Тебе почти повезло

8 глава

Черный «Фольксваген» Влад заметил сразу. Машина стояла за углом кафе, как раз возле дороги, ведущей к дому Влада. Он прошел мимо быстрым шагом, не оборачиваясь в сторону автомобиля. Нервы были взвинчены, но при этом он не испытывал ни малейшего страха. «Похоже, втянулся» — усмехнувшись, подумал он. В конце концов, некоторые люди работают с риском для жизни. То есть, изо дня в день они на грани жизни и смерти. Как на войне. Влад попытался составить мысленно список таких профессий, но кроме как разведчик, воин, спасатель и циркач — ничего на ум не пришло. К какой категории отнести себя самого, он не знал. Разведчик из него никакой, и уж тем более не воин он. Спасать приходится только свою шкуру, так что в спасатели не запишешься. Циркач — это творческая профессия. Тут он пас, как говорится — из другой оперы…

Подойдя к дому, он вновь прибавил шаг — решил пройти дальше и посмотреть на дом, куда его приглашал новый знакомый. Действительно, метров через пятьдесят он увидел синюю черепичную крышу. Причудливые башенки с маленькими балкончиками по бокам трехэтажного дома невольно заставляли оглядываться проходивших мимо людей. Владу стало интересно, чем занимается хозяин столь экстравагантного строения, вызывающего, скорее, скепсис, нежели восхищение. Архитектура дома никак не вязалась с обликом Семена Герасимова — интеллигентного старика с тростью. Что ж, придется придумать безобидный повод и навестить дом с синей крышей. В его жизни в последнее время так мало впечатлений, что лишний раз поговорить с новым человеком, несомненно, пойдет на пользу. События с его друзьями и продюсером ему не хотелось брать в расчет, потому что это касалось и его лично. А все личное никогда не давало ему повода для творчества. Хотя у других писателей, он знал, повороты в личной жизни часто становились толчком к новым сюжетам.

Возвращаясь к своему дому, Влад не заметил за собой слежки и, с облегчением вздохнув, открыл калитку.

Вернувшись за рабочий стол, он первым делом просмотрел почту, пробежался по новостям, затем спустился вниз, чтобы разжечь камин. Объяснять самому себе, зачем ему сейчас понадобился камин, он не стал. Это было просто занятие, требовавшее каких-то физических действий, освобождавших голову от мучительных потуг перед пустым светом на мониторе. Провозившись довольно долго, ему удалось-таки добиться ровного горения, хотя вчера Лиза сделала это за пять минут. Скорее всего, ей не раз приходилось разжигать конкретно этот камин. Кто знает, не исключено, что она какое-то время жила в этом доме со своим ребенком, а потом ей пришлось переехать в город, чтобы быть поближе к клинике. Эту версию он придумал сидя у камина и глядя на веселые язычки пламени. Он сознательно затягивал момент, когда ему придется поднять на второй этаж и продолжить начатую утром работу. Если с утра он еще как-то смог поймать рабочую волну, то теперь он был просто уверен, что работа над образом героя-обидчика не сдвинется с мертвой точки. Возможно, ближе к ночи удастся написать хотя бы пару абзацев, а возможно и до утра ничего не выйдет — на этот счет у него никаких предположений не было. Это состояние слепого котенка, тыкающегося носом в разные углы, но так и не понимающего, где же тарелочка с молоком — его раздражало до крайней степени.

Он не заметил, как задремал под тихое потрескивание поленьев. Проснулся резко, будто от толчка. Разбудила мысль о блондине, следившем за ним. За окном начало смеркаться, и большая гостиная, погруженная в легкий полумрак из-за наглухо сомкнутых жалюзи, стала казаться наполненной тихими звуками и тенями. Некоторое время он, едва дыша, прислушивался, затем, протянув руку к торшеру, щелкнул выключателем. Мягкий теплый свет разлился неясным кругом, еще больше оттеняя черноту углов. Он никак не мог вспомнить, закрывал ли дверь в дом. Скорее всего, закрывал, и сомнение появилось от его неуверенности в себе, от того, что слишком много необъяснимого происходит сейчас вокруг его персоны, и воспаленный мозг вынужденно рождает мысли не только логичные, но и абсурдные. Влад резко поднялся, прошел к двери, по дороге включив большой верхний свет, дернул за ручку и с облегчением выдохнул.

Что могло послужить поводом для слежки за ним — задача из разряда неразрешимой для него. Блондин следит, Настя следит… Чем он провинился перед ними? Действий никаких, только слежка. Но слежка всегда подразумевает цель и смысл. Какой смысл следить за ним, когда его жизнь течет или, точнее, вовсе даже никуда не течет, а стоит на месте. Проснулся, поел, посидел за компьютером, поел, посидел… и так до бесконечности. Скукотища! Если бы ему дали задание следить за подобным типом, он, однозначно, уснул бы прямо во время этой самой слежки. А если серьезно, то очевидным становится то, что укрыться от кого бы то ни было в этом доме, у него не получится.

Заварив в турке кофе, Влад неспешно подливал напиток в крошечную кофейную чашечку по мере того, как он ее выпивал. Не в его правилах было пить кофе из маленькой чашки, но сейчас он видел в этом ритуале особый смысл, помогающий ему занять руки и снять напряжение. Он непременно должен как-то ответить на слежку. Только чем? Мерзкий блондин не выходил у него из головы. Спасибо Петросяну, этот парень заслуживает того, чтобы стать надежным напарником в таком деле. Одна беда — слишком молод. Не мог он позволить себе втягивать в свои передряги Сержа. А без напарника трудно, так трудно, что хочется завыть от бессилия.

Последняя капля кофе была выпита, он сидел, не выпуская маленькую фарфоровую чашечку из рук, поглаживая пальцами ее края и ручку. Сейчас уже ничто не могло его заставить думать о сценарии. Он должен проследить за передвижением блондина… «Что? — воскликнул он тут же вслух. — Ты, Семенов, редкий идиот!» Влад поставил, наконец, чашечку на стол и поднялся. Действительно, более идиотской идеи ему в голову, наверное, еще никогда не приходило. Блондин перемещался след в след за ним. Только успевай оглядываться… Хм, с другой стороны, подумалось ему, это не так уж и плохо. Спасибо Сержу, теперь он знает машину мерзавца и у него появился шанс увидеть слежку издали.

Он подошел к роялю, провел ладонью по глянцевой поверхности и увидел темный след. Придется протереть пыль, домработница к дому не прилагалась. Интересно, кто-то из обитателей дома играл на рояле или покупка была сделана с целью сделать интерьер более гармоничным? Надо будет спросить у Лизы. Тут же вспомнилось сегодняшнее утро, ее суетливые сборы, сосредоточенное выражение лица и плохо скрытое раздражение. Не хватало лишь слов, чтобы он не искал больше встреч с ней. Возможно, что именно это она и хотела сказать, но как всегда тактично промолчала.

Влад присел на стул и открыл крышку. Нажав несколько клавиш, он долго слушал, как угасает звук, словно тихий стон в безмолвном пространстве. Мотнув головой, отгоняя внезапно нахлынувшую меланхолию, Влад захлопнул крышку рояля и вернулся на диван. Полистав контакты в телефоне и отыскав номер Пети Волкова, он нажал вызов. Пока шли гудки, Влад мучительно подбирал слова, чтобы его вопрос не вызвал у оператора никаких подозрений.

— Слушаю, Петрович, — раздался в трубке глухой голос Волкова.

— Здравствуй, Петя. Ты извини, случайно твой номер набрал. А когда понял, отбивать уже не стал. Так тому и быть, думаю, поговорю с Петром.

— Поговори, поговори, а то сейчас у меня такая житуха тоскливая, что, чувствую, Волкову скоро волком завыть придется, — мрачно пошутил оператор.

— Чего так? Ну, я понимаю, моя жизнь протекает в одиночестве, независимо от того, есть работа или нет. Иногда действительно бывает паршиво. А ты все-таки среди людей.

— Правда? А я еще сегодня подумал, как это люди по домам работают? Ни тебе поговорить, ни поругаться. Это я к тому, что дома нахожусь, Петрович. Сижу, как сыч, один в квартире. Жена обругала последними словами и ушла к матери.

— А что случилось? — удивился Влад. — Уволился что ли?

— Нет, куда мне… я на вольных хлебах работать не умею. Разве что свадьбы снимать. Кстати, довольно прибыльное дело, говорят.

— Думаю, да. Так что на студии?

— А ничего. Всех разогнали по домам на время. Идут всякие проверки, финансисты, следователи…

— Во как… Из-за Павлова вся кутерьма, я понимаю.

— А то.

— Странно, что работников не допрашивают, — задумчиво произнес Влад.

— Почему ж не допрашивают. Еще как трясли всех. Не по одному кругу некоторым пришлось разговаривать с ними. С одной стороны, устали все, и дома передохнуть не помешает. Но, с другой, хоть с кем-то новостями обменяться можно.

— Ну и какие последние новости?

— Знаешь, Петрович… считай, никаких. Переливают из пустого в порожнее.

— Да? И что, кто-то еще упоминал «голубую» версию?

— Про это… нет, уже прикусили языки. Все больше о какой-то болезни режиссера начали болтать. Вроде как что-то серьезное, от чего он лечился какими-то сильнодействующими лекарствами. Ну, я, если честно, такой вариант не исключаю.

— Правда? И что в пользу этого говорило?

— Э-э… как тебе сказать… вот раньше Павлов был как Павлов, ну, ты сам знаешь его характер, а потом с ним явно что-то случилось…

Наступила пауза. Волков, очевидно, пытался как-то аргументировать свои слова, но у него явно ничего не получалось.

— Так что стало не так? Побледнел, похудел, вялый… или что? — решил помочь Влад.

— Вот ни то, ни другое, ни третье…

Влад терпеливо ждал. Наконец Волков неуверенно сказал:

— Понимаешь, вид у него как раз не соответствовал, как говорится, диагнозу. Энергичный, веселый… не в меру веселый. Тьфу ты, ерунда получается. Теперь сам понимаю, что несуразица. Знаешь, пожалуй, возьму свои слова обратно. Сказать можно про человека что угодно. Не знаю, короче, больной он или голубой… похоже, сплетни все. Когда такое случается с людьми уровня Павлова, то желтая пресса тут как тут. Наплетут такого, что от правды один пшик остается.

— Соглашусь, Петя, на все сто. Пока убийц не поймают, ни о какой правде речь идти не может. Во всяком случае, нам, простым смертным, ждать известий можно только от официальных лиц.

— Наверное, — со скукой в голосе отозвался Волков.

— Да, кстати, — решил сменить тему Влад, — вчера проезжал мимо студии, и мне на глаза попался какой-то незнакомый мужик. Прошел через проходную. Запросто так. Похоже, что пропуск имеет.

— Тебя это удивило? У нас народу знаешь сколько. Может, кто из органов, мать их…

— Может, спорить не стану. Меня несколько удивила внешность. В глаза бросается, запоминающаяся, в общем. Высокий такой мужик, худой, яркий блондин, и еще, Петя, противный он такой. Не могу сказать тебе, что именно мне не понравилось в нем, близко подходить не будешь, но, однозначно, неприятный. Даже на расстоянии заметно было. И явно не из ваших, я бы запомнил.

— А-а, ну, понял я, о ком ты говоришь. Действительно, тип не из приятных.

У Влада перехватило дыхание и вспотели ладони: неужели он подобрался вплотную к этому негодяю?

— Как звать, не скажу. Но сталкиваться приходилось. Появился совсем недавно. Каскадер. Так мне сказали наши. Кстати, должен был работать в фильме Павлова. На лице шрам от носа до губы, травма видать была, стянута кожа. Поэтому, наверное, такое выражение лица. Как по мне, так он противный и со шрамом и без него. Отталкивающий чел, однозначно.

— Спасибо, Петя, прояснил ситуацию, — скороговоркой ответил Влад и тут же, спохватившись, добавил: — А что жена сбежала то? Чем не угодил?

— О-о, это отдельная песня, писатель. Тут романы писать — не переписать. Им разве угодишь? Вот скажи мне как инженер человеческих душ тупому работяге, где мужик должен по большей части находиться — дома или на работе?

— Понимаю, к чему ты клонишь, — усмехнулся Влад. — Хочешь знать правду?

— Очень даже интересно! — встрепенулся Волков.

— Где-то между работой и домом.

— О как! А подробнее, — хихикнул оператор. — Неужели это то, о чем я думаю?

— Нет, это совсем не то. Я в философском смысле. Тут, собственно, все достаточно просто. У них, друг мой, голова устроена совсем не так, как нам кажется.

— Это и к бабке не ходи. Бардак полный…

— Не скажи. Вот где, к примеру, тебе бы хотелось видеть свою жену — дома или на работе?

— Понятное дело — дома. Все честно, просто и понятно. Я добываю мамонта, а она ждет со сковородкой.

— Ага, только это называется не просто и понятно, а примитивно и наивно. Еще скажи, что это их устраивает.

— Сидеть дома что ли? Черта с два. Есть у нее работа, нет ли у нее работы, она все время норовит пропарить мне мозг, как ей тяжело морально все время заниматься хозяйством с утра до ночи. Это если дома. А если она, не дай бог, ходит на работу, то стоит вой, что нормальные женщины занимаются домом, а не вкалывают где-то там…

— Ну вот, видишь, ты, собственно, дал ответ на свой вопрос. Когда ты пропадал на работе, твоя Женя пилила тебя, что домой не появляешься, что она днями одна.

— Да-да! Что она типа как разведенка какая.

— А теперь ты дома. И что?

— Пилила, что с такой работой мы скоро по миру пойдем. Ты, говорит, бугай эдакий, диван смертельно травмируешь своим неподвижным телом, и что мог бы использовать момент и взять халтуру на это время. И что у нее телефон уже полгода как в полуобморочном состоянии, а ноги в старых сапогах чувствуют температуру асфальта не хуже метеостанции. Но ведь врет все! Ты-то мне хоть веришь, Петрович?

— Каждому слову.

— Спасибо, писатель. Я понял все. Теперь я скажу ей, что на полгода на съемку уезжаю. Кончилась лафа. Радуйтесь на пару с диваном. Посмотрим, как она запоет.

— Что ж, попробуй. Авось на какое-то время сработает. Потом все равно слова песни будут о том, что зря я тебя отговорила, но поезд, как говорится, уже ушел.

— Отличный вариант, писатель.

— Главное, Петр, чтобы она не выбрала командировку. Но ты, я думаю, маху не дашь. Поднимешься, наконец, с дивана и сделаешь пару завтраков в постель, к примеру. Ну и там десерт…

В трубке раздался такой заразительный смех, что Влад поневоле рассмеялся сам. Распрощавшись с Волковым, он еще некоторое время сидел в состоянии приятного оцепенения от пустой болтовни с оператором. Между тем голова его даже во время разговора была занята решением дилеммы — стоит ли делать вылазку в студию ради этого фальшивого каскадера. В итоге он подумал, что вряд ли это будет разумным. Каскадер фальшивый — это однозначно. Хотя не исключено, что он бывший спортсмен и кое-какими навыками в этом деле владеет. И потом, даже если ему удастся узнать имя и фамилию мерзавца, раскрыть смысл его слежки за ним это вряд ли поможет. А лишний раз «светиться» перед посторонними ему не стоит. Еще никто не знает, каким боком вылезет это его любопытство в будущем.

Остаток вечера он промучился в своем кабинете. В результате адских мыслительных потуг родился еще один абзац, в котором он попытался создать окружение главной героини, ее друзей, родителей, завистников и недоброжелателей. Еще никогда работа не вызывала у него такого тошнотворного чувства отторжения. Владу всегда казалось, что за деньги можно создать какой угодно ширпотреб, и уж тем более — за большие деньги. Он чувствовал, как буквально теряет жизненную энергию, едва только садился работать над этим сценарием. Это было в чистом виде проклятье, свалившееся на его ни в чем не повинную голову. Однако вина виной, а причина всему происходящему должна быть. И пока он ее не узнает — работа будет стоять на месте.

Спал он плохо, мешал стучащий в окно мелкий дождь, переходящий временами в снежную крупу. Открыв утром глаза, он с удивлением увидел, что в окно ярко светит солнце. Голова была тяжелой, яркие зигзаги, будто молнии, временами проскакивали перед глазами — признак того, что собиралась разыграться мигрень. Влад быстро спустился вниз, бросил в воду шипучий аспирин и занялся завтраком. Его работа над сценарием сейчас представлялась самой большой глупостью, на которую он только был способен. Хорошо, что Лиза не понимала этого, иначе он сгорел бы от стыда. Расскажи он ей все детали своей жизни в последнее время, и она бы наверняка покрутила пальцем у виска. Как можно было пойти на такую авантюру со сценарием неизвестно кому и неизвестно зачем, если сейчас другие проблемы, если вокруг… трупы…

Спустя час он уже выходил из калитки. Начать новую жизнь требовали новые обстоятельства. Сейчас, решил он, придется изображать из себя беспечно гуляющего бездельника, озабоченного исключительно здоровым образом жизни. Пешие прогулки — это как раз тот вариант, который как нельзя лучше подходил ему для того, чтобы выследить этого «каскадера». Он прошел по улице почти до окраины поселка. Несколько раз оглянулся, однако черной машины не увидел. Интересно, по каким критериям этот трюкач ориентируется в своей профессии шпиона? Какие действия его заставят проявить себя? И потом, подумал Влад, у каждого человека есть необходимость где-то жить. Во всяком случае, зимой без крыши над головой — никуда. Или он приезжает в Заречный, как на работу, с утра, а вечером уезжает обратно?

Он не спеша шел обратно к дому, когда заметил машину скорой помощи, стоявшей, как ему показалось, у коттеджа с синей крышей. Ускорив шаг, он спустя минуту остановился у распахнутых ворот, из которых на носилках кого-то выносили.

— Владислав! — услышал он голос своего нового знакомого.

Влад дернулся к носилкам.

— Семен Семенович? Что случилось?

Герасимов вытащил руку из-под простыни, которой его прикрыли медики, и протянул Владу связку ключей.

— Владислав, умоляю вас, не сочтите за труд отыскать мою Васю. Пропадет с голоду, — на его побледневшем лице отразилось нечто вроде нечаянной радости. — Как же вовремя вы здесь оказались!

— Васю? Это кто? — шагая рядом с носилками, спросил Влад.

— Кошка моя, Василиса. Перепугалась, бедняжка, и спряталась где-то в доме. А Соня, моя помощница, так некстати уехала на неделю к себе домой.

— А кому я еще могу позвонить, Семен Семенович? — не решаясь взять ключи, спросил Влад. — Куда хоть вас везут?

— В первую клиническую, — ответила женщина в белом халате. — У вашего знакомого подозрение на инфаркт. Сейчас приступ купировали. Так что не задерживайте нас, пожалуйста!

— Вот же прицепилась, — сердито махнул на нее рукой старик и силком сунул Владу ключи. — Вы, главное, найдите бедняжку. И не смущайтесь. Вы человек порядочный, я вижу. Там, в кладовке, мешки с кормом стоят.

Зажав в руке ключи, Влад растерянно смотрел на отъезжающую машину. Он почувствовал себя неуютно в качестве смотрителя чужой кошки в чужом доме. Как же нелепы бывают обстоятельства, когда приходится доверять свой дом и свое любимое животное совершенно чужому человеку! Он никогда бы не подумал, что старик Герасимов может жить один в этом тереме. Это, конечно, странно. В конце концов, должны быть какие-то знакомые, соседи или родственники…

С этими мыслями он поднялся на крыльцо и вставил ключ в замок. В небольшой прихожей с узкими, высокими окнами по бокам было светло от ярко бьющих солнечных лучей. Разбросанная обувь на полу и распахнутый шкаф, очевидно после спешных сборов, вызвали у него чувство острой грусти. Затворив дверцы шкафа и убрав на место туфли, Влад направился в темный холл. Пошарив рукой в поисках выключателя, он вздрогнул от неожиданности — два светящихся глаза неподвижно смотрели на него из глубины помещения.

— Тьфу ты! — негромко выругался Влад. — Вася, детка, иди ко мне. Кис-кис…

Он нащупал-таки выключатель, и ровный свет потолочных светильников озарил большой холл с картинами на стенах. Справа была широкая двустворчатая дверь, с левой стороны — массивная красивая лестница темного дерева, ведущая на верхние этажи. Прямо, на задней стене, были еще две узкие двери.

Кошка исчезла. Что и следовало ожидать! В дом вошел чужой человек, и было бы странно рассчитывать, что Василиса подбежит к нему потереться и помурлыкать. В первую очередь он решил отыскать, где находится та самая кладовка с кормом, про которую говорил Семен Семенович. На секунду приоткрыв большую дверь, он убедился, что там расположена гостиная, как он и думал. За двумя другими дверями был туалет с душевой кабиной и рабочая комната для стирки, сушки, глажки. Кладовки на первом этаже он не обнаружил. Придется подняться на второй этаж. Хотя странно будет, если там хозяева разместили кладовку. Но, с другой стороны, Василису тоже надо отыскать. Он уже решил забрать кошку в свой дом. Не ходить же ему, в самом деле, сюда ее кормить, рано или поздно это могут заметить соседи и вызвать полицию. А беседы с эти господами в его планы не входили.

На втором этаже возле распахнутой двери, ведущей в большую спальню, сидела Василиса — красивая полосатая кошка. Влад приветливо ей улыбнулся и замедлил шаг. Кошка не разделила его радостного настроения и, сгорбив спину, медленно пошла в спальню. Убедившись, что Василиса пока что прятаться не собиралась, а лишь запрыгнула на широкую кровать, Влад решил отступить и поискать злополучную кладовку. Бегать по дому в поисках корма с кошкой подмышкой было бы не очень удобно. За соседней дверью располагался кабинет с письменным столом красного дерева, кожаным вращающимся креслом с высокой спинкой, небольшим диваном с зеленоватой бархатной обивкой и двумя книжными шкафами. Над столом висело множество фотографий в рамках. Владу сразу понравилась атмосфера этого кабинета. Он все как-то не мог собраться организовать себе кабинет. В его достаточно просторной квартире было лишь две комнаты, и он не раз подумывал о том, чтобы переехать в квартиру, где будет третья комната для работы. Пусть даже совсем небольшая.

Выйдя из кабинета, он приоткрыл следующую дверь, но там, как и следовало ожидать, была обычная жилая комната с телевизором, мягкой мебелью и множеством больших растений в кадках на полу.

Был еще третий этаж, но искать там хранилище было бы совсем глупо. Придется, решил он, спуститься вниз и еще раз заглянуть в гостиную и постирочную. Проходя мимо кабинета, он заметил, что кресло у стола начало медленно поворачиваться, словно кто-то, небольшого роста, на нем сидел. Влад вздрогнул всем телом и немного отскочил в сторону. Громко мяукнув, Василиса соскочила с кресла на пол и, прошмыгнув мимо Влада, скрылась в спальне.

— Черт! Ты меня заикой сделаешь, — прошипел он ей вслед. — Нет уж, гоняться я за тобой не буду. Куплю корм и будешь у меня его хавать как миленькая, пока твой хозяин не вернется. Ясно? — прикрикнул Влад.

Он вошел в кабинет и опустился на то самое кресло перевести дух. Как же неприятно ходить по чужому дому, да еще такому огромному. Где-то должны еще быть переходы в башни, что пристроены по бокам. Скорее всего, на третьем этаже. Только бы туда не надумала сигануть его подопечная! Его глаза невольно обратились к фотографиям на стене. Вытянув шею, он внимательно рассматривал историю чьей-то чужой жизни. Незнакомы мужчины и женщины, дети, играющие на ковре, молодые парни за столом деревенского дома… Влад медленно поднялся и, нахмурив брови, приблизился к этой последней фотографии. Его сердце часто застучало, он не поверил своим глазам — за столом сидел он сам, Паша Волошин и Артем Соколов! Позади с распростертыми руками над ними навис Егор Соловьев, одноклассник, одно время учившийся с Артемом на одном курсе в институте. Потом он с родителями эмигрировал во Францию, и связи с ним как-то сами собой прервались. Но где это все?? Самое странное, что себя самого он узнал с трудом — глаза прикрыты, рука Артема крепко сжимает его плечо, будто поддерживает. Влад опустился в кресло, его пальцы отбивали частую дробь по столешнице, а в голове крутились всевозможные эпизоды из их молодости, о которых, он, похоже, давно уже забыл. Было понятно только то, что по возрасту это совпадало с первыми студенческими годами. У Паши еще такая смешная лохматая прическа была с непослушными вихрами. Уже позже он стал стричься очень коротко и вихры стали не так заметны.

Потом в памяти всплыл эпизод одной вечеринки у кого-то из однокурсников дома. Был канун Нового года. Компания была большая, было много спиртного, музыки, девушек. Какой-то «очень правильный» мальчик из семьи дипломатов неожиданно предложил покурить травки, привезенной из Амстердама. Праздник тогда удался на славу, вот только травка с алкоголем сыграла с ним плохую шутку. На следующий день Влад ничего не мог вспомнить. Напрочь! Было обидно, потому что, рассказывали ему друзья, они в ту ночь круто повеселились. Сначала гуляли по городу, потом взяли такси и поехали к кому-то там на дачу.

Утро на даче он уже смутно припоминал. Его нещадно рвало, перед глазами стелился туман, и никакие чаи не помогали. Сейчас он не мог вспомнить, чтобы они там фотографировались, но сама обстановка дома была ему знакома — старинный буфет с узкими полосками стекол и большие часы с кукушкой над ним. Эти часы врезались ему в память. Кто-то из ребят тогда утром постоянно подкручивал механизм, чтобы заставить кукушку показаться из домика. А он в это время сидел за столом и, закатив глаза, чашку за чашкой вливал в себя чай под беспрестанное кукуканье.

Влад, вытащил фотографию из рамки. Повертев в руках снимок, он все же решил вернуть его на место. Интересно, откуда у Герасимова оказалось фото, о котором даже ему ничего не было известно?

Спускаясь по лестнице, он краем глаза видел, что Василиса с любопытством наблюдает за ним, просунув голову между точеных балясин.

— Вася, пойдем со мной, — тихим голосом предложил он, не поворачиваясь в ее сторону.

Спустились на первый этаж они вместе. Кошка подбежала к двери, ведущей в постирочную, и остановилась, явно намекая, что сюда следует еще разок заглянуть. Стоило ему приоткрыть дверь, как Василиса юркнула в комнату. Войдя вслед за ней, Влад увидел, что за стоящими друг над другом стиральной и сушильной машинами, есть еще одно помещение, где располагалась бойлерная и стояли стеллажи со всевозможной бытовой химией, в том числе — мешки с кормом, шампунями и наполнителем для кошачьего туалета. Здесь же, в углу, стояли мисочки с водой и едой для кошки.

— Ну вот, порядок, — обрадовался Влад.

Василиса, не обращая на него внимания, аппетитно похрустывала шариками из своей тарелочки.

Его мечтам забрать Васю с собой не суждено было осуществиться. Едва закончив свой перекус, милая киса тут же умчалась на второй этаж. Ладно, решил Влад, так тому и быть — придется наведываться сюда каждый день!