Тайная служба

Глава 1

— Такие люди как я на дороге не валяются! — хорохорился чиновник почтового ведомства, размахивая тростью и саквояжем, — так им и сказал!

— Позвольте откланяться, мне уже пора, — притронулся к фуражке капитан и поспешил удалиться на перрон, чтобы не выслушивать громкие и скучные истории.

— Жаль, очень жаль, — пробормотал чиновник ему в спину и начал искать в пустом зале ожидания следующую жертву.

До поезда оставался примерно час, но лучше скучать в одиночестве на платформе, чем изнывать от бесконечных излияний мелкого чинуши. Капитан беззвучно покинул зал, ни разу не стукнув каблуками, он даже не звякнул шпорами, более того, у него не было шпор, лишь удар массивных дверей за спиной возвестил о его уходе. Платформа была пустынна и тиха в этот ранний час, стоял туман, капитан присел на скамейку и решил почитать газету. Тут послышался длинный гудок и вскоре был подан небольшой поезд с одним пошарпанным вагоном и тремя грузовыми платформами. Взглянув на часы, а потом на расписание, капитан пожал плечами и снова развернул газету. Но тут к его ногам подкатилось тело человека в форме генерала кавалерии.

Не то, чтобы капитан не видел убитых генералов, но одно дело в бою, другое в центре столицы. Отбросив газету и встав, капитан с изумлением увидел с дюжину генералов и высших чиновников Империи, даже одного маршала, все они лежали в неестественных позах и, похоже, были мертвы. Дверь вагона захлопнулась, поэтому, кто их выкинул, заметить не удалось, поезд, дав три долгих гудка, стал отходить от платформы и вскоре исчез за поворотом. Слегка оправившись от неожиданности, капитан невозмутимо проверил у лежавших на платформе пульс. Однако и без пульса стало ясно — лежавшие мертвецки пьяны, запах вблизи был такой, что наворачивались слёзы. Развернувшись на каблуках, капитан двинулся к дверям зала ожидания.

У дверей он увидел спешащего по каким-то делам кассира и подозвал его, тот возмутился самоуправством какого-то там капитана, но вскоре с озабоченным видом удалился. Капитан встал у дверей и вежливо отправил назад в зал пожилых дам, решивших дожидаться поезда на свежем воздухе. Подошедший с недовольным видом начальник вокзала начал было возмущаться, но вскоре приказал кассиру запереть дверь и вместе с капитаном вышел на платформу. Изменившись в лице, начальник кинулся к лежащим на платформе, затем назад и схватившись за голову стал подвывать. Капитан, заметив связку ключей на поясе, спросил начальника: нет ли на платформе каких-либо помещений, куда можно отгрузить сановников до прихода поезда. Начальник, чуть успокоившись кивнул и направился к ближайшей двери, отперев её длинным ключом, в каморке обнаружились мётлы и лопаты, но места вполне хватало. Капитан указал начальнику хватать вельмож за руки, а сам тащил их за ноги. Заливаясь потом, железнодорожник пыхтел и краснел, представляя себе последствия скандала, если они не управятся до прибытия тысячи пассажиров. Уже слышен был гудок прибывающего состава, когда последний тучный министр улёгся на пол кладовки, уперевшись лицом в огромные сапоги маршала.

Капитан остался у двери каморки, а начальник кинулся открывать главный вход и сообщать о чрезвычайной ситуации наверх. Пассажиры и встречающие, наполнили платформу, громко возмущаясь, с угрозами жаловаться куда следует, утирающий лицо платком начальник кланялся и обещал во всём разобраться, затем, как двери немного освободились, прошмыгнул в зал. Подошедший состав, лязгнув сцепками, остановился и гомонящие люди с чемоданами, кто чинно, кто суетливо начали покидать вагоны. Объятья, слёзы, радостный смех, на всё это взирали невозмутимые проводники с неизменными бакенбардами, поглядывая на часы. Они помогали запоздавшим пассажирам выгрузить багаж и поклонами приветствовали отъезжающих. Прошло пятнадцать минут, громко объявили, что поезд отправляется, затем послышались знаменитые бронзовые свистки, двери закрылись и состав медленно отправился. Как всегда провожающие бежали и что-то кричали, плакала женщина в синем платье, лаяла собака важного господина, мамаша вытирала измазавшегося ребёнка. Но вскоре поезд скрылся из вида и перрон стал пустеть на глазах, пока на остался только капитан и замешкавшийся небогато одетый пассажир. Вернувшийся из управления, немного отдышавшийся начальник вежливо попросил пассажира удалиться и не пускал никого на платформу. Минут через десять, в дверь вошёл пожилой господин в богатом костюме, в сопровождении столь же хорошо одетого молодого человека.

— Тайная служба Его Величества, — отрекомендовался молодой человек, показав золотой значок.

— Капитан императорской пограничной стражи Эрик Карлович Оллсон, — доложился в ответ капитан, — у нас тут некоторый кавардак приключился, вы уполномочены, могу говорить свободно?

— Не беспокойтесь, кроме присутствующих оповещён только дежурный офицер, принявший телеграмму и император, — усмехнулся пожилой господин.

— Докладываю ваше сиятельство, — не моргнув глазом начал капитан, прикинув, что если кто-то и может общаться с императором напрямую, то начальник службы граф Нефёдов, — мне под ноги, пока читал газету выбросили из грузо-пассажирского поезда, следовавшего вне расписание слегка нетрезвых: маршала Корвинского, министров обороны, транспорта, машиностроения, командующего флотом и восемь генералов различных войск, знаю не всех. Блокировав дверь и вызвав начальника вокзала, без свидетелей перенесли означенных лиц в кладовку и доложились по инстанции.

— Означенных лиц в кладовку, — хохотнул Нефёдов, — толково и своевременно, вы молодец капитан, пойдёмте, поглядим этих лиц.

Открыв дверь в каморку, все поморщились от исходившего запаха неимоверного перегара. Ухватив ближайшего за шиворот, граф выволок того на свет и вгляделся в лицо, ему тотчас помогли все присутствующие и вскоре сановники выстроились в шеренгу, только лёжа, будучи очень похожими на мёртвых после боя. Нефёдов их внимательно оглядел, покачал головой и тяжело вздохнул.

— Нашлись, голубчики, — вздохнул он ещё раз и обратился к своему молодому спутнику, — доложись наверх, что всё в порядке, они все гусары старой закалки, в одном полку служили, не такие попойки видали, не говоря про бравого моряка. А вы, любезный, подайте-ка нам императорский малый поезд, мы этих означенных лиц отправим назад в летний дворец, откуда они и прибыли.

— Разрешите мне отбыть в часть? — взял под козырёк Эрик, не желая связываться с расследованием и дворцовыми неприятностями, — разумеется ситуация не будет разглашена.

— А вы из какой погранстражи? — поинтересовался граф, — из Северной или Южной?

— Как бы сказать, — несколько озадачился вопросом капитан, — некоторым образом из обеих и морской тоже, разведка погранстражи не приписана куда-то к единой заставе, приходится бывать везде, но сейчас в южной горной страже больше полугода.

— Интересно, — думая о чём-то своём протянул граф, — Оллсоны из Сигтуны кем приходятся?

— Родственники по отцу, — недоумевая к чему расспросы, ответил Эрик.

— Вижу две нашивки за ранения и ни одной награды, — продолжал уже сверх всякого приличия допрос Нефёдов.

— Немного зацепило при Дьенбьенфу и Аль-Анбаре, — слегка раздражаясь допросом, ответил капитан, — а побрякушки не ношу, стражникам больше незаметность нужна, медальками звякать и сапогами греметь нас отучили с первого дня.

— Абордаж при Дьенбьенфу?! — искренне удивился граф и взглянул на Эрика очень внимательно, — там выжила дюжина, половина калеки! И в этой чёртовой Аль-Анбаре сначала бойня в пустыне, потом осада и прорыв через горы! Я там был в деблокирующей перевал бригаде.

— За что большое спасибо, — кивнул Эрик, — остатки корпуса тогда совсем зажали, вы нас просто спасли.

— Да, были времена, — покачал головой Нефёдов, глядя на подходящий поезд, — никуда я вас в таком случае не отпущу, тем более этих означенных лиц таскать некому.

— Но как же часть, — начал, было, капитан.

— Поступаете в моё распоряжение до дальнейших указаний, — чётко сказал граф, — в часть направят сегодня же соответствующий документ.

— Есть, — про себя вздохнул Эрик, думавший, после отпуска спокойно дослужить полгода и вернуться домой.

Они дождались малого императорского поезда, им обычно возили в летнюю резиденцию послов и разный чиновничий люд чуть поважнее, а то просто заезжих театральных див или военный оркестр. Начальник вокзала додумался прицепить грузовых вагонов с надписями «живая рыба» и «особо ценный скот», благо поезд бывало, использовали для перевозки деликатесов на праздники. До ближайших крупных торжеств оставалось полтора месяца, ну да кому до этого дело, поэтому лишнего внимания то и дело снующий состав не привлечёт. Вёл поезд сам начальник, больше на составе никого не было, поэтому граф с капитаном сами открыли вагон и занесли туда бедолаг, Эрик забрал и свой небольшой саквояж, неизменно сопровождавший его в путешествиях. Поезд тронулся, кассир, так и дежуривший у двери, кивнул и стал запускать на перрон пассажиров, благо следующий поезд ожидался по расписанию через пару минут.

Что сказать про дорогу к летней резиденции? Она всегда скучно-красивая: мимо проплывают утопающие по сезону в зелени или снегах дома местных жителей побогаче, всегда тянувшихся ко двору. Часто в столичных салонах можно было слышать, дескать, вы и на десять вёрст ко двору не живали, а мы, дворец из своего дома каждый день видим, ну и дальше по тексту, иногда до драк с дуэлями сказывали доходило. Поэтому вдоль дороги высился парад тщеславия, впрочем, благодаря главному архитектору, составившему утверждённые высочайше фасады жилищ, весьма местами утончённые и приятные глазу. Благо стояла тёплая, ещё вполне летняя погода, в парках была масса гуляющих пешим ходом, верховых и на чудных двухколёсных конструкциях, набирающих популярность. Причём ими пользовались и дамы, поскольку это давало им возможность носить ужасно популярные и не менее ужасно выглядящие фривольные наряды «двухколёсных наездниц». На прудах и реках было множество лодок и яхт, лебеди сновали между ними, требуя свежей выпечки.

Поезд домчался к небольшой и скромной дворцовой станции и остановился. При летнем дворце по традиции держали весьма крупный госпиталь для местных жителей, на перроне было двое медбратьев из лазарета, они забирали не приходивших в себя бедолаг на носилки, закрывали их простынёй и уносили, затем возвращаясь. С ними вскоре пришёл доктор, сказал, что всё будет в порядке и удалился, что-то бормоча под нос. У двери на перрон стоял гвардеец с палашом на плече, безучастно уставившийся в потолок, когда последнего унесли, граф махнул рукой, поезд начал сдавать назад, гвардеец, ожив, тихо растворился в коридоре не проронив ни слова. Нефёдов поманил за собой капитана и они пошли куда-то в левое крыло, Эрик плохо разбирался в летнем дворце, был тут всего несколько раз, тем более граф вёл служебными ходами, закрытыми для обычных посетителей. Судя по тому, что пришлось миновать пост бдительных гвардейцев, вооружённых до зубов, видимо это было недалеко от императорских покоев, достигнув небольшого зала с двумя гвардейцами, сторожащими дверь, граф остановился и взглянул на капитана.

— Мы сейчас с докладом к императору, — просто так через плечо бросил Нефёдов, одёргивая безупречный сюртук, — доложись чётко, лишнего не болтать.

— Есть, — выдавил из себя Эрик и судорожно начал расстёгивать шинель, поискав куда её повесить и не нашёл ничего лучше, чем бросить на диван и поставить рядом саквояж, затем на ходу одёрнул парадный китель и бросил скорый взгляд в зеркало.

Двери открылись и чеканя шаг, капитан вошёл в ярко освещённую многочисленными высокими окнами залу, сверкающую позолотой и зеркалами. Эрик сожалел, что даже при парадной форме они привыкли носить мягкие «тайные» сапоги, с подошвой, скрадывающей все звуки, обычно, военные производят фантастический шум своими кованными сапогами и неимоверно звенят шпорами. Да и парадный мундир погранстражи, был невзрачным даже по сравнению с формой прапорщика-интенданта, Эрик любил основательность и деловитость погранстражи, их незаметность, но сейчас она была некстати. Вальяжно шествующий граф в своём роскошном наряде и небрежно опирающийся на трость ещё больше смущал капитана, с другой стороны делать нечего, Эрик остановился, поклонился вместе с графом и вытянулся по стойке смирно.

— Здравствуйте, господа, — кивнул император.

Он был невысок, неширок плечом, с обширной бородой и густыми каштановыми волосами, его мундир был украшен небольшим орденом и довольно скромным, но изящным золотым шитьём. Император говорил тихо, хотя его было слышно через весь зал, уверенно и спокойно. Если бы не обстоятельства, он преподавал в университете, однако из-за ряда причин, трон достался уже как семь лет тринадцатому в списке престолонаследия. В отличие от своей жены, император Александр III не слишком обрадовался такому повороту событий, но делать было нечего и со свойственной ему методичностью и холоднокровием, монарх принялся за дела. Вскоре соседи, решившие было, что учёный не сможет защитить свои границы, получили очень жестокие уроки в ряде коротких, но весьма кровопролитных войн, закончившихся отторжением небольших, но стратегически важных земель у соседей. Уже буквально через три года, никто думать не смел перечить бывшему физику-теоретику или воевать с ним. Вот этот человек встал из-за стола и подошёл к ним.

— Рассказывайте Пётр Аркадьевич, что за безобразия творятся у нас в державе, — сказал император.

— Как вам известно, наши доблестные военные в честь годовщины атаки при Красном бору, устроили свою традиционную попойку. Дело обычное и примкнувшие к ним моряки люди бывалые, тем более и войны не предвидится и заместители у них толковые имеются если что. Но как доложили слуги, вместо традиционного рассветного биллиарда, где-то часов в пять утра, звуки из гусарского зала пропали, а пришедший посмотреть, на такое диво лакей никого не обнаружил. Зато обнаружил странное шампанское, его в погребах не держали, да и сургуч видимо кто-то заплавлял на пробках, гербы поплавлены, такое бывает, когда вводят яд иглой. Химики из нашей лаборатории выяснили, что в шампанском содержится довольно сильный наркотик, применяемый для вербовки солдат на югах или проститутками в целях ограбления. Обыск дворца ничего не дал, подняли всех по тревоге, а утром к нам в службу пришла телеграмма с малого зала столичного вокзала, что дюжина высокопоставленных чиновников находится там без чувств. Сложив два и два, мы прибыли на место, благо были в нескольких минутах езды, там оказался сей капитан, он был на платформе, когда ему под ноги из обшарпанного поезда выбросили наших бедолаг. Далее капитан с начальником вокзала оперативно и без свидетелей перенесли их в достойное помещение и далее помогли доставить сюда. Медики сказали здоровью ничего не угрожает, три дня и будут как новые, утечек нет, пресса ничего не знает, скандала избежали.

— Экие молодцы, — кивнул император, поглядев на Эрика, — а ведь я вас знаю, погодите, награждал здесь за абордаж при Дьенбьенфу орденом Доблести, золотым оружием и орденами за сражение при Аль-Анбаре. Ну, тут вы просто так не отделаетесь капитан, орден за вашу сноровку не получится, даже не представляю, как наградной лист составлять «за спасение пьяного руководства» разве что, поздравляю вас камергером при дворе, разумеется, денежной премией и моей благодарностью. Вообще присмотритесь Пётр Аркадьевич к сему капитану: скромен, разумен, быстр, смел, из хорошей семьи, его папинька меня в пух и прах разносил в своё время на научных советах, помнится вы жаловались, что вашему ведомству людей не хватает.

— Как раз об этом и хотел поговорить, Ваше Величество, — кивнул граф, — давно ищу толкового заместителя, может этот сгодится?

— Сгодитесь? — подмигнул император ошарашенно молчавшему Эрику, уже похоронившему мечту тихо дослужить и выйти в отставку, — вижу, что сгодится, молчит, что-то там себе думает. Тогда жалую тайного советника 4-го класса, переходите значит на гражданскую службу, одни пограничники у вас там собрались, скоро границу некому будет охранять. Но всё же, граф, усиленно займитесь выяснением всех обстоятельств пропажи наших выпивох и найдите всех виновных и причастных. Охрана дворца уже всё проверила и ничего не нашла, с другой стороны они всего лишь охрана, здесь же прослеживается политический заговор и попытка создать грандиозный скандал, а это уже ваша компетенция. Тихо и быстро найдите всех этих шалунов, не хватало, чтобы мне травили людей прямо во дворце.

— А вот советника новоиспечённого на это дело и определю, — кивнул Нефёдов, а Эрик понял, что попал гораздо крепче, чем думал, — позволим себе откланяться.

— Да, идите, господа, — кивнул император и пошёл к столу, со словами, — дела не ждут, увы.