Глава 13

Старшина Хунг подозревается в недостойных намерениях; лжемонах задержан вместе со своим пленником


На следующий день, на рассвете, Судья Ди и трое его помощников покинули приграничную деревню. Ехали они довольно быстро и к полудню были уже в городе.

Судья прошел прямо в свои покои, принял горячую ванну и облачился в летнее платье из тонкого синего хлопка. Затем он отправился в кабинет и представил Старшине Хунгу Тао Ганя. Вскоре пришли Ма Джунг и Чао Тай, и все четверо разместились на табуретах перед столом Судьи Ди.

Судья мысленно отметил, что Тао Гань ведет себя скромно, как и подобает новичку, но без излишнего подобострастия. Очевидно, этот странный человек умел приспособиться к любой ситуации.

Судья Ди рассказал Хунгу, что они не нашли никакого загородного дома, но что версия Тао Ганя открывает перед следствием новые возможности. Затем он приказал старшине дать отчет о том, что произошло в их отсутствие.

Хунг вытащил из рукава листок с записями.

– В архивах есть только несколько документов, касающихся мастера Ванга, – сказал он. – Это отметки о регистрации его детей, записи о взимании налогов, и так далее. Но наш Старший Писец знает его довольно хорошо, и он рассказал мне, что Ванг очень богат – он владелец двух самых больших в городе лавок золотых и ювелирных изделий. Он, похоже, весьма неравнодушен к вину и женщинам, но считается надежным партнером в делах и пользуется всеобщим доверием. Похоже, что в последнее время Ванг испытывал какие-то денежные затруднения: он был вынужден отложить платежи крупных сумм, которые должен торговцам, поставляющим ему золото, но так как им известно, что он быстро возместит свои траты, они не проявили беспокойства. Что же касается расспросов о Су, то они тоже свидетельствуют в его пользу. Правда, люди сожалеют, что он так сильно влюбился в куртизанку Цветок Миндаля, которая не оказывала ему никакого ответного внимания. Су был очень этим подавлен. Все говорят – это к лучшему, что она умерла, люди надеются, что Су переживет это несчастье и подберет себе достойную пару.

Старшина заглянул в свои записи и продолжил:

– Затем я прогулялся по улице, где живет Ван И-фань. Его не очень-то любят, людям кажется, что он – неискренний человек, умеющий обстряпать выгодное для себя, но невыгодное для других дельце. Он – что-то вроде подручного у Лю Фей-по, иногда собирает за него мелкие задолженности. Естественно, я не хотел расспрашивать в лавках о его дочери, чтобы не вызвать нежелательных домыслов. Я завязал разговор с одной старухой, которая торговала на углу улицы румянами, гребешками и пудрой. Такие торговки часто бывают в женских покоях и всегда знают, что там происходит. Я спросил, не знакома ли ей дочь Вана. – Старшина взглянул на судью и продолжил с некоторым смущением: – Старуха тут же сказала: «О, ты весьма прыток для своих лет, господин! Что ж, она берет две связки медяков за вечер и четыре за всю ночь, но господа всегда остаются очень довольны!» Я сказал ей, что мое ремесло – сватовство, что я действую от имени бакалейщика из западного квартала, и что люди хорошо отзывались о девице Ван. «Эти дурни из западных кварталов никогда не знают, о чем болтают! – презрительно ответила сводня. – Всем известно, что после смерти своей матери она загуляла! Ван попытался продать ее Доктору Дянгу, но тот оказался не дураком. Теперь она сама подрабатывает, а ее папаша закрывает на это глаза – он так скуп, что, должен быть, рад тому, что не должен ее обеспечивать!»

– Значит, этот наглый мошенник лгал во время судебного разбирательства! – возмущенно воскликнул Судья Ди. – Он еще пожалеет об этом! Хорошо, а как обстоят дела с Советником Лянгом?

– Лянг Фэн показался мне умным юношей, – ответил Хунг. – Я вместе с ним просидел над счетами около двух часов. Все указывает на то, что советник распродает свое имущество за бесценок, чтобы скоро приобрести большое количество золота. Но мы не смогли проследить, что он делает с добытыми деньгами. И мне хорошо понятно беспокойство его секретаря.

Тао Гань, который до сих пор внимательно слушал, заметил:

– Говорят, что цифры никогда не лгут, Ваша Честь, но ничто так не далеко от правды, как это утверждение! Все зависит от того, как их подать. Может быть, племянник подтасовал счета, чтобы скрыть собственные злоупотребления?

– Такая возможность приходила мне в голову, – сказал судья. – Очень неприятная ситуация!

– Когда мы сегодня утром возвращались в город, – сказал Тао Гань, – Ма Джунг рассказал мне о деле «Лю против Дянга». Точно ли известно, что в буддийском храме не живет никто из монахов?

Судья Ди вопросительно посмотрел на Ма Джунга, и тот немедля ответил:

– Совершенно точно, я обыскал весь храм, включая и сад.

– Странно, – сказал Тао Гань. – Когда я недавно был в городе, я проходил мимо этого храма и видел монаха, который стоял за колонной у ворот и, вытянув шею, заглядывал внутрь. Так как я очень любопытен, я подошел к нему, чтобы помочь разглядеть неизвестный предмет, столь его интересующий. Он испуганно посмотрел на меня и тотчас ушел.

– Он был бледен и изможден? – взволнованно спросил Судья Ди.

– Нет, Ваша Честь, – ответил Тао Гань, – это был здоровенный детина. Честно признаться, он не очень-то походил на настоящего монаха.

– Тогда это не тот человек, которого я видел из окна комнаты для новобрачных! – сказал судья. – У меня есть для тебя работа, Тао Гань. Мы знаем, что, когда Мао Юань уходил из дома Доктора Дянга, он уже получил деньги, и еще нам известно, что он любил выпить и поиграть в азартные игры. Возможно, он был убит из-за денег – мы не нашли у него ни монеты. Ты знаешь о моих подозрениях, что Доктор Дянг замешан в убийстве плотника, но мы должны рассмотреть все версии. Обойди все притоны города и порасспрашивай о Мао Юане. Я уверен, ты знаешь, как разыскать подобные заведения. Ты, Ма Джунг, сходи в гостиницу «Красный карп» и спроси предводителя нищих, в какое место Шанг-пея уехал Мао Лу. В харчевне, торгующей лапшой, он уже упоминал это место, но я забыл, как оно называется. Хунг, какие дела нужно рассмотреть на дневном заседании суда?

Старшина и Чао Тай разложили на столе несколько папок, а Ма Джунг и Тао Гань вместе вышли из кабинета. Во дворе Тао Гань сказал Ма Джунгу:

– Я рад, что могу приступить к расспросам о плотнике прямо сейчас. На дне общества новости распространяются очень быстро, и скоро всем станет известно, что я работаю в суде. Кстати, а где эта гостиница «Красный карп»? Я думал, что хорошо знаю город, но я никогда не бывал там.

– Ты ничего не потерял, – ответил Ма Джунг. – Это – грязный притон за рыбным базаром. Желаю удачи!

Тао Гань отправился на западную окраину города. Он прошел через лабиринт узких улочек и остановился перед овощной лавкой. Осторожно пробравшись между кадками с маринованной капустой, он поприветствовал хозяина и поднялся по лестнице наверх.

Наверху было темно, хоть глаз коли. Тао Гань на ощупь пробрался вдоль заросшей паутиной стены до двери, распахнул ее и остановился, разглядывая полутемную комнату с низким потолком.

Двое мужчин сидели за круглым столом, в котором было сделано углубление для метания костей. Один – толстяк с бесстрастным лицом и почти наголо остриженной головой – был хозяином притона. Второй был тощим косоглазым парнем. Люди с подобным нарушением зрения очень полезны в игре в качестве специальных подглядчиков. Шулер не может понять, наблюдают за ним или нет, когда рядом сидит подобное косоглазое чучело.

– А вот и брат Тао, – сказал толстяк без особой радости. – Ну, что ты застрял в дверях – проходи! Еще слишком рано для игры, но скоро все соберутся!

Тао Гань ответил толстяку:

– Я, вообще-то, спешу – я забежал узнать, не здесь ли плотник Мао Юань. Я хотел получить с него деньги – он мне задолжал.

Оба сидящих от души рассмеялись.

– В таком случае, – сказал глава заведения, – тебе придется идти далеко, братец. До самого Правителя Ада. Ты разве не знаешь, что старик Мао умер?

Тао Гань разразился цветистой руганью и сел на шаткий бамбуковый стул.

– Как не везет! – сердито сказал он. – Надо же ему было помереть в тот момент, когда мне нужны деньги. Что случилось с этим ублюдком?

– Об этом болтает весь город, – ответил косоглазый. – Его нашли в буддийском храме с такой дыркой в башке, что туда влез бы целый кулак!

– Кто это сделал? – спросил Тао Гань. – Я бы нашел этого парня и заставил бы его заплатить мне с лихвой!

Толстяк подтолкнул соседа локтем, и оба опять расхохотались.

– Что за неуместный смех? – раздраженно спросил Тао Гань.

– Смех в том, дружище, – объяснил хозяин притона, – что в убийстве замешан Мао Лу. Теперь тебе надо отправиться на остров Трех Дубов, братец Тао, и там уж тряхнуть этого костолома!

– Ты снова расстроил его, хозяин! – умирая от хохота, проговорил косоглазый.

– Что за чушь вы несете! – воскликнул Тао Гань. – Ведь Мао Лу – его собственный племянник!

Толстяк сплюнул на пол.

– Слушай сюда, братец Тао, – сказал он, – слушай внимательно – может, тогда ты смекнешь, в чем тут дело. Три дня назад, ближе к вечеру, сюда пришел Мао Юань. Он только что закончил работу, и в рукаве у него брякали монеты. Здесь набралась толпа игроков, ему повезло – он оказался в выигрыше. Тут является его племянничек Мао Лу. В последнее время покойный был не в восторге от своего племянника. Но с брюхом, полным вина, и рукавом, полным денег, он приветствовал его, как давно потерянного брата. Вместе они выпили еще четыре кувшина, а потом Мао Лу пригласил своего дядюшку где-нибудь перекусить. После этого плотника живым не видели. Заруби себе на носу, я ничего не сказал против Мао Лу, я выложил только то, что видел!

Тао Гань понимающе кивнул.

– Не везет так не везет! – сказал он. – Ну что ж, я пойду.

Не успел он подняться, как дверь отворилась, и в комнате появился высокий мужчина могучего телосложения, одетый в драное монашеское платье. Тао Гань поспешил опуститься на стул.

– Вот и Монах! – воскликнул хозяин.

Человек, которого он таким образом поприветствовал, что-то проворчал в ответ. Хозяин протянул ему чашку чая.

Монах сплюнул на пол.

– Тебе что, нечего предложить, кроме этих помоев? – грубо спросил он.

Толстяк жестом показал: давай деньги.

Монах покачал головой.

– Ничего не поделаешь, – с гримасой отвращения сказал он. – Вот растрясу одного сопляка, тогда вы узнаете, что такое настоящие денежки!

Хозяин притона пожал плечами и сказал тоном полного безразличия:

– Ну, а пока пей чай, Монах!

– Кажется, мы с тобой встречались, – присоединился к беседе Тао Гань. – Не тебя ли я видел у буддийского храма?

Гость подозрительно взглянул на Тао Ганя.

– А это еще что за пугало? – спросил он хозяина.

– Это – брат Тао, – ответил тот. – Хороший парнишка, правда, не слишком умный. А что ты делал у храма? Ты что, на самом деле собираешься присоединиться к духовному сословию, а, Монах?

Косоглазый громко рассмеялся.

– Прекрати свое дурацкое ржание! – рявкнул на него Монах.

Хозяин раздраженно посмотрел на косоглазого, а Монах стал спокойно рассказывать:

– Сегодня у меня дурное настроение, и мне наплевать, узнает об этом кто-нибудь или нет. Позавчера я встретил этого трепача Мао Лу… где ж это было?.. Да, где-то около рыбного базара. Если б вы знали, какие связки монет оттягивали его рукава! Где растет дерево, на котором висит столько денежек? – спросил я его. «Там, где я их собирал, осталось еще больше, – сказал он. – Пойди пошарь-ка в буддийском храме!» Ну, я туда и отправился.

Монах с отвращением глотнул чаю, поморщился и продолжил:

– И как вы думаете, что я там обнаружил? Старого доходягу, такого же нищего, как я сам, и гроб!

Толстяк разразился смехом. Глаза Монаха блеснули от ярости, но он не осмелился выругаться.

– Ладно, – сказал хозяин, – тебе стоит добраться до Острова Трех Дубов вместе с братом Тао! У него тоже намечаются небольшие разборки с Мао Лу!

– Он и тебя надул, а? – спросил Монах несколько более дружелюбно.

Тао Гань что-то проворчал в знак согласия.

– Я лично за то, чтобы растрясти сопляка, о котором ты упоминал, – сухо ответил он. – Это, наверное, будет полегче, чем разыскать Мао Лу!

– Так вот на что ты настроился, братец, – мрачно процедил Монах. – Не знаю, обломится ли нам тут что-нибудь. Я встретил этого пащенка поздней ночью – он бежал так, словно сам Правитель Ада наступал ему на пятки. Я ухватил его за шею и спрашиваю, куда это он летит. А он говорит: «Оставьте меня!» Я вижу, что этот щенок – из богатой семьи, из тех, у кого поджилки трясутся по каждому поводу и кто ест серебряными палочками. Я тут же понял, что он совершил что-то такое, чего не должен был делать. Я трахнул его кулаком по башке, перекинул через плечо и всю дорогу до своей берлоги тащил его на себе.

Монах громко прокашлялся и сплюнул в угол. Он нащупал на столе чашку с чаем, потом передумал, отодвинул ее от себя и продолжил:

– Представьте себе, парнишка молчит как рыба! И это – после всех моих забот о нем! У меня на руках – прекрасный повод для вымогательства, но сопляк не хочет ничего говорить, а я бы не сказал, что я его мало «упрашивал»! – добавил он со злой усмешкой.

Тао Гань встал.

– Ну что же, – сказал он, огорченно вздыхая, – вот так сплошь и складывается – одно невезение. Вот если б я был таким крепким парнем, как ты, Монах, я заработал бы сегодня тридцать серебряных монет. Пока!

И он направился к выходу.

– Эй, – закричал вдогонку Монах, – к чему так спешить! Ты сказал, тридцать серебряных монет?

– Это тебя не касается! – бросил Тао Гань и открыл дверь.

Монах вскочил с места и схватил его за шиворот.

– Убери руки, Монах! – крикнул хозяин и сказал Тао Ганю: – К чему тут артачиться, братец Тао? Если ты сам не можешь обстряпать это дельце, почему бы тебе не взять в долю Монаха?

– Я уже думал об этом! – с досадой ответил Тао Гань. – Но вы ведь знаете, я здесь новичок и никак не могу упомнить, как называется место, где они собираются. Когда они сообщили, что им нужен громила, умеющий как следует махать кулаками, я больше не вникал в это дело!

– Сукин ты сын! – зарычал Монах. – Тридцать монет! Вспоминай, ублюдок!

Тао Гань нахмурил брови, потом пожал плечами и сказал:

– Бесполезно. Что-то связанное с карпом, или как-то так…

– Это же гостиница «Красный карп»! – в один голос воскликнули Монах и хозяин игорного притона.

– Точно. Только я не знаю, где это! – ответил Тао Гань.

Монах поднялся и взял Тао Ганя под руку.

– Пошли-ка, братец! – сказал он. – Я знаю, где это место.

Тао Гань выдернул руку.

– Мне полагается четверть добычи! – сипло сказал Монах.

Тао Гань пошел к двери.

– А мне, в любом случае, половина! Или всем ничего! – сказал он.

– Ну а мне – остальное! – вставил хозяин. – Возьми с собою Монаха и скажи им, что я лично гарантирую, что Монах знает свое дело! Идите!

Тао Гань и монах вместе вышли из комнаты.

Они отправились в бедняцкий квартал восточнее рыбного базара. Монах провел Тао Ганя в зловонный боковой переулочек и указал на дверь ветхой деревянной хибары.

– Входи первый, – хрипло прошептал он.

Тао Гань открыл дверь и сразу же облегченно вздохнул. Ма Джунг все еще восседал в углу вместе с предводителем нищих. Кроме них в скудно обставленной комнате никого не было.

– Как дела, брат? – сердечно приветствовал Ма Джунга Тао Гань. – Вот это – тот самый человек, который нужен нашему хозяину!

Монах поклонился, заискивающе улыбаясь.

Ма Джунг встал и вплотную подошел к нему. Оглядев его сверху донизу, он спросил:

– Зачем нашему хозяину понадобилась эта собачья голова?

– Он очень многое знает об убийстве в буддийском храме! – торопливо сказал Тао Гань.

Монах попятился, но недостаточно быстро. Он не успел поднять рук, как Ма Джунг точным ударом кулака, направленным в область сердца, свалил его навзничь.

Однако Монах уже бывал в подобных переделках. Не пытаясь встать, он быстро, как молнию, метнул нож, целясь в горло Ма Джунгу. Ма Джунг мгновенно присел, и нож с глухим звоном вонзился в дверной косяк. Ма Джунг схватил стол и обрушил его на голову приподнявшегося Монаха. Стол развалился, а Монах остался лежать неподвижно.

Ма Джунг размотал тонкую цепь, которую носил на поясе, перевернул Монаха лицом вниз и связал ему руки за спиной. Тао Гань взволнованно произнес:

– Он многое знает о Мао Юане и его племяннике, и, кроме того, он член шайки, которая промышляет похищением людей!

Ма Джунг усмехнулся:

– Прекрасная работа! – одобрительно сказал он. – Но как тебе удалось завести сюда этого мошенника? Я думал, что ты не знаешь, где эта гостиница!

– Я наплел ему байку, и он сам привел меня сюда! – с усмешкою в голосе сказал Тао Гань.

Ма Джунг искоса посмотрел на него.

– С виду ты человек безобидный, – задумчиво сказал он. – Однако у меня возникает такое чувство, что ты тип еще тот!

Пропустив мимо ушей это глубокомысленное замечание, Тао Гань продолжил:

– Он недавно похитил молодого человека из хорошей семьи. Возможно, он принадлежит к той же шайке, о которой говорил Хан Юнт-хан. Давай-ка заставим его отвести нас в их логово, там мы разведаем что-нибудь важное для доклада судье.

Ма Джунг кивнул в знак согласия. Он поднял Монаха, который был все еще без сознания, и швырнул на стул у стены. Потом крикнул седобородому, чтобы тот принес курительные палочки. Старик торопливо скрылся в глубине помещения и вернулся с двумя зажженными палочками, распространяющими едкий запах.

Ма Джунг резко приподнял голову Монаха и подержал у него под носом горящие палочки. Вскоре тот начал кашлять и чихать. Открыв налитые кровью глаза, он посмотрел на Ма Джунга.

– Мы хотим взглянуть на твой дом, жабья морда! – сказал Ма Джунг. – Говори, как туда добраться!

– Если б ты знал, что тебя ждет, когда об этом прослышит главарь, – прохрипел Монах. – Он вырвет тебе печенку!

– Не бойся, мой птенчик, я смогу за себя постоять! – весело ответил Ма Джунг. – Отвечай на вопрос!

Он поднес горящие палочки к щеке Монаха. Тот с ужасом посмотрел на них и торопливо объяснил дорогу. Надо было идти из города по тропинке, которая начиналась где-то за буддийским храмом.

– Достаточно! – прервал его Ма Джунг. – Остальной путь покажешь сам!

Он приказал седобородому принести одеяло и позвать двух кули с носилками.

Потом Ма Джунг вместе с Тао Ганем завернули Монаха с головы до ног в одеяло. Монах запротестовал, говоря, что ему слишком жарко, но Тао Гань ткнул его кулаком в бок и сказал:

– Ты что, не знаешь, что у тебя лихорадка, ублюдок?

Монаха водрузили на носилки.

– Осторожнее! – прикрикнул на кули Ма Джунг. – Мой друг очень болен!

Когда они оказались в сосновом лесу за буддийским храмом, Ма Джунг приказал кули опустить носилки и расплатился с ними. Как только кули скрылись из виду, он снял с Монаха одеяло. Тао Гань вытащил пластырь из своего рукава и заклеил Монаху рот.

– Когда мы подойдем к вашему логову, ты остановишься и укажешь нам это место! – приказал Тао Гань Монаху, который довольно нетвердо стоял на ногах. – Эти мошенники пользуются особым свистом и другими сигналами тревоги! – объяснил он Ма Джунгу.

Ма Джунг кивнул понимающе и точным пинком привел Монаха в движение.

Какое-то время Монах шел по тропинке, которая вела в горы. Потом он сошел с нее и двинулся густым лесом. Вскоре он остановился и головой указал на скалу, которая неясно вырисовывалась среди деревьев. Тао Гань сорвал пластырь с его рта и хмуро сказал:

– Мы – не любители природы. Нам нужен дом!

– У меня нету дома! – мрачно ответил Монах. – Я живу там, в пещере!

– В пещере?! – сердито рявкнул Ма Джунг. – Не думаешь ли ты, что сможешь нас одурачить? Веди нас в логово своей шайки, или я задушу тебя!

И он схватил Монаха за горло.

– Клянусь! – просипел Монах. – Я состою только в шайке игроков. Я живу один в этой пещере, с тех пор как я пришел в это проклятое место!

Ма Джунг отпустил его и вытащил нож, который Монах метнул в него. Многозначительно глядя на Тао Ганя, он спросил:

– Ну что, подровняем его немного?

Тао Гань пожал плечами.

– Давай-ка сначала заглянем в пещеру, – сказал он.

Монах повел их к скале. Ноги его дрожали. Он раздвинул кустарник ногой, и все увидели темную расщелину в скале, высотой в человеческий рост.

Тао Гань лег на землю и пополз внутрь, держа нож в зубах. Через некоторое время он возвратился, уже на ногах.

– Там нет никого, кроме хнычущего юнца! – объявил он разочарованно.

Ма Джунг ввалился за ним, таща за собой Монаха.

Через дюжину шагов в конце темного прохода он увидел большую пещеру, в которую через щель в потолке падал рассеянный свет. Справа от входа стояла грубая деревянная лавка и сундук, обитый потрепанной кожей. По другую сторону от входа на полу лежал юноша, на котором была лишь набедренная повязка. Руки и ноги его были связаны.

– Отпустите меня. Пожалуйста, отпустите меня! – простонал он.

Тао Гань разрезал веревку. Юноша с трудом сел. На его спине виднелись ссадины от побоев.

– Кто тебя бил? – резко спросил Ма Джунг.

Молодой человек молча указал на Монаха.

Когда Ма Джунг неторопливо развернулся к Монаху, тот рухнул на колени.

– Нет, Ваше Превосходительство, я прошу вас, пожалуйста… – закричал Монах. – Он все врет!

Ма Джунг с презрением посмотрел на него и сказал:

– Я оставляю тебя для начальника стражи, он любит такую работу!

Тао Гань усадил юношу на лавку. Ему было около двадцати лет, голова его была небрежно обрита, а лицо искажено болью. Но сразу было заметно, что это образованный юноша из хорошей семьи.

– Кто ты? И как очутился в таком положении? – с любопытством спросил он.

– Этот человек похитил меня! Пожалуйста, избавьте меня от него!

– Мы поступим еще лучшим образом, – ответил Ма Джунг. – Мы отведем тебя к Его Превосходительству Судье.

– Нет, – закричал молодой человек, – отпустите меня!

Он попытался подняться.

– Так-так, – неторопливо сказал Ма Джунг, – вот, значит, как обстоят дела! Мы вместе отправимся в суд, мой юный друг!

Он толкнул Монаха и рявкнул:

– Эй, ты! Так как ты не состоишь в шайке похитителей, мне все равно, кто нас увидит! На этот раз никто не понесет тебя, как ребенка!

Он поднял с пола слабо протестующего юношу, посадил его на шею Монаха и набросил на его плечи старое одеяло. Затем поднял окровавленный ивовый прут, валявшийся в углу, и хлестнул им по икрам Монаха.

– Пошевеливайся, собачья голова! – крикнул он.

Загрузка...