Тайна «Альтамаре»

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Перевернута последняя страница приключений Боба, Марка и Яна, храбрых и умелых братьев-бельгийцев, но ты, наверное, не расстался с ними - ведь хорошая книга дарит новых друзей.

Ты еще не сошел с борта «Бернара», не покинул порта, раскинувшегося в устье Шельды, - одного из величайших в мире. Я думаю, тебе хочется узнать больше о твоих сверстниках в Бельгии, об их стране. Тогда давай продолжим путешествие!

Антверпен - морские ворота Бельгии. Шельда, впадающая здесь в Северное море, пересекает ее всю. Эта река связана каналом с другими реками, порт принимает самоходные баржи из Парижа, из Бонна, из швейцарского города Базеля. Недалеко от Антверпена, по мосту над Шельдой, проносится поезд Москва - Лондон. Следовательно, у нас много путей на выбор - ведь Бельгию называют «перекрестком Европы».

Однако двумя словами не определишь, что такое Бельгия. Вот еще прозвание: «большой город Бельгия».

В небольшой стране - по размерам она меньше Московской области - десять миллионов человек. Городская улица, смотришь, ведет в деревню, а затем почти без перерыва - в другой город. Многие города сливаются.

Только в такой густонаселенной стране, как Бельгия, возможны соревнования… воздушных шариков. Ребята любят эту забаву. Привязывают к шарику открытку со своим адресом. Кто-нибудь да подберет и напишет, где приземлился летун.

А вот третье прозвание Бельгии: «страна валлонов и фламандцев».

Фландрия - северная, приморская половина Бельгии. Люди там рослые, голубоглазые, говорят на языке германского корня, общем с соседями - голландцами. Темноволосые валлоны - племя французское.

Ты спросишь: каким же образом два народа, столь различных по языку, оказались в одном государстве?

Содружество это зародилось давно, тысячу лет назад, у ткацких станков, у наковален, у горнов, на пристанях. В городах, где бок о бок трудились пришельцы с юга и с севера.

Их изделия - сукна, мечи, кольчуги, украшения - прославились во всей средневековой Европе. Города росли, укреплялись и твердо отстаивали свою независимость от королей и знати. В историю вошла «битва золотых шпор». В 1302 году горожане разгромили отборную армию надменных рыцарей, блиставших драгоценными доспехами.

Много удивительного, дерзкого творилось в городах. В 1432 году жителей Гента, переступивших порог церкви, ожидало небывалое зрелище. Вместо привычных для той поры иконных ликов - изможденных, бескровных, - глянули полнотелые, жизнерадостные фламандцы и фламандки. И не «святая земля» - декоративная, сказочная - служила им фоном, а Фландрия, ее пейзажи, ее природа, растения и деревья, списанные буквально с натуры. Таково творение братьев ван Эйк - могучий удар по средневековым канонам. Наперекор церковникам, проклинавшим все земное, художники провозгласили радость жизни, красоту и достоинство человека.

Так совершался переворот в искусстве, именуемый Ренессансом или Возрождением. Начатый в Италии, он вспыхнул и в городах севера, породил много замечательных произведений кисти и резца.

В городах поднялись невиданные доселе колокольни - без крестов. Утром они звали на работу, вечером упреждали стариков и детей: прочь с улицы, сейчас хлынет толпа мастеровых! Мелодии усложнялись, возникли карильоны - наборы колоколов. Десятки городов Бельгии поныне перекликаются громогласной музыкой.

Трудно поверить, что карильон повинуется одному человеку, который сидит перед небольшим аппаратом и, надев на мизинцы резиновые кольца, бьет по рычагам, чтобы раскачать медный хор. Колокола - числом до сорока семи - вызванивают песни, марши, отрывки из опер.

«Страна карильонов» - вот еще одно прозвание Бельгии.

Хорошо слушать колокола в старинных городах, где прошлое так осязаемо!

Время не поколебало старинные здания на центральной площади Антверпена, в нескольких минутах ходьбы от порта. Они стоят зубчатой шеренгой, их украшают лепные эмблемы профессий, будто награды за мастерство. У мореплавателей - парусник, у меховщиков - лисица, скалящая зубы с конька крыши.

Одолевая льды, шли корабли с мехами из Архангельска. Пересекало океан золото из завоеванной испанцами Мексики. Выгружались алмазы, пряности из дальних стран.

В музее под лупой можно разглядеть алмазную песчинку - умелец нанес на нее полсотни граней.

Печатник Плантен, прибывший в Антверпен в поисках удачи, начал с того, что вывесил лист убористого, очень сложного текста. Заплачу тому, кто найдет хоть одну опечатку! Грамотеи напрасно напрягали зрение. Типография Плантена стала в XVII веке самой крупной в Европе. Можно войти в обширное помещение, пропахшее свинцом, повернуть рукоятку пресса. Сохранился запас металлических букв весом в полторы тонны. В шкафах - все издания Плантена, полторы тысячи названий. Тиражи мало уступали нынешним бельгийским - тысяча экземпляров и более. Книги на многих языках, расчеты для строителей судов, плотин, философские трактаты, анатомические атласы, географические карты…

У Плантена в специально отведенном кабинете работал Гергард Меркатор, выдающийся географ и астроном. Его принцип составления карт применяется и теперь. Он обнаружил магнитный полюс нашей планеты - открытие важное, позволившее морякам точнее вести корабль по компасу.

Нельзя не побывать и в гостях у Рубенса. Да, именно в гостях, так как дом художника, сооруженный по его проекту, с порога уведет вас в прошлое. Огромный очаг, вертел для целой бычьей туши, дубовый стол, за которым собирались многочисленные друзья и ученики художника…

Впрочем, моя первая встреча с Рубенсом произошла в родном Ленинграде, в зале Эрмитажа. Мне запомнилась его «Камеристка» - милая юная служанка во дворце, полузадушенная кружевным воротником. Художник написал ее с нежным сочувствием. «Я возненавидел дворы», - признавался Рубенс, блестящий дипломат, отказавшийся от карьеры и чинов ради искусства. Королева Мария Медичи, заказавшая ему свой портрет, ожидала восхищения, лести - Рубенс не уступил, не сгладил черты своеволия и жадности.

«Для себя я хотел бы, - писал художник-гуманист, - чтобы весь мир жил в мире и мы могли бы жить в веке золотом, а не железном».

Однако народу пришлось снова взяться за оружие. В стране бесчинствовали оккупанты. Горожане и крестьяне голландских провинций, Фландрии, Валлонии, выступили против могущественной Испании, владычицы морей и необъятных земель в Европе и Америке. Тебе, разумеется, знаком Тиль Уленшпигель, предводитель гёзов, отчаянной голытьбы, самых мужественных борцов за независимость.

Вот строки, запавшие мне с детства:

«В городе Дамме, во Фландрии, в ясный майский день, когда распускались белые цветы боярышника, родился Уленшпигель, сын Клааса».

Крохотный, тихий городок Дамме существует. Издали машет крыльями путнику старая мельница, смотрится в канал. На кладбище лежит замшелая плита. Имя на ней стерлось, уцелел рисунок, возбуждающий догадки, - сова и зеркало, то есть «Уленспигел», если прочитать эти два слова по-фламандски. Молва уверяет - здесь, в родном Дамме, и похоронен Тиль.

«Страна Тиля Уленшпигеля» - вот еще одно широкоизвестное прозвание Бельгии.

В старинных городах - у каналов и горбатых мостиков Брюгге, Гента, на главной площади столицы, Брюсселя, с ее ажурной, отделанной мрамором ратушей, - ярость гезов словно застоялась в воздухе. В нашем веке доблестные предки вдохновляли поэта Эмиля Верхарна, воскресившего восстание в своих стихах:

При Верхарне камни Бельгии, черепицы высоких крыш темнели от заводской копоти. Поэт назвал ее «город-спрут, горящий осьминог». Хозяин города буржуа ненавистен поэту. Обличая толстосумов, Верхарн писал:

С надеждой взирал он на тех, кто трудится. В стихотворении «Кузнец» исполин-рабочий кует будущее. Исчезнут лачуги и тюрьмы, счастье станет доступно всем, «как на полях цветы». Верхарн умер накануне нашего Октября, в его строках - предвидение революционных событий, потрясших мир. Недаром В. И. Ленин, по свидетельству Н. К. Крупской, любил величайшего бельгийского поэта.

Известен в нашей стране и Морис Метерлинк, автор пьесы «Синяя птица». Более полувека идет добрая, мудрая сказка на сцене Московского Художественного театра. Любопытен рассказ Станиславского о встрече с драматургом. Константин Сергеевич ожидал увидеть человека мечтательного, витающего в высотах фантазии, далекого от житейской практики. Метерлинк - деловитый, подтянутый, спортивной внешности - подкатил в автомобиле, снял с руки шоферскую перчатку. Автомашины были тогда еще редкостью.

«Голова в облаках, а ноги на земле» - так определяет поговорка характер бельгийца.

Страна выдающихся художников, сочинителей дала и замечательных инженеров. Зеноб Грамм сконструировал в Льеже, промышленном центре Валлокии, первую в Европе динамомашину. В Гейте начали отливать железобетон. В Антверпене на химическом заводе родился бакелит, один из первых видов пластмассы.

Как видишь, Бельгии есть чем гордиться.

История сурова к маленькой стране. И в нашем веке бельгийцам приходилось защищать свои очаги, плоды своего труда от врагов. Сплошным полем битвы стала Бельгия в первой мировой войне. Под Ипром германская армия применила газ, получивший название иприта. Поныне в Ипре в годовщину жестоких боев на башню ратуши поднимается горнист, трубит тревогу.

В 1940 году король Бельгии Леопольд открыл границы Гитлеру и подобострастна объявил себя «военнопленным», предложив своим подданным покориться. Но бельгийцы судили иначе.

Группы местных фашистов вздумали было встретить оккупантов музыкой карильонов. Но играть было некому, музыканты вдруг исчезли. Напрасно гитлеровские коменданты угрожали, сулили награды. Колокола Бельгии умолкли, карильоны не усладили слух оккупантов. Грозное молчание окутало звонницы.

«Бельгия сделалась для нас адом», - признал один высокопоставленный захватчик.

Фронт Сопротивления проходил всюду. Важнейший его штаб находился одно время в монастыре, монашеские облачения подпольщиков долго отводили глаза гестаповцам. Были и легенды рассказывают о Камилле Жоссе. Парализованный, неподвижный в своем кресле, он был для оккупантов страшнее армии противников. За его голову были обещаны огромные деньги.

Не смогли оккупанты остановить выход «Драпо руж» («Красное знамя»), газеты коммунистов. Патриоты черпали бодрость, читая сообщения о победах советских войск под Москвой, на Волге, на Дунае, о движении наших воинов на запад. Газета призывала бороться с фашистами оружием и саботажем: «Бельгийские заводы, бельгийские угольные шахты, бельгийские суда - не для Гитлера!»

Ты помнишь кладбище судов в Антверпене, где «Альтамаре» закончил свои странствия? Пассажирский лайнер участвовал в войне, и автор повести мог бы поведать об этом подробнее.

Многие моряки узнали о нападении гитлеровцев, будучи в плавании. Оторванные от родины, моряки-патриоты не изменили флагу, примкнули к союзникам. Такой вот «Альтамаре» брал на борт войска союзников, открывал свои трюмы для военных грузов, шел опасным фарватером, отбиваясь от фашистских самолетов.

А в портовом Антверпене то и дело раздавались взрывы, ломались краны, транспортеры. Пули настигали фламандских пособников Гитлера - «немцев на двести процентов», как они себя величали.

Когда к городу приблизились танки союзников и оккупанты начали разрушать город и порт, закладывать мины с часовым механизмом под зданиями, на складах, в кораблях, Антверпен восстал, закипели уличные бои. Ожил Тиль Уленшпигель - его имя несли на знаменах отряды Сопротивления. К приходу союзников крупнейшие сооружения, шлюзы, доки, предприятия были в руках вооруженного народа.

В Арденнах нашли себе укрытие партизаны.

Глухомань, ущелья, узкие тропы - по хрупкому, слоистому песчанику. Откос как будто не очень крутой, а попробуй-ка влезть! Там сформировалась внушительная антифашистская армия. В ней было немало и советских людей. Я прослышал о подвигах Анатоля, веселого, находчивого парня.

Однажды он отправился в деревню за продуктами. Вдруг боши… Оцепили местность, обыскали каждый дом. Смотрят - за околицу выезжает на велосипеде кюре. Спокойно этак поднял руку для благословения. И проехал! Боши и вообразить не могли, что в сутане - русский, партизан…

Как видишь, друзей у нас в Бельгии много.

Не по их воле обосновался ныне возле Брюсселя штаб Атлантического пакта. Этот военный союз был навязан маленькой стране правителями Соединенных Штатов и Англии.

Вот уже третье десятилетие атлантические вояки, пугая «советской угрозой», требуют денег, все больше денег на вооружение. Бельгия обязана строить военные аэродромы, базы для военных кораблей, снабжать новейшей техникой свою армию. Это обходится дорого, поэтому все меньше средств получают школы, университеты, библиотеки, больницы.

Генералы сеют панику, высчитывают во всеуслышание, за сколько часов советские танки, самолеты смогут достигнуть Брюсселя. Народ отвечает короткой фразой, которую я читал на стенке канала, на фабричной ограде, на плакате:

«Бельгия - вон из НАТО!»

Не будь тяжелых военных расходов, можно было бы сделать много полезного. Например, полнее освоить природные богатства, поднять добычу угля.

Бельгийские шахты устарели, уголь из Западной Германии стоит дешевле, быстрее раскупается. Проезжая по валлонскому «черному поясу», я видел заколоченные ворота, заброшенные, мертвые предприятия. Десятки тысяч людей уволены.

По всей стране количество безработных перевалило за четверть миллиона - цифра для Бельгии весьма значительная. Далеко не всем живется так благополучно, как семье Петерс, выведенной в трилогии Карлье. Увольняют в первую очередь женщин и пожилых людей, притом задолго до пенсионного возраста. «Нет мест» - это печальное извещение появляется все чаще, лишая надежды ищущих заработка. Часто нет мест и для оканчивающих учебу - молодежь с дипломами попадает со студенческой скамьи прямо в ряды безработных.

Трудные времена наступили и для тех, кто имеет работу. Цены непрерывно растут. В течение года картофель вздорожал в пять раз. А между тем Бельгия всегда обеспечивала себя дешевой картошкой и вывозила ее за границу.

Все это - признаки болезни, расстроившей хозяйство капиталистов.

Когда-то Бельгия слыла, в отличие от соседних стран, спокойным и невозмутимым захолустьем. Теперь, глядя на улицу, затопленную демонстрантами, не скажешь - «тихая Бельгия». Прозвище устаревшее, отмененное нашим бурным временем.

И в Бельгии, как везде в мире, люди поддерживают добрые усилия Советского Союза, который выступает за разоружение, за безопасность Европы.

В трилогии Карлье «Тайна «Альтамаре» отражены не все беды, постигшие страну, - писатель сосредоточил внимание на одной. Это небывалый рост преступности, который, впрочем, заметен всюду за пределами социалистического мира. Кражи и диверсии в порту - не выдумка, автор мог взять их из газетных репортажей. Они постоянно сообщают о грабежах, убийствах. На улице города вдруг раздаются выстрелы - полиция завязывает бои с шайкой бандитов. Образовались мощные международные организации преступников. С одной из них и столкнулись братья Петерс, герои «Тайны «Альтамаре».

Вожаки шаек так богаты и влиятельны, что правосудие против них бессильно. В тюрьму попадает лишь мелкая сошка. Газеты если и называют какого-нибудь банкира, замешанного в уголовных делах, то обычно добавляют с иронией или всерьез: «достаточные улики не обнаружены».

Уже нет границы между законным бизнесом и преступным - толстосумы всё меньше и меньше считаются с законами. У капиталистических фирм, у королей угля, стали, оружия, нефти состоят в подчинении армии уголовного сброда. На деньги, добытые темными аферами и прямым разбоем, кормятся, вооружаются группы фашистов. Они нападают на коммунистов, на сторонников мира, бросают бомбы, стреляют. Во многих странах раскрыты заговоры фашистов, добивающихся власти.

Приключения Яна, Марка и Боба завершаются благополучно. Мы порадовались за них, когда инспектор полиции арестовал Курносого и приз достался мальчикам. Но до полной победы еще далеко - главные преступники на свободе. И все же в столкновении с противником более опасным, чем штормы и буйные течения, юные герои трилогии Карлье получили закалку, которая, несомненно, пригодится им в борьбе за лучшее будущее. Автор хорошо показал нам, как взрослеют, набирают силы его герои.

На титуле бельгийского издания повести «Тайна «Альтамаре» значится: «Либера Б. Карлье, капитан дальнего плавания Государственного пароходства». И хотя начиная с 1957 года одна за другой выходили в свет его книги, он и поныне работает лоцманом Антверпенского порта. Но не потому, что, как многие западные писатели, он не может прожить на литературный заработок, а потому, что горячо увлечен своей профессией, сложным и романтичным трудом лоцмана, влюблен в Шельду, по которой водит суда. Отсюда и достоверность его повествования, основанная на прекрасном знании дела.

Это знание Карлье передает и читателю, заражая его любовью не только к романтике дальнего плавания, но и к повседневным кропотливым обязанностям моряка. Приключенческая, детективная фабула произведений Карлье всегда обогащена ценным познавательным материалом. Его книги пользуются неизменным успехом у бельгийских школьников и входят в программу по фламандской литературе. Многим они помогли в выборе профессии. Если и тебя влечет море, ты найдешь в произведениях Карлье немало полезных советов. Его герои - упорные, неутомимые умельцы. Но не только это обеспечило им популярность в Бельгии, где так высоко ценят мастерство и трудолюбие. Карлье хочет, чтобы его читатели росли честными, отважными, внушает им непримиримость ко всякому злу.

За плечами у писателя - суровая школа труда, заботы и надежды простых бельгийцев ему кровно близки. В трилогии «Тайна «Альтамаре» он с огромной теплотой нарисовал Антверпенский порт - кипучий мир тружеников моря, прославил дружбу, единодушие работающих людей. Писатель отчетливо видит врагов мира, зовет к бдительности. Нередко он обращается в своем творчестве к годам войны, ставит в пример читателям подвиги антифашистов. Его повести «Форум» выходит в эфир», «Поединок с танкером», «Канал» посвящены бойцам бельгийского Сопротивления. Ты можешь прочитать их, они вышли у нас в русском переводе.

Красной нитью через все написанное Либерой Карлье проходит мысль: борьба не кончена, многое еще предстоит сделать, чтобы отвести угрозу войны, обезвредить преступников всех мастей и рангов, оголтелых вояк, мечтающих повторить разбойничий поход Гитлера.

Писатель-антифашист, автор умных, занимательных книг, отстаивающих свободу и безопасность народов, Либера Карлье близок и тебе, юный советский читатель.

В. Дружинин