Глава 8, в которой Мелисента подряжает Юстина на раскрытие преступления

Такое чувство, что, объявив о моей полной незаинтересованности в любви, я Гиаллена вконец разочаровала. После этого разговора на целую декаду он от меня отстал капитально. Не будил по утрам, не шептал на ухо в течение дня, даже советы по работе перестал давать. Обиделся, наверное. Но я сделала вид, что не обращаю внимание, тем более что после истории с Ригодоном декада выдалась напряженная. В первый же день меня вызвала в свой кабинет Мартония и зашипела:

— Ты отказалась от моего научного руководства, милочка? Как бы тебе об этом не пожалеть.

— Ну что Вы, мистрис Мартония, — пропела я сладко. — Я ни от чего не отказывалась. Это мессир Ригодон предложил мне свое научное руководство. Как я могла отказать архимагу? Вот только я не догадывалась, что он имеет в виду постель.

Жаба раздулась так, что я попятилась. Еще лопнет и все тут забрызгает! Но вместо этого она велела мне заниматься моими делами, а сама поскакала к Ригодону. Разбираться. Ой, сейчас будет веселье, но лучше мне в нем не участвовать. Я быстренько собрала свои записи, покинула кабинет Мартонии и стала пробираться на выход. Где-то на середине пути меня поймали сразу двое: Эдилиен и Белон. Эдилиен был нахмурен и очень сердит, а на пастозном унылом лице Белона в кои-то веки появилось нечто вроде интереса и даже азарта. Но вопрос задал не он.

— Стой, стой, Мелисента. Это правда, что Ригодон пытался тебя опоить, чтобы затянуть в постель?

— Какая разница? Мессиры магистры, давайте не будем об этом. Жалобу я подавать не собираюсь, так что…

— Почему это не будешь? — грозно спросил Эдилиен и нахмурился еще сильнее.

— Не буду, и все.

Белон протянул лениво, но уверенно:

— Вы не правы, Мелисента, это Ваш долг.

— Не хочу, — уперлась я.

— Ну что ж… Скажите, Мелисента, а если Вас вызовут для дачи показаний, Вы не откажетесь их дать?

Откажусь, как же. Если вызывает Совет Магов, отвертеться не удастся.

— Насколько я знаю, у меня нет такой возможности — отказаться.

— Надо же, как хорошо нынче молодежь знает магический свод законов. Весьма приятно это слышать.

Тут уж я решила полюбопытствовать:

— А вам зачем, если не секрет?

Как ни странно, Белон мне ответил, и, похоже, чистую правду.

— Не секрет. Ригодон уже всех достал. Но только серьезное нарушение закона может нас от него избавить. Или с нашей стороны, или с его. Мы закон нарушать не собирались, дождались, пока он его нарушит.

Он внезапно схватил меня за руку, поцеловал запястье и быстро ушел. Я обернулась к Эдилиену.

— Может Вы, мессир Эдилиен, объясните, что происходит?

Вместо того, чтобы прямо ответить, магистр огляделся по сторонам и пробормотал.

— Мелисента, разрешите, я зайду к Вам сегодня вечером? Тогда и поговорим.

— Хорошо, мессир, буду ждать.

Кого это он вдруг испугался? Не Теодолинду же. Пиявка как раз показалась в конце коридора, видно, в туалет ходила.

Вернувшись в лабораторию, я открыла тетрадь там, где остановилась прошлый раз и попыталась работать. Дудки! Ничего не получалась. Через полчаса я поймала себя на том, что по пятнадцатому разу перечитываю одну и ту же фразу, и до сих пор не уяснила, о чем она. Эх, сейчас бы с Гиалленом посоветоваться, а он изображает обиженного. Был бы живой, нашла бы и придумала, как подъехать, а с этим духом… Нет у меня к нему подходов. Замолчал и стал недосягаем. Не орать же извинения и кланяться пустому месту…

Я все-таки взяла себя в руки и пробилась через буквы к смыслу. Но вот обдумать прочитанное не получалось, хоть тресни. Тогда я решила заняться какой-нибудь рутинной работой. Все равно нужно что-то выпаривать, перегонять, экстрагировать и фильтровать. Дело простое, но требует сосредоточенности и внимания, а то до пожара недалеко. До вечера я трудилась, как встарь, в качестве простого подмастерья зельевара. Нудное занятие, но помогло мне взять себя в руки. Так что, когда пришел Эдилиен, его встретила не бестолочь во встрепанных чувствах, а вполне разумная женщина.

Расшаркавшись, он сразу перешел к делу. Оказывается, после исчезновения Гиаллена все магистры отдела стали бороться за то, чтобы стать его преемниками, и мало не передрались. Так что поначалу решение Совета о назначении на эту должность Ригодона была воспринята чуть ли не на ура: все-таки действующий архимаг с именем. Для начала наш красавец всех очаровал улыбками и сладкими речами. Затем он выжил из отдела двух очень грамотных магистров, а вместо них привел свою жабу.

Это он о Мартонии. А вторая наша дама-магистр?

Теодолинда работала здесь еще до Гиаллена, была любовницей предыдущего начальника, старого архимага Аминофраста. Ой, помню я его. Вернее, про него. Он еще учебник по эликсирам написал, мы по нему в Университете занимались. Так вот, о Теодолинде. Ее неоднократно пытались выжить, но в результате она так и сидит, а все пытавшиеся давно неизвестно где. Гиаллен, кстати, в том числе.

Интересная, скажу я вам, информация. Похоже, эту дылду не стоит сбрасывать со счетов.

Далее я прослушала о сагу о том, как за полгода Ригодон развалил один из лучших отделов Научного центра. Оказывается, я пришла как раз тогда, когда все стало совсем плохо. Разработки Гиаллена, которые приносили славу и деньги, накрылись медным тазом, попытки их реанимировать в отсутствии автора не увенчались успехом. Своих идей у Ригодона нет, да еще он и чужие зарубить норовит.

Это понятно, кому хочется смотреть на чужие успехи, когда своих нет, а живые магистры так просто своими разработками не поделятся. Мертвых и отсутствующих обирать проще.

Эдилиен долго рассказывал, как процветал отдел при Гиаллене и под конец предложил мне присоединиться к коалиции, ставившей задачу свержения неэффективного руководителя.

— Простите, мессир Эдилиен, я не могу. Понимаю Вас, всей душой разделяю Ваши чувства, но… Ригодон сделал меня своей личной аспиранткой. Для меня выступать против него просто технически невозможно.

Он похлопал меня по плечу.

— Ладно, девочка, я не буду тебя заставлять. С точки зрения этики ты права. Но ты хотя бы можешь обещать нам не противодействовать?

— Это всегда пожалуйста. Найдете способ свалить архимага — буду только рада. Представляете: они с Мартонией требуют, чтобы я повторяла разработки Гиаллена по его лабораторным журналам!

— А ты?

— У меня есть свои идеи. Может, они не такие гениальные, но они мои!

Впервые с начала нашей беседы магистр по-доброму улыбнулся.

— Гиален бы тебя одобрил. Он ненавидел плагиат.

Я решила идти ва-банк.

— Жалко, что такой человек умер.

— Умер? Детка, кто тебе сказал?

— Ну как же… Его нет уже много времени… Все говорят…

Магистр сверкнул глазами из-под кустистых бровей и сказал ровно то же, что и Матильда:

— Тело-то не найдено! А у такого мага не могло не быть запасного выхода! Я предрекаю: год еще не закончится, а Гиаллен вернется!

— Ну, мне этому радоваться не стоит. Во-первых, из квартиры он меня выселит, а я к ней уже привыкла, а во-вторых… Говорят, он не брал на работу женщин.

— Ты права, девочка, не брал. Но для тебя, уверен, сделал бы исключение. Я тут случайно видел твой последний отчет для Мартонии…

— И что скажете?

— Эта старая интриганка не способна понять, насколько интересную работу ты делаешь. Она умеет только повторять старые прописи.

— Простите, мессир Эдилиен, эта работа — заслуга архимага Гиаллена. Я делала ее по его журналам.

— Ерунда! Я хорошо знал как он работает. Ты только брала его записи за основу, но делала свое. И не надо изображать скромность: мы все основываемся на трудах предшественников, это путь науки. Мелисента, тебе нечего бояться возвращения Гиаллена. Если только квартира… Да на радостях я тебе свою уступлю, она немногим хуже!

Я рассмеялась, показывая, что оценила хорошую шутку. Мы поболтали еще немного, допили чай, и Эдилиен ушел. Столько информации! Мне бы сейчас с духом посоветоваться! А он, видите ли, обиделся. Вот не буду его искать…

Прошло еще два дня, и ко мне на вечерний чай наконец заскочил Юстин. Чмокнул в щечку и заявил:

— Мели, я все понял. Мне надо начать за тобой ухаживать. Я, конечно, не умею этого делать, но обещаю: буду стараться.

Не было печали, черти накачали. За что это мне? Не иначе, за все хорошее.

— Юс, дорогой, давай только не сегодня. Сейчас просто попьем чаю. Я булочек с корицей напекла.

Булочки оказали свое действие: парень забил рот выпечкой и перестал городить ерунду. А я попробовала подъехать насчет поиска тела. Для начала расспросила Юса, как он сюда попал. Король заплатил неплохие деньги, чтобы будущий лорд-дознаватель тут обучился, как определять применение эликсиров, а заодно уже выучился их изготавливать. Следующий мой вопрос был о Гиаллене: каким он был. Тут мой гость открыл рот и заговорил… Дальше я только слушала да вставляла междометия: будущего лорда-дознавателя было не заткнуть. Знал он архимага давно, с тех пор как тот стал работать на Кортал, но плотно пообщаться сумел только здесь, да и то недолго.

Юстин Гиалленом восхищался. Искренне, самозабвенно. Для него архимаг был талантливым, гениальным ученым, почти что богом. За гений ему прощалось что угодно: не самый лучший характер, заносчивость, раздолбайство, любвеобильность и даже некоторая жуликоватость. Последнюю Юс прощал потому, что она имела отношение к денежным делам, но никогда не влияла на научную работу. В ней Гиаллен был кристально добросовестным и честным. В общем, я выслушала доклад о творческом пути моего домашнего духа, перемежаемый славословиями. Когда дело близилось к концу, ловко ввернула:

— Как ты думаешь, он от чего-то скрылся, или его убили?

Зацепило! У Юстина сверкнули глаза, он схватил меня за руку.

— Гипотезу случайной или естественной смерти ты не рассматриваешь?

Я прикинулась дурочкой и повторила за Матильдой и Эдилиеном:

— Ну, тела-то нет… Если смерть случайная или тем более естественная, его бы нашли.

— Предположим, он применил некое заклинание, после которого и пепла не осталось…

Я сморщила нос, выражая сомнение.

— По глупости или незнанию? Сомневаюсь. Тот Гиаллен, о котором ты рассказываешь, не поступил бы так по-дурацки. И потом… У меня есть причины не доверять такой версии.

Парень тут же забыл про любовь и ухаживания, бросился на меня, схватил за плечи, потряс немножко и зашипел:

— Ты что-то знаешь? Говори!

— Юс, успокойся. Не тряси меня! Конечно, я скажу тебе все, что знаю.

Юстин отпустил мои многострадальные плечи, сел на соседний стул и взял обе мои руки в свои. Затем тяжело вздохнул и приступи к самому настоящему допросу:

— Что ты вообще знала о Гиаллене, когда сюда приехала?

Пришлось все ему рассказать, начав от Адама. Как я поступила в Университет, как Гиаллен читал у нас лекции и как портил жизнь моим соученицам. Далее я сообщила, что была уверена: еду в аспирантуру к нему, любимому и дорогому. В смысле гаденышу.

— Ты знала, что он девушек в аспирантуру не берет?

— Откуда? Официальной информации не было, а слухи… Знаешь, я слухами не интересуюсь. Стараюсь пользоваться проверенной информацией.

— Иногда они как раз ею и являются. Хорошо. Дальше. Ты приехала сюда и обнаружила…

— Обнаружила, что меня поселили совсем не так, как подобает аспирантке. Бьюсь об заклад, ты живешь далеко не так шикарно.

— Если интересно, можешь зайти и посмотреть. Но ты права, это значительно лучшее помещение. У меня во дворце немногим хуже, а лаборатория так значительно уступает. Значит, твоя квартира навела тебя на мысли…

— Навела. Настолько, что я стала расспрашивать Матильду, а за ней Форгарда.

— Мне оба говорили, что ничего не видели, не слышали, не знают.

Не стала я расстраивать лорда-дознавателя, что к нему народ доверия не испытывает. Но не поленилась, пересказала все, что рассказывали мне и часть того, до чего я дошла собственным умом. Затем провела Юстина в лабораторию и между делом показала закрытый вытяжной шкаф. Не стала открывать, делая вид, что мне это недоступно, но обратила его внимание на лежащую там бумажку. Все, что нужно, Юс увидел.

— Что это? Не похоже на пропись. Скорее, описание обряда. Видишь: там что-то вроде пентаграммы?

— У тебя такое острое зрение? Мне все же кажется, что это очередная пропись, по которой Гиаллен делал опыт.

— И как ты это определила?

— По месторасположению. Я всегда туда кладу листочек с описанием, чтобы было с чем сверяться в процессе.

Юстин согласился с моей логикой, но заметил, что это не единственный вариант. Возможно, злоумышленник спрятал туда описание опасного колдовства, сгубившего гениального архимага, желая иметь его под рукой, но потом что-то пошло не так и он не сумел забрать листочек обратно.

Я-то в этом была уверена, но сделала вид, что восхищаюсь Юсовой проницательностью.

— Потрясающе! Как ты до этого додумался? И… Юстин, по-твоему, Гиаллена убили?

— Скорее всего.

— Магией?

— Очевидно да. Вряд ли он дал бы себя убить просто так. Во-первых, он был молодой сильный мужчина, прекрасный боец, а во-вторых… Если бы его убили обычным способом, то скажи, куда делось тело?

Он всегда теперь будет повторять мои доводы, выдавая за свои?

— И вот что еще меня смущает…

Юстин наморщил лоб и потер пальцем переносицу. Я преданно глядела на него в ожидании, когда он изречет очередную умную вещь.

— Что?

— Обычно колдовство развеивается со смертью своего автора. Но все охранки, поставленные Гиалленом, действуют!

— То есть, он жив?

— Нет, Мели, не сходится. Если бы он был жив… Должен был как-нибудь проявить себя. Или нет?

Тут уже я решила проявить сообразительность.

— Не знаю. А если артефакты? Ну, охранки, привязанные к материальным объектам? Такие веками не развеиваются.

— Тоже вариант. Ты умница, Мелисента. Голова у тебя варит. Я не я буду, если не распутаю это таинственное убийство. Так что решено: я начинаю расследование. Для меня оно — дело чести, я все-таки будущий лорд-дознаватель. Я с самого начала пытался выяснить, что случилось с нашим руководителем. До сих пор не мог толком ничего узнать, никто не хотел мне ничего рассказать, а титул мой здесь ничего не значит. Но с твоей помощью… Предлагаю заключить договор об обмене информацией. Все, что удастся разузнать, рассказываем друг другу и потом вместе обсуждаем.

Разве я могла от такого отказаться? Особенно если парень сам рвется помогать и считает это для себя делом чести? Мы торжественно пожали друг другу руки, а затем он потянулся, чтобы скрепить его еще и поцелуем. Я увела губы с линии огня и сама клюнула Юстина в щеку в знак того, что договор заключен. Он был слегка разочарован, но понял меня правильно. Потребовал бумагу, чтобы записать все, что нам на сегодняшний день известно. Мы переместились в кабинет и там вспоминали и записывали часа три, пока я не выгнала нашего лорда-дознавателя. Нечего ему делать в квартире одинокой девушки так поздно.

Загрузка...