Гаврилюся, – извинилась она.– Но эта фраза твоя и этот взгляд… – она наконец смогла прийти в норму и вытереть выступившие на ресницах капельки. – По-моему, нам надо просто переделать эту сцену.

– Если женщина говорит, значит, так и будет!.. – он взмахнул рукой, закрутив лезвие меча.

В этот момент внизу у сцены с нечеловеческим фырканьем пробежало непонятное существо. На несколько секунд оно остановилось, оценивая обстановку, а затем неуклюже зашуршало наутек.

– Мой ежик!.. Вот он где был! – закричал Габри, указывая в траву. Архангел сделал неловкое движение, позабыв, что у него было что-то в руках.

Не сумев совладать с собственными пальцами, Габри выпустил утомленный подобным обращением ангельский меч.

– Аккуратно!.. – вскрикнула Агнесс.

Но было уже поздно. Сверкнув, как молния, оружие перекувыркнулось в воздухе и по диагонали метнулось вниз. Габри попытался его перехватить, но споткнулся и чуть не упал со сцены.

Тем временем увлеченные ежом ангелы столпились внизу, пытаясь задержать животное забором из ног.

– Берегись!.. – один из них поднял голову и успел заметить летевшее прямиком в них лезвие.

Только лишь выверенная тысячелетними боями рука воина Агнесс, которая успела среагировать и вовремя спрыгнуть со сцены, сумела спасти бедную музу от поражения навылет. В кошачьем прыжке помощница архангела схватила меч у самого лица ангела и, усмиряя, направила лезвие в землю.

– Упс… – прошептал Габри.

– Габри!.. Разве так можно с оружием обращаться?!.. – воскликнула Агнесс взволнованно.

– Я не хотел, – буркнул архангел.

– Еще б ты хотел!.. – взглянул на него чуть не пострадавший ангел.

– Это я виновата, – молвила Агнесс, убирая меч в ножны. – Оружие небесных войск не игрушка, не надо было его никому давать. Представляю, что на это скажет Михаил… – качнула она волосами.

– Ну, так как я ему ничего не расскажу, и никто из присутствующих, я думаю, тоже не будет его нервировать такими мелочами, то инцидент будет просто забыт, – Габри мягко слетел со сцены и, улыбаясь, подошел к Агнесс.– Ну что, с другими словами попробуем?..

– Габри, Габри, – усмехнулась Агнесс, приглаживая рукой торчащие пряди архангельских волос.– Ладно, давай обсудим, что тут можно сделать…

Тут из окрестных зарослей послышались крики, и ангелы узрели, что к ним галопом несется их соратник – муза классической музыки.

– Ата-а-ас!!! Он идет!.. – донеслось до слуха Гавриила.

– В укрытие!!! – скомандовал Габри.

По мановению его руки сцена в одну секунду испарилась, все музы исчезли с поляны, и сам архангел вместе с Агнесс превратился в невидимку, оставляя вместо себя одну лишь огромную вазу с красными розами.

Оживленный муравейник одномоментно затих, и в уголке установилась умиротворяющая тишина.

Буквально через две минуты во владения вдохновения ступила нога первого архангела. Михаил притормозил на входе. Темные глаза недоуменно окинули необычно притаившуюся поляну.

– Габри?.. – позвал он.

Никто не ответил. Архангел тихо зашагал по траве и остановился рядом с вазой, разглядывая точеные лепестки цветов. Старший брат обширного и столь разношерстного семейства, он выбирал всегда самый длинный путь и никогда не возникал неожиданно, когда собирался в дом Музы, но на такой прием наткнулся впервые. Его младший брат Габри предпочел не надеяться на предчувствие и выставил дозор заранее.

– Габри!.. – снова произнес Михаил.

Без ответа.

– Габри!.. Хватит прятаться, я знаю, что ты тут, – брови Михаила сдвинулись.

Он постоял, ожидая, когда брат выйдет.

– Ладно, если ты не в настроении сейчас говорить, то зайди, пожалуйста, когда передумаешь, у меня к тебе вопрос есть, – Михаил вздохнул и уже собирался идти обратно, как вдруг на него повеяло теплым воздухом.

– Привет!.. – воскликнул Габри, бросаясь к брату. – А я только что вернулся! Ты давно меня ждешь?..

– Минут пять, – ответил Михаил, ничему более не удивляясь. – Приветик еще раз, Габри. А что с твоей поляной?

– Что с ней не так? – Гавриил удивленно хлопнул ресницами.

– Обычно на ней столько ангелов, а сейчас никого…

– А, ты об этом! Я просто решил устроить санитарный день, а то знаешь, столько всяких паразитов развелось, что прямо отбоя от них нет, – объяснил Габри.

– Я думал, ты их дрессируешь, – улыбнулся Михаил.

– Да, дрессирую, конечно, но я ведь один, а их столько! – сказал младший брат.

– Ангелов подключай, – посоветовал Михаил.

– Они ж все такие занятые… – вздохнул Габри.

– Я хотел тебя спросить.

– Да? Я весь внимание! Вернее, э… Слушаю тебя внимательно, как никогда!.. – Габри, считая мгновения, помолчал. – Тебе несмешно?.. – оценил он реакцию Михаила.

– Нет. А что ты сказал смешного?

– Нет, ничего. Просто некоторые почему-то целый день надо мной смеются, – поджал губы Габри, отчего вид у него стал до смеха серьезным.

– Ты не видел Иегудиила? – поинтересовался Михаил.

– Нет. А что такое?..

– Я волнуюсь за него. Его не было в саду уже несколько месяцев, – на лбу Михаила, не касаясь основания переносицы, выделилась поперечная морщина.

– Ты же знаешь Гуда! Он как забьется в свою пустыню, так полгода там сидит в лучшем случае!..

– Да, я знаю. Но что-то мне все равно неспокойно. Я пытался с ним связаться, но…

– Он, наверняка, слишком занят покорением самого себя, – успокоил Габри. – Ты ему только помешаешь своими птицами.

– И его ангелов я что-то уже давно не видел.

– Если хочешь, я через своих наведу справки, уж они-то везде шныряют. Хоть кто-нибудь, верно, видел хотя бы одного из его ангелов. Если хочешь, я вообще дам задание разыскать его…

– Нет, вот этого не надо. Если он, правда, занят, то мы можем разбить все его труды.

– Да, ты прав, – согласился Габри. – Ты только не переживай, он объявится.

– Очень хочу с ним поговорить, – сказал Михаил. – Кстати, Иеремиила тоже что-то давно не видать…

– Ой, его я встретил недавно! Он тебе, кстати, привет передавал, я забыл сказать!.. Говорил, что никак не может с тобой состыковаться и обещал прийти на мой вечер. Вечер! – озарило Гавриила. – Совсем забыл! Мы собираемся во вторник вечерком посидеть все вместе на поляне огненного ангела, попеть песни. Приходи.

– Хорошо, я приду, если ничего срочного не будет, – пообещал Михаил. – Только давай обойдемся без волынки, пожалуйста.

– Ладно, как хочешь, – кивнул Габри. – Только гитара и арфа.

– Вот и отлично. Тогда я пойду, увидимся, Габри, – Михаил тронул брата за плечо.

Гавриил прищурил глаза.

– Погоди, не дергайся, у тебя ресничка, – он протянул руку и снял со скулы брата темный волосок. – Загадай желание и сдуй ее.

– Я не знаю, какое у меня желание.

– Так ты подумай!.. У всех есть желания! Давай, только дуй сильнее, если не улетит, то не сбудется, – он поднес подушечку пальца к лицу брата.

Михаил помедлил, обдумывая.

– Придумал. Только ты дунь сам, пожалуйста. Ты у нас воздушный, у тебя лучше получится, – попросил он.

Габри надул щеки и дунул так, что ресница улетела в неведомые края.

– Кстати, – Михаил глянул по сторонам. – Ты не видел Агни?..

– Я?.. Видел. Она заходила. Когда-то давно… Она иногда заходит ко мне. Но потом уходит. А потом опять заходит и снова…

– Я понял-понял, – улыбнулся Михаил. – Значит, сейчас ее тут нет?

– Не вижу, – Габри обернулся. – Если она только в вазе прячется, – он заглянул меж цветов. – Нет. А что такое?

– Нет, ничего, просто ощущение такое… Как будто она… Но ладно, неважно. Пока, Габри.

– Пока, Миша, – Габри расплылся в лучезарной улыбке.

Михаил на прощание взъерошил итак торчащую прядь волос и пошел к себе. Габри дождался, пока спина брата надежно исчезнет за деревьями.

– Военное положение снято, – произнес он.

С поляны вмиг убралась ваза, вновь возникла сцена, только уже без декораций, появились стулья и все ангелы, которые были до того. Исчезла лишь вальсирующая парочка.

– Пронесло, – выдохнул один из ангелов-наблюдателей, тот самый, которого чуть не пригвоздило к земле мечем.

– Сегодня у тебя все в шоколаде, – улыбнулся его приятель.

– Мне так стыдно, – Агнесс приблизилась к Габри. – Я чувствую себя соучастницей заговора…

– Да брось ты! – отмахнулся он. – С каких пор сюрприз стал заговором?..

– Не знаю, просто мне так не хочется от него ничего скрывать…

– Агни, не будь такой скучной, а то станешь занудой, как твой начальник!.. – предостерег Габри. – Что, продолжим?..

– Слушай, Гаврюша, наверное, хватит на сегодня, – Агнесс устало покачала головой.

– Хорошо, как скажешь, – кивнул Габри. – Мальчики, сцена ваша! – огласил он.

Четверо ангелов в черных штанах кинулись к сцене и легко вспрыгнули на подмостки. Секунда, и у каждого из них появилось по музыкальному инструменту. Ангелы, театральные критики, превратились в настоящую бойз-бенд.

– Эх, куда же вальсирующие исчезли?.. – вгляделся вдаль Габри. – Наверное, опять романтику ищут, возвышенные мои…

– Агни, хочешь, оставайся, – предложил ангел, который уселся за ударными инструментами. – У нас сегодня лирика. Будет классно.

– Нет, Вадик, спасибо, – улыбнулась Агнесс. – Я пойду своих проведаю.

– Успешной прогулки, – пожелал Габри.

– Когда снова на репетицию? – спросила она.

– Завтра… Наверное… Не знаю, я такой непредсказуемый, ты же меня знаешь… Я сообщу тебе позже, – заверил Габри.

– Хорошо. Всем пока! – крикнула Агнесс.

– Пока, Агнесс! Меньше демонов, больше поцелуев! – донеслось до нее.

Агнесс улыбнулась и исчезла, успев заметить краем глаза, как Гавриил идет к своей художнице, чтобы оценить новые рисунки.

Глава 11

В отдаленных слоях земной атмосферы, куда редко залетали даже ангелы, на тусклом молочно-белом облаке, одиноко сидел Стас. Его тоскующий взгляд блуждал по пышным тучкам и голубому воздуху неба, пронизанному солнечным светом, таким чистым, каким некогда был и он сам.

Юноша обреченно смотрел, как от него расходятся кривые, словно грозовые молнии, потоки колебаний, нарушая гармонию окружающего мира. Обычно невидимые, сейчас духовные связи шли непрекращающимися зримыми линиями в знак нарушенной бесплотной природы. Стас знал, что он уже не прежний ангел и, возможно, никогда им уже не будет, удивляясь, каким образом ему все еще удается оставаться здесь, на небесах. Но сколько еще будет длиться это мучение, эта настоящая пытка?..

Все в нем рухнуло в один момент. Вернее, оно начало рушиться уже давно, только он этого не замечал, не видел или не хотел видеть.

Один взгляд во свидетельство ему… Один ее взгляд.

Он всегда был не таким, как его сверстники, всегда отличался от других ангелов. И дело, конечно же, не во внешности и характере, ведь ангелы, как и люди, все были разные. Но Стас был другим по своему восприятию, по своим взглядам… и желаниям.

Его всегда увлекала Земля больше, чем кого бы то ни было. Она была для него непрочитанной книгой, увлечением, страстью… Чем-то близким к фанатичности он всегда вникал в бурные чувства, переживал написанную не им дружбу и любовь на границах слепой привязанности, на грани дозволенности. Его наставники в школе быстро заметили это по реакции на книги, которые он читал, и на истории, которые ему рассказывали. Узнал об этом и Михаил. Тогда старшие ангелы приложили все усилия, чтобы скорректировать в нем то, что было нельзя так оставлять.

Его никто не ругал. Безболезненно и нежно ему помогали влиться в тот мир, где он родился, в духовную жизнь всеобщей любви, где царит свобода, и нет ревности и греха. И у него получилось. Он смог, благодаря им, благодаря тому, что хотел и стремился к этому сам.

Стас прикрыл глаза рукой.

Как это могло получиться?.. Он жил спокойно, работал, как другие хранители, увлекался теми событиями, которые ему были интересны, и не заметил, как, словно красный червяк, в него проползло то, что должно было навсегда остаться в детстве. Никто вокруг этого не увидел. Кроме нее.

Она… Она для него всегда была особенной, с самого детства. Прекрасной и непостижимой, идеал женщины, который он только мог вообразить. Чистая и лучезарная, как веселая весенняя капелька, что там, на Земле, стекает с молодых побегов дерева. Он любил ее как ангела, он восхищался ею всю жизнь. Но как он мог допустить, что это чудесное чувство прорвалось в нем нечто иным, противным всему его существу и мерзостным для нее и всего их мира?..

Искажения потоков сливались, входя в резонанс, непоправимым последствием того, что уже случилось и чего он не мог теперь преодолеть. Ощущение страшного черного греха нахлынуло в его сердце впервые в жизни, не давая продохнуть, не позволяя думать, смотреть, жить с этим дальше.

Ревность. Ведь только когда она взглянула на него, он все понял сам. То что неведомым порывом всколыхнулось в его зрачках и вылилось в слова, это была не любовь. Это было желание присвоить, не отпустить никогда, не позволить этим прекрасным глазам смотреть на кого-то другого…

Стас уткнулся лицом в собственную руку. Помыслы горечью оседали у него внутри, не понимая, как и почему. Зачем он это сделал?.. Зачем?.. Ведь она никогда не была его и не могла быть, она принадлежала другому, другим… Но не ему… Зачем он открыл рот…

И он мыслил как человек. И он понимал это явственно и четко, как Божий день. И иных чувств в его груди не было. Щемящая страсть мужчины к женщине осталась единственным, что пришло на смену всей полноте ангельских чувств. И он болел ей, мучаясь сердцем. Он не мог забыть, не мог закрыть глаз, отвернуться, чтобы не видеть ее перед собой, не думать о ней… Ведь он оскорбил ее, оскорбил рай, и его съедали и измучивали два противоположных чувства… Одновременные и борющиеся, зеркальные в своей непохожести. Горечь неразделенной страсти и горечь от потери ангельского облика.

Интересно, Михаил уже знает?.. Сколько времени ему потребуется еще, чтобы покончить со всем этим?.. Кто ему скажет первым, Агнесс? Или, может быть, Андрей?.. Возможно, он поймет все сам еще раньше. Впрочем, какая разница. Ни боль, ни обида уже не пересилят его падения. Он виноват во всем сам.

– Прости меня… – прошептал Стас. – Прости…

Он обращался к ней, он говорил Михаилу, он вспоминал Андрея, Анжи и всех, кто был ему дорог. Так хотелось в этот момент наперекор самому себе очиститься перед всеми, кого он любил, кем он дорожил, как самыми близкими…

– Я не знал, что все так выйдет…

Слезы выступали на глазах беззвучные, уносимые потоками воздуха. Стас плакал, один единственный в этом мире, в немой, глухой печали, о которой некому было рассказать.

Ему хотелось укрыться за облаками, залезть в них с головой так, чтобы никто никогда его не нашел, и вечность переживать то, что было ведомо одному ему, всенаполняющую голую страсть, непонятную другим.

Потом ему захотелось сорваться с места и бежать отсюда подальше, найти тех, кто примет его таким, каким он стал, кто услышит и разделит его страдания. Но у него не было таких друзей. И наконец, он видел, как идет обратно в рай, как рассказывает обо всем, что случилось, Михаилу, как просит прощения у нее, а она не может его не простить…

Но нет, последнего он не мог сделать. Он стыдился смотреть им в глаза, он не сумел бы снова увидеть ее лицо, которое так хотел видеть все время…

Андрей. Он ведь так обидел его, когда тот хотел ему помочь. Прости, Андрей, увы, ты даже не представляешь, что твой друг умер еще неделю назад, когда тебя не было рядом, умер навсегда…

Щемящая немота сжала Стаса в тиски. Недвижимая тишина пришла в его разум, заменяя все. Предчувствие неизбежности закралось в сердце, затронуло ум, перевалилось на волю. Кажется, вот они идут его последние минуты в ангельском мире… А дальше… Он не знает что… Страшно… Ему стало страшно.

Неожиданно Стас поймал на своей коже ожигающий холодок. Он встрепенулся от чувства присутствия. Неужели десница карающего настолько близко?.. И так изменился всегда добрый к ангелам Михаил?..

Ощущение тошноты и неприязни вступило в тело Стаса. Он поднялся на ноги, не желая встречать гостя сидя. Но гость оказался иным, нежели он мог себе представить.

– Здравствуй, Стас. Как твоя жизнь ангельская?.. – услышал он давным-давно потерянный для себя голос.

Стаса с головы до пят обдало жаром. В полуметре от него, близкий, так что можно коснуться рукой, стоял его давнишний знакомый по ангельской школе. Бывший ангел-хранитель, отпавший из рая несколько веков назад, не окончив даже первого своего служения.

– Макс?..

– Узнал?.. – лицо прежнего ангела растянулось в неприятно поразившей улыбке.

Стас действительно узнал черты Максима. Но насколько они изменились с тех пор!.. Как и прежде он остался одним из очень симпатичных парней с выразительными темными глазами, черными бровями, ямочкой на подбородке. Однако теперь все его лицо приобрело темную хищность, пришедшую на смену ангельскому свету; столетиями впитывающая мрак кожа мерцала неестественным бледным оттенком. В глазах появился черный увлекающий отблеск, от которого бросало в дрожь, и который одновременно заставлял смотреть в них еще и еще.

Иной стала и манера говорить. Улыбка начала больше кривиться набок, пальцы красивых рук двигались, будто их дергали за неведомые веревочки. А с каждым морганием глаз казалось, что он раскрывает их шире, выискивая неизведанное в душе место.

– Узнал… – с трудом ответил Стас. – Как ты… нашел меня?..

– Это было несложно, – усмехнулся Макс. – Кто-то очень захотел с тобой поговорить.

Стас искоса смерил взглядом прикид Максима. Одетый в облегающие черные брюки, красную рубашку, из-под расстегнутой пуговицы которой виднелся краюшек татуировки, демон пришел к нему прямо из ада. И видимо, не по своей инициативе.

Стасу стало не по себе. Будучи ангелом-хранителем, он не раз имел дело с темными духами. Но как к старому знакомому, просто поговорить, они приходили к нему впервые.

Однако ангел сумел быстро взять себя в руки.

– Если ты пришел искушать меня, то тебе лучше уйти, Макс, – ответил он.

– Эх, ангелы-ангелы, какие слова-то знают, – покачал головой Максим. – А между прочим, не в твоем бы положении об этом рассуждать. Потому что уже поздно.

– Что тебе от меня нужно?.. – ощутил окатившую его волну Стас.

– Я думал, что это тебе чего-то нужно, – проговорил Максим. – Еще одной бунтующей душе, которая прокляла архангела Михаила.

– Я не проклинал его!.. – встрепенулся Стас. – И никогда не сделаю этого тому, кто всегда желал мне только добра!..

– Желал? – подчеркнул прошедшее время Макс. – Возможно. Но теперь-то он пожелал тебе совершенно иного.

– Я не понимаю, о чем ты, – сдвинул брови Стас.

– А по-моему, ты все понимаешь, брат. Вспомни, у нас же разница всего на один школьный класс, – Максим улыбнулся, выражено глядя на исходящие от ангела потоки. Только теперь Стас полностью осознал, что его состояние видно Максу как на ладони. – Ясное дело, ты повелся на женщину и теперь не знаешь, как быть, если тебе и смотреть-то на нее никогда не позволят.

– Что ты такое говоришь?..

– А, ты хочешь спросить, каким образом я знаю все это? – повел бровью Макс. – Отвечаю: очень просто. Я – адский демон, Стас. И мы очень хорошо разбираемся в чужих желаниях, особенно когда они касаются такой выдающейся девочки, как помощница первого архангела, – он выждал паузу, наблюдая за мучительностью реакции. – Да ладно, можешь передо мной не краснеть, я тебя прекрасно понимаю.

Стас ощутил, как загорелись его щеки. Противно было выдать свои чувства, но он понял, что Макс действительно осведомлен обо всем.

– Совсем нестыдно сходить с ума по длинноногой блондинке, да еще и строящей из себя такую неприступность, – заметил Максим.

– Прекрати так о ней говорить!.. – потребовал Стас.

– А что тебе так не нравится из того, что я сказал?.. То, что она блондинка или то, что у нее совсем не короткие ноги?..

– Агнесс никого из себя не строит!.. Она прекрасная женщина, и прекрасна она во всем, а не только в своей внешности, которая, кстати, тебя не касается!.. – скоро и горячо проговорил Стас.

– Ты что, ревнуешь, что ли?.. – посмотрел на него Макс. – Не, можешь не волноваться, мне больше нравятся брюнетки. А вот Князю…

– Я не желаю с тобой говорить о ней. И Князю тоже следует забыть ее имя. Агнесс – ангел легиона, и она принадлежит раю и своим войскам навечно…

– Михаилу она принадлежит навечно, не так ли ты хотел сказать?.. – прервал его Макс. – Да, это крепкий союз. Воистину надо быть умницей, чтобы настолько бесподобно крутить первым из архангелов. Признаться, такой слабости самого сильного в раю мужчины можно только поразиться…

– Макс, я вижу, ты не информирован о ситуации. О союзе Михаила и Агнесс тебе известно плохо. Понятно, они не очень афишируют свои отношения. И тем не менее мы, ангелы, знаем гораздо больше вас.

Внезапно Стас овладел собой, и его голос поплыл спокойно и плавно, будто издеваясь над демоном. Однако Макс знал цену такому спокойствию.

– Ой-ли, Стасик?.. – засомневался он. – Так уж мы, бедные адские дурачки, ничего не знаем, что творится в вашем недосягаемом даже в мыслях саду?.. Поверь, друг мой, мы проникаем в сердца гораздо глубже, чем вы можете предположить. Мы видим тайные порывы и желания, которые вы привыкли скрывать друг от друга. Мы знаем то, о чем вам стыдно говорить, и мы, в отличие от вас, не считаем это противоестественным. Ведь что стыдного в том, что мужчина знает, чего он хочет и не боится добиваться своего?..

– Я не верю, что можно проникнуть в сердца, в которых нет ничего вашего, – тихо ответил Стас.

– А ты уверен, что нет? А как тогда прикажешь объяснить то, что настоящее сердце нашего архангела открылось еще миллионы лет назад, когда он ушел из рая, чтобы основать новое Царство, где будут править наши желания и наша воля, а не то, что навязано извне?..

– Дьявол не уходил из рая, его оттуда свергли, – ответил Стас. – И желание его – грех и несчастье, которые приносят его скверную радость только ему самому, а всех остальных заставляют мучиться и страдать.

– Я перед тобой. Я страдаю, по-твоему?.. – глаза Макса просканировали лицо Стаса. Было видно, что ангел не настроен продолжать затянувшийся и бесполезный спор. – Ты можешь думать, как хочешь, это твое право. Мы тоже знакомы со свободой выбора. А с демократией – уж гораздо больше, чем вы. Я пришел не идеологию тебе нашу рассказывать, а предложить тебе решение той конкретной проблемы, которая у тебя есть.

– Моя проблема – это Агни?.. – взглянул на него Стас косо. – Но моя любовь к ней, Макс, это не твоя проблема. И пускай она отличается от всех чувств в раю, не демону решать, что будет дальше.

– Верно. Решать тебе. Ведь ты реально можешь все изменить в свою сторону.

– Каким образом?.. Уйти в ад, как ушел ты? У демонов на все одно решение, и ведет оно к смерти.

– Слушай, чего ты заладил про страдания и смерть? – раздражился Макс. – Я вполне жив и здоров и помирать не собираюсь. Как же накачивают в раю, что на нас смотреть боятся!.. Правильно, легче управлять толпой незнающих баранов, – он скривил рот. – Но мне уже надоели твои угадки. Сразу видно, что ты даже в детстве не мог разгадать простейшую шараду, – демон заговорил быстрее, из его голоса ушли пафос и заискивание. – Я пришел к тебе с работающим проектом, который сможет подарить тебе Агнесс. Причем не как в раю – издалека и раз в десять лет, а живую, реальную, теплую, которую можно потрогать прямо сейчас…

– Каким это образом, интересно?!.. – воскликнул Стас с негодованием.

– А, уже интересно?.. Хорошо. Объясняю: Агнесс в раю задержится ненадолго. Дело в том, что она понравилась нашему светлейшему Князю, и он очень скоро получит ее себе. А уж поделиться с теми, кто ему верно служит, это для него не вопрос…

– Ты лжешь!.. Это наглая ересь!.. – зарделся Стас. – Откуда ты взял этот бред?!..

– Тяжело поверить в то, что мечта может осуществиться, – заметил Макс. – Только я говорю правду. Агнесс скоро будет Княжеской женщиной. А уж будешь ли рядом ты, тебе выбирать.

– Этого никогда не будет! Агнесс никогда не уйдет от Михаила!..

– Оп, вот ты и проговорился. Раю, говоришь, принадлежит?.. Не-ет, только мужчине.

Стас отвернулся в сторону. Его лицо горело, а сердце колотилось от одного присутствия рядом темного духа. Правду ли он говорит или бесцеремонно врет?.. Может быть, Агнесс действительно угрожает опасность?.. Надо предупредить…

Стас не додумал мысль о том, как предотвратить возможное несчастье.

– Скажи мне, Макс, – спросил он. – Вот хорошо, допустим, я тебе поверил, что Агнесс на самом деле понравилась Князю и все остальное. Вот только на что ему сгожусь я рядом с его женщиной?.. И зачем вообще меня переманивать в ад сейчас, когда меня вот-вот свергнет туда архангел?.. Уж не из-за великой ли дружбы?

– Ты все равно не поверишь, если я скажу, что в аду существует настоящая мужская дружба, – Макс криво улыбнулся. – Но я отвечу на твой вопрос по-другому. Князю нужны верные служители. И не какие-то тупые животные, которые действуют только по приказу, но думающие, сознательные демоны, на которых и держится наше Царство. Князь собирает вокруг себя тех, кого не признали у них дома, и если ты по-настоящему стоишь чего-то, ты получаешь все: внешность, славу, власть, женщин. Князь не скупится делиться своим богатством с остальными. Это тебе не благотворительная работа ангелом, где ты не получаешь ничего от того, у кого есть все.

– Делиться женщиной?.. Это мерзость, – высказал Стас.

– Естественно, все хочется себе и сразу. Скажу по секрету, мне тоже, – согласился Макс. – Но что?.. Добейся, работай, докажи, что ты лучший и забери ее себе целиком. Начинать надо с малого. Кто не пытается, у того ничего никогда и не получится.

– Довольно, Макс. Я уже наслушался тебя, – прервал тираду Стас. – Возвращайся к себе и своему богатству. И знайте, что добровольно вы меня не получите.

– Ладно, я ухожу, если я заслужил твою грубость, – глаза Макса почернели так, что превратились в пещеры. – Только и ты знай, что если не добровольно, то принудительно ты к нам все же придешь. Не надейся, что Михаил простит тебе свою женщину. И тогда пощады не жди. Увидимся в аду рядом с Агнесс.

Стас увидел, как демон облекается столбом грязного едкого дыма и испаряется с его глаз, оставляя один лишь отблеск хищной улыбки.

Агнесс?.. Что с ней будет?..

Ангел остался на месте, как стоял, не зная, что ему думать. Помощница Михаила в аду?.. Такое возможно?.. Нет, Макс блефовал!.. Брал напором. Грязная, дешевая демонская уловка, чтобы завлечь его к себе!.. Или нет?.. Но зачем тогда выдавать планы Князя первому встречному?.. Или они не боятся, зная, что Стас уже ничего никому не расскажет?..

Не в силах что-то решить, ангел схватился за виски. Что делать?.. Кому сообщить?.. Может ли кто-то счесть этот бред правдой? Стас почувствовал, как его покидают остатки сил, и он останавливается на самом краю пропасти.

Глава 12

Квартира подпрыгивала под ритмы иностранной поп-музыки. Подобрав под себя ноги, Марина сидела за письменным столом, уткнувшись носом в учебник. Казалось, ничто на свете не могло так занимать ее, как эти строки. Ее ладони усиленно подпирали подбородок, изо рта торчала обсасываемая с шеи цепочка.

Внезапно девушка дернулась и выпучила глаза на дверь.

– Зачем так пугать?! Я думала, ты еще на работе! – вскрикнула она нервно.

– Сделай потише, ты ничего уже не слышишь! – громко проговорила мама, высокая молодо выглядящая женщина, стоящая в дверях.– Тебе звонят!.. – в руке у нее была зажата трубка радиотелефона.

Марина, позабыв про тапочки, босиком добежала до приемника и прикрутила звук до нуля.

– Алло? – произнесла она, прижимая телефон к уху.

– Тебе слон на голову свалится, ты и то не услышишь! – ворвался возмущенный голос.

– Мне уже свалился! Прямо на ухо!.. Ты что, давно звонишь?..

– Третий раз!

– Прости, я не слышала, – виновато отозвалась Марина.

– Неудивительно! – выпалила Аня горячо. – У меня тут шабаш, а ты сидишь, даже не шелохнешься от своей макулатуры!

Мара не стала спрашивать, откуда Аня узнала про учебник. Видимо, она слишком хорошо знала Марину, чтобы интересоваться еще и реальными фактами.

– Да тут готовилась… – Марина покрутила пирсинг в ухе будто настраивая мозг на нужный ныне лад. – Что случилось?

– Случилось то, что один козел, как там его родители назвали матерным словом, второй день играет на моих нервах и на моих перепонках!

– Сосед, что ли?

– Собственной персоной! Вчера полночи зажигал на полную громкость какую-то третьесортную попсу, жеребец поганый!.. И бабы к нему шатались до трех, дверьми громыхали на весь подъезд и горло драли, как ишачки!.. Что ты прешься? – Аня блестящими глазами уставилась вперед себя.

– Просто зоопарк какой-то у тебя, – ответила Марина, светя зубами. – Кони, ишаки… Спроси, им пару свиней не нужно?..

– Нужно!.. Одна свинья с проколотым пупком – жеребцу с доставкой на дом! – отрапортовала Аня со злым вкусом. Не дожидаясь, пока Марина ее пошлет, она продолжала: – И сегодня этот гад долбит свою волынку уже третий час! Я рехнуться готова!..

– Опять на полную громкость, что ль? – Мара, видимо, забила на доставку, не припоминая, чтобы хотя одна из свиней, которую она видела, имела бы пупок. – Я думала, сегодня рабочий день…

– Я тоже так думала! – огрызнулась Аня. – По ходу, он ничего не делает, только пьет целыми днями!

– Может у него отпуск?..

– Конюшня у него! И загон навозный!.. Из-за него предки сегодня встали невыспавшиеся, отец злой на работу пошел… Я целый день в институте засыпала, сейчас над рефератом чахну, думаю, как бы не срубиться. Завтра последний срок!..

– Во чувырло… Бедная, – посочувствовала Марина. – Вы ему патруль пробовали ночью вызывать?..

– Пробовали! Дождешься от них!.. Тащились к нам час, а потом, когда подошли к двери, он выключил все, и они уехали! Отец полчаса ему в дверь долбил и матерился – ноль внимания!.. Прикинь, даже бабы начинали заходить в квартиру, только когда папа уже закрывал дверь к себе в комнату!

– Закон подлости, – хмыкнула Мара. – Интересно, что…

– Блин, козлина тупая!.. – Марину оборвали бодрые звуки марша и ругань подруги. – Я его убью сейчас, честное слово! Сволочь! Чтоб тебя разорвало, придурок! Чтобы тебя черти забрали и поджарили твою задницу на сковороде!.. – услышала Мара мимо трубки. – Слушай, мое терпение лопнуло! Сейчас пойду и надену ему эти его колонки…

Марина не смогла понять, что там Аня собирается делать, и не расслышала за грохотом когда. Внезапно ее уши уловили тишину.

– Мара… – услышала она шепот.

– Чего? Заткнулся, что ли? – наморщила лоб Марина.

– Ага… Это чудо… – почти с благоговением произнесла Анюта. – Пойду… посплю часок… и за реферат…

– Удачи, – усмехнулась Марина. – То есть, успей выспаться, – пожелала она.

– Вечером созвонимся…

– Обязательно. Пока, не проворонь летающие сны.

Аня попрощалась. Марина отключила трубку и задумчиво поправила на шее замочек от цепочки…

Рабочая неделя пришла к выходным подлинно и невероятно. Суббота!.. Жаль, что только с двумя буквами «бэ»!.. День отдыха души и испытания тела. Девушки не страдали лишними предрассудками и потому не считали, что стоит отказывать себе в релаксе.

Марина взглянула в зеркало и еще раз аккуратно, но не очень, потрогала слой лака на ногтях. Высох. Можно выметаться.

– Принимай товар, – Марина протянула Ане через порог темный пакет, трынкающий стеклом.

– Холодное? – Аня заглянула вовнутрь.

– Нет, у них холодильник, по-моему, гукнулся, – ответила Марина. – Поставь в морозилку, пожалуйста.

– Ага. Ты проходи пока, – Анины глаза легли на комнатную дверь. Сама она пошла в кухню.

Марина стоя разулась и прошла в родительскую спальню.

– Как твой красавец?.. Вау, – остановилась она, обнаружив шедевр творения – домашний кинотеатр, новую семейную гордость. И вновь родители покинули на выходные квартиру, оставив технику на разграбление жадным глазам детей.

– Нравится? Наконец-то купили, – Аня вошла в комнату, обтирая пивные бокалы полотенцем.

– Я про соседа твоего. А этот, конечно, нравится, – одобрила Марина, оглядывая экран.

– А, ты про этого шпыня, – лоб Ани покривился. Она поставила посуду на стол и полезла в кучу DVD. – Сейчас охладится, принесу, – пояснила Аня. – Три дня полного затишья. Уехал, наверное, куда-нибудь…

– Туда ему и дорога, – ответила Марина.

– Точно. Триллер. Вчера купили, – Анюта продемонстрировала коробочку с новым фильмом и загнала его в проигрыватель. – Его, кстати, Денис, по-моему, зовут, – сказала она.

– Откуда ты узнала?..

– Да в понедельник какая-то швабра противным голосом вопила на лестнице: Денис, ты где?!.. – Аня сделала самую тупую рожу, на какую была способна. – Весь дом слышал в два часа ночи!..

– Говоришь, к нему много девок шатается?..

– Больше, чем представить можно, одновременно! – Аня ткнула на «Play». – Ясный швах, с такой тачкой и такой рожей!.. Черт, и пусть мне хоть одна облезлая метелка после этого скажет, что мужики – уроды! А сами-то хороши, твою …, продаваться ни за что.

– Согласна, – кивнула Марина.

– И так было, есть и будет, и пока об них ноги не вытрут и не бросят, они про свои принципы не вспомнят, хорошие клавки, блин, – Аня стянула спортивную кофту, оставаясь в одном топике, и приземлилась рядом с подругой.

– Испорченный мир. Мир уродов и денег. И тачек со смазливыми рожами внутри, – отозвалась Марина без сожаления. – Увы и ах.

– Аминь. Был бы он потише, тогда бы я вообще была счастлива этой жизнью, – бормотнула Анна.

Марина была права: раньше Аня не курила. И даже не пила, по ее собственному признанию. В этот день это откровение было самым малозначительным. Они расстались, скрестив ладони, только вечером у подъезда Марины.

…В ушах Мары еще звучали те жгучие слова, которые сказала тогда уже ее друг, сделавший для нее за два дня более, чем кто-то из друзей за всю жизнь.

– Я занималась гимнастикой с пяти лет. Грезила этим. Была уверена, что стану великой спортсменкой. Олимпийские игры смотрела, представляла себя там. Думала, что смогу так же. Мне было тринадцать, когда – это было лето – мне поставили ухудшение зрения на два градуса или балла, как их там? Я тогда не врубилась, что это будет значить. Потом стало хуже. И мне заявили: либо спорт, либо зрение. Я была готова ослепнуть, если бы ко всему еще и не обнаружилось, что у меня непереносимость к линзам. Не дура же я: нацепила очки, плотные, спортивные, на резинку, ну и пошла… Да потом только все выяснилось: тренер меня просек. И закончилась моя карьера… Навсегда…

– Пока, Мариш, – сказала Аня. – До завтра.

– Пока. Спасибо тебе… За реанимацию. И за пиво тоже.

– И тебе. За парней и за «шлюху» тоже… Теперь мне легче смотреть на мир.

– Не сомневаюсь, – опустила голову Марина. – Завтра увидимся.

– Увидимся. И знаешь что?.. Садись-ка ты со мной за одну парту. Мне надоели идиоты вокруг меня.

Понадобилось сорок минут, чтобы девчонки, полулежа на покрывале, досасывали первую порцию субботнего пива. Охлажденного. Не выспавшаяся после вчерашнего бодрствования до трех часов и сегодняшней первой пары, Марина зевала во весь рот, стараясь при этом не смыть слезами тушь с ресниц. Аня скептически почесывала ногтем скулу.

– Слушай, чего ты поставила? – спросила Мара. – Моя племянница и то не испугалась бы.

– А я знала, что ли? – метнула взгляд Анюта. – Новое видео!.. С ума сойдешь от страха!.. Бред!..

Она сняла с глаз очки, без надобности протирая линзы краем топика.

– У тебя ничего другого нет? – поинтересовалась Марина.

– Сейчас посмотрим, – Аня сползла с кровати и, подтянув одной рукой завязочки на штанах, полезла искать фильмы. – Мелодрама, драма, мультик про русалку, полный сборник женского сериала, хочешь? Это моя мама купила!..

– Хорошо, что не папа, – хмыкнула Марина.

– Боевик, боевик, боевик, – Аня тасовала диски, как карты. – О, порнофильм с участием ведущих футбольных команд России!.. Прямая трансляция со стадиона! Ты только не раскатывай губы, я пошутила!..

– Я не столь молода и наивна, чтобы верить в прямую порнотрансляцию, да еще по DVD,– заявила Марина голосом матерой фанатки.

– Нет ничего. Будем смотреть ток-шоу, как похудеть за три дня, – Аня взяла пульт и ткнула на первый попавшийся канал. – Тебе поможет, верь мне…

На широком экране, круто и до волшебства современно отразилось зеленое поле и мелькающие по нему футболисты.

– Что?! – у Марины тут же смыло весь сон, она приподнялась на покрывале, выпучив глаза на экран.

– Это… Это наши?!.. – заикнувшись, выговорила Аня.

– …Полгода я приходила в себя. Сидела дома и просто ничего не делала. В школе жалели, поэтому не ставили двоек. Я набрала за несколько месяцев нереально килограммов. Потом как-то взяла себя в руки. Начала бегать по утрам. Нельзя, ну и фиг. Жрать перестала на неделю. Похудела немножко. Начала курить… В девятом меня познакомили с Лешкой. Собственно, первым моим он и был. Других одиннадцатиклассников у меня не было, это я тебе говорю. А там кому хочешь верь, может, Эле, может, и не Эле… Она всегда восхищалась тем одиннадцатым, возможно, потому и говорила про меня такое. От зависти. А Леша оказался козлом. Совсем как Гоша. Блин, Леша-Гоша, у них даже имена созвучные, это злой рок, по-моему… Я тоже плакала, когда он меня бросил. Один день, зато с утра и до вечера.

Одиннадцатая заповедь блаженства: блажен не тот, кто ни разу в жизни не безумствовал, а тот, кто вовремя образумился. Одно несчастье иногда смывает собой другое, как волной. После расставания с Лешей Аня быстро пришла в себя. Завязала частые пьянки, в которые втягивал ее он, стала за собой следить, погрузилась в учебу, только курить не бросила. Да матом ругалась чаще, чем раньше. Однако все это не помешало ей за одно полугодие сделаться самой блестящей отличницей в школе!.. И ранее была способная, а теперь ей не мешал любимый спорт. Смешно…

– Слушай, а что ты такая вся из себя спортсменка, а в футболе хуже нуля, извини, конечно? – спросила Марина.

– Не знаю, – пожала плечами Аня. – А что, интересно?..

– Да!!! Они что, сегодня играют?!.. – удивлению Марины не было предела.

Футбольный матч чемпионата России был в полном разгаре, две команды моторами носились по полю, за ними еле успевал арбитр. Да, именно сегодня они забегали так, как не бегали уже давно, елки моталочные!.. Суперпоединок в Колизее «Лужников»!

– Как я могла не заметить в программе!!! – Марина схватилась за голову.

– Блин!!! Я тоже думала завтра! – воскликнула Аня.

Мару сдуло с кровати, она кинулась на ковер, почти ползя к экрану.

– Сколько минут?! Какой счет?! Какой это тайм?! – выпалила она, обращаясь к экрану.

– Блин, сколько времени сейчас?! – Аня тщетно попыталась найти в комнате часы. Вся ее чудо-техника на счет циферблатов, естественно, не пахала.

– Таймер, мне нужен таймер!!! Счет, покажите счет!!! – выла Марина.

– Семь двадцать пять! Это запись!.. Интересно, какого фига?! – Аня прибежала из другой комнаты с наручными часами и скомканной программой передач. – Похоже на первый тайм! – она на ходу зашуршала газетным листом.

– Уроды, козлы, дегенераты, какой счет?! Вашу… Покажите счет!.. – нервничала Марина, глядя, как серьезная команда, доставшаяся в этом туре в соперники, раскатывала ее мальчиков по всему газону. О, как она могла перепутать этот несчастный день?!..

– Ну! – Марина привстала, увидев, что ее нападающий врывается в штрафную.

– Давай!!! – Анюта плюхнулась рядом на ковер.

– Бей!!!

– Урод!!!

– Мочи!..

– Блин!.. Бей!!!

– Козел, блин!..

– Сопля! Бей!!!

– Уроды, уроды!!! – Марина схватилась ладонями за лицо, обтирая пылающие страстью щеки.

«Мы видели настоящую панику в штрафной, и счет чуть было не стал один-ноль», – сквозь сплошной бред первых минут просмотра впервые ясно пронесся голос комментатора.

– Ноль-ноль, пока!.. – огласила Аня.

– Слава Богу!.. – шумно выдохнула Мара. Ее глаза напряженно бродили по экрану, зрачками летая вслед за мячом.

«Вратарь хозяев вводит мяч в игру. Потеря у гостей, и мы видим стремительный прорыв по левому флангу. Может получиться быстрая атака…»

– Ну!!! – заорала Марина.

– Давай, Рома!!! – взвизгнула Аня.

– Вперед!!! Обводи, обводи же!..

– Да что ж ты!..

«Неплохой дриблинг в исполнении центрфорварда…»

– Ах ты, блин!.. – Анюта подскочила на месте.

«Фол в метре от штрафной! Судья тянется за карточкой. Будет ли удаление?.. Похоже на фол последней надежды…»

– С поля урода!!! С поля-а-а!!! – надрывалась Марина.

– Уберите этих костоломов, что ж это творится такое?! – возмутилась Анна, наощупь разыскивая брошенный бокал с остатками пива.

«Желтая карточка!.. Игроки окружают арбитра, пытаясь оспаривать его решение, но судья непреклонен. Штрафной у ворот гостей».

– Блин, желтая!.. – раздосадовалась Марина. – Только не пускайте бить этого… с ногами!.. – встрепенулась она так, как будто другие были без ног. На самом деле, она имела в виду того, что с кривыми ногами.

– Новенький пусть бьет, как его?!..

– А кто его знает, – отмахнулась Мара. – Камерунец пусть влепит!..

– У него ноги не оттуда!..

– Они у всех оттуда!..

– Черт!.. – Аня стиснула губы.

Девчонки сдвинулись плечом к плечу, замирая дыханием и пульсом. Аня опустила бокал от греха подальше и, глядя только в экран, приладила его у ножки кровати. У мяча собрались трое футболистов.

– С ногами будет, точно, – шепнула Мара.

– Может, камерунец залепит, – предположила Анюта.

– Эх, лучше бы Дима тогда…

«Свисток арбитра, удар!… Еще удар! Штанга!.. Добивание!.. Еще раз штанга!..»

– Ну!..

– Ну!!!

– Ну!!!.. А-а-а-а! Елки!.. Прости!..

Девчонки дергались, как на ниточках. Аня щедро задела Марину локтем.

«Гости отбиваются из последних сил!.. Фол во вратарской… Свисток!.. Судья показывает на точку!»

– Пенальти!!! – визгом заорала Аня.

– Да-а-а!!! – взметнулась покалеченная в бою Марина.

«Кто будет бить?..»

– Дима; Роман! – хором сказали девчонки.

«К мячу идет капитан команды. Этот момент может стать переломным. Болельщики хозяев очень надеются, что у Дмитрия не подкачают нервы».

Уши Марины уловили, что трибуны завели имя «Дима». Фанаты начали вставать с трибун. Как по мановению волшебной палочки, поднялись и девушки, сцепляясь пальцами.

«Дмитрий установил мяч. Капитан команды разбегается… Удар!»

– А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!! – не выдержало сердце Мары.

«Ложный замах!!! Обманул!!! Обманул Дмитрий вратаря!!! А ведь тот почти угадал направление мяча!!!… Один-ноль, хозяева вырываются вперед!»

Не мытьем, так катаньем.

Аня угорела и оглохла от крика кинувшейся ей на шею Марины.

– Есть!!! Анька!.. Есть!!!…

– Ура!.. Дима, я тебя люблю!.. – отсалютовала экрану Аня.

– Рожденный на газоне!..

– И с мячиком в зубах!..

– Он носится по полю!

– Порвет всех в пух и прах!..

– Шампанским запивали!..

– Мы, в верности клянясь!..

– Ногами покоряли!..

– Сердца в груди у нас!..

Ладони девчонок хлопнулись чужая об чужую пять раз.

– Все, я пошла за пивом! – Аня, весело семеня, побежала в кухню.

«…Трибун конкистадоры,

Колени сбивши в кровь,

Голами прославляли

Восстание рабов!..»

Свистом в ушах прошел гимн и унесся вдаль ощущением ветра, оставляя часам отсчитывать два раза по сорок пять минут.

– Несмешно! – заявила Аня обиженно.

Марина не могла сдержать перед ней улыбку. Аня стояла напротив, потерянная, с распущенными волосами и глазами жалобного котенка.

– Неужели ты, правда, пишешь сочинения по этим бумажкам?.. – не поверила Марина.

– А что такого?!.. Я не могу списать? – пылала Анюта.

– Можешь! Просто великая отличница Аня!.. По этой белиберде пишет!.. Подстава-то! – до сих пор не верила Марина.

– Ну нету у меня писательского таланта! Это тебе «пять» все время ставят за содержание!.. А я не могу!..

Аня признала свой технический склад ума перед Мариной. Когда и Марина не постеснялась признать свое дуболомство в естественной науке – физике, при том, что, по собственному свидетельству, пробовать себя в писательстве начала в пять лет, когда и буквы-то рисовала плохо.

Издеваться никто не собирался. Удивляться – чуть-чуть. Они обе знали, как живется порой отличникам. Хорошо, что выход в разделении труда здесь было найти проще простого. Только время тикающее хотелось остановить, когда Мара клепала за себя и за ту девчонку два сочинения, а Аня решала, как на конвейере, задачи по физике – дым из-под ручки.

А как удивились люди, увидев их вдвоем за второй партой у стены!.. Больше всего недоумевала Эля. Бедная девушка, ей, видимо, так и не суждено было понять, что поносимые ею люди могут однажды между собой пообщаться…

…

– Девушки! Встаньте, пожалуйста!..

– Мара, это нам, между прочим, – шепнула Аня.

– Чего? – заглянула Марина в глаза подруги, заканчивая злобно веселиться над чем-то и вдруг понимая, что учительница обращается к ним…

Часы тягостной тянучкой докрутили стрелки ближе к девяти вечера. Марина сидела на кровати, отражая на скулах блики экрана, ее лицо не выражало ничего.

– Давай уже, блин тебя, – пробормотала Аня себе под нос.

– Толку-то, е-мое, – промолвила в ответ Марина. – О, наконец-то, – ее слух пронзил свисток арбитра.

Она посмотрела, как Аня быстро встала и вырубила телевизор.

– Как обычно. Все как всегда, – проговорила она с чувством.

– А чего ты еще ждала?.. – взглянула на нее Мара. – По жизни так: первый тайм за здравие, второй за упокой отпели, рассыпались, как фанерки, в разные стороны. Скажи спасибо, что на ничью уползли…

– Вести два ноль… – с расстановкой начала Аня.

– Они и три ноль могли вести, эффект тот же, – перебила ее Мара. – Эх, провались все, – махнула она рукой.

Такое начало. И такой конец… Как это было обидно и, увы, не впервые.

После такой игры вечер длился долго и бесполезно в пережевывании бутербродов и перелистывании страниц разной по желтизне и глянцевитости прессы.

– Надо на Кубок сходить, – решилась Марина. Ее рука отбросила сборник японских кроссвордов и смачно отерла лицо.

– Когда?.. – Аня оторвалась от теста на взаимоотношения с коллективом.

– В среду будет, – отозвалась Марина. – Может, там реабилитируются, а то все настроение испортили…

– Отлично, пойдем!.. – согласилась Аня охотно. – Ух, я там оторвусь за все мое пассивное сидение на стуле за две недели!..

– Только не на креслах, ладно?.. – губу Мары тронула односторонняя улыбка.

– Ладно, на людях, – кивнула Аня серьезно.

– На людях… – повторила Марина. Ее глаза задумчиво налились цветом, она ощутила, как, тихий, врывается в комнату вечерний ветерок, струя полоску занавески. Ох, как хотелось сделать что-нибудь, лишь бы что-то, чтобы влить в себя жизнь…

Внезапно старая закономерность ворвалась в спокойный до рутины мир. Сверху заиграла музыка, переливаясь живыми раскатами и отдающимся в жилах биением воздуха.

– Чтоб тебя прихлопнуло и разорвало еще раз после того, как это произошло!.. – почти как боевой марш прозвучала в устах Ани угрожающая фраза. Она поднялась с дивана во весь рост, красивая и мощная, устремляя метающие молнии глаза в потолок.

– Привалило, так по полной программе!.. – хлопнула себя по колену Марина. Ее лоб сморщился, она поглядела на подрагивающую люстру, уже представляя, сколь веселая ночь их ожидает. Но она не могла угадать!..

– Шабаш!.. Пойдем отсюда, я не хочу это слушать, – Аня решительно вышла в коридор.

– Погоди! Может, у меня переночуем сегодня? – остановила ее Марина.

– Чтобы я? …из-за какого-то козла?.. – проговорила Аня, выразительно поднимая брови. – Ну уж нет! Мы вернемся! Верь мне, о барабанщик!..

Глава 13

Когда Андрей ворвался в класс, первый урок был в самом разгаре.

Зеленоватая просторная комната наполнялась весенним светом, распускались под ним цветы на шторах. За старыми, обглоданными за длительную учебу партами сидело чуть менее двадцати страдальцев, думая кто о чем, но мало кто – о предмете. У доски что-то объясняла худощавого сложения учительница. Это был урок литературы. И то ли от начинающейся жары и парящей духоты, то ли от неблизкой к реальности темы и скорого конца года внимание учеников было рассеянно по помещению не хуже, чем лучи солнца.

– Привет всем! – крикнул Андрей. Никого не стесняясь, он прошел прямо перед доской, направляясь в нужный ему дальний проход. А что смущаться? Его все равно никто не видел. Или почти никто…

– Привет!..

– Привет! Опаздываешь!

– Приветик, Дрон!

– Как дела?!

Со всех сторон посыпались радостные возгласы тех, кто его не только видел, но и ждал. Переполненная людьми комната была столь же переполнена ангелами-хранителями, которые сидели на партах и подоконниках, стояли, подпирая стены, тусовались у шкафов с методическими принадлежностями. Класс был исполнен гомона и дурачащихся шуток, то и дело кто-то смеялся, хохмил, а затем завязывал дискуссии о самом высоком и вечном, с такой же легкостью возвращаясь к обыденному общению.

В основном ангелы сидели, разбившись на группки, по два – по три за каждым разговором. Кто-то раздумывал в одиночестве, некоторые созерцали своих подопечных. За двумя последними партами, как всегда пустующими, восседали на стульях три девушки и один парень. Это была знаменитая компания ангелов девчачьей дружбы, Наримановой Леры и ее ближайших приятельниц, в которую на небе повезло попасть одному лишь юноше. Окруженный вниманием, он ходил в любимчиках у всего коллектива и сейчас его, смеясь, попеременно щекотали веселые ангелочки-девушки. У самых шкафов устроились на полу и беседовали о чем-то серьезном трое хранителей. Не вмешиваясь в беседу, их внимательно слушала с подоконника нежившаяся на солнышке парочка.

И единственный ангел предпочел нестандартный выход из положения. Он, полулежа на воздухе, завис над доской и, казалось, получал удовольствие от рассматривания потолка. Это был Дима, матерый ангел главного школьного хулигана, бывалый и ко всему привыкший. С таким подопечным ему редко удавалось расслабиться, и поэтому он ловил каждый момент спокойствия. Хотя судя по безоблачному и гармоничному лицу, он совершенно от этого не страдал.

– Дрон!.. А я тебя только заметил! Ты где бродишь?.. – послышался голос с доски.

– Привет, Дим! – Андрей показал два пальца. – Я задумался утром, забыл о времени.

– Ясно!.. – отозвался Дима. – Ну, ты не бросай нас, а то все интересное пропустишь!..

Андрей не смог сдержать улыбку на этот прогноз оптимизма. Веселье ожидалось обычно только от подопечного Димы. И еще какое.

– Привет, – Андрей подошел к незанятой учениками парте и остановился.

– Дрюша!.. А я думала, ты меня совсем забыл!

К ангелу радостно потянулись женские руки, и Андрей позволил обнять себя и расцеловать в обе щеки.

– Привет, Лида, – произнес он. – Прости, я должен был прислать тебе весточку…

– Где ты был целую неделю?.. Я уж и у Стаса побывала, и в рай летала, но так толком и не поняла, куда ты делся! – воскликнула девушка.

Ее ладони, не отставая от Андрея, усадили его рядом. Лида поджала под себя одну ногу и вгляделась в милое ей лицо.

Длинные, почти бесконечные каштановые хвостики свисали перевязанные лентами по обе стороны выточенного изящного лица, на котором светились из-под пушистых ресниц золотисто-наливные глаза. Утонченность во взгляде, тонкость в стане, грациозная трепещущая фигурка, еще более стройная в расклешенных джинсах и облегающей ткани кофточки. Все говорило за Лиду о понимающей, чувствующей натуре, о близкой и столь дружеской душе. Маленькие ямочки на щеках, неуловимая раскосость в разрезе прищуренных глаз, когда она смеялась. Андрею казалось, что не было минуты, когда он не знал этого облика.

С Лидой он познакомился восемь лет назад, когда Наташа перевелась в другую школу и узнала Лику, ее подопечную, хранимую ей душу.

– Мне Михаил отдых давал, меня заменяли, и я отлетал ненадолго, – пояснил Андрей. – Извини, очень задумался, забыл тебя предупредить…

– Ничего, это бывает!.. – поспешила успокоить его Лида. – Главное, что ты в порядке!.. Ты ведь в порядке?

– Да, я… в порядке, – голубые глаза Андрея блуждали по классу, будто кого-то ища. – Как наши?

– Нормально. А, как всегда, – Лида взглядом указала на третью в ряду у окна парту, где, незаметно переписываясь на листочке, сидели Ната и Лика.

– Ну и хорошо, – выдохнул Андрей. Его рука взяла поданное ему запястье и крепко его сжала. Плечо Андрея коснулось плеча девушки.

– Андрюша, что ты?.. – спросила Лида, внимательно приглядываясь к его зрачкам.

– Лида, у меня такое произошло, – тихо признался он.

Практически не шевеля губами, касаясь дыханием ее уха, Андрей придвинулся совсем близко и стал едва различимо шептать. Глаза Лиды смотрели перед собой, видя лишь вглубь того, что он говорил. В них нарастало удивление.

– Что ты об этом думаешь?.. – спросил он, отодвигаясь от ее лица.

– Ты это серьезно? – Андрей увидел обращенный на него тревожный взор.

Волосы ощутили дуновение свежей волны. Ангелы, как по приказу, замолкли, и в классе установилась странная тишина. Мелькнуло мгновение, и в помещение, рассыпаясь сотнями новогодних огоньков, влетел высокий ангел с развевающимися волосами.

– Приветствую ангелов Земли! – огласил Габри, приземляясь в самый эпицентр урока, у доски.

Дима уже успел понять в чем дело, и спрыгнул, первым протягивая руку Музе вдохновения.

– Привет!!! Приветик, Габри!.. – послышались гомонящие голоса. – Как твои дела?..

Габри никогда не был сторонником формальностей, и потому его приход всегда воспринимался запросто и по-дружески. Каждый спешил поговорить с ним и нахвататься настроения и райских новостей.

– Замечательно мои дела! А как вам работается?.. – спросил он, слегка покачнувшись, отчего на его белых, как свет, джинсах зазвенели сразу три цепочки.

– Хорошо!.. Отлично!.. – последовали ответы. – Детей балуем!..

– Как Михаил? – спросила какая-то девушка.

– Михаил? Это тот, который архангел? – переспросил Габри. – Да прекрасно он! Не ест, не спит, потому что ему, как и вам, это не надо, – по классу пронесся смех. – И вообще все изумительно! Да не волнуйтесь вы так, я за ним слежу!.. – успокоил он всех. – Так слежу, что вот даже уже почти забыл, зачем я прилетел, – светлые лазурью глаза окинули просветленные лица. – Ах да, вспомнил. Анюта.

Взгляд архангела вдохновения остановился на девушке в белом платье, которая, освещаясь улыбкой, уже все поняла.

– Нюра, хорошая моя, – произнес Габри приглушенно и к моменту серьезно. – Я же к тебе сегодня пришел и не с пустыми руками. А принес кое-что, – рука архангела, украшенная единственным серебряным колечком, полезла за ворот футболки, изображавшей арфу. Скорее из воздуха, чем из-за пазухи, в его пальцах начала расцветать белоснежная лилия. – Это моя благая весть тебе. Это дар Бога.

Под облицовкой восхищенных взоров, Габри с благоговением подплыл к ангельской девушке и вручил ей священный цветок.

– Твои молитвы услышаны, Нюта, – сказал он просто. – А тем более услышана вся ваша жизнь. Я говорю о тебе и о данной на твое попечение душе. Прими этот талант муз и храни его в сердце, никогда не закапывая в землю.

– Спасибо… – тихо промолвила Анюта. От нахлынувших чувств она готова была расплакаться. Ее рука с благодарностью приняла хрупкий стебель. Взгляд в глаза Гавриила.

– Я не слышу оваций, – произнес архангел как бы никому.

– Ура!!! – воскликнули ангелы. Послышался гром аплодисментов.

Ободренная всеобщей радостью Анюта, улыбаясь, прошла по ряду и водрузила цветок перед лицом ничем не примечательного мальчика. Подросток сидел, уткнувшись в тетрадь, и о чем-то глубоко раздумывал. Но вот его лицо озарилось глубинной лучистой улыбкой. Лилия ушла в его кожу, растворяясь, оставляя приглушенный свет на губах. Анюта повернулась к архангелу.

– Я не чувствую объятий! – воскликнул Габри, разводя руками.

Анюта кинулась ему на шею, пытаясь не задохнуться от восторга. Ангелы загомонили, шумно обсуждая произошедшее.

– Поздравляю с новой звездой! Поздравляю, девочка!!! Молодец, это будет супер!!! Покажи нам всем, как могут работать люди! – Габри обнимал девушку, отрывая ее от пола. Анюта не успевала отвечать и не слышала собственного голоса среди гула поздравлений и пожеланий.

– Видно, серьезное дело, раз сам архангел принес тебе лилию творчества! – сквозь все голоса определились слова Лиды.

– Должен же я хоть что-нибудь сам делать? – взглянул на нее Габри. Он, наконец, поставил ангельскую девушку обратно. – Надо же создать видимость работы, пока меня не уволили без выходного пособия!..

Ангелы загалдели еще сильнее. Послышался взрыв хохота. Андрей смотрел на Габри, тихо улыбаясь. Анюте, ангелу того скромного мальчика, который сидит в углу у стены, сегодня было что преподнести своему подопечному. Глубокий смысл, который заключался в великом даре творить.

Они оба заслужили. Это все видели. Сам провозвестник тайн Гавриил пожаловал сюда, чтобы передать бесценный дар музы тому, кто с самого детства писал непонятые никем стихи. И пусть архангел сейчас отшучивался, но ведь просто так такие явления не происходят. Знает ли он это наверняка или чувствует где-то в глубине души.

Неожиданно внимание ангелов переметнулось в земную реальность. После хлопка открывающейся крышки по полу лязгнуло что-то странное.

Разлетелся дикий вопль учеников. На задних партах повставали с мест, глядя, как по линолеуму, офонарев от такого обращения, несется большое усатое существо.

– Что это?! – Лида вскричала, кидаясь на Андрея.

– Таракан!!! – завизжали девчонки с первой парты, вскакивая на стулья.

– Опять!!! – взвыл Дима, хлопая себя по лбу. – Я так и знал, что он для этого его купил!..

Глаза ангела умоляюще уставились на заднюю парту, где, зайдясь от хохота, валялся здоровенный детина, вверенный ему пацан. Но что мог сделать ангел своим взглядом?..

– Домов! – воскликнула учительница.

– А что я?! – послышался уже мужской бас. – Убираться надо в классе! – еще пуще расхохотался парень. – Смотрите, а то еще и не такие разведутся! – его палец указал на пол, где, распрыгавшись в разные стороны, надвигалась на учеников целая орда кузнечиков.

– Это домашние насекомые, они в зоомагазине продаются! – вскрикнула Лика. – Они яблоки едят!..

– Покорми! – хохотнул кто-то из парней с соседней парты.

– Кто же разрешил их продавать!.. – сокрушался Дима, стоя у плеча учительницы. – Может не надо опять?.. – его взгляд переадресовался ангелу, который стоял у учительского стола.

– Что я могу сделать?.. – развел руками хранитель литераторши.

– Домов – к директору!.. – все завершилось столь ожидаемой фразой. Женский палец указал на дверь.

– Пожалуйста, – Домов с готовностью спрыгнул со стула и, насвистывая, направился к двери.

– Я пошел, – произнес Дима, собираясь вслед за ним.

– Теперь ангелу директрисы улыбайся!.. – посоветовал кто-то.

– Она уже во сне видит мои улыбки! – послышалось из-за двери.

– Ладно, я вижу у вас весело, – констатировал Габри, поднимая брови. – Я пошел, не буду мешать. Удачно поработать, дети мои!

Часы понедельника приблизились к отметке «половина четвертого», когда Наташа и Лика покинули стены школы и, живо переговариваясь, быстрыми шагами пошли домой. Лика все еще прихрамывала, но это не останавливало бег ее ног и ее мыслей. Девушки явно спешили покинуть пределы школьного двора поскорее.

Следом, не чувствуя асфальта, вышли их ангелы Лида и Андрей и направились вслед своих подопечных.

– О тебе говорят, – кивнула Лида, указывая глазами на девчонок.

– Я знаю… – ответил Андрей.

Лида поравнялась с ангелом и шла рядом, касаясь запястьем его руки. Длинные хвостики подпрыгивали от ходьбы.

– Что делать теперь собираешься, герой ты мой? – спросила Лида.

– Не знаю… Я с ума схожу слушать о себе вторые сутки. Это противоестественно, это противозаконно, – сказал Андрей, который вчера стал свидетелем двухчасового разговора шепотом по телефону, а сегодня – на тебе: тема нова в тех же деталях.

– Придется привыкать, – заметила Лида. Она взяла Андрея под руку. – А я ведь вчера так и не смогла понять, кто был таким красивым спасителем. Все думала тебя увидеть, объяснишь…

– Я даже не знаю, – проговорила Ната, задумчиво опуская подбородок.

– Но ты же попытаешься его отыскать? – не сомневаясь, взглянула на нее Лика.

– Но как? Я знаю только его имя, даже не фамилию…

– И еще то, что он живет у тебя под боком.

– Ну, во-первых, район большой, – возразила Наташа.

– Ну и что? И потом, что можно делать в глухом дворе в час ночи? Или жить там, или идти домой, – резонно заметила Лика.

– …а во-вторых, был бы от этого толк, – добавила Ната. – Вдруг он уже и забыл, как я выгляжу?..

– Еще чего!.. Если только он плохо видит и не разглядел тебя в темноте. Такие случаи не забываются, девушка. Романтика, а не встреча!..

– Ну, не знаю… Он даже не пытался со мной познакомиться.

– Зато я знаю!.. Мужчины – тормоза, им проще кого-то через колено отправить, чем подойти к девушке, спросить, как ее зовут. Найди его, не отступай, и я уверена, все получится.

– Ты, правда, так думаешь? – спросила Наташа, и в голосе ее прозвучала щемящая надежда.

– Я хоть раз тебе врала?.. Я тебе помогу все сделать. Сейчас придем домой и обдумаем как следует детали.

– Интересно, а как следует?.. – сдвинула брови Лида.

– Нет, это нонсенс!.. – Андрей порывисто мотнул головой. – Как они собираются искать меня, если я ангел и иду у них за спиной?!..

– Если только назад оглянутся, – заметила Лида. Ее глаза поднялись на небо, где с самого утра сгущались кустистые облачка. Сегодня было намного прохладнее, чем всю прошлую неделю.

– Будет дождь, – произнес Андрей. – А моя не взяла зонт.

– Моя тоже, – усмехнулась Лида.

– Кажется, на меня упала капелька, – проговорила Лика, оглядывая небо.

– А на меня уже две, – констатировала Наташа. – Пойдем быстрее.

Девчонки ускорили шаг и вскоре под начавшим накрапывать дождиком вскочили в подъезд дома Лики, старинной малоэтажки московского центра.

– Я бы сказала, что лифт не работает, да его тут нет, – проговорила Лика.

Потолки в доме были беспримерно высокие, и девушки, затратив немало усилий, преодолели три этажа и оказались у обитой бордовым двери. Лика расстегнула кармашек сумки и достала связку ключей. Отперев два замка, она вместе с подругой зашла в прихожую.

В тесных стенах царил не то что беспорядок, но неопрятность, свидетельствующая о том, что вся квартира давно просит о ремонте, но нету возможности его провести.

– Есть хочешь? – спросила Лика, стаскивая ботинки.

– Если честно, то нет, – призналась Наталья.

– Понятно. Тогда пойдем ко мне.

– О, это верный знак!.. Ты влип, – проговорила Лида, переступая порог.

– Ты о чем? – Андрей шагнул в маленькую заставленную комнату, которая была вдобавок плохо прибрана и потому оставляла ощущение жмущей тесноты.

– Она в тебя влюбилась. Целый день сыта тобой.

– Что? – уставился на подругу Андрей.

– Наташа в тебя влюблена, – повторила Лида.

– Сейчас я найду кое-что, – Лика полезла по ящикам письменного стола.

Наташа устроилась на разложенном диване и стала ждать.

– Почему ты так решила?.. – не понимал Андрей.

– Это очевидно. Подожди малёк, она и сама об этом скажет.

– Это ерунда, как она может влюбиться в меня? Я ее ангел-хранитель!..

– Для нее ты просто парень, – напомнила Лида, – который в темном дворе ночью спас ее от маньяка-убийцы. Это же чудо! Страницы сказки о принцессе!.. А еще с такой внешностью…

– О, нашла, – с пятой попытки Лика откопала в столе блокнот и длинный гнущийся карандаш. Она резво направилась под бок к подруге.

– А что моя внешность?.. – продолжал недоумевать Андрей.

– Ты же красавец!.. Да еще блондин с «небесно-голубыми глазами, каких не бывает»! Вспомни, сколько было уже сказано об этом, – процитировала Нату Лида. Она запрыгнула на письменный стол, удобно усаживаясь среди книжных стопок.

– Ну и что?.. Разве это что-то значит?

– Для меня только то, что ты Андрей, – ответила Лида. – А для людей – это целый мир, твои черты лица. Ты что, первый день с девчонками живешь?

– Нет, я слышал о таком много раз, но не думал, что когда-нибудь они применят это ко мне. Я же не человек, – Андрей перестал бороздить просторы крошечного пятачка на полу и остановился.

– Она-то этого не знает! Когда ты поймешь?.. Не надо было нарушать правила и общаться с ней!..

– Лида! Прошу тебя!..

– Сейчас мы все разберем и запишем, – Лика с видом профессионала раскрыла блокнот.

– Прости, – виновато пожала плечами ангельская девушка. – Садись ко мне, – поманила она Андрея.

Ангел покорно залез на стол.

– Итак, начинаем разбор полетов, – произнесла Лика. – Для начала давай составим развернутую анкету, чтобы понять, что мы на него имеем…

Андрей вздохнул, кладя голову подруге на плечо.

– Не переживай, – погладила его руку Лида. – Все обойдется.

– Как мне быть, Лида?.. Я не знаю, как это дальше терпеть. И Михаил выдаст мне по первое число с доплатой…

– Ничего он не выдаст. Максимум предупредит на первый раз, – ответила Лида.

– Имя: Андрей, фамилия: неизвестна, отчество: тем более. Возраст… – Лика шумно чирикала грифелем.

– Около двадцати двух, я думаю, – подала голос Наташа.

– Она сейчас в эйфории, это пройдет, – уверила Лида. – Потерпи немного.

– Как объяснить ей, что в двадцать два я еще шарики гонял в школе?.. – Андрей взял ее под руку, не отрываясь от подставленного плеча. – Лид, а если это не закончится?..

– Закончится, – настойчиво повторила Лида. – Андрюш, поверь, она встретит кого-нибудь, с кем захочет прожить всю жизнь, а о тебе будет помнить, как о чудесном приключении, и рассказывать внучкам, что да, был и у нее таинственный герой, сохранивший ей жизнь в далекие шестнадцать. Поверь моему опыту.

– Внешность… – не уставала Лика. – Погоди, запишу дословно: «золотистые волосы и нереально голубые глаза», рост: высокий, черты лица: нордические, улыбка: обалденная. Короче говоря, красавец, – она поставила жирную запятую. – Был одет: белые брюки, белая рубашка, вау… Рульная упаковка!..

– Хорошо, если так… Хотя… – Андрей замялся. – Так странно… Ведь я ее тоже люблю…

– Это естественно. Ты ее ангел, – ответила Лида.

– Ну и что?.. Это же одно и то же чувство!.. А любовь, она не проходит, – проговорил Андрей.

– Ты все лекции Ура прослушал в школе?.. – сдвинула брови Лида. – Он разводит влюбленность с любовью. И хотя источник у них один, влюбленность имеет более эмоциональный характер и часто угасает, чтобы потом вспыхнуть вновь. Тем более, с учетом людской природы, пока что это не более чем страсть и юношеское увлечение…

– Все равно, я не понимаю… Как может чувство так просто вспыхнуть, а потом угаснуть?.. Почему у нас не так?..

– У нас влюбленность тоже порой угасает, остается любовь, потому что она имманентна нам. У них по-другому, ведь они телесные.

– Это не объяснение, – возразил Андрей.

– В общем, ты прав, – вздохнула Лида.

– …место жительства: рядом с тобой, Перова Наталья Викторовна, место предполагаемой работы: кто его знает, время появления на улицах: первый час ночи; та-а-ак… – анализировала Лика. Карандаш ее был закручен на узел, символизируя работу мозговых извилин.

– Одно дело просто знать про то, как они живут, а другое – прочувствовать все самому, – продолжал Андрей.

– Но ты же чувствуешь ее, как никто другой…

– Это иное. Я чувствую ее эмоции и ощущения, но это именно ее, а не мое… Я не человек и на чувственном опыте не могу получить и понять то, что проходит на уровне тела и разума…

– Ну… Это ясно. Мы ведь тоже другие для них, – произнесла Лида.

– Тебе никогда не хотелось этого?.. – спросил Андрей.

– Ощутить их чувства, как они сами?.. – переспросила Лида.

– Да.

– Признаться, нет. Я не думала об этом. Меня устраивает быть ангелом. У нас своя работа, своя жизнь.

– Да, но…

– А ты этого хочешь? Но, подожди минутку, ты же сам говорил, что почти полчаса был в физическом состоянии…

– Да. И ничего не успел пережить, кроме боли, тошноты и страшной давки внутри и снаружи…

– Может это и есть их жизнь?..

– Непохоже, – Андрей замолчал.

Между тем, Лика почти завершила сбор данных. Она теребила ухо ластиком карандаша, пытаясь понять, не упустила ли чего.

Андрей взял в руки кончик Лидиного хвостика и стал вертеть его в руках.

– Мне не совсем ясно, что тебя волнует: внезапная любовь Наташи или то, что ты не можешь понять ее чувства? – после паузы спросила Лида.

– И то, и другое… Причем, я понятия не имею, что больше, – сознался Андрей. – Я еще никому не рассказывал об этом, но мое непонимание в последнее время стало меня ужасно угнетать. Гложет и днем, и ночью не дает покоя. Я пытался молиться, старался избавиться от этого, но все напрасно. Знаешь, Лид, мне кажется, что я сгибаюсь, как травинка на ветру, то туда, то сюда. Тут я ангел, а там, в мыслях, я хочу ощущений человека как в человеческой жизни…

Лида внимательно слушала его и молчала.

– Меня, как лампадку, жжет это изнутри. А эта влюбленность, похоже, усугубила мое состояние…

– Каким образом?.. – Лида прищурила на Андрея с косинкой карие глаза.

– Я же ангел ее, правильно? И через нашу связь чувствую все на своих нервах. А еще если взять мой «редкий дар»… Представь себе, что через меня теперь качаются все мысли и страсти, объектом которых являюсь я сам. Это коллапс. Даже забавно.

– Действительно, забавно, – Лида поджала губы. – Лишь бы без последствий для здоровья. Я бы на твоем месте сестрам милосердия показалась все-таки…

– Вроде все… – пробормотала Лика. – Ах, да, – вспомнила она. – Особые приметы: кинжал на поясе; холодное оружие, ношение незаконное, статья Уголовного кодекса Российской Федерации… – старательно записала она в блокнот.

– Лик, – молвила Наташа, которая словно была где-то не здесь. – Вот мы тут сидим, все пишем сейчас, а если у него девушка есть?.. Или жена вообще?..

– Хорошо, давай рассуждать логически, – предложила Лика. – Ему около двадцати двух. В таком возрасте женятся редко. И кольца на пальце ты тоже не видела, так?..

– Вроде нет, – с сомнением произнесла Ната.

– К тому же, какая жена ему позволит шататься по ночам без дела?.. Я бы быстро по мозгам дала, – сказала Лика. – Если только девушка. Но она сегодня есть, а завтра ее нет.

– Все равно, неприятно как-то… – наморщила лоб Наташа.

– Конечно, чего ж приятного, когда человек носится по ночной Москве с кинжалом?.. Робин Гуд какой-то!.. Вот и третья причина, почему он неженат: он сбрендил, и его жена бросила.

– Спасибо, – кисло усмехнулась Наташа.

– Пожалуйста, – отозвалась Лика.

– В самом деле, на что ему кинжал? – недоумевала Наташа. – Может, он и вправду бандит какой-то?..

– Скорее коллекционер. Или любитель ролевых игр. Слушай, Натах, – осенило ее, – а я слышала, что на Кавказе оружие – часть национального костюма!

– Точно, он натуральный горец, – без споров согласилась Наташа.

– В жизни все бывает, – заметила Лика. – Ты точно больше ничего не видела и не слышала?

– Сейчас попробую вспомнить, – Наташа задумалась. – Не знаю, мы мало говорили… Ему на минуту как будто стало плохо…

– Запишем: потенциальное наличие опасной болезни. Встретишь, проверь медкарту, – порекомендовала Лика.

– Но потом он улыбнулся, – продолжала Наташа. – Ты бы видела эту улыбку, Лик…

– Улыбка, – записала Лика.

– Ты еще и улыбался там? – спросила Лида Андрея. – Я думала тебе плохо было!..

– Плохо. Но ведь лучше улыбнуться хоть раз, чем совсем нелепым показаться, – ответил он.

– У всех свои недостатки и слабости, – успокоила Лида. – Вот моя слабость – это ты, – она прижалась к Андрею сильнее.

– Итак, описание у нас есть, – заключила Лика. – Можно начинать поиски.

– Но как?.. – посмотрела на нее Наташа.

– У меня есть знакомые в тех дворах у набережной, я попробую у них поспрашивать. Бабулек во дворах можно подоставать, они, наверняка, все знают. А там, пошатаемся в том аппендиксе, авось и сами его встретим.

– Что ему скажем, не представляю…

– Ой, Наташ, ты еще о чем подумай ненужном!.. – возмутилась Лика. – Какая разница, что говорить?.. Удивишься встрече, вспомните тот вечер и пошло-поехало…

– Ладно… – согласилась Наташа. – Когда начнем?

– Прям сегодня. Вечером. Конечно, задержаться до полуночи нам не удастся, но в выходные мы это попробуем сделать, – проговорила Лика. – Облазим дворы, прочешем набережную… Дай Бог, на маньяка второй раз не напоремся.

– Спасибо, что мне помогаешь, – Наташа благодарно взглянула на лучшую подругу.

– Не за что. Мне самой интересно.

– Думаешь, мы его найдем?

– Точно найдем. Пригласишь на свадьбу.

– Спасибо… – улыбнулась Наташа. – Ладно, Лик, я пойду домой… Позвони. Вечером выйдем.

– Шпионы на прогулке! Ура! – потерла руки Лика.

Она встала, чтобы проводить Наташу до двери.

– Пока, Андрюш, – Лида крепко обняла Андрея.

– Пока, сегодня еще увидимся, – улыбаясь, проговорил он.

– Малыш ты у меня еще. Не наделай глупостей, пока будешь один, – усмехнулась она.

– Постараюсь.

Ангелы расцеловались в обе щеки, и Андрей следом за Натальей покинул квартиру.

Глава 14

– Хочу нажраться пива в немецком пабе и отбивать чечетку на столе, – хмуро произнесла Марина, заходя в потемневший уже двор.

– Немцев пообещать не могу, но пару литров пива и один обалдуй с верхнего этажа – пожалуйста. Да: стол не смей трогать, – добавила Аня, припоминая свой лакированный письменный. Она шагала быстро, в руках у нее был пакет из супермаркета.

– Блин, все выходные испоганили, как всегда! Как я это ненавижу, – вернулась к больной теме футбола Мара. – Каждый праздник, каждый раз, когда у меня хорошее настроение, случается такое… такое…

– Забей, не парься, – наморщилась Аня. – У самой кошки на душе скребут. Сейчас догонимся – полегчает.

Аня держала в памяти навсегда оставшиеся там образы: их первый матч на стадионе «Лужники». Когда не пускала Маринина мама, когда ее родители слышать не хотели об этом изуверском мероприятии, где ломают сидения и кидают их друг другу на голову. Но желание оказалось сильнее. Крадучись, за собственноручно накопленные деньги, силясь не попасть в камеру прямого эфира, и уже не переживая за то, что догадаются там, сидя дома и смотря трансляцию по телевизору…

Догадались… через две недели. И смирились, предавая страсти течь своим руслом. Родители не могли им помешать. И не слишком хотели, наверное. Как файеры искрились в голове эмоции, носились вихрем крики и цветная форма мелькавших ног. О, что могло быть лучше и ярче того дня? Той легкой победы, когда казалось, что так будет всегда…

Ну а что? Кровь Ани была из спорта, она легко поняла расстановку, правила, а главное, схватила драйв этой игры. И пусть она не стала бы великим тактиком, этого хватало ей, равно как и Марине, тело которой было вылито не из спорта, зато для него…

…Марина поднялась на ноги медленно, чувствуя, как кровь бросается в лицо и наливает колени. Весь класс замер, ожидая, что с ними сейчас будет. Аня стояла рядом, прямая как струна, в джинсах в обтяжку, спокойная и высокая, на низких каблуках. Учительница оказалась перед ней маленькая и какая-то неказистая. Зато старшая.

– Скажите мне, девушки, и как же вам, таким взрослым на вид, не стыдно?..

– За что? – сдвинула брови Аня.

За что?.. Марина попыталась понять, о чем же все-таки речь.

– Ну как же? Такие хорошие умные девушки… Красивой наружности, аккуратно одетые… Пьют пиво прямо перед школой, курят и ругаются матом. Как на это реагировать, вы думаете? Я обалдела, честно говоря.

Марина не забыла радостный говор и ржач с задних парт. Какое счастье могло еще привалить ее классу в этот день?!..

– Курила только я вообще-то, – сказала Аня.

Этим ей удалось вызвать новую бурю хохота. Оправдалась, нечего сказать!..

– Как так можно?! Вы же девушки!.. Две отличницы, гордость школы, претендентки на золотые медали…(«Божьей милостью король Франции Людовик Несчастный – просто человек, и ему-то никто не мешал делать то, что он хотел!» – позже перевела ситуацию на русский язык Марина).

– Я ни на что не претендую, – тихо произнесла она. Но ее не услышали. И не услышали бы, даже будь ее слова громче.

– Секунду, Ольга Ивановна, – Аня наклонила подбородок.– Правильно я понимаю, что значит, мальчикам, хорошистам и троечникам все это делать можно без зазрений совести, а нам нет?..

– Аня!.. Причем тут это? Речь о вас идет! – без логики прервала рассуждения учительница.

Анина голова крутила кадры, как старую пленку черно-белого фильма, когда вдруг рядом выступила Марина.

– Ольга Ивановна, – она напрягла дрогнувшую губу, чтобы подавить волнение.– Знаете, я считаю, что это наше личное дело, что мы делаем вне школы. Претендентки и прочее, мы только здесь во время уроков. А когда мы вышли за пределы школы, а мы за них вышли, мы можем делать то, что хотим. И эта проблема уже даже не наших родителей, с учетом нашего возраста.

И кто больше удивился: Ольга Ивановна, класс или сама Марина?..

– Нет!.. Ну вы же представляете школу, которая вас воспитала…

Дальнейшие слова не могли иметь значения. В конце концов ей пришлось остановить поток нотаций и начать-таки урок.

– Это было великолепно, – позже призналась Аня Марине.

«Ты видела его глаза?» – написала она на обложке тетрадки.

Девушки пересекли газоны, держа путь в покинутый подъезд. Аня повела глазами, открывая железную дверь. Домофон не работал, и петли болтались свободно туда и сюда. На лестничной клетке первого этажа слышались громкие разговоры и смех. Времени было половина двенадцатого ночи.

– Блин, швабры, – с ненавистью шепнула Аня, увидев развернувшуюся картину.

Две накрашенные и лощеные, будто отполированные, девушки, стояли посреди дороги и трепались с парнем, который торчал на ступеньках, свисая с перил. Парнем был злополучный сосед.

– Я приду, – говорил он, скаля зубы и молотя ими резинку.