Тайна залива Саутгемптон

Глава 8 Френч получает особое задание

Старший инспектор Джозеф Френч устало отодвинул стопку бумаг, которые он изучал, и, встав из-за стола, подошел к окну, чтобы чуть-чуть расслабиться.

Его кабинет — бывший кабинет старшего инспектора Митчелла в здании Нового Скотленд-Ярда — был крайне Удачно расположен. Раньше его окно выходило во двор на глухую кирпичную стену, а сейчас перед ним открывалась обширная панорама: набережная, Темза со снующими по ней судами, за рекой здания Лондонского совета графства, справа — Вестминстерский мост, который был виден ему сбоку и чуть сверху.

Кабинет был просторнее, чем прежний, и более комфортабельно обставлен. Это соответствовало его новой должности.

Где-то около года назад произошло событие, которое позволило ему к своей должности «инспектор» прибавить довесок «старший». Сколько же ему пришлось ждать этого! Сколько он мечтал об этом! А теперь, когда его наконец повысили, он воспринял свое положение довольно спокойно. Его жизнь не слишком изменилась от нового назначения. Он стал чуть ближе к высшим кругам руководства и чуть дальше от непосвященных, чьи приветствия при встречах стали более педантичными и уважительными. Но увы — назначение отдалило его от бывших коллег, инспектора Таннера, Уиллиса и других. Он пытался преодолеть холодок отчужденности, возникший между ним и старыми друзьями, но безуспешно. Как и тысячи людей до него, он вдруг открыл для себя, что повышение в должности влечет за собой одиночество.

Его нынешние обязанности не особенно отличались от привычных занятий. Было меньше следственной работы и больше участия в следствиях, проводимых другими. Он одновременно курировал ведение нескольких дел, в то время как раньше он просто вел одно из дел сам.

Теперь он распределял задания, загружал работой своих подчиненных и включался в процесс расследования лишь в случае крайней необходимости.

Ему приходилось постоянно заниматься координацией усилий своих подчиненных и определять линию их поиска, когда они заходили в тупик. Такое случалось нередко.

Оклад его вырос. Изменился и его статус: больше ответственности и меньше возможностей забыть о своих проблемах, уходя вечером с работы. И хотя Френч был счастлив, получив долгожданную должность, он обнаружил, что на своем новом посту ему приходится потрудиться, отрабатывая свои деньги.

Но кое-что он утратил с этим назначением: полевую работу детектива. Теперь, исключая благословенное время отпуска, он никуда не отлучался со службы в Скотленд-Ярде, даже на денек.

И теперь, когда он стоял у окна и глядел на буксир, тянущий цепочку барж против течения во время отлива, ему так хотелось вновь заняться полевой работой детектива!

В это чудесное июльское утро его так и подмывало выехать за город, на побережье. Впоследствии он думал: было ли случайным совпадением то, что эта мысль пришла ему в голову как раз в тот момент, когда раздался телефонный звонок. Звонил помощник комиссара. Френчу нравился сэр Мортимер Эллисон, он питал к нему глубокое уважение, особенно с тех пор, как близко сошелся с ним, ведя пело об убийцах на лодках в Канале. Сзр Мортимер стал его другом. Он был безупречен в обхождении и всегда шел навстречу инициативе своих подчиненных; работать под его началом было сущим удовольствием.

Френч поспешно отошел от окна и, выйдя в коридор, постучал в дверь помощника комиссара.

Сэр Мортимер с присущей ему грацией сделал приглашающий жест, который означал: «Заходите, закройте дверь, садитесь сюда и слушайте». Френч выполнил все в точности.

— Сводка сообщений от старших констеблей Хантса, острова Уайт и Саутгемптона, — начал сэр Мортимер. — Весьма запутанный случай, которому, должен признаться, я сначала не придал большого значения: кража и вслед за ней автокатастрофа. Из сейфа на цементном заводе на острове Уайт украдены четыреста фунтов стерлингов; в сгоревшем «остине 7» возле Истлея найден человек. Возможно, здесь есть какая-то связь, неочевидная с первого взгляда. Местная полиция считает, что случай не такой простой, как может показаться. В чем дело, они не сообщили.

— Я читал сообщение о сгоревшем автомобиле, сэр.

— Я тоже. Информация, которую мы получили, не слишком-то подробна. У меня есть основания полагать, что случай серьезный. Дело в том, что я близко знаком с полковником Трэссидером, старшим констеблем Хантса. Его прозвали «хитрая лисица» за его безошибочный нюх, Френч. И уж если его что-то зацепило, значит, дело действительно важное, можете мне поверить.

— Да, сэр, — откликнулся Френч, не зная, что сказать.

— Знаете, — вкрадчивым тоном сказал сэр Мортимер, — я столь ценю его чутье, что он вполне может этим гордиться. — И он сардонически улыбнулся. Что, если вы лично займетесь этим делом?

Предложение оказалось совершенно неожиданным для Френча.

— Разумеется, сэр, если вы так считаете, — ответил он быстро, но без торопливости. Вот и исполнение его потаенного желания!

— А что вы думаете? — напрямую спросил его сэр Мортимер.

Френч продемонстрировал ответственный подход:

— Единственное, что сейчас у меня на руках, это дело Кромера. Оно близко к завершению, и думаю, до вечера я закончу и на вечернем поезде смогу уехать в Хэмпшир. Все остальные дела идут своим чередом и не требуют моего вмешательства.

Сэр Мортимер кивнул.

— Несколько часов задержки ничего не решают. Отправляйтесь в Хэмпшир. Свяжитесь со старшим полицейским офицером Гудвилли в Саутгемптоне, он посвятит вас во все подробности. Если вы сумеете увидеться с ним сегодня же вечером, это будет нам на руку. Тогда уже с утра вы сможете приступить к расследованию, пока еще можно собрать какие-то улики. Итак, я позвоню полковнику Трэссидеру и в компанию, а вы свяжетесь с Гудвилли.

Вернувшись в свой офис, Френч сиял от счастья. Это дело давало ему возможность развеяться и побывать на природе, а то и на побережье, о чем он так страстно мечтал. Он с энтузиазмом завершил дело Кромера, привел в порядок бумаги по другим делам и передал их коллегам. Этим же вечером он с детективом сержантом Картером сел на поезд 6.30 от Ватерлоо.

Поезд шел быстро, и они приехали в Саутгемптон ровно в восемь вечера, а через несколько минут они уже были в главном полицейском управлении в кабинете старшего полицейского офицера Гудвилли.

Гудвилли был молод, он недавно устроился на эту работу. Френчу он сразу пришелся по душе. На вид это был решительный парень, открытый и доброжелательный, в глазах его светился ум. Он держался просто и непосредственно, в то же время проявляя глубокую осведомленность в своем деле. Френч понял, что тот может реально помочь ему, и что разница в их служебном положении ничуть не повлияет на их отношения.

— Старший инспектор, данную сводку составили после совместного рассмотрения три старших констебля, — отрапортовал Гудвилли после обычных приветствий и формальностей. — Вы сможете увидеться с ними позже. Тем временем я бы мог ввести вас в курс дела.

— Буду рад встретиться с ними, — вежливо ответил Френч. — Что же касается обстоятельств дела, то хотелось бы, чтобы вы — посвятили меня во все подробности.

Гудвилли был польщен вниманием, которое оказал ему Френч. Он уселся поудобнее на стуле и приступил к рассказу.

— В действительности дело не подлежит ведению Саутгемптона. Оно делится на две части, одна из которых — в ведении людей из Ковеса, а второй занимается бригада из Истлея. Так случилось, что обе бригады попросили меня провести розыск, в результате которого выяснилось, что оба случая взаимосвязаны. Я могу лишь в общих чертах обрисовать вам, что произошло. Детали вы узнаете в Ковесе и Истлее.

— Мы получили письмо от старшего констебля с упоминанием, что эти два события связаны, но там не говорилось, что это за связь.

— Сейчас поясню. Вы не курите? — Гудвилли достал кисет и открыл сигаретницу. Френч набил свою трубку, а Картер взял сигарету.

Перед Гудвилли лежала целая папка с документами, но он помнил все назубок и не заглядывал в бумаги. Он говорил легко, нанизывая факты один на другой и достигая большей наглядности, чем это обычно бывает в официальных документах.

— Сперва поступила телефонограмма от офицера полиции в Ковесе о розыске высокого худощавого мужчины с бледным чисто выбритым лицом, который хромает, одет так-то и так-то, и так далее. Вот это описание.

Гудвилли положил перед ними бумагу.

— Оно довольно подробное, как вы видите, но к нему не приложено фото.

Френч просмотрел бумагу и кивнул. — Да, правда, — согласился он.

— Телефонограмма пришла в одиннадцать ноль пять утра в прошлый понедельник и легла в основу всего дальнейшего. Позже она была дополнена новыми подробностями. Вкратце события развивались так.

Он прервался, чтобы разложить на столе карту района.

— Здесь, на острове Уайт, напротив устья реки Болье, в Шале находится завод по производству быстротвердеющего цемента, принадлежащий Хэвиленду и Мейерсу. Это предприятие средней мощности, на Соленте у них небольшая пристань.

Гудвилли вкратце описал местность.

— Мейерс отвечает за финансы. В понедельник утром он, как обычно, пришел на работу в бухгалтерию, открыл свой сейф и обнаружил пропажу денег. Он проверил счета и выяснил, что исчезло четыреста пятнадцать фунтов стерлингов. Заперев комнату, он сообщил Хэвиленду о своем открытии и позвонил в полицию Ковеса. Старший полицейский Ханбури приехал лично и провел следствие.

Первое, что он обнаружил сразу вслед за выяснением обстоятельств дела, это пропажа ночного сторожа. Никто не видел его тем утром, а его ужин, нетронутый, так и стоял в дежурке. Ханбури тотчас наведался к нему домой сторож жил неподалеку — и выяснил, что тот не возвращался с дежурства. Выяснили, что на дежурстве сторож ужинал где-то между часом и двумя ночи. Именно в это время с ним что-то произошло.

Все сошлись на том, что эти два события связаны и сторож Клэй взял деньги из сейфа и скрылся с добычей. Первое, что сделал Ханбури, получил описание внешности Клэя, именно оно сейчас перед вами, и разослал его по острову, сюда к нам, в Портсмут и в другие места на материке.

— Как я понимаю, бухгалтер открыл сейф своим ключом? — спросил Френч. — Я хочу уточнить: злоумышленник открыл сейф ключом или взломал его?

— Сейф не имел никаких повреждений. Следовательно, его открывали ключом.

— Может быть, Мейерс забыл запереть его, когда уходил в пятницу с работы?

— Нет, это исключено. Мейерс очень собранный и ответственный человек. Утром в понедельник, когда он пришел на работу, сейф был заперт, и он отпер его перед тем, как обнаружил кражу. Кроме того, мы нашли ключ, которым открыли сейф, о чем я скажу позже. Все это я пересказываю со слов других людей. Вы можете получить сведения из первых рук от непосредственных участников событий.

— Разумеется, — согласился Френч. — Но чем больше я узнаю сейчас, тем лучше.

Гудвилли кивнул.

— Я понимаю вас, инспектор. Это все, что я узнал от людей из Ковеса. Ах да. Есть еще одна деталь. Мейерс говорит, что за последнюю пару недель он несколько раз привозил деньги из Лондона и Южного банка в Ковес, причем большей частью это были банкноты номиналом в один фунт. Однако среди них были банкноты номиналом в пять и десять фунтов. В тот раз однофунтовых банкнот было на триста фунтов, а остальные — номиналом пять и десять. В банке нам дали список номеров крупных банкнот. Вот он.

Гудвилли положил перед ним другую бумагу.

— Это может оказаться полезным, — заметил Френч.

— Вряд ли, как вы со мной согласитесь, дослушав до конца. Итак, все это произошло в понедельник и относится с заводу в Шале. Во вторник утром доложили о другом происшествии, на этот раз из Истлея. Сначала показалось, что оно никак не связано с первым, и лишь позже мы установили их связь. Старший офицер полиции Кроуфорд доложил, что найден человек, сгоревший в машине «остин 7». Его не могли опознать и сообщили лишь номер машины — ОЮ 0091. ОЮ — это номера Саутгемптона. Кроуфорд попросил меня выяснить, кому принадлежит машина. Я послал человека в регистрационный офис графства на Чивик-сквер, и он выяснил, что машина принадлежит мистеру Джеймсу Норману, живущему за городом. Мой человек сходил по указанному адресу и встретился с Норманом. Тот сказал, что машина принадлежала ему, но месяц назад он продал ее в гараж Фишеров, которые торгуют запчастями для автомобилей. Человек отправился к Фишерам и разговор с ними точно воспроизвел в своем рапорте. Ему сказали, что около девяти часов утра в понедельник к ним пришел человек и спросил, нет ли у них подержанной малолитражки на продажу. Это был высокий сухощавый мужчина, чисто выбритый, с белым лицом и прихрамывающий. Он говорил высоким голосом. Он был одет довольно бедно. В общем, далее нет нужды продолжать. Описание в точности повторяет описание Клэя. Он посмотрел две или три машины и в конце концов за тридцать фунтов купил старенький «остин 7» Нормана. Узнав об этом, я сам отправился к Фишерам. Они подтвердили описание и припомнили, какими деньгами расплатился Клэй. Это были банкноты, две десятки и две пятерки. На следующий день они были сданы в банк. Я связался с банковским менеджером, и он проверил номера банкнот. Все четыре оказались из числа тех, которые были украдены в «Шале».

— Очень хорошо, — сказал Френч. — Он очевидно не подозревал, что номера пятерок и десяток были переписаны.

— Похоже что так, — согласился Гудвилли. — Так была Установлена личность погибшего. Я позвонил Кроуфорду, он подъехал ко мне. С ним был полковник Трэссидер, и он тоже зашел ко мне. Кроуфорд рассказал нам, что машина не вписалась в поворот на дороге из Свэйтлинга в Феруак, скатилась с откоса к реке и остановилась у самой воды Вспыхнул пожар, и она сгорела. Передок машины слегка разбит, хотя грунт там мягкий и повреждения не так велики, как можно было ожидать. Поврежден карбюратор, что и привело к утечке горючего. Без сомнения, именно это и вызвало воспламенение. В данной устаревшей модели бензобак расположен так, что топливо может выплеснуться при сильном ударе. Врач осмотрел останки, но мало что мог сказать. Это был высокий, сухопарый человек, он хромал на левую ногу, как Клэй. Задняя часть черепа была повреждена, что и явилось причиной смерти, как сказал врач. Вполне вероятно, что он ударился и умер в тот момент, когда машина летела с откоса вниз. Наконец, у него обнаружили запломбированный зуб, и врач сказал, что пломба поставлена недавно. Сколько прошло времени, он не может сказать, но насчет пломбы он уверен на все сто. Мы пытались дозвониться Ханбури в Ковес, чтобы тот отыскал дантиста, но это далеко, и связи не было. Если мы найдем дантиста, то личность погибшего будет установлена уже наверняка, хотя я лично не вижу причин сомневаться в том, что это Клэй.

— Да, — задумчиво протянул Френч, — все это выглядит весьма логичным. Хотя все равно трудно себе представить, как могла произойти эта авария.

— Врач упомянул об одной возможности, хоть и чисто предположительно, поскольку это всего лишь гипотеза. Видите ли, Клэй, который был довольно молод, работал водителем грузовика на заводе в Шале и года три назад попал в аварию, столкнувшись с другой машиной. Взгляните, Ханбури после описания внешности приводит его краткую биографию. После этой аварии он навсегда остался хромым. Но в довершение к хромоте у него могли быть и внутренние повреждения. Врач полагает, что из-за этого в минуту большого возбуждения с ним мог случиться обморок. Конечно, без мнения врача Клэя об этом преждевременно говорить. Но такую возможность следует иметь в виду.

— Звучит разумно.

— Пожалуй. Еще одна находка Кроуфорда — ключ. Он лежал возле тела, как если бы находился в кармане брюк у погибшего. Совершенно очевидно, что он изготовлен вручную и его бороздки, но не ручка, точно совпадают с описанием ключа от сейфа «Шале». Мы передали ключ Ханбури, чтобы он попробовал, подходит ли он к сейфу, но пока не получили от него сообщений.

— Я уверен, что подходит, — кивнул Френч.

— Я тоже, инспектор. Очень скоро мы это точно установим. Итак, когда мы все трое собрались здесь, полковник настоял на том, чтобы мы провели что-то типа обсуждения дела. Это было не совсем по правилам, поскольку наш начальник отсутствовал и, кроме того, он ведь ничего мне не поручал. Но мы были здесь и мы сделали это. Когда мы обсудили все дело, выплыли моменты, которые оказалось крайне трудно объяснить. Я оставил их «на закуску».

Впервые Гудвилли проявил некоторое замешательство. Он помолчал, заглянул в свои бумаги, помялся и наконец перешел к делу.

— Если взглянуть на все дело в целом, возникает ощущение противоречивости его отдельных сторон. Я попытаюсь объяснить, что я имею в виду. Если Клэй сумел достать ключ для сейфа, следует предположить, что он человек умный и сообразительный. Мы же знаем, что ключ не был украден. Ключ, который он использовал, специально изготовлен для этого случая. А ведь это непросто — выточить ключ, который подходит к такому сложному замку. Далее, крайне сложно раздобыть настоящий ключ, чтобы сделать с него дубликат. Нам всем троим показалось, что Клэй должен быть очень хитер.

Полковник сказал, чтобы я позвонил Ханбури и изложил ему наши соображения. Ханбури ответил, что он тоже подумал об этом, но с объяснениями зашел в тупик. Он еще не до конца все выяснил, но оказалось, что существует лишь два ключа от сейфа: один все время носит при себе Хэвиленд, а другой Мейерс. Они никому не доверяют свои ключи и оба уверены, что никто не способен добраться до них, чтобы сделать дубликат. Это одна сторона дела.

С другой стороны, человек весьма изворотливый и хитроумный проявил необыкновенную глупость, заплатив крадеными купюрами за машину, которую без труда опознает любой полицейский. Он даже не потрудился сменить номерной знак. Неужели он предполагал скрыться на такой машине? Над этим ломал голову не только я, но и старший констебль и Кроуфорд.

— Это серьезное наблюдение, — согласился Френч. Картер лишь одобрительно кивнул.

— Человеку, у которого хватило ума раздобыть ключ от сейфа, несомненно должно быть известно, что номера пяти — и десятифунтовых купюр записываются в банке при получении и выплате денег. Он также должен знать, что номер автомобиля сразу выдаст его. Мы все трое решили что за этим, несомненно, что-то скрывается.

— Согласен, — сказал Френч.

— Когда мы обсуждали этот момент, полковник сказал, что, возможно, нам известны не все участники этого дела. Об этом говорит выявленный нами факт наличия двух разных уровней сообразительности и ума. Возможно, здесь действовали два разных человека. Нет нужды повторять наш разговор, но в конце концов полковник выдвинул гипотезу, которая показалась разумной и мне, и Кроуфорду.

— Я начинаю понимать, почему сэр Мортимер столь внимателен к мнению полковника Трэссидера, — вставил замечание Френч.

— Его гипотезы практически всегда оправдываются. Полковник — один из лучших среди нас. Итак, он предположил, что их было двое, сторож и кто-то еще, возможно служащий. Когда сейф был открыт, служащий мог отвлечь внимание своего начальника, вынуть ключ из замка, сделать восковой слепок и вернуть ключ на место так, что этого никто не заметил. Вполне возможно, что он имеет слесарные навыки и сумел сам изготовить дубликат. Он понимал, что нет смысла красть купюры. Сделай он это — подозрение падет на него, методом исключения его тотчас вычислят. Поэтому ему нужен был козел отпущения, и он нашел его: это Клэй. Он отдал Клэю часть денег, чтобы подставить его и самому избежать огласки. Возможно, он сделал это не впрямую, а, скажем, внушив не слишком сообразительному Клэю, что его планы насчет машины вполне надежны.

— Возможно, он намеренно отдал ему все пяти — и десятифунтовые банкноты, — высказал предположение Картер.

— Вы правы, сержант, мне это не пришло в голову, — откровенно признался Гудвилли. — В таком случае он оставил себе триста фунтов стерлингов бумажками в один фунт, зная, что ему нечего опасаться. Что вы на это скажете, инспектор?

Френч тяжело вздохнул.

— Я согласен с тем, что скорее всего в деле участвовали два человека, неспешно произнес он. — Насколько справедливы остальные предположения, я не знаю. Перед тем как что-либо утверждать, следует хорошенько разобраться во всем этом.

— Разумеется, нет смысла делать поспешные выводы, — подхватил Гудвилли. Кроме того, полковник Трэссидер предложил и другой ход событий, он спросил у Кроуфорда, не осталось ли на теле каких-либо следов денежных купюр? Кроуфорд сказал, что он обнаружил пепел, по виду напоминающий пепел от сгоревших бумаг. Были ли это денежные купюры, он не мог сказать. Пламя было столь сильным, что испепелило все, что могло гореть. Тогда полковник сказал: «Это могла быть и просто бумага, а не банкноты». Мы в недоумении посмотрели на него, до нас не сразу дошло, что он имел в виду. Тогда он пояснил, что это дорожное происшествие могло быть специально подстроено с некой особой целью. Он напомнил нам о деле Роуза и деле в Германии, а также привел еще пару аналогичных случаев. Предположим, сказал он, служащий или второй соучастник преступления, кто бы он ни был, убрал Клэя из-за денег и инсценировал автокатастрофу, чтобы скрыть все следы. Сначала мы с Кроуфордом отнеслись к этому предложению без энтузиазма, но чем больше мы размышляли над ним, тем менее надуманным оно нам казалось. И действительно, в этой версии нет ничего невозможного, такое вполне по силам изворотливому уму человека, сумевшего раздобыть ключ.

— Есть ли какие-то улики, которые позволяют думать, что авария была подстроена? — спросил Френч. На него все услышанное не произвело большого впечатления. Ему показалось, что полковник искусственно усложняет дело вместо того, чтобы предпочесть простейшее объяснение событий. Его собственный опыт доказывал, что простейшее объяснение всего таинственного оказывается ближе всего к истине.

— Двое или даже трое из нас, если считать полковника, сошлись на том, что трудно объяснить, почему, собственно говоря, произошла авария. Пока нет никаких оснований для поддержания гипотезы о неожиданном обмороке. Была высказана любопытная гипотеза о том, почему авария произошла именно там, а не где-нибудь еще. Кроуфорд сказал, что это идеальное место для подобной аварии. Вполне может быть, что место было подобрано специально.

— Да уж, — с сомнением произнес Френч.

— Есть и еще одно соображение, высказанное Кроуфордом, — продолжил Гудвилли, — относительно найденного возле тела ключа. Если бы это была подлинная автоавария, ключ вряд ли оказался бы там. Если Клэй решил удрать, то первое, что он должен был сделать, это избавиться от ключа. Он должен был понимать, что, если у него найдут этот ключ, ему конец. Поэтому мы все трое склоняемся к предположению, что это специально инсценированная авария.

Френч кивнул.

— Здесь вы правы, — сказал он. — Это самый сильный довод из всех, которые вы привели за весь разговор. А каково мнение старшего констебля?

— Он принял это к сведению и сказал, что хотя это ничего не доказывает и что не следует делать скоропалительных выводов, однако дело, безусловно, нуждается в дальнейшем расследовании. Учитывая, что дело оказалось в ведении сразу трех полицейских управлений, он подумал, что здесь был бы полезен человек со стороны для общей координации усилий. Он созвонился с другими участками и предложил вызвать человека из Скотленд-Ярда.

Френч усмехнулся.

— А как на это отреагировали вы с Кроуфордом?

— Меня это никак не затрагивает, это не мое дело. Кроуфорду это не слишком пришлось по душе, как я заметил, но тогда полковник сказал, что если он возьмется за это дело, то будет полностью зависеть от информации, которую ему по своему усмотрению будет передавать Ханбури из Ковеса. А приезд человека из Скотленд-Ярда только пойдет всем на пользу.

Теперь усмехнулся Гудвилли.

— Честно говоря, я тогда не знал, что Ханбури и Кроуфорд «на ножах» из-за какой-то ссоры. И вот вы здесь, инспектор. Такова история этого дела на сегодняшний день, насколько я в курсе.

— Хорошо, — сказал Френч. — Вы весьма наглядно показали, что дело нуждается в доследовании. Что мы имеем на текущий момент? Могу ли я действовать самостоятельно, по собственному усмотрению?

— Разумеется. Все устроено именно таким образом. Кроуфорд и Ханбури предупреждены о вашем прибытии и получили инструкции предоставить в ваше распоряжение людские ресурсы, которыми они располагают, и обеспечить всемерную помощь и поддержку. Но я должен сказать, инспектор, что эти инструкции излишни. Они оба — славные люди и сделают все, что в их силах. Мы также получили официальную депешу для полицейских сил графства, подтверждающую ваши полномочия. Если вам нужен отдельный кабинет в качестве штаб-квартиры, то с этим нет проблем.

Френч поднялся.

— Великолепно, — сказал он. — Вы прекрасно справились со всем. Благодарю вас. Пожалуйста, позвоните Кроуфорду и скажите, что завтра утром я подъеду к нему. И не смею вас больше задерживать, и без того уже поздно.

На этом разговор закончился. Через полчаса Френч и Картер уже спали в отеле.

Глава 9 Френч осматривает сгоревший автомобиль

Если бы Френч верил в приметы, он вознес бы благодарственную молитву, выглянув утром в окно. Было первое августа. На небе — ни облачка. Яркое солнце сияло вовсю, начиная припекать. Френч любил жару. Какая благодать! Это было получше, чем его кабинет в Скотленд-Ярде.

Они с Картером успели на первый автобус и уже в девять утра сидели в кабинете Кроуфорда в полицейском управлении Истлея. Кроуфорд был крупный смуглый мужчина, слегка неуклюжий. Казалось, он принадлежит к тому роду людей, которые тяжелы на подъем, но уж если за что возьмутся, то их с пути не свернешь. Он был вежлив, но в меру, и Френч подумал о том, что в глубине души Кроуфорд, видимо, недоволен своим положением.

Однако Френчу не на что было жаловаться: Кроуфорд выказал предупредительность к нему, посвятил во все подробности дела, показал сделанные на месте происшествия фотографии и закончил словами о том, что он и его команда находятся в распоряжении Френча. Он спросил, что Френч намеревается делать.

Френч подумал, что необходимо съездить на место происшествия, и Кроуфорд тотчас позвонил, чтобы прислали его машину.

— Есть ли проблемы с оценкой технического состояния автомобиля?спросил Кроуфорда Френч. — Если да, то не прихватить ли нам с собой автоэксперта? Не знаю, насколько вы разбираетесь в технике, но я себя экспертом не считаю.

— Если бы я вел дело, я бы прибегнул к помощи эксперта. Я немного разбираюсь в автомобилях, но экспертом не являюсь. В любом случае, думаю, вам нужен свидетель, если дело дойдет до суда.

— Вы правы. Я об этом не подумал. Давайте возьмем эксперта.

Френч действительно не загадывал так далеко и решил, что небольшая лесть не повредит совместному сотрудничеству с теми, в чье расследование он по необходимости включился. К тому же он и не покривил душой. Почему бы не облегчить себе контакт с людьми и не заручиться их поддержкой?

Кроуфорд подъехал к большому гаражу, вывеска на котором гласила, что здесь расположено представительство фирмы «Остин», и скрылся внутри, сказав, что он ненадолго. И действительно, он быстро вернулся с модно одетым молодым человеком в клетчатом пальто.

— Мистер Декстер, — представил его Кроуфорд. — Он директор фирмы и инженер. Никто не разбирается в автомобилях лучше, чем он.

Декстеру явно польстило приглашение принять участие в этом деле, которое взбудоражило весь район. Он, однако, ничего не сказал, просто упомянув, что рад хотя чем-то помочь своему старому другу. С его стороны это было очень любезно и мило. Он сел сзади с Картером и через несколько минут они уже были на месте.

Место выглядело именно так, как Френч представлял его по описаниям. Дорога проходила по берегу реки высотой около пятнадцати футов и делала резкий поворот направо, если смотреть по ходу машины, потерпевшей аварию, выводя к мосту. На левой обочине шириной около восьми футов росла трава. Далее берег резко понижался к воде, внизу у воды образуя траверс или террасу. Единственной защитой на повороте было деревянное ограждение, состоящее из стоек, находящихся в шести футах от дороги, с диагональным крепежом. На стойках поверху шла общая горизонтальная планка в три дюйма шириной. Ограждение было выкрашено в белый цвет и носило чисто предупредительный характер. Ночью, безусловно, оно было хорошо заметно при свете фар.

В самом низу откоса на мягкой взрытой земле у самой воды находился автомобиль. Он снес горизонтальную планку и одну вертикальную стойку ограждения, которое при ударе слегка накренилось вправо. Машина по диагонали пропахала откос, оставив позади себя глубокую борозду, и стояла внизу, накренившись на левую сторону и упершись в небольшой холмик.

Огонь явно бушевал вовсю, особенно это сказалось на передней части, остова машины. Здесь выгорело абсолютно все. Коврики на полу, сиденья, внутренняя обивка салона, краска — все. Ключ и останки водителя забрали, все остальное оставалось в неприкосновенности.

Френч внимательно осмотрелся вокруг, стараясь запомнить все детали. Затем повернулся к Кроуфорду.

— Как насчет следов? — спросил он.

Кроуфорд лишь пожал плечами.

— Мы пытались что-то обнаружить, — сказал он. — Но безрезультатно. Все было истоптано зеваками. — По сути дела, возможность обнаружить какие-то следы была упущена.

— Понятно, — спокойно ответил Френч. — В любом случае на такой траве вряд ли остались бы какие-то следы.

Детальный осмотр автомобиля мало что прибавил к тому, что уже было известно. Радиатор забит землей, капот сорван и сильно помят, так что виден разбитый карбюратор. Остальные части автомобиля лишь слегка деформированы. Оба передних крыла помяты, но шасси казались неповрежденными.

— Ну что ж, мистер Декстер, — сказал Френч, — начнем? Как вы думаете, на какой скорости произошла авария?

Декстер покачал головой.

— Трудно сказать. Можно предположить, что скорость была от двадцати пяти до тридцати миль в час. При большей скорости машина глубже зарылась бы в землю и повреждения были бы значительнее.

— Вполне справедливо. Теперь, пожалуйста, осмотрите автомобиль и сообщите нам об имеющихся повреждениях. А вы, Картер, записывайте за ним.

Картер кивнул. Он уже достал записную книжку.

— Как я вижу, повреждения не слишком велики, — начал инженер. — Радиатор, вентилятор, карбюратор, крылья и так далее, как можно видеть. Рулевая колонка сгорела, о ней ничего сказать нельзя. Передняя ось возможно погнулась, необходимо приподнять машину, чтобы убедиться в этом.

— Мы обязательно это сделаем. Как, по-вашему, все эти повреждения могло вызвать столкновение с оградой и падение с откоса вниз?

— Думаю, да, — медленно ответил Декстер. — Из-за этого вмялся радиатор, повредив вентилятор и все прочее. При этом, разумеется, пострадали и крылья.

— А карбюратор?

Декстер помедлил.

— Думаю, и он тоже, — задумчиво произнес он. — Не могу сказать точно, как это произошло, но трудно представить себе все в деталях.

Френч усмехнулся.

— Извините, мистер Декстер, если наши вопросы покажутся, вам странными. Полицию, как правило, интересуют как раз детали. Если мы не сумеем выяснить, отчего пострадал карбюратор, можно считать, что день пошел насмарку.

Он склонился, осматривая поврежденные медные патрубки.

— Попробуем уточнить ваше наблюдение, — начал он. — Похоже, что карбюратор был разбит чем-то тяжелым. Вот эти царапаны, это следствие случившегося или они были всегда?

— Вы правы, инспектор, — отозвался Декстер. — Эти отметки искусственного происхождения. Ясно, что карбюратор был разбит при сильном ударе и отметины свидетельствуют об этом.

— Обо что же он так ударился?

Декстер покачал головой.

— Не могу сказать, — заявил он. — Но без сомнения, что-то было.

— Ну ладно, — без нажима произнес Френч. — Чего нет, того нет. Повреждение карбюратора было решающим, ведь именно из-за возникшей утечки топлива вспыхнул пожар, как я полагаю?

— Похоже на то.

— У вас есть какие-то сомнения? — уточнил Френч.

— Нет, не думаю, — ответил Декстер, слегка замявшись.

— И все же?.. — тотчас спросил Френч. — Я вижу, вас что-то насторожило?

Декстер покачал головой.

— Да нет, ничего особенного. Просто мне показалось, что интенсивность пожара не отвечает количеству топлива, которое могло вылиться из разбитого карбюратора.

— В самом деле?

— Видите ли, здесь старая форма бензобака, он довольно высоко расположен. Поэтому при повреждении патрубка бензин начинает выливаться из него. Но как видите, патрубок имеет небольшой диаметр, и много бензина вылиться через него не могло. По моему убеждению, огонь должен был охватить только переднюю часть машины. Но как видите, я ошибся.

— Невозможно во всем быть правым. Кстати, как вы думаете, отчего произошло воспламенение бензина?

— Это неясно. Возгорание обычно вызывается либо коротким замыканием, либо попаданием вытекшего при аварии бензина на горячий металл. В нашем случае я не думаю, что бензин мог попасть на что-то горячее, и пока я не вижу, что здесь могло замкнуть. Но что-то важное вполне могло выпасть из нашего поля зрения — хотя бы за счет того, что машина заляпана землей.

— К этому вопросу мы вернемся позднее. А теперь, мистер Декстер, я задам вам вопрос, по поводу которого не следует делать поспешных выводов. Это обычный вопрос, который задается во всех случаях подобного рода. Не находите ли вы здесь каких-либо признаков, указывающих на то, что автокатастрофа была намеренно инсценирована? Помните, было похожее дело, дело Роуза? Там выяснилось, что возгорание не было случайным, оно было намеренно организовано. Есть ли какие-нибудь улики, свидетельствующие в пользу этой гипотезы или против нее?

Декстера крайне заинтересовала подобная постановка вопроса.

— Судя по вашим предыдущим вопросам, вы не исключаете такую возможность. Я должен признать, что повреждения карбюратора и возгорание бензина на первый взгляд выглядят как подтасовка. Однако мой опыт доказывает, что мы просто не способны учесть всего, что может произойти при аварии. То, что мы не можем найти объяснение двум этим моментам, не может свидетельствовать в пользу имитации аварии. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Разумеется. А нет ли здесь каких-нибудь более явных улик?

— Похоже, что есть, — к удивлению Френча ответил Декстер. — Взгляните на рычаги управления. Судя по ним, машина развила предельную скорость. Предположим, что на дороге что-то стряслось. Водитель должен был сбросить газ и начать тормозить. А вот если предположить, что он был мертв еще до аварии… Тогда надо признать, что никакой аварии не было, и все было подстроено заранее. Что вы об этом думаете?

— Я пока ничего не думаю, — ответил Френч. — Единственное, о чем я вас просил, это поискать очевидные свидетельства «за» или «против» этой гипотезы.

— Хорошо, я вижу кое-что, свидетельствующее «против» этого. Если водитель был мертв, катастрофа должна была произойти оттого, что машину сначала завели без стартера, затем вырулили на дорогу и начали разгонять до при личной скорости. В этом случае последние несколько ярдов она должна была проехать сама, без управления. Не думаю, что это возможно. Скорость была слишком высока, чтобы умудриться выскочить из машины.

Френч кивнул.

— Может быть, это не слишком веский довод, но я думаю, его стоит высказать: в случае преднамеренной аварии единственный способ газовать — это ручное управление дросселем газа. Ведь совершенно ясно, что у вас нет возможности нажимать на педаль газа, для этого нужно находиться внутри. Но если вы используете ручное управление дросселем, он останется фиксированным в своем положении. Ведь сам по себе он не возвращается на «нейтралку», как делает педаль газа, когда вы ее отпускаете. А у нас ручной дроссель находится в нейтральной позиции, обеспечивая минимальное ускорение. Следовательно, во время аварии использовалась педаль газа. Следовательно, водитель был жив и управлял машиной, так что мне это кажется подлинной, а не подстроенной аварией.

— Это очень ценно, мистер Декстер, и именно то, чего я добивался. Да, как вы понимаете, все это — конфиденциальная информация, не подлежащая разглашению.

Он повернулся к Кроуфорду.

— Как вы смотрите на то, чтобы отправить автомобиль в ремонтную мастерскую при гараже мистера Декстера, где его можно будет более тщательно продиагностировать? Мистер Декстер, мы можем на вас рассчитывать?

— Конечно. Тогда я воспользуюсь вашей машиной?

— Разумеется, — сказал Кроуфорд. — Пожалуйста.

Когда инженер уехал, Френч повернулся к Кроуфорду.

— Что вы думаете по поводу мнения нашего друга? — спросил он. — Мне кажется, он упустил из виду нечто существенное.

— Что же? — откликнулся Кроуфорд.

— Он принял во внимание лишь одну возможность инсценировки. Он рассмотрел лишь один случай того, как машина могла оказаться на этом месте, упустив из виду, что и после того, как она сюда попала, можно было инсценировать дело.

— То есть он исходил из того, что пожар возник в результате падения с откоса?

— Вот именно. Если это не так и возгорание было произведено умышленно, после аварии, тогда его доводы лишаются силы.

На Кроуфорда это произвело большое впечатление.

— Действительно, инспектор, рычаги управления могли быть выставлены после аварии, перед поджогом.

— Совершенно верно. Вы точно уловили суть дела.

— Вы все еще думаете, что это был несчастный случай?

Френч выглядел озабоченным.

— Скажите-ка, ваши люди прикасались к капоту?

— Нет, совершенно точно, — уверенно ответил Кроуфорд — Мы ничего не трогали, за исключением тела.

— Как вы думаете, могло его сорвать при ударе, оставив карбюратор незащищенным? Взгляните, он просто помялся и задрался вверх, но и только.

— Я вижу, куда вы клоните. Вы считаете, что при ударе карбюратор не был поврежден?

— А что вы думаете об этом? Похоже, что радиатор защитил его. Конечно радиатор сдвинулся назад, но и в этом положении он оставался надежной защитой карбюратора.

Кроуфорд всплеснул руками.

— Совершенно верно. Но если так, тогда удары были нанесены намеренно, и в этом случае мы имеем дело с убийством.

— Я тоже начинаю склоняться к этому. Я не верю, что карбюратор пострадал при аварии. Я не верю, что бензин воспламенился сам по себе. И я не верю, что утечка бензина из разбитого патрубка могла вызвать такой пожар. Но как это доказать?

— Да, в этом вся загвоздка.

— Так всегда происходит. Что ж, попробуем за что-то зацепиться. Если карбюратор остался цел при аварии, значит, его чем-то разбили. Что это могло быть? На нем есть отметины, которые способны послужить нам подсказкой.

Оба еще раз склонились над двигателем, изучая царапины и вмятины на медных патрубках.

— Заметьте, они достаточно хаотичны, — сказал Френч. — Если бы били молотком, то остались бы более аккуратные отметины. Но эти следы настолько случайны, что напоминают рваные зазубрины.

— Камень? — предположил Кроуфорд.

— Как раз об этом я и подумал, — признался Френч. — Но если это камень, то он может оказаться уликой. Думаю, все камни по-прежнему здесь, ни один из них никуда не делся.

Кроуфорд кивнул. Вокруг них в траве виднелись камни разных размеров.

— Давайте-ка посмотрим вокруг, — предложил Кроуфорд, неожиданно оживившись.

Они начали искать, но удача улыбнулась Картеру. Он рыскал туда-сюда еще во время их разговора и теперь издал призывный крик. Оба поспешили к нему.

Под низким кустиком виднелся след от камня неправильной формы, который недавно лежал здесь.

— Вот откуда его взяли! — сказал Френч и не спеша осмотрелся по сторонам. — Если мы найдем и сам камень, вдруг на нем сохранились отпечатки пальцев? Это бы нам очень помогло.

Они снова разошлись, и на этот раз Френч издал призывный крик.

Среди кустов лежал увесистый булыжник около девяти дюймов длиной, который точно подходил по форме к месту, найденному Картером. Френч с необходимыми предосторожностями поднял его. Трава под ним была свежая. Повернув камень, он не удержался от одобрительного возгласа. На остром выступе были видны следы меди.

— Дело проясняется, — сказал он, нахмурившись. — Ваш старший констебль был прав. Это убийство.

Кроуфорд с волнением кивнул, соглашаясь.

— Тут он дал промашку. Если бы мы доверились мнению автоэксперта, то убийце все сошло бы с рук. И все же Декстер хороший человек.

— Он по-своему прав, но не мог предусмотреть всего.

При этом Френч внимательно осматривал камень.

— Посмотрите, — сказал он, — на камне смазанные следы пальцев. Человек был в перчатках. Больше мы ничего не выжмем из этого. Но все равно, Картер, заберите его с собой.

На минуту все замолчали, затем Френч заговорил вновь.

— Посмотрим, что мы теперь имеем. Мы считаем, что жертва была убита, ее поместили в машину и затем машину скатили на берег. Из-за того, что разогнать машину до большой скорости было сложно, авария не совсем удалась и машина не загорелась. Но пожар был необходим — чтобы скрыть следы убийства. Для этого надо повредить бензопровод. Самое простое — разбить карбюратор, и он был разбит. Но при этом появилась возможность выставить рычаги управления в нормальную позицию. Лично я думаю, что здесь намеренно все полили бензином, но как это доказать? Вы согласны с моим изложением событий? Такова моя версия случившегося. И вот еще что: положение тела — за рулем укладывается в эту версию, не так ли? И эта трещина в задней части черепа?..

Кроуфорд вновь всплеснул руками.

— Ей-богу, инспектор, вы здесь правы. Я тоже отметил странность этой раны: по идее во время аварии водителя должно было бросить вперед. Но я списал эту странность на непредвиденные обстоятельства. Теперь-то я вижу, насколько это неправдоподобно. Видимо, голова была травмирована до того, как машина оказалась на берегу. Что вы думаете об этом?

— Я тоже склоняюсь к этой мысли. Пойдемте, я хочу еще взглянуть на тело и побеседовать с врачом.

— Нам придется подождать, пока вернется Декстер.

— Он не заставит себя долго ждать.

Словно в подтверждение этих слов из-за поворота дороги на большой скорости показалась машина Кроуфорда. Она остановилась возле них, и вышел Декстер.

— Тягач-эвакуатор будет здесь через несколько минут, — пояснил он. Машину тотчас погрузят, и через час она будет в гараже. Еще час понадобится для осмотра, и затем я буду готов рассказать о результатах.

— Отлично! — одобрительно отозвался Френч. — Тогда мы не будем вам мешать. Так мы едем?

Осмотр тела не дал Френчу ничего нового и они поехали на дом к врачу. Им повезло: тот оказался дома.

Однако и он не мог сказать ничего определенного. Трещина в черепе свидетельствует о весьма сильном ударе. Она могла быть следствием аварии, когда, например, покойного резко отбросило назад и ударило головой о твердый предмет. Или здесь мог быть убийца: кто-то подкрался к жертве сзади и нанес удар чем-то тяжелым. Возможность того, что покойный нанес себе такой удар сам, крайне мала. Что же касается возможности получить такую травму в результате аварии, то вероятнее всего случай, о котором он уже сказал: травма могла возникнуть, если покойного резко отбросило назад, при этом он ударился о тяжелый и твердый предмет. Могло ли это произойти в конкретном случае, он не компетентен судить. Выносить подобные заключения — Дело полиции.

Френч, улыбнувшись, признал справедливость этих наблюдений, и они расстались с врачом.

— Он не исключает возможности, что имело место убийство, — сказал Френч, когда они вернулись к машине.

— Вы так думаете?

— Я в этом уверен. Он не сказал нам этого впрямую но явно не думает, что травма вызвана аварией. Я заключил это из характера его изложения.

Кроуфорд кивнул.

— Видимо, вы правы. Я и сам уверен, что так оно и есть, и поздравляю вас, инспектор, с утренней находкой Это сразу продвинуло дело, и так быстро.

— Дорогой мой, — сказал в ответ Френч, — мы все трое в этом участвовали на равных. Но пока перед нами лишь слабо забрезжил свет. Мы лишь убедились в том, что это убийство. Теперь займемся поисками убийцы.

— Каков ваш следующий шаг?

— Полагаю, надо переключиться на Шале. Здесь, похоже, мы вряд ли узнаем что-то новое.

Но так получилось, что их ожидала еще одна важная информация. Когда они подошли к полицейскому управлению, к ним подошел констебль. В Ковесе нашли дантиста, который лечил Клэя, и он только что приехал для опознания тела.

Кроуфорд отправился с дантистом на опознание, Картер пошел с ними, а Френч остался ждать результатов, усевшись за письменный стол Кроуфорда.

Если авария действительно была подстроена — а Фрет до сих пор слегка сомневался в этом, то они имели дело с умным проницательным преступником, о чем и говорил им старший констебль. «Авария» была так же тщательно разработана и спланирована, как и добыча ключа для сейфа. Все это мог осуществить лишь высокий интеллектуал. У старшего констебля действительно было поразительное чутье на сложные случаи!

Но если бедняга сторож пал жертвой неизвестного нам интеллектуала, то вполне возможно, что он с самого начала и не был ни в чем замешан? Френч склонялся именно к такой мысли. Ничто ведь не указывало на то, что Клэй соучастник кражи.

Если же он с самого начала являлся жертвой обмана, то как удалось его склонить к участию в краже? Как можно было принудить Клэя бежать с завода, купить автомобиль и сделать все, что необходимо?

Это пока оставалось необъяснимым. Хромота делала Клэя очень заметным и он никогда не пошел бы на это, если бы не давление неких чрезвычайных обстоятельств. Видимо, следует подробнее изучить обстоятельства его жизни. Безусловно, это важное направление дальнейшего расследования.

Оно поможет обнаружить движущие мотивы, которые в свою очередь приведут к обнаружению преступника.

У Френча не было времени продолжить свои размышления Он лишь успел наметить основные пункты, когда Кроуфорд и Картер вернулись вместе с дантистом.

— Это действительно Клэй. — сообщил Кроуфорд, когда они вошли.

— Вы вполне в этом уверены, сэр?

— Абсолютно, — ответил дантист. — Вам, вероятно, известно, джентльмены, что рот каждого человека имеет свои индивидуальные особенности. А ведь моя профессия связана именно с этим. По своей картотеке, — он похлопал по портфелю, который захватил с собой, — я могу вспомнить любого, кого лечил, безошибочно. Это так же точно, как отпечатки пальцев.

Френч и без того не сомневался, что человек в машине был Клэй. И все же точное установление его личности ставило все точки над «i». Хотя бы в этом пункте была достигнута абсолютная ясность. Что ж, все к лучшему. Френч был доволен тем, как продвигается расследование.

Однако его утренние дела еще не были завершены. Прошло около двух часов, как они расстались с Декстером, и все трое вновь отправились в представительство «Остин» ознакомиться с результатами подробного осмотра машины.

Декстер как раз закончил осмотр. Он сказал, что детально осмотрел машину и не обнаружил ничего, что объяснило бы причины аварии. Рулевое управление было в порядке, за исключением тяги, которая явно была повреждена при столкновении с землей. В действительности все повреждения, крайне незначительные, вполне могли быть результатом аварии, а не ее причиной.

— Все это подтверждает версию об убийстве, — сказал Кроуфорд, когда они вышли из гаража. — Придется проводить дознание.

— Похоже на то, — ответил Френч. — Думаю, будет лучше, если пока мы сохраним в тайне наше открытие.

Он взглянул на часы.

— Ну вот, уже около часа дня. Как насчет совместного ленча? В это время дня я могу думать только о еде и питье. Картер тоже никогда не отстает от меня в этом.

Кроуфорд с готовностью согласился, и они отправились в ближайший отель. Настало время интенсивной деятельности иного рода, затем Френч и Картер уехали в Саутгемптон, чтобы успеть на паром 2.20 до Ковеса.

Глава 10 Френч узнает о процессе

За час, пока шел паром, Френч с Картером получили немалое удовольствие. День оправдывал их ожидания. Стояла жара, солнце слепило глаза, но на борту ходко шедшей «Медины» их обвевал приятный прохладный ветерок. День играл красками. Синева неба придавала воде лазурный цвет к этому добавлялись зеленые рефлексы от деревьев по берегам справа и слева, а чуть ниже — от красно-бурых обрывов возле Хилхеда.

Френч не бывал здесь, ему все было в новинку — берега, вода, и он наслаждался пейзажем. Он с интересом следил за судами, и целых четыре круизных лайнера, которые он увидел, поразили его. Затем он увидел громадный плавучий док, который в тот момент был пуст; он возвышался над водой, словно два узких многоэтажных здания. На каждом был кран со стрелой, устремленной в небо — словно два шпиля этого собора коммерции. После таких гигантов обычные пароходы, яхты и лихтеры казались мелкой сошкой, и Френч не отрывал взгляда от великанов, пока они не отдалились от гавани и не зашли в воды залива Саутгемптон.

Его поразил контраст между густонаселенным районом, примыкающим к городу, и пустынным побережьем дельты.

За исключением скопления домов в местечках Хаит и Ли, местность выглядела необитаемой. Было видно, что депрессия ударила и по побережью, особенно по западной части, которая была низкой и заболоченной. К востоку берег был выше, зелени на нем было больше. Примечательная особенность ландшафта — огромные приземистые круглые емкости с соляркой, которые серебрились на солнце. Затем показался Калшот — кучка низких строений, окружающих замок. Здесь они подошли близко к берегу, увидев Ковес-Роудс и ту акваторию, где сливались Солент и Спитхед.

Френч с волнением взирал на эти исторические водные просторы, названия которых были знакомы ему с детства. Далеко на горизонте к юго-востоку виднелись два из трех старых фортов, которые, как он знал, находились там. Они были похожи на крышки круглых почтовых ящиков, выступающих из моря. Ему пришли на память истории, которые он читал мальчишкой, о пассажирских судах, фрегатах и корветах, ожидающих в Спитхеде попутного ветра, чтобы отправиться во Францию, Испанию или Данию. Затем они прошли Ковес-Роудс, оставив по правому борту Египетский мыс, а по левому — крытые тростником крыши Осборна. Наконец они вошли в устье Медины и причалили к пирсу в Ковесе.

Френч звонил старшему полицейскому инспектору Ханбури, и когда они сошли на берег, к ним подошел сержант. Он сказал, что начальник занят и не смог встретить их но он освободится к тому времени, когда они доберутся до управления. Это близко, и если они не против, можно пройтись пешком, он проводит их.

Сержант был предупредителен и разговорчив, но о деле «Шале» ничего не знал. Поэтому Френч отложил разговор об этом до встречи с Ханбури.

Старший полицейский инспектор Ханбури составлял разительный контраст с Кроуфордом. Тоже крупный, он был блондин, а не брюнет, голубоглаз, со светлой кожей, с небольшими подвитыми усиками светлого цвета. Он обладал приятными манерами и приветствовал Френча более дружески.

— Прошу прощения, что не смог встретить вас, джентльмены, — извинился он, — у нас сегодня судебное заседание и я должен был присутствовать. Полагаю, вы захотите съездить в Шале? Или еще куда-то по вашему усмотрению?

Френч сказал, что ему хотелось бы сперва обсудить дело, на что Ханбури с готовностью согласился. Он детально описал свои действия по делу, но при этом Френч не узнал ничего нового, кроме одного факта: ключ, найденный в сгоревшем автомобиле, подошел к сейфу. Он тоже видел неубедительность версии, по которой Клэн ограбил сейф, но не мог предложить ничего взамен. Он сразу принял версию Френча о том, что дорожное происшествие подстроено, но предположение, что Клэй был убит, не показалось ему убедительным. Наконец Френч, видя, что тема исчерпана, сказал, что едет на завод.

— Я могу подвезти вас, но не смогу остаться с вами, — предложил Ханбури. — Мне необходимо вернуться в суд. Когда вы закончите там, позвоните, и я пришлю за вами машину.

Это вполне устроило Френча. Он предпочитал сам вести расследование. Поэтому он поблагодарил Ханбури и сказал, что хоть им и придется нанести визит в «Шале» без него, но это вполне приемлемый вариант.

Ханбури хотел представить Френча владельцам завода Хзвиленду и Мейерсу, но оба были на деловой встрече в Саутгемптоне и пока не вернулись.

— Тогда вам лучше встретиться с Сэмсоном, — предложил Хэвиленд. — Он инженер, на нем все держится. Думаю, он в курсе всех дел.

Френча представили мистеру Ноэлю Сэмсону, высокому худощавому молодому человеку с большим носом, глубоким низким голосом и дурными манерами. В начале беседы он спросил, чем может быть полезен своим посетителям.

— Может быть, для начала вы покажете нам завод, — сказал Френч, — чтобы у нас сложилось общее представление о производстве. Затем я хотел бы осмотреть дежурку ночною сторожа и взглянуть на сейф, из которого были украдены деньги. Возможно, что-то еще по вашему усмотрению, имеющее касательство к делу. Наконец, мне бы хотелось, чтобы вы мне рассказали все, что знаете об этом деле. И потом…

Услышав этот педантичный перечень, Сэмсон заулыбался. Теперь он громко рассмеялся.

— Пока достаточно, инспектор, я не смогу всего запомнить. Вы хотите осмотреть завод, отлично. Пойдемте. А дальше перейдем к следующему пункту вашей программы.

Сэмсон показал себя хорошим гидом. Он провел посетителей по всем цехам и описал весь производственный цикл. Потом они осмотрели дежурку сторожа, где он находился между пятью обходами, совершаемыми во время дежурства: в девять, одиннадцать, час, три и пять часов утра. По ходу беседы Сэмсон рассказал им все, что знал о деле, и ответил на заданные вопросы.

В целом Френч не узнал ничего нового по сравнению с тем, что рассказал ему Гудвилли. Похоже, Клэй, как обычно, находился на дежурстве с восьми вечера в течение шести-восьми часов. Он должен был делать общий обход территории несмотря на то, что ночью работала небольшая смена, присматривающая за механизмами непрерывного действия, а именно печами, которые работали круглосуточно. На ночь сторож приносил с собой два свертка с едой. Было известно, что в первый раз он ужинал между двенадцатью и часом ночи, а второй — около четырех утра. В ту ночь, когда он исчез, оба свертка остались нетронутыми, а значит, он ушел довольно рано.

Хоть Френч и не ожидал многого от инженера, все же его удивили его манеры. В каждом его слове сквозило чувство обеспокоенности. Сэмсон явно был чем-то встревожен. Френч взял это себе на заметку.

— Что ж, мистер Сэмсон, пока все идет отлично, — сказал он наконец. Давайте взглянем на сейф?

Они находились в офисе Сэмсона, и тот без комментариев сразу же позвонил по телефону.

— Я узнал, вернулся ли мистер Мейерс, — пояснил он френчу. — Он уже на месте. Поскольку он ведет всю бухгалтерию и это его сейф, я думаю, лучше будет свести вас с ним. А если я вам понадоблюсь, вы найдете меня здесь.

Френч согласился, и они прошли в офис Мейерса. Гросвенор Мейерс был низкорослый, круглолицый, очень порывистый, при каждом шаге он чуть скашивал голову набок словно пловец, делающий гребок. Он вел себя довольно шумно и бесцеремонно, но в его глазах светился холодный расчет, и это позволяло предположить, что на самом деле он взвешивает каждый свой шаг. Сэмсон представил их и ушел.

— Я рад, что дело передали в ведение Скотленд-Ярда, — сказал Мейерс. — Я ничего не имею против нашей местной полиции, знаете ли, честное слово. Но складывается ощущение, что Ярд имеет больший опыт расследования серьезных преступлений. А мистер Хэвиленд и я считаем, что наш случай как раз является таким.

Френч был заинтригован.

— Почему вы так считаете, мистер Мейерс?

Мейерс замялся.

— Думаю, мистер Хэвиленд расскажет вам об этом, как только приедет, сказал он. — Он скоро будет. А пока я могу ответить на все другие вопросы.

Наступил подходящий момент для осмотра сейфа. Мейерс с готовностью пошел навстречу Френчу. Он показал ему сейф и четко ответил на все его вопросы.

И вновь Френч убедился, что Гудвилли рассказал ему практически все, что он сейчас услышал. Сейф стоял в офисе Мейерса. Он был громоздкий, старого образца. В нем хранились бухгалтерские книги фирмы и деньги для выплаты работникам.

— Мистер Мейерс, кто знал, что в сейфе хранятся деньги? — спросил Френч.

— Вероятно, всем работникам известно, что деньги хранятся на заводе и что сейф в моем офисе — самое подходящее место для них. Но то, что в ту ночь там находилось четыреста фунтов, было известно только мне и двум работникам кассы.

— Они никому не говорили об этом?

— Они утверждают, что нет, и я доверяю им. Оба — надежные ребята, они много лет работают у пас. Но, однако, оказывается, что все может случиться…

Мейерс пожал плечами.

— Да уж, — деликатно поддакнул ему Френч.

— Есть один момент, который вам будет небезынтересен, — продолжил Мейерс. — Наши выплаты колеблются от двух до трех сотен фунтов в неделю, зарплата выдается каждую пятницу. Деньги мы получаем из банка в среду, чтобы иметь время разложить суммы по конвертам. Если бы вор пришел в среду ночью, он бы обнаружил в сейфе около семисот фунтов вместо четырехсот.

— Это было известно всем вашим работникам?

— Работникам неизвестна сумма, но все знают, что перед днем выплаты денег больше.

— Действительно. Это весьма любопытно.

От Мейерса Френч получил всю необходимую информацию: имена, адреса и биографии клерков и всех, кто знал, что деньги хранятся в сейфе. Он узнал подробности биографии Клэя, что ни на йоту не прояснило ситуацию.

Он выяснил, что Сэмсон — исключительно ответственный работник, инженер и химик высшего класса. Он с ними с самого начала — около девяти лет.

Мейерс еще говорил, когда раздался телефонный звонок.

— Хорошо, мы идем, — ответил он в трубку.

— Инспектор, это мистер Хэвиленд. Он будет рад видеть нас в своем офисе, если вы готовы к встрече с ним.

Он проводил их. Картер как обычно замыкал шествие, чем-то напоминая верного пса.

Хэвиленд представлял полную противоположность Мейерсу в манерах и наружности. Это был плотно сложенный мужчина с вислыми усами «как у моржа». Он был старше Мейерса и выглядел как человек очень осмотрительный. Он пожал руку Френчу, кивнул Картеру и пригласил всех садиться.

— Инспектор, я рад видеть вас здесь, — тягуче проговорил он. — Должен признаться, что я просил старшего констебля обратиться в Скотленд-Ярд. Он ответил, что это уже сделано. Я был приятно удивлен.

— Желательно было просто согласовать работу различных полицейских участков, в ведении которых оказалось это дело, — ответил Френч.

— А вы осторожны, инспектор, — откликнулся Хэвиленд. — Но это ваше дело. Со своей стороны мы с мистером Мейерсом должны сообщить вам то, что придаст этой истории совершенно иную окраску. Но сначала вы позволите задать вам пару вопросов?

Френч улыбнулся.

— Пожалуйста, сэр, но я не гарантирую ответы на них.

— Эти вопросы не представляют никакой тайны. Во-первых, мне сообщили, что человек, найденный в сгоревшем автомобиле, это действительно Клэй. Так ли эго?

— Да, сэр.

— Далее, существует гипотеза, согласно которой дорожное происшествие на самом деле было подстроено. Это действительно так?

Френч замялся. А что он выигрывает, храня это в тайне? В любом случае рано или поздно все станет известно.

— Есть основания думать, что это не несчастный случай, — спокойно произнес он.

— Ого! — Хэвиленд быстро переглянулся с Мейерсом. — Именно этого мы и боялись. Это лишь подтверждает те подозрения, которые возникли у нас обоих одновременно и независимо друг от друга. Мейерс, я расскажу им?

— Думаю, следует это сделать.

— Так вот, инспектор, я полагаю, что это не тот случай, когда дело может решить обращение к медэксперту или юристу. На самом деле оно имеет совершенно иную подоплеку. У нас обоих такое чувство, что за всем этим что-то кроется. Вкратце говоря, мы полагаем, что кража была совершена для отвода глаз, как и убийство — ведь авария скрывает убийство?

— Мы полагаем, что да.

— Я был уверен в этом. Вся эта каша заварилась вовсе не ради четырехсот фунтов, вообще не ради наличных денег, которые могли оказаться в сейфе. Мы думаем, что вор даже не знал про деньги.

— Возможно, вы правы, сэр. В то же время в мире найдутся тысячи людей, готовых пойти на убийство ради такой суммы.

— Не при таких обстоятельствах, я думаю.

— Тогда необходим другой мотив. — заметил Френч.

— Он существует, — ответил Хэвиленд. — Именно к этому я и клоню. На заводе есть нечто гораздо более ценное, чем четыреста фунтов. Но не в том сейфе, о котором мы говорили, а в этом, — и он указал на большой зеленый милнеровский сейф в углу комнаты. — Там хранится кое-что, стоящее сотни тысяч, возможно, миллионы фунтов. Вот чего мы опасаемся, инспектор.

Френч тихо присвистнул, и даже Картер заинтригованно выпрямился.

— Расскажите мне, сэр.

Хэвиленд так и сделал. Он рассказал о том, как они основали завод и пригласили Сэмсона, человека с блестящей характеристикой, в качестве инженера и химика. Это было девять лет назад. Пять лет все шло прекрасно, и тут Сэмсон сказал им, что близок к открытию, которое, как он надеется, явится настоящей революцией в области производства быстротвердеющего цемента.

Он ознакомил их с результатами опытов, и они финансировали дальнейшие исследования. Они были долгими и дорогостоящими, но в конце концов Сэмсон довел процесс до запуска в коммерческое производство. Само открытие было крайне простым. Знает ли инспектор что-нибудь о производстве цемента?

Френч весьма туманно представлял себе это.

Так вот, грубо говоря, он выглядит так: мел, смешанный с различными добавками, измельчается и разводится водой, превращаясь в жидкое цементное тесто. Оно спекается в клинкер в больших печах. Клинкер смалывают в муку, это и есть цемент. В этом процессе наиболее дорогостоящая операция спекание подсушенного цементного теста в клинкер. Именно этой операции и касалось открытие Сэмсона. Несомненно, инспектору известно, что существуют особые вещества, флюсы, это составы, включающие, например, металлы, которые ускоряют плавку при нагревании.

Сэмсон открыл, что некоторые химические вещества в определенных пропорциях весьма ускоряют процесс превращения подсушенного цементного теста в вязкий конгломерат, который впоследствии становится клинкером. Воздействие флюсов настолько эффективно, что цементное тесто спекается с гораздо меньшими энергозатратами, чем раньше. Инспектор сам может увидеть достигнутые результаты. С новым процессом достигается большая экономия угля и сокращается время нахождения цементного теста в печи.

Хэвиленд не вдавался в детали, но инспектор понял, что новый производственный цикл уникален, он способен принести миллионы фунтов.

Теперь, когда формула производства флюса и метод его использования готовы, они были надлежащим образом описаны, и описание хранится в зеленом сейфе, стоящем в этом офисе. Хэвиленда и Мейерса страшила потеря вовсе не четырехсот фунтов, они боялись утраты своего секрета. Теперь инспектору стала ясна причина их тревоги.

Френч, крайне заинтригованный, сказал, что это действительно меняет все дело. Немного помолчав, он начал задавать вопросы, как обычно, спокойно и не спеша.

— Вы считаете, что секретную формулу пытались украсть, но не украли?

— Да. В противном случае об этом уже стало бы известно.

— Были ли на зеленом сейфе какие-то следы, говорящие о том, что его вскрывали?

— Нет. Никаких следов.

— Не исключено, что документ пересняли фотоаппаратом и положили на место.

— Да, это вполне может быть.

— Кто знал, что этот документ существует и хранится в зеленом сейфе?

— Насколько мне известно, никто, кроме мистера Сэмсона, мистера Мейерса и меня.

Здесь в первый раз в разговор включился Мейерс.

— Как вы думаете, не следует ли пригласить Сэмсона для участия в обсуждении? — предложил он.

— Думаю, следует, — отозвался Хэвиленд. — Что вы скажете, инспектор?

Френч подумал, что это весьма желательно, и Хэвиленд позвонил по телефону. Тотчас появился Сэмсон.

— Входите, Сэмсон, и присядьте, — сказал Хэвиленд. — Нам пришлось рассказать инспектору о процессе. Он хочет задать несколько вопросов.

— Скажите, мистер Сэмсон, кто знал, что ваши записи хранятся в зеленом сейфе?

— Никто, за исключением нас троих. Я с этим очень осторожен, никто даже не знает, что у нас новый процесс. Я сам проводил опыты и никто не знал, над чем я работаю. Когда мы меняли технологическую цепочку, мы просто сказали, что занимаемся модернизацией. Не думаю, что кому-то пришло в голову, будто это секретно и крайне ценно.

— И все же ваши высокие стены и крепкие ворота предполагают что-то в этом роде?

— Да, конечно нам пришлось принять меры предосторожности. Случайные посетители не принесут вреда, а вот квалифицированный химик сразу бы понял, что здесь что-то новенькое.

Френч сделал паузу.

— Скажите-ка, — произнес он наконец. — Разве на такие процессы не дают патент? Почему надо было запускать его в обстановке такой секретности?

Партнеры переглянулись.

— Вопрос прямо в точку, инспектор, — откликнулся Хэвиленд. — Мы сами серьезно рассматривали его. Причина по которой мы не стали брать патент, такова: мы производим цемент, себестоимость которого на двадцать процентов ниже чем у наших конкурентов, если мы скроем существование нового процесса, то можем продавать наш продукт по обычной цене и получать прибыль. И мы действительно так и поступаем, но делаем небольшие скидки за целый вагон или баржу. Это гарантирует продажу каждой тонны, производимой нами, и не вызывает подозрений.

— Я внимательно слежу за вашим рассказом.

— Теперь предположим, мы запатентуем процесс. Самые лучшие в мире инженеры все равно сумеют модифицировать его так, чтобы обойти нашу монополию. Вполне возможно, что кто-то добьется лучших результатов. В любом случае мы в убытке и выходим из игры. Даже если мы начнем бороться и отстоим свои права — а это весьма дорогостоящее занятие, нам придется продавать лицензии другим фирмам на использование своего процесса. Это приведет к общему падению цен и наши прибыли значительно снизятся. Не знаю, сумел ли я достаточно ясно обрисовать вам положение дел.

— Более чем ясно, сэр. — Френч снова сделал паузу. — Итак, вы говорите, что лишь вы трое знали о существовании секретного процесса. Но если вы правы, и на самом деле это попытка украсть его, следовательно, вы ошибаетесь?

Вновь партнеры переглянулись.

— Думаю, мы все заметили эту трудность, — согласился Хэвиленд. Действительно, дело выглядит так, как будто кто-то еще знал об этом, но как это могло произойти, трудно себе представить.

— А что касается кражи денег, то вы полагаете, это было сделано лишь для отвода глаз?

— Именно так. Видимо, вор искал материалы по процессу и оставил — или подумал, что оставил, — следы своего пребывания. Чтобы скрыть их, было инсценировано обычное ограбление.

— Думаете, Клэй в этом был замешан?

Хэвиленд пожал плечами.

— Клэй был человек доброго нрава. Я уже говорил о его порядочности. Но никогда не знаешь наверняка…

— Если вы правы, то я вижу два главных направления дальнейшего расследования, — сказал Френч, помолчав. — Первое, кого мог заинтересовать ваш процесс? Второе: кто ног взять ключи от ваших сейфов?

Хэвиленд жестом выразил согласие.

— Вы правы, инспектор. Мы тоже задавали себе эти вопросы. Но теперь ваша очередь искать ответы. Нетрудно ответить, кто мог быть заинтересован в процессе, а вот ответ на второй вопрос совершенно неясен.

— Хорошо, тогда рассмотрим первый. Кому мог понадобиться процесс?

— Мы думаем, — не торопясь заговорил Хэвиленд, — что это технический специалист, кто-то, связанный с производством цемента. Мистер Сэмсон говорит, что не специалист не сможет разобраться в формуле.

— У вас есть такие на вашем заводе?

Хэвиленд взглянул на Сэмсона.

— Нет, насколько мне известно, — ответил инженер.

— А вне завода? Кто может быть на подозрении?

Хэвиленд покачал головой.

— Боюсь, это очень обширный вопрос. Их могут быть сотни. Если предположить невероятное — что о существовании процесса стало известно, найдутся сотни людей, готовых попытать счастья.

— Значит, владеющий формулой может продать ее как свою собственную?

— Думаю, да.

Френч снова замолчал, погрузившись в размышления.

— Эти скидки, которые вы делаете, — сказал он наконец, — вы уверены, что не они выдали вас?

Хэвиленд покачал головой.

— То, что мы делаем небольшие скидки, конечно известно, но не думаю, что они могут навести кого-то на мысль о процессе. Скорее всего, скидки будут объяснять так: либо мы продаем себе в убыток, чтобы сохранить «на ходу» производство, либо у нас лучше управление производством, чем на других заводах.

Помолчав, Хэвиленд опять заговорил.

— Я даже придумал специальную легенду на этот случай, а именно: якобы мистер Мейерс получил небольшое наследство и вложил его в дело для покрытия наших убытков от продаж, чтобы сохранить завод и пережить тяжелые времена.

Френч кивнул.

— Замечательно, сэр. Кому вы рассказывали эту историю?

— Мистеру Таскеру. Он спрашивал меня о скидках. Он Управляющий заводом «Джоймаунт» на Гамбле.

— Чем они занимаются?

— Выпуском цемента, как и мы.

— Ага! — произнес Френч. — Много ли вокруг таких заводов?

— Нет, только два: «Джоймаунт» и мы. Большие заводы на Медине выпускают улучшенный портлендский цемент и в нас не заинтересованы.

— Мистер Таскер был единственный, кому вы рассказали эту историю? — не спеша спросил Френч.

— Да, лишь он спрашивал про скидки.

Френч замялся:

— Его вопрос не показался вам наводящим на размышления?

Все трое удивленно переглянулись.

— Наводящим на размышления? — повторил Хэвиленд. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что есть предприятие, которое жизненно заинтересовано в вашем открытии, — ответил Френч. — Предприятие расположено недалеко от вас, гораздо ближе, чем все остальные ваши конкуренты. Они обнаружили, что вы им сбиваете цены, ведь в действительности так оно и есть, и их управляющий пытается прощупать, в чем дело. Не кажется ли все это более чем многозначительным?

И снова все молча переглянулись.

Глава 11 Френч выходит на след

Наконец Хэвиленд нарушил молчание.

— Правильно ли я вас понял, инспектор? Вы полагаете, говоря без обиняков, что Таскер или кто-то из его людей позарился на процесс?

— Я просто поинтересовался, не приходила ли такая мысль вам в голову, с улыбкой ответил Френч.

Хэвиленд решительно покачал головой.

— Определенно нет, — ответил он. — И я не думаю, что…

Он взглянул на Мейерса и Сэмсона.

— Такое мне не приходило в голову, — сказал Мейерс.

— Мне тоже, — присоединился к общему мнению Сэмсон.

— Не думаю, что есть основания для подобного предположения, — сказал Хэвиленд. — Думаю, на самом деле вопрос Таскера о скидках отводит от него подозрения. Если бы они задумали кражу, какой резон ему привлекать к себе внимание расспросами подобного рода?

Френч кивнул.

— Я просто хотел узнать ваше мнение, поскольку вижу, что вы немало размышляли над этим делом.

— Не понимаю, — продолжал Хэвиленд, — как в «Джоймаунте» могли узнать про наш процесс, и не представляю себе, как они могли заполучить наши ключи.

— И все же кто-то достал их, — заключил Френч. — Почему бы и не «Джоймаунт»?

— Но как им это удалось? — не унимался Хэвиленд.

— Возможно, у них был сообщник, кто-то из ваших работников?

Хэвиленд покачал головой.

— Не представляю, кто бы это мог быть.

Френч не был уверен в невиновности «Джоймаунта» и взял этот пункт расследования себе на заметку. Однако сообщать об этом вслух было не обязательно.

— Возможно, вы правы, сэр, — учтиво произнес он. — Я и сам вижу сомнительные моменты в этой гипотезе. Но вернемся к ключам. Как я понимаю, существуют лишь два ключа?

— Да, — ответил Хэвиленд. — Это касается обоих сейфов: того, из которого украли деньги, и зеленого в углу. У мистера Мейерса, на котором лежат обязанности бухгалтера и кассира, одна пара ключей, а у меня вторая.

— Где вы их храните?

— Мои на кольце, одетом на цепочку, которую я прикалываю к брюкам. Я снимаю цепочку только ночью и прячу ключи под подушкой.

— Вы уверены, что никто не мог добраться до них?

— Совершенно уверен.

— А вы, мистер Мейерс?

— Я храню их точно так же. Когда встал вопрос с процессом, мы обсудили проблему с ключами и решили, как будем их хранить. Я тоже уверен, что никто не мог взять мои ключи.

— Какие еще ключи находятся на той же связке?

— Все ключи от завода, одинаковый набор у меня и у Мейерса, — ответил Хэвиленд. — Два ключа от сейфов, ключ от калитки входных ворот, ключи от двух новых корпусов, где стоят новые компактные печи, и ключ от корпуса с офисами. Еще у каждого из нас по ключу от своего кабинета. Кроме того, у меня два ключа от дома.

— У меня то же самое, — подтвердил Мейерс. — ключа от дома плюс ключи от заводских помещений.

— Хорошо, — сказал Френч. — Отсюда следует, что ключи не могли взять на долгое время, достаточное для того чтобы открыть ими сейф. Поэтому пришлось взять их на очень короткой срок, чтобы сделать слепки. Когда это могли сделать?

Хэвиленд недоуменно покачал головой.

— Мне бы тоже хотелось знать это, — заметил он.

— Попробуем прикинуть, как это могло случиться, — сказал Френч. Предположим, один из вас, джентльмены, открыл сейф и на минутку отвернулся. Предположим, что при этом присутствовал клерк или кто-то другой. Мог он вынуть ключ, сделать восковой слепок и вставить ключ обратно так, что вы этого не заметили?

И вновь Хэвиленд отрицательно покачал головой.

— Невозможно, — заявил он. — Вы не учитываете, что ключ на цепочке. В такой ситуации любой из нас сначала запирает сейф и убирает ключ в карман. Мы никогда не снимаем ключи с цепочки, только на ночь.

Мейерс одобрительно кивнул, и Френч предпринял другую попытку.

— Вы оба абсолютно уверены, что никому не давали ключи? Или ключи от дома, что висят на той же связке?

Но нет, этого не было. Ни одному из них ни разу не случалось этого делать.

— Тогда похоже, что до них добрались ночью, — сказал Френч. — Небольшая доза снотворного, чтобы не вызвать подозрений, однако достаточная для того, чтобы погрузить клиента в крепкий сон на некоторое время. Что вы на это скажете, джентльмены?

Партнеры вновь отрицательно покачали головами. Они были уверены, что ничего подобного не могло произойти.

Френч замолчал. Действительно, это была головоломка. Если оба партнера правы, самое время вспомнить высказывание Ханбури о том, что случилось невозможное. Ладно, Френч сталкивался и не с такими трудностями. Если кто-то утверждает, что случилось невозможное — тем хуже для заявителя. В первый раз Френчу пришла в голову мысль: что, если люди «Шале» знают больше, чем хотят показать? Как он может проверить это?

Хэвиленд внезапно шевельнулся, словно неожиданная идея пришла ему на ум. Он, казалось, обдумывал ее, потом нерешительно заговорил.

— Ваше упоминание о снотворном навело меня на одну мысль. Может, за этим ничего и не стоит, но… думаю, стоит рассказать вам.

— Я весь внимание, сэр, — с готовностью откликнулся Френч. Мейерс и Сэмсон, заинтригованные, тоже приготовились слушать.

— Это случилось в прошлую пятницу, — начал Хэвиленд. — Я ездил в город и возвращался на поезде в четыре пятьдесят. Все очень просто: в поезде я заснул. Ровным счетом ничего не произошло, такое уже случалось много раз. Но в этот раз я крепко заснул и даже не проснулся, когда мы прибыли в Портсмут. Проводник никак не мог разбудить меня. Но когда ему все же удалось это, я прекрасно себя чувствовал.

— Так обычно говорят после дозы снотворного, — заметил Френч. — И что вы думаете об этом?

— Ничего, — решительно сказал Хэвиленд. — Думаю, это совершенно нормально. У меня был трудный денек в городе, и если вы помните, в прошлую пятницу было очень жарко, в поезде было душно, спертый воздух.

— Значит, тогда у вас не возникло подозрений, что вам дали снотворное? А сейчас, в свете нашего обсуждения, вы подумали об этом?

Хэвиленд вновь замялся.

— Знаете ли, я потому и колебался, стоит ли об этом рассказывать… Мне показалось, что у чая был странный привкус. Я, помнится, подумал, что он не так хорош, как обычно.

Френч кивнул.

— В вагоне, кроме вас, было много пассажиров?

— Не слишком, я не обратил на это внимания. Я же сказал, я ехал уставший и пока не заснул, читал.

— За вашим столиком никого не было?

— Никого.

— А через проход?

Хэвиленд снова замялся.

— Похоже, там сидел мужчина, но я особенно не разглядывал его.

— Можете его описать?

— Боюсь, что нет. У меня не было причин изучать его наружность.

Френч попытался выяснить хоть что-нибудь, связанное с пассажиром, но безуспешно. Тогда он вернулся к обстоятельствам поездки. Однако несмотря на все его усилия, ему не удалось ничего узнать.

В «Шале» у Френча оставалось еще одно дело. Он снят отпечатки пальцев у Хэвиленда и Мейерса и тщательно обследовал внутренние стенки обоих сейфов, убедившись, что там встречаются только отпечатки пальцев партнеров. На самом деле он и не ожидал ничего обнаружить, помня, что человек, который разбил карбюратор «остина 7», был в перчатках. Однако на всякий случай это следовало сделать. Когда с этим было покончено, Картер позвонил Ханбури, чтобы тот выслал машину, и когда она пришла, оба уехали.

Френч остался весьма доволен результатами, с которыми они возвращались в Саутгемптон. Он блестяще разрешил свою главную проблему, выяснив, нуждается ли дело в дознании. Он нашел улику, доказывающую существование убийцы. Он надеялся, что рано или поздно она выведет его на след убийцы. Действительно удачный денек!

Но не в правилах Френча было терять время на раздумья о прошлом. Сейчас, как и всегда, он думал о планах на будущее. Каким будет его следующий шаг?

Если бы у него было достаточно данных для того, чтобы представить себе картину преступления в целом! Но, увы, их было явно недостаточно. Однако в ходе беседы с владельцами «Шале» он наметил для себя две версии дальнейшего поиска.

Первая: люди из «Джоймаунта» узнали о процессе и попытались его украсть — или даже украли. Возможно, Клэй помогал им, и когда они получили то, что хотели, они отделались от него, прикончив, чтобы сберечь свой секрет. Эта версия заключала в себе возможность разного развития ситуации и отчасти подкреплялась расспросами Таскера.

Вторая версия исходила из того, что владельцы «Шале» сами прикончили Клэя. Здесь вроде бы отсутствовал мотив преступления, но его легко можно было восстановить. Предположим, например, они обнаружили, что Клэю стал известен процесс и он решил его продать. Такая гипотеза весьма правдоподобна и в ее пользу свидетельствует наличие неразрешимого противоречия в показаниях работников «Шале» — он имел в виду доступ к ключам.

Френч прекрасно видел, что пока его версии напоминают хождение по тонкому льду, и все же так ходить лучше, чем вообще не иметь опоры. Положим, одна из версий истинна. Есть ли возможность проверить, какая именно?

Он решил, что да. Сон в поезде! Эта поездка, пожалуй, была единственной возможностью снять слепки ключей. В самом ли деле Хэвиленду подсыпали снотворное?

Если да, тогда противоречие в его показаниях снимается — ведь он утверждал, что до ключей невозможно добраться. Одновременно это подтверждает существование преступника со стороны. Френч видел, что ход расследования просто-таки требует проверки эпизода в поезде.

Однако хотя эти версии казались достаточно разумными — как отправная точка для дальнейших построений, Френч был далеко не удовлетворен ими. В то время как пароходик подходил к Калшоту и Гамблу, он вновь и вновь перебирал в уме имеющиеся у него факты. Наконец у него сложилась достаточно целостная картина, и он издал вздох облегчения.

Предположим, некий посторонний человек проник на завод с целью украсть процесс — представитель «Джоймаунта» или кто-то еще. Пока опустим вопрос, как он узнал о его существовании и добрался до ключей. Допустим, что он узнал о процессе и, раздобыв ключи, забрался на завод. Очень хорошо.

Теперь пускай его застукает Клэй в то время как он шарил в сейфе. Он вполне мог стукнуть Клэя по голове и убить его. Такой ход событий казался Френчу вполне логичным. Он стал развивать его дальше.

Если до сих пор все логично, то что случится дальше? Незваный гость оказывается с трупом на руках. Ему нужно немедленно избавиться от трупа. И что он делает?

Он мог бы просто оставить труп там, где тот был. Но это сразу привлекло бы внимание к убийству. Он не мог ни закопать труп, ни сбросить его в Солент — в этом случае дело, скорее всего, все равно выплыло бы наружу. Что же делать? Симулировать несчастный случай, если возможно. Для этого идеально подходит дорожное происшествие и пожар.

История получалась впечатляющей, но в ней не было ничего невероятного. Что из нее следовало? Первое: машину покупал убийца. Он мог «работать» под Клэя, это несложно: выбеленное лицо, прихрамывающая походка, нарочито высокий голос. Но в любом случае убийца не мог изменить свой рост и конституцию тела. Следовательно, убийца должен быть поджарым, роста чуть выше среднего. Это уже кое-что!

Такая версия объясняла почти неразрешимую дилемму: как Клэй оказался замешанным в этом деле. Она объясняла причину автоаварии, покупку машины крадеными банкнотами номиналов в пять и десять фунтов. Для достоверности картины необходимо было, чтобы Клэй сам оказался за рулем машины. Теперь все известные факты легко нализались на общую нить.

Конечно, гипотеза о том, что Клэя убили в «Шале» вполне подходит для обеих версий: и происков «Джоймаунта», и владельцев «Шале». Критерием истинности одной из них оказывается эпизод в поезде. Можно ли отыскать какие-то улики, доказывающие, что Клэй был убит на заводе? Обдумав вопрос, Френч пришел к выводу, что такие улики вполне могут открыться.

Можно ли выяснить, как Клэй попал с острова на материк?

Если выяснится, что сторож в это время был жив, тогда его версии конец. Но если его никто не видел, то это, наоборот, подтвердит его версию.

Итак, чем следует теперь заняться в первую очередь: выяснить подробности поездки Хэвиленда в поезде; как Клэй попал на материк и кто изображал Клэя, покупая машину. Между прочим, Френч отметил, что это не мог быть ни Хэвиленд, ни Мейерс. Хэвиленд был слишком дородный, а Мейерс мелковат. Зато Сэмсон вполне подходил и ростом, и конституцией.

Добравшись до своего отеля, Френч попросил Картера позвонить Ханбури. Извинившись, Френч объяснил, что хотел бы выяснить два момента: первое, может ли Ханбури установить, как Клэй попал на материк. И второе: может ли он доставить ему фотографию Сэмсона, желательно, не тревожа самого Сэмсона.

Ханбури выразил сожаление, что ему не пришло в голову самому выяснить первый момент. Однако он этим займется. Что касается второго, то с этим, к счастью, все в порядке. Фотография у него имеется. Это групповой снимок работников завода «Шале», сделанный по случаю победы футбольной команды «Шале» в соревнованиях. Сэмсон вышел отчетливо, в полный рост. Ханбури тотчас принес снимок.

Это была большая удача. Снимок доставили на следующее утро, когда Френч и Картер завтракали, и они сразу отправились в гараж Фишера.

Фишер был достаточно корректен, но выразил свое негодование по поводу непрестанных визитов полицейских чинов.

— Я обо всем расскажу старшему офицеру Гудвилли, — обиженно пообещал он. — Я уверен, что он передал вам всю собранную информацию о деле.

— Он так и сделал, мистер Фишер, — вежливо ответил Френч, — но мы с тех пор немного продвинулись в расследовании. Сейчас я устанавливаю личность человека, которому вы продали автомобиль. У меня с собой групповой снимок работников «Шале». Мне бы хотелось, чтобы вы указали на ней Клэя. Если вы опознаете его, это решит все проблемы раз и навсегда.

Фишера не пришлось долго упрашивать, ему все же льстило повышенное внимание к его особе. Но ни он, ни его помощники не сумели найти покупателя на фото.

Наконец Фишер спросил, указав на Сэмсона:

— Вы уверены, что это не он?

— Вот этот? — удивился Фишер. — Нет, это не он. Интересно, если это был не Клэй, то кто тогда?

— В том-то и вся загвоздка, мистер Фишер, — согласился Френч. — Могу вам сказать по секрету, что это был не Клэй, а кто-то, кто, как я думаю, выдавал себя за него. На самом деле Клэя не было на фото. Спасибо, мистер Фишер, вы мне очень помогли.

Итак, одна из версий Френча не оправдала себя. Сэмсон был единственный из управленцев «Шале», кто подходил по росту и конституции для изображения Клэя. Но это был не он. Похоже, что версию «Шале» пора было отбросить.

Конечно эта версия была наименее вероятной. В ней гораздо больше натяжек, чем в версии преступника со стороны. Френч понял, что его следующий шаг — достать такую же фотографию джоймаунтской команды и предъявить ее Фишеру. Может быть, попытка опознания на этот раз будет более успешной.

Где бы достать такое фото? — ломал он себе голову. Вряд ли стоит надеяться, что здесь ему так же повезет, как и с Сэмсоном. И тем не менее удача вновь улыбнулась ему. Убедившись, что в полицейском участке такого снимка нет, Френч закинул удочку наудачу: он отправился в редакцию местной газеты и, предъявив свое удостоверение, сделал тот же запрос. Ему показали прекрасный снимок футбольной команды, которую выставлял от себя завод «Шале». А нет ли такого же снимка джоймаунтской команды? Или других, на которых работники Джоймаунта?

Оказывается, есть. Хоть он и не был суеверен, но подобное везение его слегка ошарашило: обычно на подобные поиски уходило немало времени, тормозя расследование. А здесь ему просто везло, и он мог лишь радоваться этому.

В сауттемптонском «Аргусе» нашлась фотография работников «Джоймаунта». Она была сделана года три назад по случаю визига канадской комиссии, изучавшей производство быстротвердеющего цемента. Внизу были подписаны имена всех, кто был на снимке.

Это было именно то что нужно. Обрезав подписи, он вновь навестил гараж мистера Фишера. Но это ничуть не продвинуло дела. Предположительно автомобиль купил кто-то из четырех работников «Джоймаунта», изображенных на снимке, но ни Фишер, ни его работники не смогли опознать покупателя.

Френч переписал себе имена. Это были мистер Уолтер Брэнд, директор; мистер Фредерик Кинг, инженер-химик; мистер Джеймс Кэмпбелл, сборщик; и мистер Роберт Армуар, истопник.

Из этих четверых наиболее подходили под описание Клэя два человека, и Френч решил безотлагательно заняться ими. Это был химик Кинг и молодой директор Брэнд.

Наметив их в качестве ближайшего пункта своей программы, Френч тем не менее решил, что его следующий шаг будет иным. Относительно «Джоймаунта» у него имелись одни предположения, в то время как он мог получить непосредственную разгадку тайны, работая в другом направлении. Если преступник был лицом посторонним, то именно этот посторонний сделал слепки ключей. Произошло ли это с помощью усыпления Хэвиленда в поезде? Этот вопрос был более насущным, чем «Джоймаунт». Им ну было заняться в первую очередь.

Из расписания, висящего в отеле, он выяснил, что поезд в 4.50 из Ватерлоо приходит в Портсмут в 6.56. Когда поезд прибыл этим вечером, он и Картер ожидали на платформе.

И опять ему несказанно повезло. Так вышло, что в этот день была смена тех же проводников, что и в интересующую его пятницу. Старший проводник сразу вспомнил инцидент.

— Я хорошо знаю этого джентльмена, — сказал он. — Я не знаю его имени, но он ездит каждую пятницу во второй половине дня и всегда берет чай и кекс. Он всегда сходит на одной и той же станции.

— Чтобы попасть на остров, — уточнил Френч, для которого это были отнюдь не праздные вопросы.

— Видимо, так, — ответил проводник.

— Это точно, он живет возле Ковеса. Так вы говорите, он неожиданно заснул?

— Да. Этого никогда не случалось прежде. Тем вечером, в прошлую пятницу, шесть дней назад, он сел, взял чай и кекс, как обычно. Никто больше не заказывал чай, и мы убрали столики и сервировку до того, как миновали Хаслимер. — Я как раз разговаривал с другом в Хаслимере на платформе и заметил, что в наш вагон никто не сел. Поэтому после того, как мы тронулись дальше, у меня не было нужды заходить в вагон. Кроме того, знаете ли, если кому-то понадобится проводник, его можно вызвать звонком. Следующая остановка — Петерсфилд, там я не выходил на платформу. Поэтому когда мы отошли от станции, я прошел по вагону, чтобы убедиться, что никто не вошел и проводник никому не нужен. Мы, знаете ли, всегда так поступаем.

— Это мне известно, — сказал Френч. — Подобное внимание к пассажирам весьма похвально.

Френч, как обычно, тонко польстил проводнику. Тот оценил его слова.

— Мы стараемся как можем, сэр. Итак, когда я прошел по вагону после Петерсфилда, я заметил, что джентльмен заснул. Мы проехали остановки в Фраттоне и Саутси и наконец остановились здесь, у Пристани. Я прошел по вагону посмотреть, не осталось ли забытых вещей, и заметил, что джентльмен все еще спит. Я заговорил с ним, но он не проснулся, и я потряс его за плечо. Знаете, сэр, вы не поверите: я не мог его добудиться! Я позвал другого проводника, чтобы он помог мне переправить его в офис начальника станции, где его при необходимости осмотрит врач. Но когда мы попытались поднять его, он проснулся. Он не сразу пришел в себя, но очень любезно обошелся с нами. Он дал нам пять шиллингов и поблагодарил. Я спросил, не вызвать ли ему такси, но он отказался и сказал, что с ним все в порядке. Мы проводили его и это все, что я могу сказать.

— Вы очень четко все изложили, — поблагодарил Френч. Затем он взял более официальный тон.

— Я должен вам сообщить одну вещь. Вы можете сохранить это в тайне?

Проводник, заинтригованный необычным поворотом разговора с инспектором Скотленд-Ярда, разумеется, ответил, что на него можно полностью положиться.

— Отлично, — сказал Френч. — Об этом никому ни слова. Мы считаем, что в поезде у джентльмена похитили небольшую и весьма ценную вещицу. Именно это дело мы и расследуем. Весьма похоже, что ему дали снотворное. Каково ваше мнение?

Проводник ничуть не удивился. По его мнению, пассажиру, которого с таким трудом добудились, вполне могли подсыпать снотворного.

— Предположим, что его усыпили, — сказал Френч. — Как это можно было сделать?

Проводник не мог и вообразить, что это осуществимо. Он был абсолютно уверен, что в пакетики с сахаром подсыпать снотворное заранее невозможно. Инспектор может убедиться в этом сам, если захочет, сев в вагон и проследив за процессом сервиса. Где именно размещались другие пассажиры, он не может сказать, но он помнит, что джентльмен сидел один в купе за одним из столиков на двоих.

Френч был настойчив в своих расспросах, но дальше услышанного не продвинулся. Было совершенно очевидно, что проводник рассказал все без утайки. Он не заметил ничего подозрительного. И сам Френч не мог предложить удовлетворительного объяснения тому, как же это могло произойти.

Наконец Френч показал фотоснимки. Проводник легко узнал Хэвиленда и Мейерса, но больше никого. Когда наконец Френч указал на Кинга и Брэнда, тот сказал, что лицо Кинга кажется ему знакомым, хотя он не может сказать, был ли тот в вагоне.

Хотя Френч и не узнал всего, на что рассчитывал, он понимал всю важность свидетельства проводника. Теперь стало вполне очевидным, что Хэвиленду дали снотворного, а если так, это объясняло, как были сделаны слепки ключей. Это в свою очередь доказывало, что убийца Клэя — человек со стороны и что на самом деле его интересовал процесс. Все это было серьезным шагом вперед. Приятно обрадованный, Френч с Картером вернулся в Саутгемптон.

Его ожидало любопытное сообщение от старшего офицера Ханбури. Он и его подчиненные попытались выяснить, как Клэй попал с острова на материк. К записке был приложен предварительный отчет.

Около девяти утра Клэй заходил в гараж в Саутгемптоне, писал Ханбури, не зная, что по версии событий Френча Клэй никак не мог там оказаться. Он мог попасть туда лишь на пароме 7.30 из Ковеса. Поэтому Ханбури собрал свидетельства всех, кто мог видеть Клэя на пароме и по дороге. Никто Клэя не видел. Более того, два независимых свидетеля готовы были поклясться, что на паром не заходил прихрамывающий человек.

Ханбури был явно подавлен своим открытием. Отсюда следовало, как он отмечал, что сторож добрался до материка на частной лодке или моторке, и сейчас он пытается выяснить, как это было сделано.

В этих новостях была и другая сторона. Хотя они и не доказывали истинность предположения Френча, что Клэй был убит на заводе, в то же время они являлись косвенным подтверждением правоты Френча. Все шло отлично!

Но когда Френч вернулся к своей первостепенной проблеме, то вынужден был признать, что здесь дела выглядели не столь обнадеживающе. В первую очередь следовало прояснить вопрос о том, как Хэвиленду дали снотворное. Это представлялось ключевой проблемой, которую надо было всесторонне изучить.

Затем вставал вопрос: кто мог дать снотворное Хэвиленду и убить Клэя? На него не было ни малейшего намека. Расспросы Таскера о скидках и общие обстоятельства дела предполагали, что необходимо прощупать работников «Джоймаунта» и прежде всего Кинга. Однако никаких реальных оснований подозревать Кинга или кого-то еще у него не было.

Френч лег спать с чувством, что впереди у него еще полно работы.