Тайна нагой незнакомки

ГЛАВА 11

Дверь квартиры Эллисов на восемнадцатом этаже жилого небоскреба по Западной Сентрал-парк мне открыла горничная в наколке. Она чинно приняла у меня шляпу. Ей было — Это была могучая ширококостная дама лет шестидесяти с плоским треугольным лицом, столь же белым и выцветшим, как и её передник. На голове у неё возвышалась плетеная булка седых жестких волос, похожих на моток стальной проволоки, а близко посаженные насмешливые глаза, похоже, видели в этой жизни все мыслимое и немыслимое, причем чаще, чем им бы полагалось.

— Так, комиссар? — произнесла она, чуть вздернув правый уголок верхней губы. — В каком состоянии наши дела?

— Какие?

— Ну, конечно же, дело о пропаже нашей малышки, — пояснила она. Дочери хозяев. Нэнси. Вы нашли ее?

— Пока нет. Доложите обо мне мистеру Эллису, пожалуйста.

Она пожала плечами.

— Отчего же нет… — и двинулась к двойным дверям в дальнем конце прихожей. — Пусть они хоть немного повеселятся.

— Что-то подсказывает мне, что вы не со вчерашнего дня придерживаетесь столь высокого мнения о работе нью-йоркских полицейских.

— Бог свидетель, это верно. Беда в том, что у меня, как вы говорите, комплекс нервного потрясения. В детстве мы часто забирались на крышу нашего дома и швыряли в полицейских полными мусорными ведрами.

— Ну, дети они и есть дети.

— Да, но после этого у меня развился этот самый комплекс.

— Странно, знаете ли. Ну подумаешь, одним ушибом у полицейского больше.

— Да ничего. В том-то и дело. Я ни разу не смогла попасть. Я ужасная мазила.

— Да, наверное, это плохо действует на психику пожилого человека. Это совершенно ясно.

— Такова жизнь. — торжественно изрекла она, распахивая половинку двойных дверей. — Вы точно звонили предварительно?

— Да.

— Как, вы сказали, ваша фамилия? Шелли?

— Селби.

Она скрылась за дверьми и объявила обо мне таким громовым голосом, что моя фамилия прозвучала точно предостережение, потом развернулась через левое плечо и промаршировала обратно через всю прихожую.

Помещение, в котором я оказался, было широким и длинным, на полу лежал ковер с толстым ворсом, так что в нем даже каблуки застревали, а вот пробковый розовой потолок был такой низкий, что я бы мог дотянуться до него рукой без особого труда, Комната купалась в приглушенном розоватом свете, которым обыкновенно освещены фешенебельные коктейль-холлы с "интимной обстановкой". Слева от большого окна, выходящего на угол Сентрал-парк и Пятой авеню, сидели мужчина и женщина. Они расположились в противоположных концах длинной софы на фоне фотообоев, изображавших недостроенный небоскреб почти натуральную величину.

— Входите, Селби, — пророкотал мужчина, вставая и вытягивая руку для приветствия, хотя я все ещё находился в дверях. — Проходите к нам, сэр.

На вид ему можно было дать лет сорок: низенький, плотненький, с квадратным худым лицом и бледно-серыми глазами навыкате, которые резко контрастировали с загорелой кожей его обветренного лица.

Женщина была годом младше — пухленькая рыжая, с правильными, четко очерченными чертами лица, придававшими ей сходство с камеей. И хотя это сходство к тому же подчеркивалось высоким шиньоном, её классическая внешность явно не выигрывала от огненно-рыжего шелкового жакета и черных тореадорских трико в обтяжку.

— Приятно с вами познакомиться, мистер Селби, — заявил мужчина, сдавив мою ладонь точно прессом. — Я Джордж Эллис.

— Здравствуйте, мистер Эллис, — ответил я и попытался освободить свою ладонь от его стальной хватки, чем вызвал лишь очередную попытку расплющить мои кости.

— Очень рад вашему визиту, — продолжал мистер Эллис. — Я отец Нэнси.

— Скажи, Бога ради, что мистеру Селби известно, кем Нэнси приходится мистер Эллис, — проговорила женщина резким скорбным голосом.

Я взглянул на нее. Она не глядела на нас и обращалась к пожилому эрделю, дремлющему под столиком на полу.

— Надеюсь, вы пришли с хорошими новостями? — спросил мистер Эллис, все ещё не выпуская моей ладони. Он смотрел прямо в мои глаза, точно намеревался прочитать в них правду вне зависимости от возможной лживости моих слов.

— Боюсь, нет, мистер Эллис. Мы делаем все, что в наших…

— Я ведь только мать Нэнси, мистер Эллис, — продолжала миссис Эллис все тем же скорбным голосом, по-прежнему обращаясь к спящему эрделю. Только и всего — её мать. — Она взяла зажженную сигарету с пепельницы. — Я подумала, вам это будет интересно, мистер Эллис. Вы должны знать это….

Я кивнул.

— Здравствуйте, миссис Эллис.

Джордж Эллис в последний раз сдавил мою ладонь до хруста, медленно выпустил её и взглянул на пса под столиком.

— Чаппи, попроси миссис Эллис больше не молоть вздора, — сказал мистер Эллис почти таким же резким скорбным голосом, точно подражая своей супруге, — И ещё скажи, что я от всего этого чертовски устал, просто охренел.

— Чаппи, скажи ему, что это очень скверно, — проговорила миссис Эллис, на сей раз обращаясь к сигарете. — И попроси его оставить этот базарный язык. Только то, что он окончил восемь классов, ничуть его не извиняет…

— А ты спроси лучше, какой прок ей был от колледжа! — с вызовом заметил Эллис, — Ты спроси, спроси! Ты скажи ей, что на меня ишачат больше дипломированных инженеров, чем ей за всю жизнь доводилось встречать.

— О, ну конечно, он чемпион мира среди тех, кто пролез из грязи в князи! Скажи ему! — подхватила миссис Эллис. — Он самый крупный в мире подрядчик, скажи ему!

— Черт побери! — рявкнул Эллис. — Селби, нам лучше потолковать где-нибудь в другом месте. Где-нибудь, где не будет слышно этой болтушки!

— Они будут говорить здесь, скажи им, Чаппи! — продолжала миссис Эллис. — Я ведь только мать Нэнси.

Эллис волком поглядел на эрделя, но промолчал и, вздохнув, тяжко сел на софу.

— Можете раздеться, Селби. Надо было вам сразу предложить.

Я уселся в глубокое кресло около софы и вытащил записную книжку. Пес зашевелился, равнодушно покосился на меня одним глазом и снова уснул.

— Так, — начал Эллис. — Что вы хотите мне сказать, Селби? Вы хотите сказать, что вы так ничего о ней не вызнали! — Он подался вперед и впился в меня взглядом, вынуждая солгать ему. — Это так, Селби?

— Да, увы, мне очень жаль, но…

— Говорите громче, пожалуйста, — подала голос с дальнего конца софы миссис Эллис.

— Да, разумеется. — ответил я. — Я только хочу сказать, что сейчас самое главное — не волноваться.

— Легко сказать! — язвительно заметил Эллис.

— Вы знаете некоего Эрнеста Грира?

— Грир, — задумчиво повторил Эллис. — Эрнест Грир. Нет, Селби, не знаю. А что?

— А вы, миссис Эллис?

— Нет.

— Кто такой Грир? — спросил Эллис. — И какое он имеет отношение к исчезновению Нэнси?

— Мы полагаем, что Нэнси встречалась с Гриром.

— Ну, она-то точно кое с кем встречается! — мрачно подтвердил Эллис. И от этого кое-кого у неё одни слезы!

— И она никогда не называла вам имени?

— Она ни разу даже не призналась, что у неё есть парень.

— А что этот человек… Грир, вы говорите?.. он случаем не красивый молодой человек с высоким лысоватым лбом и темными волосами? — спросила миссис Эллис.

— Именно, — кивнул я. — Возможно, он вам известен под каким-то другим именем.

— У него большой автомобиль лавандового цвета? — продолжала миссис Эллис.

— Да. Лавандовый «линкольн».

— Значит, я видела его с ним.

— Когда это было?

— На прошлой неделе. Во вторник. Она сказала нам, что идет в кино, но когда я через несколько минут спустилась на улицу, я видела, как она села в эту машину. Вам, я думаю, следует кое-что знать о Нэнси. Она… как бы это сказать… она несколько отстала в развитии.

— Отстала в развитии! — воскликнул Эллис. — Почему бы не называть вещи своими именами?! Нэнси, мистер Селби, форменная дебилка! Вот и все. Дебилка. Ей девятнадцать, она симпатичная девушка, добрейшее существо, и я люблю её больше всего на свете. Но она, Селби, словно ребенок. Она просто девчонка с внешностью взрослой женщины, да только она не женщина…

— О, прошу тебя, ради всего святого! — вскричала миссис Эллис. Чаппи, пожалуйста, попроси мистера Эллиса…

— Да заткнись ты! — завопил Эллис. — Если бы не твои родичи с их хреновыми аристократическими кровями, Нэнси не выросла бы такой дурой! Это все ваши идиотские гены, поняла, дура проклятая!

— Ну, во всяком случае все мои родственники умудрились проучиться больше восьми классов! Скажи ему, Чаппи! — прошептала миссис Эллис, густо покраснев.

— Заткнись, говорю! Лиз, я тебя в последний раз предупреждаю. Заткнись!

— Меня зовут Элизабет. Чаппи, напомни ему: Элизабет, а не Лиз.

— Молчи!

Старый эрдель забурчал во сне, яростно встряхнулся и вскочил на четыре лапы так неожиданно, что едва не опрокинул низкий столик. Он встряхнулся, грозно заворчал на всякий случай, развернулся колечком и потом с виновато-испуганным видом зевнул и двинулся к хозяйке.

— Ты! — зарычал мистер Эллис, ткнув в него пальцем. — Ляг!

Пес припал на пол так стремительно, точно ему врезали по голове поленом. Он лежал, почти не дыша, устремив свои слезящиеся глаза в пустоту.

— Скажите, миссис Эллис, Нэнси впервые на вашей памяти не ночевала дома? — спросил я.

— Да. Она обычно не задерживалась позже полуночи.

— Мы считали, что и полночь для неё слишком позднее время, — встрял мистер Эллис. — Для девушки её типа и все такое….

— И тем не менее вы позвонили в полицию только сегодня утром. Почему?

— А мы до того времени и не знали, что её нет дома, — ответил Эллис. Когда она не появилась к завтраку, я пошел к ней в комнату. И когда я увидел, что её постель не тронута, я позвонил в полицию.

— Нет, неправда! — заметила миссис Эллис. — Прежде чем позвонить в полицию, он позвонил Биллу Крофорду.

— Кто такой Билл Крофорд?

— Жених Нэнси, — ответил мистер Эллис.

— И очень хороший парень, — добавила миссис Эллис. — Лучшего трудно сыскать.

— И что же он вам сказал?

— Я не смог его застать, — ответил Эллис. — Я несколько раз пробовал ему дозвониться.

— Вы решили, что она вчера ходила на свидание с ним?

— Ни в коем случае! — возразил Эллис. — Если бы она встречалась с Биллом, она была бы сейчас дома. Тут никаких сомнений быть не может.

— А что вчера вечером, когда Нэнси уходила, — спросил я. — она не показалась вам взволнованной, опечаленной чем-то?

— Да, она была не в своей тарелке, — ответил Эллис. — Впервые она не улыбнулась мне на прощанье.

— Если это вас так поразило, почему же вы…

— Позволил ей уйти? — закончил Эллис. — Черт, а вы полагаете, мне не хотелось её остановить? Я не сделал этого только потому, что её врач запретил нам ей противоречить. Он посоветовал не мешать ей самостоятельно разобраться со своими личными проблемами.

— Психиатр?

— Да. Он сказал, что рано или поздно ей придется сталкиваться с жизненными трудностями. Ну, знаете, учиться стоять на ногах, Я, правда, всегда думал, что он большой чудак, мягко говоря. Кретин. И сейчас жалею, что не послал его сразу куда подальше.

— Билл очень милый парень, — сказала миссис Эллис. — Но мне кажется, он во всем виноват.

— Виноват в чем, миссис Эллис?

— В том, что Нэнси связалась с этим типом Гриром! Если бы Билл не….

— Чушь! — отрезал Эллис. — Бедняга просто приревновал и наломал дров. Так ведь все ошибаются, нет? Если бы ему пришло в голову, что она может подцепить незнакомого мужчину в таком месте, он бы никогда её туда не повел.

— Начнем с того, что он вообще не должен был водить её туда! возразила миссис Эллис, глядя на собаку.

— А почему? Он же не позволял ей пить спиртное!

— Что все-таки случилось? — спросил я.

— Билл повез Нэнси в Гринвич-Виллидж, — пояснила миссис Эллис. — Это было на прошлой неделе, и в тот самый вечер она очень странно себя повела. Нэнси где-то слышала об этом заведении…

— "Голосистая Энни", — вставил Эллис. — Вы знаете этот бар, Селби?

— Бывал там пару раз.

— … и упросила Билла отвести её туда, — закончила миссис Эллис. — В баре рядом с ней оказался незнакомый мужчина, который попытался завязать с ней разговор — ну, сами знаете, как ведут себя мужчины в таких заведениях и Биллу почему-то показалось, что Нэнси проявляет к этому мужчине благосклонность. Конечно, Билл поступил глупо. Ведь если вы знаете Нэнси достаточно хорошо, вам бы ни за что не пришла в голову мысль, будто…

— Ему надо было не сходя с места врезать тому парню, — хмуро заявил мистер Эллис. — Вот в чем его ошибка. Ему надо было вломить этому нахалу как следует.

— Ну, ещё большей ошибкой с его стороны было то, что он на неё обиделся, — заметила миссис Эллис. — Даже если бы Нэнси была нормальная, ему не следовало… Понимаете, что произошло: он взял и просто ушел, оставив её там одну! Он все так склонен драматизировать. Когда ему в голову пришла такая смехотворная мысль, будто Нэнси оказывает тому мужчине знаки внимания, он был так уязвлен, что просто бросил её там.

— Но только на несколько минут, Селби, — уточнил Эллис. — Он просто хотел преподать ей урок.

— И, разумеется, избрал для этого негодный способ! — возмущенно продолжала миссис Эллис. — Уж если кто и получил урок, так это сам Билл. Она взглянула на меня. — Когда он вернулся в бар, Нэнси уже не было.

— Она ушла с этим мужчиной?

— Да! Билл уверяет, что отсутствовал не более пяти минут. А когда он пришел, хозяйка бара — эта самая Голосистая Энни — сказала ему, что его девушка ушла с тем мужчиной.

— И потом он её больше не видел?

— Не видел. Он говорит, что обегал в поисках её весь Гринвич-Виллидж. А потом прибежал к нам узнать, не вернулась ли она домой. Представляете, как мы разволновались! А вернулась она часа в два. И у неё был такой вид, будто она пережила ужасное потрясение.

— Она даже разговаривать с нами не стала, — подхватил Эллис. — Мы слышали, как она плачет у себя в комнате, но она заперлась, нас не впускала и ничего не объяснила.

— Скажите, а этот незнакомец в баре… — начал я. — Им мог быть Эрнест Грир?

— Нет! — твердо заявила миссис Эллис. — Билл описал его: высокий, худой мужчина с голубыми глазами и волнистыми светлыми волосами. На вид лет тридцать пять. Это явно не тот мужчина, которого я видела в том лавандовом автомобиле с Нэнси.

— А когда вы разговаривали с врачом Нэнси?

— Сразу же на следующее утро.

— Эх, надо было послать его куда подальше! — в сердцах пробормотал Эллис.

— У вас нет её последней фотографии? — спросил я. Которую я бы мог забрать?

— А чем вам не годится та, что я передал в отдел по розыску пропавших без вести? — недовольно спросил Эллис, вытаскивая из карман бумажник.

— Ее отдали на размножение. Если у вас есть ещё одна, мы сэкономим время.

Он передал мне цветную фотографию в прозрачном конверте.

— Эта сделана год назад, но девочка с тех пор почти не изменилась.

У улыбающейся девушки, что смотрела на меня с фотографии, были темно-золотистые волосы, янтарно-карие глаза, а чертами лица — как у камеи — она походила на мать.

— Цвет глаз и волос переданы здесь точно? — спросил я.

— Да, — ответила миссис Эллис. — Очень точно.

Я убрал фотографию в карман.

— Вы сказали, мистер Эллис, что сегодня утром пытались дозвониться до Билла Крофорда?

— Верно. Я звонил ему раз шесть.

= Где он работает?

— В компании "Обер Тул энд Дай" в Ньюарке. Сегодня у него выходной, но я и туда звонил.

Я занес карандаш над пустым листком записной книжки.

— Какой у него адрес?

— Шестьсот… э-э… шестьсот…

— Шестьсот семнадцать, Западная Тридцать третья, — быстро продиктовала миссис Эллис. — Он снимает там меблированную комнату.

— У него есть машина?

— Нет, — ответил Эллис. — Но у него есть приятель, который время от времени дает ему свою.

— Вы не знаете имя этого приятеля? — спросил я, думая о той машине, которая сегодня утром укатила в туман с нагой пассажиркой.

— Нет. А что?

— Так просто. У вас нет фотографии Билла?

— Билл очень болезненно относится к своей внешности, — сказала миссис Эллис. — Нэнси много раз просила его подарить ей фотографию, но он неизменно ей отказывал.

— Может быть, вы сможете мне его описать?

— Темно-каштановые волосы, карие глаза, — начала миссис Эллис. — и довольно-таки запоминающееся лицо…

— Скажи попросту, — перебил её муж. — У парня лошадиное лицо. Ну и что? Какая разница, что у мужика за внешность, если у него совесть на месте?

— Рост — около пяти футов десяти дюймов, — закончила миссис Эллис.

— Почти шесть, — поправил её Эллис. — И здоровый. Крепкий. Наверное, ни разу в жизни не хворал.

Я пробежал глазами свои записи и встал.

— И последний вопрос. У Нэнси есть близкие подруги? Кто-то, с кем у неё доверительные отношения, к кому она могла бы обратиться за помощью?

— Нет, — вздохнула миссис Эллис. — Ее не любят.

— Не любят! — язвительно передразнил Эллис. — Да они ей завидуют, вот и все!

Из соседней комнаты донесся приглушенный бой часов. Три.

— Большое вам спасибо, — сказал я, выходя из двойных дверей. — Мы сделаем все, что в наших силах.

— Мы на вас рассчитываем, дружище! — бросил мне вслед Эллис.

Престарелая горничная с непроницаемым лицом поджидала меня за дверями — она обмахивала мозаичный мраморный столик пуховой щеткой для пыли. Она отдала мне шляпу и проводила до двери, хмурясь, точно не одобряла моего разговора в гостиной с хозяевами.

Я потянулся к дверной ручке, но она меня опередила.

— Спасибо, — сказал я.

— Мне за это платят, — отозвалась она.

— А как насчет подслушивания под дверью. За это тоже платят?

— Только полицейским за это платят. Я это делаю задаром.

— У вас есть какие-то мысли насчет Нэнси?

— Мысли-то есть, а то как же. Хотите узнать?

— А почему бы и нет.

— Я думаю, она снюхалась с мужиком, а теперь боится нос показать.

— С каким-то конкретным?

— Ну да. С Гриром, о котором вы спрашивали. А с кем же еще?

— Это только ваша догадка?

— Ну, у таких тихонь навроде её тоже ведь кое-где зудит. Если уж у ейного дружка не хватило ума её оприходовать, то… — Она пожала плечами. Такой аппетитной девочке не надо никого долго упрашивать, Селби. Уж ежели у ней промеж ног шибко раззудится, она быстренько найдет парня, кто ей там почешет!

— Так, ладно, с зудом промеж ног разобрались. Какие-нибудь ещё мысли у вас есть?

— А кому они нужны-то? Окромя этого, что ещё есть-то в нашей жизни, а, Селби? Только зуд и есть, невыносимый ужасный зуд промеж ляжек, вот все друг на дружку и кидаются, чтобы зуд этот унять.

— Вы так считаете?

— Да вы и сами знаете. А уж ежели взять девицу девятнадцати лет, то у ней-то зудит пуще всего. Так что вам только и надо найти мужика, который бы ей помог этот зуд малость притушить.

— Мне радостно сознавать, что все так просто. — сказал я, направляясь к лифтам. — Еще раз спасибо.

— На здоровье. И берегитесь падающих с крыши мусорных баков.

— Я буду осторожен, — пообещал я.

— Смотрите уж! Вряд ли, конечно, кому захочется запулить в вас, но вдруг я ошибаюсь…