Телекинез

14. Первый день в раю

Вдоль моря простиралась отвесная скала, а на её вершине, иногда метрах в ста от воды, виднелись деревья — там начинался лес. Скала полого выгибалась, и углом далеко заходила в море. Катер держался на приличном расстоянии от берега и осознание этого, заставляло просто трепетать от масштабов того, что открывалось перед глазами Кати. За тем углом, которым скалы отвоевали себе у воды не меньше километра пространства, открылась гигантская лагуна. Очень широкий берег изгибался полукругом, вершины скал тут были гораздо ниже, и теперь становилось видно, что там на вершинах начинается не зелёное плато, как сначала показалось Кате, а огромный лес. Верхушки деревьев волнами уходили в гору, плавно повторяя неровный ландшафт, на котором росли их могучие стволы. Иногда зелень спускалась почти к самому берегу. На одно из таких мест Денис показал пальцем и сказал, что там находится водопад. Но как Катя не приглядывалась, она так и не смогла его разглядеть, хотя, по словам Дэнчика, он был высотой не меньше трёх-четырёх метров. Дальше зелень ненадолго опускалась до уровня пляжа и снова поднималась на вершины скал. Каменная отвесная стена снова загибалась и уходила в море, обозначая конец первой лагуны. Высота, красота и масштабы всего увиденного с катера были ни на что не похожи для Кати, привыкшей к бетонным трущобам мегаполиса, где самой огромной и массивной вещью, можно было назвать доменную печь какого-нибудь завода. Никакие соборы, офисные высотки, опоры мостов или гигантские зернохранилища, что стоят рядом с железнодорожными вокзалами, не шли в сравнение с увиденным здесь. Ничего подобного человек никогда не сможет создать сам, кто бы ни сотворил всё это, природа, инопланетяне, архитектор матрицы или бог, а может быть и все вместе. Но автор наверняка попотел, воплощая задуманное в реальность, и наверняка до сих пор гордится тем, что всё-таки достиг абсолютного совершенства, может быть единственный раз за все попытки. Именно такой неприступной стеной, наверное, и надо отделять волшебные лесные города, где в любое время принято желать друг другу доброе утро. Это как выдуманная медвежонком в одном советском мультике Тили-мили-трямдия — страна, где все ходят на головах и вместо «здрасти», говорят «трям». Только Тили-мили-трямдия, это выдумка, а Бутрис — настоящий.

Вторая лагуна была также изогнута полукругом, но она оказалась раз в пять меньше первой. Зато тут лес почти нигде не был отделён от пляжа отвесным обрывом, только в самом начале, где ещё вершина скалы не успела спуститься к галечному берегу стояла последняя стена, но она здесь не была совсем отвесной. На ней даже протоптали ступенчатую тропинку и скинули с высоты канат, для того, чтобы было удобнее забираться вверх.

Катер заглушил мотор и по инерции мягко встал на мель. Волны были небольшими, но их хватало, чтобы ощутимо раскачивать посудину.

— Так! — Начал командовать капитан. — Все спускаются, со мной остаётся кто-то один и передаёт вещи. Кто-нибудь пусть держит лодку за нос! Да не спускайтесь вы по лесенке — ноги переломаете, так прыгайте!

Снова началась суета. На этот раз Катя не стала лезть под руку тем, кто прекрасно справлялся и без неё, а вместо этого, решила оглядеться. На пляже, шириной не меньше тридцати метров, было довольно пустынно. Группы отдыхающих находились друг от друга на приличном расстоянии, и примерно половина из них была совсем без одежды. Недалеко от Кати, на пляже стоял, сложив руки на груди, бородатый голый старик, весь покрытый тёмно-коричневым загаром, его длинная пепельного цвета борода заметно колыхалась на ветру. Возле леса, прямо на камнях виднелось несколько палаток, ещё пару стоянок Катя заметила над обрывчиком, к которому вела узкая тропинка. Наверное, подумала Катя, остальные ставят палатки в тени деревьев, дальше в лесу. Только она это подумала, как из-за большого раскидистого куста выбежала голенькая девочка, лет десяти, следом за ней вышла девушка, на которой была только шляпа с огромными полями и мужчина, который так же ничем не прикрывал свою наготу, он нёс в руках что-то похожее на коврик для йоги, только больше. Видимо за этим кустом была ещё одна тропинка. Семейка нудистов направилась к воде, купаться они собирались совсем рядом с катером, который уже начал отчаливать.

— Доброе утро! — Поздоровалась молодая женщина, поравнявшись с Катей.

— Доброе. — Неуверенно ответила девушка.

Мужчина расстелил коврик и разложил по углам крупные камни, чтобы тот не унесло ветром. Девочка быстрыми уверенными шагами зашла в воду и уже там разулась и выбросила на берег шлёпанцы.

— Вы такие зелёненькие. — Обращалась молодая мама к Кате и к подошедшему только что Денису. — Смотрите, не обгорите. Вы откуда?

— Из Ростова. — Ответил, потягиваясь, Дэн. — А вам курица замороженная не нужна?

— Нет, спасибо, у нас всё есть. — С самой добродушной улыбкой, что когда-либо видела Катя, ответила женщина. — А вы на что-то поменяться хотите?

— Мам! Ну, где ты? — Кричала из воды её дочка.

Катя вдруг заметила, что глаза женщины просто излучают какое-то неописуемое, неуловимое добро. Разрез глаз был обычным, лицо европейское, никакой косметики, цвет глаз тут даже не имел значения. Дело было даже не в самих глазах, а во взгляде, именно взглядами они и были похожи на глаза Коли и Тани, что ходила в разных носках. Катя тонула в этом знакомом взгляде. Не в таком взгляде, который мимолётно бросают на что-то привлекшее внимание и даже не в таком, которым смотрят увлечённо на что-то новое и интересное, это всё временные взгляды, они зависят от того, на что смотрит человек. А вот эти детские глаза, которые прекрасно смотрелись на взрослом лице, они смотрели этим взглядом на всё.

— Иду-иду! — Крикнула женщина и помахала рукой. — Ещё минуту! — Она снова повернулась к Кате с Денисом. — Если что — можете рядом с нами становиться, у нас много места. По вот этой тропинке подниметесь, и первая же стоянка будет наша, там большая палатка стоит ярко-жёлтая, увидите.

Женщина ещё раз улыбнулась и побежала к воде, где её уже заждались дочка с мужем. Эта семья была полной противоположностью той, что видела Катя за тридцать километров отсюда.

— Мася! — Послышался недовольный голос седой девушки. — Я что ли должна таскать вещи? Давай быстрее, я тебя в теньке подожду на тропинке. — И супер-блондинка с одним маленьким рюкзачком направилась к тому кусту, за которым начиналась невидимая тропинка.

— Пацаны, а вы где стоите? — Дэнчик обращался к Васе и Роме. — Мы бы зашли, отблагодарили.

— На «балконах». Спросишь, где стоит Алфавит, его все знают, и следующая стоянка после него — наша, там полиэтилен натянут над столиком, не промахнётесь.

— Окей, вечером подойдём!

— На Бутрисе всегда утро! — Подал картавый голос пьяный Рома.

Все разошлись, только молчаливый паренёк перетаскивал сумки и пакеты от места высадки в тень, где его ждала блондинка. Дэн стал раздеваться, ему очень хотелось наконец-таки искупаться, жара до сих пор не спала. Катя тоже хотела залезть в море, как вдруг вспомнила, что у неё нет купальника, но окунуться ей от этого не перестало хотеться.

— Дэнчик, дай майку.

— Зачем? Так купайся! — И он стянул с себя трусы, оставшись совершенно голым. Потом Дэн расставил руки в стороны и добавил. — Видишь, ничего страшного не произошло, молнией не убило, штраф не выписали и даже никто не смотрит.

С этими словами он подобрал майку и пошёл с ней в воду, видимо, желая застирать от пота. Но Катя восприняла это как наглую провокацию и даже как принуждение к тому, чтобы она разделась. Девушка недолго стояла в растерянности, она открыла рюкзак и стала искать в нём замену Денисовой майке. Находка оказалась даже лучше, чем ожидалась — это была безразмерная белая футболка с очень короткими рукавами. Катя надела её поверх своей одежды и, проделав под майкой несложные манипуляции, оказалась готова лезть в воду.

Идти по скользким камням было неудобно, а ещё и волны били по ногам, Катя заходила в море мелкими неуклюжими перебежками, выжидая моменты, когда волна отступала. Пару раз она поскользнулась и чуть не потеряла равновесие, после этого Катя просто остановилась, стоя в воде то по щиколотки, то чуть выше коленок, в зависимости от волн. К ней подплыла голенькая девочка и с интересом рассматривала мучения Кати.

— А ты садись в воду и отталкивайся в волну! — Посоветовала девочка. — Всё равно упадёшь, только если сама присядешь, будет не больно.

Катя последовала этому мудрому совету, и под очередную волну плюхнулась на камни. Несмотря на заверения эксперта, это оказалось немного больно, зато дело пошло быстрее. Девочка засмеялась и поплыла к маме, которая в это время стояла по пояс на мели и обнималась с мужем, прижимаясь своим обнажённым телом к его, совершенно не стесняясь ни Катю с Денисом, ни даже собственной дочки. Вспомнились слова водителя о разврате. Хотя с другой стороны — если обниматься в одежде, это не разврат, то в обстановке, где одежда не предусматривается совсем, объятья голышом, тоже не должны быть развратными. А потом Катя вспомнила о том, как в ростовских развалинах купалась без одежды и так же обнималась с Денисом. Но ведь тогда было темно, и все были пьяными, хотя, это не имеет, никакого значения.

Плавать в безразмерной майке было немного неудобно, даже несмотря на то, что у неё почти не было рукавов. Если Катя не двигалась вперёд — майка всплывала и мешала рукам. Катя удивилась, насколько же тут чистая вода: она заплыла уже далеко, и глубина была, скорее всего, огромной, но дно по-прежнему было хорошо видно. Нанырявшись и наплававшись вдоволь, девушка попыталась выйти из воды, это было очередное испытание. Те же волны, что мешали зайти, сбивали Катю и на обратном пути, не давая выйти из моря. К ней подплыла всё та же девочка и снова, с той же сострадательной улыбкой посоветовала лечь в воду и доплыть до того места, где волна уже выкинет её на берег. Так Катя и поступила, только начала вставать она раньше нужного, и волна ударила её в спину, задрав футболку так, что последняя чуть не снялась сама собой, оголив Катину грудь. Девушка быстро опустила края майки и наконец, вышла на горячий берег. Мокрая растянутая майка теперь была Кате по колено и мешала идти. А кроме того, мокрая прилипшая ткань стала совершенно прозрачной. Усевшись поудобнее рядом с ничего не стесняющимся Денисом, Катя, наконец созрела до того, что бы снять с себя совершенно неуместную майку и остаться топлес, и в миниатюрных трусиках. В конце концов, думала девушка, открытой груди стесняться не надо, даже на цивилизованных европейских пляжах очень многие загорают без верха. Только теперь, раздевшись Катя почувствовала себя глупо: она плавала в неудобной майке, где никто не смог бы её увидеть, а теперь разделась у всех на виду и даже придумала себе нерушимое оправдание в последнем. Денис раскинулся звездой и наслаждался солнечной ванной, ему сейчас не было никакого дела, ни до мыслей Кати, ни до её внешнего вида.

Позагорав и отдохнув, было решено идти. Пакеты с трудом дотащили до стоянки пригласившей их женщины и попросили приглядеть за ними. Денис порылся в рюкзаке и отыскал там красные короткие шорты, в которые, опять никого не стесняясь, переоделся посреди чужой стоянки. Катя тоже хотела переодеться, но кроме той рубашечки, которая ей приглянулась ещё давно, она ничего для себя не нашла, поэтому менять наряд девушка не стала. Кате показалось нелепым разгуливать в одной только рубашке. Денис взял пакет с курицами и пошёл вглубь леса, Катя побежала следом.

— Доброе утро! Меняю курицу на каримат или две курицы на палатку! — Крикнул Дэнчик трём мужчинам, сидящим на поваленном дереве. Все трое были изрядно пьяны.

— Сутенёрам на Бутрисе не место! — Отозвался один из них.

— Да ты тише! — Гаркнул на него сосед. — Тебе за это морду сейчас набьют и правы будут!

— Извините, я пошутил просто. — На лице пьяного комедианта читалось искреннее раскаяние. — Курица не нужна, да и кариматов лишних нет. Не обижайтесь, пожалуйста.

— Всё нормально. — Успокоил его Денис.

Парочка прошла дальше.

— А что такое каримат? — Спросила Катя.

— Это коврик туристический. Эй! Доброе утро! Меняем замороженную курицу на каримат!

— Доброе! — Отозвались со следующей стоянки. — Спасибо, нам не надо.

— А что такое «балконы»? — Продолжала Катя.

— Это стоянки над обрывом, там, — Денис показал куда-то рукой. — Между лагунами.

— Ясно, а кто такие… — Катя не закончила вопрос, её перебили.

— Бодрого утра! — Кричали от очередной жилой полянки где-то за кустами. — Есть сигарета?

— Доброе утро! Курица не нужна? — Ответил вопросом на вопрос Денис.

— Доброго бобра! — Отозвался тот же голос. — Сигаретой не угостите?

— Бобрового добра! — Продолжал Дэн. — Курицу меняем, не надо?

— Да бодрой выдры! Не нужна мне курица, дайте сигарету!

— Выдрой бобры! — Уже сквозь смех крикнул Дэнчик. — Сигарет не захватили с собой. Только курица есть.

Ответа не последовало.

Шли по широкой тропинке, иногда спотыкаясь о камни и корни деревьев, торчащие из земли. По обе стороны от тропинки на небольшом расстоянии встречались стоянки, иногда на них было по три или даже по четыре палатки, некоторые из которых были обтянуты полиэтиленом. Но чаще попадались одиночные палатки. Почти все пригодные для разбития лагеря места были заняты, теперь стало понятно, почему молодая женщина почти навязчиво звала ребят поселиться на своей стоянке. Народа было мало, судя по всему люди, тут не любили засиживаться на своих стоянках, а собирались где-то в других местах. На каждой полянке неизменно был кривой каменный мангал, сверху которого всегда лежала почерневшая изогнутая решётка для барбекю. Видимо, решётки использовали как подставку под котелки и кастрюли. Кроме первых трёх мужичков, в лесу больше ни одного пьяного Катя не увидела. Голых здесь было значительно меньше чем на берегу, что обрадовало Катю, она почему-то чувствовала себя рядом с ними не в своей тарелке, не считая пары детей и одной девушки топлес с пирсингом в соске. Мужчины тут одевались либо в короткие шорты или плавки, либо повязывали набедренные повязки из каких-нибудь ненужных тряпок. Девушки и женщины имели более разнообразные одеяния — одни одевались в свободные майки или рубашки, причём шорт под ними явно не было, возможно и трусов тоже. Другие заматывались в парео и завязывали его так, что оно смотрелось как нечто среднее между одеждой древних римлян и лёгким вечерним платьем изобилующим складками на прозрачной материи. Третьи — выглядели более или менее обычно — полный комплект купальника или ничем не примечательная уличная одежда. Любительниц набедренных повязок почти не было.

Уже начало смеркаться, а желающих поменяться, Денис так и не нашёл. Пока бродили по лесу, успели немного заблудиться, все тропинки и полянки были очень похожи. С трудом выйдя на пляж в дальней части лагуны, Катя с Денисом устало побрели в сторону стоянки, на которой оставили свои вещи. Обе курицы уже разморозились и потекли.

На стоянке никого не оказалось, пакетов не было видно, скорее всего, гостеприимная женщина спрятала их в свою палатку. Денис сел на корягу и достал пачку сигарет.

— Курить будешь? — Спросил он у Кати.

— Давай. Ты же сказал тогда, что сигареты с собой не брал. Пожадничал? Я думала, тут так не принято.

— Принято-непринято… Тут у многих не принято иметь собственные сигареты. Если мы всем подряд будем их раздавать — самим курить будет нечего через день. Ты заметила, что у нас уже раз пять стрельнули? А это мы только приехали.

— Ясно. — Ответила Катя, хотя она теперь запуталась ещё больше. — Давай куриц этих Васе отдадим? Они всё равно пропадут, если не приготовить. Ты же хотел отблагодарить его.

— Да, так и сделаем. Только надо вещи забрать. Без хозяев, это как-то некрасиво будет. И тут их оставлять тоже не хорошо — пакетов много, место занимают в чужой палатке…

— Давай сходим к ребятам и вернёмся потом, чего тут сидеть? — Катя уже успела отдохнуть. Она начала испытывать какой-то необъяснимый прилив сил. — Или пошли, искупаемся? Может, на пляже кого-нибудь из этих встретим. — Катя кивнула на палатку.

— Пойдём.

На пляже людей стало больше, но теперь большинство из них были одеты. Катя подошла к самой воде и огляделась — на расстоянии в тридцать метров в обе стороны никого не было. Быстрым движением, она скинула с себя платьице и, пригнувшись, держась руками за камни, стала заходить в воду. Стараясь найти за что перехватиться, Катя увидела как небольшой краб перебежал из под одного камня под другой и замер, он наверное думал, что спрятался, но половина его панциря выглядывала из под укрытия.

— Дэнчик! Смотри! Тут краб живой! Скорее иди сюда!

— Ты его не трогай только! Он и цапнуть может. — Отозвался Денис уже совсем рядом. — Где он, показывай. — И Денис обнял Катю, помогая ей удержать равновесие на скользких камнях.

— Вон там! — Катя показала пальцем на то место, где только что был краб.

— Ушёл по своим крабьим делам. Удачи ему. Давай на глубину сплаваем, а?

Купаться без майки было куда приятнее, ничего не мешается и не прилипает к рукам, Кате даже показалось, что плыть без лифчика гораздо удобнее, чем в нём. Денис подплыл лицом к лицу совсем близко к Кате и нежно невесомо обнял её, потом поцеловал и улыбаясь показал глазами на что-то позади неё. Катя повернулась и увидела, как огромное ярко красное солнце проваливается в море, оно погружалось так тяжело и медленно, что казалось, должно издавать какой-то натяжный гул и его не слышно только из-за шума моря. Денис также невесомо обнял Катю со спины и наблюдал закат вместе с ней. Так, покачиваясь на больших но плавных волнах, они молча досмотрели закат и только потом поплыли к берегу. Выходить из воды и сохнуть было прохладно. Намокшие полоски трусиков неприятно холодили всё тело.

Вернувшись на стоянку, Катя с Дэнчиком наконец-то встретили женщину, согласившуюся приглядеть за продуктами и вещами. Оказалось, что пакеты занимают в палатке не много места и их можно оставить там, на неопределённый срок. Денис попросил вытащить свой рюкзак и спрятал его за деревом. Ночевать, видимо придётся без палатки, а в рюкзаке есть тёплые вещи и спальник.

— Дэн, ты не боишься, что его украдут? — Недоумевала Катя. — Может, с собой его возьмём?

— Это Бутрис, тут, если что и воруют — так только еду и сигареты, да и то — это скорее исключение из правил. В прошлый раз, когда я тут был, один знакомый фотоаппарат зеркальный на ветке забыл вечером. Там такой фотик крутой, как машина стоит, наверное, он и сумку со вторым объективом там же повесил рядом. На следующий день, часов в двенадцать только пришёл за ним, и ничего, всё на месте. Тут в принципе, редко что-то пропадает, только если сам вещь потеряешь.

Чтобы попасть на балконы, нужно было подняться по чуть ли ни отвесной тропе, наклон этой горки в некоторых местах был под шестьдесят градусов. Небо ещё светилось, и по пляжу идти было ещё сносно, но под деревьями уже не было ничего видно, карабкались на ощупь.

— Доброе утро. — Раздалось сзади. — Подсветить?

Мужичёк в заношенной гавайской рубашке нараспашку зажёг фонарик и осветил начинающим скалолаза путь.

— Блин! Точно! — Сокрушался Денис. — Мы фонарик не купили! Как я забыл?

— А вы надолго приехали? — Мужик поддерживал Катю одной рукой и держал фонарик в другой.

— Не знаем пока, как пойдёт. Может на пару недель. — Денис стал на почти ровную ступеньку и протянул руку Кате.

— А откуда вы?

— Ростов.

— А я из Калининграда, завтра уезжаем. Так не хочется. Мы с друзьями тут всего неделю пробыли, только освоились, привыкли и отпуск закончился.

— Зря. — Теперь Денис толкал Катю сзади, до вершины оставались считанные шаги. — На Бутрисе надо как минимум пару-тройку недель прожить, иначе не проникнуться, не понять.

— Да я тут уже столько всего понял за неделю. — Мужик усмехнулся. — На этот сезон мне с головой хватит. А вот отдохнуть времени не хватило.

— Понятно, сочувствую. А не скажите, к стоянке Алфавита нам по какой из этих тропинок идти?

— Тут одна тропинка. — Мужичёк осветил фонариком промежуток между кустов. — А вот это, вход на мою стоянку.

— Давно тут не был. — Как-то виновато сказал Денис.

— Держи. — Мужичёк протянул включенный фонарь Дэнчику. — Вам он нужнее, мы одну ночь и так проживём. А Алфавит в горы ушёл с ребятами, они там медитируют, я слышал, что иногда с ночёвкой. Как их там комары не съедают только. Да ты держи, не стесняйся, без фонарика тут ночью ноги переломать можно.

— Ой! Спасибо большое! Доброго утра вам и счастливого пути!

— И вам не хворать. — Попрощался мужик и скрылся в кустах.

Когда прошли с десяток шагов, Катя заговорила в полголоса.

— Дэн, перестань колдовать, нас же Смиты могут засечь!

— А я что? Это Бутрис! Я и не думал, что мужик фонарь подарит. — Оправдывался Дэнчик.

Стоянку Васи и Ромы отыскали без особого труда. Кроме них самих на полянке были ещё какие-то люди. Все они пили чай и о чём-то разговаривали у костра. Денис подошёл ближе к компании, что бы разглядеть сидящих и поздоровался. На этой стоянке было принято ходить одетыми.

— Доброе утро!

— Доброе. Кого-то ищите или так, на огонёк?

— Да и то и другое. Вася здесь?

— Да, привет ещё раз. — Вася поднял руку и помахал ей, чтобы его заметили.

— Вась, тебе курица не нужна? — Обратился Денис подбираясь к знакомому.

— Ха! Вот кто весь вечер курицами барыжит по лагуне! О вас тут уже анекдоты слагать скоро начнут!

— Да мы уже не барыжим, так забирай. Братский подгон. Ты нам помог, мы тебе помогаем.

— Хорошо, давай. Вы их на что-то поменять хотели? Коврик вам нужен, слышал. У нас есть один лишний, королевский двуспальный, сейчас принесу. — Вася встал с пенька и направился к одной из палаток. — Я как принцесса на горошине, сплю на двух кариматах.

Коврик был расстелен в палатке, на нём лежали вещи, рюкзаки и пьяный Рома. Прогнать с мягкого места Рому оказалось непросто, у Васи с ним начался конфликт. Дэн с Катей решили не вмешиваться.

— Так вот. — Продолжал свой рассказ один из парней, сидевший за каменной глыбой, изображающей стол. — Брат в Воркрафт играет сутки напролёт: отец с ним ругался, мама обижалась, я его на работу устроить пытался, но без толку. Батя ему условие даже поставил, чтобы брат на работу устроился. Сказал, что тот должен приносить домой денег, хотя бы на интернет и еду, которую проедает, отцу не жалко, он это для стимула сделал. Так что вы думаете? Братец оформил пособие по безработице, два раза в месяц исправно тратит по полдня на биржу труда и какие-то там справки, и получает деньги за это, немного, но совершенно на халяву. Батя ему говорит, мол, мало. Тогда брат стал перекупщиком на «авито», вся комната завалена барахлом всяким. Он и компьютеры допотопные покупает и миксеры с микроволновками, даже компьютерный стол притащил однажды, здоровенный, угловой стол с креслом. Так вот он эти вещи по дешёвке скупает, а потом выкладывает на том же сайте в два раза дороже. Стол с креслом он продал раз в пять дороже, чем купил, бизнесмен комнатный. Он всё это на автобусах возит, представляете? Зарабатывает он не так чтобы много, но дело в том, что он дома сидит и в ВОВ свой играет, а ему больше ничего не нужно.

— Да он задрот компьютерный, просто. — Сказал худой мужчина с майкой на плече. — Променял реальность на виртуальный мир. Раньше говорили, что безалкогольное пиво, это первый шаг к резиновой женщине, а оказалось всё куда серьёзнее. У меня тоже такие знакомые есть, всё готовы отдать, чтобы в игрушку поиграть, деградация какая-то.

— Я бы не сказал. — Ответил тот парень, который рассказывал про брата. — Я попробовал разобраться, что не так с этим Варкрафтом. И знаешь, что там не так?

— Да игрушка она и в Африке игрушка. Что с ней может быть не так? Ты сейчас про двадцать пятый кадр рассказывать начнёшь или про отупение нации? Давай не надо.

— Нет. Я разобрался, с игрушкой всё в порядке… Оказалось, что что-то не так с реальностью.

— Да иди ты! — Крикнул мужичёк с майкой на плече. — С реальностью что-то не так? Может с ней что-то не так именно потому, что все в компьютерах сидят или бухают? Может, стоит поднять зад и начать обустраивать реальность, чем прокачивать виртуальных персонажей! Конечно с реальностью что-то не так, жить в сказке с принцессами и гоблинами куда приятнее, чем поднимать Россию с колен.

— Да я не об этом совсем! Я тебе о том, что брат мой в «Вовку» не просто так играет: он нам всем пытался объяснить, но никто его не слушал, а точнее не хотел слушать. В этой игре очень много возможностей, что хочешь — то и делай, там за тебя почти ничего никто не решает. Это не просто игра, она действительно лучше жизни. Нет, ты послушай, не перебивай. Вот чем мы в жизни занимаемся? Мы играем в жизнь, мы не живём же! Там, в ВОВ всё так же, только интереснее. Если тебе нужно прокачать своего персонажа, настоящего себя в жизни, до какого-то уровня, например стать специалистом в каком-то деле — тебе надо прочитать гору книг, изнурительно работать и если повезёт, ты через несколько лет станешь специалистом. Так? А в игре всё легче, но результат тот же.

— Да бред какой-то! Ты игру сравниваешь с жизнью, ты нормальный вообще? — мужчина с майкой отмахнулся от оратора.

— Да дело в том, что нет нормальных, мы за фантики готовы глотки друг другу рвать, а потом эти фантики менять на декорации, так наша жизнь устроена. Это нормально? Там, в игре всё намного интереснее, там и возможностей больше фантики эти заработать.

— Слушай, ты бабки фантиками зовёшь, ты понимаешь, что ты какую-то ахинею несёшь сейчас? Виртуальные деньги из игрушки, они только в рамках этой игрушки и применимы, это игрушечные деньги, и шмотки игровые тоже игрушечные. А за настоящие деньги ты настоящие вещи купить можешь.

— А вот ни хрена подобного! Брат мне всё объяснил, реальные деньги — они тоже игрушечные, потому что мы покупаем на них игрушки, вот и всё! Мы не можем купить ничего настоящего ни за рубли, ни за валюту, мы покупаем декорации и имитацию.

— Ты еду и оплату коммуналки называешь имитацией? Что они имитируют? — Всё тот же парень с майкой на плече. — Я купил машину в прошлом году, что она и всё остальное имитирует?

— Они имитируют жизнь! Мы понятия не имеем что такое жизнь, нас поставили с рождения в рамки и условности, которые мы привыкли воспринимать как нечто абсолютное, а на деле, они — просто, правила игры! Если бросить школу в первом классе — с тобой ничего не случится, если не работать — то просто не будет фантиков, ты не умрёшь, мир не рухнет. Понимаешь ты это? От правил игры можно отказаться, можно их обойти, можно даже переписать!

— Переписать? Я только начал тебя понимать и тут… В каком смысле «Переписать»?

— Тут всё дело в приоритетах. Вот что тебе нужно? Назови мечту свою или стремление.

— Хочу, чтобы машина не ломалась, и чтобы бензина жрала меньше. Что твой брат на это ответит, как ты законы физики перепишешь?

— Очень просто, подойди к мужику, который на самом правом балконе живет, и спроси у него, как это сделать.

— Этот, с ноутбуком который, так он же завтра уезжает! И что он скажет мне?

— Да не уезжает он, это калининградские байкеры уезжают, а он сам по себе тут. Ты думаешь как, он вечно в своём ноуте сидит? Розеток тут нету.

— Да чёрт его знает, мне-то что? Может солнечных батарей пачку взял с собой…

— Он двигатель на постоянных магнитах собрал, от него и питает ноутбук. Сам собрал, не купил и не украл, а сам додумался, понимаешь? Он и про автомобильные двигатели знает больше чем их производители. Он тебе с удовольствием расскажет всё: и как сделать, чтобы меньше бензина ел и как чинить, так, чтобы на века.

— Ладно, подойду. Но мы же про исправление правил игры говорили. Он правила переписал что ли?

— Считай, да. До него этот двигатель считался фантастикой, учёные говорили, что его невозможно собрать. Правила игры не позволяли существовать этому артефакту. А теперь он есть, выходит, что ему подчинились правила игры.

— Да нет, это или фигня какая-то, или просто мужик оказался умнее учёных, вот и всё. Правила — они и есть правила. Вот как переписать эту игру, чтобы есть не хотелось? А?

— Да не так уж и сложно — стань солнцеедом. Слышал о таких?

— Слышал, ладно. А на счёт имитации жизни, что получается, водопровод имитирует колодец, а машина имитирует ходьбу пешком? — Парень с майкой через плечо закурил и подсел к собеседнику поближе.

— Да, именно так, но имитация гораздо глубже. Набирание воды из колодца — тоже имитация! Самое главное, это отбросить мелочи и нюансы. Ты добываешь воду из-под крана или тащишь её от колодца, смысл один. Ты хочешь утолить жажду. Но утоление жажды, тоже имитация. Утоляя жажду, ты имитируешь какой-то забытый процесс, который ведёт к реакциям в твоём мозге. Ты в любом случае получаешь эту реакцию, пей ты воду из-под крана или из бутылки за триста рублей.

— Ну, понял и что дальше? Мне удобнее пить воду из-под крана, на бутылку такую я не зарабатываю, а колодец меня не устраивает, лентяй я.

— Так и брат мой тоже лентяй. Потому он, наверное, и нашёл альтернативу, он получает те же реакции в мозгу, что и ты, при управлении своей машиной, только ему не нужно потеть годами на эту машину, он себе дракона крутого за месяц наиграл. Понимаешь? Если нет разницы — то зачем платить больше?

— Разница в том, что вода и машина — настоящие, а дракон — нет. Машину пощупать можно, водой жажду утолить. А что ты с драконом сделаешь?

— Да он такой же реальный, как и машина! Его тоже можно трогать, персонаж в игре его же трогает!

— Это персонаж в игре его трогает, а не брат твой! Дракон — это просто набор пикселей и формул, по которому эти пиксели двигаются.

— А машина — это набор молекул! И трогаешь её не ты, а твой персонаж! Если тебе руки оторвёт — ты же машину свою трогать не сможешь, что получится, она перестанет быть реальной? Ты сам — это твой разум, а не тело. Тело — это персонаж или игрок.

— Она останется реальной, её другие смогут трогать!

— Блин! Вот ты не прошибаемый! Кто такие эти «другие»? Какое тебе до них дело будет, если ты сам без рук?

— У брата твоего руки есть? У тебя руки есть? Вот и не неси всякую околесицу! Работать надо, зарабатывать на нормальную машину, на настоящую, а не на дракона в игре. Свет отключат, и нет твоего дракона.

Тут в разговор очень тихо и деликатно включился Денис.

— Бензин закончится — и нет больше машины. Дракон без электричества останется лежать на сервере, а машина без бензина будет стоять под окнами, нет разницы. Зарабатывать? Ну, так если финансовая система рухнет — не будет больше смысла и возможности зарабатывать фантики. Всё это игры. Одна электромагнитная вспышка и нет больше ни драконов, ни машин, ни денег. Чуть больше ста лет назад такая вспышка на Солнце была, она вырубила всё телеграфное сообщение на всей земле, когда-нибудь это произойдёт снова. Только теперь люди так сильно заигрались в игры, что выживут после этой вспышки далеко не все.

— Загнул… Так бы сразу и сказал. — Отозвался из полумрака парень с майкой. — Мы тут о драконах и водопроводе, а ты так сразу… Если смотреть на вещи с этого ракурса — получается, что всё игра, и все мы умрём, а значит и делать что-либо смысла нет. Так?

— Да смысла не было бы, даже если бы мы были бессмертными, каждый сам себе смыслы придумывает. — Денис выглядел очень довольным.

— Нет, подождите. — Вдруг вспомнил о чём-то парень с майкой через плечо. — То есть по-вашему, нет ничего настоящего, всё на свете, это декорации? Но декорации чего? Что-то же должно быть настоящим.

— Да нет ничего настоящего. Мы с братом забухали, я у него тоже всё это спрашивал, спорить пытался. Я ему про автостоп, а он мне про книжки и игры, я ему про романтику и любовь, а он мне про шоколад и онанизм, понимаете? Нет ничего настоящего. Всё кругом, как в фильме «Шоу Трумена». Только нет никого за мониторами и все мы актёры, которые при этом уверены, что каждый из нас это и есть Трумен. Вся наша актёрская игра призвана пустить пыль в глаза остальным, чтобы никто не догадался, что ты Трумен. И все так, понимаете?

Денис, молча улыбался, слушая разговор, он больше не хотел ничего говорить.

— Подожди, ну что-то же должно быть настоящим! Сценарист же будет настоящим! Декорации пусть будут липой, пусть. Машины и работы, деньги и любовь, да хоть даже и воздух бутафорский, но зачем тогда всё это?! Если наш мир такой же как игра, её кто-то должен был написать, а потом администрировать. Зачем это кому-то?

— Всё очень просто. Ты представь себе, что нет ничего, вообще ничего… Представил, стоишь посреди неопределённости и понятия не имеешь, как тебе быть. Нет еды, потому что она не нужна, ты солнцеед. Нет машины, ты о ней даже не знаешь, нет ничего, ни базарно-рыночных отношений, нет политики, нет книг, игр и фильмов. Нет полиции и нет гопников. Вот что ты на это скажешь? Всё что ты хочешь, ты просто получаешь, тебе не надо работать, не надо воду из колодца таскать, колодцев нет. Жажда появилась, берёшь и как бы желание загадываешь, чтобы жажды не было и всё.

— Мммм… — Молчавшая всё это время девушка в небрежно накинутом, на обнажённое тело, парео подняла руку как на уроке и ждала, что её спросят. Дождавшись внимания окружающих, девушка, на которой надёжно держались только плетёные фенички на всех руках и ногах, начала. — Скучно будет? Если не будет ничего, то станет грустно и скучно, вот зачем всё было усложнено. Так?

— Лучше и не скажешь. — Как-то без эмоций ответил парень, предлагающий представить отсутствие всего.

Катя заметила, что у девушки на обеих руках по несколько поперечных шрамов.

— Но кто усложнил-то? — Не унимался мужичёк с майкой через плечо.

— Да сами люди всё и усложнили. — Не выдержал и ответил Денис. — Только про любовь, я бы поспорил. Есть настоящие вещи, та же любовь — она почти настоящая, пусть она тоже декорация, но она реальнее машины. Более-менее настоящие вещи отличаются от симуляций тем, что ничего настоящее нельзя купить. Любовь ближе всего к чему-то истинному из всего, что я знаю.

— Спасибо, я бы лучше не сказал. — Паренек, с которого всё началось, пожал Денису руку и пошёл реанимировать потухший костёр. — Вась, у меня в палатке возьми уксус, куриц замариновать надо, а то жарко слишком, испортиться могут. — Крикнул он в сторону своих соседей. — И фонарик мой захвати, пожалуйста, на ветку повесим, а то темно уже совсем.

Остаток вечера Катя с Денисом просидели на этой стоянке. Оказалось, что и Рома и Вася и третий их сосед были автостопщиками, которые попали в это место совершенно случайно. Они все были из разных городов и приехали сюда в разное время, Рома на Бутрисе живёт уже два месяца, а Вася всего неделю. Антон, так звали третьего автостопщика, отдыхает на Бутрисе меньше месяца, и часто уезжает в Геленджик к друзьям, палатку он свою оставляет на стоянке. Следующая его поездка была запланирована на завтра, и Кате с Дэнчиком было разрешено пожить пару дней в Антоновой палатке, но эту ночь, всё же, придётся провести под открытым небом.

Мужичёк с майкой на плече ушёл куда-то сразу после разговора, а молчаливая девушка осталась и предложила запечь одну курицу в углях. После недолгого совещания, было решено отправить эту девушку на поиски фольги для запекания. Рома стал, молча резать лук и натирать специями курицу. Дэнчик и Вася, вооружившись фонариками, пошли вглубь леса за дровами. Катя осталась наедине со своими мыслями. Только сейчас она поняла, что уже очень давно, несколько лет, ни о чём в серьёз не задумывалась, всегда находились занятия поинтереснее. А за последние несколько дней, не смотря на пьянки в конце каждого из них, Катя обдумала и осознала больше чем за всю сознательную жизнь. Кстати, когда всё это началось? Было такое впечатление, что она с Дэном в пути уже больше недели, если не две-три недели. Ростов с работой, мамой, передачей «Дом 2» и котом, казалось, остался где-то далеко в прошлом, в какой-то забытой прошлой жизни. А какой сегодня день недели? Какое число? Сколько она уже скитается и как давно чистила зубы и принимала душ? Выходило, что Катя в пути только три дня, даже меньше, выехали они с Денисом вечером первого дня, невероятно! А Дима-фотограф с Таней катались по Украине двадцать дней, он рассказывал тогда на крыше, это же сколько для них длились эти двадцать дней? Если два с половиной дня кажутся в пути, по меньшей мере, неделей — то месяц воспримется как полгода жизни! А если путешествовать год — то за одну такую поездку можно прожить целую жизнь, повзрослеть, осознать, переосознать, чего-то добиться, состариться и вернуться домой. А затем выспаться в своей собственной мягкой постели и проснуться снова молодым, готовым прожить ещё полсотни таких жизней. Эти жизни не виртуальные как в играх или книгах, они такие же реальные, как и те которыми живут все остальные, только они другие. Время в путешествии идёт иначе, появляются новые ценности и отступают глупые стереотипы, которые раньше считались незыблемыми, нерушимыми правилами игры. Каждый день происходит что-то новое и интересное, почему об этом никто не знает?! Аааа, точно, никто не хочет об этом знать, Дэнчик говорил о том, что люди, не прошибаемые, и во всём всегда ищут подвох или сумасшествие, а те, кто понял мир, пытаются до них достучаться разными способами, но всё тщетно.

Пока горели дрова, и мариновалась курица, Вася поставил кастрюлю на огонь, чтобы вскипятить воду для чая.

— Очаг бычки ест? — Спросил Дэнчик.

— Ест. — Ответил Вася. — Только пока курицу в него не положим, у нашего очага раздельное питание.

Дослушав ответ, Денис бросил окурок в импровизированный мангал.

— Ребят, вы раньше тут бывали? — Заговорил Антон, выбираясь из палатки. — Я это к чему, Бутрис, место особенное, тут у некоторых крыша едет. Короче — может возникнуть желание сжечь свой паспорт и одежду, а потом построить в лесу дом и жить тут пока не сдохнешь. Ничего ужасного в этом нет, но лучше подумать дважды, прежде чем это делать. Просто, на заметку.

— Да мне и жечь нечего. — Ответила Катя. — Я без паспорта.

— Бывает. — Пожал плечами Антон. — А как так вышло?

— Долгая история. — Отмахнулась Катя.

— Ладно, у каждого свой квест. — Заключил Антон и ушёл за чаем и сахаром в свою палатку.

Пока запекалась курица все сидели на пеньках и корягах вокруг камня-стола и попивая чай, травили интересные и смешные байки из жизни, не меньше половины всех рассказов были так или иначе связаны с какими-то необычными увлечениями. Рома оказался художником граффити, он рассказывал, как с другом бегал от хулиганов по незнакомому району, когда их хотели побить за разрисовывание стенок. Вася, вместе с той молчаливой девушкой, были диггерами, они не были похожи, но представились братом и сестрой. Однажды в недрах московского метро они столкнулись с самым настоящим призраком. Что примечательно — ни червяков-мутантов, ни крыс-людоедов они там не встречали, хотя однажды провели под землёй больше тридцати часов, потому что убегали от обходчиков путей, спустились на такую глубину, где уже от метро даже звуков не доносилось, и заблудились в лабиринте заброшенных коммуникаций. Всего Вася с сестрой спускались в метро не меньше сотни раз и каждая вылазка была не похожа на предыдущую, всегда что-то новое.

Где-то далеко слышались весёлые крики и барабаны. Сквозь кусты и редкий лес были видны огоньки фонариков и костров на соседних стоянках. Рома, покачиваясь, пошёл в направлении высоких кустов, там был условный туалет. За кустами погас свет фонаря. За пару минут все успели забыть, что Рома куда-то отошёл.

— Всем лежать! — Раздался истошный крик с ближайшей тропинки. — Документы держать в руках! Лежать мордами в пол и очень аккуратно писать в баночки! — Рома решил так пошутить.

— Ты это к чему? — Спросил Денис.

— Ну, вроде ГосНаркоКонтроль… — Рассеяно попытался объяснить Рома свою неудачную шутку.

— Не напоминай, ладно? Ну их в баню. — Недовольно сказал Вася.

— А, что. — Продолжил Денис. — Сюда нарко-контроль приезжает?

— Да, раз в год. Всех проверяют, некоторых шмонают. С собаками ходят даже. — Объяснил Вася. — Ты не переживай, они уже были в этом году.

С моря подул приятный прохладный ветер. Катя встала со своего места, взяла у Дениса сигарету и подошла к обрыву. Высота была такой большой, что Катя только выглянув за приделы балкона, сразу отшатнулась назад. Бескрайнее море, освещённое яркой луной, было просто изумительно красиво, девушка была так поглощена этой красотой, что не заметила как стлела её сигарета. А потом Катя обратила внимание на небо, звёзды были намного ярче, чем обычно и их количество увеличилось в несколько раз. Но не может же быть, что бы звёзд стало больше, подумала Катя и тут вспомнила про частицу «не». Получается, что она дала сейчас мысленную установку «звёзд может стать, больше чем было», но это чепуха какая-то.

— Всё в порядке? — Спросил Денис. Он подошёл так тихо, что напугал Катю неожиданным вопросом.

— Да, в порядке. Небо. — Катя неловко указала вверх. — Я не пойму, что изменилось. Всё такое яркое.

— Мы далеко от городов, тут небо не засвечено, поэтому звёзды кажутся ярче. Теперь видны и те звёздочки, которые в городе и в телескоп не разглядеть.

— Понятно. — Задумчиво отозвалась Катя.

— Ребят. — Крикнул Рома. — Я не хочу нарушать вашу романтику или что у вас там, но жрать подано, идите кушать, пожалуйста.

Курица была просто восхитительна, Рома оказался первоклассным поваром, даже, несмотря на то, что он ни за что не желал трезветь весь вечер и допил своё креплёное вино. После позднего ужина решили расходиться. Катя с Денисом пошли на свою стоянку, где был припрятан за деревом рюкзак со спальником. Теперь у них был ещё и огромный туристический коврик. Кате впервые предстояло спать под открытым небом, да ещё и в лесу. Перед сном ей в голову пришёл очень важный вопрос, на который сама она ответить никак не могла.

— Дэнчик, ты спишь?

— Угу.

— Слушай, а почему так получается, что все от кого-то бегают? Ты слышишь?

— Кто бегает? От кого? — Денис уже начал засыпать и с трудом понимал о чём его спрашивают.

— Байкеры от гаишников, граффитисты от гопников, диггеры от путевых обходчиков. Мы, вот от Смитов тоже бежим. Как думаешь?

— Байкеры от гопников, гопники от гаишников, графитисты за диггерами, а те от смитов… — Передразнивал сонным голосом Денис. Мир так устроен, ты это замечаешь — поэтому это становится так. Я же говорил уже: сознание определяет реальность, а не наоборот, твой мир так устроен, это от тебя зависит. Почти полвека подряд люди фанатеют по Звёздным Войнам, но фразу «Да прибудет с тобой сила», кроме Спилберга, никто так и не понял.

— Нет, ты нормальным языком ответь. Я серьёзно! Ты же знаешь, ты у меня всё знаешь. Скажи, ммм? Вот обычные люди живут своей скучной жизнью и ни от кого не бегают, а те кто живёт по своему — те, почему-то, убегают от кого-то.

— Помнишь, на байк-фесте какая-то группа переигрывала Шнурова? Песня «Свобода», там ещё слова есть такие: «Только плывя против течения, понимаешь чего стоит свободное мнение». Вот всё прям по песне, а менты и гопники, они самые яркие представители этого течения, которое несёт воды реки Урал к Ниагарскому водопаду, где тонет доблестный Чапаев.

— Дэн, ты спишь на ходу что ли? Какой ещё Урал?! Какой Чапаев?!

— Не заморачивайся. — Ответил со вздохом Денис.

— Хорошо. — Недовольно отозвалась Катя. Она не знала как ей относиться к словам Дэнчика, может он вообще не проснулся и разговаривает с ней сейчас через сон, даже не понимая о чём разговор. Но Денис продолжил почти бодрым голосом, чем развеял неуверенность Кати.

— Да, ещё в той же песне было про свободу. Кажется так: «То, что не стереть, как сильно ни три, свобода — это то, что у меня внутри». Короче, смысл в том, что если ты бежишь от кого-то или тебя поймали — это ещё ничего не значит, главное — это сохранить внутреннюю свободу, не сломаться. А выход есть из любой ситуации. Хуже, когда никто не гонится и не осуждает, это означает только одно — тот за кем не гоняются, он просто чей-то ручной скот и его хорошо охраняют, он сам ничем не отличается от ментов и гопников. Ладно, спокойной ночи.