Тайна Верховной жрицы

Глава 9. Мошенник

Есть дома, в которые заходишь и уходить не хочется — до того уютно. Есть, наоборот, неприятные, унылые, холодные, из которых так бы и сбежал. Особняк мадам Помполь Тьюри относился к третьему типу — дом-музей: и сбегать не хочется, но и жить невозможно.

Каждая комната хранила бесценные коллекции уродливой мебели, сделанной под старину. Золотые люстры, точно горы, перевернутые пиками вниз, нависали над гостями, грозясь в любой момент обрушиться на чью-нибудь голову вместе с потолком. Цветастые ковры настолько удачно объединялись с аляпистыми обоями, что вызывали у гостей нервный тик.

Очевидно, желая закрепить эффект психологической атаки, на каждой стене висели портреты мадам Помполь. То хозяйка смотрела на вас в образе юной наивной пастушки (даром, что сударыне давно перевалило за пятьдесят), то царственно восседала в кресле подобно властной императрице. То стояла у станка в пуантах и балетной пачке, пытаясь задрать ногу в грациозном па, то лежала, обмотанная скромным тряпьем, держа в руках перепуганного ягненка.

Но главной гордостью мадам Помполь служили бесчисленные вазы, пузатые, как сама хозяйка. Они были расставлены в самых неожиданных местах: на подоконниках, возле диванов, в центре комнат. Иной раз, когда в особняке мадам собирался весь цвет Гердены, гости могли нечаянно разбить пять, а то и семь ваз. Это значило, что публика была в ударе и вечер удался.

Однако сегодня светское мероприятие грозило обернуться провалом: шел третий час, а до сих пор ни одна ваза не пострадала.

В центре гостиной за белым роялем горбился виконт Исвильский. Он вяло перебирал клавиши, называя заунывную какофонию «Сонатой». Его единственной слушательницей оставалась туговатая на ухо старая герцогиня. Да и та, кажется, сидела подле рояля лишь потому, что все прочие места были заняты. Остальные гости коротали вечер за светскими беседами, украдкой зевая и поглядывая на часы.

Дамы в пышных нарядах утомленно жаловались на войну, по вине которой отменили доставки тканей из Савении.

— Стало решительно нечего носить, — меланхолично возмущалась вдова генерала Алевского. — Нас буквально вынуждают ходить в обносках. Не понимаю, неужели нет возможности воевать и продолжать торговлю? Кому помешает, если савенийцы станут присылать шелка и платья?

Другие матроны целиком и полностью были солидарны с позицией генеральской вдовы и осуждали недальновидность императора.

Мужчины не отставали от дам и открыто критиковали недавние морские сражения. Джентльмены сходились во мнении, что, если бы не дела — давно бы отправились на войну. Показали бы врагу, что значит — настоящая иривийская мощь!

Темы эти обсуждались не раз, а посему беседы протекали вяло. Собравшиеся предприниматели и аристократы то и дело поглядывали на мадам Помполь, ожидая, когда же появится заявленный гость? Дескать, что это вы, сударыня, взбаламутили всех, понаобещали с три короба, а вместо удивительного гения и путешественника вновь потчуете нас заскорузлыми сплетнями и дешевым шампанским?

В половине восьмого, когда многие начали придумывать отговорки, чтобы поскорее покинуть вечер и, пока не поздно, отправиться на бал к графине Желновой, в дверях гостиной появился седовласый дворецкий.

— Маэстро Дальпир Кузенкевич, да прости нас всех Денея-матушка, Эржанский прибыли! — объявил дворецкий и зачем-то осенил себя кружью.

После чего удалился, уступая место Рурыку.

Создавая образ гениального изобретателя, савениец постарался на славу: верхняя половина его лица скрывалась за металлической маской с длинным загнутым клювом. Голову венчала широкополая шляпа, к полям которой крепились карманные часы на цепочках. Рубашка с пышным жабо была подпоясана коричневым ремнем. Поверх — темный бархатный сюртук с медными заклепками на лацканах, а позади — тонкие деревянные крылья, держащиеся на лямках. Сбоку на талии болтался рыжий лисий хвост и веревочки с нанизанными бусинами и ракушками. Темно-серые штаны были заправлены в ботфорты.

Ассистентка Элика, представленная как мадмуазель Жаклин, выглядела под стать: в красном дерзком платье с оголенными плечами, корсетом, подчеркивающим соблазнительные формы, и пикантным разрезом на подоле, демонстрирующим стройные ножки. Голову украшал мужской цилиндр с торчащим из него вороньим пером.

Собравшиеся джентльмены чуть слюной не подавились, разглядывая ножки Элики-Жаклин.

— Фью свиф алле щё! — заявил Кузенкевич-Эржанский и топнул так громко, что дамы вздрогнули от неожиданности.

— Маэстро приветствует собравшихся и выражает благодарность за приглашение, — перевела Элика.

Мамам Помполь растерянно захлопала ресницами:

— Так что же? Он не понимает по-иривийски?

Хозяйка рассчитывала, что гость порадует историями о летунах.

— Пачыму же? — с акцентом произнес Рурык. — Панымаю. Я палыглот. Гаварю на тринадцть язкоф. Кстатти, вы знаэте что в язке лытуноф пачти нет гласных? — на ходу придумывал Рурык.

Светское общество облегченное вздохнуло, а один из мужчин украдкой пнул стоявшую неподалеку пузатую вазу, отчего та с грохотом покатилась по полу и налетев на ножку рояля, разбилась.

— На счастье! — радостно махнула рукой хозяйка дома, предчувствуя удачный вечер.

Спустя минут пять наш Кузенкевич-Эржанский вдохновенно сочинял, как жил у летунов. В красках описывал их серую кожу с тонкими, будто мраморными, прожилками синих вен. Их абсолютно лысые круглые головы, глаза-блюдца, короткие острые носы, широкие перепончатые крылья, сросшиеся с руками. Рассказывал, как летуны живут в пещерах на вершине скал, как питаются ягодами и личинками, как враждуют с коршунами и грифонами.

Иной раз маэстро увлекался и начинал говорить без акцента, но гости не обращали внимания. Публика, затаив дыхание, слушала, как Дальпир героически сражался с воздушными пиратами из клана сизых летунов. Те коварно напали на поселение под покровом темноты и пытались похитить единственную дочку вождя — красавицу Глагдиэль.

Кто-то решил блеснуть логикой и спросить: как могло появиться такое имя у дочери вождя, если до этого изобретатель рассказывал, что в речи летунов отсутствуют гласные? Но умника закидали осуждающим шипением и просьбами не мешать рассказчику.

В этот момент Рурык понял, что публика окончательно в его власти. Он продолжал вдохновенно придумывать, как прогнал налетчиков и спас дочь вождя, за что правитель был готов отдать ее замуж за храброго героя. Но скромный защитник отказался от столь великой чести и попросил выдать дочь за славного кузнеца. Ведь несчастный юноша и Гладиэль давно любили друг друга, но опасались гнева вождя.

Дамы рыдали в голос, когда Дальпир рассказывал о свадьбе прекрасных возлюбленных. Даже пара мужчин украдкой смахнули слезу — настолько трогательным оказался эпизод.

Здесь же, среди присутствующих, сидел и редактор по фамилии Пивц. Тот самый, что еще несколько дней назад спивался в офисе «Герденовского правдоруба», а теперь в одночасье вернул былой авторитет и вновь стал желанным гостем на любом светском мероприятии. За это Рурык попросил немного подыграть ему на светском вечере, пообещав долю от предстоящего дохода. Редактор, не будь дураком, быстро смекнул, что успех газеты был разовым и вскоре тиражи вновь упадут. А вот деньги за шоу можно было выручить весьма неплохие, на которые без труда начать новую жизнь в другом городе.

Как только маэстро гений украдкой подал знак, редактор включился в дело. Он сообщил публике, что изобретатель создал уникальный аппарат, не имеющий аналогов, и попросил Дальпира поведать о техническом чуде.

Гениальный мастер картинно смущался и отнекивался: дескать, стоит ли? Разве можно надоедать дамам скучными рассказами об аппаратуре?

Но дамы громче других требовали показать агрегат, и Кузенкевич-Эржанский был вынужден капитулировать под общим натиском.

Пока ассистентка в соседней комнате собирала конструкцию телепорта, маэстро охотно рассказывал о самом изобретении.

Уже не одно десятилетие величайшие умы бились над возможностью мгновенного перемещения в пространстве. Дальпир не остался в стороне и тоже размышлял над вопросом телепортации. И вот, наблюдая за летунами, маэстро понял, как сделать перемещения в пространстве реальностью!

Так появился первый в мире телепорт, который был скромно назван Нультовиком Кузенкевича-Эржанского. Суть работы оказалась весьма проста: на удаленном расстоянии друг от друга устанавливались два нультовика. Человек заходил в первый аппарат и мгновенно оказывался во втором, тем самым перемещаясь на сотни и даже тысячи километров.

Эксперименты выявили, что процесс совершенно не представлял угрозы здоровью, и даже наоборот, положительно влиял на работу сердечной мышцы и в иных случаях способствовал излечению гастрита и язвы желудка.

После столь благоприятных результатов Дальпир приступил к установке стационарных нультовиков по всей Савении и Гаркии. Изобретатель продемонстрировал зрителям карту: дорогие курорты, модные дома, площади крупнейших городов — более тридцати нультовиков ждали своих путешественников.

Как только публика дошла до кондиции и вожделела самолично узреть чудо техники, мадмуазель Жаклин торжественно выкатила аппарат в гостиную.

В собранном состоянии конструкция представляла собой узкий шатер, занавешенный атласной голубой тканью.

— И что, можно прямо отсюда, воспользовавшись вашим телепортом, попасть куда угодно? — продолжал интересоваться редактор, отрабатывая обещанный гонорар.

— В либую точку гдэ находся стационарн нультофик. Фы мошите сами убэдится. Птэнчик, прадэманстрируй. Кута вы хатите отправыть маю птычку?

— А давай в Мальвир, — предложил редактор. — Пусть купит савенийских нарядов и покажет их нам — тогда поверим.

Дамы бойко поддержали идею. Еще бы, Мальвир… чудесный городок в сердце Савении, чьи улочки пестрят всевозможными магазинчиками тканей, ювелирными мастерскими, модными ателье. Одним словом, Мальвир — это сказка для любой женщины, куда иривийские модницы охотно ездили, пока Савенийская конфедерация не объявила войну и не закрыла въезд для иривийцев.

Мадмуазель Жаклин кивнула и проворно зашла в шатер нультовика, скрывшись из виду. Рурык достал откуда-то из-за пазухи пульт, нажал пару кнопок.

Раздался щелчок. Вокруг шатра громыхнули разряды электричества, воздух запах озоном. Молнии, будто растревоженная стая ворон, взвились над аппаратом.

И вдруг все стихло.

Дальпир отодвинул ткань шатра, демонстрируя, что он пуст.

На самом деле, идея была взята из арсенала фокусников и называлась «ящик с зеркальной стенкой». И Элика, и реквизит прятались за высоким зеркалом, тогда как публика видела лишь пустой шатер. А что до молний — всего лишь заклинание, создающее иллюзию грозы.

Спустя минут пятнадцать треск грозовых раскатов вновь разорвал воздух гостиной, и мадмуазель Жаклин вышла к публике облаченная в роскошное сапфировое платье, сшитое по последней савенийской моде. Хорошенькую голову ассистентки украшала миниатюрная шляпка с вуалью, а руками девушка придерживала меховую горжетку, согревающую плечи красотки.

Что тут началось!

Дамы, позабыв о светских манерах, буквально взвыли от зависти, увидав роскошный наряд (Элика определенно не прогадала, когда по наказу Рурыка покупала платье у контрабандистов).

— А можно и меня в Мальвир на пару часиков? — голосили женщины, растеряв весь светский лоск. — Отправьте меня, маэстро! Плачу любые деньги!

Мужчины, смекнув, кому именно придется расстаться с «любыми деньгами», напряглись, подсчитывая, как быстро наступит банкротство, если обезумевшие женушки дорвутся до савенийских тряпок.

Восклицание редактора Пивца оказалось как нельзя кстати:

— Спокойно! Я тоже могу зайти в шатер, переодеться, а потом всем говорить, что побывал в Мальвире. Для начала следует на личном опыте убедиться, что нультовик действительно работает!

Мужчины с благодарностью взглянули на редактора и с фразами «инициатива наказуема» и «Да прибудет с тобой Денея» буквально запихали Пивца в аппарат.

— Прэдлагаю отправыть дарагова рэдактора на теплый курорт, — лукаво подмигнул изобретатель и вновь запустил телепорт.

Но когда Пивц вернулся, с бокалом недопитого коктейля в руках, с ожерельем из экзотических цветов на шее и с полуобнаженной мулаткой в обнимку — даже мужские сердца дрогнули.

Редактор с восторгом рассказывал, как очутился на пляже, как только что пил коктейли, танцевал с туземками и даже успел окунуться в теплое море.

— Верите, нет — так бы и остался! — взахлеб говорил Пивц. — Уж как там сейчас тепло! Как солнечно! А девочки какие… м-м-м…

На этих словах он с особой теплотой прильнул к загорелому стану иноземки, чем окончательно раздразнил мужчин.

Позабыв о сомнениях, джентльмены готовы были на себе испробовать чудо-агрегат, лишь бы изобретатель и их отправил на теплый курорт.

Дамы с удвоенной энергией продолжали требовать немедленной «поездки по модным местам».

— Гаспада! Гаспада! — замахал руками маэстро. — Я вынуждэн огорчать фас. Это портатифная мотэль. В день она можэт сделать фсего три путешестфия. У нас осталось лишь одно перемещенье.

Светское общество взорвалось!

Гвалт, шум, давка!

Канзовские аристократы вели себя ничуть не лучше купцов на базаре: они спорили, совали Рурыку деньги, настаивали отправить именно их!

Неожиданно вновь разразилась гроза, нультовик зашумел, и к всеобщему удивлению из него вышел герк. В дорогом костюме, с полупустой бутылкой спиртного. Герк оглядел собравшихся мутным взором, буркнул нечто в духе: «Эк меня занесло», — и, обдав изобретателя алкогольными парами, вновь зашел в телепорт и исчез.

Дальпир был вынужден извиниться перед гостями, объясняя, что неизвестный путешественник по нелепой случайности истратил последний заряд нультовика.

Но маэстро успокоил публику, сказав, что пробудет в Гердене около двух недель, и готов представить всем желающим возможность воспользоваться стационарным аппаратом, у которого отсутствуют ограничения на количество перемещений.

Чтобы не возникло путаницы, ассистентка Жаклин организовала продажу билетов на утренние, дневные и вечерние сеансы перемещения.

Гости радостно гомонили. Даже грабительская стоимость в сотню тысяч алынов за билет не отпугивала путешественников. Обступив мадмуазель Жаклин, господа и дамы пытались опередить друг друга и забронировать лучшие даты для перемещения.

Пока Элика облапошивала широкие слои аристократии, Рурык, с подачи редактора, знакомился с высшим светом Гердены. Особо удачной вышла беседа с владельцем крупнейшей строительной компании. Делец сразу понял, какие деньги можно делать, если приобрести патент на производство стационарных нультовиков на территории Иривии.

Рурык не стал долго мучить дельца, договорившись о продаже чертежей за пять миллионов алынов. Получил чек с предоплатой в пятьсот тысяч в обмен на подписанный договор об эксклюзивном производстве нультовиков.

Той же ночью Рурык, Кыр и Элика сидели в поезде, отбывающем из Гердены. Они кутили в вагоне-ресторане, отмечая победу. В соседнем вагоне сидел редактор, подсчитывающий свою долю и строящий планы о создании новой газеты где-нибудь в Канзе.

— А теперь мы куда? В новый город? Снова покажем богачам трюк с телепортом? — спрашивала Элика.

— Нет. Гений себя изжил, — улыбался Рурык. — Этот образ был хорош для провинциальных толстосумов. Впереди нас ждет искушенная публика столицы, и ее таким балаганом не проведешь. Для элиты я приготовил свой лучший спектакль. Не далее, как час назад мне довелось приобрести небольшой островок неподалеку от берегов Иривии. И прямо сейчас, в эту минуту, вы, друзья мои, присутствуете при великом историческом событии! На ваших глазах рождается новое государство! Преклоните колени перед новым королем — Его Величеством Рурыком Первым!