Технораса

Глава 1

Пока мы ехали в электричке, Валерий Романович прокуренным голосом вещал о правилах поведения в лесу. Из оказавшихся рядом ребят, его почти никто не слушал, лишь я, неудачно заняв место напротив, был вынужден делать вид, что мне интересно.

— Ну и где здесь мох? — обойдя по второму разу вокруг дерева, я так и не увидел никакой растительности. Разрозненные фразы, долетавшие вчера сквозь перестук колес вагона и стали той причиной, по которой я заблудился.

Отправившись к ручью, я делал топориком засечки на деревьях, как «учил» Валерий Романович, чтобы сориентироваться позже в незнакомом месте. Возвращаясь назад, я смело поворачивал там, где видел свежие отметины, но примерно через полчаса сбавил шаг, сообразив, что заблудился.

К ручью я шел минут десять, тропа шла под уклон, шагать обратно оказалось и тяжелее и дольше, разбитый на лесной поляне лагерь никак не появлялся. Несколько раз крикнув, я услышал только эхо собственного голоса. Стоило звуку умолкнуть, как местные «пичужки» вновь принялись чирикать, не обращая на меня никакого внимания.

«— Птицы не боятся человека, — отметил я и задумался: — это хорошо или плохо?»

Спускаясь с перрона железнодорожной станции, солнечные лучи «били» прямо в глаза. Времени тогда было часа три, сейчас же мобильный телефон показывал начало восьмого. Я закрутил головой, выискивая еще не успевшее опуститься за горизонт солнце. До стоянки в лесу мы шли по прямой, так что следовало, наверное оставить светило у себя за правым плечом, чтобы хотя-бы выйти к железной дороге.

Пройдя не меньше пары километров, ни железной дороги, ни других признаков цивилизации, обнаружить так и не удалось. Солнце начало касаться верхушек стоящих неприступной стеной деревьев. Отхлебнув воды из канистры, которую продолжал нести, я с раздражением подумал о том, что все остальные студенты уже давно поужинали. Стоило подумать о еде, как в животе заурчало, в последний раз я ел еще в электричке, перекусив чипсами и колой.

Родившись в крупном мегаполисе, я редко выбирался в лес. В городе имелось достаточно других развлечений, чтобы привлечь мое внимание и потратить свободное время. Поступив прошлой осенью в политех и став студентом, я был вынужден вместе со всеми выехать за город. Устраиваемые каждую весну учебным заведением для своих учеников походы, были старой традицией, которая воспринималась всеми студентами не иначе, как пережиток прошлого.

«— Съездил на природу, бля», — скривился я.

Страха как такового я не ощущал, мы уехали не так уж и далеко от цивилизации, чтобы опасаться встречи с дикими животными или быть потерянным при современных средствах поиска людей. Мобильная связь здесь не работала, но я был уверен, что через час, максимум через два, над лесом начнет кружить вертолет МСЧ, вызванный Валерием Романовичем при помощи имеющегося у него спутникового телефона.

Оглядевшись по сторонам, я заметил просеку, образовавшуюся из поваленных деревьев. Мне было все равно куда идти, так что я решил не ломать себе ноги, продираясь через бурелом, и двинулся по более-менее ровной полосе. Просека метров через пятьдесят переросла в траншею, а еще через сто, в хороший овраг. Углубление в земле заканчивалось тупиком, и я стал подумывать, как выбираться из этой «западни».

Мысленно прикидывая «маршрут» наверх, через торчащие из земли корни деревьев, я заметил странный блеск. Подойдя еще поближе, с удивлением понял, что нашел упавший вертолет. Матовый корпус местами проступал под талым снегом и черными ветками, последние солнечные лучи кое-где отражались от полированной поверхности.

«— Странно как-то, — спустя пару мгновений отметила моя наблюдательность: — он вперед хвостом что ли падал?»

Размеры кабины не превышали трех метров в высоту, определить на глаз длину корпуса мешала земля и корни деревьев. Хвост аппарата было не видно, видимо падая, вертолет уткнулся им в грунт. Также отсутствовали лопасти винта, впрочем, на крыше кабины отсутствовал даже шток, к которому они раньше крепились.

«— Вверх ногами наверно лежит,» — мое сознание продолжало цепляться за привычные стереотипы, запихивая все несуразности в привычные рамки.

— Люк! — разглядев характерный овал на боку корпуса, я припомнил, что у большинства моделей вертолетов вход в кабину располагается сбоку.

Поставив надоевшую канистру с водой на землю, я попытался обрубить свисающие ветки и корни, расчищая себе путь к кабине. Купленный за хорошие деньги, туристический топор удобно висел в набедренном чехле и не стеснял передвижения по лесу. Но, при попытке использовать его по назначению, инструмент оказался полной ерундой. Лезвие отскакивало и скользило по сырому дереву, не желая перерубать корни ни с первого, ни с двадцатого раза.

— Млять, — разозлился я.

Разочаровавшись в топоре, я раздвинул ветки руками и полез вперед, пачкая куртку. Оказавшись вплотную к металлическому корпусу кабины, огляделся. Найдя какое-то подобие углубления, сунул туда ладонь, рассчитывая нащупать ручку. К моему удивлению дергать ни за какие рычаги не пришлось. Дверь, контур которой теперь отчетливо был виден, подалась вперед и, чуть оттолкнув меня, отъехала в сторону.

«— Целлофан?» — удивился я.

Образовавшийся проем был затянут пленкой, очень напоминавшей старый целлофан. Удерживаемый до сих пор в руке топор получил шанс на реабилитацию и я стал орудовать им, пытаясь убрать преграду. Через пару минут я прекратил безнадежное занятие, ни на острое лезвие топора, ни на усилия рук, целлофан не поддавался, прогибаясь, растягиваясь, но оставаясь целым.

«— Может так посмотреть?» — мне пришла мысль прижаться лицом к пленке, чтобы попытаться хоть так увидеть внутренности кабины.

— А-а-а! — заорал я.

Как только я прикоснулся лицом к целлофану, оказавшегося чуть теплым, пленка прилипла к коже, впрочем, тут-же отлипнув, стоило мне в панике отшатнуться назад. Отдышавшись и успокоив нервы, я припомнил, что в момент «прилипания», мои глаза успели увидеть неясный свет внутри кабины.

«— Да нормально все!» — мысленно подбодрил я сам-себя и опять шагнул вперед.

Чем больше я надавливал на пленку лицом, тем прозрачнее она становилась. К сожалению, сунутой вперед головы оказалось недостаточно, чтобы однозначно понять, что же находится внутри.

«— А может нафиг, а?» — проснулась осторожность, но я уже навалился всем телом на преграду и сделал шаг внутрь.

Мое движение вперед проминало пленку все больше и больше, позволяя зайти в кабину. Стоило оказаться внутри, как целлофан сомкнулся за моей спиной, плотно обтянув все тело. Мгновенно охватившая меня паника не способствовала отдиранию целлофана от тела. Более того, раздавшийся сзади лязгающий звук известил о вставшей на прежнее место двери.

— М-м-м-м! — чего-либо более членораздельного, чем мычание, издать не получалось, пленка плотно прилегла к лицу и растягивалась вместе с движущейся вверх и вниз челюстью.

Впрочем, воздух проникал через непонятный целлофан и я заполошно начал дышать, успокаиваясь. Спустя еще минуту, я окончательно пришел в себя, сообразив, что пленка стала неким подобием глухого комбинезона. В районе лица целлофан оказался достаточно прозрачным, давая возможность оглядеться вокруг. Увиденное заставило позабыть и про закрывшуюся дверь и про целлофан.

«— Нифига не вертолет», — виденные множество раз в кино и в компьютерных играх кабины вертолетов, никоим образом не напоминали находящееся внутри.

Ровный круг, диаметром в полтора метра, подсвечивал голубым светом стоящее в самом центре противо-перегрузочное кресло. На потолке виднелся еще один круг, тусклого свечения от обоих колец едва хватало на освещение внутреннего пространства. Иллюминаторов кабина не имела, все стены были увешаны приборами непонятного назначения. Время от времени, некоторые из них помаргивали символами, однако, все мое внимание было приковано к тому, кто сидел в кресле. Пристегнутый сложной системой ремней, очень крупный человек был одет в мешковатый комбинезон черного цвета с глухим шлемом на голове. Матовое забрало шлема полностью закрывало лицо, не позволяя определить, жив он или мертв.

«— Сдох конечно», — припомнив лежащий снаружи кабины слой талого снега, я пришел к выводу, что падение аппарата произошло зимой или осенью.

Поднимать забрало и заглядывать под матовую поверхность, чтобы убедиться в своей правоте, я не стал. Судя по позе мертвеца, человек куда-то тянулся, левая рука скрывалась по локоть в глубокой нише. Подойдя вплотную к креслу, я склонился в попытке рассмотреть, что же там находится.

В глубине ниши моргала красная кнопка. Частота моргания была не тревожной, а скорее умиротворяющей, обещающей что придет помощь и все будет хорошо. Засмотревшись на мерцание и не особо отдавая себе отчет в том что делаю, я перевесился через колени покойника и, дотянувшись до кнопки, вдавил ее до упора.

«— Может и меня заодно из леса вытащат», — мысль о спасателях была последней, прежде чем я провалился в беспамятство.