Тайный дневник Розовой Гвоздики

Глава 8

Громкие голоса вырвали меня из мира Амели.

Ничего похожего на шелест волн о борт пакетбота или ровное дыхание спящих… Нехотя мое сознание вернулось в двадцать первый век. Я рассеянно заморгала, и стоявший перед глазами парус растворился в воздухе. Далеко не сразу я сообразила, где нахожусь, голова гудела как после хорошей вечеринки с выпивкой. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что по-прежнему сижу на ковре в гостиной миссис Селвик-Олдерли, а полено в камине давно превратилось в золу. Судя по всему, времени прошло порядочно: я отсидела ногу, плечи затекли, спина болела.

Размяв затекшую ногу, я попробовала подняться, и тут в гостиную вошел он.

Мужчина с золотыми волосами. Это его фотография украшала каминную полку миссис Селвик-Олдерли. Я еще не пришла в себя после путешествия во времени и на секунду поверила, что он сошел с фотографии. В полном замешательстве я посмотрела на снимок, дабы убедиться, что светловолосый всадник не исчез. Он был на месте, и, приглядевшись к появившемуся в гостиной незнакомцу, я заметила различия между ним и мужчиной на снимке. У всадника не было ни серых льняных брюк, ни блейзера от Гуччи, и волосы сверкали на солнце, а не темнели от пота.

И такой очаровательной спутницы у него тоже не было.

Девушка была с меня ростом, но на этом сходство заканчивалось. Длинные каштановые волосы блестели так, будто она снималась в рекламе шампуня «Пантин». Замшевые коричневые сапожки и короткое трикотажное платье явно из авторской коллекции. Настоящая Барби, только темноволосая.

В общем, очень красивая молодая пара. Им впору сниматься для журнала «Домашний очаг»: мистер и миссис Совершенство на прогулке по Лондону.

Я тут же почувствовала себя бедной дурнушкой. Мне было так не по себе, что я не сразу заметила, что молодой человек в отличие от своего двойника на фотографии и не думает улыбаться. Кажется, мое присутствие его не радует.

— Привет! — Я резко поднялась, и пожелтевшие листочки, словно осенние листья, рассыпались по ковру. — Я Элоиза…

Молодой человек быстро собрал разлетевшиеся письма, сложил в сундук и захлопнул крышку.

— Кто позволил вам трогать эти бумаги?

Я была так шокирована его недружелюбным поведением, что не сразу нашлась с ответом.

— Кто мне позволил? — тупо переспросила я. — Миссис Селвик-Олдерли, конечно.

— Тетя Арабелла! — загремел красавец.

— Миссис Селвик-Олдерли разрешила мне…

— Серена, пожалуйста, приведи тетю Арабеллу!

Барби закусила губу.

— Пойду спрошу, готова ли она, ладно? — пробормотала девушка и бросилась вон из гостиной.

Золотоволосый парень уселся на сундук, будто я пыталась его украсть, и с вызовом посмотрел на меня.

Только сейчас я поняла, что прижимаю к груди несколько писем Амели. Может, он просто не понял, чего ради я роюсь в их семейном архиве? Может, принял меня за оценщицу из британской информационно-поисковой службы, собирающуюся оштрафовать его тетушку на крупную сумму за то, что она укрывает ценности государственного значения? Или я похожа на владелицу частной библиотеки, пытающуюся таким образом пополнить свою коллекцию? Раз существуют охотники за предметами искусства, то и за ценными документами тоже наверняка кто-нибудь охотится. Неужели я похожа на воровку? У меня ведь на лице все написано… Хотя воры бывают всякие.

— Миссис Селвик-Олдерли любезно позволила мне воспользоваться этими письмами для написания диссертации, — попыталась прояснить ситуацию я.

Молодой человек продолжал смотреть на меня так, будто я была судомойкой, осмелившейся надеть бриллиантовую диадему хозяйки.

— Я пишу кандидатскую в Гарварде…

Ну кто меня тянул за язык? Зачем причислять себя к сухарям в очках с роговой оправой, произносящих «Гарвард» с придыханием?

— Да плевать мне, кто вы и что пишете! — рявкнул племянник. — Эти письма не для посторонних глаз, они принадлежат семье!

Золотой мальчик? Черта с два! Его волосы быстро темнели, превращаясь в тусклую бронзу.

— А я не посторонняя! — дерзко заявила я, увидев, что Барби вернулась в гостиную, осторожно притворив за собой дверь. — Меня пригласила ваша тетя и разрешила воспользоваться письмами.

— Черт знает что! — раздраженно выругался красавец.

— В самом деле, Колин, — начала Барби в замшевых сапожках, — я не думаю, что…

— Колин? — Я храбро шагнула к племяннику, озаренная внезапной догадкой. — Уж не мистер ли Колин Селвик из Селвик-Холла?

Теперь все стало на свои места. Я бросила пожелтевшие листочки в стоящее рядом кресло.

— Мистер Колин Селвик, пишущий гадкие письма американским ученым?

— Ну, я бы не сказал… — раздраженно начал парень, но я не дала ему договорить.

В конце концов, если уж меня вышвырнут из дома, то можно хотя бы хлопнуть дверью.

— «На вашей стороне Атлантики считается нормальным изводить занятых людей дерзкими просьбами»? — процитировала я.

— Колин, ты так писал? — ужаснулась Барби.

Может, мне простить ей шикарные сапоги?

— Да, к сожалению.

— У меня был тяжелый день, — пробормотал Колин Селвик, беспокойно ерзая на сундуке. Надеюсь, он всадил занозу, а лучше несколько! — Послушайте, зачем все драматизировать?

— Разве я драматизирую? — улыбнулась я. — Вы очень четко выразились, мистер Селвик. Как же вы написали? «Ученые тратят деньги налогоплательщиков на исследования, которые нужны людям не больше, чем бутерброд с заплесневелой ветчиной».

— Я никогда…

— Ну, заплесневелую ветчину я добавила от себя, потому что не припомню, какую именно аналогию употребил мистер Селвик, дабы описать бесполезность моего существования.

— Вы что, заучиваете все письма наизусть? — спросил Колин, вскакивая с сундука.

— Только самые памятные! А ваши письма не забудешь, столько яда!

— У вас больное воображение!

Два широких шага, и Селвик подошел ко мне вплотную.

— Хотите сказать, что я все придумала? — закричала я.

— Ну, многократно преувеличили, — пожал плечами Селвик.

— Правильно, а то, что вы сейчас вели себя как дикарь — тоже плод моего гиперактивного воображения?

Чтобы окинуть Колина презрительным взглядом, пришлось запрокинуть голову.

Оказывается, быть низкорослой иногда полезно: я смогла разглядеть, как работают голосовые связки — золотой племянник бормотал отборные ругательства.

— Послушайте, как бы вы отреагировали на то, что в ваших вещах роется кто-то чужой?

— Это не ящик с нижним бельем. Насколько я понимаю, письма принадлежат не вам.

Мои слова мистеру Селвику явно не понравились. На покрытом бронзовым загаром лице проступили красные пятна.

— Они принадлежат семье.

— Но ведь права распоряжаться этими документами у вас нет? — сладко улыбнулась я.

— Эти. Письма. Принадлежат. Семье.

Ну разве можно говорить, не размыкая зубов? Неудивительно, что английские стоматологи загружены работой.

— Почему? — дерзко спросила я. — Что вы хотите от меня скрыть? Чего боитесь?

— Колин…

Барби беспокойно тянула его за руку, но Селвик даже не взглянул на подругу.

— Пурпурная Горечавка продался французам? Связался с дурной женщиной? Или все дело в Розовой Гвоздике?

Судя по тому, как судорожно дернулся Колин (наверное, очень хотел меня придушить, но передумал), я попала в цель.

Надменно тряхнув волосами, я посмотрела золотому красавцу прямо в глаза. Все, сейчас он меня убьет.

— Поняла! Розовая Гвоздика был французом!

В этот самый момент в гостиной появилась миссис Селвик-Олдерли, переодевшаяся в элегантный черный костюм. Мы с Колином так и застыли, будто застигнутые за дракой школьники.

— Простите, что заставила вас ждать. Колин, вижу, ты уже познакомился с Элоизой?

Что ж, можно и так сказать.

Селвик потупился и пробормотал что-то неразборчивое.

— Элоиза пишет диссертацию о Розовой Гвоздике, — объявила миссис хозяйка, дополняя костюм кашемировой накидкой. — Милая, вы должны рассказать об этом Колину. Уверена, он захочет помочь.

— Уже поняла.

Мой голос был суше, чем марочный херес.

Колин бросил на меня многозначительный взгляд, а я ответила язвительной улыбкой.

— Жаль, что ей пора идти, — отплатил мне Селвик.

Пора идти?.. Улыбаться тут же расхотелось. Не стоило дразнить Колина. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, а первый раунд остался за золотоволосым красавцем. Хотя, если хозяйка собиралась уходить, мне все равно пришлось бы идти домой в крохотную квартирку на первом этаже, где ждет ужин из полуфабриката, а на десерт какой-нибудь фильм…

Если Колин добьется своего, меня в этот дом больше не пригласят.

Который же сейчас час? Довольно поздно, судя по цвету неба за кремовыми шторами. Наверное, миссис Селвик-Олдерли спешит на ужин. Я с тоской посмотрела на брошенные в кресло письма. Жаль, что не успела узнать, кто скрывается под маской Розовой Гвоздики. А теперь еще буду думать, решится ли лорд Ричард поцеловать Амели Балькур. Может, посреди ночи он неслышно проберется через перегородку, встанет на цыпочки и… по ошибке поцелует мисс Гвен? Остается только гадать, как после очередной серии «Далласа».

Миссис Селвик-Олдерли закуталась в кашемир и была готова к выходу.

— Простите, — с чувством проговорила я. — Мне давно следовало уйти, но я так увлеклась письмами Амели, что потеряла счет времени. Огромное спасибо за вашу доброту и гостеприимство.

— Разве вас не ждут друзья? — вмешался Колин.

— Нет, я собиралась домой.

— В таком случае… — начала миссис Селвик-Олдерли.

— Вам пора, — грубо сказал молодой человек. — Всего хорошего.

— В таком случае, — повторила хозяйка, с укоризной глядя на племянника, — почему бы вам не остаться?

Она действительно так сказала или мне послышалось? Чудо, какое чудо!

— Вы серьезно? Я не доставлю вам лишних проблем?

— Она не должна здесь оставаться!

— Никаких проблем не возникнет. Серена, проводишь Элоизу в комнату для гостей. В шкафу найдутся чистые ночные рубашки.

— Тетя Арабелла, думаете, это разумно? — не выдержал Колин.

Миссис Селвик-Олдерли спокойно встретила разъяренный взгляд племянника.

— Нам обоим известно содержимое этой коробки.

— Но Розовая…

Хозяйка чуть заметно покачала головой.

— Не стоит спешить с выводами, — проговорила она. Низкий грудной голос звучал успокаивающе. — Так, Элоиза, — обратилась ко мне миссис Селвик-Олдерли, — ванная — третья дверь направо, кухня в самом конце коридора. Можете разогреть все, что понравится. О грязной посуде не беспокойтесь: завтра утром придет Консуэла и все вымоет. Я ничего не забыла?

— Только о здравом смысле, — пробормотал Колин, но его никто не слушал.

— Обещаю быть очень аккуратной! — выпалила я.

Надо же, такая удача!

— Уж постарайтесь, — съязвил молодой человек. — Вы готовы, тетя Арабелла?

Гордо подняв голову и расправив плечи, Селвик прошел к двери, но не вытерпел и оглянулся. Красивое лицо перекосилось от злобы, и я поняла, что больше всего на свете ему хочется вернуться и вышвырнуть меня в окно. Или в мусоропровод спустить, одно из двух, Колин не станет щепетильничать.

Как бы мне хотелось с достоинством выдержать этот взгляд. К сожалению, не удалось, и я криво ухмыльнулась.

Повернувшись на каблуках, мистер Селвик бросился вон из гостиной. Через секунду хлопнула входная дверь. Тот, кто ее закрывал, был явно не в духе.

Улыбаясь, я снова опустилась на персидский ковер. Второй раунд за Элоизой! Возможно, победа не совсем достойная, но до чего же здорово видеть, как золотой красавец кипит от негодования! Даже если забыть сегодняшнюю грубость, я жаждала мести с того самого момента, как прочла его мерзкое письмо. А вскрывая конверт, я в кровь порезала палец. Вот вам и телесное повреждение в дополнение к оскорблению.

Зачем так зацикливаться на семейных тайнах? Можно подумать, я читала его дневник! Лениво протянув руку, я взяла брошенные в кресло письма.

Странно, что в присутствии тетушки Колин старается сдерживать свой гнев. Может, он является ее наследником и боится прогневать? Это же классический сюжет для триллера: престарелая эксцентричная дама и тщеславный племянник… В таком случае крайняя нелюбезность мистера Селвика имеет совершенно иное объяснение и Розовая Гвоздика тут ни при чем. Получается, он боится, что, проявив интерес к их семейной истории, я вотрусь в доверие к тете Арабелле и буду претендовать на наследство.

В воображении тут же возникла любопытная картинка: я в маленьком черном платье и шляпке с вуалью восседаю в кресле, а убеленный сединами адвокат зачитывает завещание: «Все свое имущество, движимое и недвижимое, я завещаю мисс Элоизе Келли». Колин Селвик в гетрах и шляпе с широкими полями бросается прочь из адвокатской конторы, громко чертыхаясь. Еще бы, наследство уплыло прямо из-под носа! Теперь будет думать, прежде чем писать грубые письма. Теория интересная, но тогда мистеру Селвику следовало поселиться у тетушки, чтобы быть начеку и отгонять коварных американских аспиранток. И еще эта теория не объясняет невероятно грубого письма, которое Колин прислал еще до того, как увидел меня, удобно расположившейся в гостиной тетушки.

Впрочем, все это не так важно. Пусть психические расстройства мистера Селвика, а они, несомненно, имеются, волнуют его самого. В данный момент меня гораздо больше интересуют письма, а впереди целая ночь, которую нужно посвятить чтению. Зачем тратить время на современных идиотов, когда можно сосредоточиться на героях в черных плащах?

Хотя из писем Амели можно предположить, что лорд Селвик был таким же противным, как его племянник… Впрочем, у Ричарда хотя бы имелось оправдание: постоянная необходимость скрываться, а это — тяжелое испытание для психики.

Положив драгоценные письма перед собой, я сняла сапожки и прислонилась к спинке кресла. Просмотрев пожелтевшие листочки, отобрала письмо лорда Селвика своему другу Майлсу Доррингтону и погрузилась в чтение.

Нужно же дать лорду Ричарду шанс доказать, что он гораздо лучше, чем его надменный потомок!