Тайны японского двора. Том 2

XLIV. Под страхом смерти

Поезд мчался с быстротой ста верст в час.

Тем не менее, принцесса продолжала спать.

На ее бледном лице играл лихорадочный румянец. Длинные и черные ресницы от времени до времени вздрагивали, что указывало на близость пробуждения.

Ямато зорко следил за каждым ее движением.

Вспомнив приказание доктора, он открыл окно.

Ночной холод ворвался в купе.

Принцесса вздрогнула и подняла голову.

В первый момент она не заметила Ямато. Но вот ее взор остановился на нем.

Как во сне, она припоминала момент похищения, письмо барону, беседу со старушкой… Но затем она ничего не помнила. Нить ее воспоминаний прервалась и она тщетно старалась уяснить себе настоящее положение.

Снова ее веки закрылись и слезы показались на ее ресницах.

Это не скрылось от наблюдения Ямато.

Он поспешил принести ей воды.

— Пейте, принцесса, это вода.

Но она недоверчиво взглянула на него.

— Хотите меня отравить? Что я вам сделала?

— Успокойтесь, принцесса, я ни на минуту не имел этого злого намерения! Поверьте, что я употребляю все усилия, чтобы сохранить вашу жизнь. Вы хорошо знаете, принцесса, что я — раб предначертаний моего начальства, которое в лице моем видит исполнителя приказаний микадо.

— Ничего не понимаю, — сказала она. — Где я и куда мчится этот поезд?

— Мы едем в Тулон.

— Я не хочу ехать домой! — вскричала Хризанта, приподнявшись с дивана.

Но силы ее оставили и она упала на подушки,

— Как я слаба! Что со мною было?

— Вы спали, принцесса, вам нездоровилось.

— Но я не хочу ехать в Тулон, — сказала принцесса слезливым голосом.

— Я уполномочен вам заявить, — заметил Ямато деловитым тоном, — что ваши протесты ни к чему не поведут.

— Я буду кричать, буду взывать о помощи.

— Все это, принцесса, предусмотрено! Железнодорожное начальство знает, что я везу больную, страдающую манией преследования. Об этом доктор уже предупредил начальника поезда.

— Вы лжете! Это — подло, низко! Где барон? Вы его убили?

И она снова разрыдалась.

— Будьте благоразумны, — уже более мягким тоном сказал Яма-то. — Я сам бы с удовольствием вернулся на родину, хотя кроме постылой мне жены, присватанной отцом, никого из моих близких не осталось в живых. А вас ожидают любящие родители, ваш княжеский дворец, внимание двора, круг друзей и почитателей…

— На что они мне? Я не желаю никого видеть… Это насилие, это низость!..

— Принцесса, согласитесь, что ваше упорство не приведет ни к чему хорошему. Советую вам примириться с судьбой. А там приедете в Токио, так сумеете вернуться в Европу. А покуда что, барон вас подождет; он жив и здоров.

— Даете мне честное слово, что барон жив?

— Даю.

Принцесса замолчала.

Она призадумалась.

Она сознавала в душе безвыходность своего положения. Она понимала, что крики ее о помощи дадут Ямато право связать ее по рукам и ногам и, чего доброго, заткнуть ей рот, как в тот памятный день ее похищения.

«Как бы уведомить барона… он бы меня спас… он меня любить», — мысленно рассуждала Хризанта.

Она передумала всевозможные планы, но все ей казались так трудно исполнимыми, фантастичными.

Хризанта решила прибегнуть к женской хитрости.

Поборов физическое отвращение к Ямато, она промолвила:

— Я вас, кажется, видела в Токио.

— Совершенно верно. Ведь я всегда числился при гвардейском, охранном эскадроне.

— Вы сын генерала Ямато, который умер два года тому назад?

— Вы не ошиблись.

— Скажите, пожалуйста, неужели вам меня не жаль? Вы воображаете, что я так влюблена в барона? Ошибаетесь. Это один из моих флиртов, и, если хотите, — это мой каприз. Захотела — и полюбила. Поверьте, что не будь столько препятствий, я, быть может, уже давно разлюбила бы его.

— И это было бы ваше счастье.

— Да, но поймите, что женщина способна разлюбить лишь в тот момент, когда ее внимание поглощено новым предметом.

— А кто же вам мешает искать новый предмет? Прибыв в Токио, вы, наверно, найдете массу высокопоставленных лиц, которые окажутся достойными вашего вниманья.

— Я не сомневаюсь, что встречу подобных лиц^:, но меня бросает в жар при мысли, что мои родители уже уготовили мне шаблонную участь просватанной невесты.

— Насколько мне известно, вы любимица родителей и вас вряд ли отдадут за кого-нибудь против воли.

— О, не скажите! Если и не заставят прибегнуть к нравственному воздействию, то не остановятся даже перед вмешательством императрицы Харуко. Я же презираю брак…

— Согласен, что флирт — занятие приятное, — сказал Ямато, — но, принцесса, вы забываете высокое положение, которое занимает ваша фамилия!

— Я ничего не забываю и, поверьте сумею кончить жизнь самоубийством накануне ненавистного, мне навязанного брака, — сказала Хризанта и в ее голосе звучала резкая нота решимости.

— Что за мрачные мысли, принцесса! Вы так молоды, так прелестны.

— Меня никто не любит… Жить на свете, не будучи любимой — ужасно. Ласка, любовь… для меня все равно, что солнце для цветка. Без этой любви мне весь мир кажется монотонным, скучным и сонным.

— Принцесса, стоит вам только захотеть, чтобы всякий мужчина был у ваших ног!

— Это вам так кажется. Я вовсе не так хороша и далеко так не нравлюсь. Сознайтесь, ведь вы меня ненавидите?.. Я это чувствую.

Ямато смутился.

Он не ожидал такого вопроса.

Принцесса ему нравилась давно, но социальное расстояние между ними не давало ему возможности личного общения. Еще в Париже, когда Ямато ее увидел бок о бок с бароном в коляске, в нем закипела ревность и ненависть к более счастливому сопернику.

Он сам ясно не сознавал, что принцесса ему нравится, а потому столь внезапный вопрос поставил его в затруднительное положение.

— Принцесса, — начал он, — я не только вас не ненавижу, но пи-гаю даже чувства, которые так мало могут интересовать вас в данную минусу. Я — сын потомков самураев, а вы имеете своим прадедом великого микадо Коматсу. Может ли моя любовь вас интересовать?

— Ошибаетесь, могу я сказать вам в свою очередь. Конечно, я вас мало знаю и плохо вам верю, но от вас будет зависеть доказать мне вашу любовь и привязанность. Все- таки я вам очень благодарна, что вы хорошо ко мне относитесь. Разрешаю вам поцеловать мою руку, — с улыбкой добавила Хризанта.

Ямато встал да одно колено и осторожно, жеманно поцеловал руку принцессы, небрежно облокотившейся на подушку.

— Однако, как вы робки! Впрочем, вы притворяетесь. Мужчины вовсе не так робки. Целуйте смелей…

Ямато был ошеломлен. Он и во сне не мечтал о таком счастье.

— Вы себе представить не можете, принцесса, как я счастлив, что волею судеб я возле вас.

— Ха, ха, ха, но ведь это презабавно! Вы, очевидно, меня похищали для себя, ха, ха, ха!..

Принцесса расхохоталась.

Смех этот становился все более и более истерическим, смешался со слезами и кончился настоящим истерическим припадком.

Ямато догадался принести воды.

— Успокойтесь, принцесса!

Та понемногу пришла в себя.

Но как только она взглянула на комичную фигуру Ямато, стоявшего на коленях, расхохоталась снова.

Видя, что принцесса при нем никак не может успокоиться, Ямато вышел в другое купе, оставив принцессу наедине. Поезд уже приближался к югу Франции.

— Через два часа будет Тулон, — сообщил кондуктор.

Ямато поспешил вернуться к принцессе.

Последние два часа показались обоим путникам вечностью. Первый из этих двух часов был посвящен обеду, но второй… Этот час длился невероятно долго.

Ямато видел перед собой грустное лицо принцессы и в душе раскаивался за свою откровенность. Принцесса продолжала думать о бароне. Она рассеянно слушала Ямато, отвечала невпопад, а иногда оставляла его вопросы без всякого ответа.

— Тулон-город, а через пять минут Тулон-гавань! — объявил начальник поезда.

— Мы едем в Тулон-гавань, — сказал Ямато, отдавая ему билеты. Все двери длинного поезда были открыты и из многочисленных купе и отделений выходили пассажиры.

— Для кого заказаны две кабины первого класса? — раздался голос.

— На пароходе «Виктория?»

— Да. Сейчас отойдет «Виктория» — просим поспешить! Принцесса едва передвигала ноги. Ей подал руку Ямато и повел к пароходной пристани.

Вслед за ними понесли багаж.

Едва принцесса успела соскочить с трапа на палубу огромного линейного парохода, как раздался зловещий гудок, послышалась команда — поднять якоря и огромное морское чудовище запыхтело, вспенив воду громадным винтом.

Плавно и величественно понесся корабль.

На носу у элегантных бронзовых перил стояла Хризанта.

Хризанта бросила грустный взгляд на французский берег. Электрический маяк главного рейда уже казался маленькой точкой. Гавань быстро исчезла из глаз.

Клонилось уже к закату и звонок возвестил пассажирам об обеде. Но стояла прекрасная погода и пассажиры не могли оторваться от чудного зрелища умирающего дня.

Мелкая зыбь мало-помалу переходила в легкое волнение.

Дул зюйд-вест и все более и более крепчал.

— Не пройти ли в каюту? — предложил Ямато, подавая принцессе руку.

Хризанта машинально, медленно спустилась в кают-компанию. Богато сервированный стол во всю залу был сплошь убран живыми цветами.

Принцесса почти ничего не ела.

Ямато, наоборот, ел с большим аппетитом и все уговаривал Хризан-ту следовать его примеру.

— Я очень устала, — возразила она.

И действительно, принцесса имела очень утомленный вид.

Обед сильно затянулся. Было около десяти часов, когда мало-помалу пассажиры стали расходиться.

Там и сям остались маленькие группы знакомых между собой людей, продолжавших свою беседу за бутылкой шампанского, мадеры или нюи.

В одном углу сидело два американца, тянувшие свою виски с содой. Поодаль от них сидела группа англичан, пивших черрибрек, который они тянули сквозь соломинку.

— Пойду спать, — проговорила Хризанта, — проводите меня до моей кабины.

С трудом они пробрались до ряда кают первого класса.

— Вот она, — услужливо указав на дверь, сказал матрос, к которому Хризанта обратилась за справкой.

Принцесса молча пожала руку Ямато, который почтительно поцеловал ее.

— Сайонара, — сказала она на прощанье, запирая дверь.

Ямато впервые в своей жизни почувствовал наплыв незнакомых ему чувств. Его черствая натура была потрясена до основания.

До сих пор все его помыслы были направлены к одной цели: сделать блестящую карьеру.

Ямато из гвардейской охраны был переведен тайным военным агентом в Париж, где вся его задача состояла в возможно большем ознакомлении с планом мобилизации Франции, со способами укреплений крепостей. Но главная цель его командировки было желание японского правительства тайно познакомиться с аэростатами Сантос-Дюмона, а также и с подводными лодками, сооружаемыми на французских верфях.

Этим вопросом, как и покупкой сведений о России и русских укреплениях, Ямато был поглощен до такой степени, что для личной своей жизни у него не оставалось даже времени.

Ярко освещенная электрическим светом палуба была полна пассажиров. Пароход должен был зайти в Сицилию, а затем непосредственно направиться к Суэцу.

Масса туристов, среди которых много было англичан, ехала на Дальний Восток.

Солнце уже зашло, но яркая полоса западного горизонта освещала слегка волнующееся море, отражаясь в волнах.

Пассажиры не могли оторваться от чудной картины. Взоры всех были устремлены на оранжево-красный закат.

И Ямато устремил туда свой взор.

Первый раз в своей жизни он обратил внимание на красоту природы.

Точно пелена спала с его глаз. Он искренне восхищался дивным зрелищем.

Наконец пассажиры разбрелись по своим каютам.

На носу и на корме судна виднелись кое-где группы куривших и беседовавших людей.

За вечерним дрейфом слов их не было слышно, но от времени до времени долетавший веселый смех свидетельствовал о характере беседы.

Ямато стоял поодаль от всех у борта, скрестив на груди руки.

Он никак не мог разобраться в своих чувствах.

Рассудок ему говорил, что его увлечение принцессой ни к чему не приведет, а скорее всего может ему повредить при дворе. Но все эти доводы логики разбивались непонятным, необъяснимым чувством.

Стало свежо.

Тут только Ямато вспомнил, что ему придется рано встать, а потому пора отправиться на покой.

Было двенадцать часов ночи.

Зайдя в буфет, он застал здесь немало запоздалых собеседников. Раскрасневшиеся лица и блестевшие глаза свидетельствовали о количестве выпитого этими американцами виски.

Ямато, не обращая ни на кого внимания, прошел к своей кабине.

Мысль о бароне не покидала Хризанту. Все свои помыслы сосредоточила она на разных планах сообщения барону о месте своего пребывания.

Она и не подозревала о том, что барон знает все.

С этими же тревожными мыслями она проснулась. Сквозь иллюминаторы пробивались лучи утреннего солнца.

Было шесть часов.

Хризанта решила встать.

Она быстро сама оделась и начала приводить в порядок свои роскошные, черные как смоль волосы.

— Как я похудела, — говорила она, — и неудивительно: чего, чего я не пережила за последние две недели.

Хризанта снова задумалась.

Ее воображению предстал целый калейдоскоп воспоминаний.

Но на сей раз она отогнала докучливые мысли. Ей надо было узнать первым долгом, где барон, и это — решила она — наверно, знает Ямато.

— Кажется, Ямато в меня влюблен, — подумала вдруг принцесса и ее лицо озарилось улыбкой. — О, я ему отомщу за все те несчастья, которые он навлек на меня. Но для этого требуется время, а пока что — надо у него кое-что выпытать.

Хризанта занялась своим туалетом.

Не было еще восьми часов утра, как она очутилась на палубе.

Прибежавшие лакеи услужливо пододвинули принцессе низенький стул и маленький столик.

— Кофе или какао?

— Какао, — приказал принцесса.

Какао был принесен и принцесса с аппетитом пила чашку за чашкой, вдыхая в то же время чудный утренний воздух, насыщенный озоном.

На падубе уже замечалось некоторое оживление. Англичане были налицо и в длинные подзорные трубы разглядывали горизонт.

Недалеко от принцессы за столиком сидел молодой шатен высокого роста.

Его громадные, темно-карие глаза были окаймлены длинными черными ресницами. Усы и маленькая эспаньолка мало напоминали происхождение этого человека.

Англичанин, сидевший за столом вблизи Хризанты, был шотландец с острова Уайт.

Он отличался аристократическими манерами, как и большинство обитателей этого фешенебельного острова, и грация его движений невольно бросилась в глаза принцессе.

Вспомнив про Ямато, она с женским коварством решила раздуть маленькое увлечение своего цербера в яркий пламень страсти. Для этого требовалось прежде всего возбудить ревность.

К барону Ямато ревновать ее не мог. Он был так далек от них, но вот этот шатен, — рассуждала Хризанта, — другое дело, с ним следует начать флирт на глазах Ямато.

Хризанта кокетливо прищурила глаза и посмотрела на шатена.

Этот взгляд не остался незамеченным.

Шатен улыбнулся и ответил таким же взглядом.

Хризанта расхохоталась.

Шатен встал со своего места и подошел к столу принцессы.

— Позвольте вам представиться, прелестная незнакомка: капитан английской службы седьмого полка йоманри Герберт Бо.

Хризанта протянула ему свою руку.

— Вы так рано встали! Это удивительно. Ваши соотечественницы любят поспать, и хотя ваша родина и называется страной Восходящего солнца, но это восходящее солнце редко видит в столь ранний час своих прекрасных обитательниц.

— Я сама не люблю рано вставать; а сегодня мне как-то не спалось. Вы были в Японии? — спросила Хризанта.

— Да, мисс, — вежливо ответил мистер Бо. — Я был командирован в качестве военного агента, но я там пробыл всего два года.

— Давно ли это было?

— Лет пять тому назад, еще до боксерского движения.

— Так давно! Я в это время еще не бывала при дворе.

— А после вы там бывали?

— Даже очень часто…

— Могу узнать вашу фамилию?

— Принцесса Коматсу.

— Я имел удовольствие встречаться с принцем Алешито.

— Не напоминайте о брате, — сказала принцесса, и на ее лице выразилась печаль. — Он умер в Париже при ужасных обстоятельствах.

Мистер Бо, видя, что затронул деликатную тему, замолчал.

— Позволите присесть? — спросил он, помолчав.

— Прошу…

Между принцессой и мистером Бо завязалась оживленная беседа.

Хризанта и не заметила, как вдруг рядом с нею очутился Ямато.

— Позвольте представить: капитан Бo, капитан Ямато.

Они поклонились друг другу.

Ямато не особенно понравилось новое знакомство принцессы. В нем зашевелилось недовольство и даже ревность. Он сознавал в душе, что мистер Бо был гораздо красивее его и, благодаря салонным манерам, европейскому воспитанию, этот джентльмен должен был нравиться женщинам.

— Вы надолго в Японию? — начал Ямато.

— Нет. Через полгода должен быть уже на месте своего назначения в Вашингтоне.

— Вы едете до Иокогамы?

— Нет, только до Нагасаки, к тому же мне придется остаться две недели в Порт-Саиде.

— А мы с принцессой едем прямо, — сказал Ямато, вздохнув свободнее.

Перспектива избавиться от соперника снова вернула Ямато более спокойное настроение. Погода была прекрасная и к полудню на Средиземном море царил необычайный штиль.

Пароход «Виктория» быстро рассекал серебристую поверхность воды, в которой отражалось лазурное небо юга.

— Вы ни разу не поднимались наверх в корзинке? — обратившись к Хризанте, спросил мистер Бо.

— Нет, но мне бы очень хотелось подняться.

— Это немного опасно, — вставил Ямато.

— Нисколько. Я плотно привяжу принцессу к корзинке, к тому же теперь такая тихая погода.

Ямато не возражал, но ему, видимо, не нравилось, что принцесса так легко согласилась на предложение мистера Бо.

Тот подошел к капитану парохода и что-то сказал ему на ухо. Капитан отдал распоряжение и двое юнг спустили с мачт корзинку.

— Садитесь, — обратился мистер Бо к принцессе.

Хризанта прыгнула в довольно обширный ящик, сделанный из витых канатов и обитый парусиной.

— Так, так, — приговаривал мистер Бо, охватив талию принцессы канатом. — Теперь не вывалитесь.

— Тяни, — раздалась команда и корзина быстро поднялась почти на полную высоту мачты.

— Я давно не лазил по лестницам, — сказал мистер Бо, сбросив жакет, и мигом принялся карабкаться по вантам грот-мачты.

— Браво, браво! — аплодировала Хризанта.

— У меня к вам большая просьба, — сказала Хризанта почти шепотом, воспользовавшись благоприятным моментом.

— Прикажите, она будет исполнена.

— Мы должны остерегаться этого Ямато, он за мной следит. Мне нужно послать весточку одному барону, но сама я этого сделать не могу. Могу я надеяться на ваше содействие?

— Конечно, можете, я с удовольствием исполню ваше поручение, — ответил мистер Бо также шепотом.

— В таком случае спуститесь вниз, а то Ямато обратит внимание на нашу беседу.

Мистер Бо очень быстро спустился тем же путем.

За ним последовала Хризанта.

— Неужели вы не боялись? — спросил Ямато.

— Нисколько, — ответила принцесса.

— Вы играете в карты? — обратился к Хризанте мистер Бо.

— Играю, но только ведь вы наших японских игр не знаете, да и карт японских у меня нет.

Ямато не отходил от принцессы, прислушиваясь к каждому слову.

Видя такое упорное преследование, Хризанта пустилась на хитрость.

— Ямато, мне надо с вами поговорить.

— Пардон, — воскликнул мистер Бо и отступил несколько шагов назад. — Не буду вам мешать.

Ямато был счастлив. Он подал руку принцессе и они прошли в библиотеку. Усевшись около привинченного к полу круглого стола на угловом диване, Хризанта пододвинулась к Ямато. В библиотеке находился лишь старик-англичанин, развалившийся в кресле и уснувший с газетой в руках.

— Послушайте, Ямато, если вы сколько-нибудь жалеете меня, то успокойте мою совесть.

Ямато удивленно взглянул на принцессу.

— Я не понимаю вас, — ответил он.

— Не перебивайте меня, — продолжала Хризанта, — вы знаете, что моя совесть омрачена смертью брата моего. Теперь же меня мучит сознание, что благодаря моему капризу, простой шалости, и второй еще человек, барон фон-дер-Шаффгаузен, быть может, погиб.

— Вы его любите? — в упор спросил Ямато.

— Нет, я его никогда не любила, а теперь меня мучит совесть.

— Это вы только так говорите, принцесса, а очутившись возле него, вы бы забыли все на свете — меня в том числе, конечно…

— Как вы ошибаетесь! — лукаво проговорила Хризанта. — Женщина — сфинкс. Вы же еще так мало умеете читать свою судьбу в глазах этих женщин.

Хризанта взглянула на него и рука ее как бы случайно очутилась на его плече.

— Извольте, я вам скажу, я вас успокою: барон не только жив, но даже здоров. В моем кармане имеется телеграмма, которая доказывает, что барон не разделяет ваших хладнокровных чувств. Он, наоборот, весь горит желанием видеть вас.

Хризанта покраснела, ее сердце учащенно забилось.

— Так он не убит? Жив?

— Да, жив, и никто его убивать не собирался, — резко ответил Ямато. — Но я бы ему не посоветовал приехать в Японию.

В глазах Ямато сверкнул огонек.

— За что вы так ненавидите барона? — ласково спросила Хризанта, овладев собою.

— Я вообще ненавижу белолицых, а барона в особенности.

— Вы ревнуете, — сказала Хризанта, любовно глядя на Ямато. — Нє тревожьтесь, я барона уже променяла на вас. Понимаете?

Ямато схватил руку принцессы и покрыл поцелуями.

— Теперь успокоились? — спросила Хризанта после паузы.

— О, да! Я вижу, что вы теперь уже не так любите барона. Но я и надеяться не смел на такое счастье.

— Вы слишком скромны, Ямато. Повторяю, вы не знаете женщин и не верите им, потому что сами не откровенны.

— Напротив, я с вами более откровенен, чем следует.

— Докажите, что вы меня любите.

— Чем?

— Покажите сейчас телеграмму, которая у вас в кармане.

Одну минуту Ямато колебался. Но Хризанта положила свою руку ему на плечо и так любовно взглянула на него, что он не устоял. Достав телеграмму, он подал ее принцессе.

Она прочла:

«Сейчас вслед за вами со скорым поездом выехал в Тулон барон. При нем багаж и оружие».

Телеграмма не была подписана.

Хризанта побледнела, но глаза ее сияли от радости и она в порыве благодарности бросилась на шею Ямато.

Ямато был вне себя от восторга.

— Милая, дорогая принцесса! — прошептал он, целуя ее.

Но Хризанта этого не замечала. Она радовалась, что достигла цели и в то же время сознавала, что ей придется продолжать играть комедию.

— Теперь вижу, Ямато, что вы меня любите, — сказала Хризанта, возвращая ему телеграмму.

— А вы сомневались? — укоризненно спросил он.

— Да сомневалась, но теперь буду верить вам.

Хризанта вскочила и быстро побежала в свою каюту.

Ей хотелось быть одной со своей радостью, чтобы ничто ей не мешало думать и мечтать о милом, дорогом ее сердцу бароне.

Она бросилась на кровать и закрыла глаза для того, чтобы и свет не мешал ей уноситься дальше, дальше к своему возлюбленному.

— Он едет за мною, он жив… он меня любит, — шептала она, прижимая руки к сильно бившемуся сердечку.

Когда принцесса вышла через несколько часов из своей каюты, она лицом к лицу столкнулась с мистером Бо.

— Где Ямато? — спросила она.

— Неужели он вас интересует? — с казал капитан не без усмешки.

— Нисколько, но я хотела бы передать вам кое-что… в отсутствии Ямато…

— Я к вашим услугам, — почтительно сказал капитан и подошел ближе к Хризанте.

— Так слушайте. Вы ведь останетесь в Порт-Саиде, а я поеду дальше. Вы знаете, как за мной следят. В Порт-Саиде вы передадите письмо, которое я вам дам, одному господину, фамилия которого будет значиться на конверте. Он едет со следующим пароходом, в этом я убеждена, и если бы был воздушный шар или аэростат, который дал бы ему возможность догнать меня, то, поверьте, он воспользовался бы им.

— Не смею спрашивать вас, принцесса, о деталях этого счастливого романа, — сказал мистер Бо, улыбаясь, — но откровенно говоря, этому адресату можно позавидовать.

— Пожалуйста, без комплиментов. Тут дело идет не о романе, а о жизни и смерти двух людей. Исполнением моего поручения вы спасете меня от большой неприятности, а ему — жизнь.

Мистер Бо серьезно взглянул на принцессу.

— Слово джентльмена вам порукой за точное исполнение вашего поручения.

— Благодарю вас, капитан, я всегда была высокого мнения об англичанах. Они джентльмены в полном смысле слова.

Капитан слегка поклонился.

— Еще одно слово. Когда вы будете в Токио, приходите навестить меня. Быть может, и я в свою очередь вам на что-нибудь пригожусь.

Ямато увидел принцессу лишь на палубе.

— Вы спали? — спросил он.

— Да, я отдохнула. Я так рано сегодня встала.

Ямато, ничего не подозревая, продолжал уверять принцессу в своей готовности пожертвовать жизнью для нее.

Хризанта от времени до времени позволяла ему целовать ее руки и ласково обходилась с ним.

При всем том она держала его на некотором отдалении, так как ненавидела его всеми фибрами своей души.

Пароход благополучно миновал Сицилию. Через два дня пассажиры надеялись быть в Суэцком канале.

Мистер Бо изредка подходил к Хризанте. Она ему нравилась, но врожденная деликатность не позволяла ему навязывать ей симпатии, так как он хорошо понимал, что она занята.

Принцесса уже давно незаметно для Ямато вручила ему письмо, написанное ею в каюте.

Последние два дня промчались для Хризанты быстро.

Она сидела в библиотеке и читала французские романы.

— Через два часа мы в Порт-Саиде, — объявил Ямато, входя в библиотеку. — Пароход стоит там три часа. Если угодно, то можем осмотреть город.

— Благодарю вас, я его уже осматривала, когда мы ехали во Францию. Я предпочту остаться на пароходе. Теперь так жарко, а в каюте моей гораздо прохладнее.

Принцесса направилась к каюте.

Минуя столовую, она увидела мистера Бо, сидевшего рядом с американцем.

— Нам пора проститься, — промолвила Хризанта.

— Да, принцесса, — ответил тот, вставая.

— В таком случае, до свидания в Токио, — сказала принцесса, многозначительно глядя на него.

— Счастливого пути! — проговорил капитан.

Хризанта кивнула ему головой и направилась вслед за Ямато.

Принцесса, верная своему слову, действительно прошла в каюту.

Царила вполне тропическая жара. Солнце в полдень не палило, а жгло, и Ямато, несмотря на то, что привык к высокой температуре, тяготился ею.

— Порт-Саид! — раздался возглас матросов, проходивших между каютами и стучавших в закрытия двери.

На пароходе «Виктория» оказалось пять пассажиров с билетами до Порт-Сайда.

К пароходу подплыли лоцманы для путеводительства в небезопасный в бурное время порт.

В данное время царствовал полнейший штиль и помощь лоцманов вряд ли требовалась.

Тем не менее капитан принял их очень радушно и показал сопровождавшему их комиссару судовые бумаги.

Ямато стоял на палубе и с нетерпением ждал тех двух чейтов-япон-цев, которых он знал уже по военной службе.

Ему было известно, что Чей-И разыскивал предателя, — сообщив-шоео испанскому правительству факт и подробности убийства капитана де Капитро.

За два дня до отъезда Ямато из Парижа им была получена телеграмма-инструкция, которую он стремился выполнить.

Но для этого требовалось сойти с парохода на берег, чего ему ужасно не хотелось.

Громадный линейный пароход «Виктория» не подходил к самой пристани, вдававшейся на добрую английскую милю в море.

Тем не менее, глубокая осадка судна не давала возможности подойти к пристани ближе полуверсты.

Масса маленьких, черных голов показалась из воды. То были местные нищие дети, подплывавшие к самому судну с целью выпросить у пассажиров щедрое подаяние.

Пассажиры, преимущественно англичане, забавлялись тем, что бросали им деньги, которые те ловко подхватывали, ныряя.

На трапе стояло несколько пассажиров в ожидании ботов.

Первая партия уже отвалила к пристани, когда капитан «Виктории» любезно предложил и прочим лицам совершить маленькую экскурсию в этот древний город северной Африки.

Еще далеко до прибытия в Порт-Саид яркое тропическое солнце освещало колоссальный сфинкс, привезенный англичанами и поставленный на Мертвом мысе, за пять миль до Порт-Саида.

Практичные бритты пользовались головой сфинкса для колоссальных размеров электрического фонаря, прикрепленного на темени этого каменного чудовища.

Издалека привлекала общее внимание мечеть Измаила, громадное неуклюжее здание с плоской крышей, на которой муэдзин в своей белой чалме жалобным монотонным пением призывал правоверных к молитве.

Ямато откликнулся на предложение капитана и вместе с другими пассажирами, в том числе и с мистером Бо, спустился в бот и направился, минуя пристань, к самому порту.

На берегу, в некотором расстоянии от лодочной пристани, стояли, одетые в хаки, те два чейта-японца, о которых уже было упомянуто ранее.

Они сразу узнали Ямато и поспешили прийти к нему навстречу.

— Ну что? как дела?

— Саррата, укокошили малайца.

— Гладко ли все прошло?

— Только молчаливый сфинкс, луна и звезды были тому свидетелями.

— У меня есть новое поручение к вам, — сказал Ямато.

— К вашим услугам.

— Проследите за пребыванием барона фон-дер-Шаффгаузена. Он должен не позже сегодняшнего вечера прибыть на «Ричарде Третьем», — добавил Ямато, — так как вряд ли барон стал бы ждать следующего утра.

— Как он выглядит?

Ямато в кратких словах описал элегантный вид барона с его длинными белокурыми усами, его статным ростом и пластичными манерами европейца-аристократа.

— Все будет исполнено, — с готовностью проговорили чейты, и Ямато, подав им на прощанье руку, поспешил к лодочной пристани, чтобы скорее избавиться от невыносимых лучей палящего солнца.