Тайные общества Третьего рейха

Глава 3 МИСТИЧЕСКИЕ ИДЕИ ДЛЯ КОНКРЕТНОЙ ПОЛИТИКИ

Итак, национал-социализм и Альфред Шулер. На первый взгляд кажется, что между ними нет ничего общего. Но это весьма поверхностное суждение. Почему же тогда немецкие исследователи среди прочих «нацистских пророков» — Отто Рана, Карла Марии Вилигута, Юлиуса Эволы, Гвидо фон Листа, Йорга Ланца фон Либенфельса, Рудольфа Зеботгендорфа — особо выделяют фигуру Альфреда Шулера, помещая ее на первое место в этом списке. На первое место не только по хронологии, но и по значению.

Тема влияния гностицизма на национал-социализм еще ждет своего исследователя. Потребуется, пожалуй, не один год, чтобы осуществить междисциплинарный исследовательский проект, в котором бы самым подробным образом были изучены все следы гностических идей, оказавших влияние на национал-социализм в период его становления и развития. Достаточно даже беглого взгляда на нацистскую элиту, чтобы убедиться в том, что гностические элементы достаточно глубоко проникли в национал-социалистическое движение. При этом не стоит забывать, что гностицизм был всего лишь одним из фрагментов в идеологической мозаике нацизма. Он соседствовал со многими другими факторами, которые превратили германский национал-социализм в некий феномен, легко узнаваемое историческое явление. Здесь можно назвать и социал-дарвинизм, и социально-исторические процессы, происходившие во всем мире, и конкретные условия внутренней и внешней политики Германии в первой трети XX века, и психология масс, и даже биография отдельных из нацистских бонз.

Одна нельзя не отметить, что первые попытки срастить европейское гностическое наследие с расистскими установками было предпринято далеко за пределами Германии. Рано или поздно нам бы пришлось столкнуться с гражданкой США русского происхождения — Еленой Блаватской (1831–1891). Именно она в своей «Тайной доктрине» разработала систему коренных рас. В свое время на нее произвел неизгладимое впечатление вполне безобидный фантастический роман Эдварда Бульвер-Литтона «Грядущая раса». В своей «Тайной доктрине» Блаватская упоминала эту художественную утопию чаще других произведений. Именно этот роман подтолкнул основоположницу теософии к мысли о создании новой расы: «Оккультная философия учит, что именно сейчас, как раз на наших глазах, происходит создание новой расы и новая раса подготавливается, чтобы уже втайне преобразоваться в Америке». Центральным стержнем ее произведений являлся обзор происхождения человека. Впервые на немецком работы Блаватской были опубликованы в 1903 году. В них рассказывалось о существовании пяти «коренных рас», которые разделились на некоторые подрасовые виды: «Первая раса не имела никакой собственной истории. То же можно сказать и о второй расе. Поэтому, прежде чем начать историческое описание нашей собственной пятой расы, мы должны уделить тщательное внимание лемурам и атлантам». В доктрине Блаватской определенную роль играли и арийцы: «Мы находим последних атлантов, смешавшихся с арийским компонентом 11 тысяч лет до нашей эры. На это указывают огромный охват территории расой, последовавшей за ними». Египтяне, греки и римляне объявлялись Блаватской остатками атланто-арйицев. Блаватская разделяла расы на «высокоинтеллектуальные» и «низшие расы, от которых еще осталось несколько схожих явлений — как быстро вымирающие австралийский аборигены». Именно Блаватская впервые совместила миф об Атлантиде с расовой теорией. Именно она впервые смешала спиритуализм и расизм. Можно говорить о мощном мистическом импульсе в развитии расизма. Именно Блаватская придала ему новое звучание. Использование исторических мифов вызвало к жизни «расовую мистерию».

Но, собственно говоря, что являет собой расизм? Различия людей по их цвету кожи? Или нынешнее понимание расизма не сводится только к физическим признакам? Патрик фон Мюлен дал, наверное, самое исчерпывающее понятие расизма. Расизм определяется как групповой конфликт, в котором индивидууму приписывается действительное или предполагаемое происхождение, а также на основе действительной или предполагаемой наследственности придаются неизменно действующие физические и психические свойства и групповые признаки.

Развивая эту тему, мы неизменно должны были столкнуться с Рудольфом Штайнером, который, сначала являясь теософом, затем разработал собственное учение, названное антропософией. В 1920 году Штайнер опубликовал в берлинском «Теософском издательстве» небольшую книжку, которая назвалась «Наши атлантические предки». В ней он собирался изложить тайные знания «Хроники Акаша». Этот мифический документ, который нельзя было найти ни в одной библиотеке, упоминала в «Тайной доктрине» и Елена Блаватская. Так вот, эта хроника определялась теософами как «существующая универсальная душа, матрица Вселенной, магическая мистерия, из которой рождено все». Очень несложно узнать в этих словах уже знакомый гностический мотив, когда из универсальной души рождается все существующее в мире. Так что же сообщает нам Штайнер, ссылаясь на этот таинственный источник? «Предки атлантов жили на исчезнувшей части света, основной участок которой лежал к югу от нынешней Азии. В теософских работах его называют Лемурией. После того, как Лемурия прошла через различные стадии развития, она пребывала в упадке. Ее население стало хиреть. Потомков [этой расы] можно встретить и сейчас в определенных частях света, среди так называемых диких народов… Пока основная масса атлантов пребывала в упадке, некоторые из них произвели так называемых арийцев, к которым принадлежит наша современная человеческая культура. Лемуры, атланты, арийцы являются, согласно тайным наукам, коренными расами человечества». «Посланцы других богов помогали Ману [творцу коренных рас] вывести отдельные жизни и работать над развитием новой расы». «И только из последних двух [рас] Ману действительно смог создать зародыш новой расы. Затем он удалился, чтобы усовершенствовать ее, в то время как другие смешивались с остальным человечеством. От упомянутого небольшого числа людей, которые в последний момент собрались вокруг Ману, затем происходит все, что до нынешних дней создается истинными зародышами прогресса пятой расы. Однако во всем развитии этой пятой коренной расы можно найти две характерные черты. Одна черта обычно присуща людям, воодушевленным высокими идеями, которые рассматривают себя в качестве детей мирового божественного царства. Другая — проявляется у тех, которые думают только о личных интересах и собственной корысти». Отметим, что здесь велась речь не о трансцендентных сущностях или давно исчезнувших народах и этносах. Штайнер говорил о существующих людях: диких потомках лемуров, носителях культуры — арийцах, расе людей, которая носила в себе зародыши прогресса. Обе группы людей, которые выводились из теософской расовой системы, не сгинули в прошлом, а продолжают существовать и по сей день. По крайней мере, так утверждал Штайнер. В данной ситуации Штайнер видоизменил гностическую схему деления человечества. Он сделал ее дуалистической, разделил людей на две группы. С одной стороны — воодушевленные люди «мирового божественного царства», а с другой стороны — стяжатели прибыли и корыстолюбцы, которых можно интерпретировать как воплощение материи. На основе настоящего или предполагаемого различного происхождения человеческим группам приписывались особые физические (захиревшая раса) и психические (воодушевленные люди) свойства. Если взять приведенное выше определение расизма, то мы обнаружим, что построения Рудольфа Штайнера были типично расистскими. Харальд Штром в своей книге «Гнозис и национал-социализм» комментирует эти мысли Штайнера: «Многие из идей Штайнера были сомнительными, но не опасными, по крайней мере, пока толпа его приверженцев не воспринимала их как бесспорную истину».

Но от теософии отделилась не только антропософия Штайнера, но и ариософия, самым знаменитым представителем которой был австриец Адольф Ланц. Он тоже охотно использовал наследие мадам Блаватской. Несостоявшийся монах, он достаточно рано проявил интерес к гностическим доктринам, перенеся их на языческие тексты, например, скандинавскую Эдцу. В одной из своих статей он писал: «Там [в Эдде] рассказывалось, как Ригр (= Тринг, бог неба) породил от трех различных матерей три различные человеческие расы. Эдда произвела от него расу животных слуг, Эмма, находившая на более высоком уровне — расу крепких крестьян. От Мотир произошли белокурые герои и знать… В обоих мифах [Старшей и Младшей Эдде] основное содержание сведено к следующему: смешивание богов или полубогов с низкой первобытной сущностью». И снова знакомая нам гностическая традиция о трехчастном делении человечества. Но на этот раз деление происходило по расовому принципу, а вовсе не по духовному состоянию людей. Внутренний свет высшей расы был трансформирован во внешние физические признаки: голубые глаза, светлые кудри. Более того, следуя гностической традиции, Ланц требовал стерилизовать всех людей «низшей расы» и выслать их на Мадагаскар. Также он предлагал поработить их и использовать как вьючных животных. В некоторых пассажах он настаивал на их сожжении, что послужило бы жертвой богам во имя приближения расовой чистоты старого человечества. С этой точки зрения крематории концентрационных лагерей представали как некие алтари. Подобно нацистам, Ланц не собирался ограничиваться территорией Германии, его планы выходили далеко за ее границы. «Но это должно продолжаться лишь до тех пор, пока не возникнет новый электрон, новый Грааль, новый род священников… Великие князья, сильные воины, богоугодные священнослужители возникнут из древней священной земли германских богов, которую содомитские обезьяны вновь заковывают в цепи».

Свои творения Ланц публиковал в небольшом журнале «Остара», который назвал по имени языческой богини света. Есть версия, что во время пребывания в Вене Гитлер регулярно покупал этот журнал в газетных ларьках. Когда ему не удалось купить отдельных номеров, то якобы он выписал их по почте непосредственно у Ланца. Тут можно процитировать одно из писем Ланца, датированное 1932 годом: «Знай, что Гитлер — это один из наших учеников. Ты еще испытаешь, как он, а стало быть, и мы, победит и разожжет движение, которое заставит содрогнуться мир». Вильфрид Дайм, автор книги «Человек, который давал идеи Гитлеру», проанализировал журналы, выпускаемые Ланцем, и пришел к выводу, что в них очень часто встречались несколько искаженные цитаты из Альфреда Шулера, а в некоторых местах Ланц даже делал их эпиграфом: «Надо отметить, что за собственной идеологией Ланца скрывалось не просто извращенное христианство, а даже определенное старохристианское еретическое учение, которое уходило корнями к языческим богам. Это был гностицизм… У Ланца дух стал белокурой расой, а материя расой чандалов (неприкасаемых). Здесь мы вновь встречаемся со старым искушением Запада, со странным гностицизмом».

Новая религиозно-политическая мода не обошла стороной и одного из предшественников национал-социализма, Хьюстона Стюарта Чемберлена. В своей работе «Основы XIX века», опубликованной в 1899 году, он интерпретировал борьбу между гностицизмом и христианством как войну евреев против индогерманцев. Он писал: «Те два основных столпа, на которых христианские теологи первых столетий создали новую религию, были еврейской исторической верой и индоевропейской символической и метафизической мифологией… В христианстве эти чужие друг другу элементы спаялись воедино, что стало результатом беспрерывной борьбы, которая шла на протяжении первых столетий. Самое очевидный вывод, что эта борьба за доминирование шла между индоевропейскими и еврейскими религиозными инстинктами. Она возникает сразу же после смерти Христа. Борьба идет между иудеохристианами и христианами-язычниками. Она вновь пробудилась во время Реформации и длится по сей день, правда, ведется она не в облаках или на полях сражений, а под землей. Неожиданно еврейская религия и еврейское мессианство встали в одни ряд с мистической мифологией эллинского упадка. Они не только не сливаются, но в основных пунктах противоречат друг другу. Возьмем хотя бы представления о Боге: с одной стороны — единый Яхве, с другой — древнеарийское триединство. Или представление о Мессии. С одной стороны — ожидание героя из колена Давида, который завоюет евреям мировое господство. С другой стороны — облаченный в тело Логос, который продолжает метафизические умозрения, которыми греческие философы занимались за 500 лет до Рождества Христова». Чемберлен последовательно упорядочивал свою систему в неком семантическом порядке: в одном поле — евреи, иудеохристиане, мировое господство, а в другом — индогерманцы, индоевропейцы, символическая и метафизическая мифология и греческое языческое познание. Примечательно, что в этой книге глава, посвященная религии, открывается цитатой из персидского пророка Заратустры. В одной из сносок Чемберлен давал также указание на греко-еврейский конфликт в творчестве Харнака. Адольф фон Харнак читал лекции о влиянии гностицизма на ранее христианство, а также написал несколько публикаций о гностике Маркионе.

Нам уже известно, как Шулер и Ланц инфицировали Гитлера вирусом гностицизма. Подобной участи не миновали и другие «коричневые бонзы», вспомним хотя бы Рудольфа Гесса. Но ярче всего признаки гностической эпидемии проявились у Альфреда Розенберга. В своей книге «Миф XX века» Розенберг заявлял, что слова Ахурамазды, сказанные Заратустре: «Только один раз в году видно, как заходят и восходят звезды, луна и солнце, а жители считают год днем», надо трактовать, как далекое воспоминание о северной родине персидского бога. Именно там, на Крайнем Севере, располагалась, по мнению Розенберга, Атлантида, из которой «лучами расходились отряды воинов как первых свидетелей все вновь и вновь воплощающейся нордической тяги к дальним странствиям с целью завоеваний и организации новой жизни». И далеко не случайно в «Мифе XX века» чуть ли не самым главным действующим лицом является «блаженный мастер» Экхарт — приор-доминиканец, который в течение своей многолетней жизни проповедовал о несозданном и несоздаваемом свете души.

Но вернемся к Розенбергу. В 1934 году он был назначен Гитлером особым уполномоченным по вопросам общего и мировоззренческого обучения и воспитания в НСДАП. Должность, если честно, крайне невыгодная. Розенберг был, по сути дела, министром без портфеля. Его влияние в аппарате нацистской партии было незначительным. Но, несмотря на это, не стоит недооценивать его значение, ведь Розенберг был редактором официального печатного органа НСДАП — «Фёлькишер беобахтер». Кроме того, его «Миф XX века» к 1944 году был издан тиражом более 1 миллиона экземпляров. Фактически это была вторая по значимости (после «Майн кампф») книга Третьего рейха. Сам Розенберг в 1937 году так отзывался о своей личной роли в национал-социалистическом движении: «Моя персона была воплощена в имперской программе: мое „частное мнение“ должно было объяснить принципы всей революции, осуществленной фюрером». Розенберг, подобно своему тезке Шулеру, частенько бывал в доме издателя Брукмана. Подобно Шулеру, Розенберг проявлял неподдельный интерес к катарам. «История альбигойцев, вальденсов, катаров, манихеев… описывает, наряду с историей мучеников свободного исследования и изображением героев нордической философии, поднимающуюся картину гигантской борьбы за ценности характера, т. е. за те интеллектуально-духовные предпосылки, без осуществления которых не было бы западной, не было бы народной цивилизации. Тот, кто сегодня посмотрит на демократизированную, неверно управляемую хитрыми адвокатами, ограбленную еврейскими банкирами, духовно богатую и, тем не менее, истощаемую прошлым Францию, тот едва ли сможет представить себе, что эта страна с севера до самого юга находилась в центре героических боев, которые в течение половины столетия создавали образы храбрейшего типа, и которые в свою очередь разжигались героически настроенными мужчинами. Кто из „образованных“ знает сегодня действительно что-либо о готической Тулузе, развалины которой и теперь могут многое рассказать о гордом человечестве? Кто знает великие господствующие кланы этого города, которые в кровавых войнах были уничтожены, истреблены? Кто пережил историю графа Фуа, замок которого сегодня превратился в жалкую груду камней, деревни которого стоят опустошенные, земли которого заселяются только бедными жителями?»

Розенберг непосредственно связывал европейских еретиков с вестготами. Действительно, во время великого переселения народов германская ветвь вестготов оказалась в Южной Франции, оплоте катаризма. Более того, географический центр этих «иммигрантов» лежал в районе Тулузы.

Автор «Мифа» яростно нападал на католицизм, который организовал внутренние крестовые походы. «Но то, что в этой борьбе погибло, что вызвало изменение расового типа и характера, именно это и не было рассмотрено настоящими историками. Но сегодня просыпается новая вера, миф крови, вера в защиту вместе с кровью вообще божественной сущности людей. Олицетворяющая светлое знание (!) вера в то, что нордическая кровь представляет собой таинство, которое заменило и победило старое причастие. Если мы заглянем в самое далекое прошлое и в самое последнее настоящее, перед нашим взором развернется следующее многообразие: арийская Индия подарила миру метафизику, глубина которой не достигнута и сегодня; арийская Персия сочинила нам религиозный миф, сила которого подпитывает нас и сегодня». «Нордическое духовное наследство заключалось, в самом деле, в осознании не только богоподобна человеческой души, но и ее равенства Богу. Индийское учение о равенстве Атмана с брахманом „Бытие. это вселенная, потому что он сам вселенная“ — было первым признанием этого. Персидское учение о совместной борьбе человека и светлого Ахурамазды показало нам строгую точку зрения нордических иранцев».

Главный идеолог Третьего рейха пошел по пути Шулера и в «Мифе XX века» объявил, что божественный свет располагается в человеческой крови. Различие состояло только в том, что Розенберг видел «божественную сущность крови», зависимой не от человеческих «классов», а от человеческих рас. В подтверждение этого он фактически идентифицировал вестготов с катарами. В заключительной главе «Мифа XX века» Розенберг вообще прибегал к терминологии Шулера: «Вокруг центра народной и расовой чести должны сплотиться личности, вокруг того таинственного центра, который издавна оплодотворял ритм германского бытия и становления, когда Германия обращалась к нему. Это то благородство, та свобода мистической души, сознающей честь, невиданно широким потоком принесшей себя в жертву, перейдя границы Германии и не требуя никакого „заместительства“. Отдельная душа умирала за свободу и честь своего собственного возвышения, за свою народность. Эта жертва одна может определять ритм будущей жизни немецкого народа, культивировать новый тип немца. При строгом сознательном отборе теми, кто его изучил и жил им. Этот старо-новый миф приводит в движение и обогащает уже миллионы человеческих душ. Сегодня тысячью языками он говорит, что мы не „кончились в 1800 году“, а с возросшим сознанием и взволнованной волей впервые хотим стать самими собой как целый народ — единый с самим собой, чего добивался мастер Экхарт. Миф для сотен тысяч душ является не чем-то, что отмечают в качестве курьеза с ученым зазнайством в каталогах, а новым пробуждением, образующим ячейки духовного центра».

Также вспомним, что Шулер в начале всего располагал мировую космическую культуру, которая породила человека из света, «ячейки эссенции». В итоге жизнь, порожденная из света, сама продуцировала свет. Реформация, по Шулеру, «отравила» свет, который пробудился во время Возрождения. Розенберг словно продолжал фразу Шулера и заявлял, что национал-социализм был символом поворота к свету, к возрождению новой «клетки». «В его мистическом символе происходит новое построение клеток души германского народа». Разумеется, в центр этого процесса он ставил чисто биологический аспект. «Отдельная душа умерла… для народности», для «центра народной и расовой чести». Упомянутый им центр являлся телом народа, роль души была фактически сведена до минимума.

Как мы заметили, Розенберг в первую очередь прибегал к расово-биологическим аргументам, и лишь затем к чисто религиозным. В данной ситуации не могло быть и речи об изначальном понимании гностицизма. В итоге Розенберга можно рассматривать как одного из создателей вторичного гностицизма, его секуляризованного варианта. Во время становления гностицизма существовало две модели мистического взаимодействия: небо — земля и земля — преисподняя. В национал-социалистическом варианте возникла новая модель гностицизма: земля — земля. Сугубо метафизическое понятие «плерома» ассоциировалось с абсолютно реальным праисторическим государством, в котором господствовали расово чистые атланты-арийцы — протогерманцы. Свет крови обретал здесь вполне четкие очертания. Искра души, находившаяся в крови, становилась реальной биологической наследной субстанцией. Утрата изначального райского, доисторического состояния произошла из-за смешения с низшими расами, которые не являлись носителями света. И чем дальше происходило смешение, тем меньше становилось света в крови. В то время как «настоящие» гностики для того, чтобы воссоединиться со светом, ожидали смерти, национал-социалисты решили прибегнуть к позитивной и негативной евгенике. Чтобы избегать нового нашествия мрака, надо было всего лишь уничтожить его носителей. Только при этом условии чистота света мота сохраняться почти вечно.

Новая мода на гностицизм быстро охватила весь фёлькише-националистический лагерь. Иероним Эккехард в своей статье «Дуализм и гнозис в фёлькише движении» делал следующий вывод: «Дуализм как расовая двойственность, как двойственность духа в борьбе между собственной и чужой душой, как тайное гностическое знание, поднимающееся из глубин души, крови божественных искр света, спущенных на сдерживающую материю, будет возрождаться вновь и вновь. И снова будут возникать тайные организации и союзы, единственно претендующие на правильное понимание мировой действительности».

Интерес к катарам и гностицизму не ограничивался Гитлером, Гессом и Розенбергом. Пожалуй, самым известным исследователем катарского вопроса был эсэсовец Отто Ран. Собственно, и Ран не был уникумом. В СС вопросами гностицизма занималось несколько структур. В федеральном архиве ФРГ сохранилась переписка офицеров СС. Так вот, в ней есть несколько писем, из которых становится ясно, что в 1943 году руководство эсэсовского исследовательского общества «Наследие предков» («Аненэрбе») установило контакты с дивизией ваффен-СС «Принц Ойген». В самом этом факте ничего удивительного нет, если бы не повод для подобных контактов. Речь шла о получении «Наследием предков» контроля над могилами богомилов (балканских предшественников катаров), которые находились на территории Герцеговины. Само руководство «Аненэрбе» фактически ставило знак равенства между богомилами и готами, к которым проявляло весьма повышенный интерес. Имперский руководитель «Наследия предков», Вольфрам Зиверс, писал по этому поводу: «Богомилы и их могилы в Боснии, Герцеговине, Черногории и Северной Албании являются предметом изучения уже около 60 лет. Фотографии установленных погребений богомилов большей частью уже опубликованы. Связь между сектой богомилов и готами очевидна. Религия богомилов появлялась повсюду, где однажды возникали поселения готов». «Наследие предков» намеревалось провести собственные исследования богомильских захоронений, которые планировалось осуществить под руководством доктора Райсвица, «очень подходящего человека, который уже на протяжении 20 лет занимался изучением богомилов». На это письмо ответил один из сотрудников личного штаба рейхсфюрера СС, Генриха Гиммлера: «Рейхсфюрер СС подчеркнул, что имеются сведения о связи между богомилами и катарами». Как следует из переписки, Гиммлер проявлял повышенный интерес к богомилам. Только этим можно было бы объяснить, что впоследствии по его инициативе в «Народном художеством издательстве» было отпечатано 100 тысяч (!) открыток с изображением уже упоминавшихся захоронений. Интересна подпись на этих открытках: «Могилы немецких героев — могилы солдат из Ваффен-СС наряду с хорватскими погребениями VII–IX веков, на которых изображены руны и свастики». Генриху Гиммлеру показалось, что подобной инициативы недостаточно, и он потребовал, чтобы эти открытки были напечатаны на самой лучшей бумаге. В сентябре 1944 года рейхсфюреру СС показали пять вариантов этих открыток.

Когда мы изучаем гностические следы в нацистской идеологии, то никак нельзя отстраняться от специфических нацистских культов. О свастике даже не приходится говорить. Она применялась фактически повсюду. Когда Шулер фактически впервые ввел ее в употребление, то он даже предположить не мог, что этот символ приживется фактически во всех теософских и ариософских группах, положив начало новому культу. Символика мистического света не исчерпывалась изображением свастики. Возьмем хотя бы «собор света», созданный Альбертом Шпеером в 1936 году на Нюрнбергском съезде нацистской партии. «Собор» был создан при помощи 130 прожекторов, которые выбрасывали мощный свет на восемь километров в небо. Под куполом из его лучей уместилась фактически четверть миллиона людей. Редактор одной из ежедневных газет писал об этом событии как о «часе благоговения нацистского движения»: «Над полем возник готический собор из света. Это мечта или реальность? К бескрайним лучам света взлетают слова клятвенной песни. Это поют ученики ордена. Это гигантское благоговение дает всем собравшимся здесь новые силы. В этот час благоговения море света защищает нас от темноты, находящейся снаружи».

Очевидец этого события Ина Зайдель даже сочинила стихи: