Тайны советского футбола

Как армейцы стали армейцами, а динамовцы — динамовцами

Никто, конечно, не может сказать, как развивался бы российский футбол, не будь мировой войны, затем революции и, наконец, еще одной войны — теперь Гражданской. Но кто усомнится в том, что все эти беды и потрясения принесли ему огромный вред?

Россию покинули многочисленные футболисты-англичане, игравшие в одних командах бок о бок с россиянами. Многие первоклассные российские футболисты пали в боях и мировой, и Гражданской войн. Среди них были те, что входили в сборную России, выступавшую на Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме.

В 1916 году погибли Андрей Акимов и Николай Кынин из клуба «Орехово». В 1917 году — еще один олимпиец Григорий Никитин из петербургского «Спорта» и его одноклубник Андрей Суворов, который на Олимпиаду не ездил, но в том же году сыграл за сборную России один матч. Погибли Алексей Каракосов из петербургской «Нарвы», выступавший за сборную России в 1913 году, и Иван Воронцов из клуба «Новогиреево», футболист сборной 1913–1914 годов.

Новая советская власть не слишком-то жаловала футбол, по крайней мере, поначалу. Так, например, уже в ноябре 1917 года в Подмосковье было реквизировано здание, принадлежавшее неоднократному чемпиону Москвы клубу «Орехово», и в нем открыли читальню, где рабочим-ткачам надлежало знакомиться с революционной литературой.

И все же необыкновенная, колдовская власть футбольного мяча над человеком брала свое. Раз уж завоевала великая Игра российские просторы, в советской стране она неминуемо должна была пробиться новыми ростками, несмотря на послереволюционные годы разрухи, голода, холода. Однако новому, теперь уже советскому футболу предстояло надолго оказаться в изоляции от большой футбольной жизни, раз и вся страна стала обособленным от всех оплотом коммунизма.

А в Европе, тоже пережившей бедствия Первой мировой войны, она, эта большая футбольная жизнь, между тем быстро возрождалась.

В 1920 году в бельгийском Антверпене прошли игры VII Олимпиады, в футбольном турнире которых приняли участие команды четырнадцати стран. Через четыре года на игры VIII Олимпиады в Париж приехали уже 22 футбольные сборные, причем европейцы впервые увидели представителей южноамериканского футбола — команду Уругвая.

Уругвайцы поразили фантастическим умением обращаться с мячом, неожиданными импровизациями на поле, артистичной, вдохновенной игрой. Европейская футбольная школа, основанная на рациональности и довольно прямолинейная, проиграла южноамериканцам по всем статьям. Сборная Уругвая с поразительной легкостью повергла всех соперников и стала олимпийским чемпионом.

История повторилась в 1928 году на Олимпийских играх в Амстердаме. Сюда приехали уже две южноамериканские сборные — Уругвая и Аргентины. Соперников у них опять не нашлось: обе команды легко добрались до финала, где победу одержали уругвайцы, ставшие таким образом уже двукратными олимпийскими чемпионами.

Но противостояние двух школ оборачивалось огромной пользой для обеих. Артистичные южноамериканцы, мастера импровизации, начинали понимать, что европейская организованность линий тоже не лишена смысла. Европейцы в свою очередь больше внимания уделяли умению обращаться с мячом, нередко добиваясь подлинной виртуозности.

Результатом олимпийских встреч двух футбольных школ стало также и то, что многие европейские клубы, уже имеющие статус профессиональных, стали приглашать блистательных уругвайских и аргентинских футболистов, выкладывая за них немалые суммы. Знаменитый уругваец Эктор Скароне, олимпийский чемпион 1924 и 1928 годов, поиграл, например, и за испанскую «Барселону», и за итальянские «Интер» и «Палермо». Одним из первых южноамериканских «легионеров» в Европе стал и аргентинец Раймундо Орси, выступавший за итальянский «Ювентус». Такие мастера, безусловно, усиливали и разнообразили игру европейских команд, а рядом с ними тоньше и разнообразнее играли их европейские одноклубники.

Не за горами уже был и первый чемпионат мира по футболу, состоявшийся в 1930 году в Уругвае. В нем приняли участие 13 сборных Старого и Нового Света. В финальном матче, как и на амстердамской Олимпиаде, вновь встретились команды Уругвая и Аргентины, и опять победу праздновали уругвайские футболисты, ставшие первыми чемпионами мира. На этот раз своих извечных соперников-аргентинцев они победили со счетом 4:2.

В советской России между тем тоже происходили большие футбольные перемены, но совершенно другого свойства. В 1922 году многие сильные московские дореволюционные клубы, в том числе Замоскворецкий клуб Сорта — ЗКС и Сокольнический клуб спорта — СКС были расформированы. Вскоре перестала существовать и Московская футбольная лига, учрежденная, надо напомнить, в 1910 году. Все функции по управлению спортом были переданы Московскому губернскому совету физической культуры (МГСФК) при президиуме Московского Губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

Расформированы были и ведущие петроградские клубы, а также «буржуазные» клубы других российских городов. Подходила пора нового, «пролетарского» футбола, ведать которым должно уже было новое спортивное начальство, кстати говоря, в советские годы многократно реформировавшееся и преобразовывавшееся. Вместе с тем удивительным образом реформировались и некоторые из дореволюционных клубов.

Такая судьба постигла, например, OЛЛC — Общество любителей лыжного спорта. Еще в 1901 году оно отделилось от Московского клуба лыжников. Впоследствии и у тех, и у других «лыжников» появились свои футбольные клубы. (Надо заметить в скобках, что, кроме того, существовал еще Сокольнический клуб лыжников — СКЛ, тоже со своей футбольной командой, которая участвовала в первенстве Москвы с 1911 года.)

Московский клуб лыжников весной 1917 года даже стал чемпионом Москвы. Футбольный клуб ОЛЛС, образовавшийся в 1911 году, до поры до времени довольствовался более скромными достижениями.

Однако у Общества любителей лыжного спорта была отличная по меркам того времени футбольная площадка в Сокольническом лесу, считавшаяся лучшей в Москве. Вокруг поля стояли деревянные трибуны, на которых могли разместиться чуть ли не десять тысяч зрителей. Кроме того, при «лыжниках» действовали секции легкой атлетики, баскетбола, волейбола, тенниса. Они располагали беговой дорожкой, баскетбольной и волейбольной площадками, несколькими теннисными кортами. Словом, в Сокольниках Общество любителей лыжного спорта владело настоящим спортивным комплексом. Здесь и проводились многие междугородние футбольные матчи, а также соревнования легкоатлетов. Они всегда собирали много зрителей, хотя бы потому, что спортивные площадки располагались в любимом москвичами месте отдыха.

Футбольное дело в Обществе было поставлено основательно, команд было несколько, в них играли футболисты разных возрастов, в том числе и дети. Однако главной команде долго не удавалось занять первое место в классе «Б», чтобы войти в число сильнейших московских клубов, которые и разыгрывали между собой звание чемпиона. Лишь в 1918 году футболисты ОЛЛС дебютировали, наконец, в классе «А», «высшей лиге» московского футбола. В 1922 году пришел, наконец, самый большой успех: ОЛЛС стал чемпионом Москвы. Но вскоре для новых чемпионов, как и для всего советского футбола, в том числе, конечно, и московского, началась пора больших перемен.

В советской России с 1918 года действовал Всевобуч — Всеобщее военное обучение граждан. Прекрасная спортивная база ОЛЛС в Сокольниках уже не первый год служила местом военно-спортивной подготовки допризывников. И в апреле 1923 года у ОЛЛС появился, говоря современным языком, новый «учредитель» — Красная Армия. В приказе Реввоенсовета РСФСР говорилось: «В Москве при Центральном управлении военной подготовки трудящихся создана Центральная спортивная организация Красной Армии — «Опытно-показательная площадка Всевобуча (ОППВ)».

Спортивные сооружения ОЛЛС в соответствии с приказом передавались в непосредственное ведение управления Всевобуча. Все спортсмены ОЛЛС, в том числе, разумеется, футболисты, отныне считались членами Центральной спортивной организации Красной Армии ОППВ.

Так новые чемпионы Москвы стали армейскими футболистами. Футбольному клубу ОППВ, как он стал называться с тех пор, суждена была долгая история, большая слава и… неоднократная смена названий.

Уже в следующем, 1924 году Всевобуч был отменен, теперь армейский спортивный клуб назывался Опытнопоказательной площадкой Военведа. Правда, на этот раз его сокращенное название — ОППВ — не изменилось.

В феврале 1928 года к 10-й годовщине Красной Армии в Москве был учрежден Центральный Дом Красной Армии, которому передали комплекс зданий в великолепном Екатерининском парке. В одном из зданий когда-то размещался Екатерининский институт благородных девиц, основанный в 1802 году Марией Федоровной, супругой императора Павла I. Здесь обучались дочери офицеров российской армии старших чинов, так что в передаче бывших владений Екатерининского инстатута Красной Армии можно, пожалуй, усмотреть определенную логику…

А в мае 1928 года по инициативе Главной инспекции РККА по физической культуре в ведение Центрального Дома Красной Армии перешел и ОППВ в качестве спортивной секции. Тогда армейский футбольный клуб сменил название и с тех пор именовался ЦДКА. Это продолжалось до 1951 года, когда Красная Армия стала называться Советской Армией. Соответственно переменились названия и у Центрального Дома Красной Армии, и у армейского футбольного клуба — ЦДСА.

С 1952 по 1954 год армейских футболистов… вообще не существовало: команда была расформирована после неудачи сборной СССР, основу которой составляли армейцы, на Олимпийских играх в Хельсинки, — разговор об этом в нашей книге еще впереди…

Возрожденная в 1954 году армейская команда через три года стала именоваться ЦСК МО — Центральным спортивным клубом Министерства обороны. А с 1960 года и до наших дней армейские футболисты выступают под названием ЦСКА — Центральный спортивный клуб армии.

Впрочем, в 1923 году у этой команды, только-только ставшей армейской, вся громкая слава была еще впереди. А пока под названием ОППВ она продолжала участвовать в ежегодных чемпионатах Москвы. Только соперники у нее после прошедшей тогда футбольной реорганизации, когда были расформированы многие именитые дореволюционные клубы, были другими. И назывались новые соперники по-иному.

Свой первый матч новоиспеченные армейцы провели 17 июня 1923 года в весеннем чемпионате Москвы против команды «Рускабель». Несмотря на столь «пролетарское» название, она еще до революции была основана на московском заводе, производящем электрическое оборудование. Однако в Советской России при многих заводах, фабриках, производствах стали организовываться новые рабочие команды со столь же «говорящими» названиями — «Сахарники», «Серп и Молот», «Металлург».

Судьба у таких команд складывалась по-разному. Иные дожили даже до наших дней, пусть нередко и под другими названиями. Они играют на любительском уровне и по-прежнему «состоят» при различных производствах. Другие рабочие команды стали тем «питательным бульоном», из которого впоследствии родились куда более именитые футбольные клубы.

А возвращаясь к матчу ОППВ — «Рускабель», надо сказать, что первый блин у армейцев вышел комом: они проиграли 1:3. Спустя несколько дней, 26 июня, на своем стадионе в Сокольниках армейцы провели матч с еще одной «новорожденной» командой — московским «Динамо». Встреча была товарищеской и закончилась вничью — 2:2.

Вряд ли тогда кто-то из зрителей мог предположить, что два с лишним десятилетия спустя соперничество именно этих команд — армейцев и динамовцев — станет главной интригой советского футбола, поистине «великим противостоянием», в котором будут задействованы великие футболисты, чьи имена станут легендарными.

И что вдобавок это великое противостояние обернется жестким соперничеством самых высоких «покровителей» армейского и динамовского футбола.

Но в 1923 году история футбольного клуба «Динамо», как и армейских футболистов, только-только начиналась. Как и армейцы, динамовцы тоже оказались «подведомственными», но по другой части…

Спортивное общество «Динамо» было создано в апреле 1923 года по инициативе Ф. Э. Дзержинского, председателя ГПУ, как за год до этого стала называться ВЧК, а также наркома внутренних дел советской России. Оно должно было объединить самых разных спортсменов ГПУ НКВД — легкоатлетов, пловцов, гимнастов, боксеров, борцов. В частях ГПУ, как и в самом НКВД, к этому времени уже существовали и любительские футбольные команды — ростки футбола продолжали пробиваться повсюду.

Поэтому совет спортивного общества «Динамо» сразу же решил создать новую, «инструкторскую» футбольную команду, которая могла бы на равных соперничать с сильнейшими тогда московскими командами.

Сформировать футбольную команду «Динамо» поручили Федору Чулкову, в прошлом вратарю команды КФС (Кружок футболистов Сокольники), а в 1923 году служившему в войсках ГПУ. Ясно было, что огромные возможности чекистского ведомства позволяли пополнять команду не одними только спортсменами ВЧК-ГПУ, а привлекать хороших футболистов из любого другого спортивного общества.

Чулков остановил выбор на некоторых своих бывших партнерах по КФС, в том числе великолепном нападающем Василии Житареве, который в 19-летнем возрасте в составе сборной России выступал на играх V Олимпиады в Стокгольме. Были приглашены также Николай Денисов и Алексей Троицкий. Первый дебютировал в сборной России в 1913 году, второй — в 1914 году.

Свой первый официальный матч на первенство Москвы футболисты «Динамо» с Федором Чуйковым в воротах провели в тот же самый день, что и армейцы — 17 июня 1923 года. По удивительному совпадению история будущего великого клуба тоже началась с поражения. Соперниками динамовцев были футболисты «Красной Пресни», в составе которых тогда играл будущий основатель московского «Спартака» Николай Старостин. Краснопресненцы забили три мяча, на которые динамовцы ответили только двумя. В том матче Василий Житарев забил первый официальный динамовский гол…

В августе того же 1923 года у футболистов «Динамо» появился свой стадион. Под него отвели один из пустырей в Орлово-Давыдовском переулке, неподалеку от теперешней станции метро «Проспект мира». Здесь, на поле, окруженном невысокими деревянными трибунами, динамовцы и принимали своих соперников, пока не был построен великолепный стадион «Динамо» в Петровском парке.

Прошло три года, и футболисты «Динамо» отпраздновали первый большой успех, став чемпионами Москвы. В том же 1926 году родилась и динамовская эмблема — ромб, внутри которого заключена прописная буква Д. Вместе с эмблемой совет общества «Динамо» утвердил форму, существующую уже десятилетия, — сине-белые футболки.

Рабочий футбол

В 20-е годы прошлого века начинались родословные и других знаменитых в будущем футбольных клубов, например, московского «Торпедо». Предшественниками торпедовцев надо считать футболистов РДПК — Рабочего дворца «Пролетарская кузница».

Это был клуб, созданный в рабочем районе Замоскворечья. В 1924 году при нем возник спортивный кружок с секциями легкой атлетики, городков и, конечно, футбола. Примерно там, где сейчас находится новый выход из метро «Автозаводская», появилась спортивная площадка с футбольным полем, окруженная скамейками. Желающих играть в футбол среди рабочей молодежи оказалось немало, поэтому и команд было несколько. Виктор Маслов, например, будущий великий футбольный тренер, начинал полузащитником третьей команды.

Футбол быстро стал в рабочем районе даже не спортом, а предметом всеобщего поклонения. Зрители собирались на матчи семьями, как на праздники, рабочие истово переживали за «своих» футболистов. Между тем первая команда «Пролетарской кузницы» быстро набирала силу. Она играла на первенстве Москвы и уже в 1927 году заняла в своей группе первое место, выиграла затем переходный матч у команды рабочего клуба имени Астахова и вышла в «высшую лигу» столичного футбола.

Теперь соперниками «Пролетарской кузницы» были сильнейшие московские команды — «Динамо», ОППВ, «Металлург», «Пищевики». Но и с ними она играла достойно, никогда не опускаясь в чемпионате Москвы ниже четвертого места.

В ноябре 1930 года в истории «Пролетарской кузницы» произошли большие перемены. Всесоюзная конференция профсоюзов по физической культуре и спорту приняла тогда решение об организации физкультурного движения по производственному принципу. По сути, оно лишь подтвердило существовавшую практику — на многих заводах и фабриках уже существовали собственные спортивные, в том числе и футбольные, секции. Но на других после ноября 1930 года они появились впервые.

Как бы то ни было, практически все футболисты «Пролетарской кузницы» в ноябре 1930 года перешли в футбольную секцию расположенного поблизости автозавода-гиганта Московского автомобильного общества — АМО (в наши дни AMO-ЗИЛ). В заводской газете-многотиражке того времени, в спортивной московской прессе можно найти их имена — Василия Канаева, Сергея Троицкого, Бориса Сигачова, Виктора Павлова, Егора Курского, Виктора Маслова, Григория Помогаева, Вячеслава Орлова, Михаила и Николая Путистиных, Анатолия Емельянова. Футбольная команда автозаводцев поначалу называлась так же — АМО. Знаменитое имя «Торпедо» появилось уже в 1936 году, когда начались чемпионаты СССР среди клубных команд. В первый год, правда, «Торпедо» выступало в классе «Б». В классе «А» торпедовцы играли с 1938 года…

А у другого футбольного клуба — московского «Локомотива» — своя предыстория, правда, для историков футбола в ней остается немало «белых пятен». Предшественником «Локомотива» многие склонны считать Кружок футболистов Казанской дороги, сокращенно — «Казанка». В 1922 году «Казанка» была официально зарегистрирована Московской футбольной лигой.

Как известно, в том самом году прекратили существование многие известные дореволюционные клубы, в следующем году та же судьба ожидала и саму Московскую футбольную лигу. Словом, «Казанка» была одним из последних клубов, регистрировавшихся МФЛ за всю ее 12-летнюю историю.

Кружок любителей футбола организовали рабочие и служащие паровозного депо Москва-пассажирская Казанской железной дороги. Прежде они проводили матчи в любительской футбольной лиге, объединившей команды дачных поселков, расположенных вдоль этой железнодорожной линии. Точная дата основания «Казанки», увы, неизвестна, но есть предположения, что она существовала уже в 1910 году. Если это так, и если в самом деле считать железнодорожный кружок любителей футбола предшественником теперешнего «Локомотива», то это клуб надо бы признать старейшиной нынешнего московского футбола…

Как бы ни было, осенью 1922 года «Казанка» дебютировала в первенстве Москвы в МФЛ, выступая в классе «В», иными словами, всего лишь «на третьем уровне». Тем не менее он был куда престижнее, чем любительские железнодорожные лиги. Поэтому в «Казанку» потянулись многие сильные футболисты из других железнодорожных команд.

Как выступала «Казанка» в своем дебютном сезоне, к сожалению, неизвестно. Третий уровень московского футбола не привлекал особого внимания журналистов и футбольных статистиков того времени. К тому же футбольные перемены 1923 года, когда стали формироваться многие новые «пролетарские» команды (а также армейская и динамовская), не оставили в стороне и «Казанку». Была создана первая спортивная организация железнодорожников, объединившая легкоатлетов, борцов, боксеров, пловцов, других спортсменов, получившая название «Клуб имени Октябрьской революции».

Сокращенно спортивный железнодорожный клуб именовали КОРом. И «Казанка» вошла в состав КОРа, поменяв и свое название на тот же КОР.

Прежде всего, спортсмены-железнодорожники, точно так же, как динамовцы, постарались обзавестись собственным стадионом. Под него отвели пустырь за Казанским вокзалом между Новорязанской и Ольховской улицами. Расчищать площадку по выходным помогали рабочие-железнодорожники. На пустыре разместилось не только футбольное поле с трибунами, но и волейбольные и баскетбольные площадки, теннисные корты, городошные площадки — городки в ту пору тоже были одной из любимых игр. 12 августа 1923 года футбольная команда КОР уже провела первый мачт на своем поле.

В том же году КОР впервые стал чемпионом, одержав победу в проводившемся первенстве железных дорог РСФСР. Продолжали железнодорожники выступать и в старейшем столичном турнире — первенстве Москвы.

Но, в отличие от дореволюционных и даже первых лет после революции, строгого и четкого проведения чемпионатов Москвы теперь не было. Новые спортивные советские власти, начиная с 1923 года, то и дело меняли правила. Иной раз проводились два чемпионата — весенний и осенний, — иногда только один. Чемпионат 1925 года вообще не был доигран, хотя как раз в том сезоне первая команда железнодорожников нанесла поражение армейцам ОППВ — 4:3. Запутанной была и схема выявления победителя. Клубы, участвовавшие в первенстве Москвы, должны были выставлять сразу несколько команд, где играли футболисты разных возрастов. В общий зачет шли результаты всех команд, от первой взрослой до детской. Иной раз клуб выставлял до… восьми команд.

Обычно чемпионаты Москвы проводились по круговой системе — каждый играл с каждым, — но в 1929 году первенство прошло по олимпийской схеме, с выбыванием проигравших. С учетом того, что каждый клуб опять-таки выступал несколькими командами, это приводило к удивительным итогам, в том числе и для железнодорожников. В полуфинале первая команда КОРа проиграла первой команде «Динамо», однако в общем зачете железнодорожники набрали больше очков, и поэтому именно они и вышли в финал.

Точно такой же оказалась судьба и второго финалиста — «Пищевика». Первая команда этого клуба тоже проиграла в полуфинале, но все команды опередили соперников в общем зачете…

В финальном матче первых команд КОР уступил «Пищевику» — 2:1. А в четырех финалах, разыгранных младшими командами, две победы одержали железнодорожники и две — «Пищевики».

Имена многих футболистов, выступавших за КОР в те годы, история сохранила: Николай Аронов, Николай Артемов, Сергей Беляев, Борис Дементьев, Михаил Денисов, Борис Загрядсков, Михаил Загрядсков, Серафим Загрядсков, Виктор Климков, Козлов, Яков Колодный, Николай Курбатов, Владимир Лесин, Михаил Майоров, Вениамин Маковский, Павел Митюшкин, Александр Морозов, Виктор Новиков, Сергей Пастухов, Константин Петров, Александр Семенов, Смирнов, Борис Фалькевич, Федор Федоров, Константин Холин, Иван Хрусталев. В 1929–1930 годах, уже на закате своей футбольной карьеры, в клубе играл также выдающийся футболист Павел Канунников, чья звезда взошла еще до революции.

1931 год принес очередную реорганизацию всего советского спорта, а, значит, и футбола. Теперь создавались крупные спортивные общества по профессиональной принадлежности. А небольшие спортивные клубы и кружки при отдельных предприятиях постепенно расформировывались. В их число, кстати, попали многих из тех, что были созданы всего год назад по решению Всесоюзной конференции профсоюзов по физической культуре и спорту.

КОРа, впрочем, эти перемены не очень коснулись — Московско-Казанская железная дорога была одной из самых крупных в стране, и спортивный клуб при ней вполне соответствовал новым требованиям. Изменилось только его название — теперь клуб назывался по-пролетарски просто: Московско-Казанская железная дорога. Но болельщики сразу вспомнили прежнее название — и вновь именовали его «Казанкой».

Перемены, как это почти всегда бывает, сопровождаются неразберихами, в данном случае они внесли новую сумятицу в чемпионат Москвы. Спортивные начальники решили весной 1931 года провести не клубное первенство, а разыграть звание чемпиона среди районов Москвы. Сборные районов были сформированы из футболистов разных клубов по территориальному признаку. Формирование оказалось, конечно, делом непростым, и многие футболисты, по тем или иным причинам не включенные в сборные, чувствовали себя обиженными.

Осенью, правда, опять был разыгран прежний чемпионат с обычным клубным зачетом, но весной 1932 года чемпион Москвы вновь определялся среди сборных районов. Осенью — опять первенство клубов…

В 1935 году вновь последовал ряд перемен в советском спортивном хозяйстве, в частности, решено было создать на железнодорожном транспорте единое Добровольное спортивное общество железнодорожников «Локомотив». Устав его был утвержден 5 декабря 1935 года постановлением ЦК союзов железных дорог и наркома путей сообщения, которым тогда был не кто иной, как Лазарь Каганович. Официальной датой рождения нового спортивного общества считается 12 января 1936 года.

С тех пор главная футбольная команда железнодорожников тоже стала называться «Локомотивом». А поддержка Кагановича, одного из первых лиц советского государства, позволяла клубу легко решать любые организационные вопросы.

В начале 20-х годов прошлого века реорганизация футбола готовилась и в городе на Неве, который пока еще назывался Петроградом. Чтобы убедиться, достаточно бросить взгляд на турнирные таблицы петроградских футбольных чемпионатов тех лет.

В 1922 году чемпионом стал «дореволюционный» «Спорт», а на втором и третьем местах оказались такие же «дореволюционные» «Меркур» и «Унитас». На следующий год «Спорт» и «Меркур» поменялись местами, «Унитас» вновь остался третьим.

Но вскоре клубы со славной историей, стоявшие у истоков российского футбола, были расформированы, и чемпионом Ленинграда 1924 года была уже команда под незатейливым названием «Петроградский район». Как раз в этом году и сам город Петроград был переименован в Ленинград. В 1925 году победу праздновал «Красный путиловец». В 1926 году первенство выиграло ленинградское «Динамо» — в городе на Неве появилась своя команда того спортивного общества, что было учреждено по предложению Ф. Э. Дзержинского. Позже в числе победителей и призеров первенства Ленинграда будут команды под названиями «Пищевкус», «Профсоюзы», «Большевик», «Красный выборжец», «Красная заря»…

В те же годы в северной столице начиналась, пусть поначалу очень и очень скромно, история еще одной рабочей команды. Она была образована в мае 1925 года при Ленинградском металлическом заводе и первые пять лет выступала лишь в районных соревнованиях. Только в 1930 году, укрепившись, впервые играла в первенстве Ленинграда, не добиваясь, впрочем, больших успехов.

Поскольку Ленинградскому металлическому заводу было присвоено имя Сталина, то с 1936 года команда стала называться «Сталинцем». В том же году начались регулярные чемпионаты СССР, поначалу «Сталинец» выступал в классе «Б». Но два года спустя уже перебрался в группу «А», а в 1939 году сумел даже выйти в финал Кубка СССР, который, как и первенство страны, разыгрывается с 1936 года, однако потерпел поражение от московского «Спартака».

А в 1940 году «Сталинец» получил имя, которое потом уже не менял, — «Зенит».

Долгая предыстория московского «Спартака»

Постоянные перемены в организации спортивной жизни молодой советской России очень сильно сказались и на предыстории еще одного московского клуба, которому, в конце концов, суждено было стать знаменитым «Спартаком».

Команда «Красная Пресня», с которой 17 июня 1923 года провели свой первый официальный матч на первенство столицы московские динамовцы, — это будущий «Спартак». «Пищевики», с которыми в 1929 году сошлись в финале того же розыгрыша первенства Москвы железнодорожники КОРа, будущий «Локомотив» — это тоже будущий «Спартак». Помимо этого, в 20–30-е годы прошлого века бывали у этого клуба и другие названия. Но первоначально он именовался Московским кружком спорта — МКС.

Зарождался кружок спорта осенью 1921 года на Пресне, рабочем московском районе. Главным предприятием здесь был хлопчатобумажный комбинат, который при дореволюционных владельцах назывался «Прохоровской мануфактурой», а при советской власти стал «Трехгорной мануфактурой». При мануфактуре еще с начала XIX века существовала ремесленная школа, ставшая потом техническим училищем, которое готовило специалистов-текстильщиков. Среди его учащихся, а также рабочих мануфактуры тоже появились любители спорта, в том числе, разумеется, футбола. Популярность игры быстро росла и среди всех остальных жителей Пресни.

В 20-е годы XX века Пресня была почти сельской местностью, здесь хватало и пустырей, и огородов, и лугов, где пасся скот. Поэтому место для будущих спортивных площадок с помощью Пресненского райкома комсомола найти было нетрудно. Одним из главных энтузиастов Московского кружка спорта стал пресненский сапожный мастер Иван Артемьев, старший в знаменитой футбольной семье Артемьевых. Сам он начал играть в футбол еще до революции, выступая за клуб «Новогиреево». Теперь же в новую, только что организованную команду МКС пришли по его примеру многие хорошие футболисты, в числе которых были братья Канунниковы, братья Старостины, Станислав Леута, да и младшие братья самого Ивана Артемьева. Вдобавок второй по старшинству брат Петр Артемьев, тоже, разумеется, футболист, тогда работал в Пресненском райкоме комсомола и помогал в строительстве спортивных площадок, чем мог.

Главной проблемой была финансовая. Собственных средств членов МКС, конечно, не хватало, и тот же Иван Артемьев придумал выход — устраивать платные концерты. Тот, кто умел, — пел, кто-то играл на балалайке, другие декламировали стихи. В конце концов, на помощь спортсменам пришли и профессиональные артисты и музыканты. Публику привлекало еще и то, что билеты в кассе продавал знаменитый футболист Павел Канунников, прославившийся еще в дореволюционные времена.

К весне 1922 года, наконец, необходимые средства были собраны, они пошли на оплату рабочим, строившим трибуны и павильоны, но многое делалось на субботниках, в которых с удовольствием принимала участие пресненская молодежь. Построили стадион быстро, и тот же Иван Артемьев позже с удовольствием вспоминал о тех днях:

«Наконец-то мы могли собираться не у «чужих» и не на улице, раздеваться не в кустах, а в собственном доме. Здесь были и раздевалки, и комнаты отдыха, и даже буфет — с ирисками и квасом. Сразу начали работать несколько кружков: гиревого спорта, французской борьбы, велосипедный, городошный, футбола, хоккея. С утра до вечера домик жужжал, как улей».

Ну а что касается футболистов МКС, то новый, только-только основанный клуб сразу же показал свою силу. Первые матчи, правда, были товарищескими, зато соперники самыми достойными. 18 апреля 1922 года МКС встретился с многократным чемпионом Москвы Замоскворецким клубом спорта — знаменитым ЗКС — и одержал победу — 3:2. Затем пришла пора официальных матчей.

В весеннем чемпионате Москвы 1922 года дерзкий новичок выступал в классе «Б». В первом матче соперником МКС был еще один именитый соперник — подмосковный клуб «Орехово», неоднократный чемпион Москвы, в предыдущем сезоне «опустившийся», правда, до класса «Б». Пресненцы победили — 3:1, а затем одержали победы и во всех остальных матчах, заняв первое место. В чемпионате участвовали и младшие команды МКС, хотя клубного зачета в том году не существовало, и тоже победили каждая в своем разряде.

Когда весенний чемпионат Москвы был завершен, победители в классах «А», «Б», «В» и «Г» разыграли между собой звание абсолютного чемпиона Москвы. Обыграв в полуфинале еще одну из «новых» команд, победителя класса «В» «Академию», созданную при Главной военной школе физического образования трудящихся, МКС вышел в финал.

Но здесь пресненцы потерпели первое в своей истории поражение от чемпиона в классе «А» клуба ОЛЛС, будущих армейцев. Уже в начале матча они пропустили два мяча. И хотя до перерыва Иван Артемьев сумел поразить ворота ОЛЛС, матч закончился со счетом 4:2 в пользу Общества любителей лыжного спорта.

Перемены 1923 года, когда была упразднена Московская футбольная лига, а спортивные площадки и собственность расформированных осенью прошлого года именитых дореволюционных клубов перешла новым, «пролетарским» командам, мало коснулись МКС. Построенный пресненскими спортсменами стадион, как и сам клуб, лишь оказались в ведении Пресненского райкома комсомола, поэтому и название МКС переменилось на «Красную Пресню». Вдобавок в клуб пришли некоторые сильные футболисты из расформированных команд, например, Петр Исаков, прежде игравший в Замоскворецком клубе спорта — ЗКС. Однако это было лишь начало постоянных реорганизаций советского спорта.

Осенью 1923 года «Красную Пресню» покинул главный основатель клуба Иван Артемьев, перешедший в «Динамо». Но команда постоянно пополнялась хорошими игроками. В эти годы лучшие футболисты «Красной Пресни» — Павел Канунников, Петр Артемьев, Николай Старостин, — входили и в сборную Москвы, и в сборную РСФСР, впервые сыгравшую в том же 1923 году.

После расформирования «дореволюционной» Московской футбольной лиги спортом в Москве стал ведать Московский губернский совет физической культуры (МГСФК) при президиуме Московского Губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Это была сложная структура со многими подразделениями — спорт тоже быстро обрастал новой советской бюрократией. Зато идей у нового спортивного московского начальства хватало. Весной 1926 года, например, президиум МГСФК постановил распустить так называемые районные кружки спорта. Их члены должны были перейти в профсоюзные кружки в зависимости от своего места работы. «Красная Пресня» попала как раз в число таких «районных» кружков и могла прекратить свое существование.

Выход был найден в том, что клуб, сохранив своих футболистов, полностью перешел в ведение профсоюза работников пищевой промышленности. Пришлось опять менять название — так «Красная Пресня» стала «Пищевиками».

У профсоюза пищевиков к тому же появился собственный стадион, расположенный неподалеку от теперешнего метро «Динамо». Спортивная площадка с футбольным полем существовала там еще с дореволюционных времен, но во время Первой мировой войны превратилась… в гигантское кладбище сломанных трамваев. Эта «спортивная» свалка была передана профсоюзу пищевиков, который с марта 1926 года начал там грандиозные строительные работы. И в июле того же года был открыт новый стадион, который на тот момент был самым большим и благоустроенным в советской стране.

Кроме основного футбольного поля, на котором «Пищевики» стали проводить свои домашние матчи, на стадионе были еще два тренировочных поля, несколько баскетбольных и волейбольных площадок, теннисные корты, велодром, помещения для занятий борьбой, боксом, тяжелой атлетикой, тир, кегельбан. Однако центром стадиона было, конечно, главное футбольное поле с трибунами, вмещавшими несколько тысяч зрителей. Этому стадиону профсоюза пищевиков суждено было жить долгие годы, менять хозяев и стать, наконец, хорошо знакомым целым поколениям москвичей Стадионом юных пионеров.

А что касается первенства Москвы 1926 года, то любителям футбола того времени оно запомнилось очередными нелепицами и несуразицами. Спортивные власти, продолжавшие бороться с «районными» кружками, умудрились не включить «Пищевиков» в календарь, несмотря на то что они теперь были профсоюзным клубом. Точно так же «под горячую» руку попали ведомственные клубы — армейский ОППВ и даже «чекистское» «Динамо».

Для «Пищевиков», правда, место в московском чемпионате вскоре все же нашлось, а «Динамо» и ОППВ играли «вне конкурса». Строгого соблюдения календаря не было, а в июле чемпионат вообще прервался из-за страшной жары. Продолжился он после большой паузы, когда и болельщики, и спортивные журналисты потеряли к нему всякий интерес, и затянулся чуть ли не самой зимы. Чемпионами стали армейцы — тогда все уже забыли, что они выступали «вне конкурса».

О неразберихе, царившей в те годы в московском футболе, свидетельствует и горячая дискуссия, развернувшаяся в прессе летом следующего, 1927 года: «Почему за профсоюзные команды играют футболисты других профсоюзов?» «Пищевики» в этом отношении никак не могли быть примером единства профессий. Вернувшийся в клуб из «Динамо» Иван Артемьев был сапожным мастером, Александр Старостин — работником стадиона клуба «Пищевик», Андрей Старостин и Николай Старостин работали тогда на предприятии «Сельхозмашины», Павел Канунников — продавцом в магазине «Коммунар», Петр Исаков трудился на фабрике «Дукат», Станислав Леута был слесарем московского коммунального хозяйства…

Всех этих футболистов объединяло, конечно, то, что на футбольном поле они были единомышленниками и сражались с противниками плечом к плечу, но по газетным статьям можно было догадываться, что новые спортивные реорганизации не за горами. Как бы то ни было, в том, 1927 году «Пищевики» стали наконец чемпионами Москвы.

А дело с новыми спортивными реформами на удивление затянулось — они последовали только в ноябре 1930 года. Всесоюзная конференция профсоюзов по физической культуре и спорту приняла тогда решение об организации физкультурного движения по производственному принципу. Пришла пора создавать крупные спортивные общества по профессиональной принадлежности.

«Пищевиков» вроде бы нововведения не должны были коснуться — спортивный клуб и так находился в ведении крупного профсоюза работников пищевой промышленности. Но в 1931 году этот профсоюз… был ликвидирован решением ВЦСПС и распался на добрых два десятка мелких отраслевых профсоюзов. И «Пищевики» оказались теперь в ведении Всекомпромсовета. Теперь клуб стал называться «Промкооперацией».

Перемены отразились и на стадионе, принадлежавшем профсоюзу пищевиков, — теперь он достался команде табачной фабрики «Дукат». В нее перешли и некоторые футболисты «Промкооперации». Через некоторое время их примеру последовали многие другие, в числе которых были братья Старостины и Станислав Леута. Поэтому и «Дукат» в известной мере тоже можно считать одним из предшественников «Спартака». Однако в 1934 году ведущие футболисты вновь вернулись в «Промкооперацию».

И, наконец, 22 сентября 1935 года было объявлено о создании нового добровольного спортивного общества, которое, как говорилось в постановлении, «объединило бы всех спортсменов, работающих на предприятиях промысловой кооперации». Оно было задумано по типу «Динамо», тоже называвшегося добровольным спортивным обществом.

О том, почему оно было названо «Спартаком» и при каких обстоятельствах появилось это название, позже появились свои легенды. А вот многие другие подробности, связанные с организационными вопросами нового спортивного общества, окутаны ореолом некоей загадочности. Понятно, что решение о его создании принималось не руководителями «Промкооперации», а на более высоком уровне. И что возможности общества были велики, раз вступать в него, как показала дальнейшая практика, могли и не одни только работники промкооперации…

Огромная роль в создании общества «Спартак» принадлежит старшему из знаменитых футбольных братьев — Николаю Петровичу Старостину. Но даже этот человек, которому позже пришлось пережить ужасы сталинских лагерей, в вышедших многие годы спустя книгах в подробности, похоже, не особенно хотел вдаваться.

В книге «Футбол сквозь годы» о рождении «Спартака» Николай Старостин рассказывает только следующее:

«Как капитан сборной СССР по футболу я был знаком с генеральным секретарем ЦК ВЛКСМ Александром Косаревым и председателем Всекопромсовета Иваном Епифановичем Павловым. Оба они были страстные охотники. Я же, выросший в семье егерей, рядом с ними чувствовал себя профессионалом, и они с удовольствием пользовались на практике моими советами.

Как раз на охоте у нас возникла идея спортивного добровольного общества Промкооперации. Вскоре я выступил в печати с такой инициативой. В ответ последовала разгромная статья в газете «Труд». Называлась она «Пора вправить мозги Николаю Старостину». Обвинения сводились к тому, что я — профсоюзник — ношусь с комсомольской затеей. Но это лишь подхлестнуло нас еще активнее взяться за дело.

Вот, пожалуй, вкратце и вся предыстория «Спартака», рождение которого имело огромное значение в развитии советского спорта.

Потом появилось много версий, некоторые из которых успели стать легендами о том, как и почему новорожденному дали имя «Спартак». А что было в действительности? В Промкооперацию входило более десятка союзов различных отраслей: швейный, кожевенный, текстильный, пищевой… Нужно было найти одно, всех объединяющее, название. Но, что правда, то правда: искали его в муках. Мы с братьями и друзьями подолгу сидели вечерами у меня дома и ломали себе голову.

В памяти сохранилась поездка сборной Советского Союза в Германию в 1927 году, где нас принимали рабочие-спортсмены, объединенные в клуб «Спартак». У них был значок — поднятая рука с твердо сжатым кулаком. Я часто вспоминал впечатляющее зрелище: сотни встречающих и провожающих людей со вскинутыми в едином порыве руками. «Спартак» — в этом коротком и звучном слове слышалась мелодия порыва, таилась готовность к бунту, чувствовался неукротимый дух. Оно показалось мне очень подходящим. Конечно, я знал, кто такой Спартак. Но, признаюсь, прочитал знаменитую книгу Джованьоли уже после того, как все было решено.

К нашему огромному удивлению, в только что родившееся, еще неокрепшее общество ринулись лучшие спортивные силы Москвы. Легкоатлеты братья Знаменские из «Серпа и Молота»; боксеры Николай Королев, Иван Ганыкин, Николай Штейн, Виктор Степанов; ведущие гребцы, пловцы, конники, баскетболисты и волейболисты. Мы не могли понять, в чем дело. Потом выяснилось, что по Москве пошел слух: в «Спартаке» во главе стоят свои люди — спортсмены».

Тут надо заметить, что эти слова Николая Петровича подтверждают: возможности «Спартака» и в самом деле позволяли обходить общепринятые тогда принципы профсоюзной организации спорта «по отраслям». Впрочем, вновь слово Николаю Старостину:

«Молва, что у нас не надо ожидать очередного указания руководителей по поводу тренировок, оказалась устойчивой и была лучше всякой рекламы. Если добавить к этому значительные финансовые возможности Промкооперации (ее бюджет позволял не жалеть на «Спартак» никаких денег), станет ясно, почему «Спартак» смог так быстро и крепко встать на ноги.

Наши всемогущие хозяева, не моргнув глазом, отвалили 260 тысяч за базу в Планерном, перекупив ее у Осоавиахима. У китайского клуба было приобретено здание католической церкви, где после реконструкции устроили залы для бокса, борьбы, бильярда… Но наиболее ценным приобретением стал участок земли рядом с подмосковной Мамонтовкой, блиставшей своей футбольной командой. Кто бы мог подумать, что со временем ничем не примечательная Тарасовка затмит славу Мамонтовки. В течение сезона в Тарасовке был выстроен стадион с трибунами на 3000 мест и деревянным павильоном, где могли жить футболисты…»

Забегая вперед, надо сказать, что с тех пор за многие десятилетия Тарасовка, загородная база московского «Спартака», конечно, неузнаваемо изменилась. Но Николай Петрович Старостин абсолютно прав в том, что Тарасовке суждена была особая слава: она сыграла огромную роль в истории не только «Спартака», но всего советского футбола.

А возвращаясь к истории происхождения названия именитого московского клуба, надо заметить, что немецкая команда с названием «Спартак», о которой говорит в своей книге Николай Петрович, вспоминая поездку сборной СССР в Германию в 1927 году, была не единственной, носящей такое имя. Еще в 1924 году в Ленинграде было создано сразу несколько клубов, называемых «Спартаком». Капитан сборной СССР Михаил Бутусов в 1924–1926 годах играл в команде, которая называлась «Спартак» Выборгского района «А». И Николай Старостин, конечно, не мог этого не знать.

Словом, во всей этой истории есть опять-таки какая-то недоговоренность…