Тайны исчезнувших цивилизаций

ГЛАВА XX. Македонские львы

История славы Александра Великого начинается задолго до того, как этот ведающийся царь и полководец родился. Греко-персидские войны, ослабившие Элладу, были результатом геополитической обстановки на Балканах и вокруг них. Изжили себя города-полисы (города-то никуда не делись, но пришла в упадок сама идея), и возникла настоятельная необходимость объединения страны под единой центральной властью. Ни Фивы, ни Афины не смогли дать грекам лидера, который смог бы это сделать. Некоторые другие города, попытавшиеся взять на себя такую функцию, не только потерпели фиаско, но иногда и лишались самого лидера.

Только царь Македонии Филипп II решился и сумел осуществить до конца (или почти до конца) пусть не полную монархию, но хотя бы единый коалиционный союз.

В него полисы с прилегавшими к ним местностями вошли как автономные образования, а сам Филипп (не Македония!) сделался "господином царей", подобно персидско му царю, под которым было множество областей, управляемых сатрапами.

В конце июля 356 г. и родился у царя Филиппа сын Александр. Его родила ему жена Олимпиада.

Прежде чем перейти к самому Александру, хотелось бы добавить несколько фраз про то, какое значение и почему придавал Филипп рождению наследника. Вопрос опять упирается в политику.

Идеологом объединения греков был знаменитый афинский писатель и оратор Исократ. В одной из своих речей он обращается к Филиппу с такими словами:

"Вот я и говорю, что тебе нужно и из своего ничем не пренебречь, и попытаться примирить города аргивян и лакедемонян, и фиванцев, и наш (Афины). Если ты сможешь это устроить, тебе нетрудно будет и других привести к единодушию… Если бы ты четыре только города убедил быть благомысленными, ты и другие города избавил бы от бедствий".

Исократ, как и любой другой эллин (а македонцы считали себя эллинами), считал не только делом чести отомстить персам за нанесенный урон и разрушенные храмы, но и подчеркивал необходимость завоевания персидских царств вместе с самой Персией.

"Хорошо бы совершить этот поход, — говорил он раньше цитировавшегося обращения, — еще при нынешнем поколении, чтобы те, кто вместе переживал беды, насладились бы и благами и не прожили бы жизнь в несчастьях".

Идея завоевания Персии и решения таким образом многих экономических проблем возникла не только у Исокра-та: она, как сейчас говорится, витала в воздухе. Ею увлекся Филипп, который и сына своего Александра воспитывал в том же духе. Можно сказать более того: вполне вероятно, что идею мирового господства будущему завоевателю именно отец и подсказал. Во всяком случае, зерно было посеяно.

Воспитанием сына Филипп занимался серьезно и тщательно. У мальчика-царевича было несколько высокого качества учителей. Самым первым, с пеленок приучавшим Александра к стойкому перенесению лишений, был родственник матери Леонид. Он даже постель племянника не упускал из внимания — не только на предмет того, чтобы кто-нибудь не припрятал для малыша чего-нибудь "вкусненького", но и чтоб не была она излишне мягкой.

Кроме того, позднее были Лисимах из Акарнании, Ал-кипп, Филиск, Зевксид, Менехм, Полиник. У них научился Александр письму и музыке, математике и поэзии и т. д. С 13 лет будущего царя «воспитывал», как известно, Аристотель.

Дело не в том, что Аристотель и впрямь воспитывал Александра: царевич отправился слушать лекции великого мыслителя в Миезе и три г. провел вместе со своими сверстниками более низкого происхождения, но хорошими приятелями — Леоннатом, Марсием, Гефестионом и Ника-нором. На всю жизнь Александр сохранил теплое и почтительное отношение к Аристотелю, а любовь к поэзии (в особенности к Гомеру) составляла отдельную и, может быть, лучшую статью его души. Увлекался он игрой на лире (!), театром, читал наизусть стихи многих поэтов! Не пример ли это для подражания нынешним президентам и так называемым "главам администрации"?..

В 340 г. (будущему владыке всего 16 лет) Филипп отправился в очередной военный поход, а Пеллу оставил на.

Александра. Юный наследник замечательно справился с управлением государством. Когда взбунтовались мэды, юный воитель захватил их город, выгнал из него жителей, заселил его людьми из других местностей и назвал… Алек-сандрополь! В этом случае он поступил даже не как наместник или «заместитель», но как истинный царь. Кстати, право основания городов было исключительным правом только царя, так что талантливый сынок Филиппа превысил полномочия.

Любой отец только порадовался бы этому обстоятельству. Но то ли время тогда было не совсем похожее на наше, то ли Александр и в других делах проявлял излишнюю инициативу, только основание нового города пришлось отцу, видимо, не очень по душе. Впрочем, до размолвки не дошло, и история покатилась дальше.

Филипп усердно продолжал трудиться над объединением Греции. Дело шло — где туго, где легко. Но самые "крепкие орешки" оставались впереди. Наконец (не будем утомлять читателя греческой терминологией), попутно усовершенствовав кое-что из воинского арсенала (копья всадников, морские суда и т. д.), Филипп дошел до объединения Северной Греции и до войны с Фивами. Александру было 18 лет. Именно он со своими дружинниками истребил значительное число фиванцев в сражении в долине реки Кефис 2 августа 338 г. Истребил не больше и не меньше, как Священную дружину во главе с Феогеном! А фиванцы считались самыми сильными воинами… Только благодаря этому отступавший было Филипп сумел перейти в контрнаступление и создать угрозу окружения союзнических войск (фи-ванцев, афинян и других, не согласных с властью македонянина).

Мудрый политик, Филипп не стал унижать греков, а путем выгодных реальных (и мнимых тоже) предложений и льгот склонил их вступить в союз. В 337 г. до н. э. в Коринфе состоялся общегреческий конгресс (синедрион), провозгласивший всеобщий мир и установивший принципы буду щей федерации. На самом деле это был, конечно, вынужденный шаг, после чего большинство греческих полисов попали под власть провинции, да еще не греческой! Но сам процесс был подан с такой помпой и с такими подоплека-ми, что афиняне через народное собрание предоставили Филиппу и Александру афинское гражданство. Еще бы! Во главе посольства царь отправил Александра!

Уже старый и больной, Исократ все-таки успел напомнить Филиппу о дальнейшей его задаче — идти походом на варваров, дабы общеэллинское единство принесло реальный результат. А Филипп и не отказывался: вскоре панэл-линский союз объявил Персии войну. На греческом побережье Азии, которое давно уже подпало под пяту персидского монарха, высадились греческие войска под командованием Пармениона, Аттала и Аминты. Создавался плацдарм для будущего наступления в глубь Азии. Войска овладели Эфесом и Магнесией.

Перед походом Филипп обратился к Дельфийской пифии, и она выдала ему предсказание (как всегда двусмысленное): "Увенчан лаврами бык, свершается жертвоприношение, есть и тот, кто принесет жертву".

Сам Филипп истолковал предсказание, как весьма положительное. Но историки через самое короткое время стали толковать его в противоположном направлении: пифия предсказала царю скорую смерть. И не просто смерть, а смерть-жертвоприношение! Кому же и чему принесет свою жизнь в жертву Филипп II?..

Тем временем Филипп вдруг объявил о разводе с Олимпиадой, матерью Александра. Уж прав он был или нет, но обвинил царицу в измене. А сам женился на молодой Клеопатре (не путать с жившей триста лет спустя царицей Египта!).

И без того неуютно чувствовавший себя Александр понял, что неуютности значительно прибавилось: во время свадьбы изрядно подпивший дядя Клеопатры Аттал (тот самый, полководец) стал призывать македонцев, чтобы они просили богов дать Македонии законного наследника!

Александр, не сдержавшись (да и трудно сдержаться против такого выпада), закричал:

— А нас ты, гнусная рожа, считаешь незаконнорожденными?!. — и швырнул чашу в Аттала.

Столь же разгоряченный — то ли вином, то ли молодой женой, — Филипп выхватил меч и бросился с мечом на сына. Но царь… споткнулся! И упал.

Александр, когда дело касалось оружия, прекрасно владел собой. Смертельно опасный эпизод привел его в себя. Он взглянул на отца и презрительно сказал:

— И он еще собирается перейти из Европы в Азию, когда свалился, переходя от ложа к ложу!..

Отправив мать, бывшую царицу, в Эпир, на ее законную родину, сам Александр поспешил скрыться в Иллирии: на сей раз опасность для жизни приняла реальные формы.

Если бы он был единственным ребенком! Нет. Юный Александр Македонский недаром произнес: «нас». У Филиппа было несколько детей от разных женщин: сын Филипп Арридей (мать — Филинна), дочь Тетталоника (мать — Ферэя), дочь Киннанна (мать — Авдата), да и Клеопатра вскоре родила ему дочь — Европу! Был еще и Каран — незаконнорожденный сын… Олимпиада родила ему и дочь Клеопатру, родную сестру Александра…

А забегая вперед, скажем, что со смертью Филиппа активизировались и другие претенденты на трон. В особенности Аминта, при котором, в его малолетстве, Филипп был регентом. Аминта приходился Александру двоюродным братом, и его поддерживала значительная часть македонян: ведь он должен был стать царем по закону… История с приходом к единоличной власти Филиппа, кстати, сама полна темнот и неясностей…

Засуетились также сыновья линкестийского царя Аэро-па Аррабай, Геромен и Александр, тезка полководца. А тем временем Александр, будущий царь, отсиживался в Иллирии.

И Филипп задумался! Он не был заинтересован в ослаблении своих позиций, а отъезд Олимпиады и сына ослаблял эти позиции. Мало того, Эпир не прочь был отомстить за поруганную Олимпиаду. А иллирийцы спали и видели, чем бы подгадить македонскому царю.

Владыка уговаривает через своих людей Александра, и тот возвращается в Пеллу. А Клеопатру, дочь Олимпиады, он выдает замуж за эпирского царя Александра, брата Олимпиады (вот времечко: племянница выходит замуж за родного дядю! — впрочем, в Египте мы видели браки и похлеще).

И все трое (четверо: молодая жена Клеопатра тоже наверняка не оставалась беспечной, уже будучи беременной) испытывают неудобства и живут с тех пор настороженно — и Филипп, и Александр, и Олимпиада. Обстановка напоминала не бдительный дозор, как многим покажется, а жизнь на действующем вулкане.

Предвидя жалкую участь своей страны Карий, где сойдутся интересы Греции и Персии, правитель Карий Пиксо-дар пожелал породниться, пока не поздно, с Филиппом.

Для этого он предложил ему свою дочь Аду в жены для слабоумного Арридея. Тогда-то Александр и сказал Пик-содару, чтобы не брат его Арридей, а он, Александр, женился на Аде. Пиксодар, и не мечтавший о таком варианте, конечно же, с радостью согласился!

Взбешенный Филипп (а переговоры шли втайне от него) набросился на сына: как можно жениться на дочери царя, который сам раб царя персидского?.. И был прав: не следовало бы так унижать себя перед началом дел, которые как раз и имели целью наказать персов, а главное отнять у персидского царя все его владения. Намекнув, что Александр и сам может лишиться права на наследование трона, Филипп для острастки сына разогнал всех его друзей-приятелей — Гарпала, Неарха, Эригия, Лаомедонта и Птолемея (будущего царя Египта). Лишь Филота, сын Пармениона, остался при дворе: кажется, именно он и донес царю о планах Александра относительно брака. А ведь Парменион и Фи-лота были родственниками Аттала…

Филиппу, расстроившему оба брака (Ада не вышла за Арридея), оставалось жить совсем немного. В день свадьбы дочери Клеопатры и эпирского царя Александра повелителя Македонии его убил Павсаний. Многие историки считают, что повинны в этом убийстве Олимпиада и Александр.

Достаточных доказательств ни у сторонников, ни у противников этой версии нет. Александр всю короткую жизнь пытался доказать, что не имеет никакого отношения к убийству отца, но чем больше доказывал, тем сильнее становились подозрения современников. Впрочем, у Павсания имелись и свои счеты с Филиппом…

Решительность, с какой (как всегда) Александр взял в руки трон отца, не оставляла сомнений в том, что биться за лакомый кусок кому-либо другому просто бессмысленно. Поддержку народа обеспечили ему обещания не прерывать, а продолжать политику Филиппа по всем ее направлениям. А еще он освободил всех македонян от всех повинностей, кроме одной — военной.

Кроме того, с первых дней своего правления он постоянно и планомерно ликвидировал опасности, подстерегавшие его на троне. Начал с претендентов. Аррабая и Геромена обвинил в соучастии в убийстве отца (по заданию Персии!). Обоих братьев он казнил, тем самым показав себя еще и справедливым мстителем. Казнил он и Карана, обвинив его в заговоре против нового царя.

С Клеопатрой расправилась сама Олимпиада: на руках матери убили ее дочь Европу, и Клеопатра, не выдержав этой трагедии, повесилась. По счастливой случайности, Александра при этом не было — он был в отъезде. Зато главного его врага Аттала убил Гекатей по приказу царя.

Впрочем, Александр инструктировал его иначе: он хотел, чтобы Аттала из Малой Азии доставили к нему в Македонию: он собирался судить его за связь с персами.

Собираясь в персидскую кампанию, царь приказал уничтожить всех родственников Клеопатры и Аттала: он оставлял за собой надежные тылы.

Афины радовались смерти Филиппа! Антимакедонскую пропаганду возглавил Демосфен. После того как слухи о смерти подтвердились, убийца Филиппа Павсаний, по решению афинского синедриона, был увенчан лавровым венком. Афины снеслись с Атталом и поговаривали о совместных действиях. Но как некстати Гекатей убил ненавистника Александра!.. Тогда Демосфен устанавливает контакты с персами сам. Фивы изгнали македонский гарнизон! Они отказались признавать Александра! Почти весь Пелопоннес подтвердил такое же решение.

Александр совершил круиз: он был в Фессалии (признан безоговорочно гегемоном Эллады), в Фермопилах (тоже). Почему в Фермопилах? Да потому что Дельфийская амфи-ктиония и ее синедрион правили жреческим балом!

С Пелопоннесом царь поступает по-другому: он всем его городам обещает независимость. Конечно, ходил он не с дружиной, а с могучим войском, и бряцание оружием парализовало города — один за одним. Более того: Фивы и Афины вдруг признали свою ошибку, а Афины даже извинились перед гегемоном: с кем не бывает!.. В Фивы вернулся македонский гарнизон. В Коринфе собрался новый Па-нэллинский союз, как и при Филиппе. Там Александра избрали стратегом-автократом Эллады. А также приняли решение о войне с персами! Именно это было важно для нового царя.

Возвращаясь домой, в Пеллу, Александр посетил Дель-фы. И там оракул признал его сыном Зевса!.. Но это легенда. А на самом деле он попал в неудачные дни, когда предсказывать было нельзя.

Решительность всегда была основной чертой Александра. Когда на его зов прорицательница-пифия не пришла, он сам пошел за нею: схватив ее за руки, он потащил пифию в храм насильно. И вдруг услышал то, что хотел услышать: "Ты, сынок, непобедим!"

Весной 335 г. он устанавливает свою власть на севере. Усмиряет трибаллов, иллирийцев, горных и независимых фракийцев. Только с галлами Александр подписал равноправный договор…

Фивы в то самое время, распустив слух, что Александр погиб в борьбе с северянами, подняли громадное восстание, к которому опять привлекли весь Пелопоннес. Фактически в Греции началась гражданская война…

Александр оставил север и направился в Беотию… Фи-ванцы были практически истреблены. Александр и его войско посеяли в Элладе страх и ненависть. Более 30 тысяч оставшихся в живых участников восстания были проданы в рабство.

Состоявшийся позже съезд эллинов постановил посадить в Кадмею воинский гарнизон, а город Фивы… срыть с лица земли. Оставшуюся фиванскую землю разделили между собой непосредственные участники подавления мятежа.

Все племена и города, участвовавшие тем или иным образом в восстании на стороне Фив, прислали к Александру послов с выражением покаяния и мольбой о прощении.

Только Афины предоставили изгнанным и обездоленным фиванцам убежище. Правда, своих послов с поздравлениями царя и гегемона царю и гегемону направили. Александр потребовал, чтобы народное собрание Афин выдало всю партию баламутов во главе с Демосфеном.

Народное собрание, дискутируя этот вопрос, приняло постановление с просьбой о помиловании Демосфена и его «команды». Александр внял прошению, но настоял на удалении военачальника Харидема. Изгнанный полководец нашел свое убежище в Персии, где, впрочем, через год был казнен Дарием III. А Демосфен всего через девять лет признает царя Александра богом! И сыном бога — Зевса-Амо-на. Амон — это египетский бог, из египетских Фив, к которым у македонского царя было несколько иное отношение, чем к Фивам греческим.

Весной 334 г. Александр с 40-тысячной армией, в которой было около 5 тысяч кавалерии, переправился на 160 судах в Азию.

Перед походом он совершил феноменальный исторический поступок: все свое наследственное имущество в Европе молодой царь (ему 22 г.!) роздал друзьям и другим верным подданным. О себе он сказал, что ему "будет достаточно Азии". Это, конечно, произвело тот эффект, на который Александр и рассчитывал: в армии удесятерилась уверенность в полной победе над персами еще до того, как пролилась первая кровь.

Настоящее повествование очень коротко, и читатель, пожелавший полного описания жизни и подвигов Александра Великого, будет, конечно, разочарован. Но мы вынуждены принять какую-то всего одну черту, касающуюся смерти Македонского. И заранее скажем: о подвигах и завоеваниях Александра написаны сотни книг, поэтому отсылаем любопытствующих к военным историкам. Походы гегемона записывались с дневниковой тщательностью, и материал огромен.

Обратимся же… к предвидениям и предсказаниям.

Пророчество Дельфийской пифии мы уже прошли… Но начнем, наверное, опять с самого начала этой истории.

Олимпиада, родившая гениального полководца (и мыслителя!), по преданию, видела сон: во чрево ее ударила молния, а из него полыхнул огонь и разлился вокруг… Потом все внезапно исчезло.

Филипп тоже видел сон, более деловой, более прозаический, но не менее пророческий: ставил он на чрево супруги своей печать с изображением льва. И то, и другое будто бы предвещало рождение будущего властелина земли… Александр по гороскопу — Лев.

То, что потом, сделавшись "сыном бога Зевса-Амона", он носил в ритуалах шлем в виде бараньей головы с золотыми рогами, не означает отсутствия признаков льва. Во-первых, оба эти знака — и Овен, и Лев — огненные (не отсюда ли огонь двойной в видении Олимпиады? — и во чрево, и из чрева…). Во-вторых, для человека — даже для царя! — наличие собственного знака Зодиака все же только его личное дело. А вот для сына бога — дело планетарное, это важнее. А планета в тот момент как раз жила в эпохе Овна. Потом (по сегодняшний день) — в эпохе Рыб, и только в 2003 г. впервые окажется в знаке Водолея.

Так что «бараний» наряд Александра — глубоко продуманное и правильное решение насущного вопроса. Древние вообще очень удачно правильны, и мы не устаем поражаться этому с каждым днем.

Например, при высадке «десанта» на берег Малой Азии Александр посетил Илион (Трою) и поклонился могиле Ахилла и Патрокла. А вот на лиру Париса взглянуть не захотел. А она была — охраняема от завоевателей, от времени… Время расцвета Трои отделено от времени Александра периодом, всего в полтора раза меньшим, чем Александр — от нас с вами. Тогда память почему-то берегли… Потом он в храме оставил свое оружие и взял себе подлинное оружие того времени, времени Троянской битвы… А мы не верим Платону, рассказавшему об Атлантиде! Потому что забываем о том, что происходило лишь год назад… Наша память стала короткой, и не прибавилось ума.

Перед тем как отчалить от берегов Греции, царь принес жертву Протесилаю. Вы и не слыхали такого имени! Так звали воина, который во время греческого похода первым ступил на землю Азии. В 334 г. об этом знали и помнили.

Александр, приблизившись на судне к азиатскому берегу, метнул в него копье и первым соскочил с корабля! Он хотел быть первым и стал первым в этом новом походе. Он принес жертву не только Афине Илионской, покровительнице греков при осаде Трои. Он принес жертву и царю Приаму — тогдашнему врагу греков, а во времена Александра — уже просто эпическому герою.

Александр был живым человеком, хотя и прожил мало. Теперь он для нас — вроде эпического героя Приама или Ахилла… Он создавал империю, а она чуть ли не при нем стала разваливаться. Он — завоеватель! — первый из землян на деле пытался провести политику "дружбы народов"… Кажется, ни один из современников и даже друзей его не понял.

На развалинах Персии Александр начал строить новое государство, которое, возможно, должно было принести миру новое слово… Он переженил своих соратников на родови тых персиянках, чтобы скрепить оба народа узами родства, а они после его смерти побросали своих персидских жен…

"Полыхнул огонь и разлился вокруг… Потом все внезапно исчезло". Так оно и произошло. Против Александра Македонского и его политики были отдельные бойцы, стремившиеся свести с ним счеты.

Против были не только идейные или амбициозные враги. Против были даже близкие друзья. Потому что он намного опередил все свое время по уровню мышления: он задумывался не над конкретной проблемой, которую все же можно решить. Он размышлял над действительностью.

Сделавшись царем, он пришел к Диогену. Тому самому, что жил в бочке и ничего не делал.

— Чего ты хочешь? — спросил он странного философа.

— Чтобы ты не загораживал мне солнца, — ответил Диоген.

Наклонившись к нему, Александр действительно загородил собою солнце, а Диоген грелся в его лучах…

Это можно принять как вызов мудреца великому мира сего. Но можно — и как вернейший из верных ответ. Мудрецы всегда знают, о чем говорят. А ведь в первые месяцы царствования Александр еще не стал равным Солнцу. И тем более еще не загородил его от людей…

А вот знамения, предвещавшие смерть Александра. Аполлодор, командовавший войсками в Вавилоне, получил от своего брата Пифагора, который увлекался предсказаниями, сообщение о том, что скоро Гефестион и Александр скончаются. И о том, и о другом Аполлодор рассказал уже после обеих смертей.

Во время передвижения по Евфрату, Александр потерял царскую диадему. Она свалилась с его головы, когда он пробирался сквозь тростник. За диадемой отправился хороший пловец. Он нашел ее, снял с тростника и поплыл с диадемой обратно. Его приказали убить — возможно, сам Александр. Почему?.. Пловец для удобства передвижения в воде надел диадему на свою голову…

А однажды на троне обнаружили совершенно чужого человека в царских одеждах и венце. Он посиживал как ни в чем не бывало… И это было не видение! Человека схватили и казнили!..

Халдейские прорицатели говорили царю, чтобы, входя в Вавилон, он не шел на запад. А лучше бы вовсе не входил! Заметьте, волхвы ничего не сказали о войсках: они говорили только лично об Александре. Он, конечно, не послушался…

До сих пор не известно точно, от какой болезни умер Александр Македонский. Может быть, этого мы не узнаем никогда. Однажды он уже простыл, искупавшись разгоряченным в азиатской воде. И в этот раз тоже Александр был разгорячен: он пировал у какого-то Медия. Простудился и получил, говорят, воспаление легких. А кто-то считает, что у него была малярия. Не только в то время, но и сегодня европейцу трудно прижиться в Месопотамии, Аравии, Средней Азии. А если прижился, трудно идет адаптация на родине, когда приходится возвращаться. Малярия — тоже дело обычное.

Царю становилось все хуже и хуже. Не помогли жертвы богам. И лекари были бессильны.

Он перестал говорить — настолько уже был плох. Несколько самых близких к царю людей отправились спать в храм Сераписа: думали, во сне придет бог и скажет, что делать. И бог пришел! Он посоветовал не трогать Александра. Все уже было предопределено и записано в книге судеб.

Солдаты-македоняне, с первых и до последних дней делившие с царем все походы и невзгоды, участники и соавторы великих побед, прошли сквозь палатку Александра и простились с ним, еще живым. Он разговаривал с ними уже одними только глазами.

3 июня 323 г. его не стало. Ему было 33 года.

"Мальчишка!" — сказал об Александре Павсаний, убивший Филиппа.