Тайны серых кхоров

ГЛАВА 26

Близился закат. Солнце висело низко, и лишенные листвы деревья отбрасывали длинные тени. Когда порыв ветра пробегал по их верхушкам, тени шевелились, и Варсту казалось, что к ним тянутся руки тысяч костлявых трупов. Он знал, что до наступления темноты еще вполне достаточно времени, но все равно нервно ежился, то и дело косясь на небо.

Резкий хруст ветки, раздавшийся сзади, заставил Варста подпрыгнуть на месте.

– Дядь, ну что ты дергаешься, как заяц? Тебе только ушей и не хватает… – Крыс презрительно фыркнул, скользнув взглядом в сторону источника шума. – Просто какая-нить лесная живность резвится. А ты уж прям обделаться от страха готов!

– Я просто проявляю разумную предосторожность, – процедил Варст сквозь зубы. – И лесные обитатели не производят столько шума! Они перемещаются беззвучно!

Налек устало вздохнул и попытался прервать зарождение очередной бессмысленной ссоры:

– Животные перемещаются отнюдь не беззвучно. В противном случае никто не смог бы на них охотиться. Другой вопрос, что лично ты производишь шума больше, чем стадо кабанов. А хруст – это просто кто-то неподалеку пробирался через валежник.

– Это может быть погоня!

– Ага, а как же иначе-то, красавчик? – Крыс сплюнул, пытаясь сбить какую-то пеструю мошку. – Всем только и делать нечего, как второй месяц за нами по лесам шастать. Экие мы птицы важные!

– Время не показатель! Серый Совет никогда не любил спешить! Они просто выжидают, когда мы потеряем осторожность, чтобы схватить нас с наименьшими потерями!

– Какой ты умный, дядь! Я прям не могу! Тебе случайно не напомнить, что именно благодаря твоей настойчивости мы так странно прячемся? Ты же сам не даешь нам углубиться в лес! На кой прыгать по кустам всего в нескольких шагах от тракта?! Да если бы нас действительно хотели поймать, уже давным-давно сделали бы это! Им достаточно попросту неспешненько чесать по дороге, высматривая, когда мы под вечер выберемся на нее искать место для ночлега! Или того лучше – подкрасться, пока мы дрыхнем, и взять тепленькими! Ан нет, не берут! Значит, не очень-то мы им и нужны!

Сзади снова хрустнула ветка. Варст снова дернулся.

– Я уже объяснял… Путь, через который ты нас вывел, явно давно заброшен… Кхоры очень умны! Они никогда не стали бы рисковать, размещая нас в доме, имеющем туда выход.

– А я тебе уже сто раз объяснял, что эта ваша дебильная халупа никогда темницей и не была! Обычное ничейное жилье! И даже последнему дебилу понятно, что, раз после смерти предыдущего хозяина прошел не один год, кто-то мог и подзабыть, какие выходы оттуда ведут! Не говоря о том, что покойный владелец мог и тайком дырочку проковырять. Что, на мой взгляд, куда ближе к истине – ход-то поначалу весьма погано прорыт был. Или ты думаешь, все твои подельники с камнем во лбу – исключительно благородные бессребреники и даже и не мыслят о возможности покопаться в кармане ближнего своего? Порой мне кажется, что ты тупее бревна, дядь!

Варст подавил желание выругаться. Как показывала практика, последнее слово в таких спорах неизменно оставалось за наглым мальчишкой. Даже если это самое слово выливалось в ненормативную тираду.

– Я имел в виду, что кхоры могут не знать, где конкретно мы выбрались на поверхность. Могут не знать, в какую сторону мы пошли. Поиски требуют времени! Нам нужно соблюдать максимальную осторожность, чтобы не быть обнаруженными!

– Че, правда? – Крыс насмешливо сощурился. – Так че ж мы тогда едва плетемся, как брюхатая свинья? Ты ж колдун! Так колдани, мать твою! Как у вас там делается? Пару хлопков в ладони – и опаньки, кхор исчез прямо на глазах усравшейся публики!

– Я. Не. Могу. Строить. Теневые. Переходы, – медленно цедя каждое слово, произнес Варст. – Я уже объяснял! Моих сил для этого недостаточно!

– А раз недостаточно, так заткни пасть и не порти воздух! А то меня ща блевать потянет! – Мальчишка дополнил свою реплику весьма характерным жестом. Варст позеленел, сравнявшись цветом лица со своей одеждой.

Налек поспешно вклинился между спорщиками:

– Нам пора возвращаться в сторону тракта. Солнце садится. Нужно искать островок для ночевки.

Крыс небрежно передернул худыми плечами:

– Как скажешь, дядь! Только ты иди вперед. Тут кусты больно шипастые, а у меня нет желания себе шкуру попортить.

Налеку очень хотелось положить невоспитанного подростка поперек колена и парочкой ударов внушить некое уважение к старшим. Но времени на воспитательные меры катастрофически не хватало, а кусты были вовсе не такими уж и колючими, чтобы доставить Налеку серьезные неудобства. И он двинулся к дороге, оставляя за собой широкий пролом в сухих ветках.

Крыс, насвистывая какую-то бравурную песенку, двинулся за ним. Он все еще не закончил куплета, когда лесная поросль расступилась, открывая вид на широкий тракт. И на группу закутанных в серые плащи людей, тесной кучкой столпившихся на этом тракте.

Гресер неприятно ощерился, отбрасывая капюшон на плечи.

– Кого я вижу! – сладко пропел он. – Неужели заблудившихся путников?

Налек осторожно наклонился, не отрывая от колдуна глаз и нашаривая рукой ветку потолще. В пальцах Крыса запорхало острое лезвие. Варст замер неподвижным столбом.

Гресер неспешно скрестил на груди руки, демонстративно открыв покрытые черной вязью кисти.

– О, вы зря так обеспокоились, друзья мои. Я вовсе не намерен на вас нападать! Кроме того, далеко не каждый из вас представляет для меня интерес. Может, мы сначала поговорим? Или вы предпочтете атаку?

Налек нервно сжал сухой сук. Колдунов было слишком много – никак не менее пары десятков. А они… полтора человека – даже если допустить, что воришка неплохо умеет драться. Варста конечно же считать было бессмысленно – он стоял ни жив ни мертв. Пару минут, быть может, они и продержатся… Но и то – в глухой обороне, не в нападении!

Губы Гресера сложились в язвительной усмешке. Кхор уставился Налеку прямо в глаза, вызывая волну холодного озноба по спине.

– Может, обойдемся без крови? Мне не нужна твоя жизнь, крестьянин. Я наслышан о твоих забавных претензиях к нашему клану. И о попытках вернуть невесту. Но меня это совершенно не интересует. Как не интересует и то, каким образом ты удрал из-под стражи. Также меня весьма мало интересует твой малолетний спутник. Хотя я и отсюда могу сказать, что у него весьма любопытный потенциал. Но мне еще весьма далеко до проведения Поиска, и потому я готов оставить без внимания его способности. Мне нужен только мой непослушный раб. Если бьерр вернется ко мне, я пощажу остальных. Да и зачем лить кровь, если исход нашей схватки более чем очевиден?

Варст нервно сглотнул и сделал шаг назад.

– О, мой раб собирается бежать? – Гресер лениво мазнул по нему взглядом и снова воззрился на Налека. – Но это тоже бессмысленная трата сил. Мы так долго искали вас… Неужели вы думаете, что мы оставили вам хоть единственный шанс выбраться из так хорошо подготовленной ловушки? Солнце садится. Еще час с небольшим – и наступят сумерки. А оба ближайших островка уже приведены в нерабочее состояние, увы. Даже если кто-то из вас и успеет добраться до них через бурелом, это не спасет ваши души. Вам остается только один-единственный шанс. Собственноручно передать мне мое имущество. И тогда мы подарим вам возможность пережить эту ночь.

– Дядь, ты всегда такой говорливый или тебе кто-то яйца прищемил? – фыркнул Крыс, прерывая поток разглагольствований Гресера.

– Щенок… – Лицо Гресера передернулось от возмущения. – Твой мозг так мал, что ты еще не понял, что именно от меня зависит твоя жизнь?! Тебе бы надлежало пасть на колени и молить меня о милости!

– Да пошел ты в задницу, старый хрыч!

Налек стиснул свободной рукой плечо воришки, пытаясь остановить поток его хамства. Ситуация и так была ужасной, так зачем же доводить колдунов до бешенства?

Крыс плавным движением вывернулся из его хватки и небрежно подмигнул.

– Расслабься, здоровяк. Они трусят, разве ты не видишь? Все эти рассуждения о пощаде – полная туфта! Стали бы они копаться и чесать языком, если бы могли просто навалиться силой! Под их плащами наверняка одни задохлики прячутся. А ты их одной левой положишь, вот они и топорщат перья!

Налек хотел возразить ему: под очертаниями плащей угадывались весьма крепко сбитые фигуры – но не успел. Сзади по ногам лизнула ледяная волна, а в руку вцепились горячие пальцы Варста.

– Держитесь!..

Мир вздрогнул, окутываясь сизым маревом и начиная истаивать в нем. Первыми пропали кхоры – их искаженные фигуры распались на крошечные черные кляксы, сметенные невидимым ветром. Потом исчезли деревья, кривясь и корчась, будто живые. Белесая взвесь тумана липким языком мазнула по лицу, заполняя все вокруг колеблющейся студенистой массой. Дышать становилось все труднее и труднее. Туман заползал в легкие, тугими комками закупоривая нос и горло. Перед глазами появились странные синеватые тени, напоминавшие ожившие скелеты. В пустых глазницах пульсировал живой огонь. Тени протягивали вперед свои костлявые длани и шипели, широко распахивая безгубые пасти. Их становилось все больше и больше – до тех пор, пока вокруг не начало рябить от танцующих золотых огоньков.

Волна страшного холода сковала ноги и скользнула вверх по телу, обращая конечности в непослушный кисель. Хотелось кричать, но из сведенного судорогой горла вылетали лишь клочки отмершей плоти.

Налек почувствовал, что умирает. Сизый туман мокрыми щупальцами гладил его по лицу, заливая глаза. Сердце в последний раз отчаянно стукнулось о ребра и замерло, скованное запредельной болью.

Он уже чувствовал, как безгубые пасти призраков дышат ему в лицо, как их руки обхватывают его шею… И в этот миг туман дернулся и затрещал, как слишком туго натянутое полотно. По мутной взвеси поползли алые трещины, взрываясь сгустками непереносимо яркого света. Туман дрогнул, распадаясь на отдельные слои. Слои эти шевелились и гулко вибрировали на стыках. Свет полыхнул золотыми искрами – и мгла разорвалась, распадаясь на бесформенные клочки ледяной пустоты.

Осенний воздух живительной волной хлынул в легкие. Налек грохнулся на что-то пружинящее и наконец заорал, не в силах терпеть боль в сведенном судорогой теле. Кожу что-то кольнуло, еще и еще… Но он этого уже почти не чувствовал, проваливаясь в спасительный омут забвения.

Пробуждение оказалось не из приятных. Все тело зудело и чесалось, заплывшие глаза с огромным трудом удалось чуть-чуть разлепить – только для того, чтобы увидеть, как небо над головой качается из стороны в сторону.

– Дядь? Ты как, очухался? – Грязная мордашка Крыса на фоне белых облаков смотрелась черным пятном.

– А? – довольно глупо переспросил Налек. Небо не желало успокаиваться, продолжая свой шальной танец. – Мы… где? – Распухшие губы шевелились с трудом.

– А без понятия. Это ты у колдуна спроси, мать его. Если он не сдохнет. Что-то он не шибко здоровым выглядит после своих колдовских штучек. Я бы даже решил, что он уже преставился, но трава-то еще шевелится…

– Трава? – Налек подумал, что слишком сильно ударился головой.

– Дядь, да приди уже в себя! Я ему траву в нос засовывал. Она шевелится – значит, все-таки дышит еще, дрянь такая.

– А с небом… что? – неуверенно уточнил Налек.

– Че? А че с ним? – Крыс покосился вверх. – Тебя че, в глаза тоже ужалили?

– Э?

– Да ты походу совсем ниче не помнишь? Красавчик, заметь, неплохо нам мозги прополоскал. Дескать, ниче он не умеет, тока воздух портить. Ан нет, как потребовалось – резко всему научился. Он чет-та наколдовал, пока ты со старым кхором за жизнь балакал. Че – понятия не имею. Меня тряхнуло так, что чуть душу не вышибло. А потом такие глюки пошли… Ха, даже после двойной дозы неркашки такого не привидится… Забавненько так. Полетал в пятнистой каше вместе с какими-то мертвячками… Недолго, правда. И кончилось оно странно: хоп – и нет уже никаких глюков, а мы падаем откуда-то прямо в реку. Хорошо, не очень высоко оказалось, а то бы в блин раскатало. А так вроде обошлось. Ну ты-то не сразу в речку шлепнулся. Тебя сначала по дереву протащило. Качественно так – верещал, будто с тебя живьем кожу режут. По пути осиное гнездо сшиб – до сих пор весь опухший от их внимания. Собственно, вот и все. Колдун едва не утонул, но я его вытащил. Дрянь он, конечно, но все ж небесполезен.

Налек попытался сесть. Пальцы нащупали качающуюся поверхность.

– А плот откуда?

– Да тут местный один на нем плавал. – Крыс вытащил из-за пазухи ножик и любовно погладил пальцем лезвие. – Мы поговорили, и он решил нам его подарить. Зачем ему такая рухлядь? Все равно уже пора новый делать…

– Крыс! – Налек вцепился мальчишке в руку. – Ты с ума сошел?!

– Дядь, отвали. Я его даже не поцарапал. Мужик жив-здоров, да к тому же еще и всласть наорался. Теперь силу его голоса знают абсолютно все в этих лесах.

– Великое солнце…

– Если тебе прям так хочется за ближних своих попереживать, вон, за колдунишкой присмотри. А то он опять блевать кровью собрался.

Налек неуверенно повернулся, оскальзываясь на мокрых бревнах. Колдун беспомощным кулем валялся справа от него. Кожа у Варста приобрела неприятный пепельный оттенок, из носа тонкой струйкой капала кровь. Периодически тело его сотрясали спазмы, и он долго хрипел, отхаркивая красные сгустки.

– Варст? – Налек попытался вытереть ему лицо мокрой тканью, но это ничего не дало. Видимых повреждений не было. Даже одежда была ничуть не более рваной, чем до момента столкновения с нагнавшими их кхорами. Но почему же тогда колдун так сдавленно дышит? – Эй, что с тобой? Опять переколдовался? – Налек помнил, что после создания временной границы Варст весьма долго не мог прийти в себя. Но в тот раз его самочувствие явно было куда более приемлемым.

– Так странно… – Шепот Варста был хриплым и неприятным. Видимо, чрезмерное усилие повредило голосовые связки. – Я так мечтал о свободе… И вот, когда я так близко к ней, мне страшно… Так странно и так глупо… Где мы?

– Я думал, это ты нам скажешь! Я вижу только, что мы плывем вниз по реке. – Налек медленно обвел взглядом окрестности. – Судя по всему, на запад. Колдун, но нам же нужно на север?

– Сейчас нам нужно к людям. Как можно скорее-Пока солнце не село. – Варст замолчал, переводя дух.

– В смысле – чтобы не оказаться снаружи границы?

– Ты думаешь, я в состоянии сделать еще что-либо? Я и так пожертвовал слишком многим!

– В каком смысле? – Налек нахмурился.

Варст провел дрожащей рукой по лбу, вытирая выступивший пот. Из-под вживленного в плоть камня выкатилось несколько капель крови.

– Забудь. Я сейчас слишком слаб, чтобы говорить.