Тайное становится явным

Часть I Друзья и Враги

Джек Гонти в изнеможении откинулся на высокую спинку кресла и отер пот со лба. Сомнений быть не могло. Главный компьютер Базы Галактической Службы Безопасности не мог ошибаться.

Гонти сгреб со стола пустые ампулы стимуляторов, клочки исписанной бумаги, испорченные кристаллы с программами и понес в угол комнаты к приемнику дезинтегратора. Зеркало над ним отразило осунувшееся потемневшее лицо с лихорадочно блестящими черными глазами. Джек со вздохом отвернулся от своего отражения, и взгляд его упал на стол. Весь месяц он работал как проклятый — и ради чего? Компьютер лишь подтвердил его выводы.

— А чего ты, собственно, ждал? — спросил он себя. — Не думал же ты, что компьютер выдаст тебе рекомендации по уничтожению Странников?

Тут лицо Гонти потемнело еще сильнее. Только один человек мог бы помочь ему понять причины того, что происходит. А возможно, и справиться со Странниками. Тот, кого называли живой легендой космоса. Ивен Рэнд, человек, который был когда-то его другом, и к которому он испытывал теперь чувство, близкое к ненависти, хотя никаких объективных причин для этого не было. Но Рэнд относился к тому редкому типу людей, которых можно любить и ненавидеть одновременно.

Гонти и без того нелегко было разговаривать с Ивеном. Теперь же, когда главным козырем в беседе должна была стать смерть Тонни Алана — близкого друга Рэнда, ему и вовсе не хотелось этого делать. Гонти в сердцах пнул корзину с мусором, и ее содержимое разлетелось по комнате, не слишком сильно изменив ее внешний вид. Хмуро оглядев последствия своей вспышки, Джек плюхнулся в кресло, закрыл глаза и задумался. Хотелось ему или нет, но увидеться с Рэндом придется. Он и так слишком долго откладывал эту встречу.

Образ возник перед глазами легко, как всегда, словно соткавшись из воздуха. У Гонти была профессиональная память на лица, но в данном случае он не нуждался в ее услугах. Однажды увидев Рэнда, забыть его было невозможно. И дело было не во внешности, а в том, что за этой внешностью скрывалось.

Стоило Рэнду появиться в обществе — и он мгновенно становился центром внимания, ровным счетом ничего для этого не предпринимая. Похоже, он просто не в силах был этому помешать. Он никогда никого не отталкивал, но Гонти знал, что мысли его при этом часто бывали далеки от происходящего.

Рэнд обладал ярко выраженным пси-даром. И хотя он демонстрировал свои способности в этой области крайне редко и неохотно, скрыть их полностью он не мог. Парапсихология была единственной темой, разговоров на которую он явно избегал. Это часто вызывало раздражение у окружающих, но он не замечал этого или делал вид, что не замечает. Каким-то образом ему удавалось не доводить дело до крайностей, хотя несколько раз Гонти был практически уверен, что без потасовки не обойдется. Пси вызывали интерес, они были диковиной, но стоило только кому-нибудь из них проявить характер, и в ход шли самые грязные оскорбления. В ту пору, когда они с Рэндом были друзьями, Джек наслушался предостаточно. И зубов повыбивал немало.

С Тонни Аланом, также, как и с Гонти, Ивен познакомился в Институте Пространства. Но если Джек так никогда и не смог понять Рэнда до конца, то с Аланом они, что называется, нашли друг друга. Наполовину землянин наполовину каолин, Тонни, в отличие от Рэнда, не обладал никакими сверхъестественными способностями, но зато у него всегда имелась в запасе парочка совершенно сверхъестественных идей, которые он умудрялся реализовывать самыми невероятными способами. Они с Рэндом мгновенно нашли общий язык, но Джек подозревал, что даже с Аланом Ивен не был полностью откровенен. По крайней мере, поначалу.

Сам Гонти впервые в открытую столкнулся с пси-способностями Рэнда уже под конец учебы. Это случилось на одном из полигонов Института. Задание в тот раз было смешанным — от рукопашных боев с монстрами, которых, по непоколебимому убеждению курсантов могло создать только больное воображение Главного Инженера, но уж никак не природа, до ледовых лабиринтов, буквально утыканных разного рода ловушками. На последнем этапе из пяти человек осталось только двое — Гонти и Рэнд.

Рэнд бежал впереди. Джек увидел, как он внезапно остановился, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, потом неуверенно отошел немного в сторону и вновь застыл. Не понимая, что происходит, Гонти окликнул его остановиться он не мог — предполагалось, что каждый проходит круги Ада в одиночку. Ответа не последовало, но когда Джек попытался приблизиться к лабиринту, Рэнд поймал его за руку. Все попытки освободиться были тщетными Ивен держал его мертвой хваткой. Но Гонти мог бы поклясться, что он не осознает этого — Рэнд смотрел внутрь пещеры, и в глазах его светился ужас. Вдруг раздался страшный грохот, и над входом в лабиринт взметнулось облако снежной пыли. Это вывело Рэнда из оцепенения. Он провел левой рукой по глазам, словно отгоняя наваждение, и удивленно уставился на правую, сжимавшую руку Гонти.

— Что случилось? — спросил он.

Гонти открыл было рот, но ответить не успел — оглушительно завыла сирена оповещения. Несчастных случаев на полигонах и без того хватало, так что при малейших неполадках оборудования всех находящихся на трассе срочно эвакуировали.

— Всем курсантам срочно покинуть полигон! — прогремел откуда-то с потолка голос Главного Инженера.

Рядом с тем местом, где они стояли, возникло фиолетовое пятно. Гонти и Рэнд прошли сквозь него и оказались в святая святых — в операторской. Факт сам по себе неординарный — операторская была для курсантов «закрытой зоной» с грифом «совершенно секретно». Но и такого рода отказы на памяти Гонти еще не случались.

На экране главного компьютера вспыхивали три алых иероглифа — знак неисправности центрального кибер-мозга. Кроме Главного в операторской находился руководитель группы Эл Кориган и несколько инженеров, управлявших полигоном.

— Что случилось? — вновь спросил Рэнд. То, что они находились в операторской, его, похоже, совершенно не трогало. Он держался с той же спокойной уверенностью, что и всегда, и только Джек видел, что происшедшее потрясло его.

— Компьютер внезапно изменил режим работы полигона, — объяснил один из инженеров. — На всей площади пещер обрушился ледяной свод. Повреждены морозильные установки, наблюдается утечка аммиака. Лишь по счастливой случайности, — он покосился на Рэнда, — обошлось без жертв.

— Почему ты остановился перед пещерами? — спросил Кориган требовательно.

— Считайте, что сработала ваша подготовка, — попробовал отшутиться Рэнд.

— Послушайте, Ивен, нам действительно необходимо это знать, — вмешался Главный Инженер. — Случай исключительный!

— Не знаю, — ответил Рэнд мрачно. — Что-то мешало мне. Сквозь стены вы можете ходить?

Они допрашивали его еще минут десять, но так ничего и не добились. Рэнд упорно не желал что-либо объяснять, и в конце концов обоих отпустили, попросив не упоминать о случившемся. Это, впрочем, было излишним — вытянуть что-либо из Рэнда, если он не хотел об этом говорить, было практически невозможно.

Как ни странно, именно тогда и начали портиться отношения между Гонти и Рэндом. Или, вернее, после того, как Гонти принялся расспрашивать Рэнда, что же он на самом деле почувствовал там, у пещеры. Ивен не желал даже слышать об этом, не то что говорить, словно хотел вычеркнуть этот случай из своей жизни.

Неизвестно почему, но Гонти был уверен, что Рэнд что-то скрывает. Мало того, он решил выяснить, что именно. В результате своего идиотского расследования он добился того, что Рэнд стал избегать его. Но и это не остановило его. И однажды между ними произошла сцена, забыть которую Гонти не мог, как не пытался. Джек орал, Ивен молча слушал, и, разъяренный его молчанием, Джек сказал ему то, за что любому другому раньше собственноручно набил бы морду. В следующее мгновение он осознал, что за слова у него вырвались, но было поздно. Рэнд побледнел, но драться не стал.

— Ты так на самом деле не думаешь, — сказал он тихо и вышел из комнаты.

Джек не осмелился пойти за ним да и зачем? Только что он своими руками положил конец пятилетней дружбе.

После окончания Института они встречались лишь несколько раз, да и то случайно. Гонти работал некоторое время в составе исследовательской группы на дальних планетах, затем его перевели в Галактическую Службу Безопасности и после нескольких удачных операций он стал командиром Отряда особого назначения. А Рэнд и Алан отправились на «Феникс», где не замедлили показать, на что способны — уже через год о них заговорило все Содружество. Рискованные экспедиции, опасные эксперименты… Там, где появлялась эта парочка, можно было ждать всего чего угодно. «Если понадобится, они и чертей в ангелов перевоспитают, и наоборот», — шутили на «Феникс». После того, как погибла Фаэри — девушка Рэнда — он стал все свое время отдавать работе. Они с Аланом понимали друг друга с полуслова, им удавалось то, что многим другим было не под силу. Но год назад Ивен остался один.

Гонти нехотя включил видеофон и набрал код «Феникс», в глубине души надеясь, что Рэнда там не окажется и можно будет снова отложить разговор. Но вызов приняли — Ивен находился на станции. «Что ж, — подумал Гонти, — тем хуже для него».

Ожидая Рэнда, он принял душ, переоделся и привел свой кабинет в божеский вид.

Он как раз покончил с этим, когда пропел мелодичный сигнал вызова комната сообщала, что к Гонти пришли.

Нажав одну из клавиш на встроенном в рабочий стол пульте управления комнатой, Гонти снял блокировку с двери, и она тут же исчезла в стене. Джек с трудом заставил себя посмотреть на дверь. Перед ним стоял высокий прекрасно сложенный человек в форме разведчика Дальнего космоса с эмблемой «Феникс» на груди — золотой стрелой, символизирующей пространство-время. Его правую руку выше локтя сковывал массивный орелиевый[1] браслет — также принадлежность разведчиков. В браслет были вмонтированы датчики личного диагноста, устройство связи и приборы, контролирующие состояние внешней среды.

— Ты вызывал меня? — спросил Рэнд, входя. В его мягком приятном голосе проскальзывали чуть заметные нотки усталости.

— Да. Мне нужно поговорить с тобой о Странниках, — ответил Гонти сразу переходя к делу.

— Какое я имею к ним отношение? — осведомился Рэнд, отмечая, что Гонти не предложил ему сесть. «Не считает нужным скрывать свою антипатию ко мне, подумал Ивен, оглядывая кабинет. — Хотя мог бы, ради приличия.» Он придвинул к себе одно из кресел, стоявших перед столом Гонти, и сел.

— О, прости, — сказал Джек без тени раскаяния в голосе. — Надеюсь, эта моя оплошность не помешает тебе выслушать меня? — Он посмотрел на Рэнда, ожидая реакции, но на лице разведчика застыло выражение холодного безразличия. «Посмотрим, будешь ли ты и дальше так же спокоен,» — подумал Гонти, уже не пытаясь больше понять, почему Рэнд так раздражает его. — Итак, все просто, — продолжил он вслух. — Ты ведь оператор эйдетики?

В синих глазах Рэнда вспыхнул и тут же погас гневный огонь. Он окинул Гонти испытывающим взглядом, пытаясь понять, куда он клонит.

— Тебе известно, что я обладаю в какой-то мере не совсем обычными способностями… — произнес он наконец.

— Ты обладаешь парапсихологическими способностями или пси-даром, или пси-силами, как тебе угодно. Но сейчас не об этом речь. Ты же не станешь отрицать, что занимался эйдетикой?

— Не стану. Но ты ведь позвал меня не для того, чтобы спросить об этом, не так ли?

— Ты прав, не для этого. Или не только для этого. У меня есть к тебе предложение. Ты ведь не откажешься от задания… достаточно интересного задания только потому, что твоя безопасность не будет гарантирована на сто процентов?

«О, ты с удовольствием отправил бы меня туда, откуда никто еще не возвращался,» — подумал Ивен, и его глаза вновь вспыхнули.

— Я не нарушаю законы Содружества, — сказал он вслух.

— Я и не предлагаю тебе ничего подобного, — в голосе Гонти прозвучало плохо скрытое раздражение. — Естественно, это законное задание.

— Интересно, что ты называешь «интересным законным заданием»? — спросил Рэнд с насмешкой.

— Но-но, полегче — ты все же на Базе ГСБ, а не в гостях у пиратов!

— Приятно слышать хорошие новости. Но хотелось бы все же узнать, что тебе нужно от меня.

— Нужно, чтобы ты выяснил, кто такие Странники. Практически, любая информация о них будет бесценна.

— Вот так — не больше, не меньше? Значит, Странники…

— Да, Странники. И система Хеллы.

Ивен побледнел.

— Что? — спросил он тихо. — Ты сказал Хелла, я не ослышался?

— Ну, по-моему это как раз для тебя. — Гонти прекрасно понимал, что должен был чувствовать Рэнд, но тем не менее, не мог остановиться. — Ты же обожаешь приключения. И особенно опасные приключения.

— Возможно, — Рэнд уже справился с собой. — Но я их не ищу.

— Ну хорошо. Пусть так. Но у тебя есть еще одна причина, — сказал Гонти неохотно.

— Какая же?

— Тонни Алан.

Ивен вздрогнул, как от удара. Тонни погиб год назад, во время первой экспедиции к Хелле, и Рэнд до сих пор не мог простить себе этой смерти. Он не бросил работу на Хелле-2. Но никто не знал, чего ему это стоило. Ровно через год, день в день, Ивен подключил блок питания экспериментальной станции на второй планете Хеллы и поклялся себе, что больше никогда не вернется к Хелле. Тонни был для него больше, чем другом. Их дружба была скреплена кровью. Напоминание о нем было ударом ниже пояса, и Гонти прекрасно это знал.

Прозрачные синие глаза Рэнда потемнели и сузились, но он вновь сдержался.

— При чем здесь Алан? — спросил он холодно.

— Ты помнишь, как это произошло?

Помнит ли он… Да разве он сможет когда-нибудь забыть?! Забыть, что это он должен был вести звездолет с оборудованием экспедиции, а Тонни заменил его в последний момент? Забыть, что срочный вызов «Феникс», послуживший причиной этой замены, оказался фальшивкой? Забыть, как люди из его группы отводили глаза, не зная, как сказать ему, что звездолет взорвался, выходя из глемма-канала? Они так и не решились сделать это. Он понял все сам — по их лицам. А потом и увидел — в записи. Когда на месте звездолета расцвела ослепительная вспышка взрыва, он, кажется, закричал от боли. Он не понимал, что происходит вокруг, никого не замечал. Он смотрел на экран, туда, где только что был корабль, и не мог поверить в то, что случилось. Два дня он провел взаперти в своей комнате на «Феникс», а когда вышел оттуда, люди не узнавали его. Позже эксперт ГСБ сказал ему, что метеорит, оказавшийся в зоне выхода, вызвал взрыв в двигательном отсеке. Но ему было все равно. «Какая разница, что уничтожило звездолет, — думал Ивен отстраненно, — если Тонни все равно не вернуть.» А теперь Гонти спрашивал, помнит ли он. «Неужели можно так ненавидеть?» — подумал Рэнд. Он посмотрел на Гонти. Тому, похоже, доставляло удовольствие видеть, как ему больно. А ведь этот человек был когда-то его другом. Что ж, воистину бывшие друзья страшнее врагов.

— Ты вынудил меня говорить об этом, — сказал Гонти, заметив его взгляд. — Но раз уж мы начали этот разговор…

Рэнд посмотрел на него почти с ненавистью.

— Ты не знаешь правды, — продолжал Гонти. — Никакого метеорита не было.

— Мне все равно.

— Нет, тебе не все равно.

Ивен пожал плечами.

— Что ты можешь мне рассказать нового?

— Ну, например, то, что неподалеку от места выхода находился корабль Странников.

— Ну и что?

— А тебе не приходило в голову, что современные звездолеты, оснащенные по последнему слову техники, метеоритными пушками, в том числе, просто так, ни с того ни с сего, не взрываются?

— Что ты хочешь этим сказать?

— А ты не догадываешься? Что ж, придется, видно, все же освежить твою память. Ты помнишь, что долгое время вы вообще не могли попасть в эту систему, словно кто-то блокировал ваш канал? Помнишь, как погибла первая группа? Система то впускает корабли, то уничтожает их. Но природных полей, которые то появляются, то исчезают, когда им вздумается, насколько мне известно, пока не открыли. А это значит, что кому-то очень не хотелось, чтобы вы работали на планетах Хеллы.

— Что за бред, Гонти?

— Ведь после разведчиков на планету высаживается группа Комплексного Исследования, — продолжал Гонти, игнорируя замечание Рэнда. — Теперь, если потрудишься напрячь свои мозги, то поймешь — им нужно было выиграть время, и это им удалось: уничтожив группу Грина, а затем ваш звездолет, они отсрочили детальное исследование планет почти на год.

— Кто «они»? — спросил Рэнд очень спокойно. — Что, Странники-миротворцы? Признанные боги вселенной? Ты что, когда-нибудь слышал, чтобы они нападали на корабли? Да и вообще на кого бы то ни было?

— Ты упускаешь из виду одну маленькую деталь.

— А именно?

— Корабли, пропавшие без вести.

— А ты хочешь списать их на счет Странников?

— Зато ты, я вижу, рассуждаешь как большинство обывателей Содружества. От тебя я этого не ожидал.

— Не ожидал чего?

— Почему никто не желает задумываться над тем, что происходит?! Странники для всех идеал. Мы возвели их в ранг богов и поклоняемся им, как совершенству. Но мы кое о чем забываем: полного, абсолютного совершенства не существует. К нему можно стремиться, можно подойти как угодно близко, но достичь — никогда! И Странники не исключение. Скажи, зачем они пользуются односторонней видеосвязью и прячутся от всех? Кто может сказать хотя бы, как они выглядят? Что это — боязнь разоблачения? Поддержка версии о божественном происхождении? Незримые и вездесущие, всегда в нужном месте в нужное время?!

На этот раз Рэнд промолчал. Странников действительно никто никогда не видел. Но это не повод для обвинения во всех смертных грехах.

— Хорошо, — сказал Гонти, — давай на чистоту. Боги Странники могут оказаться вовсе не добрыми гениями. За спиной Содружества идет война. Война не на жизнь, а на смерть. Пираты обнаглели и чувствуют себя полными хозяевами даже на основных трассах. А Содружество пребывает в блаженном неведении. И когда оно очнется наконец, может статься, окажется слишком поздно пытаться что-либо изменить.

— А зачем, в таком случае, нужна ГСБ? Разве не на вас возложена миссия поддержания порядка в Содружестве? И, кстати, разве не вы должны следить за пиратами, не полагаясь на добрых богов, которые прилетят «в нужное место в нужное время» и сделают все за вас? Как и было уже однажды?

— Мы делаем все, что возможно! — резко возразил Гонти. — И не наша вина, что Содружество не желает принимать опасность всерьез! А кроме того, Странники, что ни говори, объединяющая сила в Содружестве. Оно — их детище, и не желает существовать самостоятельно. С богами-то, знаешь, легче. А у ГСБ дел по горло. Поэтому я и разговариваю с тобой сейчас.

— Ну, если даже ГСБ бессильна, что же может один разведчик?

— Я уже говорил: вернуться в систему Хеллы.

Рэнд промолчал.

— Послушай, — прервал молчание Гонти, — я понимаю твои чувства. Но ты самая подходящая кандидатура. У тебя есть опыт. Мы попытались обследовать планеты Хеллы. Первая, четвертая и пятая пусты. На второй теперь работает ваша станция «Х-2». А на третьей пропала «Голубая звезда».

Новость ошеломила Рэнда.

— Когда это произошло? — спросил он.

— Не так давно, — ответил Гонти уклончиво.

— Вы что же, скрыли исчезновение вашего лучшего рейдера?

— Да, действительно, «Звезда» — наш лучший рейдер. А потому эта информация является секретной. Официально «Голубая звезда» находится в свободном поиске.

— А что на самом деле?

— Неизвестно. Связь внезапно оборвалась, и рейдера как не бывало. Мы сразу же отправили туда «Сияющий».

— И что было дальше?

— Ничего. Он взорвался, выходя из глеммы. Замечаешь аналогию? Так что, если ты не сможешь ничего сделать…

— Обнадеживающе, ничего не скажешь.

— Алан — превосходный инженер. Ваш «Алмаз», говорят, неуязвим?

— Может и так. Во всяком случае, те, кто так говорит, — Ивен посмотрел Гонти в глаза, — не так далеки от истины, как, возможно, думают.

Это была одна из безумных идей Тонни. Возникла она во время опытов с эйдетикой — «Алмаз» управлялся подсознанием Рэнда. Тонни действительно не было равных в электронике и физике пространства. Большинство приборов, установленных на «Алмазе», и во сне не снилась инженерам Содружества. Алан создал их специально для «Алмаза»… специально для Ивена. Но как только Тонни убедился в том, что они работают, он мгновенно утратил всякий интерес и к приборам, и к «Алмазу», предоставив корабль в полное распоряжение Рэнда. Такое поведение не было исключением из правил — Алан обращался так со всеми своими изобретениями. Для него был важен и интересен лишь сам процесс поиска. Безразличие к достигнутой цели было одной из основных, а, по мнению тех, кому приходилось работать с ним, также и одной из самых неприятных черт в характере Алана.

— Что случилось? — спросил Гонти. — Куда ты смотришь? Сквозь стену, не иначе?

Этот вопрос вернул Рэнда к реальности. Он усмехнулся. Гонти, очевидно, даже не подозревал, насколько близок к истине.

— Если нужно, я могу не только видеть сквозь стены, — сказал он наконец. — Но это к делу не относится.

— Ты уверен?

— Я уверен. В следующий раз, когда тебе захочется поупражняться в остроумии, выбери в качестве объекта кого-нибудь другого. А сейчас, если тебе больше нечего сказать, я позволю себе удалиться — ты оторвал меня от работы. Надеюсь, возражений нет.

Не дожидаясь ответа, Рэнд встал и направился к двери.

— Боюсь, тебе все же придется задержаться, — проговорил Гонти не слишком дружелюбно, нажимая клавишу блокировки двери. — Ты ничего не ответил насчет предложения заняться Странниками, а меня это сильно интересует.

Рэнд обернулся и посмотрел на Гонти. Тот сделал вид, что не замечает этого взгляда.

— Я подумаю, — сказал Рэнд. — А теперь выпусти меня.

— Не вижу причин, по которым ты не мог бы подумать здесь.

Рэнд нахмурился.

— Мне не нравится, когда со мной разговаривают в подобном тоне, Гонти. Запомни это, если когда-нибудь надумаешь вновь обратиться ко мне, — сказал он, не повышая голоса.

Подойдя к двери, он провел ладонью вдоль линий блокировки — его рука начертила в воздухе ромб — и освобожденная дверь скользнула в сторону, пропуская Рэнда. Ивен вышел в коридор.

— Я подумаю, — повторил он, прежде, чем закрывающаяся дверь скрыла от него обалдело глядящего на нее Гонти.

На станцию Ивен вернулся в отвратительном настроении. Он медленно шел по пустынным коридорам «Феникс», безуспешно пытаясь избавиться от воспоминаний. При его приближении стены начинали светиться ярче, рассеивая полумрак: автоматика станции действовала безукоризненно.

Ивен остановился перед дверью своей комнаты, и она послушно скрылась в стене. Как только он вошел, включилась видеостена. «Служба Информации», зажглась надпись в ее левом верхнем углу.

— …сообщения о последних звездных, — говорила симпатичная девушка с иссиня-черными волосами, собранными в высокую сложную прическу, в форме диктора Службы Информации.

На экране возникла карта. Тонкий луч-указка остановился на одной из звезд, которая начала стремительно расти. Затем ее изображение сменилось схемой планетной системы.

— Группа Ивена Рэнда, — продолжала девушка, — вернулась из очередной экспедиции. Система зеленой звезды Хелла больше не является закрытой. Группа Рэнда блестяще справилась со своей задачей, установив временную глемма-станцию…

Внезапно смысл ее слов дошел до Ивена. Круто развернувшись, он посмотрел на экран. Вид Хеллы и ее планет вызвал у него тошноту. Ивен послал стену к черту, и она покорно погасла.

Рэнд опустился в кресло, вспоминая разговор с Гонти. Что заставило его обратиться к Рэнду? Только ли эйдетика? Ивен действительно занимался ею раньше, но ведь не он один?..

Эта часть пси-сил использовалась для автоматического перемещения в пространстве. Из теории эйдетики следовало, что если человек хотя бы однажды побывал в каком-либо месте, то он может вернуться туда снова с помощью подсознания. Такое перемещение называлось телепортацией. Теория основывалась на предположении о том, что не существует двух абсолютно идентичных мест во вселенной. Образная память сохраняет все до мельчайших деталей. Дать удовлетворительное объяснение тому, как происходит затем поиск нужного места, никому пока не удалось. Если мозг оператора эйдетики был связан с бортовым компьютером звездолета, курс прокладывался автоматически без помощи навигаторов. Многие считали, что оператор сам переносит корабль. Перспективы открывались заманчивые, но, несмотря на это, широкого признания эйдетика не получила. Во-первых, такие способности встречались крайне редко. Во-вторых, иногда система не срабатывала, и корабль заносило неизвестно куда. Но главное, подобные манипуляции с мозгом представляли серьезную опасность для операторов. После того, как один из опытов закончился смертью оператора, Служба Охраны Жизни стала настаивать на запрещении использования эйдетики и проведения каких бы то ни было экспериментов в этой области. ГСБ официально присоединилась к ней, хотя ходили слухи, что она все же продолжает исследования втайне от СОЖ. Через некоторое время один из кораблей, управляемый оператором эйдетики, пропал без вести. Это повлекло за собой объявление подобных экспериментов незаконными со статусом «опасно для жизни». Шум по этому поводу, однако, вскоре улегся — в конце концов, обычные рейсовые звездолеты, курсирующие по постоянным и относительно безопасным трассам, в присутствии оператора эйдетики не нуждались. Все это могло бы заинтересовать Дальнюю Разведку, но сотрудники Института Пространства предпочитали вообще не пользоваться звездолетами и в большинстве случаев могли себе это позволить.

Потому что если землян и можно было упрекнуть в том, что они недостаточно хорошо знают свои психические возможности, то уж зато в технике им не было равных. Кроме всего прочего, они предсказали возможность существования глемма-кристалла, аналитическим путем вывели его формулу, а затем вырастили и сам кристалл. Станция, заменявшая разведчикам звездолеты и столь дорогая их сердцам, звалась «Феникс» в честь этого уникального камня. Глемма-кристалл использовался в установках, создающих вневременной канал, позволяющий практически мгновенно перемещаться в любую точку вселенной. Минимальное расстояние, на котором действовала глемма-переброска, составляло примерно световой год, на меньших расстояниях приходилось по-прежнему использовать звездолеты. Но, несмотря на этот недостаток, феникс решил основную проблему Межгалактической Лиги Наций или проще — Содружества проблему общения. Перелет с планеты на планету занимал теперь всего несколько минут. Многие расы, входившие до этого в Содружество лишь формально, стали его полноправными членами. Появление феникса вызвало культурный и научно-технический взрыв. По значению его можно было сравнить разве что с первым появлением Странников, во время которого было основано Содружество.

Станция «Феникс» была известна всему Содружеству не только как крупнейший центр космических исследований, но и как одно из самых необычных творений землян. Поскольку на «Феникс» оперировали энергией огромной мощности, станция находилась на стационарной орбите за пределами Солнечной системы. «Феникс» принимала также гостей с других планет — на ней ничего не стоило создать любые физические условия. Но это свойство имело и оборотную сторону — обосновавшиеся на станции ученые пользовались им без зазрения совести. В результате развитой ими бурной деятельности, два нижних этажа «Феникс» превратились в настоящие космические джунгли. Поэтому, когда возвращалась очередная группа Комплексного Исследования, у Павла Велина начальника станции — резко падало настроение в ожидании очередного «сюрприза», который, естественно, будет «совершенно безобидным существом» или столь же безобидным «растеньицем». Павел любил природу, но не настолько, чтобы позволить какому-нибудь «сюрпризу» закусить кем-нибудь из обитателей «Феникс», а потому почти каждое возвращение биологов сопровождалось громким скандалом.

В силу вышеназванных причин, на «Феникс» можно было встретить кого угодно и что угодно, причем иногда невозможно было сразу понять «кто» это или «что», и у новичков частенько не выдерживали нервы. Ивен прыснул, вспомнив, как, впервые попав на станцию, столкнулся с ледянином. Ледяне гуманоиды и притом добрейшие существа. Но они не носят одежды, а их кожа переливается всеми цветами радуги. А если учесть еще, что встреча произошла «ночью», когда освещение на станции было почти полностью отключено, то стоит ли удивляться тому, что еще долго после этого случая Рэнд старался не иметь дел с обитателями планеты Ледо.

Ивен отбросил мысли о станции и заставил себя вернуться к разговору. Странники… Он перебрал в уме все, что ему было известно о них. Это «все» сводилось к тому, что Странники создали Межгалактическую Лигу Наций, объединив сначала несколько планет, цивилизации которых находились на примерно одинаковом уровне развития. Как им это удалось, никто не знал, да и вряд ли когда-нибудь узнает. Сами Странники в Содружество не вошли, предпочитая оставаться нейтральной силой. Они не поддерживали, по крайней мере, открыто, ни чьих взглядов и никому не навязывали свои. Они не занимались торговлей, и ни разу их корабли не садились на планеты, входящие в Содружество. Они никогда не пытались подчинить себе другие народы, хотя с легкостью могли бы это сделать. Потому что, несмотря на то, что они никогда не нападали первыми, у них имелось сверхмощное оружие.

Высокий лоб Рэнда прорезали морщины. Оружие Странников многим не давало покоя, и ГСБ не была в этом отношении исключением. Дело в том, что Странники не использовали в нем ни одну из известных сил. То, как действовало их оружие, скорее наводило на мысль об изменении пространства. А это могло означать только одно: Странники могут произвольно преобразовывать его структуру. Долгое время существование оружия Странников было тайной. Сами они очень осторожно относились к любым знаниям, тем более настолько опасным, и ни за что не дали бы их Содружеству. Попади нечто подобное в Лигу — это неизбежно повлекло бы за собой ее уничтожение. И Странники сохранили бы свою тайну, если бы не случай.

В то время Содружество вело жестокую войну с пиратами. И тогда же, пожалуй, впервые с момента образования Лиги, Странники вмешались в естественный ход событий, да и то после того, как ГСБ обратилась к ним с просьбой о помощи. Поначалу Странники не желали даже слышать об этом. «Содружество вполне способно решать подобные внутренние проблемы самостоятельно», — заявили они. Но пираты имели несчастье сделать эту проблему «внешней». Возможно, желая завладеть все тем же оружейным секретом. Или просто поживиться. Так или иначе, но они напали на один из кораблей Странников. Соотношение было пять к одному. Четыре пиратских крейсера бесследно исчезли, а пятый Странники передали ГСБ. Все, кто находился у него на борту, оказались буйно помешанными, и несмотря на все попытки спасти их, вскоре умерли. Все они рассказывали под гипнозом о каких-то распадающихся на атомы привидениях, одно упоминание о которых наяву вызывало у них истерику. В отчете, отправленном медцентром Дионии в ГСБ, в строке «Диагноз» стояло: «нежелание жить».

Все это было известно Рэнду из фильмов, снятых об этой последней в Содружестве войне. Он не знал, насколько им можно доверять. Многие считали историю с пиратами выдумкой или преувеличением. Но все же отношение к Странникам изменилось. Если раньше их боготворили, как говорил Гонти, или не замечали, как не замечают воздух, которым дышат, то теперь их стали бояться.

Но как бы то ни было, в результате вмешательства Странников вселенная была очищена от пиратства. После этого, в 751[2] году, Странники надолго исчезли из пределов Содружества. В 754 году пираты появились снова, а в 755 вернулись Странники, и их поведение стало еще более необъяснимым, чем раньше.

Рэнду всегда казалось, что в этой истории слишком много темных пятен. Странникам не кого было опасаться. Для защиты от любого нападения из известной части вселенной вполне достаточно мощного генератора энергии. Было совершенно очевидно, что Странники создавали свое грозное оружие для других целей. Но, если они действительно воевали с кем-то, то с кем и за что?!

«Все известные планеты, населенные разумными расами, /…/ входят в Межгалактическую Лигу Наций, либо находятся под наблюдением, если по каким-либо причинам вступление в Лигу невозможно или нежелательно.» Так было записано в кодексе Лиги.

Планеты, не пожелавшие вступить в Содружество, составляли Ассоциацию Свободных Миров. Уровень развития многих из них был достаточно высок. Но ни один из Свободных Миров не осмелился бы противостоять Странникам.

Практически самой полной информацией обо всех открытых планетах располагала ГСБ. Возможно, Гонти действительно что-то раскопал. «Но тогда зачем ему понадобился я? — в который раз подумал Ивен. — Даже „Алмаз“ ничего не объясняет. Ведь если бы понадобилось, Гонти нашел бы способ заполучить и корабль и того, кто смог бы им управлять. Но, хотя он меня ненавидит, ему нужен именно я. А, может, как раз поэтому?»

Ивен рывком поднялся из кресла и подошел к видеостене.

— Информаторий «Феникс», — приказал он. — Каталог планет. Острелла.

Он ждал, зная, что увидит на экране. По правде говоря, он не удивился бы, не увидев вообще ничего.

«Планета. Звездный код не известен.

Название: „Острелла“. Предположительно галакт.[3] „Сияющая“.

Характеристика: сведений нет. Особые примечания: считается родиной Странников.» — выдала стена.

— Звездные системы, — сказал Ивен. — 657.115.DKM.18.10.[4] Характеристику третьей планеты.

На несколько минут стена погасла — компьютер искал нужный код.

— Теоретически разумная жизнь возможна?

— Больше не умничай, а то поплатишься, — предупредил Ивен. — Что показало Комплексное Исследование?

— Все. Можешь выключиться. И убавь свет.

Стена погасла. Свет в комнате померк. Ивен вернулся в кресло, и оно послушно приняло форму его тела. «Голубая звезда» не могла исчезнуть на пустой планете. «Либо в банк данных внесли неверные сведения, либо Гонти солгал,» — думал Рэнд. — «И в то, и в другое поверить несложно.»

Шелест открывшейся двери прервал ход его мыслей — чуткий слух разведчика мгновенно переключил внимание Ивена на неожиданную помеху.

— Ты здесь, Иво, — спросил Павел Велин, тщетно пытаясь рассмотреть что либо в густых клубах ароматного дыма тероки — ледонского эквивалента табака. Рэнд пристрастился к ней, проведя пять месяцев на Ледо — они с Тонни строили там глемма-станцию. Вернее, ее строили сами ледонцы, под бдительным надзором специалистов «Феникс». То, что Рэнд и Алан прилетели на Ледо отдыхать, ни тех ни других не смущало. «Здесь был бы настоящий рай, если бы ледонцы не стремились испоганить свою планету, построив на ней Институт Пространства, частенько говорил Тонни. — Как только они покончат с этим делом, придет конец их спокойной жизни.»

— Ивен Рэнд, вы еще не умерли от удушья? — осведомился Павел, бросив свое бесполезное занятие.

Рэнд дотянулся до пульта управления комнатой и включил кондиционирование. Через минуту дым исчез, и Павел смог, наконец, оглядеться. Рэнд сидел в кресле в позе лотоса, а вокруг валялись пустые пачки из-под тероки. В комнате царил полумрак, и Павел усилил освещение. Ивен наблюдал за его действиями из-под длинных пепельных ресниц, щурясь от яркого света. Павел прошелся по комнате.

— Тебя вызывает ГСБ, — объявил он.

— А именно?

— Джек Гонти.

Усмехнувшись, Рэнд повернулся к видеостене, удивляясь, что не последовало нагоняя за блокировку дальней связи в каюте.

— Можешь соединить, — сказал он комнате.

— Мне уйти? — спросил Велин.

— А тебе тоже нужно поговорить со мной?

Павел кивнул.

— Тогда оставайся. — Ивен кивнул на свободное кресло.

Рэнд прекрасно знал, что Джеку это не понравится. Тем лучше.

На стене возникло лицо Гонти.

— Ты решил? — спросил он, недовольно покосившись на Велина.

— А ты не слишком терпелив, — промурлыкал Ивен, делая вид, что не замечает его взгляда. — Но я решил.

— Говори.

— Я сделаю то, о чем ты меня просишь, но при одном условии.

— Что за условие?

— Твои люди не полетят со мной.

На этот раз Гонти превосходно владел собой — ничто не выдало его гнева.

— Ты не имеешь права лететь один, — возразил он. — У тебя должен быть хотя бы один напарник. Кодекс…

— У меня есть напарник, — перебил его Рэнд.

Павел, до этого момента внимательно слушавший, изумленно воззрился на Рэнда. С тех пор как погиб Алан, Рэнд работал один. Гонти, казалось, был удивлен не меньше.

— И кто же это? — спросил он наконец.

— Тонни Алан.

Джек издал какой-то неопределенный звук, с трудом удержавшись от характерного жеста.

— Но Алан мертв, — сказал он спокойно.

— В таком случае, ничем помочь не могу, — сказал Ивен, отворачиваясь от экрана.

— Погоди, — остановил его Гонти. — Зачем тебе это нужно?

— Я так и думал, что ты согласишься, — усмехнулся Рэнд.

— Черт с тобой! Отправляйся на Базу, и чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.

Не отвечая, Рэнд выключил стену и повернулся к Велину.

— Ну, что еще у нас интересного? — спросил он весело.

— Тебя искали Странники, — сказал Павел.

Улыбку Рэнда как ветром сдуло. Он задумчиво посмотрел на Велина. Как всегда, при упоминании о Странниках, его охватило необъяснимое чувство потери. Словно он знал что-то раньше. Что-то очень важное, но теперь навсегда скрытое от него завесой времени. Он не мог вспомнить, что. Смысл вновь ускользнул от него, и он застонал от бессилия. Потом подумал о задании, которое дал ему Гонти, и к чувству потери примешался неприятный холодок.

— Я становлюсь слишком популярным, — пробормотал он. — Больше, чем хотелось бы.

Из сейфа, скрытого в стене, он достал боевой бластер и сунул его в кобуру на правом бедре.

Когда Странники связались с «Феникс» и объявили, что им нужен Рэнд, и притом немедленно, операторы связи лишились дара речи. Впервые Странники интересовались кем-то по своей воле. Но Рэнд в это время находился на Базе ГСБ. Узнав, что его нет на станции, Странники исчезли так же внезапно, как и появились.

Сказать, что Велина все это сильно заинтересовало и обеспокоило, значило не сказать ничего. По всему выходило, что Рэнд был известной личностью не только в Содружестве, но и у Странников. Но он явно не был расположен к разговору по душам, а Павел знал, что если Рэнд не захочет объяснять сам, то хоть пытай его — слова не вытянешь. Поэтому он не стал тратить время на бесполезные расспросы, о чем вскоре сильно пожалел.

— Скажи им, что я сам их найду, — бросил Рэнд и вышел.

Но направился он не на Базу, а в ангар, где стоял «Алмаз».

Не успел Рэнд покинуть «Феникс», как возле станции снова появился корабль Странников. Дежурный оператор вызвал Велина в Центр управления.

— Где Рэнд? — раздался с пустого экрана ровный механический голос.

— Его нет на «Феникс», — ответил Велин.

— Где он?

— Я не знаю.

— Это очень важно.

— Я не контролирую личную жизнь сотрудников станции.

— Возможно, вы скрываете его. В таком случае не выпускайте его со станции ни под каким предлогом. Это очень важно, — повторил Странник.

— Ивена Рэнда нет на станции, — вновь сказал Павел. — Но он просил передать вам, что найдет вас сам.

Странники не ответили.

— Их корабль исчез, — сообщил дежурный.

— Не знаю, как Рэнду, а мне что-то не по себе, — сказал Павел, отходя от экрана. — Добром это дело не кончится.

За несколько секунд глемма-канал доставил Рэнда в ангар.

Приемный зал был пуст. Это вызвало у Рэнда легкое удивление — оператор должен дежурить здесь постоянно. По дороге к центру управления он также не встретил ни одного живого существа. Тревожное предчувствие овладело им полностью, до предела обострив восприятие. В последний раз он испытывал нечто подобное, провожая Тонни в рейс, ставший для него последним. Как он ненавидел себя за то, что не подчинился тогда своей интуиции!

Шорох, донесшийся со стороны глемма-кабин, резанул по натянутым нервам. Рука Рэнда крепче сжала рукоять бластера. Свет в коридоре внезапно погас. Бегущая дорожка остановилась. Ивен сошел с нее и направился дальше пешком.

Через некоторое время Рэнду показалось, что кто-то идет за ним, но шумопоглощающий пластик стен гасил звуки шагов. Рэнд ускорил шаг и вскоре оказался перед дверью в секцию частных кораблей. В огромном зале горел свет. Ивен заглянул внутрь и замер — увиденное ошеломило его. Все корабли исчезли. Ангар был пуст.

Рэнд почувствовал на спине чей-то враждебный взгляд и, не оборачиваясь, отскочил к стене. В следующую секунду луч бластера прошел сквозь то место, где он только что стоял и исчез в противоположном конце зала. Резко запахло озоном. Темная тень мелькнула в дверном проеме. Рэнд выстрелил, и тень исчезла в огненной вспышке. Вылетев за дверь, он помчался по темному коридору обратно к глемма-кабинам, уверенный, что там его появления ждут меньше всего.

Его действительно никто не ждал — не было необходимости. Вся аппаратура в приемном зале была уничтожена мощным взрывом. То, что Рэнд принял за шорох шагов, было его отголоском — пластик исправно погасил звук.

Орелиевые стены ангара выдержали, но от глемма-кабин и пульта управления не осталось и следа. Мозг Рэнда заработал неестественно четко, как всегда в минуты опасности. Оставался еще один выход. В этом ангаре, как и в любом другом, должна быть сформирована секция спасательных катеров. Ее дверь снабжалась электронной блокировкой, отключающейся только после сигнала тревоги. Сигнала Рэнд не слышал, значит оставалась слабая надежда на то, что катера все еще на месте. Если ему удастся открыть дверь в секцию, то он, возможно, еще узнает, что все-таки происходит.

Ивен выглянул в коридор. Свет по-прежнему не горел. Не зажглось и аварийное освещение. Это означало, что повреждены обе системы энергообеспечения ангара, и Рэнда отделяют от цели более тридцати километров темных коридоров — два часа, если бежать всю дорогу. За это время те, кто охотится за ним, могут уничтожить не только катера, но и весь ангар. Один шанс из миллиона, что этого не случится. Не раздумывая больше, Ивен выскользнул за дверь.

Он несся сквозь непроглядную тьму коридора, благодаря судьбу за то, что здесь не было ни ступенек, ни поворотов, иначе он неминуемо свернул бы себе шею. Рэнд почти всегда получал высшие баллы на полигонах, но бегать вслепую он ненавидел. Ивен подумал, что, когда Главный Инженер в очередной раз начнет выспрашивать его о космических неожиданностях, ему будет о чем рассказать. Одновременно у него мелькнула мысль о том, что если бы курсанты Института Пространства знали, сколькими пакостями на полигонах обязаны ему, то у него вряд ли было бы столько почитателей среди них.

Становилось все холоднее — остывали лишенные обогрева стены ангара. Но пока Рэнда это не слишком беспокоило. Прохладный воздух овевал его разгоряченное тело, и бежать было легко.

Прошло уже больше часа, когда впереди забрезжил свет. Но у него был необычный голубовато-зеленый оттенок. Задумавшись о его происхождении, Ивен не сразу обратил внимание на щелчки встроенного в браслет счетчика радиации. По мере его приближения к свету, щелчки учащались и, наконец, перешли в непрерывный сухой треск. Теперь Рэнд точно знал, что перед ним.

Ангар представлял собой цилиндр, диаметром около двухсот километров. Кольцевой коридор делил его на две части — внешнюю и внутреннюю. А под коридором располагались батареи термоядерных элементов, снабжавшие гигантское сооружение энергией. И часть из них была повреждена взрывом. Рэнд попал в зону, лежащую над поврежденными элементами. Сине-зеленый свет излучал разрушающийся под действием радиации пластик.

Возвращение означало для Рэнда верную смерть — либо от холода температура внутри ангара стремительно понижалась, либо от огня, если те, кто его преследует, все же не пожалеют энергии на уничтожение ангара. А Рэнд почему-то был уверен, что не пожалеют. Ни тот, ни другой вариант Ивена не устраивал. Впереди же была пока только одна явная опасность — облучение. «Из двух зол выбирают меньшее,» — подумал Рэнд, увеличивая скорость. Мышцы отозвались тупой болью, но Ивен не обратил на это внимания. Главное добраться до катера. А там должна быть аптечка. Стараясь не думать о том, что, возможно, когда он найдет ее, будет уже слишком поздно, Ивен влетел в зеленое облако.

К тому времени, когда счетчик радиации наконец замолчал, Ивен почти ослеп. Он не знал, сколько времени пробыл в зоне, не знал какова интенсивность излучения… Доза вполне могла оказаться смертельной. Если только он не успеет вовремя принять нейтрализующий препарат. По расчетам Рэнда он должен был уже достигнуть нужной секции.

Но прошло еще около двадцати минут, прежде чем он увидел впереди светящийся прямоугольник двери — все двери в ангаре на случай аварии имели свои автономные источники питания. И вдруг Ивена осенило — система оповещения тоже должна иметь такой источник! Стоит включить сигнал тревоги, и дверь откроется автоматически.

Бросившись к стене, он нашел пульт управления секцией, лихорадочно вспоминая, какая из кнопок ему нужна. И тут же убедился, что не он один подумал об автономных источниках — зеленый луч, скользнув по его правой руке, превратил пульт в бесформенную раскаленную массу. Боль пронзила руку, мгновенно парализовав ее. Стиснув зубы, Ивен перехватил бластер левой рукой и наугад выстрелил в темноту. Яркая вспышка, на миг осветившая коридор, показала ему, что заряд попал в цель.

Он повернулся к двери. Иногда ему удавалось снять электронную блокировку, но сейчас у него почти не осталось сил. Но другого выхода не было. Сконцентрировавшись, он попытался избавиться от боли в руке, и прикоснулся к двери, стараясь найти правильную комбинацию сигналов. Это почти удалось ему, когда еще один луч прошел в миллиметре от его лица, опалив кожу на щеке. Очевидно, намерения нападавших изменились промахнуться, стреляя из бластера с расстояния в несколько метров просто невозможно. Рэнд мгновенно отступил в темноту — подальше от светящейся двери, и прижался спиной к стене, не сводя глаз с коридора. Теперь все зависело от того, у кого первого сдадут нервы. Но, вопреки ожиданиям Рэнда, его преследователь снова открыл огонь. Луч беспорядочно заметался по стенам. Коридор мгновенно заполнил запах жженого пластика. Рэнд выстрелил только один раз, и вновь коридор озарила вспышка. Противник уничтожен, но почему все же он вел себя так странно?

Не позволяя себе расслабиться, Рэнд вернулся к двери. Все сначала! Но наконец дверь поддалась и плавно скользнула в сторону. Внутри секции было также темно, как и в коридоре. Открытая дверь тоже больше не светилась. Вытянув руки перед собой, Ивен осторожно пошел вперед и через несколько метров наткнулся на металлическую стену. Катер! Чтобы найти люк, Ивен выстрелил в пол. Но слабый свет кипящего пластика помог не только ему — к плечу словно прикоснулись раскаленным железом. Сдерживая стон, Ивен скользнул в приоткрытый люк и нажал на клавишу блокировки. Но орелиевая плита не сдвинулась с места. Новый заряд бластера высек из обшивки катера сноп искр. Вздрогнув, Ивен изо всех сил ударил по панели управления. Осколки клавиш врезались ему в ладонь, но люк, наконец, закрылся.

Как только дверь оказалась заблокированной, внутри автоматически зажегся свет. Облегченно вздохнув, Ивен прислонился к прохладной стене и охнул от боли, пронзившей обожженное плечо. Это отрезвило его. Преследователям не добраться до него, но радоваться рано — нужно еще суметь выбраться из ангара. Ивен добрался до рубки и рухнул в кресло навигатора. Силы оставили его. Все тело болело, к горлу подкатывала тошнота. Положив бластер перед собой на пульт, Ивен открыл аптечку и, выудив ампулы с болеутоляющим и противорадиационной сывороткой, приложил их к сгибу у локтя, слегка поколов кожу. Лекарства впитались практически мгновенно. Боль от ожогов стихла, и через несколько минут Ивен почувствовал, что в состоянии управлять катером, хотя слабость не проходила — слишком большую дозу облучения он получил. Очевидно, уйдет не один час на регенерацию пораженных клеток, но это сейчас волновало Рэнда меньше всего. Он проверил бортовые системы и, убедившись, что все в порядке, послал приказ открыть шлюз. Не веря своим глазам, он смотрел, как огромные створки начали медленно раскрываться. После всего, что случилось, Ивен не ожидал, что компьютер ангара хоть как-нибудь отреагирует на команду. Но тут, словно в ответ на его мысли, створки замерли, а потом начали закрываться.

Выругавшись, Ивен включил систему зажигания. Ослепительное пламя вырвалось из дюз катера, когда Рэнд перевел ускорение сразу на максимум. Крошечный кораблик вздрогнул и рванулся с места. Ускорение вдавило Рэнда в кресло так, что затрещали кости. На пульте замигали красные огни, предупреждая об опасности — створки шлюза продолжали неумолимо смыкаться. С трудом передвинув руку, Ивен отключил автопилот и развернул катер, заставив его лечь на бок, в результате чего мгновенно оказался на полу. Но кораблик проскользнул сквозь сомкнувшиеся за ним створки.

Прилагая неимоверные усилия, Ивен дотянулся до пульта и включил глемма-переброску. Неважно, какая программа была последней — лишь бы оказаться подальше от проклятого ангара.

Беспощадная сила скрутила его, не давая вздохнуть. Кровь отлила от сердца. Глухие удары пульса становились все реже — раз в три секунды… раз в пять секунд… А потом вдруг горячая волна захлестнула мозг, и сердце помчалось сумасшедшим галопом, словно пытаясь наверстать упущенное. Ивену показалось, что его вывернули наизнанку. Его бросало то в жар, то в холод. Боль пронзала каждую клеточку его тела. Боль стала им самим. Он стал болью. Он закричал от ужаса и захлебнулся собственным криком и чем-то теплым и соленым… Кровь? Его кровь…

Сознание медленно возвращалось в истерзанное тело. И первой мыслью Ивена было удивление от того, что он все еще жив. Боль, казалось, ушла, но оставила память о себе. «Идиот!» — обругал он себя. Решил, что все кончилось? Как бы не так! Но, ради всего святого, что это было? Ивен включил экраны внешнего обзора и обомлел.

Над ангаром висели три звездолета, образуя правильный треугольник. Опознать их не стоило труда — это были корабли Странников. И они окружили ангар силовым полем. Если бы Рэнд додумался включить экран раньше, он, конечно, заметил бы характерное свечение изувеченного пространства. Но он включил глемму. Катер, войдя в глемма-канал, наткнулся на силовое поле, и его вышвырнуло обратно в обычное пространство. Именно это и стало причиной острых ощущений Рэнда.

Корабли, между тем, начали снижаться, удерживая катер силовым полем. Их намерения были предельно ясны: когда поля, создаваемые звездолетами, соприкоснуться, от катера не останется даже пыли.

Ивен почти физически ощущал, как сжимается ловушка. Он никогда не боялся смерти, но сейчас она не входила в его планы — прежде ему хотелось узнать, чем вызвана такая страстная любовь богов к нему, простому смертному.

Разум его метался в поисках выхода. Силовое поле «сворачивало» пространство, образуя непреодолимую преграду для любого воздействия. Нечего было и пытаться проскочить сквозь него. Но должен же быть хоть какой-нибудь изъян в безупречном плане Странников! И вдруг его осенило. Поля образовывали в пространстве треугольную призму. В верхних ее углах находились корабли Странников, но нижнего основания у призмы не было! Стрелять в катер Странники не смогут — отразившись от силового поля, заряды вернутся туда, откуда были выпущены. А применять против Рэнда свое особое оружие, они, кажется, не считали нужным. Не раздумывая больше, Ивен резко бросил катер вниз. Спасение зависело от того, насколько далеко простираются силовые поля. Ремни, удерживавшие Рэнда в кресле, больно врезались в тело — мощности гравитатора не хватало. Но Странники разгадали его маневр — их звездолеты тоже стали снижаться. Вокруг катера сгустился лилово-фиолетовый туман — поля уже начали тормозить его.

Наконец, катер остановился, и Рэнд понял, что проиграл. Больше он ничего не мог сделать. Не мог даже отправить сообщение на «Феникс» — силовое поле не пропускало никакие виды волн.

Ивен смотрел на экран, полыхающий ультрафиолетом. Он не чувствовал ни горечи, не сожаления — только любопытство и досаду на то, что все будет так просто. Кроме работы и воспоминаний ему нечего было терять в этом мире. Фаэри умерла, заразившись неизвестной болезнью на раскопках руин на мертвой планете. Вирус, убивший группу археологов, как оказалось, уничтожил все население планеты. Вскоре было найдено противоядие, но вернуть погибших это не могло. Следующей жертвой стал его лучший друг, Тонни Алан. Грустная усмешка тронула губы Ивена. Он сам, пожалуй, не смог бы сказать точно, сколько раз он уже прощался с жизнью. А началось с того, что его нашли на корабле, изуродованном настолько, что его принадлежность не смогли установить. Ивен был единственным живым существом на корабле. Ему было тогда несколько месяцев. Он так и не узнал, кто были его родители.

Ивен откинулся на высокую спинку кресла и закрыл глаза, не в силах больше смотреть на сгущающийся туман. Катер наполнил невообразимый шум даже сверхпрочный орелий уже не выдерживал давления полей. Но вдруг туман, ставший уже почти черным, разорвала огненная вспышка. Экран взорвался, осыпав Рэнда градом осколков. Это вывело его из оцепенения. Сначала он решил, что начали разрушаться внутренние системы, но тут взгляд его упал на второй экран. Воистину, сегодняшний день изобиловал сюрпризами. Два из трех кораблей Странников превратились в облака раскаленного газа. Третий маневрировал, очевидно выбирая позицию для атаки.

Не дожидаясь, чем все это закончится, Ивен перенастроил глемма-канал и через минуту был уже на базе ГСБ.

Первое, что он увидел, выйдя из катера, был «Алмаз». Внутренняя дверь ангара открылась, и в проеме появился Гонти. Увидев его, Рэнд побледнел от ярости.

— Что все это значит? — спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

Но Гонти, погруженный в свои мысли, не слышал его. Он явно был чем-то встревожен. Сдерживая гнев, Ивен повторил свой вопрос.

Услышав его голос, Гонти остолбенел.

— Ты?! — завопил он. — Где тебя носило все это время?!

На мгновение Ивен лишился дара речи.

— Как только ты покинул базу после нашего первого разговора, здесь объявились Странники и потребовали твоей выдачи, — продолжил Гонти, не обращая внимания на ненавидящий взгляд Рэнда. — Ты понимаешь, о чем я? Это была не просьба — это был приказ! Дьявол побери! Мы объяснили им, что тебя нет на базе. И что, ты думаешь, они сделали? Они просканировали базу! Потом проторчали здесь еще полчаса, уж не знаю, зачем. А когда они, наконец, соблаговолили убраться, я сразу вызвал тебя и отправил людей, чтобы перевели «Алмаз» сюда. — Тут Гонти вспомнил, что так и не получил ответа на свой вопрос, и повторил его: — Так где, говоришь, ты был?

— Ты еще спрашиваешь?

— Да, я спрашиваю — где? — подтвердил Гонти.

Рэнд смерил его презрительным взглядом.

— В ангаре, — ответил он.

У Гонти отвисла челюсть. Раскрыв глаза, он уставился на Рэнда, как на привидение.

— Черт бы побрал твой несносный характер! — заорал он наконец. — Я же сказал тебе лететь сюда!

— Ты сказал, что тебе нужен «Алмаз»! Откуда ты вообще узнал, где он находится?!

— Так. Вот в чем дело? Ты что же думаешь, мы зря называемся Службой Безопасности? Ваш «Алмаз» — далеко не прогулочная яхта!

— Это частный корабль, и он не угрожает безопасности Содружества.

— Значит, не угрожает? Прекрасно. Надеюсь, у нас еще будет время поговорить об этом. После того, как пройдешь медосмотр.

— Нет! — резко бросил Ивен.

Но Гонти уже вызвал медотсек.

— Тебе, видно, доставляет удовольствие делать все мне назло.

— Не говори глупостей, — оборвал его Гонти. — Ты же не хочешь остаться без глаз? А в таком случае надо удалить осколки.

— Все равно у меня нет ни малейшего желания говорить с тобой. Ни на какую тему. Твоя дурацкая затея едва не стоила мне жизни. — Рэнд прищурился. — Но, возможно, именно этого ты и добивался?

На браслете Гонти запищал сигнал вызова, помешав ему ответить. Пока он разговаривал, подошедший врач базы, Бренд Ойл, успел удалить осколки экрана, усеивавшие лицо и грудь Рэнда и смазать ранки биоклеем. В результате Ивен, разрисованный коричневыми точками и полосами, стал похож на пугало. Бренд, между тем, осмотрев его ожоги, заявил Гонти, что забирает Рэнда в лазарет.

Ивен мгновенно вырвался и, оказавшись на почтительном расстоянии, объявил, что вполне хватит и перевязки.

— Это может плохо кончиться, — возразил Бренд. — Ожоги третьей и четвертой степени, облучение… Джек, — воззвал он, видя, что его заботы не находят отклика в душе пациента. — Этому человеку необходима регенерация и комплексное обследование. Прямо здесь и прямо сейчас.

— Ты слышал? — спросил Гонти.

— С каких это пор ты стал моим ангелом-хранителем? — обозлился Рэнд.

— С некоторых, — буркнул Гонти. — И я действительно запретил бы тебе лететь, если бы не одно обстоятельство.

— Да, — подхватил Ивен, — если бы не одно обстоятельство, а именно: я вовсе не обязан тебе подчиняться. И не собираюсь.

— Ну, думаю, мне хватит сил тебя удержать, если понадобится.

Ивен презрительно хмыкнул.

— Вряд ли. Никому еще не удавалось…

— Значит, я буду первым, кому удастся, — перебил Гонти. Но поговорим о другом. Кто, собственно, тебя так отделал?

— А ты не знаешь? Тебе же все было известно заранее. Ты и не подумал остановить меня, хотя знал, что я полечу в ангар.

— Что ты хочешь сказать?

— Гонти, это не смешно. Ты никудышный актер.

На этот раз Гонти разъярился окончательно.

— Слушай, придурок, — заорал он, — считай меня кем хочешь, но если ты сейчас же не ответишь мне, то пребывание в лазарете тебе будет обеспечено! Итак, ты был там не один?!

— А что, по-твоему, я мог делать там целых три часа?! — взорвался Ивен. — Но если ты и вправду не имеешь к этому отношения, то сейчас я расскажу тебе кое-что действительно интересное для ГСБ. Из ангара исчезли все люди. А из секции, в которой стоял «Алмаз» — все остальные корабли. А может, и не только из нее.

Гонти включил интерком и последние слова Рэнда услышали все дежурные операторы.

— Они займутся этим сами, — пояснил Гонти.

— Центральная! — завопил Ивен, прежде, чем интерком отключился. — Эй, ответьте!

— Центральная на связи, — подтвердил приятный женский голос.

— Глемма-станция ангара уничтожена, система энергообеспечения повреждена, имеется утечка радиации, — выпалил Рэнд на одном дыхании.

— Поняли вас. Конец связи.

У Гонти уже в который раз за сегодняшний день вырвалось проклятие.

— А знаешь, чьих рук это дело? — поинтересовался Ивен.

— Догадываюсь, — Гонти помрачнел. — Значит, Странники решили отказаться от своей политики невмешательства. Послушай, я должен кое-что сказать тебе. Я действительно знал, что ты полетишь в ангар и не остановил тебя. Потому что мне необходимо было выяснить… — Гонти умолк.

— Выяснить?.. — переспросил Рэнд.

— Да. Мне нужно было знать наверняка, на чьей ты стороне.

— Что?!

— Это была вторая причина, по которой мы забрали «Алмаз». Если бы… В общем, мне очень жаль, что так получилось. Я не предполагал, что все зашло так далеко.

— А как ты мог предположить, что я предатель, черт тебя возьми?!

— Для этого были основания.

— Объясни!

— Я все расскажу тебе, но не сейчас. Есть вещи более важные.

— Что может быть важнее, чем подобное обвинение? А если ты снова усомнишься во мне? Что если в следующий раз…

— Следующего раза для всех нас может вообще не быть.

— Как…

— База окружена. Все глемма-каналы заблокированы. Это Странники. Ни один из наших кораблей, даже если нам удалось бы вызвать помощь, не сможет им противостоять.

— Но ведь «Алмаз» уже здесь.

— Да? А кто говорил, что это не военный корабль?

— Не военный. Мы не для этого его строили.

— Но его можно для этого использовать, что одно и то же, не так ли?

— Послушай, что тебе от меня нужно?

— Консультация.

— Что?

— «Алмаз» здесь. Но, боюсь, это нам не поможет.

— А в чем дело?

— Это я должен спросить! Кто же знал, что у вашей «прогулочной яхты» стационарная силовая защита, да еще такой мощности?! Двое наших людей погибли, едва прикоснувшись к электронному замку.

— Постой, о чем ты говоришь? — Глаза Рэнда потемнели. — Какая еще защита, ты что, с ума сошел? Все было отключено — у меня же нет вечного источника энергии! Да и как я сам вышел бы из корабля — через свернутое пространство, что ли? И вообще, он стоит там уже больше года!

— Откуда мне знать? Может поле включилось автоматически?

— Нет! Для этого нужно было, как минимум, выстрелить в корабль зарядом высокой энергии. И даже в этом случае, без оператора…

— Ладно, не будем терять время. Лучше посмотри сам.

Первое, что обнаружил Рэнд, подойдя к «Алмазу», — его собственный электронный ключ не подходит к замку.

— Какого черта?.. — выругался Ивен.

Стоило прикоснуться к замку, все вокруг озарила ослепительная голубая вспышка, и Рэнда отбросило назад. Но был и другой способ. Гнев придал Ивену сил. Он мысленно приказал люку открыться, сопроводив послание паролем, известным только ему и Алану. Приказ был выполнен мгновенно. Ивен влетел внутрь, думая о том, какие еще сюрпризы его ожидают. Включив программу диагностики, он обнаружил, что повреждены все электронные замки и генератор защитного поля. Закончив обследование, Рэнд в отвратительном настроении вернулся к шлюзу.

Гонти ждал его.

— Он может лететь, — сообщил Ивен. — Но защиты не будет никакой. Абсолютно.

Гонти тяжело вздохнул. Он ожидал чего-то в этом роде, но не думал, что все может быть настолько плохо.

— Это твой единственный шанс спасти свою жизнь и хоть что-нибудь узнать, — сказал он, не глядя на Рэнда. — К сожалению, я не вижу другого выхода.

— К сожалению, — повторил Ивен задумчиво. — Почему, собственно, я должен верить тебе?

— Можешь убедиться сам.

С этими словами Джек включил панорамный экран. Свет в ангаре погас, и одна из стен «растворилась». Иллюзия была настолько полной, что у Рэнда перехватило дыхание. Он не имел дела ни с чем подобным с тех пор, как окончил Институт Пространства. Словно ледяным ветром повеяло от экрана. Прямо перед ним, закрывая собой звезды, висел огромный корабль. Темно-зеленый с черным отливом металл тускло отсвечивал на изгибах исполинского корпуса. Изображение было неестественно четким — можно было различить сетку мельчайших трещин на шероховатой поверхности металла. Сам корабль, казалось, излучал силу, от которой не могло быть спасения.

В дальнем конце ангара кто-то приглушенно вскрикнул. Люди застыли, парализованные открывшейся им картиной. Гонти, не ожидавший такого эффекта, до боли сжал руку Рэнда.

— Теперь ты веришь? — спросил он внезапно севшим голосом.

— Можешь выключить, — отозвался Ивен, не сводя глаз с огромного звездолета. Что-то знакомое было в нем, но что?

Как только зажегся свет, к Гонти вернулось самообладание.

— Они знают, что ты здесь — недавно они снова просканировали базу. Мы постараемся отвлечь их внимание, но я не уверен, что у нас получится. Удачи тебе, — добавил он, исчезая за дверью.

Ивен пожелал ему провалиться в ближайшую черную дыру и прихватить с собой Странников, но Гонти его уже не слышал. Вздохнув, Ивен направился к «Алмазу». Исправить генератор поля за несколько минут нечего было и думать. Но люк ему, возможно, удастся закрыть тем же способом, каким он его открыл.

Влетев в Центральную, Гонти бросил быстрый взгляд на экраны.

Корабли Странников по-прежнему висели над базой. Не находивший себе места оператор уступил Гонти свое кресло. Усевшись, Джек открыл канал пространственной связи. Странники не заставили себя ждать.

— Мы знаем, что у вас на базе находится человек по имени Ивен Рэнд. Мы требуем его немедленной выдачи, — произнес безжизненный голос с пустого экрана.

— На каком основании вы блокировали базу Галактической Службы Безопасности? — поинтересовался Джек холодно, игнорируя заявление пришельцев.

— Нам нужен только Рэнд. Мы не собираемся причинять вред вашей базе.

— Ваши действия противозаконны.

— Мы не входим в Межгалактическую Лигу Наций и не подчиняемся ее законам.

Конечно, Гонти прекрасно это знал. Он просто тянул время. На экране он видел, как «Алмаз», выйдя из ангара, наткнулся на силовое поле.

На этот раз кораблей было четыре, и поле образовывало октаэдр, в центре которого лежал двадцатикилометровый диск базы. Как только Рэнд убедился, что база окружена силовым полем, его лицо появилось на экране перед Гонти. Джек мгновенно отключил канал Странников.

— Гонти, — раздался спокойный голос Рэнда. — Я не знаю, что ты задумал и как собираешься отвлекать их, но если ты действительно хочешь помочь мне, включи защитное поле базы на полную мощность и подними ее вверх, насколько это возможно. Только так, чтобы она не касалась полей, создаваемых Странниками.

— Хорошо, — отозвался Гонти, начиная вводить программу. — Но зачем тебе это?

— Мне нужно место для разгона. «Алмаз» пробьет поле в вершине пирамиды.

— Ты с ума сошел! Четыре пересеченных поля! Там и пространства-то нормального нет!

— Ну, ты же не думаешь, что сообщил мне новость? К тому же, если мне не удастся сделать это, шансов, как ты правильно заметил, не останется. Базе ничего не грозит. Ты ведь включил защиту, не так ли? Только вот с разоблачением Странников тебе, возможно, придется подождать.

— Прекрати паясничать, Рэнд! — заорал Гонти. — Немедленно возвращайся! Или на этот раз ты точно свернешь себе шею!

— Но разве не этого ты желал мне так часто?

— Вернись, сумасшедший! Они не посмеют взорвать базу ГСБ.

Ответом ему был взрыв хохота.

— Еще как посмеют, Гонти, — заверил его Ивен, отключая связь.

Но, вопреки твердому убеждению Гонти, он вовсе не собирался покончить жизнь самоубийством. Однажды, когда «Алмаз» существовал еще только в проектах, Тонни сказал Ивену, что если управлять кораблем с помощью эйдетики, а всю энергию, генерируемую с помощью феникса, направить только на создание глемма-канала, то его мощность будет настолько велика, что «Алмаз» сможет пройти сквозь измененное силовым полем пространство, как нож сквозь масло. Причем, чем выше будет напряженность поля, тем легче будет его пробить. Тогда Ивен принял эти слова за шутку и благополучно пропустил их мимо ушей. Но Тонни обычно слов на ветер не бросал.

После того, как «Алмаз» был построен, они ни разу не возвращались к этой теме. Но ни сам Тонни, ни, тем более, Рэнд не знали до конца, на что способно их детище. А после гибели Алана Ивен и вовсе не подходил к кораблю. Он был напоминанием о Тонни, единственным, что осталось у Ивена от друга.

И вот теперь Ивен неожиданно вспомнил его слова. Разгоняя корабль, он не был уверен, что не разобьется о поле. Гонти было от чего сходить с ума действительно, на обычном корабле попытка проделать такой трюк означала бы верную смерть. Машинально набирая на пульте команды, Ивен проклинал себя за то, что раньше не придавал значения рассуждениям Алана.

«Ты ненормальный, Ивен Рэнд! — вопил в ужасе внутренний голос. — На этот раз Алан ошибся — такого не бывает. Не может быть!»

— Заткнись! — огрызнулся Ивен вслух и отдал последний приказ бортовому компьютеру.

В ту же минуту мягкие захваты кресла зафиксировали его тело. На голову опустился широкий обруч, оплетенный проводами. На запястьях защелкнулись контрольные датчики. Две ампулы вошли в руку у локтя — с тонизирующим и освобождающим подсознание препаратами. Волна темноты захлестнула мозг Ивена, лишая воли. Но ему было знакомо это состояние. И он не позволил инстинктам возобладать над сознанием. Сосредоточившись, он стал думать о Хелле. Наконец, перед его мысленным взором возникла ненавистная система. Он нашел третью от солнца планету и нажал клавишу старта. Его беспокоило теперь только одно — «Алмаз» не был защищен. Даже если расчеты Тонни верны, он, конечно же не мог предположить, что кто-то рискнет проделать подобное без силовой защиты. Как это скажется на свойствах корабля?

Кровь сильнее застучала у Ивена в висках — «Алмаз» разгонялся. Препараты начали действовать в полную силу. Сознание Рэнда уснуло, а вместе с ним и все сомнения растворились в спасительной темноте. Время застыло. Жило только одно видение — Хелла.

Страшный удар потряс звездолет, но Рэнд уже ничего не чувствовал. Он не видел, как серебристо-голубые струи сконцентрированной энергии зазмеились по матовой поверхности звездолета, не чувствовал вибрации, сотрясавшей корабль. Он был уже у Хеллы.

Ошеломленные операторы вместе с Гонти увидели на экранах Центральной операторской, как «Алмаз» врезался в силовое поле Странников и исчез в ослепительной фиолетовой вспышке. Поток освободившейся энергии ударил в базу с такой силой, что ее отшвырнуло вверх, а звездолеты Странников разбросало в разные стороны. Через несколько секунд они тоже исчезли. Гонти с трудом поднялся на ноги и застонал от острой боли в боку. «Похоже, ребра не выдержали испытания,» — подумал он равнодушно. Джек не хотел даже думать о том, что произошло с Рэндом.