Текст ухватил себя за хвост

Глава 3, в которой нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе

там, где нас нет, и не было, наверно,

где даже сны – подмётный фотошоп,

и только ветер в брошенных тавернах -

там хорошо.

где нас уже не будет – там, где мы

в нелепых позах,

не лишенных шарма,

летели с арендованной с кормы,

карманную прикармливая карму.

где уплывает ночь неправым галсом,

где рыбы мрут от съеденных монет -

о, как же ты блистательно ругался,

что счастья нет.

верстая стих запальчивый запойный,

смерть прогибалась радугой-дугой.

ты про меня, пожалуйста, запомни

другой, другой.

на расстояньи наши взгляды вровень.

так хорошо, что дальше не сослать,

а то, что мы одной бродячей крови -

так не со зла.

мело во все пределы по полгода,

бросались тени замертво на снег -

ты глянь, какая выдалась погода

там, где нас нет.

NoЛада Пузыревская

Санькиного отца не стало в середине девяностых. Автокатастрофа. Занесло на скользкой ночной дороге, отец погиб сразу, водителя вытащили в коме, скончался в больнице не приходя в сознание. Дело даже не заводили, но майор Климко по своим каналам пробил, что всё было не просто так, и нашел, и аккуратно расправился с заказчиками.

Всё крутилось, естественно, вокруг бизнеса, несколько предприятий оборонки было приватизировано, и, само собой разумеется, в сфере высоких технологий, нашло свою нишу, встало на ноги, даже кризис 98-го на пользу бизнесу оказался, не только не пострадали, наоборот, резко в гору пошли, когда это произошло.

Марго стала совладелицей нескольких процветающих фирм, явно в бизнес не полезла, но четко дала понять, что никакие фокусы с ней не пройдут, а поэтому свою долю сейчас имеет, и неплохую долю. А салон, вернее даже студия, потому что театральщины много – это так, для души.

Народ в основном как бы развлечься приходит, потому что всё очень недешево, престижно, очень необычно и таинственно, потом клиент подвисает, и уже никак ему не соскочить получается, так что клиент надёжный, проверенный, свой.

И информация, та, которая, как известно, миром правит, приходит к Марго, и обретает дотошного и въедливого пользователя. Нет, Марго миром править не собирается, она освоила технологию, как конвертировать информацию в свободно конвертируемую, и конвертирует. Санька тоже при деле, на этих информационных потоках Марго его и держит, обучился, стервец, мало по малу, только бы не вляпывался, куда не следует.

Вот это да! Ну надо же! Сама Дюдюка Бирбидонская пожаловала! Я никогда в Бирбидоне не был, знаю, что это от Тирлитоппена, как выедешь через Северные ворота, так надо свернуть на второй развилке налево. В Тирлитоппене я, по правде говоря, еще тоже не побывал, может быть в следующих миссиях доведется.

А вот с Дюдюкой мы когда-то были просто не разлей вода, вроде как близнецы-братья, или сёстры по разуму, даже не знаю, как это правильно сказать, в общем как два сапога пара, один левый, другой Бирбидонский.

И ведь главное ничего не предвещало, я только Емелю на его транспортном средстве пропустил, с Емелей мне сейчас вовсе не по пути, он мне уже надоедать стал своей, в смысле его безпроблемностью. И еще, озабоченный он какой-то по жизни, вроде пора бы уже и поумнеть.

А вот Дюдюка – это же совсем другое дело. Когда она появляется, жди приключений на свою… хм… голову, в общем. Зато с ней скучно не бывает никогда.

И еще, с чего бы это она о каких-то зайцах забеспокоилась? Никаких зайцев я тут пока не встречал, мне и волка хватает, а уж зайца бояться – это вообще в лес не ходить.

Провисает сюжет. Еще бы ему не провисать, я же ничего не хочу предпринимать, чтобы сюжет стал тугой и горячий. Во-первых, незачем, да и мне это не очень интересно. Во-вторых, когда и если сюжет тугой, тогда появляется напряжение, а мне напряжение как-то не очень.

В смысле, я люблю, когда тишь да гладь, и не люблю, когда напряжение. Потому что я, по сути, бесконфликтное существо, и в конфликте мне неуютно. А зачем мне делать неуютно, когда уютно само не всегда получается. Лучше я озабочусь уютом, покоем и гармонией. Потому что гармония – это самое главное и есть на самом деле.

– Ты как относишься к гомеопатам и травникам?

– К гомеопатам и травникам я не отношусь. Одни притворяются, другие – лгут либо мне, либо самим себе, хотя результат все равно один.

– То есть ты по-прежнему считаешь, что все болезни от нервов?

– Я считаю, что всё происходит в голове, а объективная реальность – не более, чем отражение того, что происходит в голове. Если ты не можешь быть абсолютно здоровым, будь здоровым насколько возможно.

Это у нас такая игра, в фокус-группе. Я фокусников гружу иногда, а они мне неадекватные решения выдают. И при этом объективная картина мира меняется. Наверное, меняется. Я, по крайней мере, так думаю. Изредка.

Не знаю, как оно на самом деле, но изменения на самом деле происходят, а гомеопатия – это тоже из этого же ряда. Или не из этого. Я нахожу это выражение необходимым, но недостаточным. А как ещё можно описать то, что никогда не видел глаз – сущности, идеи, абстрактные категории.

По опыту знаю, что рано или поздно всё сведётся к 'боданию' на предмет дефиниций.

И мимезис, и катарсис, и все прочие эстетические мистерии, по сути, сведутся лишь к повторению одной и той же глупости размером с целое бытие.

Если между трансцендентальным актом и рефлексией по поводу самой возможности осуществлять конечному человеческому естеству трансцендентальные акты может быть установлена некая своеобразная синергия. Но не более того.

И в то же время и то, и другое – вода.

Догадайтесь с трёх раз, где живёт бабушка Вера? Впрочем, это совсем не трудно, вы и с первого раза догадались. Баба Вера живёт в 'сталинке'. Двухкомнатная квартира с высокими потолками, без архитектурных излишеств, 'тихий центр'.

После эвакуации Вера родителей так и не нашла, следов в архивах тоже практически никаких не оказалось, исчезла часть, в которой отец с мамой служили, сгинула бесследно толи подо Ржевом, толи в Белорусских болотах, ни похоронок не было, ни 'без вести', ничего. А может и с 'секретным заданием' ушли через линию фронта, и где-то в застенках вражеских конец свой нашли, никто об этом так ничего Вере и не сказал, но судьбу её 'серьёзные' дяди за неё решили – серьёзное образование, потом служба.

В 'закрытых научных центрах'. Там и судьбу свою нашла, да вот детишек бог не дал. 'Судьба' до больших звёзд дослужилась, 'по научной части', но даром эти полигоны да реакторы не дались, осталась Вера в начале перестройки одна одинёшенька, про сестру свою разузнать удалось только в девяностых, племянница с мужем французом раз приезжали, а теперь вот и внучка наведалась.

Ольга Николаевна оглядела 'хоромы' – уют и аристократизм, тяжелая мебель, изысканная посуда, ковры ручной работы, не персидские, конечно, туркменские, но восток настоящий, традиции.

Ухоженная интеллигентная старушка предложила по-французски общаться, но Ольга, смеясь, отвергла эту затею, пообещав в следующий раз говорить только на иностранном, и взяв с бабы Веры обязательство, 'вексель' и 'честное благородное', что та устроит ей 'экскурсии для интуристов, ни бельмеса по-русски, которые'. Посмеялись.

Некоторые думают, что деньги уходят на борьбу с энтропией. Ломается сантехника, ломается телефон, кончается одежда, волосы отрастают, лезут в глаза и перестают быстро сохнуть по утрам. Время тоже уходит на борьбу с энтропией. По большому счету и моя работа – борьба с энтропией.

А на самом деле, некрасиво, знать какие-нибудь безотказные способы облегчения жизни, и не делиться ими с широкой общественностью. Вот я и пытаюсь делиться, хотя бы изредка. И может быть изредка у меня это получается.

Впрочем, можно и не делиться. Просто эту широкую общественность можно поставить перед фактом, что жизнь её, в смысле широкой общественности, отныне и навеки облегчилась безотказным способом, безо всяких на то её, широкой общественности, усилий. Это если способ безотказный.

Чаще, впрочем, получается, что для части широкой общественность жизнь заметно облегчилась, зато для другой части широкой общественности… ну вы поняли. Тогда этот способ не только никуда не годится, он еще и, несмотря на свою безотказность, вреден и социально опасен. Но я сегодня совсем не расположен изобретать безопасные и безотказные способы, я с завтрашнего дня буду думать о жизни.

Оу, вчерашний вечер был прекрасен…

Ирина вообще редко посещает светские мероприятия, но на этот раз приглашение прислали потенциальные клиенты, не пойти было просто невозможно. Пришлось облекаться в кутюр, душиться Диором, вместо нормальной сумочки брать малюсенький клатч, в который не вмещается даже портсигар, – и отправляться на праздник к армянам.

Вообще, было на что посмотреть: черные платья, традиционный макияж, дамы с пышными куафюрами или с прической в две косы, мужчины – тоже в черном – кругленькие и густо-смуглые улыбчивые выходцы из торгового сословия, костистые, смугло-бледные наследники рыцарских родов – никто не умеет так разворачивать плечи, как потомки крестоносцев, и так держать подбородки… Армяне, пожалуй, единственная нация, которую не отягощает и не ослабляет древность крови, наоборот.

В который раз убедилась, что армянские женщины – самые красивые женщины. Поль, полжизни проведший в Милане, сказал, что они очень похожи на итальянок – такой же бешеный темперамент, такие же невозможные глаза, такая же любовь к черному цвету.

Было много цветов и танцев, девушки в различных армянских национальных костюмах разбрасывали конфеты из корзиночек, фокусник выделывал номера в духе Гудини, совершенно невообразимые, русская речь мешалась с армянской, татарской, белорусской и французской, и как-то на удивление искренно все себя вели.

Говорили о танцах, о свойствах печали, Карабах, Трапезунд, Карское ущелье, отобранный турками Арарат, парижская диаспора, американская диаспора, лондонская, ностальгия, ностальгия, ностальгия, армяне ведь, как ни крути, везде эмигранты, в любой точке мира мы дома и не дома одновременно… Все, в общем, было как обычно, но отчего-то очень живо и хорошо.

Уехала Ирина в самом конце, уже буквально валясь с ног. Несколько часов на тонюсеньких шпильках – это каждый раз надо пережить. Подумалось, а когда же я доживу до такого дня, когда смогу сказать, что мне плевать на этикет, и начать носить вместо туфель мокасины? Светке вот хорошо – ей возраст еще позволяет. А мне уже нет. И еще нет.

Бог из машины. Популярен был такой персонаж. От него ожидали подвоха. Однако всё течёт, всё изменяется. В том числе и представления.

Бога из машины я, например, почему-то представляю себе водителем, вернее рулевым асфальтового катка. Потому что машина должна быть неукротимой. Из неукротимых машин я и знаю один этот самый каток только.

Ожидать подвоха от которого уже нет нужды. Кто же ожидает подвоха от асфальтового катка. Каток способен на любую тупость, но никак не на подвох. Каток даже в тупости предсказуем.

Ох, какой я стал догадливый, даже страшно. Догадался. Вот ведь какая комбинация интересная получается. И главное, что все довольны, все смеются. И каждый этого именно сам и захотел. Всё же на поверхности лежит, даже и копать не надо.

Это уже потом возникнут разные разногласия, а пока польза всем должна быть очевидна. Потому что что-то по любому лучше, чем ничего. И поскольку все уже и так волей-неволей втянулись, лучше будет, чтобы все сами взяли и построились и стройными рядами замаршировали в светлое будущее. В наше светлое будущее.

Главное, что проигравших тут не предвидится. Вместо того чтобы играть против друг друга, надо взять и начать играть на одной стороне. По общим правилам. Ну и что, что никаких правил не существует.

Это пока не существует, а вот если начать жить дружно, то и правила сразу появятся. Простые и понятные. А если кто их вдруг нарушит, то постигнет его кара неминучая, а еще гнев и презрение товарищей. Это всегда так про товарищей говорится. Чтобы неповадно. Ну или просто так на всякий случай.

Интересно, это я один такой умный, или все уже и сами догадались? Наверное догадались, только не знают как первый шаг сделать. Потому что, кто первый шаг сделает, тот и будет самый главный. Так все и думают. Кроме меня.

Потому что я самым главным быть никак не желаю и никогда не буду. Мне потому что это совсем не надо. И вообще никакого самого главного быть не должно. Можно же попробовать обойтись без самого главного, да и без самого умного тоже можно попробовать обойтись.

Вот и попробуем.

Вы хочете песен? Их есть у меня. У меня вообще много чего есть. Сегодня в присутствие я не попёрся, потому что незачем. Сижу и слушаю песни. Дольского. Первый винил. Это так диск называется, который я по случаю купил, а на нем много разных бардов, в смысле первый винил этих самых бардов. Ну, это когда было решено, что фирме Мелодия можно бардов выпускать, она и навыпускала. Много.

Я их тогда собирал, эти виниловые пластинки, и мы с благоверной каждую запиливали до треска. Потому что аппарат у нас был так себе, и пластинки запиливал за не очень продолжительное время. Но мы их к тому времени уже наизусть знали, и пластинка отправлялась в шкаф на длительное хранение, а на аппарат ставилась следующая, которая тоже становилась любимой.

Потом в шкафу места стало категорически не хватать, а старые пластинки, уже запиленные, практически из шкафа и не доставались, поэтому мы их оттуда потихонечку ликвидировали – иногда друзьям на дачи, а иногда и просто, чтобы место освободить.

Потом аппарата не стало, в смысле, его заменили на другой музыкальный комбайн, но уже без тонарма, с кассетными деками и лазерными дисками, потом и он перестал включаться, потому что с компьютера звук пошел не хуже, пластинки в шкафу какие-то так пару полок и занимают, но проигрывать их уже не на чем.

Аппарат тот где-то засунут, его, конечно, можно извлечь на свет божий, отрихтовать и наслаждаться, только зачем? Наслаждаться можно и без аппарата. Как сейчас, например. Тем более Дольский. Первый винил.

Вот вы, наверное, неправильно эту книгу читаете. В смысле, конечно, вы читаете правильно, то есть по-русски. Потому что она по-русски написана, и было бы удивительно, если бы было не так, а как-нибудь по-другому.

Я хотел о другом, но нормально, без обиняков выражаться так и не научился, и поэтому всегда выражаюсь с обиняками. Это немножко не то, что вы подумали, в смысле обиняков, но я совсем о другом. Поэтому и мысль я выражу по-другому, вы уж не обижайтесь, вашей вины тут никакой нет, есть только моя вина, потому что я опять с обиняками начал.

Вы читаете, как мне кажется неправильно, потому что вам не терпится узнать, а что там будет дальше. А это совсем неправильно. Потому что, что там будет дальше, я пока и сам не знаю, а вдруг там будет совсем не интересно, так тоже же иногда бывает, не мне вас учить.

Я-то, разумеется, думаю, что дальше будет всё интереснее и интереснее, но я же могу ошибаться. И тогда вам будет неинтересно, и вы эту книжку под шкаф закинете, а это неправильно. И неправильно это не потому, что книжка неинтересная, а потому что вы её неправильно читаете.

А как правильно? – спросите вы, и будете совершенно правы, и я вам сейчас это скажу, и вы тоже будете знать, как правильно читать.

Неправильно вы читаете именно потому, что вы всё делаете неправильно. Это я так обобщил, я этого, конечно, не знаю наверняка, но предположить то я могу, а дальше уже ваше дело, поверить мне или не поверить. Лучше, конечно, поверить, потому что это как раз правильно и будет.

Смысл этой неправильности заключается в том, что вы всё время торопитесь. Вы торопитесь что-то такое сделать, потому что потом можно будет и не успеть, вы думаете постоянно о том, что будет завтра, послезавтра, через год.

И еще вы всё время вспоминаете и переживаете о том, что было вчера, давеча, в раннем детстве, и тоже как бы переживаете. И книгу эту вы читаете также – стремитесь узнать, что будет дальше, и вспоминаете постоянно, а что было раньше.

Ни жить так, ни читать так, пожалуй, не следует, потому что жить следует здесь и сейчас. Это легко сказать, но трудно сделать.

Помните песенку такую, про есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь. Это как раз самая правильная песня и есть.

Нет, нет, я совсем не собирался учить вас жить, это не нарочно так получилось, я только хотел, чтобы вы читали книгу по этому же принципу. Потому что именно это, то, что вы читаете сейчас именно тут вот, на этой самой странице, и есть самое главное, самое важное и самое интересное. И интереснее этого не было ничего и никогда, и больше уже не будет.

Доказать это не требующее доказательства положение очень просто, но лучше принять его на веру. Просто поверить мне, довериться мне, и получить от этого самое настоящее удовольствие.

Потому что мне-то обманывать вас совершенно незачем. Потому что мне от вас ничего такого и не надо, книжку вы уже купили, или скачали, или просто взяли почитать, и денег за эту книжку я с вас больше уже не получу, мы не получим, с издателем, или с кем там еще, я догадываюсь, что мне то вообще очень малая толика перепадает, но это мои уже проблемы, вам-то какое до них дело?

Вам дело до себя только должно быть, до своего состояния, и я очень хочу, чтобы оно было как бы изменённое, то есть, чтобы вы как бы в трансе пребывали. Нет, нет, я вас в трансвеститы не заманиваю, это совсем о другом, это когда как бы крыша так маленечко тронулась и поехала, потому что это и есть самое приятное и продуктивное состояние.

По крайней мере я, когда это пишу, и даже когда перечитываю и редактирую, в нём именно и нахожусь, и очень хочу с вами этим поделиться, вот.

– А в челюсть?

– Не надо в челюсть!

– Ну, тогда и не возникай не по делу! – веселые ребята, Шнырь и Штырь. Им постоянно приходится решать проблемы, для которых не существует ни причины, ни следствия. И проблем никаких на самом деле не существует, они существуют только в их головёнках. Надуманные, в общем, проблемы, яйца выеденного не стоящие. Вот и сегодня, посчастливилось ребятишкам лицезреть явление.

Да, то самое возникновение неизвестно откуда креста, и так же точно в никуда растворение посреди чистого неба. И они совершенно точно не знают, что с этим теперь делать, и как дальше жить.

Потому что если рассказать кому, то никто, совершенно естественно, не поверит, а если не рассказывать, то терпеть этого совершенно невозможно. Так они нежданно-негаданно стали обладателями тайны, я бы даже сказал, страшной тайны, тайного знания, которое, мало того, что абсолютно бесполезно, так еще и жутко вредно, оказывается.

И, главное, что сейчас, когда они вроде при делах стали, надо же такой фигне было случиться. Хотя это как раз лишний повод поразмышлять, не за этим ли белобрысая сюда зачастила. У них там, поди, таких чудес и не бывает.

Но слушать её всё равно нечем, нет у них шпионского оборудования, да если бы и было, не подлезешь с ним к белобрысой. Сразу видно, штучка та еще и по повадкам видно, что у неё как раз эти шпионские штучки могут оказаться. Вот если бы её прижать в тёмном месте, она бы выложила всё, хотя, возможно, как раз наоборот, неизвестно на что она способна, и что у неё в карманах имеется.

Всё-таки миттельшпиль – это самая сложная часть игры. Дебютная заготовка, какой бы глубины она ни была, она уже исчерпана. Полученные преимущества иллюзорны, план развития как бы уже закончен, остаётся надеяться на ошибку.

Ошибка может появиться только под воздействием внешних факторов, таких как психологическая сломленность, недостаток времени, какие-то еще дополнительные факторы. Например, яростное желание победить во что бы то ни стало.

Это ослепляет. Сподвигает на авантюрные действия. Тут самое главное, самому голову не потерять, а хладнокровно маневрировать, не упуская из виду угрозы и просчитывая варианты. В этом залог успеха.

Людям, которые осознали свое назначение, нравятся их деятельность и место работы. Их жизненный стиль дает им идеализированное восприятие или видение себя самого. Просто они чувствуют себя теми, 'кто есть'.

Большинство людей приходят на работу, увольняются, получают повышение или нет либо находят удовольствие в том, что делают, в зависимости от их способности отождествить себя со своей средой обитания.

Очень важно озвучить свое назначение в настоящем времени, чтобы оно было для вас актуальным всегда. И вы, скорее всего, увидите, что давно подсознательно понимали свое назначение, а возможно, даже живете уже в соответствии с ним.

А принятые вами в течение жизни решения это доказывают. Однако не мешает иметь четкое определение вашего предназначения, особенно в моменты серьезных жизненных перемен. Тогда будет проще справиться со стрессом, принять и понять перемены и сделать здравый выбор.

Умение увидеть в каждом человеке степень его уверенности и неуверенности в себе – качество, позволяющее великолепно манипулировать людьми, играть на их амбициях и комплексах.

Неважно, как это описывать, но средний возраст остается ключевым этапом в жизни человека, который чувствует необходимость облегчить свой груз.

Как я, например.

Особенно, когда происходит странное.

No Показная простота – это утонченное лицемерие.