Тайна рубина

Глава IV
ПЕЩЕРА ТРЕХ СТАРЦЕВ

Морозов с сожалением оставил приютившую его в страшный час скалу. Он шел пожарищем и изредка оглядывался туда, где высокий «замок» белел между обгорелыми стволами.

Какое опустошение произвел пожар!

Нужны десятки лет, чтобы черные площади, еще несколько часов назад покрытые прекрасным лесом, изменили свой мрачный вид, чтобы снова поднялись стройные стволы берез, зацвели черемуха и боярышник, зарозовели шапки иван-чая.

Спускаясь в долину, Морозов старался не смотреть на пожарище, но острые сучки и черные стволы сами лезли на глаза. Цветущие, веселые лужайки исчезли, как мираж. Даже солнце, своими яркими лучами обычно скрашивающее дикость тайги, придавало теперь какую-то зловещую окраску окружающим предметам.

Сапоги Морозова и шерсть Нерона скоро покрылись серым налетом пепла. В воздухе еще пахло дымом и горькими испарениями болота. До вечера шли по обгорелому лесу. Восточной границей распространения пожара оказалась небольшая речка, перейдя которую Морозов облегченно вздохнул.

От речки шла широкая тропа вдоль кустов черемушника. Но при проверке компас показал значительное отклонение на север, и, таким образом, удобная тропа оказалась бесполезной. Чтобы не делать обход, Морозов решил идти в южном направлении по берегу речки. Широкая отмель вдоль правого берега тянулась, кажется, без перерыва и избавляла от утомительного лазания по колодинам. Оба берега речки были покрыты густой кустарниковой растительностью. Слева над самой водой склонялся тальник, и плакучие березы своими ветвями почти касались зеркала воды. На отмели, между камнями, пробивалась редкая шелковистая травка. Откосы правого берега также поросли тальником, а выше тонкий слой почвы пронизывали корневища лиственниц и сосен.

Журчащие перекаты и тихие заводи привлекли Морозова. Нерон бросался в воду, поднимая каскады брызг. Он перебегал неглубокую речку, выгонял из кустов птиц, фыркал, разрывал мышиные норы и снова бросался в воду.

Когда солнце встало над Таганайскими горами и в долине речки рассыпались светлые блики, Морозов прибавил шагу. Правый берег значительно понизился, а полоса отмели стала суживаться и переходить в илистые намывы.

Дойдя до широкой заводи, где отмель исчезла, Морозов остановился. Дальше дороги не было. «Придется подняться и идти лесом»,- подумал он.

Но подниматься было некуда: за кустами тальника берег еще понижался. (В полуверсте был низкий сосновый лес, а ровное поле между ним и речкой представляло собой камышевые заросли.

Морозов сбросил с плеч мешок и сумку и, повесив их на сучок березы, углубился в камыши.

Болото у речки было мелким, но дальше к лесу сухие кочки попадались все реже и реже, камыши сменились осокой, между кустами которой просвечивала вода.

Исследование берега не дало ничего нового. Постояв на кочке, Морозов вернулся к оставленным на берегу мешку и сумке, позвал собаку и решил пересечь болото на юго-восток.

Болото это не было похожим на те страшные болота, трясина которых засасывает. Оно имело торфяной слой мощностью всего около метра, а ниже его был материковый, скалистый грунт.

Пройдя болото, Морозов ожидал встретить тайгу, но невысокий сосновый лес был редким, кустов почти не встречалось, только небольшие заросли малинника виднелись между деревьями. Под ногами шуршали мох и бледная сухая травка.

Отсутствие пышной растительности вблизи болота удивило Морозова, и, только обнажив слой почвы, он понял, в чем дело: под толстым слоем мха был плотный известняк.

Открытие обрадовало Морозова. «Полоса известняковых отложений,- подумал он,- это значит где-то недалеко должны быть речки, отмеченные на схеме Антипова». Он не ошибся. Каменные обнажения стали все чаще попадаться на пути. Местность имела незначительный подъем на восток, и, чем дальше, тем лес становился все реже, отдельные деревья были низкорослыми и чахлыми.

«Пройти еще немного, перевалить на ту сторону склона, и в долине будет речка»,-рассуждал Морозов, чувствуя, что близится конец утомительного перехода.

Он поднялся до известняковых обнажений; за ними тропа шла вниз, но не к речке, а исчезала в кустах жимолости. За кустами высокой стеной поднималась тайга. Это означало, что известняки имели сброс, за которым была плодородная почва. С правой стороны тянулись гряды осыпей и за ними невысокие скалы. Отроги известняковых холмов врезались в тайгу.

Пройдя около версты, Морозов оказался в вершине треугольника известняковых обнажений. Справа и слева был лес. Впереди над деревьями виднелись вершины острых скал. Не меняя направления, Морозов пошел лесом. Бурелом лежал высокими кострами, подлесок пробивался где только было можно. Почва была страшно неровной: она то крутым склоном шла вниз, то внезапно поднималась почти вертикально.

Мысль отыскать речки, помеченные на плане Антипова, Морозов не оставил, его не смущала тайга. Морозов не был геологом, но прочитанная им литература и многолетние скитания по лесу помогли разобраться в окружающем рельефе по незначительным признакам. Так он уже знал, что внезапная смена растительности указывает на изменение грунта и даже материковых, подстилающих его пород. По едва заметному понижению местности и характеру распространения кустов он научился определять водоразделы и угадывать присутствие ручьев или речек.

Прекрасно понимая, что Пещера трех старцев может находиться только в пределах распространения известняковых пород, Морозов старался не потерять их выхода в виде небольших скалистых выступов, останцев или обнажений на участках со смытым грунтом.

Перебравшись через довольно широкую каменную стену, метеоролог увидел обширное поле, совершенно лишенное растительности. Перед ним был оригинальный ландшафт со своеобразным рельефом: на совершенно горизонтальной площади безо всякой закономерности разбросаны крупные глыбы известняка; в промежутках между крупными глыбами - более мелкая россыпь.

Однако при более близком и внимательном изучении глыбы оказались верхушками изъеденного водой сплошного массива известняков.

Идти по неровной площадке было очень трудно, даже Нерон часто соскальзывал с гладких шарообразных камней и проваливался в неглубокие воронки. Кроме того, отраженный от светлых камней солнечный свет резал глаза. «Наверное, вот такие же безжизненные пустыни покрывают поверхность луны»,- подумал Морозов. Наконец, метеоролог спрыгнул с последнего известнякового камня на грунт и легко пошел по усыпанной хвоей звериной тропинке.

Опять началась густая тайга с непременными полусгнившими колодинами огромной величины, с густым подлеском и сетью переплетенных корневищ. В приятном полумраке отдыхали глаза, а прохлада влажных испарений позволяла легко дышать.

Но полоса тайги быстро кончилась, и снова пошли каменистые россыпи и обнажения коренных пород.

По пройденному расстоянию, рельефу местности и характеру пород можно было с достаточной определенностью сделать заключение, что участок, отмеченный Антиповым на плане, находится где-то поблизости. Во всяком случае, пещеру нужно искать в закарстованном районе, и поэтому Морозов внимательно следил за выходами известняков, боясь их потерять. Когда тропу стали пересекать узкие канавки, перешедшие затем в пересохшие русла ручьев, метеоролог внимательно стал всматриваться в окружающую его местность.

О близости речки Морозов догадался по крутому спуску. На протяжении нескольких десятков саженей дикий угрюмый лес вначале сменился березняком, а затем перешел в рощу, где различные представители лиственных и хвойных пород спорили за каждый клочок земли. Трава была выше человеческого роста, а кусты достигали трех-четырех метров. Русло речки образовало щель в тринадцатиаршинной стене леса. Морозов раздвинул кусты и пролез в эту щель, но русло не было заполнено водой. Июньский зной высушил последние лужицы.

«Это не беда. Поблизости должна быть вторая речка»,-решил Морозов и спрыгнул на голубоватый песок намыва. Под тонким слоем песка оказался плотный, немного источенный водой известняк. Морозов прошел несколько саженей по руслу и опять разрыл песок: те же серовато-желтые кристаллы. Кристаллическая порода дна не впитывала ни одной капли воды, и тем не менее речка пересохла. Судя по береговой растительности, можно было с уверенностью сказать, что она зачахла еще до весеннего разлива, то есть еще до наступления засушливого времени. Сделав такое заключение, Морозов не придал ему значения: он искал месторождение самоцветов, и ему было безразлично, пересохла речка в мае или в июне.

На схеме Антипова были показаны две речки, одну из которых Морозов нашел. Теперь осталось разыскать вторую, а потом найти месторождение самоцветов.

«Если только я встречу поблизости парную речку, значит, это район, показанный на схеме»,- решил Морозов и пошел по руслу.

Лишенное воды, оно странно выглядело в окружении высоких деревьев, кустов и травы, походя скорей на аллею старого парка.

После резкого поворота вправо русло упиралось в чащу бурелома, заваленного обломками скал. Внизу, под стволом лиственницы, чернел невысокий проход, в котором не замедлил скрыться Нерон.

Морозов посмотрел на крутой откос довольно высокого холма и решил, что прослеживать направление русла в буреломе не стоит. Лучше вернуться и пройти в другую сторону, вниз «по течению». Шагая по плотным намывам и безукоризненно ровной каменной поверхности, Морозов даже не заметил, как расступились стены леса и впереди показалась вода.

Целая зима подготовки, жизнь на Кусинском заводе, лесной пожар и, наконец, тяжелый путь по лесу - все это не пропало даром. Схема Антипова и рассказ Ковригина не оказались вымыслом. Теперь Морозов был у цели. Вот она - парная речка! Неторопливо течет вода в известняковых берегах, журчат перекаты, и тихие заводи отражают облака. Теперь предстоит найти само месторождение, но это уже не так трудно. Во всяком случае, во много раз легче, чем отыскать где-то за Таганайскими горами речку Каменку. Несколько примет Антипова и главным образом Белый камень значительно облегчат дальнейшие поиски.

Он достал схему Антипова и посмотрел на расположение речки. Восточная речка, на берегу которой стоял Морозов, была Каменка, и, значит, пересохшая, есть та самая речка, название которой Морозов не расшифровал. На севере обе они соединялись, и место их слияния было отмечено крестиком.

«Месторождение выше по течению, и, следовательно, надо идти на север до разделения речки на два русла, одно из которых, наверное, и есть западное, пересохшее»,- рассуждал Морозов.

Он не замечал наступающей темноты и не думал о ночлеге. Мысль, что месторождение может быть где-то близко, не давала ему покоя.

…Вот сейчас за поворотом речки покажется Белый камень, о котором рассказывал кусинский охотник Хорек. Морозов пошел по берегу речки.

В полумраке позднего вечера то и дело мерещился этот Белый камень.

Вон у правого берега поднялась тупым клином скала-Морозов всматривается. Наступающая ночь и фантазия помогают ему. Он бежит вперед, но камень исчезает, верней, превращается в ствол березы. Морозов смеется над собой.

На поверхности реки уже задрожали отражения звезд. Кусты и деревья слились в черную массу. Замолкли птицы, а Морозов все еще не замечал наступления ночи. Когда берег, по которому он шел, уперся в подножье скалистого холма, сухая песчаная отмель кончилась. Морозов остановился и с удивлением стал осматриваться.

Только теперь он почувствовал тяжесть ноши и обнаружил отсутствие Нерона. Вспомнил, что пес скрылся в нише под стволом лиственницы и обратно не выбежал.

«Что-нибудь ищет»,- подумал Морозов и, достав фонарик, стал выбирать место для ночлега.

Недалеко от берега в известняковых скалах он скоро обнаружил нишу с прекрасной постелью из мха. Ниша была достаточно вместительной и могла укрыть от дождя.

Через пять минут на перекат упала красная полоска света, забегали по поверхности воды блестящие звездочки, и над речкой поднялся столб дыма.

Долгое отсутствие Нерона не столько беспокоило, сколько удивляло Морозова. Он хорошо знал свою собаку и был теперь уверен: внимание Нерона привлекло что-то особенное и настолько важное, что он забыл даже про ужин.

Морозов почти кончил закусывать, когда эхо гром-кого лая пронеслось по речке. Хозяин свистом позвал собаку. Послышался хруст веток, плеск воды, и Нерон, не рассчитав скорости своего бега, попав в полосу света костра, по инерции пробежал дальше.

- Ну и бешеный же ты, Нерон,- оказал Морозов, когда забрызганная грязью собака выбежала из кустов.- Получай свою порцию!

Морозов собрался спать. Он улегся на моховой постели и стал было уже дремать, как вдруг слух его поразили особые, странные звуки, повторяющиеся через определенные и одинаковые интервалы времени.

«Что за ерунда»,- подумал Морозов. Он достал часы. Короткий глухой звук точно отсчитывал минуты.

«В чем дело, надо узнать»,- подумал Морозов и поднялся. Он бросил на покрытые пеплом угли охапку сухого черемушника, присев около костра, закурил.

Местонахождение странных «часов» даже приблизительно было трудно установить. Удары были слабыми. Морозов отошел к реке и прислушался. Сначала ему показалось, что удары доносятся с правой стороны, и он пошел вниз по течению, но удары стали совершенно не слышны. Пришлось вернуться обратно и идти вверх по течению. Новое направление оказалось правильным: удары стали громче и отчетливей. Шаг за шагом, осторожно, не зажигая фонаря, шел Морозов по отмели. Скоро звуки привели его к кусту шиповника. Морозов обошел куст и оказался перед стволом упавшей березы. Звуки теперь стали настолько отчетливыми, что Морозов без труда определил местоположение их источника. Дальше идти было очень неудобно, но он не зажигал фонарь, боясь, чтобы не остановились «часы». Еще несколько шагов, и Морозов решил быстро раздвинуть кусты и зажечь фонарь. За кустами не было ничего, способного привлечь внимание: крутой поворот берега Омывала спокойная заводь. Редкие перья осоки, сонные листочки молодого тальника - вот и все, что увидел Морозов.

Он погасил фонарь и дальше пошел ощупью. Перед Морозовым оказался большой, покрытый мхом камень. Морозов полез через этот камень и почувствовал его неустойчивость. Морозов уже почти залез на камень и хотел было осветить темное пространство за ним, но раздумал и, спустившись обратно, стал внимательно осматривать береговую осыпь. Звуки теперь доносились откуда-то из-за кустов и были настолько ясно слышны, что, казалось, обнаружить их источник не стоило труда.

Глухой, короткий звук сопровождался каким-то скрипом, похожим на скрип ржавой пружины или скорей всего на бульканье быстро выливаемой из бутылки воды.

Все происходящее казалось Морозову странным и в то же время смешным. Он не раз слышал сильный треск в горах, когда дневной зной сменялся вечерней свежестью и разогретые камни давали трещины. Он знал тихий стон узких ущелий, медленно остывающих ночью. Он мог бы перечислить десятки интересных примеров- курьезов природы, но теперь он не понимал ничего.

Прислушиваясь к звукам, Морозов заметил на камне ровную, тонкую полосу коричневого цвета. Вода, где уровень ее постоянен, часто на скалистых берегах делает такие отметки. В этом, конечно, не было ничего особенного, если бы под первой полоской Морозов не обнаружил вторую. Он направил свет фонаря на поверхность небольшого залива у камня. В это время раздался знакомый звук и уровень воды в заливчике опустился до нижней черты. Что будет дальше, Морозов уже догадался. Уровень воды у камня стал вновь постепенно подниматься, и, как только он достиг верхней черты, секундная стрелка его часов обошла круг. Ребус был разгадан наполовину. Естественные часы своим точным «ходом» были обязаны обширной тихой заводи. В заливчике у камня уровень воды постепенно повышался до известной высоты, а потом быстро падал. Где-то был сток.

Забыв сон, Морозов начал раскидывать валежник и приминать кусты в надежде обнаружить сток воды и узнать, что же производит звук. Морозов долго возился возле камня, прежде чем ему удалось заметить неплотность между стеной скалы и камнем. Щель была шириной в два пальца; в нее и устремлялась вода, достигнув верхней черты. Причем огромный камень, должно быть, под влиянием напора воды немного поворачивался около своей вертикальной оси и, после того как вода спадала, вставал в прежнее положение, производя звук. Желая проверить свое наблюдение, Морозов взял толстый сучок и, как только камень повернулся, просунул его в щель. Камень не отошел обратно, и, как следовало ожидать, звука не получилось.

- Испортил «часы»,- сказал Морозов и выдернул сук.

Он несколько минут наблюдал за водяными часами, стараясь подметить малейшую неточность в работе простого механизма. Его не интересовала щель между стеной и камнем, хотя именно в эти минуты он был у заветной цели своего похода.

Выяснив происхождение заинтересовавших его звуков, Морозов отошел от камня к костру. На тлеющие головешки он бросил смолистое корневище и, улегшись вновь на мох, быстро заснул.

В эти последние часы ночи, когда звезды кажутся особенно яркими, когда с гор спускается приятная прохлада, в тайге все живое спит. Даже хищники спешат закончить свою охоту.

Перед пробуждением сон особенно крепок. Растения и те наслаждаются отдыхом под покровом темной ночи.

Когда на востоке обозначится зубчатая линия горизонта, мрак ночи отхлынет к западу. Но утро еще не наступило. Румянец зари еще не позолотил восток.

Кто сумеет стряхнуть с себя сон и отойти от костра во мрак ночи, тот увидит пробуждение тайги и никогда этого не забудет. Он увидит тончайший переход от черного цвета к синему, когда на востоке начнется борьба дня и ночи. Он услышит крики еще полусонных птиц. Молочный туман обозначится в долинах, выступят конторы лесов.

Первые лучи солнца потушат звезды, зальют небо пурпурным цветом и рассыплются по земле миллионами радужных бликов. Раньше всех пробуждаются птицы. Утренняя перекличка пернатых обитателей леса начнется с отдельных, несмелых голосов и постепенно перейдет в нестройный хор.

Нерона разбудила птичка. Она села на сучок почти перед самым его носом и пискнула. Нерон вскинул голову и щелкнул челюстями, а потом уже проснулся. Птичка перелетела на ветку боярышника.

Нерон чихнул, потом встал, подошел к костру, потрогал лапой холодные угли и пошел к речке напиться.

Когда заблестела на листьях роса и рассеялся туман, проснулся Морозов.

Морозов не собирался проводить время в безделье, он внимательно просмотрел свои материалы - записки и схемы участка - и составил план поисков. В первую очередь он решил осмотреть речку вниз по течению, а потом уже ее окрестности и западный скалистый берег.

Целый день Морозов провел в поисках участка и только к вечеру вернулся обратно.

Морозов сделал разведку, которой позавидовал бы геолог. Вниз по реке он спустился на шесть километров, осматривая чуть ли не каждый кустик и углубление в скалистом береге. Когда началось болото, дальше идти было бесполезно: тучи комаров и гнуса по праву считались единственными обитателями долины. На обратном пути Морозов хотел пройти высохшим руслом, куда его усиленно тянул Нерон, но солнце уже садилось, и он ограничился осмотром известнякового холма и скал, в трещинах которых также не нашел ничего похожего на жилище трех старцев или Антипова. Подробно познакомившись с местностью, Морозов поразился дикости окружавшей его тайги. По звериным тропам даже нога охотника-промысловика ступала не везде. Некоторые тропы были узки и покрыты мягким бархатным мхом. Непроходимые заросли окружали речку с обеих сторон, а на редких полянах трава высотой в рост человека глушила не только цветы, но и малину. Ни пней, ни следов пыли, ни полусгнивших поленниц или хотя бы следов порубки - только лес, могучий, высокий, горы валежника и частокол сухостоя.

Если даже предположить, что жилище старцев бесследно уничтожила тайга, то ведь еще сравнительно недавно где-то поблизости жил Антипов. Он, конечно, имел шалаш, рубил для костра лес…

Морозов себя следопытом не считал, но Нерон по части сыска был опытен.

Исследование верхнего течения реки Морозов отложил до следующего дня. Повесив над костром котелок, он достал схему Антипова и стал ее изучать.

Все ли в этой бестолковой схеме им было расшифровано? Да, все, кроме названия второй речки. Но это название не должно иметь отношения к поискам. «Однако, чтобы уничтожить малейшую неясность, попробую»,- сказал себе Морозов и стал подбирать буквы в дополнение к оставшимся. От названия остались буквы: «ро…ащ…я».

Слово не начиналось с «р», но начальную букву подобрать трудно.

- Между «щ» и «я» должна быть какая-нибудь гласная буква,- рассуждал вслух Морозов.- Пусть это будет «е». Получаем: роащея. Дальше - между «о» и «а» должна быть согласная, но какая?

Морозов перебрал все гласные буквы.

Несмотря на то, что в слове не хватало одной или двух букв, смысла все же не получалось.

Нужно попробовать подобрать к некоторым из полученных слов начальную букву. Предположим, что в слове не хватает только одной буквы. Из тридцати двух букв алфавита определенно бесполезно подставлять: «й», «р», «з», «ы», «ь» и едва ли могут быть буквы: «х», «ц», «ч», «ш», «щ», «э», «я». Итак, остается двадцать букв, одна из которых, подставленная в начале пятнадцати не имеющих смысла слов, раскроет название речки.

Пятнадцать подставок из двадцати букв - это триста вариантов.

Морозов выбрал из оставшихся согласных букв несколько хорошо сочетающихся с «р». Этими буквами были: «б», «г», «д», «п», «с» и «т».

Подставленная в первое слово буква «б» давала что-то не совсем бессмысленное.

- Броащея… броащея…- повторял Морозов, стараясь уловить в этом зашифрованном слове какое-нибудь знакомое название.

Так, так… А ну-ка, поставим вместо «б» букву, близкую по произношению,- «п». Проащея - это уже лучше.

Морозов написал слово: «пропащая», и… название речки было расшифровано. Предпоследняя буква «е» должна быть заменена на «а», и между «о» и «а» сама становилась «п».

Морозов посмотрел на схему Антипова, на исписанный вдоль и поперек лист и вскочил.

- Бестолковый! - воскликнул он.- Да ведь одно это слово стоит целого дня поисков! Что может быть проще? Антипов поставил крестик не на Каменке. Название второй речки говорит о том, что в некоторых местах она пропадает: пропадающая, то есть текущая под землей. Как об этом раньше я не подумал!

Морозов так волновался, что забыл про котелок, содержимое которого бурлило и выплескивалось на костер.

- А Пещера трех старцев? - продолжал Морозов.- Теперь все увязывается самым лучшим образом. Месторождение самоцветов в пещере или близко от нее. Пропащая где-нибудь скрывается в землю - в Пещеру трех старцев.

Лиственница и Белый камень - не маловажные детали, иначе бы их не отметил Антипов.

Морозов очень сожалел, что наступала ночь и он не мог с известняковой скалы осмотреть местность.

Ночью Морозов несколько раз просыпался и, не веря часам, смотрел на восток, надеясь над деревьями заметить полоску зари.

Первые лучи солнца осветили угасший костер да пустую нишу. Ни собаки, ни человека уже не ‘было.

Морозов отправился на поиски лиственницы. Он долго бродил в зарослях, но его преследовала неудача - лиственницы не было. Встречались повсюду березняк, ельник, черемушник, рябинник и снова березняк - причем все это было обвито диким хмелем и покрыто лишайником.

Морозов, расцарапав в кровь руки и лицо, наконец, не выдержал и решительно повернул в сторону «палатки».

Чтобы сократить путь, Морозов пошел напрямик к известняковому холму. В густых зарослях вилась едва заметная тропинка. Пробираясь по ней, обходя костры валежника и пролезая в узкие проходы между переплетенной хмелем чащей, Морозов заметил странного вида узловатые лапчатые ветви, покрытые ярко-зеленым лишайником. Ветви были толсты и кряжисты - они принадлежали, должно быть, лесному великану, поваленному бурей. Раздвинув кусты шиповника, Морозов увидел заваленный хвоей и листьями ствол дерева. По его огромной толщине и сохранившейся кой-где коре в нем не трудно было узнать лиственницу.

Сколько было потрачено энергии и времени на поиски, а упавшее дерево оказалось в нескольких десятках аршин от «палатки»!

«Десять сажен на север»,- вспомнил Морозов пояснение в схеме Антипова.

Высокий пень лиственницы найти уже не составляло труда. От него Морозов шагами отмерил десять саженей и вышел на берег Каменки. Место ему было хорошо знакомо: впереди заводь, под ногами небольшой заливчик и камень…

«Нечего сказать, открыл Америку,- с раздражением подумал Морозов. Хотя, впрочем!..» - блеснула у него мысль, и он бросился к камню.

Будь в лесу еще кто-нибудь, он с удивлением увидел бы человека, сдирающего траву и мох с большого, яйцевидной формы камня. Когда зеленый растительный ковер был снят, перед Морозовым оказалась обточенная водой белая известняковая глыба.

Метеоролог ругал себя за несообразительность и бегал около камня.

- Я где-то у Пещеры трех старцев - кричал он.- А-а, все понятно. Антипов на плане изобразил рычаг!

Со стороны залива, внизу, между стеной берега и камнем, находилось отверстие. Прикрытое мхом и валежником, оно раньше совсем было незаметным. Из отверстия тянуло холодком и пахло плесенью.

Для рычага Морозов выбрал березу с тонким длинным стволом, но достаточно упругую. Трудно было поверить, чтобы усилием одного человека огромный белый камень был сдвинут.

«Не повернуть»,- думал Морозов, заводя нижнюю часть ствола березы в щель. Камень теперь уже не отклонялся под напором воды, и она, лишенная стока, поднимала уровень.

Морозов стал постепенно отводить ствол березы. Камень медленно поворачивался, но чувствовалось большое сопротивление воды. Береза гнулась; с одной стороны ее ствола лопнула кора; где-то, кажется, под камнем, скрипел песок. Морозов напряг последние усилия. Ему не видно было, как вода, поднявшись до верхней черты, хлынула в щель. Камень быстро повернулся, и Морозов вместе с рычагом полетел в заводь.

На шум прибежал Нерон. Случайно принятая Морозовым ванна избавила его по меньшей мере от нервного потрясения, так как, выйдя на берег, он увидел за повернутым им камнем темное отверстие. Нужно ли говорить, что перед ним был вход в Пещеру трех старцев?

По новому руслу устремилась вода, она шумела в камнях, и приглушенное эхо доносилось из глубины пещеры.

Осмотрев вход, Морозов осторожно стал спускаться в отверстие, но его опередил Нерон. Собака легко перескочила водопад и побежала вперед.

«Странно,- подумал Морозов.- Нерон так смело идет только по знакомой дороге».