Тайное становится явным

Враги мирного строительства

Закончив гражданскую войну и изгнав иностранных интервентов, советский народ перешел к мирному строительству. Поражение армий белогвардейцев и интервентов принудило заправил капиталистического мира и их разведки изыскивать новые способы борьбы с Советской властью. В этот период цель империалистических разведок заключалась в том, чтобы сколотить сохранившиеся на советской территории кадры внутренней контрреволюции, организовать и оживить их деятельность, установить прочную связь между ними и зарубежными контрреволюционными центрами.

Из остатков интернированной в Польше белогвардейской «Русской народной армии», участвовавшей в войне панской Польши против Советской России, уже упоминавшийся эсер Борис Савинков организовал весной 1921 года контрреволюционный «Союз защиты, родины и свободы». По заданию иностранной разведки этот союз пытался создать на нашей территорий опорные пункты для организации антисоветских восстаний.

В начале июня 1921 года в Варшаве состоялся съезд союза, который выработал программу своей деятельности. Польский генеральный штаб и французская военная миссия в Варшаве открыли Савинкову значительные кредиты.

Утвержденная съездом программа союза говорила о необходимости «в целях дезорганизации Советской власти, уничтожения особыми террористическими отрядами штабов, ревкомов, чрезвычайных комиссий, ссыпных пунктов, исполкомов, порчи ж. д. мостов и телеграфных линий, убийства отдельных советских работников, коммунистов и т. д.». Таким образом, главное внимание савинковской антисоветской организации было обращено на усиление бандитско-террористической деятельности.

Для руководства шпионажем Савинков создал «Информационное бюро», во главе которого он поставил сначала своего брата Виктора, а затем белогвардейца Росселевича. «Информационному бюро» удалось создать шпионскую сеть в некоторых советских городах. Савин-ковские агенты до переброски на советскую территорию предварительно зачислялись в штат одного из польских пограничных разведывательных пунктов или разведывательного отдела польского генштаба. Польская разведка осуществляла снабжение посылаемых в СССР агентов поддельными документами.

В августе 1921 года Савинковым из Варшавы был направлен в Москву террорист, бывший офицер Свежев-ский, для организации убийства Ленина. — Разоблаченный органами ВЧК, предатель Свежевский был пойман. Вскоре после этого через границу был переброшен некий Карпович, которого снабдили большим количеством цианистого калия для массового отравления пищи в частях Красной Армии. Злодейский замысел не удался благодаря бдительности чекистов.

Свыше двух лет по заданиям и на деньги польской разведки организация Савинкова совершала бандитские налеты на советские пограничные районы, истязала и убивала советских работников, занималась организацией взрывов, поджогов и грабежей. Шпионские щупальца этого филиала польской разведки были протянуты в самые отдаленные пункты нашей страны. С 1921 по 1923 год органы ВЧК — ОГПУ ликвидировали савинковские шпионско-диверсионные организации в Смоленске, Самаре, Саратове, Харькове, Туле, Киеве, Одессе. Только в одной Москве было обнаружено 23 савинковские шпионские группы. Число разоблаченных шпионов и диверсантов — членов этой организации, переброшенных иностранной разведкой на советскую территорию, превышало 500 человек.

После того как Советское правительство категорически потребовало прекратить шпионско-диверсионную деятельность савинковской организации, направляемой польским генштабом, Савинков был выслан из Польши. Однако его антисоветская деятельность на этом не прекратилась, напротив, она приняла еще более широкий размах.

В приемных многих видных государственных деятелей Западной Европы стал появляться человек, о котором говорили как об одном из опытнейших конспираторов современности. Невысокого роста, с продолговатым и иссиня-бледным лицом наркомана, совершенно лысый, с несколько оттопыренными ушами, всегда в безукоризненном сюртуке и лакированных ботинках, он по своей внешности походил на сановного иезуита, не лишенного склонности к порокам и светскому лоску. Этот худощавый, с вкрадчивыми манерами человек был Борис Савинков, искавший в Лондоне, Париже и Риме средства для усиления борьбы с Советской властью.

В Риме Савинкова принял Муссолини. Он обещал главарю эсеровских террористов снабжать его агентов итальянскими паспортами для въезда в РСФСР и оказывать другую помощь.

В Париже Савинков имел «встречу с Густавом Нобелем, известным русским нефтепромышленником и одним из руководителей Торгово-промышленного комитета (Торгпрома). Заправилы Торгпрома тоже нуждались в такого рода деятеле.

Дело в том, что этот центр белогвардейской эмиграции, в состав которого входили бежавшие из России киты капиталистической промышленности и банков, поставил тогда вопрос о терроре в порядок дня своей работы. В начале 1922 года Торгпром создал секретный совет, целью которого стала организация активной борьбы с Советской властью. В состав совета вошли: председатель Торгпрома Денисов-, Нобель, Лианозов, братья Гукасовы, Третьяков, князь Белосельский-Белозерский и Тикстон. Одновременно для финансирования террористической деятельности был создан специальный фонд.

Нобель при встрече с Савинковым и бывшим офицером гвардейского кирасирского полка Эльвенгреном изложил им программу Торгпрома: „Мы, — сказал он, — люди коммерческие, нас интересует только активная борьба с большевизмом, и мы видим ее сейчас только в том, чтобы уничтожить всех главных руководителей этого движения… Вы люди активные и опытные, мы даем вам возможность начать. Сделайте хоть одно дело. Наш кредит вам сразу вырастет и для дальнейшего… Мы ассигновали на это дело пока 70–80 тысяч франков при условии, чтобы эти деньги ни на какие политические организации или другие цели не шли, а только непосредственно на террористическую деятельность“.

Савинков начал снова действовать. В двадцатых числах августа 1924 года, желая лично проверить состояние созданных им антисоветских организаций на территории СССР, он перешел советско-польскую границу с фальшивым паспортом на имя В. И. Степанова. Переход границы был тщательно подготовлен. Савинкову казалось, что он принял все меры к тому, чтобы сохранить свое инкогнито после прибытия в СССР и обеспечить свою дальнейшую безопасность.

Савинкова сопровождали несколько близких лиц. На советской территории, как было предварительно условлено, их встретили связные от подпольной организации, которые провели их в какой-то дом на окраине Минска, где якобы помещалась конспиративная квартира этой организации. Не успели они войти в дом, как появившийся представитель органов ОГПУ заявил „гостям“, что дом оцеплен и сопротивление бесполезно. При аресте Савинков заявил: „Вы ловко залучили меня в свои сети…“

После провала политики вооруженной интервенции против Советской России реакционные круги Запада не прекратили антисоветской деятельности. 8 мая 1923 года Советскому Союзу был предъявлен „ультиматум Керзона“. В этом ультиматуме английское правительство, в частности, потребовало компенсации семьям расстрелянного в 1920 году агента Интеллидженс сервис Дэвисона и арестованной английской шпионки Стэн Гардинг.

На „ультиматум Керзона“ советский народ ответил усилением обороноспособности своей Родины. В то же время „ультиматум Керзона“ явился сигналом для террористического акта против одного из выдающихся советских дипломатов — полномочного представителя СССР в Италии В. В. Воровского, находившегося тогда в Лозанне в качестве члена советской делегации на конференции по установлению режима черноморских проливов. 10 мая 1923 года в гостинице „Савой“ белогвардеец Конради двумя выстрелами убил тов. Воровского.

В том же 1923 году английское правительство вновь пыталось вмешаться в наши внутренние дела, требуя отмены приговора о расстреле разоблаченного польского шпиона ксендза Будкевича. Такая забота о сохранении жизни изобличенного шпиона объяснялась тем, что Будкевич одновременно был и агентом английской разведки.

Английские правящие круги, пытаясь создать антисоветский блок для организации новой интервенции против СССР, всячески поддерживали враждебные советскому народу организации за границей и внутри нашей страны. Крупнейшие английские капиталисты, в частности Уркварт, Детердинг и другие, развернули на свои средства борьбу против Советской власти.

В этой обстановке вновь всплыла на поверхность зловещая фигура Сиднея Рейли. О деятельности Рейли в связи с заговором Локкарта — Де Витт Пуля мы уже говорили. Когда этот заговор был раскрыт, Рейли на время исчез. Спасшись от ареста, он в одежде священнослужителя бежал в Ригу. Отсюда. Рейли с поддельным немецким паспортом добрался до норвежского порта Берген, а затем направился в Англию.

Вскоре после своего возвращения в Лондон Рейли прикомандировывается к британской военной миссии при штабе генерала Деникина. С окончанием интервенции и разгромом советскими войсками белогвардейских армий вынужден был возвратиться восвояси и Рейли.

В 1922 году Рейли появился в Париже, где установил связь с Савинковым и белоэмигрантским Торгпромом. Рейли усиленно пропагандировал террор как основной метод борьбы с Советской властью. Рыская по Европе, он выискивал в европейских городах людей, не брезгающих ничем и готовых на все, знающих Россию, русский быт и нравы, и вербовал их для подрывной работы. В число завербованных попали бывшие агенты царской охранки, бывшие гвардейские офицеры, „особы“ со всякого рода титулами, провокаторы, потерявшие свое состояние дельцы и просто жулики. По заданию Интеллидженс сервис Рейли принимал деятельное участие совместно с Савинковым и уполномоченным Торгпрома Тикстоном в подготовке террористических актов.

О своей близости к Савинкову и об участии английской разведки в антисоветской деятельности Рейли писал 10 сентября 1924 года в английской газете „Морнинг пост“: „…Я проводил с Савинковым целые дни вплоть до его отъезда на советскую границу. Я пользовался его полным доверием, и его планы были выработаны вместе со мной“.

Процесс Савинкова и сделанные им разоблачения вызвали большое замешательство в реакционных кругах Англии и Франции. Рейли решил, что в этой обстановке для него благоразумнее будет на время отбыть в США. В Нью-Йорке Рейли встретила с распростертыми объятиями как белогвардейская эмиграция, так и американская реакция. Сразу нашлись богатые и влиятельные политиканы и бизнесмены, пожелавшие широко субсидировать антисоветскую деятельность Рейли. Находясь в США, Рейли установил тесное сотрудничество с антисоветской организацией, созданной миллиардером Фордом. Из своей конторы, открытой им в Нью-Йорке, Рейли поддерживал регулярную связь со своими старыми агентами в Риге, Таллине, Хельсинки и в других центрах антисоветского шпионажа.

Весной 1925 года Рейли получил письмо из Таллина от одного агента английской разведки, которого он знал еще во время первой мировой войны. Это лицо сообщало Рейли, что с ним желают встретиться два человека, являющиеся представителями большой подпольной организации, действующей в Советском Союзе.

Получив это письмо, Рейли 6 августа 1925 года выехал из Нью-Йорка в Париж. Здесь у него произошла встреча с представителями одной из антисоветских организаций. В результате последовавшей переписки с руководством этой организации Рейли принял решение немедля побывать в Ленинграде и Москве с тем, чтобы на месте убедиться во всем ему рассказанном. С этой целью Рейли выехал из Парижа в Финляндию, где у него были старые и тесные связи с русскими монархистами и финской разведкой. После свидания в Хельсинки со своим старым приятелем Рейли направился в Выборг. Здесь он встретился с другими представителями подпольной антисоветской организации, специально прибывшими для этой цели из СССР.

Эта встреча окончательно убедила Рейли в необходимости поездки в Россию. В одном из его писем, посланных антисоветской организации, есть такие директивы, о которых надо сказать, поскольку они выражают мысли не только самого автора, но и империалистических сил, стоявших за его спиной. Рейли писал, что определенные круги в капиталистических странах возлагают серьезные надежды на ту помощь, которую им могут оказать оппозиционные группы внутри партии большевиков, „которыми надо пользоваться как саперными частями, больше всего способными минировать крепость Советской власти“. Он требовал от антисоветской агентуры проникновения в Красную Армию, в ГПУ, во все части аппарата Советского государства, в профсоюзы и кооперативы. За несколько дней до переброски за кордон, 25 сентября 1925 года, Рейли писал своей жене: „Мне непременно нужно съездить на три дня в Петроград и Москву. Я выезжаю сегодня вечером и вернусь во вторник утром… Меня могут арестовать в России лишь случайно, по самому ничтожному, пустяковому поводу, а мои новые друзья достаточно влиятельны, чтобы добиться моего освобождения“.

В ночь с 28 на 29 сентября 1925 года Рейли с помощью финской разведки перешел советскую границу на Карельском перешейке. Спустя некоторое время печать распространила сообщение о смерти Рейли, якобы убитого советскими пограничниками при его попытке вернуться в Финляндию после нескольких дней тайного пребывания в СССР.

В действительности дело обстояло несколько иначе. Рейли, приехав в Москву, был вскоре арестован органами ОГПУ и понес заслуженное наказание.

Большую активность на поприще подрывной работы в СССР после окончания гражданской войны проявляли некоторые дипломаты. Ходжсон, бывший одно время главой английской миссии в СССР, Чарнок и Бербери — секретари миссии, Престон — английский консул в Ленинграде, Уэйт — английский вице-консул в Москве — все они были разведчиками, занимавшимися организацией шпионажа, собиранием секретной информации и подготовкой диверсионно-террористических актов.

Ходжсон лично получал от своих информаторов шпионские сведения. Один из работников Государственного банка СССР был осведомителем Ходжсона по вопросам финансового положения СССР, валютных операций и т. д. За этими сведениями Ходжсон являлся в Госбанк лично, предусмотрительно оставляя в одном из соседних переулков свой посольский автомобиль.

Среди английских дипломатов особенно выделялась фигура Эдуарда Чарнока. Чарнок жил в Москве еще до первой мировой войны и имел в то время близкие отношения со многими крупными московскими капиталистами. В 1921 году Чарнок включается в состав великобританской торговой миссии, посылаемой в Москву, а после восстановления между Англией и СССР дипломатических отношений назначается секретарем посольства.

Приехав в Москву, Чарнок прежде всего находит своего старого знакомого, в прошлом крупного фабриканта Прове. Вскоре квартира Прове превратилась в своего рода вербовочный пункт английской разведки. Многие из родственников и знакомых Прове без особых усилий со стороны Чарнока становятся информаторами Интеллидженс сервис. Одними из первых были завербованы племянники Прове — Владимир и Кирилл Прове, сыновья такого же крупного московского коммерсанта, как и их дядюшка. Затем был завербован зять Прове — Корепанов и другие.

Прове оказывал Чарноку самую деятельную помощь, гостеприимно предоставляя ему свою квартиру для шпионских явок и собирая от своих многочисленных знакомых интересующую Чарнока секретную информацию.

Наиболее активным из всей этой плеяды шпионов оказался Владимир Прове, служивший первоначально делопроизводителем в военном ведомстве, а затем перешедший по указанию Чарнока в ЦАГИ.

Через несколько дней после своего знакомства с элегантным секретарем английской миссии Владимир Прове в нетерпеливом ожидании прогуливался около магазина „Оптика“ на Кузнецком мосту. Когда в точно условленное время к магазину подъехала посольская машина и сам Чарнок предупредительно открыл ее дверцу, Владимир Прове не без удовольствия опустился на комфортабельное сиденье шикарного ролльс-ройса.

Когда же на прощанье Чарнок вручил ему несколько кредиток общей суммой в 25 долларов, Владимир Прове окончательно решил, что новое знакомство имеет для него несомненный интерес. Шелест банковых билетов сулил этому отпрыску московских толстосумов весьма приятные перспективы. Доволен был и Чарнок: в своем блокноте он уносил данные о частях особого назначения, о всеобщем военном обучении и другие сведения. В течение ряда лет продолжались эти встречи. Работая в ЦАГИ, Прове передал Чарноку чертежи усовершенствованных аэросаней и другие секретные сведения. По заданию Чарнока он пытался достать чертежи аэродинамической трубы, новых конструкций советских военных самолетов и т. д. За свое предательство Владимир Прове в зависимости от ценности доставляемой шпионской информации получал он Чарнока гонорар в размере от 25 до 75 долларов.

Корепанов, зять Прове, служивший юрисконсультом в управлении делами Реввоенсовета СССР, доставлял Чарноку сведения о реорганизации центрального аппарата Красной Армии, организационной структуре армии, состоянии ее снабжения и т. д.

Брат Владимира Прове — Кирилл, известный в среде московской так называемой „золотой молодежи“ как незаменимый фокстротчик, пробравшись переписчиком в штаб батальона охраны Реввоенсовета СССР, снабжал Чарнока сведениями о состоянии охраны, системе пропусков и другими данными. Интерес к подобного рода сведениям не оставляет сомнений на тот счет, какие цели преследовал в этом случае английский дипломат.

Коллега Чарнока, британский вице-консул в Москве Уэйт, готовил взрыв в Кремле и Большом театре, для чего завербовал группу бывших колчаковских офицеров. В ночь на 3 июня 1927 года эта банда пыталась взорвать дом, примыкавший к зданию ОГПУ в Москве. На месте диверсии была обнаружена бомба, начиненная мелинитом. Мелинит оказался французской марки, а оболочка бомбы — английской. Благодаря энергичным действиям ОГПУ террористы-белогвардейцы, нанятые английской разведкой, были обнаружены и при перестрелке убиты.

7 июня 1927 года в Ленинграде в Партийный клуб были брошены бомбы, при взрыве ранило около 30 человек. Одновременно в разных местах Советского Союза предпринимались попытки поджога промышленных предприятий, военных объектов и т. д. Все это являлось звеньями одной цепи и свидетельствовало о тщательно разработанном империалистической разведкой плане подрывной деятельности.

В тот же день, 7 июня 1927 года, польская разведка организовала убийство полномочного представителя СССР в Польше тов. Войкова. Польская дефензива (охранка) способствовала террористам. Рядом с домом полномочного представительства СССР помещался полицейский участок, а через улицу, напротив него, обосновалась белогвардейская организация. Подлый убийца белогвардеец Коверда стрелял в тов. Войкова сзади, в спину, в тот момент, когда советский посол находился на перроне варшавского вокзала в ожидании поезда, в котором из Лондона в Москву ехали представители СССР.

В период восстановления народного хозяйства нашей страны подрывная работа империалистов носила самый разнообразный характер. Один из заправил Уолл-стрита, Рокфеллер, проявлял исключительный интерес к территориям, прилегающим к СССР. Так, например, в 1927 году „Фонд Лауры Рокфеллер“ пытался организовать широкое обследование районов, примыкающих к территории Кольского полуострова.

Двумя годами позже международное общество „Аэроарктик“ намеревалось предпринять изучение Земли Франца-Иосифа, Новой Земли и Северной Земли. Предполагалось произвести фотографирование всей намеченной к обследованию арктической территории с помощью дирижаблей. Представители США упорно добивались того, чтобы советским ученым и всем другим участникам предполагавшейся экспедиции было запрещено заниматься аэрофотосъемкой и чтобы это право было предоставлено только американцам. За этой попыткой сосредоточить аэрофотографирование в руках одних американцев скрывалось намерение заснять с воздуха всю Советскую Арктику.

В февральском номере за 1929 год журнал „Контакт“, являвшийся органом „Международной лиги авиаторов“, опубликовал статью, которая раскрыла истинные цели экспедиции „Аэроарктик“. Журнал откровенно указывал, что „одной из главных целей экспедиции является установление, в каких условиях могли бы быть организованы места для посадок самолетов, созданы авиабазы и т. д.“. В статье подчеркивалось, что базы, намечаемые к созданию в Арктике, будут иметь большое стратегическое значение. К этому надо добавить, что на Чукотке, Камчатке и в других северо-восточных районах Советского Союза в начале 20-х годов находилось свыше тридцати представителей американских и канадских компаний, совмещавших коммерческую деятельность с самым настоящим шпионажем.

В 1932 году в СССР приезжал французский профессор философии Луи Ружье — специалист по истории античного мира и средневековья. Когда этот ученый муж уехал обратно, выяснилось, что американские монополии имели прямое отношение к его поездке в СССР. Рокфеллер ассигновал Ружье солидную сумму для продолжения его „исследований“ в странах, прилегающих к западной границе Советского Союза. Ружье оказался международным шпионом.

До установления дипломатических отношений США с СССР в 1933 году многие агенты американской разведки обосновались в прибалтийских странах. В посольстве США в Риге проходили свою шпионскую практику многие американские дипломаты перед отправкой их на дипломатическую работу в СССР. Некоторые из них занимались шпионажем против Советской страны еще в годы интервенции. Известный разведчик Лой Гендер-сон был заслан тогда в Советскую республику в качестве представителя Красного Креста США.

Активность империалистической разведки в СССР особенно возросла в период мюнхенского сговора империалистов Англии, Франции, Германии и Италии. Империалисты, вдохновлявшие мюнхенскую политику, всеми способами старались в это время прощупать военную и экономическую мощь нашей Родины.

Для сбора информации, необходимой для того, чтобы подогреть антисоветские агрессивные намерения фашистской Германии, в СССР в 1938 году был командирован американский летчик Линдберг. Он должен был присутствовать на традиционном советском празднике, посвященном Дню авиации.

Возвратившись в США, Линдберг представил доклад, в котором указывал, что советские воздушные силы якобы слабы, а германские — сильнейшие в мире. По дороге в США, находясь в Лондоне, Линдберг передал копию этого доклада Инскипу, бывшему тогда английским министром по координации обороны.

В годы, предшествовавшие второй мировой войне, правящие круги США широко использовали свою дипломатию, прессу и разведку для составления и распространения всякого рода фальшивок с целью убедить мир в слабости Советского Союза. Это делалось с простой целью: доказать Гитлеру и его клике, что нападение на СССР пройдет легко и гладко. Как известно, просчитался и Гитлер, и те, кто ему помогал.

В арсенале средств, которые империалистические круги Запада использовали для борьбы с Советской властью, особое место занимает экономическое вредительство. В больших масштабах империалисты развернули его после окончания гражданской войны и перехода нашей страны к мирному строительству.

В первый период после окончания гражданской войны вредители ограничивались тем, что препятствовали восстановлению нормальной работы промышленных предприятий. Такой характер вредительства объяснялся надеждой врагов Советской власти на скорую реставрацию в СССР капитализма.

Переход от саботажа к активному вредительству имел своей целью подготовку свержения Советской власти, в частности, путем активной деятельности вражеских агентов в глубоком тылу нашей страны.

В качестве своей агентуры иностранные разведки пытались использовать старые инженерно-технические кадры, привлеченные к социалистическому строительству. Однако на преступный путь стала лишь часть старой технической интеллигенции.

Созданным в нашей стране вредительским центрам иностранные разведки дали установку на дезорганизацию и вывод из строя не только отдельных предприятий, но и целых отраслей народного хозяйства. Организуя массовое вредительство, империалисты стремились вызвать в СССР экономический упадок и облегчить тем самым вооруженное нападение на нашу страну.

Вредительская организация среди инженерно-технических работников угольной промышленности в Шахтинском районе была разоблачена органами ОГПУ при активном содействии рабочих. В ходе судебного расследования было выявлено, что сфера действия вредительской организации выходила далеко за пределы Шахтинского района и что центр ее также находился вне территории этого района.

Шахтинская вредительская организация целиком состояла из верхушечной части инженеров и техников, работавших до революции в угольной промышленности, и бывших шахтовладельцев и акционеров.

В течение 1924–1925 гг. вредительские организации были созданы почти во всех рудоуправлениях Донбасса и в объединении „Донуголь“. Контрреволюционный центр в „Донугле“ был тесно связан с заграничными организациями бывших углепромышленников.

Финансирование вредительских организаций производилось бывшими углепромышленниками и иностранными капиталистическими кругами. Передаточными инстанциями служили официальные дипломатические представительства некоторых иностранных держав в СССР. Деньги поступали от объединения бывших углепромышленников Юга России, французского объединения бывших владельцев предприятий в России, аналогичного польского объединения и ряда германских фирм (АЕГ, Эйкгофа, Кестера, Сименс-Шуккерта и т. д.) и, наконец, от иностранный разведывательных органов.

Было установлено, что некоторые крупные объединения германской промышленности с целью организации вредительства в СССР создали в своем аппарате под видом „русских отделов“ специальные разведывательные организации. Шпионы и диверсанты направлялись в СССР под личиной инженеров, техников, монтажников. В частности, шпионским центром являлся „русский отдел“ фирмы АЕГ (Всеобщая компания электричества), руководимый в то время одним из белогвардейских эмигрантов.

Представители разных немецких фирм, приезжавшие в Советский Союз, выполняли роль связных между иностранными разведками и контрреволюционной организацией в угольной промышленности (например, инженер Гесслер от фирмьи Зейферта). Некоторые служащие фирмы АЕГ, посланные в СССР для производства монтажных работ, получили одновременно задание по линии вредительства. Им были даны явки к членам местных вредительских организаций.

Вскоре после разоблачения и ликвидации контрреволюционной вредительской организации в угольной промышленности органами ОГПУ был раскрыт ряд вредительских организаций, действовавших в других отраслях промышленности: в военной, нефтяной, химической, судостроительной и на транспорте. Уже данные следствия по шахтинскому делу указывали на наличие единого руко водящего центра всей вредительской работы. Летом 1930 года этот объединенный центр, так называемым Инженерный центр (Промпартия), был раскрыт ОГПУ и разгромлен.

Политическая программа Промпартии предусматривала реставрацию в СССР капитализма и создание буржуазной республики, причем на первое время после контрреволюционного переворота намечалось установление военной диктатуры. Промпартия была тесно связана с белоэмигрантскими организациями, а также с кругами иностранного капитала — французского и английского. Она ориентировалась главным образом на Францию, поскольку в тот период французский империализм являлся организатором антисоветского блока и новой интервенции. Интервенция намечалась на лето 1930 года или, в крайнем случае, на 1931 год. Исходя из этих сроков, Промпартия и строила всю свою вредительскую работу.

В целях содействия готовившейся интервенции вредители из Промпартии разработали план подрывной работы во всех основных отраслях народного хозяйства СССР, чтобы задержать темпы их развития. Главный упор был сделан на срыв топливоснабжения и дезорганизацию металлургической промышленности. Таким путем Промпартия надеялась к 1930 году вызвать в стране общий экономический кризис, который должен был, по их расчетам, вызвать недовольство широких народных масс и привести к краху Советской власти.

В 1929 году Промпартия по заданиям иностранных разведок приступила к созданию диверсионной организации. Был составлен список крупных заводов и электростанций, подлежавших выводу из строя в момент начала интервенции. При Промпартии была создана военная организация.

В подрывной деятельности Промпартии большое место занимали шпионаж и диверсии. Некоторые главари этой вредительской организации еще в 1927 году, во время своего пребывания в Лондоне, установили личный контакт с известным английским разведчиком полковником Лоуренсом и другим представителем Интеллидженс сервис — Патриком. В дальнейшем эта связь поддерживалась через представительства некоторых английских фирм, находившихся в Москве.

Некоторые из руководителей вредительской организации, возвращаясь в СССР из поездки в Лондон на энергетическую конференцию, задержались в Париже, где имели свидание с руководителями Торгпрома и с представителями французского генерального штаба. На этом совещании руководителям Промпартии было дано указание об усилении вредительской работы в Красной Армии.

Особо следует остановиться на плане империалистов, рассчитанном на то, чтобы вызвать в нашей стране голод и этим содействовать свержению Советской власти. Для осуществления этого плана английская разведка создала в 1924 году „специализированную“ вредительскую организацию.

В 1924 году в Москву приехал представитель английской мясной фирмы „Унион“ Фотергил, который установил связь с профессором Рязанцевым, в прошлом помещиком и царским генералом, и профессором Каратыгиным, бывшим до революции редактором „Торгово-промышленной газеты“. Фирма „Унион“ имела в России до Октябрьской революции холодильники. Рязанцев и Фотергил были давно знакомы. После нескольких встреч Фотергил предложил Рязанцеву создать вредительскую организацию для подрыва снабжения населения продовольствием. Рязанцев дал согласие и немедленно взялся за дело, получив на предварительные расходы 10 тысяч фунтов стерлингов.

В результате преступной деятельности Рязанцева и его подручных был нанесен немалый ущерб Советскому государству и осложнено продовольственное положение страны. Агентура иностранных разведок, пытавшаяся задушить нашу страну в тисках голода, была разоблачена. По приговору суда 48 вредителей рабочего снабжения были расстреляны.

Но все эти провалы не ослабили подрывной работы международного империализма против Советского Союза. Об этом наглядно свидетельствуют последовавшие в период 30-х годов процессы английских шпионов — инженеров и техников из фирм „Мётро-Виккерс“. „Ллойд-Регистр“, „Бабкок и Вилькокс“, концессии „Лена-Гольдфильдс“, „Тетюхэ“ и ряда других.

В 1931 году органами ОГПУ была раскрыта и ликвидирована шпионская и вредительско-диверсионная организация английской разведки, созданная представителями английского страхового общества „Ллойд-Регистр“ в СССР Коксом, Гельером, Верром и другими. Каждый из этих англичан был агентом Интеллидженс сервис и обладал большим опытом разведывательной работы. Преступная организация создала свои ячейки на судостроительных заводах городов Николаева, Одессы, Севастополя и Ленинграда, на металлургических заводах Донбасса, в нефтяной промышленности, Черноморском торговом флоте и в некоторых других отраслях народного хозяйства.

Подрывную работу английской разведки, пожалуй, наиболее ярко характеризует дело о вредительстве на электрических станциях, проводимом группой английских разведчиков, проникших в СССР под видом инженеров, техников и монтажников английской фирмы „Метро-Виккерс“. Директором-распорядителем этой фирмы был некий Ричардс, участвовавший в 1918 году в английской интервенции на севере СССР. Тогда он был в чине капитана отряда секретной полиции. В 1923 году Ричардс был назначен директором фирмы „Метро-Виккерс“ и вслед за этим выехал в Москву для переговоров о поставках оборудования для электростанций СССР.

С этого времени под руководством Ричардса развертывается широкая шпионско-вредительская деятельность на территории СССР. Начало ее относится к 1924 году, когда фирма „Метро-Виккерс“ заключила с Волховстроем договор на поставку и монтаж электрооборудования. В 1926 году эта фирма организовала в Ленинграде монтажное бюро под руководством инженера Монкгауза, в действительности являвшегося офицером английской разведки. Такими же разведчиками были приезжавшие в СССР по делам фирмы или работавшие в аппарате ее представительства в Москве английские специалисты Торнтон, Кокс, Ноэль, Кушни и другие. Торнтон привлек к шпионско-вредительской деятельности ряд инженеров и низших технических служащих государственных электрических станций СССР. Это были антисоветски настроенные люди и в своем большинстве в прошлом активные враги Советской власти. Вредительские и шпионские группы, созданные под руководством Торнтона, вели подрывную работу и собирали секретные сведения экономического, военного и политического характера. Главный удар английская разведка намечала нанести в момент возникновения войны, когда шпионы и вредители должны были совершать диверсии на электростанциях.

Нити от всех разоблаченных и разгромленных в период 1928–1932 гг. контрреволюционных организаций неизменно приводили к Торгпрому, который направлял и финансировал их подрывную работу. Капиталисты и помещики, бежавшие из России после Октябрьской революции, как мы уже отмечали, создали в Париже свой центр, так называемый Торгпром. Основан он был в 1920 году, как сказано в его уставе, „для представительства интересов российской промышленности, торговли и финансов за границей, а равно для разработки и осуществления мер по восстановлению хозяйственной жизни в России“. В Торгпроме объединилось свыше 600 наиболее крупных капиталистов царской России, злейших врагов Советской власти.

В своей антисоветской деятельности Торгпром был тесно связан с кругами международной буржуазии и с разведками капиталистических стран, главным образом с французской.

Вплоть до начала Великой Отечественной войны иностранные разведки вели активную подрывную работу против Советского Союза. Они всяческими способами засылали свою агентуру на нашу территорию, а также вербовали шпионов внутри страны из числа неустойчивые и морально разложившихся элементов. Империалистические разведки рассчитывали с помощью шпионов и предателей нанести удар советскому народу в спину в момент нападения на СССР фашистских полчищ. События показали, что эти расчеты с треском провалились.

Несмотря на всякого рода козни, наша страна быстрыми темпами развивала свое хозяйство и успешно строила социализм. Были развеяны в прах планы свержения Советской власти, разработанные в кабинетах заправил капиталистического мира. Тайная война против Советского Союза не дала ожидаемых результатов.